В общем, настроение у меня было вечером такое, хоть чертей вешай, чтоб развеять гнусное состояние. Моим настроением можно было всех врагов позабивать в землю. Я всегда ждала удара в спину, человек моей профессии не имеет право расслабляться никогда, раз он вступил на эту дорожку. Я всегда абсолютно внимательна и напряжена, где я бы ни была, что бы ни делала, в каком бы самом лучшем обществе не находилась. Постоянная настороженность, вечная напряженная наблюдательность – все это входит в привычку разведчика, потому воспитывается с детства. Враги и убийцы тогда то и нападают, когда ты расслаблена и не ждешь – они как раз это и выискивают. А связывать и анализировать все виденное – так за это надо благодарить японцев, мне с детства это поставили как инстинкт, уже бессознательно, столько было усилий, мастерства и упорства потрачено. Это уже происходит автоматически... Был выработан не просто навык и привычка, а, как и знание языка или ходьба и дыхание, она стала мной.
Говоря философски, наблюдательность как качество была через мастерство словно введена в личность – так опытные поэты даже иногда думают стихами и все их мысли и впечатления уже рождают стихи, взрастая сами, ибо все промежуточные стадии стали навыком и уже не осознаются... Впечатления уже сами попадают в эту молотилку мастерства и навыка, словно сами растут и сами же прорываются уже готовыми стихами и симфониями. Наблюдательность – то, что ставится самым первым у бойца. Это фундамент, на котором потом будут строить тайного убийцу...
Потому можно понять, с каким настроением я встретила слова отца. Ты работаешь, трудишься, обливаешься потом, чтоб твои шалости затронули чужую душу, и благодарный принц бегал за тобой с ножом, а потом оказывается, что ты кому-то помогала.
- Вот так житуха! – ошалело сказала Мари. – Выходит, нас еще и хвалить за сегодня будут?
Она оглядывалась на меня, призывая полюбоваться классной жизнью.
Я похлопала глазами.
- А... когда принца встречу... ему еще маскировки добавлять? – растеряно спросила я в спину торжественно удаляющегося отца.
Душа отца все же не выдержала и дрогнула, потому что он все же замер на секунду и плечи его дрогнули.
- Добавить как: просто или от души? – рассудительно спросила я, глубоко задумываясь над данной проблемой. Проблема требовала глубокого размышления.
Отец снова застыл на мгновение.
Мама попыталась внести струю реализма в нашу безоблачную жизнь.
- Так девочки! – очнулась сзади на диване она. – Никакой самодеятельности! Отныне все под моим руководством!
Представив, как она, как садист-главарь, деловито командует оприходованием принца нашей группой из двух дочерей, став главой нашей маленькой банды и посылая то одну то другую дочь за угольками или утюгами, я гнусно хихикнула.
Мама тоже представила то, что я представила о ней, и эта картина ей явно не понравилась.
И тогда совместными усилиями мы эту идею похоронили. Отправив меня с моими бандитами, под которыми мама почему-то подразумевала верных и безобидных телохранителей, в ночной город прогуляться и послушать, чего люди говорят.
Браться за дело следовало немедленно, ибо совсем худо, когда ты не охотник, а дичь. Случайный намек, услышанный в одном из баров или таверн в чужом обличье, мог вывести нас на ниточку, а я тем и славилась, что слышала и запоминала все разговоры вокруг одновременно на больших расстояниях. Тренировки слуха, наблюдательности, тотального внимания, требование замечать все окружающее и делать одновременно множество дел, еще в детстве дали нужные плоды, ибо воспитывали соответственно воспитатели меня качественно и по методикам.
Особой опасности, когда я переодета мальчишкой и с двумя моими загримированными телохранителями сзади, для меня в Лондоне не было. Разве что замаешься убивать всякую ночную дрянь и разбойников, которые не понимали, как громко они дышат, затаившись без дыхания в ста шагах от меня.
Потому утром я проснулась дома уставшая, злая, невыспавшаяся – удивительный гадючник, этот Лондон. Дело в том, что я вижу в темноте. И китаец видит. И индеец. Мне даже мгновения не требовалось, чтобы с одного взгляда, благодаря долгому опыту, определить, бандит это или так, случайный человек забился в щель. И все всегда удивлялись, по каким признакам я вычленяю их, а я уже их просто чувствовала, и тысячи ухваченных глазом признаков сами говорили со мной.
Меня разбудила веселая и выспавшаяся Мари, принесшая гнусную весть, что солнце уже встало. И приехал старший принц. И что отец разрешил Джекки по его просьбе все-таки ухаживать за ней. То есть за Мари, старшей сестрой то есть. При условии, что он не будет ухлестывать за маленьким ребенком, то есть младшей сестрой, которой только пятнадцать, то есть Лу, то есть за мной.
Я хихикала, когда она запиналась.
Я хотела спросить сестру, получил ли СТАРШИЙ принц такое же разрешение ухаживать за ней, как и младший. Но постеснялась. Чтоб не пугать и не нервировать и без того нервную и напряженную сестру. Но, наверное, я слишком тихо постеснялась, потому что ехидно спросила об этом вслух.
Мари побледнела. Я рано постеснялась. Это, оказывается, был гвоздь программы. И этот гвоздь программы, оказывается, бродил по дому и, галантно ухаживая за ней, сидел у нее уже в печенках, как гвоздь в заднице. Ей было приятно. Это ведь ухаживание такого знатного человека. Аж передергивает от радости. Для этого, она собственно, меня и будила. Потому что всякие мысли о том, что старший принц, толстый, уродливый и жирный, с трясущимися жирными руками, может сделать ей предложение и стать ее мужем, приводила Мари в истерику.
- Сделай же что-нибудь! – взмолилась сестра. – Я боюсь, а послать его далеко не дает совесть. И потом я не такой хороший боец, как ты, а он здорово дерется!
Я сделала – отвернулась к стенке, послав сестру по ее же просьбе вместе с ее принцем туда, где не светит солнце, то есть на северный полюс. И попыталась уснуть.
Не тут то было. Если у вас есть сестра – знайте, – что она садистка! Как только я погружалась в сон, меня мягко из него вынимали. После третьего раза я уже была готова набрасываться на всех. После седьмого раза я была уже в кондиции и готова на все, и не только послать, с указанием самого точного маршрута кого угодно, но и проводить, и обнаружила на своей кровати рядом с Мари посторонний элемент. Который нагло сидел на моей постели и пытался меня разбудить своими лапами, и к тому же был старшим толстым принцем.
- Вон отсюда!!! – подпрыгнула я на кровати, поняв, чья рука тайком гладит мои кудри, заорав так, что задрожали стекла, а они вылетели из комнаты как пробки. Я не помню, что я еще долго говорила им вслед таким голосом, не придя в себя от сна, но дом вибрировал и содрогался от рева.
Где-то пол часа после этого меня не тревожили.
- Хорошо говорит! – слышала я дрожащий голос забившихся в угол.
Пока я не закончила беседу с собой и не прервала артистический громкий монолог, адресованный двери, и не обнаружила, что беседую сама с собой.
Гнусная привычка, – сквозь зубы подумала я. Я часто ловила себя, что разговариваю вслух, но вот о том, что я громко ругалась вслух так, что дрожали окна, не отдавая себе в этом отчета, это было впервые...
- Я пришел вас охранять! – торжественно сказал старший принц, оправдываясь. – В городе волнения, бандиты режут друг друга! Мы уж с Джекки и не надеялись обнаружить вас живыми! – сказал он, облегченно вздохнув. Оказалось, что в Лондоне бандиты устроили битву между собой, утром насчитали около тысячи трупов бандитов, грабителей и убийц. И, что самое страшное, почти каждый был мгновенно убит ударом ножа в сердце, причем по лицам многих было заметно, что они умерли в благодушном состоянии духа, так и не поняв, что их убили.
Я подняла удивленные большие глаза.
Джекки схватил меня за руку под неодобрительный взгляд брата и не выпускал, всем видом показывая, что будет защищать меня от неведомой опасности. Он постоянно оглядывался, вздрагивал, и что-то белькотал про то, что он боится за меня и что вызовет охрану, которая доставит меня с ним в замок безопасно, целый полк, чтоб там запереться вместе со мной. Виденное в городе произвело впечатление, и он боялся.
- В городе спалили двенадцать притонов! – рассказывал толстяк, уверяя Мари, что с ним и его охраной ей бояться нечего, он очень хороший боец, и защитит девушек. – Двенадцать притонов за ночь!!
- Ну и что? – еще толком не проснувшись, пожав плечами, спросила я.
На меня посмотрели, как на глупого ребенка.
- Не то страшно, что их спалили, а то, что их спалили набитыми вместе с жильцами! – сквозь зубы сказал принц. – А тех, кто пытался вырваться из пожара, убили точно так же, как и других бандитов – мгновенный удар под сердце! Я боюсь за вас, девочки, ваш новый дворец на отшибе, рядом с бедными кварталами! Вам надо немедленно переехать к нам, у вас нет никакой серьезной охраны, и ваш замок даже не имеет стен, подъемных ворот и рва с водой!
- Какое упущение! – я опять зевнула, ибо глаза слипались.
На меня опять посмотрели все неодобрительно в лице двух принцев и одной сестры. Сестра казалась испуганной.
- Вы, глупые девчонки! – сказал старший принц. – Вы даже не понимаете, как это опасно, это вам не игры бегать, это оружие.
Нехорошо и грустно, но я опять не выдержала и зевнула.
- Как интересно! – с трудом захлопывая пасть и чуть не вывернув скулы, сказала я под взором сестры. И, спохватившись, вежливо добавила под суровые взгляды Мари, стараясь быть девочкой воспитанной. – Я обязательно послушаю вас, когда высплюсь!
Я важно кивнула, чтоб он не обиделся.
После этого оба достижения, толстый и юный, обозвали меня дурой, глупой, маленькой и девчонкой, заявили, что они лучше знают, чем юные вертихвостки!
- Вы поедете в наше поместье с нами!
Мы с Мари дружно фыркнули в ладошки.
- Естественно, вместе с родителями и компаньонкой! – быстро сказал старший принц, поняв, как выглядит их предложение в глазах англичанки. – Там будут старые карги в достатке, не бойтесь, еще и мама наша приедет!
Мы снова фыркнули от смеха. Подошла со стороны наша мама.
- Старые карги, – перечислял, убеждая нас, принц, загибая пальцы и не видя мамы за спиной, – ваша и наша мама – это же полная безопасность девушки!
Удар сзади по затылку, откуда он не ждал, сбил толстяка на землю.
- Леди Дженни!!! – завопил старший принц, в шоке откатываясь от удара ногой по почкам разъяренной мамы. – Вы не правильно поняли!!! Старые карги это не вы с мамой, это наши тетеньки и старушки!!!
- Так-так-так... – послышалось со стороны дома и к ним побежали две дикого вида худенькие старушки, больше похожие на разъяренных гарпий с древних скульптур, жаждущих крови.
- Мы пошути-и-и-или!!! – заорали оба принца в унисон, не дожидаясь нападения, вскакивая и дергая прочь. – Вы очень хорошенькие и юные!!!
Старушки лет так под семьдесят обоим, совсем осатанели от такого издевательства.
- Вас любят мужчины!!! – в ужасе визжал Джекки, закрыв лицо от страха, чтоб ему не выцарапали рвущими когтями глаза, и плохо понимая от страха, что он кричит, пока его рвут.
Старушки обезумели и вырывали из него клочки волос, и царапали его лицо, но никак не могли достать.
- Вы пользуетесь успехом!!!! – отчаянно закричал изо всех сил Джекки. – Вы красавицы!!!!!
Наконец его выпустили, и он сумел отбежать.
- Красивые, красивые, красивые... – всхлипывая, бормотал Джекки, а потом поднял к ним заплаканное лицо и объяснил: – ...мумии!
Удержала старушек от расправы только я, пояснив им, что он имел в виду, что их красота вечна и не боится времени. Ибо это красота души. Он сказал, что она нетленна.
- Медузы-горгоны! – добавил Джекки с безопасного расстояния. Как ему показалось. Где он стоял. Увы, он не понял, что это тупик.
Загнанный в угол двумя злющими гарпиями, со зловещим видом приближавшихся к нему с двух сторон, он вскрывал руками плиту древнего заросшего старинного склепа, оставшегося тут от старины в парке, и даже, в истерике приближения, сумел ее сдвинуть, эту могильную плиту, обнажив отверстие.
За ним юркнул и старший.
Старушки замерли и не решились лезть обратно в могилу, откуда, судя по репликам принца, они вылезли.
Это, нам на радость, оказался их фамильный склеп. Прелестно иметь в парке такое украшение со свеженькими жильцами, а ведь мы и не догадывались, приняв его за старинный обелиск. Оказывается, старушки оттого и согласились приехать с принцами за нами как дуэньи и компаньонки, чтобы посмотреть на свою фамильную усыпальницу, где их должны были похоронить. Чудесное добавление к дворцу, ничего не скажешь!
Мама, как разъяренный тигр, встала над отверстием склепа, где спрятались оба принца, сунув руки в боки.
Ничем хорошим она не дышала, словно дракон из сказки. Только пламя дергалось из ноздрей.
- Вылазьте! – мрачно сказала она. – Никто вас не тронет!
Старушки мрачно стояли за ней, стояли стеной, и по их виду я бы так не сказала. Это были поспешные и слишком благорасположенные выводы.
- Юные, юные, юные... – истерически заклинал за спиной толстяка младший принц гарпий в могиле, невидимо нам копаясь в чем-то.
Это немного утихомирило змей.
Я уже подумала, что все обойдется.
Все было бы хорошо, если б старший принц не добавил, вылазя из могилы, видя только маму, что они честно просили у родителей разрешения ухаживать за юными девочками.
Сопоставив слова “родители”, “юные”, “просили” и шум в склепе, старушки сделали единственно правильные выводы.
- Немедленно положите папу с мамой на место!!! – завизжали они, бросаясь в склеп и атакуя красными когтями обидчиков, просивших их руки у родителей.
Внутри склепа долго слышался какой-то шум, гам, крики, дикий вой и вопли неизвестных мужчин: “Помогите!”. Потом из отверстия пулей вылетел расцарапанный Джекки. А за ним в узкой дыре застрял в поясе полураздетый толстяк. Его плащ был разорван, и потому он застрял.
Я с удивлением смотрела. По-моему, он заслонял свет тем, что внутри.
Мне кажется, там, внизу, тоже это поняли. Поскольку лицо торчащей из дыры половины вдруг исказилось, толстяк вдруг отчаянно заизгибался, а потом с воем вылетел оттуда как пробка из бутылки, отчаянно держась за задницу.
- Плиту, плиту быстрей задвигайте!!! – истерически вопил младший принц. – А то они опять вылезут наружу, и будут гонять честных граждан!!!
Подоспевшие слуги выполнили приказ принца дословно.
В общем, вы понимаете, с каким настроением мы все ехали в одно из охраняемых королевских поместий в одной большой карете, где сидели эти самые бабушки и принцы.
Бабушки имели такой мрачный вид, словно только что вылезли из могилы.
И смотрели на всех и особенно на меня, как вампиры. Я даже ежилась. Ну и что, что я предложила слугам вбить в мертвецов кол, чтоб они не бегали по поместью, я же не виновата, что они поверили, когда оттуда полезли старушки?!
На душе было мрачно и тоскливо. Мало того, что эти старушенции остались живы, так их еще и приставили ко мне обеих. Они решили меня воспитать как дочь! Дочь я тоже видела. В склепе. Она была послушная, тихая, настоящая леди, только череп вонял очень с ее голыми глазницами. Никаких хлопот. Если, конечно, по ночам не вылазит за свежей кровушкой.
У меня было подозрение, что долгая жизнь этих старушек неестественна. И я поняла, что это старые вурдалачицы. Хотя Джекки уверял меня, что в поместье я буду в полной безопасности, ибо с двумя старушками со мной ничего не случится, репутация моя будет непоколебимой, но я то ясно читала в их глазах, что эта тетя Джилли и бабушка Ронко хотят моей крови. Это только окружающие не видели, как кровожадно сверкают их глаза при взгляде на невинную беззащитную жертву.
На все мои замечания, все говорили, что мне только чудится, и вообще это невинные бабушки, невинные как младенцы. И никто не верил мне, как я ни кричала.
Бабушки злорадно смотрели на меня исподтишка. Они знали, что одного дня в их обществе ни одна нормальная девушка не переживет. Они открыто угрожали мне, предвкушая, как сделают из меня леди. Я дрожала. Они обещали, что я буду как их дочь... И наперебой расхваливали свою дочь – тихая, хорошая, брр...
Воображение у меня хорошее, а они все время обещали сделать из меня леди, а я все время видела ее перед собой. Добро бы она уже бы полностью была готова, так нет, на том черепе их дочери в склепе еще остались засохшие кусочки послушной. Я дрожала, а они все мне угрожали, все запугивали! Я, мол, стану, послушной, доброй, ласковой... Шуметь не буду...
Ууууууу!
Вокруг одни садисты.
А я еще совсем дитя – чуть не заплакала я. Беззащитное, доверчивое, нежное существо, каждый может обидеть. А из меня собираются сделать выдру.
Бабушки-садисточки.
В общем, настроение у всех было поднятое. То есть разогретое. То есть рычали. Потихоньку. Хорошо что хоть ехать то пришлось не слишком то и долго. Такое впечатление, что мы покойников в корзиночке везли, а не подарки королевской семье, так тоскливо ехали.
Потому, когда мы подъехали к воротам, Джекки с диким криком “Ура!” вывалился из кареты прямо в дверь, а я этому даже не удивилась. Знает, лисица, чья нога помогла ему прыгнуть. Я десантировалась ему вслед с криком “Банзай!”, устроив с принцем вопилку на манер, кто кого перевопит. Первым вылетело стекло из окон.
В общем, я вежливо поздоровалась с обитателями.
Вежливо и громко. Как и требовали от меня. Чтобы все услышали, а не просто промымрила. Индейский клич команчи, вышедшего на тропу войны, разорвал воздух.
Вылезшие из окон поспешно залезли обратно.
Кто-то присел за кустами, а кто-то обделался по настоящему. Ибо дух был!
- А... а... а... а он-на у вас не кус-сается? – заикаясь спросил подбежавший к карете дворецкий, кому не было куда спрятаться. – Вы ее воспитывали? Или как с дерева сняли, так и привезли?
Поскольку я в этот момент забиралась на дерево, то пришлось обернуться и внимательно посмотреть на него.
Он быстро присел за карету и перекрестился.
- Господи, Господи! – быстро сказал он, истерически осеняя себя крестным знамением. – Что это за чудовище?!
- Этому чудовищу принц сделал предложение руки и сердца! – обижено сказала я, пользуясь своим положением. – Я аленький цветочек!
Человек задрожал.
- Девочка из района красных фонарей! – в ужасе догадался он.
Я тоже стала нервной.
Рука с ножом нервно подрагивала.
В карете раздался крик.
- Это так нас встречают?!? – услышала я рычание мамы, а потом из кареты вылетел и плюхнулся в грязь ласточкой старший принц. Судя по всему, его сильно швырнули.
За принцем с криком кинулись бабушки.
- А, так это содержанки! – догадался дворецкий, увидев высунувшиеся разъяренные, но все равно красивые лица мамы и Мари.
Он сделал единственно правильный вывод. Плечи старушек дрогнули.
Лица мамы и Мари стали просто красными, как фонари. Мари тщетно лапала себя по ноге, не в силах нащупать прикрученный под юбкой пистолет.
- Ну-ну, шлюшки... – успокаивающе развязно сказал им дворецкий.
Если б я не видела дракона, то точно знала бы, что он есть. Мама задышала пламенем, а Мари лихорадочно взводила непослушными дрожащими руками курки.
Отец, раздвинув их в стороны, пошел навстречу дворецкому с милым выражением доброго лица. Африканский людоед дум-дум. Любит свеженькое, он сыроед, ест их живыми, сервируя травками. Засовывает предварительно кактус в задницу, прежде чем резать ножиком.
Рухнувший от его вида на четвереньки дворецкий, раком медленно попятился назад, затравленно оглядываясь.
Старушки, не видевшие графа сзади, и видевшие лишь выделывавшего похабные фигуры перед их глазами дворецкого, наконец, пришли в себя от “содержанок”. Их сегодня уже называли юными, красивыми, ухаживать пробовали, потому слово “шлюшки” легло на вспаханную душу. Человек явно предлагал им сделать что-то похабное, выделывая на земле невообразимое и явно желая незаконное. Он ведь пятился на четвереньках, по-собачьи задрав голову, извращенец.
Завизжав, старушки синхронно бросились в атаку на жертву.
Минуту жертвы не было видно. Свидетели и видели только облако, визг и когти.