- Сука! Дрянь! Б...! – кричал генерал сквозь слезы и топал ногами.
Я недослушала его, ибо увидела едущую по этой стороне маршрутку, заплатила деньги, и села в нее, спокойно сойдя по ступенькам, заслоненная микроавтобусом от милиции.
- Ожидается резкое похолодание, вызванное Эльниньо... – бормотало радио. – Будьте внимательны, приближается арктический циклон, возможны редкие в эту пору заморозки.
Маршрутку нигде не останавливали. Я тупо таращилась на ночной город.
Не помню, где я вышла и куда я шла. На душе было муторно. Мне не было куда идти. Я только сейчас поняла, что меня выгнали из моего дома. И от меня отказался жених...
Не помню, куда я брела и почему плакала. Мне было все равно. Голова кружилась... Я еле шла.
Не помню, почему я оказалась на земле. Какой-то бомж с бутылкой налетел на меня, вырвал из руки сумку. Я попыталась сопротивляться. Второй его товарищ сорвал маску вместе с бинтом.
От адской боли я очнулась и кинулась на него. Но получила только удар под глаз, а потом второй рукой хук слева. Изловчившись, вся плывя от адской боли в рвущейся от боли голове, я ударила его пальцем в глаз. Он ахнул и отлетел. А я, упав на валявшуюся под скамейкой бутылку, на ощупь ударила второго по лицу ей изо всей силы, вгоняя хрящи носа в мозг. Но, наверное, я попала не слишком сильно. Завыв и схватившись за лицо, он кинулся прочь. Где-то открылось окно. За ним бежал второй. Кажется, по переулку кто-то шел.
Мыслила же я очень медленно и тяжело. Не знаю, сколько так я тупо просидела, опасаясь шевельнуться. Знаю, что стало ужасно холодно. Руки начали неметь. Я сидела в одной блузке. Ну и пусть, замерзну... – по-детски подумала я. Меня никто не ждет. И как-то медленно я вдруг окончательно поняла, что у меня теперь нет дома, и я должна заботиться о себе сама. Я должна искать ночлег.
Я вынула свои оставшиеся деньги и тщательно пересчитала их. Я обыскала абсолютно все, тупо смотря на оставшуюся у меня сумму.
Это была купюра в сто рублей. Не долларов, а рублей. Одна купюра.
Сто рублей!
И на эти деньги я должна была жить в большом городе...
Я не выдержала и зарыдала... Отчаянно, горько, беспросветно... Мне было все равно, что я замерзаю, что руки уже ничего не чувствуют, я все плакала, плакала и плакала...
- Ну чего ты ревешь? – строго спросил усталый женский голос, наклоняясь ко мне.
Я с трудом подняла зареванную голову, ничего не в силах увидеть.
- М-меня из дому выгнали... – запинаясь, с трудом выговорила я. – А у меня сто рублей...
Женщина нахмурилась. Открыв глаза, я, когда все расплывалось, увидела перед собой нечеткое лицо той самой медсестры, что утром так тепло отнеслась ко мне. Я замерзаю... – грустно и безразлично подумала я. Это начались галлюцинации. Перед смертью мне так хотелось посмотреть на тех, кто хоть немного меня любит. Я чувствовала, что рана в голову отобрала слишком много сил, чтобы идти, а просить у кого-то помощи я не могла и не хотела – меня б зверски убили, если б я попала в больницу. А я предпочитала бы умереть с честью и спокойно. Вдали улицы я видела больницу, дворик, где была Принцесса. В своих блужданиях я просто почему-то бессознательно пришла умирать сюда, как раненный зверь, инстинктом вернувшийся туда, где мне было тепло... Это была теплая и хорошая галлюцинация, хоть и немного сердитая... Я видела, что она меня не узнает, и это было хорошо...
- Ох, горюшко, хорошо, что хоть я задержалась на работе, и ночью решила пешком пройти на маршрутку, чтоб проветрить голову, а не поехала раньше с ассистентом... А то б такое глупое дитя замерзло бы, ты ж в одной футболке... Повернись... О Боже, что это!?
- М-меня избили... они меня били... пока я сидела... – медленно пожаловалась я. И снова заревела.
- Не прибедняйся, видела я, как ты их тоже отделала... Они попали в нашу больницу... Это я окно открыла и спугнула их! – гордо сказала она.
- Они убежали вместе с сумкой... – отчаянно выговорила я. И снова упала на скамейку.
- В сумке были деньги?
- Н-нет... Денег не было... Вообще не было...
- Ох ты лихо... – зазвучал над головой ее ласковый голос. – Вставай!
- Зачем? Мне некуда идти... – я захлебнулась слезами, не в силах подняться и не желая тратить на это остатки сил. – Меня жених бросил, он от меня отказался... Мне негде жить, а в кармане сто рублей в исключительн-но твердой валюте... – выговорила я.
- Не канючь, горе... – жестко скомандовала она. – Вытри сопли... И мигом подъем, а то замерзнешь! – рявкнула она по-солдатски. – Знай, что помощь иногда приходит в последнюю минуту оттуда, откуда не ждешь, я это знаю по своему отчаянному опыту! Будешь ночевать у меня дома!
Я медленно поднялась, пошатываясь. Исключительно теплая и добрая галлюцинация. Видимо, я уже умираю. Она надела на меня свой свитер.
- Н-не надо...
Но она просто втолкнула меня в маршрутку.
- Напилась дочка? – беззлобно бросил водитель, трогая. – Слыхали, что произошло на празднике? Милиция напилась и придумала разгонять большую дискотеку-концерт, так дети стали танцевать на крышах машин с крутящимися мигалками, считая это светомузыкой! Кто-то крикнул, что это шутка, и они и поверили... И никто ничего поделать не мог, ну, может, дубинками кое-кому попало. В детей стрелять не стали, тем более, что генералу позвонила дочка и спросила, что такое? Мол, она тоже там находится! – он о чем-то убаюкивающе болтал, а я засыпала.
Меня все также вытянули из машины.
- Не спи! – строго сказала она. – Иначе можешь не проснуться, пока я тебя в горячую ванну не оформлю... Баньку устрою...
Она выволокла меня из машины. В глазах у меня все плыло. Я послушно шла за ней. И потому не сразу сообразила, когда меня втянули в дверь, что в дверях появилась моя маленькая Принцесса.
- Явилась? – строго спросила она мою спутницу. А потом посмотрела на меня, не доставая мне и до пояса.
Я поняла, что у меня глюки, что это мне только чудится тепло, а я сама замерзаю на улице. Как девочка со спичками моего Андерсона... Было так хорошо. Видение не исчезало... У меня из глаз потекли слезы счастья... Жива... Хоть во сне, но жива...
- Кого это ты притащила опять? – подозрительно спросила она.
- Иди, иди, террористка-похитительница... – ласково сказала моя спутница.
Я вздрогнула.
Женщина почуяла это и обернулась.
- Не ты, не ты, а она террористка... – успокаивающе сказала она мне. – Представляешь, позвонила своему родному отцу и потребовала миллиард, иначе он свою дочь никогда больше не увидит...
- Я что, лгала что ли? – оскорблено произнесла Принцесса. – Я бы действительно умерла от голода, а, может, никогда к нему не вернулась.
- ...Девочка не мелочится... А ее отец вместо денег прислал отряд командос! – упрямо продолжила, не обращая на Принцессу внимания, моя спутница. – И мне так попало!
- А вы...? – я хотела сказать, “а вы как в эту историю попали”, но не смогла выговорить. Но она поняла.
- А я вляпалась в эту историю потому, что эта хулиганка позвонила им с моего мобильного телефона! – возмущенно ответила моя медсестра. – Я как раз проводила инспекцию там, и положила телефон на стол... Представь себе, как я удивилась, в каком была шоке, когда меня, ворвавшись, скрутили и поставили к стенке!
- Я не виновата! – выкрикнула маленькая хулиганка. – Он должен был принести деньги!
- Хорошо хоть, что врачи подняли вой, милиция меня знала, ворвался другой отряд и меня освободил... – она помолчала и задумчиво сказала. – Странный, надо сказать, у нее папа. Будто его и нет, тень... Он так сам и не позвонил, не поинтересовался, даже дочери не позвонил, я только с его помощником и разговаривала... Ни по поводу дочери, ни по поводу родственницы – двоюродной сестры настоящей бабушки, к тому же, с кем же девочка живет? Да и солдаты... У меня было странное впечатление, что они хотели больше убить девочку, чем спасти.
- А...? – спросила я.
- А как она сюда попала? – догадалась та. – Так она от них удрала. Шустрый ребенок... Я потом ее словила и всыпала ей. Но и мне эти мужики, честное слово, не понравились, какой-то у них нехороший взгляд... И я забрала временно девочку к себе домой... Они с бабушкой, оказывается, голодали, маленький ребенок жил один. Правда, добыл где-то сто долларов для бабушки и обожрался до усрачки, так и не сказав нам с бабушкой, где взяла. Говорит, мама дала... – голос ее дрогнул, хотя принцесса вышла в другую комнату. – А мама ее... – она вдруг прикусила язык и замолкла, правда в глазах ее что-то подозрительно блеснуло женское.
- Да знаю я, чего уж там, – мрачно крикнула принцесса, – бабушка считает, что мама умерла при взрыве, а я ее видела... Видела! И именно она мне дала сто долларов, чтоб я купила для нее еды! – непримиримо выкрикнула она из соседней комнаты. – Меня не переубедить, вы ведь сами видели продукты!!! – голос ее дрожал от ярости и боли.
- Успокойся, – тихо сказала медсестра. И обернулась ко мне. – Можешь называть меня Любой, я Любовь Федоровна вот только для нее... – она показала пальцем на маленькую террористку.
- Баба Люба, – мерзко хихикнула юная террористка... У меня в глазах все расплывалось...
В тепле и уюте все мобилизованные силы души, помогавшие сражаться и держаться раненной в бою, куда-то ухнули, ласковый голос подточил пружину, сжимавшую руки, готовые убить в одно мгновение... В одно мгновение на меня обрушилась раскалывающая реальная боль и слабость. Мне хотелось плакать и умереть здесь... Я растянулась на полу.
- О Господи, растяпа, не дошла... – сказала строго Люба из ванны. Кто-то маленький кинулся ко мне. Провел рукой по голове, а потом, кажется, поднес руку к лицу... Мне было так тепло... Я умирала и захрипела кровавой пеной...
- Она ранена, – вдруг отчаянно закричал детский голос. – Куда ты смотрела? Еще врачиха называется!!!! У нее огнестрельная рана!!!
- Да ты что... – улыбнулась женщина. Ну ударилась! ...
Она смешливо наклонилась.
- О ГОСПОДИ! – она застыла надо мной. – Живо мой домашний набор хирургических инструментов и спирт! – рявкнула она, и ее голос стал стальным. – А я то, дура, еще подшучивала над ней, что она двух здоровых мужиков голыми руками вырубила, а такая слабенькая! – горестно вскрикнула она. – Она ж почти умирала! Как с такой раной можно было ходить? И кто еще б мог с такой адской болью ходить и драться? Спирт, перекись и вату!!! – рявкнула она, когда я уже лежала на столе в гостиной. Малая, как мне кажется, работала ассистентом.
Но меня что-то мучило и не давало уйти.
- Документы... – прошептала я, отбрасывая руку. – Если я умру... передайте их Юле или белобрысому, он не подведет... – я обессилено упала. Все закружилось. Но я упорно карабкалась. – Запомните цифры 35-80 на кресте, недостающие 244-986-462 без пробелов, вторая часть на листочке из блокнота, – отчаянно хрипела я, третья часть в компьютере... Запомните...
- Лежи! – рявкнул строгий голос, копавшийся в моей голове. – Немедленно дай мне наркотик...
- Запомните цифры... – хрипела кровью я, приподнимаясь и сбрасывая руку, и все повторяя... Она попыталась меня уколоть, но я дралась, мгновенными ударами отбивая шприц. Она чуть не плакала, ибо не могла подойти никак ко мне.
- Я записала... – вдруг сказала Принцесса, – на диктофон.
Я обессилено упала, теряя сознание. Мне тут же вкатили полный шприц.
- Это коды! – прохрипела я. – Запомните, это коды!
Надо мной склонилось какое-то лицо. Почему-то оно мне было знакомо. Какое-то предсмертное озарение вдруг пронзило меня.
- Я вернулась домой, – с улыбкой тихо прохрипела из последних сил, приподнявшись, я в это самое доброе лицо.
- О чем она говорит?
Кто-то яростно копался в моей одежде, пока другой зашивал мне голову. Все стало вдруг далеко-далеко...
- Вот! – услышала я удовлетворенный голос Принцессы. – У нее в кармане на груди в странном скафандре был блокнот и листочек в пакете, вместе с микрокомпьютером... Если вспомнить, что из-за каких-то якобы полученных разведкой новых документов на Генштаб был совершен сегодня самоубийственный налет бандитов и чеченцев, но сам генерал проговорился, что они и сами документов еще не получили... И что и Генштаб, и разведка, и контрразведка, и бандиты, и Алькаида, и ЦРУ, и Интерпол, и ФБР, и ФСБ, как раскопали ушлые корреспонденты, разыскивают какую-то сотрудницу, и вовсе не из-за денег...
И тут меня начали бить судороги... Я стала медленно умирать... Мир стал медленно отдаляться...
- Медикаменты!!! – заорала Люба, что-то лихорадочно коля мне. – Быстрей!!! Фиг с документами!!! Тащи мой домашний реанимационный аппарат, Господи, да что ж это на ней такое!!!
Я не понимала и хрипела.
- И на ней бронежилет! – сдавлено сказала Люба.
Меня сотрясали судороги, все тело корчилось. Мне что-то кололи, что-то делали. Кто-то гладил ладошкой мое лицо. И, кажется, рассматривал.
- И это моя мама! – удовлетворенно сказала Принцесса.
Кто-то плакал. Я вернулась домой. Я умирала. Жизнь утекала, как вода. Я еще увидела Принцессу. И улыбалась.
Жизнь продолжалась и выходила на новый круг.