Я глубоко вздохнула. Он хотел его сам обслужить! VIP-клиентов обслуживают высшие менеджеры фирмы.
А потом удовлетворенно повернулась.
И поняла, что в комнате я не одна.
Со мной остался этот странный мужик.
Он странно смотрел на меня.
- Ну, пошли... – грубо потянул он.
Я растерялась.
- Куда!? Я в кабинете мужа!
Но он грубо потащил меня.
Я растерялась и чуть не описалась от ужаса.
Но он жестко дернул меня.
Я заплакала. И тут я увидела муху. Большую муху.
- Вон смотри... – всхлипнув, я ткнула пальчиком в окно, и стала водить. Он стал водить глазами за пальчиком, смотря то туда, то туда, куда я показывала, водя рукой. Но там ничего не было. – Вон... Вон...
Пока он смотрел то туда, то сюда десять минут, поворачиваясь за пальцем и тщетно пытаясь увидеть, я взяла другой рукой графин со стола и грохнула его по голове изо всей силы.
И потом забилась в угол.
Я его боялась.
Он сейчас встанет, и убьет меня, если муж не придет.
И тут я увидела дверцу сейфа. Она была приоткрыта. Муж бросился прочь, когда открыл сейф, чтобы дать мне деньги. Дьявол его знает, он же ведь захлопнул ее!
Сейф громадный, большой.
Я поняла, что выход мне посылает сам Бог. Я запру негодяя, посягнувшего на женатую женщину, в сейфе и дождусь мужа. А он с ним разберется. Сейф крепкий, настоящая комната!
Засуетившись, я стала выкидывать все из сейфа на стол. Я плохо соображала. Там были куча бумаг, какие-то чудовищные пачки, которые не могли быть деньгами, ибо по толщине пачки были почти как кирпичики, листочки, телефонные карточки, как я поняла. Пачек было очень много, целый стол. Даже слишком много, я даже устала их перекладывать...
Освободив камеру для узника, я быстро засунула негодяя в камеру. Негодяй, одетый в роскошный черный пиджак, не двигался, и был очень тяжел, но я его все-таки закрыла в громадном сейфе.
- Вот тебе, вот тебе! Будешь знать, как нападать на невесту!
Чтобы он не вылез, я покрутила колесики изнутри. А потом захлопнула сейф. И облегченно вздохнула.
Теперь он оттуда не вылезет! – захлопала в ладоши я. – Он в отдельной комнате!
Десять секунд я честно ждала мужа. А потом обратила внимание на беспорядок на столе. Эти пачки, выкинутые из сейфа... Они составляли громадную гору. Толстые, некрасивые... Денег таких нет, ибо нет таких устройств для их паковки – каждая пачка была как спрессованные десять пачек по сто штук, такие плоские кубики. Я гадала – для чего они.
Я уже видела, что это не деньги. Красивые бумажки! Е и цифирка пятьсот.
- Таких денег нет! – засмеялась я. Я не совсем глупая, и брат показывал мне свою коллекцию еще в восьмидесятом году. Я точно знала, где ГДР в Европе. И что банкнот больше ста долларов нет. А тут 500 и надпись Европа. Я даже засмеялась, когда разобрала. В Европе Германия, в Германии мой брат – это я знаю, поверьте! Он письма мне оттуда прислал один раз.
Я вдруг догадалась, что это такое! В детстве мы часто играли в монопольку! Это фальшивые деньги для монополии! Даже надпись Е..., чтобы смешнее было. А еще говорили, что я глупая. Мой муж все еще играет с приятелями в монопольку, и прячет пачки от всех в сейфе, чтоб никто не видел. И не заподозрил в нем ребенка!
Я тоже в детстве любила монопольку, и очень его сейчас понимала. Но надо же когда-то и повзрослеть. Ну, я ему покажу! – решила я. Я уничтожу их, ибо он теперь женатый. Ничего, надо ему мозги вправить!
Я внимательно распотрошила одну пачку – в ней было тысячу монопольных купюрок, смешных таких... Кстати, я заметила, что там были не только такие подделки – были еще лучше! Я увидела такие же квадратные пачки с купюрами по 10000 долларов номинала одной купюры, в каждой пачке тоже по тысяче купюр, и громко захохотала. Как классно! Сто долларов – самая большая купюра. А потом прочитала имя американского президента, которые были на этой купюре, и захохотала просто отчаянно – такого президента я не знала! Я сумела разобрать, что там было напечатано имя известного американского писателя детективов – Чейз. Хихикая, я прикинула на руке пачку этих Чейзов – грамм двести было... Из вредности я распотрошила одну из пачек, ибо заметила, что они не равны по толщине – там было больше тысячи этих фальшивых игровых купюр, причем большая часть была пятитысячные купюры американских долларов, а не десятитысячные. Я так хохотала, что даже не стала рассматривать их... Хотя они на вид казались очень старыми, будто пролежали у кого-то в сейфе в этих пачках сотню лет... 1928, 1930, 1931 годы... Я и не знала, что в монопольку играют так долго... Да, для таких дел нужны громадные суммы, ибо покупаешь банки и фирмы, но хоть бы напечатали номинал миллион, раз уж засунули в каждую пачку по тысячу купюр... Таких пачек не делают в банках – это еще больше подчеркивало их ненастоящесть... Сразу видно, – фальшивки, ибо купюр больше сотни у американцев нет, – торжественно и важно подумала я, гордая своей рассудительностью. Я была умная и ученая, и была рада, что хоть в этом меня не удалось обмануть, и что я не дура... Одного взгляда мне хватило, и я радовалась, как дитя, что я как все...
Я с увлечением принялась за уборку. Все пачки сложила в две громаднейшие хозяйственные большие сумки, которые принесла с собой. Их было почти две тысячи пачек по тысяче штук, этих бумажек с цифирками 500, и сотня пачек “зеленых” десятитысячных. Таких вообще денег нету, у брата была коллекция, я ее внимательно рассматривала. Тем более Европа... Там все покупают за марки, они их коллекционируют в банках. Не совсем же я дура!
Эти две тысячи пачек весили даже чуть больше, чем несколько сотен книг – я как-то сдуру, надрываясь, тащила их в библиотеку за брата, и было очень тяжело. Чуть не сдохла. Сумки были очень тяжелые. Подумав, я положила в сумки сверху всю эту кучу исписанной бумаги из сейфа с глупыми цифирками... Я сразу поняла, что это такое – это записи по монопольке.
Только вот зачем столько телефонных карточек, это я не поняла. Потом поняла – он их коллекционирует! Ну, такую прихоть я еще могла позволить будущему мужу. Но зачем только на карточках еще и фотки его – это уже ни в какие ворота не лезло!
Сначала я все сложила в сумки просто для того, чтоб оно не потерялось на столе. Ведь в комнате была только одна железная дверь с защелкой. Куда я могла лишь посадить человека, задумавшего обесчестить его жену. А если б все это так и валялось на столе, то это могло б скомпрометировать моего мужа перед сотрудниками. Войдут и станут смеяться, тыкать пальцами – вон, сколько пачечек игрушечных денег на столе! К тому нечто могло потеряться от сквозняка. И поэтому я сложила все бумажки во вторую сумку. Вообще-то, давно пора было навести здесь порядок.
Сверху я аккуратно сложила балычок, лежавший на верхней полке сейфа, бутылку коньяка, фрукты, недоеденные бутерброды с подносов, помидоры – все равно это здесь выбросят. Я все делала трудолюбиво и качественно. Нечего продуктам пропадать.
И в эту и в другую сумку сверху я положила овощи – помидоры и огурцы. Завернула балычок в эти глупые бумаги от монопольки. Но их было мало! Дома даже изготовить салат десять раз толком не хватит. Хотя блюдо с закуской, казалось бы, было большое!
И тут дверь открыли, и вошел охранник.
- Хозяин требует! – мрачно сказал он. С этими словами он взял меня за руку и дернул.
Тут его взгляд упал на сумки с помидорами, огурчиками, петрушкой, хвостами селедки сверху, и его перекосило.
- Забирай это! – рявкнул он.
- Но это... – попробовала возмутиться я.
- Это в руки и живо!!!! – окрысился он.
С двумя тяжелейшими сумками, я засеменила впереди громадного охранника. Который грубо меня подталкивал. Я стонала от тяжести.
- Может, помог бы вынести!? – наконец, разозлилась я.
- Еще чего! – прошипел тот.
- Я, между прочим, жена вашего шефа! – вдруг вспомнила и возмутилась я. И показала ему кольцо.
- Он давно мечтал найти самую большую дуру... – огрызнулся охранник. – Но вряд ли думал, что ему так быстро повезет...
В это время из комнатки выглянул мой муж.
Я кинулась ему на шею.
Сразу все плохое испарилось.
- Когда венчание? – счастливо спросила его я, расплываясь в глупой, счастливой радости. – Когда мы поедем к священнику?
Он замычал.
- Скоро... – через силу сказал он.
Я поняла, что ему не терпится. Я была горда.
- Поедем сейчас же! – радостно предложила я, осматривая мужа влюбленными глазами.
- А где этот? – перебил меня он.
- В твоем кабинете... – снизила я голос до шепота. Пытаясь тихо сказать ему, куда я посадила насильника. Но он не дослушал.
- Жди меня здесь!
- Но скажи хоть, когда свадьба...
- Жди меня...
- Но скажи хоть, когда...
- Жди...
- Но скажи хоть...
- Сегодня же! – замычав от страсти, выдохнул он, пытаясь освободить свой рукав от моей руки, которая его крепко держала. Ему надо было куда-то бежать, там его звали.
- Но все же, давай зайдем распишемся... – заканючила я, расстраиваясь. – Ты меня обманываешь... Он так со мной себя ведет, что я тебе перестаю верить... – я глазами показала на охранника, и глаза мои наполнились слезами. – Надо документы, иначе все не верят...
Он дернулся.
Но я крепко держала мужа.
Какой-то знакомый из телевизора голос позвал шефа.
Шеф собрался идти.
Я собралась идти за ним.
Он увидел, что я собираюсь идти вместе с сумками, из которых выпадали помидоры и балык, и его перекосило до ужаса. Прямо затрепало.
- Нет, с этим надо что-то делать... Только бы не скандал... Если она еще раз что-то сегодня устроит, меня просто убьют... – быстро тихо сказал он почему-то вроде сам себе. И вдруг широко улыбнулся мне: – Слушай, хочешь, я тебе завещание напишу в свою пользу, так все супруги делают? – взмолился он. – Это самый важный документ! Напишу сейчас... А поженимся мы через неделю, я приглашу маму...
Я тупо глядела на него, а потом кивнула. Раз он говорит – значит так надо. Завещание это действительно убедило.
Убедившись в моем согласии, он быстро достал из кармана сложенный листок и написал карандашом:
Завещание! Все, что у меня есть, завещаю ей, пока она жива!
Пульхерии, – подсказала я. И добросовестно дала ему списать фамилию и номер паспорта.
Он вертелся как на сковородке, бормотал что-то про президента, спешил, но я его не отпустила, пока он не расписался и не поставил число. Я слышала, что в загсе расписываются и берут свидетелей.
Он застонал, но заставил подписаться своих охранников.
Я же этим не удовлетворилась, и попросила, чтоб сказал, чтобы расписались и все эти люди, которые собрались вокруг и смотрели на меня почему-то во все глаза. Все официантки, все поварешки... Для страховки и очистки совести. Чтоб не мог сказать своим охранникам, что это они не делали.
- А нотариус! – вдруг спохватилась. – Я слышала, что завещание пишут у нотариуса! Ты хотел меня обмануть! – заплакала я.
Муж остановил какого-то важного господина.
- Вот юрист! – сказал он мне. – Он тут обедал! Он подпишет!
Он моляще посмотрел на того.
- Чего ж вы не сказали раньше шеф, мы бы вам все документы подготовили на всю собственность... – засуетился тот. Надев очки, он быстро прочитал, внес какие-то изменения, что больше кроме меня наследников нет, жене, детям, родственникам по морковке, расписался, достал из кармана печать и прихлопнул ею бумажку.
- Ну, довольна? – прошипел муж.
- А копию нотариусу? – спросила я.
Его перекосило.
Дрожащей рукой он быстро повторил завещание. И его снова подписали. И снова смотрели на меня.
Я отпустила его.
- Я жду тебя! – просто сказала я.
- Документы на все имущество оформлять? – педантично спросил ему вслед нотариус.
Тот обернулся. Его перекосило. Но, увидев мое лицо, он отчаянно махнул рукой.
- Можно...
Муж меня любит – поняла я. И во всем доверяет. Счастье прямо распирало меня.
Появившийся маленький помощник моего мужа разогнал всех зрителей работать. Я же аккуратно спрятала завещание в карман.
И счастливо вздохнула. Судя по этой бумажке, я замужняя дама. Вот, написано, в случае моей смерти... А брат говорил, что такую дуру никто не возьмет.
- Чего лыбишься! – вызверился помощник.
- Я теперь замужняя женщина, ты на меня не кричи... – испуганно сказала я, показывая ему перстень. – Твой шеф даже завещание составил на меня!
- Придурок!
- Я даже страховку подписала... – похвасталась я. – Чтоб он в случае моей смерти не был нищим... И он тоже застраховался в мою пользу... Он так обо мне заботится...
Он как-то странно посмотрел на меня. А потом вздохнул.
- Жди здесь! – приказал он. – На этом самом месте... Если сойдешь с места – убью!
- А сумки? – жалобно спросила я. – Я пожалуюсь своему мужу!
Он посмотрел на сумки, на торчащий лук и мой жизнерадостный вид в этом ресторане с этими сумками, и побелел. Минуту он только скрипел зубами.
- Можешь поставить их к стенке... – наконец выдавил он. – Но я его сам поставлю... В такой день притащить такое чудо в ресторан, он у меня доиграется, сука! Будешь обеспеченной!
Я испуганно стала стоять. Странно, шефа не боялась, а этого коротышку... Что-то в нем было не то.
Я верно стояла посередине того самого коридорчика, который вел от кухни к залам. И никуда не сходила. Хоть один раз я решила не своевольничать.
И в это время с кухни появился сам главный повар. Он торжественно нес поднос с какими-то вкусностями, что у меня даже желудок подвело. Хоть я и не лакомка.
Увидев меня, повар побелел.
Я стояла незыблемо. Я не хотела, чтоб меня убили. Я стояла на проходе.
Повар с подносом не мог пройти. И закрыл в ужасе глаза.
Когда я открыла глаза, он отступал назад, поставив поднос на стойку передо мной. А сам боком, боком пятился обратно.
Что у него там сзади, что боится повернуться? – одурело подумала я. Но храбро стояла, испуганно зажмурив глаза. Решив, – будь что будет, а с места не сойду. Как велели! А то этот коротышка еще рассердится, и мужу попадет. Будущему... А я так его люблю...
У меня есть один недостаток – когда я волнуюсь, я ем, и сама этого не замечаю. А пахло так чудесно.
Я очень волновалась.
И уговаривала себя не кушать такую вкуснятину.
Но я очень волновалась.
Я человек честный, и потому даже пыталась есть не с одной стороны, а со всех сторон подноса одновременно. Думая, что, может так не так заметно будет. Но было так вкусно! Прямо руки тянулись попробовать всего.
Я, конечно, девочка честная, и потому лишь откусила понемножку от каждого пирожного и каждого блюда. С миру по нитке...
А потом вцепилась в рыбу – уууу, блаженство. Но она была слишком крепкой, ее надо было нарезать ножами. Я с сожалением отцепилась. Рыба так и не откусилась, я даже не смогла ее прокусить, ибо только и результату было, что отпечаток моих зубов.
Я не была не в силах противостоять соблазну. И взяла другой кусок. Может этот мягче? Но он тоже был такой же – все усилия мои лишь оставили на ней отпечатки зубов.
Я рассердилась. Как они готовят. И попробовала куски на всех тарелках. Нигде успеха не достигла – даже не прокусила.
А было так вкусно. И красиво. Я поглядела на поднос – деликатесы были не просто редкостные, а чудовищно дорогие... А посредине громадная бутылка с ленточкой “Президенту”...
- Спасибо! – сказала я бутылке-президенту.
И тут со стороны послышался шум. Оглянувшись, я увидела, как из двери выходит девушка с маленьким ребенком в одной руке и горшочком в другой.
- Спасибо! – сказала она мне и сунула в руку горшочек. – Он уже все сделал...
Я удивленно посмотрела ей вслед, держа дурацкий горшочек с надписью “Киндер” в руке. Откуда-то ужасно пахло.
Я механически поднесла горшочек к лицу...
Потом меня перекосило и передернуло, и я с дрожью чуть не швырнула его прочь, засунув подальше на поднос. И прикрыв крышечкой с какой-то кастрюльки. Дрожащими руками и головой, пытаясь отклониться подальше от этого подноса, на ощупь.
Но все равно я жалась в стенку. Ну, погоди, киндер-сюрприз.
- Ну, где там президентская еда?! – услышала я злобный голос помощника и отшатнулась еще дальше. Он был такой злобный, когда вбежал сюда. За ним вбежал повар с другим подносом...
- Ну, нормально она стоит, – глянув на меня, буркнул коротышка. Я затравлено стояла у стены и боялась его, ибо сошла с места. Но он только зыркнул на меня. – Я сам возьму поднос, никому это не доверяю...
Он обернулся ко мне.
- А ты стой... Я еще разберусь...
Он не договорил, ибо его позвали.
И они быстро побежали.
А у меня, наоборот, почему-то отнялись ноги. Не знаю, сколько я так простояла. Я обессилено прислонилась к стене. Странно – там шла труба вентиляции к кабинетам, и все было слышно.
- А почему у меня надкушено? – услышала я характерный голос.
- И у меня...
- И у меня...
- И у меня...
- Эт-то рецепт такой... – услышала я запинающийся голос повара.
- А что это за горшочек? – услышала я любопытный веселый голос, от которого у меня все замерло. – С надписью киндер? Детская неожиданность?