— Одета скромно и со вкусом, — хмыкнул тэйвонту. А потом не выдержал. — Девочка, да ты больна! На тебе вещей в цену государственной казны, а ты шатаешься без охраны!!! Где твои тэйвонту? — рявкнул он. — И неужели ты думаешь, что я тебя отпущу одну, потерявшую память, чтоб ты ходила вот так, знаете, — два меча?!?
— Там было их описание, — огрызнулась я.
— Да-да… — он процитировал. А я плохо понимала — чего его раздражает — железяки как железяки…
— Чего ты хочешь? — ляпнула я.
— Я? — удивился он.
— Я что ли?! — не выдержала я.
— Для начала давай покончим с доктором…
Доктор заметно побледнел при этих словах…
— Я имею в виду, разберемся с сокровищницей, — поправился тэйвонту, поняв, как тот мог понять его слова. Тэйвонту же сами и казнили…
Я ухмыльнулась.
— Я согласна покончить с доктором… — ласково промурлыкала я.
— Я не то хотел сказать! — рявкнул в конец обозленный тэйвонту.
— А что? — вежливо поинтересовалась я.
— Где его вещи?!?
— А где мой плащ и мое оружие… — улыбнулась я самой широкой улыбкой… — Смотри — место у изголовья пустует, прямо плачет! — чуть не пропела ему я.
— Где ее плащ? — переадресовал мой вопрос доктору тэйвонту.
— Собаки его знают! — сказал тот грязное аэнское ругательство. — Надо спросить племянника… Это надо додуматься делать таким образом предложение…
— Приведите его сюда! — отдал приказание тэйвонту.
— Делать предложение?! — усмехнулась я, сделав большие глаза. Мальчишка мне нравился…
Все понимали, что я нагло паясничаю, но не могли ничего сделать.
Я же играла в дурочку и здорово развлекалась на этом. Оба старались на меня не смотреть…
Как я и ожидала, плаща не нашли… Но часть оружия вернули…
— Хорошо, плащ я тебе верну… — хмуро пообещал тэйвонту. — Говори, где сокровища доктора? Они же ехать сюда откажутся!
— Кто-то говорил про подарок, — промурлыкала я.
— Не придуривайся! — рявкнул тэйвонту.
— А как насчет цены за лечение и выплаты долгов? — томно осведомилась я. — И потом, я не вижу своих восьми арбалетов, ножей, звездочек, нансаны… Это не так дешево стоит…
Все это было награблено самым наглым образом, но лекарь испуганно смотрел на меня. Он этого явно не знал.
— Ну так сколько цена за лечение? — осведомилась я.
— Я возьму тридцать восемь золотых двадцаток? — пролепетал он… — А может бесплатно? — выдавил, наконец, он из себя.
— Колеблется… — знающе сказала я.
Тэйвонту внимательно посмотрел на него…
— Похоже, что тебя не зря ограбили, если ты берешь с попавших к тебе пациентов такие суммы!!! — рявкнул он. — Ты хуже ростовщика, кажется, разоряешь их! Ты понимаешь, что это не тридцать золотых, а тридцать золотых двадцаток — годовой бюджет этого города?!? И что она случайно заболела, попав к тебе…
Тот испуганно кивнул.
— Но, господин, ваше лечение потребовало расходов… А мы с ней договаривались…
— Мое лечение?!? — ахнул он. Он что-то сопоставил в уме… — Так это она тот человек, который оплатил мое лечение, на которого ты намекал?
Тэйвонту, похоже, прикусил язык.
— Так, — помолчав, угрожающе протянул он.
Я ощупала пальцами свое лицо.
— Я так изменилась? — спросила я. — Что меня не узнали?
Все остальное отошло на второй план, и меня интересовало, что ж у меня на лице такое. Я забыла про окружающее — голову заняла важная проблема — что он там увидел?!?
— У вас нет зеркала? — обратилась я к врачу. Я намеренно игнорировала тэйвонту, — он меня обидел. К тому же я не могла прийти в себя — оказывается, я рисковала собой из-за тэйвонту. Удивительная я дура.
— Вы не знаете друг друга? — вместо этого сдавленно спросил лекарь… Похоже, он понял, что в чем-то ошибался.
— Она сбила меня боевыми лошадьми, — наконец, первый опомнился тэйвонту.
— Не оставлять же мне вас на дороге… — легкомысленно сказала я, с трудом узнав его. Так он изменился. — И потом, я не знала, что вы тэйвонту — вы были без одежды. Иначе я скинула бы вас еще в Ригэ — я там встречалась с вашими. Я-то думала, что вы обыкновенный глупый воин! — обвиняюще сказала я. — Я же орала вам про дерево!!!
— Но это не объясняет, почему за мое лечение задрали такую сумму? — угрожающе обернулся он к доктору. — Я уверен, что вы за всю жизнь не взяли ни с кого и десятой части этой суммы… — сказал он. — И я вам помогал. Я же видел, сколько вы берете!
— Но, господин, я думал вы тэйвонту! — оправдывался тот.
Потрясающее объяснение — ухмыляясь в душе, подумала я. Он разве только не сказал, что верных королю тэйвонту в Аэне не выносят…
Судя по всему, тэйвонту тоже оценил невольную соль ответа, потому что лицо его стало разъяренным.
— Ну ладно, — неожиданно примиряюще сказал он ласково, — я погорячился. В конце концов, вы вправе назначить свою цену… Тридцать восемь так тридцать восемь… — сказал он кротко. Лицо аэнца разгладилось. — Мое дело присмотреть за справедливостью, а не вмешиваться в расчеты… Только, конечно, верните ей похищенные племянником пятисот золотых двадцаток, договоритесь о возмещении стоимости похищенного аэнского оружия, племенного обученного жеребца и плаща, и вы квиты…
Я прикусила язык, увидя, как вытянулось лицо аэнца… За одного жеребенка он будет с племянником работать на галерах до конца своих дней…
— Личное дело каждого, кому он делает подарки, и милосердие должно поощряться! — сказал целую проповедь тэйвонту, возводя глаза к небу. Это было потрясающее зрелище, и оно стоило того, чтоб на него глядеть. Я никогда так не развлекалась…
— Нас часто обвиняют в том, что мы вмешиваемся в личную жизнь, — он развернулся и помахал рукой лекарю. — Я думаю, вам хватит срока до завтра произвести выплаты? Я бесплатно побуду у вас посредником! Надеюсь, дама доверяет моей чести?
Я не могла говорить, боясь, что не выдержу и упаду на пол, ржа как лошадь, и только кивнула…
Вопль лекаря нагнал его на выходе…
— Стойте! — взвыл он. — Я пошутил!
Тэйвонту нехотя вернулся.
— Я согласен на все, что вы решите, — просто и без игры горестно сказал он, — только, пожалуйста, не отправляйте меня в рабство!
Он сказал как-то это искренне и честно, что видно было, что это в сущности неплохой человек, и тэйвонту смягчился. Видно было, что он в принципе не задумывался, какое зло он причиняет, развращенный системой, где за все надо было платить. Платный врач — ужасно подлое зрелище… Зарабатывать деньги на страданиях, а не нести исцеление — чудовищно…
— Вы никогда не задумывались, что для тех, с кого вы сдираете все деньги, болезнь, возможно трагедия и крушение надежд?
— Но я же их спасал?! — недоуменно сказал врач.
— Оставьте его, — сказала я тэйвонту, — лучше заплатить ему, чем быть чем-то обязанным такому человеку…
Этот моральный калека-врач меня раздражал. Он не имел понятия, что болезнь не спрашивает, а разрушает жизнь, и после еще одного горя люди часто оказываются на улице, а дети их лишаются самого необходимого, а то и вообще возможности учиться. Стервятники, поедающие падаль, тоже приносят пользу, но им нечем гордиться… Врач даже не проститутка, что берет, в сущности, лишние деньги — он жирует на горе… И то, что он строит благополучие на нем, вдвойне отвратительно и подло…
Я этого не сказала, но, очевидно, он это почувствовал. Мне он стал антипатичен, хотя я чувствовала, что это человек в сущности добрый и хороший, часто помогавший бескорыстно… Он просто даже не понимал, что нажиться на помощи человеку, — одно из самых извращенных проявлений подлости натуры…
Такие натуры, как древний Чехов, бескорыстно, среди всеобщего жесткосердечия, подлости и продажности помогающий людям вне зависимости от денег, это редкие цветы человечности… Не всякому же быть Человеком, но уважать маленького подлеца нельзя, что бы он не думал и как бы ум его не был развращен профессиональными растлителями пера… Древний закон гласит, что малое пятно корысти превращает самый прекрасный поступок в его самый отвратительный антипод, потому так требовалась от Йогов абсолютная чистота и бескорыстие…
Да, плата не преступление, если она направлена на расширение дела, с иного богача можно и взыскать всю сумму, чтобы оплатить бедных, но вымогательство отвратительно, а отворачивание от помощи по причине отсутствия денег страждущего — мерзость и преступление. Это та же подлость, просто вина ее переложена на строй, но на самом деле она осталась подлостью… Когда вина за свою подлость перекладывается на государство, за то, что ты не помог и только что прошел мимо маленького нищего, откупившись пятаком от своей совести, это называется строем… Он делает всех сопричастным преступлениям и вяжет их кровью…
— Хорошо, — сказал тэйвонту. — Вы вернете ей все, что сможете и возьмете справедливую цену, не разоряющую ее… Она вернет вам, я ручаюсь, ваши деньги, но если ее казну действительно похитили ваши слуги, как это было с мечами, вам придется платить… Я могу обещать только, что она не потребует того, что не было у нее… Но, судя по ее одежде, кошельку и оружию она могла быть курьером, и я даже не могу предположить, что у нее могло быть, ведь даже король не носит такой суммы, которая была у нее в кошельке…
Лекарь побледнел… Но согласился — условия были справедливы.
— Мне жаль, — сказала я ему, — что так получилось — я действительно благодарна за жизнь и спасенное мастерство…
— Ты можешь что-то шепнуть мне… — сказал тэйвонту.
— А ты меня тогда в тюрьму? — усмехнулась я. — Я давно уже на такие удочки не попадаюсь…
Он нахмурился, а лекарь вздрогнул и виновато посмотрел на меня.
— Ты лучше поискал бы в его комнате, может, он с племянником был заодно, — мстительно сказала я.
Лекарь вспыхнул.
— Как вы смеете, это оскорбление!!! А я-то вам уже поверил!
— И пусть принесет мой плащ, — спокойно добавила я, отворачиваясь к стенке. — Который, кажется, сушится вон на веревке…
Тэйвонту недоуменно поглядел на меня, а потом ухмыльнулся и отдал приказания.
Я спокойно отдыхала — я все сказала. А если им нужны еще и покаяния, то это их вина… Еще не хватало, чтоб я подтвердила подозрения в присутствии тэйвонту, которые обычно сразу тут же убивают воришек за преступление.
Через минуту прибежал растерянный управляющий, боясь взглянуть в глаза врачу и тихо сказавший, что драгоценности — он запнулся — нашли в его комнате…
Тэйвонту ловко накинул мне на плечи мой плащ, что я приняла с королевской снисходительностью, поблагодарив его короткой улыбкой…
Аэнец смотрел на то, как он прислуживал мне, расставляя стулья, и как я спокойно принимаю его услуги, усаживаясь в стул и вытягивая ноги, широко раскрыв глаза…
— Ну, — милостиво улыбнулась ему я, помогая преодолеть его робость, — все так решилось… Вы довольны?
Принесли оружие, и тэйвонту привычно зарядил оружие, подавая его мне, словно век это делал… Я блаженно вытянулась у камина, вполголоса беседуя с ними, сидя лицом к огню…
— Так хорошо, — сказала я. — Люблю смотреть на огонь…
Они что-то переговаривались… Аэнец даже боялся смотреть на меня…
Тэйвонту подошел ко мне, и рассказал, что удалось найти по моему списку… Я кивнула, спрятав нансану в одежду, вообще все оружие было размещено в платье…
— Коня ищут, — сказал он. Аэнец шумно вздохнул. Если жеребенка не удастся найти, он будет платить всю жизнь…
— Моего старого платья нет? — спросила я, ибо лохмотья, в которых я была, меня не очень прельщали…
Аэнец встрепенулся…
— Сейчас же, сейчас же закажу новое… Его сожгли… Какое оно было? — он запнулся и снова напрягся… Мне стало его жаль…
Судя по моему оружию, он, вздрагивая, ожидал, что это будет еще одно сокровище приблизительно по цене княжества… А что, — все могло быть…
— Не нужно… Это было простое платьице…
Я видела, как тэйвонту прикидывает, что это было за "простое"…
— Если его сожгли, то Бог с ним… Так и нужно, и тут ничего не сделаешь…
Плащ, судя по всему, продезинфицировали, выдержав в емкости со спиртом, как и оружие… — я принюхалась… — Они подумают, что я алкоголичка… Просто я хотела сменить те лохмотья, которые на меня одели во время болезни, чтоб меня не принимали за нищенку…
Они оба еще раз поглядели на мою одежду под плащом и ахнули…
Аэнец взлетел как ужаленный, но тэйвонту его остановил… Просто пусть отдаст приказания… Мне нужно простую одежду для путешествий, желательно крепкий костюм с брюками, которые получили хождение в последнее время… А лучше — кимоно… Несколько видов — курточка-платье до колен, из изысканной, красивой ткани свободного покроя. Брюки или свободные и мягкие, из шелка, расширяющиеся к низу, но из-за мягкости ткани, такой как шелк выглядевшие не уродливо, а прекрасно, ибо скрадываются, либо заправляющиеся в высокие гетры — бойцы женщины носят и так и так, и выглядит на самом деле фантастически красиво…
Фантастическое многообразие при изумительной красоте… Аэнец понял, и отдал приказ…
— Ну все, вы можете идти, — сказала я. — Я устала и хочу спать…
— Осталось только выяснить, принцесса, из какой ты Семьи? — хмуро сказал тэйвонту. — Но это не потребует много времени получить ответы — я уже где-то видел этот характерный почерк… Дай-ка мне эту бумажку… Но ее схватил аэнец, и в глазах его плескался самый настоящий ужас… Он не мог оторвать от меня неожиданно расширившихся глаз… Рука моя потянулась к мечу на столе… А тэйвонту недоуменно поднял глаза на меня, пристально всматриваясь, и вдруг лицо его начало медленно наливаться смертельной бледностью, а руки нелепо шарить по одежде, никак не попадая (в первый раз такое явление у тэйвонту вижу!) на оружие…
— О Господи, спаси и сохрани… — прошептал он молитву, пытаясь подняться…
Но я уже стояла, закрутившись в плаще, как неожиданный черный вихрь посреди комнаты, надменно вскинув арбалет в упор на вытянутой руке и глядя на них холодными громадными глазами…