Все молчали, пока мы с графом Рихтером держались за руки.
- Ах, принц вы такой шутник, – укоризненно нервно хихикнула я. – А то я от того, что люди могли подумать, что я оскорбила короля, уже почувствовала себя как в Сибири...
Дядя Рихтер ласково прижал меня к себе.
- Успокойся! У него вечно дурные шутки! В детстве он до седых волос доводил родителей. Вы прямо с ним зеркальная копия...
Я улыбнулась.
- Пошли наверх, потанцуем при луне, – предложил мне руку дядя Рихтер. – Там так красиво и романтично. Интересно, кто так красиво придумал. И я тебе кое-что скажу...
- Никуда она не пойдет, – сказал вдруг разом протрезвевший принц, вскочив на ноги. – И первый танец она будет танцевать со мной!!
- О Боже, все сначала! – сказала пришедшая в себя Мари и обессилено упала на пол. Но не от смеха. Все забегали над ней, и над теми дамами и мужчинами, которые все еще лежали.
Граф Кентеберийский, папá, быстро пробирался к нам.
- Принц, – ласково спросил он, сжав виски, словно от кошмара, – вам же было запрещено приближаться к нам...
- Граф, да я к вам и близко не подходил! – разъяренно вскричал принц, – даже когда вы валялись там в отключке в карете! Даже не подошел, хотя думал, что вы с графиней умираете!
- Так-так, – нервно сказал граф, постукивая пальцами. Насколько я знала папá, в нем сейчас боролись нежелание терять такого заступника, если его собираются послать к белым медведям, и желание прямо при всех послать принца к этим самым медведям открытым текстом.
- Вы, конечно, понимаете принц, – нервно сказала мама, – что невозможно с таким отношением рассчитывать на благосклонность... даже гипотетически возможных родственников... и на какие-то отношения...
- Чем вам не нравится такой жених как я? – разъяренно спросил Джекки.
- Ну, вы понимаете Джекки, – напряженно сказала мама, – будь вам лет под тридцать-сорок, будь вы постарше, тогда можно было бы пойти на это, хотя это и вызвало бы гнев вашей мамы...
- Ну, так можете радоваться, – злорадно заявил им Джекки. – Потому что мой старший брат вчера весь вечер ругался с мамой и отцом, заявив им, что собирается заявиться к вам и просить руки!
- Поздравляю Мари! – восторженно хлопнула я сестру. – Не забудь меня, принцесса, когда муж твой станет королем!
Лицо у Мари ошарашено кисло вытянулось, точно она съела лимон без сахару, и она с дрожью передернула плечами, словно увидела старшего принца наяву.
- Вы что, сдурели что ли? – накинулась на меня она, вздрогнув от страха. – Как вы могли подумать такую гадость?!?
Я хихикнула.
- Неблагодарная ты скотина, Мари... Тебя осчастливили, а ты...
Она съесть меня была готова живьем.
- К тому же, если выбирать между Тауэром и первой партией Англии, я думаю, ты выберешь королевские драгоценности и спасешь всех нас от тюрьмы, – довольно сказала я.
Мари меня чуть не съела.
А потом внезапно вскинулась и по-новому глянула на меня.
- Так это не меня, правда Джекки? – успокоено расслабляясь, сказала она. Лицо у нее умиротворенно вытянулось, когда она покойно взглянула на меня. – Это тебя, Лу...
- Что? – я подпрыгнула, будто мне всадили иголку в одно место. Джекки хихикал.
- Это самое, – она выглядела как кот, только что слопавший мышь и сытно облизывавший нетронутые лапки.
- Чего? – яростно переспросила я ее.
- Ну вот ты и будешь спасать нас, – довольно сказала Мари. – Я всегда знала, что ты благородна...
Она замолчала, потому что я вдруг подозрительно довольно заулыбалась, захлопала кокетливо ресницами, потупившись опустила глаза, потерла руки, нервно хихикнула – в общем, стала выражать все признаки удовольствия.
- Ты, что рехнулась от такого известия? – нервно спросила Мари, судорожно вздохнув.
Я, кивнув, сумела даже выдавить пару слезинок.
- Ах, как жаль, что мне только пятнадцать, – я прямо горевала, приложив руки к щекам и качая головой. – Я не знаю, что бы я сделала, ради такого мужа... Мы и забыли, что мне нельзя... – и печально добавила. – Особенно, что ведь принято же первыми женить старших сестер...
Мари подпрыгнула, будто ей всадили спицу в зад.
- Принц не может этого не знать, – довольно добила ее я.
Мари икнула.
- Как и того, что мне пятнадцать... – сделала я контрольный выстрел, чтоб она не дрыгалась напрасно. Надо быть милосердным к ближнему.
Сестренка была в отказе от этого давно известного мне факта. Чего это она?
- Ах, как жаль, – причитала я. – Что я претендовать даже на это не могу, – я заламывала руки. – Ты не волнуйся сестренка... Брак от тебя не уйдет... Я укажу ему на небывалую красоту своей старшей сестры... – успокаивала я, жертвенно выпятив грудь и прикусив губу, точно отказывалась от всего. Дядя Рихтер откровенно при этом развлекался. – Ах, как жаль, что он не видел тебя в этом сногсшибательном платье, ведь его еще не было, он бы тут же пал к твоим ногам...
Мари прямо тут хотела раздеться...
- Я шепну ему, что он тебе нравится, чтобы привлечь к тебе его внимание, – плутовато пообещала я. – Сказав об этом можно влюбить невзрачного мужчину, – довольно сказала я.
Мари была готова меня убить прямо тут.
- Прекратите разыгрывать этот цирк, – не выдержала мама. – И кончайте делить шкуру неубитого медведя!
- Ты предлагаешь убить его? – я нервно хихикнула. – И приказать Джо снять с него кожу? Это мысль! – я аж приподнялась.
Мама нервно вздрогнула, бросив опасливый взгляд на Джо и, кажется, вспомнив про скальпы.
- И набить сеном, – успокоено сказала Мари, с надеждой взглянув на Джо. – Помнишь, как мы этого растлителя в Аризоне?
- Прекратите немедленно! – содрогнувшись, быстро сказала мама, нервно оглядываясь, не слышал ли этого кто-то. – И не показывайте хотя бы здесь свою распущенность и невоспитанность...
- И потом ведь королева хотела видеть дочь, а даже не дочерей, не говоря уже о горничных? – ни мало сим обстоятельством не печалясь, легкомысленно прощебетала я, вызвав у Мари инстинктивную мышечную реакцию отказа. И чего бы? – Мне же вовсе не надо ее видеть... Правда, дядя Рихтер? Королевская семья ведь блюдет традиции последовательности брака? – снова вызвала я дрожь Мари. – Ты желала так много предложений! – восхищенно сказала ей я.
Я хихикнула.
- У тебя будет муж, и тебе все будут завидовать! Такая партия!
- Ты прекратишь издеваться над ней или нет? – возмущенно прошипела мама. – Я давно подозревала, что у тебя садистские склонности...
- Вы только подозревали?!? – возмущенно спросил Джекки.
- Лу, тебе только пятнадцать? – возмутился дядя Рихтер. – А ты выглядишь как взрослая!! – сердито обвинил он.
Граф Кентеберийский прикусил язык.
- В этом доля моей вины... – смущенно сказал он. – До меня дошли странные слухи, что что-то замышляется против моей дочери... знаете, там разное хотят... – он нервно потер руки, – ну там... соблазнить, похитить, изнасиловать... – они извиняюще развел руками, – вы знаете, как это бывает на этих балах, – наконец, просительно улыбнулся он. И, видя, что граф Рихтер озверело ждет продолжения, спокойно добавил. – И я не решился отпустить Мари без Лу, раз уж королева повелела... Вы ж знаете, что при Лу никто и не пикнет... С ней можно смело отправить дочь в любой худший притон, – извиняюще сказал он.
И удивился, потому что лицо дяди Рихтера вытянулось.
Даже такой ненаблюдательный человек, как папа, заметил, как изменилось лицо дяди при последнем слове... – подумала я.
Я хихикнула.
- Он хотел сказать “в ваш замок”, – поспешила исправить ошибку мама.
Мы с Мари дружно фыркнули от хохота.
- Прекратите, противные девчонки! – накинулась на нас мама. – Ну, сказали не то слово...
- Как тебе не стыдно, мама, – важно покачала головой я. – Так оскорбить графа Рихтера... Ведь он фактически содержатель этого...
Мама, фыркнув, замахнулась на меня.
- Ой, я сказала не то слово, – покаялась я, но все равно больно получила какой-то тряпкой по ногам.
- Ты сама подумала! – завопила я. – Я даже не договорила, кто хозяин этого...
Но договорить не пришлось, потому что мама снова замахнулась, и пришлось подпрыгнуть.
- Начинаются женские танцы, – подбирая юбку, хихикнула я.
Мари насвистывала, заложив пальцы в рот, прямо мне в такт вместо оркестра.
- Я рад, графиня, – сказал маме граф Рихтер, – что вся ваша семья вольно и без смущения почувствовала себя в нашем замке... Чудесно, что вы чувствуете себя как дома, развлекайтесь, прошу вас, не стесняйтесь...
Мама покраснела.
- Ох, граф, – устало сказала она, – мы так обрадовались, что с нашей семьи снята королевская опала, что совсем потеряли голову... Король больше на нас не сердится?
Граф нервно хихикнул.
- Он вообще больше ни на кого не сердится, – нервно хихикнула Мари.
- Правда, что Лу со своими бандитами чувствует в замке себя как дома и полной хозяйкой положения, и делает что хочет, потому что ей никто не решается противоречить, – не выдержала укоризненного взгляда графа Рихтера мама. – Но ведь это вы во всем виноваты!
Лицо у того вытянулось.
- Разве Лу виновата, что с самого детства она только и делает, что оказывается вместе с графом в самых горячих точках мира, – нервно сказала мама, – ибо графа немедленно после очередного сверхуспешно выполненного задания незамедлительно посылают с новым, не давая ему вернуться в Англию даже на месяц. Негодная девчонка с самого детства была рядом с ним, иначе он сошел бы с ума в одиночестве! Кто же виноват, что она стреляет лучше, чем ест ложкой, а убивать начала еще до того, как ходить, попугайничая и отстреливаясь исподтишка из пистолета графа на крыше кареты, пока отец рвал лошадей, уходя от погони... Его совали непрерывно в самый ад, и никто не знает до сих пор, как они оба выжили, ибо все тайные сотрудники и дипломаты ранга графа уже давно погибли...
- Но, графиня, разве граф не является одним из самых лучших дипломатов и тайных деятелей, – ошеломленно оборвал граф Рихтер, – которого министерство ценит не просто на вес золота и буквально дерется за то, чтоб его выделили хотя бы ненадолго для решения конкретного вопроса? О нем ходят легенды, а лучше дипломата, умеющего улаживать самые трудные и горячие вопросы и останавливать уже начавшиеся конфликты, у нас просто не существует... – растеряно продолжал граф. – Он постоянно нарасхват между ведомствами, и я знаю, что он сам предпочитает выбирать самые трудные и опасные вопросы, не любя тихой жизни?
- Правда? И не король отправил его пройти смертельную пустыню Сахара, когда я была беременна, а они с папой больны?
- Но, мама, – возмутилась я. – Отец один из самых лучших дипломатов и воинов, который может все! Как ты могла подумать, что мы побеждали и брались за самое важное только по прихоти какого-то человека! Ты оскорбляешь нас!! – я вздохнула. – Поверь, мы работали только ради будущего блага Англии, и знали, что делали, и что нам глубоко плевать, кто что на нас затаил! Отец один из крупнейших деятелей, принесших в сотни раз больше Англии, чем даже министерство...
- Да, я, как человек, к которому сходятся все данные и секретарь короля, могу подтвердить, что больше половины всех кризисных и опасных вопросов решились только благодаря графу, – честно сказал граф Рихтер. – И не знаю никого лучшего, чем он...
- И поэтому у него ни одной награды, тогда как у простых его же исполнителей самые высокие, к тому же врученные лично королем...
Но я не слушала ее, взъярившись:
- Думая, что мы победили там, где никто ничего не мог сделать, и обратили врагов на пользу своей страны только потому, что кто-то пытался задвинуть и убить отца, ты оскорбляешь наш подвиг! Плевать мы хотели на... – я прикусила губу и потом продолжила. – Мы делали только так и только как считали нужным для блага будущей Англии, а не чьих-то планов, поверь... И, поверь, я уже давно действую на благо страны так, как считаю нужным... У меня иные планы, и меня совсем не волнуют мелкие политические сплетни или королевские склоки...
- Может, граф предпочитал так неловко оправдываться перед вами, чтоб на него не падала вина, – неловко предположил Рихтер, – что он хочет уйти от жены... – он замялся, – а вы подумали на короля...
Рихтер прикусил язык. Ибо мама выглядела как пантера.
- Вы хотели сказать, что ему не нравилась юная жена, – подозрительно ухмыльнулась она, – на которой он женился как раз в один из своих недолгих приездов? И тогда почему мне за все пятнадцать лет не прислали ни одного приглашения на королевские балы?!? Или приемы, на которых был король! Я была одинокая пария!!!
- Мама! – возмущенно воскликнула я.
- А ты знаешь, что такое лежать одной ночью без сна, зная, что муж и дочь поехали на верную гибель?!? – с невыраженной мукой в глазах накинулась она. И я поняла, почему ее лицо часто напоминало мне мадонну, и вспоминала, как она смотрела на нас, когда мы уезжали, как мне казалось, на очередное приключение. В детстве я смотрела на это как на само собой разумеющееся и не задумывалась.
- И мучаться, мучаться, что с ними, представляя разные ужасы и зная, что позиция безвыходна... – лицо ее было странно напряженным, точно она не могла выдержать горя... – Еще и терзаться, что я сама посылала тебя с графом, тебя, маленькую, может быть еще на худшую участь, чем гибель? Когда это я поседела? – и такая вина и терзание была в ее глазах, что я содрогнулась.
- А причем тут Лу? – недоуменно спросил граф Рихтер.
- Без телохранителей Лу, которых подарил ей китайский император в три года, ее чувства опасности и ее умения организовывать людей отец бы не выжил и года, – странно взглянув на Рихтера, проговорила Мари. – Как это случилось с большинством, назначенным указом короля на ту же должность... Папа отличный дипломат и умеет вести любые переговоры и знает любой этикет, но Лу бесподобный боец, полководец, стратег и тактик... Я только сейчас подумала, как все это странно, – отец побывал по меньшей мере в тысяче самых горячих конфликтов за эти годы... Он решал проблему мгновенно... Но его часто в тот же день отсылали в другой ад...
- Мужа посылали дипломатом в самые дикие места, где предыдущий посол не продержался и года и погиб, – тихо сказала мама. – И где все знали, что сейчас там верная смерть... Это с самого начала, когда никто не знал, какой он дипломат и тайный сотрудник... Со смерти деда начался такой кошмар... Знали бы, что я переживала, часто отправляя Лу фактически на смерть, чтоб муж наверняка не погиб...
Мама не выдержала и заплакала.
- Я то и видеть сама могла мужа, только тайком выезжая с дочерью Мари в самые опасные точки под угрозу нашей гибели, где были маленькая Лу с отцом... – сказала она покаянно, – и хоть тем искупила свою вину. Дошло до того, что любовь в осажденном городе и штурмуемом городе я считала счастьем, потому что это хоть не то, что жить в армейском бивуаке на походе армии под обстрелом или среди команчей... – Она напряженно рассказывала про то, что тогда произошло. И как граф забрал меня маленькую у убитого на таком же задании деда, и как никто не знает, почему дед так привязался ко мне, что я, младенец, была всюду с ним, и он меня невероятно баловал... – Отец же, забрав маленькую Лу у деда, который неизвестно где достал ребенка, с которым не расставался, не смог сразу завезти ее мне. И так привязался за год к младенцу во время опасного задания, ухаживая за ней как мать, что вообще с ней не расставался...
Она вздохнула.
Я тоже.
- Сколько раз я была уверена, что мы все погибнем... Лу привыкла к войне и боям, а не к правилам поведения! Кто же виноват, что Лу пальцем сбивает здорового мужика, если благодаря этому старому безумцу она не провела со мной в Англии и нескольких месяцев!!! – выкрикнула сквозь слезы она.
- Дженни, – кинулся к ней граф Кентеберийский. – Что ты говоришь?!
- Ах, оставь, – яростно отбивалась от него мама. – Я хоть раз в жизни выскажу, что у меня на душе!!! Ты хорошо знаешь, что если мы и вырвемся после того, что сделала Лу, из замка живыми, нам не видать этой Англии до конца своей жизни... Так я хоть выскажу старому дураку, невесть за что невзлюбившему моего мужа и чуть не погубившего мою семью, – вырывалась она, – что о нем думаю!!!
- Графиня, – переминался с ноги на ногу шокированный Рихтер. – Король не может быть злопамятным...
Мы хихикнули.
- Граф, скажите ей, что это вы сами! – взмолился дядя Рихтер. – Что у вас жилка такая в крови!
- Признаю, – сказал граф. – Но, должен отметить, что те приказы, которые мне передавали лично от короля, прятая глаза, отличались удивительной глупостью. Меня посылали в зараженный чумой город, в местность, где царил дикий голод и засуха, в пустыню Намиб... Мы с Лу должны были думать, как обратить явную глупость на помощь Англии. Мы организовали своими средствами сопротивление эпидемии и лечение болезни, организовали за свой счет поставку продуктов и составили карту полезных ископаемых, обогатив себя и Англию, ибо организовали сотни рудников и приисков в самых диких местах, скупив открытые нами месторождения как кусок пустыни по дешевке... Лу не только боец, но и отличный геолог, – гордо сказал граф. – Но, честно говоря, граф Рихтер, за все сделанное мною для Англии я получал очень странное воздаяние и указания...
- Я рада, – злобно воскликнула удерживаемая на груди графом вырывавшаяся жена сквозь слезы, – что Лу всыпала ему хоть раз на всю катушку, за то что он выделывал с моим мужем ни за что!
Принц неловко хихикнул.
- Может, граф вел себя с моим отцом так же, как Лу? – спросил он.
Граф нервно хихикнул второй раз.
Мое лицо от мысли, что я все-таки так поступила именно с королем, стало белым. Я была в полуобмороке.
- Успокойся, он пошутил, – нежно прижал меня к себе, словно защищая, дядя Рихтер. Его голос звучал нежностью. – Это был старый дурачок...
Я немедленно успокоилась в его руках, секретарь лучше знает, но мне было немного дурно.
- Немедленно уберите от Лу руки! – взвился принц.
- А вы принц, – жестоко сказала мама, – немедленно прекратите ухаживать за Лу! Вам, выросшему в изнеженности, она не пара. Может, вы не знаете, что она собственноручно убила десятки тысяч бандитов, – безжалостно и зло сказала она. – Так спросите леди Мариет, она вам расскажет, что Лу сделала одним хлыстом с вооруженной бандой жестоких французских выродков, захвативших нас с Мари и графом и охраной из десяти солдат во Франции, а ведь и Мари и граф сами по себе отличные стрелки! И во что она их безжалостно превратила... Бедняжка Мариет до сих пор заикается и не может видеть Лу без обморока...
Принц побледнел.
- Я слышал эту историю, но не думал, что это правда... – заикаясь, сказал он.
- Ну, так поспрашивайте приезжих американцев о маленьком шерифе по кличке Безжалостная Смерть, ураганом пронесшимся по двум штатам вместе с напарником, и посмотрите, что станет с их лицами! – злорадно сказала она. – Люди там до сих пор вежливо здороваются с другом как джентльмены немедленно уже с десяти метров, а ведь туда ехали одни ублюдки, каждый из которых умеет стрелять с пеленок! Она со своими убийцами сдавала за вознаграждение отрезанные головы объявленных в розыск преступников целыми фургонами, ведь графа отправили под личную ответственность навести там порядок и покой, когда убили тридцатого начальника за месяц! А ведь девочкам было только тринадцать и пятнадцать лет, когда они вытворяли эту непристойность вдали от матери, переодевшись парнями с попустительства графа...
На принца можно было не смотреть. Минус один, – уныло подумала я. И кто маму тянул за язык вспоминать эту давнюю некрасивую историю, ведь я уже шесть месяцев чуть-чуть похожа на леди и так стараюсь!
- Я сомневаюсь, что даже ее собственный Логан сумеет удержать ее в своих руках, – накинувшись, добила принца мама. – А ведь это капер, дуэлянт, негодяй и бретер, каких поискать!
- Ну, мама, хорошо же ты говоришь о своих знакомых! – возмущенно сказала я.
- Ах, перестань! Ты прекрасно знаешь, что я сказала о нем только самое лучшее!
Мари нервно хихикнула.
- А мне он не показался таким уж плохим, когда мы брали тот капер... Классный командир...
Отец наступил ей на ногу, и она смущенно замолчала.
- Прошу прощения за безобразную сцену граф, – церемонно сказал он. – И позвольте нам откланяться. Что-то мои женщины почувствовали себя дурно... Принесите королевской чете и королеве мои извинения... А насчет вашего предположения должен сказать, что за всю жизнь ни разу не видел короля вблизи, – добавил он, – у меня просто не было времени, ибо большую часть жизни после Итона я выполнял задания, уже с детства помогая отцу в разных странах...
Мари нервно дрогнула.
- Может, ты не видел его так же, как и Лу? – со смешком, но нервно спросила она.
- Может вы подрались из-за женщины? – хихикнул Рихтер.
- Папа, ты ухаживал за королевой? – открыла рот я.
- Да в гробу я видел эту лошадь! – наконец не выдержал граф, ибо жена буквально вскинулась на него. – Зачем мне старая женщина, если у меня жена первая красавица!
Мама отмякла, зато из Рихтера можно было варить мясо.
- Не надо оскорблять женщину, даже если она некрасива! – обиженно сказала я, придя ему на помощь. – Это может плохо кончиться...
- Может король тут и ни при чем, – хихикнула Мари. – Папа, ты оскорбил Лу, ведь она, по чьему-то мерзкому замечанию здесь, вылитая королева... Может, она однажды и услышала...
Но граф Рихтер, словно этого и не слышал, а с остановившимися глазами внимательно смотрел на мое лицо, и губы у него дрожали.
- О Господи! – тихо сказал он. И хотел поцеловать меня, но его коротко ударил принц. Если б я не оттолкнула его, граф бы схлопотал второй прямой хук в морду...
- Я вам покажу Лу, – сквозь зубы рычал принц, ничего не видя от ярости.
Граф, получивший при мне по зубам, совершенно потерял голову. У него было такое злобное лицо...
Я так и не поняла, из-за чего нормально говорившие мужчины вдруг накинулись друг на друга. Господи, какое отвратительное зрелище! Они просто озверели. Я потихоньку отступала, чтобы меня не порвали в клочья, поддерживая платье, будто это были могущие укусить собаки. Ну, Джекки еще понятно, а вот превращение графа Рихтера в разъяренного боксера было совершенно непонятно; они схватились и молотили друг друга как на темном ринге, где идут смертные бои... Они забыли о всякой обороне и безопасности и лупили друг друга с таким нечеловеческим остервенением, будто им было уже наплевать на себя и они хотели только чем-то убить противника, что мне стало дурно... Убить... Убить... Убить... Лишь бы достать и ударить... Это была смертная кровавая драка насмерть и без правил... Рвать, рвать и рвать до смерти... Совершенно бездумно и пусто...
Мари испуганно отступала к стене не с спуская с них напряженных напуганных детских глаз...
...Мама отпаивала меня валерьянкой, ибо я была в глубоком шоке. Может, только это на мгновение остановило бойцов, ибо никто к ним не осмеливался приблизиться, с таким ожесточением они сражались. Они стояли надо мной и смотрели на друг друга с такой злобой, что мне снова стало нехорошо... И, я видела, что они были готовы снова броситься на другого, уже из-за того, что я лежала, молча обвиняя в этом друг друга, и рвать, рвать друг друга в клочья... Я видела в их глазах лютую беспощадную, бездумную ярость...
- Дьявол побери этого короля, где он шастает! – выругалась отчаянно мама, во весь голос призывая его. Ей было наплевать, что это неприлично – она, сжав зубы, глядела на вход, ибо только король мог остановить этих ничего не понимающих и лишенных здравого смысла зверей. Сейчас он был только отец Джекки, устроившего бучу вокруг одной из ее дочерей, и долженствующий ответить.
В это время запели трубы. Не знаю, чем бы все это и кончилось, если бы не вбежавшие в это самое мгновение в зал разодетые трубачи. Которые, гордо трубя, возвестили прибытие его величества...
Его величество торжественно вошел.
- Ах! – Джекки исчез, напоследок влепив растерявшемуся на мгновение Рихтеру хороший, но совершенно непрофессиональный правый, вложив в него всю массу своего тела. Так что того перекинуло в воздухе.
- Кошмар, – обречено прошептала мама. – Лу, ч-что ты с ними делаешь? – она чуть не плакала. Это “Лу” было просто истерическим. – Даже мой муж не вел себя так, как они, когда боролся за мою руку, а ведь он был хуже некуда...
Граф молча, не отвечая на провокацию, поднимал совсем обезумевшего графа.
- Я понимаю, что я скомпрометировал вашу дочь, – тяжело сказал Рихтер непослушными губами. – Я буду рад исправить и, когда приведу себя в порядок, мы, как джентльмены, обговорим с вами условия скорейшего брака...
- Ах, ты ее скомпрометировал, – прорычал неведомо как появившийся из-за занавески Джекки. – Ну, так поверь, я сделаю это сильнее, – с этими словами он хуком слева отправил так и не сумевшего подняться полностью Рихтера в дальний угол, пока внимание всех было отвлечено королем. И снова скрылся, ибо король уже спешил сюда...
Рихтер лежал себе отдыхая...
- Жду не дождусь, когда они начнут убивать друг друга, – протянула, нервно хихикнув, в странной растерянности Мари.
- Типун тебе на язык! – злобно накинулась мама на Мари. – Еще наговоришь!! И так мало?
Король взошел на возвышение и трубы еще раз возвестили, – пришел король! Его окружала богато одетая свита дворян, держащих руку на оружии, а блеск драгоценностей на одежде затмевал любую шлюху количеством нацепленных вульгарно бриллиантов, – подумала я, приподнявшись на локте и с интересом рассматривая его. Лежа как на пляже, ибо рисковать и становиться на ноги я пока не рисковала – голова чуть туманилась. Он здоровался со всеми, говоря, что задержался по дороге и только что прибыл... Со смехом расспрашивал, как понравилась шутка с подставным королем и принцем, которого играли актеры по просьбе негодного мальчишки Джекки...
- Эх, задержался в пути, – снимая перчатки и потирая руки, сказал король, – жаль, не успели мы с женой на эту комедию как хотели, войти в самом разгаре...
Где-то я его видела – мелькнула нелепая вялая мысль. Ведь я его никогда не видела, как папа. Слишком я уж переволновалась, и потому вяло разглядывала короля, подложив руку. Со мной иногда бывают такие периоды апатии...
- Лу, встань, – приказала Мари, больно пнув меня носком своего бального туфля в позвоночник. Заругавшись, я вскочила.
- Чувствуйте себя как дома, – процедила сквозь зубы я.
Именно этот момент и выбрал король, чтобы подойти к нам.
Чудесно, ну почему мне так везет, – угрюмо подумала я, увидев, каким стало его лицо.
Впрочем, он не подошел. Торжественно шедший к нам король, раскидывавший снисходительные приветствия и отвечавший на шутки – сколько лет, сколько зим граф Кентукийский, давненько вас не видел – наткнулся взглядом на меня и отчего-то остановился. Я так и не поняла, почему он не захотел ко мне приближаться, ну, сказала...
- А это тоже актер? – с интересом спросил один из подхалимов вокруг короля, указывая пальцем на лежащего дядю Рихтера.
Я хихикнула.
- Конечно... Унесите его... – брезгливо махнул король рукой. – Разве может граф Рихтер так себя вести? – хмыкнул он на сомнение в глазах окружающих, и тем развеяв его, ибо, действительно, представить чопорного графа дерущимся с принцем было фантастично.
Лицо у меня вытянулось.
- Жалкий актеришко, понес отсебятину... – мстительно сказал король и в глазах его вдруг зажегся огонек юмора. И он злорадно добавил. – Всыпьте ему плетей, чтоб больше не напивался в замке, раз уж его пригласили играть маскарад...
- Это моя труппа, – автоматически вступилась за Рихтера я, и слова сами выскочили словно сами собой как всегда, не думая, в нужный момент. – Пусть мои люди займутся им... – Вы же помните, ваше величество, уговор никого не казнить за шутки? – я мило и очаровательно улыбнулась. И удивилась, что король отпрыгнул, шокированный.
- А это кто? – подозрительно спросил придворный. – Тоже актеры?
Я увидела, как глаза короля подозрительно вспыхнули. Я, не смущаясь, прямо при короле негромко презрительно нагло свистнула.
- Это... – сказал король...
Сзади от меня тут же словно из воздуха выросли два моих телохранителя. Людей всегда потрясала эта чудовищная неожиданность и вкрадчивость их появления, поражала до дрожи – из-за их скорости она была просто невидима.
- Это... – король замялся...
Даже самому тупому и ненаблюдательному было ясно, что эти люди будут убивать... Особенно, если мне будет причинена какая-то обида. Я знала, что людей бросало в дрожь от одного их вида, если они хотели. Почему-то казалось, что их нельзя остановить. В большинстве случаев даже сражаться не приходилось – люди все понимали сами, как и то, что два таких профессиональных телохранителя такого уровня не могут быть у простого человека.
- Это горничная Мари, – злорадно сказал кто-то из подхалимов за спиной. Губы у Мари и мамы сжались.
Я злорадно хихикнула. Горничная, которая одета в платье дороже замка? Ну что ж, они свое получат...
- Ах, ваше величество, – мило пропела я. – Мне так понравился ваш родовой замок! Правда ли, что мама говорила, что он стоит огромную сумму, почти как мое платье?
Это был плевок не в бровь, а прямо в глаз. Король стал прямо бурым. Признав, что я просто горничная, он признавал, что он жалкий нищий.
- Ваша страна такая милая, – восторженно сказала я. – Вот только маленькая... – я жалостно вздохнула. – Мама говорила, что я только на свои платья потратила больше ее государственной казны... Как же ваши женщины еще и умудряются одеваться? – наивно спросила я.
На короля можно было не смотреть.
- Как...? – в ярости спросил он, запинаясь. – Она...? Сюда...? По...?
- Эту горничную пригласил принц, ваше величество, – не унимался придворный, – очевидно за какие-то особые заслуги... – с намеком сказал он и грязно мерзко хихикнул.
Мари стала просто страшной, а мама, мне казалось, сейчас просто убьет гада...
- Да это правда, – наивно сказала я. – Ваш сын уже трижды сделал мне предложение, – я сделала королю книксен. – Он, наверное, уже сообщил вам об этом? – мой детский голос выглядел крайне невинно, а потом погрустнел, – вот только граф в очередной раз отказал ему...
Зал мертво замер...
- Мезальянс, – презрительно сказал король.
- И вот мама сказала то же, – я уныло потупилась, вспомнив ее слова. – Выйдя замуж за сына китайского императора, говорит, с которым ты обручена с детства, ты хоть жить будешь так красиво и так дорого, как привыкла дома, а не в холоде и нищете... Китайская семья живет хоть в изысканных дворцах среди безумной красоты и искусственных водоемов и садов почти как мы... Но ведь кроме денег и роскоши есть же и какие-то соображения одной расы да и красоты мальчика! Наконец мальчик просто мне нравится и это же что-то значит? Да и лучше жить со своим соплеменником! – я расстроено закусила губу. – Но она все не слушает. Но ведь не все же быть меркантильной, вы бы сказали об этом маме, ваше величество, может она хоть вас послушает...
Я поправила гигантский алмаз.
Королю стало дурно.
- А это что, стекляшки? – непосредственно по-детски спросила я, указывая на прицепленное на кафтане зачем-то ожерелье. Мне было интересно. Поработав геологом и с детства тренируя наблюдательность, я уже распознавала камни по неуловимым признакам с первого взгляда. Я коснулась их пальцем, разом забыв окружающее. Любопытство терзало меня. – Зачем?
- Это драгоценности, – презрительно и хмуро сказал король, дернувшись как от удара.
- Да?!? – удивленно прикусила губу я.
- Если вы не разбираетесь в них, то мне приходится это делать, – злорадно сказал он.
Но, заметив мой явно неверящий взгляд, не выдержал.
- Есть тут ювелир? – хмуро спросил он. – Пусть он скажет ей, что это за камни! – зло и нетерпеливо бросил он.
Из толпы вытолкнули сопротивляющегося старика... Я с первого взгляда увидела, что он зубы съел на драгоценностях...
- Ну, что это за камни? – надменно спросил его король.
При взгляде на ожерелье лицо того побледнело. Он даже неверяще коснулся его рукой. Я увидела, как побледнело лицо и одного из придворных, очевидно ответственного за одежду короля.
- Ну... – поджав губы, сказал король.
- Ну... – мялся тот, потупив глаза.
- Да говорите же четко! – не выдержал король.
- Я меня нет инструментов, ваше высочество! – сделал попытку отвертеться тот.
- А ну граф Акто, подойдите сюда, – не выдержал король. – Вы отлично разбираетесь в камнях, ну так может скажете этой леди, что это за камни?!?
Граф охотно подошел. Повертел камни рукой, даже потер их как дурачок, неловко мугыкнул, глупо улыбаясь.
- Ну?!? – угрожающе сказал король, видя, что тот молчит.
- Вызовите королевского ювелира, – сказал кто-то сзади короля. – Эти камни им не по силам!
- Говори! – приказал графу король. – Все вы сговорились поставить меня в неловкое положение перед этой девчонкой...
- Слово вашего величества закон. Если вы прикажете, даже камни станут алмазами, – низко поклонился он.
- Алмазы! – вызывающе загалдели придворные. Ожерелье пошло по людям. Они вертели его на вытянутых руках и с восхищением прицмокивали. – Ах, алмазы!
Я фыркала.
- Чудесные алмазы! – восхищенно сказал последний придворный, возвращая ожерелье королю. – Такие алмазы!!
- И это тоже? – я ткнула рукой в по моему мнению отлично граненный горный хрусталь, которым были, по моему мнению многие крупные камни среди драгоценностей короля. Причем я с интересом разглядывала их – мелкие камни в украшениях были настоящие, потому так трудно было различить подделку...
- Это алмазы, – снисходительно оборвал меня с презрительной усмешкой король.
Но я только мугыкала, не слушая его, поглощенная его странной коллекцией...
- Вы звали меня, ваше высочество? – появился запыхавшийся ювелир.
Король механически ткнул ему ожерелье в руки. А потом спохватился и хотел забрать, но махнул рукой.
- Что это? – величественно спросил он.
Ювелир мугыкнул, надел очки, достал лупу... Потом нахмурился. И замугыкал что-то себе, вертя камни.
- ...Алмазы... – восхищенно загалдели придворные, закатывая глаза. И умудряясь еще бросать на меня гневные взгляды.
- ...Стекляшки, – сказал ювелир, бросив на меня гневный взгляд и очевидно приняв меня за ту обманщицу, что их подсунула королю. – К тому же сделаны под опалы!!! Как вы могли попасться на такую удочку, ваше величество, – сказал ювелир, расставив руки в боки и угрожающе рассматривая меня. – Конечно, она выглядит как куколка, но нельзя же до такой степени терять мозги от ее красоты, чтоб принять опалы за алмазы, а стекло за драгоценные камни. За сколько эта стерва вам их продала?
Король стал красным как рак. А ничего не замечающий ювелир шагнул близко ко мне и взял алмаз с моей груди, близоруко приблизив его к глазам...
- А это настоящий! – вздохнул он разочарованно. – На пол миллиона потянет... Наверное, она этим вас и обманула?
Он еще бестактно развернул меня, рассматривая камни на платье... Я охотно вертелась, даже сделав ему книксен, хоть мама и отец были вне себя от его наглости.
- На платье камни настоящие, – недоуменно сказал он. – К тому же оно само по себе бесценно, – восхищенно сказал он... – Я и не знал, что в наше время попадаются такие божественные мастера, делающие настоящие гениальные вещи... Я бы оценил его приблизительно в миллион двести тысяч фунтов ваше величество, но сумасшедшие знатоки могут дать и больше... Я знаю французского богача, который выложит за него, если жена его этот шедевр увидит, и все четыре... (В толпе ахнули). Можете покупать, я ручаюсь, таких нет ни у одной из королевских семей Европы и Азии... – бормотал он, совершенно забыв про все окружающее и восхищенно оглядывая с видом знатока каждую черточку. – Какое чудо, какое чудо! Хотел бы я увидеть этого гения, кто обезумел до того, чтоб это сделать... Это явно нечеловеческая вещь... Ах, совсем нечеловеческая... Оно просто безумно по красоте... Вы посмотрите, как сделан узор... – он замолк, потому что уловил за спиной напряженную тишину и удивленно оглянулся.
- А эти камни?! – весь красный от гнева дрожа от ярости спросил король, ткнув пальцем именно в те камни, которые я так презрительно и надменно ткнула пальчиком...
Ювелир посмотрел на него.
- Эти? – он поднял лупу. – Это...
Он вдруг замялся и начал внимательно рассматривать их, бледнея... Я презрительно ткнула пальчиком в отличный горный хрусталь.
- Кварц, – коротко фыркнула я, даже не удостаивая их словом.
- Ваше величество, – разом потерял свое величие ювелир, побледнев и испуганно зачастив... – Ваше величество, этого не может быть! Я ж сам делал эти драгоценности, я не виноват! Вас кто-то обманул! Я не виноват!! – нервно шепелявил он. – Я ставил туда настоящие камни...
- Скажите ей, что это! – не выдержал король, – А то эта девчонка меня доведет! Назовите камни! – его буквально трепало от злости, что тот зазря медлит. – Ну, что это?
- Кварц, – упавшим голосом сказал ювелир. – Отлично шлифованный кварц...
По лицу короля разлилась смертельная бледность.
- Кварц, Джо, – фамильярно подтвердил ему граф Акто, который уже давно вытягивал голову, пытаясь рассмотреть издалека тыкнутые моим пальчиком камни, и делал королю какие-то странные знаки, которые тот не заметил. – Ты одел что-то не то...
Король обернулся и без слов молча вышел прочь, выбив ногой дверь.
- Но я ставил опалы! – безумно заорал ему вслед в ужасе старый ювелир. – Клянусь, я ставил настоящие камни!!!
Я ошеломленно стояла. Тогда как они смотрели вслед ухнувшей двери.
- Это актер, – вдруг оскорблено завопил вдогонку королю тот самый льстивый придворный, – всыпьте ему плетей... Стража!!! Вдогонку, быстрей!!!
Мама ахнула, а граф закрыл рукой лицо. Мне послышалось хихиканье, но наверно я спутала его, ибо отец такой серьезный.
- Вся свита актеры! – вдруг сказала из группы отдельно стоящих людей какая-то разодетая дама.
Граф сел на стул, закрывая лицо и подозрительно вздрагивая.
Свита испуганно заоглядывалась, ибо настоящая знать начала гневно окружать ее.
– Не разбираться в камнях! Это скоморохи...
- Они нас дурачат! Мужчины, всыпьте жалким актеришкам по первое число, за то, что вздумали нас дурачить, – оскорблено сказала старая дама. – Подумать только, муж, вы пресмыкались перед простолюдином... Эй, стража... Позовите моих слуг!
- Мама, мы их сами выпорем... Подумать только... – сказали два молодца под потолок возле одного знатного семейства...
Все знатные юноши закатывали рукава...
- Будут знать, как играть с нами такие шутки...
Папá почему-то трясся, а я не понимала. Как он может быть таким жестоким!
Свита затравленно озиралась, отступая...
- Но мы настоящие... – вопили они, но их никто не слышал в гневном шуме обступившей толпы. Кто-то ударил одного из придворных по лицу и тот упал. Стекляшки! Остальные замолчали, побелев.
- Эй, слуги! Всыпьте им!!! – властно приказал какой-то старый лорд.
Появились высокие гвардейцы, с улыбками внимавшие дамам... Придворных держали каждого по двое сквайров или юных крепких лордов, не давая вырываться...
- Разложить и пороть их самим, – раздались гневные голоса. В толпе из двух тысяч человек всегда найдется куча недовольных смутьянов.
Отец лежал на земле и стонал. Припадки его усиливались, когда он кидал случайный взгляд на эту безобразную сцену. У него, наверное, от боли, катились слезы. Мари тоже нервно постанывала, взявшись за живот.
- Что они такое съели?
- Ааа, – кого-то из свиты подхватили под белы ручки, и, разоблачив, держали, а гвардейцы безжалостно секли их... Остальные обезумев, обречено вырывались, найдя пятый угол. Толпа безжалостно улюлюкала.
Я с ужасом смотрела на эту жестокую бойню... Всякая жестокость всегда была мне отвратительна. Тем более к малым сим, актерам...
- Нельзя же быть такими жестокими к людям искусства, – прошептала я.
Мамá раскрыла рот.
Я даже не знала, чем это кончится... Белые телеса уже нескольких придворных, с которых с хохотом срывали одежду, мелькали в глазах как пятна в глазах...
- Стойте! – заорал чей-то властный голос. – Что происходит?!?
В комнату ворвался наполовину одетый король, на котором еще болтался украшенный фальшивками сюртук.
И тут же все внимание взбесившейся толпы переключилось на короля. Раздался вой.
- Вот он самозванец!!! – заорал кто-то. – Это он!
Папá стало совсем плохо. Он катался по земле, и мы с мамой кинулись ему на помощь, не обращая внимания на окружающее. А там бесновались:
- Держи его! Обманщик! – люди рванули за королем.
Толпа гневно всколыхнулась.
- Актеришка! – вопили люди.
- Запороть его!!! – бешено завопил кто-то. – Хватайте его!!!
- Порите!!!
- Не дайте ему удрать, – дурным голосом визжал старый граф.
Люди все-таки схватили актера, – с ужасом вздрогнула я, – и с улюлюканьем потащили обратно, сорвав с него портки.
Разложив его по колоде, причем его держали два молодца-дубца, его изо всех сил стегали кнутом.
- Мама, – с мольбой протянула я к ней руки. – Они же запорют его до смерти только за то, что он простолюдин...
Но мама была занята отцом и ничего не ответила, презрительно фыркнув.
- Так ему и надо, – безжалостно сказала она.
Мое чуткое сердце не выдержало.
- Остановите же это безумие, – с заклинанием обернулась я к наиболее солидному из окружающих. Близорукий старый лорд, бывший родственником настоящего короля и ожесточенно радовавшийся чужому горю, которого я умоляла вмешаться чуть ли не на коленях, только презрительно смерил меня взглядом.
- Бить до смерти этих простолюдинов! – отвернувшись, завизжал он. – Шкуру, шкуру с него спускайте!!! Ишь, чего посмел, под самого короля рядиться...
Его голос утонул во всеобщем гуле.
Отца схватили судороги, и он корчился на полу, а я не могла помочь ни тому, ни другому...
А лорд разжигал бешеную толпу, умоляя линчевать негодяя.
Я разозлилась. Слезы были у меня на глазах.
- Ах, так, – я выхватила у самозабвенно вопившего гвардейца пистолет и не раздумывая выстрелила в цепь, на которой под потолком висела громадная люстра с тысячами свечей... Та рухнула прямо на улюлюкающую беспощадную толпу...
Несколько свечей зажгли чьи-то одежды... Легкие, почти невесомые накидки на некоторых дамах вспыхнули как солома...
- Пожар! – изо всех сил завизжала тонким голосом, уловив мой взгляд, под стеной Мари.
...Через минуту все было кончено. Обезумевшая толпа, потеряв всякое соображение и давя друг друга, в считанные мгновения вынесла и столы и двери, вынесшись наружу. Через мгновение в зале остались наедине только я, да неудавшийся стонущий актер... Я лениво и презрительно каблуком затоптала несколько оставшихся несчастных свечей, так напугавших баранов, и вместе с Мари подошла к стонущему и все еще державшемуся за высеченную задницу простолюдину.
- Чего ж вы не сказали, что вы актер? – укоризненно сказала я.
Он вздрогнул. И даже руки его замерли на заднице.
- Я бы сразу вас спасла, а так я думала, что вы сами остановите эту порку...
Руки его попытались закрыть задницу, выставленную наверх.
- Вы смутились, что вы простолюдин? – догадалась я. – Не волнуйтесь, я тоже по слухам дочь конюха, но нисколько не позволяю этому влиять на мое достоинство, – я ободряюще дотронулась до него рукой. – Успокойтесь, сейчас мой телохранитель посмотрит ваши раны... И не держитесь так за задницу, я видела и хуже...
Я обернулась.
- Джо! – кликнула я.
Пострадавший вскочил как ужаленный.
Я удивленно глянула на него.
В это время с третьего этажа свесилась удивленная голова Джекки.
- Папá? – удивленно снова спросил он.
Граф с графиней церемонно подошли к актеру, бывшему без порток и все еще закрывавшему свою задницу. Он медленно отступал, затравленно глядя на них. Он вовсе рехнулся.
- Джо! – крикнула я. – Иди помоги...
- Ваше величество, – обратился граф, – мы приносим вам... В это время за их спиной появился индеец с кучей каких-то волос.
- Где ты был!? – накинулась я на индейца, игнорируя причуды родителей.
- Джо добыла шестьдесят скальпов, – довольно сказал индеец. – Они совсем слабы...
Лицо у меня, видно, побледнело. Мари в полуобморочном состоянии оперлась на стену...
- Помочь? – недоуменно спросил меня Джо, с удивлением глядя на актера. – Но моя думай, ты сама его убьешь, он слабый...
Он вынул нож.
Несчастный выпоротый затравленно отступил, глядя то на Джо, то на графа. Джекки свесился с третьего этажа раскрыв рот.
- А, скальп снять, – догадался Джо.
Граф и графиня, не обратившие на бормотавшего сзади них телохранителя никакого внимания удивленно взглянули на голого безумца перед ними. У того клацали зубы. Несчастного всего трепало от страха. Он упал на колени и дрожал, беззвучно моля о пощаде. Руки у него были на заднице, будто связаны.
С Мари тоже творилось что-то дурное.
Граф с графиней шокировано переглянулись.
- Может, ты ему не поклонился? – тихо спросила мама.
- Ваше величество, – низко поклонился граф, очевидно приняв его за короля, видимо не замечая, что Джо за его спиной приблизился почти вплотную. Несчастный на коленях метался во все стороны, с мольбой глядя на всех и ища пощады.
- Джо, залечи ему раны, – скомандовала, разозлившись, я.
Безумец взлетел и с воплями кинулся прочь, даже не прикрывая задницу и вопя что-то про сумасшедших...
Мари нервно ржала, облокотившись на раму вышибленной двери.
- Папá?!? – шокировано спросил принц.
- Не волнуйся, это был старый безумец, я его узнала, – успокаивающе сказала я им с родителями.
С Мари случилась тихая истерика. Она захлебывалась слезами, визжа...
Оскорбленный в своих лучших чувствах Джо вернулся к своей громадной куче, в которой я узнала парики.
- У белых холодной страны странные скальпы... – недоуменно сказал он, с вожделением разглядывая связанную кучу париков. – Они сами сбрасывают их, как ящерицы хвост, стоит их только прижать... Не надо даже убивать, – презрительно сказал он, будто они были трусы, – достаточно дернуть...
После всего случившегося я не выдержала. Я упала на спину, обезумев от смеха, вместе с Мари. После трудного дня со мной случилась настоящая истерика...