7 июля 2014 года, 23.14

К одиннадцати вечера весь шашлык был съеден, пиво выпито и даже терраса убрана. Ваня, как и обещал, весь вечер вел себя хорошо, но его поведение после предыдущих двух лет выглядело настолько необычно и неестественно, что Войтех так и не смог расслабиться. Саша видела, что он все время ждал подвоха, но в какой-то момент, видимо, решил, что рано или поздно все равно все вскроется, а пока можно наслаждаться неожиданной передышкой.

В понедельник вечером, кроме них, на базе никого не осталось, а потому над берегом повисла оглушающая тишина. В доме тоже было тихо, лишь из комнаты Вани доносилось его приглушенное бормотание, как будто он разговаривал по телефону или с ноутбуком. Саша видела из окна своей комнаты, как Нев и Лиля сначала медленно прогуливались по берегу, а затем ушли куда-то в сторону хозяйственных построек, скрывшись из виду. Что и где делал Войтех, она не знала. Возможно, притаился, как мышка, в комнате. Она давно заметила, что он как будто устает от тесного общения с таким количеством людей. Во время расследований старается брать себе такое задание, чтобы выполнять его одному, а не в паре с кем-то, а если же Ване удается уломать всех на вечеринку и шашлыки, под конец вечера таинственно исчезает на некоторое время. Общительный экстраверт Саша этого не понимала, но принимала. В конце концов, все люди разные, у всех разные потребности в общении.

Предыдущей ночью Саша спала как убитая, и даже волнения сегодняшнего дня не истощили ее силы, а потому спать ей пока не хотелось. Вместо этого она вышла на террасу покурить или подышать свежим воздухом, как пойдет. Солнце уже село за горизонт, но до конца еще не стемнело. В начале июля темнеет поздно и ненадолго. Сквозь деревья виднелось светлое небо и его отражение в спокойной воде, но внизу, между деревьев, желтые фонари не могли до конца разогнать этот сумеречный полумрак. Саша не стала включать свет на террасе, облокотилась о перила и неспешно закурила, наслаждаясь тишиной и удивительным спокойствием, которые можно ощутить только далеко за городом.

– Не спится?

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Войтех сидел в одном из кресел в самом углу террасы, на который она не обратила внимания сразу.

– Вечно ты меня пугаешь!

– Дурацкая привычка не осматривать место, куда заходишь, – улыбнулся он, а затем указал на кресло рядом с собой. – Посидишь со мной?

Саша подхватила пепельницу и без лишних уговоров устроилась в кресле, стараясь держать сигарету так, чтобы дым не шел в сторону собеседника. С самого первого расследования ей нравились эти минуты, когда она курила, а он сидел рядом. Пожалуй, если однажды она все же бросит дурацкую привычку, этих посиделок ей будет не хватать гораздо сильнее никотина.

Некоторое время они молчали, думая каждый о своем, пока Войтех не спросил:

– Расскажешь мне, что произошло с Иваном?

Саша удивленно посмотрела на него, изображая невинность, хотя еще несколько часов назад сама думала о том, что Войтеха стоит предупредить.

– С чего ты взял, что я в курсе?

– Он стал странным после вашей поездки в Выборг. И я видел, как ты пыталась скрыть смех. Из этого делаю вывод, что ты в курсе.

Теперь она действительно рассмеялась.

– Мы поспорили с ним, что он и недели не сможет не дразнить тебя.

– Вот оно что, – Войтех тоже улыбнулся. – Теперь, по крайней мере, все становится понятным.

– Ага, – кивнула Саша. – Так что у тебя есть выбор: просто наслаждаться этой неделей, потому что, я уверена, после он отыграется по полной, либо же спровоцировать его сорваться раньше. В этом случае ему придется при всех извиняться перед тобой. Думаю, это тоже будет прикольное зрелище.

Войтех приглушенно рассмеялся.

– Да уж, есть над чем подумать. А что будет, если он продержится? Что ты ему проиграешь?

Саша почему-то смутилась. Признаваться в том, что ей придется сдавать Ване точное место его работы, показалось неправильным. Саша не понимала, что такого важного для Вани в этой информации, как и не знала наверняка, где именно работает Войтех и чем занимается, но была уверена, что Войтеху это не понравится. Однажды она задавала ему этот вопрос, но он ловко ушел от ответа. Тогда она подумала, что он по какой-то причине стесняется своего места работы. Возможно, оно кажется ему недостойным карьеры бывшего космонавта или что-то подобное. Больше она не стала расспрашивать. Какая ей разница?

– Сущую ерунду, – отмахнулась она, не став добавлять никакой лжи вроде совместного похода в бар. Вместо этого перевела разговор на другую тему:

– Так что, как тебе наша организатор праздника? Нашли общий язык?

Теперь смутился Войтех. Ему по-прежнему было неловко обсуждать с ней свою личную жизнь, хоть они теперь и играли в дружбу. В переписках по Скайпу чаще всего он умело избегал подобных тем, но сейчас, наедине, не знал, как увернуться. Оставалось только сказать что-нибудь резкое, чтобы отбить у нее охоту спрашивать дальше, но с Сашей это уже давно не работало. В какой-то момент она раскусила его, поняла, что это всего лишь защитная реакция, и перестала обижаться.

– Ты была права, она явно не из тех, кто предпочитает скидки, – все же попытался уклониться он.

– О, тогда тебе явно стоит приглядеться к ней получше. В конце концов, вы живете в одном городе. Я точно знаю, что она не замужем и едва ли откажется от свидания с тобой.

– Почему это?

– Потому что она не показалась мне похожей на дуру.

– Я подумаю над твоим советом, – хмыкнул Войтех, отвернувшись.

Саша затушила сигарету, поудобнее устроившись в кресле и положив ноги на нижнюю перекладину ограждения террасы. Она никогда не была сводней, не знакомила холостых друзей с незамужними подружками, но не так давно призналась себе, что ждет, когда Войтех найдет себе кого-нибудь посерьезнее соседок по лестничной площадке. Возможно, если она будет знать, что место в его сердце занято, ей удастся освободить от него свое?

Дурацкая логика, но все остальное она уже перепробовала.

– Раз уж у нас вечер откровений, расскажешь, что у тебя произошло с однокурсниками? – внезапно спросил Войтех, снова повернувшись к ней. – Я думал, у таких людей, как ты, не бывает врагов.

Саша чувствовала его взгляд на своей щеке, но не повернулась к нему. Она пожалела, что уже докурила сигарету и занять руки теперь нечем. Пачка осталась лежать на перилах, чтобы взять новую, пришлось бы вставать.

– У тебя есть эпизоды в жизни, за которые тебе стыдно? – спросила она через некоторое время. Войтех уже думал, что она и не ответит.

– Думаю, найдется несколько.

– Нет. – Саша помотала головой, по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом. – Я имею в виду не украденную в пятом классе жвачку в магазине или царапину на машине соседа, которую ты ему оставил и ничего не сказал. Таких, которых ты стыдишься по-настоящему. Стараешься не вспоминать, не думать, потому что не можешь найти себе оправданий.

Войтех тоже замолчал на длительное время. Задавая вопрос об одногруппниках, он догадывался, что дело в чем-то очень серьезном, но теперь понял, что еще и в очень болезненном. Наверное, стоило сейчас свернуть разговор, но то ли было что-то в этом тихом вечере, то ли Саша сама приучила его за два года не избегать серьезных разговоров, но он тихо признался:

– Пожалуй, то, что я не брал трубку, когда мне звонила мама. Тогда, после увольнения из вооруженных сил. Я поругался с отцом, переехал в Москву и оборвал контакты. Мама была ни в чем не виновата, она всегда поддержала бы меня, что бы я ни говорил и ни думал. Она звонила. Сначала каждый день, потом раз в неделю, раз в месяц. Я не брал трубку, и постепенно она перестала звонить вообще. Вот за это мне по-настоящему стыдно. Даже сейчас, когда мы помирились и я раз в несколько месяцев стабильно летаю к ним в гости. Знаешь, – Войтех вдруг повернулся к ней всем корпусом, и Саша тоже посмотрела на него, – она до сих пор не звонит. Я только сейчас это понял. Всегда ждет звонка от меня. Я звоню, часто. Но она – больше никогда.

Саша некоторое время разглядывала в полутьме террасы его лицо, как будто хотела что-то рассмотреть на нем. Войтех тоже не отводил взгляд. На улице стемнело еще сильнее, дневная жара сменилась приятной прохладой, и вечер как никогда располагал к подобным разговорам. Не мешало ни бормотание радио из приоткрытого окна на втором этаже, не всплески воды где-то далеко, ни приглушенные звуки деревни за высоким забором.

– Мы были подругами, – наконец сказала Саша. – Почти с первого класса. Всегда вместе. И в медицинский поступили вместе, хотя Жанна не хотела быть врачом. Она всегда за мной шла. Тихая заучка и ботаник, не давала мне пойти вразнос, когда хотелось, а я не позволяла ей замкнуться в раковине из учебников. В нашей группе был парень, Игорь, с которым у них случилась любовь почти с первого взгляда. Вот на первом курсе как начали встречаться, так на последнем и поженились. Мы дружили втроем, я даже не чувствовала себя лишней. Прикрывала их, когда они вместо лекций шли в кино, а они прикрывали меня, когда я не приходила домой на ночь, говоря моим родителям, что мы вместе.

Саша замолчала, вновь отвернувшись к озеру. Войтех не торопил ее. Почему-то он был уверен, что Саша говорит об этом впервые за долгое время.

– Это случилось в начале второго курса. Была какая-то вечеринка, на которую она не пошла. Заболела. Мы с Игорем пошли вдвоем, немного… кхм, перебрали. Нам было по девятнадцать лет, мы только вырвались из-под родительского крыла, по собственному мнению, такие взрослые и значительные, – она криво усмехнулась. – Если честно, я даже не помню, почему он решил проводить меня домой, где были мои родители, и зачем вообще он зашел в квартиру. И после я тоже плохо помню. – Она бросила на Войтеха быстрый взгляд и снова отвернулась. – Ни для одного из нас это ничего не значило, поэтому утром мы договорились, что Жанна ничего не узнает. Я вообще была уверена, что рано или поздно они разбегутся. Разве можно встретить любовь на всю жизнь в восемнадцать лет? Однако на шестом курсе они поженились. Естественно, я была свидетельницей. Как же иначе? К тому моменту я почти забыла о том досадном эпизоде пять лет назад. По крайней мере, старалась забыть.

– Однако она каким-то образом узнала? – подсказал Войтех. – Он рассказал?

Саша снова криво усмехнулась и помотала головой.

– Я сама, представляешь? – Она посмотрела на Войтеха, и в ее глазах что-то блеснуло: то ли слезы, то ли просто отражение света от фонаря внизу. – Я как-то говорила тебе, что занималась гипнозом еще в университете. Нас таких было много: кто-то интересовался глубоко, кто-то быстро уходил. Была и группа, так сказать, избранных, кто дошел до конца и смог овладеть гипнозом без согласия гипнотизируемого. Мы уже закончили университет, проходили интернатуру, но продолжали ходить на занятия. Антон, наш учитель, постоянно повторял, что мы не должны пользоваться своими умениями без крайней необходимости. Но ты же понимаешь, сложно удержаться, когда ты умеешь такое. Он выбрал интересный способ показать каждому из нас, насколько это неправильно и плохо. Не знаю, что он сделал с остальными. Мы никогда это не обсуждали, поскольку, как я понимаю, опыт для каждого был болезненным. Меня он заставил рассказать Жанне все. Не знаю, давно ли выяснил мою тайну на одном из занятий или же просто велел рассказать близкому человеку что-то постыдное, но я даже не почувствовала внушения. Он всегда был сильнее нас всех. Поняла, что натворила, только когда стояла перед Жанной, а она плакала, не веря своим ушам. Я просила прощения, говорила, что это было глупой ошибкой, за которую мне безумно стыдно, но… – Саша развела руками.

– Она тебя не простила?

– А ты бы простил?

– Я простил.

Саша посмотрела на него, смотрела долго и внимательно, и наконец покачала головой.

– Она сказала, что тоже простила бы, если бы я рассказала сразу. Если бы не врала ей пять лет.

У Войтеха вырвался странный звук, похожий на громкое хмыканье или на приглушенное восклицание, как будто он вдруг понял что-то важное.

– Ты поэтому теперь исповедуешь принцип «не солги»?

– Такой вот вывод.

– Это неправильный вывод, Саша. – Войтех снова повернулся к ней всем корпусом, даже наклонился чуть ближе, разглядывая в полутьме темные крапинки в карих глазах. – Ты правильно сделала, что не говорила ей. О таких вещах нельзя говорить, а лучше всего – забыть. То, что она узнала, – досадная случайность, которая могла никогда не произойти. Не позволяй себе совершать ошибки, а уж если совершила и правда об этом может причинить боль другим – лги так, чтобы самой поверить в то, что этого не было. Только так это работает. Она не простила тебя не потому, что ты ей сразу не сказала. Она не простила потому, что ты это сделала. А потом позволила ей об этом узнать.

– Но ведь его она простила.

– Хотя он ей тоже ничего не сказал. Чувствуешь несоответствие? Просто иногда, чтобы справиться с болью, человеку нужно найти виноватого. Точно так же я несколько лет винил брата в том, что моя невеста недостаточно сильно меня любила. И твоей подруге нужно кого-то винить. Его? Но они уже женаты, она его любит. Тебя проще. Хоть это и неправильно. Ты была свидетельницей на их свадьбе, но он был женихом. Вы предавали ее вместе и молчали потом оба, но не прощена именно ты. – Войтех снова откинулся на спинку кресла, оставив Сашу ошеломленно смотреть на то место, где только что было его лицо. – Но я со временем простил обоих. Простит и она.

Несколько долгих мгновений Саша так и сидела, глядя в пустоту. Она никогда не смотрела на ситуацию с такого ракурса. В ответ на все ее слова, на все просьбы простить Жанна твердила, что простила бы, если бы узнала сразу, и Саша поверила в это. Поверила так сильно, что вывела главное правило своей новой жизни: что бы ты ни натворила, всегда признавайся. Только так можно заслужить прощение. Так неужели это неверное правило?

Скрипнули железные ножки кресла по деревянному настилу террасы, выводя ее из задумчивости. Саша подняла голову: Войтех стоял перед ней, протягивая ей руку и мягко улыбаясь.

– Пойдем, я провожу тебя до комнаты. Скоро полночь. Здесь становится прохладно, а ты в одной пижаме. Это же пижама? – Он комично приподнял брови, разглядывая ее футболку с изображением Микки-Мауса.

Саша с готовностью вложила руку в его ладонь и позволила поднять себя. На лестнице они встретили Ваню, спускавшегося им навстречу с пустой тарелкой в руках и большими наушниками на голове, из которых доносилось что-то тяжелое. Ваня в такт музыке кивал головой, явно воображая себя на концерте, и свободной рукой отбивал барабанную дробь невидимой палочкой. Увидев их, он посторонился, сделав приглашающий жест, но наушники с головы так и не снял.

Лишь у дверей спальни Войтех отпустил ее руку и на мгновение коснулся плеча.

– Постарайся уснуть. Подумать обо всем успеешь позже.

Саша кивнула, неловко улыбнувшись.

– Надеюсь, Лиля ошиблась и вам все же ничего не угрожает на этом озере.

– Лиля порой паникует на пустом месте, ты же знаешь.

Лишь в комнате Саша вспомнила, что не забрала с перил сигареты. Если ночью поднимется ветер и сдует их, придется объясняться с администратором базы. Саше она не понравилась еще в субботу. Женщина лет шестидесяти, внешне напоминающая школьного завуча из девяностых, она была мила и учтива, но при этом в строгих глазах проглядывался немой укор и молчаливое предупреждение шумной компании вести себя прилично. Общалась она в основном с Анной, но Саша нечаянно услышала обрывок их разговора. В тоне администратора учтивости было гораздо меньше, чем при общении с гостями. Да и просто остаться без единственной пачки сигарет было плохой идеей, в местном магазине таких нет.

Тяжело вздохнув, Саша снова вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Ваня все еще пританцовывал у стола на кухне, нарезая себе несколько трехэтажных бутербродов и ничего не слыша вокруг.

Быстро схватив сигареты, Саша уже собралась вернуться в гостиную, но какой-то неясный звук заставил ее замереть. Она медленно обернулась и сначала ничего не увидела, лишь пару секунд спустя разглядела бесформенную тень под одной из сосен внизу, там, где темнота была особенно густой.

Здесь никого не должно быть, другие коттеджи пусты, ворота наверняка давно заперты. Тень была одна, а значит, это не Лиля и не Нев, они ушли гулять вместе и едва ли вернулись бы порознь. Бродячая собака зашла на базу в поисках пропитания?

Саша медленно положила сигареты обратно на перила и сделала несколько осторожных шагов к спуску с террасы. Тень снова шевельнулась, и теперь Саша точно видела, что это не собака – ростом тень была с нее саму или даже немного выше.

– Кто здесь? – спросила Саша, уже спустившись с террасы и подходя ближе к лестнице, ведущей от коттеджей вниз, к площадкам и озеру.

– Помоги мне…

Голос показался ей знакомым, но она не сразу поверила своим ушам. Лишь спустившись к подножию лестницы, разглядела знакомые темные волосы, широкую белую рубашку и джинсы.

– Гриша?..

Этого не может быть, он же погиб позапрошлой ночью! Как он может сейчас стоять перед ней? Однако это был он, совершенно точно! Он стоял теперь на расстоянии вытянутой руки от нее, фонарь сбоку хорошо освещал его, она не могла ошибиться.

Призрак? Уж в них-то Саша верила, своими глазами видела. Значит, она не ошиблась, в его смерти действительно не все так просто, и сейчас он пришел, чтобы помочь им разобраться.

– Саш!

Громкий голос Вани отвлек ее, она обернулась и махнула ему рукой. Ваня кивнул, возможно, тоже разглядел призрак и принялся торопливо спускаться по лестнице вниз.

Казалось, она отвернулась всего на секунду, однако когда снова посмотрела на призрак, тот был уже в нескольких метрах от нее. Он стоял неподвижно, словно ждал, когда она последует за ним.

Саша глубоко вдохнула и быстро пошла вперед. Гриша тут же двинулся, явно куда-то ведя ее. Краем глаза она заметила движение в стороне от себя, разглядела две фигуры – Нева и Лилю – и тоже махнула им рукой, призывая идти следом.

– Саша, куда ты? – позвала ее Лиля.

– Идите за мной, я вижу его!

Призрак привел ее на берег озера и повел вдоль воды. Здесь стало заметно холоднее, от ровной глади озера тянуло сыростью, и Саше пришлось обхватить себя руками, чтобы унять дрожь в теле. Идти почему-то стало тяжело, как будто ноги утопали в грязи, хотя земля под ней была ровной и твердой. А Гриша все звал и звал ее за собой, и Саша торопилась, боясь упустить его из виду. С каждым шагом переставлять ноги становилось все труднее, сильно похолодало, она уже никак не могла согреться и дрожала, как осиновый лист на ветру.

– Саша! – Голос Войтеха внезапно показался чужеродным, как будто выбивался из общего набора звуков, тормозил ее, поэтому она дернулась сильнее, но в тот же момент что-то произошло: ноги словно приросли к земле, она замерла, не в силах сделать больше ни шагу. В груди зажегся огонь, а свинцовая тяжесть быстро поднималась от лодыжек вверх, к коленям, бедрам, не остановилась на талии, пошла выше. Каждая мышца превращалась в твердый металл, не было никакой возможности пошевелиться. В тот момент, когда она с ужасом подумала, что сердце – это тоже мышца, оно встрепенулось последний раз и замерло. Свинцовым стало все тело, по нему не могла пробежать даже паника.

– Саша, стойте!

Она уже не знала, кто это сказал, не понимала даже, как смогла услышать, но в следующее мгновение на нее словно набросили невидимую веревку и с силой дернули назад. Огонь в груди разгорелся сильнее, причиняя боль. В ту же секунду фигура Гриши впереди начала вытягиваться вверх, все быстрее и быстрее. Мгновение спустя он превратился в то самое существо, которое она видела на празднике. Мышцы из металла превратились обратно в ткани, забилось сердце, Саша открыла рот, чтобы глубоко вдохнуть, но вместо воздуха в него полилась вода. Холодная, пахнущая тиной и скользкой рыбой. Только сейчас Саша осознала, что стоит в озере, так глубоко, что вода доходит ей до носа.

Сзади снова кто-то позвал ее, она обернулась и, не удержав равновесия, с головой ушла под воду. Паника, до этого не имевшая возможности пробиться к ней, захватила целиком. Саша принялась барахтаться в воде, отплевываться, пытаться встать на ноги, но понимала, что уже не знает, с какой стороны поверхность. Кулон выплыл из-под одежды, и где-то на окраине сознания возникла мысль, что нужно замереть, посмотреть, в какую сторону он опустится, там будет дно, и ей нужно плыть в обратную сторону, но паника заглушала здравый смысл. Вокруг нее словно исчезло все твердое, остались только вода, тина и рыба.

Когда Саша уже готова была сделать смертельный вдох, чьи-то руки подхватили ее и стремительно выдернули на поверхность.

– Тихо, я вытащу тебя!

Войтех! Он держал ее крепко, даже грубо. Саша понимала, что так и нужно, иначе она утопит их обоих, но заставить себя прекратить трепыхаться, расслабиться, позволить ему вытащить себя из воды оказалось не так-то просто.

Ближе к берегу ее подхватил и Ваня, и только тогда Саша увидела, что все ее друзья здесь. Нев стоял у самой воды, все еще держа соединенными кончики пальцев, Лиля чуть дальше, ближе к пирсу. Теперь, когда под ее ногами оказалось твердое дно, хоть еще и залитое водой, Саша наконец почувствовала страх, но вместе с этим перестала вырываться из объятий держащих ее друзей.

– Какого черта, Айболит?! – вместо Войтеха заорал Ваня, когда они все выбрались на берег. Обычно это была прерогатива первого.

– Я видела Гришу, – клацая зубами от холода и ужаса, пояснила Саша. – Он звал меня куда-то.

– На дно озера?

Саша замотала головой, не в силах сразу облечь мысли в слова.

– Мне казалось, я иду по берегу. Только было холодно, и ноги двигались с трудом. Лишь в самом конце я вдруг поняла, что в воде.

Войтех наконец отпустил ее, как будто поверив, что теперь с ней уже точно ничего не случится.

– Вы видели кого-нибудь рядом с Сашей? – спросил он у Нева, и Саша поняла, что тот успел к ней первым. Скорее всего, ее внезапный паралич – его рук дело, не зря он что-то колдовал.

– Она была одна, – уверенно заявил он. – Я никого не видел. Может быть, Лиля? – Он обернулся, но там, где минуту назад стояла Ванина сестра, было пусто. – Лиля?

7 июля 2014 года, 23.59

– Белые ночи – это так странно.

Замечание Лили нарушило уютную тишину, в которой они прогуливались по берегу до того, как столкнулись с Сашей. Возможно, Лиле тишина не казалась такой уютной, как Неву. Тот просто наслаждался ее компанией прохладным летним вечером, но ей это могло казаться скучным. Хотя именно она выступила инициатором прогулки.

– Мне кажется, я бы не смогла к этому привыкнуть.

Она не смотрела на него, когда говорила, предпочитая вглядываться в горизонт. Туда, где светлое небо соединялось со спокойной водой. Нев проследил за ее взглядом, засовывая руки в карманы брюк, чтобы не потянуться к очкам. Лиля порой посмеивалась над его привычкой протирать их стекла в моменты неуверенности и смущения. То есть практически всегда. Поэтому он решил, что ему стоит избавиться от этой привычки.

– Как можно спать, когда за окном так светло почти всю ночь?

Лиля наконец повернулась к нему, вопросительно вздернув брови, как будто ее действительно волновал ответ.

– Зашторивать окна, – пожав плечами, с улыбкой отозвался Нев.

Когда она посмотрела на него, он, наоборот, отвернулся. В последнее время ему стало проще выдерживать визуальный контакт с другими людьми, но смотреть в глаза Лиле он все еще избегал. Не хотел, чтобы она прочла в его взгляде что-нибудь лишнее. И сам боялся увидеть то, чего ему не хотелось бы.

– На самом деле это гораздо проще, чем весь остальной год просыпаться сумрачным утром без солнца, – добавил он.

Лиля хмыкнула.

– Непростой город. Ты никогда не хотел уехать отсюда?

Этот вопрос так удивил его, что он снова повернулся к ней.

– Уехать? Куда?

Теперь она пожала плечами.

– Да куда-нибудь, где нормальный климат. Хотя бы в Москву.

– Я прожил здесь всю жизнь. Уже довольно долгую жизнь. Не представляю себя в другом месте, если честно.

Лиля понимающе кивнула. Она хотела сказать что-то еще, но крик брата ее отвлек:

– Сашка! Ты куда?

Они с Невом синхронно закрутили головами, пытаясь разглядеть, что происходит. В этот момент Саша как раз вышла на берег озера и шагнула в воду. Прямо в одежде, не останавливаясь и не оглядываясь.

– Что она делает? – выдохнула Лиля, нахмурившись. – Саша, куда ты?

Их общая подруга словно ничего не слышала. Она уверенно шла в воду, та уже доставала ей до пояса, но Саша не делала попыток плыть. Лиля и Нев оказались на берегу первыми, до того, как подбежали Ваня и Войтех, а потому смогли оценить происходящее быстрее.

– С ней что-то не так, – взволнованно пробормотала Лиля и в замешательстве схватила Нева за руку. – Она сейчас уйдет под воду. Сделай что-нибудь!

Нев не заставил просить себя дважды. Саша была уже слишком далеко и шла слишком быстро, а он не мог назвать себя хорошим пловцом, поэтому, не сходя с места, привычным движением соединил кончики пальцев. Энергетический контур мгновенно замкнулся. В последнее время Неву порой становилось страшно от того, как легко и быстро стало это получаться. Заклятие тоже сплелось в секунды. И вот Саша замерла, стоя по шею в воде, повинуясь его воле.

Ваня и Войтех уже бежали к ней. Последний оказался намного быстрее, поэтому добрался до Саши первым, как раз в тот момент, когда она, не удержавшись, ушла под воду. Нев не стал «замораживать» ее надолго, зная, что это заклятие мешает дышать.

Только теперь он и сам побежал к озеру. Войтех уже тащил Сашу к берегу, Ваня спешил им на помощь. Нев остановился у кромки воды, разумно посчитав, что без него молодым мужчинам будет проще вытащить шокированную и дезориентированную Сашу.

Лиля и вовсе осталась на месте, чувствуя, как тяжело бьется в груди сердце и как ноги слегка сводит от пережитого испуга. Тревожное чувство не отпускало и теперь, хотя она видела, что Саша уже в надежных руках и утонуть ей не дадут.

То, с каким упорством она шла в водную бездну навстречу смерти, до сих пор стояло у Лили перед глазами. Должно быть, с таким же упорством ее приятель лез на дерево, с которого потом сиганул вниз. Это уже трудно было списать на внезапный психоз у одного и стресс от случившегося у другой. Здесь явно что-то происходило, а значит, может случиться с каждым из них. И это пугало.

Шорох за спиной заставил Лилю вздрогнуть и едва не подпрыгнуть на месте. Она обернулась, вглядываясь в темноту между деревьями, но ничего не смогла рассмотреть. Небо оставалось светлым, и ночь по-прежнему походила на пасмурный день, но в лесополосе залегали таинственные тени.

Сердце снова забилось быстрее, но сколько Лиля ни вглядывалась, так и не сумела рассмотреть ничего тревожного. Лишь птица вдруг резко вспорхнула с дерева, громко, пронзительно закаркав, как будто ее что-то спугнуло.

Лиля глубоко вдохнула и резко выдохнула, заставляя себя успокоиться и пытаясь унять сердцебиение. Она снова повернулась к озеру, решив, что лучше держаться поближе к остальным, но с удивлением обнаружила, что берег уже пуст.

– Эй, ребят? – позвала она, но никто ей не ответил. – Обалдеть… – выдохнула она то ли возмущенно, то ли обиженно.

Как они могли уйти, бросив ее здесь одну? Нет, понятно, что у Войтеха из головы вылетает все на свете, стоит его распрекрасной Саше сунуть голову в очередную петлю, но как могли о ней забыть родной брат и Нев? Почему-то забывчивость второго сейчас огорчала даже больше.

– Конечно, кому интересна Лиля, когда есть безбашенная Саша, вечно попадающая в передряги? – ворчала она себе под нос, направляясь к коттеджу. – Давайте все прыгать на одной ножке вокруг Сашеньки, которая в очередной раз едва не самоубилась, а Лилю бросим одну в лесу, она и сама дойдет…

Резкий звук ломающихся веток и грохот заставили ее снова обернуться, громко ойкнув. Она как раз шла среди растущих плотно друг к другу сосен, а потому здесь было гораздо темнее, чем на берегу. Лиля смотрела во все глаза, пытаясь найти взглядом упавшее дерево или тело, рухнувшее с него, но лес казался таким же спокойным, как и был до этого.

– Что за ерунда? – пробормотала Лиля, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Она снова повернулась, собираясь уже даже не пойти, а побежать к коттеджу, но замерла, так и не сделав ни шага.

Впереди не было коттеджа. Только частокол из деревьев, подпираемых снизу по-северному пышными кустарниками, зарослями черники и брусники, словно перед ней сгустилась чаща настоящего леса. Прежде чем Лиля успела окончательно это осознать, рядом в кустах что-то зашуршало. Потом затрещало и заклокотало.

Лиля непроизвольно попятилась, заметив между веток глаз. Человеческий, но при этом такой темный, что различить, где зрачок, где радужка, было невозможно. Глаз смотрел на нее, не мигая.

– Это нереально, – прошептала Лиля, убеждая себя. – Это не может быть реальным.

Наверное, и Саше, и тому парню, что погиб на вечере встречи, мерещилось нечто подобное. Вот они и шли в странных направлениях, и совершали странные поступки. Если она останется на месте, то с ней ничего не случится…

Ветки зашевелились, глаз тоже начал двигаться, словно его обладатель принялся вылезать из кустов. Лиля снова непроизвольно отступила назад, но тут же заставила себя остановиться.

– Это нереально, – повторила она чуть громче. – Мне все это только кажется.

Из кустов показалась голова. Это была женская голова, насколько смогла разобрать Лиля, хотя лицо почти полностью скрывали длинные черные волосы. Мокрые. Но поникший цветочный венок на них заставлял думать на женщину. Она приглушенно рычала, как показалось Лиле, с трудом выбираясь из куста. Всего в десяти шагах.

– Ты нереальна, – голос Лили дрогнул, зубы приглушенно клацнули, а на глаза навернулись слезы.

Из кустов уже показались плечи и руки. Сморщенная сероватая кожа навевала мысли об утопленницах. Женщина была облачена в длинную просторную мокрую рубаху, которая местами липла к телу, подчеркивая каждый изгиб. Какое-то смутное воспоминание промелькнуло в голове Лили, но во внятную мысль оформиться не успело.

Выпрямившись в полный рост, женщина шагнула вперед, становясь босой ногой на мелкие ветки, лежащие на земле. Снова раздался хруст, заполняя уши и давя на психику.

– Это нереально, этого нет, мне только кажется… – шептала Лиля, заставляя себя оставаться на месте.

Утопленница тем временем шагнула к ней, а рядом в других кустах закопошился кто-то еще.

– Да твою ж мать, – тонким голосом проскулила Лиля, срываясь с места.

Она бежала, не разбирая дороги, не замечая веток, царапающих лицо. Оглядывалась назад, но постоянно видела за собой мертвую женщину: та не отставала, как бы Лиля ни старалась оторваться. В голове молоточком стучала мысль: «Куда на самом деле я сейчас бегу?»

Лиля не знала ответа на этот вопрос. Лес вокруг нее изменился: он стал густым и темным. Озеро исчезло, как раньше исчез коттедж. Сердце в груди разрывалось от быстрого бега и страха. Одна ветка едва не выколола ей глаз, другая зацепилась за кардиган и какое-то время не пускала вперед. Не сумев его отцепить, Лиля просто выскользнула из рукавов, оставив кардиган болтаться на дереве. Несколько сосновых иголок запутались в длинных светлых волосах и жалили кожу не хуже пчел.

Лишь пробежав еще немного, она осознала, что больше не видит поблизости страшную утопленницу. Ноги несли ее дальше, поэтому ей пришлось ухватиться рукой за ствол ближайшего дерева, чтобы остановиться.

Тяжело дыша, Лиля осторожно оглянулась назад, потом по сторонам, но вокруг никого не было. Немного поозиравшись, она устало прикрыла глаза и прижалась лбом к дереву. Что ж, по крайней мере, страшное видение исчезло, а она сама пока в порядке. Правда, неизвестно где.

Оторвавшись от толстого ствола, Лиля снова оглянулась по сторонам, пытаясь сориентироваться, но ее окружали лишь деревья, а над головой темнело небо.

Темнело.

Лиля тихонько застонала. Когда успела наступить настоящая ночь? Еще было слишком рано! И вообще так сильно стемнеть не должно было!

Она в отчаянии стукнула кулаком по стволу. И тут же рядом что-то пронзительно закричало.

Становилось холодно. От бега Лиля взмокла, и теперь, оставшись в одной тонкой майке, начала дрожать даже от слабых порывов ветра. Лес наполняли тревожные звуки: шуршали листья, трещали, ломаясь, ветки, что-то ухало, вскрикивало, кряхтело и сопело. Краем глаза Лиля заметила движение и поторопилась пригнуться, пытаясь укрыться между толстым деревом и раскидистым кустарником. Она вглядывалась в темноту, стараясь рассмотреть, кого на этот раз принесло, но ее же укрытие закрывало ей обзор. Она лишь слышала тяжелые шаги и шумное дыхание рядом, но фигуру больше не видела.

Может быть, и не стоит пытаться, подумалось ей. Лучше затаиться и пересидеть. Может быть, ее не заметят и оставят в покое. Скоро должно начать светать, Нев ведь говорил, что темнеет не больше, чем на полчаса. Ей нужно дождаться рассвета и тогда искать дорогу к коттеджу.

Неизвестный ходил кругами, но не торопился убираться прочь. Лиля старалась даже не дышать, но с каждой секундой нервы ее натягивались все сильнее, ей с трудом удавалось заставлять себя оставаться на месте.

Внезапно неизвестный засмеялся. У него был тихий, леденящий душу смех, от которого сердце Лили замерло.

– Я вижу тебя, – насмешливо прохрипел незнакомый мужской голос. – Я тебя вижу.

Лиля зажала рот рукой, боясь выдать себя случайным звуком. Мышцы сводило от желания вскочить и убежать. Вся ситуация снова будила смутные воспоминания, но ей было слишком страшно, чтобы осмысливать это.

Пока ей хватало самообладания понять, что слова незнакомца – всего лишь способ выманить ее из укрытия. Лиля напоминала себе об этом снова и снова, как до этого убеждала себя в том, что происходящее нереально.

– Я. Тебя. Вижу, – отрывисто повторил мужчина. – Попалась!

Последнее слово он выкрикнул прямо ей в ухо, Лиля почувствовала на коже горячее дыхание и даже капельку слюны. Вскрикнув, она вскочила и бросилась бежать, так и не посмотрев на мужчину.

И снова она не разбирала дороги, снова ветки деревьев хлестали ее по лицу, а она пыталась закрыться от них ладонями, которые уже тоже были расцарапаны до крови. Бежать становилось все труднее. Это походило на страшный сон, в котором чем быстрее пытаешься бежать, тем медленнее двигаешься.

Преследователь настигал ее, она слышала его шаги и дыхание все ближе. С каждой секундой все сильнее хотелось сдаться, просто остановиться – и будь что будет. Она устала, нет больше сил.

И когда Лиля была уже готова это сделать, ее внезапно схватили. Лиля дернулась, пытаясь вырваться, но мужская рука перехватила ее за плечи.

– Это я, Лиля! Это я!

Голос казался знакомым, но Лиля пока не понимала, в чьи руки угодила. Взгляд не фокусировался на мужчине, поэтому она продолжала вырываться и отбиваться. Ей даже удалось ударить напавшего по лицу, дезориентировать его и освободиться, но в следующее мгновение ноги окаменели, а вместе с ними и все остальное, даже дышать стало тяжело.

И это словно пробудило ее от кошмара. Лес расступился, небо посветлело, и Лиля обнаружила себя в противоположном конце базы, наверху, у самого въезда. Ворота были закрыты, в окнах здания администрации не горел свет, а она стояла на самом краю уходящей вниз дороги. Еще немного, и скатилась бы кубарем вниз. Когда только успела сюда добежать?

Окаменение отпустило, и Лиля упала на колени, закрывая лицо руками и переводя дыхание. Кто-то осторожно коснулся ее плеча. Она вздрогнула, но на этот раз вырываться не стала, наконец осознав, что голос мужчины принадлежит Неву.

– Все хорошо, – успокаивающе прошептал он. – Все хорошо, это я.

Лиля кивнула, давая понять, что слышит его. И только после этого заплакала от облегчения.

8 июля 2014 года, 1.05

Вода и гель для душа, попадая на мелкие свежие царапины, нещадно щипали кожу, но Лиля игнорировала неприятные ощущения и продолжала остервенело тереть себя мочалкой. Ей нужно было смыть не только грязь и пот, но и липкий страх, который и не думал отпускать после того, как все закончилось. Казалось, он поселился под кожей и останется с ней навсегда. Здесь, в душе, за надежно закрытой на щеколду дверью, Лиля могла позволить себе поплакать из-за него еще.

На улице ей пришлось быстро взять себя в руки. Не хватало только демонстрировать брату, как сильно она испугалась. Он потом ей всю плешь проест, пытаясь отговорить приезжать на такие расследования. Нет, конечно, запретить не может, но Лиле не хотелось давать ему повод лишний раз читать нотации.

К тому моменту, как Ваня и Войтех добрались до нее, она уже сумела спрятать слезы, их видел только Нев. Но Нев был единственным человеком на этом свете, от которого у нее и так не было секретов.

Приняв душ, Лиля закуталась в белый махровый халат, который здесь выдавался каждому постояльцу. Конечно, он был усредненного размера, и она в нем тонула, но в этом была своя прелесть.

Быстро подсушив длинные волосы феном, не стараясь их уложить, Лиля выскользнула из ванной, пересекла холл второго этажа и юркнула в комнату, никого не встретив. Она не любила показываться перед посторонними в душевном раздрае и не при полном параде. А Саша и Войтех оставались для нее посторонними.

К счастью, Саша и сама где-то приходила в себя. Войтех если и решит кого проведать, то скорее ее, а не Лилю. Брат настоял на том, чтобы они этой ночью спали вместе в одной из комнат с двумя одноместными кроватями, но ему выпало дежурить первым, а потому он ошивался где-то внизу. После всего произошедшего они с Войтехом единогласно решили, что этой ночью всем мужчинам лучше по очереди дежурить возле камер. А заодно следить за тем, чтобы никто не попытался выйти из дома или сделать что-нибудь необычное. Под обезличенным «никто» подразумевались, естественно, Лиля и Саша.

Лиля уже уверилась в том, что ни перед кем не придется притворяться, что с ней все в порядке, когда в дверь тихонько постучали. Очень мягко, деликатно. Лиле даже не пришлось спрашивать, кто там. Так стучаться и терпеливо ждать, когда откроют, мог только Нев.

Она распахнула дверь, отчего-то улыбаясь. По-настоящему, а не пытаясь скрыть за улыбкой паршивое самочувствие.

– Ты уже легла? – увидев ее в халате, Нев досадливо поморщился. – Прости, не хотел тебя потревожить. Подумал, может быть, ты хочешь успокаивающего чая с мятой?

Он указал взглядом на небольшой поднос, который держал в руках. На нем действительно стояла чашка, от нее поднималась тонкая струйка пара. Рядом Лиля приметила тарелку с шоколадным печеньем. Она всегда любила шоколадное печенье. Интересно, Нев знал или оно оказалось в их общих запасах случайно?

– Прекрасная идея, – кивнула Лиля, пропуская его в комнату. – Вот только откуда у нас мята?

– По правде сказать, этот чай из пакетика. Зеленый с мелиссой. Но мятой пахнет.

Нев поставил поднос на тумбочку у Лилиной кровати и нерешительно замер.

– Не буду тебе мешать?

Фраза, предполагавшаяся как утверждение, прозвучала вопросительно, поскольку на самом деле Нев пытался понять, может ли он остаться или ему лучше сразу уйти. Вновь очень деликатно. Лиля вполне могла с ним просто согласиться, если хотела остаться одна. Но она поняла, что больше этого не хочет.

– Составишь мне компанию ненадолго? Могу поделиться печеньем.

От печенья он отказался, но на вторую кровать с готовностью сел. Лиля села напротив, взяла печенье, запила его чаем. Нев молча смотрел на нее, пока она не дожевала.

– Как ты?

Она пожала плечами, избегая встречаться с ним взглядом.

– Не буду врать, что все прекрасно, если ты обещаешь не говорить этого остальным. Но к утру буду в норме. Я ведь знаю, что все это было нереально. Я все время это знала. И повторяла себе. Но это не помогало. А знаешь, что самое смешное?

Она все-таки остановила на нем мечущийся взгляд. Нев предсказуемо покачал головой.

– Я поняла, почему эти видения мне что-то напоминали. Они из моего подсознания. Пока я собирала информацию об озере, искала легенды и местные страшилки, начиталась всяких историй. Чего там только нет, – Лиля нервно усмехнулась. – По большей части бред, но некоторые истории были так хорошо написаны, что даже меня пробрало. Вот две из них мне и явились. Причем одна-то была про утопленницу, хотя бы и про Купальскую ночь, а другая вообще не имеет к озерам отношения. Но все равно вылезла.

Лиля замолчала, снова осторожно пригубив чай. Нев продолжал смотреть на нее, как будто ожидая продолжения истории, но, так и не дождавшись, заметил:

– Главное, что все обошлось. И ты в порядке.

– Да, но, видимо, придется связаться с куратором. Перед тем, как отправиться сюда, я навела через него справки. Это озеро в списках Общества не числится. Есть несколько мест, где обитает сверхъестественное, но не здесь. В одном из озер даже живет существо, при встрече с которым человек сталкивается со всеми своими страхами. Как правило, с летальным исходом. Но это место далеко отсюда…

– Так ли это нужно? – перебил Нев тихо, заметив, что она начала нервно болтать. – Вмешивать твое Общество.

Лиля снова позволила себе встретиться с ним взглядом.

– Так ведь я в этой группе именно для этого. Чтобы успеть вовремя скрыть то, что должно быть скрыто. И вовремя оповестить Общество о том, о чем мы по какой-то причине не знаем.

Нев опустил взгляд и покачал головой.

– Ты ведь и сама больше не веришь в то, что это правильно.

– В определенных случаях иначе нельзя. Ты же сам видишь: гибнут люди…

– От незнания, – с нажимом возразил Нев. – Если мы выясним, что это, то поймем, как с этим бороться. Вы же ратуете за то, чтобы оберегать знание от других. И владеть им в одиночку. Это не защита, Лиля. Это попытка доминировать…

– Пожалуйста, давай не будем об этом, – нахмурившись, взмолилась Лиля. – Мы опять начнем ссориться, а я не люблю, когда мы ссоримся.

Нев только вздохнул и кивнул, соглашаясь. С минуту между ними висела несколько напряженная тишина, во время которой Нев разглядывал лицо Лили, пока она не нарушила ее, попросив с кокетливой улыбкой:

– Не смотри на меня. Я ужасно выгляжу.

– Ты не умеешь ужасно выглядеть, – возразил Нев, не отводя взгляда.

– А я заметила, что ты никогда не обращаешься ко мне на «ты» при других. Ты вообще никак ко мне не обращаешься.

Теперь улыбнулся и он.

– Ты тоже.

Оказалось, что договориться между собой им было проще, чем демонстрировать новую степень близости другим. С остальными членами группы Нев продолжал держать вежливую дистанцию, общаясь на «вы».

– Потому что это будет выглядеть странно? – то ли спросила, то ли объяснила Лиля.

Нев снова кивнул, продолжая улыбаться.

– Да, пожалуй.

Только сейчас Лиля заметила у него на скуле небольшой синяк. Она наклонилась вперед, присматриваясь, и удивленно протянула:

– Это что, я тебя так?

– Ты здорово брыкаешься.

– Прости. Издержки взросления с братом.

– Неужели вы дрались?

– Пока он был маленьким и хилым.

– Такое время было?

– Недолго.

Они оба рассмеялись, Нев при этом смущенно потер ушибленную скулу. Тем временем тарелка с печеньем опустела, Лилина чашка – тоже, поэтому Нев решил, что пора и честь знать. Главное – он убедился, что она в порядке. Или будет в порядке очень скоро.

– Давай унесу, – предложил Нев, забирая поднос, на котором Лиля составила посуду. – Не буду тебе больше мешать. Ложись спать. Завтра будем во всем разбираться.

Лиля кивнула и встала с кровати, чтобы проводить его до двери. Уже у самого порога она с чувством выдохнула:

– Спасибо. И за чай, и за то, что вовремя нашел меня. Я подозреваю, что здесь не обошлось без магии, но… Все равно спасибо.

Нев замер на мгновение, нахмурившись. Повернулся к ней.

– Ты ведь понимаешь, что магия нужна мне именно для таких случаев? Только для того, чтобы помогать. Я не стремлюсь к власти или бессмертию.

– Понимаю. Но аппетит приходит во время еды. – И предостерегая его возражение, Лиля торопливо добавила: – Просто будь с ней осторожен.

Чтобы окончательно лишить его возможности спорить, она легонько коснулась губами его щеки, стараясь дотянуться до небольшого синяка. Нев предсказуемо покраснел, растерялся и нервно поправил очки.

– Да… конечно… я всегда осторожен. Спокойной… спокойной ночи, да…

И он торопливо исчез за дверью, а Лиля наконец забралась в постель, погасила свет и закуталась в одеяло. Как ни странно, уснула она быстро, и когда до комнаты добрался ее брат, даже и не подумала проснуться.