К ним так никто и не приехал. Марк не знал, радует его этот факт или огорчает. Скорее, он не испытывал по данному поводу никаких эмоций. Возможно, их выключила еще и полубессонная ночь. Даже когда Максим сменил его на несколько часов, прежде чем уехать в Соснянку, он все равно уже не смог нормально поспать.

С Ритой они с самого утра перебросились лишь парой фраз. Вместе выпили кофе и отправились домой. У него не было сил разговаривать. Она тоже молча вела машину, сосредоточенно глядя на дорогу. Тоже размышляла, почему Никита не приехал? Или же ее молчание вызвано произошедшим вчера? Точнее, не произошедшим.

Марк сам не знал, зачем пытался ее соблазнить, ведь еще утром ни о чем таком даже не думал. Но что-то в ее взгляде в тот момент, когда он предложил остаться на даче, дало ему понять, что она подумала именно об этом. Он не смог удержаться. Для него это было своеобразной шуткой, проверкой, как далеко она может зайти в своих желаниях. Правильная честная Маргарита. Он осознанно дразнил ее, но не мог отрицать того, что, если бы она не остановила его, он пошел бы до конца.

Рита в каком-то плане ему нравилась, хоть порой и бесила своей правильностью и еще больше — своей влюбленностью. Но совершенно точно он не отказался бы переспать с ней. И все же кое-что смущало его: вчера, когда он целовал ее, когда держал в объятиях и касался нежной кожи, он испытывал причудливую, давно забытую смесь эмоций и чувств. В этом было нечто большее, чем просто сексуальное возбуждение. Он хотел ее, но в это желание примешивалось что-то еще. Что-то, чего он никогда не испытывал с Лерой, и чему сейчас не собирался искать определения, подсознательно понимания, что результат будет очень неожиданным.

Оставаться дома одному не хотелось, чтобы не начать копаться в своих мыслях, а заглушить внутренний голос было нечем. В воскресенье Рита вылила последний виски, а просить ее заехать в магазин казалось ему очень глупой идеей. Можно, конечно, дойти до магазина самому, когда она уедет, но он выбрал другой путь: попросил отвезти его сразу в Апраксин переулок. Либо там он отвлечется на что-нибудь, либо виски наверняка есть у Леры. Возможно, мать ошибается, и алкоголизм уже не стоит на повестке дня, а мирно расположился в его гостиной? Ему было плевать.

Им пришлось сделать приличный круг, чтобы заехать в центр города, зато удалось уговорить Риту взять машину.

Как ни странно, в квартире стояла полная тишина. Лера крайне редко куда-то ходила сама, а когда находилась дома, либо слушала музыку, либо включала телевизор, даже если для фона. Тишину она соблюдала только тогда, когда в салоне проходил очередной сеанс. Насколько он помнил, первая половина дня собиралась быть свободной.

Марк быстро прошелся по комнатам и даже заглянул на кухню, но Леры нигде не было. Неужели Ксения ее куда-то увезла? Он прислушался к звукам, проходя мимо салона, но там тоже было тихо. На всякий случай заглянул и туда, и наконец нашел хоть одного живого обитателя в этой квартире. Мертвых искать было без надобности: знакомую старуху он давно приметил в коридоре. Она стояла в темном углу как молчаливое напоминание об их провале. Нападать пока не решалась, чему он не мог не радоваться.

Ксения сидела за столом, молча разглядывая разложенные на столе карты Таро, и курила длинную сигарету в мундштуке. Судя по терпкому запаху в воздухе — вишневую. Марк такие терпеть не мог. Не только из-за запаха, но и из-за того, что они неизменно означали: Ксения нервничает. Она и так обладала сложным характером, а в такие моменты становилась совершенно невыносима. Появилось трусливое желание сбежать, но бессонная ночь, проведенная наполовину за столом, наполовину на неудобном диване, утверждала, что бегун из него сейчас крайне неважный.

— Привет, — поздоровался он, делая вид, что не замечает вишневой сигареты.

Ксения лишь одарила его тяжелым молчаливым взглядом.

— Где Лера?

— Пошла по магазинам.

— По магазинам? — Марк удивленно уставился на нее. — Одна?

— Ей двадцать пять лет, — Ксения поморщилась, как от зубной боли, и сделала глубокую затяжку, выпуская в воздух новую струйку противного дыма. — Пора уже приучаться к самостоятельности.

— Да, но…

Именно Ксения всегда была сторонницей держать Леру на коротком поводке. Марк давно дал бы ей немного больше свободы. Он не считал Леру готовой к ней, но был уверен, что лучший опыт набирается собственными ошибками. Ксения словно прочитала его мысли, усмехнулась презрительно и снова затянулась своей вонючей сигаретой.

— Садись, чего стоишь.

Марк подошел к столу и послушно сел на стул напротив нее.

— Ты что же думаешь, что мы вечно сможем ее контролировать? — продолжила она. — Тебе скоро надоест весь этот маскарад с призраками, захочешь обычной жизни. Влюбишься, женишься чего доброго. Леру мне оставишь или себе заберешь? Вот жена будет счастлива…

— Не собираюсь я ни в кого влюбляться, — перебил ее Марк, — тем более жениться. Хватит, наигрался в любовь в молодости.

Ксения фыркнула, затушила сигарету в пепельнице и посмотрела на него так, словно видела перед собой безмозглую амебу.

— Посмотри на карты.

Марк посмотрел на разложенный пасьянс, но он никогда не разбирался в Таро. Не понял, что предсказывают карты, и в этот раз.

— И что здесь?

— Любовь. На твоем пути.

— В самом деле? — он рассмеялся. — Тогда, конечно, это все меняет. Теперь я просто обязан влюбиться, раз твои карты так сказали. Кандидатку сам могу выбрать или ты и это знаешь?

Ксения несколько секунд молча смотрела на него, не обращая внимания на сарказм в его голосе, а затем растянула губы в ухмылке.

— Можно подумать, ты не знаешь.

Как всегда, разговор о личной жизни начал его раздражать. А после прошедшей ночи казался особенно неприятным. Он вообще не мог понять, зачем Ксения завела эту странную тему. Даже если карты действительно так предсказывали, ей-то какое дело?

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать, — он снова поднялся на ноги. — И если уж все же так случится, Леру заберу, не волнуйся, тебе не оставлю.

— Сядь! — теперь ее голос звучал как приказ, и он снова подчинился, разозлившись на самого себя. Уже больше года он не в больнице, не обязан делать все, что она скажет, а все никак не может избавиться от дурацкой привычки. — Это не все, о чем я хотела поговорить, — продолжила Ксения.

— Страшно представить, что ты скажешь дальше, — съязвил он.

Она молча перевернула еще одну карту, до этого лежавшую на столе рубашкой вверх. Даже Марку было знакомо ее значение — Смерть. Он вопросительно посмотрел на Ксению, ожидая дальнейших объяснений, но в животе уже начал завязываться неприятный узел. Это его смерть? Или, как это часто бывает в раскладах дурацких Таро, Смерть означает не физическую смерть, а что-то другое? Никогда ему в этом не разобраться.

Несмотря на постоянное общение с призраками и добровольный эксперимент по переходу границы для общения с Павлом, умирать он не хотел. Иногда сам себя убеждал в том, что терять ему в этой жизни нечего, а значит, и держаться за нее особого смысла нет, но мысли о возможной смерти его страшили.

— Я разрешила Лере побродить по магазинам не только потому, что хотела приучить ее к самостоятельности, — сказала Ксения. — Но и потому, что нам нужно поговорить наедине. Полагаю, ты узнал карту.

Марк кивнул.

— Я нагадала кому-то из нас смерть.

Значит, все же первый вариант. Неприятно.

— Кому-то из нас троих? — уточнил он.

— Четверых.

— Рита здесь причем?

Ксения улыбнулась, и в этой улыбке Марк разглядел презрение победителя. Ксения часто так улыбалась, когда оказывалась в чем-то права.

— Мы втянули ее в свои дела, и теперь для карт она одна из нас.

— И ты… не знаешь точно, чья это смерть?

Ксения развела руками, и теперь на ее лице читалась искренняя тревога.

— Карты отказываются говорить. Формулировки становятся слишком расплывчатыми, когда я пытаюсь гадать на каждого из нас. Лишь для всех четверых они предсказывают смерть одному.

Марк встал и нервно прошелся по темной комнате, пропахшей удушливым смрадом вишневой сигареты. Трость его раздражала, поэтому он оставил ее у стола и хромал сильнее обычного. Левая нога отзывалась болью всякий раз, когда он переносил на нее вес, но сидеть он не мог. Почему-то он был уверен, что это его смерть. Проклятая старуха, явившаяся в салон вместе с ним, следила за ним с насмешкой.

— И что делать? — спросил он, все же остановившись посреди комнаты и посмотрев на Ксению.

Та уже успела закурить новую сигарету, но на этот раз не стала вставлять ее в мундштук, держала пальцами.

— Бросить это дело с Павлом, старухой и ее гребнем? — предложила она. — Павел к тебе больше не является, так зачем ты продолжаешь в это лезть? Еще и девчонок тащишь. Лера мне рассказала о том, что вы удумали с Ритой и ее бабкой. Ладно Лера, у нее мозгов никогда не было, но ты и Рита?.. Ей бабку не жалко?

Марк бросил взгляд в угол, где маячила темная фигура. Ксения проследила за его взглядом, понимающе нахмурившись.

— Она здесь?

Марк кивнул.

— Ну и забей! — Ксения внезапно бросила сигарету в пепельницу, хотя та не догорела и до половины, и наклонилась вперед, почти легла грудью на стол, пристально уставившись на него. — Пусть приходит. Тебе не привыкать к призракам. Помаячит и уйдет. Она же не доставляет таких хлопот, как этот даун.

— Ты не понимаешь, — Марк медленно дошел до стула, стараясь почти не наступать на левую ногу, и снова сел. — Она еще хуже Павла. В самый первый раз, когда она пришла, я чуть не задохнулся. Не знаю, что произошло, но весь воздух в этой комнате словно испарился. Я уже почти потерял сознание, когда вернулась Лера, и старуха исчезла. И с тех пор она приходит почти каждый день, угрожает, заставляет видеть страшные вещи, — он поморщился, вспоминая. — Даже когда молча ходит за мной, у меня такое чувство, словно у меня за спиной держат нож. Как только я перестану искать ее гребень, она найдет способ меня убить. Так не это ли, — он с кривой усмешкой кивнул на стол, — видят твои карты?

Ксения взяла в руки пустой мундштук, медленно крутя его между пальцев и о чем-то думая.

— Значит, старуха обладала какой-то силой, — произнесла она спустя несколько секунд. — Возможно, и сама о ней не догадывалась, но обладала, раз может после смерти вытворять такие вещи. Ты прав, — она снова посмотрела на него, — она не отстанет. Гребень для нее теперь как навязчивая идея. То, что держит ее в этом мире. Она не успокоится, пока не получит его. Или пока ее принудительно не упокоит кто-то другой.

— Это возможно? — спросил Марк, наконец понимая, почему и он, и Лера продолжают выполнять все, что говорит Ксения, хотя давно уже не обязаны этого делать.

— Есть одна идея. Помнишь старого колдуна, к которому я как-то ездила? — и, дождавшись утвердительного кивка, продолжила: — Это самый сильный колдун из всех, кого я знаю. Возможно, он не подскажет, как найти этот чертов гребень, но нам это и не надо. Наверняка он сможет отвадить от тебя старуху, а то и вовсе упокоить ее. Так что собирайся, поедем еще сегодня. Я возьму билеты на ближайший Сапсан, выйдем в Твери. Если расписание автобусов с прошлого раза не изменилось, то к ночи уже будем на месте.

— А Лера?

— Ты хочешь потащить с собой Леру? — Ксения выразительно выгнула бровь. — Может, еще и Риту позовем? Мало мы ее во все втянули.

Марк поднялся, соглашаясь с ее словами, и вышел из салона в квартиру. Здесь хранилось достаточно его вещей, чтобы собрать их в поездку на пару дней.

Ксения проводила его взглядом и взяла в руки карту Смерти. Как хорошо, что Марк не разбирается в раскладах Таро и поверил в то, что она не знает, чья это Смерть. К сожалению или к счастью, она знала. И собиралась сделать все, чтобы этого избежать.

***

В маленький провинциальный городок они добрались уже поздно вечером, когда летнее солнце скрылось за горизонтом, а землю укутала темнота. Последний автобус довез их до небольшого деревянного строения с надписью «Автовокзал», где высадил вместе с еще несколькими пассажирами.

Ближайшая и, как подозревал Марк, единственная гостиница находилась на противоположной улице, поэтому долго идти не пришлось, что не могло его не радовать. И два свободных номера в ней тоже нашлись. Неожиданно улыбчивая для этого маленького городка и позднего времени суток администратор даже подсказала им, где можно поужинать: местный грузин держал небольшое кафе и всегда закрывался поздно.

— Завтра с утра я схожу к мужику, который подвозил меня к колдуну в прошлый раз, — сказала Ксения, когда перед ними на столе уже стояли пластиковые тарелки с шашлыком и крупно порезанными овощами.

— Это далеко? — поинтересовался Марк.

— Не очень, но ты не дойдешь. И вообще проще заплатить, чем шагать несколько километров пешком. Старик живет за городом, на хуторе.

— Как ты вообще познакомилась с ним? Едва ли у старика на хуторе есть Интернет.

Ксения хмыкнула, несколько секунд молча жуя овощи и словно раздумывая над ответом.

— У него и электричества нет, не то что Интернета, — наконец ответила она и снова замолчала. Марк уже думал, что она не продолжит, но она все же это сделала: — Я ведь наполовину цыганка. — Заметив его взлетевшие к челке брови, только рассмеялась. — Какой же ты невнимательный к женщинам, которым больше сорока, даже обидно.

Теперь он удивился еще больше, скосив глаза на бокал с пивом. Не добавил ли ей туда грузин чего покрепче? Ксения никогда не рассказывала о себе. Раньше, пока он лежал в клинике, а она была его врачом, говорили они много, но только о нем, как врач и пациент. А за последний год Марк и припомнить не мог, чтобы они обсуждали что-то личное. Не считая сегодняшнего утра. Да и просто когда разговаривали, никогда ее тон не звучал так… по-женски. Наверное, если бы он знал ее чуть хуже, принял бы это за кокетство. Впрочем, что он вообще о ней знает?

— Моя мать была цыганкой, — продолжила Ксения, так и не дождавшись от него ответа. — Не из тех, конечно, кто ходит по рынку и пристает к прохожим с просьбой позолотить ручку, но кое-что она умела.

— Способности к гаданию тебе генетически передались? — поинтересовался Марк, не зная, как правильно реагировать на такую неожиданную откровенность, однако Ксения серьезно кивнула. — Ты же не хочешь сказать, что это передается с генами?

— А почему нет? Внешность же, характер, привычки даже — передаются. Почему экстрасенсорные способности не могут? Просто никто не изучал этот вопрос. Люди вообще крайне консервативны во всем, что касается экстрасенсорики.

— Вот уж чего я не пожелаю своим детям.

Ксения отложила в сторону вилку и посмотрела на него.

— Значит, ты все-таки думаешь о них?

— Ни о чем я не думаю, — отмахнулся он, — просто к слову пришлось.

— Ну да, ну да, — она усмехнулась. — Но ты не волнуйся, твоим детям это не грозит. Ты свой дар получил, шагнув за грань, а не по наследству, так что и передать не сможешь. Но я получила от матери, тут ты прав. Мой отец был пожарным, мать — бухгалтером. Картами развлекалась только дома, для ближайших подруг. Но меня кое-чему научила.

— И все же, как это связано с тем, откуда ты знаешь колдуна?

— Я знакома с ним с детства. И знаешь, — она снова улыбнулась, хотя Марк не припоминал, когда бы она вообще так часто улыбалась, — он уже тогда был старым и дряхлым, а все никак не умрет. Не зря же говорят, что колдуны не могут умереть, пока не передадут свой дар кому-нибудь. А ему вот некому. Он какой-то то ли дальний родственник, то ли просто знакомый моей матери. Но она меня к нему возила иногда.

— Она умерла?

Ксения кивнула.

— Давно уже, мне пятнадцать было. Отец после этого выбросил из дома все гадальные карты и велел учить химию с биологией. К колдуну я больше не ездила, вспомнила о нем только тогда, когда мы салон открывали и нам понадобились некоторые магические предметы. И представляешь, он меня сразу узнал. Я думала, придется напоминать, рассказывать. А я зайти не успела, как он сразу: «Здравствуй, Ксюша».

Марк даже вздрогнул, так чуждо и странно прозвучало это имя. Он, конечно, знал, что имя Ксения сокращается до Ксюши, но ему даже в голову не могло прийти, что кто-то когда-то называл ее так. С самого начала она была Ксенией Борисовной, затем стала просто Ксенией. Даже колдунья Ксения шло ей, на его взгляд, гораздо больше, чем… Ксюша. Возможно, дело было в том, что он никогда не воспринимал ее как женщину. Не то чтобы считал мужиком в юбке, скорее она была для него существом без пола и возраста. Пожалуй, у нее действительно есть право упрекать его в невнимательности.

— Откуда ты знаешь, что он сможет помочь мне? — осторожно спросил Марк. — Что если он давно уже утратил силу, только вот свечи магические делать и горазд?

Ксения перевела на него взгляд, поскольку до этого уже разглядывала стены, смотря прямо в прошлое, и улыбнулась.

— Такие, как он, силу не теряют. С возрастом она только растет. Ты и сам это почувствуешь, когда увидишь его, это нельзя не почувствовать. Как он год назад сразу меня узнал, так и я сразу поняла, каким он стал.

Марк согласно кивнул, хотя на самом деле пока понимал мало. Они молча доели свой ужин, который оказался на удивление вкусным. Местный грузин умел делать действительно сочное мясо.

— Ты иди, я приду чуть позже, — сказала ему Ксения, когда они допили чай. — Посижу еще немного, пока не выгоняют.

Марк не стал возражать, решив, что ей просто необходимо побыть одной, возможно, предаться каким-то своим воспоминаниям. Да и он был не против медленно дойти до гостиницы, наслаждаясь тишиной летней ночи. Здесь, в нескольких сотнях километров от Питера, угасающее лето еще оставалось довольно теплым, он даже снял с себя куртку, в которой приехал.

Когда-то давно, в той, прошлой жизни, он иногда мечтал о покупке домика в какой-нибудь глуши. Чтобы по утрам его будил птичий гомон и шелест листьев, по вечерам можно было пить чай на маленькой террасе и слушать стрекот кузнечиков. А днем писать. Ставить мольберт среди деревьев и переносить на холст все то, что видят глаза. Закончив одну картину, перемещать мольберт на несколько метров в сторону и писать уже совсем другой пейзаж. Марк умел писать и сносные портреты, и натюрморты, но больше всего его привлекали пейзажи. Городские, деревенские, лесные, горные. Он даже путешествовал ради того, чтобы забраться подальше и запечатлеть то, что обязательно сотрется из памяти через некоторое время. Фотографии могут передать вид, но только картины способны передать чувства.

Марк никогда не делился подобными фантазиями с Белль, поскольку точно знал, что она их не поймет. Яркая, стремительная Белль чувствовала себя в большом городе как рыба в воде. Магазины, рестораны, клубы, театры — вот что ей было нужно. Она, в отличие от него, не задыхалась смогом, умело разбавляя его ароматом тонкой сигареты, сидя где-нибудь на крыше пафосного ресторана. Какой уж тут домик в глуши? Кто будет ею восхищаться в лесу?

Вот Риту в подобном месте он представлял очень хорошо. Надо как-нибудь спросить у нее, поехала бы она или нет. Он почти не сомневался в том, что поехала бы.

Марк дошел на гостиницы и на мгновение остановился, решая, не пройтись ли еще немного, однако нога уже противилась подобным мыслям, поэтому он все же вошел внутрь. В холле было пусто, даже администратор куда-то ушла. Темноту разбавляла лишь небольшая настольная лампа на конторке. Он направился к лестнице, когда услышал мужской голос:

— Марк!

Марк обернулся, но не успел разглядеть зовущего, поскольку в этот момент ему на голову опустилось что-то тяжелое, мгновенно погрузив мир в темноту.