26 октября 2013 года, 1.37

ул. Капитанская

г. Санкт-Петербург

Саша подняла руку и легонько коснулась кончиками пальцев висящего на стене светильника, чтобы привести в движение десятки хрустальных «капелек». На потолке тут же заплясали разноцветные «зайчики». Лежа в постели и завороженно следя за их танцами, Саша думала, что никогда в жизни, даже в детстве, ни во что такое не верила и ничего не боялась, а теперь даже спать без света не может. Видимо, за это Вселенная и решила пошутить над ней. Чувства юмора у нее не отнять. Забавным было то, что ничего не бояться и не верить в потусторонние сказки научила ее как раз прабабушка. Наверное, думала, что это ей как-то поможет. Если бы действительно могло помочь, всего этого с ней сейчас не происходило бы, потому что ничего не бояться она умела виртуозно. Войтех однажды пригрозил, что больше не возьмет ее на расследования, если она не пересмотрит свои взгляды на риск.

Зачем он вообще приехал? Кто его звал? Сидел бы в своей Москве или своей Праге, где он там сейчас обитает, и не показывался ей больше на глаза. Она только-только приучила себя не писать ему в Скайпе, как он явился вживую. Он спрашивал, почему она не писала ему? Знал бы он, сколько раз она открывала его контакт и писала ему «Привет», затем стирая сообщение и так ничего не отправляя. Даже самой себе Саша не признавалась в том, что делала это с единственной целью: надеялась, что однажды он нечаянно откроет их чат и увидит бегающий карандашик, означающий, что собеседник пишет сообщение, но, так ничего и не дождавшись, напишет ей сам. Позовет на расследование, приедет в гости, чтобы сходить в Эрмитаж, который она так давно ему обещала, или просто предложит выпить с ним кофе по Скайпу, как они иногда раньше делали. Разумная часть ее напоминала, что она сама попросила больше не звать ее, оборвала все контакты, но менее разумная часть раз за разом открывала Скайп.

Лучше бы он не приезжал сейчас. Тогда какая-нибудь очередная чашка, прилетевшая ей в голову, оборвала бы к чертовой матери весь этот фарс.

Саша вздрогнула и оторвала взгляд от гипнотизирующих ее «зайчиков». Эти мысли уже были ей знакомы и в прошлый раз очень сильно ее напугали. Она села на кровати и потерла лицо руками, машинально зацепившись взглядом за повязку на своем запястье. Время давно перевалило за час ночи и приближалось к двум, но ей все равно не спалось. Измученный мозг никак не мог отключиться, как иногда бывает после тяжелой и утомляющей дороги. Впрочем, даже если бы она и могла уснуть, то не решилась бы: в темном углу у окна, до которого не дотягивался свет ночника, ей все время мерещилось движение.

Саша поднесла руку к шее, но пальцы коснулись лишь теплой кожи: кулона на ней не было. Странно, но она даже не испугалась, лишь попыталась вспомнить, где он может быть. Мысли ворочались в голове тяжело, как огромная коричневая жаба, просыпающаяся после зимней спячки. Когда антиквар нехотя отдал ей кулон, она… куда же она его дела? Наверное, машинально положила в сумку.

Стоило надеть его. Вдруг Нев прав, и это какой-то оберег? Быть может, все это и случилось вечером потому, что на ней не было кулона?

Саша зажгла свечу, которые были расставленные теперь в большом количестве по всем комнатам на всякий случай, выключила свет, чтобы он не бил Максиму в глаза, и тихо вышла из комнаты.

Они сильно поскандалили накануне. И хотя никто из них не кричал и не швырял посудой, как это любили раньше делать их соседи, спать они легли, не разговаривая друг с другом. Вечером Максим объявил ей, что у него какие-то срочные дела в Москве и утром он уедет, а вернется либо вечером, либо даже в воскресенье утром. Если бы не Войтех, Саша наверняка взяла бы плед и демонстративно легла в гостиной, но устраивать семейные разборки на глазах у постороннего человека всегда казалось ей унизительным.

На кухне верхний свет был выключен, горело только несколько светильников на стене, а возле кухонного гарнитура, гипнотизируя взглядом закипающий чайник, стоял Войтех.

– Войта? – удивилась Саша, входя в кухню. – А ты почему не спишь?

– Пить захотелось, – лаконично отозвался Войтех, который на самом деле гипнотизировал взглядом не чайник, а столешницу, которую наконец узнал. Это была та самая столешница, светло-серая в темную крапинку, которую он видел во вспышке в Москве во время встречи с Максимом. Войтех поискал глазами настенные часы и нашел их на противоположной стене. Однако часовая стрелка сейчас указывала почти на два часа ночи, значит, это не тот момент из видения. – Я смотрел записи сегодняшнего… происшествия. Пытался увидеть что-нибудь, что мы пропустили в суматохе, но… – он развел руками. – Слишком темно.

– Да, свет оно выключает виртуозно, – хмыкнула Саша, подув на свою свечу, чтобы затушить ненужное сейчас пламя. – Если ты не против, я бы составила тебе компанию в ночном чаепитии.

– Я даже не буду спрашивать, почему не спишь ты, – хмыкнул Войтех, доставая еще одну чашку и заливая закипевшей водой два чайных пакетика. – Если мы не разберемся с этим в ближайшие дни, ты совсем вымотаешься. – Он поставил чашки на обеденный стол, сел на стул и сделал приглашающий жест в сторону соседнего стула. – Дементьева я попросил отправить запрос в архивы. Правда, он отнесся к этой просьбе без энтузиазма, что понятно: сначала я прошу его найти убийство, потом – некроманта, а теперь это.

– Он и так слишком терпелив. Другой бы уже давно послал нас вместе с нашими зомби и неупокоенными душами.

– Только раньше понедельника он все равно ничего не сможет сделать. Никто не даст ему поднимать архивы на уши в выходные без официального расследования.

– Это слишком долго, – печально заметила Саша.

Она подошла к подоконнику, куда вечером бросила сумку, и нашла в кармашке кулон, не сдержав вздох облегчения. Было бы страшно потерять его именно теперь. Вытаскивая кулон, вместе с длинной цепочкой она вытащила и розовое чудовище, которое Войтех подарил ей утром, безапелляционно заявив, что теперь оно будет жить с ней. Саша улыбнулась, посадила чудовище на обеденный стол, прислонив его к вазе с конфетами, и села на свободный стул, одновременно застегивая цепочку на шее.

– Решила не рисковать, если вдруг Нев прав насчет оберега, – пояснила она.

– Это правильно, – кивнул Войтех, глядя почему-то на розового резинового монстра с улыбкой. – И его не зря захватила. Может, это мелкое чудовище испугает то, которое увязалось за тобой?

Саша рассмеялась, хотя даже ей самой казалось странным, что у нее еще хватает сил это делать.

– Давай не будем обо всем этом? – внезапно попросила она. – Лучше ты мне расскажи, откуда у тебя новая прическа. Ты решил взять пример со своего неугомонного братца?

Войтех смутился, нервно провел рукой по волосам.

– Просто не стригся давно. Думаешь, пора это сделать?

– Почему же? – Саша улыбнулась, разглядывая длинную темную челку, падающую ему на глаза. – Мне нравится. Просто немного необычно, я привыкла видеть тебя с очень короткой стрижкой. Так с чего вдруг?

Войтех пожал плечами.

– Я ведь больше не военный. Только я совсем недавно это осознал. Надо было вернуться в Прагу, видимо, чтобы почувствовать это.

– Я рада. Если честно… – Саша осеклась, спрятав заминку за глотком горячего чая, но затем все же договорила: – Когда мы прощались в аэропорту, я была уверена, что ты больше не вернешься в Москву.

– Я и сам в этом сомневался, – признался Войтех, глядя на поднимающийся над чашкой пар. – Был соблазн остаться, вернуться к прежней жизни. К прежнему… плану.

– И почему же все-таки не вернулся?

– Потому что возврата назад нет, – его голос прозвучал глухо. – Можно склеить разбитую чашку, но вкус клея будет чувствоваться. Можно с ним мириться, но рано или поздно захочется снова ее разбить, чтобы избавиться от него.

Саша нахмурилась, пытаясь понять, к чему именно относились его слова. Он так и не смог простить своего отца? Снова поругался с братом? Не прижился в Праге? Или?…

– То есть Кристина не приехала с тобой? – вопрос вылетел раньше, чем Саша успела мысленно его себе озвучить. Она поморщилась. Ее язык всегда жил своей собственной жизнью, создавая своей хозяйке множество проблем. Ее не должны волновать его отношения с бывшей невестой, которая снова возникла в его жизни полгода назад. И которую, как выяснилось, он все еще продолжал любить, несмотря ни на что.

Войтех принужденно рассмеялся, но смех этот быстро стих.

– Она никогда бы сюда не переехала. Точно не ради меня.

Саша несколько секунд молчала, разглядывая его лицо.

– Не буду врать, что мне жаль, – наконец честно призналась она. – Я по-прежнему считаю, что ты заслуживаешь гораздо большего. Прости, – она неловко улыбнулась, понимая, что в таких случаях люди все же «сожалеют», даже если на самом деле так не думают.

– По крайней мере, теперь наши отношения точно закончились, и у меня нет больше ни вопросов, ни сомнений, – он улыбнулся на этот раз искренне.

– Вот это действительно прекрасно, – Саша улыбнулась в ответ и протянула ему свою неожиданно опустевшую чашку. – Нальешь мне еще чая?

Войтех встал, налил Саше еще горячей воды. Взгляд его при этом зацепился за альбом, лежащий на подоконнике. Прежде чем вернуться на свое место, он взял альбом и снова открыл его в самом начале.

– Я знаю, что ты не хотела об этом говорить, – извиняющимся тоном начал он, – но я тут подумал… Что если кулон – не оберег? Что если он и есть проклятие?

– В каком смысле? – Саша перевела напряженный взгляд с альбома на Войтеха.

– Помнишь, в Праге Нев говорил о том, что некоторые магические артефакты могут выглядеть как драгоценности, негативно влиять на хозяев, но при этом притягивать людей к себе?

Саша кивнула.

– Да, но… каким же чудовищем надо быть, чтобы передать это четырехлетнему ребенку? – Она даже поежилась от мысли, что ее прабабушка, которая так любила ее, читала ей сказки на ночь и укладывала спать, когда родители где-то задерживались по вечерам, могла надеть ей это на шею.

– Нев также говорил, что подобные предметы могут управлять людьми, заставляя их поступать так, как нужно им. Что если это своего рода… паразит? Как только подрастает новый член семьи, от которого можно питаться, он уходит к нему, а прежний хозяин становится не нужен и… умирает.

Войтех покачал головой. Он снова притягивал за уши теорию, лишь бы найти какой-то способ избавить Сашу от кошмара.

– И передается только девочкам, – мрачно продолжила его мысль Саша, тем самым соглашаясь с его теорией. – Поэтому первые женщины умирали так рано: у них рождались дочери. А моей прабабке повезло: у нее был сын, и у ее сына был сын, и только потом родилась я. Но это все равно не объясняет того, почему оно проснулось сейчас. У меня нет дочери. И предвосхищая очередной раз твой вопрос, я точно не беременна.

Войтех захлопнул альбом и потер лоб.

– Я просто хватаюсь за соломинки. Но этот закрытый медальон почему-то меня тревожит.

Саша вдруг нахмурилась, что-то вспоминая. Она смотрела на альбом в его руках так, как будто он все еще был открыт и она видела в нем портреты своих родственниц.

– Дай его мне, – попросила она и, когда Войтех протянул ей альбом, открыла первую страницу, на которой была изображена молодая женщина по имени Елизавета, прожившая всего двадцать лет и передавшая кулон своей дочери Вере. – Слушай, у меня безумное предположение, но мне давно это не давало покоя…

– В чем дело?

– Эта женщина… – Саша показала ему рисунок. – Она очень похожа на девочку из моего сна. Я очень хорошо запоминаю лица. Тот же разрез глаз, форма носа, светлые волосы, необычная родинка над губой. Конечно, если делать скидку на примерно пятнадцатилетнюю разницу в возрасте и то, что портрету больше двухсот лет. Просто посмотри, родинка очень интересной формы, у той девочки была такая же.

– А девочке в твоем сне вполне могло быть четыре года, да?

– Примерно так и мне показалось. Но это невероятно. Наш мозг устроен таким образом, что во сне мы можем видеть только те места, и тех людей, которых видели в жизни, понимаешь? Даже если кажется, что это совершенно незнакомый человек, то наверняка это какой-нибудь водитель трамвая, на котором ты ездил в школу двадцать лет назад, или прохожий, спросивший у тебя дорогу на прошлой неделе. Если бы я когда-то видела этот альбом, например, когда была ребенком, то и девушка эта приснилась бы мне в том возрасте, в котором она на рисунке.

Войтех какое-то время сидел молча, глядя перед собой и постукивая пальцами по столу.

– Дай мне свой кулон, – попросил он в конце концов. – Надо уже разобраться с этой штукой.

Саша сняла с шеи кулон и протянула ему, но, когда он взял его, не отпустила, продолжая держать за длинную цепочку.

– Что ты хочешь сделать?

– То, что я должен был сделать уже давно.

Саша замерла на мгновение, решая, может ли она позволить ему так рисковать своим здоровьем, но затем все же разжала пальцы. Речь шла о ее жизни.

Войтех покрутил кулон в руках, потом сжал в ладони и закрыл глаза. Он вздохнул, собираясь с мыслями. Видение не пришло самостоятельно, а это означало, что его придется вызвать принудительно, что всегда заканчивалось для него не очень хорошо. Но он рисковал и ради менее важных для себя людей.

Почти целую минуту ничего не происходило, но потом одна короткая вспышка мелькнула, как полузабытое воспоминание. Войтех попытался зацепиться за него. Вторая вспышка уже пронзила голову острой болью, а две другие заставили его непроизвольно разжать пальцы. Сердце скакало галопом, но сознание Войтех не потерял, как обычно, только немного покачнулся, на мгновение теряя равновесие.

Звук упавшего на стол кулона словно вывел Сашу из ступора, она в одно мгновение подскочила со стула и оказалась рядом с Войтехом, чтобы не дать ему упасть, если вдруг он снова соберется это сделать, но в этот раз он удержался сам.

– Похоже, ты наловчился, – заметила она, на всякий случай все же придерживая его за плечо. – Что-нибудь увидел?

– Немного, – Войтех не открывал глаза, потому что даже приглушенный свет бра причинял боль. – Девочку, возможно, ту же самую. Да, ей на вид года четыре. Еще там были свечи, зеркала, какие-то люди и женщина. И еще кровь. Похоже на какой-то ритуал.

Саша отпустила его плечо и выпрямилась, глядя на сиротливо лежащий на столе кулон.

– Давай вскроем его, – предложила она.

– А если это был все-таки защитный ритуал?

– Все равно он уже не работает как надо. Да, может быть, Нев прав, и пока кулон – единственное, что меня защищает. Но если мы так и будем топтаться на месте, рано или поздно его защита окончательно сломается. Нам нужна информация, и она может быть внутри.

– Хорошо, – согласился Войтех. – Где у вас инструменты?

Саша принесла ему из кладовки ящик с инструментами, и минуту спустя медальон, запаянный больше двухсот лет назад, был вскрыт. Из него выпала маленькая прядь светлых волос, аккуратно перевязанная тонкой нитью.

– Чего-то такого я и ожидала, – мрачно прокомментировала Саша, даже не пытаясь прикоснуться к содержимому кулона, хотя почти всегда все интересующее ее старалась потрогать руками. Как яркий представитель кинестетиков, словно воспринимающих мир кончиками пальцев, она лучше всего запоминала чувства, эмоции и прикосновения. – Сейчас ты вытащишь оттуда капсулу с кровью?

– Нет, – Войтех покачал головой, подставляя внутреннюю сторону кулона под свет бра. На светлом металле рука неизвестного мастера выбила рисунок: круг, вписанный в звезду, и пара линий внутри. – Здесь кое-что совсем другое.

– Это… символ Темных Ангелов? – почему-то шепотом спросила Саша.

– Да, – подтвердил Войтех. – И по словам Нева, конкретно этот является «универсальной защитой».

26 октября 2013 года, 10.05

ул. Капитанская

г. Санкт-Петербург

Максим все-таки уехал. Саша до последнего надеялась, что разбитое зеркало в прихожей и ее перепуганный вид все же заставят его отменить все свои дела и остаться, но в восемь утра он наспех выпил кофе и уехал.

Накануне она не устроила ему истерику только потому, что рядом был Войтех, а сегодня ей вдруг стало все равно. Максим выглядел искренне расстроенным и озабоченным, обещал вернуться как можно скорее, но Сашу это не трогало. Он уезжал – это единственное, что имело значение.

Она сидела на кухне, подобрав под себя ноги и кутаясь в длинный кардиган, хотя термометр в квартире упорно показывал двадцать три градуса тепла, держала в руках очередную чашку кофе и слушала шум воды в ванной, где Войтех, не спавший с ней за компанию всю ночь, пытался продрать слипающиеся глаза. Спустя несколько минут шум стих и хлопнула дверь. Саша машинально посмотрела на кофеварку, прикидывая, хватит ли ему кофе.

Войтех решил этот вопрос сам, войдя на кухню и сразу занявшись приготовлением новой порции кофе, поскольку с минуты на минуту должен был заглянуть Нев, которому они позвонили час назад, деликатно дождавшись хотя бы девяти утра. Они рассказали ему о содержимом кулона, и тот пообещал приехать как можно скорее.

Покосившись на Сашу, Войтех едва не спросил, как она себя чувствует, но вовремя прикусил язык, понимая всю абсурдность вопроса в сложившихся обстоятельствах.

Звонок в дверь раздался тогда, когда хрип закончившей свою работу кофеварки почти стих. Нев одарил внимательным взглядом их обоих, но от вопросов тоже благоразумно воздержался. Пока Войтех разливал кофе по чашкам, он успел изучить локон и внутреннюю поверхность кулона, а также выслушать новости о том, что первая владелица кулона, вероятно, являлась Саше во сне в образе четырехлетней девочки. Войтех рассказал ему и о своем видении, а заодно уточнил, действительно ли символ на кулоне является защитным.

– Да, это защита, – подтвердил Нев, по тону и взгляду Войтеха понимая, что тот накануне запомнил символ, который он использовал. – И да, предвосхищая ваш следующий вопрос, это магия Темных Ангелов. Как я понимаю, вы оба хорошо помните этот символ – круг, вписанный в пентаграмму. В этом случае, видите, вершина Власти, а точнее ее основание в месте пересечения с кругом, означающее «власть над собой», соединена с основаниями Жизни – началом и концом. Это означает власть над собственной жизнью от начала и до конца. Такая печать не позволяет кому-то другому навредить тому, кто ее поставил. В данном случае кто-то через печать наделил защитными свойствами медальон.

– И что это все значит? – равнодушно спросила Саша. Ей казалось, что за эту ночь внутри выгорело все: не осталось ни страха перед неизвестным проклятием, ни обиды на Максима, ни надежды на то, что все наладится. Только пустота. Она поставила на стол чашку и взяла в руки розовое чудовище, но оно тоже больше не вызывало никаких эмоций. – Кулон все же защита, а не проклятие?

– Да, причем защита адресная, – Нев коснулся локона волос. – Я согласен с тем, что девушка из альбома, которую вы видели во сне девочкой, получила этот кулон в четыре года. И скорее всего, каждая следующая девочка в роду должна была получить кулон в четыре года.

– А если девочек рождалось больше одной? – внезапно спросила Саша. – Кулон ведь один. Что случалось с остальными?

– Они умирали в четыре года, – спокойно сказал Нев. – Как и предыдущая владелица кулона, лишившаяся защиты.

– Но я не предыдущая владелица. Я никому его не отдавала. У нас опять все тот же вопрос: почему защита перестала действовать?

– Есть несколько вариантов, – Нев нервно поправил очки на переносице. – Например, у защиты… э-э-э… закончился срок годности. Условно выражаясь. Такие вещи ведь зависят от силы колдуна.

– Возможно, в связи с этим твоя прабабка ездила к колдуну в Астраханскую область, – предположил Войтех. – Может быть, она хотела… обновить защиту.

– Но разве для этого не нужно вскрывать кулон? – возразила Саша. – А антиквар вчера говорил, что он был запаян тогда же, когда и сделан, только замок на цепочке меняли.

– Нет, если точно знать, что находится внутри, то не нужно, – заверил ее Нев. – Защита могла перестать действовать и по другой причине. Например, было нарушено какое-то условие. Или имело место какое-то воздействие.

Войтех нахмурился, с трудом соображая после бессонной ночи. Он вспомнил, как Саша показывала ему квитанцию за починку кулона, чтобы вспомнить дату, когда все началось. В ту ночь ее сосед убил свою жену. А еще у нее сломался замок на цепочке.

– Сломанный замок мог стать причиной?

– А как долго он был сломан? – поинтересовался Нев у Саши. – Сколько дней вы были без кулона?

– Один. Он ночью сломался, я утром по дороге на работу отнесла его в мастерскую, а вечером забрала.

– Он сломался, пока вы спали?

– Да, – Саша неуверенно кивнула, не совсем понимая, какое это имеет значение. – А есть разница?

– Конечно. Во сне человек более уязвим.

– Саша говорила, что именно после той ночи все стало хуже, – заметил Войтех.

– Тогда возможно, в этом и причина. Застегнутая цепочка представляет собой замкнутый контур – необходимое условие для любого заклятия Ангелов. Когда она расстегнулась, кулон на время потерял свою силу. – Нев задумчиво погладил затылок. – Я тебя вижу… Это оно сказало через доску. Кулон скрывал вас от чего-то. А теперь оно вас нашло.

Саша встала со стула и прошлась по кухне, по-прежнему крутя в руках розовое чудовище и о чем-то думая. Несмотря на бесконечную усталость, в ней снова зашевелились какие-то чувства.

– Это похоже на правду, – наконец сказала она, посмотрев на Войтеха. – Помнишь, я говорила, что впервые почувствовала чужой взгляд год назад, на кладбище? – И когда тот кивнул, продолжила: – Я тогда тоже была без кулона. Забыла его надеть после душа, нервничала ужасно, едва с тобой не разругались. Конечно, за двадцать пять лет я не раз и не два забывала его на несколько часов, но Нев ведь говорил, что кладбища, особенно старые, имеют особую энергетику.

Войтех понимающе кивнул, а потом посмотрел на Нева.

– Вы можете восстановить защиту?

– К сожалению, нет. Сейчас нет.

– Почему? Вы определенно используете ту же магию. И у вас неплохо получается.

– Чтобы провести ритуал, мне надо точно знать, от чего устанавливается защита. Либо точно знать, какой ритуал проводить. Я, конечно, поищу по вашему описанию, но информации очень мало.

– Я поговорю с родителями, – сказала Саша. – Они вернутся вечером. Судя по альбому, я седьмая во всей этой чертовщине. Если все успело дойти до меня, думаю, мои прабабки знали, от чего защищались, не может быть, чтобы моя прабабушка не попыталась передать эти знания мне. Если кто-то что-то и может знать, то это мои родители.

– Я пока попытаюсь найти что-то в своих книгах, – Нев поднялся с места, оставив Сашин кулон на столе. – Мой вам совет: закройте пока кулон и носите его. Может быть, защита теперь слаба, но все же это защита. И постарайтесь отдохнуть до вечера.

– Хорошо, – Саша кивнула и даже смогла выдавить из себя подобие благодарной улыбки. – Я постараюсь.

– Я провожу вас, – вызвался Войтех.

Когда он вернулся на кухню из прихожей, Саша все еще стояла посреди кухни, глядя в никуда и сжимая в руках нелепое розовое существо. Войтех подошел к ней ближе и осторожно коснулся плеча.

– Тебе действительно стоит хотя бы полежать.

– Мне страшно, – шепотом призналась Саша, по-прежнему глядя в одну ей видимую точку, – Нев ведь сказал, что во сне я более уязвима.

Войтех неожиданно обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Я же буду рядом, – пообещал он. – Если тебе будет сниться кошмар, я тебя разбужу.

* * *

Не знаю, запомнила ли ты момент, когда я отдала тебе кулон, или нет, но это было накануне твоего дня рождения. Я убедила твоих родителей, что всем будет лучше, если вы переедете жить ко мне. Мотивировала это тем, что у меня три большие комнаты, ты в детскому саду все время болеешь, а у меня еще вполне хватит сил за тобой присмотреть.

Весь год, что ты жила со мной, я учила тебя ничего не бояться. Страх перед неизвестными вещами – лучшая почва для него. Чем больше ты будешь бояться, тем проще ему будет найти тебя. Я научила тебя любить мой кулон, поэтому надеюсь, ты на самом деле никогда его не снимаешь, как я и просила. Пока он на тебе, ты защищена. Он не увидит тебя, не сможешь почувствовать и найти. Его сделали для той, которую ты видела первой в альбоме – Елизаветы. Она его первая хозяйка, передавшая потом его своей дочери. Такова наша судьба – отдавать его своей первой дочери или внучке, если повезет, самой оставаясь без защиты. Мне повезло дважды: у меня родился сын, от второго ребенка я тщательно оберегалась, у моего сына тоже родился сын. Но тем радостнее мне было твое рождение. Я уже достаточно пожила, следующего поколения не дождусь. Мир сейчас верит в науку, даже твои родители никогда не воспринимали мои слова всерьез, поэтому я рада, что могу еще сама отдать тебе защиту. Если бы ты была мальчишкой, боюсь, кулон бы затерялся, и никто уже после меня его не получил.