Элиза медленно считала каждый вдох и выдох, стараясь контролировать не только дыхание, но и собственные мысли, однако это становилось все труднее. Она пыталась представить себя в бассейне, вспоминала ощущения, когда прохладная вода касается кожи; в душе, где холодные упругие струи разбиваются о плечи и причудливыми дорожками скатываются вниз; даже на море, пахнущем солью, ракушками и едва заметно – фруктовым вином из прибрежного ресторанчика. Этих фантазий хватало на несколько минут, а затем ее снова безжалостно выбрасывало в реальность. И в реальности этой она была заперта в темном подвале без какой-либо возможности выйти. Единственным источником света оставалась тонкая полоска мрачного дня, проникающая сквозь узкую щель в потолке.

Вода в бутылке, брошенной ей как бездомному псу, уже закончилась; на темных, покрытых мхом стенах то и дело вспыхивали огоньки, но быстро гасли. Элиза понимала, что это лишь временная мера. Рано или поздно огонь в ней разгорится так сильно, что ему не помешают влажные стены, он преодолеет и их.

Обнаружив мертвую Вику, Элиза звонила Максиму раз за разом, но он не брал трубку. Через оглушающе-громкие гудки она услышала, как в коридоре что-то стукнуло. Обернулась, но увидела только лицо молодого мужчины, которое даже не успела узнать. Он замахнулся – и дальше наступила темнота. В тот момент она не почувствовала боли.

Боль появилась позже, когда Элиза очнулась в подвале. Голова трещала так сильно, что ей казалось, это и привело ее в чувство. Она еще не могла открыть глаза, но уже понимала, что находится не дома. Более того, ее как будто куда-то несли. В живот упиралось что-то острое, а над ухом кто-то тяжело пыхтел.

Минуту спустя ее бросили на пол. Она ударилась плечом, бедром и снова головой и открыла глаза. Сначала ничего не смогла разглядеть, только потом поняла, что находится в темной комнате без окон. Мгновение спустя увидела приоткрытую дверь и лицо склонившегося над ней парня. Именно он был в квартире Вики, да и раньше она пару раз видела его то в магазине, то просто на улице. Кажется, коллеги в школе называли его Шуркой-сатанистом. Он закончил школу за год до того, как туда пришла Элиза, поэтому они и не сталкивались.

– Что происходит? – с трудом спросила она. От малейшего движения перед глазами поплыли круги, а к горлу подступила тошнота. Пришлось задержать дыхание, чтобы прийти в себя. – Кто вы?

Парень ничего не ответил. Выпрямился, отошел на несколько шагов, и Элиза поняла, что сейчас он уйдет и запрет ее здесь. Одну, в темном холодном подвале, без воды.

– Стойте! – Она протянула к нему руку и попыталась сесть, но была вынуждена повалиться обратно. – Что происходит?

Парень снова промолчал. Лишь скинул с плеч рюкзак, вытащил из него маленькую бутылку воды и швырнул ей.

– Надеюсь, протянешь какое-то время.

Он вышел за дверь и с грохотом запер ее. Элиза слышала удаляющиеся шаги и чувствовала, как по щекам текут соленые слезы. Она решительно не понимала, что происходит, за что ее похитили и что нужно от нее этому парню.

Чтобы привести мысли в порядок, позволила себе три глубоких глотка, но затем решила, что воду лучше экономить. Не представляла, чем ей это поможет, но так было спокойнее. Станут ли ее искать? И кто? Вика мертва, от работы отстранили.

Катя? Ведь сегодня вторник, они должны встретиться вечером в кафе. Или она хотя бы решит поинтересоваться, как Вика после вчерашнего. Или же ей сообщат о том, что Вика мертва, и она захочет позвонить ей, Элизе. Станет ли Катя беспокоиться, если она не ответит? Пойдет ли в полицию с заявлением о пропаже? И если да, то когда? Протянет ли она до этого времени?

Максим? Насторожат ли его пропущенные звонки? Будет ли он перезванивать? И захочет ли искать ее? После всего того, что она ему наговорила и что натворила, надежды на это было мало.

Никто не станет ее искать, надо это признать. По крайней мере, в те сроки, когда еще смогут найти живой.

Элиза медленно, держась за холодную стену, поднялась и огляделась по сторонам. Комната, в которой ее заперли, оказалась маленькой, с низким потолком и тяжелой дверью. В двери было крохотное окошко, наверное, когда-то застекленное, но теперь зияющее пустотой. Даже решившись зажечь маленький огонек на ладони, Элиза ничего не смогла рассмотреть с той стороны. Огненный шарик, брошенный ею, разбился о противоположную стену, и она поняла только, что там, за дверью, подвал продолжается, извилистым коридором уходя куда-то далеко.

Щель в потолке тоже не принесла много информации. Через нее Элиза увидела только маленький кусочек хмурого неба. Было похоже, что просто разошлись две плиты потолка. Даже ее тонкая рука не пролезала в эту щель до конца.

Элиза кричала и звала на помощь, прижавшись к щели, пока не охрипла, но никто не пришел. Никто даже не прошел мимо, не услышал ее, из чего она сделала еще один неутешительный вывод: подвал находится в той части города, куда редко кто-то забредает.

Она пыталась пить воду буквально по капле, но та все равно закончилась. Когда тусклый свет из щели стал почти невидимым, выдавая наступившие сумерки, бутылка опустела. Страх провоцировал огонь, его нужно было тушить большим количеством воды, а ее не осталось. Как бы противно ни было, Элиза срывала со стен влажный мох, сначала пыталась выдавливать из него капли воды и пить, но затем поняла, что это бесполезно. Она растирала им разгоряченную кожу, и уже это приносило небольшое облегчение. Пока не закончился и мох.

Наверное, она смирилась бы со своим концом, если бы вдруг в оглушающей тишине, окружавшей ее, не послышались четкие шаги. Кто-то шел по длинному коридору за дверью. И это был точно не Шурка-сатанист: к шагам примешивалось легкое цоканье, как будто шла девушка на небольших каблуках. Не думая о том, откуда здесь могла взяться девушка, Элиза бросилась к двери.

– Эй! – закричала она. – Помогите! Вы слышите меня? Помогите, я здесь!

И девушка ее услышала.

– Зачем так кричать? – раздался звонкий, с легкой хрипотцой, голос. – Я не глухая.

По насмешливому тону Элиза догадалась, что пришла не помощь. Она отступила на несколько шагов назад, с тревогой слушая, как громыхают с другой стороны засовы. Наконец дверь с натужным скрипом открылась, и в проеме показалась обладательница звонкого голоса. Тоненькая, хрупкая девушка с мышиного цвета волосами держала в одной руке тяжелую канистру, а в другой – фонарик.

– Надо же, – хмыкнула незнакомка, осмотрев Элизу с ног до головы. – Хозяйка Огня, по силе почти равная мне, хозяйке Смерти, сметающая все живое на своем пути, а выглядишь как оборванка под мостом. Смешно.

Элиза не понимала, о чем она говорит. Какая хозяйка?

– Кто вы? – спросила она, отступая еще немного назад и упираясь спиной в стену.

Девушка поставила канистру на пол, прикрыла за собой дверь и снова повернулась к Элизе. В свете той самой скудной полоски сумеречного света из щели Элиза видела бледное бескровное лицо и огромные глаза. Она была уверена, что они никогда не встречались раньше.

– Я же сказала, я – хозяйка Смерти, – надменно повторила девушка. – Так уж получилось, что моя мамаша была беременна мной во время ритуала, а потому силу основы получила я, а не она. Вот ведь странность, да? Огонь и Смерть – самые сильные, разрушительные основы, а достались самым слабым: тебе и мне.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – с трудом сдерживая слезы, произнесла Элиза. – Вы что-то путаете.

– Нет, моя дорогая, – усмехнулась девушка. – Я очень даже уверена, что ничего путаю.

Она открутила крышку с канистры, и Элиза с ужасом почувствовала запах бензина.

– Прекратите! – попросила она. – Вы не понимаете! Я подожгу это одним взглядом!

– О, я прекрасно это понимаю, – хмыкнула девушка. – И в общем-то, этого хочу.

Если бы у нее было чуть больше сил, Элиза попробовала бы поджечь канистру прямо сейчас, пока девушка держит ее в руках. Мысли о живом человеческом факеле приводили ее в ужас, но она понимала, что иначе ей не выбраться. К сожалению, сил почти не было. Она запросто подожжет их обеих.

Прозрачная жидкость полилась на пол, окропила стены и дверь. Элиза вжалась в угол, чувствуя, что захлебывается собственными слезами и страхом.

– Зачем вы это делаете?!

Девушка поставила пустую канистру на пол и снова посмотрела на нее.

– Я всего лишь хочу доделать то, что не доделали вы. Помнишь ритуал, который вы проводили много лет назад?

Элиза судорожно кивнула.

– Вы не закончили его. Каждая из вас получила силу лишь одной основы, а не всех, как должны были. Ты знаешь, что такое жить с силой Смерти, не имея возможности уравновешивать ее силой Жизни?

– Я знаю, что такое жить с силой Огня, – прошептала Элиза, не до конца понимая, что это значит.

Девушка рассмеялась.

– Даже не сравнивай! Сила Смерти убивает всех вокруг. Знаешь, сколько приемных семей я сменила? Четыре! Первые три погибли. Четвертая вернула меня, когда у них начали дохнуть другие дети. За мной закрепилась слава черной колдуньи, никто больше не хотел меня брать, никто не хотел даже общаться со мной!

– Мои родители тоже погибли, – возразила Элиза.

– Погибли родители всех, кто был в том ритуале. Такова плата за силу. Но вокруг меня гибли все, кто так или иначе был мне дорог. Я просто хочу завершить то, что не завершили вы. Хочу получить силу всех основ, чтобы жить нормальной жизнью.

Элиза внезапно поняла суть происходящего. Не она убила Ингу, Марину, Тамару и Вику. Не она виновата в их смерти, а эта сумасшедшая. Элиза никому не мстила, она действительно ничего не помнила все эти годы!

– Нормальной жизнью? – она сорвалась на крик. – Ты убила четырех ни в чем не виноватых женщин, какой нормальной жизнью ты хочешь жить после этого?

Девушка стремительным броском кинулась к ней, прижала к стене и заглянула в глаза. Элиза увидела в них такое, от чего мурашки побежали по телу, что было намного страшнее разлитого вокруг бензина. Ненависть. Ненависть такую сильную, что могла бы убить все живое вокруг и без силы Смерти.

– Я убила намного больше, чем ты думаешь, – прошипела девушка. – А вы – просто жертвы собственной глупости. Взялись за то, что вам было не под силу. И теперь я всего лишь хочу справедливости. Хочу получить то, что должна была, раз уж вы меня во все это втянули: силу всех основ. Только убивая вас, я могу это сделать!

Резкий, громкий звонок телефона оборвал ее. Она отпустила Элизу, вытащила из кармана телефон и взглянула на дисплей. По лицу ее пробежала волна брезгливости, смешанная все с той же ненавистью.

– Только пикни – и ты труп! – велела она Элизе, а затем поднесла телефон к уху и улыбнулась. – Да, Максим?

Максим! От одного этого имени у Элизы перехватило дыхание. Он поможет ей, спасет ее. Нужно только дать ему понять, что ей нужна помощь. Что девушка, которой он звонит, знает, где она.

Она бы закричала, но горло внезапно сдавили стальные тиски. Воздуха словно не осталось, она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, а изо рта вместо крика вырывалось лишь невнятное шипение.

– Я как раз изучаю книгу, – говорила тем временем девушка, но Элиза уже не слышала ее. Перед глазами стало темно, и она рухнула на пол, прижимая ладони к шее и пытаясь скинуть невидимую удавку. На краю сознания билась лишь одна мысль: если она сейчас не закричит, Максим не найдет ее.

Закричать получилось, но лишь тогда, когда девушка положила трубку, исчезли тиски, и Элиза снова смогла вдохнуть. Кричать теперь было бесполезно. С первым вдохом в нос ударил запах бензина, а кончики пальцев, вновь обретшие чувствительность, прикоснулись к чему-то мокрому.

– Мне пора, – где-то далеко сказала незнакомка. – Ты же будешь хорошей девочкой и подожжешь здесь все сама, да? Я терпеть не могу запах горелого мяса, да и вид не самый эстетичный.

Хлопнула тяжелая дверь, лязгнули засовы, и снова послышались шаги по длинному коридору. Элиза крепко сжала кулаки и зубы, чувствуя, как внутри с огромной скоростью рождается рвущееся наружу пламя.

* * *

– Подождешь в гостиной? – попросил Максим, стараясь, чтобы голос прозвучал буднично. – Спрячу в сейф бумаги по этому делу, не хочу, чтобы Яна их случайно увидела.

– Конечно, сколько угодно, – кивнула Кристина. – А что, Яны дома нет?

– Она у подруги, но я никогда не знаю всех планов этой девчонки.

Кристина улыбнулась и прошла в гостиную. Максим быстро собрал на кухне все документы и скользнул в спальню, прикрыв за собой дверь. Он специально упомянул про сейф, чтобы Кристину, которая наверняка будет прислушиваться к тому, что он делает, не насторожил звук железной дверцы. Как ты ни старайся, а она все равно обязательно скрипнет или грохнет.

В сейфе Максим хранил пистолет. Сам не знал, зачем он ему, и доставал только во время редких проверок участкового, но с пистолетом в доме ему было спокойнее. Купил сразу после гибели Мишки, да так и переехал с ним сюда. Яна однажды увидела пистолет и целый месяц просила научить ее стрелять, но Максим не поддался: он не собирался поощрять подобных увлечений.

Едва ли пистолет будет эффективен против женщины, так или иначе владеющей магией смерти, что бы это ни значило, но где-то в самой глубине души Максим оставался скептиком и считал, что девчонка просто сумасшедшая. След от руки Элизы на плече утверждал обратное, но даже если вся эта метафизическая ерунда реальна, кто сказал, что Кристина полагается только на свою силу? Да и в любом случае, иметь при себе какое-никакое оружие – хорошая идея.

Звонить следователю он не стал, опасаясь, что Кристина подслушает. Вместо этого просто написал смс. Оставалось надеяться, что Александр Семенович прочитает быстро.

Спрятав пистолет за пояс, и прикрыв его свитером, Максим вышел в гостиную.

– Что такого интересного ты нашла? – как ни в чем не бывало спросил он, садясь напротив Кристины в кресло. Он не знал ее настоящего имени, а потому в мыслях было проще называть ее Кристиной, хоть это в некотором роде и оскорбляло память настоящей Кристины.

– Вот, – девушка с готовностью разложила на столе распечатанные листы. – Я не стала тащить с собой книгу, а в холле гостиницы внезапно обнаружился принтер. Как ты и просил, я тщательнее изучила вопрос, что происходит, если одна из девушек на момент ритуала оказывается беременной. Точных данных нет, все-таки раньше будущих хозяек основ выбирали среди девственниц и выбирали тщательно. Я ведь говорила, что они были своего рода жрицами, а в понимании людей такие девы должны быть чисты и непорочны. Но я нашла запись о том, что несколько раз кандидаток было больше шести, и тогда основы выбирали себе хозяек сами. Как правило, ими оказывались самые молодые девушки, часто – совсем дети. Как будто стихиям проще наградить своими дарами слабых морально и физически. Если предположить, что ребенок был уже достаточно сформирован, то Смерть могла сразу выбрать его, а не мать.

– В таком случае выходит, – медленно произнес Максим, делая вид, что разглядывает распечатки и додумывает мысль, – у нас все-таки две живые хозяйки? Огня и Смерти. И убийцей может быть кто-то из них двоих?

Он пристально посмотрел на Кристину, но она оказалась великолепной актрисой. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Если бы Максим не знал, что настоящая Кристина лежит в морге у Кости, мог бы подумать, что ошибся. Ошибся, желая выгородить Элизу. Но нет, сидящая перед ним девушка и была ритуальным маньяком-убийцей, он точно знал.

– Думаю, да, – кивнула Кристина. – Причем в равной степени. Сначала я считала, что это точно хозяйка Огня. Лесной пожар указывает на то, что именно она набирает силу, но теперь сомневаюсь в этом.

Максим не понимал, что происходит. Он думал, Кристина будет все валить на Элизу, ведь это выгодно ей, а она как будто медленно подводит его к мысли, что убийца – она сама. То есть хозяйка Смерти. Зачем?

– Почему?

– Пока я ехала к тебе, по радио передавали последние новости. Главную дорогу удалось освободить от огня, город больше не в оцеплении. Думаю, это означает, что хозяйка Огня мертва, ее стихия утрачивает силу.

Максиму пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не измениться в лице. Элиза мертва? Элиза, на звонок которой он не ответил, когда должен был, мертва?!

Он поднялся на ноги и нервно прошелся по комнате.

– Значит, убийца – хозяйка Смерти и дочь Людмилы Бариновой, – заключил он, нарочито не глядя на Кристину, но следя за ней боковым зрением. – Что ж, в таком случае, ее поимка – вопрос времени.

– Думаешь? – отозвалась Кристина, и в ее голосе Максиму послышалась насмешка. Или показалось?

– Уверен. Я разговаривал со следователем буквально перед твоим приездом. Ему обещали сегодня же прислать все данные на нее, в том числе фотографии. Город у нас маленький, мы ее найдем.

– А если она успеет уехать? Все свои дела здесь она закончила, оцепление снято, она может сбежать.

Максим, как раз повернувшийся лицом к окну, хмыкнул, а затем резким движением выхватил пистолет и направил его на Кристину.

– Я постараюсь этого не допустить.

Девушка испуганно вздрогнула и вжалась в спинку кресла.

– Значит, догадался, – усмехнулась она, и эта кривая улыбка никак не вязалась с выражением лица. Пытается сохранять хладнокровие?

– Еще до твоего прихода, – кивнул Максим. – Мы опознали девушку из леса. Она – настоящая Кристина. Дальше было не сложно.

– Ну что ж, прими мои восхищенные поздравления.

– Где Элиза?

– Я же сказала: она мертва.

– Я тебе не верю. Если бы она была мертва, ты бы уже уехала. Не стала приходить ко мне, в этом нет смысла. Где она?

– А может, я пришла убить тебя? – насмешливо приподняв бровь, заявила Кристина.

– Зачем тебе это?

– Потому что знала, что рано или поздно ты догадаешься. Именно ты, никто другой. Старый хрыч Первушин, конечно, дядька опытный, но какие дела он раскрывал в этом городишке последние двадцать лет? Ничего сложного, мозг не тренирован. Стрельников? Даже думать о таком смешно. Остаешься ты. А мне лишние свидетели не нужны, я предпочитаю от них избавляться.

Максим быстро огляделся и заметил на полу возле камина веревку.

– Как от Шурки? – поинтересовался он, направляясь к камину, но все еще держа Кристину на прицеле. Следовало связать красотку, кто знает, какая у нее скорость реакции? Особенно если учесть, что теперь у нее есть сила Воздуха, по сути – ветра. Кинется на него – и выстрелить не успеет. Или попадет куда-нибудь не туда.

– Парень был идиотом, – хмыкнула Кристина, как будто даже не заметив его перемещений. – Я приехала в ваш городок три месяца назад, наводила справки, присматривалась, составляла план действий. Поняла, что мне нужен помощник, а он подходил на эту роль лучше всего. Возомнил себя некромантом, на теме смерти был помешан, даже в морг работать устроился. Это, кстати, тоже оказалось плюсом, поскольку у него была возможность узнавать кое-какие новости. А потом и с дочерью твоей познакомился, та тоже не всегда умеет язык за зубами держать. Конечно, бесил меня иногда. Например, когда разозлился на тебя за то, что ты не разрешил ему общаться с Яной, сфотографировал вас с Элизой и разослал всем фотки. Думал тебе отомстить.

– Мне-то с этого что? – не понял Максим. Пока Кристина говорила, он поднял веревку и выдвинул на середину комнаты стул. – Садись. Я разведен, никому ничем не обязан, мне плевать, где и с кем меня фотографируют.

Кристина, не задавая лишних вопросов, пересела на стул и завела руки за спину, позволяя связать себя.

– Я же говорю: он идиот, – пожала плечами она.

Максим быстро связал руки и на всякий случай обмотал веревку вокруг ее тела, накрепко привязывая к стулу. Затем снова обошел Кристину, чтобы видеть ее лицо, и не спускал с нее пистолет.

– Змею ты привезла?

– Ну а кто ж еще? Я тщательно продумала план действий прежде, чем приступить к его осуществлению.

– Но почему именно сейчас? Почему ты не убила их раньше?

– А я раньше и не знала ничего. Моя мать умерла, когда мне было шесть, я еще в школу не ходила. Да и при ее жизни мы мало общались. Она все по тюрьмам скиталась, а я в детдоме жила. Отца своего я никогда не видела, понятия не имею, кто он. Да, я знала, что стоит мне на кого-то сильно разозлиться, тот человек умрет, но не придавала этому значения. Знать не знала ни о каком ритуале, ни о каких основах. Выпустилась из детдома, закончила швейное училище и работала, как все. А примерно год назад, чуть меньше, на пороге моей квартиры показалась Тамара. Она искала мою мать, не знала, что та давно умерла.

– Погоди, – перебил Максим, – а как она тебя нашла? Твоя мать до ареста жила здесь. Откуда Тамара знала новый адрес?

– Моя бабка после того, как дочурку арестовали, уехала отсюда. В вашем змеином гнезде ей не дали бы жизни. Особенно после того, как выяснилось, что моя мать не только преступница, но еще и в подоле принесла неизвестно от кого. Даже не знаю, что в глазах жителей вашего захолустья хуже. У бабки сердце больное было, за мной смотреть не могла, вот я и жила в детдоме. Хорошо хоть квартира от нее осталась, – Кристина презрительно скривилась, давая понять, что никаких теплых чувств к родственнице не испытывала.

Максиму, на самом деле, было все равно, он просто пытался тянуть время, дожидаясь приезда следователя. Если только тот, конечно, прочитал смс.

– Тамара мне все и рассказала, – продолжила Кристина. – Она сама долго искала книгу, ведь та пропала при пожаре. Нашла только копии некоторых страниц, прочитала, поняла, что всем хозяйкам основ стоит жить рядом, особенно если ритуал не был завершен. Так они могли уравновешивать и сдерживать друг друга. Она даже Элизу разыскала, хотя та вообще в другой стране жила, и обманом привезла в Лесной. Та, бедолага, ничего не помнила, с огнем своим справляться не умела, вот Тамара ей и помогала, как могла. Уж не знаю, почему она ей ничего не рассказала. Ингу из Москвы тоже она привезла, замуж удачно выдала. Тамара со многими в городе была знакома, умела вовремя подсуетиться. Инге, правда, здесь не нравилось, она подговорила свою подружку Маринку сбежать. Та только и рада была, все надеялась, что в другом месте новую жизнь начнет. Все алкоголики так думают. Тамара бы им в жизни не позволила, у нее на всех компромата хватало, вот они втайне от нее планы и строили.

– Откуда ты все это знаешь?

– Что-то Тамара рассказала, что-то сама узнала, когда сведения собирала, – пожала связанными плечами Кристина. – Мою мать она тоже хотела уговорить вернуться, а о том, что силу я получила, она не знала. Да и я не знала, на самом деле. Просто после ее приезда начала интересоваться, книгу разыскала. Она, оказывается, у матери в вещах так и валялась. – Кристина вздохнула, опустила голову, а затем снова посмотрела на Максима, и теперь в ее глазах плескалась злость. – Ну что, развлекла я тебя? Все запомнил? Теперь будь другом, исполни просьбу.

– Какую? – напрягся Максим, не ожидая такого поворота.

– Застрели меня.

– Что?!

– Убей. Раз уж поймал, не дай отправить меня в тюрьму. Я хорошо помню рассказы матери и туда не пойду ни за какие коврижки. Если у меня не будет нормальной жизни хозяйки всех стихий, то другой я не хочу. Наелась за столько лет.

Максим крепче сжал пистолет.

– Я не судья, выносить тебе приговор не стану.

Кристина рассмеялась. Презрительно и зло.

– Что, кишка тонка? Ума хватило меня вычислить, а убить мужества уже не хватает? Я грохнула шесть человек, в том числе девушку, с которой ты спал. Наверное, она тебе даже нравилась, да? Когда ты позвонил мне, и я назвала тебя по имени, она из кожи вон лезла, чтобы дать тебе понять, где ее искать. Слышала наш разговор, но ничего не могла сказать. Я не позволила. Видел бы ты, как она рыдала, умоляла меня отпустить ее, в ногах валялась. Так надеялась на тебя, на твою помощь, а ты теперь не можешь даже отомстить за нее?

– Замолчи! – велел Максим. Яростный комок заворочался внутри, требуя нажать на спусковой крючок.

– Я заперла ее в подвале без воды, облила стены бензином и ушла. Она сама себя убила, потому что не смогла сдержать огонь. Ты не ответил на ее звонок, не пришел ее спасти, так хоть отомсти, будь мужчиной!

Максим сжал зубы, нацелился прямо в лоб. Рука мелко дрожала, но он точно знал, что попадет. Когда-то он хорошо стрелял, а теперь ярость сама направит пулю, куда нужно.

– Ну же, стреляй! – подначивала Кристина. – Сколько лет ты жалел о том, что не убил убийцу своего сына? Да, он в тюрьме, но однажды выйдет и будет жить, а твой сын нет. Хочешь повесить на себя еще одну неподъемную ношу? Я все равно не пойду в тюрьму, не сделаешь ты, сделает кто-то другой. Стреляй!

Наверное, Максим выстрелил бы. Злость внутри клокотала так сильно, что он ничего не видел, кроме высокого ровного лба без единой морщинки, в который целился. Отомстить. За Мишку, за Элизу. Это все, что он хотел.

– Папа, нет!

Максим не услышал, как Яна вошла, и сейчас не обернулся к ней. Одного взгляда на Кристину хватило, чтобы понять: Яне здесь не место.

– Яна, беги!

Лицо Кристины исказил хищный оскал. Яна вскрикнула, и Максим даже сказать ничего не успел, как возле него с диким гулом пронесся порыв ветра, а в следующее мгновение Яну впечатало в стену. Максим видел ее боковым зрением, заставляя себя смотреть на Кристину, не спускать с нее глаз.

– Отпусти ее!

– Стреляй!

– Папа! – в голосе Яны послышались слезы. – Папа, не стреляй! Она хочет, чтобы ты убил ее. На тех фотографиях, которые прислал мне Саша, были страницы книги. Я прочитала их. Чтобы завершить ритуал, одной из хозяек нужно убить всех остальных, получить их силу. Но правильно пользоваться этими силами она сможет, только умерев и воскреснув сама!

Кристина злобно фыркнула, и Максим видел, как Яна по стене поехала вверх. Ноги ее оторвались от пола и теперь висели в воздухе. Он перевел взгляд на ствол пистолета. Кристина соврала, когда сказала, что хозяйке Смерти все равно как умирать, смерть есть смерть. Нет, все должны погибнуть от рук своей основы. Марина – Вода – утонула, Инга – Земля – задохнулась землей, Тамара – Воздух – умерла от его нехватки, Вику – Жизнь – убила другая жизнь, змея, а Смерть должна умереть от чего-то неживого. Несколько граммов свинца – идеальный убийца для хозяйки Смерти. Вот зачем она оставляла кусочки фотографий, вот зачем помогала им с ритуалом! Ведь могла соврать, запутать следствие так, что они никогда не раскрыли бы убийства. Вот почему она не сбежала! Она хотела в конце умереть сама. От его пули.

Максим снова посмотрел на нее.

– Я не выстрелю.

Кристина рассмеялась. Сбоку послышался странный звук, и Максим наконец перевел взгляд на Яну. Из ее рта толчками вырывалась вода, текла по подбородку на одежду и пол. Яна захлебывалась, отплевывалась, но не могла вдохнуть.

– Ну же, стреляй! – велела Кристина.

– Нет.

– Позволишь своей дочери умереть? Какой ты отец?

Яна внезапно наклонилась вперед, а затем с силой впечаталась затылком в стену и потеряла сознание. Палец сам нажал на спусковой крючок, и тишину дома разорвал оглушительный грохот выстрела.

* * *

Грохот выстрела не успел стихнуть, как послышался еще один: громче, раскатистее. На этот раз не от вылетевшей из ствола на бешеной скорости пули, а от удара тяжелым сапогом по входной двери. В гостиную ворвались несколько человек в полной экипировке с автоматами наперевес.

– Стоять! – крикнул один. – Положи пистолет!

Максим бросил пистолет на пол и вскинул руки вверх, понимая, что ему лучше не совершать резких движений, однако и это не спасло его от тяжелого тычка в спину, и мгновение спустя он уже лежал рядом с пистолетом с заведенными назад руками. Группа захвата в Лесном редко работала с настоящими преступниками, а потому шанса показать молодецкую удаль они не упускали.

– Васильев, ты что творишь?! – завопил голос следователя где-то рядом. – Какого хрена?!

– Она жива, – с трудом ответил Максим, пытаясь повернуть голову в сторону и посмотреть, что с Яной. – Я стрелял в плечо. Как моя дочь?

Следователь велел бойцам опустить автоматы, и те сразу же послушались. Давление коленом на спину ослабло, а рукам больше не грозило быть сломанным в пяти местах.

– Иди к Яне, – разрешил Семенович, и Максима не пришлось просить дважды.

Он бросился к лежащей на полу у стены дочери, приподнял ей голову, с облегчением отмечая, что она дышит, просто потеряла сознание.

– Ей нужна «скорая».

– Ученой тоже, – хмыкнул следователь, разглядывая кровоточащую рану на плече Кристины. Сама девушка также была без сознания. Или эффектно притворялась. – На хрен ты выстрелил в связанного человека? А если бы промахнулся и попал в голову?

– Не промахнулся бы. Я хорошо стреляю.

Тут он, конечно, покривил душой. Но в тот момент, когда Максим понял, что Кристина не уступит, не отпустит Яну, если он не выстрелит, рука сама собой опустилась ниже, а палец нажал на спусковой крючок. Он не чувствовал в себе готовности убить человека, даже если этот человек – маньяк-убийца, но и ждать подмоги времени не осталось. Пришлось действовать на свой страх и риск.

Пока ехала «скорая», и Яна, и Кристина оставались без сознания. Максим не знал, радует его это или нет. Он понимал, что последняя все равно не скажет, где Элиза, и попросил следователя усилить поиски, но что тот мог сделать? Ее уже искали, лучше просто некуда в нынешней обстановке. Верить в то, что поиски теперь не имеют смысла, Максим не хотел. Пока лично не увидит Элизу мертвой, не поверит. Разум твердил, что если бы это было не так, Кристина не дала бы выстрелить в себя, но надежда, как известно, редко его слушает.

Помощь пришла внезапно. Вдалеке только послышался вой сирены медиков, как зазвонил телефон. Звонил тот самый дежуривший пожарный, которого Максим часом ранее попросил сообщать о любом вспыхнувшем огне.

– Горит старое заброшенное здание на западной стороне, – сказал он. – Там, где когда-то полрайона выгорело, знаете?

– Конечно. Пришлите туда пожарный расчет.

– Все в лесу, одна дежурная бригада осталась. Не рационально тратить ее на заброшенное здание.

– Там может быть человек! – рявкнул Максим, обращая на себя внимание следователя.

– Дай мне. – Тот протянул руку, и Максим передал ему телефон. – Петров? Это Первушин. Значит, быстро всех свободных людей к тому зданию, понял? Приеду раньше них – ищи новую работу! – Следователь сбросил звонок и протянул телефон обратно Максиму. – Езжай туда. Я прослежу, чтобы с Яной все было в порядке. Ты там пока за главного.

Максим кивнул и пулей выскочил из дома.

Пожар он увидел еще издалека. Огненное зарево освещало темное небо, уходя вверх столбом черного дыма. Пожарная машина была всего одна. Двое пожарных уже растягивали рукав, но Максим сразу понял, что тушить они будут долго. Горело не просто старое заброшенное здание, а его подвал. Огонь начался где-то в глубине и вырывался наверх через небольшой проход. Там, за ним, Элиза. Чтобы добраться до нее, придется преодолеть весь этот огненный ад.

Максим не стал тратить время. Ясно: отсюда ее не вытащить, нужно искать другой вход. Если только тот существует.

Он обежал полуразрушенное здание по периметру, освещая стены мощным фонарем, который всегда хранился в машине, затем забрался внутрь. Здание, скорее всего, было какой-то хозяйственной постройкой, а не жилым домом, потому что имело всего один этаж. Крыша не сохранилась, над головой темнело небо, а стены кое-где обвалились. Те, что еще оставались, выглядели ненадежно, но Максим не обращал на возможную опасность внимания. Его целью был вход или хотя бы какая-нибудь дыра, через которую можно было бы залезть в подвал. Как назло, ничего подходящего он не находил.

– Элиза! – наконец крикнул он.

Это было проявлением отчаяния, потому что даже если вдруг каким-то чудом Элиза еще жива, то едва ли услышит его. Но она выжила когда-то в пожаре на чердаке, выживет и сейчас, Максим точно знал. Не позволял себе думать по-другому.

Она не просто была жива. Она его услышала! Ее голос, звавший его по имени, доносился снизу, и Максим не сразу понял, откуда именно.

– Элиза! – снова позвал он.

– Я здесь!

Несколько панических метаний лучом фонаря – и он увидел внизу небольшую расщелину, настолько крохотную, что ее запросто можно было не заметить. Едва ли ее предусмотрели строители, скорее всего, просто разошлись в стороны две бетонные плиты.

– Элиза!

Максим опустился на колени и наклонился к самой щели. В свете фонаря, внизу, он увидел ее испуганное, перепачканное и заплаканное лицо. Элиза улыбнулась, увидев его, но губы продолжали дрожать. Плита, разделявшая их, показалась Максиму невероятно толстой.

– Как ты?

– Здесь все горит, – голос тоже дрожал. – Я пытаюсь себя сдерживать, но не могу… Огонь… словно живет сам по себе. Единственное, что я могу, – это направлять его от себя. Здесь в двери есть маленькое окно, я направляю огонь через него.

Максим полностью лег на грязный и теплый от бушующего внизу пожара пол, чтобы быть хоть на несколько сантиметров ближе к Элизе.

– Послушай, пожарные уже здесь, – мягко сказал он, пытаясь вложить в голос всю ту уверенность, которой на самом деле не испытывал. – Они тушат огонь. Тебе нужно лишь немного продержаться, слышишь? Скоро они доберутся до тебя.

Конечно же, он знал, что это не так. Огонь был слишком мощным для двух человек, и постоянно поддерживался Элизой. Максим на секунду оторвал взгляд от ее лица и посмотрел в ту сторону, где сражалась с огнем маленькая дежурная бригада. От выхода из подвала до того места, где находилась Элиза, было метров пятьдесят. Вода в бочке закончится раньше, чем они пройдут и половину коридора.

Вскрывать пол тоже не вариант. Во-первых, у них нет с собой нужных инструментов, во-вторых, плита может не выдержать и завалить Элизу обломками. Через такую узкую щель воды много не пройдет, чтобы погасить пожар в самой Элизе, помочь ей, а не пожарным, справиться с огнем.

А она смотрела на него с такой надеждой, что он просто не мог ее подвести.

– Держись, слышишь, – повторил Максим, давая себе время немного подумать. – Огонь скоро потушат и вытащат тебя. А потом мы уедем отсюда.

– Вместе? – как-то совсем по-детски спросила она. Сейчас она не походила ни на одну из тех Элиз, которых он знал. В ней не было ни строгости Снежной Королевы, ни дерзости огненной Элизы.

– Да, я обещаю. Заберем Яну, и все уедем отсюда. Уедем к морю. Навсегда.

Она молча смотрела на него, и в ее глазах Максим видел то, что заставляло его продолжать:

– У нас будет маленький домик на самом берегу, чтобы ты могла плавать, сколько захочешь. Ты больше не останешься наедине с огнем, я тебе обещаю, слышишь?

– Значит, ты все знаешь? – только и спросила она.

– Я знаю даже больше, чем ты думаешь.

– И тебе все равно? Все равно, что я уродка?

– Ты не уродка, Элиза, – Максим улыбнулся. – И ты ни в чем не виновата.

Внезапная мысль словно ударила его током. Кристина говорила, что после смерти хозяйки остальные получают ее силу поровну. Вода, Жизнь, Земля и Воздух мертвы, и их силы распределились между оставшимися хозяйками Смерти и Огня. У Элизы сейчас есть не только огонь, но и половина воды!

– Элиза, – позвал он и попытался протянуть к ней руку, но ладонь не пролезла через узкую щель. – Дай мне руку.

Она потянулась к нему сама. У нее это получилось лучше: ее ладонь была заметно у́же. Она не смогла просунуть руку далеко, но Максим дотянулся до самых кончиков ее пальцев. Теперь он почти не видел ее лица, но мог успокаивающе гладить обжигающе-горячие пальцы, пытаясь вселить в нее уверенность.

– Послушай меня. Из всех хозяек основ остались только две: ты и Кристина. Вы поделили силы остальных поровну. Поэтому она и хочет убить тебя: пока ты жива, она не может забрать всю силу. У тебя сейчас есть по половине от каждой основы. Половина от Воды, понимаешь? Да, Огонь сильнее, потому что ты единственная его обладательница, но в тебе есть много Воды. Внутри тебя не только огонь, но и вода. Ты можешь воспользоваться ею.

– Я не чувствую ее, – огорченно ответила Элиза.

– Ты просто не знаешь, как ее чувствовать. Вспомни, как чувствуешь огонь. Ведь его ты представляешь? Представь воду. Она внутри тебя, я точно знаю.

Наверное, услышь он себя со стороны, подумал бы, что это слова сумасшедшего. Все, что происходило в этом городе последнюю неделю, не могло быть правдой. Но оно было. А значит, в его словах тоже может быть правда.

Минута сменяла минуту, а ничего не происходило. Пальцы Элизы оставались горячими, бетонный пол под ним тоже нагрелся, но Максим не обращал внимания. Даже если на его собственном теле останутся ожоги, он не встанет с этого пола. Никакая сила не сможет поднять его, пока Элиза там, внизу, доверчиво слушает его голос и не отнимает руку.

Нужно было убить Кристину. Выстрелить не в плечо, а в голову, как и собирался. Тогда сейчас у Элизы была бы не половина силы Воды, а вся. Тогда она справилась бы. Права была Кристина, он трус. Не смог не только отомстить за Элизу, не смог даже спасти ее. Она ничего не может сделать сейчас, потому что он не нашел в себе смелости нажать на спусковой крючок, не выстрелил. По крайней мере, куда следовало. Он подвел ее так же, как когда-то подвел своего сына. Все, что он теперь может, – оставаться с ней до конца, гладить ее пальцы и обещать несбыточное.

Первая холодна капля, упавшая на щеку, заставила Максима вздрогнуть. Он замолчал, не сразу понимая, что произошло. Вторая скатилась по лбу, задержалась на кончике носа и сорвалась вниз. Максим поднял голову и успел увидеть нечто огромное, шумное, летящее сверху сплошной стеной.

Дождь начался резко и сразу набрал силу настоящего тропического ливня. Вода лилась нескончаемым потоком, разбивалась о бетонный пол, превращалась в огромные пузыри, которые тут же лопались, придавленные новой порцией воды. Пальцы Элизы выскользнули из его руки, но теперь он не мог разглядеть ее лицо.

Резво вскочив на ноги, Максим бросился к выходу, туда, где пожарные, а теперь и дождь, боролись с огнем. Резкий порыв ветра едва не отбросил его назад, с трудом удалось удержаться за стену. За сплошной пеленой дождя он не видел ни пожарных, ни огня, и лишь подобравшись ближе, разглядел, как ураганные порывы ветра загоняют потоки воды в подвал, делают то, что было не под силу людям: гасят огонь.

Не обращая внимания на предостерегающие крики парней, Максим бросился следом. Огня в поле видимости уже не было, о нем напоминали только черные, обугленные стены да сильный жар, с которым пока не могла справиться прохлада осеннего ливня.

Максим бежал по коридору, то и дело падая под порывами ветра и потоками воды, которая уже доходила ему до пояса и продолжала прибывать. Огня не было нигде, вплоть до тяжелой двери, запертой за огромный засов. Ему пришлось приложить определенные усилия, чтобы отодвинуть его. Повезло, что дверь открывалась внутрь.

Вместе с ним в маленькую тесную каморку, остро пахнущую бензином и едким дымом, ворвалась и вода. В свете мощного фонаря Максим успел только заметить съежившуюся на полу фигурку, как ее тут же накрыло мощным потоком. Пришлось нырять следом.

Элиза была в сознании, на ощупь ухватилась за его шею и позволила вытащить себя на поверхность. Максим держал ее одной рукой, второй пытаясь грести к выходу, но постоянно прибывающая вода прижимала обоих к стене, не давая сдвинуться ни на сантиметр.

– Я не знаю, как остановить дождь! – крикнула Элиза в самое ухо, поскольку грохот не позволил бы ему расслышать чуть дальше.

– И не надо, – заверил Максим. – Дождь этому городу не помешает.

Дождь этому городу действительно не помешает. Погасить лесной пожар, смыть грязь с дорог, мертвых птиц с обочин, злобу из сердец. Нужно много дождя.

А уж они к выходу как-нибудь доберутся. Цепляясь за стены, вплавь, хоть ползком на четвереньках. Теперь, когда они вместе, они выберутся из этого подвала.