Кругом было одно великолепие. Высоко в небе ярко светило желто-оранжевое солнце. Его лучи отвесно падали вниз, освещая каждую выемку на земле, не оставляя места тени. Голубое небо прекрасно гармонировало с этим цветом. Ни единого облачка не было на нем. Как будто кто-то аккуратно тряпочкой стер все остатки мела с голубой доски.

Но голубое небо было не везде. Почему-то оно было только в самом верху. Как будто смотришь на него со дна глубокого колодца или кувшина. Только самый краешек был не ровный, а весь в зубчиках. Темно-коричневые, светло-коричневые и серые стены странным образом перемешивались, создавая какую-то нереальную и в то же время величественную картину.

Дно колодца было устлано зеленой шелковистой травкой. Травка была покрыта разнообразнейшими цветочками. Только ножки у этих цветочков были яркие, сочные и очень длинные, а краски головок немного размыты на фоне яркого солнца и качались высоко вверху.

И запахи, множество запахов, причем очень редко встречаемых и очень редких формул. Они заполняли весь объем, все пространство. Какой-то нереальный, как будто не настоящий ветерок носил их вперед и назад.

Вдруг раздался какой-то звук. Это было жужжание. Звук этот, с одной стороны, вписывался во всю эту картину. Он был такой толстый, насыщенный и создавал такое ощущение, что его место именно здесь, а вот ваше в другом месте. Но в то же время этот звук рождал какое-то сомнение, что-то тревожное, какое-то внутреннее воспоминание, что его не должно было быть.

Вдруг, неизвестно откуда, возникло улыбающееся лицо с длинными волосами, а потом крепкие руки, подбрасывающие маленькую девочку вверх. Девочка смеялась звонко, как колокольчик. Но постепенно звук колокольчика опять перешел в жужжание. На этот раз более реальное, так как объявился его носитель — золотистая пчела, которая медленно ползла по зеленому стеблю. Но пчелы тоже почему-то не должно было быть.

И на фоне всего этого "не должно быть", как его подтверждение, стоял козёл.

Почему-то без бороды, но с рогами и хитрыми-хитрыми глазами. Стоял и жевал.

Только этого не доставало. Альф и козел. Постой, постой, какой Альф, откуда он взялся? Козел вот он, здесь стоит. А Альф?

Но сознание медленно и понемногу возвращалось. Уплывали назад прежние образы, смутно начали появляться новые. Лес, река, подземелье, велосипед, Альф... Почему-то все время Альф. И зачем-то этот козёл, о котором не было никаких воспоминаний.

И вдруг все стало предельно ясно, сознание вернулось полностью. Руки, ноги не работали, но память действовала четко.

Да, Альф, именно Альф. Странное ее пробуждение, встреча с Дормидонтом, Марсом и Пуфиком. И поиск людей.

Почему-то на земле не осталось людей, и они решили их искать. И первый след, па который вышли, был Альф, ребенок человека. И на этом пути железные птицы загнали их под скалы, в пещеру, где все они погибли. Погибли от отсутствия солнца, от потери энергии.

Она все это прекрасно помнила. Как ее тащил Пуфик, как упал Дормидонт и Марс, как у нее в голове как будто что-то выключилось.

Но почему она снова все это помнит? И откуда вокруг свет, много света? Это явно не было подземелье. Где же она находилась и где находятся ее друзья?

Она попробовала повернуть голову и, к ее удивлению, на этот раз голова послушалась. И не только голова. Она чувствовала, как понемногу начинают подчиняться руки и ноги, как волны энергии заполняют все се тело.

Значит, хоть и непонятно почему, она

опять живая. А что с другими? Приподнявшись немного, она тотчас поняла, что с другими происходит то же самое, что и с ней.

Пуфик сам приближался к ней на качающихся ногах. Чуть дальше ворочался Дормидонт, пытаясь хотя бы сесть. И у могучего Марса, который лежал еще неподвижно, уже светились открытые глаза.

Получалось, что они шли спасать Альфа, а на самом деле кто-то спас их самих?