— Может, Жвачкин и прав, — нарушил возникшую паузу Дормидонт. — Но я предлагаю этот вопрос не обсуждать, так как у нас все равно нет выбора. Лучше попробуем установить, откуда могло прийти сообщение.

— Только от тех планет, что находятся вне пояса астероидов, — предположил Альф.

— Согласен.

— Или от такого же корабля, как наш, — подумав, добавила Аза.

— Маловероятно, хотя может быть и такое. Для нас это было бы лучше всего, раз мы сами не можем изменять свой курс. А твое мнение, Жвачкин?

— Нас заманивают в какую-то ловушку, — угрюмо ответил тот, не очень довольный, что его предположение не стали обсуждать.

— Гм-м, и это возможно. Но все равно мы должны принять вызов. Если это одни и те же враги, то какая нам разница, где с ними сражаться?

— А что, ты прав, — взбодрился Жвачкин. — Так даже лучше. Они заманивают нас, а мы побеждаем их, ремонтируем космолет и возвращаемся назад, чтобы добить крестов. Мне это подходит.

— Ну, тогда все в порядке. Что скажет Пуфик?

— Давайте посмотрим по карте, что находится от нас ближе всего?

Ближе всего к ним теперь находился Юпитер, главный гигант Солнечной системы.

— А еще это могла быть космическая станция людей, — вдруг вспомнил Альф. — Ведь вокруг Юпитера вращается много спутников различной величины. Самый большой размером почти с Землю. На одном из них могли остаться люди, до которых излучение не добралось.

— Вот было бы здорово! — обрадовалась Аза. — А наши курсы с Юпитером и его спутниками пересекаются?

Роботы с Альфом занялись подсчетами. Курс они знали, траектория Юпитера была на карте, скорость космолета, раз они находились в невесомости, оставалась постоянной. Проведя последнюю линию, Альф с удовлетворением сообщил, что на этот раз их курсы пересекаются.

Хотя люди сотни лет летали к Юпитеру, тайны этой планеты до сих пор не были раскрыты. Информация имелась только о его спутниках. Человеческая техника просто была не в состоянии это сделать. Атмосферы Юпитера не могла выдержать ни одна земная постройка. А сам человек на Юпитере, если бы смог оказаться там, стал бы весить чуть не десяток тонн. То есть из него, образно говоря, получился бы блин.

Почему образно? Да потому, что до сих пор было неизвестно, где у Юпитера находится та поверхность, на которой человек превратился бы в блин. И вообще, существует ли она?

Если на Земле атмосфера состоит из воздуха, то на Юпитере она жидкая, так как из-за громадного давления, вызванного массой планеты, любой газ там превращается в жидкость. Причем самой разнообразной температуры и плотности. В таких условиях отделить атмосферу от базовой поверхности невозможно. И жизнь, если она там есть, тоже должна иметь уникальные формы, возможно недоступные человеческому пониманию и восприятию.

Что-то там было еще. Альф помнил это по школьным урокам. Но люди, не добившись успеха, мало-помалу перестали интересоваться неразгаданными тайнами. О них просто знали, но уже не разгадывали.

Временами с Юпитера вырывался гигантский протуберанец и «облизывал» какой-нибудь спутник. Представьте себе океанский шторм на Земле, захлестнувший Луну. Не можете? Вот так и с Юпитером. Непонятно, как у него это получалось.

Потом радиосигналы. На определенных частотах они поступали с разных мест поверхности. И чем ближе к поверхности, тем их уровень был сильнее. Причем источники сигналов перемещались и не поддавались никакой расшифровке. Что могло быть их источником в огромной глыбе металлического льда, окрашенного жидким газом?

Многие ученые доказывали наличие разумной жизни на планете. Большинство из них склонялось к тому, что разумными обитателями являлись целые конгломераты различных видов субстанций, размерами в миллионы кубических километров.

Это было существование жизни без оболочки, в которую заключены все земные существа. С юпитерианских же существ как бы содрали кожу и вынули кости, оставив все остальные органы функционировать, в том числе и мозг. На что был способен мозг с таким колоссальным объемом, даже представить невозможно.

Поэтому ориентиры такой жизни и ее цели были в принципе непостижимы человеком с его ограниченными возможностями. А если весь Юпитер складывался из вышеописанных существ? А если это был вообще единый организм? Подумать страшно.

Наиболее известным феноменом Юпитера являлось огромное «красное пятно», сравнимое с земной площадью, откуда шли сильные радиосигналы. В зависимости от времени юпитерианского года оно меняло свою окраску и температуру.

Но самым странным в этом феномене являлось другое. Все его характеристики и особенности наблюдались с Земли. В непосредственной же близости от Юпитера земные приборы, как и земные глаза, глядящие в увеличительные стекла, ничего не фиксировали. Такого не могло быть, но такое было.

Что касается спускаемых на планету исследовательских аппаратов, то их там побывало более тысячи. И ни один не вернулся. То ли их раздавило давление, то ли разъела концентрированная ультракислота, то ли их не выпустили местные обитатели. И это оставалось загадкой. После таких результатов посадка космолета с человеком никогда туда даже не планировалась.

Вот с какой планетой предстояла им встреча. Но утопающий хватается для спасения и за тоненькую соломинку. Как было им не ухватиться за такую толстую?

Следующие сутки они провели у приемника, слушая монотонный голос. Голос постепенно набирал силу, как и маленькая звездочка справа, которую уже можно было видеть невооруженным глазом. Сначала она находилась справа впереди по курсу. Затем просто справа. За-это время от теннисного мячика Юпитер вырос до гигантского клубящегося шара, закрывающего четверть небесной панорамы. И, наконец, все еще увеличиваясь, шар начал отступать назад.

Это почему-то сильно не понравилось Дормидонту. Пригласив Альфа, они принялись заново проводить расчеты. Все было правильно.

— Может, карта неправильная? — с легкомысленной беспечностью предположила Аза.

— Такого не бывает, — встал на защиту карты ее владелец. — Тем более, что ею пользовались.

— Ну, тогда скорость взяли неверно. Больше ничего не может быть.

Альф подошел к определителю скорости на боковой поверхности рубки и внимательно сверил его показания с цифрами на бумаге.

— Не может быть! — вдруг воскликнул он. — Значения не совпадают! Но ведь космолет сам не мог увеличить скорость, а двигатель мы не… — Тут он на секунду запнулся. — Мы ведь включали их, чтобы проверить предположение Азы об излучении! И забыли об этом, взяв старую величину.

— Эта Аза вечно лезет без спроса со своими идеями, — недовольно пробурчал Дормидонт — А что из этого получается?

— Получается, — закончил Альф его мысль, — что наша скорость возросла и мы проскочили Юпитер, как чуть раньше Марс.

Все с отчаянием повернулись назад, рассматривая такой огромный и близкий, но уже начавший удаляться Юпитер. В этот момент с его поверхности вырвалось-сиреневое облачко протуберанца, поддерживаемое тонким голубым лучом. И одновременно замолчал приемник дальней связи. Повисев немного над поверхностью, облачко, словно притягиваемое магнитом, со все возрастающей скоростью устремилось к ним.

— Они пытаются спасти нас и…

«Тревога, тревога…», — раздались аварийные позывные в рубке, одновременно с тем, как передовые хлопья растянувшегося протуберанца достигли их космолета. — «…Тепловая атака… Плавится обшивка…»

— Включаю броневую защиту рубки, — не растерялся Альф, для которого подозрения Жвачкина не прошли бесследно.

— И двигатели, — быстро подсказал Дормидонт. — Пока не выйдем из этого «спасательного» облачка, — и укоризненно бросил взгляд на Азу.

Космолет дернулся и выскочил из страшного сиреневого облака. Оно попыталось потянуться за ним, но вскоре отстало. А затем, сердито раскачиваясь в разные стороны, протуберанец медленно втянул свои облачные щупальца в себя и, булькнув, скрылся в пенящейся оболочке планеты.

Альф выключил двигатели и они пошли осматривать повреждения.

— Хорошо, что Аза сделала свое открытие, а, Дормидонт? — ради справедливости уточнил Альф, открывая дверь и переходя в первую секцию переходного отсека.

— Хм-м, возможно, возможно, однако полностью я пока не уверен. Хотя приземляться на такую планету мне что-то расхотелось.

Не обнаружив никаких повреждений в первой секции, перешли во вторую.

— Ну, где тут ваша дыра? — поинтересовалась Аза. — Хочется на звезды в открытое окошко посмотреть.

К удивлению Жвачкина и Дормидонта, дыры не было. На ее месте только висела большая оплавленная капля металла. Туда и указали они Азе.

— Вы хотите сказать, что этот гигантский мозг, вместо того, чтобы нас съесть, починил наш кораблик?

В ответ Жвачкин и Дормидонт только согласно закивали головами. Получалось, что так. Рваные края дыры оплавились и запаяли метеоритную пробоину.

— Но зато выключил наше радио, — печально докончила Аза. — Значит, это была ловушка И крестов тоже наслал он. Помните, они извивались и светились? Наверное из жидкости сделаны.

Помолчав, она тяжело вздохнула:

— И куда мы теперь летим? Лучше бы нас астероид разбил.

На этот раз никто ей не возразил.

Каково же было их удивление, когда ничего не обнаружив и вернувшись обратно в рубку, они опять услышали привычную молитву приемника: «ОПИШИТЕ ВАРИЮ. РЕЗУЛЬТАТЫ НАЛИЗА… ПРИЕМ. ПРИЕМ…»

Выходило, что сигналы к ним шли не с Юпитера. Тотчас многострадальная карта, вся исчерченная карандашом, опять оказалась на столе. На этот раз вычисления провели для всех оставшихся планет. Только с одной из них они могли встретиться, с Ураном, да и то в случае, если на три часа включат двигатели.

Самую близкую к ним планету, Сатурн, они снова обгоняли. Чуть-чуть, но обгоняли. После же включения двигателей это расстояние увеличилось бы еще больше. А вдруг передатчик на Сатурне?

— Пуфик, попробуй ты подумать, что мы можем сделать в такой ситуации, — обратилась к своему пажу Аза. — Включать или не включать? Или как-то поговорить с ними.

Выполняя просьбу, Пуфик надолго задумался. Это не помогло. Он задумался еще сильнее, до конца дня. С тем же успехом. Тогда Пуфик взялся за передатчик.

— А какое сообщение мы им пошлем? — спросил он через некоторое время.

— Неужели смог? — бросилась к нему Аза.

— Пока нет, я чисто теоретически хотел узнать, — ответил Пуфик, пощелкивая тумблером включения и выключения сигнала «SOS». — Чтобы заранее подготовиться к будущей беседе. Вот ты, Аза, с чего бы начала разговор?

— Ну, я бы спросила, «алло, вы меня слышите?»

В этот момент в приемнике что-то треснуло, он на секунду замолк и тот же голос, только не так монотонно, ответил:

— МЫ ВАС СЛЫШИМ, СЛЫШИМ. ГОВОРИТЕ.

— Что говорить? — растерялась от такой реакции приемника на ее слова Аза.

— ВАШДРЕС, СООБЩИТЕ ВАШДРЕС.

— Быстрей сообщи им адрес, ну, где мы находимся, — нетерпеливо дергал Азу за руку Жвачкин. Он не понимал, как у нее это получается, но не хотел упускать такой момент.

— Мы находимся около Юпитера, только что его пролетели, — послушно произнесла Аза, даже не зная, к кому обращается.

— ВАШ ТОЧНЫЙ ДРЕС, ВАШИ КООРДИНАТЫ, — настойчиво требовал голос.

— Координаты Дормидонт знает, надо у него спросить.

Она повернулась и выжидательно уставилась на Дормидонта. Тот поначалу отнесся к ее переговорам, как к глупой шутке, но теперь сам находился в некоторой растерянности.

Получалась какая-то ерунда. Им отвечали по радио, за сотни тысяч, а возможно, и миллионы километров. В ответ же Аза разговаривала просто так, даже не повышая голоса. Опровергнуть этот очевидный факт, хотя и не поддающийся никакой логике, было невозможно. И Дормидонт тяжело пошел к карте уточнять координаты.

— ПОЧЕМУ ЗАМОЛЧАЛИ? — вдруг встревожился голос. — ДЕЙСТВУЕТ ЛИ ВАША ПАРАТУРА?

Дормидонт заметался у карты, подгоняемый встревоженным голосом, затем подозвал Альфа и через минуту четко рапортовал в гладкую стенку передатчика координаты космолета. Альф помогал ему, держа карту навесу. При этом его лицо имело глупое выражение.

— НАКОНЕЦ-ТО. А ТО МЫ УЖЕ НАЧАЛИ БЕСПОКОИТЬСЯ. КАЖЕТСЯ, МЫ ЗАСЕКЛИ ВАС. ПРОДОЛЖАЙТЕ.

Глупое выражение на лице Альфа сменилось на неуверенно-радостное. Еще чуть-чуть и он взял бы под козырек, отвечая железному передатчику.

— НУ ВОТ, ОПЯТЬ ЗАМОЛЧАЛИ, — на этот раз с ноткой недовольства протянул невидимый собеседник сразу после того, как Дормидонт закончил доклад.

Жвачкин опять тронул Азу за рукав:

— Говори быстрее, не молчи.

— Здравствуйте, дорогие незнакомые дяди, — сказала Аза первое, что пришло на язык.

— Почему дяди? — шепотом прошипел Жвачкин, еще сильнее дергая за рукав.

— … и тети, — добавила неуверенно Аза.

Альф возмущенно посмотрел на них и замахал беззвучно руками, требуя немедленного прекращения этой белиберды. Потом также призывно показал жестами Дормидонту, чтобы он занял место Азы.

— ГОВОРИТЕ, — настойчиво потребовал голос.

— Я, э-э-э, сейчас соображу.

— ГОВОРИТЕ, Я НЕ СЛЫШУ ВАС.

— Как же вы услышите, если я еще не начал.

— ГОВОРИТЕ, ГОВОРИТЕ!

— Вот привязался, — Дормидонт с тупым изумлением препирался с загадочным голосом. — Что мне говорить? Сам попробуй это сделать.

Альф опять замахал руками и показал Дормидонту кулак. Тот явно не оправдывал его ожиданий и вел себя еще хуже Азы.

Но голос, как ни странно, казалось все понял и согласился с Дормидонтом:

— МЫ НАХОДИМСЯ ОКОЛО ПЛАНЕТЫ, ВОКРУГ КОТОРОЙ в одной ПЛОСКОСТИ ВРАЩАЕТСЯ МНОЖЕСТВО КАМЕННЫХ КОЛЕИ. НАША СТАНЦИЯ РАСПОЛАГАЕТСЯ НА САМОМ ПОСЛЕДНЕМ КОЛЬЦЕ. ЕЕ ЗИМУТ НА ВАС СОРОК ГРАДУСОВ. ВКЛЮЧАЕМ СИГНАЛЬНЫЙ МАЯК. ЛЫЙ ОГОНЬ. ЛЫЙ ОГОНЬ. ВЫ СЛЫШИТЕ НАС?

— Чего тут не слышать, слышим, конечно, — пробурчал Дормидонт.

— ВЫ СЛЫШИТЕ НАС? ОТВЕЧАЙТЕ, — не удовлетворился тихим ответом голос.

— Ты что, Дормидонт, плохо слышишь? — присоединился к голосу Альф.

— Нормально слышу, слышу, слышу. Замечательно слышу, — повысил голос хирург.

Все же он не смог примириться с тем, что ему было непонятно. Да и поучающий голос совершенно перестал ему нравиться.

— Говорите, не говорите. Слышите, не слышите. Отвечайте, не отвечайте. Ерунда какая-то! Лучше бы, как прежде, говорил, чем других учить. Болван какой-то.

— Ты что, Дормидонт, с ума сошел? Разве так можно? Это же наша последняя надежда, — бросился к нему Альф, хотя Дормидонт и сам понял, что несколько погорячился.

Но было уже поздно. Голос обиделся.

— ВАС СЛЫШАТЬ НЕ МОГУ. ДИАЛОГА НЕТ. ПЕРЕХОЖУ НА СТАНДАРТНЫЙ ТЕКСТ ДЛЯ НАВОДКИ.

И привычно из приемника потекла молитва: «СЛЫШИМ ВАС. ОПИШИТЕ ВАРИЮ. РЕЗУЛЬТАТЫ НАЛИЗА. ЧТО С КОСМОПАРАТОМ…»

— Что ты наделал, старичок… — на Азу даже жалко было смотреть.

Альф и Жвачкин молчали. Они исправить ничего не могли. Молчал и Пуфик, перестав барабанить по тумблеру сообщения «SOS».

И ни он, ни остальные в этот момент не догадывались, что именно это щелканье кнопкой и вызвало только что завершившиеся переговоры. Ритмический перерыв сигналов «SOS» дал надежду далекой станции, что ее слышат, ей хоть как-то отвечают. Возобновление посылки безликих сигналов, связанное с тем, что Пуфик оставил тумблер в покое, вынудило и станцию перейти в соответствующий режим связи.