Amy Tintera

REBEL

Copyright © 2014 by Amy Tintera

© А. Смирнов, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА ®

 

Глава 1

Каллум

Рен молчала.

Неподвижно стоя рядом со мной, она смотрела вперед. Такой взгляд бывал у нее либо в минуты счастья, либо когда она замышляла кого-нибудь убить. И все-таки я любил этот взгляд.

Остальные рибуты завопили от восторга и принялись прыгать вокруг нас, но Рен лишь невозмутимо смотрела прямо перед собой. Я проследил за ее взглядом.

Деревянный щит был врыт в оранжевую землю довольно глубоко и не шатался даже на сильном ветру. Похоже, простоял он здесь уже несколько лет, так как буквы немного поблекли, но я все же разобрал надпись:

ТЕРРИТОРИЯ РИБУТОВ

ЛЮДЯМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!

«Территория рибутов» оказалась не чем иным, как высохшей равниной, по которой гулял порывистый ветер. Не скрою, я слегка приуныл. Тот Техас, который я знал, был холмистым и пышно-зеленым. Этот — плоским и оранжевым. Оранжевая земля — как такое вообще могло быть?

— Наверное, нам туда. Еще пару миль.

Я обернулся на голос Адди. Убрав с лица длинные темные волосы, она внимательно изучала карту резервации, которую нам дали повстанцы. Через несколько секунд Адди коротко оглянулась на два рухнувших челнока, затем махнула рукой вперед. Но я ничего не увидел. Там, вдалеке, равнина переходила в небольшую возвышенность, и что за ней скрывалось, мы пока не знали. Я искренне надеялся на то, что пейзаж изменится, а иначе территория рибутов представляла собой довольно печальное зрелище.

Рен протянула мне руку, и я сжал ее пальцы. Потом поймал ее взгляд и улыбнулся. Она ответила мне рассеянной улыбкой, как делала всегда, когда мысли ее витали где-то далеко. Из пучка светлых волос выбилась прядь, и она, как всегда небрежно, смахнула ее со лба.

Мы двинулись дальше; рибуты то и дело украдкой посматривали на Рен. Они намеренно держались чуть сзади, пропуская ее вперед как главную, но она вряд ли заметила это. Несмотря на то что Рен наверняка гордилась своим номером — все-таки сто семьдесят восемь минут до Перезагрузки — срок внушительный, — она почти не обращала внимания на то, как это влияет на отношение к ней окружающих. А может, просто настолько привыкла, что уже не заморачивалась.

Лично я бы взбесился, если бы все так на меня глазели.

Почти полчаса мы прошагали молча под болтовню отставших рибутов; говорить не хотелось. Мне было тревожно, и я никак не мог отделаться от мысли, что будет с нами, если никакой резервации там не окажется. Сколько топлива осталось в брошенных челноках? И сможет ли подняться тот, которым управляла Рен, ведь он был сильно поврежден при посадке. Со времени нашего бегства из КРВЧ прошли считаные часы. Что, если за нами уже послали погоню и вот-вот настигнут?

Когда мы подошли к холму, я еще крепче сжал руку Рен. Склон был не очень крутым, и мы быстро поднялись на вершину.

И вот там я замер и перестал дышать.

Если это и была резервация, то кто-то явно ошибся с названием. То, что я увидел, больше напоминало огромный полевой лагерь посреди уродливой оранжевой пустыни.

Вся территория была окружена оградой, очень похожей на заборы, возведенные корпорацией вокруг техасских городов. Только она была деревянной и возвышалась на добрых пятнадцать футов, скрывая все внутреннее пространство. Справа и слева над оградой высились сторожевые вышки с дозорными. Сооружения эти представляли собой обычные дощатые будки и служили, судя по всему, только для наблюдения. Каждая держалась на четырех опорных столбах с перекрещенными внутренними балками и была снабжена боковой лестницей. Сами же будки хоть и имели крышу, но были открыты всем ветрам.

За огороженной территорией я увидел озеро и густой лес, а дальше снова тянулась оранжевая равнина. Размеры резервации обескуражили меня. Неужели это и есть город рибутов? Не может же он быть меньше Розы?

Рен прерывисто вздохнула и быстро выдернула руку.

— Они вооружены, — сказала она. — Полюбуйся, все с пушками. — Она обернулась к остальным рибутам. — Надеть шлемы, кто снял! Всем поднять руки!

Вглядевшись получше, я тоже не смог сдержать изумления. У ворот лагеря выстроилась целая армия — семьдесят пять или даже сто бойцов. Только вот с такого расстояния невозможно было понять, кто они — рибуты или люди.

Застегнув ремешок шлема, я поднял руки:

— А если там люди?..

У нас была сотня почти неуязвимых рибутов, но вооруженные люди могли представлять серьезную угрозу. Рибута можно убить лишь выстрелом в голову, но шлемы были не у всех, да и оружием мы не запаслись. Я судорожно глотнул и снова посмотрел вниз.

— Не исключено. — Рен прищурилась и тоже вскинула руки. — Отсюда не видно.

Впору лопнуть от злости, если окажется, что мы сбежали из КРВЧ — Корпорации развития и возрождения человечества, которая поработила рибутов и приспособила их к грязной работе, — только затем, чтобы погибнуть от рук горстки людей посреди бескрайней пустыни. Если меня убьют, я восстану из мертвых (снова) и найду этих повстанцев, рассказавших нам о резервации.

— Если это люди, давай выбирать штат, — произнес я, стараясь держаться спокойно.

— Штат? — недоуменно переспросила Рен.

— Ну да. Какие были по всей стране. Я за Калифорнию. Хочу увидеть океан.

Она моргнула, словно желая сказать: «Каллум, пора стать серьезнее, положение хуже некуда». Но краешек ее рта приподнялся в улыбке.

— Я за Северную Каролину. Поедем в Килл-Девил-Хиллз и посмотрим, откуда пошла эпидемия.

— Замечательно, Рен. Я выбираю океан, а ты — штат смерти.

— Разве в Северной Каролине нет пляжей? Это что, не прибрежный штат?

— Ладно, — рассмеялся я. — Пусть будет штат смерти.

Она усмехнулась и на секунду чуть пристальнее всмотрелась в меня ярко-синими глазами. Я знал, что она ищет. В корпорации нам кололи какую-то дрянь, чтобы превратить в послушных исполнителей, но взамен получили обезумевших плотоядных чудовищ. К счастью, я излечился. Однако антидот Рен ввела мне лишь несколько часов назад и теперь проверяла, помог ли он и нет ли новых признаков болезни.

В Остине ей не удалось удержать меня от убийства.

Я быстро опустил глаза.

От группы, стоявшей у ворот, отделился мужчина и направился к нам. Его черные волосы блестели на утреннем солнце. В одной руке он держал пистолет, еще один был заткнут за брючный ремень.

— Рибут, — негромко произнесла Рен.

Я смотрел то на нее, то на мужчину. Как она разглядела с такого расстояния? Сам я не различал даже глаз.

— Походка, — пояснила она, заметив мое недоумение.

Я пригляделся. Он шел быстро, но размеренно, как будто знал, куда идет, и при этом ничуточки не боится. Чем такая манера держаться может выдать рибута, я понятия не имел, но у меня не было пятилетнего опыта, как у Рен, и ее способностей справиться в одиночку с девятью противниками. Откуда мне знать?

Рибуты, окружившие нас, притихли; многие пристально следили за Рен. Я легонько подтолкнул ее в спину и, когда она оглянулась, кивнул на приближавшегося чужака.

— В чем дело? — не поняла она, обвела глазами остальных и снова повернулась ко мне со слегка раздосадованным лицом. — Меня что, избрали парламентером?

Я честно пытался не скалиться, но не смог удержаться. Рен иногда в упор не врубалась, как на нее смотрели, как вели себя с ней, какой ее видели другие. Ее избрали для переговоров еще несколько миль назад, задолго до встречи с местными.

— Иди. — И я снова осторожно подтолкнул ее вперед.

Она вздохнула с видом: «Что вам всем от меня нужно?»

Я подавил смешок.

Когда Рен выступила вперед, мужчина тут же остановился, чуть опустив ствол. Ему было уже под тридцать, но глаза смотрели спокойно и твердо. Ни тени того безумства, которое я наблюдал у взрослых рибутов в Розе, когда вылетал на задание. Из этого следовало, что он перезагрузился ребенком или подростком.

Те, что подвергались Перезагрузке, будучи взрослыми, не справлялись со своим новым рождением, только молодежь развивалась нормально и сохраняла рассудок. Правда, я знал это лишь в теории, потому что никогда прежде не видел рибута старше двадцати. Все они «загадочным образом» исчезали из филиалов КРВЧ, не достигая этого возраста. Я догадывался, что корпорация либо убивала их, либо проводила над ними опыты. Нам с Рен было по семнадцать, и если бы мы не убежали, то нам осталось бы меньше трех лет жизни.

— Здравствуйте, — сказал незнакомец.

Скрестив руки на груди и склонив голову набок, он бегло осмотрел толпу, после чего взгляд его остановился на Рен.

— Привет. — Рен быстро оглянулась на меня и снова повернулась к незнакомцу. — Мм… меня зовут Рен. Сто семьдесят восемь.

Он отреагировал так же, как все. Глаза расширились. Спина распрямилась. Даже здесь номер Рен вызывал уважение. Меня это постоянно бесило — как будто без номера она ничего не значила!

Рен показала запястье, и мужчина шагнул ближе, чтобы лучше рассмотреть выбитый на нем номер и штрих-код. Я торопливо накрыл ладонью свой номер, мечтая когда-нибудь свести проклятую татуировку. Считалось, что чем выше номер, тем более стремительный, сильный и бесчувственный получается рибут. Однако я был уверен, что КРВЧ нарочно кормила нас этими байками, на которые рибуты с готовностью купились. Ведь все мы были людьми до того, как умерли и возродились в виде рибутов. Я не понимал, какую роль играло количество минут, проведенных в состоянии смерти.

— Михей, — представился мужчина. — Сто шестьдесят три.

Я был впечатлен. Выше, чем у Рен, в Розе ни у кого номеров не было, и я не думал, что кто-нибудь может подобраться так близко. Следующим после нее шел тот парень, Хьюго, а ведь был только Сто пятьдесят.

Михей поднял руку. Чернила на его татуировке выцвели больше, чем у Рен, и я не сумел разглядеть номер издалека. Но Рен склонила голову и посмотрела на него тем ничего не выражающим взглядом, которым всегда удостаивала тех, кому не хотела открывать свои мысли. У нее получалось.

— Вижу, ты привела с собой друзей, — улыбнулся Михей.

— Мы… — Рен выискала в толпе Адди и указала на нее. — Мы с Адди проникли в остинский филиал и выпустили всех рибутов.

Адди сняла шлем, и ветер тут же взметнул ее темные волосы. Она спряталась за рибута повыше, словно не хотела признаваться в этом подвиге. Ее можно было понять. Ведь ни о чем таком она и не помышляла. Просто Рен спасла ее, заключив сделку с ее отцом, офицером КРВЧ, в обмен на помощь мне и самой Рен. Адди попросту повезло вскочить на подножку.

Улыбка Михея увяла. С невыразительным лицом он снова оглядел толпу.

— Вот это, — ткнул он пальцем, — весь остинский филиал?

— Да.

— И вы всех выпустили?

— Да.

Задержав взгляд еще на секунду, он вдруг порывисто шагнул к Рен и взял в руки ее лицо. Она вздрогнула, и я подавил острое желание сообщить ему, что только тупица может дотрагиваться до Рен без ее разрешения. Он убедится в этом сам, если она решит, что ей не по вкусу такие вольности.

Я смотрел, как он чуть ли не целиком накрыл ладонями ее щеки и вперился в нее взглядом.

— Ты мой новый кумир.

«Да, чувак, становись в очередь».

Рен рассмеялась, высвободилась и отступила на шаг. Потом быстро глянула на меня, словно спрашивая: «Ну что, доволен, что сдал меня этому типу?» Я ухмыльнулся, выступил вперед и протянул ей руку. Она переплела свои пальцы с моими.

Михей чуть попятился и обратился ко всем:

— Что ж, заходите! Добро пожаловать!

Послышались радостные возгласы, все вдруг разом загалдели.

— Маячки мы уже удалили, — сообщила Михею Рен. — Как только вылетели из Остина.

— Да это не важно, — фыркнул он.

Не важно? Я ошеломленно нахмурился и увидел такое же выражение на лице Рен, но Михей уже вступил в беседу с оравой нетерпеливых юных рибутов. Он повел их к воротам, но, когда я тронулся следом, Рен придержала меня за рукав.

Она явно нервничала, хотя я и не сразу научился распознавать это. Когда Рен волновалась, дыхание ее слегка учащалось, а в глазах, внимательно смотрящих вперед, появлялась едва заметная тревога.

— Все нормально? — спросил я.

Мне тоже стало не по себе. Когда нервничала Рен, я тоже нервничал.

— Да, — сказала она тихо, хотя ее тон означал совсем иное.

Я знал, что, в отличие от меня, Рен не стремилась в эту резервацию. Она не раз говорила, что непременно осталась бы в КРВЧ, если бы мне не угрожала ликвидация. Я не мог этого понять, и только теперь до меня дошло, что, возможно, она не просто убедила себя в том, что была счастлива в рабстве у КРВЧ. Возможно, так оно и было.

Мне хотелось верить, что со временем она привыкнет и будет не менее счастлива и здесь, но как я мог знать наверняка. Разве я мог предсказать, что, кроме охоты на людей, может сделать Рен счастливой. Кто знает, возможно, если бы я был так же хорош, как она в своем деле, я тоже был бы счастлив?

Она чуть кивнула, словно убеждая себя в чем-то, и двинулась следом за остальными. Застывшие у ворот рибуты по-прежнему держали нас на мушке.

Михей отделился от группы и вскинул руку, обратившись к своим:

— Опустить стволы! Оставаться на местах!

Рибуты дружно опустили оружие. Их яркие глаза были прикованы к нам, и я еще раз невольно поразился. Как же их много! Большинство были моими ровесниками, но я заметил нескольких, кто выглядел на тридцать и даже сорок лет.

Все они носили просторную хлопчатобумажную одежду светлых тонов, совсем не похожую на черную форму, которую навязывала нам корпорация. Общим в нашем облике были только шлемы. Выглядели местные рибуты крепкими и сытыми, и, несмотря на то что встретили они нас в боевом порядке, они ничуть не казались испуганными. Напротив — даже… радостными.

Михей поднес ко рту черную коробочку, похожую на коммуникатор КРВЧ, и что-то проговорил в нее, взглянув на правую вышку. Выслушав ответ, он кивнул, произнес еще несколько слов и спрятал прибор в карман. Потом отступил на шаг, выставил два пальца и поманил нас.

— Рен! — позвал он.

Она стояла рядом со мной и не двигалась с места; я чувствовал, как она напряжена. Михей мотнул головой, подзывая ее; она чуть вздохнула и выпустила мою руку. Строй расступился, пропуская ее, и мне стало неловко за Рен. Все на нее таращились.

Когда она остановилась рядом с Михеем, тот буквально просиял. Потом схватил ее за руку, да так рьяно, что Рен даже вздрогнула. При этом на лице его было написано такое искреннее обожание, что я бы точно приревновал, не смотри она на Михея как на чужака.

Ладно, может, и приревновал, самую малость. На меня она поначалу смотрела так же, но теперь-то я почти не сомневался, что нравлюсь ей.

Да что там — почти. Не сомневался, и точка. Разве что капельку не хватало для полной уверенности. Ради меня она покинула свой «дом» (тюрьму), а после, рискуя жизнью, разгромила филиал КРВЧ, опять же для моего спасения. Я счел это «влюбленностью по уши» в духе Рен. Из этого и буду исходить.

Рен высвободила руку, но Михей словно не заметил этого и, продолжая лучиться счастьем, обратился к своим рибутам:

— Ребята, перед вами Рен Сто семьдесят восемь!

Кое-кто ахнул, и я с трудом подавил вздох разочарования. Надежды на то, что номера не играли здесь никакой роли, таяли с каждой секундой. Некоторые рибуты взирали на Рен с таким благоговейным трепетом, что мне захотелось влепить им по затрещине и сказать, чтобы прекратили дурить.

— Она привела весь остинский филиал, — продолжил Михей.

Новые ахи. По крайней мере, наше прибытие их возбудило.

— Я сделала это не в одиночку. — Рен оглядела толпу, но не нашла Адди. — Мы были вместе с Адди Тридцать девять.

Михей рассеянно кивнул, как делают, когда не слушают. Ухмыляясь от уха до уха, он смотрел на толпу своих рибутов. Те перешептывались, лица их выражали осторожный оптимизм.

Рен беспомощно глянула на меня. Михей снова поднял руку, и толпа умолкла.

— Ну что же! — произнес он. — У меня есть хорошие новости.

Слава богу. Я нуждался в хороших новостях. И очень надеялся услышать нечто вроде «еда и постели уже приготовлены».

Михей указал на вышку:

— Мне только что доложили, что к нам летят челноки КРВЧ.

Стоп. Что?!

— Они примерно в сотне миль, — продолжил Михей. — Подтверждено как минимум семь.

Это и есть «хорошие новости»?

— Итак, — ощерился Михей, воздевая к небу сжатый кулак. — Готовы?

Ему ответил дружный рев.

— В атаку!..

 

Глава 2

Рен

Замерев, я увидела полный ужаса взгляд Каллума, обращенный ко мне. В атаку?..

— Рен, — Михей положил руку мне на плечо, я стряхнула ее, — вы же прибыли в челноках КРВЧ? Где они?

Я моргнула. Откуда он знал? И как ему стало известно о приближении других челноков?

— Мы оставили их в паре миль отсюда, — ответила я. — Не хотели вас беспокоить.

— Еще бы нам не обеспокоиться! — хохотнул Михей и махнул в сторону армии рибутов. Потом вложил пальцы в рот и свистнул. — Джулс!

К нам подошла девица на несколько лет старше меня. Рыжие волосы были перевязаны тесьмой, на запястье мелькнул штрихкод корпорации, но номера я не разглядела.

— Ступай и найди эти челноки.

Михей поднял руку и описал пальцем в воздухе что-то похожее на круг. В следующую секунду массивные деревянные ворота со скрипом начали отворяться. Рибуты шарахнулись в стороны.

Кто-то дотронулся до моей спины, я обернулась и увидела Каллума. Он во все глаза смотрел на открывавшийся проход.

— Что происходит? — спросил он тихо.

— Не знаю.

Створки распахнулись до предела, и нашему взору предстали десять рибутов, восседавших на очень странных конструкциях. Двумя большими колесами — передним и задним — они напоминали мотоциклы, которые я видела на старых снимках. Только эти были гораздо больше — на широком черном сиденье запросто могли поместиться трое. Судя по оглушительному грохоту, машины явно не предназначались для тайных маневров.

— Кайл! — махнул рукой Михей, и дюжий рибут выдвинул свой байк из общей массы. — Бери Джулс и… — Он умолк и повернулся ко мне. — Кто их вел?

— Мы с Адди.

— Тридцать девять?

— Да.

Он кивнул и снова обратился к Кайлу:

— Отвезешь к челнокам Джулс и Тридцать девять. Живо. Не больше двадцати минут на всё про всё.

Кайл провернул рукоять; байк взревел, рванулся вперед и резко затормозил возле Джулс. Та запрыгнула на сиденье и выжидающе уставилась на остинских рибутов.

— Тридцать девять! — гаркнул Михей.

Адди выступила из толпы, скрестив на груди руки. Не обращая никакого внимания на Михея, она пристально смотрела на меня, словно чего-то ждала. Я не поняла, чего именно. Моего разрешения, что ли?

Стараясь не встречаться с Михеем взглядом, я подошла к ней.

— Они хотят, чтобы ты показала им, где челноки, и, возможно, пригнала один сюда.

Она посмотрела мне за спину:

— И ты считаешь, им можно доверять?

Я помедлила. Конечно, я так не считала. Мы еще толком не познакомились, и пока что они казались мне очень странными. Но ведь это мы явились к ним на порог и попросили убежища — поздновато рассуждать о доверии.

— Нет, — тихо произнесла я.

Мой ответ застал ее врасплох.

— Нет?

— Нет.

Она моргнула, словно ждала продолжения; затем медленно расплылась в улыбке:

— Тогда ладно. Мне сразу стало легче. — Она сделала глубокий вдох. — Так и надо: уехать неизвестно с кем и понадеяться на лучшее. Уразумела.

Адди кивнула, и я захлопала глазами, вдруг осознав, что уже говорю:

— Я могу поехать вместо…

Она рассмеялась и отступила:

— Ничего страшного. Честность не порок.

Быстро пройдя вперед, Адди запрыгнула на сиденье байка и указала рукой в нужную сторону. Кайл нажал на газ, байк тронулся с места и скрылся в облаке пыли.

— Сто двадцатые и выше — за мной! — скомандовал Михей остинским рибутам. — Приступим к делу!

Он буквально подпрыгивал от возбуждения.

Я ничего не понимала.

Взглянув на наших рибутов, я натолкнулась на то же недоумение на их лицах. Бет Сто сорок два и еще две девушки и двое парней — видимо, с номерами выше ста двадцати — откололись от группы и медленно направились к Михею, но на ходу продолжали озадаченно оборачиваться в мою сторону. В Остине было меньше таких больших номеров, чем в Розе, но ведь я базировалась в самом опасном городе Техаса. Чем больше объектов, тем больше требуется опытных рибутов. Все они были примерно моих лет, кроме одного мальчишки — ему, наверное, исполнилось двенадцать или тринадцать.

— Михей! — крикнула я, когда тот устремился к воротам. — Что происходит? Откуда ты знаешь о приближении КРВЧ? И как ты засек нас?

Он остановился.

— Мы расставили людей на стратегических постах вне городов, и у нас есть оборудование, которое отслеживает воздушные цели.

Я удивленно вскинула брови. Какой неожиданный прогресс.

Михей раскинул руки, сияя при виде остинских рибутов:

— Ребята! Давайте-ка оценим боевой настрой!

Нам оставалось только в недоумении хлопать глазами.

— Хоп! — Он вскинул кулак.

— Хоп!!! — откликнулась сотня глоток, и я вздрогнула. Что за бред?

— Давайте подхватывайте! — позвал он со смешком. — Кто хочет навешать КРВЧ по самое не хочу?

Послышался смех. Кто-то из задних рядов остинских рибутов поднял руку:

— Я в деле!

За эту неделю я уже столько раз «навешала» корпорации, что хватит очень надолго. Я посмотрела на Каллума. Он никогда не горел желанием драться — ни с рибутами, ни с людьми.

Заметив, какое у меня лицо, Михей хохотнул:

— Я понимаю, ты устала. И тебе еще предстоит рассказать мне о том, как ты выбралась из Розы, попала в Остин и угнала два челнока, набив их рибутами. — Он подступил ближе. — Однако сейчас к нам уж больно торопится куча офицеров КРВЧ, которым не терпится нас разгромить. Поэтому выбор небогат.

Я взглянула на Каллума, тот пожал плечами, как будто не знал, что делать.

Но я-то знала. Мне хотелось бежать без оглядки, пока не нагрянула КРВЧ. Я понятия не имела куда и как, но оставаться и давать бой нам точно не следовало.

Или следовало? Я взглянула на рибутов, которых привела сюда, и увидела, что некоторые из них пытливо смотрят на меня. Я вломилась в остинский филиал, загнала их в челноки и втянула в эту заваруху. Если предложить Каллуму бежать, он скажет, что им нужна моя помощь. И будет, к несчастью, прав.

Но это в последний раз. Если выяснится, что корпорация не оставит нас в покое, я заберу Каллума и уйду. Проводить остаток жизни в войне с людьми мне совсем не хотелось. Меня бы вполне устроило никогда их больше не видеть.

Я вздохнула и чуть кивнула Михею. Он легонько хлопнул меня по спине, словно приободряя.

— Унтер-шестидесятые, за мной! — завопил, выступив из строя, какой-то худой парень.

Повернувшись к Каллуму, я помотала головой и протянула ему руку. Так не пойдет. Он улыбнулся краем рта и подошел ко мне.

Михей покосился на запястье Каллума.

— Сто двадцать два? — прищурился он.

— Двадцать два, — поправил Каллум.

Михей указал на толпу, собиравшуюся вокруг тощего:

— Унтер-шестидесятые идут с Джеффом.

— Каллум со мной. — Я крепче сжала его руку.

Михей открыл было рот, но тут же захлопнул и даже выдавил улыбку.

— Отлично.

Махнув нам рукой, он повернулся и зашагал к открытым воротам.

Мы двинулись к строю мотоциклистов, охранявших вход, и я оглянулась на оставшихся сзади остинских рибутов. Они разделились на две группы: с одной стороны выстроились унтер-шестидесятые, с другой — все с номерами выше шестидесяти, но ниже ста двадцати.

Когда ряд байков остался позади, я услышала за спиной громкий вздох Каллума: мы вступили на территорию резервации.

Внутри оказались другие рибуты — очевидно, второй эшелон, примерно вдвое меньше того, что мы уже видели. Их было около пятидесяти, они стояли ровными шеренгами перед огромным кострищем. У каждого было оружие, хотя и направленное в землю. Мимо нас пронесся какой-то рибут, подбежал к одному из стоявших впереди и начал что-то взволнованно ему говорить.

Территория лагеря имела форму круга. Узкие земляные дорожки змеились между желто-коричневыми палатками. Более основательных построек почти не было, а вот прочные шатры, больше напоминавшие жилища кочевых племен, тянулись по обе стороны дорожек. Их было очень много — как минимум сто, насколько я могла судить.

Справа находились палатки побольше, прямоугольной формы. Материал, из которого они были сделаны, потемнел от грязи и кое-где прорвался. Сколько времени они простояли здесь? Почему никто не принял решение построить что-нибудь более надежное?

Слева, возле забора, виднелись два деревянных строения, очень похожие на душевые. С боков торчали трубы, а вся земля вокруг была влажной. Что ж, по крайней мере, не придется мыться в озере.

Я внимательнее присмотрелась к рибутам. Когда стало известно о том, что повстанцы помогали рибутам бежать из КРВЧ, я спросила у Леба о своем тренере, Рили Сто пятьдесят семь. Оказалось, он вовсе не погиб, как мне говорили, а скрывается в резервации. Однако среди тех рибутов, что я уже видела, его не было.

Мы подошли к одной из палаток. Михей откинул полог и пригласил нас войти. Я пригнулась и шагнула внутрь, сопровождаемая Каллумом и пятеркой сто двадцатых из Остина.

Оружие. Повсюду.

Такого арсенала я не видела никогда. Вдоль стен на десятках полок лежали пистолеты всевозможных размеров. Еще там были гранаты, топоры, ножи, мечи и предметы, совершенно мне неведомые. С такими запасами можно было вооружить весь Техас. Несколько полок пустовало, но я предположила, что там хранилось то самое оружие, с которым нас встретили оставшиеся снаружи рибуты. Каждый взял по одной единице — могли бы и по две. Или по три.

— Впечатляет? — осклабился Михей.

Я снова огляделась, издав нервный смешок. Да уж, впечатляло. И может быть, даже немного успокаивало. Посредине стоял длинный деревянный стол, вкопанный в землю. В дальнем правом углу находилась большая кровать — не здесь ли жил сам Михей? По обеим сторонам располагались две чаши для костра, обложенные камнями; в полотнище над ними были вырезаны отверстия для дыма.

— Осваиваться некогда, — сказал Михей. — КРВЧ скоро нагрянет и на этот раз уж точно прихватит калибры побольше.

— Хоп! Хоп!..

От неожиданности я вздрогнула, обернулась и увидела нескольких рибутов из резервации. Похоже, придется привыкать к их манере издавать бессмысленные звуки.

— Я собираюсь раздать всем вам оружие, провести очень короткую экскурсию и разместить. — Он повернулся и начал снимать с полки пистолеты.

— На этот раз, — тихо произнес Каллум.

— Что? — взглянула я на него.

— Он сказал: «на этот раз». Словно КРВЧ уже побывала здесь.

— Они были здесь уже не один раз, — уточнил Михей, протянув мне пистолет. — Мы всегда побеждаем.

— Всегда? — удивленно спросила я.

— Каждый раз. — Михей подал оружие Каллуму.

Каллум посмотрел на меня, потом на пистолет. Не возьмет, решила я на секунду. Каллум избегал оружия. Нам пришлось бежать из КРВЧ, так как он отказался убить взрослого рибута. А корпорация не считала разумным сохранять жизнь тем, кто ослушивался приказов.

Но Каллум без единого слова взял у Михея пистолет. Впрочем, я сомневалась, что он им воспользуется.

— Зачем же им возвращаться, если вы всегда побеждаете? — спросила я у Михея, который продолжал раздавать стволы и патроны.

— Они проводят перегруппировку, оценивают приобретенный опыт и пробуют снова. Поумнели. С последнего нападения миновал почти год. — Михей вышел, и мы последовали за ним. — Это одна из причин, по которой мы стараемся не строить ничего основательного. — Он махнул рукой на палатки. — Сегодня будет много разрушений от бомб.

— От бомб? — переспросил Каллум.

— Да. Какие-то челноки мы остановим в воздухе, но бомбежки не избежать. — Остановившись у кострища, Михей повернулся к нам. — Ладно. Челноки летят с юга. Вы останетесь здесь со вторым эшелоном. Оборонять резервацию и не умереть — вот все, что от вас требуется. Если оторвет руку или ногу — не беда. У нас полно хирургических пакетов, чтобы пришить их на место. Чужие части тела не берите. Если только не будете уверены, что хозяин мертв.

— Вы это серьезно? — Каллум переменился в лице. — Просто взять и пришить?

— Да, — ответила я. — Только надо поторопиться. Это как перелом — ставишь кость на место, и она срастается.

— Отвратительно, — ужаснулся он. — С тобой так бывало?

— Ага, однажды на задании лишилась нескольких пальцев. Ничего особенного. Правда, когда приживаются, возникает странное чувство.

Каллум поморщился, рассматривая собственные пальцы.

Михей со смешком остановился передо мной:

— Салага?

— Да, — отозвалась я. Порой я забывала, что Каллум провел в КРВЧ всего несколько недель, пока я не решила бежать, чтобы спасти ему жизнь. Последний месяц воспринимался как год.

— А салага хочет остаться со вторым эшелоном? Потому что я собираюсь приписать всех остинских рибутов к третьему и разместить в тылу — кроме вас, ребята. Я не хочу в первый же день швырнуть их в пекло и до смерти напугать.

Я замялась, глядя на Каллума. В третьем эшелоне ему будет безопаснее. Да и мне тоже, вот только я сомневалась, что меня поймут. Сильные рибуты были нужны на передовой. Каллум поймал мой взгляд и кивнул, словно все понял.

— Хорошо, — сказал он Михею. — Я пойду с остальными унтер-шестидесятыми.

Каллум повернулся, чтобы уйти, но я схватила его за руку, отвела в сторону от Михея и негромко спросила:

— Ты ведь применишь оружие в случае опасности?

Он кивнул, но я боялась, что наши представления об опасности во многом различаются. Хорошо бы он хоть пистолет с предохранителя догадался снять.

Сжав мою ладонь, он посмотрел мне в лицо. В темных глазах светилась нежность.

— Будь осторожна.

Я проводила его взглядом, жалея, что не поделилась своими планами смыться отсюда. Может, он и согласился бы.

— Рен, ты идешь? — окликнул меня Михей и посмотрел на остальных сто двадцатых. — Вы, ребята, останетесь здесь.

Я быстро взглянула на Бет. В остинском филиале у нее был самый высокий номер, однако Михей по пути сюда сказал мне, что она перезагрузилась всего пять месяцев назад. Хотя она вполне справлялась с ролью предводительницы остинских рибутов, я сомневалась, что ей удастся подготовить их к бою. Ее лицо оставалось бесстрастным, но пальцы безостановочно накручивали прядь волос.

— Тебе нормально во втором эшелоне? — тихо спросила я.

Помявшись, она ответила:

— Да.

Вперед шагнул темноволосый спокойный и уверенный парень из местных:

— Мы им все разъясним.

Бет кивнула и махнула мне рукой. Я побежала догонять Михея. Первый эшелон рибутов находился за воротами. Они уже расслабились и беззаботно трепались, прислонившись к деревянным створкам. Обстановка была безмятежной, но в воздухе уже витало предвкушение будущей схватки. Мне всегда нравился азарт погони и хорошей драки, и я почти понимала нетерпение некоторых из них. Возбуждение помогло мне отогнать страх.

— Как ты управилась с челноком? — осведомился Михей, останавливаясь и щурясь на горизонт.

— Нормально, вот только посадка… Не очень получилось, повредился немного.

— Тогда назначим другого пилота. Мы с тобой сядем в челнок и еще в воздухе собьем их столько, сколько получится. — Он одобрительно посмотрел на меня. — Потрясающая идея — захватить челноки КРВЧ и смыться. Как вам удалось?

— Нам помогли повстанцы — Тони, Десмонд и другие. Ты же их знаешь?

Михей рассмеялся, хотя я не вполне поняла над чем.

— Да, мы знакомы. Полезная компания.

Это, пожалуй, было слабо сказано. Без них я не сумела бы проникнуть в остинский филиал и раздобыть антидот для Каллума. И уж точно не смогла бы освободить всех рибутов и скрыться. Теперь я перед ними в долгу. Как ни досадно это признавать.

В ожидании челноков Михей расхаживал взад и вперед, время от времени переговариваясь через коммуникатор с дозорными на вышках. Меня так и подмывало пристроиться рядом с ним. Я мечтала только об одном: скорей бы все это кончилось. Хотелось устроиться поуютнее в объятиях Каллума и проспать до весны.

Вскоре показались наши челноки. Оба совершили мягкую посадку неподалеку от нас. Тот, который пилотировала я, был вполне исправен, несмотря на вмятины и длинную трещину на лобовом стекле.

Дверь второго открылась, и на землю спрыгнула Адди. Недоуменно склонив голову набок, она что-то разглядывала за моей спиной. Я обернулась и увидела двух парней, которые быстро шли в нашу сторону; у каждого в руках было по две странные штуковины, похожие на огромные ружья. За ними шагали еще двое, оснащенные так же.

— Что это? — спросила я, когда они остановились рядом с Михеем.

— Гранатометы. — Он показал на рибутов, стоявших у ворот. — У них тоже есть. Это наше лучшее средство противовоздушной обороны.

Где они этого понабрали?

— Молодчина, — похвалил Михей Адди. — Ступай в лагерь, тебе выдадут оружие. Унтер-шестидесятые в третьем эшелоне, в тылу.

Она прошла мимо нас, едва кивнув мне. Похоже, не меньше меня рвалась в бой.

Михей скомандовал посадку, и я забралась в челнок. Двое ребят с гранатометами последовали за мной.

— Ни разу не стрелял из них в воздухе, но страсть как хочется попробовать, — признался Михей, протягивая мне один. Гранатомет был тяжелее винтовки — фунтов десять, но поднять можно. Он напоминал гигантский пистолет с непомерно большим стволом.

— Кладешь на плечо, — объяснил Михей. — Одна рука сзади, другая спереди.

Я подхватила гранатомет, держа под стволом и за барабаном. Затем заглянула в черную трубку сверху и увидела черный кружок внутри еще одного, побольше, — чтобы удобнее было наводить.

— Это прицел, — сказал Михей. — Я понимаю, вещь незнакомая, но просто прицелься получше и нажми на курок. У тебя шесть выстрелов, потом передашь его ребятам, тебе дадут новый, а этот перезарядят. Думаю, ты будешь в восторге. — Он улыбнулся и дал мне тычка в плечо.

Он здорово мне доверял, и все из-за номера. Конечно, он слышал обо мне от Рили, да и наша операция по освобождению остинских рибутов его впечатлила, но на моих ста семидесяти восьми минутах он просто зациклился, не меньше, чем корпорация. Я не знала, горевать мне или радоваться.

— Принимай на борт! — крикнул Михей пилоту и указал на меня. — Сдай назад. Дверь оставим открытой, чтобы стрелять.

Я попятилась и натолкнулась на угол сиденья. Челнок резко взмыл вверх, и от сильнейшего порыва ветра я уткнулась подбородком в грудь. Рибут-пилот был совершенно спокоен и невозмутимо держал курс, не обращая внимания на ненастье.

— Он уже летал? — прокричала я, перекрывая свист ветра.

Михей быстро оглянулся и кивнул:

— Мы сбили и починили пару челноков, но исправен только один. Да и топлива нет!

— Вижу четыре челнока, — донеслось из коммуникатора Михея, и я крепче вцепилась в гранатомет.

— Вон они! — показал Михей, становясь на колено и кладя трубу на плечо.

Я заняла позицию рядом. В чистом синем небе возникли черные точки — челноки КРВЧ, несущиеся прямо к нам.

— Подпусти поближе, — приказал Михей. — Еще немного… еще… огонь!

Один челнок с ревом пронесся мимо нас, второй завис. Два оставшихся помчались на нас, и я навела гранатомет на широкое лобовое стекло ближайшего.

Затем нажала на спуск. Промах.

Воздух разорвало от грохота, когда снаряд Михея поразил челнок в борт, и двое наших ребят немедленно завопили: «Хоп!»

— Живее! — заорал на меня Михей. — Целься в пилота!

Я так и делала, но мешал ветер, да и оружие было непривычное, но ведь не станешь жаловаться?

Челнок, по которому я промазала, пронесся мимо, и земля содрогнулась от взрыва, заставившего меня подскочить. Одна вышка окуталась пламенем, и я медленно втянула воздух.

«Сосредоточься».

Наш пилот заложил резкий вираж, и я крепко сомкнула пальцы на гранатомете, не сводя глаз с челноков, которые только что снесли вышку. Прицелилась в окно. Сделала глубокий вдох. И — выстрелила.

Ветровое стекло взорвалось, челнок накренился, я прицелилась снова, не обращая внимание на «хоп-хоп!». В открытое окно рявкнул второй гранатомет, и то, что осталось от челнока, грянулось оземь с такой силой, что удар буквально отозвался во мне.

Михей сбил отставший челнок, но еще три с воем направились к нам; один пролетел мимо и устремился к кружившему над резервацией челноку рибутов. Над стенами поднимался дым, пальба не прекращалась. Выпустив последние заряды, я подумала о Каллуме. Как он там? Может, надо было взять его с собой?

Но тут нас накрыло взрывом, и я обрадовалась, что Каллум остался на земле. От челнока оторвало внушительный кусок хвостовой части; металлическое покрытие над сиденьями отломилось и закувыркалось в воздухе.

Я выглянула наружу и увидела новые челноки — штук десять, не меньше, и все кружили вокруг нас.

Десять челноков КРВЧ. А у нас только два.

Михей сосредоточенно сдвинул брови и нажал на спуск. Есть! Еще один челнок рухнул вниз.

— Ты так и будешь глазеть или чем-нибудь займешься? — спросил он, отдавая гранатомет и беря новый, заряженный. Возбуждение Михея отчасти сошло, теперь он был предельно собран и, возможно, даже слегка напуган.

Крепче сжав оружие, я тщательно прицелилась. Глупо было бежать из корпорации, чтобы вот так погибнуть всего через несколько часов свободы.

Я выстрелила. Потом снова и снова, пока наземь не грохнулись еще два челнока. В тот миг, когда я отдавала гранатомет на перезарядку, наш корабль содрогнулся от очередного попадания, и пилот развернулся так резко, что мне пришлось схватиться за дверную раму, чтобы не выпасть за борт.

— Ребята, мне больше не сдюжить! — крикнул пилот.

— Держись! — проорал Михей.

После второго удара мы начали снижать высоту; я продолжала палить со всей возможной скоростью. Челноков осталось всего четыре, а в следующую секунду с земли сбили еще один.

Михею удалось уничтожить другой, но мы так стремительно падали, что я бросила гранатомет и обхватила руками шлем. Когда мы врезались в землю, я вылетела в дверной проем, перекатилась и замерла в нескольких ярдах от челнока.

Встав на четвереньки, я откашлялась и стерла с лица грязь тыльной стороной кисти. А заодно и кровь. Левая рука была сломана в двух-трех местах, в груди отзывалась жуткая боль — не исключено, что сломаны ребра.

Я поднялась на ноги, но меня тут же накрыло новым взрывом. Под градом осколков я сжалась в комок.

Когда дым рассеялся, я снова встала, превозмогая боль во всем теле. В воздухе остался всего один челнок КРВЧ.

Расширив глаза от удивления, я оглянулась на резервацию, почти уверенная, что увижу руины. Однако стены оказались на месте, не хватало только одной вышки. В небо поднимались столбы дыма, но больших разрушений я не заметила.

Эти рибуты были хороши. До жути хороши, если честно.

— Кто сбил последний?

Я повернулась на крик Михея и увидела, как последний челнок завертелся юлой. Выстрел с земли задел его с самого края. Челнок кружило и кренило, и, когда он наконец рухнул вниз, Михей издал одобрительный возглас:

— Хоп! Хоп!

Победный клич подхватили остальные рибуты.

Уложив гранатомет на плечо, он обернулся ко мне и расплылся в улыбке:

— Неплохо, правда?

На земле валялись обломки челнока, а рибуты смеялись и взволнованно трещали без умолку. Они не просто победили корпорацию — они разгромили ее.

Я встретилась взглядом с Михеем и улыбнулась в ответ.

Даже очень неплохо.

 

Глава 3

Каллум

— В жизни не делал ничего ужаснее!

Парнишка, сидевший передо мной, фыркнул и похлопал себя по руке, которую я помог пришить на место. Кожа уже начала затягиваться, скрывая кровь и кость.

— Смотри не загордись. — Он вскочил и пригладил темную шевелюру. — Спасибо.

— Да не вопрос. В следующий раз будь осторожнее.

Он хохотнул, так как мы оба знали, что от бомбы, когда она взрывается в паре шагов, никуда не денешься. После прощания с Рен мне повезло оказаться в стороне от основной схватки, но первому и второму эшелонам пришлось туго. Многие рибуты пострадали.

Я уже начал паниковать, пока не увидел, как Рен заходит в ворота вместе с Михеем. Он препроводил ее и группу сто двадцатых в одну из больших палаток, и больше я их не видел.

— Айзек, кстати, — представился паренек, протягивая руку.

Штрихкода на запястье я не заметил. Ему было лет пятнадцать или чуть больше, но выглядел он младше — наверное, из-за небольшого роста и хрупкого телосложения.

— Каллум, — сказал я и ответил рукопожатием, после чего показал на его чистую смуглую кожу. — Что, не был в КРВЧ?

— Не-а.

— А сюда как попал?

— Повезло, наверно. — Он уставился в какую-то точку за моей спиной, словно не хотел это обсуждать, и сунул руки в карманы, а плечи ссутулил. — Какой у тебя номер?

— Двадцать два.

Он издал отрывистый смешок:

— Ну ничего! У тебя наверняка есть другие достоинства.

— Спасибо, — отозвался я сухо.

— Да уж, повезло мне с тобой, — ухмыльнулся он. — Я Восемьдесят два. Тоже, впрочем, не бог весть что.

— Откуда ты знаешь свой номер, если не побывал в КРВЧ?

— Здесь есть таймеры смерти.

— Я не знаю, что это такое.

— Они измеряют температуру тела и устанавливают, как долго ты был мертв. У рибутов всегда одна и та же температура, поэтому таймером можно пользоваться, даже если с Перезагрузки прошло какое-то время. — Айзек махнул рукой в сторону рибутов, собравшихся с мисками возле костра. — Есть хочешь?

Я кивнул, встал на ноги и отряхнул штаны. Затем всмотрелся в большую палатку, щурясь от лучей заходящего солнца, но полог был по-прежнему закрыт. Рен не появлялась.

— Это штабная палатка Михея, — объяснил Айзек, проследив за моим взглядом. — Без приглашения вход воспрещен.

— Что они там делают?

— Да кто ж их знает. Может, хлопают друг дружку по спинам за то, что так долго оставались мертвыми и теперь круче всех.

— Только не Рен, — сказал я.

— Сто семьдесят восемь? Да они небось перед ней и виляют хвостами!

Я вздохнул; меня так и подмывало отправиться ей на помощь. Но Рен не нуждалась в моей помощи. Она найдет меня сама, когда сочтет нужным.

Вслед за Айзеком я тоже подошел к костру и взял миску, наполненную чем-то вроде овсянки. Большинство рибутов, стоявших вокруг огня, не скрывали своей радости, хотя попадались и мрачные лица. Праздник кончился, теперь их одолевали усталость и скорбь о погибших товарищах.

Я отыскал в толпе Адди и нашел местечко возле нее. Айзек устроился рядом с нами.

— Адди. Айзек, — представил я их. — Адди помогла Рен освободить остинских рибутов.

— Привет, — кивнула ему Адди, отдавая пустую миску рибуту-сборщику, потом повернулась и быстро окинула меня взглядом. — Молодец, что не помираешь. Я бы взбесилась, если бы ты взял и умер после стольких стараний добыть тебе антидот. — Улыбка чуть тронула края ее губ.

— Я старался как мог, — рассмеялся я. — Спасибо сказать не забыл? За помощь Рен?

— Не благодари, — отмахнулась она. — Я знаю, что такое сидеть на тех препаратах.

Наши взгляды на миг встретились, я кивнул и поспешно уставился в миску. Кроме Рен, только Адди знала, что я, находясь под действием уколов КРВЧ, убил ни в чем не повинного человека. В ее глазах угадывалось сочувствие, а я этого не хотел. Уж не знаю, чего я хотел, но сочувствия я точно не заслуживал.

— Значит, вы каждый раз отстраиваетесь заново? — спросила Адди у Айзека, махнув рукой в сторону лагеря.

Палатки вдоль дорожек справа от меня были уничтожены, и сильный ветер трепал обрывки материи. Многие палатки поменьше, особенно в тылу, уцелели, но примерно пятьдесят разорвало в клочья.

Душевая с туалетами тоже приняли на себя удар. Я уже побывал там и обнаружил на месте мужского отделения огромную воронку, однако водопроводно-канализационная сеть работала.

Правую вышку снесло начисто вместе с небольшим участком забора, однако в целом мы понесли меньший ущерб, чем корпорация. Обломки ее челноков усеивали все поле вокруг лагеря, насколько хватал глаз.

— Ага, наверное, завтра и приступим, — подтвердил Айзек. — Сначала залатаем палатки, какие сможем.

— И правда зачетно, — сказала Адди. — Да вы, ребята, крутые.

— Мы готовились год, — пожал плечами Айзек. — К тому же у нас новые системы слежения. В КРВЧ и знать не знали, что нам известно точное время атаки.

Я хотел спросить, где они взяли оборудование, но услышал шорох, и в следующую секунду рядом со мной уже сидела Рен. Под глазами у нее залегли темные круги, но, когда она взяла меня под руку и улыбнулась, вид у нее был по-настоящему счастливый. Я познакомил ее с Айзеком, она наскоро пожала ему руку и снова приникла к моему плечу.

— Все нормально? — спросил я, быстро взглянув на палатку Михея.

— Да. Михею просто хотелось подробностей — как мы сбежали из Розы, как попали в Остин и встретились с повстанцами. — Она посмотрела на меня и весело, и раздраженно. — У него был миллион вопросов.

Я наклонился, убрал с ее лица прядь волос и прижался губами к холодному лбу, нежно проведя ладонью по ее шее. Солнце только начинало садиться, но мне вдруг захотелось найти какую-нибудь палатку и спрятаться в ней вместе с Рен, чтобы вот так, обнявшись, просто пролежать весь вечер.

— Айзек, не подержишь ее пару минут?

Я поднял глаза и увидел девушку, которая протягивала Айзеку круглощекого младенца. Айзек в восторг не пришел, но взял малышку, пристроил на колени и обхватил за животик.

— Что за… — Рен отстранилась от меня и с разинутым ртом уставилась на ребенка. — Неужели эта кроха?..

Я посмотрел на младенца и чуть не задохнулся, когда до меня дошло. На маленьком лице светились ярко-синие глаза рибута.

— Неужели она умерла и перезагрузилась? — спросила Рен.

— Не, она такой родилась, — ответил Айзек, взял ребенка за ручку и помахал ею. — Правда жуть?

— Еще какая, — согласилась Рен и оттолкнула ручонку, как будто боялась, что малышка укусит ее. — И что, все они такие, если рождаются от рибутов?

— Ну да.

— И исцеляться могут? — спросила Адди.

— А как же, — отозвался Айзек. — Они настоящие рибуты.

— Но… насколько я понимаю, без номеров? — спросила Рен.

— Да уж какие тут номера. Мы считаем, что им можно присваивать номер по высшему родительскому, но это в конечном счете не имеет значения.

— Это твоя? — поинтересовался я, стараясь не выдать ужаса. Конечно, малыши — это сплошное очарование, но Айзек был маловат для отцовства.

— Да ты что! Нет, конечно, — состроил гримасу он. — Я просто держу! — Оглядевшись, он протянул ребенка Рен. — Побудь с ней минутку. Мне надо в туалет.

— Что? Нет! — отшатнулась она.

— Одну минуту! Я сейчас вернусь. — Айзек сунул ей младенца и вскочил.

Рен отвела руку с ребенком подальше и нахмурилась. Кроха не оценила этого жеста и моментально расплакалась.

— На-ка, — сказала мне Рен. — Возьми этого маленького мутанта.

Смеясь, я так и сделал. Прежде мне никогда не приходилось держать младенца, — во всяком случае, я такого не помнил. Мой братишка Дэвид родился, когда мне было четыре, но вряд ли родители разрешали мне брать его на руки. Очевидно, я взял не так, потому что ребенок продолжал орать. Я посмотрел на Рен.

— Ты ее рассердила.

— О боже, — не вытерпела Адди, выхватила у меня малышку и принялась качать, пока крики не начали затихать.

Рен растерянно заморгала, взирая на него, потом повернулась ко мне. Глядя на ее ошалелое лицо, я крепче сжал губы, чтобы не прыснуть.

— Никакой ты не мутант, — сказала Адди, взяла девочку за ручку и легонько потрясла. Потом с тревогой посмотрела на Рен и спросила, понизив голос: — Мы чего-то не знаем?

— О чем? — спросила та, прикрывая ладонью зевок.

— О Михее? И об остальных местных?

— Я знаю не больше твоего, — пожала плечами Рен и быстро огляделась. — Впрочем, бойцы они хоть куда.

Адди закусила губу и чуть кивнула, не спуская глаз с младенца. Мне показалось, что она ждала от Рен утешения — мол, мы в безопасности и можно расслабиться. Но Рен смотрела прямо перед собой, наблюдая за компанией рибутов, веселившихся по другую сторону костра.

Мне пришла мысль, что неплохо бы объяснить ей, что не только Адди будет ждать от нее ответов, но, когда Рен устало потерла глаза и снова зевнула, мне вдруг стало жаль ее. Наверно, сейчас был неподходящий момент.

— Эй, — сказал я и погладил ее по спине. — Когда ты спала последний раз?

Она нахмурилась и склонила голову набок:

— Пару дней назад? В твоем доме.

— Пойду поищу нам палатку или еще какое-нибудь место, — сказал я, вставая. — Есть хочешь? Могу прихватить.

— Нет, — отказалась она. — Михей меня накормил.

— Ладно. Скоро вернусь.

Она улыбнулась мне через плечо, а я направился к большой палатке. Похоже, в ней всем заправлял Михей, и я надеялся, что для Рен он уж точно расстарается.

Полог был закрыт, я потоптался на месте, не зная, как поступить. Хоть бы дверной молоток повесили, что ли.

— Михей! — позвал я.

Он высунулся через секунду и сдвинул брови:

— Чего тебе?

Его дружелюбие явно не распространялось дальше Рен. Я скрестил руки на груди:

— Рен не спала уже двое суток и устала. У тебя найдется место, где ей отдохнуть?

Недовольная гримаса вмиг исчезла.

— О, разумеется! Что же она сама не сказала? Я уже освободил палатку. Вон там.

Я повернулся туда, куда он показал, и увидел не затронутый взрывом маленький шатер. Интересно, кого Михей оттуда выселил?

— Эй, Джулс! — крикнул Михей. — Ты отнесла в ту палатку подушки, одеяла и все остальное?

— Да, все готово! — послышался голос сзади.

— Спасибо, — сказал я, собравшись уйти.

— Дай знать, если еще что-нибудь понадобится!

Я неопределенно махнул рукой, разрываясь между раздражением из-за такого особого отношения и благодарностью за легкость, с которой все устроилось.

Рен сидела на том же месте. На светлых волосах играли отблески пламени, и, даже усталой, она была самой потрясающей, самой интересной из всех девушек, которых я встречал. Нежные и утонченные черты ее лица удивительным образом не сочетались с его суровым, а зачастую даже устрашающим выражением. Эту ее особенность я заметил почти сразу. Помню, как лежал на земле и смотрел на нее снизу — испуганный и в то же время взволнованный.

Адди попыталась завязать разговор, но без особого успеха. Я подал Рен руку:

— Идем?

Она послушно встала и уже после, когда мы уходили, прильнула ко мне, обняв за талию, чем вызвала любопытные взгляды нескольких рибутов. Похоже, номера здесь ценились не меньше, чем в корпорации, и мне стало любопытно: они глазели на нее из-за внушительных цифр на запястье или потому, что близкие отношения двух таких несопоставимых номеров казались им странными.

Я довел Рен до палатки и откинул полог, пропуская ее вперед. В центре находилась небольшая чаша для костра, однако огонь не горел. Рядом лежал тощий грубый матрац со сложенными на нем двумя одеялами и двумя подушками. Судя по количеству белья и одежды в лагере, здесь выращивали хлопок. Очевидно, успешно.

Когда я вошел следом, Рен опустилась на матрац.

— Это специально для нас?

— Да, Михей сказал, что освободил тебе место.

Я замер на пороге, внезапно осознав, что нам не обязательно спать в одной палатке, если не хочется. После бегства из Розы нам приходилось держаться друг друга, прятаться за мусорными баками и деревьями. Мы даже переночевали в моей бывшей спальне, но я не предполагал, что мы и впредь будем каждую ночь спать в одной постели.

Рен нервно теребила тесемку брюк, избегая моего взгляда. Мне хотелось сесть на матрац и обнять ее, не чувствуя всевидящего ока корпорации, но хотела ли она того же?

— Если хочешь остаться одна, я уйду, — произнес я и сделал шаг назад, показывая, что не шучу.

Она непонимающе посмотрела на меня:

— С чего мне хотеть остаться одной?

Я глухо рассмеялся:

— Я хотел сказать, что тебе, возможно, будет удобнее спать без меня. Я не хотел загадывать…

Рен покачала головой и протянула мне руку. Я сплел наши пальцы и начал двигаться к постели, пока не приблизился достаточно, чтобы склониться и дотронуться губами до ее губ.

— Мне всегда с тобой удобно, — прошептала она.

Я улыбнулся, поцеловал ее снова и опустился на матрац. Рен сбросила ботинки, и я последовал ее примеру; она приподняла одеяло, и я скользнул к ней. Она все еще была в той самой футболке, которую я дал ей, и я почувствовал запах дома, когда обнял ее.

Мне не хотелось вспоминать ни о доме, ни о родителях, ни об их отказе принять меня. А также о том, как я убил человека через считаные минуты после того, как клялся им, что остался прежним. Я понимал, что в обезумевшее чудовище меня превратили препараты КРВЧ, но все равно не мог отделаться от чувства, что солгал им. После всего, что я повидал и сделал со дня нашего побега, я уже ни в чем не напоминал того человека, который расстался с ними несколько недель назад. Было бы странно думать иначе.

Но и рибутом я себя часто не ощущал. Интересно, Рен действительно ничего не испытывала по отношению к тем, кого убила, или просто умело скрывала свои чувства? Если бесстрастие было свойством настоящего рибута, то я за свои двадцать две минуты после смерти не успел им обзавестись.

На самом деле мне пригодилось бы умение Рен отрешаться от ужасов происходящего. Эмоциональная пустота была предпочтительнее тяжести, лежавшей у меня на сердце.

Я поморщился. Такие мысли никогда бы не пришли мне в голову, будь я человеком. Что бы ни случилось, я не стал бы заглушать голос совести.

Рен посмотрела на меня; я нежно провел ладонью по ее волосам и поцеловал. Поцелуй получился неожиданно страстным, я даже сам немного растерялся. Она обняла меня за талию и поцеловала в ответ, чуть отстранившись и запрокинув голову. Ее глаза отыскали мои, и я испугался, что она прочтет в них мои мысли. Похоже, так и случилось.

— Думаю, теперь у нас все хорошо, — сказала она мягко. — По-моему, здесь безопасно.

Я прижал ее к себе и улыбнулся. Мне показалось, что она лжет или, по крайней мере, преувеличивает, потому что Рен чувствовала себя как угодно, но только не в безопасности. Но я был благодарен ей за желание успокоить меня.

— Спасибо, — тихо отозвался я и снова поцеловал ее.

 

Глава 4

Рен

Меня разбудило пение птиц. Я вздрогнула и инстинктивно потянулась к бедру за пистолетом, но нащупала только ткань старых форменных брюк КРВЧ. Палатку чуть трепало на ветру, и я медленно выдохнула.

Опасности нет.

То есть как бы нет. Во всяком случае, мне было спокойнее, чем несколько дней назад.

Вторая моя мысль была об Эвер. Я уже начала поворачивать голову влево, но остановилась. Перед глазами не было ничего, кроме матерчатой стены палатки. Прерывисто вздохнув, я отвернулась. По крайней мере, не придется таращиться на ее пустую койку, как было в нашей прежней комнате.

Каллум лежал рядом, заведя руки за голову и пристально изучая маленькое отверстие в крыше. Увидев его застывший взгляд, я испугалась, на секунду решив, что безумие вернулось, но он повернулся и посмотрел на меня, выдавив слабую улыбку. Ему не нужно было ничего говорить, я и без слов понимала, о чем он думал. Страшные воспоминания о человеке, которого он убил, не давали ему покоя. Мне нечем было его утешить. Я лишь надеялась, что он найдет способ забыть, переключиться, или что там еще делают обычные люди под гнетом вины за отнятую жизнь.

Когда-нибудь я спрошу у него, как можно так мучиться из-за одного человека, — я-то сама погубила без счету. И еще о том, почему понравилась ему, несмотря на его отвращение к убийству. Когда-нибудь я покажу ему, до чего это странно.

Но не сейчас.

Я села и взъерошила волосы, стараясь не смотреть ему в глаза. Нужно было принять душ. И переодеться. Я так и ходила в его старой футболке на три размера больше. Правда, у них могло и не оказаться одежды на всех. Тогда можно просто выстирать то, что есть.

— Рен?

Узнав голос Михея, я вздохнула, ползком добралась до входа и откинула полог. В глаза хлынуло яркое утреннее солнце. Сколько же я проспала? Часов пятнадцать, не меньше.

— Да?

Михей посмотрел сверху вниз, уперев руки в бока:

— Мы разбиваем людей на группы для уборки и восстановления разрушений. Хочешь со мной? Устрою тебе экскурсию по лагерю, все покажу.

Я встала, пытаясь придумать уважительную причину на весь день остаться в палатке с Каллумом. Но в голову ничего не пришло.

— Конечно, — ответила я, подавив вздох.

Каллум тоже вылез из палатки, но ему Михей своего предложения не повторил.

— Можно сначала в душ? — Я кивнула на свою грязную одежду. — И не найдется ли какой-нибудь одежды?

— Да, разумеется. — Михей повернулся и поманил меня за собой. — Нам туда.

— Хочешь с нами? — спросила я Каллума.

Он помотал головой, весело изучая Михея:

— Все нормально, я тебя потом разыщу.

Я закатила глаза за спиной Михея, и Каллум ухмыльнулся.

Михей уже убежал вперед, я нагнала его, и мы пошли рядом. Было еще рано, солнце только всходило, но вокруг уже вовсю сновали рибуты. Я всматривалась в их лица.

— А Сто пятьдесят семь здесь? — спросила я. — Рили?

— Ага. Они пошли на охоту. Скоро вернутся. — Он улыбнулся мне. — Он обалдеет, когда тебя увидит! Только о тебе и говорит.

Тот Рили, которого я знала, не отличался разговорчивостью, но Михей мог преувеличить. И все-таки я чувствовала облегчение: Рили не был мне таким другом, как Эвер, но, узнав о его гибели, я огорчилась.

Мы подошли к довольно большой палатке в дальнем конце территории. Похоже, она была наскоро приспособлена для общего отдыха. Повсюду валялись подушки и одеяла, а в углах еще спали несколько рибутов. На столе, установленном в дальней части, лежали стопки одежды.

— Выбери, что подойдет, — предложил Михей. — Я велел сдать лишнюю одежду, чтобы обеспечить новых рибутов.

Я быстро огляделась: не исключено, что местные рибуты ненавидели нас. Я бы на их месте ненавидела.

Прихватив приблизительно подходящие по размеру брюки и рубашку с длинным рукавом, я вместе с Михеем вышла наружу.

— Когда будешь готова, жду тебя возле чаши на завтрак, — сказал он.

Я кивнула и направилась к душевым. Накануне один рибут рассказал мне, что водопровод работает уже несколько лет, и я сама убедилась, что система вполне исправна. Туалеты представляли собой небольшие деревянные постройки и были снабжены замками, а вот душевые отсеки разделялись лишь перегородками и спереди были полностью открыты. Шторки отсутствовали, спрятаться было негде.

Я взяла клочок материи (похоже, они разрезали пополам все полотенца) и юркнула в крайнюю кабинку, где пустила ледяную воду, отворачиваясь, чтобы не показать своих уродливых шрамов. На меня и без них глазели. Не хватало еще, чтобы начали шептаться из-за этого.

Дрожа от холода, я кое-как вытерлась и потянулась за одеждой.

— Эй, Рен, ты здесь?

Я замерла, узнав голос Адди.

— Да, а что?

Ее шаги приблизились, и вскоре из-за перегородки вынырнуло лицо.

— Эй! — вскрикнула я, прижала к груди полотенце и замахала ей. — Можешь минуту подождать?

— Господи, да пожалуйста, — отозвалась она с досадой, отступила и скрылась из виду. — Не знала, что ты такая скромница.

Я быстро надела рубашку через голову.

— Я почти оделась.

— Это хорошо, потому что у нас проблема.

Вздохнув, я натянула штаны и досуха вытерла волосы. Чудесно. Это именно то, что мне сейчас нужно. Новые проблемы.

Выйдя из кабинки, я увидела, что Адди стоит поодаль со скрещенными руками. Я бросила грязную одежду в корзину с надписью «Стирка», и мы вышли на солнечный свет.

— Что за проблема?

— Придурки, которые здесь заправляют, вот в чем проблема.

Адди произнесла это громко, и несколько рибутов хмуро оглянулись на нас.

Я остановилась, повернулась к ней лицом и негромко сказала:

— По-моему, злить их — не самая хорошая идея.

— Плевать. — Она ткнула куда-то пальцем, и я не поняла, что она имеет в виду. — Эта полоумная девица обходит всех девчонок и приказывает удалить противозачаточные чипы.

— Что за полоумная? — вскинула я брови.

— Рыжая. Как ее там? Джулс. Та, что на подхвате у Михея.

— Ты отказалась?

— Да, отказалась. Прикинь, заводить детей — это мой долг! И размножение поощряется. А поскольку я унтер-шестидесятая, оно особенно поощряется! — Она вскинула руки. — И среди остинских рибутов есть те, кто уже ведется на этот бред!

Я неловко переступила с ноги на ногу, взглянув на Джулс, стоявшую невдалеке возле палатки. Ее рыжие волосы трепал ветер, сощуренные глаза внимательно наблюдали за нами.

Все это было очень странно. И мне совсем не нравилось.

— Ты не обязана, — сказала я.

— Именно, черт возьми! Не обязана!

— Что-то не так?

Я обернулась и увидела перед собой Михея. Изогнув бровь, он пристально вгляделся сначала в меня, потом в Адди.

— Твоя подпевала хочет вынуть мой противозачаточный чип, — ответила Адди.

Бровь взметнулась еще выше.

— Моя подпевала?

— Джулс, — пояснила я быстро и пригвоздила Адди взглядом. Я едва знала ее, и излишняя болтливость этой девицы уже начинала действовать мне на нервы.

— Ага. — Мой взгляд она оставила без внимания. — Говорит, это мой долг!

— Ну, про долг ничего не могу сказать, но мы здесь просто обожаем маленьких рибутов, — невозмутимо ответил Михей.

— Я этого не сделаю.

— В КРВЧ тебя стерилизовали насильно, — напомнил он.

— Меня это не колышет.

Михей поиграл желваками, словно пытаясь взять себя в руки.

— Ей решать, — спокойно сказала я. — Ты же не собираешься ее заставлять? — Мне хотелось выдержать беззаботный тон, но я всерьез забеспокоилась.

— Да, решать ей, — вздохнул он, как будто был разочарован.

— Какое облегчение! — сухо бросила Адди. — Мы с моей родилкой сейчас пойдем и всех обрадуем.

Я не знала, злиться на нее или смеяться, но она сама все поняла по выражению моего лица, и уголки ее губ поползли вверх. Правда, когда я повернулась к Михею, я уже была сама серьезность.

— Странно, как ей удалось выжить в КРВЧ? — изрек тот, провожая Адди взглядом. — Послушанием она не отличается.

Я пожала плечами. Все-таки шесть лет, что Адди провела в корпорации, говорили сами за себя. А еще я не могла отделаться от мысли, что ей просто надоели приказы. Мне-то уж точно.

Вокруг чаши для костра носились две маленькие девчушки, и Михей проследил за моим взглядом.

— Разве не мило? — ухмыльнулся он.

— Скорее, ненормально, — пробормотала я.

Той, что постарше, было года четыре, и, когда меньшая загнала ее слишком близко к огню, она пронзительно завизжала. Никто не обратил на это внимания, и я подумала, что, упади они в горящий костер, эффект был бы тот же.

Если рибутов и призывали к рождению детей, то соглашались явно немногие. Кроме этих девочек возле чаши, прошлым вечером я видела лишь одного младенца да еще маленького мальчика.

— Много здесь детей? — поинтересовалась я.

Михей кивнул в сторону обеденного стола, приглашая за собой.

— Нет, — ответил он и, не поднимая глаз, вручил мне пустую миску. — Было больше, но все ушли.

— Куда ушли? — не поняла я.

Девица моих лет плюхнула мне в миску овсянки. Да и вообще здесь были только мои ровесники. Как и в филиале КРВЧ, почти все — в возрасте от двенадцати до двадцати лет. А где же остальные? Разве здесь не должны находиться сверстники Михея? Или кто-нибудь постарше?

Он молчал, пока мы не уселись на землю.

— Год назад нас было больше. — Его голос звучал глухо.

— Куда же они делись? — Я сжала ложку.

— Группа примерно в пятьдесят рибутов отделилась.

— Почему? — удивилась я.

— Ты обратила внимание, что в резервации мало рибутов постарше?

Я кивнула.

— Мы разругались, — сказал Михей. — Старшему поколению не нравилось здесь — их не устраивали мои порядки. Большинство прихватило своих детей. Решили, что так будет безопаснее.

— Ты знаешь, куда они ушли?

Мысль о второй надежной гавани для рибутов утешала — особенно если не выйдет прижиться в этой.

— Они все умерли. — Лицо Михея исказилось в болезненной гримасе. — Я твердил им, что это опасно, что наше главное преимущество в численности и оружии, но они все равно ушли. Через неделю я наткнулся на них во время охоты. Похоже, КРВЧ добралась до них.

— Они пошли на юг? — удивилась я.

— Больше на запад, — ответил Михей и посмотрел на солнце из-под козырька ладони. — Но КРВЧ выследит кого угодно и где угодно.

Я проглотила овсянку, вдруг почувствовав укол страха. Если все это правда, то мой запасной план сбежать отсюда с Каллумом уже не казался таким удачным.

— Как же так получилось? — спросила я. — Они ушли без оружия?

— Почти. Наше оружие — собственность резервации. И я не собирался вручать его кучке дезертиров. Они взяли только то, что принадлежало им, но этого не хватило. Судя по тому, что я видел, КРВЧ прислала целое войско. Больше, чем они могли одолеть.

Мне показалось, что арсенал у Михея довольно внушительный — можно и поделиться, не убудет. Неужели все жители резервации одобрили его решение отпустить рибутов почти безоружными?

— Сколько здесь народу? — спросила я.

— Чуть больше сотни. Может, сто пятнадцать. Вчера, до вашего прихода, нас было сто двадцать семь, но я все еще жду точного подсчета потерь. — Он вскочил на ноги и откашлялся. — Доела? Пошли на экскурсию.

Мне хотелось спросить, почему ушли те рибуты, но судя по тому, как Михей сказал об их недовольстве его порядками, я вряд ли могла рассчитывать на откровенный ответ. Наверное, лучше выяснить это у Рили или у кого-то еще.

Мы бросили миски в мойку и пошли по территории. Михей показывал мастерские, где делали одежду и другие предметы первой необходимости вроде мыла и мебели. Одна палатка была отведена под школу — он сказал, что младшие остинские рибуты должны возобновить учебу. Вероятно, он был прав. Я многое усвоила за школьные годы, но после того, как мне исполнилось двенадцать, всякая учеба прекратилась. Может, мне тоже стоило захаживать в эту палатку.

Он вывел меня за ограду, и мы дошли до обширных засеянных полей. Здесь, среди прочего, выращивали овес, пшеницу и бобы. Одной из долговременных построек был большой сарай, полный домашней скотины.

Мне пришлось отдать должное Михею. Резервация явно процветала под его началом, все было отлично организовано. У меня возникло чувство, что, если бы КРВЧ пустила его в города, он вычистил бы их за месяц, и все были бы сыты, одеты и жили бы в своих домах.

— А еды хватит еще на сотню ртов? — спросила я, когда мы направились обратно в лагерь. — Я плохо разбираюсь в земледелии, но вы ведь уже собрали весь прошлый урожай?

— Может, и придется туговато, но мы справимся, — кивнул он. — У нас есть еще огороды. Я сейчас разрабатываю план, чтобы никто не остался обделенным. К тому же мы продолжаем производить продукты с расчетом на тех, кого уже нет.

Он снова загрустил, как и всякий раз, когда заговаривал об этом. Мне вдруг стало жаль его. Все-таки нелегко заботиться о таком количестве рибутов, да еще при постоянной угрозе нападения сил корпорации.

— Команде охотников давно пора вернуться, — пробормотал он, взглянув на небо. — По расписанию должны были прибыть еще утром.

— Они всегда возвращаются вовремя?

— Да, когда в группе Рили. Ты же его знаешь. Он никогда не отклоняется от плана.

Это была правда. Как тренер, Рили был даже строже меня и, вероятно, без звука позволил бы офицеру Майеру убить Каллума.

— Где они? — спросила я. — Найти их можно?

— Давай посмотрим, как там с ремонтом челноков, — отозвался он. — Они отправились довольно далеко — миль сто тридцать к северу, но для челнока это пустяк.

Я удивленно вскинула брови. Охотиться — в такую даль? Должно быть, в округе поживиться уже нечем. А может, охотникам всегда приходится покрывать такие расстояния? Я ведь никогда не была на охоте, — возможно, это обычное дело.

Мы вошли в лагерь и, ступая по запыленным дорожкам, добрались до главных ворот. Вокруг кипела работа. Рибуты ставили палатки и расчищали завалы. За два часа нашего отсутствия они настолько преуспели, что мне уже начинало казаться, что никакого налета вовсе не было.

Перед входом в резервацию стояли два челнока. Вокруг толпились рибуты, еще несколько подбирали мусор. Один челнок, с бортом, почти полностью вмятым внутрь, пребывал в плачевном состоянии, однако второму, похоже, досталось меньше. Хотя он был заляпан грязью, побит во многих местах, а в стенке кабины пилота не хватало уголка, в остальном он выглядел вполне сносно.

Когда мы подошли ближе, я увидела на месте пилота Каллума. Сдвинув брови, он что-то подкручивал на приборной доске. Руки были измазаны машинным маслом, как будто он и в моторе копался.

— Ну что, работает? — спросил Михей.

Каллум поднял голову и, увидев меня, улыбнулся:

— А как же. Мы взяли парочку деталей с тех челноков, что уже не спасти. И еще я только что починил систему навигации.

Михей с удивлением взглянул на него и вытянул голову, чтобы рассмотреть панель.

— Спасибо. Молодец! Я, правда, не умею пользоваться навигацией, — усмехнулся он.

Каллум спрыгнул на землю.

— Не беда. Могу научить, если хочешь. — Он вытер руки о штаны. — Куда-то собрался?

— Команда охотников не вернулась. Я начинаю беспокоиться. — Михей повернулся ко мне. — Хочешь с нами? Ты можешь пригодиться, если случилась беда.

Я колебалась, глядя на Каллума. Идея мчаться в челноке навстречу новым приключениям не слишком вдохновляла.

— Мы быстро. К вечеру точно вернемся. Да, и поохотимся заодно, если, конечно, у них там все в ажуре. — Михей легонько ткнул меня в плечо. — Охота — обалденная штука. Тебе понравится.

Может, и правда понравится. В Розе я тоже занималась своего рода охотой, хотя олени и кролики бегают быстрее. Но главное — никто не будет рявкать в ухо дурацкие команды.

— Ладно, полетели, — согласилась я.

— Ты тоже можешь, если хочешь, — сказал Михей Каллуму.

Тот состроил гримасу: мол, воздержусь. Я чуть не покатилась со смеху. Представить себе, что Каллум получает удовольствие от стрельбы по животным, было трудно. Он даже мясную пищу почти не ел.

— Я — пас, — ответил он и показал на второй челнок. — Мы собирались заняться следующим.

Михей кивнул:

— Тогда я прихвачу Джулс и Кайла. — Он тронул меня за руку. — Подождешь минуту? Я принесу тебе оружие.

И, пройдя через ворота, он быстро скрылся за углом.

— Все в порядке? — спросил Каллум, шагнув ко мне.

Расплываясь в улыбке, я закивала. Весь перепачканный, он выглядел совершенно счастливым. Я даже не помнила, когда видела его таким.

— Нормально, — сказала я, решив не рассказывать про Адди и противозачаточные чипы. Это было неудобно, да и не к месту.

Я приложила ладонь к плечу, где был скрыт мой собственный чип. Его я, правда, намеревалась оставить. Просто на всякий случай.

— Не обижаешься, что я не полечу с тобой? — снова улыбнулся Каллум. — Мы ведь оба знаем, какой я лошара в смысле охоты.

Подойдя ближе, я встала на цыпочки и чмокнула его в губы.

— Я не хотела этого говорить. Но тебе и правда лучше остаться.

Он хохотнул и, держа грязные руки по швам, наклонился, чтобы поцеловать меня снова. Я положила ладони ему на грудь и растворилась в его поцелуе, ничуть не заботясь о любопытных взглядах вокруг нас.

— Давай сделаем это ночью, когда ты вернешься, — сказал Каллум, чуть отстраняясь и целуя меня в щеку. — Никаких боев, никакой охоты и притирки к коллективу. Только это.

— Согласна. — Я погладила его шею и вздохнула. — Теперь я жалею, что согласилась лететь.

— А по-моему, хорошо, что согласилась. Если мы здесь останемся, ты сможешь заняться охотой. Охотой и спасением других. Это ведь твои любимые занятия.

Я негромко рассмеялась. Не знаю, как насчет спасения — пока он был единственным, кого я спасла, — но вот охота, наверное, действительно была «моим» ремеслом. Всё, что я умела, — это охотиться на людей по заданию КРВЧ. Только к этой охоте возвращаться я больше не собиралась.

— Рен! Ты готова?

Я оглянулась: Михей стоял возле челнока рядом с Джулс и Кайлом. Место пилота занял какой-то совсем юный рибут, и двигатель уже тарахтел. Я со вздохом отошла от Каллума.

— Пока.

— До скорого. Не подставляйся под пули.

 

Глава 5

Каллум

Увидев разбитую приборную панель, я нахмурился и коснулся места, где должна была находиться кнопка. Этот челнок пострадал больше, чем тот, в котором только что взлетели Рен и Михей, но был не безнадежен.

— Посмотри — ничего не пригодится?

В проеме двери нарисовался Айзек с мешком обломков.

— Не исключено, — сказал я, взял мешок и бросил на соседнее сиденье. — Спасибо.

— Не вопрос. — Он сунул руки в карманы и прислонился к двери. Привычка постоянно сутулиться делала его, и без того невысокого, еще ниже ростом. — Знаешь, расчисткой челноков редко кто занимается.

Я улыбнулся, копаясь в мешке:

— Может, потому, что сначала приходится вытаскивать фрагменты тел. — Я пожал плечами. — Но я неплохо рублю в технике. Решил: а вдруг пригожусь.

— Еще как, — отозвался он. — Большинство рибутов умеют только убивать.

Я закатил глаза. Вот она, корпорация с ее тупыми приоритетами.

— Не сомневаюсь.

— Откуда, ты сказал, вы прилетели? — спросил он.

— Из Остина.

— Ни разу там не был. Да и вообще городов не видел. Красиво там?

— Ни разу не бывал в городах? — Я удивленно взглянул на него. — Ты что, прямо тут и родился?

— Ну да.

— Так ты рибут от рождения? — спросил я. Нам же говорили, что у детей рибутов не бывает номеров. Странно.

— Не-а.

— Хм. — Я ждал объяснений, но Айзек молчал. Он явно что-то скрывал, и, судя по тому, как отводил глаза и хмурился, тайна эта была не слишком хорошей.

Я быстро глянул на то, что происходило у него за спиной. С десяток рибутов бродили по полю и подбирали обломки упавших челноков; кто-то чинил забор. Вчерашний холодок отчасти растаял, но все же рибуты из резервации не испытывали большого желания общаться с новенькими. Со мной, по сути, еще не заговаривал никто, кроме Айзека.

Я снова повернулся к разбитой панели. Наверное, мы пока не привыкли друг к другу — я ведь тоже ни с кем не заговаривал. Подобрав более или менее подходящую кнопку, я попробовал загнать ее в отверстие. Без толку.

— Значит, из Остина, — произнес Айзек, сложив на груди руки. — Хорошее место?

— Нормальное, — пожал я плечами.

Вспоминая об Остине, я видел только родителей, захлопывающих дверь перед моим носом. А слышал только хрип человека, которому вцепился в горло.

Я закрыл глаза и сглотнул подкативший к горлу комок. Отчасти я испытывал облегчение оттого, что воспоминания стали возвращаться ко мне. Это началось прошлой ночью. Они просачивались постепенно, по капле. Прыжок и нападение на женщину из закусочной, плоть которой одурманила меня своим запахом. Ожидание Рен, которая отправилась за Адди, и движение в соседнем доме, отвлекшее мое внимание. Потом взлом двери и тот страшный рывок к человеку.

Вздохнув, я разлепил отяжелевшие веки и натолкнулся на сочувственный взгляд Айзека.

— Видать, вам там в КРВЧ здорово мозги повредили, — сказал он.

— Пожалуй, — ответил я даже слегка весело.

— Как там жилось?

— Да не так и плохо. Правда, в первые дни в филиале мне изрядно навешали, но потом отстали, и лупцевала меня только Рен, а это было даже забавно.

Он наградил меня ошеломленным взглядом:

— Точно повредили. Всем.

— Она была моим тренером, — рассмеялся я. — У нее это славно получалось.

— А-а, ну раз славно, тогда ладно.

— По-настоящему жутко было, когда нас заставляли отлавливать людей. Я бы, наверное, и года не протянул, если б остался, — вздохнул я. — Люди нас люто ненавидят.

Айзек кивнул и отступил на шаг:

— Но ведь иногда есть причины, согласен?

— Что ты имеешь в виду? — удивился я.

— Я бы на их месте нас боялся. Мы сильнее, выносливее, и большинство из вас с легкостью свернет им шею — спасибо КРВЧ.

Он был прав. В своей человеческой жизни я всегда побаивался рибутов, хотя они и интересовали меня. Пока я не перезагрузился сам, я ни разу не сталкивался с ними, но, скорее всего, тоже убежал бы при такой встрече.

Но я никогда не схватился бы за бейсбольную биту, чтобы крушить им головы. При воспоминании о нашем бегстве от жителей Розы меня пробрала дрожь. И пусть на один миг, но мне стала понятна неприязнь, которую Рен испытывала к людям.

— Тебе нравится здесь? — спросил я.

— Ну да, вроде. — Айзек пожал плечами. — Ведь могло быть и хуже? Я мог оказаться в КРВЧ.

— Точно.

— Здесь не так уж плохо. К тому времени как я тут появился, они многие трудности уже преодолели. Стали исправно собирать урожай, все были накормлены и одеты.

— До Перезагрузки я работал в остинских полях, — сказал я. — Могу и здесь пригодиться.

— Здорово, — произнес Айзек, как будто был искренне впечатлен. — Ты, значит, еще и это умеешь. Глядишь, Михей полюбит тебя так же, как твою подружку.

В ответ на мой недовольный взгляд он весело фыркнул. Но потом сразу посерьезнел, заметив что-то вдали. Я высунулся из дверного проема. К челноку направлялись Бет и Адди, обе мрачные. Я снова повернулся к Айзеку, но он уже зашагал прочь.

Я спрыгнул на землю и вытер руки о штаны. Адди была бледна, а Бет нервно теребила прядь волос.

— Ты не видел Рен? — спросила Адди.

— Она улетела с Михеем. — Я подошел к ней и понизил голос: — Вернется к вечеру. Что-то случилось?

Бет и Адди в ужасе переглянулись, и меня вдруг бросило в пот.

— На охоту? — Адди произнесла это почти шепотом.

— Вообще-то, они полетели искать невернувшихся рибутов, но вроде бы собирались поохотиться, если получится. — Я вдруг испугался. — А что? В чем дело?

— Ей объяснили, что это за охота? — Большие глаза Адди наполнились тревогой и страхом.

— Я… не знаю. — Я перевел взгляд на Бет. — А что это за охота?

 

Глава 6

Рен

Когда челнок взлетел, я поудобнее устроилась на сиденье. Михей развалился напротив, на месте, где обычно сидели офицеры КРВЧ. В ногах у нас лежала целая груда оружия. Рядом со мной сел Кайл Сто сорок девять, потеснивший меня своими могучими плечами. С другого бока расположилась Джулс. Я старалась не смотреть на нее, опасаясь, как бы она и со мной не завела лекцию о недопустимости противозачаточных чипов.

— Нам хватит топлива? — спросила я. Меньше всего мне хотелось застрять где-нибудь в сотне миль от Каллума.

— Хватит, — ответил Михей, откидываясь на спинку. — Впрочем, можем сгонять в Остин и попросить у этих услужливых повстанцев еще про запас. На это они мастера, — ухмыльнулся он с сарказмом, который я не вполне поняла, и неловко заерзала на сиденье. Я по-прежнему чувствовала себя в долгу перед этими людьми, и это тяготило меня. Необходимость заступаться за них я ощущала чуть ли не физически.

Челнок летел так ровно, словно в кресле пилота сидел офицер корпорации.

— Где ваши ребята научились так хорошо управлять челноками? — спросила я.

— Починили сбитые — вот и научились, — отозвался Михей и вытянул длинные ноги. — Да это не трудно, я обучаю летному делу всех младших рибутов. Эти аппараты устроены так, что любая обезьяна из КРВЧ справляется без проблем.

Рибуты рассмеялись, но у меня перед глазами возник Леб, отец Адди. Не все офицеры КРВЧ были злодеями.

Я быстро огляделась. О таком здесь лучше помалкивать. Я села поглубже; остальные притихли. Мне показалось, что я вновь среди сто двадцатых из филиала. Тишина успокаивала.

— Сегодня выглядишь получше, — наконец заговорила Джулс и улыбнулась мне, поправив пышные рыжие волосы. — Вчера была измотанной.

— Это точно, — сочувственно поддакнул Михей. — Бедняга. Наверное, последние дни прошли как в аду?

— Да, — согласилась я с коротким смешком. Накануне вечером я выложила им сокращенную версию нашего бегства из Розы и вторжения в Остин ради спасения Адди и Каллума, которому срочно требовался антидот. Казалось, с тех пор прошло миллион лет, хотя еще вчера утром я мчалась по коридорам остинского филиала КРВЧ.

— Ты в Розе-то долго пробыла? — спросила Джулс.

— Пять лет. С тех пор, как мне исполнилось двенадцать.

— Тебя, насколько я знаю, застрелили? — подал голос Михей. — Рили рассказывал, как ты умерла.

— Да.

— Кто это сделал?

Я пожала плечами:

— Не знаю.

Это был обычный вопрос, но меня он никогда не волновал. Стрелял какой-то наркодилер или подонок из родительского окружения — какая теперь разница? Наверняка КРВЧ давно схватила и казнила того, кто убил меня и моих родителей.

— Вот они, люди, — закатил глаза Кайл. — Только и знают, что убивать друг друга.

Михей встряхнул головой и поскреб щетину на подбородке:

— Будто вымереть хотят.

Все развеселились, но я опять не поняла юмора и почувствовала себя глупо. Потом откашлялась и указала на груду оружия в углу:

— Где вы раздобыли все эти пушки?

— Что-то отбирали у офицеров, когда те нападали, — ответил Михей. — Что-то сделали сами. Но большую часть мы нашли. Ну, то есть не мы. Они. Очень умные рибуты, которые много лет назад избежали лап КРВЧ и сразу же начали собирать оружие, оставшееся после войны. Оно хоть и валялось бесхозным, но действовало исправно.

Это было похоже на правду. После войны корпорация устроила облаву на рибутов и всех перебила — до того как сообразила, что молодых можно использовать для наведения порядка в городах. Тем рибутам, которым удалось бежать, пришлось позаботиться о надежной защите.

— КРВЧ была занята в Техасе новыми городами и строительством филиалов. К тому времени, когда они направили отряды на старые военные базы на севере, там уже было шаром покати.

— Хэнк часто рассказывал, как однажды увел танк прямо из-под носа у офицера КРВЧ, — усмехнулся Кайл. — Сел и поехал, а тот и глазом не моргнул! Они даже не знали, как много рибутов ускользнуло от них, а те были только рады разворовать имущество.

— В то время ведь КРВЧ считала нас недоумками, — добавил Михей. — На самом деле я думаю, что именно тот четко организованный план, с помощью которого рибуты вычистили все военные базы от побережья до побережья, и толкнул корпорацию на нынешние эксперименты над нами. Там поняли наконец, что ни черта не знают ни о нас, ни о том, на что мы способны.

— Но ведь рибуты больше не давали отпор? — спросила я, потому что не слышала о нападениях рибутов после войны.

— Нет, их было слишком мало. Они лишь запасались оружием. Когда я вывел людей из подполья, мы всё взяли с собой.

Я хотела спросить, зачем он вывел рибутов из подполья и подставил под удары КРВЧ, но челнок начал снижаться, и Михей подошел к пилоту. Сев на пассажирское место, он указал рукой на восток и что-то негромко произнес.

— Они прямо по курсу, — объявил он, с улыбкой обернувшись к нам. — Похоже, все целы и невредимы.

Я сдвинулась на край сиденья и увидела внизу несколько фигур. Равнина, окружавшая резервацию, сменилась каменными громадами — почти горами. Казалось, кто-то выдолбил посреди Техаса огромную дыру.

— Это еще крошечный каньон, — сказал Кайл, заметив мое удивление. — Видела бы ты тот, что на севере!

Невдалеке, в окружении густого леса, виднелась река. Это место выглядело намного привлекательнее, чем то, что выбрал для резервации Михей.

Челнок мягко приземлился. Кайл протянул мне пистолет, дробовик и патроны. Да, эти рибуты предпочитали не рисковать. Я не могла не восхищаться.

Дверь распахнулась, и я почувствовала легкое волнение. Как мне вести себя с Рили теперь, за стенами корпорации? Я могла бы считать его своим другом, вот только разговаривали мы редко.

Я вышла следом за Джулс и сморщилась от резкого порыва ветра. Еще и суток не прошло, а этот ветер меня уже бесил. Такого со мной еще не было.

Михей спрыгнул на землю после коротышки-пилота и приветственно поднял руку. Я сощурилась и прикрылась ладонью от солнца.

К нам направлялось четверо — нет, пятеро рибутов. За ними виднелись два мотоцикла, один лежал перевернутый, со слетевшей шиной.

Чуть впереди остальных шел, похоже, командир. Его волосы были длиннее, чем год назад, при нашей последней встрече. Густые русые локоны касались шеи. Пронзительные ярко-голубые глаза смотрели прямо перед собой. Это был Рили Сто пятьдесят семь.

— Привет, Михей! — крикнул он, подойдя ближе. — Прости, мы… — Он резко остановился. — Рен?

Михей покосился на меня и хохотнул:

— Сюрприз!

— Рен?.. — повторил Рили уже веселее.

Я подняла руку, чтобы помахать, но он вдруг бросился ко мне, и я застыла, не зная, что у него на уме. А он сгреб меня в охапку и чуть не оторвал от земли. Я оцепенела. Как странно. Рили ни разу не прикоснулся ко мне. И эта его холодная, бесстрастная выдержка всегда нравилась мне больше всего. В этом мы были похожи.

Он выпустил меня, разволновавшись, как никогда прежде. Ростом он был почти с Каллума, но шире в кости, хотя чуть меньше накачанный, чем я помнила. Спорт был единственным занятием, которое нравилось Рили в филиале.

— Как ты здесь очутилась? Что стряслось? Тебе помог Леб? — Рили сыпал вопросами, и когда дошел до последнего, я уже сомневалась, что он ждал ответа на первый.

— Да, — проговорила я медленно, — мне помог Леб. Я… сбежала.

Рили расхохотался, как будто в жизни не слышал ничего смешнее, и снова меня облапил. В чем дело? С каких это пор Рили обнимается? С каких пор Рили смеется?

— Она забыла сказать, что освободила и привела с собой всех остинских рибутов! — бросил через плечо Михей, направляясь к остальной группе.

Рили недоуменно нахмурился:

— Остинских? Что ты делала в Остине?

— Это длинная история, — вмешалась Джулс, послав мне сочувственный взгляд. Она указала на мотоциклы. — Что там случилось?

— Шина лопнула, — ответил Рили. — Пробовали залатать — не вышло. — Он посмотрел мне за спину. — Это что, новый челнок?

— Рен действует с размахом, — усмехнулась Джулс.

Михей опустился на колено возле перевернутого мотоцикла.

— Можно затащить его в челнок, а двое пусть возвращаются на другом. — Он выпрямился и окинул взглядом окрестности. — Охота не задалась?

— Прости, босс, мы их не нашли, — ответил Рили.

Михей указал стволом дробовика на восток:

— Я видел их в той стороне как на ладони. Теряешь чутье, старина! — Он кивнул мне. — Рен, за мной! Джулс и Кайл идут на юг. — Он перевел взгляд на Рили. — А вы, ребята, стойте здесь и присматривайте за челноком. И погрузите байк.

Я шагнула к Михею и остановилась, когда Рили сомкнул холодные пальцы на моем запястье. Его радость почти улетучилась, сменившись знакомой бесстрастной маской.

— Может, Рен тоже останется?

Михей закатил глаза:

— У вас будет полно времени, чтобы наверстать, обещаю. Я предложил ей поохотиться.

Рили быстро заглянул мне в глаза, выпустил мою руку, и я нахмурилась, уже решительно ничего не понимая. Неужели он… беспокоился? Ведь, будучи тренером, он никогда не переживал за меня.

— Идем же! — позвал Михей и подмигнул. — Будет потеха.

Последовав за ним, я еще раз оглянулась на Рили, но тот лишь смотрел на меня пустыми глазами. Странно. Когда останемся наедине, придется спросить у него, в чем дело.

Мы зашагали по жухлой траве меж редких деревьев. Михей переместил дробовик за спину и снял с предохранителя пистолет. Непонятный выбор оружия для охоты, но ему виднее.

— Тебе когда-нибудь хотелось отомстить? — негромко осведомился он через несколько минут. — Тому человеку, который убил тебя и твоих родителей?

— Нет. Я уверена, что его уже схватила КРВЧ. Вряд ли он действовал осторожно, когда убивал нас.

— А если не схватила? Ты бы хотела вернуться и убить его?

— Мне все равно, — покачала я головой. — Я ничего не чувствую, когда думаю о своей смерти. И даже о смерти родителей. — Я быстро глянула на него. Наверное, последнего не стоило говорить. Каллум пришел бы в ужас.

Но Михей кивнул, словно понял.

— Ага, родители все равно отказались бы от тебя после Перезагрузки.

Я вспомнила лицо матери Каллума, когда она смотрела на сына. Михей был прав. Мои родители и человеком-то меня еле терпели.

— Я восхищен твоим умением блокировать эмоции, — признался он, осторожно перешагнув через большой камень и протянув мне руку. Я проигнорировала его жест. — Мне это не всегда удается.

Я удивленно вскинула брови, но он не стал уточнять. Мне вспомнились слова Каллума о том, что номера не имеют значения. Была ли я бесчувственной потому, что получила номер сто семьдесят восемь, или такой уродилась?

Последнее было бы хуже.

Мы вошли в густую рощу, Михей задавал курс. Впереди просвечивала река. Наконец Михей с резким вдохом остановился за древесным столом.

— Вы на месте? — шепнул он в микрофон.

— На месте, — ответила Джулс.

Михей сунул коммуникатор в карман.

— Готова? — Он одобрительно взглянул на мой пистолет. — Взрослым стреляем в голову. Всем, кто выглядит достаточно молодо для Перезагрузки, — несколько раз в грудь. Усвоила?

Я окаменела.

Михей отвернулся и вышел из-за дерева, целясь из пистолета. Я машинально вцепилась в рубашку в том месте, где та прикрывала шрамы.

«Всем, кто выглядит достаточно молодо для Перезагрузки, — несколько раз в грудь».

Мы охотились не на животных.

Тишину разорвали крики, и я подскочила, почти нечаянно выстрелив в воздух.

Выйдя из рощи, я увидела Михея, который длинными перебежками приближался к небольшой группе людей и безостановочно стрелял. Те разбегались кто куда; кто-то зашлепал по мутной воде реки, пытаясь спастись.

Джулс и Кайл выступили из-за деревьев напротив нас, снимая тех, по кому промахнулся Михей.

Ответного огня не было. Люди оказались безоружными.

Я оглядела пейзаж. Палатки. Костер. Брошенные продукты. Никаких признаков КРВЧ. Это были обычные люди, местные жители.

— Рен! — Михей радостно повернулся ко мне. Не об этой ли эмоции он говорил? О восторге, который он испытывал, убивая людей?

— Давай же! — крикнул он.

Я чуть мотнула головой и опустила ствол, не собираясь убивать безоружных.

Пусть я чудовище, но не настолько.

Михей раздосадованно закатил глаза и снова повернулся к людям. Тех осталось только двое.

Наверное, я должна была спасти их. Наверное, я должна была принять бой и сразиться с этими сто двадцатыми в одиночку.

Но я этого не сделала. Я стояла как изваяние; Михей же тем временем выстрелил в грудь оставшимся двоим. Мальчик был так мал, что мне пришлось отвернуться. Вторая, девушка, была примерно моих лет.

— Что-то не так? — осведомился Михей, опустив пистолет и выгнув бровь. Это был вызов.

— Они безоружны, — сказала я, подавив острое желание заорать на него.

Он подошел ко мне, ничуть не сердясь и даже сочувствуя. Положил руку мне на плечо, я стряхнула ее.

— На первых порах это кажется диким, я понимаю, — сказал он мягко. — Но их безоружность сейчас не означает, что они не убили бы нас при первой возможности. То, что мы ударили первыми, не делает нас хуже.

Я не была уверена в безгрешности такой логики. Придется обсудить ее с Каллумом, потому что позицию Михея я почти поняла.

Он сунул пистолет в карман и выжидающе посмотрел на меня, но я не понимала, каких он ждет слов. Я не собиралась ни соглашаться, ни спорить. В нынешней ситуации было правильнее промолчать.

— Идем за трофеями, — сказал Михей и, отвернувшись от меня, зашагал к лагерю.

— Небогато, — вздохнула Джулс, выдернув колышек палатки.

Я посмотрела на детей. Дождемся Перезагрузки? А что потом? Они присоединятся к нам после того, что мы сделали?

— И много здесь людей? — спросила я, откашлявшись.

— Было много, — ухмыльнулся Михей.

— Я думала, КРВЧ всех переправила в Техас. Бегут они, что ли?

— Редко. После войны КРВЧ не дотянулась до всех, это невозможно. Особенно до тех, что живут в той северной стране. — Он оглянулся на Кайла и Джулс. — Как она называется?

— Канада, — ответила Джулс.

— Точно, Канада. Люди, оставшиеся в Канаде, большей частью избежали КРВЧ и начали переселяться туда, где потеплее, на юг, когда сочли это безопасным. Но ошиблись. — Михей усмехнулся.

— И те, кто перезагружается, идут к тебе добровольно? — спросила я. — После того, как ты убил их вместе с родными?

— А куда им деваться? — отозвался Михей, прихватывая звериную шкурку. — Выбор небогат: остаться в одиночестве здесь, отправиться в город и угодить в рабство или присоединиться к нам. Не так уж трудно решить.

Я бы выбрала одиночество. Легко.

— Но да, без переходного периода не обойтись. — Он махнул в сторону мертвых детей. — Бери одного. Лучше доставить их на борт до Перезагрузки.

Очевидно, о добровольном выборе речь все же не шла.

Кайл одной рукой перевел мальчика в вертикальное положение. Футболка малыша пропиталась кровью, и я вздохнула.

— У них есть аптечка? — спросила я, потерев лоб.

— Да, — отозвалась Джулс и протянула мне мешок, в который складывала добычу. — А что?

— Дай ее мне. Надо их сразу зашить.

— Зачем? — нахмурился Михей. — Нет никакой гарантии, что они перезагрузятся.

— Но ведь могут, — возразила я, подходя к Джулс. — Если зашить сейчас, рана лучше затянется. Особенно если номер окажется больше ста двадцати.

— О, это верно, — согласился Кайл. — Если рана зияет слишком долго, кожа не всегда срастается правильно.

Михей скользнул взглядом по моей груди, на лице мелькнуло сострадание. Мои раны были хуже, чем у этих детишек; я была младше, а пулевые отверстия — намного больше, но все-таки я знала, о чем говорила.

— Только быстро, — сказал он, немного смягчившись. — Джулс, займись одним.

Джулс протянула мне иголку с ниткой:

— Отдашь, что останется. Тут мало.

Я кивнула и подошла к девушке. Густые темные волосы отчасти скрывали ее лицо, и я оставила их на месте, порадовавшись, что не видно глаз. Затем взялась за подол ее рубашки и быстро оглянулась, но никто не смотрел. Михей погрузился в беседу с Кайлом, а Джулс склонилась над вторым покойником.

Задрав рубашку, я, как сумела, зашила два пулевых отверстия. Потом подолом собственной подтерла кровь, но ее было слишком много. Я опустила рубашку и отдала нитку Джулс, а когда повернулась, Михей уже перебросил мертвую девушку через плечо.

— Забери это, — велел он, показав на груду шкурок и одежды у себя в ногах.

Я сгребла их в охапку и пошла за ним к челноку. Темные волосы девушки мотались на ходу, и я не знала, на что надеяться. Что лучше — умереть навсегда или очнуться рибутом и узнать, что все твои близкие погибли?

Я не знала, что решила бы сама, будь у меня выбор.

Михей замедлил шаг, пропустив вперед Кайла и Джулс, и мне пришлось идти рядом с ним.

— Я понимаю, что это не лучший вариант, — произнес он негромко. — Но нам нужно как можно больше рибутов.

— Зачем?

— Люди пока превосходят нас численностью. Если мы пойдем войной на КРВЧ, нам понадобится армия.

Я быстро глянула на него:

— Войной на КРВЧ?

— Конечно. Разве тебе не хочется поквитаться?

Я задумалась. Порой я рисовала себе картину, как сворачиваю офицеру Майеру шею. Вышел бы очень приятный звук. Но больше мне хотелось просто убраться от них подальше.

Возможно, я испытала бы нечто иное, убей они Каллума, но этого не случилось. Я победила, и мне нравилось торжествовать вдалеке.

— Нет, — ответила я.

— А как быть с рибутами, которые там остались? Ты хочешь их спасти?

Я напряглась, поняв, к чему он клонит. Хочу ли я вернуться в техасские города и дать КРВЧ четыре боя? Четыре филиала, четыре штурма, четыре схватки. Или пять, если КРВЧ снова заселит рибутами остинский филиал.

Однако настойчивость Михея, с которой он смотрел на меня, вынудила меня умолчать о полном безразличии к судьбе остальных рибутов. Время открытого спора еще не пришло. Сначала нужно вернуться в резервацию, найти Каллума и решить, как быть дальше.

— По-моему, это будет очень трудно сделать, — проговорила я медленно.

Он расплылся в улыбке:

— Ничего подобного. Я уже все распланировал.

Я закашлялась, стараясь перебороть растущее чувство ужаса.

— То есть?

— Мы готовились к сражению не один год. Мне удалось раздобыть схемы всех филиалов КРВЧ. Ох уж эти повстанцы! — рассмеялся Михей, легонько толкнув меня в плечо. — Правда доверчивый народ?

Все оказалось хуже, чем я могла даже предположить. Намного хуже.

— Теперь, после такого нежданного пополнения, мы ускорим переход к следующему этапу. Мы освободим остальных рибутов и начнем с Розы. А потом уничтожим все людское население.

Я почувствовала, что мне не хватает воздуха. Уничтожить людское население? Подчистую?

— Ты очень пригодишься нам в Розе, — продолжил Михей. — Из этого филиала у нас только Рили. — Он поудобнее уложил девушку на плечо. — Впрочем, мне кажется, ты будешь ценным кадром на любой передовой.

Я сглотнула слюну и взяла себя в руки.

— А зачем уничтожать людское население?

— Потому что люди убили нас и поработили, а дальше вмешалась эволюция. Теперь наш ход.

— Эволюция? — повторила я.

— Они обращаются с нами как с порождениями опасного вируса, тогда как на самом деле мы поднялись на ступень выше. Человеческая раса вымирала, и сильные нашли способ выжить. Нас надо чествовать, а не порабощать.

— А почему не ограничиться освобождением рибутов? Вы понесете новые потери в войне с людьми. Не говоря уже о тех, кого мы успели лишиться.

— Рибутов было меньше в прошлый раз, и у них не было того оружия, которым мы располагаем сейчас. Когда мы освободим всех рибутов из четырех оставшихся филиалов, нас станет втрое больше. А если мы на этом остановимся, люди продолжат перезагружаться, и нам придется освобождать их вечно. Проще будет избавиться сразу от всех.

Люди попали в беду. В непоправимую, страшную беду.

Михей снова посмотрел на меня, на лице его мелькнул проблеск надежды. Я постаралась сохранить нейтральное выражение, чем весьма разочаровала его, ведь он явно ожидал, что я приду в восторг от его замысла. Я уставилась в землю.

Когда показался челнок, к нам бросился Рили. Он переводил взгляд с меня на Михея, стараясь не выдать тревоги, но я заметила, как он нервничает.

Рили сказал Михею, что не нашел людей, хотя те находились совсем рядом — меньше чем в миле. Я сильно сомневалась, что он не сумел отыскать их. Другое дело, если не захотел.

Эта мысль утешила меня лишь отчасти, когда мы забрались в челнок. Может, убийство людей его действительно не привлекало, но он мог и подыгрывать.

Мертвецов уложили посреди челнока вместе с их скарбом, и я мельком взглянула на них. Мальчик выглядел лет на четырнадцать и был на удивление упитан и пухлощек. Девушка была высокой и, вероятно, хорошенькой, но остановившиеся глаза не позволяли судить об этом. Они все еще оставались человеческими — тусклыми и чуть зеленоватыми.

Мы взлетели, и я перехватила пристальный взгляд Рили.

— Сколько уже прошло? — спросил Михей.

— Минут пятнадцать-двадцать, — отозвалась Джулс.

Все замолчали. Я смотрела на людей. Самой Перезагрузки я никогда не видела. Процесс занимал какое-то время до того, как рибут попадал в корпорацию, и мне не разрешали задерживаться возле трупа достаточно долго, чтобы увидеть воскрешение.

Я долго следила за ними краем глаза, пока не услышала прерывистый вздох Михея.

— Посмотри-ка на девушку.

Я повернула голову, но особых перемен не заметила. Ее мертвые глаза по-прежнему были устремлены в потолок. Я чуть подалась вперед.

Ее рука дрогнула.

— А теперь сколько? — спросил Михей.

— Минут пятьдесят? — сказала Джулс. — Нужен таймер смерти, чтобы решить, унтер-шестидесятая она или нет.

Рука дернулась еще раз, и я вцепилась в сиденье, задержав дыхание.

Тело девушки содрогнулось, изо рта вырвался ужасный хрип, она вдруг выгнулась дугой и снова обмякла.

Потом она опять замерла, но глаза закрылись.

Рили медленно отстегнул ремень и сел между нею и мальчиком.

Девушка судорожно вздохнула, сотрясаясь в конвульсиях.

— Это нормально? — шепнула я.

— Да, — ответил Рили, не оборачиваясь.

Ее глаза распахнулись, их бледно-зеленый цвет сменился на ярко-изумрудный.

Из горла вырвался сдавленный стон, словно от боли. Больно ли перезагружаться? Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, но в памяти сохранились лишь вопли и ужас.

Девушка села прямо, с трудом держа непослушную голову. Похоже, нас она не видела и пребывала в панике. По лицу потекли слезы. Потом она закричала.

Рили быстро прикрыл ей ладонью глаза, обхватил за талию и оттащил на другой конец челнока. Там он развернул ее лицом к стене и держал крепко, пока она вырывалась и визжала.

— Не смотри, ладно? — мягко проговорил Рили. — Все в порядке, только не смотри.

Я взглянула на второго человека, по-прежнему неподвижно лежавшего на полу. Рили принялся что-то вкрадчиво внушать девушке, которая начала всхлипывать в его руках, дрожа всем телом.

— С ней все будет хорошо, — с искренним сочувствием сказал Михей, как будто не сам ее и убил.

Я быстро сунула под себя руки, боясь, что брошусь на него и задушу. Затем закрыла на секунду глаза и сделала глубокий вдох.

— Рен, — окликнул меня Михей.

Я не шевельнулась.

— Рен.

Стараясь не выдать своей ненависти, я медленно открыла глаза.

— Теперь она лучше, — сказал он и кивнул мне, словно нуждаясь в моем согласии. — Мы сделали ее лучше.

Я стиснула кулаки.

Нужно бежать отсюда. Немедленно.

 

Глава 7

Каллум

Едва завидев в небе челнок, я выбежал за ворота. Сердце бешено колотилось. Челнок приземлился в нескольких ярдах, и первым из него вышел какой-то высокий мускулистый тип, державший на руках девушку в окровавленной футболке. Следом спрыгнула Джулс — тоже с мертвецом на руках, потом Михей и, наконец, Рен. Она была очень бледна, лицо окаменело. Михей что-то сказал ей, но она отвернулась и решительно зашагала прочь.

Я не мог дышать. Не мог с того момента, как Адди рассказала мне, что это за охота. С тех пор, как узнал, что Михей и его подручные раз за разом убивали всех людей, кого только удавалось найти, и привозили в лагерь тех, кто превращался в рибутов.

От выражения лица Рен мне сделалось еще хуже. Я приказал себе не поддаваться панике, сохранять спокойствие и рассудок, хотя мне хотелось заорать на этих безумцев. Я должен был дождаться реакции Рен и выяснить, насколько велика беда, в которую мы попали. Беда эта была, очевидно, из разряда «все пропало, нас поимели».

— Рен! — крикнул Михей.

Она бросила через плечо яростный взгляд, от которого Михей резко затормозил. Увидев, как исказилось его возбужденное, благодушное лицо, я судорожно глотнул.

Подойдя, Рен протянула мне руку с таким нескрываемым облегчением, что я по-настоящему обрадовался, несмотря на весь свой ужас.

— Идем со мной, — бросила она на ходу, сжимая мои пальцы.

— Мне объяснили про охоту, — сказал я, задыхаясь.

Она покосилась на меня и чуть кивнула. Я крепче стиснул ее руку.

Мы прошагали по всей территории и вышли через задние ворота. Сразу возле озера начинался густой лес, и Рен не останавливалась, пока мы не зашли в него. Только среди деревьев она наконец выдохнула, отпустила мою руку и повернулась ко мне.

— Надо уходить. Сейчас же.

Я в растерянности оглянулся на лагерь. Адди вряд ли станет возражать — ей сразу здесь не понравилось, но как быть с остальными остинскими рибутами? Мы не могли бросить их на произвол судьбы.

— Каллум, они собираются перебить всех людей в городах.

Слушая рассказ Рен о безумном плане Михея, я не мог прийти в себя от ужаса. «Подняться на ступень выше» — так он это называл. Перед глазами сразу промелькнули мама, папа и Дэвид.

— Он мог бы просто освободить всех рибутов, — сказал я, когда она договорила, хотя по выражению ее лица уже понимал, что Михей на этом не остановится.

— Я так и сказала ему. — Она мрачно потерла лоб, глядя в землю. — Он заявил, что в убийстве людей нет ничего плохого, потому что они бы нас обязательно перебили, будь у них такая возможность. Так он оправдал сегодняшнее убийство безоружных. Но это же бред! Ведь этого никак нельзя делать, скажи мне!

— Конечно. — Я шагнул вперед и взял ее за плечи. Пусть знает, что она совершенно права и что только так и надо думать. — Этого нельзя делать ни в коем случае.

— Хорошо, — кивнула она. — Значит, уходим. Я не хочу иметь к этому никакого отношения.

Я бессильно опустил руки, потом провел ладонью по лицу. Даже если все остинские рибуты согласятся идти с нами, мне уходить нельзя. Я не мог обречь на неизбежную смерть родителей, брата и всех людей.

— А мы только усилили их еще одной сотней рибутов, — проговорил я медленно. — Если мы уйдем, все люди погибнут.

Рен поджала губы:

— Необязательно. В прошлый раз люди победили.

— КРВЧ научила нас воевать, — возразил я с невеселым смешком. — Все изменилось.

Она посмотрела с мольбой:

— Если мы останемся, то один из нас или даже мы оба погибнем в войне, до которой нам нет никакого дела.

— Мне есть дело, — тихо ответил я.

Ее лицо превратилось в бесстрастную маску, как бывало всегда, когда она не хотела выдавать свои мысли. Я постарался нацепить такую же. Мне не хотелось показывать, как меня огорчило ее равнодушие. Было бы лучше, если бы ее первым порывом стало желание помочь, а не бежать.

Я как мог отогнал эти мысли. Нельзя было обвинять ее в нежелании ввязываться в новую схватку после того, как она уже не один раз рисковала жизнью ради меня.

— Что ты предлагаешь? — спросила Рен, нервно кусая губу.

Я подступил ближе и понизил голос:

— Задержаться и выяснить, сколько рибутов готовы нам помочь. Почти у всех из остинского филиала в городах остались семьи или друзья. Мы можем попытаться сообщить о замыслах Михея повстанцам. А потом в удобный момент сбежим от него и отправимся в города.

— На помощь людям, — моргнула она.

— И для освобождения остальных рибутов. В конце концов, повстанцы этого и хотели — убрать их всех из города.

— Значит, ты хочешь вернуться в города, спасти всех рибутов, а заодно и людей.

В ее изложении это прозвучало довольно круто, и я поморщился.

— Ну да.

— Только об этом и мечтала, — сухо бросила Рен.

Она злилась, но я был благодарен ей за то, что она не стала растолковывать всю нелепость моего плана. Наверное, план и вправду был глуп, но я не мог уйти. Мой уход ничем бы не отличался от убийства того мужика из Остина, за тем исключением, что я убил бы всех, кого любил, будучи человеком. Даже Рен испытывала какие-то чувства, а мои и вовсе сохранились в неизменности. Если честно, порой я жалел об этом.

Я обернулся на шорох и увидел того мускулистого блондина, который прилетел в челноке вместе с Рен. Он направлялся к нам через лес, за ним шел Михей.

Рен согнала с лица всякую веселость, скрестила руки на груди и уставилась в пространство между ними.

— Рили, — представился блондин и протянул мне руку.

Имя показалось мне смутно знакомым, и я порылся в памяти, отвечая на рукопожатие.

— Каллум.

— Это Сто пятьдесят семь, — пояснила Рен. — Мой тренер в КРВЧ.

Замечательно. Ничего, что я слегка огорчился, увидев его живым? Почему из всех рибутов, которые не умерли, нарисовался именно этот тип? Тот, кто исправно закалял Рен истязаниями?

— Ты из остинского филиала? — спросил Рили.

— Нет, я бежал вместе с Рен из Розы.

— О! — просветлел он, словно ставя мне это в заслугу, и с улыбкой перевел взгляд с меня на Рен.

— Нам надо поговорить, — обратился Михей к Рен, послав Рили хмурый взгляд, как будто не одобрял его болтовни со мной.

Она молча смотрела на него и не двигалась с места. Я занервничал. Молчание Рен не сулило ничего хорошего. Она вполне могла прикидывать, как распустить Михея на ремни.

— Я хочу объяснить, — сказал он, и я недоуменно свел брови. Объяснить? Как он собрался объяснять геноцид?

Рен еще раз посмотрела на меня и со вздохом повернулась к Михею:

— Ладно.

Увидев мое возмущение, она остановила меня взглядом. На лице Михея, когда он зыркнул в мою сторону, ясно читалось недвусмысленное желание отделать меня как бог черепаху, и я понял, что открытое неповиновение — не самый лучший ход. Рибуты из резервации превосходили нас числом и были прекрасно вооружены, не говоря уже о том, что мы находились в совершенно незнакомой местности.

Рен пошла за Михеем, и Рили двинулся следом, кивнув мне:

— Рад знакомству.

Сделав несколько шагов, он повернулся с улыбкой:

— Молодец, что помог Рен бежать. Я боялся, что она навеки предана КРВЧ.

Рен и ухом не повела, но мне пришлось подавить желание назвать его тупицей. Любой, у кого была хоть одна извилина, не мог не видеть, что корпорация искалечила Рен и промыла ей мозги. Она никак не могла быть «предана» КРВЧ.

— Это она мне помогла, — угрюмо поправил я.

Он издал смешок:

— Однако я подозреваю, что ты имел к этому некоторое отношение.

И, наградив меня еще одним одобрительным взглядом, он поспешил догонять Михея и Рен.

 

Глава 8

Рен

Я дошла за Михеем до большой палатки. Он отвел полог и повернулся к Рили, который все еще сиял от знакомства с Каллумом. Рили всегда считал, что я из тех девиц, которым наплевать на всякую там романтику.

— Рили, ты присмотришь за тем новым рибутом? — спросил Михей.

— Конечно, — посмотрел на меня Рили.

— Пообщайтесь минуту, — сказал Михей и скрылся в палатке. Я чуть не выкатила глаза. Как любезно с его стороны — разрешить.

Я повернулась к Рили. Он почти улыбался, но глаза смотрели серьезно.

— Рад, что ты здесь, — тихо сказал он.

Я успела усомниться, рада ли этому сама, и только смотрела на него.

— Ты хорошо проявила себя на охоте, — продолжил он, положа руку мне на плечо и буравя меня взглядом. — Очень хладнокровно и рассудительно.

«Когда не знаешь, что делать, — помалкивай, — вспомнились мне слова Рили, прозвучавшие в первую неделю подготовки. — Хладнокровие и рассудительность спасут тебе жизнь. Паника — убьет».

Я кивнула, ощутив укол гордости. Такое я чувствовала всегда, когда он меня хвалил.

Он сделал шаг назад, серьезный взгляд смягчился.

— И мне теперь ясно, как умыкнуть тебя у КРВЧ. Кто мог подумать, что ты такая размазня?

Я закатила глаза, и он со смехом зашагал прочь. А я, сделав глубокий вдох, повернулась к палатке, нацепила бесстрастную мину и переступила порог.

Кроме Михея, внутри никого не было; все стены закрывали полки с оружием. Он сидел за длинным столом в центре, я опустилась в кресло напротив. Атмосфера была наэлектризована, и я испытала внезапное желание взяться за пистолет. Отогнав эту мысль, я неловко закашлялась.

Михей сложил на столе руки:

— Ты расстроена.

— Скажем так: озадачена, — прищурилась я.

Уголок его рта чуть дрогнул.

— Ладно, пусть будет «озадачена».

— Ты убил безоружных людей. — Я тщательно подбирала слова, не забывая об оружии, которым была набита палатка. Вдобавок Михея наверняка поддержит больше сотни рибутов.

— Да.

— И ты… — Я поерзала в кресле. — Тебя совесть не мучит?

Михей пожал плечами и вдруг показался моложе: ближе к двадцати, чем к тридцати. Он отпустил вожжи, не опасаясь меня.

— Не знаю. Поначалу — бывало. Но ты же сама понимаешь. — Он встретился со мной взглядом. — Через какое-то время совесть умолкает.

— Да, — мягко согласилась я. Чувство вины действительно исчезало. Каллум показал мне это лучше, чем кто бы то ни было. — А желание отомстить? Оно не прошло?

— Нет. — Он подался вперед, уперев ладони в деревянную столешницу. — Мне было всего семь, когда я умер. Пять лет в изоляторе, потом еще два года в особой группе подопытных. С самого начала они кололи нам свою отраву и подвергали диким экспериментам. Сама ведь знаешь.

— Нет, не знаю, — покачала я головой.

— Они разрабатывали какую-то дрянь, чтобы ослабить нас, свести с ума и все такое прочее. Половина детей даже недотянула до полноценного филиала. Это было хуже крупномасштабных опытов, которыми они заняты сейчас.

— Моя подруга погибла из-за таких опытов, — тихо сказала я.

Его лицо смягчилось.

— От последнего, когда снижается интеллект? Чтобы сделать нас более покладистыми?

— Да. Они и Каллума чуть не убили.

— И тебе все-таки не хочется отомстить?

Я помедлила, искренне обдумывая ответ.

— Может быть, и хочется.

— Я всегда мечтал поквитаться. Я ежедневно пялился на Сюзанну и представлял, как убью ее, в мельчайших подробностях.

— Сюзанну Палм? Президента КРВЧ?

— Ну. Мы провели вместе много времени.

— Да неужели? — удивилась я, так как за пять лет в Розе видела президента корпорации всего несколько раз. Я знала, что ей известно обо всех операциях КРВЧ, но никогда не понимала, чем именно она занимается.

— Большинство важных экспериментов она проводит лично. Она из тех, кто не делится властью. — Михей с серьезным лицом подался ближе ко мне. — Рен, ты даже не представляешь, над чем они работали. А я уже давно не в курсе. Теперь они, должно быть, далеко продвинулись с этими препаратами. А то и получили то, что хотели.

— Над чем же они работали?

Михей вздохнул:

— Мне досталось всего понемножку. Один замедлял рефлексы настолько, что я едва мог пошевелиться. Из-за другого все казалось мне фиолетовым. После третьего хотелось пожирать людей живьем. Четвертый так замедлил регенерацию, что раны затягивались часами.

Я сглотнула. Мне и в голову не приходило, как мне повезло, что я умерла в двенадцать лет, а не раньше. Я ни разу не додумалась спросить у других рибутов, чем они занимались в те годы, что сидели в изоляторе.

— Ну так вот: после побега я решил, что с этим надо покончить. Людям верить нельзя. Даже бунтари, которые заявляют о помощи нам, просто используют нас, чтобы избавиться от КРВЧ. Они же, как я понимаю, ясно дали понять, что не хотят, чтобы мы отирались поблизости после побега? Кому какое дело до наших родных и вообще до нашей прежней жизни в городе? Теперь мы рибуты, а значит должны уйти и больше не возвращаться.

Я кивнула. «Не собираюсь подыхать за них» — именно так сказал Десмонд пару суток назад, когда пытался убедить остальных повстанцев не помогать нам.

— Не могу сказать, что это решение далось мне легко, — продолжил Михей. — Попав сюда, я постарался сосредоточиться на резервации и выпустить пар, но люди атаковали нас непрерывно. Причем не только КРВЧ! Местные — из тех, что остались, — совершали набеги, чтобы перебить как можно больше наших. Они боялись нас меньше, чем городские. Они не видели, на что мы способны. Мы выставили знаки, чтобы они держались подальше, не лезли, но они не послушались. Ты спросишь о старшем поколении рибутов, которые ушли? Им не хотелось воевать с КРВЧ, вот и все. Они хотели наладить где-нибудь мирную жизнь и оставить людей в покое. — Он провел рукой по лицу. — А КРВЧ перебила их всех до единого. Я передвинул резервацию сюда: пусть знают, что мы не прячемся и не бежим, но это не было актом агрессии. Они же все равно явились и напали на нас. Они не остановятся, Рен.

Я угрюмо уставилась в стол. Повстанцев была лишь горстка. Большинство людей вполне устраивало то, что корпорация отлавливала рибутов и истребляла их, как ей заблагорассудится.

Михей придвинулся ближе и тронул меня за руку. Я отвела ее.

— Я допускаю, что не все люди настолько плохи. Честное слово.

Я посмотрела ему в глаза. Он был серьезен.

— Вот Тони, например, тот, что главный у мятежников. Он всегда был крайне любезен со мной. Разговаривает со мной на равных. В Нью-Далласе у меня был старший брат, — возможно, он еще жив. Может быть, он даже вырос хорошим человеком. — Михей сцепил кисти. — Но пара-тройка исключений погоды не делает. Нескольких человек, способных терпеть нас, мало, чтобы убедить меня в безопасности всех рибутов. Я всеми и рискну, если оставлю людей в живых. Мой выбор был очень труден, но я искренне считаю, что прав. — Он глубоко вздохнул. — Ты понимаешь меня?

Я понимала его прекрасно. Михей рассуждал логично. Он решил спасти свой народ — рибутов — и был готов во имя этого на риск и чудовищные жертвы. Разве не так же я поступила ради Каллума? Разве я не взяла с собой в филиал КРВЧ Адди, хотя и знала, что это опасно? Разве не рискнула собой, а заодно и жизнью двадцати душ для спасения одного?

Разве не понимала, что в случае победы освобожденные рибуты перебьют уйму людей из охраны? Но ведь тогда я сочла это приемлемым?

— Рен, — тихо позвал Михей.

Глотнув, я подняла на него взгляд:

— Я понимаю тебя.

 

Глава 9

Каллум

Вечером я остановился позади толпы, которая собралась возле чаши для костра, чтобы посмотреть на компанию юных рибутов-музыкантов, игравших что-то веселое. Люди вскоре пустились в пляс и начали подпевать. Такое ликование после гибели в недавней бойне своих же товарищей казалось странным.

Кое-кто из остинских рибутов тоже присоединился к торжеству. Отсветы костра плясали на их счастливых лицах, они держались за руки и заразительно смеялись. Однако большинство наших мрачно сидели в стороне, разбившись на группки. Среди них уже прошел слух о замыслах Михея, и многим они не понравились.

Рен стояла невдалеке, рядом с Михеем, и напряженно кивала, слушая его. Он был уже не настолько благодушен, как раньше, но оба они выглядели довольно мирно, и прежней ярости на лице Рен я тоже не заметил.

Она перехватила мой взгляд и едва заметно округлила глаза, словно желая показать, что общество Михея ее уже утомило. Я рассмеялся, и на лице Рен возникло подобие улыбки. Взмахом руки я поманил ее к себе, но она снова с усталым видом кивнула Михею, который что-то безостановочно говорил.

Тут ее внимание привлек кто-то за моей спиной. Я оглянулся и увидел Айзека, он шел к палатке у входа в резервацию с тарелкой, полной еды. Там все еще находилась новенькая — та, что была недавно убита.

— Не понимаю, почему они это терпят.

Обернувшись на тихий голос, я обнаружил рядом с собой Адди. Пожал плечами, потому что тоже не знал ответа. Всматриваясь в толпу, я вдруг подумал: кого еще из них убили охотничьи отряды Михея?

Я снова взглянул на Айзека. «Повезло, наверное» — так он ответил на мой вопрос о том, как он очутился в резервации. Сказал, что родился не здесь.

— Неужели никто не пытался это остановить? — прошептала Адди.

— Может, им наплевать, — буркнул я и жестом позвал ее за собой. — Идем.

Увидев нас, Айзек вздрогнул, и его рука, уже собравшаяся откинуть полог палатки, замерла. Он нервно огляделся, проверяя, нет ли еще кого поблизости.

— Вам ребята, наверно, сюда нельзя, — заявил он.

— Почему? — спросила Адди.

— Михей предпочитает не торопиться с акклиматизацией новых рибутов. Ну, чтобы они не слишком обалдели под грузом впечатлений.

— А разве от своей гибели они еще не обалдели? — осведомился я.

Видя, что Айзека моя шутка не развеселила, я решил заткнуться. Пожалуй, в своих догадках насчет истинной причины его смерти я не ошибся.

— Это ей, — сказал он, кивая на тарелку. — Она все равно еще толком не говорит.

И скрылся в палатке.

Адди сложила на груди руки и поежилась от вечернего холода.

— Ты поговорил с Рен?

— Немного.

— Бет говорит, Рен зашила им огнестрельные раны, пока они были мертвы, чтобы шрамы уменьшить. Мило, правда? — Адди пожала плечами. — Как будто ничего другого она сделать не могла. Ты как считаешь?

Я удивленно оглянулся в сторону Рен, но они с Михеем уже ушли. Мне она об этом ничего не сказала. Будь я на ее месте, я бы точно после такой «охоты» пришел в ярость и набросился на Михея. Но Рен хватило выдержки зашить мертвой девушке грудь. Мне бы такое и в голову не пришло.

Айзек вышел из палатки, засунув руки в карманы и ссутулившись, как будто хотел исчезнуть.

— Вам надо чего-нибудь, ребята? Может, поесть хотите?

— Ты тоже так умер? — негромко спросил я, кивнув на палатку.

Он кашлянул и начал затравленно озираться, словно выискивая, куда бы сбежать.

— Я не могу об этом говорить. Честно.

— Что значит — не можешь? — нахмурилась Адди.

Он подступил на шаг ближе, втянув голову в плечи:

— Михей этого не любит. Мы должны забыть прошлое.

Забыть прошлое? Иными словами, вам запрещается психовать из-за того, что мы вас убили, поэтому заглохните и будьте счастливы?

— С тобой кто-то был? — спросил я. Плевать мне на то, что нравится Михею. Я собирался обсудить это — и точка. — Твоих родных тоже убили?

Айзек помялся.

— Да, — прошептал он наконец и чуть выдохнул, словно ему стало легче. — Родители умерли, когда я был еще маленьким, но я жил со старшим братом и еще несколькими людьми, которых считал семьей. Все они погибли.

— Сколько тебе было? — ужаснулась Адди.

— Четырнадцать. Это случилось год назад. Они пришли и перестреляли нас всех. Я очнулся на заднем сиденье мотоцикла Джулс. — Теперь он тараторил уже без остановки. — Меня привезли сюда, и я типа должен был остаться им благодарен.

— Ты хотел сказать, что и остался благодарен.

Услышав этот голос, я подскочил. В следующую секунду из-за палатки вышел Михей. Его суровое лицо пылало гневом. Айзек побелел как полотно, отступил на шаг и едва не упал.

— Д-да, — промямлил он.

С тех пор как я ушел из КРВЧ, мне не случалось видеть такого страха в глазах рибута, и паника Айзека передалась и мне. Чего он так испугался? Почему вообще остался здесь, когда понял, что Михей прикончил его и всех, кого он любил?

Указав рукой на Айзека, Михей посмотрел куда-то вдаль, и рядом с несчастным парнем тут же возникла хмурая Джулс.

— Обсудим это в моей палатке, — произнес Михей.

Глаза Айзека наполнились таким ужасом, что я побоялся даже представить, что произойдет дальше в палатке.

Джулс схватила Айзека за руку, и я шагнул вперед, заступая ей дорогу.

— Не надо, — сказал он, дико взглянул на меня и замотал головой. — Брось.

Джулс грубо дернула его к себе, и я едва сдержался, чтобы не крикнуть на нее. Михей молча наблюдал за нами, скрестив на груди руки, — ему не нужно было ничего делать, хватало одного его грозного присутствия.

— Брось, Каллум, — повторил Айзек, умоляюще посмотрев на меня через плечо.

Я со вздохом признал поражение и отошел к Адди. Она стояла не шевелясь, на лице застыл страх.

Михей шагнул вперед, буравя нас свирепым взглядом:

— Здесь существуют правила.

— Никто не говорил нам ни о каких правилах, — ответила Адди.

Михей подвигал желваками, словно пытаясь взять себя в руки:

— Айзек вам сразу сказал, что мы не обсуждаем наши жалкие человеческие жизни.

«Жалкие человеческие жизни»? Он это всерьез?

— Впрочем, вам, как новеньким, я делаю поблажку. — Его тон вдруг сделался непринужденным и легким, и у меня сложилось впечатление, что он окончательно спятил. Это было все равно что перейти из режима «Убью» в режим «Будем дружить».

Я сделал шажок назад. Дружить с ним мне не хотелось.

— Но я советую вам заниматься своими делами и не совать нос в чужие, в которых вы ничего не смыслите.

В чем это, интересно, я не смыслил? Он убивал людей. Распоряжался ими. Пугал их. По мне, так все яснее ясного.

Ни Адди, ни я не проронили ни слова. Михей остался доволен. А потом, чуть кивнув, пошел к своей палатке.

— Дело и правда дрянь, — выдохнула Адди, когда он уже не мог услышать.

Да. Так и было.

Когда тем же вечером я вернулся в нашу палатку, Рен уже была там. Она сидела на матраце, подтянув колени к груди и обвив их руками. Когда я задернул полог, она повернула голову.

— Как Айзек? — На лице ее была тревога. — Ты нашел его?

Я кивнул. Еще раньше я все ей рассказал и сразу отправился искать Айзека. Снаружи было тихо — большинство рибутов уже разошлись по палаткам, — и я понизил голос:

— Михей продержал его недолго. Вроде с ним все нормально. Вот только со мной разговаривать отказался.

— Михей может делать с ними все, что взбредет ему в голову, — вздохнула Рен. — Через несколько минут раны заживут, и никто ничего не узнает.

Я поморщился:

— Прекрасно. — Сев рядом с ней, я нервно провел рукой по лицу. — Не понимаю, почему они терпят такого главаря.

— Голова у него варит, — тихо ответила Рен. — Они хотят выжить, а он предлагает хороший план.

— Хороший план? — удивился я.

— Разумный, — уточнила она, избегая моего взгляда.

Я едва сдержал раздражение. «Разумный»? Что-что, а это слово в моей голове никак не вязалось с Михеем. Я с недоумением посмотрел на Рен.

— Он защищает своих как умеет, и способ один, — сказала она. — Опыт показал ему, что людям не ужиться с рибутами. Поэтому пришлось сделать выбор.

— Всех перебить?

— Мир не черно-белый, Каллум, — спокойно ответила она.

Помедлив, я решил не говорить ей, что считаю убийство именно принадлежностью черно-белого мира. Ведь выбор очень прост: либо убивать людей, либо нет.

Если только это убийство не совершено случайно, под действием препаратов КРВЧ. Меня кольнуло чувство вины. А что, если полутона действительно есть и все не так просто, как я думаю?

— Однако ты бы сделала другой выбор, — заметил я.

— Да, — сразу возразила она. — Но я понимаю его доводы.

Я наморщил лоб, не понимая, как можно принять решение, подразумевающее истребление целого биологического вида. Мне и убийства одного человека было не пережить.

— Мне приходилось делать такой же выбор, — глухо обронила Рен.

Я сжал ее руку:

— О чем ты?

— Я пошла в остинский филиал, зная, что погибнут и люди, и рибуты. И сочла эту жертву оправданной для твоего спасения. А Михей, в той же ситуации, решил, что ради рибутов можно пожертвовать всем человечеством.

— Это не одно и то же, — возразил я. — Ты не хотела убивать! Это был вынужденный шаг. Ты никогда не совершала массового убийства просто так, потому что могла это сделать. В этом разница, ты понимаешь?

Рен прищурилась, обдумывая мои слова. Меня взбеленило то, что такие очевидные вещи нужно всерьез обдумывать. Что тут непонятного?

Она заметила выражение моего лица, мгновенно выдернула руку и порозовела.

— Да, — сказала она, лишь бы утешить меня.

Теперь она казалась растерянной, и я обнял ее, притянув к себе. Мне не нравилось, что она посчитала доводы Михея разумными, но ее неловкость от этого заставила меня устыдиться своего раздражения.

— Эй, — позвал я и погладил ее по голове. — Говорят, ты зашила ребят, которых убил Михей.

Она кивнула и плотнее запахнула ворот рубашки. Я сделал вид, что не заметил. Мне не хотелось говорить, что, пряча рубцы, она лишь разжигает мое любопытство. Но я не мог придумать ничего, что так или иначе не означало бы одно: «хочу увидеть твою грудь» — поэтому промолчал.

— Это доброе дело, — произнес я, осторожно отвел ее пальцы от рубашки и взял за руку.

Рен пожала плечами:

— Жаль, что со мной такого не сделали.

Я понимающе кивнул, когда наши взгляды встретились, затем наклонился, прижал ее крепче и поцеловал.

 

Глава 10

Рен

Мы встретились с Михеем на следующий день за границей территории, на зеленом озерном берегу. Там уже собралось большинство жителей резервации. Михей объяснил мне, что несколько раз в неделю все боеспособные рибуты участвовали в тренировочном единоборстве. Я была рада отвлечься и вызвалась сразу.

Когда я увидела в толпе Каллума, в груди у меня екнуло. Скрестив руки, он стоял рядом с Айзеком и улыбнулся, перехватив мой взгляд. Я улыбнулась в ответ, стараясь не вспоминать о вечернем разговоре. Но его лицо, исказившееся от ужаса, когда я рассуждала о логичности планов Михея, никак не выходило из головы. Его испугало даже то, что я могла лишь предположить это.

Я еще вчера, сразу, как брякнула, поняла, что допустила ошибку. Но что мне было делать? Врать? Михей не был безумцем, он был стратегом. Он принимал решения, опираясь на логику и опыт, не допуская эмоций. Результаты пугали, и я не солгала, сказав, что решила бы иначе, но счесть его полоумным было бы глупо.

— У тебя все нормально?

Я вздрогнула, быстро отвернулась от Каллума и увидела рядом с собой Адди. Она была встревожена.

— Все отлично.

Она нахмурилась с видом, как будто хотела что-то сказать, но к нам уже шел Михей в сопровождении Рили. Адди слегка сжала мне плечо, и я стряхнула ее руку, словно обрывая разговор. Мне не хотелось, чтобы меня в очередной раз сочли сумасшедшей.

— Доброе утро! — улыбнулся Михей, когда Адди ушла. — Ты готова?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты взяла самых неподготовленных. Думаю, до нашего похода в города осталось не больше двух недель. Надо ускориться.

Я судорожно сглотнула комок в горле. Срок невелик. Я рассчитывала, что будет больше времени на размышления. Побег был бы слишком опасен, если вспомнить, что случилось с отколовшейся группой. Остаться означало принять план Михея и быть не в ладу с Каллумом, который хотел перевербовать здешних рибутов для помощи людям. А также тренировать рибутов из резервации, многие из которых используют полученные навыки для убийства людей.

Я перевела взгляд на толпу стажеров. Очень многие были совсем еще дети — одиннадцати-двенадцати лет.

— Слишком малы, — заметила я.

— Участвуют все, кому двенадцать и старше, — отозвался Михей.

Под «участвуют» он понимал «обязаны». Такая же возрастная планка существовала в корпорации. Я посмотрела на Рили, который тоже чувствовал себя неуютно.

Тут уж я не могла сдержаться.

— Шестнадцать, — сказала я.

— Не понял? — вскинул брови Михей.

— Шестнадцать и старше, а не двенадцать.

— По-моему, двенадцать — в самый раз.

— Я умерла в двенадцать, и КРВЧ сразу же занялась моей подготовкой. Ты вряд ли понимаешь, что это такое, — выпалила я, слишком поздно сообразив, что он-то как раз понимал. Я еще не привыкла общаться с равными.

— Я умер, когда мне было семь, и тоже приступил к подготовке в двенадцать, так что понимаю отлично, — сказал Михей. — К тому же здесь процесс совсем другой.

— Я не делаю воинов из двенадцатилеток.

Только сейчас я заметила, что толпа вокруг нас смолкла и многие рибуты с тревогой смотрят на Михея. Какая-то девушка неистово замотала головой из-за его спины, в ужасе глядя на меня.

Я чуть вздохнула, изучая лица. Каллум был прав: они напуганы. И это был страх не только по отношению ко мне. Чего же они боялись?

Михей поиграл желваками, сверля меня взглядом:

— Тринадцать.

Мой взгляд метнулся к Каллуму, и мне показалось, что он гордится мной. Стоявший рядом Айзек скривился.

— Пятнадцать. — Я резко повернулась к Михею.

— Четырнадцать.

— Пятнадцать. — Я была сыта по горло подготовкой малышей в корпорации. Довольно.

Он помедлил и сузил глаза. Наше молчание длилось так долго, что Джулс, стоявшая за Михеем, начала нервно переминаться с ноги на ногу.

Я же присматривалась к остальным, столпившимся за его спиной. Там были Кайл, Рили и еще примерно пятнадцать рибутов. Они держались особняком; у всех были номера от ста двадцати или очень близкие, и никто из них, похоже, не боялся Михея. Некоторые, если на то пошло, свирепо таращились на меня.

— Ладно. Пятнадцать. — Лицо Михея расслабилось, и я почти физически ощутила, как спало висевшее вокруг напряжение.

— Всем, кто младше пятнадцати, вернуться в лагерь! — скомандовал Михей и быстро глянул на меня. — На сегодня. — Он склонил голову набок, словно провоцировал вызов.

Я спокойно выдержала его взгляд. Затем повернулась и направилась к Каллуму. Может, потренирую унтер-шестидесятых. Сегодня мне могли пригодиться их оптимизм и болтливость.

— Итак! — Голос Михея остановил меня, я обернулась и увидела, что он ухмыляется, сцепив руки. — Не хочешь начать с демонстрации?

— С демонстрации? — повторила я.

— Разве не увлекательно? — спросил он, и вызов сквозил в каждом слове. — Показать им, как это делается?

Я вдруг почувствовала прилив энергии и посмотрела ему в глаза. Давненько я не состязалась с рибутом, настолько близким ко мне по номеру и мастерству. После ухода Рили — ни разу.

— Конечно, — сказала я.

Михей еще шире расплылся в улыбке, и я заметила в его глазах отблеск торжества. Он был уверен в победе. Я подавила улыбку.

Он стянул свитер, под которым оказалась футболка. Рибуты моментально отступили назад, оставив нам просторный участок.

— Без оружия, шею не ломать, — уточнил Михей. — Все остальное разрешается. Будем драться, пока кто-то не вырубится на пять секунд.

Я кивнула, быстро оглядев толпу. Все казались немного взбудораженными предстоящим боем, однако несколько рибутов были по-настоящему встревожены. Их не могли обеспокоить наши травмы, значит причина крылась в чем-то другом.

Михей подступил ближе. Его возбуждение отчасти улеглось, брови сошлись в суровую линию. По всему было видно, что настроен он решительно.

Минуту я еще раздумывала, не дать ли ему победить. Он явно нуждался в укреплении своего статуса вождя, и победа в поединке могла помочь ему в этом. Возможно, тем самым мне даже удастся завоевать его доверие.

Но я никогда не играла в поддавки. Я вообще редко проигрывала.

Растопырив пальцы, я сжала их в кулаки. Не проиграю и сегодня.

— Рили! Займешься отсчетом? — спросил Михей, не глядя на него.

— Три… два… один. Начали!

Мы не шелохнулись. Я ждала, когда он бросится на меня, чтобы зайти с фланга и, может быть, сломать ему руку. Уголок его рта дернулся вверх. Михей ждал того же.

— Это не соревнование, кто кого переглядит, — весело напомнил Рили, стоявший за мной.

Михей сделал выпад, словно решил, что я отвлекусь на эти слова. Я без труда увернулась и изобразила улыбку.

Не успела я выпрямиться, как он отступил на шаг. Его преимущество заключалось не в силе и скорости, а в терпении и умении оценить ситуацию. Мой малый рост не сбил его с толку.

Я быстро шагнула вперед и выбросила левый кулак, метя в лицо, а правый послав в живот. Михей блокировал первый удар и слабо охнул, заработав в брюхо.

Тогда он вскинул руки и принялся бить сильно и быстро, не останавливаясь ни на секунду. Я уворачивалась, отражала удары и чуть не грохнулась, когда получила по скуле. По мастерству кулачного боя он занял почетное второе место в моем рейтинге. Первое по-прежнему оставалось за Рили.

Неожиданно Михей пригнулся и обхватил меня за ноги. Я упала, издав стон, и он припечатал мои плечи к земле, запросто придавив своим весом.

Я терпеть не могла таких трюков и тут же врезала ему в место, опасно близкое к мошонке. Михей задохнулся и свалился с меня. Я вывернулась от него прежде, чем он вцепился в мою лодыжку. Раздались одобрительные возгласы, и я быстро оглянулась на толпу. Кого они подбадривали — Михея? Или меня? Ладно, не важно.

Он бросился на меня, едва я вскочила на ноги, и я чуть не рассмеялась. Ненадолго же хватило его выдержки! Я уклонилась от удара, развернулась и врезала ему в бок. Хрустнули ребра.

Михей чуть качнулся, и я расплющила ему нос. Он моргнул, словно в растерянности, но, когда я осознала, что никакой растерянности нет и в помине, носок его ботинка уже врезался в мое колено.

Оно, понятное дело, сломалось, и я отскочила в сторону, прыгая на одной ноге. Там я поставила на землю сломанную ногу и постаралась не обращать внимания на адскую боль.

Михей помедлил, переводя взгляд с моего колена на лицо.

— Черт, — хохотнул он.

Я усмехнулась и мотнула головой: мол, иди сюда.

— Может, сама дохромаешь? — нагло ухмыльнулся Михей, отступая на шаг.

Помимо своей воли я рассмеялась. Раньше, в поединках, корпорация неусыпно следила за каждым моим жестом — лишь бы увериться, что мне не до шуток. Сейчас такая веселость показалась мне очень странной, ведь я совсем не была уверена в том, что Михей нравится мне больше, чем большинство сотрудников КРВЧ.

Михей тоже не удержался от смеха, и я метнулась вперед, подволакивая поврежденную ногу. Он удивленно вытаращил глаза, но я уже поймала его за руку, развернула и рванула что было сил.

Звук, с которым сломалась кость, мне понравился. Как дома!

Михей больше не улыбался, и я уловила в его лице тень ярости, когда он снова начал замахиваться. Среди общей тишины мы кружили, обмениваясь выпадами и финтами.

При первой же возможности я уложила его: схватила за ноги, дернула, он грянулся оземь и задохнулся от боли, когда что-то хрустнуло. Потом встал на колени, выпрямился, и я сразу же врезала ему со всей силы, на какую только была способна.

Однако не успела я и глазом моргнуть, как Михей снова прыгнул на меня. Отступив назад от его широкого замаха, я мысленно наметила место для следующего удара. Затем стремительно рванула вперед и с размаху приземлилась перед ним на колени, чуть скривившись от боли. А в следующее мгновение я впечатала ему ребром ладони в уже травмированное место и, когда он взвыл, вдобавок врезала ногой по другому колену.

Он рухнул на землю. Пальцы вцепились в траву, он попытался привстать, повалился снова и замахал рукой.

— Сдаюсь, — с силой выдохнул он.

Несколько секунд царило напряженное молчание, затем послышались нервные смешки. Я обернулась и увидела на лице Каллума нечто среднее между гримасой и улыбкой. Утерла рот рукой, и на кисти осталась кровь.

— А я тебе говорил, — напомнил Рили, нарисовавшись рядом со мной. Он упер руки в бока и с высоты посмотрел на Михея. — Разве я не сказал, что тебе навешают по первое число?

— В следующий раз сам будешь демонстрировать, — ткнул в него пальцем Михей и выдавил смешок.

— Идет. Это запросто, я привык получать по ушам от Рен.

Я изумленно уставилась на него. Он часто побеждал. Ладно, может, и не часто. В одном случае из десяти, но все равно был молодцом.

Повернувшись, я увидела перед собой Каллума. Он наморщил лоб и задрал свою футболку, чтобы вытереть мне лицо, потом весело оглядел меня.

— Ну а ты что? — покосился на него Рили. — Не хочешь выступить в следующий раз? Ты, наверно, привык к тому, что Рен выбивает из тебя дух.

Не сводя с меня глаз, Каллум тихо рассмеялся:

— Думаю, что я — пас.

Я улыбнулась ему, и он чмокнул меня в щеку. Мне показалось, что после наших тренировок прошло уже лет сто, и даже сама мысль о том, чтобы ударить Каллума, казалась мне дикой. Меня даже мутило, когда я вспоминала, что когда-то мне приходилось это делать.

— Ты не против, если я слиняю? — спросил он негромко. — По-моему, в резервации сегодня понадобятся лишние руки.

— Ступай, — покачала я головой. — Ты уже не нуждаешься в подготовке.

Он с благодарностью посмотрел на меня, поцеловал и направился в лагерь.

— Ладно! — сказал Михей и крякнул, вставая. — Разбились по парам! Займемся делом, — кивнул он мне.

Тренировка закончилась, и все, кроме Рили, пошли к лагерю. Стоя в стороне, он ждал, пока я надену свитер и соберу волосы в хвост.

— Рад убедиться, что ты по-прежнему колючая и неуживчивая, — с усмешкой сказал он, когда я к нему подошла.

— Никогда не была колючей, — возразила я, улыбаясь.

— Да неужели? А кто незадолго до моего ухода говорил: «Я перестану тебя мордовать, когда начнешь пригибаться шустрее»?

— Я же не виновата, что ты с годами стал тормознутым.

«С годами» означало к девятнадцати годам, так как сейчас ему было всего двадцать.

Он рассмеялся. Я никак не могла привыкнуть к его смеху. Выходит, в корпорации он был по-настоящему несчастлив, а я ничего не замечала.

— Между прочим, ты мог бы хоть весточку подать, что живой, — заметила я. — А то я, признаться, расстроилась.

Его лицо смягчилось.

— Неслыханная сентиментальность, в твоих-то устах.

Я насупилась, и Рили вздохнул:

— Прости. Откровенно говоря, я не был на сто процентов уверен, что ты меня не сдашь.

— Вот спасибо!

— Ты должна понять. Ведь ты была их орудием и делала все, что велели, не задавая вопросов. Мне казалось, что тебе даже нравилось там.

— Так оно и было, — признала я тихо. — Правда, тебя я не стала бы ловить.

Какое-то время он изучал меня.

— В таком случае приношу извинения.

Вздохнув, я сунула руки в карманы:

— Ничего страшного. Ты не так уж и виноват. До Каллума все было иначе.

И до Эвер — могла бы я сказать, но не смогла. У меня всегда перехватывало горло, когда я произносила это имя, да и Рили вряд ли ее помнил.

— Значит, Каллум? И ты обучала номер Двадцать два?

— Да.

— Могу я спросить почему? Или ты теперь выбираешь стажеров из тех, что посмазливее?

Я стрельнула в него взглядом:

— Он попросил.

— Он попроси-ил? Ну ни хрена ж себе! Знай я, что тебя так легко уломать, я бы давно подсуетился.

Я прикрыла ладонью рот, сдерживая смех, но все же прыснула против воли.

— В твоем исполнении, Рили, это бы не сработало.

Он ухмыльнулся:

— У-у, какая ты стала белая и пушистая! Это клево.

— Хочешь, чтобы напомнила? С удовольствием засвечу тебе моим пушистым кулаком.

— Я, пожалуй, откажусь, но спасибо.

Я улыбнулась, глядя через его плечо на рибутов, которые исчезали за стенами резервации. Нас никто не слышал, и Рили огляделся, словно тоже хотел в этом увериться.

— Тебе здесь нравится? — тихо спросила я.

Он склонил голову набок и посерьезнел.

— В известной степени. Тут лучше, чем в КРВЧ.

С этим было трудно поспорить.

— Михей… он усердный малый.

— Точно. — Рили изучал мое лицо и, похоже, тщательно выбирал слова. — А вот вы, ребята, не очень хорошо приживаетесь.

— Мы из города. Я заметила, что и здешние рибуты его побаиваются.

— Пожалуй, — прищурился Рили. — То есть да, разумеется. Он правит железной волей и думает, что только так сохранит нас живыми и невредимыми.

— Ты согласен с этим?

— Иногда. — Он оглянулся, потом снова посмотрел на меня. — Ты слышала о группе, которая в прошлом году ушла из лагеря и погибла?

— Да.

— Это случилось почти сразу после моего прихода. Я прибыл в резервацию, и началась смута. Собрался целый отряд из тех, кому надоели порядки Михея. Они перестали сдавать свое охотничье оружие и в один прекрасный день взбунтовались.

Я вскинула брови. Михей очень ловко опустил эту часть.

— Ага, — подтвердил Рили при виде моего удивления. — Нам запрещено об этом распространяться. Я даже буду признателен, если ты не выдашь меня Михею.

Я кивнула. Запрещено распространяться? Дикость какая.

— Так что же произошло?

— С восстанием не заладилось, — ответил Рили. — В нем участвовали все больше старшее поколение и детвора — в общем, те, кто никогда не был в КРВЧ, а горстка высших номеров из тех, что бежали из филиалов или перезагрузились уже здесь, немедленно поддержала Михея. Поэтому тем пришлось уйти.

— И Михей так просто их отпустил?

— На тот момент — да. Ты же понимаешь, что их присутствие стало нежелательным. Через несколько недель мы отправились на охоту в один старый город, где обнаружили их тела плюс несколько трупов офицеров КРВЧ. После этого никто уже не осмеливался перечить Михею. — Он показал на резервацию. — Это и впрямь единственное безопасное место для нас.

К сожалению, это могло быть правдой.

— А ты уверен, что это дело рук корпорации? — спросила я. — Не мог ли Михей…

Рили помотал головой:

— Это точно корпорация. А Михей слишком сильно ее ненавидит, чтобы становиться информатором. Он собирался найти группу после того, как разделается с людьми.

Ну хоть что-то. Эта мысль донимала меня с тех пор, как Каллум рассказал мне случай с Айзеком.

— Если честно, я думаю, что Михей просто в ужасе от тебя и новых рибутов, — продолжил Рили.

— С чего бы это?

— Потому что ты все портишь. Отказываешься тренировать детей, задаешь вопросы, а Михею это не нравится. После того восстания все подчиняются ему безоговорочно.

— Включая тебя? — подколола я. — Или тебе просто частенько не удается найти людей, которые у тебя под самым носом?

Уголки его рта дрогнули.

— Да, бывает такое. — Он взъерошил свои светлые волосы. — Не нравится мне это занятие. Напоминает о КРВЧ.

— Я тебя не виню, — сказала я, внимательно вглядываясь в него. — Значит, когда настанет время перебить людей в городах…

Рили пожал плечами и скорчил недовольную мину:

— Не знаю. Где-то в глубине души я надеялся, что этого не случится. Но теперь, когда появились новые рибуты, надежда растаяла. Михей собирает отряд для отправки в Остин сегодня ночью — значит он почти готов выступить. Он договорился о встрече с Тони и Десмондом, ему нужно топливо. И скорее всего, у них есть для нас информация.

— У Тони и Десмонда? — изумилась я.

— Да.

— Но как вы с ними связываетесь?

— По радио.

— И КРВЧ не перехватывает?

— Она бы с удовольствием, но мы пользуемся шифрами.

Я вздохнула. Снова это проклятое чувство вины. Да, меня тяготил долг перед Тони и Десмондом, но Михей использовал их столь бессовестно, что я не могла не возмутиться. Быть может, Каллум в чем-то прав — их нужно предупредить.

— А кого Михей берет с собой в Остин? — спросила я как можно небрежнее.

— Меня. Еще Джулс, наверное. А что? Тоже хочешь? — Он фыркнул. — Сомневаюсь, что Михея это обрадует, но могу узнать.

Я замялась. Если я напрошусь, это покажется подозрительным. Михей будет следить за каждым моим шагом. Возможно, лучшим способом предупредить Тони могла бы стать записка, если поговорить нам все равно не удастся, но как передать ее, если я не смогу подойти к нему достаточно близко.

— Нет уж. — Меня вдруг осенило. — Я только что из Остина, а с учетом состояния челноков до места вы не дотяните, и придется вам, ребята, топать пешком несколько сот миль.

— Все будет в порядке, — возразил Рили. — Мы уже чинили челноки.

— Взяли бы Каллума, — не унималась я. — Он классный механик, и системами навигации вас научит пользоваться.

Рили пристально посмотрел на меня:

— Каллума, значит.

— На Михея, по-моему, произвела впечатление его работа с челноками. — Я пожала плечами. — Смотри сам, это просто как вариант.

— Я могу взять рибута, который уже прожил здесь сколько-то времени. У нас было несколько человек для обслуживания челноков. — Он впился в меня взглядом, словно подначивал выложить истинную причину моего предложения.

— Можешь.

Я не доверяла ему. Желание предупредить людей о нападении рибутов делало нас, в общем-то, предателями, и он мог встать на сторону Михея.

Он чуть улыбнулся:

— Скажи: «Пожалуйста, Рили».

Я подавила улыбку и сверкнула глазами:

— Пожалуйста, перестань быть скотиной, Рили.

Он издал смешок:

— Посмотрим, что скажет Михей. Тебе ведь ясно, что я догадался — ты что-то задумала?

— Не понимаю, о чем ты.

— Обидно, что ты мне не доверяешь.

Я ткнула его в плечо, пройдя мимо:

— Как аукнется, так и откликнется.

 

Глава 11

Каллум

— Ты псих, чувак.

Я крякнул, заколотив в землю последний деревянный кругляш для палатки, и выпрямился. Передо мной стоял Айзек. Я сощурился, чтобы свет заходящего солнца не бил в глаза, и посмотрел на рибутов, которые таскали воду в палатку с провиантом. Мы находились в дальнем конце резервации — на достаточном расстоянии от посторонних ушей, но я все равно говорил тихо.

— Почему это я псих? — спросил я, подавив секундную панику, когда перед глазами возник убитый мной человек. Разумеется, Айзек говорил о другом.

— Они держали тебя в тюрьме! — Айзек непонимающе уставился на меня, теребя в руках веревку. О палатке он, похоже, забыл и только смотрел на меня расширенными глазами.

Адди выразительно глянула на меня и заколотила колышек с другой стороны. Это я предложил прощупать здешнюю почву, чтобы понять настроения рибутов. Меня интересовало, все ли хотят убивать людей. Но мой план объединиться с ними против Михея застопорился на первом же испытуемом — на Айзеке.

— И хотели убить! — продолжил он, подступив ближе и понизив голос. — А в двадцать лет убили бы точно! И ты решил их спасать?

— Это работа КРВЧ. Я не могу винить в ее грехах всех людей. — Я склонил голову набок. — Ты знаешь, зачем это нужно КРВЧ? Убивать рибутов, когда им исполняется двадцать?

— Возможно, следят за приростом населения. Им ни к чему столько рибутов. Да еще наверняка выяснили, что в девятнадцать-двадцать лет рибуты становятся непослушными и позволяют себе дикие выходки — например, думают своей головой.

— Вот ужас-то.

— А ты все равно хочешь вернуться! — рассмеялся Айзек и опасливо оглянулся. — Наверно, не стоило говорить так громко. Ты небось не собираешься раскрывать свои планы.

— Ты серьезно хочешь истребить всех людей в городах? — прошептала Адди, подойдя ближе.

Айзек состроил гримасу:

— Ну, не то чтобы очень. Но у меня нет выбора. В этой войне я ставлю на Михея и не хочу быть дезертиром. Потом это аукнется.

— Но если мы соберем достаточно рибутов, чтобы помочь людям, если вытащим обитателей филиалов и убедим присоединиться к нам, у Михея не будет никаких шансов, — возразил я. — Он окажется в меньшинстве.

Айзек покачал головой и бросил веревку Адди.

— Послушай, я понимаю, что вы тут новенькие, но за такие разговоры вас вздернут.

— Вздернут? — в ужасе переспросила Адди.

— Ага. Мне повезло не испытать это на собственной шкуре вчера вечером. — Он отступил на шаг. — Но мог бы, окажись на вашем месте.

Он повернулся и чуть ли не бегом поспешил прочь.

— Скатертью дорога, — вздохнула Адди.

— Как по-твоему, что значит «вздернуть»?

— Я думаю, это значит, что Михей — скотина.

— Точно, — фыркнул я. — Это я уже выяснил. Как с остальными остинскими рибутами? Ты с кем-нибудь говорила?

— Да, мы с Бет разведали обстановочку. У многих остались семьи, и они не в восторге от плана Михея. Правда, в города, где правит КРВЧ, им тоже не хочется, но они готовы хотя бы помочь нам спасти рибутов из филиалов. Мы обсудили, не стащить ли перед уходом схемы, которые Михей держит у себя в палатке. Это уже кое-что.

Да, кое-что. Не так много, как я надеялся, но мы, по крайней мере, не нарвались на категоричный отказ.

Вдалеке мелькнула белокурая головка, я всмотрелся получше и увидел Рен, идущую вместе с Рили. Она то и дело оглядывалась, словно искала кого-то, а когда увидела меня, торопливо пошла в мою сторону, оставив своего спутника. Подойдя ко мне, она встала на цыпочки, как будто хотела поцеловать. Я удивился — после вчерашнего вечера это казалось странным. Она должна была чувствовать себя неловко рядом со мной, после того как высказала свое отношение к планам Михея и увидела мою реакцию, которую я тщетно пытался скрыть.

Впрочем, поцелуя не последовало. Она положила руку мне на грудь и шепнула в ухо:

— Если тебя позовут в Остин — соглашайся. И держись поспокойнее. Я думаю, ты сумеешь передать записку Тони или Десмонду.

Рен отстранилась и быстро улыбнулась, перед тем как уйти. Я хотел взять ее за руку и поблагодарить, но по ее лицу понял, что лучше не затягивать наш разговор. У большой палатки стоял Рили и наблюдал за нами.

— Что это было? — спросила Адди.

Я помотал головой:

— Ничего.

— Каллум!

Повернувшись, я увидел, что Рили машет мне.

— Иди сюда, ты нам нужен!

Я одарил улыбкой ничего не понимающую Адди и подбежал к нему. Взгляд, которым он встретил меня, был веселым и раздраженным одновременно. Что это могло означать, я не понял.

— Займись делом. Вылет через полчаса.

— Что? Куда? — Я решил прикинуться дурачком.

Рили закатил глаза:

— В Остин. Заберем у повстанцев топливо. Михей хочет, чтобы в полете ты научил его пользоваться навигационной системой.

— Хорошо.

— Встречаемся здесь. Я возьму для тебя оружие.

Я кивнул и пошел к палатке, отведенной под школу. Там сидел один рибут, которому, наверное, стукнуло уже лет сорок, если не больше. Кроме него, рибутов старшего поколения я в лагере не видел. А этот почти безвылазно торчал в «школе». Его можно было понять. Должно быть, паршиво чувствовать себя единственным стариком среди молодых.

— Можно взять бумагу и карандаш? — спросил я.

Он указал на шкаф:

— Бери. Только не много.

Я взял один лист и карандаш и, поблагодарив, торопливо вышел.

Когда я прибежал в нашу палатку, Рен в ней не было. Я плюхнулся на землю и наспех нацарапал записку Тони. Пугать я никого не хотел, но повторенные дважды слова «не паникуйте» могли произвести обратный эффект.

Полог палатки дрогнул, когда я уже прятал сложенную записку в карман. На пороге появилась Рен.

— Салют, — сказал я, улыбаясь. — Как раз собирался тебя искать. Мы летим в Остин.

— Сейчас? — удивленно моргнула она, входя и усаживаясь на матрац.

— Ага. Спасибо, что застолбила мне место. Это толковая мысль.

Улыбка чуть тронула ее губы.

— Всегда пожалуйста.

— Ты сказала Рили, зачем это нужно?

— Нет. Он знает, что мы что-то задумали, но я не стала рисковать. Он не то чтобы горой за Михея, но все-таки многим рибутам наша затея не понравится.

— Ты так думаешь? — вскинул я брови.

— Мы ведь, получается, теперь за людей.

— Мы? — спросил я. — Значит, ты не против отправиться в города к ним на помощь?

Она поджала губы и уставилась в стену:

— Если ты пойдешь, то и я пойду, наверное.

Особого восторга в ее голосе я не услышал.

— Ты правда совсем не хочешь им помочь? — с досадой спросил я.

Это прозвучало жестче, чем я хотел. А может, я действительно осуждал ее.

Она со вздохом подтянула колени к груди:

— Ты был прав насчет того, чтобы предупредить Тони и Десмонда. Они помогли нам, и надо отплатить добром за добро. Но — нет. Я не горю желанием помогать людям, которые меня ненавидят.

— Нас ненавидят не все. Ты слишком плохо думаешь о людях.

Мой гнев начал просачиваться наружу, и я сжал кулаки. Да, она по-настоящему этого хотела. Уничтожить людей и защитить Михея.

— А ты — слишком хорошо! Недели не прошло с тех пор, как нас едва не растерзала толпа! А твои родители… — Рен вдруг осеклась.

— Не надо напоминать мне о родителях, — напряженно отозвался я. — У меня отличная память.

— Это я знаю. — Она смотрела в землю. — Вот и не понимаю, с чего ты так рвешься им помогать.

— А я не понимаю, как ты можешь поворачиваться спиной, когда есть возможность помочь. Не только людям, но и рибутам. Ты вычистила остинский филиал с помощью одного-единственного рибута. Одного, Рен! Ты представляешь, что можно сделать с сотней?

Она нахмурилась и не ответила.

— Они там умирают, а тебе наплевать? — Мне становилось все труднее говорить ровно. — Посмотри, что они сделали со мной. С Эвер. Мы можем положить этому конец.

Я сразу пожалел, что упомянул Эвер, — она взглянула так, словно я ее ударил. Наверно, я сделал это потому, что она припомнила моих родителей.

— Я не обязана спасать всех подряд.

— А кто же тогда?

— Это тебе позарез нужно всех выручить! Вот и займись. — Она сказала это почти шепотом, но была в ярости.

— Я хочу, чтобы мне помогала ты. Я хочу, чтобы ты захотела помочь.

После этих слов Рен подняла глаза и смотрела на меня так долго, что мне стало не по себе. Наконец она спокойно проговорила:

— Нет. Я не хочу помогать. — Она встряхнула головой и скрестила на груди руки. — Может быть, тебе лучше увидеть меня такой, какая я есть, а не такой, как тебе хочется.

Я моргнул, застигнутый врасплох.

— Возможно, такая, какая есть, я тебе не нравлюсь, — повела она плечами. — Не могу тебя упрекнуть.

— Что ты говоришь? Опомнись! — Я хотел взять ее за руку, но она отстранилась и встала. — Конечно же, ты нравишься мне.

— Почему? — Она посмотрела мне в глаза. — Почему ты так горюешь об убийстве одного человека, но тебе совершенно наплевать на то, что я убила десятки? Почему тебя не волнует отсутствие у меня угрызений совести? И то, что я пять лет послушно выполняла все приказы КРВЧ? Я делала вещи, о которых даже не рассказывала тебе, а ты взбунтовался за считаные недели, проведенные здесь. Почему меня это устраивало, а тебя — нет?

— Я… я не… — Нужных слов так и не нашлось.

— Пораскинь мозгами, — мягко предложила она.

Я не хотел об этом думать. Хотел просто обнять ее и сказать, что она мне очень нравится, а на все остальное мне плевать.

Только вот было ли мне действительно плевать?

Пригнувшись, она вышла из палатки, я не стал ее удерживать. Так и сидел на земле, пытаясь переварить этот разговор.

Я знал, что Рен убила столько людей, что мне было даже страшно подсчитывать. Некоторых она убила на моих глазах, чтобы спасти меня, и я не винил ее за это. Это была самооборона. Она не хотела никого убивать.

Как и я. Однако убил. И если судить ее за то, что она была вынуждена сделать, то не начать ли с себя?

«Мир не черно-белый, Каллум». Ее вчерашние слова вдруг стали понятнее мне. Я никогда не видел столько полутонов, сколько видела Рен, но, возможно, смог бы понять, почему она ставила себя на одну доску с Михеем. Почему не видела разницы между его убийствами и своими.

А может, ее и не было, этой разницы. Может, все мы были одинаковыми — Михей, Рен и я. Все мы убивали. Держу пари, что люди, взгляни они на нас троих, не нашли бы особых различий.

Невесело вздохнув, я вышел из палатки. Меня потряхивало. Я постарался не думать о том, какими глазами люди смотрят на рибутов, так как иногда все еще чувствовал себя человеком. Но одна мысль все же не давала мне покоя. Может, Рен права и они действительно не хотят нашей помощи.

 

Глава 12

Рен

Не вовремя я сунулась к Каллуму со своими вопросами. Да и вообще надо забыть о них раз и навсегда, думала я уже после, когда сидела в палатке одна, слушая звяканье мисок, возвещавшее о начале обеда.

Хотя рано или поздно мы все равно пришли бы к тому же. Как я могла ему нравиться, если все, что я сделала, приводило его в ужас. Пусть лучше задумается об этом сейчас.

Вот только до чего он может додуматься? Вот что страшно.

Со стороны костра донесся смех, и я неохотно отвела полог палатки. Мне не хотелось ни с кем общаться, но я пропустила завтрак, и голод настойчиво давал о себе знать.

Невдалеке от стола с едой я увидела две отчаянно жестикулировавшие фигуры.

— То, что я не считаю родного отца плохим человеком, еще не значит… — заорала Адди, но Кайл перебил ее:

— Твои человеколюбивые разглагольствования добром не кончатся — мигом скрутят!

— Что значит «скрутят», черт побери? — досадливо отозвалась она. — Вы все тут…

— Сбавь обороты! — Я схватила ее за руку, пока она не сказала лишнего, что могли донести Михею. Мне тоже был непонятен смысл этого «скрутят», но я догадывалась, что ничего хорошего это не предвещало. Рибуты с тревогой смотрели на нас, и я вспомнила испуганный взгляд девушки, когда я взбунтовалась против Михея. Он явно практиковал какие-то суровые наказания.

— Приструни своего рибута, — бросил мне Кайл. Его широкая грудь так и ходила ходуном.

Мало мне было переживаний из-за Каллума, так еще и это.

— Извини, я не знала, что имею право приструнить Адди, — вспылила я.

Та фыркнула и поспешно прикрыла рот, когда Кайл яростно уставился на меня. Вокруг все притихли, и он, помедлив еще секунду, зашагал прочь.

— Это было бесподобно, — сказала Адди.

— С тобой одни хлопоты.

Она рассмеялась, последовав за мной к обеденному столу.

— С чего вдруг?

— По-моему, тебе надо лучше скрывать свое человеколюбие. Не говоря уже о том, что Джулс следит за тобой с тех пор, как ты взбрыкнула из-за противозачаточного чипа.

— А что мне делать, если эта курица спятила?

Я раздраженно глянула на нее, и Адди вздохнула:

— Ладно, извини. Я буду сдерживаться. — Она ухмыльнулась, глядя, как я накладываю себе мяса. — Смотри, как ловко ты меня приструнила.

Будь у меня не так тяжело на душе, я бы точно рассмеялась.

Адди обеспокоенно всмотрелась в мое лицо:

— Все нормально?

— Вполне.

Я понурила голову и направилась к свободному пятачку. Адди села рядом, и несколько расположившихся справа рибутов посмотрели на нас. Там были Айзек и новенькая. Ее темные волосы были стянуты сзади, а вид был такой, будто она не спала двое суток. Перехватив мой взгляд, она чуть улыбнулась и кивнула. Я занялась едой, не зная, как это понять.

— Можно спросить, как ты относишься к помощи людям? — шепнула Адди.

— Скорее, отрицательно, — глухо ответила я. — Но я за то, чтобы предупредить Тони и Десмонда. Вечером Каллум попробует это сделать.

— Круто. Я так и думала, что он сможет. — Она взглянула на меня. — Но ты ведь не сердишься? Мой папа рискнул жизнью, чтобы отправить нас в резервацию. И вот выясняется, что ею правит псих, который хочет, чтобы мы всех перебили и нарожали кучу детей. Это просто паскудство.

— Тебя, похоже, всерьез задела эта тема с детьми?

— Да просто снос крыши. Я вообще отказалась от секса, потому что боюсь, что они прокрались ночью и вынули чип без моего ведома.

Губы Адди тронула улыбка, и я рассмеялась:

— Это уже чересчур.

— Они совершенно рехнулись, с них станется. Ты проверяла свой? Михей не доставал тебя, чтобы вынула?

— Нет, — мотнула я головой. — Да мне и незачем.

— Это почему же?

— Я никогда…

Ее брови взметнулись.

— Никогда? Даже с Каллумом?

— Нет.

Я тронула рубашку в том месте, где она скрывала шрамы. С того дня, как мы прибыли в резервацию, я не раз подумывала о сексе с Каллумом. Вспоминала его слова о том, что обязательно должна снять майку, когда это произойдет, и что в этом нет ничего ужасного. В конце концов, это всего лишь рубцы.

К горлу внезапно подкатил комок, когда до меня дошло, что теперь, скорее всего, об этом можно вообще забыть.

— Почему? — спросила Адди.

— Ты же знаешь, что я… со странностями.

Она рассмеялась с такой готовностью, что мне стало еще тоскливее.

— Это точно! — Потом сразу посерьезнела. — А с Каллумом у тебя все в порядке?

— Все путем, — ответила я, впиваясь зубами в мясо и отводя от нее взгляд.

— Он от тебя без ума, — заметила она мягко, словно мои заверения ее ничуть не убедили. — Я иногда замечаю, как на него глазеют другие девчонки, а ему хоть бы что. Кроме тебя, никого не видит.

Я сморгнула подступавшие слезы и неловко закашлялась.

— Извини, — сказала Адди, сочувственно посмотрев на меня. — Это не мое дело.

Я доела мясо и бросила вилку. Мне хотелось тут же встать и сбежать в палатку, но я так давно ни с кем не разговаривала по душам, что желание иметь рядом собеседника оказалось сильнее. Пока не погибла Эвер, я даже не осознавала, что именно поэтому меня так тянуло к ней.

— Вы с Михеем долго пробыли вдвоем, — тихо сказала Адди.

— Наверно, да.

— Он поделился своими планами?

— Не особенно. Он мне не доверяет. Меня от него жуть берет, и он это знает.

— Ага, — фыркнула Адди. — Мне бы твое терпение! Я бы ему все выложила, что про него думаю. — Она показала на что-то позади меня. — Но в свою палатку-то он тебя пускает. А свои расчеты наверняка хранит там же? И схемы всех филиалов?

Я неуверенно кивнула:

— По его словам — да.

— А ты можешь их выкрасть? К примеру, когда мы соберемся свалить? Они ведь могут пригодиться.

Я снова взяла вилку и принялась гонять по тарелке остатки пищи.

— Может быть, — негромко проговорила я. Мне не хотелось обсуждать ни планы Михея насчет истребления людей, ни свою роль в предотвращении этого. Мысли сразу переключались на Каллума.

Адди разочарованно вздохнула, и я снова почувствовала себя виноватой.

Жар огня перекрыла чья-то тень. Я подняла глаза и увидела стоящего перед нами Айзека. Он нервно потирал руки, потом кашлянул и наконец опустился на колени.

— До нас тут дошло, — Айзек мотнул головой в сторону рибутов, с которыми до этого сидел, — что после того, как мы перебьем всех людей, у нас появится толпа новых рибутов.

Я моргнула, не вполне понимая, к чему он клонит.

— Они очнутся так же, как мы: родные мертвы, а кучка отморозков набивается в лучшие друзья, — прошептал он.

Я чуть не рассмеялась, но лицо Айзека было серьезно. Мы с Адди переглянулись; в ее глазах зажглась надежда.

Айзек слегка наклонился ко мне:

— И если остинские рибуты хотят этому помешать, то мы с вами.

 

Глава 13

Каллум

Когда мы подлетели к Остину, челнок пошел на снижение, и Михей приказал выключить огни, чтобы нас не заметили. Я сидел в задней части салона рядом с Рили, Михей и Джулс тихо переговаривались в кабине пилота.

Я откинул голову на металлическую стену и закрыл глаза.

«Почему ты так горюешь об убийстве одного человека, но тебе совершенно наплевать на то, что я убила десятки?»

Слова Рен никак не отпускали меня.

«Почему тебя не волнует отсутствие у меня угрызений совести?» Я всегда считал, что в глубине души ей было совестно. Может, она просто не осознавала этого?

«Может быть, тебе лучше увидеть меня такой, какая я есть, а не такой, как тебе хочется».

Я запустил пальцы в волосы. Да, Рен действительно нравилась мне такая, какая есть, но правдой было и то, что я надеялся на перемены, которые произойдут в ней со временем и без вмешательства КРВЧ. Мне казалось, что она будет живее интересоваться другими людьми и с радостью применит приобретенное в КРВЧ мастерство, чтобы помогать, а не убивать.

Я посмотрел на сидевшего рядом Рили, и меня впервые осенило, что он мог знать Рен лучше меня. Они были знакомы несколько лет, с начала ее ученичества.

Рили заметил мой взгляд и недоумевающе покосился в мою сторону.

— Какой была Рен, когда попала в филиал? — спросил я негромко.

— Крохотной. Тихой. — Он помедлил, размышляя. — Запуганной.

— Запуганной? — недоверчиво повторил я.

— До смерти, — подтвердил он со смешком. — Номер был высокий, и все с ней носились, а она была совсем мала. И ее настолько потрясла собственная смерть, что она тряслась от каждого громкого звука. Вечно пряталась по углам и под столами.

Я растерялся. Поверить в такое было почти невозможно. Даже двенадцатилетней девочкой я не мог представить Рен ныряющей под стол от страха.

— Я чуть не отказался от нее, — продолжил Рили. — Мне хотелось взять самый большой номер, но я опасался, что не смогу обходиться с ней достаточно круто. Я жалел ее.

— В голове не укладывается, — проговорил я тихо, опустив глаза.

— Да брось, — сказал Рили. — Ты же был там.

— Да, но мне семнадцать. И я не был тренером — просто делал все, что велела Рен.

Я и сейчас делал все, что она велела. Буквально ждал, что вот сейчас она решится спасать людей и в точности объяснит мне, как поступать.

Но она была права. Это я хотел их спасти, я нуждался в этом — мне и нести эту ношу. В противном случае все кончится тем, что мы отправимся вслед за Михеем в города и перебьем все живое. Вина за это ляжет не на Рен, а на меня.

Я снова переключил внимание на Рили и нахмурился:

— Зачем же ты в нее, такую испуганную, палил?

На его лице мелькнуло раздражение.

— Именно поэтому. Чувак, она бы и полгода не протянула, не отбей я у нее страх перед пушками. КРВЧ не давала Рен поблажек из-за того, что ей было двенадцать. Я тоже не мог. — Он пожал плечами. — Ты бы хотел накосячить с подготовкой малолетки, чтобы она погибла? Я не мог… — Рили встряхнул головой и прочистил горло. — Просто не вынес бы.

Я со вздохом откинулся на сиденье. Теперь уже я чувствовал себя скотом. После такого объяснения мне было впору благодарить его, а не проклинать.

— Она стала совершенно другой, — снова заговорил Рили. — Та Рен, которую я знал, никогда не подалась бы в бега.

— Думаешь?

— Ни за что. Ей нравилось там. Она не просто смирилась — ей нравилось. — Он покачал головой. — Насколько я выяснил, в человеческой жизни ей пришлось несладко. После такого КРВЧ и впрямь была лучше.

Рен мало рассказывала мне о своей человеческой жизни. Правда, кое-какие подробности вытянуть все же удалось. Рили был прав: ей здорово досталось.

Он прислонился к стене и закрыл глаза.

— Что-то она в тебе такое разглядела, раз решила уйти. — Он приоткрыл один глаз. — Только не понимаю что.

Я глухо рассмеялся. Порой я забывал, что Рен считала корпорацию своим домом, а сейчас вдруг понял, что она ни разу не воспользовалась этим доводом против меня. А ведь легко могла бы напомнить, что спасла меня, и не раз, и что я у нее в долгу. Так оно и было.

Челнок коснулся земли, и я попытался отвлечься от грустных мыслей. Нужно было сосредоточиться перед тем, что мне предстояло. Когда смолк двигатель, я отстегнул ремень и встал. На каждом боку у меня висело по пистолету, но я единственный из всех не расчехлил оружие, когда мы покинули борт.

Мы находились примерно в двух милях от Остина — в том же лесу, где мы с Рен скрывались по дороге из Розы. Выстроившись, наш небольшой отряд в молчании направился к городу. Михей и Джулс шагали впереди, за ними — Рили. Он то и дело вскидывал ствол, зорко оглядываясь по сторонам. Как и Рен, он каждую секунду был начеку и силой своей поразительной интуиции улавливал вещи, которых я не видел и не слышал. Странно, что такие чуткие люди не умели сопереживать чувствам других.

Когда на горизонте показался Остин, я уставился в землю. Вспомнил, как разволновался в прошлый раз. Как надеялся увидеть родителей, которые могли и не знать о моей Перезагрузке. Сначала я боялся их напугать, но все же верил, что они преодолеют страх, обнимут меня и будут умолять не ходить в резервацию, а остаться с ними.

Может быть, если я помогу людям избавиться от Михея и КРВЧ, мне удастся поселиться в каком-нибудь другом городе. В Нью-Далласе, например, или еще можно отправиться с Рен в мертвый штат. Окрестности Остина меня больше не привлекали.

Мы подошли ближе, и я различил вкрадчивое гудение электрифицированного забора. Я сразу узнал это место и без труда нашел прикрытый листьями туннель, построенный повстанцами для тайных переходов из Остина и обратно.

— Ждем здесь, — сказал Рили, указав на входное отверстие. — Они скоро прибудут.

Никто не сел, не расслабился, не опустил ствол, и я неловко переминался с ноги на ногу. Записка тяжким грузом лежала в кармане; я осторожно вынул ее и зажал в кулаке не разворачивая.

Позади раздался шорох. Я вздрогнул, резко повернулся и взялся за пистолет. Другие сделали то же самое. Рили встал рядом со мной, прислушиваясь к шелестевшим в тишине шагам.

Из-за деревьев показалась чья-то голова. Я задержал дыхание, но уже в следующую секунду на свет выступил Тони. Увидев меня, он расплылся в улыбке. Высокий и крепкий, с легкой проседью в темных волосах, он держал в каждой руке по большой топливной канистре и был, казалось, искренне рад нас видеть. Первым опустил оружие Рили, за ним — Джулс, потом и Михей.

— Господи, Тони! — выдохнул Рили. — Ты нас до смерти напугал.

— Виноват, — осклабился Тони. — Сегодня нам не понадобился туннель.

Позади него возник Десмонд, тоже с канистрами. Из-за действия уколов мои воспоминания о повстанцах по-прежнему были смутными, но я помнил, что он тогда смотрел на меня иначе, чем Тони. Тони относился ко мне так, словно я по-прежнему оставался семнадцатилетним человеком, а не рибутом.

— О, класс, — сухо произнес Десмонд. — Прихватили того, что хотел нас сожрать.

— Извини, — поморщился я.

Михей хохотнул и сунул пистолет за пояс. Потом обменялся с Тони рукопожатием, и я едва не скривился от его фальшивой улыбочки, адресованной человеку.

— Почему вы не воспользовались туннелем? — подозрительно спросила Джулс.

Тони вновь просиял. Он был чем-то чрезвычайно доволен, и мне стало тошно от надобности испортить ему настроение. Я крепче стиснул письмо.

— Охрана ограждения теперь укомплектована только наполовину, — ответил он, кивая на забор. — У КРВЧ уходит масса времени, чтобы контролировать население Остина. Там полно офицеров.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, быстро взглянув на очертания города.

— В филиале по-прежнему бардак, — сказал Тони. — Его еще не открыли, а стало быть, нет и рибутов. Они хотят ввезти сколько-то из Розы и Нью-Далласа, но там их останется слишком мало, а это рискованно. У них даже людей не хватает. Многие офицеры с той ночи поувольнялись. Они думают, что Сто семьдесят восемь вернется, и не хотят с ней связываться.

Я вскинул брови. Мне-то казалось, что освобождение остинских рибутов нанесет КРВЧ лишь временный ущерб. Я думал, что не пройдет и суток, как они пополнят состав.

— В Остине нет рибутов? — спросил Рили. — Вообще?

Тони сделал из пальцев нолик:

— Ни одного. Жители трущоб перебираются через стену в район рико. На комендантский час всем плевать. Мы захватили пропасть оружия, вооружили полгорода. — Он повернулся к Михею. — По-моему, час настал.

Михей почесал подбородок:

— Может быть, ты и прав.

— КРВЧ пришлось прикрыть Остин офицерами из других филиалов, — возбужденно подхватил Тони. — Сейчас они намного слабее! Рен уже удалось это сделать практически без поддержки, и с ней вы запросто разгромите все четыре.

На лице Михея появилось раздражение, и я поджал губы, пряча усмешку. Мне доставило удовольствие видеть, как его бесит утверждение, что Рен лучший рибут. Во многих отношениях, если на то пошло.

Михей снова расплылся в улыбке, и я вдруг понял, чем он понравился Рен. У него был второй по величине номер, я о других таких и не слышал. Он обладал теми же навыками и такой же стальной выдержкой. Я пожалел, что Рен не пошла с нами, — я сжал бы ей руку и сказал, насколько она лучше его.

— Думаю, это вопрос дней, — произнес Михей. — Все уже готовы, а топлива — спасибо вам, ребята, — хватит, чтобы перевезти сюда всех.

Я поморщился, Десмонд заметил это и чуть нахмурился. Хорошо, что не придется сообщать дурные новости ему лично — того и гляди застрелит.

— Завтра я выйду на связь и передам наше решение, — сказал Михей. — Скорее всего, мы выступим послезавтра. Сначала ударим по Розе, а потом сразу по трем остальным, чтобы не ослаблять напор.

— Вот это, я понимаю, план! — обрадовался Тони, неистово тряся его руку.

Рили и Джулс взяли канистры с топливом и тронулись в обратный путь. Я быстро шагнул назад, когда Тони собрался уйти.

— Э… я спасибо хотел сказать. — Я протянул руку с впечатанным в ладонь письмом. — За то, что помогли Рен добыть для меня антидот.

— На здоровье, сынок, — молвил Тони, отвечая на рукопожатие. Его взгляд метнулся вниз, когда он нащупал бумагу, а когда снова поднял глаза, ажиотажа в них поубавилось.

Я как можно спокойнее опустил руку, и он быстро сунул свою в карман. Письмо благополучно перешло к нему.

— Надеюсь, что когда-нибудь сумею отблагодарить, — сказал я тихо.

Он кивнул; я повернулся и увидел Михея, смотревшего на меня с непроницаемым лицом. Наши взгляды встретились, и меня пробрала нервная дрожь.

— Бери, — произнес Рили, подтолкнув ко мне канистру. Я быстро схватил ее и постарался зашагать с ним в ногу.

Михей забрал одну канистру у Джулс. По его лицу растеклась улыбка.

— Наконец-то время пришло!

 

Глава 14

Рен

Я оглянулась на рокот челнока, испытав колоссальное облегчение. Уже близился рассвет, а я так и не сомкнула глаз после стычки с Каллумом. Умом я понимала, что он хорошо подготовлен и вполне способен постоять за себя, но все же проклинала себя за то, что не полетела с ним и не подстраховала.

Пару минут спустя он отдернул полог палатки и удивленно уставился на меня.

— Привет, — мягко сказал он, пролезая внутрь. — Не спишь?

— Не спалось. Все прошло нормально?

Он кивнул и сел рядом.

— Отлично. Я передал записку Тони.

С секунду Каллум изучал меня, и, глядя на его серьезное лицо, я уже готовилась к худшему.

Потом он завел руку под мои волосы, другой рукой взял меня за подбородок и нежно поцеловал в губы. От удивления я задержала дыхание.

— Я подумал, что это, наверное, несправедливо с моей стороны — указывать тебе, какие испытывать чувства, — тихо сказал он.

Я положила руку ему на грудь и начала нервно теребить ткань его рубашки. Нужные слова никак не приходили, и я просто молчала. Может, и несправедливо.

— А нравишься ты мне, потому что ты клевая, сильная и не похожа на всех, и…

— Остановись, — сказала я, заливаясь краской.

— Ты же сама говорила, что не можешь нравиться мне такой, какая ты есть, — рассмеялся он. — Вот я и перечисляю все, что люблю…

— Я знаю. Уже раскаиваюсь.

Каллум хмыкнул, нежно взял меня за подбородок и чуть запрокинул лицо.

— Ну и славно.

Он поцеловал меня в щеку и отстранился, чтобы посмотреть в глаза.

— Меня не волнуют твои убийства — ты ведь совершала их, потому что иначе было нельзя, — сказал он. — И пришла в ужас, когда тебе предложили убивать ни в чем не повинных людей. Ты плохо себя знаешь и мало ценишь. Сегодня я наблюдал за Михеем и думал, могла бы ты стать такой, как он. И вот мой ответ: не могла. — Он отвел мои волосы с лица. — Никогда. Ты совсем другая.

Сглотнув предательский комок в горле, я хотела спросить, уверен ли он в своих словах, но он приник ко мне губами, обнял за шею и прижался всем телом.

— Прости, — проговорила я, с трудом отрываясь от его губ. — Ты ведь знаешь, что я останусь и помогу тебе? Я понимаю, как это важно для тебя.

Это не было важно для меня, и я ощущала, что напряженность между нами еще не исчезла. Но если он сказал правду и не собирался указывать мне, что и как чувствовать, то в этом, возможно, не было большой беды.

— Знаю, — ответил Каллум. — И спасибо за это.

Он снова поцеловал меня, теперь уже более пылко, и крепче прижался ко мне всем телом, а я стала перебирать его темные волосы. Мы и прежде позволяли себе нежные объятия, но в ту ночь все было иначе. Мое сердце колотилось как сумасшедшее, а в груди разливалось невероятно теплое чувство покоя и едва уловимой грусти.

Его пальцы бережно провели по моей щеке, потом скользнули к шее, и я не напряглась, как случалось обычно, когда он добирался до ворота рубашки. Но ни рубашки, ни моей обезображенной груди, которую она скрывала, он не коснулся, потому что всегда ждал моего разрешения, и я знала это. Он лишь обнял меня одной рукой и притянул к себе.

Я уткнулась ему в шею и медленно выдохнула, закрывая глаза и растворяясь в его объятиях.

Когда я проснулась, Каллум еще спал. Это бывало так редко, что я не посмела шевельнуться, боясь его разбудить. В щели палатки лился яркий солнечный свет, и я испугалась, что мы проспали чуть ли не до полудня.

Спустя полчаса Каллум заворочался и, не открывая глаз, начал ощупью искать меня рядом, как делал каждое утро.

— Как хорошо, что ты здесь, — сонно шепнул он мне в ухо.

— Где же мне еще быть? — рассмеялась я.

Он положил ладонь мне на спину, и я почувствовала, как меня бросило в дрожь.

— Нигде. Просто я хочу, чтобы ты знала. Мне всегда хорошо, когда ты рядом.

Я не смогла сдержать улыбку и нагнулась, чтобы поцеловать его.

Вдруг снаружи раздались громкие крики и топот ног. Я резко села. Сразу стало ясно: случилось что-то страшное. В этих криках отчетливо слышалась паника.

Не мешкая, я выбралась из палатки и обулась, Каллум выскочил следом. Толпа рибутов бежала к чаше для костра; мимо нас промчалась разъяренная Бет.

— Что случилось? — крикнула я, перейдя на бег.

— Адди! — бросила она через плечо.

Внутри меня все оборвалось, я мигом вспомнила день гибели Эвер. Все было точно так же: паника, беготня, а когда я подоспела на место, было уже поздно.

Я рванула вперед, обогнала остальных и обогнула палатки.

И — остановилась как вкопанная.

Да, это была Адди. Подвешенная посреди лагеря. Запястья были примотаны веревкой к деревянному столбу, ноги не касались земли. Рубашка была вся в крови, голова упала на грудь. Вокруг нее толпились угрюмые рибуты, в основном местные. Но никто и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей.

Перед Адди стоял Михей, рядом — Джулс с длинной палкой в руке.

В ушах у меня стучало. Неужели мертва?

Голова Адди чуть дернулась, и у меня от неимоверного облегчения подкосились ноги.

— Что за…

Я обернулась и увидела, что Бет со сжатыми кулаками рванулась к Михею.

— Назад! — Михей со свирепым лицом заступил ей дорогу. Бет сразу остановилась, и он пригвоздил ее взглядом, указав на толпу. — Назад, тебе сказано!

Пару секунд она буравила его глазами, потом отошла на шаг и что-то глухо пробормотала стоявшим рядом. Ее слова немедленно передали по цепочке, и рибуты приняли боевую стойку. Вперед выступили даже несколько жителей резервации, их гневные лица были напряжены.

— Пусть все видят раны! — гаркнул Михей, развернувшись к Адди лицом. Джулс кивнула и подняла дубину. Удар был такой силы, что я услышала хруст.

Меня захлестнула злость, и я начала пробиваться вперед, расталкивая толпу. Целых пять лет я послушно выполняла приказы и спокойно наблюдала, как калечили и убивали тех, кто мне нравился. Больше этому не бывать.

Увидев меня, Михей сузил глаза. Плечи его распрямились. Он был готов к драке.

Я остановилась прямо перед ним, чуть перевела дух и выпалила:

— Почему она здесь?

На Адди я не смотрела, потому что боялась слететь с катушек и оторвать ему башку.

— Я не потерплю разговоров о бунте и спасении людей, — невозмутимо ответил он. — Вербовка рибутов для помощи людям недопустима.

Я всмотрелась в толпу. Адди выдал кто-то из тех, кому она доверяла. Я нашла глазами Айзека, но на его лице был неподдельный ужас, а окружавшие его рибуты просто кипели от злости. Это точно не они.

Вновь повернувшись к Михею, я склонила голову набок:

— Не потерпишь разговоров? Неужели?

Он заиграл желваками:

— Да. Нет ничего хуже, чем предать своих же товарищей-рибутов. Я даже не уверен, что этого наказания достаточно. — Михей махнул рукой в сторону Адди.

Проклиная себя, я вспомнила наш с ней вчерашний разговор. Это я пропустила мимо ушей ее предложение выкрасть схемы филиалов. Это я не захотела помочь ей и Каллуму вступить в переговоры с рибутами, хотя отлично знала, что в случае разоблачения они рисковали навлечь на себя гнев Михея. Почему я ничем им не помогла? Трудно было, что ли? Когда мы только прибыли, остинские рибуты смотрели на меня с придыханием. С ними я могла бы упрочить свое положение здесь.

— Отвяжи ее, — спокойно проговорила я в полной тишине, нарушаемой лишь порывами ветра.

— Нет.

— Ты сказал что хотел. Отпусти ее.

Он подступил на шаг, и мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Я сказал: нет. Может, и тебя подвесить?

— Попытайся. Хотелось бы посмотреть, как у тебя это получится.

Краем глаза я заметила, что рибуты чуть выдвинулись вперед в знак поддержки. Меня. Михей тоже увидел это, и его лицо исказилось от гнева.

Он глянул через плечо:

— Врежь ей еще.

Не видя ничего от красного тумана в глазах, я бросилась на него и с размаху впечатала ладони ему в грудь. Он с воплем опрокинулся, и я подпрыгнула, когда он попытался схватить меня за ноги. Не давая ему подняться, я двинула ему коленом в челюсть, и он пошатнулся, сплевывая кровь.

Тогда я прыгнула, обхватила его за шею и пригнула к земле. Потом, не отпуская его голову, наклонилась и, чеканя каждое слово, громко сказала:

— Я снимаю ее. И попробуй только мне помешать. Сиди смирно, иначе окажешься на ее месте.

Я выпустила его шею и встала; Михей начал судорожно хватать ртом воздух. Направившись к Адди, я заметила боковым зрением, что взбудораженные рибуты потянулись за оружием. Я едва заметно качнула головой, и их пыл чуть поостыл.

Увидев меня, Джулс вскинула палку, но Михей взмахом руки остановил ее.

— Пусть снимает, — сказал он.

Чувствуя, как понемногу отпускает напряжение, я разжала кулаки, а когда оглянулась, то увидела, что Михей сидит на земле и утирает кровь, сочащуюся из разбитого рта. Его лицо было серьезным, но беззлобным, и это насторожило меня.

Я повернулась к Адди и вынула из кармана нож. Ее свежие раны еще не затянулись, и она с трудом приоткрыла глаза, когда я подошла ближе. Одно плечо явно было вывихнуто, рубашка на спине превратилась в лохмотья с запекшейся кровью. Висела она так уже давно, — скорее всего, сначала ее избили где-то подальше от посторонних глаз, а после выволокли на всеобщее обозрение. Запястья были красны: очевидно, раны, причиненные веревками, открывались заново, не успев затянуться. Их слишком туго перетянули, и кисти посинели от недостатка кровообращения.

Я подтащила стул, которым, вероятно, воспользовались мучители, чтобы подвесить Адди, обхватила ее за талию и перерезала веревку. Адди вздрогнула и резко втянула воздух, когда я высвободила одну руку. Перерезав вторую веревку, я поспешно схватила Адди за спину, чтобы не дать ей упасть.

— Спасибо, — шепнула она, уткнувшись в мое плечо и сотрясаясь от рыданий.

Сзади послышались шаги, я обернулась и увидела Каллума. На его лице застыли гнев и сострадание, но я заметила и еще кое-что. Гордость за меня. А такое бывало нечасто.

— Дай-ка мне, — сказал он, придерживая Адди за талию, и, когда я отпустила, взял ее на руки.

Спрыгнув со стула, я последовала за Каллумом в дальнюю часть резервации к палатке Адди. По дороге я оглянулась и увидела, что за нами идут рибуты с Бет во главе. Михей так и сидел на земле, провожая меня взглядом и уложив на колени руку. Он был в бешенстве, и его грудь тяжело вздымалась и опадала.

 

Глава 15

Каллум

Возле палатки, которую Адди делила с несколькими соседками, мы остановились, и я осторожно опустил девушку на землю. Затем отвел полог и подал руку, чтобы помочь ей войти, но она проигнорировала меня и знаком попросила Рен вправить ей плечо. Я скривился, когда та исполнила просьбу, но Адди не проронила ни звука.

Она лишь благодарно кивнула Рен и подтянула колени к груди. Раны на запястьях уже затягивались, но она начала плакать, уткнувшись в колени лбом.

— Вот, возьми. — Бет протянула Рен чистое влажное полотенце. Она взяла, потом, чуть помедлив, устроилась возле Адди и принялась стирать с ее рук кровь.

Часть рибутов стояли в стороне и о чем-то тихо переговаривались, другие быстро сновали между палатками, неся в руках одежду или провизию. Все говорило о том, что время нашей жизни в резервации подходило к концу.

Адди шмыгнула носом, и я, как единственный унтер-шестидесятый поблизости, уже приготовился сказать что-нибудь утешительное.

— Прости, — негромко проговорила Рен, стиснув окровавленное полотенце. — Я должна была…

Я захлопнул рот и удивленно вытаращился на нее. За что она извинялась? Да я чуть не лопнул от радости, когда она набросилась на Михея и освободила Адди.

Адди помотала головой, вытирая глаза:

— Нет, это я была дурой. Наболтала лишнего на радостях, когда Айзек сказал, что он с нами.

Сзади послышались шаги, я обернулся и увидел Рили.

— Что происходит? — встревоженно спросил он. — Михей поставил перед своей палаткой Джеффа и Кайла, остинские рибуты того и гляди взбунтуются.

— Бет, ты можешь пустить слух, что мы уходим? — спросил я и посмотрел на Рен в ожидании подтверждения. — Не важно куда — главное, сию же секунду.

Она согласно кивнула. Я даже не рассказал ей про Остин — о том, что настал идеальный момент для похода на город, чтобы выкурить оттуда КРВЧ.

Среди общей тишины оглушительно грянул выстрел, и я подскочил: откуда? Бет бросилась на шум, подняв облако пыли; Рен тоже вскочила, выхватывая из кармана нож.

Потом она помогла Адди встать и показала на палатку:

— Очухалась? Сможешь быстро собраться?

Адди кивнула и скрылась внутри.

Рен повернулась к Рили:

— Ты с нами или остаешься с Михеем?

— С вами, — без колебаний ответил он, и губы Рен тронула улыбка.

— Тогда придумай, как обойти Джеффа с Кайлом и разжиться оружием. — Рили тут же убежал, и она обратилась ко мне: — Куда пойдем?

А я-то уже собрался спросить ее о том же, хотя заранее знал ответ: куда угодно, только подальше от людей. И понять ее было легко. Я не имел права просить ее взять на себя ответственность и повести нас в бой, который ее ни капли не интересовал.

Я сделал глубокий вдох:

— У меня… есть одна мысль.

— Какая же?

— Раз Тони сказал, что в Остине не осталось рибутов, мы можем взять челнок и без большого труда сразиться с КРВЧ. А если и люди помогут…

Рен подняла брови, как будто усомнилась в этом.

— Я понимаю, что ты не хочешь возвращаться в города, но…

— Нет, почему же, мы полетим, — перебила она и решительно зашагала к нашей палатке.

Я растерянно заморгал и пустился ее догонять.

— Ты уверена? Потому что…

— Каллум, здесь ни у кого нет готового плана, — сказала она, бросив на меня веселый взгляд. — Только у тебя. Вперед! Приступай к выполнению. Я соберу вещи и помогу Рили с оружием.

Не помня себя от волнения, я радостно поцеловал ее.

— Жди меня, я мигом.

 

Глава 16

Рен

Едва я рассталась с Каллумом и шагнула в палатку, как сзади послышался шорох. На шею легла чья-то рука.

Затем раздался хруст.

И все онемело.

Мне чем-то закрыли глаза, я хотела закричать, и рот сразу же замотали тряпкой, обернув ее вокруг головы.

Я попыталась вырваться, но тело не слушалось.

Слабый свет, пробивавшийся сквозь повязку, внезапно померк; меня уткнули лицом в колени и затолкали во что-то матерчатое и тугое.

Это был мешок. Я не могла ни крикнуть, ни дышать. Воздуха не хватало, как бы я ни пыталась вдохнуть его носом. Мне стало по-настоящему страшно.

Все погрузилось во тьму.

— А рибут может задохнуться?

Я попробовала открыть глаза, но веки не двигались.

— Нет. — Это был голос Михея. — Проверено на себе, не сомневайся.

Я вдруг втянула воздух, и Михей усмехнулся.

— Видишь? — спросил он. — Она в полном порядке.

— Даже если бы сдохла, я бы горевать не стала, — ответила Джулс.

— Михей не убивает рибутов. Он предпочитает людей. — Это был голос Адди, и в нем сквозило презрение.

Мне стало понятно, где мы. Свист ветра, гул двигателя.

С большим трудом я все же открыла глаза. Так и есть. Мы были в челноке.

Михей и Джулс сидели на местах рибутов, держа на коленях стволы. Адди, связанная, лежала на полу напротив меня.

Я скосила глаза. Мои руки были плотно привязаны к туловищу, но кляп кто-то вынул.

Я снова посмотрела на Адди. Она старалась держаться спокойно, но я видела, как учащенно она дышит и как расширены ее глаза.

Каллум. Я изогнулась, пытаясь осмотреться. Его нигде не было. Только мы четверо и пилот в кабине.

— Я же говорил, что жизнь в резервации — это привилегия, — сказал Михей.

Мне удалось кое-как сесть и прислониться к стене.

— Мы уходим из твоей дурацкой резервации.

— Я так и понял. Тебе повезло, я помогу вам выбраться.

Я снова дернулась, но веревка держала крепко. Михей все продумал.

— Что с Каллумом? — спросила я, глядя ему в глаза.

Несмотря на все старания говорить твердо, голос чуть дрогнул.

Михей выгнул бровь:

— А разве ты его здесь видишь?

— Что ты с ним сделал?

— Ты хочешь спросить, не убил ли я его? — отозвался Михей, наклоняясь вперед и упираясь ладонями в бедра. — Как справедливо подметила твоя подружка, я не убиваю рибутов. Твой кавалер цел и невредим. С ним мы потолкуем, когда я вернусь.

Почему он не взял с собой Каллума? Ведь тот ясно дал понять, что находится на моей стороне, — с чего ему доверять?

Может быть, дело в том, что только я проявила открытое неповиновение? У Михея, похоже, имелся странный моральный кодекс, которого он строго придерживался. Возможно, Каллум еще не заслужил подобного наказания.

Я глубоко вздохнула и заставила себя поверить, что это именно так.

— Куда мы летим? — спросила я.

Михей откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

Другого ответа я не дождалась.

Летели мы долго. Слишком долго. Несколько часов. Если курс лежал на юг, то мы должны были достичь городов, а то и миновать их. Если на север, то я понятия не имела, где мы находились.

Стало страшно. Найти дорогу назад будет трудно. Если вообще возможно.

Наконец челнок замедлил ход. Михей подошел к пилоту и начал что-то тихо ему говорить. Вернувшись, он кивнул на Адди, Джулс тут же спрыгнула с сиденья и схватила ее за волосы.

Дернув за веревки, которыми были перетянуты мои руки, Михей поднял меня и развернул к себе. Внезапный порыв ветра, донесшийся сзади, швырнул мне волосы в лицо.

Я оглянулась на дверь челнока, где Джулс удерживала Адди в опасной близости к краю. Снаружи не было ничего, кроме синего неба. Земля, усеянная крошечными деревьями, виднелась далеко внизу.

Неужели нас выбросят за борт? Я попыталась выровнять дыхание, но страх уже сковывал душу.

Держа за ворот рубашки, Михей подтащил меня к краю.

— Передай от меня привет своим обожаемым людям, — сказала Джулс Адди, и ее лицо исказилось в безумной улыбке.

Я почувствовала чье-то прикосновение и поняла, что Адди ищет мою руку. Стиснув ее пальцы, я постаралась как можно спокойнее выдержать ее перепуганный взгляд, хотя и сомневалась, что утешу.

Михей подтянул меня к себе, наши глаза встретились.

— Башку не отбей, — прошипел он.

С этими словами он выпустил меня и толкнул в грудь.

Я вылетела из челнока вместе с Адди, по-прежнему крепко сжимая ее пальцы.

 

Глава 17

Каллум

Я заглянул в нашу палатку, там было пусто. Одежда и одеяла так и лежали в углу.

И ни следа Рен.

Выпрямившись, я прищурился на солнце и оглядел резервацию. Кайл и Джефф по-прежнему маячили перед палаткой Михея, но теперь к ним присоединилось еще около пятнадцати местных рибутов — в основном с номерами выше ста двадцати.

Многие же остинские рибуты торопливо шли к Бет, которая, подбоченясь, стояла возле чаши для костра. Похоже, они сбивались в своего рода отряд, их лица были напряжены от страха и тревожных предчувствий.

Рили был там же, в первых рядах. Увидев меня, он быстро подбежал. Он был на взводе и постоянно вертел головой, зорко оглядываясь вокруг.

— Где Рен? — спросил он.

— Не знаю. Пошла искать тебя.

— Я ее не видел. — Наши глаза встретились, и он чуть встревожился. — А как давно…

— Каллум!

Я резко обернулся и увидел Айзека во главе как минимум тридцати рибутов из резервации. С ними была новенькая, недавно погибшая от рук Михея, и почти все унтер-шестидесятые.

— Что происходит? — спросил Айзек.

— Мы уходим, — тихо ответил я. Рен сказала, что Айзек перешел на нашу сторону, но я все еще побаивался, что они восстанут против нас и присоединятся к рибутам возле палатки Михея. — Отправляемся в Остин.

— Прошу прощения — куда? — переспросил Рили, не веря ушам.

— В Остин, — повторил я, не сводя глаз с Айзека. — КРВЧ уже не в силах сдержать людей. Мы возьмем оружие и захватим город. — Я глянул на Рили. — У тебя еще осталось топливо для челноков?

— Да. — Он был по-прежнему ошеломлен.

— Заправим два челнока и полетим. — Сделав глубокий вдох, я посмотрел на толпу позади Айзека. Там было около тридцати рибутов, а у нас уже сотня остинских. Если навалимся дружно, то одолеем сто двадцатых, пусть даже вооруженных. — Вы поможете?

Айзек чуть помедлил.

— А рибуты смогут уйти, если захотят, когда мы окажемся в Остине? Или всем придется остаться и воевать?

— Можете делать, что хотите, — ответил я, надеясь, что они все-таки не бросят нас и решат остаться.

— Хорошо. Я с вами.

Я даже ошалел от столь стремительного решения.

— Серьезно?

— Ага. — Он мотнул головой в сторону своих. — За них не скажу, но я им все растолкую, а дальше пусть решают.

— Если хочешь помочь — присоединяйся к Бет и остинским рибутам, — улыбнулся я.

— Усек. У вас есть кому заправить челноки?

— Пока нет.

— Я займусь. — Он посмотрел на Рили. — Где горючее?

Тот жестом пригласил Айзека следовать за собой и направился к воротам, оглянувшись через плечо на меня.

— Сообщи, когда найдешь Рен, хорошо?

Я кивнул и зашагал к палатке Адди. Несколько рибутов настороженно глянули на меня, и я заметил ту самую девушку, что вечно расхаживала с младенцем, — окруженная подругами, она в отчаянной спешке собирала палатку. Решив, что они идут с нами, я замедлил шаг, но тут же наткнулся на ее яростный взгляд и попятился.

В палатке Адди я увидел юного рибута, который торопливо заталкивал вещи в мешок.

— Адди не видел? — спросил я.

— Нет. — Он поднял глаза. — С тех пор, как Сто семьдесят восемь ее спасла.

Начиная беспокоиться, я опустил полог палатки. Рен сказала, что идет помогать Рили, но тот ее не видел. Это было странно: Рен всегда держала слово.

Я пустился бежать. Отметился на каждой тропинке, спрашивая у всех, не видели ли они Рен или Адди. Тщетно.

К тому моменту, когда я устремился обратно к костру, дурные предчувствия уже не отпускали меня.

Возле чаши стояла Бет, рядом — Рили и Айзек, и у меня захватило дух при виде собравшейся за ними толпы. Там были все остинские рибуты и много местных — всего, наверное, сотни полторы. На такое единение я и не надеялся.

Кайл и Джефф с остальными сто двадцатыми упрямо стояли перед оружейной палаткой с пистолетами на изготовку. Хотя они усиленно старались казаться невозмутимыми, я заметил, что сквозь бесстрастные маски проступал страх. Они находились в меньшинстве, а Михея нигде не было видно.

Я снова повернулся к Рили и Айзеку и, увидев их угрюмые лица, уже не на шутку перепугался.

— Что случилось? — выпалил я, подбегая к ним.

— Михей и Джулс пропали. Никто их не видел. — Айзек со вздохом взъерошил волосы. — И челнока нет.

Цепенея от ужаса, я все же постарался говорить спокойно:

— Он их увез.

— Думаю, что да, — сказал Рили.

— Куда?

— Не знаю. — Рили сосредоточенно нахмурился, потом взмахом руки позвал меня за собой. — Идем. — Он посмотрел на Бет. — Продержишься минутку? Я дам сигнал.

Бет кивнула, и я поспешил за Рили. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. С Рен ничего не может случиться, твердил я себе. Она не из тех, кто попадает в беду.

— Держи. — Рили протянул мне пистолет. — У меня арсенала всего на десятерых, но этого должно хватить.

Я не стал спорить и взял оружие.

— Заряжен, — предупредил Рили. — Скоро может понадобиться. Похоже, дела плохи.

Молча кивнув, я сунул пистолет в карман. Если Михей похитил Рен, то дела были просто дрянь.

Мы остановились перед Кайлом, и я заметил, что на лбу у него выступили бусинки пота, и это на холодном ветру. Он крепче стиснул ружье и распрямил могучие плечи, бросив взгляд на большую группу рибутов, собравшуюся за нами.

Меня он проигнорировал и смотрел только на Рили. Тот обладал высшим номером и считался, наверное, своего рода начальством. Я подавил настойчивое желание схватить Кайла за горло и заставить выложить все.

— Одного челнока не хватает, — произнес Рили.

— Ага, — отозвался Кайл.

— Зачем он понадобился Михею и Джулс? — спокойно спросил Рили.

Кайл чуть поморщился.

— Михей вернется к вечеру, — выдавил он после паузы.

— После чего?

Кайл тупо уставился на нас.

— Сброс? — негромко спросил Рили.

Я быстро посмотрел на него. Что такое «сброс»?

— Да, — ответил Кайл и выпятил губу, насмешливо взглянув на меня. — Ведь типа этого и следовало ждать?

Рили запустил пальцы в волосы, лицо его было тревожно.

— Михей сбрасывал неугодных рибутов на территорию охотников за головами. Но это было давно. Я слышал, что народ занервничал.

— Что?! Где это?

Рили повернулся к Кайлу, и тот пожал плечами.

— Михей сказал, что поищет их с неба. Он точно не знал.

— Обычно они находятся неподалеку от Остина, — сказал Рили. — Оттуда прибывает большинство беглых рибутов.

— Ну да, — согласился Кайл. — А с учетом поведения остинских людей…

Наверное, у КРВЧ там было много таких охотников для разбирательства с пытавшимися бежать людьми.

Рили посмотрел на меня, но я все сверлил взглядом Кайла. Он знал, что Михей захватил Рен, и не остановил его.

Сощурив глаза, я шагнул вперед.

— И что же происходит, когда он сбрасывает рибутов на территорию охотников за головами? — спросил я размеренно.

— Охотники доставляют рибутов в КРВЧ, — ответил Кайл, выдерживая мой взгляд. — Но точно не скажу. Никто ни разу не вернулся.

Я сделал шажок назад. Сжал кулак. Размахнулся и ударил.

Кайл грохнулся оземь, и боль прострелила мне руку до самого плеча. В жизни не бил так крепко.

В считаные секунды он был уже на ногах, и я поднырнул под его кулак. Рен действовала в пять раз быстрее, и он промазал с таким запасом, что споткнулся. Я врезал ему в подбородок, и он снова упал.

Обернувшись, я увидел, что Рили едва скрывает удивление. Он махнул рукой, и я услышал топот сотни бегущих рибутов.

Переборов желание еще раз ударить Кайла, я сделал глубокий вдох и отделил панику от логики. Так всегда поступала Рен. Она бы действовала рассудительно. Хладнокровно.

Услышав, как рибуты остановились за моей спиной, я вытащил пистолет и навел его на Кайла, глядя ему прямо в глаза:

— Прочь с дороги, и не смей мне мешать.

 

Глава 18

Рен

Я не могла пошевелиться.

Боль пронзала все тело, а значит костей переломано немерено. Судя по тому, что я не могла двигаться, шейные или грудные позвонки тоже задеты. Краем глаза я заметила, что одна нога согнута под неестественным углом.

Солнце висело прямо передо мной, перевалив далеко за полдень. Здесь было теплее, чем в резервации, и я предположила, что Михей увез нас куда-то на юг. Или на запад?

Прогнав подступающий страх, я прищурилась и попыталась оглядеться и отыскать Адди. Я лежала на дороге среди щебенки и обломков асфальта. Справа стояло ничем не примечательное белое здание, слева — кирпичное, и оба они были выше всех строений, что я видела прежде. Значит, Михей сбросил нас в какой-то город?

— Адди! — крикнула я. — Адди!..

Ответом была тишина. Я сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Возможно, она упала слишком далеко и не слышала.

Боль стала невыносимой, что означало скорую регенерацию. Я со вздохом постаралась сосредоточиться на чем-то другом. На Каллуме. Адди. На том, чтобы разбить Михею лицо.

Внезапно я обрела способность двигать руками и завертелась, пытаясь сесть, так как все еще была стянута веревкой. Постепенно под напором веревка ослабла, я высвободила руки и вправила сломанную ногу.

То, что предстало моим глазам, не обрадовало меня. Я находилась посреди улицы, с обеих сторон, уходя вдаль, тянулись высокие здания вперемежку с деревьями. Но она была совершенно пустынна. Михей велел «передать привет моим обожаемым людям» — значит он точно знал, что здесь полно людей.

Но я не увидела никого. Я вообще не заметила признаков жизни.

Через минуту мне наконец удалось встать, и я стала вертеть головой в поисках Адди. Номер тридцать девять не позволял ей оправиться так же быстро. Я убедила себя, что она где-то лежит.

«Но не мертвая. Ни в коем случае не мертвая».

При мысли о возможной гибели Адди меня пронзил ужас. Нет. Только не это.

— Адди? — снова позвала я, поворачиваясь кругом.

Если она упала на крышу здания, то разглядит меня внизу. Я принялась размахивать руками, крутясь во все стороны. Вдруг в конце улицы блеснуло нечто похожее на челнок корпорации. В груди у меня екнуло, а рука сама потянулась за пистолетом.

Я прищурилась. Нет, цвет не тот. Все аппараты КРВЧ были черными, а этот — красный, и носовая часть безнадежно разбита.

Это был автомобиль. Но ведь после образования Техасской республики корпорация запретила все машины. Еще внимательнее я огляделась вокруг. Неужели мы в каком-то старом городе?

Неожиданно вдалеке показалась чья-то голова, и я чуть не рассмеялась от облегчения, когда Адди помахала мне рукой. Я добежала до угла кирпичного здания, упала на колени рядом с ней и быстро осмотрела ее тело. Адди была вся в грязи, запыленные черные брюки усеяны щепками, — должно быть, зацепилась в полете за дерево. Она бережно держала одну руку, вероятно сломанную; лицо было в крови, на щеке вздулась огромная шишка. Адди ткнула в нее пальцем и помотала головой.

— Сломала челюсть? — спросила я.

Она кивнула. Я издала короткий облегченный вздох, выпрямилась, уперла руки в бока и оглядела окрестности. Мне хотелось понять, в какой стороне…

К нам направлялся транспортировочный фургон корпорации.

На этот раз настоящий.

Он скатился с пригорка и стал приближаться, объезжая гигантские выбоины.

— Вставай! — Я схватила Адди за руку и рывком поставила на ноги. Она пошатнулась и поморщилась, когда перенесла нагрузку на одну ногу. Затем заметила машину и округлила глаза.

Таща ее за собой, я побежала вперед, к перекрестку. Там, на широком проспекте, я посмотрела в обе стороны, но не увидела ничего, кроме высоких зданий и нескольких бесхозных машин. Ничего не оставалось, как укрыться за каким-нибудь домом. Быстро проверив карманы, я поняла, что пистолет и нож Михей у меня забрал.

Мы свернули за угол, как только мчавшийся фургон вильнул вправо, надвигаясь на нас. Если экипаж выскочит, то, может быть, я и справлюсь. Разжиться бы у них оружием, и тогда…

Что-то впилось мне в шею, и я хватила ртом воздух. Адди издала похожий звук, когда игла вонзилась и в нее.

Фургон был уже рядом, боковая дверь распахнулась. Из нее высунулись двое вооруженных мужчин.

Адди взвизгнула, и я обернулась в тот самый миг, когда она рухнула. Веревка спутала ее ноги. Я едва увернулась от такой же, моргая и отгоняя мельтешившие в глазах искры. Чем нас напичкали?

Я выдернула из шеи иглу, отшвырнула ее, и тогда из фургона выпрыгнул человек, который тут же навел мне в лицо пистолет.

Мир покатился кувырком. Я схватилась за ствол и выдернула его так стремительно, что тот врезался ему в подбородок. Развернув пистолет, я выстрелила, не целясь. Мозг уже заволакивало туманом, и зрение помутилось.

Я лишь успела заметить, что Адди неподвижно лежит на земле, и уже в следующую секунду в меня что-то врезалось. О мостовую я ударилась с такой силой, что услыхала, как хрустнула рука. Кто-то схватил меня за горло, за оружие, и мир начал погружаться во тьму.

Откуда-то выплыло человеческое лицо, и я толкнула руку к животу противника, перенацелив ствол точно в грудь.

Его тело упало с глухим стуком. Затем наступила тишина. Мои веки против воли сомкнулись.

Первое, что я увидела, когда очнулась, был луч солнца, выглядывающий из-за дома. Туман в глазах еще не рассеялся, и мне пришлось несколько раз моргнуть. Уже в следующую секунду я почувствовала тяжесть, навалившуюся на ногу.

Руку пронзила боль, едва я попыталась приподняться на локтях, и быстрый осмотр показал, что она еще не срослась. Шея горела в месте укола, и я ошеломленно смотрела на солнце. Оно значительно опустилось. Значит, я пробыла в отключке не меньше часа.

Выяснилось, что ногу мою придавило трупом, и я кое-как высвободилась. Второй человек, тоже мертвый, лежал возле фургона, а в нескольких шагах от него я сразу заметила Адди. Ее нога была по-прежнему согнута под странным углом, но челюсть, похоже, зажила. Я толкнула Адди в плечо, но она не шелохнулась.

Перепрыгивая через выбоины, я добралась до машины КРВЧ и распахнула заднюю дверь. Водитель врезался прямо в здание и теперь, уже мертвый, лежал, навалившись на рулевое колесо. Больше людей внутри не было.

В салоне нашлась пара дробовиков. Повесив их на плечо, я направилась к покойникам. У каждого был нож и пистолет, так что я избавила их от того и другого.

Руку по-прежнему пекло. Я рассовала оружие по карманам, нахмурилась и потерла шею в том месте, куда вонзилась игла. Что там говорил Михей о препаратах, которыми их пичкала КРВЧ?

Я скривилась, припомнив, что он упомянул один, замедлявший регенерацию. Класс. И почему я не расспросила подробнее? Насколько замедлявшее, например. Почему не обсудила с ним другие препараты, которых мне следовало беречься?

«Потому что он псих, и мне не хотелось с ним якшаться».

Я раздосадованно вздохнула. Тоже мне оправдание.

Проведя ладонью по лицу, я снова взглянула на Адди. Кто ее знает, сколько она пробудет без чувств, я не могла просто сидеть рядом и ждать. В КРВЧ могли отслеживать фургон.

Уже в который раз я начала осматриваться вокруг, пытаясь найти хотя бы малейшую зацепку, чтобы понять, где мы находимся. На здании, куда врезался фургон, виднелась большая белая покосившаяся вывеска с единственными сохранившимися буквами «С» и «В». В верхней ее части стояла буква «П», в окружении целой палитры красок. Похоже, когда-то на ней висела гирлянда из лампочек — не представляю зачем, — но теперь почти все они были разбиты или исчезли.

На другой стороне улицы высилось броское трехэтажное здание с большими окнами и колоннами — красивее всех, что я видела в трущобах. Следующее было меньше, но все дома стояли впритык, словно люди старались использовать каждый клочок земли.

Еще на одном из домов мне удалось разглядеть черную вывеску с белыми буквами: «„Силуэт“: ресторан и бар».

Да, толку от этого было мало.

Я повернулась лицом на север, и у меня расширились глаза. А вот это уже кое-что!

Передо мной возвышался остинский Капитолий. Самый настоящий.

 

Глава 19

Каллум

«Прочь с дороги, и не смей мне мешать», — сказал я.

На секунду мои слова повисли в воздухе, но уже через мгновение Кайл шагнул вперед и навел мне в грудь пистолет.

— А если посмею?

Я бросился на него. Мы выстрелили одновременно, и мой левый бок пронзила боль. Рибуты с криками устремились в атаку, и сто двадцатые, охранявшие палатки, ответили им пальбой.

— Назад! — завопил кто-то. — Не заставляйте нас стрелять!

Кулак Кайла врезался мне в челюсть, и я упал. В воздухе снова засвистели пули, когда рибуты, наплевав на предостережения, ринулись вперед. Чувствуя, как в душе нарастает страх, я по-прежнему лежал на земле и вдруг поймал себя на мысли, что ищу глазами Рен, в надежде, что она поможет мне.

Я попытался встать, но Кайл с силой пнул меня в ребра, и я сдавленно застонал.

«Поднимайся и становись в стойку. Блокируй следующий удар», — прозвучал в голове голос Рен. И когда Кайл уже занес ногу для нового удара, я откатился от носка его башмака и вскочил на ноги.

Он прицелился в меня, и я вдруг сообразил, что в падении выронил свой пистолет. Пуля попала мне в плечо, но я все равно ему врезал, не обращая внимания на пронзившую меня острую боль.

«Обескуражь меня. Удиви».

Когда Кайл снова нажал на курок, я схватился за ствол его пистолета. Глядя, с какой силой я тяну оружие раненой рукой, он не смог скрыть удивления. Новая пуля вошла в еще не затянувшуюся рану, я скривился и рванул оружие с такой силой, что Кайл пошатнулся. Мне удалось отобрать пистолет, и я попытался врезать рукояткой по его лицу, но Кайл проворно увернулся.

«Чему я тебя учила? Быстрее».

Кайл потянулся за оружием, но я так внезапно ударил его лбом, что он ахнул, попятился, а я схватил его за ворот, смаргивая посыпавшиеся из глаз искры. Не останавливаясь, я нанес еще один удар, потом еще, пока он не рухнул на землю и не попытался отползти.

Я поймал его за ногу, потянул назад и оглянулся на голос. Это был Рили. Он швырнул мне наручники, они упали рядом в пыль. Я подобрал их и замкнул на запястьях Кайла. Тот сел и яростно взбрыкнул, но я толкнул его ногой в грудь, и он снова повалился.

Чей-то крик заставил меня оглянуться, и я успел увидеть, как рушится палатка. Опоры сложились, и по лагерю разлетелся треск.

— Шевелись! — Рили сунул ствол какой-то девице в лицо, и та нехотя, тяжело дыша, подняла руки.

— Михей тебя убьет, — буркнул Кайл, яростно глядя на меня с земли.

Я вскинул брови, оценивая зрелище. Сто двадцатые лежали ничком, большей частью в наручниках, а остинские рибуты держали их на мушке. Все говорило за то, что Михей по возвращении окажется в серьезном меньшинстве. Я сомневался, что у него будет возможность убить кого бы то ни было.

В лицо мне ударил резкий порыв ветра, и я снова невольно оглянулся в поисках Рен, словно ожидая инструкций и желая убедиться в ее целости и сохранности. Прерывисто втянув в себя воздух, я опустил взгляд на Кайла:

— Нет, если я убью его первый.

Челнок приземлился за воротами на закате.

Я крепче сжал пистолет и окинул взглядом окружавших меня рибутов. Были и потери, и я с тревогой смотрел, как Бет пересчитывает остинцев.

Кайл и все самые упертые сидели в нескольких футах от нас, закованные в наручники. Всего их было около двадцати — мы нарочно усадили их так, чтобы увидел Михей.

Остальные жители резервации раскололись на две группы: кто-то попрятался в палатки, кто-то спешно собирал вещи, стремясь убраться подальше от заварухи. Им не хотелось отправляться в города ни со мной, ни с Михеем. Часть перешла на нашу сторону.

— Двое погибших, — негромко сообщила Бет, теребя локон. Она встала рядом со мной и неотрывно смотрела на садившийся челнок.

Я поморщился и быстро огляделся. Вряд ли я знал их лично, но все равно чувствовал себя виноватым.

— Это лучше, чем я ожидал, — заметил Рили, тоже становясь рядом с другой стороны.

Дверь челнока распахнулась, и сердце мое забилось сильнее. Я все еще надеялся увидеть Рен. Она могла одолеть Михея, — а может быть, он сам передумал.

Вышел Михей, за ним — Джулс.

И больше никого.

Все во мне оборвалось.

Я медленно выдохнул. Только без паники. Разве выстоят против Рен несколько охотников за головами? Она небось уже вырубила всех и сейчас на полпути к Остину.

Отделившись от группы, я направился к Михею. Самодовольство на его лице проступило еще явственнее, когда наши взгляды встретились, но все же я уловил тень сомнения после того, как он оценил толпу рибутов и своих обездвиженных сообщников.

Я остановился перед ним:

— Где Рен? И Адди?

Михей начал закатывать рукава:

— Я же ясно объяснил: здесь существуют правила. Рен и Адди нарушили их, поэтому пришлось их наказать.

— Ты сбросил их на территорию охотников за головами.

Он улыбнулся, словно очень гордился собой. Словно уже победил. На миг я оцепенел и не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни о чем-либо думать.

Затем я медленно отступил на шаг. Пистолет вдруг отяжелел в руке, и мне пришлось сжать его крепче.

— На посадку! — скомандовал я через плечо.

И все внезапно пришло в движение: рибуты, галдя, устремились в челнок. Айзек промчался мимо меня с двумя канистрами топлива и немедленно начал заправлять судно. Несколько рибутов взяли его в кольцо, чтобы не сшибли другие.

— Стоять! — гаркнул Михей.

Никто и ухом не повел. Михей снова взглянул на Кайла и остальных связанных, и его лицо исказилось от ярости.

Он прыгнул на меня, но я так быстро увернулся, что он грохнулся на землю. Когда он вскочил, я поднял пистолет и щелкнул предохранителем.

Физиономия Михея превратилась в злую маску, глаза с ненавистью вперились в меня.

— Ну давай, — подзадоривал он меня, подступая на шаг, так что ствол едва не уперся ему в лоб. — Сделай милость. Докажи всем, что ты ничем не лучше людей. — Он мотнул головой в сторону резервации. — Ты ведь уже делаешь все, чтобы нас перебили.

Я медленно опустил оружие. Он похитил Рен, он был убийца и психопат, а потому заслуживал смерти.

Но с моих плеч словно свалился тяжеленный груз, когда я осознал, что не убью его. Может, мне и хотелось. Может, мне стало бы легче.

Только я не стал этого делать.

— Мы слили все топливо из других челноков, — сказал я, вернув предохранитель на место. — И рассказали повстанцам о твоих замыслах. — Я кивнул на жалкую горстку местных рибутов. — Связи с ними больше не будет.

Взревели двигатели, я оглянулся и увидел, что Рили машет мне, приглашая в челнок.

Я сделал шаг назад, выдерживая взгляд Михея.

— Ты и впрямь думал, что все тебе подчинятся, если ты избавишься от нее? — Мои губы дрогнули в улыбке. — Неужели ты всерьез считаешь, что несколько человек смогут справиться с ней?

Пригнувшись, я шагнул на борт и оглянулся на Михея, взявшись за дверь.

— Рен не могла погибнуть, — сказал я, едва челнок оторвался от земли. — Будь я на твоем месте, у меня бы поджилки тряслись от страха.

 

Глава 20

Рен

Я снова попыталась завести фургон, но двигатель был, очевидно, сильно поврежден после удара о стену здания. Точное расстояние от старого Остина до нового было мне неизвестно, но я предполагала, что оно не слишком велико. Миль двадцать, не больше. Как только Каллум узнает, что сделал Михей, он сразу же начнет искать меня в городах. Мы же собирались в Остин, там был наш дом, поэтому я не сомневалась, что он в первую очередь отправится туда.

Я бросила дробовики, а пистолеты рассовала в карманы — один себе, другой Адди. Потом забрала из машины патроны, но их было мало.

Опустившись подле Адди на колени, я потрясла ее за плечо и тихо позвала:

— Адди!

Не знаю, почему я шептала, — насколько мне было известно, старый Остин вот уже двадцать лет как полностью обезлюдел. Улицы были пустынны, и тишину нарушал только шорох листвы.

— Адди! — Я встряхнула сильнее, но она не шелохнулась.

Вздохнув, я посмотрела на фургон. Не исключено, что уже скоро кто-нибудь явится выяснить, почему он застрял посреди старого города.

Я внимательно вгляделась в Капитолий. Там был север. Нью-Остин находился на северо-западе, но я не знала, насколько западнее. Проведя рукой по лицу, я попыталась вспомнить старые карты Техаса. Я не могла соединить в воображении новые города со старыми. Мне нужна была карта, пусть даже давняя.

Ухватив Адди за руку, я взвалила ее на плечо, выпрямилась и застонала от тяжести. Скорее бы уж очнулась! Неизвестно, сколько мне удастся пройти с таким грузом.

Я с трудом двинулась вперед, ногу жгло огнем; сломанную руку я прижала к груди. Уложив Адди поудобнее, я для надежности придержала ее здоровой рукой за шею.

Наяву Капитолий был настоящей громадиной. Я слышала о нем и знала, что в нью-остинском районе рико построили копию, но не представляла, насколько жалкую. Массивное основание было увенчано огромным круглым куполом, а на самой верхушке виднелась статуя. В новой версии этой детали не стало.

На ходу я посматривала на здания, возвышавшиеся по обе стороны широкого проспекта. Я вспомнила, как мы с Каллумом мечтали посетить старые города, и отчаянно жалела, что его нет рядом. Уж он-то знал об этом месте намного больше меня.

На обочинах ржавели раскуроченные автомобили. Некоторые были брошены прямо посреди дороги.

Должно быть, это очень удобно — всегда иметь под рукой колесный транспорт. Сейчас он бы мне очень пригодился.

Доковыляв до конца проспекта, я обернулась на Капитолий и пошла на запад по тянувшейся перед ним улице. Мне очень хотелось зайти внутрь и посмотреть на то, что осталось, но я сочла рискованным посещение всякого здания. Все держалось на честном слове — не хватало еще быть похороненной заживо посреди мертвого города.

Достигнув сравнительно чистой улицы, я снова повернула на север. Здания здесь были просто огромными — в двадцать, тридцать этажей, с сотнями окон.

Имелись и разрушения, некоторые мостовые пострадали сильнее домов, но в целом все выглядело не так плохо, как нам внушали. Я думала, что Остин стерли с лица земли, но, похоже, он просто обезлюдел. Значит, все жители умерли от вируса КДХ?

Жаль, что они отвергли рибутов. Михей был прав в одном: мы сумели выжить. Возможно, мы остались бы в этом городе, если бы люди не ударились в панику. Сотни рибутов могли бы жить в этих домах, а не в палатках и наспех сколоченных хибарах.

Но корпорация жаждала власти, — наверное, ей больше нравилось строить собственные города и держать население за прочными стенами. А может быть, это и правда был единственный способ обуздать вирус и обезопасить людей. Откуда мне знать?

Уже смеркалось, когда Адди застонала, а у меня наконец зажила нога. Вскоре Адди беспокойно заворочалась на моем плече. Я остановилась, медленно опустилась на колени и уложила ее на асфальт.

Она захлопала глазами, потирая руку. Глубокие раны на руках и ногах еще зияли, одна нога была сломана. Даже на мое выздоровление ушли часы, что уж говорить о ней.

По моим прикидкам, я едва ли прошла две мили, а то и меньше, привал же мы сделали прямо посреди дороги. Справа высилось здание из красного кирпича, а слева — серое, с большими окнами и синей вывеской «Кафе на Керби-лейн». Адди взглянула налево, потом направо и снова налево.

— Где мы?

— В Остине, — ответила я. — В старом.

Она вытаращила глаза и вскинула голову, изучая соседнее здание.

— А где те парни из фургона?

— Они попытались схватить нас.

Адди повеселела:

— Очевидно, для них это плохо кончилось.

Я плюхнулась рядом с ней на асфальт:

— Да уж, нехорошо.

Она окинула взглядом окрестности и поморщилась при движении. Потерла руку и осмотрела длинный порез.

— Нам замедлили регенерацию, — сказала я. — Мне понадобилось несколько часов.

— Значит, мне еще целую неделю страдать! — воскликнула она.

— Ну, вряд ли так долго, — улыбнулась я.

— А ты, значит, взвалила меня на закорки и понесла… — Адди оглянулась. — Сколько мы прошли?

— Всего пару миль.

— О, всего пару миль! — закатила она глаза и с ухмылкой толканула меня плечом. — Тебе, наверно, кайфово быть такой? Сидишь себе и упиваешься своей крутостью?

Я ошеломленно посмотрела на нее, не зная, как реагировать. Адди рассмеялась и отвела назад свои темные волосы.

— Спасибо, — сказала она уже серьезнее.

— На здоровье.

Она помедлила, потирая лоб.

— Прости, что втянула нас в такую историю.

— Не ты же вытолкнула нас из челнока.

— Зато я слишком много трепалась насчет нашего плана в резервации. Если бы не моя болтливость, ничего бы и не было.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Я вообще могла оставить тебя на столбе, пусть бы пытали. Все равно ничего непоправимого с тобой бы не случилось.

Адди фыркнула, затем от души расхохоталась:

— Да уж! С тебя станется! Но мне лучше так, как вышло. — Она пригладила волосы. — Я там чуть не рехнулась.

— Мы обе, — уточнила я, вскочила на ноги и протянула ей руку. — Идти сможешь? Надо найти ночлег.

Она схватила меня за кисть и медленно встала, переложив всю тяжесть тела на левую ногу. Попробовала шагнуть и скривилась.

— Еще не срослась, — признала она. — Могу волочить ее или…

— Идем туда, — показала я на кафе. — Окна почти все целы. Авось не рухнет.

Она послала мне благодарный взгляд, и я знаком велела ей опереться на меня. Мы медленно заковыляли через улицу.

Дверь выломали давно, и она болталась на ветру, кое-как держась на одной петле. Едва мы вошли внутрь, по полу прошмыгнула какая-то зверушка, и Адди издала стон:

— Ненавижу крыс!

— На вкус они не такие уж противные.

— О боже, молчи, умоляю тебя!

Я притворила дверь и подперла ее стулом. Стены, когда-то ярко-зеленые, давно облупились. Повсюду в беспорядке стояли столы и стулья, с одной стороны тянулся ряд кабинок. Пластик потрескался, и кое-где из-под него торчала набивка. Я осторожно усадила Адди, решив не говорить, что крысы могли запросто поселиться и в сиденьях.

Сама я села напротив и смахнула с грязного стола паутину.

— Куда мы идем? — спросила Адди, угнездившись поглубже и привалившись к стене. — В настоящий Остин?

— Да, если сумеем найти. — Я подняла брови. — Ты ведь не держишь в голове карту Техаса?

— Нет, извини. — Она заглянула в грязное окно. — Но ведь можно поискать, наверняка где-то есть? Может, на какой-нибудь старой заправке? Там, типа, много чем торговали. Держу пари, что во время войны люди брали пищу, а карты не трогали.

— Хорошая мысль, однако.

— Притворюсь, что не слышу крайнего удивления.

Я рассмеялась, подтянула колени к груди и уткнула в них подбородок.

— Извини.

— Думаешь, Каллум с рибутами все же отправятся в Остин? — спросила Адди.

Я кивнула и провела пальцем по трещине в столешнице.

— В резервации они точно не останутся, а Каллум знает, что Остин — первое место, где я буду его искать.

— Согласна. Может, он замочил Михея, когда узнал о случившемся, и захватил власть.

Я скептически посмотрела на нее:

— Каллум не убийца, он уважает мораль.

— Мораль-шмораль. Могу поспорить, что у него ее не останется, когда он узнает, что сделал Михей. — Адди приложилась головой к стене. — Вся его показуха насчет убийств объясняется только тем, что он провел в КРВЧ всего несколько недель. Он не понимает, что мы пережили.

Я кивнула, пытаясь скрыть удивление:

— Вы что, обсуждали это?

— Да нет, я просто замечала за вами. Иногда так и подмывало сказать: остынь, чувак! Уж больно ты борзый.

Я прыснула, быстро прикрылась ладонью и кашлянула.

— Он не борзый, он упертый.

— Да не важно, — отмахнулась Адди. — Меня бы достало постоянно чувствовать себя злодейкой.

— Я привыкла, — пожала я плечами.

— Как скажешь. — Она подвинулась и скривилась, втянув в кабинку сломанную ногу. — Спасибо, что не бросила меня.

— Притворюсь, что не слышу крайнего удивления.

— Немножко удивлена, — ухмыльнулась Адди.

— Не подслащивай пилюлю.

— Да ладно. В резервации ты мне и слова, считай, не сказала. Как вражина какая.

— Я не вражина, — отозвалась я тихо, теребя обтрепанный край штанины.

— Просто недолюбливала меня?

— У меня была всего одна подруга, — сказала я, не глядя на нее. — КРВЧ убила ее незадолго до нашего с Каллумом бегства.

— О! — воскликнула она, потом спросила, помолчав: — За что?

— Она была из унтер-шестидесятых и получала первый курс тех самых лекарств, которые сводят с ума. Ей становилось хуже и хуже. По-моему, она потеряла надежду и очень страдала из-за того, что каждую ночь на меня набрасывалась. Мы жили вместе. — Я сглотнула комок в горле. — Потом она впала в буйство, перебила кучу охранников, а после этого подставилась КРВЧ.

Адди протяжно выдохнула:

— Вот скотство. Соболезную.

Я прислонилась к стене и уставилась в провисший потолок.

— К тому времени я уже знала, что рибуты бегут, — негромко продолжила я. — Леб сказал мне об этом как минимум за неделю до ее смерти, а я ничем ей не помогла.

— И вляпалась бы с ней так же, как с Каллумом, — заметила Адди. — Подалась в бега с рехнувшимся рибутом, которому нужно противоядие.

— Я же нашла его для Каллума, — мягко напомнила я. — Нашла бы и для нее.

Адди помолчала.

— Сомневаюсь, что она стала бы обременять тебя таким грузом вины.

— Не стала бы.

— Тогда что ты можешь изменить?

— Ничего, — повернулась я к ней. — Она мертва.

— Ну да, мертва. Но разве нельзя улучшить положение?

— Например?

— Например, представить, чего бы она от тебя хотела. Чтобы ты хандрила, не имела друзей и… — Она вдруг осеклась и поморщилась. — Обещаешь не бить меня, пока не выветрится эта химия?

— Обещаю, — чуть усмехнулась я.

— Хотела бы она, чтобы ты сбежала с Каллумом и бросила на произвол судьбы всех рибутов из городов? А родные у нее были? Как бы она отнеслась к тому, что ты не поможешь людям?

— У нее были четыре сестры в Нью-Далласе, — тихо сказала я.

— Ну и чего бы ей от тебя хотелось?

Я уставилась в стол, вдумываясь в ее слова. Вряд ли Эвер рассчитывала на то, что я буду кого-то спасать или воевать за людей. Она не надеялась на это, но я живо представляла ее лицо, скажи я ей о том, чем занималась.

Она бы гордилась мной.

 

Глава 21

Каллум

Остин показался на горизонте, когда уже стемнело.

Я сидел на пассажирском месте рядом с Джорджем — маленьким рибутом-пилотом. Выглядел он лет на четырнадцать, но управлял челноком мастерски, держась совершенно невозмутимо. Он объяснил мне, что Михей обучал вождению всех детей, когда им исполнялось десять, так как в эту пору они наиболее «способные». Я рассмеялся, и вышло несколько истерично, после чего Джордж не произнес почти ни слова.

Второй челнок летел следом, ориентируясь на наш. Туда набились в основном рибуты из резервации, и я боялся, как бы они не свернули в сторону, отказавшись от нашего плана добраться до Остина. Но мои опасения оказались напрасными, и все время полета они держались позади нас.

В дверном проеме кабины появился Рили со скрещенными на груди руками.

— Я приказал надеть шлемы, мы уже близко.

— Спасибо.

— Вот это да! — Джордж округлил глаза и восторженно заморгал при виде Остина. Здания были ярко освещены и могли показаться огромными каждому, кто прожил всю жизнь в палатках.

Я отвернулся и уставился в темноту. Рен не выходила у меня из головы, и ее нынешнее положение было целиком и полностью на моей совести.

Зачем я вынудил ее остаться в резервации? Почему не послушался, когда она умоляла меня уйти? Она же ясно сказала: «Погибнем вдвоем или кто-то один». «Вдвоем» — а я все равно не услышал. Я вообразил, что она пеклась исключительно обо мне. С чего я взял, что она неуязвима? Почему не подумал, что могу ее потерять, если уговорю остаться?

— Каллум!

На меня смотрели Рили и Джордж. Рили кивнул на пилота:

— Покажи ему, где приземлиться.

— Да, конечно. — Я снова повернулся к лобовому стеклу и вгляделся в Остин, выраставший на горизонте. — Поворачивай на восток. Сядем в трущобах, возле школы. Я покажу, когда подлетим поближе.

— Прямо в самих трущобах? — недоверчиво переспросил Рили.

— Если у тебя нет плана получше.

Я догадывался, что Рили не нравился весь мой план целиком. Еще в полете я изложил его, и Рили после этого не сказал ни слова.

Он сунул руки в карманы и прислонился к стене:

— Если жители трущоб и всего города объединятся с КРВЧ, то нам хана.

— С чего бы им это делать?

— Потому что они нас боятся. Потому что ты сообщил Тони о желании Михея перебить всех людей. Возможно, они больше не на нашей стороне — если вообще на ней были.

Я застегнул ремешок шлема.

— Тогда мы покажем им, что бояться нечего. Постараемся никого не убить.

— Приложу все усилия, — с иронией отозвался он и кивнул на сидевших сзади рибутов. — Может, им тоже объяснишь? Скажешь, что делать, когда окажемся на месте?

Я кивнул и соскользнул с сиденья. Рили отошел в дальний угол, и повернувшиеся ко мне рибуты сразу притихли. Даже Бет и остальные сто двадцатые и те предпочли переложить большую часть ответственности на меня, и мне стало не по себе под взглядами такой кучи народа.

Интересно, как чувствовала бы себя Рен? Казалось, она никогда не сомневается в своих решениях, даже если они были приняты всего пять минут назад. Я знал, что ей не слишком нравилось находиться в центре внимания и быть тем, к кому все обращаются за помощью, но нервничала ли она? Ощущала ли груз ответственности за то, что от ее поступков зависит так много жизней?

Я откашлялся:

— Как только сядем, я сразу пойду к Тони. Это недалеко, минут десять пешком. Вы, ребята, останетесь. Лучшие стрелки пусть сформируют заслон перед челноком. Я не знаю, нападет на нас КРВЧ или нет.

Некоторые оживились, однако большинство рибутов не слишком вдохновила перспектива атаки со стороны КРВЧ.

— Очень важно не убивать людей без крайней необходимости, — продолжил я, понизив голос. — Я допускаю, что вы будете вынуждены защищаться в случае нападения, но нам нужно, чтобы жители трущоб были на нашей стороне. Если мы не хотим, чтобы Рен, Адди и все остальные рибуты вновь угодили в лапы КРВЧ, нам надо держаться вместе. При виде людей опустите оружие. Объясните им, что к чему.

— А если они не послушают? — спросила Бет.

— Главное — не ввязывайтесь в драку. Придется туго — стреляйте, только чтобы ранить, а не убить. — Я окинул взглядом толпу. — У кого есть родные в остинских трущобах?

Никто не поднял руки. Этого следовало ожидать, так как почти все беглые были из остинского филиала, а корпорация не направляла рибутов в родные города.

— А из Розы?

Поднялся лес рук.

— Хорошо. Как только мы найдем Рен и Адди и выкурим КРВЧ из Остина, все желающие отправиться в Розу могут присоединиться к нам. Мы выполним исходный план Михея и освободим всех рибутов. Тот, кто не хочет этим заниматься или считает, что не выдержит в людском окружении, вправе уйти сразу, едва мы сядем в Остине.

Челнок содрогнулся от взрыва, и я, пошатнувшись, схватился за стену. Мы резко свернули налево, и рибуты покатились вбок.

— Это охранники с ограды палят! — крикнул Джордж, круто забирая вправо.

Я бросился обратно к пилоту и заглянул через его плечо в тот самый миг, когда он вильнул, уворачиваясь от выстрела с земли.

— Думаешь, надо открыть ответный огонь? — спросил я, вцепившись в спинку кресла.

— Нет, — отозвался он, наращивая скорость по мере того, как приближалась земля. — Они нас не ждали. В воздухе чисто.

Я кивнул, всмотрелся в небо и указал на крышу школы:

— Вон туда! Постарайся сесть на дорогу.

— Понял.

— А без повреждений приземлиться сможешь? Хотелось бы, чтобы потом тебе удалось взлететь, если придется.

Он ошарашенно взглянул на меня:

— Шутишь?

Я не знал, как к этому отнестись, пока он не снизился еще и аккуратнейшим образом не приземлился перед школой. Вокруг было безлюдно и тихо; газон возле здания теснился грунтовкой, на которую мы сели. Вдалеке виднелись дома, но я не заметил ни единого человека.

— Ждите здесь, хорошо? — обратился я к Джорджу. — Если дела пойдут скверно, а я еще не вернусь — взлетайте без меня.

— Понял, — кивнул он снова.

Дверь челнока распахнулась, и мы вышли: Бет сбоку, Рили сзади. Второй челнок приземлился рядом с первым. Оттуда выпрыгнул Айзек. Оглядевшись, он подал знак рибутам, чтобы следовали за ним.

— Я пойду к Тони с тобой, — сказал Рили и снял с ремня пистолет.

— Я велел Джорджу взлетать, если станет жарко, — ответил я. — Ты застрянешь здесь.

— Как и ты.

— Я не уйду, пока не найду Рен.

Он кивнул и посмотрел на Бет:

— Слышала? Не волнуйся за нас, если придется сматываться.

Я глянул в небо. Челноков корпорации так и не было ни в воздухе, ни на земле. Если люди что и услышали, то разбираться пока не начали.

— Куда идем? — спросил Рили.

Я показал. В голове все смешалось, но общий план местности я помнил и знал, как выглядел дом.

Мы припустили бегом, и я оглянулся. Высшие номера выстроились перед челноками в шеренгу, с оружием в руках, но направив стволы в землю. Если с ними случится беда, это будет на моей совести. Конечно, я предоставил им выбор, но идея прилететь сюда принадлежала мне.

— Ничего им не сделается, — произнес Рили, дернув меня за рукав и заставляя снова смотреть вперед. — Это хороший план, Каллум.

Я не был уверен, что он не кривит душой, но все равно выдавил улыбку. Затем свернул по знакомой дороге направо и стал наращивать темп, пока мы с Рили не понеслись сломя голову через трущобы.

Когда мы повернули на улицу, где жил Тони, ночную тишину вспороли выстрелы. Я глянул на небо, и сердце у меня сжалось: черноту ночи рассекали огни челноков. Корпорация была совсем близко.

Тони уже стоял с пистолетом на пороге, озираясь по сторонам в поисках источника грохота. Затем выскочил Десмонд, его гневный взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Проваливайте! — Он спрыгнул с крыльца и побежал через лужайку, целясь мне в грудь.

— Мы прибыли на помощь, — отозвался я и поднял руки. Рили шагнул вперед, и я торопливо замотал головой, останавливая его.

— Черта с два! — крикнул Десмонд.

Тони метнулся к нам и быстро направил пистолет Десмонда к земле. На лице его не осталось ни тени недавнего дружелюбия.

— Это Михей? — спросил он, имея в виду гудевшие в небе челноки.

— Нет. Мы оставили его в резервации. С нами рибуты, готовые помочь.

— Какое облегчение! — фыркнул Десмонд. — Выходит, теперь мы можем верить каждому вашему слову? — Он яростно зыркнул в сторону Рили.

— Я на вашей стороне, — уже громче сказал я, переводя взгляд с него на Тони. — И привез сюда рибутов, чтобы вы могли сделать то, что задумали. — Я махнул рукой в направлении школы. — Они сейчас там и отбиваются от КРВЧ, так что можете отвоевывать город.

— А куда они потом двинутся? — Тони сложил руки на груди.

— Нам некуда идти, — сказал Рили.

— Мы останемся, — кивнул я. — Мне надо дождаться Рен, и нам понадобятся союзники из людей, чтобы освободить рибутов из всех филиалов.

— Такое спасение больше смахивает на оккупацию, — отрезал Десмонд.

Я сжал кулаки, стараясь сдержать гнев. Рен говорила, что я излишне доверяю людям. Возможно, она была права. Возможно, нам следовало уйти и предоставить им самим решать свои проблемы.

— А вы чего ждали? — спросил я, пытаясь говорить спокойно. — Что мы прилетим, защитим вас и уберемся восвояси? Мы вам не слуги, мы партнеры.

Небо озарилось взрывом, и я инстинктивно пригнулся. Тони и Десмонд сделали то же самое.

— Рибуты сейчас в школе, — продолжил я. — Им приказано сражаться с КРВЧ, но по возможности щадить людей.

— Что значит «тебе надо дождаться Рен»? — спросил Тони.

— Михей обманом захватил ее и сбросил вместе с Адди в район охотников за головами? Ты что-нибудь знаешь о таких?

— Нет, это совсем другое подразделение КРВЧ. В основном уголовники, получившие второй шанс. — Он почесал затылок. — Значит, Адди тоже? Леб меня убьет.

— Ничего ей не сделается, — напряженно ответил я. — Этим охотникам за головами не сравниться с Рен.

— Сначала придется разобраться вот с этим, — подал голос Рили, указав на два новых челнока, появившихся в небе. — Может, помощь и понадобится.

Тони и Десмонд переглянулись, и мое сердце снова наполнилось гневом. А я-то, глупец, рассчитывал на их поддержку. Надеялся, что они примут нас с распростертыми объятиями и радостно примкнут к нашим рядам, исполненные чувства благодарности.

— Посмотрим, что можно сделать, — сказал Тони, и это прозвучало не слишком обнадеживающе.

Я повернулся, в глубине души все еще надеясь, что Тони, увидев мой гнев, крикнет мне в спину что-нибудь более одобряющее. Но он молчал, и я перешел на бег. Ко мне присоединился Рили, и мы свернули к школе.

— Правы вы были с Рен, — покосился я на него.

— Ну, не знаю — я ожидал худшего. Они даже не попытались нас убить.

Я встряхнул головой, сдерживая досаду на людей. Мы завернули за угол здания. Развалившийся надвое, челнок КРВЧ лежал на земле. К одной половине кто-то привязал офицера — окровавленного, но живого. Я чуть не рассмеялся. По крайней мере, уважили мое пожелание «не убивать без крайней необходимости».

Из ближайших домов уже потянулись люди, и я увидел, как стоявшая вдалеке Бет вручила оружие какому-то подростку, который показался мне смутно знакомым. Я прищурился, всматриваясь в тщедушную фигуру и кудрявые волосы. Гейб. Мы познакомились в ту самую ночь, когда встретились с Тони. Мое разочарование чуть скрасилось надеждой — хоть кто-то хотел нам помочь.

Он тоже заметил меня и помахал рукой, но тут в небе пророкотал челнок, и нас окутало пылью из-за шквального огня. Пригнувшись, я побежал мимо Айзека и еще трех рибутов, которые вели ответный огонь с земли.

Я остановился рядом с Бет, и она показала на что-то у меня за спиной:

— Смотри.

Я обернулся. К нам бежало человек двадцать, не меньше, некоторые были вооружены. Их лица были скованы тревогой и страхом, но, когда они подняли оружие, у меня отлегло от сердца. Они целились в КРВЧ.

 

Глава 22

Рен

— Как по-твоему, мы не загнемся от этих конфет?

Я взглянула на грязную розовую упаковку, которую показала Адди.

— По мне, так лучше крысу сожрать.

— Не согласна, — возразила она, изучая упаковку. — Вот интересно. Они рекламируют кислый вкус, как будто это хорошо.

— Мне кажется, именно поэтому это единственное съестное, которое здесь осталось, — заметила я, перешагнув через нагромождение сломанных полок и пустых бутылок. Покинув кафе, мы вскоре отыскали эту заправку, но ее, похоже, посетили уже не один раз до нас.

Мое внимание привлекло что-то сине-белое. Я ухватилась за край и вытянула огромную книгу, на пластиковом переплете которой было написано: «Атлас США».

— Смотрите, — сказала я, сунулась в конец книги и нашла Техас. Затем отыскала на границе Нью-Остина озеро Трэвис и прочертила пальцем маршрут. — Вот участок от старой Ренч-роуд до Маркет-роуд, которая проходит прямо здесь. Если разыщем ее и пойдем по ней, то все будет хорошо. — Я покосилась на Адди. — Впрочем, придется соблюдать осторожность. Не удивлюсь, если этой дорогой пользуется корпорация.

Она кивнула, и мы запрыгали через завалы к выходу. День был холодный и солнечный, моя сломанная нога замерзла в том месте, где были порваны брюки. Ночь прошла спокойно, и нам не встретилось ни единой души, а теперь, когда Адди полностью выздоровела, настало самое время отправиться в Нью-Остин.

Адди вышла из магазина и скрестила на груди руки:

— Далеко идти?

— Не очень, миль пятнадцать.

Мы все еще находились в центре города, в окружении осыпавшихся зданий.

— Чудесно. — Она с тревогой посмотрела на меня. — А когда мы найдем Каллума, мы ведь пойдем в Розу? И спасем всех, да? Я понимаю, ты не в восторге от этой идеи, но вы с Каллумом хорошо знаете Розу.

— Да, — ответила я. — Я обещала Каллуму, что так и будет.

И действительно, эта мысль досаждала мне уже меньше, чем поначалу. Будь там Эвер, я бы без колебаний отправилась на выручку. А как же остальные? Знакомые тренеры? Унтер-шестидесятые, которых травили препаратами? Разве можно бросить их на произвол судьбы?

— Отлично, — улыбнулась Адди. — К тому же никто наверняка не поверил в твою смерть. Тебя там ждут.

— С чего бы им не поверить?

— КРВЧ, да будет тебе известно, не всем так промыла мозги, как тебе. У некоторых из нас возникали подозрения, когда рибуты таинственным образом исчезали — особенно большие номера.

— Мне не промывали мозги.

— Ну да. Разумеется.

— Не промывали!

Адди закатила глаза, явно не веря мне:

— Не важно. Скорее всего, они ждут, что ты за ними придешь. Или, по крайней мере, надеются.

— Значит, они большие оптимисты.

Адди толкнула меня в плечо:

— Хватит прикидываться, будто тебе все равно! Еще как не все равно. Ты просто сама забота, вот ты кто.

— Да, — сухо отозвалась я. — Безупречный портрет.

— Но я вот что хочу сказать. Роза — самый крупный филиал, и там больше всего крутых вроде тебя. Мы выпустим их, а они помогут нам в остальных городах. Скинем КРВЧ и спасем людей. Раз — и готово!

— «Раз»?

— Ага. Раз — и дело в шляпе. Легко.

Я вскинула бровь.

— Ладно… может, не так уже легко, — уступила она.

— Вот именно. — Я сунула атлас под мышку. — Давай постепенно, хорошо? Я ничего не буду делать, пока не найду Каллума. А после этого не побрезгую удавить Михея.

— Я — за. А потом вышвырнуть его из челнока. И башку отрубить.

Я рассмеялась, и она ухмыльнулась:

— Не шучу.

— Я знаю, что не шутишь.

Через несколько миль большие городские здания начали попадаться все реже, пока совсем не закончились, а дорога стала у´же. Она находилась в лучшем состоянии, чем многие другие, что подтверждало мои опасения: корпорация продолжала использовать ее, хотя стоящие по обочинам дома были разрушены. Казалось, что весь район подвергся массированной бомбардировке. Когда-то здесь, наверное, жили одни богачи, теперь же от былого великолепия остались одни руины.

Держа курс на Маркет-роуд, мы свернули на Ренч, и перед нами открылась широкая, пустынная и довольно хорошо сохранившаяся улица. Я настороженно всмотрелась в небо и кивнула на деревья с левой стороны дороги.

— Пойдем-ка лучше туда, — сказала я. — На дороге мы слишком заметны.

— Согласна.

Мы прошли по черному асфальту к деревьям. Они прикрывали нас меньше, чем мне хотелось, так как многие уже начинали терять листву. Прямо под нами несла свои воды река, тянувшаяся до самого Нью-Остина, — крутой каменистый спуск начинался сразу за лесом.

— Куда ты подашься, когда все закончится? — спросила Адди.

— Не знаю, — отозвалась я, шурша на ходу опавшей листвой. — Мы с Каллумом уже думали об этом. Он хочет увидеть океан.

— Это здорово.

— А ты? Если повстанцы победят, ты останешься в городе со своими родными?

— Может быть. Если они не будут против. Я скучаю по Розе.

— О да. Вонь, мусор, милейшие люди. Как не соскучиться?

Она весело глянула на меня:

— А мне нравилось!

— Я уверена, что твоя семья не будет против. Леб многим рисковал, чтобы тебя вызволить. Если бы он не надеялся снова тебя увидеть, он вряд ли пошел бы на это.

— Ну да, — криво улыбнулась она.

Знакомый шум заставил меня резко повернуть голову, Адди застыла как вкопанная.

Челнок.

Я метнулась за дерево, Адди сделала то же самое. Медленно вынув пистолет, я щелкнула предохранителем.

С гулким звуком челнок приземлился, и я осторожно выдохнула. Он был не очень далеко, не больше чем в пятидесяти ярдах.

Лицо Адди окаменело от страха, пальцы впились в рукоятку пистолета. Я знаком велела ей не двигаться, она кивнула. Земля была покрыта листьями и пожухлой бурой травой. Если мы побежим, нас обязательно услышат.

Тишину больше ничто не нарушало, и я уже стала думать, что экипаж направился совершенно в другую сторону. Да и велика ли была вероятность того, что нас разыскивали? С того момента, как я прикончила тех сотрудников КРВЧ, не прошло и суток.

Мои надежды рухнули, когда раздались шаги. Насколько я могла судить, к нам направлялось несколько человек.

Мы напряженно вслушивались, Адди перехватила мой взгляд. Когда шаги приблизились, я выглянула из-за ствола дерева и увидела человека в черной форме, за ним — еще одного.

Я подняла пистолет и кивнула Адди.

А потом, пригнувшись, вынырнула из-за дерева в тот самый миг, когда офицеры КРВЧ сошли с дороги и устремились прямиком к нам. Вскинув пистолет, я начала нажимать на спуск.

Но почти сразу перестала.

Они хорошо подготовились. На всех были шлемы с покрытием из твердого пластика, в руках — длинные черные щиты.

Заметив нас, один из офицеров рванулся в нашу сторону, и я пару раз пальнула по нему. Пули ударились о щит.

Я схватила Адди за руку и резко развернулась. Грянули выстрелы, и пули прошили мне плечи и ноги.

Вдруг я почувствовала, как что-то обернулось вокруг моих лодыжек, и в следующее мгновение рухнула как подкошенная. Я отчаянно брыкалась, но трос крепко сжимал ноги, больно врезаясь в кожу.

Кто-то вырвал у меня пистолет, но я успела так вцепиться в его руку, что офицер взвыл. На помощь ему сразу подоспел второй и пригнул мою голову к земле.

Теперь я была безоружна, однако мне удалось вывернуться из захвата и сломать державшему меня человеку пару пальцев. Рядом Адди пыталась отбиться от другого офицера. Я дотянулась до его ноги, дернула, и он повалился на землю.

Перепрыгнув через него, Адди подхватила меня под мышки, но мешал трос, вероятно привязанный к чему-то.

Они ударили ее разом. Двое. Застонав, она упала. Я попыталась доползти до нее, но меня тут же остановили, припечатав к земле. Их было четверо, я могла извиваться сколько угодно — хватка оказалась мертвой.

Два офицера резким рывком подняли Адди на ноги, и я поняла, что дела наши плохи.

— Докладываю: мы взяли Сто семьдесят восемь, — произнес один.

И ни слова про Адди. Ну еще бы. Им была нужна я. Причем живая, судя по тому, что мне еще не всадили пулю в мозг.

Я встретилась взглядом с Адди и посмотрела ей за плечо, в пустоту. Там был обрыв, уходивший к реке.

Опершись на офицеров, я оторвала ноги от земли и ударила Адди в грудь. Она вскрикнула и упала.

Один офицер сразу выпустил ее, но второй продолжал держать за руку, когда они вместе скатились к краю обрыва. Закричав, он отдернул руку, отчаянно пытаясь нащупать ногами камни. Напарник схватил его за китель и потянул к себе.

Адди исчезла.

 

Глава 23

Каллум

— Всем людям немедленно эвакуироваться! Пожалуйста, следуйте к ближайшим воротам КРВЧ и выходите! Скоро подадут челнок! Повторяю: всем людям…

— Да-да, — буркнул Айзек, когда призыв, раздававшийся со всех вышек корпорации вокруг Остина, прозвучал в сотый раз. — Мы врубились.

— Я могу посбивать все динамики, — предложила Бет, поправив дробовик на плече.

Я помотал головой, встал и отряхнул грязь с брюк.

— Не надо. Пусть уходят, кто хочет.

Вокруг носились люди, царила суматоха. Здание школы еще стояло, но многие дома были разрушены.

Качая на бегу сумками, через улицу перебежало семейство из трех человек; я невольно присмотрелся к ним. Нет, не мои. А как поступят они, подумал я. Помчатся к ближайшему выходу или останутся?

Уже было ясно, что большинство людей решило остаться. С нами мало кто разговаривал. Почти все отсиживались в своих домах или поблизости. Но они не бежали и не давали нам бой.

Несколько рибутов с сумками на плечах помахали нам на прощание, и я с грустью проводил их глазами. Тех, кто не захотел остаться, было почти пятьдесят. У них не было родни в Остине, а после того, как прошлой ночью мы потеряли еще несколько своих товарищей, нам не удалось убедить их задержаться и помочь нам. Теперь, после их ухода, наше войско едва ли насчитывало сотню рибутов. Рили еще занимался точным подсчетом, но уже было совершенно очевидно, что нас намного меньше, чем я рассчитывал.

В конце улицы, за грудой обломков челнока, я увидел Тони и Десмонда и, перешагивая через завалы, направился к ним. При виде меня люди, собравшиеся вокруг них, замолчали. Только Гейб радостно улыбнулся.

— Это Каллум, — сказал Тони, хлопнув меня по спине. — Двадцать два. Это он все устроил.

Перед рассветом корпорация отступила, и люди снова вернули город себе. После этого отношение Тони ко мне заметно улучшилось. Вот только Десмонд по-прежнему дулся.

Остальные заметно расслабились, услышав мой номер. Не знаю, понравилось ли мне это. Будь здесь Рен, реакция была бы прямо противоположной. Глядишь, и разбежались бы в ужасе.

— Я поспрашивал, но пока ничего не узнал про охотников за головами, — опередил Тони мой вопрос. — А моим связям с КРВЧ, очевидно, пришел конец.

— Я только что проверил: ворота чисты, — отчитался Гейб. — Если она захочет войти, то больших проблем не возникнет.

Отгоняя страх, я проглотил комок в горле. Уже близился полдень, а Рен по-прежнему не появлялась. Мне хотелось немедленно сесть в челнок и облететь окрестности города, но это было слишком опасно. Да, нам удалось изгнать КРВЧ из Остина, но далеко они не ушли и наверняка готовились к атаке где-то неподалеку. Одинокий челнок за пределами Остина непременно собьют, не говоря уже о том, что Рен, увидев его в небе, сама поспешит спрятаться.

Рили, хмурясь, встал рядом со мной:

— Надо поставить людей на вышки, чтобы засечь начало наступления. А заодно повысматривать Рен и Адди.

— Я знаю нескольких, кто будет не против, — отозвался Гейб, покачиваясь на пятках.

— А на границу города? — спросил я. — Рен может попытаться зайти оттуда. Она первым делом пойдет к туннелю.

— В рико я еще не был, — сказал Тони. — Можно быстренько смотаться и проверить, сколько осталось людей и какой у них настрой.

— Я пойду, — сказал я, оглядев свою замызганную одежду. В рюкзаке у меня была кое-какая смена, но можно было заскочить в наш старый дом и прихватить еще, пока его не взорвали или не разграбили. Некоторые рибуты уже рыскали по трущобам в поисках пустых домов. Скоро они доберутся и до других районов.

Тони протянул рацию.

— Третий канал, — сказал он. — Лишнего не болтай, это аппарат КРВЧ. Но я буду на связи и вызову, если объявится Рен.

Я кивнул и сунул рацию в карман. Гейб нашел мне в попутчики двух человек, трое рибутов во главе с Бет пошли следом. Всем им не хотелось общаться между собой, а я не настаивал. Наш союз с людьми был в лучшем случае хрупким.

Стену никто не охранял, все было тихо. Я вцепился в кирпичную кладку и перемахнул на другую сторону. Затем протянул руку человеку. Он оглянулся, словно прикидывая, не пойти ли лучше назад.

— Смерть не заразна, клянусь, — сказал я, когда остальные рибуты спрыгнули со стены. Один из них фыркнул.

Человек покраснел, принял мою руку и полез наверх. Я подтянул его и придержал, пока он не нащупал ногой уступ. Потом я помог второму и уже после соскочил сам.

— Спасибо, — сказал парень помоложе и украдкой глянул на меня, словно что-то высматривал, но не хотел делать это открыто.

Мы пошли через город по бульвару Лейк-Трэвис. Вокруг было полно людей. Они сидели перед магазинами, непринужденно болтали или что-то ели, словно ничего не происходило. Было очевидно, что эту часть города корпорация не затронула, потому что все сохранило свой первоначальный вид. Это меня не слишком удивило.

— Можешь поговорить с местными? — кивнул я одному из своих людей. — Скажи им, что если хотят остаться, то пусть идут в трущобы за инструкциями.

— Конечно.

Он побежал прочь, а я остановился и, щурясь от яркого солнца, стал смотреть на район, где когда-то жил.

— Ребята, вы сможете пойти к вышкам одни? Здесь дела плохи. — Я показал в сторону нашего старого дома. — Я пойду туда и прочешу окрестности — может, найду людей.

— Давай, — отозвалась Бет, махнув рацией. — Мы свяжемся с тобой, если попадем в передрягу.

Ветер пробирал до костей, и я плотнее запахнул куртку, снова думая о Рен. Где она сейчас? Если уж я замерз, то она и подавно.

Мне вдруг ужасно захотелось услышать голос Тони, и я с тоской посмотрел на рацию. Я вызвался идти сюда, потому что меня распирало — я рвался делать хоть что-то, лишь бы не бездействовать, но теперь мне отчаянно захотелось вернуться, возиться с челноком или сидеть возле границы Остина.

Свернув на родную улицу, я чуть прибавил звук в рации. Если я не могу отправиться на поиски Рен, я должен хотя бы постоянно держать руку на пульсе. Нужно быть при делах. Она бы сама мне это сказала.

Дойдя до дома Эдуарда, я присмотрелся, нет ли признаков жизни. Эдуард был в числе моих закадычных друзей и хотел помочь даже после моей Перезагрузки, но я не был уверен в его родителях. Ветер тревожил качели, стоявшие перед их белым домом, но это было единственным движением на всей улице.

Я всегда понимал, что жил в самом бедном после трущоб районе, но мне он нравился. Сосед из синего дома напротив при каждой встрече говорил мне, что я «расту на глазах», даже если мы виделись накануне.

Щит с объявлением о продаже стоял на прежнем месте, и я, набрав полную грудь воздуха, поднялся на крыльцо. Когда мы с Рен уходили отсюда несколько дней назад, я не запер дверь и теперь лишь повернул дверную ручку.

Внутри было пусто, как и в последний раз. Кухонные шкафчики так и остались открытыми нараспашку с тех пор, как я искал в них съестное.

Я поплелся по коридору в свою комнату. Дверь была прикрыта неплотно, и я толкнул створку.

Первое, что бросилось в глаза, была неубранная постель. Простыни сбиты, одна подушка наполовину свесилась с кровати. У меня сжалось сердце. Той ночью я почти не сомкнул глаз — это был первый и единственный раз, когда в моей постели спала девушка, — и при воспоминании о том, как трогательно, свернувшись клубочком, Рен прикорнула рядом со мной, я почувствовал острую боль в груди.

Вздохнув, я приказал себе не думать об этом. Тем более что назойливый голос где-то в закоулках подсознания все чаще подталкивал меня к мысли, что Рен больше нет, а я не желал мириться с этим. Поэтому, боясь уступить предательскому голосу хоть на секунду, я крепко зажмурился и попытался сосредоточиться на другом.

Открыв шкаф, я начал заталкивать вещи в пустой рюкзак. Когда все было собрано, я уже направился к двери, но вместо этого без сил рухнул на кровать. Рюкзак соскользнул на пол, я проглотил нарастающий комок в горле и закрыл глаза.

Что мне делать, если она погибла? Вести рибутов на Розу? Найти охотников за головами и отомстить по принципу «око за око»?

В ту ночь, в доме Тони, я сказал Рен, что она должна непременно помочь людям и продолжить борьбу, если я умру. Я был абсолютно уверен, что не доживу до следующего вечера, а также не сомневался, что ни помогать, ни продолжать борьбу она не станет. Она пыталась успокоить меня, но я все прочел по ее глазам. Теперь я понял, что она тогда испытывала. Мысль о том, чтобы снова броситься в бой, когда Рен мертва, была невыносима. Единственной причиной, которая могла заставить меня это сделать, была месть.

Я потер лоб. Если она вернется — нет, когда она вернется, — мы поступим так, как она захочет. Уйдем, останемся, ринемся в бой — все равно. Возможно, она была права и лучше держаться в стороне. Может быть, я уже достаточно помог людям, и нам стоит уйти. Возглавить рибутов и переправить их в Остин было легко. Заручиться поддержкой людей — уже труднее. Возможно, мне следовало сосредоточиться на спасении рибутов, а люди пусть решают свои проблемы сами.

Неожиданно раздался звук открывшейся двери. Я резко вскинул голову.

В доме кто-то был.

Вскочив на ноги, я перебросил через плечо рюкзак. Неужели вернулись родители? Почему я не подумал об этом? Теперь, когда КРВЧ больше не угрожает, они могли снова жить в своем доме. Или это Рен нашла меня? Сердце заныло, но тут я сообразил, что мне сообщили бы о ней наши караульные у городских ворот. Все знали, что я ее ждал.

— Каллум?

Я вздрогнул, услышав в прихожей голос младшего брата. Откуда он узнал, что я здесь?

Шаги направились в мою сторону; я распахнул дверь спальни и вышел в коридор. Дэвид стоял в нескольких метрах и при моем появлении подскочил на месте.

— Привет, — сказал он.

Я умер всего несколько недель назад, но он выглядел старше, да и вообще изменился со времени нашей последней встречи, когда мы с Рен разыскали моих родителей в трущобах Остина. Ему еще не исполнилось и четырнадцати, но тени под глазами и напряженное лицо сильно прибавили ему возраста.

— Привет, — неуверенно ответил я.

Я хорошо запомнил нашу прошлую встречу, когда тем вечером постучался в дверь родного дома. Родители пришли в ужас, но Дэвид — он был, скорее, потрясен. Тогда я убедил себя в том, что он, возможно, ненавидит меня меньше, чем они, и эта мысль хоть немного, но утешала меня. Теперь же, когда мы снова стояли лицом к лицу, я вдруг почувствовал, как трясутся руки.

Он судорожно глотнул и переступил с ноги на ногу. До моей смерти мы были близки — даже, считай, друзья, и я ни разу не видел, чтобы он нервничал в моем присутствии. Я чуть отступил, пытаясь скрыть мой собственный мандраж.

— Я разговаривал с рибутами в трущобах, — начал Дэвид. — Они сказали, что ты пошел на окраину. Ну я и решил, что зайдешь сюда.

Я стиснул лямку рюкзака.

— Мама и папа знают, что ты здесь?

— Нет. — Он пожал плечами и выдавил что-то вроде смешка. — Они прячутся в квартире. А я улизнул. Как только услышал, что в городе объявилась куча рибутов, так сразу понял, что это ты.

— Почему ты так решил? — Я удивленно посмотрел на него.

— Да потому, что сначала ты заявляешься к нам домой, а, считай, уже на другой день в городе начинаются взрывы и исчезают все рибуты. А потом — снова взрывы, и все рибуты возвращаются. — Он ухмыльнулся. — Типа, где ты — там проблемы.

— Да ладно, в первый раз я был ни при чем. Вообще ничего не соображал. — Я улыбнулся при виде его озадаченного лица. — Это длинная история.

Меня захлестнуло невероятное облегчение, и вдруг ужасно захотелось обнять брата. Но такие проявления чувств были не приняты у нас даже в прошлой моей жизни, так что нелепо было и начинать.

Он кивнул и кашлянул:

— У тебя небось много таких историй? Ты в КРВЧ был?

— Был.

— Какой у тебя номер?

Я показал штрихкод:

— Двадцать два.

Его брови взлетели вверх.

— Да ты же еще практически человек! — воскликнул Дэвид.

Я чуть не рассмеялся и уже открыл рот, чтобы сказать, что и рибуты считают так же, но осекся. Был ли я «еще практически человеком»? При нашей последней встрече я ответил бы «да», но сейчас все выглядело иначе. Я уже убил одного и был совершенно готов к тому, чтобы убить Михея. Пусть я не сделал этого, но ведь человеком я не допускал даже мысли об убийстве. С другой стороны, тем чудовищем, каким считали меня родители, я тоже не был.

Так и не найдя слов, я пожал плечами. Взгляд Дэвида скользнул к моему ремню, как будто он впервые заметил пистолеты.

— Мама и папа жалеют, что так получилось. Они просто не ожидали…

— Не беда, — сказал я, проходя мимо него в прихожую. — Меня предупреждали, что может произойти, если сунуться обратно в родную семью. Надо было прислушаться.

Говоря это, я нарочно не поворачивался, чтобы он не заметил обиды на моем лице.

— Нет, не надо, — возразил Дэвид, идя за мной по пятам к двери. — Мы даже не знали, что ты перезагрузился. Лично я рад, что ты жив. То есть ожил.

Я чуть улыбнулся, берясь за дверную ручку:

— Знаешь, мама с папой сойдут с ума, когда поймут, что ты сбежал.

— Да наплевать.

Я распахнул дверь и повернулся к нему. Дэвид исхудал с нашей последней встречи. Мы и раньше недоедали, но сейчас брат выглядел хуже. Не то что я — вдруг пришло мне в голову. В КРВЧ я поднабрал вес и накачал мышцы, причем быстрее, чем сумел бы в своей человеческой жизни. Я никогда об этом не задумывался, но возможно, мне повезло.

— Передай маме и папе, чтобы возвращались домой, — сказал я. — Иначе сюда вселится кто-нибудь еще.

— Приди и скажи им сам.

Я ступил на крыльцо.

— Воздержусь.

— Мне кажется, они захотят тебя увидеть.

— Тогда пусть приходят ко мне. Я дам тебе знать, где остановлюсь в трущобах. — Дойдя до объявления о торгах на лужайке перед домом, я нахмурился. — С этим надо что-то делать.

Зашвырнув рекламный щит на крыльцо, я посмотрел на Дэвида. Мне так хотелось поговорить с ним подольше, убедить, что я не превратился в чудовище в своем новом обличье.

Я мотнул головой в сторону улицы:

— Я тут собираюсь пройтись по улицам, хочу объяснить местным, где они смогут встретиться с людьми в трущобах. Пойдешь со мной? Иногда люди при виде рибута убегают. Ты можешь пригодиться, если будешь рядом.

Дэвид склонил голову набок:

— Ты уверен, что это из-за Перезагрузки? Может, просто у тебя лицо такое.

Я улыбнулся и подавил смешок:

— Ты идешь или нет?

— Ладно, пошли.

Спустя два часа мы с Дэвидом уже шли обратно к стене, отделявшей трущобы. Я и не думал, что такое количество людей плюет на распоряжения корпорации и живо интересуется делами рибутов. Тони с повстанцами потрудились на славу, рассказывая о своем сотрудничестве с Рен и Адди, и прежний страх людей перед рибутами мало-помалу отступал, постепенно сменяясь пусть пока еще хрупкой, но все-таки надеждой. К счастью, повстанцы не успели рассказать о Михее, и я решил не исправлять это упущение.

— В тебя когда-нибудь стреляли? — Это был уже сотый из бесконечного потока вопросов, которые брат обрушил на меня.

— Да. Даже много раз.

— А ножом пыряли?

— Было дело. И жгли. И током поджаривали. И костей переломали без счета.

— Током?.. — разинул рот Дэвид.

— В Розе, на ограде КРВЧ. Не так уж и страшно, кстати. По мне, так хуже всего гореть.

Он нахмурился и пнул попавший под ногу камешек.

— КРВЧ нам вечно твердила, что вы все злодеи, но это ведь неправда. Тебе не кажется, что вы вообще круче? Типа, было бы лучше не воевать с вами, а, наоборот, понаделать рибутов из всех?

— Этого я не знаю.

— А что? Тогда мы все станем почти неуязвимыми.

— И одинаковыми. По-моему, лучше нам всем оставаться теми, кто мы есть.

— Пожалуй, — передернул плечами Дэвид.

Мы дошли до стены. Я остановился и кивнул на нее:

— Ступай. А я заночую на вышке.

— Зачем? Хочешь убедиться, что КРВЧ не вернется?

— И поэтому тоже. — Мысль о том, что Рен может быть где-то поблизости, не давала мне покоя.

— Ладно. — Он полез на стену и обернулся. — Найду тебя завтра, хорошо?

Я расплылся в улыбке:

— Договорились, только будь осторожен. В следующий раз скажи маме с папой, куда идешь.

— Скажу-скажу, — фыркнул он, подтягиваясь вверх.

— Дэвид!

— Да ладно, не парься. — Он широко улыбнулся на прощание и скрылся за стеной.

 

Глава 24

Рен

Они что-то надели мне на голову.

Перед глазами была сплошная чернота, когда меня поволокли по грязи к рокочущему челноку. Дышать сквозь плотную ткань становилось все труднее. Я сжала кулаки, напрягла мышцы и попыталась разорвать наручники, но они оказались слишком прочными.

— Ноги свяжите, а уж потом сажайте! За этой нужен глаз да глаз.

Я вздрогнула, узнав голос офицера Майера. Похоже, он был очень доволен собой.

Кто-то толкнул меня на землю, я попыталась ударить его ногой, но попала в пустоту.

— Сделайте ей укол. Ребята, я не шучу, она очень опасна.

Игла впилась мне в шею, и я сжала губы, подавив крик.

Мир провалился во тьму.

Глаза отказывались открываться. Я очнулась и слышала гул голосов, но веки словно склеились.

— Очухалась вроде, — произнес незнакомый голос.

— Вы приняли меры безопасности? — осведомился офицер Майер.

— Да. — Брякнула цепочка, и звенья чиркнули по моему запястью. — Все готово.

Я сделала резкий вдох и попробовала моргнуть, впустив немного света. Мешок с головы сняли. Левая нога болела, я скосила глаза и увидела разбитое колено, кровь из которого пропитала уже перепачканные брюки. Славно.

Мы находились в челноке. Я лежала на металлическом полу, пристегнутая наручниками к боковой перекладине. Лодыжки мне тоже сковали. Офицер Майер восседал напротив с выражением крайнего удовлетворения на лице.

Значит, меня не убили. Осознав этот факт, я посмотрела Майеру в глаза. Может быть, я все еще представляла для них ценность, невзирая на устроенный переполох?

Я чуть шевельнулась, и офицер Майер пристально всмотрелся в мое лицо. Потом глянул на мою ногу, которой после их уколов предстояло зажить лишь через несколько часов. Если я не смогу вправить кость, то еще дольше. Майер изучал меня чуть не со страстью.

— Ну что, Сто семьдесят восемь, побаливает?

Я фыркнула. Издевается?

Челнок начал снижаться, и я извернулась, чтобы взглянуть, где мы находимся. Кабина пилота была закрыта.

После приземления дверь челнока отъехала, и четверо охранников навели мне в грудь стволы. Позади них стояла взволнованная Сюзанна Палм, президент КРВЧ.

— Все четверо ко мне, — скомандовал офицер Майер. — Двое несут ее, двое держат на мушке. Ни на минуту не спускать с нее глаз!

Я улыбнулась краем рта. Мне польстил их страх.

Один из охранников отцепил наручники от перекладины и снова защелкнул их на моих запястьях. Затем подхватил меня под мышки и рывком поставил на ноги, колено пронзила острая боль. Второй охранник взял меня за лодыжки, и я стиснула кулаки, стараясь не закричать.

Тот, что держал меня за ноги, наморщил нос и отвернулся. Для него я была холодной, мертвой нечистью — и больше ничем.

На миг я поняла желание Михея изничтожить их всех до единого.

Меня вынесли из челнока, и я изогнулась в их руках, чтобы увидеть хоть что-нибудь и понять, где мы. Перед глазами проплыло большое кирпичное здание. Это была не Роза. И не Остин.

Мы вошли в здание, и меня обдало пронизывающим искусственным ветром. Полы были выложены белой плиткой, стены — выкрашены в приятный кремовый цвет.

— Вниз, — приказала Сюзанна и оглянулась на офицера Майера. — Ее уже подготовили?

— Да.

— Хорошо. Суньте ее в камеру до поры.

Конвоиры внесли меня в лифт, и мы спустились на несколько этажей.

Здесь обстановка уже не была такой приятной, как наверху.

По всему длинному коридору в два ряда тянулись пустые камеры. Но если в КРВЧ они обычно бывали стеклянными, белыми и стерильно чистыми, то эти представляли собой грязные зарешеченные конурки.

Меня бросили на пол в ту, что была посередине, и я уткнулась в бетонный пол, чтобы хоть как-то отвлечься от боли.

После того как решетка с лязгом захлопнулась, я, сделав над собой усилие, села. Здесь не было даже койки, только толчок в углу. Все соседние камеры пустовали, и вокруг стояла звенящая тишина.

Я привалилась к стене и огляделась. Ни одного окна. Понять, что сейчас — день или ночь, — невозможно. Одно ясно: укрытие надежное, судя по количеству этажей, на которое мы спустились.

У меня сжалось сердце. Может быть, мне станет легче, если я смирюсь с тем, что именно здесь встречу свою смерть? Ведь всего несколько недель назад я была готова умереть в любую минуту и никак не рассчитывала прожить хотя бы три года. Просто нужно как бы вернуться в ту реальность.

Вот только ее больше нет. Все изменилось с тех пор, как появился Каллум. При мысли о том, что мы даже толком не простились, мне стало еще хуже. Я понятия не имела, что значит «проститься толком», но наше прощание явно было неправильным.

Я шевельнула ногами, забыв, что одна по-прежнему сломана. Пронзившая меня боль была до того сильной, что я едва не заорала. Чем дольше не наступала регенерация, тем тяжелее мне становилось. Я не привыкла к переломам, не заживавшим в считаные минуты. У меня всегда был короткий период восстановления, а эта боль никак не унималась.

Прислонившись к стене, я внимательно рассмотрела искалеченную ногу. А вдруг она вообще не заживет? Что, если они научились останавливать регенерацию? Или после этих уколов нога навсегда останется кривой и безобразной? Такой подарочек похуже будет, чем мои шрамы на груди.

Меня вдруг разобрал истеричный смех, и чем больше нарастала паника, тем громче я смеялась.

 

Глава 25

Каллум

Я выбрал вышку поближе к туннелю. Ночь прошла спокойно, и только шелест листвы иногда нарушал тишину. Спать я не мог и до рассвета мерил шагами небольшой пятачок земли. Когда наступило утро, я побрел за ограду и осмотрел окрестности, но там было пусто.

Настало время отправиться на ее поиски.

— Покидаю пост, — сообщил я в рацию. — Захожу.

— Понял тебя, — отозвался Рили.

Я перешел через холм и, минуя городские окраины, направился к отделявшей трущобы стене. Город просыпался, на этот раз людей на улицах стало уже намного больше. Было очевидно, что они решили игнорировать рибутов и вообще вести себя так, словно ничего не происходит. Что ж, пусть делают, как им удобнее.

Я надеялся, что родители с Дэвидом вернулись ночью домой, в противном случае на их жилье вполне уже могли претендовать другие.

Перемахнув через стену, я зашагал по грунтовке по направлению к школе. Интересно, что осталось в остинском филиале после ухода КРВЧ? Сохранились ли там фургоны и челноки? Можно было бы взять один и начать поиски Рен и Адди. И плевать, что все твердят об опасности. Она бы искала меня даже при самой высокой вероятности быть схваченной.

Передо мной пробежал рибут, следом второй. Нахмурившись, я проследил, куда они бегут. Видны были только дома и деревья, но я знал, что за ними забор КРВЧ.

Я ускорил шаг.

Там не было ни челноков, ни стрельбы, ни суеты. Как и самой КРВЧ.

— Рибут у южной ограды! — взволнованно доложил по рации Рили.

Я перешел на бег, различив впереди несколько рибутов. Они стояли перед оградой, кого-то обступив. Я не видел кого, но…

Ноги вдруг отказались слушаться, я остановился. Это была Адди. Одна.

Подняв ладонь ко лбу, я попытался вдохнуть воздуха, но мешал растущий в горле ком.

Рен в плену.

— Она столкнула меня в реку, чтобы спасти, — сказала Адди, закутываясь в одеяло, которое один из рибутов накинул ей на плечи.

Она сидела на траве в кругу рибутов неподалеку от забора. Я сел напротив, стараясь не впадать в панику. Получалось плохо.

— Прости. — Адди посмотрела на меня.

— Не извиняйся, — мотнул я головой. — Ты не виновата.

Все это было очень похоже на Рен. Вместо того чтобы бороться за собственную жизнь, она увидела возможность спасти Адди и воспользовалась ею. Чтобы не разреветься, я закашлялся.

— Я хотела прийти сюда сразу же, но немного сбилась с пути, пришлось делать крюк.

— Ты узнала офицеров? — спросил я.

Она уныло покачала головой.

— Они ее не убьют? — сказал я. — Если бы хотели, убили бы. Ведь могли же?

— Наверняка, — кивнула Адди. — Они держали нас, и один парень сказал кому-то, что схватил ее.

В моей душе затеплилась надежда.

— Как думаешь, куда ее повезли? — спросил я у Рили.

— Раньше я бы сразу сказал, что сюда. Сюзанна Палм допрашивает преступников в остинском Капитолии. Но сейчас они на челноке в город не сунутся, это точно.

— Значит, в Розу. Верно? Она следующая на очереди.

— Возможно, — сказал Рили. — Но Тони говорил, что всех остинских беглецов отправляют в Нью-Даллас. Возможно, у КРВЧ там кутузка.

Адди посмотрела на что-то за моей спиной, я обернулся. К нам бежали взволнованные Тони и Гейб.

— Ну слава богу! — выдохнул Тони. — Твой отец убил бы меня. — Он огляделся. — А где Рен?

— Ее схватили офицеры КРВЧ.

Я встал и запустил в волосы дрожащие пальцы. Хотелось рвать и метать. Желание драться мешало думать, и я заполошно осмотрелся в поисках кого-нибудь, кто подкинет идею.

Рили задумчиво наморщил лоб, но все остальные пялились на меня в полной уверенности, что именно я, и никто другой, должен знать, что делать.

И они были правы. Если я хочу вернуть Рен, я должен встряхнуться и немедленно поднять всех на уши, пока не стало слишком поздно.

— Нужно выяснить, в каком она филиале, — заявил я, повернувшись к Тони. — Вы можете связаться с Лебом в Розе? А в Нью-Далласе у вас кто-нибудь есть?

Тони кивнул:

— Мы уже пытаемся сообщить в другие города о том, что здесь творится. В Нью-Далласе у меня людей мало, но попробовать можно.

— Вы знаете, что с ней сделают? — спросила Адди. — Это же может пригодиться? Если будет понятно, чего они хотят?

Тони кашлянул и уставился в землю:

— КРВЧ всегда хотела выяснить, почему у некоторых детей Перезагрузка затягивается так надолго. Почему они такие крепкие, как Рен. Я думаю, ее подвергнут опытам. — Он поморщился и заговорил тише: — Возможно, у нас не так много времени, чтобы не получить ее обратно по частям.

Меня замутило, пальцы сами сжались в кулаки. При мысли о том, что Рен разрежут на куски и настригут ломтями, мир поплыл перед глазами.

— Еще я готов предположить, что ее отправили в Розу, — продолжил Тони. — У нас там слабые позиции, и они могут знать об этом.

Я поглубже вздохнул, стараясь взять себя в руки. Она поступила бы именно так. Сначала бы действовала, а уж потом (может быть) горевала — тайком.

— А можете узнать точно?

— Сделаю что смогу.

Я с благодарностью посмотрел на него и повернулся к Рили:

— Давай собирать спасательный отряд. До завтра еще подождем подтверждения, но я уйду в любом случае. Ждать дальше невмоготу.

 

Глава 26

Рен

Очнувшись, я увидела, что привязана к столу. Когда мне — снова с большим трудом — удалось разлепить глаза, свет потолочных ламп показался чересчур ярким после моей сумрачной камеры.

Я подвигала ступнями. Как и кисти рук, они были прикованы к металлической столешнице, и вырваться не было никакой возможности, хотя нога наконец зажила. Сколько же прошло времени? Я даже не помнила, чтобы кто-то заходил в камеру и давал мне что-то, после чего я вырубилась, но это, очевидно, так и было.

Рядом послышались голоса, и я повернула голову. Это были Сюзанна и офицер Майер — они о чем-то переговаривались, склонившись друг к другу. Сюзанна показала на меня, и начальник выпрямился. На его лице по-прежнему было то самое поганое выражение, и мне отчаянно захотелось убраться куда подальше.

Я огляделась. Помещение напоминало медицинскую лабораторию КРВЧ, только поменьше. Стол, на котором я лежала, находился в центре комнаты, слева стояла тележка с острыми инструментами. В углу, рядом со шкафом, где ровными рядами выстроились шприц-тюбики с какой-то жидкостью, приглушенно гудел компьютер. Может быть, они хотят свести меня с ума, как Эвер?

Сложив на груди руки, Сюзанна с прищуром смотрела на меня. Нет, тут что-то другое. Эвер под действием тех уколов становилась сильнее, вряд ли они обрадуются, если то же произойдет со мной. Взглянув на инструменты, я сглотнула комок в горле. Все очень скверно.

Офицер Майер придвинул стул и выдавил нечто вроде улыбки. Конечно, это была никакая не улыбка. Только однажды он по-настоящему искренне улыбнулся мне, очень довольный тем, как я выполнила задание. В каком-то смысле я даже нравилась ему. Возможно, именно этим объяснялась ненависть, которая горела в его глазах теперь. Ведь я подвела его.

Я улыбнулась в ответ.

Сюзанна прошла к шкафу и достала несколько шприц-тюбиков. Я мысленно выругала себя за то, что не расспросила Михея подробнее об экспериментах, в которых он участвовал, когда находился в корпорации. Что же он тогда рассказывал? Как после одних уколов все вокруг стало казаться фиолетовым?

Регенерацию мне уже замедлили. Да, веселого мало.

Неожиданно Сюзанна возникла рядом со мной, и уже в следующую секунду мне в шею вонзилось что-то острое. Введенная жидкость сначала лишь слегка обожгла, но потом жжение усилилось настолько, что я сжала пальцы в кулак. Огонь затопил все мое существо, и я стиснула зубы, чтобы не закричать.

Я закрыла глаза. В корпорации меня никогда специально не учили переносить пытки, но, сами того не сознавая, добились этого. До встречи с Каллумом я даже не задумывалась о том, что разновидностью пытки было все, что они проделывали над рибутами.

Когда я открыла глаза, Сюзанна нависала надо мной и озадаченно кривилась:

— Какое выражение лица соответствует боли?

— У нее всегда одно выражение.

— Гм… — Она склонила голову набок и оглядела меня с макушки до пят. Затем указала на сжатый кулак. — О, похоже, ей все-таки больно. Это хорошо. — Она кивнула на что-то. — Несите следующий.

— Сюзанна… — напряженно произнес офицер Майер, поднявшись со стула.

— Что такое? — рявкнула она.

— Давайте… — Он повернулся ко мне спиной и понизил голос. Но я все равно услышала. — Давайте убьем ее. Прикончим их всех.

Меня охватил озноб, и я еле справилась с приступом паники.

Сюзанна гневно уставилась на него:

— Недальновидно убивать каждого рибута, который выходит за рамки. Правильно сочетая препараты, мы заглушим тот участок мозга, который отвечает за непокорность. — Она махнула рукой в мою сторону. — Мы в состоянии вернуть к работе наших лучших рибутов даже в том случае, если они осмелились бунтовать. Наша задача — восстановить ее прежнее, послушное «я».

Я стиснула кулаки, подавляя желание разорвать наручники. Нет! Больше я не буду их безмозглой рабыней. Я не стану убивать по их указке.

— Если вы… — начал офицер Майер.

— Когда мне понадобится ваше мнение о рибутах, Альберт, я спрошу, — отрезала Сюзанна.

Она придвинула столик с компьютером и установила его рядом со мной. Потом посмотрела на экран.

— Начнем.

Охранник швырнул меня на бетонный пол, и я охнула. Наручники он снять не потрудился, и, когда решетка захлопнулась, мне пришлось извиваться ужом, чтобы сесть.

Прислонившись к стене, я закрыла глаза. Голова кружилась. Я пролежала на том столе не один час, и после второго укола она кружилась уже не переставая.

Лучше умереть, чем стать их лабораторной крысой, думала я. Чем дожидаться, пока меня «исправят» таким способом и вернут в филиал, лучше смерть.

Уткнувшись лбом в колени, я представила лицо Каллума. В памяти снова всплыл тот день в корпорации, когда я заставила его ударить меня. Я вспоминала, как вечером мы стояли перед его отсеком, он обнимал меня и был так близко, что я могла его поцеловать. На лице у него было то выражение, которое я любила больше всего, — ужасно милое сочетание гнева и веселости. Увижу ли я его когда-нибудь?

Добралась ли уже Адди, не заблудилась ли? На месте Каллума я бы направилась в первый попавшийся филиал КРВЧ и начала его искать. Он, вероятно, поступит так же.

При этой мысли я невольно улыбнулась.

 

Глава 27

Каллум

— Нью-Даллас, — повторил я, переводя взгляд с Тони на Десмонда. — Вы уверены?

— Да, — кивнул Тони. — Один из тамошних офицеров только что вышел на связь. Рен держат отдельно от остальных рибутов в бывшей тюрьме для людей.

— Я думал, она все-таки в Розе, — произнес Рили, вставая рядом со мной.

Тони откинулся на спинку стула. Мы и еще несколько человек собрались на его кухне. Другие люди ждали в гостиной и на крыльце, всего их было около двадцати.

— Они сейчас создают штаб-квартиру в Розе, — сообщил Тони. — Переправляют туда весь персонал КРВЧ из Остина. Теперь там их главная база, и пребывание рядом номера Сто семьдесят восемь их не устраивает, тем более что она знает Розу как свои пять пальцев. А Нью-Даллас лучше оборудован для содержания заключенных. Там проводится масса экспериментов на взрослых рибутах.

Адди взволнованно посмотрела на меня:

— Значит, отправляемся сегодня ночью?

— Да. Именно так. — Я повернулся к Тони и с трудом выговорил: — А что-нибудь известно… о ее состоянии?

— Он знает только, что она там. Больше, увы, ничего.

— Ну и ладно.

Я облегченно вздохнул. Раз она там, значит жива. Должна быть жива. С тех пор как Тони выяснил ее местонахождение, прошли лишь сутки, и мне оставалось надеяться, что время у нас еще есть.

— Начну готовить рибутов и приводить в порядок челноки, — сказал Рили. — Нам нужно кого-то оставить для охраны города. — Он кивнул Тони. — Сколько дадите людей? Сколько отправится с нами?

Последовало долгое молчание, и у меня дрогнуло сердце, когда на лице Тони отразилась неловкость.

— Никто из людей не полетит в Нью-Даллас, — наконец произнес он тихо.

— Почему? — вскинулась Адди. — Если мы окажемся там, то и рибутов всех выпустим? — Она взглянула на меня в ожидании подтверждения.

— Да, я на это надеялся. — Я повернулся к Рили, и он согласно кивнул.

— Поспрашивайте, но я со многими разговаривал, — сказал Тони и сложил руки на столе. — Внезапных налетов на КРВЧ больше не будет. Нам кажется, что это не оптимальное использование наших ресурсов.

Я ошарашенно посмотрел на него:

— Вы хотите сказать, что спасение рибутов не является оптимальным использованием ваших ресурсов? Спасение Рен?

Он опустил глаза:

— Именно.

— Да без Рен вообще ничего бы не вышло! — крикнул я, чувствуя, как меня душит гнев. — Здесь так и работал бы филиал КРВЧ, а вы хоронились бы по углам!

— Мы тоже участвовали в налете, — заметил Десмонд, хотя и с виноватым видом. — Она была не одна.

— Как и вы, — парировал я.

— А хотя бы в самом Нью-Далласе мы можем рассчитывать на поддержку людей? — спросил Рили. — Чтобы попасть в филиал?

— Я могу объяснить, где находятся помещения для рибутов и диспетчерская, — сказал Тони. — У меня есть внутри человек, который согласился оставить открытой дверь на крышу, так что можете идти сверху. Ограду вы, наверное, минуете в челноке без труда. Челноки КРВЧ так и шныряют туда-сюда, особенно сейчас, когда они прибывают из других городов. — Он вздохнул. — Но говорю как есть. Помогать вам — слишком рискованно для людей.

Застонав от досады, Адди вскинула руки.

— Ой, да ладно, — подал голос Десмонд. — Вы прекрасно обойдетесь без нас и вообще без людей. У вас тут сотня рибутов. И будет вдвое больше, когда освободите тех, что в Нью-Далласе.

— Восемьдесят три, — поправил Рили. — Некоторые ушли.

— Отоприте двери, как сделали в прошлый раз, и все будет прекрасно, — сказал Тони, обращаясь к Адди.

Такой оптимизм показался мне излишним. Раньше я об этом не задумывался, но, проникнув в остинский филиал, Рен и Адди пошли на отчаянный риск. Они запросто могли угодить в капкан уже внутри — в здании, окруженном двумя раздельными заборами и оснащенном стальными дверями, кодовыми замками и камерами слежения повсюду.

Вторжение в другой филиал было крайне рискованным даже для отряда из восьмидесяти трех рибутов.

— Как насчет остальных филиалов? — спросила Адди. — Там вы нам поможете?

Лицо Тони снова исказила болезненная гримаса, и за него ответил Десмонд:

— Нет. Мы поговорили с местными, и все считают, что надо заниматься восстановлением. Мы создадим здесь зону, свободную от КРВЧ, и позовем людей из других городов.

С тяжелым вздохом я провел рукой по лицу. Они рассчитывали, что мы сами ворвемся в филиалы и освободим рибутов. Что ж, возможно, это предположение не было таким уж безумным. Нам всегда давали понять, что терпят нас лишь до тех пор, пока мы не лишим корпорацию рибутов, а потом — скатертью дорога. Чему я удивлялся?

Я посмотрел на Рили и Адди. Мы трое были единственными рибутами в доме, и создавалось впечатление, будто люди очертили вокруг нас незримый круг. Не пересекая его, они держались на безопасном расстоянии, словно боялись, что мы можем в любую секунду прыгнуть на них. Некоторые из них уже стали свидетелями того, как я однажды поступил именно так, и теперь они, возможно, до конца жизни не увидят во мне ничего, кроме рибута, убившего человека.

Рен была права. Я слишком хорошо думал о людях, потому что до сих пор смотрел на них прежними, человеческими глазами. Я помнил, как люди относились ко мне, когда я был жив и находился с ними по одну сторону. И забывал о том, что началось после Перезагрузки — крики, агрессия, страх.

Почему я хотел их спасти? Почему пришел в ужас, когда этого не захотела Рен? С чего ей хотеть? Пять лет она имела с ними дело и знала, что им нельзя доверять.

— Ладно, — сказал я, скрестив на груди руки. — Сегодня ночью мы перебросим в Нью-Даллас всех рибутов, готовых помочь. Разумеется, столько, сколько поместится в челнок. Второй понадобится для новых рибутов.

Рили нахмурился:

— По-твоему, мы без помех пролетим в город на двух челноках и так же легко уберемся?

— Понятия не имею. — Я повернулся к Адди. — Мы обязаны объяснить всем, насколько велика опасность. Они должны понять, что нас могут схватить или перестрелять. Все, кто не захочет рисковать, могут остаться.

— Ясно, — отозвалась Адди. — Думаю, многие все равно полетят. В конце концов, это Рен спасла остинцев.

— Рибуты из резервации могут упереться, — сказал Рили. — Но готов поспорить, что и среди них найдутся желающие.

— Передай им, что я буду в вечном долгу. — Я повернулся к Тони и остальным людям. — И на этом всё.

Тони поднял брови.

— Когда я вытащу Рен, мы опустошим остальные филиалы — или те, что сумеем. После этого мы уйдем. Желаю удачи с КРВЧ. И если вернется Михей, она вам тоже не помешает. Вы теперь одни.

Солнце садилось, я ходил взад-вперед по траве перед большим челноком. Рибуты были уже готовы к полету, а Рили раздобыл еще запас горючего. Из восьмидесяти трех рибутов почти все согласились лететь с нами. Кроме людей, других защитников в Остине не оставалось.

Теперь надо было только ждать, и это оказалось тяжелее всего. Минуты тянулись невыносимо медленно.

— Каллум. — Адди взяла меня за руку и протянула тарелку. — Тебе нужно поесть.

Я покосился на сэндвич. Есть совсем не хотелось, но неожиданно я не сумел вспомнить, когда ел в последний раз. Наверное, еще в резервации. Будь рядом Рен, она бы сказала, что мне понадобятся силы.

Я разломил сэндвич и вручил половину Дэвиду, сидевшему на траве рядом с Адди. Он помялся, потом слегка улыбнулся и взял.

— Спасибо Гейбу, — заметила Адди. — Это он позаботился вычистить припасы КРВЧ, пока не протухли.

— Электричество в филиале отключили несколько часов назад, — сказал Гейб. — Но мы нашли специалистов, и они уже чинят.

— Спасибо, — промямлил я с набитым ртом.

Гейб плюхнулся на траву рядом с Рили и Адди. Потом покосился на Дэвида:

— Твое появление у Тони смутило многих.

Дэвид недоуменно взглянул на него и откусил от сэндвича здоровенный кусок.

— А что я такого сделал?

— У некоторых из них есть дети-рибуты. Они увидели, как запросто ты общаешься с рибутом из своей семьи, и им стало стыдно.

— Им и должно быть стыдно, — буркнул я. — Правда, они не одни такие. Наши родители в нашу последнюю встречу тоже только и делали, что вопили.

— Теперь они хотят увидеться с тобой, — вскинул голову Дэвид, посмотрев на меня с надеждой. — Утром еще раз сказали об этом.

— Тогда пусть приходят. Я буду в здании КРВЧ. Это недалеко отсюда.

Дэвид кивнул, слегка изменившись в лице. Я сомневался, что мои родители готовы переступить порог филиала корпорации, тем более захваченного рибутами. А я уж точно не стану из кожи вон лезть, чтобы снова набиваться к ним в гости.

— Лично я рад, что никогда не знал своих родителей, — заявил Рили. — С ними, похоже, одна морока.

В другое время я бы точно рассмеялся, но только не сейчас. Слишком тяжело было на душе.

— Все будет хорошо, — участливо сказала мне Адди. — С ней ничего не случится.

Я кивнул и снова заходил взад-вперед.

— Да, конечно. Небось уже спалила Нью-Даллас дотла, и мы ей там даром не нужны.

Все одобрительно расхохотались, а я попытался выдавить улыбку, словно ничуть не беспокоился.

— Никогда себе не прощу, если она пострадает, — перебирая траву, негромко произнес Рили после долгой паузы. — Я ведь знал, что Михей и раньше сбрасывал неугодных ему рибутов за борт. Надо было предупредить вас, ребята.

— Чувство вины еще никому не помогало, — отозвалась Адди и пристально посмотрела на меня. — Ведь так?

Я не знал, что она имела в виду — мою вину в том, что я вынудил Рен остаться в резервации, или в том, что я убил человека. И то и другое не давало мне покоя ни на секунду.

— Так, — признал я. — Но это не значит, что его не должно быть.

— Но ведь это прекрасно! — оживился Дэвид. — До твоего возвращения я думал, что рибутам неизвестно чувство вины. Здорово, если у тебя оно сохранилось.

— Верно, — чуть улыбнулся я. Всего несколько дней назад я гнал от себя угрызения совести за убийство того человека, но Дэвид был прав. Без них стало бы только хуже.

— Чувство вины хорошо тогда, когда оно помогает задать людям жару, — выдала Адди.

Дэвид опасливо покосился на нее и чуть отодвинулся. Я подавил смешок, когда она в притворном изумлении выгнула бровь. Затем оглянулся на челноки, уже готовые к взлету.

— Думаю, это можно считать превосходным планом.

 

Глава 28

Рен

Мясо.

У меня не двигались руки. И ноги. Я лежала на жестком столе и не могла пошевелиться.

Мне было не добраться до мяса.

Глаза слепил яркий свет. Сквозь прикрытые веки я посмотрела на окружавшие меня фигуры, оскалила зубы и дернулась, но металл крепко удерживал мои запястья.

Стоял невнятный гул голосов, затем в поле зрения возник мужчина. Он был сочненький, пухленький, жирненький.

Я зарычала и, насколько смогла, приподняла голову. Мясо скрылось.

Голоса стали громче, мясо держало меня за руки и за ноги. Я забилась, стол зашатался, вокруг загалдели. Паника. Мне нравилась паника. От паники мясо пахло вкуснее.

Я высвободила руку и вцепилась в ближайшее мясо.

Все погрузилось во мрак.

Я заморгала, стены камеры расплывались перед глазами. Голова была тяжелой и холодной. Щека прижалась к ледяному бетону.

Упершись ладонями в пол, я начала подниматься и задохнулась от приступа тошноты. Сейчас меня вырвет.

Нет, не вырвало. В желудке было пусто.

Голод терзал меня так сильно, что вдруг стало трудно дышать. Меня мутило, бросало из жара в холод, в голове все смешалось. Я снова моргнула, и теперь уже увидела четкие очертания решетки. Давно ли я здесь?

Закрыв глаза, я вновь рухнула на холодный пол.

Замок с лязгом открылся, и я собралась с силами, чтобы взглянуть на охранника.

Сначала он попытался тащить меня по коридору, пристегнув к себе наручниками, но я ослабела и постоянно валилась на него. При каждом моем прикосновении он издавал возгласы отвращения, за это я просто налегла на него всем телом. Он взвыл, а я оказалась на полу. Что ж, согласна, это был не самый продуманный план.

Весь оставшийся путь я шла впереди, а он толкал меня в спину. Когда мы вышли из лифта, перед входом в лабораторию стояли Сюзанна и офицер Майер. Увидев меня, Майер засопел.

Я поймала свое отражение в высоком окне. Грязные, всклокоченные волосы, запавшие глаза, обведенные черными кругами. Я как будто стала меньше, усохла, что ли. Несправедливо. Лишних дюймов у меня и так не было.

— Вижу, ей стало легче, — заметила Сюзанна, когда охранник положил меня на стол. — Я сомневалась, что антидот поможет.

Легче? Когда же она видела меня в последний раз? В памяти всплыло лицо Эвер — безумное, хищное, каким оно было за несколько дней до смерти, — и я скривилась, когда по комнате заходили люди. Теперь я поняла ее панику и рыдания после того, как она узнала от меня о том, что с ней творилось. До этого момента я не могла оценить всей глубины ее ужаса.

Сюзанна вонзила мне в руку иглу, и кровь потекла в пакет. Второй она подвесила для другой руки, которую тоже продырявила.

— А что будет, если выкачать из рибута всю кровь? — спросил офицер Майер.

— Вырубится. Но потом оживет. — Она взглянула на меня и криво улыбнулась. — Они всегда оживают.

«Ты же знаешь, что не всегда. Иногда рибуты умирают по-настоящему».

Я уронила голову набок и вдруг отчетливо услышала голос Рили, словно он стоял рядом. Первый раз он сказал это еще на ранних этапах моей подготовки.

«Ты и на местность пойдешь такой? Хочешь, чтобы все видели, какая ты маленькая, жалкая лузерша?» — спросил Рили после того, как меня подстрелили и я лежала в пыли, скрючившись от боли и хватая ртом воздух.

«Вставай!» — Он схватил меня за ворот и рывком поставил на ноги. Для четырнадцатилетнего он был довольно высоким. Я даже не поверила, когда он назвал свой возраст. Объект валялся сзади него, связанный по рукам и ногам.

Рили разрядил пистолет в человека и протянул мне патроны.

«Перед возвращением в челнок всегда разряжай оружие. И держи его за ствол. Если охранники увидят, что ты держишь пистолет за рукоятку, тебя пристрелят».

Я всхлипнула и крепче обхватила себя руками. Рубашка пропиталась кровью.

Рили со вздохом опустил пистолет:

«Ты сдохнуть хочешь? Опять? Теперь по-настоящему?»

Я молча смотрела на него. Может, и хочу. Может, смерть стала бы лучшим выходом.

«Кем ты будешь, если позволишь им убить себя? А? Ты такой хочешь быть?»

Я дернулась, как от удара. Нет, этого я не хотела.

«Ты можешь стать лучшей, — сказал он. — Ты — Сто семьдесят восемь. Выбирай, что тебе больше нравится: быть самым большим разочарованием или самым большим достижением».

Разочарованием мне быть точно не хотелось. Этого мне хватило в жизни.

«Я понимаю, что это огромная ответственность, — продолжил он уже гораздо мягче. — И ты еще очень молода. Но жизнь несправедлива. Ну или Перезагрузка несправедлива. Так или иначе, такая твоя судьба. Тебе решать, что делать дальше».

Я сделала медленный и глубокий вдох. Еще тогда я приняла решение, что мне нужна эта ответственность — бремя, которое несут лучшие из лучших. Я окунулась в нее с головой и только поэтому превратилась в ту, кем смутно гордилась. Но теперь я понимала, что была предметом гордости исключительно для КРВЧ.

«Тебе решать, что делать дальше».

Сюзанна и офицер Майер наклонились друг к другу, и мне вдруг стало очень страшно. Я не хотела умереть здесь. Не хотела, чтобы они победили. Не хотела, чтобы Каллум считал, будто я решала лишь за себя и не заботилась о судьбе рибутов и помогавших нам людей.

Я не хотела быть тупой рабыней, беспрекословно повинующейся приказам. Сбежать при первом удобном случае, не попытавшись спасти других, оказавшихся в таком же положении.

Это был не тот выбор, которого мне хотелось. Так не поступила бы та, которой можно гордиться.

 

Глава 29

Каллум

Стуча ботинками по металлу, я вошел в челнок. Все места уже были заняты, а за мной еще толпились рибуты. Нас было около шестидесяти — меньше, чем я ожидал вначале, но я и не рассчитывал, что все до единого запрыгнут на борт ради спасения Рен, пусть даже мы заодно освободим рибутов из Нью-Далласа.

Прислонившись к стене, я перехватил взгляд Тони. Он стоял снаружи рядом с Десмондом и наблюдал за посадкой. Я-то думал, что Рен ошибалась, говоря о людском эгоизме, но теперь чувствовал себя настоящим болваном. Мне не терпелось сказать ей, насколько она была права.

— Стойте! Стойте! — послышался голос, едва дверь начала закрываться.

В челнок ворвался Гейб, одетый в черное и вооруженный. Я недоуменно вытаращился на него, а он кивнул мне как ни в чем не бывало.

— Гейб… — Тони шагнул вперед.

— Помнишь, когда я присоединился к вам, вы заявили, что мне решать и отвечать за последствия? Будь что будет, но я решил лететь с ними. И за последствия отвечаю.

Тони промолчал, и я заметил досаду на его лице. На какое-то мгновение мне показалось, что неожиданный порыв Гейба вызовет поддержку и других людей. Десмонд, задумчиво сдвинув брови, смотрел то на меня, то на него, и злобное выражение, обосновавшееся на его лице с момента нашего прибытия, исчезло. Но вот дверь закрылась, а он так ничего и не сказал.

Челнок оторвался от земли, и я с благодарностью посмотрел на Гейба:

— Спасибо.

Он пожал плечами и переступил с ноги на ногу:

— Это ведь могло и со мной случиться. Пару лет назад я чуть не умер от КДХ. Мне просто повезло остаться человеком. Не понимаю, из-за чего такой шум.

— Я бы сказала, тебе не повезло остаться человеком, — криво усмехнулась Адди.

— Ну ничего, сегодня я, возможно, погибну, тогда завтра и поговорим об этом.

— Ты же разноешься от боли! — рассмеялась Адди. — Прикрывайся мною. Я перехвачу все твои пули.

— Это самое классное предложение, какое я слышал от девчонки.

Адди заморгала и покрылась румянцем, Гейб же осклабился и направился к кабине пилота.

— Странный какой. — Она выжидающе посмотрела на меня.

— Не знаю, Адди.

— Я говорю, странно, когда человек заигрывает с рибутом. — Она ждала от меня подтверждения, но я лишь весело покачал головой. Тогда она кивнула, словно убеждая себя. — Да, это странно.

Я не выдержал и прыснул, но тут же согнал улыбку с лица. Не до смеха. Мне необходимо сосредоточиться на Рен. Мы могли уже опоздать, и я не мог смеяться, если она была мертва.

Адди зыркнула в сторону Гейба, стоявшего с Рили и Айзеком. Тот тоже на нее поглядывал. Я мотнул головой: мол, иди! Секунду помешкав, она медленно пошла к ним.

Я закрыл глаза и уперся затылком в стену челнока. «Соберись», — сказала бы Рен.

Но мозг не слушался. Ему хотелось паниковать и прокручивать жуткие сценарии. Как же хреново находиться по эту сторону событий. Я чувствовал себя ужасно, потому что Рен томилась в плену, а у меня все замечательно. Меня не устраивало, что взгляды всех рибутов прикованы ко мне в ожидании руководства к действию. Мне стало понятно, почему она так стремилась этого избежать.

Сунув руки в карманы, я постарался не обращать внимания на испуганные голоса, звучащие в голове, и стал слушать ровное гудение двигателя. Потом снова закрыл глаза и отгородился от всех разговоров вокруг.

— Всем пристегнуться! — скомандовал пилот минут через пятнадцать. — Подлетаем к Нью-Далласу.

«Соберись».

 

Глава 30

Рен

Открыв глаза, я почувствовала головную боль. Я поморщилась, не понимая, было ли это побочным эффектом препаратов или так сделали намеренно. Когда зрение начало проясняться, боль чуть отступила, и я осознала, что снова нахожусь в лаборатории. Было тошно ощущать свою полную беспомощность и даже не понимать, где и как долго я была до этого. Я вообще не представляла, сколько прошло времени с тех пор, как меня схватили. Судя по нараставшему чувству голода, правда пока еще терпимому, прошло двое или трое суток.

Офицер Майер то появлялся в пятне света, то снова уходил в тень. Сюзанну Палм я не видела — слышала только ее голос, откуда-то сзади.

В моей руке торчала игла, и я скривилась при виде крови, струившейся в пакет. Рядом находился второй, полный. У меня кружилась голова и была сильная слабость.

— …ликвидировать ее? — сказал офицер Майер шепотом.

Я дернула головой и чуть напрягла руки. Металлические наручники ударились о запястья.

Интересно, где сейчас Каллум? Ищет ли еще…

Стоп. Я резко втянула воздух. Наручники. Они сидели свободно.

Я покосилась в сторону офицера Майера и Сюзанны, они по-прежнему были увлечены беседой. Осторожно шевельнула рукой.

Кто-то забыл застегнуть наручники.

Сначала я проверила браслет на руке, которая была им не видна. Кисть мигом выскользнула.

Чувствуя сильное волнение, я задержала дыхание. Потом очень медленно пошевелила другой рукой, и в этот момент офицер Майер взглянул на меня. Я застыла, тупо моргая и таращась на него. Он снова повернулся к Сюзанне.

Я потянула сильнее, кожу ожгло. Сюзанна округлила глаза:

— Держите ее! Она…

Рука выскочила, я резко села и выдернула иглу. Голова страшно закружилась, и моя попытка спрыгнуть со стола закончилась тем, что я ничком растянулась на полу.

Меня схватили за ногу, и я рванулась, отчаянно пытаясь отползти. Перед глазами все плыло, и я решила, что это все из-за препаратов. Лицо Сюзанны вдруг исказилось в недоумении, и я услышала, как откуда-то снизу раздаются громкие бухающие звуки.

Офицер Майер схватил меня за плечи и рывком перевел в сидячее положение.

— Я же говорил, ее нужно убить! — проскулил он.

Снаружи послышались крики. Чувствуя, как в душе растет надежда, я повернулась к двери.

— Идите, — сказала Сюзанна и сдула с глаз кудрявый локон. Офицер Майер опрометью выскочил из лаборатории, а она, уставившись на меня, навела пистолет мне в лоб. — Я сама.

Я посмотрела ей в глаза. Она держала оружие очень неуверенно, и я не могла понять, зачем она выставила офицера Майера. Было совершенно ясно, что стреляла она редко.

Сюзанна по-прежнему медлила, и я заставила себя не отрывать от нее взгляд, хотя это было нелегко — голова все еще сильно кружилась. Она колебалась не потому, что сомневалась, убивать меня или нет. Это сомнению не подлежало. Сюзанна Палм прикидывала, что она потеряет, если не сможет и дальше изучать меня, а потом вернуть меня в строй. Ее разочарование во мне было таким же очевидным, как и досада офицера Майера.

Когда на моем лице проступила улыбка, Сюзанна опешила. Я гордилась тем, что не оправдала их надежд. Я не была тем бесстрастным, ожесточившимся и безупречным монстром, каким они меня считали. Подготовка прошла успешно.

Я прыгнула так внезапно, что она ахнула и чуть не выронила пистолет в попытке выстрелить. Я выбила его, толкнула ее ладонью в грудь, и Сюзанна очутилась на полу.

Она сразу потянулась за оружием, теперь оказавшимся у меня, и с рычанием впилась ногтями мне в руку. Я выстрелила ей в голову.

Когда напряжение чуть отступило, ноги мои подкосились, и я без сил опустилась на пол. Обычно я не смотрела на людей после того, как убивала их, но в мертвые глаза Сюзанны все-таки заглянула. Я убила ее, защищая свою жизнь, и не могла сказать, что была огорчена ее смертью, но все же я жалела о своем поступке. Быть может, именно это имел в виду Каллум, когда пытался объяснить разницу между мной и Михеем. Я никого не убивала без нужды.

Отвернувшись от Сюзанны, я поползла к двери, испытывая странную смесь облегчения и печали.

 

Глава 31

Каллум

С крыши нью-далласский филиал КРВЧ очень напоминал своего собрата в Розе. Вокруг было безлюдно, но дверь оказалась открыта, как и обещал Тони. Из второго челнока уже высадился небольшой наземный отряд, и здание с одной стороны окутал дым от их гранат.

Когда на крышу ступил последний рибут, челнок взмыл вверх и устремился к переднему входу, чтобы забрать выбегавших рибутов.

— Мы в подвале. — Я приложил руку к коммуникатору, услышав голос Айзека. — Здесь ее нет. Охранник говорит, что ее забрали наверх.

— На какой этаж? — спросил я, направляясь к лестнице и на бегу доставая пистолет.

— Не отключайся. — После короткой паузы он заговорил снова: — По его словам, на второй или третий. Точно не знает. Куда-то к медикам.

— Понял. — Я распахнул дверь на лестницу и бросился вниз, сопровождаемый шестьюдесятью рибутами.

«Всем рибутам немедленно разойтись по отсекам!» — громко и властно скомандовали по системе внутренней связи.

Я выругался и помчался быстрее, огибая площадку десятого этажа. Мы надеялись застать рибутов за ужином в столовой до того, как офицеры разведут их по комнатам и запрут двери, но это объявление спутало наши планы. Если бы Адди удалось проникнуть в диспетчерскую и снова открыть замки, как она это сделала в Остине! Обернувшись, я увидел, что она вместе с Гейбом и еще несколькими рибутами открывает дверь восьмого этажа, где находилась диспетчерская.

Когда я миновал шестой этаж, где по правилам этого филиала жили рибуты, все мое сопровождение откололось. Со мной остались только Рили и Бет.

Я влетел на третий этаж и ринулся по коридору, Рили и Бет следовали за мной по пятам. Все было наглухо заперто, вокруг никого. Я развернулся, понесся обратно к лестнице и спустился до второго этажа. Там, оглянувшись, я распахнул дверь пошире, чтобы прошли Рили и Бет.

И вдруг натолкнулся на кого-то, вздрогнув от неожиданности и крепче сжав пистолет.

Офицер Майер. Его глаза расширились, и он торопливо, чуть пошатываясь, начал пятиться назад. Не сводя с него взгляда, я вскинул оружие и пошел на него, целясь в голову.

Он потянулся к пистолету на ремне, и тогда я прыгнул, вывернул ему руку и вырвал оружие.

Майер взвыл, отшатнулся и повернулся спиной, словно намереваясь бежать, но я пнул его под колени, и он грузно шмякнулся об пол. В этот момент здание содрогнулось, в коридоре разнеслось эхо от выстрелов.

Я схватил Майера за рубашку и развернул к себе. Потом наклонился к нему и приставил ствол ко лбу.

— Рен, — сказал я.

Он тяжело и хрипло дышал, лицо перекосилось от страха.

— Я не знаю, — замотал он головой.

— Тогда нам следует вас ликвидировать, — медленно и четко проговорил я. — Здесь не место тем, кто не может хорошо исполнять свои обязанности.

Он открыл и закрыл рот, в ужасе от того, что его же собственные слова вернулись к нему рикошетом.

— Я… я могу…

— Значит, по-вашему, мне не следует вас ликвидировать?

Я так крепко сжал ворот его рубашки, что он начал задыхаться и в отчаянии вцепился в мои пальцы.

— Каллум…

Услышав голос Рили, я поднял голову и увидел, как через несколько дверей от нас из какого-то помещения высунулась знакомая белокурая голова.

Рен.

Я испытал такое неимоверное облегчение, что сразу же бросился к ней, на миг позабыв про офицера Майера. А когда оглянулся, то увидел, как тот семенит по коридору, то и дело озираясь. Между нами находились Рили и Бет. Рили дважды выстрелил, но Майер уже вбегал в дверь, выходившую на лестницу. Бет рванулась за ним вдогонку, но из той же двери выбежали два офицера, и Рили открыл по ним огонь.

Рен вскинула голову, и глаза ее округлились от удивления. Я подхватил ее на руки и осторожно поставил возле стены, заслоняя собой. Пистолет выпал из ее пальцев. Я заглянул в комнату. На полу лежала мертвая женщина. Через несколько минут с офицерами у лестницы было покончено, и Рили, оглянувшись через плечо, кивнул мне.

Я бережно отвел волосы с лица Рен, другой рукой придерживая ее за талию.

— Ну что, примчалась к себе на помощь?

Она с трудом рассмеялась. Бледное лицо было испачкано, на одежде виднелись пятна засохшей крови. Взгляд ее мутился, и я был уверен, что она рухнет, если ее отпустить.

— Небольшая подмога не помешает, — выговорила она.

— Отсеки рибутов заперты. — Я крепче обхватил Рен за талию, вслушиваясь в голос Адди, зазвучавший в ухе. — Программу изменили. Нам их не выпустить, а охрана все прибывает. Долго мы не продержимся.

Я выругался вполголоса, и Рен чуть наклонила голову.

— Рен со мной, — сообщил я в микрофон. — Передовые готовы?

— Да, — отозвалась Адди с ноткой облегчения. — Спасательный отряд готов. Правда, пока нам придется забыть о рибутах. КРВЧ получает подкрепление, а нас слишком мало, чтобы занять все здание.

— Понятно, — вздохнул я и повернулся к Рили и Бет. — Надо уходить. Они не могут освободить рибутов.

— Можно сломать двери, — сказала Бет, потянувшись за пистолетом. — У нас достаточно бойцов, прорвемся.

— Адди доложила, что КРВЧ скоро получит подкрепление. Они и тех, кто есть, еле сдерживают.

Бет раздраженно взглянула на Рили:

— Что, даже не попытаемся?

Рили внимательно смотрел на лестничные пролеты.

— Мы дойдем до рибутов и прикинем, что к чему. Выводи ее отсюда.

И они с Бет направились к лестнице в другом конце коридора.

Я поднял Рен на руки и пробормотал:

— Ты ведь обошлась двумя рибутами и несколькими людьми.

— С трудом, — сказала она и закашлялась.

Я быстро передал в микрофон Адди, что Рили и Бет идут на шестой этаж. Рен обняла меня за шею, и я побежал к лестнице.

Рен приподняла голову, только когда мы были уже в вестибюле первого этажа. Входные двери были сломаны, рядом с КПП лежало несколько мертвых офицеров. Я огляделся в поисках других рибутов и увидел Айзека, он неистово махал рукой в сторону входа.

— Сваливаем! — крикнул он.

Коммуникатор взорвался грохотом перестрелки, потом в наушник ворвался голос Адди:

— В отсеках рибутов паника. Слишком много охранников.

— Уходи, — сказал я с отчаянно колотящимся сердцем. — Мы вернемся за ними.

Сквозь вопли и пальбу я не расслышал ее ответ. Медлить было нельзя. Стиснув зубы, я покрепче обхватил Рен и, выбежав в дверь, припустил к лужайке перед зданием филиала, куда уже садился наш челнок.

За спиной послышались глухие удары. Я оглянулся: рибуты прыгали из окон четвертого и пятого этажей. Еще несколько спешили через вестибюль, откуда Айзек направлял их к выходу.

За ними надвигалась целая туча офицеров КРВЧ в черном.

Я пригнулся, пытаясь защитить голову Рен от пуль, свистевших со всех сторон. Справа от меня возник Рили: он прихрамывал, — очевидно, была сломана нога; серая рубашка была забрызгана кровью.

— Где Бет? — спросил я на бегу.

Он мрачно мотнул головой.

— Адди? — продолжил я уже в панике.

Рили махнул рукой куда-то назад. Я глянул через плечо и увидел Адди — она бежала за Гейбом, прикрывая его от пуль.

Челнок приземлился, я заскочил внутрь, привалился к стене в углу и медленно сполз на пол, не выпуская из рук Рен. Вслед за нами на борт стали подниматься рибуты. Они возбужденно переговаривались; многие были в крови. Я беспокойно заворочался. Почему так мало? Выгнув шею, я посмотрел в открытый люк. По дорожке еще бежало несколько рибутов. А где же все остальные? Неужели погибли? Ведь нас прибыло шестьдесят. А сколько улетит? Тридцать? Сорок? Плюс-минус один…

Я прижался губами к щеке Рен, запустил пальцы в ее волосы и судорожно вздохнул.

— Как ты меня напугала, — сказал я, тяжело дыша.

Она с улыбкой уткнулась мне в шею:

— Да уж, пугать я умею.

Я обнял ее крепче и вдруг услышал какую-то возню у двери. Мы уже взлетали. Потянувшись всем корпусом к выходу, я увидел застывшее от ужаса лицо Адди. Руки ее были заляпаны кровью и упирались в чью-то грудь. Я вытянул шею, чтобы рассмотреть получше.

Гейб.

— Что надо делать? — спросила Адди, лихорадочно озираясь по сторонам. Рибуты растерянно переглядывались. — Кто-нибудь знает, что надо делать при огнестрельном ранении человека?

 

Глава 32

Рен

Очнувшись, я наткнулась на что-то теплое и твердое. Все вокруг окрасилось в фиолетовый цвет, наверняка от той дряни, которую вкололи мне Сюзанна и офицер Майер. Я с трудом вгляделась в стеклянную стену перед собой и шумно вздохнула.

Снова филиал корпорации.

— Все в порядке, — раздался где-то рядом голос Каллума, и не успела я вскочить, как его рука нежно обвила мою талию. — Мы в остинском филиале. КРВЧ здесь больше нет.

Я медленно отстранилась от него, и тут же, даже от малейшего движения, перед глазами поплыли круги. Ужасно хотелось есть, мучила слабость, и тело по-прежнему плохо слушалось.

Мы сидели в рибутском отсеке, на койке. Вторая пустовала. Кроме коек и тумбочек, в комнате не было ничего. За стеклянной стеной было пусто, но я различила приглушенные голоса, звучавшие неподалеку.

Каллум выглядел измученным, на белой футболке алели пятна крови, но он широко улыбался, глядя на меня. Я перебралась к нему на колени, обхватила за шею, и он тоже крепко обнял меня.

— Прости. — Я осторожно высвободилась и смущенно взглянула на свою грязную одежду. — Я мерзкая.

— Ничего подобного. — Он притянул меня обратно. — По-моему, ты очень неплохо выглядишь после всего, что пережила за эти три дня.

— Всего три дня? — простонала я, уткнувшись ему в плечо. — А мне показалось, что сто!

Его руки напряглись.

— Да, это точно.

Несколько минут мы просидели молча, слушая отзвуки чужих разговоров. Наконец я немного отстранилась, чтобы видеть его лицо.

— Может, объяснишь, как мы оказались в пустом филиале?

— Когда ты пропала, я собрал рибутов, и мы пошли на город. Вытурили оттуда КРВЧ. И остались здесь, потому что решили, что ты сюда и направишься, если сможешь.

— Ну да, я пыталась, — кивнула я.

— Знаю. Адди рассказала.

— А в каком филиале меня держали?

— В Нью-Далласе. Мы попробовали освободить тамошних рибутов, но… — Его лицо исказила болезненная гримаса. — Нас было мало, а люди не поддержали. Замки на дверях открыть не удалось. — С вымученной улыбкой он откинул назад мои волосы. — Но главное, мы спасли тебя, а значит все было не зря.

— Неужели все люди покинули Остин? — потрясенно спросила я.

— Нет, — помотал он головой. — КРВЧ приказала им отправляться в Нью-Даллас, но многие остались.

— Ах вот как. Просто они не захотели спасать рибутов.

— Освобождение рибутов больше не входит в круг их главных задач. — Каллум закатил глаза и спрыгнул с койки. — Плевать. Есть хочешь? Я тут кое-что раздобыл внизу в кладовой.

— Умираю с голоду. Ничего не ела с тех пор, как мы покинули резервацию.

Соскользнув с постели, я мигом поняла, что зря перешла в вертикальное положение. Ноги дрожали, перед глазами все плыло. Схватившись за край кровати, я медленно осела на пол.

— Тебе плохо?

Присев передо мной с двумя ломтями хлеба и банкой арахисового масла, Каллум быстро окунул в масло нож, намазал один из кусков и протянул мне.

— Все нормально. — Я начала с жадностью есть.

— Ты вырубилась в челноке. Я немного разволновался. Тебе же не понадобится антидот? — Он расплылся в улыбке. — Впрочем, наверху еще немного осталось. Можем начать немедленно.

— Нет, спасибо, — простонала я. — Со мной все хорошо. Я угостилась всякой дрянью от КРВЧ на всю оставшуюся жизнь.

— Хорошо. Но если, мало ли, у тебя возникнет непреодолимое желание сожрать меня, то я сгоняю и принесу.

Я со смехом взяла второй бутерброд.

— Давай лучше о людях. Насколько я понимаю, вы с ними поладили, раз уживаетесь вместе.

Лицо Каллума стало серьезным, он откинулся назад, упершись ладонями в пол.

— Не совсем. Повстанцы в ярости от обмана Михея, а большинство остальных, наверное, попросту терпят нас, так как другого выхода нет.

Я удивленно вскинула брови:

— О Михее что-нибудь слышно?

— Нет. По-моему, это плохой знак. Наверняка он что-то замышляет. Хочет отомстить. — Каллум подался вперед и потянулся за очередным ломтем, едва я доела второй. — Думаю, ты права. Нам, скорее всего, придется уйти.

— До того, как мы очистим все филиалы?

— Вряд ли это возможно. Из-за моего дурацкого плана мы потеряли кучу народа, а людей наша судьба не колышит. Ты была права.

— И вовсе не дурацкий был план, — сказала я мягко, беря у него третий ломоть хлеба. — Мне он очень даже помог.

— Ну да, — согласился он. — Я бы рехнулся, если бы потерял тебя. — Наши взгляды встретились. — Но ты все равно была права. Игра не стоит свеч. Я хочу только одного: уйти с тобой, а люди пусть разбираются сами. Какое нам до них дело?

Голос его был печален, плечи поникли, и я даже немного взгрустнула по тому прежнему, чересчур оптимистичному Каллуму, пусть он и бесил меня там, в резервации.

— Люди никогда не меняют своих убеждений сразу, — заметила я. — И не притворяйся, будто ты можешь вот так сбежать и бросить всех на произвол судьбы. Это не так.

— Но ведь ты пострадала из-за меня, когда я убедил тебя остаться, и…

— Ничего мне не сделалось, — нахмурилась я. — И я сама так решила. Захотела бы — ушла одна.

— Мы оба знаем, что не ушла бы. Уж больно я тебе нравлюсь.

Увидев его довольную ухмылку, я прыснула:

— Это точно.

Он снова погрустнел и опустил глаза:

— Но я действительно согласен с тобой. Они ненавидят нас и помогать не станут.

— Им страшно, — возразила я. — Они избавились от КРВЧ и хотят просто спокойно жить. Понять их можно.

Он посмотрел на меня, не веря ушам:

— Ты что же, теперь борешься за права людей?

— Я… — Неожиданно мне пришло в голову, что проще всего было бы согласиться с Каллумом и убраться отсюда. Ведь всего несколько дней назад мне хотелось того же.

Но сейчас это казалось неправильным.

— Я тут подумала, — тихо сказала я. — Накануне того дня, когда Адди подвесили на веревке, она попросила меня о помощи. Я отмахнулась. Мне не хотелось высовываться, и она обиделась. А потом нас обеих сбросили с челнока. — Я посмотрела на соседнюю койку. — Примерно так же вышло с Эвер. Я могла ей помочь, но даже не попыталась. Я занималась обычным делом: выполняла приказы и помалкивала.

— В смерти Эвер нет твоей вины, — возразил Каллум.

— Знаю. Во всем виновата корпорация. Но это не значит, что меня не мучают угрызения совести.

Он коснулся моей руки:

— Я не знал.

Я ласково погладила его пальцы:

— Мне надоело, что КРВЧ заправляет всем и считает, что вправе так обращаться с нами. Когда я наконец оторвала задницу и вступилась за тебя, мне впервые стало легче. Так что за дело. Я готова.

Он тихо засмеялся, глядя на меня счастливыми, полными надежды глазами:

— Ты уверена? Ведь повстанцы действительно нам больше не союзники.

— Давай просто поговорим с ними, — предложила я. — Откажутся помочь — придумаем что-нибудь еще.

— Договорились, — кивнул он и сжал мою ладонь.

— Но не сию секунду, — добавила я, взглянув на свою грязную одежду. — Мне бы правда сначала в душ. Вода здесь еще есть?

— Есть. КРВЧ отрубила электричество, но мы все починили. — Он встал и протянул мне руку. — Гейб привел кого-то из местных, пока мы не улетели. Его ранили в Нью-Далласе, но Тони уверяет, что все обойдется.

Я взяла его за руку, и он помог мне подняться. В памяти всплыли смутные воспоминания о переполохе в челноке и призывах о помощи какому-то человеку.

— Залезай! — Каллум нагнулся и похлопал себя по спине. — Прокачу.

После еды я чувствовала себя уже немного лучше, но голова по-прежнему кружилась. Я с благодарностью взглянула на него, взобралась на спину и обхватила за шею.

Каллум вышел в коридор. Первые отсеки, мимо которых мы проходили, пустовали, но, когда мы свернули за угол, стали попадаться и такие, в которых сидели рибуты; еще небольшая группа стояла в дальнем конце коридора. Кого-то я узнала, и они приветственно помахали мне.

— Это же не все? — спросила я, обернувшись, когда Каллум достиг лестницы. Там я насчитала примерно двадцать или тридцать рибутов.

— Нет, большинство осталось в городе. Заняли брошенные дома и квартиры. Кто-то даже палатки поставил. Заявили, что здесь им жутко.

Наверное, мне тоже следовало испытывать подобные чувства, но я не испытывала. Только не теперь, когда здесь больше не было КРВЧ. Целых пять лет филиал служил мне домом. В этих стенах все было знакомо, и странно, но я ощущала себя в безопасности.

— Но в Нью-Далласе все-таки были потери, — негромко сказал Каллум. — Бет. И еще несколько остинцев.

Я ласково обняла его за плечи. Бет и всех остальных я почти не знала, но очень хорошо понимала, как тяжело у него на душе, ведь именно себя он чувствовал ответственным за их жизни.

В женской душевой Каллум аккуратно опустил меня на пол. Она была такой же, как в Розе, — ряды кабинок, отделенных шторками. Я открыла шкафчик справа от меня и обнаружила небольшую стопку полотенец.

— Ах да, у меня же твоя одежда! — спохватился Каллум и отступил на шаг. — Подождешь минуту? Я принесу.

Он скрылся за дверью, а я медленно прошла по кафельному полу и села перед одной из кабинок.

Стояла жутковатая тишина, только из какого-то крана размеренно капала вода. Мне всегда было неловко в душевой. Я терпеть не могла, когда вокруг носились полуголые рибуты, без умолку болтая и заигрывая друг с другом.

Сейчас мне казалось глупостью осуждать их за желание скрасить невыносимое существование. Я тронула рубцы под рубашкой. Действительно, странно так сильно переживать из-за шрамов. Своими страхами я, похоже, раздула из мухи слона.

Отворилась дверь, и вошел Каллум, раскачивая пакетом.

— Здесь твои вещи, — сказал он, ставя пакет рядом со мной. — Прихватил из резервации.

— Спасибо. — Мне пришлось схватиться за край перегородки, чтобы встать на ноги.

— Я буду в душе с другой стороны, — сообщил он, шагнув назад. — Справишься сама?

Я кивнула. Он улыбнулся и пошел к выходу.

— Каллум. — Решительно, словно боясь передумать, я взялась за воротник рубашки и оттянула его вниз, чтобы обнажить грудь.

Когда он повернулся и увидел то, что я делаю, щеки его чуть порозовели. Потом он посмотрел мне в лицо и медленно опустил взгляд на скобы, которые стягивали кожу, исчезая за тканью лифчика. Постояв так несколько секунд, Каллум поднял глаза.

— Я вроде как разочарован, — изрек он весело. — Думал, они больше.

Я расхохоталась, в бессилии уронив руки. Каллум порывисто шагнул ко мне, приподнял мне подбородок и наклонился, чтобы поцеловать.

— Спасибо, что показала, — произнес он тихо и уже серьезнее.

— Спасибо, что посмотрел.

— Да ладно, я же хотел. — Он подался вперед, не сводя глаз с рубашки. — А можно еще разок взглянуть?

Я усмехнулась, встала на цыпочки и снова поцеловала его. Он рассмеялся, и в его нежных руках я, пусть ненадолго, забыла о царившем вокруг безумии, мечтая никогда больше не вспоминать о нем.

 

Глава 33

Каллум

Вечером, держась за руки, мы с Рен пересекли лужайку перед остинским филиалом КРВЧ. После душа, еды и нескольких часов сна Рен наконец излечилась полностью и восстановила свое страшноватое «я».

Ну или почти восстановила. Перехватив мой взгляд, она улыбнулась — легко и непринужденно. Об испытаниях, свалившихся на нее в последние дни, Рен говорила мало, но мне показалось, что лишнего бремени они ей не добавили — напротив, каким-то образом разгрузили. Она была очень весела и вела себя совершенно раскованно. Даже рубашку задрала, когда я в шутку попросил разрешения еще раз взглянуть на шрамы.

Я предложил остаться в филиале на всю ночь, но Рен настаивала на встрече с повстанцами.

Как к этому отнестись, я не знал. С одной стороны, я очень обрадовался, когда она передумала, но постоянный страх за нее мучил меня. Хотелось взять ее в охапку и бежать отсюда без оглядки, пока ей снова не причинили боль. Впрочем, она казалась такой спокойной и уверенной в принятом решении, что я отверг идею о бегстве, когда она отказалась во второй раз. Несмотря на свою досаду после предательства людей, я был вынужден признать, что испытал облегчение, когда Рен передумала и решила остаться и помогать.

Я снова взглянул на нее. Изменилась не только она — всё вокруг. После того как она показала свои шрамы, нам стало и легче вдвоем, и тяжелее одновременно. Она посмотрела на меня в ответ, и от этого взгляда мне захотелось обнять ее и не отпускать больше никогда.

Рен повернула голову в сторону развалин дома, мимо которого мы проходили:

— Впечатляет, Каллум.

— Что? То, что я все разрушил?

— Нет. То, что тебе удалось объединить рибутов и взять Остин. Мне казалось, на это уйдут годы, если вообще такой день настанет.

— Просто есть такой метод: «Я иду, смиритесь с этим» — вот я его и применил. — Впрочем, ее похвала была приятна, и я с улыбкой сжал ее руку.

— Хороший метод. — Немного помолчав, она спросила: — С родными связывался?

— Дэвид меня нашел. Хочет, чтобы я навестил родителей. Я сказал, что они могут и сами прийти, если будет желание.

— Но он-то пришел.

— Да, — улыбнулся я.

Мы свернули на улицу, где жил Тони, и увидели уже привычную картину. Люди входили и выходили из дверей его дома, несколько человек сидели перед крыльцом. В одном я сразу узнал Дэвида. При виде нас он вскочил и неуверенно покосился на Рен.

— Привет, — сказал Дэвид, когда мы подошли.

— Салют. — Я кивнул на Рен. — Это Рен. А это мой брат Дэвид.

— Приятно познакомиться. — Она протянула руку, и я заметил в глазах Дэвида изумление, когда он пожал ее, — видимо, удивился, что такая холодная. Он быстро посмотрел на ее запястье и чуть округлил глаза.

— И мне, — отозвался Дэвид, переводя взгляд на меня.

Из дома донесся крик.

— Что там происходит? — спросил я.

— Не знаю. Орут друг на друга с тех пор, как я пришел. Я решил посидеть снаружи.

Рен высвободила руку и поднялась на крыльцо. Мы с Дэвидом последовали за ней, проталкиваясь через толпу у входа.

Тони и Десмонд, оба со свирепыми лицами, стояли на пороге кухни. И вообще, недовольных в доме было полно. Гейб, бледный, но все-таки живой, сидел на диване в обществе Адди и Рили. Его правое плечо было забинтовано. Увидев меня и Рен, он заулыбался.

Когда Рен заметили остальные, наступила тишина, и Десмонд со вздохом взъерошил волосы.

— Привет, Сто семьдесят восемь, — сказал он. — Рад встрече.

Она весело взглянула на него, так как его тон выдавал обратное.

— И я. Что у вас творится?

— Напали на Ричардса и Бонито, — ответил Тони, скрестив на груди руки. — Рибуты. А еще они попытались выпустить из филиалов своих, не щадя людей. Говорят, почти все города разрушены, а многие люди мертвы.

Рен быстро оглянулась на меня, и я мотнул головой.

— Это не мы, — сказал я Тони. — Наши все здесь. Это, наверное, Михей и те немногие, что с ним остались.

— Вот и Адди так думает, — скривил рот Тони. — Их было мало, и налет закончился плохо. КРВЧ перебила всех рибутов в тех филиалах. А заодно и в Нью-Далласе.

Рен в ужасе посмотрела на меня, потом снова на Тони:

— Всех?

— Так говорят.

— А в Розе?

— Филиал еще работает, и весь оставшийся персонал перевели туда. Нью-Даллас держался дольше, но там, должно быть, из-за атаки решили ликвидировать всех рибутов. Но… — Тони поморщился и посмотрел на Десмонда.

— Но в Розе, наверное, произойдет то же самое, — закончил тот. — КРВЧ не захочет повторения таких случаев и постарается избежать новых побегов.

— Прошел слух, что они сворачивают программу, — сообщил Тони. — Больше других к экспериментам над рибутами призывала Сюзанна, но она, очевидно, мертва.

— Ага, когда мы расстались, она точно была мертва, — отозвалась Рен.

— У нее оставались единомышленники, — продолжил Тони. — Но после всего, что случилось, они вряд ли захотят продолжения. Слишком опасно.

Я выступил вперед:

— Тогда нам придется поторопиться и выработать план атаки.

Внезапно стало очень тихо. Люди избегали моего взгляда, чему я совсем не удивился.

— Вы хотите их смерти, — тихо сказала Рен.

— Этот план куда умнее, — обронил Рили.

— После того, что рибуты натворили в Ричардсе и Бонито, у нас нет другого выхода, — возразил Десмонд.

— Мы не имеем к этому отношения. — Голос Рен оставался спокойным, но я расслышал первые гневные нотки. — Мы с самого начала действовали против Михея. Каллум рисковал жизнью, чтобы сообщить вам о его планах!

— И мы это ценим, — негромко ответил Тони.

— Настолько цените, что собираетесь обречь на смерть сотни наших товарищей, — вмешалась Адди.

Молчание продлилось еще несколько секунд, пока не взял слово я.

— В одиночку нам не справиться. Мы попытались в Нью-Далласе и проиграли. КРВЧ усилила меры безопасности. Нам нужна помощь людей — тогда, возможно, появится хоть какой-то шанс.

Тони взглянул на Десмонда:

— Они могут помочь нам свалить КРВЧ.

Десмонд вскинул руки:

— Проехали уже! Я не…

Вновь поднялся гам, и Рен озабоченно повернулась ко мне.

— Подождите! — неожиданно закричал Рили, заглушая остальных. — Тихо! — Люди примолкли, а он вскочил с дивана и приложил ладонь к сидевшему в ухе коммуникатору. — К оградам приближаются челноки! Некоторые уже взяли курс на трущобы! — Его взгляд скользнул по находившимся в комнате рибутам. — Наши считают, что ими управляют рибуты.

«Михей». Я сжал кулаки.

— Нам нужно…

Голос Рили потонул в оглушительном взрыве, сотрясшем землю. Я бросился к Дэвиду, чтобы прикрыть его, и в эту секунду дом обрушился.

 

Глава 34

Рен

Я закашлялась, сбрасывая с ног деревяшки и мусор, и кое-как встала посреди того, что осталось от гостиной.

Сохранилось немногое. Дом был почти полностью разрушен. Уцелело лишь полкухни и фрагмент задней стены, сквозь дыру в потолке гостиной виднелось небо. Я заметила несколько мертвых людей, другие кричали и стонали под обломками.

— Рен? Рен!

Я перепрыгнула через остатки кухонного стола и рванулась туда, откуда донесся голос Каллума. Он держал за руку брата, вытаскивая того из завала. Увидев меня, Каллум не мог скрыть радости.

Дэвид почти не пострадал, только на руках было несколько порезов. Похоже, основной удар Каллум принял на себя. Одна его рука была рассечена до кости, рубашка разорвана спереди, на груди пятна крови, смешанной с грязью.

— Цел? — спросил Каллум у брата, быстро оглядев его.

Дэвид кивнул, в ужасе таращась на раны Каллума.

Сзади послышался треск. Я обернулась и увидела, что из дома, прихрамывая, выходят Рили, Адди и Гейб. Рили что-то крикнул в свой микрофон.

Я схватила Каллума за руку:

— Где оружие?

— В челноке, он у школы стоит. — Он взъерошил волосы и огляделся. — Под завалами еще остались живые. Нужно их вытащить.

— Я помогу, — сказал Дэвид.

Я встала на цыпочки и поцеловала Каллума в губы. Что бы он ни говорил об уходе и отказе от сотрудничества с людьми, его первым порывом было спасти их, и мне это нравилось. Поначалу я даже не осознавала этого, но мне ужасно нравилось, как чутко он понимает, где добро и где зло, как твердо отстаивает свои убеждения.

— Будь осторожна, — произнес он тихо.

— Ты тоже. — Я сжала его руку и пошла на улицу следом за Рили.

Со всех сторон, обгоняя меня, неслись вооруженные рибуты. Я видела только два челнока; один завис над скоплением домов на другой стороне улицы, открыл огонь и палил, пока от них не осталась лишь груда мусора.

Рили первым добежал до стоявших перед школой челноков и бросил мне пистолет и огромный нож, а заодно и шлем.

— Осталось немного! — крикнул он, вооружаясь сам.

— Этого хватит, — бросила я через плечо, надела шлем и рванула дальше по улице. Обернувшись на рев мотоциклов, я увидела Михея, Кайла и Джулс, которые мчались в самое сердце трущоб. Еще примерно десять или пятнадцать рибутов из резервации неслись в противоположном направлении, размахивая оружием.

Я перешла на бег и устремилась за Михеем. За спиной слышались тяжелые шаги Рили и еще нескольких рибутов. Челнок, который я видела раньше, вдруг завертелся на месте и вскоре с громким ударом врезался в землю.

В центре остинских трущоб размещались продуктовые лавки и другие магазинчики; несколько деревянных зданий уже дымилось, когда я приблизилась к ним. Метнувшись в проем между двумя лавчонками, я выбежала на широкую грунтовую дорогу, проходившую через центр города.

Михей остановился в нескольких ярдах от меня. Не сходя с мотоцикла, он прицелился в ближайший магазин из противотанкового ружья. Потом, поразив цель, издал победный возглас, оглянулся и, увидев меня, невольно замер, словно не веря своим глазам. Однако удивление он быстро скрыл за широкой ухмылкой, которая была какой угодно, только не радостной.

Заглушив мотоцикл, он соскочил с седла.

— Рен! Вот так встреча! Как тебе жилось у охотников за головами?

Я потянулась за оружием, хотя мы оба были в шлемах. У меня не возникло никакого желания разговаривать с ним. Когда он схватился за свой пистолет, я тут же выстрелила ему в руку. Пистолет вылетел и брякнулся в нескольких шагах. Михей бросился на меня, я прицелилась снова, но слишком быстро нажала на спуск. Пуля просвистела рядом с его ухом, и он прыгнул.

Мы оба упали на землю, и я выронила пистолет. Михей попытался схватить меня за горло, я сшибла его, перекатилась в пыли и вскочила на ноги.

Сверля меня яростным взглядом и плотно сжав губы, он тоже встал. А когда бросился снова, я врезала ему по колену. Он хватанул ртом воздух, пошатнулся, и тогда я ударила его в челюсть.

Михей дал сдачи так быстро, что я не заметила замаха и лишь ощутила удары в живот и скулу. Тяжело дыша, я увернулась от следующего и двинула ему в грудь обоими кулаками.

Сдавленно вскрикнув, он грохнулся на землю.

— Постыдилась бы! — сказал он, опершись на одну ногу.

— Чего? Я из челнока рибутов не выталкивала.

— Ты обрекла всех нас на смерть.

Я рассмеялась и передвинула пальцы ближе к ножу, висевшему на ремне.

— По-моему, ты что-то путаешь. Это по твоей вине в филиалах истребили сотни рибутов.

Его глаза сузились, кулаки сжались, и в следующую секунду он с воплем помчался на меня, прихрамывая на левую ногу.

Я выхватила нож. Рассекла им воздух.

Тело Михея рухнуло на землю. Голова откатилась в противоположную сторону.

Отвернувшись, я поморщилась и вытерла о штаны окровавленное лезвие. Примерно в квартале от меня, рядом с другим поверженным телом, стоял Рили. Посмотрев в мою сторону, он вскинул руки в победном жесте.

Но у меня не было чувства победы. Однажды Каллум сказал, что убивать можно только ради самообороны. Так и вышло, однако мне все равно было не по себе, и это ощущение оказалось непривычным и неприятным.

Убрав нож в карман, я подняла с земли оба пистолета и со вздохом пошла на грохот выстрелов.

Часом позже от Остина мало что осталось. Почти все дома были разрушены. Я все еще стояла на широкой дороге в центре города, глядя на зияющие дыры в магазинах и жилых зданиях.

Зачехлив пистолет, я посмотрела на Рили, который вместе с Адди тащил труп Михея к другим телам убитых. Мы решили не хоронить их, а собрать в одном месте, чтобы потом отвезти на городскую окраину и кремировать.

Рили вздохнул и грязной рукой вытер лоб. Час был поздний, небо потемнело, и я чувствовала сильную усталость. Когда все трупы отчистили и сложили, Адди сказала, что собирается к Тони. Мы пошли с ней.

Дороги были забиты людьми, все направлялись к зданию школы. Один из прохожих покосился на меня, и я уже приготовилась к крику или свирепому взгляду, но край его рта дрогнул в улыбке. Я удивленно заморгала и недоуменно посмотрела на Рили и Адди, но тут моим вниманием завладела высокая фигура в конце улицы.

Я ускорила шаг и увидела, как просветлело лицо Каллума при виде меня. На его плечах сидел какой-то мальчишка, крепко обхватив его за шею.

— Привет, — воскликнул Каллум, целуя меня. — Ты цела?

Я кивнула, глядя на вереницу людей позади него и мальчика.

— Кто это?

— Не знаю. Вытащил из-под завала, но он молчит.

Мальчик угрюмо взглянул на меня и уткнулся Каллуму в плечо.

— Иду в школу, — может, кто-нибудь признает его. Сегодня много людей будет ночевать там. Ты со мной?

Я кивнула и стерла грязь с его лба. Он был весь в пыли — от шеи и до брюк, где зияли две огромные дыры на коленях.

— С братом все хорошо? — спросила я.

— Ага. Другой конец города пострадал меньше, и он пошел домой. Он был молодцом. Помогал мне разгребать завалы и вытаскивать людей.

Я погладила его руку, и мы пошли к школе. На лужайке перед входом толпились люди, и какая-то женщина, едва заметив нас, издала странный, сдавленный звук, от которого мне сразу захотелось спрятаться.

Каллум опустился на колени, осторожно снял мальчика с плеч, и женщина с плачем заключила того в объятия и расцеловала в обе щеки.

— Спасибо, спасибо, — твердила она и одной рукой обняла Каллума, бормоча дальше что-то невнятное.

— Пожалуйста, — неуверенно ответил Каллум и огорошенно взглянул на меня, когда женщина его выпустила.

Тони стал следующим. Он облапил и стиснул Каллума, благодаря его чуть надтреснутым голосом, после чего быстро ушел.

— Чего это все тебя обнимают? — спросила я.

— Не знаю. Может, симпатичный?

Я ухмыльнулась, потому что точно знала причину — как и он. Женщина перехватила его взгляд, улыбнулась, и он кивнул на нее. Каллум говорил, что я обожаю спасать людей, но нужно это было как раз ему — это он обладал состраданием к людям, которых едва ли знал.

— Гуляет слух, что филиал КРВЧ не затронули, — сказал он. — Я могу воспользоваться передышкой, пока не решим, что делать.

— И я.

Сплетя наши пальцы, я подтянула его ближе, и мы пошли прочь от школы. Вокруг стояла приятная тишина, палец Каллума чертил круги на моей ладони. Сначала я хотела признаться ему в убийстве Михея, но потом передумала. Да, я была рада, что Михея больше нет, но ни ликовать, ни хвастаться, ни даже говорить об этом желания у меня не возникло.

Однако, судя по его взгляду, Каллум вообще не думал о Михее. Должно быть, он очень устал, хотя глаза его, встречаясь с моими, сияли.

У входа в филиал я остановилась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать Каллума. Он крепко обнял меня за талию и привлек к себе. Наши губы встретились, я провела пальцами по его щеке. Он порывисто прижал меня еще сильнее, но потом сразу отстранился, чуть отступил и смущенно взглянул на свою одежду.

— Наверное, лучше сначала в душ… — Он не договорил, предоставив думать о дальнейшем мне.

— Я тоже пойду. — Щеки у меня вспыхнули, но я выдержала жгучий взгляд его черных глаз.

Мы зашли в нашу комнату за сменой одежды и отправились в душевую. Там я распахнула дверь в женское отделение и с улыбкой оглянулась на Каллума.

Вернулась я первой, села на кровать и внезапно поняла, что вся дрожу. Как мне себя вести? Сказать напрямик: «Эй, давай займемся сексом!»? Или он уже сам все понял? Мне казалось, что слова в такой ситуации были излишними, каждый из нас думал об одном и том же, но, возможно, это были лишь мои фантазии.

Я посмотрела на стеклянную стену. Другие рибуты были за углом, вне поля зрения, но мне совершенно не хотелось обнажаться у всех на виду.

Вторая кровать была застелена, я встала и сняла белье. Затем придвинула к двери тумбочку, забралась на нее и затолкала в щель между стеклом и стеной край простыни. Та повисла чуть ли не до пола, спрятав полкомнаты. Я приспособила рядом вторую и полностью перекрыла обзор. Было ясно, чем мы займемся, но это могло пойти мне во благо. Мне ничего не придется говорить Каллуму. Сам сообразит.

Едва я придвинула тумбочку на место, как простыни колыхнулись, и из-за них появился Каллум.

Со слабой улыбкой он перевел взгляд на меня:

— Здорово придумано.

— Мне надоели эти дурацкие стеклянные стены, — сказала я, садясь на постель.

Держа руки в карманах, он медленно подошел, было заметно, как он нервничает. При виде его неуверенности мне стало чуточку легче, но, когда я потянулась к его плечу, пальцы предательски задрожали. Я провела ладонью по его коже, тогда он вынул руки из карманов и склонился ко мне.

Я обняла его за шею и подалась вперед, наши ноги соприкоснулись. Он уперся ладонями в кровать и чуть дотронулся губами до моих губ. Взявшись за края его рубашки, я притянула его ближе, и тепло от его поцелуя разлилось по всему моему телу.

Я все тянула и тянула его на себя, пока мы не сплелись, и он уже поглаживал мои шрамы, а я смеялась, слушая, как он называет меня шебутным киборгом. А дальше были только его дыхание и теплая кожа, касавшаяся моей, и я забыла обо всем — о двери, опасности и о том, где лежит оружие. Остался только он, с его милой улыбкой перед моим лицом, его руками, меня обнявшими. Я отключила голову и отдалась на волю чувств.

 

Глава 35

Каллум

Утром, когда я проснулся, Рен спала у меня на груди, сунув руки под подбородок. Она была в моей рубашке, которую я накинул на нее, как только ее плечи покрылись мурашками. Рен застегнула ее неправильно, и мне были немного видны шрамы — несколько первых металлических скоб, которые стягивали кожу. Я напряг руки и прижался губами к ее макушке.

Вглядываясь в темноту, я вдруг осознал, что уже много недель не спал так крепко — с тех пор, как перестал быть человеком. Не слишком ли безумна моя надежда на то, что нас оставят в покое и мы проведем здесь весь день?

В коридоре зазвучали приглушенные голоса, и я подавил вздох. Конечно, безумна. КРВЧ еще действовала, а мы стараниями Михея могли уже опоздать со спасением рибутов из филиала в Розе.

Рен пошевелилась и улыбнулась еще до того, как открыла глаза. Потом придвинулась ближе и уткнулась мне в шею.

— Доброе утро, — пробормотала она.

— Доброе утро. — Я чмокнул ее в щеку.

— Уже, наверное, поздно ловить тебя на мысли уйти и забыть про всех? — с иронией спросила она.

— Ни в коем случае, — рассмеялся я. — Уходим сейчас же.

Она усмехнулась, так как мы оба знали, что момент прошел.

— Эй! Где тут Каллум Двадцать два? — крикнул кто-то неподалеку.

Я вздохнул и свесил ноги с койки:

— Чего надо?

— Там в вестибюле люди, пришли к тебе. Говорят, что твои родители.

Я удивленно моргнул. Хоть Дэвид и сказал, что они хотят увидеться, я не верил, что они и правда придут.

Рен выбралась из постели и потянулась за одеждой.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Да. Пожалуйста.

Одевался и обувался я так медленно, что Рен пришлось ждать возле завесы из простыней. Весело поглядывая на меня, она смотрела, как я зашнуровываю ботинки.

— Можно выскользнуть через другую дверь, — заметил я наполовину в шутку. — Или спрыгнуть с крыши.

— Переломать ноги, чтобы не встретиться с родителями, — это чересчур.

Я вымученно вздохнул и выпрямился:

— Ладно, идем.

Рен взяла меня за руку, вытянула из комнаты и отвела по лестнице вниз. Когда она распахнула дверь, на площадку хлынул свет. Я ступил на черный пол.

Мои родители и Дэвид сидели в креслах в дальнем краю помещения, как будто ждали приема у чиновников КРВЧ. Я осторожно шагнул вперед. Заметив меня, Дэвид вскочил на ноги и просиял. Родители тоже встали и направились ко мне.

Мы встретились посреди вестибюля. Мама была готова расплакаться, и я не знал, как себя вести. Папа просто нервничал.

— Это Рен, — сказал я, радуясь возможности как-то начать разговор.

Рен выпустила мою ладонь и протянула руку родителям. Отец пожал ее первым, и его взгляд упал на штрих-код на ее запястье.

— Рада познакомиться, — проговорила Рен, заметив, на что он смотрит. — Там написано «Сто семьдесят восемь».

Мамины глаза на миг расширились, но она пожала Рен руку и робко улыбнулась мне.

— Мы слышали… — Мама откашлялась. — Короче, мы много чего слышали.

— Надеюсь, хоть что-то доброе, — отозвался я.

— Конечно, — рассмеялся папа.

Мне было неловко оттого, что они смотрят на меня как на героя. Впрочем, это выглядело лучше, чем в прошлый раз, когда во мне видели монстра. Я крепче взял под руку Рен.

— Все ли в порядке дома? Дэвид сказал, что вам не сильно досталось.

Мама кивнула:

— Немного побило, но дом цел. Остальное можно починить.

— Это хорошо. — Я испытал облегчение, хотя и не собирался там жить.

Передние двери со стуком распахнулись, и к нам вышли Рили, Адди и еще несколько рибутов. Рили подал знак Рен, и она посмотрела на меня.

— Ступай, — сказал я, выпустив ее руку. — Я сейчас.

Мои родители проводили ее взглядами, потом мама спросила:

— Она была с тобой, в тот вечер.

— Да. Мы вместе находились в филиале в Розе. Она помогла мне бежать.

— Ах вот как! — улыбнулась мама. — Поразительно. Я не знала, что рибуты бегут.

Папа рассматривал мой штрихкод.

— В Розе? Ну и как там?

— Там… паршиво. Здесь мне нравится больше.

— Ты остаешься? — спросила мама. — Все с самого утра только и твердят, что если мы спасем рибутов из последнего филиала, то можно вообще покончить с КРВЧ.

Я удивленно наклонил голову. Не знаю, с кем она разговаривала, но было похоже на то, что отношение людей переменилось.

— Мне пора. Надо выяснить, что делать дальше, — сказал я, махнув в сторону ушедших Рен и Рили. — Возле школы собралось полно людей. Вы были там?

— Еще нет, — мотнул головой папа.

— Наверно, вам лучше отметиться. Я разыщу вас потом.

Мама кивнула и сделала шаг вперед, словно собравшись обнять меня, но остановилась в тревоге:

— Ты еще обнимаешься?

Я прыснул и быстро прикрыл рот ладонью. Затем развел руки:

— Да. Я все еще обнимаюсь.

Она сомкнула вокруг меня руки и на миг стиснула. Если и уловила разницу, то виду не подала. Но когда она отстранилась, в ее глазах стояли слезы, и я быстро отступил назад, ощутив в горле разрастающийся комок.

Они пошли прочь, а я догнал Рен. Она приобняла меня и поцеловала. Я положил ладонь ей на щеку и чуть продлил поцелуй.

— Я им понравилась? — спросила она, когда я отодвинулся. — Может, я слишком белобрысая?

— Да. Именно это они и отметили. Ты белобрысая.

Рили не без издевки повернулся к нам:

— Может, хватит ворковать? Не угодно ли помочь мне врубиться, как мы, черт побери, будем спасать рибутов из Розы?

— Ладно. — Я подчеркнуто глубоко вздохнул и ухмыльнулся.

Они с Адди вышли за дверь, я дал руку Рен, и мы последовали за ними. Снаружи было солнечно, но прохладно. Мы пересекли лужайку, взяв курс на центр трущоб. При свете дня город выглядел хуже, многие здания были разрушены, на улицах — ни души. Быть может, мои родители ошиблись, и люди объединялись, чтобы как раз истребить всех рибутов из Розы. Отомстить за налет Михея.

Рили резко остановился, едва они с Адди свернули за угол.

— Какого дьявола? — воскликнула Адди.

Я встал рядом, глядя перед собой широко раскрытыми глазами.

Люди были повсюду. Я никогда не видел такой толпы. Она заполнила собой школьный двор и растянулась на целый квартал.

И все взоры были прикованы к нам.

Несмотря на то что из толпы вышли и направились к нам Тони и Десмонд, я испытал внезапное желание убежать. В обычных обстоятельствах такая пропасть людей против четырех рибутов могла напугать кого угодно.

— Привет, — устало улыбнулся Тони, когда они с Десмондом остановились перед нами. — А где остальные?

— Еще в филиале, — ответила Рен. — Что здесь происходит?

— О том, что мы отбили у КРВЧ Остин, разнесся слух. После того как КРВЧ перебила рибутов в городах, большинство людей решило перебраться не в Розу или Нью-Даллас, а сюда.

— Для чего? — спросил я.

Десмонд сунул руки в карманы, глядя то на меня, то на Рен:

— Чтобы присоединиться к номеру Сто семьдесят восемь в войне с корпорацией.

— Что, прости? — Рен издала смешок, не веря ушам.

— Нью-далласские офицеры только и говорят о твоем бегстве. Все уже знают. А когда прослышали, что отряд Михея ударил по Остину, всем стало ясно, кто герой, а кто злодей.

— Подумать только, — сухо выдавил я, многозначительно посмотрев на Десмонда. Накануне он был ошеломлен тем, что я вытащил его из завалов, словно не верил, что я нарочно задержался, чтобы помочь ему.

— Нам всем очевидно, кто тут герои, — тихо повторил Десмонд.

Я кивнул, стараясь не выказать так и распиравшего меня торжества.

Тони улыбнулся, глядя на растущее недоумение Рен:

— Люди собрались, чтобы сокрушить КРВЧ совместно с рибутами.

 

Глава 36

Рен

— Это наверняка ловушка, — сказала Адди.

Я иронически на нее посмотрела. Мы только что вывели последних рибутов из филиала, направив их к школе.

— Если и ловушка, то очень хитроумная.

Выйдя в коридор, мы двинулись вдоль отсеков со стеклянными стенами.

— Так и есть, даже гениальная! Под видом помощи они вывезут нас в другой город и отдадут прямо в руки КРВЧ!

— По-моему, это в высшей степени неправдоподобно. — Я вскинула брови: прикалывается, что ли?

Она широко ухмыльнулась:

— Если ты снова угодишь в плен, я тебя брошу. Больше никаких спасательных операций.

— Заметано.

В конце коридора я распахнула дверь на лестницу и стала спускаться вниз. Эхо от наших шагов гулко разносилось в пустом здании.

— Я слышала, ты отрубила Михею башку, — сказала Адди. — Хвалю. Жаль, правда, что мы сначала не сбросили его с челнока.

Мы вошли в вестибюль КРВЧ.

— Не знаю, — ответила я, глянув на Адди. — Мне показалось, что в этом было что-то… неправильное.

— В смысле? Да ты, наверное, добрую половину людей в этом городе спасла, избавившись от него.

Я пожала плечами:

— Мне надоело это занятие. Пять лет я только и делала, что «избавлялась». Теперь я хочу…

Но я не знала, чего хотела.

— Неужели множить? — спросила Адди, стараясь сохранить лицо бесстрастным. — Детишек завести?

— Нет, — простонала я.

— Точно? Ты можешь внести свой вклад в спасение расы рибутов. Нож у меня с собой — давай, если хочешь, прямо сейчас и вырежем твой противозачаточный чип.

— Я тебя заколю этим ножом.

Она рассмеялась, мы вышли на солнечный свет.

— Значит, вам с Каллумом он пригодился. — Она хитро сверкнула глазами, и я чуть толкнула ее. — Ладно, а на другую-то тему можно вопрос задать?

— Почему бы и нет?

— Ты бы стала жить с человеком?

— То есть?

— Ну, сама понимаешь… — Она неопределенно взмахнула руками. — Типа… быть вместе. Как вы с Каллумом.

— Не знаю. По-моему, это как-то… неестественно.

Она пнула камешек, попавшийся под ногу.

— Ну да.

Я вдруг вспомнила, что Каллум рассказывал о том, как Адди прикрывала Гейба, когда они спасали меня.

— Гейб? — спросила я.

— Да. — Она застенчиво покосилась в мою сторону. — Прошлым вечером он меня поцеловал.

— И это было неестественно?

— Нет, приятно. Но я задумалась о будущем. Если мы победим и рибуты заживут среди людей, что будет дальше? Начнутся амуры, дети пойдут? На что будет похож полурибут-получеловек?

— Не знаю, никогда об этом не думала, — пожала плечами я. — Возможно, Михей был прав.

— Это ужасно.

— Не во всем, только насчет эволюции. Он считал, что рибуты — это просто эволюционировавшие люди. Тогда получается, что сейчас мы круче, а в итоге все перемешается и выйдет один сверхчеловек-рибут.

— Реловек. Или чибут.

— Не, наверное, не чибут, — рассмеялась я.

Мы свернули за угол, и показалась школа. У входа, с картой в руках, стоял Каллум и разговаривал с группой людей.

Мое дыхание на миг пресеклось, когда наши взгляды встретились и уголки его губ поползли вверх. Я не знала, что делать — краснеть или бросаться к нему в объятия всякий раз, когда он на меня смотрел. События минувшей ночи ни на миг не отпускали меня, и мне казалось странным, что все вокруг занимаются обычными делами, тогда как мой мир немного сместился.

Из транса меня вырвала Адди. Она толкнула меня в плечо и ухмыльнулась, когда я повернулась к ней. Глядя на ее насмешливое лицо с выгнутой бровью, я зарделась и торопливо пошла к Рили и Айзеку, которые стояли в обществе нескольких рибутов.

— Как у нас с боеприпасами? — спросила я деловито.

— Прилично, — отозвался Рили. — У отряда Михея их было много, теперь все наше. Мы прекрасно вооружены, с учетом того, что люди взяли из городов.

Каллум подошел к нам и развернул на столе перед Рили большую карту.

— План готов? — спросила я. Десмонд и Тони стояли в сторонке, склонившись друг к другу и переговариваясь. — Такой, чтобы устроил людей?

— Да. — Рили ткнул пальцем в карту. — Мы находимся здесь. — Палец сдвинулся на север вдоль реки. — Роза примерно в тридцати милях севернее. — Он продлил маршрут. — Еще на двадцать миль севернее — Нью-Даллас. Все сошлись на том, что начинать надо с Розы, поскольку КРВЧ устроила там штаб-квартиру. Если возьмем Розу, то сразу ударим по Нью-Далласу. Там уже, очевидно, из КРВЧ почти никого не осталось. Большинство стянулось в Розу. — Он уперся руками в бока. — Тони связался с Лебом. Они считают, что вместе им удастся заручиться поддержкой большинства горожан.

— Серьезно? — засомневалась я. — В Розе не сильно жалуют рибутов.

— У меня до сих пор шрамы после того, как меня поймали и отметелили посреди улицы, — подхватил Каллум.

— Да нет у тебя шрамов! — закатил глаза Рили.

— Значит, на душе! — расплылся в улыбке Каллум.

Рили усмехнулся:

— Леб сказал, что вместе с остальными повстанцами он уже обрабатывал население Розы, особенно в последнее время. У тебя есть поддержка со стороны нескольких офицеров КРВЧ — вот что действительно важно. Ты только не убивай их всех подряд, если не нападут первыми.

— А люди тоже пойдут с нами в филиал?

Рили покачал головой:

— Нет. Правда, мы договорились расставить несколько человек снаружи, чтобы не пропускали внутрь новых офицеров, пока вы, ребята, благополучно не уберетесь оттуда. Мы надеемся быстренько вывести рибутов из здания и сразиться с КРВЧ снаружи. Так будет легче. Ну, относительно. — Он поднял брови и посмотрел на меня. — И Леб сказал еще, что в Розу вернулся офицер Майер. Я решил, что ты оценишь.

При мысли о том, что может представиться случай прижучить офицера Майера или даже разделаться с ним, я почувствовала легкое волнение. Я посмотрела на Каллума, у которого была возможность его убить, а он не воспользовался ею. Однако его лицо оставалось невозмутимым.

— Они в курсе, что все эти люди пришли нам на помощь? — спросила я.

— Понятия не имею, — ответил Рили. — Мы подозреваем, что не пришли бы, если бы знали, куда отправятся.

Адди взглянула на карту, потом опять на Рили:

— А что делать с людьми? Если мы победим? Глупо думать, что им понравится жить среди нас.

— Не знаю, — пожал плечами Рили. — Поговаривали о раздельном проживании в каждом конкретном городе.

— Вроде рико и трущоб? — сухо спросил Каллум.

— Послушайте, их можно изолировать в каком-нибудь здании, — предложила Адди.

— Идея! А они пособят нам в создании полиции и отлове преступников, — подхватил Каллум. — Но им это может не понравиться, и нам, наверное, придется держать их в узде.

Рили послал мне взгляд: «Скажи им, чтоб не валяли дурака». Я рассмеялась.

— Давайте вживим им маячки, чтобы не удрали, — продолжила Адди, и серьезное выражение на ее лице наконец дало слабину.

— А когда состарятся — вообще избавимся от них, потому что знаем мы этих зрелых людей. — Каллум приставил ко рту ладонь и зачастил: — Бла-бла-бла, мятеж, бла-бла-бла, дадим отпор. Да и немощные они всяко, когда стареют.

— Толково придумано. Спасибо, ребята! — покачал головой Рили, сворачивая карту.

— Ой, да ладно! — окликнула его Адди и расплылась в улыбке, едва он зашагал прочь. — Кормить-то мы их будем на убой!

Рили весело оглянулся:

— Каллум, посвяти их в свой план.

— У тебя есть план? — удивленно повернулась я к Каллуму.

— Великолепный! — бросил Рили через плечо.

— Ну, не знаю, насколько великолепный, — повел плечом Каллум, — но я поразмыслил над тем, как нас поимели в Нью-Далласе с этой системой внутренней связи. КРВЧ нажимает на тумблер, говорит три слова, и рибуты выполняют то, что им велено. Поэтому я решил, что надо разжиться интеркомом — пусть лучше ты с ними поговоришь.

— Да, план и правда блестящий, — улыбнулась я.

Он обнял меня за талию и привлек к себе:

— Тебе в этом плане уготована мордобойная часть. Мне нравится, как это выглядит.

 

Глава 37

Каллум

Вечером я стоял возле большого челнока и наблюдал за посадкой наших союзников-людей, которые грузились внутрь вслед за рибутами. На борт поднялись Тони с Десмондом, и Десмонд глянул в мою сторону. Он кивнул мне и прислонился к стене.

Челноков на всех не хватало, и пилотам предстояло выполнить два рейса. В первом эшелоне были главным образом рибуты, но с нами отправлялось и несколько человек.

Я посмотрел на другой челнок и увидел, что ко мне идет Рен. Приблизившись, она подняла руки, я шагнул вперед и поднял ее, она обхватила меня ногами за талию. Затем сомкнула руки на шее и прижалась губами к моим.

— Не смей умирать, — тихо сказала она со слабой улыбкой. — Приказываю как бывший тренер.

— Принял к сведению, — отозвался я, целуя ее снова. — Ты тоже. И в плен не попадай. Или еще куда.

Она наклонилась еще ближе, так что мы чуть не стукнулись лбами.

— Если мы потеряемся и тебе покажется, что все идет прахом и война проиграна, — беги. Жди меня между Розой и Остином — там, где мы останавливались поесть. Помнишь?

Я кивнул:

— Но это если и впрямь будет плохо.

Она согласно кивнула и еще раз прильнула ко мне губами. Я сжал ее в объятиях и не отпускал, пока она не начала медленно отстраняться. Затем спрыгнула на землю.

Наш челнок уже был заполнен. Рен послала мне улыбку, от которой у меня все внутри перевернулось.

— Наверное, я тебя люблю, — сказала она.

Я удивленно хохотнул:

— Наверное?

Она взяла меня за руку и потянула за собой к челноку, оглядываясь через плечо.

— Наверное. Ты же знаешь, что со мной не поймешь толком.

Я снова рассмеялся:

— Наверное, я тебя тоже люблю.

— Я догадалась.

Мне захотелось сгрести ее в охапку и снова поцеловать, но я лишь улыбнулся. Мы вошли в салон. Дверь со стуком закрылась, я погладил Рен по щеке, и она улыбнулась в ответ. Челнок взревел, готовый взлететь.

В тот день, когда я впервые прибыл в филиал в Розу как настоящий рибут, меня доставили наземным транспортом. Я сидел в углу фургона КРВЧ в наручниках и с охранниками с обеих сторон.

Я расслышал свое сердцебиение и сообразил, что никогда не спрашивал, сохраняется ли оно у рибутов. У меня было общее представление о Перезагрузке: организм отключается, а после возрождается более сильным, но я не думал, какие функции при этом сохраняются или не сохраняются.

Я помнил, как сидел в фургоне, когда распахнулись ворота Розы. Ладони стали липкими от пота, мучила тошнота. Мне понадобилась минута, чтобы вспомнить, что я стал рибутом, и осознать сохранность всех человеческих ощущений и чувств.

Радоваться этому или горевать — я не знал. Я мог радоваться, что остался прежним, но мысль о том, что я превратился в рибута КРВЧ, не утратив при этом ясного сознания и воспоминаний о счастливой человеческой жизни, не могла не удручать.

На этот раз мы подобрались к Розе пешком, челнок сел в миле от границы. Я снова испытал тот же страх.

Нет, не тот же. Он присутствовал, но не был связан ни с КРВЧ, ни с тревогой за будущее. Это был страх за Рен, а еще я очень боялся, что план не сработает и все рибуты погибнут. Однако теперь я сумел его скрыть. Никаких потных ладоней и бешеного сердцебиения.

Рен смотрела прямо перед собой, лицо ее было бесстрастно. Наверное, я не так хорошо, как она, мог сдерживать свои чувства, но все равно восхищался ее умением задвинуть их куда подальше и при желании притвориться, будто их нет и в помине. Никогда бы не подумал, что мне это в ней понравится.

Она остановилась, остальные рибуты и люди, шагавшие позади, тоже замерли. За нами шли Адди, Айзек и еще двадцать рибутов. Отряд людей шел последним и был невелик, всего около десяти человек.

Мы подошли так близко к воротам, что я уже различал вышки. Было тихо, привычный электрический гул исчез. Ток выключили, как и пообещал Рили. Это был добрый знак. Быть может, нам все-таки хватит людей, поддерживающих нас в Розе.

Рен жестом приказала нам оставаться на месте и подошла к воротам. Не колеблясь ни мгновения, она взялась за провод и чуть выждала. Я поморщился, представив силу разряда, который мог пройти сквозь ее тело.

Когда она кивнула, Рили и Адди бросились вперед с кусачками. Уже через секунду провода упали на землю. Когда место расчистилось достаточно для прохода всех, Рен вошла первой, за ней — рибуты, а после — люди.

Мы быстро выстроились в полукруг, поставив в середину людей, и торопливым шагом пошли в город. Я бросил взгляд на сторожевые вышки. Нам было сказано идти именно этим путем, потому что сидящие там дозорные притворятся, будто не видят нас, но я все равно приготовился получить на бегу пулю.

Выстрелов не последовало. Мы миновали вышки в полной тишине и устремились к возвышавшемуся впереди зданию КРВЧ.

 

Глава 38

Рен

Филиал в Розе находился вдали от трущоб, а потому не был обнесен забором. Я редко видела его с этой точки — обычно обзору мешал челнок, хотя иногда мне удавалось глянуть назад во время какого-нибудь задания.

Когда мы приблизились к зданию, люди откололись и побежали в трущобы, а я быстро осмотрела окрестности. Вокруг филиала не оказалось ни души, но было бы нелепо вообразить, что его не охраняют — особенно теперь.

Я взглянула наверх. На крыше наверняка есть охрана. Скорее всего, снайперы. И возле каждой двери должны стоять часовые. В Остине у нас не было прямой поддержки со стороны охранников или офицеров — те недовольные из КРВЧ, что находились внутри, чурались нас, — а потому казалось странным, что мы намеревались подойти к офицеру КРВЧ с просьбой впустить нас.

Мы свернули за угол и чуть замедлили шаг. От входа нас отделяло лишь несколько ярдов.

Я шагнула вперед.

Грянул выстрел.

Я подскочила и сразу посмотрела на крышу. Однако стреляли из трущоб, и грохот немедленно повторился.

— Бежим? — шепнул Каллум.

Я кивнула, и мы понеслись. У двери стояли два охранника, их лица были повернуты к нам. Ни один не извлек оружия.

Рили схватился за пистолет, и я подняла руку, сбавляя темп.

— Подожди.

Я остановилась перед охранниками, их серьезные лица были залиты ярким светом фонарей, расположенных над дверью.

Одного я знала, хотя имени его никогда не слышала. Наверняка второй тоже не раз попадался мне на глаза, но я никогда не обращала особого внимания на офицеров КРВЧ, находившихся внутри филиала в Розе, — только на Леба. Обычно они стояли у стены и старались не встречаться с нами взглядами.

Правда, сейчас оба таращились на меня. Тот, что повыше, снял с ремня пластиковую карточку-пропуск и чиркнул ею по считывающему устройству.

— Поторопитесь, — сказал он тихо, придержав открывшуюся дверь. — Леб может отвлечь их от камер наблюдения всего на несколько минут.

Я бросилась в вестибюль, быстро оглянулась:

— Спасибо.

Если мы проиграем, им тоже конец. Камера только что зафиксировала, как они пропустили в здание группу рибутов.

Свет в вестибюле еще горел. Время было обеденное, и если мы рассчитали правильно, то все рибуты находились в столовой.

Сидевший за конторкой человек рассеянно посмотрел в нашу сторону. Когда до него дошло, кто мы такие, глаза его стали как блюдца и он потянулся к лежавшему на стойке коммуникатору.

— Руки поднял, — приказал Рили, рванувшись вперед с пистолетом наготове.

Человек замер, палец завис над кнопкой.

— Пристрелю, — пообещал Рили. — Брось коммуникатор на стойку.

— Аккуратно, — поспешно добавил Каллум, пробегая мимо Рили.

С приближением Каллума человек отпрянул, положил коммуникатор и поднял руки.

— Сядь на пол, — приказал Рили. — Вякнешь — и ты покойник.

Тут в вестибюле завыла сирена, и я скривилась.

— Слишком поздно.

Каллум схватил коммуникатор, крутанул колесико и швырнул прибор мне.

— Я побуду с охранником, — сказал он Рили, когда тот поднял пистолет. — А вы, ребята, идите.

«Всем рибутам немедленно разойтись по своим комнатам».

От громкого голоса в динамиках Адди подскочила и с тревогой глянула на меня.

Я кинулась к лестнице и поднесла к губам микрофон:

— Рибуты, оставайтесь на месте. Не расходитесь.

Одолевая по две ступеньки зараз, я помчалась на седьмой этаж, в столовую. Помещения для рибутов находились на восьмом — оставалось надеяться, что там еще было пусто.

— Говорит Сто семьдесят восемь, — продолжила я. — КРВЧ теряет контроль над городами. Если пойдете к себе, вас всех убьют.

Свернув за угол, я ворвалась на седьмой этаж и увидела рибутов, выходивших из столовой. Они вытаращились на меня и еще больше округлили глаза при виде Рили и других рибутов, вбежавших следом за мной.

И тут в столовой открыли огонь.

Раздались крики.

— Бегите! — Я отшатнулась от двери и показала на лестницу. Затем снова взялась за коммуникатор. — Многие люди на нашей стороне. Не атакуйте сразу, сначала убедитесь, что перед вами враг.

Кое-кто ошеломленно уставился на меня, я ответила суровым взглядом и повернулась к столовой, где прогремели новые выстрелы. Вспомнив Эвер, я сглотнула нарастающий в горле комок и достала пистолет.

Кто-то с силой хлопнул по моему шлему, заставив меня пригнуться от нескольких пуль, просвистевших прямо над головой.

— Поберегись, салага! — услышала я голос Рили.

Я послала ему благодарный взгляд, но он уже развернулся и начал палить по охранникам, высыпавшим в коридор.

Из столовой выбежал Хьюго, таща за собой рибута помладше. При виде меня он расплылся в ухмылке:

— Так и знал, что ты не погибла!

Не успела я ответить, как из-за угла выскочил охранник. Он прицелился Хьюго в голову, но я успела выстрелить, и офицер рухнул на пол.

— Забери пистолет, — велела я Хьюго. — Кто-нибудь пошел к себе?

— Может, несколько, — отозвался он, поднимая оружие.

— Я разберусь, — сказал Рили и махнул остальным, чтобы следовали за ним.

«Запереть здание. Всему персоналу собраться на нижнем уровне».

Голос еще звучал, когда я сунула коммуникатор в карман и бросилась к лестнице. Ближе к нижнему этажу вопли и выстрелы стали громче, и я крепче стиснула пистолет.

Пули впились мне в грудь сразу, едва я вбежала в дверь нижнего уровня. Как только я шагнула в вестибюль, Каллум помчался ко мне, я сгребла его в охапку и упала вместе с ним на пол под непрерывный свист пуль.

В вестибюле было полно офицеров КРВЧ. Повсюду лежали трупы, в том числе много — слишком много — рибутов. Палили со всех сторон, и пули так и жужжали, пока я пробиралась к дверям.

Офицеры выстроились перед зданием в шеренгу. Они сформировали прочный заслон перед всеми выходами и стреляли без остановки.

— Отходим! Рибуты, отходим!

Голос Айзека едва перекрыл гвалт в вестибюле, а все офицеры с поднятыми руками попятились от здания.

Каллум обхватил меня за талию, когда филиал содрогнулся от взрыва. Мы грохнулись на пол. Он прикрыл меня своим телом от осколков, которые разлетались от лопнувших оконных стекол.

Новый взрыв сотряс вестибюль, и крики вокруг сменились звоном в ушах. Я заворочалась под Каллумом, он вскочил и потянул меня за руку, помогая подняться.

На месте окон зияли дыры, панораму снаружи заволакивал дым. Тела офицеров лежали везде, и рибуты перепрыгивали через них на бегу.

Вдруг несколько рибутов остановились как вкопанные, налетев на вооруженный строй. Люди. Впереди толпы был Тони. Он чуть опустил ствол и мотнул головой:

— Ну же! Выходите оттуда!

Схватив за руку Каллума, я кинулась к выходу, за нами — остальные рибуты. Когда нас обдало холодным воздухом, Каллум с улыбкой повернулся ко мне.

Услышав знакомый гул в небесах, я встрепенулась. Прямо к нам направлялся внушительный челнок КРВЧ. А из-за угла здания бежала как минимум сотня вооруженных до зубов офицеров. Когда они двинулись на нас, я встала перед строем людей и крикнула:

— Всем рибутам, у кого нет шлема, укрыться вместе с людьми!

Чья-то рука дернула меня за плечо, я развернулась и впечатала кулак в лицо офицера. Он снова попытался схватить меня, и тогда я выстрелила ему в грудь.

Справа Рили сцепился с другим офицером. Я заполошно завертела головой, ища Каллума. Но он исчез.

— Рен!

Я оглянулась на зов, но увидела лишь усеянную трупами улицу.

За спиной послышался шум борьбы. Я обернулась — и вовремя: офицер КРВЧ пытался сорвать с Адди шлем. Я пнула его со всей силы. Он отцепился от Адди, взмахнул руками, отлетел на несколько шагов и рухнул на землю.

Я подняла Адди на ноги и пригнулась при грохоте взрыва. Из здания корпорации рвались языки пламени, дома в трущобах тоже горели.

Неожиданно в меня врезались два каких-то здоровяка. Я упала, едва не выронив пистолет. Один из офицеров пополз в мою сторону, направив мне в голову дуло пистолета.

Долго не раздумывая, я ударила его в лицо обеими ногами, потом упала на колени и схватила за ворот второго.

— Нет-нет-нет! Сто семьдесят восемь, это же я! — Леб испуганно смотрел на меня, защищая лицо поднятыми руками.

Я отпустила его, вскочила на ноги и помогла ему встать.

— Спасибо, — протяжно выдохнул он, поправляя шлем. Как и остальные офицеры КРВЧ, Леб был при полной выкладке.

Вдруг, увидев что-то позади меня, он изменился в лице. Я обернулась: Адди стояла к нам спиной, изготовив оружие к бою.

— Адди! — Я схватила ее за руку, она развернулась, и ее паника сменилась удивлением при виде отца. Метнувшись вперед, она бросилась ему на шею.

Я подавила улыбку, подскочила к ним и заслонила от пуль.

— Сейчас не время обниматься!

— Да! Правильно! — Адди отстранилась и ткнула пальцем. — Отступай вон туда, с повстанцами! Здесь тебя пристрелят. Сними хоть эту форменную рубашку!

Леб рассмеялся, но сделал, как она сказала. Потом наскоро обнял ее и побежал к Тони и Десмонду.

Я протолкалась сквозь толпу, вертя головой в поисках Каллума. Его нигде не было, зато я нашла Рили, на спине у которого повис один офицер КРВЧ, а у второго он пытался отобрать пистолет. Под нестихающие крики, звучащие вокруг, я бросилась к нему, обхватила офицера за пояс и рванула вниз, на землю. Узнав меня, он тут же метнулся в толпу, в ужасе оглядываясь через плечо.

— Спасибо, — тяжело дыша, сказал Рили, стоя над телом второго, уже мертвого офицера.

Не успела я ответить «пожалуйста», как Рили моргнул и схватился за шею. Я увидела, как между его пальцами заструилась кровь, и оглянулась, пытаясь понять, откуда стреляли.

В нескольких ярдах от меня стоял офицер челнока, которого я видела только один раз. Это он заставил меня снять рубашку, когда искал оружие, а потом кривил морду от отвращения при виде моих шрамов.

Я бросилась к нему, и в мою руку тут же впилась пуля. Внезапно я заметила, как офицер просиял, явно очень довольный собой.

Подозревая самое худшее, я оглянулась, и сердце мое замерло. Рили лежал на земле с дырой во лбу.

Я зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Когда я снова вскинула пистолет, перед глазами стояла пелена от слез, хорошо, что два рибута подоспели раньше и сбили офицера с ног.

Над головой пронесся новый рой пуль, я пригнулась и рухнула на колени рядом с Рили.

«Вставай. Сейчас же вставай!» — Голос Рили отчетливо звучал в моей голове, заглушая все прочие звуки.

Но я прилипла к земле, сжимая его безжизненную кисть. Несмотря на крик, еще громче гремевший в мозгу, я не могла пошевелиться и все смотрела в его яркие мертвые глаза, устремленные к небу.

Рибутка, свалившая наземь офицера КРВЧ, хлопнула меня по спине. Я прикрыла веки и сделала глубокий вдох. Потом сжала руку Рили, безмолвно благодаря его, что следовало сделать давным-давно.

Я заставила себя встать и утерла слезы. Нужно найти Каллума. Хотя бы убедиться, что он жив и не ранен.

Внимательно оглядевшись вокруг, я наконец увидела его над морем лиц. Толпа оттеснила его к зданию филиала, и он помогал какому-то юному рибуту, который застрял ногой в груде обломков и тел. Видя, что Каллуму ничто не угрожает, я немного успокоилась.

Вдруг на другом конце здания распахнулась дверь, я пригляделась и различила сквозь завесу дыма знакомую приземистую фигуру.

Офицер Майер.

В руке он держал огромный пистолет. Я бросилась к нему, расталкивая рибутов и офицеров.

Майер стоял перед входом, тяжело дыша и обводя взглядом поле боя. Затем повернулся к толпе рибутов, бегущих прочь. К Каллуму.

— Каллум! — заорала я, но он не услышал. Я выпустила несколько пуль в сторону офицера Майера, но Каллум и ухом не повел. Я была слишком далеко.

Майер вскинул пистолет. Первая пуля поразила юного рибута точно в голову — нехитрое дело без шлема.

Каллум резко повернулся, хватаясь за оружие.

Офицер выстрелил второй раз. Голова Каллума дернулась назад. Тело еще постояло долю секунды, и я задержала дыхание в ожидании падения. Он рухнул на землю и застыл.

 

Глава 39

Каллум

Глава 40

Рен

У меня потемнело в глазах, я не могла вздохнуть. Не могла двигаться.

Прошло несколько секунд, Каллум по-прежнему лежал неподвижно. Подойти к нему было выше моих сил. Я боялась увидеть, что он мертв. Он не мог умереть.

Появился Десмонд. С искаженным от ужаса лицом он опустился на колени возле Каллума. Потом повернулся ко мне. И снова к Каллуму. Под его потрясенным взглядом я почувствовала, как все тело сковывает липкий страх.

Подавив рвущиеся из горла рыдания, я рванулась к офицеру Майеру. Тот бросился бежать, энергично работая локтями. На бегу он то и дело оборачивался и даже выстрелил в мою сторону, но промахнулся на добрый фут.

Я вскинула пистолет. Попасть ему в спину было проще простого, но я всегда иначе представляла себе его убийство. В моем воображении оно совершалось более проникновенно.

Сейчас мне хотелось, чтобы он помучился.

Убежать у него не было никаких шансов. Слишком уж хорошо он меня натаскал. Я прыгнула и дернула его за руку с такой силой, что она хрустнула. Когда я врезала ему ногой в живот, Майер взвыл.

Грохнувшись на землю, он в панике выстрелил снова и опять промазал. Я вырвала у него пистолет и отшвырнула в сторону. Потом встала над ним и опустилась на колени.

Мои пальцы сомкнулись на его горле.

Он выпучил глаза и попытался отбиться. Вцепился в мою рубашку, рванул, но я еще крепче стиснула его шею. Он захрипел и начал сучить ногами.

Лицо его побагровело.

Я поднажала.

Он выпустил мою рубашку, бессильно уронил руки и посмотрел на меня умоляющими глазами. Он сдавался.

Мне было наплевать.

Наплевать.

Наплевать.

Закричав от досады, я отпустила его. Офицер Майер глотнул воздуха и перекатился на бок, сотрясаясь всем телом.

Я провела ладонью по глазам — они оказались мокрыми. Офицер Майер смотрел на меня с выражением шока и ужаса на лице.

Когда я была уже в полушаге от того, чтобы прикончить его, все то же отвратительное чувство, что захлестнуло меня несколько секунд назад, вновь вернулось. Неужели я всегда убивала только потому, что могла это сделать? Неужели я такая?

Я со злостью отпихнула ногой пистолет, чтобы отлетел подальше, и сняла с ремня офицера Майера две пары наручников. Защелкнула их на его лодыжках и запястьях.

Нет. Я не такая.

С усилием выпрямившись, я заставила себя повернуть голову и посмотреть туда, где лежал Каллум.

Десмонд по-прежнему сидел на корточках рядом. В руке он держал какой-то окровавленный предмет. Пулю.

И вдруг Каллум медленно сел. Из левого глаза по щеке стекала струйка крови.

С криком я бросилась к нему и чуть не сшибла, когда с размаху схватила за плечи. Каллум рассмеялся и сдавленно застонал от моих радостных объятий.

— Извини, — сказала я, отстраняясь и кладя ладони ему на щеки. Его глаз превратился в кровавое месиво, но уже начал заживать, и я отвела руку Каллума, когда он собрался его потрогать. — Не надо. Быстрее пройдет, если оставишь в покое.

Я повернулась к Десмонду, тот отшвырнул пулю.

— Застряла в глазнице?

Он поморщился и кивнул:

— Тоже премерзкое зрелище.

— Вот спасибо, — улыбнулся Каллум.

Громкий крик и пальба заставили меня оглянуться. Ситуация перед филиалом изменилась: многие офицеры КРВЧ стояли на коленях. Крошечная группа продолжала отбиваться, стреляя по мятежникам. Несколько офицеров побежали к нам, и я вскочила на ноги, как только пули прорезали воздух.

Десмонд тоже поднялся рывком, я метнулась прикрыть его, но опоздала. Он согнулся пополам, кровавое пятно растеклось сначала на животе, потом на плече. Каллум поймал его и не дал рухнуть в грязь.

Я подняла пистолет, но большая группа людей одолела офицеров и уложила их на землю.

Тут же подоспел Тони. Каллум отошел в сторону, и тот опустился на колени возле Десмонда. Однако спасать уже было некого. Я быстро отвернулась и на ощупь нашла руку Каллума.

Стрельба перед зданием смолкла, но в трущобах еще звучали отдельные выстрелы. Люди были в грязи и крови, да и рибуты выглядели немногим лучше.

Я знала, что должна идти в трущобы, чтобы помочь остановить насилие или принять участие в доставке офицеров корпорации к месту заключения, но в эту секунду мне было не до того. Перебор. Я убрала пистолет, обняла Каллума, уткнулась ему в грудь и с силой выдохнула.

 

Глава 41

Каллум

Филиал КРВЧ в Розе грозил рухнуть в любой момент, и мы обошли здание, чтобы убедиться, что в помещениях не осталось ни одного рибута, а после быстро вывели всех из опасной зоны. На лужайке лежали трупы, и взошедшее солнце освещало страшную картину.

Несколько повстанцев собрали в кучу всех пленников, включая офицера Майера; их погрузили в транспортный челнок для отправки в Остин. Рибуты слетали на разведку в Нью-Даллас и доложили, что с их прибытием большинство сотрудников корпорации либо сбежало, либо покинуло занимаемые посты. Многие стали обычными горожанами, безропотно сложив свои полномочия.

Рен, Адди и Леб отправились зачищать город и трущобы, а когда вернулись, привели с собой нескольких местных жителей и офицеров КРВЧ, открывших по ним огонь. Леб сказал, что под тюрьму придется использовать камеры в остинском Капитолии — пока не станет ясно, как поступить с пленными. Я собрался было спросить, кто станет охранять их и выбирать наказание, но потом понял, что не хочу этого знать. Во всяком случае, не сегодня.

Рен исчезла, я нашел ее на лужайке перед зданием филиала. Она сидела возле тела Рили, положив руку на колени и печально склонив голову. Когда я присел напротив, она не шелохнулась.

— Хочешь его похоронить? — спросил я негромко.

Она помотала головой, вытерла глаза и посмотрела на меня.

— Нет, Рили сказал бы, что это глупо. Кремируем его вместе с остальными.

Я кивнул и слегка сжал ее плечо. Потом поднялся, решив оставить ее одну, но она тоже встала и подала мне руку. Мы направились к большой группе рибутов, среди которых были Леб и Адди.

Леб сочувственно и в то же время удивленно посмотрел на Рен. Одежда и лицо ее были испачканы грязью, смешанной с кровью, плечи поникли. Было видно, что она плакала. Я понял, что именно это поразило Леба — наличие у Рен обычных эмоций изумляло, похоже, всех, кто ее знал.

— Спасибо тебе, — сказал Леб и даже, как мне показалось, хотел обнять ее, но передумал.

— За что? — спросила Рен.

Он указал на Адди:

— Не думал, что ты пойдешь ее вытаскивать.

— Знаю, что не думал. — Рен почти повеселела.

— А заодно за то, что спасла мне жизнь, — с улыбкой встряла Адди. — Сначала один раз, а потом и второй.

— Пустяки, — негромко рассмеялась Рен. — Я бы сказала, что теперь мы квиты.

Адди показала на челнок, стоявший в нескольких сотнях ярдов от нас.

— Вернетесь в Остин, ребята? Скоро начнется посадка.

Рен посмотрела на меня:

— Да?

— Да, — подтвердил я.

— Вы остаетесь? — спросила Рен Адди и Леба.

— Думаем собрать кое-какие вещички и тоже отправиться в Остин, — ответила Адди. — На какое-то время. Папа считает, что там скоро затеют выборы и образуют правительство. Мы решили держаться поблизости.

Наверное, он был прав, и я вдруг обрадовалась нашему соседству. Если они собирались налаживать новую жизнь, то нам следовало обеспечить участие в этом рибутов. Первая моя мысль была о Рили, и я с горечью вспомнила, что его больше нет.

— Я останусь и помогу родным собраться, — продолжила Адди. — Мы будем там через несколько дней. — Она закусила губу. — Передашь Гейбу?

— Конечно, — сказала Рен.

— Кто такой Гейб? — осведомился Леб, попеременно глядя на них.

Адди потрепала отца по плечу, что лишь усилило его тревогу. Она повернулась к Рен:

— Найду вас, когда прилетим. Заметано?

Рен кивнула. Я выпустил ее руку, и Адди, шагнув вперед, заключила ее в объятия. Рен тоже стиснула ее, и Адди, склонившись, что-то шепнула ей на ухо. Я не расслышал, но у Рен, когда она отстранилась, на глаза опять навернулись слезы. Она улыбнулась Адди сквозь них, и я взял ее за руку.

Рен сжала мою кисть и потянула меня к челноку:

— Полетели домой.

 

Глава 42

Рен

Я свернула за угол к старому дому Каллума и услышала смех. Слева, на лужайке, сидела стайка детей, при виде меня они притихли. Одна девочка шепнула что-то мальчику, и тот округлил глаза.

Машинально я потянулась за пистолетом, который всегда висел на ремне, — просто на всякий случай, но его там не было. Все свое оружие я отдала Адди несколько дней назад.

Я снова посмотрела на ребятню и увидела на лице мальчишки хитрую ухмылочку.

— Привет, Сто семьдесят восемь! А про тебя говорили, что ты повыше!

Я рассмеялась и оглянулась на дом. На крыльце стоял Каллум и весело наблюдал за нами.

— Эй! — крикнул он. — Она за свой рост не в ответе!

Взбежав по ступенькам, я с размаху прижалась губами к его губам, чувствуя себя ужасно счастливой.

— Про тебя и впрямь говорят, что ты повыше, — пробормотал он, не прерывая поцелуя.

Я отступила и вытянулась в струнку как могла.

— Так лучше?

— Нет. — Он чмокнул меня еще раз, распахнул дверь и выставил руку, приглашая войти.

Я сделала глубокий вдох и шагнула внутрь. Родителей Каллума я не видела с тех пор, как они приходили в филиал. Он сам несколько раз навещал их, но я не ходила с ним. Когда он пригласил меня к ним на обед, Адди даже захлопала в ладоши, как будто это было волнующее событие. Мне же было просто не по себе.

Мебели в доме с моего последнего визита не прибавилось, зато из кухни плыл запах чего-то мясного. Возле накрытого стола, задумчиво положив ладонь на плечо, стоял отец Каллума.

Миссис Рейес обернулась с ложкой в руке и улыбнулась мне. Вроде бы даже искренне.

— Привет, Рен. — Она положила ложку, пересекла кухню и протянула руку. — Рада снова встретиться.

— Я тоже.

Рука у нее была теплой, и миссис Рейес становилась похожа на Каллума, когда улыбалась.

В кухню вприпрыжку вбежал Дэвид и повел носом.

— Что это? — Он заглянул через мамино плечо. — Откуда мясо?

— Каллум принес оленины, — ответила миссис Рейес, вернувшись к плите.

Я удивленно посмотрела на Каллума:

— Ты ходил на охоту?

— Ну да, сейчас, — фыркнул он. — Это мне Айзек дал за помощь на строительстве.

Я кивнула. Мы с Каллумом занялись восстановлением Остина, после того как я наотрез отказалась патрулировать улицы или уехать из города в глубинки Техаса, чтобы оценить тамошнее положение. Хотя многие рибуты — и даже некоторые люди — с воодушевлением ухватились за такую работу. Я этим больше не занималась. И никого не тренировала. Когда-то мне это нравилось, но теперь претила сама мысль о боевой подготовке рибутов. Хватит, навоевалась.

Мне даже не захотелось носить пистолет, а потому я отдала все оружие Адди несколько дней назад. После того как я решила не убивать офицера Майера, мир изменился. После убийств я всегда испытывала смутное чувство вины, словно оно подразумевалось, но в действительности отсутствовало. Но когда я не убила его, я вдруг ощутила гордость, как будто это решение было всецело моим.

А когда рассказала Каллуму, он посмотрел на меня как на героиню, и я поклялась никогда не брать в руки оружие.

— А оленина съедобна? — с сомнением спросил Дэвид.

— Понятия не имею, — ответил Каллум, уселся за стол и пригласил меня сесть рядом.

— Да, — сказала я, опустившись на стул. — Мне нравится.

Мама Каллума как будто пришла в восторг, хотя я не поняла от чего.

Дэвид плюхнулся напротив меня, поедая нас взглядом.

— Выбрал, где обосноваться? — спросил он у Каллума.

— Пока живем в филиале — пусть сначала починят высотки. Я снял местечко неподалеку от того, где будут Рен и Адди.

Его отец озабоченно посмотрел на нас:

— Ты уверен? Там не так уж приятно жить.

— Все лучше, чем в филиале КРВЧ, — рассмеялся Каллум. — К тому же в трущобах не так уж плохо. Особенно теперь, когда там не рыщут офицеры.

— Ты ведь знаешь, что вы можете поселиться и здесь, — мягко напомнил мистер Рейес.

Я знала, что он предложил Каллуму вернуться, а тот отказался. Заявил, что это нелепо и у него разовьется клаустрофобия, так как он уже привык жить сам по себе. Я его понимала. Сейчас мы жили отдельно, приспосабливаясь к жизни вне стен корпорации, хотя в дальнейшем, наверно, будем чаще вместе, нежели врозь. У меня все равно была своя комната, первый раз в жизни, и это явилось занятным новшеством.

— Нам и так хорошо, — улыбнулся Каллум отцу. — Но спасибо.

Уже стемнело, когда мы возвращались от его родителей. На улицах почти не было прохожих. Каллум обнял меня за талию и чмокнул в макушку.

— По-моему, я им немножко понравилась, — сказала я, подняв на него глаза.

— Так и есть, — рассмеялся он. — Оно и не удивительно.

Нагнувшись, он поцеловал меня, и мы пошли дальше, держась за руки.

— Сегодня прибыла новая партия рибутов из резервации, — сообщила я.

— Да ну?

— Вот тебе и ну. Пока наш порядок здесь им не очень понятен, но, думаю, он получше, чем у Михея, — рассмеялась я. — Посмотрел бы ты на физиономию Тони, когда он увидел младенца-рибута! Небось до сих пор не оправился.

— Может быть, кто-нибудь из них поможет нам в Капитолии. На всех заседаниях правительства из рибутов бываю только я да еще один.

— Сам виноват, что запросто сходишься с людьми, — усмехнулась я.

Он скорчил недовольную мину, но я-то знала, что ему нравилось заниматься формированием правительства, куда войдут и рибуты, и люди.

Мы подошли к школе. Перед входом прохаживалось несколько рибутов и людей. Вообще, в Остине стало меньше народу, после того как многие решили вернуться в родные города. Кое-кто из людей подался в Нью-Даллас, где рибутов почти не было. Тони сказал, что желающих нашлось немало. Я не удивилась. Глупо рассчитывать на то, что все люди будут прыгать от радости оттого, что им представилась возможность жить бок о бок с толпой рибутов.

На пустой площадке перед зданием КРВЧ горел костер, который разводили каждый вечер с тех пор, как мы вернулись из Розы. Рибуты собирались там почти всегда, а иногда приходили и люди. Сегодня у костра была Адди, Гейб стоял рядом, обнимая ее за плечи.

При виде нас она улыбнулась, вскочила и потянула Гейба за собой.

— Как прошел обед?

— Нормально. Олениной кормили.

— Я не об этом.

Я с улыбкой закатила глаза:

— Все было хорошо. Я вела себя прилично.

Каллум сделал жест: мол, так себе, и я шутливо толкнула его в плечо. Он захохотал.

Уловив какое-то движение, я глянула в сторону и увидела Хьюго, который направлялся в филиал с каким-то рибутом. Оба были мрачны.

— Я сейчас вернусь, ладно? Пойду проверю, как там новички.

Каллум кивнул и чуть поморщился, взглянув на здание за моей спиной. Вчера челнок из Нью-Далласа высадил у границы Остина кучу больных детей, и у нас уже появилось три новоиспеченных рибута.

— Хочешь, пойду с тобой? — спросил он.

— Нет, сама справлюсь.

Я понимала, что он просто хочет сделать мне приятное. Накануне Каллум уже присутствовал при Перезагрузке ребенка, и это зрелище сильно его расстроило.

— Тогда я попозже зайду к тебе? — Он взял меня за руки и привлек к себе.

Я кивнула, встала на цыпочки, коснулась его губами. Он обнял меня за талию, почти приподняв от земли, и я рассмеялась, как только мы оторвались друг от друга.

С трудом подавив желание поцеловать его снова, я отступила. Потом наверстаю.

Я повернулась и вошла в здание филиала, пересекла темный, безлюдный вестибюль и быстро поднялась на второй этаж. Открыла дверь и окунулась в море света и шума. Мимо прошли на лестницу и улыбнулись мне знакомые рибуты из Розы.

Посреди коридора стоял Хьюго и несколько ребят. Он мотнул головой, показывая назад:

— Только что умерли двое. А одна девчонка из Нью-Далласа умерла, пока тебя не было, но вряд ли перезагрузится. Слишком много времени прошло.

— Сколько?

— Около трех часов.

— Подождем как минимум до четырех. Как знать! — Я окинула взглядом коридор. — Которая дверь?

— Третья слева.

Я дошла до двери и рывком распахнула ее. Раньше весь этот этаж был отведен под опыты и исследования, и помещения здесь напоминали то, в котором меня истязали в Нью-Далласе, хотя мы и постарались сделать их немного поуютнее. Компьютер и прочее оборудование сдвинули к стене, а жесткий стол посреди комнаты накрыли одеялами. На них неподвижно лежала девочка лет пятнадцати, а в кресле рядом сидел юный рибут.

— Можешь идти, — сказала я ему, придерживая дверь. — Я побуду с ней.

— Наверное, уже поздно, — отозвался он, потянулся и встал.

— Знаю.

Он вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Я села возле импровизированной постели и посмотрела на лицо девчонки. Она была бледна, темные волосы разметались по подушке. Я уже видела ее вчера, когда больных детей только привезли, но ей было слишком худо, и говорить она не могла. Имени ее никто не знал.

Вздохнув, я потерла лоб. Как же ее вывезли? Может, родные сами позволили нью-далласским властям забрать ее или же город попросту избавлялся от больных вирусом КДХ? Нам явно предстояло долгое и упорное налаживание отношений.

Неожиданно тело девочки дернулось, я замерла, потом быстро вскочила на ноги. Руки держала по швам — лично мне, когда я перезагрузилась, было бы неприятно, если бы ко мне прикоснулся кто-нибудь незнакомый. Но видеть кого-то рядом хотелось наверняка. Это я знала точно.

Тело дернулось еще несколько раз, и вот она распахнула ярко-зеленые глаза. Пальцы вцепились в одеяло. Девочка сделала резкий вдох и завертела головой. Наконец ее испуганный взгляд остановился на мне.

Я приготовилась к воплям, но их не было. Она часто дышала, но смотрела на меня молча.

Издав короткий вздох облегчения, я улыбнулась ей.

— Рен, — тихо сказала я.

У меня чуть было не сорвалось с языка привычное: «Сто семьдесят восемь», но я сдержалась. Нас больше не интересовали номера.

Она встревоженно провела ладонью по руке:

— Сколько… сколько времени я?..

— Это не важно, — ответила я. — Теперь ты проснулась.