28 октября 2013 года, 00:05

ул. Капитанская

г. Санкт-Петербург

Телефон очередной раз настойчиво пиликнул, сообщая о том, что его батарейка разрядилась. Войтех, в которого не лез уже не только кофе, но и чай из пакетиков, закрыл крышкой маленький заварочный чайник, бормоча себе под нос:

– No počkej chvilku, teď najdu nabíječku.

Зарядка лежала где-то в сумке, это он точно знал, поскольку уже заряжал телефон после приезда в Петербург, только теперь не помнил точно, куда положил ее после этого.

Оставив чай завариваться, он пошел в небольшую комнату, столь гостеприимно предоставленную ему Максимом. Тишина в квартире немного напрягала, но в то же время Войтех был рад ей. Отсутствие Максима и Ивана позволяло не тратить лишние силы на пикировки с ними. В конце концов, он не был железным, и многое из того, что ему говорил Иван, его на самом деле задевало, а Максиму он сам дал достаточно поводов для недоверчивого и напряженного отношения.

Сумка с вещами стояла в углу в точно таком виде, в каком Войтех ее оставил, когда только переехал. Поискав зарядку по внешним карманам, он открыл основное отделение и мгновенно замер.

Сверху, на вещах, лежала кобура, которую он обычно крепил к ремню. В этот раз он доставал ее из сумки только однажды, потом стало понятно, что пистолет ему не пригодится, а разгуливать с ним по городу, не имея разрешения, Войтех не хотел. Однако сейчас кобура была пуста.

Что-то большое, холодное и мерзкое шевельнулось в животе. Руки и ноги словно парализовало, хотя в голове в истерике билась мысль о том, что нужно срочно бежать, искать Сашу. Кроме нее, пистолет взять никто не мог. Зачем он ей, тоже было абсолютно ясно. Он опять отвлекся и пропустил момент, когда Ангел решил нанести удар. Снова попался на ту же самую удочку: Ангел отступал, давая поверить в минуту стабильности, а когда они расслаблялись, делал свой ход.

Войтех боялся пошевелиться, даже вздохнуть. Ему казалось, что стоит ему начать действовать, как он услышит выстрел.

«Не будь идиотом, пока ты тут сидишь, вероятность выстрела только растет», – рявкнул на него внутренний голос.

Это слегка привело его в чувство. Войтех стремительно выпрямился и вышел из комнаты. В первую очередь он проверил Сашину спальню, потом гостиную, а потом заметил свет в ванной. Он шагнул к ней, чувствуя, как по телу разливается болезненное покалывание, и мысленно молясь о том, чтобы выстрел не прозвучал. Кого он об этом просил, Войтех не знал. Возможно, просто старался дотянуться до Сашиного сознания, остановить ее. Может быть, он сможет разбудить ее?

Однако Саша не спала. Войтех понял это сразу, как вошел в ванную. Она подняла на него испуганный, но вменяемый взгляд. Войтех застыл на месте, глядя на нее, сидящую на полу с его пистолетом в руках.

– Что ты делаешь?

Саша несколько долгих секунд молча смотрела на него, по-прежнему сжимая в левой руке пистолет, как будто все еще собиралась с мыслями поднять его к виску и выстрелить.

– Прости, – наконец сказала она, – так будет лучше.

– Кому? – в его голосе прорезались злость и раздражение. – Мне? Максиму? Там, – он неопределенно кивнул назад, – люди ради тебя идут на преступление, все бросили свои дела, чтобы помочь тебе, а ты решила все закончить… так?

– Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня! – Впервые с тех пор, как все это началось, по ее щекам потекли слезы. – Ты что, не слышал Нева? Он не может гарантировать вашу безопасность во время ритуала. Участвуя в нем, вы все практически подписываете себе смертный приговор. Ради чего? Я же все равно ему достанусь. Не сейчас, так через много лет. Он все равно меня заберет, потому что из этого нет выхода! Ты же знаешь это, ты читал со мной дневник. Это моя прабабка связалась с ним, это мое проклятие, а не ваше. Я не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-то еще.

Войтех заставил себя медленно выдохнуть, успокаиваясь, а потом осторожно приблизился к ней и сел рядом на пол. Выждав пару секунд, так же плавно протянул руку и забрал пистолет. Покрутив его в руках, он убедился, что тот, как и положено, был на предохранителе, о котором Саша, скорее всего, ничего не знала. Это немного ослабило тугой узел в груди, который Войтех до сего момента даже не замечал. По крайней мере, выстрела быть и не могло, даже если бы Саша решилась.

– Ты не подумала о том, какой приговор подписала бы мне, если бы сделала это? – спокойно поинтересовался он. – Из моего пистолета. – Он покачал головой. – Да, мы все рискуем. Только ради возможности выиграть для тебя немного времени. Потому что мы любим тебя и готовы рискнуть ради тебя. Нельзя сказать, что нам не страшно, но мир, в котором тебя нет, пугает нас гораздо больше, понимаешь? Мы все готовы бороться за тебя. Хоть с Ангелом, хоть с дьяволом. За тебя и вместе с тобой. – Он повернул голову в ее сторону, разглядывая скорбный профиль. – Но не вместо тебя.

Освободившимися руками Саша вытерла щеки, но слезы все равно продолжали литься, как она ни пыталась прекратить этот дурацкий поток.

– Мне страшно, – в который раз за последние дни призналась она. – Мне страшно, потому что я даже не знаю, куда он забирает нас, понимаешь? Что он делает после этого? Где сейчас моя прабабка и все те, кто был в том альбоме? И я так боюсь, что вы тоже пострадаете вместе со мной. Хватит уже моей соседки, она ведь была виновата лишь в том, что жила за моей стеной.

– Причем здесь вообще твоя соседка? – Войтех так удивился, что даже забыл, что еще хотел сказать.

– Ты же не думаешь, что это случайность? – Саша посмотрела на него. – Они ругались четыре года, а погибла она в ту ночь, когда за стеной Ангел наконец-то нашел меня.

Войтех отвел взгляд в сторону. Он тоже думал об этом, но сейчас только убежденно мотнул головой.

– Даже если так, ты здесь ни при чем. Ты такая же жертва Ангела, как и она. И чем быстрее ты это осознаешь, тем больше шансов будет у всех нас. Ты должна понять, что имеешь право сопротивляться. Ты никому ничего не обещала, никаким Ангелам. Ты должна бороться, даже если знаешь, что все равно рано или поздно проиграешь. Мы сделаем все, что в наших силах, но этого будет недостаточно, если ты сама не выберешь жизнь. Да, страшно. Но это всегда было так. Жить и что-то делать, куда-то стремиться и чего-то добиваться, зная, что в конце тебя ждет только смерть и забвение, страшно. Так было всегда. Сейчас ничего не изменилось.

Саша молчала, признавая его правоту. Если бы на ее месте был кто-то из них, она точно так же рисковала бы, ни на секунду не задумываясь.

– Если бы тогда, в Праге, я знала, что это мои последние пять месяцев, я бы ни за что не ушла, – вдруг призналась она.

Войтех снова посмотрел на нее, на этот раз удивленно. Что-то заставило спросить:

– От расследований? Или от меня?

– От вас обоих, неужели ты этого еще не понял?

Он хмыкнул и снова отвернулся.

– Близость конца заставляет нас пересматривать приоритеты. Говорят, каждый день нужно проживать так, словно он у тебя последний. Те, кто несут эту чушь, никогда не проживали такой день – последний. Так невозможно жить. Ты приняла правильное решение. Правильное на тот момент, в тех обстоятельствах. Нам не стоит жалеть об этом. Ни мне, ни тебе. Даже если что-то очень важное прошло мимо. – Он переложил пистолет в левую руку, а правой обнял Сашу за плечи. – Сиюминутная важность – всего лишь иллюзия. По-настоящему важно то, что выбираешь с прицелом на перспективу.

– И тебе никогда не хотелось плюнуть на перспективу? Сделать что-то такое, чего хочется именно сейчас, в этот самый момент?

– Обычно это плохо заканчивается, – он криво улыбнулся. – Но это не значит, что я не делаю подобное время от времени. Тебе напомнить?

Он наклонился к ее губам, как и полгода назад целуя без требовательности и напора, давая возможность в любой момент отстраниться, но в этот раз она не стала его останавливать. Для нее сиюминутные желания часто были намного важнее перспективы. По крайней мере, они придавали сил дожить до этой самой перспективы.

Лишь спустя долгую минуту Саша наконец слегка отстранилась, но даже не попыталась выпутаться из его объятий.

– Ты не прав, – прошептала она, глядя ему в глаза, – это тоже важно.

– Сейчас гораздо важнее другое, – чуть охрипшим голосом заметил Войтех, продолжая обнимать ее за плечи. Другой рукой он неожиданно протянул Саше пистолет, держа его рукояткой к ней. Его взгляд в этот момент стал непривычно жестким. – Ты должна принять решение. Сделать свой выбор.

Саша перевела взгляд с его лица на пистолет, взяла его в руки, чуть задумавшись, а затем вернула обратно.

– Ты не застрелился в свое время, не застрелюсь и я.

– Почему это я должен был застрелиться? – Войтех удивленно изогнул бровь. – Никогда не рассматривал для себя подобной возможности. Пойдем, я заварил чай. Скоро вернутся остальные, и все будет готово к ритуалу. Уверен, будет весело.

28 октября 2013 года, 00.44

ул. Капитанская

г. Санкт-Петербург

Ближе к часу ночи все снова собрались в большой гостиной Рейхердов. Максим привез с дачи зеркало Александры Константиновны. За двадцать пять лет его поверхность потускнела и покрылась липким слоем пыли и грязи, поэтому его пришлось долго отмывать в ванной, но в конце концов оно снова сверкало.

– Как у кота яйца, – удовлетворенно кивнул Ваня, снова заставив Сашу улыбнуться и вызвав недоумение на лице Войтеха.

Лиля привезла хулахуп, и теперь отпаивала «от стресса» вернувшихся последними брата и Нева. Все было готово, и все было бесполезно. Зеркала Смерти они так и не нашли.

Саша, сидя в самом углу на диване и молча наблюдая за чересчур суетливыми друзьями и мужем, отчаянно надеялась, что его и не найдут. Она пообещала Войтеху бороться до конца, но по-прежнему не хотела подставлять никого из них. И она почему-то была уверена, что ей осталось продержаться всего одну ночь. Утром они все будут в безопасности. Даже если без нее.

В голове без конца крутились страшные картины: ее изломанное тело на асфальте, на полу в ванной с выполнившим свое назначение пистолетом, в процедурном кабинете в луже крови, зажатое между рулем и сиденьем разбитой коричневой Ауди… У нее было столько шансов закончить все и не подвергать опасности любимых людей, но она ни одним не воспользовалась.

Саша все еще чувствовала Ангела рядом, но больше не видела его даже боковым зрением. Как будто теперь он сидел у нее в голове и демонстрировал ей ее слабость и трусость.

– У нас все равно нет последнего зеркала, – наконец сказала она.

Лиля посмотрела на часы и спокойно заявила:

– На этот счет можешь не волноваться, его скоро привезут.

– Кто? – Нев удивленно посмотрел на нее. – И что за зеркало, мы ведь так и не придумали, каким оно должно быть?

– О, поверьте, это нам подойдет, – Лиля улыбнулась. – Это зеркало, которому уже много лет. Оно долго кочевало из дома в дом и повсюду за ним тянется кровавый след. Его прозвали зеркалом-убийцей. Уж не знаю, правда это или совпадение, – слукавила она, – но я думаю, что для наших целей оно в любом случае подойдет.

– И где же ты такое чудо внезапно взяла? – насторожился Ваня, даже забыв на время о своем чае.

– У знакомого одолжила, – уклончиво ответила Лиля. – Он коллекционер, собирает подобные вещи. Обещал доставить его… – она снова взглянула на часы. – В общем, с минуты на минуту должно быть здесь.

Ваня поставил чашку на низкий журнальный столик и с подозрением посмотрел на сестру.

– Что еще за знакомые со смертельными зеркалами?

– Ты его не знаешь, – отмахнулась Лиля.

– Насколько опасно приносить такую вещь в свой дом? – испуганно спросила Саша.

– Мой приятель заверил меня, что до тех пор, пока зеркало занавешено и в нем никто не отражается, оно неактивно и безопасно. Если не будем надолго его открывать, то никто не пострадает. – Лиля с тревогой посмотрела на Войтеха, но ничего не сказала.

Саша следом за ней тоже бросила взгляд на Войтеха, прекрасно понимая, что в зеркале во время ритуала отражаться будет именно он. Мало того, что ритуал все же состоится, но теперь он становится еще опаснее. Как минимум для одного человека.

– Может быть, не стоит так рисковать из-за меня? – обреченно спросила она, понимая, что ее никто не послушает.

– Поздняк метаться, Айболит, – отрезал Ваня. – Мы с Невом уже грабанули антиквара. Как теперь возвращать – без понятия, там же, небось, полиции уже выше крыши.

– Дементьеву позвоним, объясним ситуацию, попросим как-то аккуратно вернуть, – предложил Войтех. – Я думаю, он пойдет нам навстречу.

В этот момент раздался звонок домофона, прервавший этот разговор: привезли последнее зеркало.

Когда двое молчаливых мужчин внесли большое, с человеческий рост, задрапированное черной плотной тканью зеркало в гостиную, в ней как будто сразу стало на пару градусов прохладнее. Нев тут же обошел зеркало вокруг, с интересом разглядывая его, а Войтех прислушался к своим ощущениям.

– Я ничего не чувствую, – он ободряюще улыбнулся Саше. – Если это зеркало действительно убивает, то делает это медленно. Мы успеем.

Саша кивнула, не чувствуя и сотой доли его уверенности. Решив заняться хоть чем-то, кроме копания в собственных страхах, она принялась вытаскивать из большой коробки разнокалиберные свечи. Нев сказал, что в целях безопасности лучше будет отключить электричество во время ритуала, оставив лишь пламя свечей. В целях безопасности… Саша едва не рассмеялась от этой мысли.

– Нев, проинструктируйте нас, чего делать-то, – попросил Ваня, – раз уж у нас есть все зеркала.

– Необходимо правильно их установить, – принялся объяснять Нев. – Они должны образовывать пятиконечную звезду вокруг центра, – он положил привезенный Лилей хулахуп посреди комнаты. – При этом под определенными углами зеркала будут отражаться друг в друге.

Мужчины под чутким руководством Нева расставили зеркала. Самые большие стояли на полу, другие, поменьше, – на стульях. К счастью, комната была достаточно просторной, чтобы сформировать правильную «Печать Темных Ангелов».

– Мое место здесь, – Нев указал на одну из вершин. – Сашино – в центре круга.

Саша посмотрела на лежащий на полу хулахуп, ясно понимая, что она не хочет этого делать. Как будто кто-то стоял рядом с ней и шептал на ухо, что она об этом пожалеет. Видя ее заминку, Максим на несколько секунд обнял ее, а затем заглянул в глаза.

– Давай, Сань, все будет хорошо, – пообещал он. – Зато скоро мы забудем об этом кошмаре.

Саша кивнула и, не давая себе больше слушать голос того, другого, шагнула в центр импровизированного круга.

«Поздняк метаться, Айболит», – мысленно велела она себе.

Не сводя с нее взгляд, как будто боясь, что она опять передумает, Максим тоже подошел к зеркалу, привезенному с дачи, и повернулся к нему спиной.

– Давайте начинать, – предложил он, оставив неозвученной фразу «пока не поздно».

– Да, давайте поторопимся, – согласился Нев.

Они зажгли свечи и погасили в комнате свет. Все электроприборы были выдернуты из розеток заранее. Каждый встал перед своим зеркалом, Войтех свое еще и расчехлил. Поймав в зеркале взгляд своего отражения, он почувствовал, как по спине пробежал холодок.

«А вот теперь я тебя чувствую», – подумал он, но озвучивать эти мысли не стал. Не стоило нервировать Сашу еще больше.

Он повернулся к зеркалу спиной и вместе с остальными потянулся к хулахупу, который пока лежал на полу. Нев наставлял:

– Нужно, чтобы вы все взялись за обруч двумя руками. Ни в коем случае не отпускайте его во время ритуала, не убирайте даже одну руку – разорвете цепь. Хочу предупредить, что во время ритуала могут быть неприятные ощущения. Придется потерпеть.

– Да вроде не нежные барышни, – самоуверенно отмахнулся Ваня.

– Что делать мне? – спросила Саша.

– Прежде всего, снимите кулон, – попросил Нев. – Наденете его обратно, когда я вам скажу. Стойте лицом ко мне, старайтесь не шевелиться, как минимум, не сходить с места. И, конечно, вам категорически нельзя покидать пределы этого круга, – он указал на обруч. – Отнеситесь к этому с должной серьезностью. Это касается всех, – он обвел сосредоточенным взглядом остальных. – Любое нарушение – и мы все погибнем. Не сходите со своих мест, не совершайте лишних движений. Даже если вам кажется, что это необходимо.

Все сосредоточенно кивнули. Саша сняла с себя кулон, зажав его в кулаке, и встретилась взглядом с Максимом. Тот послал ей ободряющую улыбку, хотя она прекрасно видела, как сильно он напряжен. Она улыбнулась в ответ, и в ту же секунду краем глаза заметила какое-то движение в зеркале Власти, но когда она посмотрела туда, за спиной Нева была уже только ровная гладь стекла.

– Прошу вас также соблюдать тишину, – добавил Нев. – Я буду читать… назовем это заклинаниями. Мне нельзя сбиваться, а вам – вмешиваться.

– А вам разве не нужна для этого книга? – удивилась Лиля. Сейчас Книга Темных Ангелов безмятежно покоилась в стороне, на журнальном столике.

– Нет, я буду читать по памяти, там несложно.

– Может, ее на всякий случай рядом положить? – предложил Ваня. – Вдруг забудете чего, а разрывать круг нельзя сами же сказали.

– Давайте уже начинать! – неожиданно рявкнула Саша, но тут же смутилась. – Простите. – Тень, которую она все время улавливала краем глаза в зеркалах, но так и не могла рассмотреть, пугала ее и заставляла нервничать еще больше. Пути назад не было, поэтому теперь Саше хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Будь ее воля, она бы провела этот ритуал где-нибудь далеко за городом, раз уж избежать его не удалось, хотя бы на родительской даче, но Нев твердо заявил, что прятать ее нужно там, где Ангел ее нашел. Он утверждал, что соседям ничего не угрожает. Впрочем, ей он не говорил и об угрозе для них шестерых.

– Лучше, если между мной и Сашей ничего не будет находиться, а я смогу уделять внимание всему происходящему, а не смотреть в одну точку, – спокойно пояснил Нев Ване, а потом перевел взгляд на Сашу. – Если все готовы, то давайте начинать.

Все выразили полную готовность, поэтому Нев, еще раз напомнив о необходимости соблюдения тишины, соединил перед собой руки, закрыл глаза и принялся что-то шептать. Даже Максим и Ваня, стоявшие рядом с ним, не могли разобрать его слов, и только Лиля знала, что говорит он сейчас на языке, который понятен единицам. Тем, кого выбрала Книга.

В какой-то момент слова, произносимые Невом, зазвучали громче, но понятнее от эт ого не стали. Сам Нев при этом опустил все еще соединенные руки к обручу и, лишь коснувшись его, развел их в стороны и взялся за обруч так же, как и остальные. Те сразу же ощутили легкое покалывание, которое начало исходить от металлической поверхности обруча.

Нев открыл глаза и посмотрел на Сашу. Произносимые им слова начали походить на ритмичный речитатив, идущий по кругу. Саше казалось, что они как будто проникают внутрь нее, проходят насквозь, к Войтеху и Лиле, стоящим позади нее. Воздух был как будто наэлектризован, того и гляди начнут сверкать молнии. Она сильнее сжала кулон в руке, чувствуя, что из пальцев уходит вся сила. Почти нестерпимо хотелось обо что-нибудь опереться, но она заставляла себя стоять на месте и смотреть прямо на Нева, не выискивая больше по зеркалам тень. Нев тем временем тоже неотрывно смотрел на нее, и зрачки его при этом расширялись все больше, не оставив вскоре ни миллиметра радужной оболочки. Зрелище было отчего-то пугающим и завораживающим одновременно.

Остальным приходилось несладко: в ритм словам Нева по металлическому кольцу как будто проходили разряды электрического тока. И если Саше они только казались, то все остальные вполне их ощущали.

Войтех сильнее сжал руками обруч, хотя от этого покалывание только усилилось, но он очень боялся, что иначе может непроизвольно разжать пальцы. Краем глаза он видел, как Лиля нервно кусает губы и ерзает на месте. Больше всего он боялся, что не выдержит именно она, все-таки из них пятерых у нее были самые нежные руки.

Громкость голоса Нева все возрастала, а вместе с ней нарастало напряжение. Войтеху показалось, что даже свечи начали гореть интенсивнее. Неожиданный грохот сверху заставил его вздрогнуть. Можно было подумать, что у соседей сверху упало что-то массивное, например, шкаф, но эта иллюзия развеялась, едва еще один грохот удара донесся со стороны стены, за которой находилась пустая кухня. Похоже, Ангелу не нравилось то, что происходит. Однако Нева шум никак не отвлек от его дела, он его как будто даже не заметил. Он продолжал громко и четко повторять непонятные никому словесные формулы, сосредоточенно глядя на Сашу почерневшими глазами. Пламя свечей отражалось в стеклах его очков, делая его похожим на мрачного жреца какого-то древнего опасного бога. Неуверенный в себе историк, преподаватель-заика куда-то временно исчез.

Ни Ваня, ни Максим, казалось, тоже не обращали внимания на то, что происходит вокруг, словно не слышали усиливающегося грохота, который явно пытался заглушить голос Нева, зато Лиля, понимавшая опасность ситуации почти так же хорошо, как и сам Нев, бледнела все сильнее.

«Теперь уже поздно бояться, – напомнила она себе, – теперь единственный шанс выбраться из всего этого без потерь – не разжимать руки и надеяться, что все остальные сделают так же».

Она позволила себе один короткий взгляд на Ваню и Сашу, а затем снова уставилась на свои руки, сжимающие хулахуп.

Голос Нева достиг какой-то верхней точки и внезапно смолк. Напряжение выросло до предела, грохот тоже мгновенно затих. В повисшей тишине Нев быстро велел:

– Саша, надевайте медальон.

Саша кивнула и подняла руку к шее, чтобы расправить цепочку, но внезапно замерла: в зеркале позади Нева явственно проступила тень.

– Если наденешь – пожалеешь, – донесся до нее вполне различимый голос, хотя она могла бы поклясться, что никто, кроме нее, его не услышал. – Я убью его, – продолжил голос, и тень внезапно метнулась в соседнее зеркало, перед которым стоял Максим. – Или его.

Тень исчезла так же быстро, как и появилась, чем напугала Сашу еще больше: она точно знала, что та в каком-то зеркале. Приглядевшись в отражение зеркала Власти, Саша смогла разглядеть за своей спиной Войтеха и тень позади него.

– Или его? – словно насмехаясь, спросил Ангел. – Кто тебе дороже всех? А может быть, обоих? – Он снова мелькнул за Максимом, а потом быстро заметался по зеркалам, не останавливаясь ни в одном из них.

Саша отрицательно замотала головой, не решаясь ничего произнести вслух. Рука с кулоном безвольно опустилась вниз.

– Саша, – позвал Нев. – Немедленно наденьте медальон!

Обруч уже не покалывал, он буквально жег руки, Нев чувствовал, что еще немного – и он потеряет контроль над ситуацией. Происходило то, чего он больше всего боялся: Ангел уже слишком сильно запугал Сашу и получил над ней власть. Она устала ему сопротивляться. Это могло стать концом для них всех.

Ангел перестал метаться в зеркалах и снова замер за Максимом, приковав к себе Сашин взгляд.

– Ты все равно будешь моя, – четко произнес он. – Сейчас или потом.

Саша тяжело сглотнула и перевела взгляд на мужа. Тот смотрел на нее, бессловно моля надеть этот чертов кулон. По его бледному лицу стекали капельки пота, видимые даже в полутьме гостиной, светлые волосы прилипли ко лбу, но глаза были полны решимости. Саша видела, как тень вышла из зеркала и приблизилась к нему. Максим заметно вздрогнул, как будто что-то почувствовав.

– Саша! – снова позвал Нев, и на этот раз голос его донесся как будто издалека.

Она перевела взгляд в зеркало Власти, разглядывая в нем отражение Войтеха. Тот смотрел на нее с таким же выражением, как и Максим. Внезапно они показались Саше очень похожими друг на друга, различались только цветом волос. Даже глаза у обоих были одинаково серыми. Не поэтому ли оба были ей так дороги?

Полтора года назад, когда они отправились на свое первое расследование, обстоятельства вынудили Войтеха играть в «русскую рулетку» с одним из отшельников в далекой тайге Хакасии. Когда Саша спросила, почему он был готов пожертвовать собой ради них всех, Войтех рассказал ей о «допустимых потерях». Тогда он считал себя «допустимой потерей», которой можно было пожертвовать ради спасения остальных. И только теперь Саша поняла весь смысл его слов. Даже если когда-нибудь она все равно достанется Ангелу, не важно, завтра или через много лет, он получит только ее одну. Она одна – допустимая потеря. Все вшестером – уже нет. Единственная надежда остальных – закончить ритуал.

«Хватит тормозить, надевай кулон, пока не убила всех!» – велел внутренний голос.

– До встречи, – вслух прошептала Саша, застегивая цепочку на шее.

Тень тотчас же исчезла.

Нев отрывисто произнес еще какую-то длинную непонятную фразу, пламя свечей взвилось на добрых полметра, а потом вернулось в норму. Наэлектризованность воздуха мгновенно растворилась, обруч перестал жечь руки. Глаза Нева тоже стали прежними, он облегченно выдохнул:

– Вот и все. Все закончилось.

28 октября 2013 года, 2.00

ул. Капитанская

г. Санкт-Петербург

– Теперь можно включить свет, – тихо сказал Нев, доставая из кармана платок и протирая вспотевший лоб.

Максим щелкнул выключателем, и комната, до этого освещаемая только дюжиной свечей, сразу перестала выглядеть как место проведения магического ритуала.

– Опять обошлось без спецэффектов, – разочарованно протянул Ваня.

– Тебе не хватило спецэффектов? – проворчала Лиля, задувая свечи. – Нев и так едва на ногах стоит… Да и я тоже.

Естественно Ване нашлось, что на это возразить, а Лиле – чем парировать, но Войтех их не слушал. Он смотрел на то, как Максим крепко обнял Сашу, что-то шепча ей на ухо. Наверное, о том, что все теперь будет хорошо. Он и сам это чувствовал: Саше больше ничего не угрожало, а это означало, что настала пора выполнить свое обещание.

Конечно, Войтех собирался сдержать данное Максиму слово, но совсем не ради Максима. Хотя тот ему нравился как человек, его личное счастье было для Войтеха гораздо менее важно, чем свое собственное. А Саша могла бы сделать его счастливым, как он думал. Из всех женщин, которых он встречал после Кристины, только она одна и пробудила снова в нем желание построить что-то серьезное. При других обстоятельствах он обязательно попробовал бы это сделать, но обстоятельства им были предложены совершенно конкретные.

Войтех почти не сомневался в том, что ему удалось бы сейчас сыграть на Сашиной эмоциональности и увести ее у Максима. Он слышал все ее оговорки на даче и понял все, что она пыталась сказать ему в ванной. Вот только оставить мужа, который ее обожал и все для нее делал, когда у того заболел отец и он нуждался в ее поддержке, как никогда раньше, она, скорее всего, сочла бы подлостью. Осознание этого могло настигнуть ее до или после принятого решения, но определенно настигло бы. На женщин, готовых время от времени сбегать к любовнику, а потом невозмутимо возвращаться в супружескую постель, Саша тоже не походила. Войтех знал таких, встречался с ними и мог легко определить, относится женщина к такому типу или нет. Саша не относилась.

Кроме Максима, была еще его работа и условия контракта. Директор ясно дал понять, что сочтет контракт нарушенным, если Войтех решит сблизиться с кем-то из тех, кого пригласил на расследования. Потерять работу, которая последние полтора года позволяла ему чувствовать себя снова живым, он не хотел. Без нее он опять стал бы полунищим преподавателем в колледже, постоянно пребывающим в состоянии депрессии средней тяжести. Воспоминания о том времени были еще достаточно свежи, Войтех ни в коем случае не хотел его повторения.

Были еще его мрачные предчувствия насчет преждевременной кончины и тот факт, что все это время он врал Саше, а та считала подобное непростительным. Каждое в отдельности, эти обстоятельства едва ли могли стать серьезным препятствием, но все вместе вынуждали Войтеха сейчас отойти в сторону и сделать вид, что он действительно не претендует на Сашу.

Он тихо выскользнул из гостиной, зашел в свою комнату, чтобы взять заранее собранную сумку, и так же тихо прошел в прихожую. В какой-то момент он поймал себя на том, что нарочито медленно шнурует обувь, как будто в глубине души надеялся, что Саша успеет его остановить. Это заставило его разозлиться на самого себя, поэтому он быстро расправился со шнуровкой. В гостиной Ваня как раз задавался вопросом, прилично ли начинать пить в третьем часу утра понедельника.

– Войта? – послышался удивленный голос Саши, едва только он успел снять с вешалки свою куртку. – Ты уходишь?

– Да, – он бросил на нее быстрый взгляд. – Мне пора.

– Постой, – она шагнула к нему и коснулась рукой его плеча, как будто хотела задержать. – Останься еще немного.

– Будет только хуже, – тихо возразил Войтех. Он вздохнул, прикрыв глаза на мгновение, а потом посмотрел на нее. – Ты же и сама это понимаешь. Ведь понимаешь?

Она покачала головой, и в ее взгляде читалось упрямое отрицание. Он взял ее за плечи, слегка сжав их, заставляя смотреть себе в глаза.

– Я всего лишь иллюзия, Саша. Ты меня не знаешь, – тихо, но уверенно сказал Войтех. – Не знаешь, какой я, о чем я думаю, чем живу, к чему стремлюсь и куда иду. Ты не знаешь, какой я в повседневной жизни. Ночью в постели, утром на кухне, когда устал, болен, огорчен или зол. Ты видишь меня пару раз в год во время наших приключений, и я кажусь тебе интересным, загадочным, привлекательным. Я привлекаю тебя, потому что я твое приключение, спасающее от серости повседневной жизни. Может быть, тебе кажется, что со мной твоя жизнь превратится в одно сплошное приключение, но все будет не так. Я стану частью повседневности, и иллюзия развеется. Ты будешь разочарована, когда узнаешь меня лучше. И возненавидишь меня за это разочарование, когда поймешь, чего лишилась ради него.

– А если ты ошибаешься?

– Лучше пусть сейчас ошибусь я, чем ты. То, что есть у вас с Максимом, дается единицам. Не потеряй это. Разбить чашку легко, а клеить бесполезно: горечь остается. Поверь мне, ты этого не хочешь.

Саша еще несколько долгих секунд смотрела ему в глаза, как он того и хотел, и наконец разжала пальцы, которыми все еще сжимала его плечо.

– Уходи.

Войтех кивнул и отпустил ее, гадая, приняла ли она его доводы или просто разозлилась. Впрочем, детали не имели значения, цели своей он достиг.

– Береги себя.

Он подхватил сумку с вещами и вышел за дверь, оставив Сашу в прихожей одну. Она еще несколько мгновений смотрела на закрытую дверь, слушая стихающие шаги на площадке. Затем где-то далеко скрипнули двери лифта. Они уже давно скрипели, она заметила это несколько месяцев назад. Большой грузовой лифт приезжал тихо, а маленький скрипел. Войтех уехал на маленьком.

С самого начала Саша боялась, что так и будет: если он узнает о ее чувствах к нему и попытается объяснить, почему это неправильно, она будет чувствовать себя глупо и жалко. Примерно так она теперь себя и чувствовала. Уставший мозг разрывало от двух противоречивых чувств. С одной стороны, ей хотелось догнать его, сказать, что она хочет узнать его в повседневной жизни, узнать, какой он ночью в постели, утром на кухне, какой он, когда устал или огорчен, куда идет и к чему стремится. С другой – самолюбие и гордость внутри в два голоса требовали удалить его номер из телефона, контакт из Скайпа, сделать все то, что она должна была сделать еще пять месяцев назад. Вычеркнуть его из своей жизни, выбросить прочь из головы. Швырнуть ему вслед хрустальной вазой все его приключения и расследования и навсегда забыть о нем.

Саша развернулась и прошла мимо гостиной, в которой слышались голоса ее мужа и друзей, закрыла за собой дверь спальни и, не раздеваясь, забралась под большое теплое одеяло, свернувшись калачиком и почти спрятав лицо в коленях.

«Не забудь дышать, Саша», – напомнила она себе, закрывая глаза и почти мгновенно проваливаясь в тяжелый, но впервые за последние три недели спокойный сон.