— Вот что я вам предложу, — высказался Па. — Недавно мне вспомнился ваш отлет с Луны.

— Какой там отлет? Бегство, если сказать по правде.

— Ну хорошо, пусть будет бегство. Бежали вы от зеркальных зайчиков, которые чуть не сожгли ваш корабль.

Так вот, если на Земле действуют те же невидимки, которые вслед за вами перебрались к нам, то зеркало они должны были оставить на Луне неубранным.

— Зачем оно нам? — поинтересовалась Аза. — У нас и своих, даже после окончания строительства зеркальной связи, еще порядочно осталось.

— Нет, зеркала нам не нужны. Надо наверняка знать, кто наш враг. Мы можем это просто проверить. Телескопом исследовать на Луне место вашего отлета. Ночью прогуляемся туда, а к утру вернемся назад. Нам с Ма ночная прогулка будет в самый раз.

Роботы и дети пешком ходить не любят. Это общеизвестный факт. Вот почему взрослые отправились в путь засветло. Остальная компания собралась на площади к заходу солнца. Один Буль вызвался сторожить вход в лабораторию Па.

— Может и нам оставить кого-нибудь сторожить госпиталь? — поинтересовалась Аза.

— Не нужно, — отмахнулся Альф. — Ведь главный Фантомас едет вместе с нами, а Булю просто не хочется таскаться по дорогам.

Буль ничего не возразил против такого предположения. Жвачкин попытался, а потом безнадежно махнул рукой. Все равно ему не верили.

— Тогда езжайте без меня, — хоть таким способом он решил выразить свою обиду, — а я вас догоню попозже.

Аза с Пуфиком и Альф сели на велосипеды и спокойно покатили за город. Им компанию составлял Дормидонт, которому Буль одолжил свою раскладушку.

— Смотри, поздно не выезжай, — дала последний совет Аза, — в темноте с твоей скоростью ездить нельзя.

Жвачкин пожелание просто проигнорировал. Что эта девчонка может понимать в скорости?

Чтобы не нарушать тишину вечера, собрался обойтись без двигателей Марс. Тем более, что сзади оставался Жвачкин. Он мерно затопал своими огромными ножищами. Получилось не намного медленнее, чем на велосипедах. А подлететь он всегда успеет.

Солнце давно зашло, когда по раздавшемуся сзади шуму Марс понял, что его догоняет колесница и сошел на обочину дороги. Тут же в темноте что-то еще более темное пронеслось мимо него. По лихому посвисту и выкрикиваниям «э-эх», «йа-йа», «н-но» можно было догадаться, что это Жвачкин.

«Зря его только ругают за неосторожность езды», — подумал про себя Марс. «Зато какое мастерство, если даже пешеходу дорогу трудно различить».

Но тут вдруг наступила тишина. Причем резко. В этой тиши висел только постепенно отдаляющийся возглас «э-э-э-э».

«Неужели так разогнался, что взлетел в воздух?» — почти изумился Марс. Но тут же, по раздавшемуся вслед за тишиной грохоту понял, что несколько переоценил лихого наездника. «Ищи его теперь в этой темноте».

Искать долго не пришлось. От ближайшего дерева, не переставая, продолжали доноситься хорошо известные звуки «эх» и «йа».

Пока Марс снимал с верхушки дерева все же сумевшего взлететь Жвачкина, пока искали колесницу, которая почему-то оказалась на другой стороне дороги, в небе появилась луна. Чтобы не опоздать, пришлось поторопиться. Марс на низкой высоте, почти стоя, медленно полетел вдоль дороги. В отблеске его двигателей, неровным светом освещавшим дорогу, за ним покатил Жвачкин, на котором падение особенно не отразилось.

Под куполом обсерватории тем временем вовсю шли наблюдения… Большой телескоп навели на Луну и по очереди пытались высмотреть на ней солнечных зайчиков. Но те попрятались, видимо испугавшись грохота, устроенного на дороге Жвачкиным.

Поэтому, когда он влетел на верх обсерватории, место у телескопа было свободно.

— А подать-ка мне сюда этих зайцев! — скороговоркой проговорил он, приникая к окуляру. — Ага-а! Вот они! Стой! Куда спрятаться захотели? Не выйдет. Вижу вас.

Понять Жвачкина было невозможно. О каких зайцах он говорил, если в их отсутствии они только что убедились. Даже Па и Ма. На всякий случай Марс быстренько рассказал им историю падения Жвачкина на дороге. Аза с жалостью наблюдала за Шоколадиком.

А тот, как ни в чем не бывало, продолжал свою охоту.

— Ну и здоровенный зайчище! Ты куда? Удрал, хитрец. Он оторвался от трубы и стал с увлечением рассказывать о своих наблюдениях.

— Ничего там нет, — первой решилась сказать ему правду Аза. — Это тебе все кажется.

— Как так кажется? Да их там сколько угодно, только они иногда прячутся. Пусть Дормидонт посмотрит и подтвердит.

— Я уже смотрел, — осторожно ответил Дормидонт, не желая огорчать друга. — Но если ты хочешь, могу еще раз поглядеть.

Здоровущий заяц толстым слепящим лучом ударил Дормидонта прямо в глаз. Он даже инстинктивно отдернул голову подальше.

— Что такое?

— Вроде есть, — вынужден был признать Дормидонт.

Потом все опять продолжили рассматривать лунную поверхность. Лучи то появлялись, то исчезали. Пока Па не догадался, что для того, чтобы увидеть их, нужен был определенный угол падения солнечных лучей на зеркало.

Получалось, что на Земле были именно их невидимки. С которыми они уже сражались и которые боялись Марса. А раз их можно было бить на Луне, то на Земле они тем более должны были с ними справиться. От этой мысли всем стало как-то легче.

Между тем световая спица ярко выделялась на лунном пейзаже, медленно перемещаясь по нему одновременно с движением невидимого на Земле солнца. Так продолжалось часа два. Затем луч пропал.

Остаток ночи провели в обсерватории, чтобы в темноте с ними не случилось то, что с их другом накануне.

С восходом тронулись в обратный путь и скоро опять находились на своей площади.

Первое, что там бросилось в глаза, было множество отпечатков ног зловредов. Они были всюду, кроме того места, где раньше располагалась яма-ловушка. После неудачной попытки яму засыпали, чтобы самим в нее не попасть. Но зловреды, видимо, этому не поверили и на всякий случай бывшую яму обходили стороной.

Если, конечно, это были зловреды. Хотя Жвачкин был с ними и активно пытался доказать свою невиновность.

— Вот, смотрите! — наконец радостно позвал он. — Смотрите на нашу доску.

На ней, поперек всех остальных надписей и призывов, большими буквами читалось: «ФАНТОМАС».

— Да ты сам и написал.

— А чем, чем? — от праведной обиды не унимался Жвачкин. — Это не карандаш, а что-то другое и почему-то липкое.

Сколько бы продолжались эти оправдания, неизвестно, но Дормидонт заметил еще одну странность.

— Обратите внимание на слово «ФАНТОМАС». Особенно на последнюю букву. Так Жвачкин не написал бы.

Все еще раз взглянули на ставшее для них очень привычным в последнее время слово. Так вот, в конце его, вместо буквы «С» стояла буква «Ш» и получалось слово «ФАНТОМАШ».

— Вот видите, — обрадовался поддержке Жвачкин. — Я тут ни при чем. Я бы так не написал. Я в конце всегда пишу букву…

Тут он внезапно осекся, поняв, что проговорился. На его счастье, никто этого не заметил, так как всех позвал Па. Он стоял в дверях госпиталя и приглашал зайти внутрь.

А там было на что посмотреть. Вернее, не было на что смотреть. Все их вещи были перевернуты вверх тормашками. Но главное, была разбита медицинская аппаратура. В том числе сломана главная рука-манипулятор операционной. Это уже точно был не Жвачкин.

— Сами зловреды невидимы, но дела их рук очень даже заметны, — высказал общую мысль Альф.

— Ой, что мы забыли! — вдруг вскрикнула Аза.

— Что?

— Мы совсем забыли о Буле. Здесь его нет. Не случилось ли с ним что? Надо сходить туда.

— Верно, пойдемте все вместе.

Они бросили дальнейший осмотр нанесенных повреждений и отправились к Булю. Того на месте не оказалось. Попытки позвать успехом тоже не увенчались. Жвачкин вызвался сбегать на озеро. Но и это не дало результатов.

— Пошли вниз. Посмотрим его в мастерской. Может он у Па в лаборатории?

Выполнить задуманное они не смогли, так как уже второй пролет лестницы при спуске вниз оказался затопленным неизвестно откуда взявшейся здесь водой.

— Это дело рук зловредов, — разволновалась Аза.

— Что они сделали с Булем? Неужели утопили?

— Перестань хныкать, — одернул ее Дормидонт. — Его так просто не утопишь.

— Где же он тогда?

— Не знаю. Может тут все само сломалось и он занимается ремонтом. Надо поискать внутри.

Па привез с собой с океана два акваланга, которые должны были быть в госпитале. На их везение, зловреды до них не добрались. Нацепив каждый по «киске», Па и Альф спустились в подземный лабиринт водоводов. Весь день до вечера они провели там, но ни Буля, ни повреждений водовода обнаружить не смогли. Обиталище самих Па и Ма также оказалось затопленным.

После предыдущей бессонной ночи поиски продолжать дальше было невозможно. Требовалось хоть немного отдохнуть. Так как охранять здесь было некого, то на месте оставили только Пуфика. На случай, если вдруг Буль сам найдется.

Остальные отправились в госпиталь, перед которым опять организовали постоянное дежурство. Сначала должен был дежурить Марс, потом Дормидонт, а под утро выпадала очередь сторожить Жвачкину.

Первые две смены прошли спокойно. А во время своего дежурства Жвачкин услышал приближение к площади чьих-то тихих шагов. Он осторожно выглянул из-за угла дома. Предутренняя дымка не давала разглядеть ничего отчетливо. Однако то, что звуки шли от двух расплывчатых силуэтов, было несомненно. Звуки были тихие-тихие и силуэты как бы колебались в туманном мареве.

«Так вот какие они, невидимки», — подумал Жвачкин. «Они как бы расплываются. Ночью их совсем не должно быть видно. Да и сейчас одного видно только наполовину, а у второго верхняя часть все время болтается, наверно сейчас исчезнет».

Утреннюю тишину прорезал дикий крик. И одновременно с выстрелом из ракетницы, обозначающим сигнал тревоги, Жвачкин выскочил из укрытия и набросился на нечеткие тени. Так Как маленькая тень все равно скоро должна была исчезнуть, то Жвачкин начал со второй. Начал весьма успешно. Он узнал ее. Это была… Буль. Буль собственной персоной! Тень друга Буля.

— Ты что здесь делаешь? — с ходу переключился Жвачкин на допрос. В некотором раздражении он даже не обратил внимания на Пуфика, которого из-за низкого роста по ошибке принял за исчезающего зловреда.

— Да я…

— Нет, так дело не пойдет, — перебил его Жвачкин. — Приходить среди ночи. Ты давай, рассказывай!

— Да мы…

— Я тут сторожу мирный сон от зловредов, а свои же его нарушают, — опять не сдержался он. — Слушаю тебя.

— Меня зловреды в плен взяли.

— Кто, зловреды? Да я этих букашек по столу размажу, попадись они мне под руку. Жаль, что ты мне сегодня встретился, а не они. Разговор у нас бы был совсем другой. — Жвачкин на секунду запнулся и только тут до него дошло.

— Тебя зловреды взяли в плен? Настоящие?

— Уж куда настоящее, — печально вздохнул Буль и собрался продолжить свой путь в госпиталь. Объясняться по такому поводу не очень хотелось. Хватит одного раза, когда он все рассказал Пуфику. А тут опять все по новой повторяй.

Но отцепиться от Жвачкина было не просто.

— Ну, так какие они? Толстые, тонкие, высокие или низкие? Невидимки или все же видимки? Я думаю, что видимки, раз ты их видел. Хотя ты этого не говорил. Как же ты попался им в руки?

— Я сидел на скамеечке перед входом и покуривал трубочку. Ты ведь знаешь, я люблю побаловаться дымопусканием. Как…

— … Как вдруг, — взял инициативу в свои руки Жвачкин, — тебя трах! бах! по голове. Потом связали, приставили к стенке и предложили совершить предательство и переметнуться на их сторону.

— Да нет, я…

— А-а-а. Ты так просто им не дался. Ты порвал веревки и начал с ними сражаться. Одного уложил сразу, но другой подкрался сзади и накинул на шею петлю.

— Откуда ты это взял?

— Я знаю, так должно было быть. Так всегда бывает. Я на твоем месте тоже так поступил бы. Только я бы и со вторым справился. Подножку ему поставил или палец в двери прищемил. Что-нибудь придумал бы. Сколько их было?

— Точно не знаю. Я видел только ноги. Сначала…

— Вот-вот, понятно. Это их излюбленная тактика. Видны только ноги. Все остальное закрыто плащом, а на голове маска или чулок. Лиц не различишь, только голос слышен: «Жизнь или кошелек?».

— Какой кошелек?

— Ну, не кошелек, так какой-нибудь разводной ключ, масленка или что-нибудь в этом роде. Но ты не согласился с их требованиями и отказался вести переговоры. Выбрал геройскую смерть. Молодец!

— Остановись, Жвачкин, на минутку. Дай слово сказать. Я спокойно сидел…

— Ну, конечно, спокойно. В этом и заключается хитрость. Нападать на спокойных. Ты попробуй на беспокойного напасть! На меня, например. Да я первый-бы на них напал и связал им руки. Кстати, руки у них есть?

— Ноги видел, по две у каждого. Рост — не выше нашего и худые. Кажется. А вот руки… Одна, вроде, была. Точно была. Она мне пыталась кляп в рот засунуть.

— Одна рука? На двоих одна рука? Ну и уроды же они. Одной рукой пользуются по очереди. И голов, говоришь, у них не видел. Так они не невидимки, а безголовые. Безголовые зловреды! Ха-ха-ха. С такими справиться нетрудно. Главное, что ты их увидел. Теперь за дело возьмусь я… Это ж надо, безголовые и с одной рукой, — все еще не мог унять удивления Жвачкин.

— Да не говорил я такого. Мне всего один раз удалось повернуть голову, когда они между собой начали разговаривать, а я подумал, что это ко мне обращаются.

— И что дальше?

— Дальше получил по голове.

— Я не о том. Что они говорили, на каком языке? Может на медицинском? — Информация о том, что зловреды умеют говорить, на время отвлекла Жвачкина от малорукости бандитов.

Тут их разговор прервался. На площадь с разных улиц начала выскакивать подмога. Все действовали по заранее разработанному плану. По сигналу ракеты надо было не просто выбежать из дверей, а попытаться незаметно окружить врага. Что им отлично удалось на этот раз. Только врага не оказалось на месте.

Зато возвращение Буля стократно перевесило их утреннее беспокойство. За дружеским хором вопросов Буль даже не знал, что кому отвечать. Своим появлением они перебили допрос Жвачкина на самом интересном месте. Тогда, чтобы не выпустить Буля из своих рук, он просто-напросто затолкал того в угол между домами и закрыл собой от других желающих пообщаться.

— Так что они тебе сказали? — и он повернул Буля так, чтобы тот мог видеть только его одного.

— Мне — ничего, как потом оказалось. А вот один у другого спросил что-то вроде «шфой-нешфой?». На что другой ответил «нешфой». Потом еще что-то непонятное произнес, где я только расслышал «шлабак». Второй сказал на это «каюк» и «буль-буль». Откуда они узнали мое имя, не понимаю.

— А, — взорвался Жвачкин. — Так они тебе угрожали? Каюк обещали? Мы им самим покажем каюк. В общем, речь, похоже, наша. Половина — понятна, а вторую половину Дормидонт потом переведет. А там мы изучим язык и приманим их сюда. Они подумают, кто это так хорошо говорит «каюк, каюк»? Подойдут, а мы их и схватим.

Жвачкин был полностью удовлетворен. Все, что хотел, он узнал. Теперь можно было уступить Буля другим. Особенно Аза сильно рвалась пообщаться, от волнения называя того то Булечкой, то Булочкой.

Буль еще раз рассказал свою эпопею. Рассказал он кратко, зато этот краткий рассказ пришлось повторить три раза. Пока все не наслушались. Зато наступила полная ясность.

Проводив сначала Па и Ма, а затем остальных, Буль вернулся к своему жилищу и уселся перед входом. Достал трубочку и задымил. Внезапно кто-то обхватил его сзади, завернул руки за спину и связал их. После чего на него накинули мешок. Вот почему он не сумел рассмотреть ни лиц нападавших, ни сколько их было. Затем его поволокли куда-то вниз и бросили в воду. Вот и все, что он знал и помнил.

— Подожди, — вдруг вспомнила Аза, — а как ты выбрался? И откуда? Мы ведь тебя не смогли найти.

— Забросили меня в лабораторию. Я слышал, как вы люк открывали, но не смог подать никакого знака. А вытащил меня Пуфик.

— Пуфик? Когда же ты успел?

— Ночью. — Это была первая фраза до этого стоявшего в сторонке и скромно молчавшего Пуфика. — Не сидеть же без дела. Вот я и решил еще немного поискать. Па заглянул в лабораторию, но не увидел Буля, потому, что тот был под самым потолком. Я его и вытащил оттуда, а затем вытряхнул из мешка.

И хотя зловреды их здорово побили, вся компания, живо обсуждая происшедшие события, радостно вернулась домой.

Один Буль выпадал из общей массы, думая про себя, что Пуфику свою историю он рассказал гораздо быстрее. Быстрее и короче.