Все бы хорошо, но мама говорит, что я и в бою и в веселье – ураган. Она имеет в виду стихийное бедствие. А я имею в виду, что не устаю. А Джекки, хоть и моя копия, но не выдержал быть все время со мной рядом, как ни желал во всем подражать. Он отдыхал все чаще и чаще, и танцевал все реже...

В конце концов, он просто уселся и сказал:

- Все! С места не сдвинусь до скончания века!

Я огорчилась, тем более он сел на табуретке далеко от пирога, и сесть рядом было некуда... И не мог даже сказать слова...

Раздумывая, что же мне делать, я медленно и степенно отправилась к самому большому пирогу в полном одиночестве. Степенно раздумывая, что бы еще учворить и выкинуть такое, ведь натанцевалась так, что даже пошатывалась от усталости. И глубоко вздохнула, чтоб отдышаться...

Я оперлась о стенку возле пирога, не в силах не есть, ни стоять, ни сесть... Но веселье все бурлило во мне... Правда, я с тоской посмотрела на свои бальные тапочки, подошва которых была стерта до дыр, а в одной даже проглядывал большой палец. И вздохнула. Это были третьи...

- Устала, вертихвостка? – беззлобно хмыкнул появившийся Вооргот.

- Я сейчас тебя поймаю и... – весело пообещала ему я, теперь, из-за веселья и хорошего настроения, бурлившего во мне, нимало не смущенная его присутствием.

- ...и мы будем делать ЭТО вместе, – быстро подсказал Вооргот.

Я нахмурилась и насупилась, как леди.

А потом не выдержала, и снова расслабилась.

- Джекки устал, а больше никто не выдержал тридцати двух часов непрерывного веселья и танцев... – пожаловалась я. Столько прошло с тех пор, как я вышла танцевать в кимоно и снова подчинила себе замок. – Я перетанцевала со всеми, но они такие слабенькие, а у оркестра руки отваливаются, и они отказываются играть, как я не грозила скормить их тиграм...

- Конечно, столько танцевать и смеяться, дурно станет, – согласился Вооргот...

- Я так устала, что не могу даже дотянуться до пирога... – вздохнула я, пытаясь поднять руку... – А ты свеженький! – обвиняюще сказала ему я...

- Еще бы! – фыркнул Вооргот. – Я же не перетанцевал со всеми мужчинами и пацанами на бале, кто мог еще ходить... Просто удивительно, когда ты успела протанцевать с каждым еще и не один раз...

- Сколько тех кавалеров было, – отмахнулась я. – Тут всего чуть больше тысячи...

Вооргот отрезал мне самый большой кусок пирога...

- Вкусно! – сказала я, накидываясь. – Гооднааая... – объяснила я с набитым ртом.

- Еще бы! Больше трех суток на ногах, и полторы сутки только танцевать и не есть... Здесь все сошли с ума, если потакали такой юле и вертихвостке... В рот смотрели... И чего они тебя слушались? Такую вертушку?

Я не отвечала, зарывшись с носом в торт с высоким кремом. Пока не съела, а потом не запила подаваемым мне Воорготом компотом, чуть не захлебнувшись.

- Ой, а замурзалась как! – осудительно проворчал Вооргот, осторожно вытирая меня салфеткой, как ребенка.

Я так устала, что только покорно подставила ему щеки, чтоб он вытер, как маленькая девочка.

- И как можно было съесть пятикилограммовый торт одной? – качая головой, проговорил тот, глядя на мой выпятившийся даже под платьем животик.

- Ах... – вздохнула я. – Наелась... Теперь и поспать можно...

Но я еще хотела веселья и праздника, хотя другая часть хотела спать.

Глаза мои слипались, но я хохорилась.

- Еще буду танцевать!

- Давай-ка я отведу тебя к твоим, – вздохнул Вооргот. – А то ты уснешь прямо тут, а я не могу тут сидеть с тобой, мне еще надо кое-кого предупредить...

Я послушно дала себя поднять.

- Взять бы тебя на руки и отнести бы к себе... – вздохнул Вооргот. – Не могу дождаться нашей свадьбы...

- Так, я иду сама... – вырвалась я. – И не собираюсь я на тебе жениться!

- Угу, – хмыкнул. – Еще не хватало, чтобы ты на мне женилась! Выходи за меня замуж!

- Дудки, – сказала я, но нечаянно прижалась к нему. Почему-то ощущения счастья просто утопило меня.

- Ты не помнишь, но этого потребовали наши родители, чтобы о тебе плохо не говорили... Это нужно, чтоб о тебе плохо не думали... – уговаривал он. – Хотя бы на время бала все должны думать, что мы жених и невеста, а там уже думай что хочешь...

Я вздохнула.

Мы вышли на балкон.

- Раз мы жених и невеста, мы должны постоять хотя бы постоять вместе, чтоб все это видели... – сказал Вооргот, беря меня за руку и широким жестом словно показывая всем, кто мог это видеть, кольцо на моей руке...

Была ночь. Ослепительно пахло матиолой и розами.

Я остановилась, с шумом вдохнув воздух.

- Вооргот, давай постоим немножко, – попросила я.

Он осторожно накрыл меня своим плащом...

- Не простынь, ты разгорячена...

Почему-то мне было так хорошо, что и не говори...

Я устала, но что-то пело и ликовало внутри.

Я стояла и смотрела, и могла стоять так вечно, чувствуя на плече его руку... Теплая волна колыхнулась в сердце и накрыла меня с головой...

- Впрочем, мы жених и невеста, никто нас не осудит, если мы постоим час наедине... – сказал вслух Вооргот.

Я согласно кивнула, теряя рассудок.

- Ты точно помнишь, что я невеста? – на всякий случай спросила я, запрокинув голову. Я согласилась с этим.

- Точно...

- Значит, ты мой жених? – спросила я.

- Абсолютно...

- И никто нас не осудит?

- Угу...

Я запрокинула к нему голову, подставив губы для поцелуя. Мама лучше знает. Спроси маму, и раз она сказала, значит так и нужно...

Вооргот отшатнулся, сжав кулаки.

- Ууу... – сказал он, закусив губы и поднимая глаза к небу, так что скулы рук побелели. – Я не могуу...

Я обижено раскрыла глаза.

- Ты не можешь? Целоваться? – вспомнила я, что некоторые мужчины что-то не могут.

Вооргот только простонал, пытаясь удержать себя в руках. По нему ходили какие-то странные волны, но он словно пытался стоять смирно и вытянуть по швам, раз иначе не получается. Его дергало ко мне, и он взялся обеими руками за перила, словно они могли его удержать.

- Лу! – хрипло сказал он. – Отойди, иначе тебе будет плохо...

Я на всякий случай отошла, раз жених просит.

- Тебе плохо? – сострадательно спросила я. – Тебя стошнит?

- Нет, мне уже хорошо, – сказал он, с шумом выдыхая и закрывая глаза. Почему-то его буквально что-то изгибало.

Постояв одна, я осторожно тихонько стала рядом с теплым женихом, от которого шел жар. Не зачем пропадать теплу – первое правило воина. И тихонько сбоку прислонилась к нему, не тревожа его.

Он вздохнул.

- Пошли...

Я обиженно взглянула на него.

- О Господи! – увидев мои обиженные громадные глаза ребенка, вздохнул он. – Ты обиделась! Не могу я тебя целовать, Лу, иначе будет как во время нашего танца...

Я подумала и согласно кивнула.

- Дети... И ничего не помнишь, да?

Я повеселела.

- Ничего не помнишь, когда дети... то-то мама не говорит ничего... – рассудительно проговорила я.

Он почему-то так странно взглянул на меня. Но, видно, это тоже надо. Я слышала, что влюбленные на друг дружку косо смотрят искоса. Я была довольна!

Я медленно шла, наслаждаясь ночью. Я хотела быть как настоящая невеста. И потому делала все как в книгах. Вооргот что-то заподозрил.

- Идем-ка домой, – строго, как мама, сказал Вооргот.

Я же медленно шла, оглядываясь, бормоча себе под нос...

- Может ты еще и сумасшедшая? – сострадательно и ласково устало спросил он.

Я обиделась.

- Не мешай... Я чувствую себя поэтом... Тут так хорошо... Только я никак не могу вспомнить, что же еще говорил ночью мне тот поэт, чтобы было по настоящему.

Я вдруг обрадовалась.

- Вспомнила, – ласково сказала ему я. И, затравлено уставившись на него, я сделала умиленное лицо.

- Звезды как твои глазки, – мечтательно сказала я Воорготу.

- Аааа...

- Что с тобой? – мигом бросилась к нему. – Может, съел что-нибудь не то?

Ко мне мигом вернулась былая практичность.

- Может тебе промыть желудок? Я попрошу китайцев, они могут сделать это. Даже насильно...

- Нет-нет... – поспешно сказал Вооргот. – Это я восхищен стихами!!!!

- Я обижусь! – растеряно проговорила я.

- Я хочу знать имя поэта... Хочу пойти выразить ему свое восхищение...

- А почему у тебя такой вид, будто ты хочешь пойти и убить бедного Петрушку? – подозрительно спросила я.

- ...Нет, давай лучше классику, – примирительно сказал Вооргот.

Я наморщила свой могучий лоб, но как назло ничего в него не приходило.

- Мой голубь сизокрылый, – наконец вырвалось, нет – ласково сказала ему я.

- П-почему т-ты на меня так смотришь? – заикаясь, спросила я.

- Давай лучше молчааать... при луне... Оба!!! – наконец рявкнул Вооргот...

Я обиженно затихла.

А потом подняла на него уже заплывшие слезами глаза.

- Может, ты меня поцелуешь? – тихо моляще попросила я.

Он ахнул. А потом Вооргот подхватил меня на руки, крепко прижав к себе, и изо всех сил бросился бежать.

Может так и надо? – облегченно подумала я. – Говорят, что мужчины сильно устают при этом... Понятно теперь... Но если он будет так бегать, то его ненадолго хватит... И как от этого у меня получатся дети?

Глаза мои стали закрываться, и я постепенно сладко заснула, с полуоткрытым ртом, как ребенок, сопя и прижавшись к нему... Все плыло, плыло в теплоте...

- Вооргот, вы куда? – услышала я голос мамы.

- Несу Лу к вам, – услышала я его невозмутимый голос. – А то я не выдержал бы и сделал бы ей плохо...

Я обиделась.

Он резко затормозил.

– Она просто уснула и все... – в его голосе было столько тепла и ласки, что я даже удивилась.

И чему-то хорошо обрадовалась не просыпаясь... Он был мой...

- А почему вы здесь? – удивился Вооргот.

- Кто-то занял нашу комнату, – хмуро сказала мама, сжав зубы. – И нам негде спать... И нет распорядителя, и королева где-то пропала...

- Спят, – хмыкнул Вооргот. – Выдержать наше чудо лишь немногим под силу... – он слегка прижал меня к себе при этих словах, потому я не слишком обиделась сквозь сон.

- Ну-ну! Не смейте прижимать к себе Лу до свадьбы, – строго нахмурился голос мамы...

- Леди Дженни, – сказал Вооргот, – вы не могли бы ее взять? Мне надо срочно выполнить одно дело, найти Рихтера и обеспечить встречу, иначе может погибнуть человек... – тоскливо сказал он, не желая выпускать меня из рук. Я просто ощущала сейчас его чувства и приняла это спокойно и естественно, как некую данность. Так и должно было быть, ведь мы должны были пройти вместе сквозь бури и ураганы...

- Ой, вы не могли бы донести ее пока? – устало вздохнула мама. – А то я падаю с ног, мужа где-то нет, ноги натерты до крови, Мари спит на ходу, как лошадь, а оставить спящих девочек одних тут без охраны я просто боюсь... Как и самой уснуть, – жалобно попросила она. – Клянусь, как только мы найдем любого распорядителя, я тут же отпущу вас, Вооргот...

- Но мы никого не можем ни найти, ни добудиться, – пробормотала полусонно Мари. – Хоть выгоняй тигров из клетки и запирайся там...

- Поехали к Джекки, – скомандовал Вооргот. – Он распоряжался этим всем барахлом...

Я промолчала, что распоряжалась я. Но комнат себе не оставила, помня, что у нас была комната.

- Я помню, где я его оставил... – скомандовал он.

Я промолчала, что оставила его тоже я.

Джекки сидел там же и боролся со сном. Точнее он пытался встать, но ноги подворачивались. И он опять, постояв так минуту и тупо глядя на окружающих, снова падал обратно...

- Лу! Что с ней?!? – истерически воскликнул он, пытаясь встать.

- Ничего, – меланхолично сказал Вооргот. – Просто спит... Но, увы, для них не нашлось комнаты, ни каморки, ни угла...

- И мало того, нам сказали, что нас куда-то переселили... – сказала мама. – И черт знает, где наши вещи, китайцы, оружие... Нас просто выгнали к черту... Просто не пустили...

- Вы мои гости, вы будете спать в моих покоях... – скомандовал Джекки. – А я пойду к отцу или брату... Или, если найду, усну в ваших... Идемьте...

- Если там только у тебя не спит куча людей и девиц... – сонно пробормотала Мари. – Тут столько людей, что, кажется, все скоро будут спать друг на друге...

- Идемте, – не обратил внимания на шутку Джекки. – Только отпусти Лу, Вооргот, иначе я никуда не пойду...

- Оставить здесь?!

- Хорошо, тогда я ее сам понесу! – заявил Джекки.

- Хорошо, – послушно согласился Вооргот. – Я ее дам тебе, если ты сделаешь без нее пять шагов и не упадешь...

Как ни странно, он сделал.

Я хотела запротестовать против того, чтоб меня передавали с рук на руки как багаж, но не могла проснуться...

Впрочем, это быстро кончилось, потому что мы с Джекки рухнули на пол...

Вооргот подхватил нас обоих. После чего забрал меня, а я только ткнулась ему в грудь.

- Пошлите быстрей! – сжав зубы, заявил Джекки. Это выразилось в трех шагах, после чего он снова рухнул сам и застонал.

После чего мама взяла его под руку.

- Вы кавалер, Джекки, и джентльмен, – сказала она. – Проводите же меня... до вашей комнаты...

В общем, мы дотопали, правда, я не знаю как, ибо тут я отключилась.

К сожалению, у самого входа рухнул уже Вооргот.

Больно ударенная о косяк, я заругалась, проснулась и взвыла, пытаясь выбраться из-под него.

- Если это любовь, то мне очень больно, – спросонок, не шибко разбираясь и понимая, пробормотала я. – Встань с меня!

Мама и Мари одновременно, не задумываясь, больно ударили меня носком туфелек. Это чтоб я думала, что говорю...

Джекки хихикнул.

- Кошмар, – сказал Вооргот.

- Не шибко ты силен, – довольный поражением противника сказал Джекки. – А ведь ты еще не танцевал с Лу непрерывно полторы сутки, как я... Слабак...

- Зато я бегал за вами, как мальчик, охраняя вас, ибо ваши мамы что-то предполагали плохое, – огрызнулся Вооргот.

- А я и не заметил, как время прошло, – вздохнул Джекки. – Оно куда-то исчезло, и все... И нет тридцать два часа... И мало...

Он хотел открыть дверь, но я резко дернула его за руку.

- Обожди, – сказала я, мигом трезвея. – Там кто-то есть...

Я даже не заметила, как в руках у Мари и Вооргота оказалось оружие. Но я уже неслышно и незаметно скользнула, словно тень, в слегка приоткрытую дверь, через которую по нормальному соображению даже мамы не мог войти человек. Всех всегда удивляла эта моя способность – даже Джо вламывался, просто вышибая ногой дверь, тогда как если входила я, там все уже были мертвы на своих местах...

Убийца мог обмануть принца, но не профессионального убийцу-телохранителя, прошедшего сотни тысяч схваток и ночью чувствующего себя как рыба в воде... Я уже по запаху просто знала, что здесь взрослый мужчина, причем около сорока лет, и он напряжен – это было ощутимо запаху мускуса и неуловимому запаху бойца в напряжении. А уловить приподнятость занавески и мгновенно в прыжке всадить нож ему точно под сердце, было долей мгновения...

Если это был шутник, то это он сделал худшую в жизни ошибку. И – последнюю.

Вооргот даже не заметил, что я исчезла и куда.

- Можете входить, – сказала я, мгновенно вогнав перо в ножны. Уже вытерев его о человека и обыскав его, что для меня было секундой, и растянувшись на кровати...

- Никого нет? – насмешливо хмыкнул Вооргот.

Я потянулась.

– Я даже не заметил, как она исчезла, – пожаловался он маме. – Отключаюсь прямо на ходу... Просто выпал кусок... Словно она могла просочиться сквозь прикрытую дверь... И эти глупые предосторожности... Ну как, нашла? – ласково подразнил он меня, тепло смотря на меня. – Таракана или мышь? Эх, бабы, бабы... Вечно вы боитесь, мужчины всегда все могут лучше...

Он шагнул в комнату, видя только меня, А потом перевел глаза в сторону и побледнел.

- Кто его? – тихо спросил он. – Он еще горячий! Убийца где-то здесь...

Я лениво лежала, меланхолично вертя в руках ножи и пистолеты.

- Судя по всему, наемный убийца, – отодвинув Вооргота и разглядев татуировку на руке, профессионально сказала Мари. – Дай я посмотрю его оружие!

Она протянула руку ко мне, но я отдергивала, не давая.

- Лу, перестань баловаться, – строго скомандовала она, нетерпеливо дергаясь. – Немедленно дай мне оружие, я должна немедленно осмотреть все его оружие, чтобы сказать из чьей он банды, ты плохо знаешь местных...

- А пожалуйста?

- Надо послать китайцев, чтобы вырезали всю эту банду под корень, – зло сказала мама. – Немедленно! Подумать только... Принц, вам нужен телохранитель...

- Ты забыла, что выход из замка все равно закрыт, – я не давала Мари оружие.

- Лу, пожалуйста, – взмолилась Мари. – Кто знает, что угрожает принцу, пока ты тут балуешься...

Я вздохнула и отдала. Тем более, что я могла описать однажды виденное со всеми мелкими деталями, царапинами и особенностями и через год. Описать и тогда лучше, чем если б он был перед глазами.

- Ты зря его убила, – пробормотала Мари, разглядывая клинок и явно желая допросить труп.

- Что значит убила?!? – переспросил Вооргот.

Мы все подняли на него удивленные глаза.

Джекки, правда, рассмотрел труп, и его вырвало.

- Что значит убила? – истерически повторил Вооргот. – Не хотите ли вы сказать, что Лу...

- Вошла и убила бандита, пока ты хлопал глазами, – пробормотал Джекки, с дрожью отворачиваясь от трупа.

- Но его сняли ножом, причем страшным ударом под сердце, мгновенно и профессионально, – возмутился Вооргот. – Даже я такого не видел... Ребенок не мог... Бил профессионал!!!

Мама вздохнула.

- Вооргот, если вы разрываете помолвку, так и скажите, – устало сказала она.

Я лежала и невинно стреляла глазами в Вооргота, забавляясь себе с кружевами... Потом встала, и, не обращая внимания на Вооргота, осмотрела двери, балкон, окна...

- Он взломал балконную дверь... – констатировала я. – Но ее можно заложить прутом, тут кстати классный получится запор... А замки на входной двери фиговые... – насвистывала я.

– Честно говорю, устала до невозможности, – я рухнула на кровать под окном. – Мари, осмотри окна, прошу тебя, я буквально сплю на ходу...

Я зевнула.

- Еще бы – танцевать непрерывно почти двое суток, – буркнула Мари, вытягиваясь надо мной, чтоб заглянуть в него. – Не знаю, захочу ли я когда-нибудь приехать на бал...

Мари отодвинула занавеску на окне и присвистнула.

- Что там? – я мгновенно села, оттолкнув ее и вскинув пистолет, отобранный у убийцы.

Внизу раздался восторженный рев.

Окно принца оказалось на первом этаже, выходящее на лужайку внутри замка, то есть в него, подтянувшись, мог заглянуть любой... Но хуже было не это, а то, что на лужайке лежали штук пятнадцать мужиков прямо под нами... Им явно не хватило места... Это была знать... Вдали виднелись еще мужчины, тем более что на рев пооткрывали окна...

Поскольку я перегнулась и показалась в окне, освещенная луной, меня кто-то из них узнал, и это мигом облетело всех. Они крикнули мне – ура, Лу!

В проклятом широком окне было видно и то, что я сижу на кровати, и то, что зеваю, – все ясненько, где я сплю.

Мари рассердилась и потребовала мигом замолчать. И тогда они крикнули еще раз.

Я помахала им рукой. И задернула занавеску... Впрочем, тонкую тюль... Ибо Джекки, увидев кровь на занавеске, с дрожью сорвал их к черту...

- Хорошо хоть на окне тонкая решетка... – зевнула я. – Не полезут здесь... Но только идиот мог догадаться расположить свою комнату на первом этаже, где любой дурак ткнется в окно и может глядеть, и ткнуть мечом, и стрельнуть...

Дурак покраснел.

- Мама, все, я выключаюсь, – пробормотала я, завертываясь в одеяло. – Мы с Мари все поместимся на этой кровати, тут у Джекки может ночевать рота, она на три женщины... Не знаю, что он делал на этой перине...

- Выкинь их из комнаты и закрой дверь, – пробормотала Мари с закрытыми глазами, бухнувшись рядом и отбирая у меня одеяло, вернее забираясь ко мне прямо в туфельках...

- А где будет спать Джекки? – подозрительно спросила мама.

- Это его личный замок и личное дело, – пробормотала сквозь сон я.

- В конце концов, на лужайке английский газон, а он английский парень, – пробормотала Мари, проваливаясь в сон...