Картина вырисовывалась неприглядная. Прежде всего эксперты, изучив комнату, в которой ночевал Носков, миллиметр за миллиметром, объявили, что никаких следов убийца не оставил. Это ставило крест на возможном сравнении ДНК всех гостей дома с оставленным биоматериалом и быстром завершении дела.

Опрос всех потенциальных подозреваемых тоже не дал никакого ощутимого результата. Дом был достаточно велик, чтобы все разместились в отдельных комнатах, пусть и не всем хватило мест в спальнях. Дементьева разместили в библиотеке на втором этаже, а Сергей, например, сам вызвался спать в бильярдной, которая находилась там же, но в другом крыле. Вика тоже ночевала на втором, в собственной спальне, как и Таша, которой Инна уступила свою комнату, и Алиса, которой досталась гостевая спальня, и Носков, которого поселили, как теперь выяснил следователь, в бывшей комнате Степана Кленина.

У Кирилла и Насти спальня находилась на третьем этаже. Когда-то она принадлежала старшим Клениным, но после их смерти ее заняли старший сын с женой. Здесь также находились кабинет, в который и отправилась ночевать Инна, заявив, что хозяева обязаны заботиться в первую очередь о комфорте гостей. Эдику, как самому молодому, надули кровать в игровой комнате. Повиласу досталась очень маленькая гостевая спальня. Дементьев помнил, как Наташа предлагала ему вечером поменяться, поскольку она чувствовала себя неловко от того, что ей досталась шикарная спальня одной из хозяек, но тот решительно отказался, мотивировав это тем, что он ее сюда притащил, причинив тем самым определенные неудобства, поэтому нормальная спальня была вполне естественной компенсацией. Нелл вообще легла на кушетке, стоявшей в холле на третьем этаже. Дементьев совсем выпустил это из виду, вспомнил только тогда, когда она сама ему об этом сказала.

— Хм, а что же вы делали ночью на втором? — поинтересовался он, пристально ее разглядывая. Они сидели в той самой библиотеке, где прошла его ночь, за широким столом. Дементьев по очереди вызывал к себе всех обитателей дома, чтобы задать им несколько вопросов, пока эксперты все еще осматривали комнаты, и он не мог никого отпустить. — Я ведь ночью встретил вас у лестницы, вы шли на третий этаж со второго, но если вы и ночевали на третьем, то что вы делали внизу?

— Элементарно, Шерлок, — ничуть не смутилась та, постукивая кончиками пальцев по столешнице. Дементьев был уверен, что ей хотелось курить. Его и самого одолевало это желание, но, как и вчера, никто из них не рискнул доставать сигареты в доме. — Если вы пройдете по третьему этажу, то поймете, что там нет ни одного общедоступного санузла. Он только в хозяйской спальне. А на первом и втором есть. В туалет я ходила перед перекуром. Мне вообще не спалось, то холодно было, то жарко.

Ее слова звучали вполне разумно и убедительно, но Дементьев не мог не думать о том, что она шастала по второму этажу в том же временном интервале, когда и произошло убийство.

— Вы никого не встретили в коридоре, пока шли?

— Встретила, — с едва заметной улыбкой кивнула она, но прежде, чем Дементьев успел обрадоваться, напомнила: — Вас я встретила. Вы еще потом пошли со мной курить.

— Я, конечно, имел в виду кого-нибудь еще, — Дементьев нахмурился.

— Откуда же я это знала? — снова ухмыльнулась Нелл. — Я думала, все мужчины, ночевавшие дома, под подозрением. У вас было ничуть не меньше возможностей убить Носкова.

— Но у меня не было мотива. И к тому же я следователь.

— Ох, можно подумать! — воскликнула она и рассмеялась. — Ни у кого из нас не было мотива его убивать, а доблестные служители закона точно так же совершают преступления, как и все остальные. Будете это отрицать?

— Нет, последнее утверждение, пожалуй, не буду, — Дементьев тоже рассмеялся. — А вот насчет первого я не уверен. Мотив не всегда известен, но он всегда есть.

— Даже когда речь идет о проклятой колоде? — невинным тоном уточнила Нелл. А потом махнула рукой, заметив его удивленное выражение. — Ладно вам, всешепчутся об этой колоде. Карту Маньяка кто-то оставил прямо на кухонном столе. И то, что вы принесли карту из комнаты убитого, мы все видели.

— А у вас есть карта? — неожиданно спросил Дементьев. Все остальные заявили, что нашли карты у себя в комнате утром, но никто так и не смог их предъявить. Осматривавшие комнаты эксперты и оперативники тоже ни одной карты не нашли.

Ее лицо застыло, словно она сделала усилие, чтобы на нем не отразилось никаких эмоций, однако Дементьев все равно смог распознать испуг.

— Честно говоря, карту мне прислали еще накануне, — спокойно объявила Нелл. — Инна принесла ее вместе с остальной почтой, когда приехала позвать меня с собой сюда.

— То есть вам прислали карту еще до того, как вы решили поехать?

— Да, как ни странно.

— Как вы думаете, почему для вас сделали такое исключение?

— Я понятия не имею, — она пожала плечами, и это движение показалось Дементьеву немного нервным. — Когда узнаете, кто их раздает, обязательно спросите у него.

— Обязательно спрошу, — заверил он. — Что это была за карта?

— Не помню, — быстро ответила Нелл. Соврала.

— Да перестаньте!

— Я правда не помню! Я тогда понятия не имела, что это такое. Честно говоря, я не поклонник этой игры.

— Вы взяли ее с собой?

— Зачем? Я бросила ее в ящик, решила, что потом разберусь, кто ее прислал и зачем.

— Ладно, — Дементьев вздохнул и уже собрался ее отпустить, но потом вдруг поинтересовался: — Но хоть цвет кружочка в уголке вы запомнили?

Она снова нервно дернула плечом.

— По-моему, он был красный.

Ему показалось, что она опять соврала, но допытываться он не стал. В конце концов, какое это имело значение? Пока эти карты были странной, пикантной особенностью дела, но никак не доказательством. Значение имели только факты, а по факту алиби было только у Кирилла и Насти, если, конечно, они не выгораживали друг друга, и у Алисы с Эдиком, которые признались, что оказались в одной комнате, стоило остальным разойтись по своим. Оба назвали одно и то же время, когда Эдик пришел к Алисе: без десяти одиннадцать. Остальным алиби взять было неоткуда. Разве что у Нелл оно было, если только убийство произошло около часа, а не раньше и не позже.

Серегина он отправил обратно в город в обед, когда туда засобирались криминалисты, а вот привезенных оперативников, которые в основном приглядывали за обитателями дома, не давая им разбредаться и согласовывать показания, попросил остаться, пока он не переговорит с глазу на глаз с каждым потенциальным подозреваемым. Провожая Серегина до машины, он вдруг попросил:

— Сделай еще одно одолжение: проверь гибель бывшего мужа Инны. Он вроде ей изменял, она его выгнала, а он потом под машину попал. Хочется узнать подробности того дела. Многовато смертей вокруг этой семейки.

Серегин обещал все узнать, а Дементьев вернулся в дом, беседовать с подозреваемыми дальше. И только в семь вечера он констатировал, что больше ничего полезного из них не вытянет, и отправил оперативников домой, заявив, что сам останется в доме еще на одну ночь. Каждого, с кем он разговаривал, он тоже просил остаться до утра.

— Зачем, позвольте поинтересоваться? — раздраженно уточнил Варнас. Остальные восприняли эту просьбу более философски. Даже его помощница, которой продолжал названивать приставучий кавалер.

— Так ведь поздно будет, когда закончим, — невозмутимо пояснил Дементьев. — И мало ли что я еще захочу спросить. Не забывайте, у меня есть законные сорок восемь часов, и я все еще могу организовать их проведение в КПЗ.

Варнас покачал головой и тихо выругался, но вслух спорить больше не стал.

Проведя последний допрос — с Сергеем Смировым, который чисто внешне на роль зловещего убийцы подходил лучше всего, — Дементьев спустился на первый этаж, поскольку ужасно проголодался, и обнаружил на кухне всю честную компанию и кучу еды на столе. Похоже, мысль о том, что пора немного подкрепиться, пришла в голову не только ему. Не хватало, пожалуй, только Варнаса, который, по словам Насти, взял тарелку еды и чашку чая с собой в комнату. Похоже, общество Вики ему было нелегко переносить, особенно учитывая то, что как минимум в тот момент, когда сам Дементьев вошел в кухню, она вдохновенно щебетала о предстоящей свадьбе и выражала надежду, что хотя бы из-за смерти постороннего человека в их доме жених не станет ее снова откладывать.

— Скажите, а что будет дальше? — тихо поинтересовалась Таша, когда Дементьев сел за стол рядом с ней. Не то чтобы больше не было свободных мест, но девушка ему по-прежнему нравилась, и хотя бы вечером он позволил себе немного расслабиться.

— В каком смысле?

— Ну, мы все будем сидеть тут, пока вы не поймете, кто из нас убийца?

— Да нет, завтра отправитесь по домам, — заверил он.

— Владимир Петрович, — Кирилл Кленин обратился к нему через весь стол, чем вызвал недовольное выражение на лице сестры, которую он перебил на середине предложения, — у вас есть какие-нибудь мысли насчет того, куда могли деться карты, которые мы все нашли утром у себя в комнатах?

— О, у меня их даже несколько, — обрадованно ответил Дементьев, торопливо дожевав кусок слегка резиновой пиццы, приготовленной из полуфабриката. — Версии в порядке убывания вероятности. Версия первая: я не уследил за кем-то из вас, он прошел по комнатам и собрал все карты до того, как приехали криминалисты. Версия вторая: кто-то из вас прячет в этом доме сообщника, который сделал это за него, пока я караулил вас всех в гостиной до приезда криминалистов. Версия третья: долбанная магия проклятой колоды взяла и просто растворила карты. Версия четвертая: вы все тут в сговоре, наплели мне про карты, чтобы пустить следствие по ложному следу, а на самом деле вам всем есть за что ненавидеть Носкова и вы заманили его сюда, чтобы разделаться с ним, а теперь покрываете друг друга.

— Мне нравится, что эта версия идет у вас по вероятности после магии, — хмыкнул Смирнов. — Как я понимаю, это означает, что вы ее всерьез не рассматриваете.

— Как знать, как знать, — криво усмехнулся Дементьев, отправляя в рот пересохшую корочку теста.

По кухне прокатился сдержанный смех, никто не знал, как будет уместно реагировать на это заявление. Смех Таши оборвал громко завибрировавший перед ней на столе смартфон. Она вздрогнула, но осознав, что это просто смс, расслабилась. Однако в следующую секунду о приходе смс возвестил смартфон Инны, потом — Нелл, а еще секунду спустя вся кухня наполнилась разномастными переливчатыми звуками. Удивленно переглядываясь, все потянулись к своим смартфонам.

— Уважаемые гости, — первым начал читать вслух Эдик. Голос его при этом звучал скорее возбужденно, чем испуганно. — Я рад сообщить вам, что вы все стали участниками второй реальной игры в «Мафию». На данный момент те, кто читает это, пережили первую ночь игры. Сообщаю вам, что этой ночью Мафия сделала свой первый ход, и теперь активные действия ожидаются от вас. Ваш первый день подходит к концу, и пора принять решение: кого вы подозреваете и готовы линчевать? Всем вам этой ночью были розданы карты с вашей ролью в игре, вы наверняка обнаружили их утром. Чтобы исключить возможность жульничества, сообщаю, что среди вас две Мафии. Один из вас уже проиграл. У остальных пока есть шанс на спасение, если они вовремя смогут вычислить и казнить Мафию. Прошу вас отнестись к этой игре со всей серьезностью: она идет не на жизнь, а на смерть.

— Господи, что же это такое? — прошептала Настя, откладывая телефон в сторону.

— Это ход Ведущего, — спокойно пояснил Дементьев, хотя сердце у него забилось чаще. Игра все же шла, и теперь он как минимум знал, сколько убийц он ищет.

— Круто, блин, как в кино, — хихикнула Алиса, чем заслужила несколько раздраженных взглядов.

— Владимир Петрович, возможно, в целях безопасности, нам всем стоит сегодня ночевать в гостиной, посменно дежуря? — предложил Кирилл.

— Э, нет, так не пойдет, — заявила Вика, поднимаясь со своего места. — Не собираюсь тут корячиться и спать в одной комнате с убийцей. У меня дверь в комнату запирается, так что я буду ночевать там.

— Я, пожалуй, тоже предпочту изолированное помещение и человека, которому я доверяю, — заявила Инна и повернулась к Нелл. — Пойдешь со мной? Не позволю тебе спать в холле, когда такое творится.

— Конечно, пойду. Еще и пару бутылок из вашего запаса вина с собой прихвачу.

— Ты вроде бросила пить, — с укором заметил Кирилл.

— Когда такое творится, нет никаких сил оставаться трезвой.

Дементьев наблюдал за тем, как вроде бы разумные люди один за другим отвергают единственно верное в сложившихся обстоятельствах решение, и понимал, что фильмы про маньяков не так уж сильно врут.

* * *

На стук в дверь никто не отвечал так долго, что Таша уже собралась стучать второй раз и даже занесла руку, но в этот момент дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель выглянул Повилас. Выглядел он очень расстроенным, длинные светлые волосы были слегка взъерошены, несколько пуговиц на рубашке — расстегнуты. Приглашать ее в комнату он, судя по всему, не собирался.

— Таша? Что случилось?

— Вообще-то я просто хотела спросить, как вы, — немного нервничая ответила она. — Вам тоже пришло это ужасное смс?

— Тоже? — переспросил он. — Хотите сказать, что оно пришло не только мне? Я думал, это Смирнов так мрачно шутит, выходка в его стиле.

— Нет, смс пришло всем. Жутко, правда?

— Есть немного, — отстраненно ответил он, кажется, не совсем понимая, к чему она клонит. — Вы что-то еще хотели?

— Просто Кирилл предложил ночевать всем вместе в гостиной, дежуря по очереди… — издалека начала она, но Повилас тут же ее перебил:

— Нет уж, увольте. Моя спальня меня устраивает.

— Да, большинство так решило, — нервно усмехнулась Таша, неосознанно ломая пальцы и не зная, как подступиться к предложению, с которым пришла. — Все предпочитают группироваться с теми, кому доверяют. И я тоже подумала… — она неловко осеклась, язык просто не повернулся сказать задуманное.

— Предлагаете нам с вами сгруппироваться? — с улыбкой уточнил Повилас, сам догадавшись, что именно она не решается предложить.

Таша кивнула, но тут же испуганно затараторила:

— Только не подумайте ничего такого, но кто бы ни затеял все это, он определенно помешан на игре, на ее правилах. Он выдал мне карту Путаны, а эта роль защищает любого, с кем Путана проводит ночь… Как бы неприглядно все это ни звучало.

— Я понял, что вы хотите сказать, — заверил ее Повилас. — И очень тронут вашей заботой. Правда. Но мне кажется, что надежнее каждому из нас ночевать в своей комнате, хорошенько заперев дверь. Разбиваться на пары — не вариант. Кто-то окажется в паре с убийцей. Я могу доверять вам, поскольку сам вас сюда привез, но вам не стоит доверять мне… Ведь я вас сюда привез.

— Мне кажется, будь вы убийцей, вы бы такое говорить не стали, — с улыбкой заметила она. — И я вам абсолютно доверяю, имейте в виду.

— Спасибо, — очень серьезно сказал он. — И все же я рекомендую вам идти в свою комнату, как следует забаррикадироваться там и ждать утра. Завтра мы уедем отсюда, и все закончится. А ночевать нам с вами в одной комнате… будет неуместно.

— Хорошо, я вас поняла, — стараясь скрыть разочарование, бодро ответила Таша. — Спокойной ночи тогда.

— Спокойной ночи.

Дверь захлопнулась, и Таша тяжело вздохнула, позволив огорчению, смущению и досаде отразиться на лице. Она поторопилась. Стоило дать Повиласу больше времени пережить развод. Теперь ей казалось, что он в одно мгновение провел между ними черту, которой могло бы и не быть, приди она с чем-то таким через полгода.

— Дура ты, Наташка, — пробормотала она себе под нос.

— Скорее, он дурак, — возразил уже знакомый, тихий, но глубокий голос.

Таша вздрогнула и обернулась к лестнице, столкнувшись с насмешливым взглядом Сергея Смирнова. Он стоял на верхней ступеньке, привалившись к перилам и скрестив руки на груди. И улыбался. Нет, смеялся над ней. Таша мгновенно покраснела.

— Что вы тут делаете?

— Не поверите, вас ищу, — огорошил он ее.

— С чего вдруг?

— А вот по той же самой причине, по которой вы пришли к своему шефу. Потому что вы — Путана, — пояснил он, заметив недоумение на ее лице. — Значит, тот, кто будет ночевать с вами в одной комнате, в безопасности. К тому же у вас есть запирающаяся комната, а у меня только бильярдная, в которой и двери-то нет. Обещаю: никаких глупостей. Просто взаимовыгодное сотрудничество. Я пользуюсь вашей защитой и заодно защищаю вас.

— А что если вы убийца? — с кривой ухмылкой поинтересовалась Таша, подходя к нему ближе. — Я вас совсем не знаю.

— Если бы я был убийцей, то постарался бы этой ночью остаться один. Как ваш прекрасный шеф. Или моя бывшая жена. Или этот полицейский. Опасно убивать того, кто находился с тобой в одной комнате, это сразу тебя выдаст. И нет возможности убить кого-то другого: рядом все время крутится свидетель. Поэтому я еще и алиби себе ищу и вам предлагаю. Если кого-то убьют, мы сможем свидетельствовать в защиту друг друга. Логично?

— Вполне, — Таша улыбнулась веселее и решительно кивнула. — Хорошо, вы меня убедили.

Они спустились на второй этаж, столкнувшись на лестнице с Инной и Нелл, которые шли в противоположном направлении. Нелл несла в руках бутылку вина и тарелку с нехитрой закуской: сыр, немного мясной нарезки, россыпь оливок. По всей видимости, они решили скрасить себе тревожную ночь таким вот незатейливым способом. Все остальные, наверное, уже разошлись по своим комнатам.

Проходя мимо спальни, где накануне ночевал Носков, Таша непроизвольно поежилась.

— Не думайте об этом, — неожиданно мягко порекомендовал Сергей.

— О чем? — нарочито бодро переспросила Таша, открывая перед ними дверь своей временной комнаты. — О том, что в соседней со мной комнате убили человека, а я и не услышала? Или о том, что я целую ночь спала через стенку от трупа? А потом как ни в чем не бывало пошла завтракать, а он там все еще лежал…

— Постойте, — Сергей удивленно посмотрел на нее, садясь на стул за туалетным столиком — единственном месте в комнате, кроме кровати, где можно было сидеть. — А как же вы сразу его не увидели?

— Я… не знаю, — она растерянно пожала плечами. — Дверь в его комнату, должно быть, была закрыта.

— А потом? Как вы его обнаружили потом?

— Потом… она была уже открыта. Я шла в свою комнату за картой, Владимир Петрович попросил меня ее принести, но когда я поднялась на этаж, комната с… мертвецом уже была открыта. Так я его и увидела.

— А кто-то еще на этаже был?

— Нет, — Таша медленно опустилась на кровать, припоминая события утра. — Эта девушка — Алиса — потом вышла из своей комнаты. Увидела меня, спросила, что я там такого увидела. Потом… потом она закричала. Видимо, когда тоже увидела его. Я уже к тому времени ничего не соображала.

— А Алиса точно появилась в коридоре позже?

— Да… наверное… не знаю. А какая разница?

— Да так, просто спросил, — Сергей пожал плечами, пытаясь устроиться удобнее на низком стуле, который совершенно не подходил его росту. — Надо же как-то беседу поддержать. Пытаюсь социализироваться.

— Мне кажется, вы преувеличиваете, — улыбнулась Таша. — Не так уж у вас плохо с социализацией. Да и общество ваше не так тяжело переносить, как кажется в первый момент. Я встречала куда менее приятных людей.

— Но и куда более приятных, наверняка, тоже, — он принялся сверлить ее темными, непроницаемыми глазами, словно желая опровергнуть только что сделанное ею заявление.

— Наверняка, — ничуть не смутилась она. — Но вы мне даже нравитесь, несмотря на то, что Повилас к вам так негативно настроен. Да и вы к нему тоже, хотя у вас, по крайней мере, есть на то причины.

— На самом деле нет. Отчасти мне его даже жаль. Я еще помню, каково это, когда понимаешь, что для женщины, которую ты искренне любил, ты был всего лишь средством достижения цели. — Заметив ее вопросительный взгляд, он пояснил: — Когда Вике нужно было успешно сдавать зачеты и экзамены, писать и защищать сначала диплом, а потом диссертацию, тогда ей был нужен я. Заместитель заведующего кафедрой, много лет имевший дело с исследованиями, наукой, преподаванием. У меня были нужные связи, я мог помочь ей и с дипломом, и с научной степенью. Когда она защитилась, я стал ей не нужен. Тогда же она встретила Повиласа и решила, что молодой привлекательный бизнесмен ей теперь больше подходит, чем немолодой и непривлекательный препод.

Он замолчал, о чем-то задумавшись. Судя по сдвинутым бровям и глубокой складке на лбу, мысли были неприятными. Таша не посмела задавать вопросы и отвлекать его от них.

— Он не уводил у меня жену, что бы он сам ни думал по этому поводу, — продолжил Сергей так же внезапно, как и замолчал перед этим. — Его умело использовали, а когда кризис подкосил его финансовое состояние, его выбросили за ненадобностью, как и меня в свое время. Теперь на очереди третий. Повиласу тоже следовало бы не злиться на него, а пожалеть. А заодно порадоваться, что он избавился от Вики, будучи еще молодым и полным сил, — он лукаво подмигнул Таше. — У него еще есть все шансы на второй брак.

Та недовольно фыркнула, пытаясь скрыть смущение. Сейчас ей не хотелось слышать такое даже в шутку.

— Значит, Виктория Кленина — роковая женщина, использующая мужчин и разбивающая им сердца?

— Что-то в этом роде.

— Но разве она ушла от Повиласа к другому?

— Полагаю, да, она бы не стала просто уходить от содержащего ее мужа. Без детей и брачного договора она вполне могла оказаться ни с чем.

— Нет, — Таша покачала головой, подбирая под себя ноги, а потом садясь «по-турецки». — Повилас как-то упоминал, что после развода у нее осталось почти все совместно нажитое имущество.

— То есть купленное им?

— Ну да. Он сказал, она даже часть акций компании забрала себе.

— Не представляю, как ей это удалось, — Сергей снова нахмурился. — Впрочем, тогда она могла и сначала уйти, а потом найти себе новую жертву, когда поняла, что эти деньги рано или поздно закончатся. Но вообще это странно.

— Еще как… — пробормотала Таша. — Какие они все разные, эти Кленины. Кирилл показался мне совсем другим. Да и Инна тоже.

— Инна себе на уме, а Кирилл единственный нормальный парень в этой семейке, — согласно кивнул Сергей. — Мы остались друзьями и после моего развода с Викой.

— Они с Настей красивая пара, так похожи друг на друга, — Таша улыбнулась. — Сын, правда, на них совершенно не похож. Похож на вас почему-то.

Сергей усмехнулся, вытягивая перед собой ноги. От неудобного стула начала болеть спина. Ночь грозила быть долгой, и он был только рад скрасить какое-то время разговором, даже если он называется «сплетнями».

— Отчасти вы попали в точку, но я тут ни при чем. Настя действительно по молодости влюбилась не в того парня. Залетела, а тот ее бросил, как узнал. Кирилл к тому времени уже несколько лет был безответно влюблен в нее. Предложил выйти за него замуж. Его родители, конечно, не обрадовались: он был молод, подавал большие надежды и меньше всего заслуживал стать запасным аэродромом. Но Кирилл все сделал по-своему и не прогадал. Он все равно добился всего, стал очень успешным и уважаемым хирургом, к нему очередь стоит, и он отлично зарабатывает. Настя — самая верная и преданная жена, какую мне доводилось видеть. Эдика Кирилл обожает и искренне считает своим сыном, а других детей они так и не завели, что наталкивает на определенные мысли… — Сергей не договорил, предпочтя словам многозначительный взгляд. Таша понимающе кивнула. — В общем, все сложилось хорошо. И он, черт побери, этого заслуживает.

— Действительно, не многие на такое решатся, — понимающе протянула Таша. Она посмотрела на Сергея и на то, как он страдает на неудобном стуле, и почувствовала неловкость. — Садитесь на кровать, — предложила она. — Или даже ложитесь. Все равно ведь сидя спать невозможно.

— Вы точно не против? — на всякий случай спросил Сергей, хотя тут же встал и переместился на кровать.

— Знаете, я не считаю себя настолько неотразимой, чтобы серьезный, взрослый, трезвый мужчина потерял голову, оказавшись со мной на одной горизонтальной плоскости, и попытался наброситься на меня.

Он снова рассмеялся, на этот раз выглядя очень удивленным.

— Вы потрясающе здравомыслящи. Мне повезло. Честно говоря, я думал, вы пошлете меня даже с моей просьбой переночевать в вашей комнате.

— Полагаю, большинство людей не назвало бы это здравомыслием.

Он понимающе хмыкнул и согласно кивнул, после чего между ними повисло неловкое молчание. Таша рассматривала скудный интерьер комнаты, продолжая сидеть по-турецки, Сергей лег на спину и смотрел в одну точку на потолке. Оба прислушивались к тому, что происходит за стенами их комнаты, но то ли дом обладал хорошей звукоизоляцией, то ли все его обитатели притихли и затаились, тоже прислушиваясь к каждому шороху, но вокруг стояла звенящая тишина. Ташу начало медленно клонить в сон, но она боялась уснуть, хоть и понимала, что бодрствовать всю ночь — не лучший вариант.

— Вы верите в историю, которую Степан Кленин рассказал в своем письме? — неожиданно спросила она. — Про колоду и про то… что она проклята?

Сергей долго молчал, продолжая смотреть в потолок. По его лицу трудно было понять, обдумывает ли он вопрос Таши или просто о чем-то глубоко задумался и вообще не слышал ее.

— Знаете, Степан был странным мальчиком, — наконец признался он. — В принципе, можно понять. Сначала у него толком не было никакого отца, но была мама. Потом мама умерла, а он оказался в новой семье, среди кучи родственников, которые не горели желанием его принимать. Сами понимаете, он же внебрачный ребенок. И хотя Ирина Константиновна приняла его и заботилась, она не могла не думать о параллельной жизни мужа, из которой этот ребенок пришел. И на Степана это влияло, хотя вроде с ним хорошо обращались. Просто для него вопросы поиска себя и своего места в подростковом возрасте стояли гораздо более остро, чем у других детей. И он искал ответы в разных течениях, в том числе увлекался эзотерикой и всяким таким.

— Вы хотите сказать, что сам он определенно верил в то, о чем писал?

— Я хочу сказать, — Сергей наконец отвлекся от разглядывания потолка и посмотрел на Ташу, — что история, которую он рассказал, может быть полной чушью. Но я вполне допускаю, что эту проклятую колоду он или создал сам, или нашел специально.

* * *

— Евстахий Велориевич? Или вы предпочитаете, когда вас называют Нев?

В трубке повисло озадаченное молчание. Нурейтдинов или совсем не узнал его голос, или никак не мог соотнести его с именем.

Евстахий Велориевич Нурейтдинов, которого друзья для простоты звали Невом по первым буквам имени и фамилии, был одним из тех людей из компании Дворжака, с которым следователь Дементьев познакомился, когда расследовал одно из самых загадочных преступлений в своей карьере. На Васильевском острове в течение трех недель исчезли три молоденькие девушки, а затем всех их одновременно нашли убитыми на кладбище. Все бы ничего, с маньяками Дементьеву доводилось иметь дело и раньше, но вот подружке одной из убитых начали приходить сообщения «с того света», а затем похищения начались заново. Нурейтдинов тогда уверенно двигал теории о некромантах и зомби и, как показалось следователю, знал в этом толк. После этого им доводилось общаться еще пару раз, и Нурейтдинов произвел на него впечатление человека, хорошо разбирающегося в темной магии, проклятиях и тому подобных вещах. А самое главное, он, в отличие от того же экстрасенса Дворжака, жил в Питере, а значит, у него можно было проконсультироваться в любое время.

Именно поэтому Дементьев и попросил Серегина найти номер его телефона.

— Кто это? — в конце концов спросил Нурейтдинов, так и не узнав звонившего.

— Владимир Дементьев беспокоит. Помните меня?

По с трудом подавленному тяжелому вздоху Дементьев понял, что его помнят.

— Чем я могу быть вам полезен, Владимир Петрович?

— Вы нужны мне как эксперт, — усмехнулся Дементьев. — По крайне мере, мне кажется, что вы вполне можете выступать экспертом в этом вопросе. Мне очень хорошо запомнились ваши яркие пояснения про некромантов и зомби.

Нурейтдинов неловко кашлянул, но ничего не сказал. У Дементьева сложилось впечатление, что его собеседник гадает, насколько он сейчас говорит серьезно, не является ли его звонок дурной шуткой.

— Скажите, — продолжил он, не дожидаясь расспросов, — что вы знаете о «Мафии»? Я имею в виду игру.

— В ней я совершенно точно не эксперт, — сдержанно заметил Нурейтдинов. — Я слышал, конечно, о ней, но никогда не играл. Почему вы спрашиваете?

— Дело в том, что я расследую убийство. Даже не одно, а несколько. Первые произошли еще в апреле. — Дементьев быстро, но довольно откровенно рассказал о том, что произошло с молодыми людьми, в том числе со Степаном Клениным. Он даже не стал скрывать, что все выглядело так, будто одни жертвы участвовали в убийстве других, и что последний погибший покончил с собой, оставив записку, в которой признавался в убийстве и упомянул игру. — Вчера я присутствовал на чтении завещания одной из жертв. Незадолго до своей смерти он оставил письмо, адресованное родственникам, друзьям и полиции. — Дементьев рассказал и про колоду, и про то, что Степан с друзьями играли в «Мафию» этой колодой, и про то, что они потом начали находить у себя карты из нее. — Своим письмом Кленин, по его словам, пытался предупредить родных о колоде, которая так странно попала к нему в руки. Он считал, что она проклята и заставляет играть по-настоящему. Что вы обо всем этом думаете?

— Что у вас та еще работа, — заметил Нурейтдинов.

— Это я и без вас знаю, — хмыкнул Дементьев, вытягиваясь на диване, поскольку тело уже давно стремилось в горизонтальное положение, а говорить по телефону вполне можно было и лежа. — Что вы думаете о проклятой колоде для игры в «Мафию»?

Нурейтдинов неожиданно рассмеялся, чем вызвал у Дементьева некоторое замешательство. Он почему-то был уверен, что именно этот человек никогда не рассмеется над таким предположением.

— Извините, Владимир Петрович, — кажется, Нурейтдинов и сам не ожидал от себя такой реакции. — Насколько я знаю, эту игру придумали в середине восьмидесятых годов прошлого века, — пояснил он. — То есть ей нет и тридцати лет. Понимаете, этого очень мало для наличия проклятого артефакта, с ней связанного.

Вот теперь это звучало так, как Дементьев ожидал: его снова учили азам эзотерических наук. В этот раз темой лекции стали проклятия.

— Обычно подобные вещи тянутся из глубины веков, из тех времен, когда магия еще была одним из направлений знаний. Чтобы предмет стал проклятым, с ним должно быть связано что-то такое… Какая-то страшная история, какое-то… зло. Тогда он может впитать это зло в себя и перенести на других людей — своих новых хозяев. Но, как я уже сказал, тридцати лет в современном мире недостаточно, чтобы такое произошло.

— Вы в этом уверены?

— Ни в чем нельзя быть до конца уверенным, — вздохнул Нурейтдинов. — Но таково моеэкспертноемнение в текущий момент, исходя из изложенных вами фактов. Я считаю, что колода не могла заставить людей убивать друг друга. Скорее, эти люди решили разнообразить свою жизнь более жестокой версией уже приевшейся игры. Вполне возможно, что этот Степан Кленин оставил письмо в качестве возможного… оправдания на случай своей победы. Тогда он мог бы давить на «проклятость» колоды и как минимум быть признанным невменяемым.

— Хорошая версия, — протянул Дементьев, удивляясь, что она пришла в голову не ему, но это только убедило его в том, что он обратился по адресу: Нурейтдинов, несмотря на свои довольно спорные взгляды на магию, сохранял очень трезвый подход к реальности. — Но вот вам еще несколько фактов: этой ночью одного из гостей дома Клениных убили. В его комнате я нашел карту. Точно такую, как Степан описывал в своем письме. Еще одну карту мы обнаружили на кухонном столе. И каждый нашел карту утром в своей комнате, хотя эти карты я и не видел. Вечером нам всем пришла смс о том, что мы участвуем во второй реальной игре в «Мафию». Второй, понимаете?

— Понимаю, — лаконично отозвался Нурейтдинов, а потом на какое-то время замолчал, видимо, обдумывая новую порцию информации. — Скажите, а я могу увидеть эти карты?

— Они сейчас на экспертизе, проверяем отпечатки пальцев и другие возможные следы, но завтра с ними работу уже закончат, я могу вам их привезти. Вы завтра в институте? Я мог бы подъехать во второй половине дня.

— Приезжайте. Во второй половине дня у меня ни зачетов, ни консультаций, но я буду на кафедре часов до семи.

— Хорошо, спасибо.

— Пока не за что. Мне и самому любопытно взглянуть на эти карты. Должен признаться, учитывая вторую часть, история стала не столько отвратительной, сколько интригующей.

— Я был уверен, что вас она заинтересует, — Дементьев расплылся в довольной улыбке. — Кстати, как думаете, не получится собрать всю вашу веселую банду для ее расследования? Или хотя бы Дворжака подтянуть из Москвы? Мне бы пригодились его экстрасенсорные способности.

— Честно говоря, не уверен. Во-первых, я не имею ни малейшего понятия, чем Войтех занимается между расследованиями. Кажется, один раз в общем чате промелькнуло что-то о его многочисленных командировках по работе, возможно, его нет даже в Москве. Во-вторых, если соберутся все, то Саша ни за что не позволит ему даже пытаться что-то «увидеть». Понимаете, это очень плохо сказывается на его здоровье, а она за него волнуется. Да и все мы, на самом деле, тоже.

— Что ж, тогда постараемся обойтись без них… — разочарованно выдохнул Дементьев. Не то чтобы он сомневался в возможностях Нурейтдинова или слишком уповал на дар Дворжака. Просто он внезапно поймал себя на мысли, что было бы веселее расследовать это дело вместе с ними. Они всегда казались ему немного странными, но забавными ребятами.

— На самом деле, одного человека о содействии я попросить могу, — внезапно добавил Нурейтдинов. — Но не думаю, что ей имеет смысл сюда ехать из Москвы. Я просто позвоню, чтобы кое-что уточнить.

— Это вы о блондинке? — с сомнением уточнил Дементьев. Других девушек в команде Войтеха он не помнил, и из Москвы могла приехать только она, Саша тоже жила в Санкт-Петербурге, но он не понимал, как она может помочь. На его взгляд, Лилия была украшением компании, но никак не ценной ее частью. Он вообще плохо представлял, что именно она делает.

— Да, — после паузы подтвердил Нурейтдинов. — У нее может быть полезная информация.

— Что ж, если вы так считаете, то позвоните ей. У меня уже слишком много трупов, и я боюсь, что к утру их станет еще больше. Поэтому любая помощь будет мне на руку.