...Виктор был доволен своей работой и, это не смотря на то, что у него был ненормированный рабочий день. Зинаида Ивановна часто задерживалась по делам службы, то в Управлении Мосторга, то в Министерстве, то совершала поездки по магазинам, и телохранитель обязан был сопровождать её во всех поездках. Так продолжалось изо дня в день, ровно три с половиной месяца...
...Зинаида Ивановна отмечала свой тридцать седьмой день рождения у себя на квартире, где собрались только самые близкие друзья и соратники - ближний круг. Виктор стоял в сторонке и зорко наблюдал за тем, как за богато накрытым столом едят, пьют и веселятся уже изрядно подпившие гости.
- Зиночка, а что это за молодой человек стоит там скромно в сторонке и не принимает участия в общем веселье? – спросил Зинаиду Ивановну кто-то из гостей.
- Это моё доверенное лицо, - засмеялась именинница. – И это лицо всегда должно быть трезвое.
- Даже в твой день рождения?
- Конечно.
- Ну, ты и садистка.
- Он не пьёт.
- Больной что ли?
- Он спортсмен и поэтому всегда должен быть в форме.
- За твоё здоровье мог бы рюмочку и принять.
- Лёва, это пустой разговор, лучше возьми гитару и спой нам что-нибудь.
- Мою любимую?
- Давай, а мы подпоём.
- Так это запросто, - засмеялся собеседник именинницы и, взяв в руки гитару, запел:
Жил-был, в натуре, Лёва,
Имел четыре дома,
Отобрали Лёвкины дома,
Теперь он тихий, мирный,
Имеет ювелирный,
Магазин для сердца и ума, - радостно подхватила песенку вся компания.
Имел свою машину,
Возил красотку, Нину,
С шиком выезжал с ней со двора,
Вместе с автомашиной,
Вместе с красоткой, Ниной,
Рухнул Лёва с Крымского моста, - грустно закончил песенку певец и потянулся за бутылкой с коньяком.
- Машину жалко, - притворно всхлипнул кто-то, все засмеялись и, застолье возобновилось с новой силой...
- Зиночка, я смотрю, тебе этот парень очень нравится, - с ехидной усмешкой сказал хозяйке дома изрядно подвыпивший Мальцев, перехватив один из нежных взглядов, которыми время от времени Зинаида Ивановна одаривала своего телохранителя. - Ты его уже уложила в свою постель?
- А тебе какое дело? – вспылила своенравная Зинаида Ивановна. – С кем захочу, с тем и лягу.
- Да на здоровье, чего ты пенишься, - пожал плечами Мальцев. - Ты же сама сказала, что молодым везде у нас дорога.
- Вот именно – молодым везде у нас дорога. И в мою спальню – тоже. Захочу, и он сегодня останется у меня на ночь.
- Кто бы сомневался, - вновь усмехнулся Мальцев. – Твои возможности я знаю очень хорошо. Но разговор пойдёт не об этом. Мне нужен надёжный человек для того, чтобы провести одну акцию.
- Что за акция?
- Нужно Трегубова подловить на взятке.
- Ничего себе, акция! - вскрикнула Зинаида Ивановна. – Павел, ты думаешь, о чём говоришь!?
- Я всегда сначала думаю, а потом говорю, - обиделся Мальцев.
- А что, война между Гришиным и Андроповым ещё не закончилась?
- Она в самом разгаре.
- Так Андропов уже сидит в кресле Генерального Секретаря. Чего ему ещё надо?
- Гришин ещё трепыхается, вот и решили почистить поляну вокруг него. Трегубов – человек из ближайшего окружения Гришина. Был ещё Соколов, но он уже на Лубянке.
- Так им директора "Елисеевского" гастронома мало?
- Соколов молчит, как партизан и не идёт на сотрудничество со следствием. Нужен более сговорчивый фигурант. Тебе же, как заместителю Трегубова, известна схема получения взяток в Мосторге?
- Трегубов не берёт взяток, - уверенно сказала Зинаида Ивановна. – Это всё Петриков.
- Компетентные органы разберутся, кто берёт, а кто не берёт. В общем, наша основная задача - подставить Трегубова. И предстоит это сделать через директора "Центрального" гастронома.
- Павел, но это так сложно и опасно. У Маркова такая «крыша», что нам с тобой и не снилось. Или ты не знаешь, кто у него отоваривается? Мне даже страшно произносить вслух эти фамилии.
- Не узнаю тебя, девушка, - усмехнулся Мальцев. – Ведь ты всегда любила рисковать. А насчёт "крыши" Маркова, так у Соколова она была покруче.
- И, всё-таки, рисковать...Однажды я уже так рискнула, что до сих пор аукается.
- Тогда ты решала собственные проблемы, а сейчас можешь помочь государству.
- А я уверена, что это тоже чьи-то личные интересы, - пристально посмотрев на своего собеседника, сказала Зинаида Ивановна.
- Я тебе уже сказал, чьи это интересы. Ещё раз повторить?
- Павел, а какая твоя выгода в этом деле?
- Скрывать не стану, сефйчас хочу сесть в кресло замминистра внешней торговли, а потом и в кресло министра.
- Не плохое желание, - засмеялась Зинаида Ивановна. – Твои амбиции всем известны.
- Ты тоже в накладе не останешься. Свалим Трегубова, и ты займёшь его место.
- Свежо предание, да верится с трудом.
- Я тебе гарантирую.
- Ладно, посмотрим.
- А чего смотреть, надо исполнителя искать. В этом деле должен быть человек кристально чистый, иначе в «конторе» не поверят в наш спектакль.
- Где же найти кристально чистого исполнителя?
- А зачем его искать? У тебя есть такой человек.
- Кого ты имеешь в виду?
- Твоего телохранителя.
- Ермакова!? - не удержавшись, вскрикнула Зинаида Ивановна. - Почему именно его!?
- Потому, что его кандидатура идеальная. Участник боевых действий, награждённый орденом, и вообще автобиография у него кристально чистая.
- Нет, я не хочу...Павел, давай, Маслова определим на эту роль.
- Зина, я знаю, что ты ненавидишь Маслова и готова сожрать его с говном, но он на эту роль не подойдёт. "Контора" на него не клюнет.
- Так может, кого другого?
- Значит, мои предположения не лишены основания? Тебе нравится Ермаков?
- Нравится.
- Иногда нужно для общего дела пожертвовать личным. Найдёшь себе другого любовника, - усмехнувшись, сказал Мальцев.
- Павел, я не хочу другого.
- Всё, вопрос закрыт, и возражения не принимаются. Времени для раздумий нет. До осуществления акции осталось немного - неделя.
- Неделя, - как эхо повторила Зинаида Ивановна и тяжело вздохнула.
- Да, неделя. Давай выпьем за удачу, - поднимая рюмку с коньяком, сказал Мальцев.
Зинаида Ивановна молча подняла свою...
...Этот, казалось бы, обычный день - двадцать пятое августа тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, круто изменил в дальнейшем всю жизнь Виктора. А начинался он, как обычно, и ничего не предвещало беды.
- Виктор, надо съездить в "Центральный" гастроном, - сказала Зинаида Ивановна. – Пусть Михаил Юрьевич передаст через тебя финансовый отчёт. Это очень срочно.
- Хорошо, я мигом, - сказал Виктор и уже на выходе из кабинета, в дверях столкнулся с директором плодоовощной базы - Стравинским.
- Осторожней, молодой человек, вы чуть не сбили меня с ног.
- Извините, Марк Борисович, спешу очень.
- Куда это вы так торопитесь?
- В "Центральный" гастроном.
- Не откажите в просьбе, передайте Михаилу Юрьевичу портфель с документами. Я ему их ещё вчера должен был отдать, да времени свободного не было, а они ему срочно нужны. И сегодня у меня времени совсем нет, с самого утра здесь торчу. Я в долгу не останусь.
- Передам, нет проблем, я всё равно, туда еду.
- Ну и славненько, - обрадовался Марк Борисович и вручил Виктору небольшой, кожаный портфель...
...Виктор постучался, секунду выждал и вошёл в кабинет директора второго по значимости после "Елисеевского" гастронома Москвы.
- Михаил Юрьевич, разрешите?
- Слушаю вас, молодой человек, с чем пожаловали?
- Зинаида Ивановна просила, чтобы вы срочно передали финансовый отчёт.
- Совсем забыл, замотался, а тут ещё, так некстати, главный бухгалтер заболел. Передайте Зинаиде Ивановне мои извинения, а отчёт сейчас доставят из бухгалтерии, - хлопнув ладонью себя по лбу, сказал директор магазина и взялся за трубку телефонного аппарата.
- Да, тут ещё Марк Борисович просил передать вам документы, - сказал Виктор и протянул хозяину кабинета портфель.
- Какой Марк Борисович?
- Стравинский. Он сказал, что эти документы вам срочно нужны.
- Странно, что за срочность такая? - удивился директор магазина, принимая из рук Виктора портфель. – И что за документы?
В ту же секунду дверь кабинета распахнулась, и в него вошли четверо, быстрым шагом подошли к столу.
- Товарищи, в чём дело? – нахмурившись, спросил вошедших хозяин кабинета, которому явно не понравилась бесцеремонность непрошенных гостей.
Один из вошедших молча достал из кармана служебное удостоверение сотрудника КГБ, так же молча показал его хозяину кабинета и Виктору. Тут же сказал: - Вы только что передали портфель присутствующему здесь гражданину Маркову. Подтверждаете этот факт?
- Подтверждаю, - не стал скрывать очевидного Виктор.
- Что находится в портфеле?
- Документы.
- Какие документы?
- Не знаю? – пожал плечами Виктор. – Я в чужие бумаги не заглядываю. Меня попросили передать, я и передал.
- Кто попросил?
- Директор овощной базы.
- Фамилию и имя директора можете назвать?
- Марк Борисович Стравинский.
- Хорошо, сейчас в присутствии понятых мы осмотрим содержимое портфеля. Возражения есть?
- У меня нет, - сказал Виктор.
- А у вас? – обратился сотрудник Комитета государственной безопасности к хозяину кабинета.
- Вскрывайте, - пожал плечами тот. – Мне самому интересно посмотреть, что там внутри находится.
- Тогда приступим, - сказал представитель КГБ и, пригласив понятых подойти поближе к столу, открыл портфель, затем медленно стал выкладывать на стол его содержимое.
- Красивые документы, не правда ли? – усмехнулся представитель Комитета, когда пачка новеньких стодолларовых купюр США легла на широкий стол. – Сколько там?
- Сто купюр по пятьдесят долларов США, - закончив считать банкноты, сказал второй сотрудник КГБ.
- Пять тысяч долларов - это круто, - усмехнулся старший оперативник. – Валютные операции в частном порядке, запрещены законом нашей страны. У вас обоих, как я полагаю, будут большие проблемы.
У Виктора от удивления округлились глаза и он, ничего не понимающим взглядом, вопросительно посмотрел на Маркова. Тот точно таким же удивлённо-вопросительным взглядом смотрел на него. Прошло несколько томительных минут, прежде чем к Виктору вернулись способности мыслить и разговаривать, и он задал первый вопрос: - Может, наконец, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
- Я могу объяснить, - сказал один из оперативников. – Происходит пресечение валютной операции и задержание с поличным взяточника и взяткодателя.
- Что за дурдом?! – вспылил Виктор. – Меня попросили передать портфель, я и передал! А что в нём находилось, я не знал!
- Мы это уже слышали, но факты говорят сами за себя.
- Какие факты? – упирался Виктор. – Поговорите с директором овощной базы, и он подтвердит, что я тут не при делах.
- Следствие разберётся во всём, а пока, прошу проследовать за нами, - сказал старший оперативник и приказал своим помощникам надеть на арестованных наручники.
Так, в наручниках, их вывели из кабинета и на глазах у сотни покупателей, провели через весь магазин к выходу, у которого их ждали две чёрные «Волги»...
... - Да мне не в чем сознаваться! - негодовал Виктор в кабинете следователя. – Спросите Стравинского, тот подтвердит, что это по его просьбе я передавал Маркову этот злосчастный портфель! Это же, абсурд! Почему я должен отвечать за чужие грехи!?
- В науке права, есть мудрая аксиома: если хочешь найти преступника, ищи того, кому совершённое преступление могло принести пользу, - сказал следователь и пристально посмотрел на Виктора. - Если вы, действительно, не виноваты, то как думаете, кому было выгодно вас подставлять?
- Понятия не имею, - пожал плечами Виктор.
- Вот и я, пока что, понятия не имею, - с нотками сожаления в голосе, сказал следователь. – Но, рано или поздно, но я обязательно это узнаю. А пока что, всё против вас.
- Значит, придётся сидеть? - спросил Виктор, и взгляд его потускнел.
- Я не судья, - пожал плечами следователь. – Будем разбираться, но, честно говоря, я не вижу способов помочь вам. Нет свидетелей в вашу пользу.
- Поговорите с моей начальницей, - попросил Виктор. - Зинаида Ивановна подтвердит, что именно Стравинский дал мне портфель и, что это по его просьбе я доставил портфель Маркову.
- Обязательно поговорю, – пообещал следователь и, вызвав конвоира, отправил Виктора в камеру.
Опытный следователь чувствовал, что Виктор в этом деле пешка в большой игре, и понимал куда и в кого намечался главный удар. В ведомстве, в котором он служил отлично знали о тайной и явной войне всесильного Андропова и непомерно амбициозного Гришина.
- Жаль парня, статья очень уж...если бы не валюта, - с сожалением вздохнул следователь, вновь и вновь перечитывая страницы возбуждённого, против Виктора, уголовного дела. - Отличный спортсмен, воевал в Афганистане, награждён боевым орденом - не место ему в колонии. Спасти его невозможно, механизм уже запущен и набирает обороты...Жаль, очень жаль, испортили парню жизнь...
...Виктор всё никак не мог заснуть, ворочался с боку на бок на деревянном топчане в одиночной камере следственного изолятора на Лубянке. Услышав, как заскрежетал ключ в замочной скважине, и потом лязгнула металлическая задвижка, он приподнялся. Дверь в камеру отворилась, впустив двоих, атлетического телосложения парней, и тут же закрылась за ними. Парни молча подошли к топчану, на котором лежал Виктор, и равнодушными, ничего не выражающими глазами, начали рассматривать его.
- Чего смотрите? – первым нарушил тишину Виктор. – Я не экспонат из художественного музея.
Парни молча переглянулись между собой, и продолжили играть в молчанку.
- Жить хочешь? - наконец, спросил один из них.
- Допустим, – усмехнулся Виктор. – И, что дальше?
- Поступишь правильно – будешь жить. И жить будешь красиво. Сначала на зоне, а потом и на воле.
- А если поступлю не правильно – убьёте?
- Может - убьём, а может – только калекой сделаем. А вот твоей тёлке разорвём перегородку и из двух дырок, сделаем одну.
Виктор вскочил и сжал кулаки.
- Даже и не думай, - тихо сказал один из парней. – У меня чёрный пояс по каратэ, а он - мастер спорта международного класса по боксу. Короче – ты не идёшь в отказ, получаешь пятерик общего режима, это в самом пиковом случае, а тебе за это будет постоянный «грев» на зоне и твою тёлку никто не тронет. Более того, она каждый месяц будет приезжать к тебе на общую, а каждые три месяца – на личную свиданку. Откинешься по УДО, так что, года через четыре будешь на воле.
- Пять лет? - усмехнулся Виктор. - Мне следователь сказал, что по этой статье не меньше девяти светит.
- Тебе говорят - получишь пятерик, значит, будет пятерик. Так что, добазарились?
- У меня что, есть другой выбор? – исподлобья посмотрев на ночных визитёров, процедил сквозь зубы Виктор.
- Выбор всегда есть, - усмехнулся каратист. – Только сделать надо правильный. Я тебе советую принять наше предложение. Пожалей свою тёлку, ей всего восемнадцать лет.
- Я...согласен, - опустив голову, тихо сказал Виктор.
- Ответ правильный. Я сразу понял, что ты не глупый парень, - сказал каратист и, повернувшись, направился к выходу из камеры. Его молчаливый спутник последовал за ним.
Оставшись в камере один, Виктор обхватил голову руками и начал мерить шагами камеру...
...Стравинский вышел из кабинета, подошёл к своей «Волге», сел в машину, включил зажигание и выехал за территорию базы. Машина, набирая скорость, помчалась по направлению к центру города. Шины весело зашуршали по мокрому, после дождя, асфальту. Впереди замаячил мигающий зелёным глазом, светофор.
«Проскочу», - решил водитель, до упора утапливая в полик педаль газа, но у самого светофора пришлось тормозить – загорелся красный. Выругавшись, Стравинский с силой надавил ногой на педаль тормоза. На мокром асфальте силой инерции машину юзом вынесло на середину перекрёстка. С ужасом смотрел директор овощной базы на то, как к нему на большой скорости приближался мощный КРАЗ...
...Зазвонил телефон. Следоватедь снял трубку.
- Виктор Петрович, зайдите в кабинет генерала, - послышался в трубке голос секретарши. – Очень срочно.
- Уже иду, - сказал следователь и, положив трубку, поспешно вышел из кабинета.
- Заходи, присаживайся, - взмахом руки подозвал к себе следователя генерал. – В автомобильной катастрофе погиб директор овощной базы – Стравинский.
- Когда!? – вскрикнул следователь.
- Только что сообщили.
- Уже известно, как это произошло?
- Гаишники говорят, что он тормознул на красный свет, но поздно – дорога мокрая после дождя и машину вынесло на середину перекрёстка, а на зелёный мчался гружённый КРАЗ. В общем, его «волжанка» - в гармошку, а директор базы - в лепёшку.
- Неспроста это, товарищ генерал. Кто-то убрал важного свидетеля. Я уверен, что Ермакова подставили. Стрелочник он.
- Я допускаю, что парня подставили, но доказать это почти невозможно - его взяли во время передачи взятки. Да ещё валюта. Это факт, а против факта не попрёшь.
- Не попрёшь, - с явным сожалением вздохнул следователь. - Тем более, что Ермаков подписал признательные показания.
- Подписал признательные показания? Так чего тебе ещё надо? Марков тоже начал давать показания и признался в том, что брал взятки с продавцов и передавал их в Мосторг. И бывший директор "Елисеевского" тоже поплыл.
- Соколов начал давать показания?
- Начал.
- И, всё-таки я уверен в невиновности Ермакова.
- Ты же сам говоришь, что он подписал признательные показания.
- Я думаю, что с ним кто-то провёл беседу и поэтому он взял на себя то, чего не совершал.
- Думаешь, запугали?
- Запугать десантника, участвовавшего в боевых действиях и к тому же мастера спорта по боксу, как мне кажется, не так просто. Нет, тут что-то другое. Может, пригрозили расправой с его невестой?
- Вполне возможно.
- Товарищ генерал, а может, есть возможность отпустить Ермакова до суда под подписку? У него невеста беременная...
- Нет, не могу я взять на себя такую ответственность, дело Мосторга на контроле там, - сказал генерал и указал пальцем в потолок. - Андропов сказал, что воры должны сидеть в тюрьме.
- Вообще-то, это сказал Жеглов в романе братьев Вайнеров "Эра милосердия", - усмехнулся следователь.
- Не умничай, полковник, - нахмурился генерал. - Иди и занимайся делом.