Баммерлинг был славный юноша из породы землян (то есть с планеты Ню звездной системы Грумбридж-34), и на традиционный "год скитаний" предки подарили ему звездный корабль-купе "Галхонда-990". Но Каммерлинг не попадал в интервал "медиана плюс-минус сигма" — он не только отправился в путь один, но и маршрут проложил через самые края звездных карт, в места, где хостелы даже не имели рейтингов (или вовсе не существовали). Так он и оказался первым представителем земной цивилизации (во всяком случае, первым за много-много лет), ступившим на планету Годольф IV.

  Когда люк корабля открылся, на уши Каммерлинга обрушились ржание, скрежет и грохот. Все это доносилось из облака пыли, в котором сверкали многочисленные острия. Когда пыль немного поредела, Каммерлинг решил, что, видимо, попал в разгар какого-то местного сабантуя.

  Перед ним простиралась равнина, по которой двигались навстречу друг другу две огромные толпы. С одной стороны громоподобной поступью шествовали фаланги индивидуумов в кожаных кирасах и поножах, с обсидиановыми копьями, с которых свисали пучки развевающихся волос и что-то вроде сушеных орехов. С другой стороны неслись галопом рептилии, на которых восседали личности в сверкающих кольчугах, орудуя блестящими шипастыми шарами на цепях. За теми и другими следовали плотные ряды лучников, уже наложивших на тетивы пылающие стрелы. Всех их вдохновляли на бой музыканты, которые трубили в рожки, били в литавры и трещали в трещотки. Впереди шли знаменосцы, шатаясь под тяжестью огромных штандартов, по форме весьма близко напоминающих содранную целиком человеческую кожу.

Как раз когда Каммерлинг подошел поближе, чтобы все разглядеть, две орды схлестнулись с первобытной яростью — они кололи, резали, протыкали копьями, отрубали головы, руки, ноги, вспарывали животы и совершали другие недвусмысленно враждебные действия.

— Обалдеть! — воскликнул Каммерлинг. — Да неужто это настоящая, взаправдашняя война?

К этому времени его присутствие заметили некоторые участники битвы — они остановились посмотреть и тут же пали от руки противника. Из гущи боя вылетела голова и подкатилась к ногам Каммерлинга, все еще гримасничая и фонтанируя кровью. Каммерлинг не раздумывая включил голосовой ввод автоматического переводчика "Омниглот Марк VIII, и заорал:

— СТОЙТЕ!!!

— Ох, простите, — добавил он, когда от края до края поля затрещал, разлетаясь на куски, обсидиан и многие участники битвы повалились на землю, обхватив голову руками. Каммерлинг прикрутил громкость и, припомнив что мог из курса пантропологии, стал внимательно оглядывать две армии в поисках командиров.

К своей радости, он вскоре заметил на холме чуть поодаль от места схватки группу знаменосцев. Среди них возвышался великан в доспехах, восседавший на рослом желтом карнозавре, чьи клыки, равно как и шпоры всадника, были усыпаны самоцветами. Сей колоритный персонаж слегка откинулся назад в седле, чтобы вольготней разложить тройной фаллос размером с окорок. Из фаллоса курился зеленый дым, а его владелец попеременно то грозил кулаком Каммерлингу, то хлебал какое-то пойло из черепа, инкрустированного каменьями.

На сходном возвышении по другую сторону от двух армии Каммерлинг узрел яркий шатер. Там раскинулся на носилках, усеянных слабо шевелящимися младенцами, очень толстый индивидуум. Он томно брал губами с кинжала кусочки какого-то лакомства и следил глазами за Каммерлингом. На глазах у Камерлинга толстяк вытер кинжал, воткнул его в младенца помясистей и щелкнул тяжелыми от перстней пальцами, подзывая приспешников.

 Все эти проявления варварства удручали Каммерлинга как добропорядочного представителя земной цивилизации, но в то же время он был рад, что на его долю выпал такой аутентичный экспириенс. Не обращая внимания на пылающие стрелы и прочие метательные снаряды, которые уже полетели в его сторону, но не могли преодолеть невидимый силовой панцирь ("GE-РальфЛорен", легкая летняя отражающая модель), он настроил звуковой вывод так, чтобы тот фокусировался точно на военачальниках.

 — Приветствую вас, — произнес он. — Я Каммерлинг с планеты Ню звездной системы Грумбридж-34. Быть может, вы согласитесь подойти сюда и поговорить со мной, если, конечно, у вас найдется минута?

После некоторой суматохи в рядах Каммерлинг с удовлетворением увидел, что оба военачальника со свитами направляются к нему, а ближайшая часть толпы, наоборот, отступает. К несчастью, обе группы остановились на расстоянии, которое, по мнению Каммерлинга, препятствовало осмысленной коммуникации, так что он сам приблизился к ним и убедительно произнес:

— Послушайте, друзья мои! Это ваше занятие, оно, ну... не поймите меня превратно, но это нехорошо. Война давно уже не в моде, честно. Я никоим образом не критикую ваши народные обычаи, но рано или поздно вы прекратите воевать — рано или поздно все прекращают, это подтверждается историческими данными. Так почему бы не перестать прямо сейчас?

Вожди смотрели на него непонимающе, и он добавил:

— Я не специалист по историческому символизму, но мне кажется, если я не ошибаюсь, вы должны пожать друг другу руки.

При этих словах жирный правитель в паланкине пронзил кинжалом трех младенцев и заорал:

— Чтобы я коснулся этого ящеролюба, отпрыска [непереводимо], подобного испражнениям, изъеденного болезнью женского органа?!  Да я зажарю его тестикулы на обед приговоренным к казни ворам!

А наездник запрокинул голову назад и загремел:

— Чтобы я дотронулся до этого генетически неполноценного жалкого подобия паразита, живущего в клоаке и питающегося фекалиями?! Да я пущу его кишки на сбрую для лошадей, вывозящих трупы!

Каммерлинг догадался, что эту эмоционально нагруженную ситуацию нелегко будет привести к гармонии. Он провел рекалибровку голосового синтезатора, который уже начал слегка резонировать, и напомнил себе о необходимости уважать чужие культурные нормы. Поэтому он произнес дружелюбным тоном:

— Если позволите послужить вам в качестве фасилитатора, я хотел бы предложить следующий тезис: и молекулярная генетика, и интуитивно постигаемое этическое правило сходятся на том, что все люди братья.

Услышав это, вожди переглянулись и мгновенно достигли полного взаимопонимания. Оба немедленно швырнули в Каммерлинга все метательные снаряды, что оказались под рукой, и обе свиты сделали то же. Каммерлинг, осыпаемый острыми предметами, заметил, что один кинжал и одна секира все же пробили его легкое летнее силовое поле и сделали противную дыру в подкладке. Он только собрался сказать, что так поступать нехорошо, как вдруг из носа его корабля вылетели два бело-голубых сгустка, спустились на двух правителей, карнозавра, младенцев и свиту и превратили их в неглубокие лужицы стекловидной массы.

— О небеса! — укоризненно воскликнул Каммерлинг, обращаясь к кораблю. — Так тоже нехорошо поступать. Зачем ты это сделал?

"Не беспокойся, дорогой мальчик. Твоя мама запрограммировала кое-что на случай чрезвычайных ситуаций", — напечатал в ответ корабль.

Каммерлинг поморщился и обратился к армиям:

— Я очень сожалею о случившемся. Если ко мне подойдут заместители командиров с обеих сторон, я постараюсь сделать так, чтобы это не повторилось.

Он терпеливо ждал, и наконец обе армии перестали суетиться и к нему подошли два начальственных типа — постарше усопших вождей и не столь колоритные. Каммерлинг повторил и разъяснил свое предложение. Два визиря, закатывая глаза, посмотрели на Каммерлинга, потом на его корабль, потом на лужицы, которые уже остыли и переливались дивными цветами — хоть сейчас витраж делай, — и наконец друг на друга. К огромному удовлетворению Каммерлинга, они кое-как изобразили соприкосновение затянутых в перчатки рук. Он был так рад, что воскликнул, припомнив историческую фразу:

— Перекуем мечи на орала!

— Безумец! — вскричали оба визиря, отпрянув. — Он хочет с помощью колдовства превратить наши мечи в женщин!

— Это всего лишь фигура речи, — рассмеялся Каммерлинг. — А теперь, друзья мои, я хочу подчеркнуть, что вовсе не желаю запугивать вас мощью превосходных технологий, разработанных свободными умами из нашей обширной миролюбивой межзвездной Федерации Землян. Но возможно, вы согласитесь со мной, что будет интересно — просто так, в качестве эксперимента, — если вы объявите о заключении мира, ну, может быть, в честь моего визита, и распустите армии по домам?

Он улыбнулся с показной скромностью.

Один визирь нечленораздельно взвыл. Другой дико закричал:

— Ты желаешь, чтобы нас разорвали на куски? Солдатам обещана добыча от грабежей!

Это навело Каммерлинга на мысль, что он не продумал беспокоящую визирей проблему — эмоциональное напряжение, которое неизбежно сохраняется в подобной ситуации. Но, к счастью, он быстро понял, что делать.

— Слушайте, у вас наверняка есть какой-нибудь популярный спорт, чтобы сбрасывать излишки энергии. Ну знаете, одна команда против другой. Может, вы гоняете шайбу на льду, когда пруд замерзает? Керлинг? Ну хоть перетягивание каната? Турниры? И музыка! Ведь это у всех должно быть. Дайте-ка сюда вон те дудки, у моего корабля двенадцатиканальная звуковая система "Марсони". И наши угощения вам тоже понравятся. Я помогу с организацией.

То, что было дальше, слегка смазалось в памяти Каммерлига, но впоследствии он считал, что справился молодцом. Некоторые местные виды спорта оказались практически неотличимы от недавней битвы, и пару раз Каммерлинг случайно включил корабельные плазматроны, о чем в самом деле очень сожалел. Но местных жителей это не особенно расстроило, и когда забрезжил рассвет, на равнине оставалось еще немало выживших участников состязания. Они с благодарностью приняли его прощальные дары — безынерционные спортивные суспензории и прочие приятные мелочи.

— Это ваше подобие футбола — очень перспективная штука, — сказал он визирям. — Конечно, лучше бы взять неживой мяч, да и шпоры мазать транквилизаторами, а не стрихнином. Да, и выдирание кишок тоже совершенно неприемлемо. Выпейте-ка еще "Грумбриджского юбилейного". Я вам как-нибудь при случае расскажу про подготовку молодежных спортивных резервов. Кстати, а из-за чего вы воевали?

Один из визирей был занят — рвал на клочки свой тюрбан, но второй начал мелодичным распевом повествовать об истории войн меж двумя племенами. Начал он с той поры, когда его пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадедушка был маленьким. Каммерлинг включил на переводчике режим "краткий пересказ" и в конце концов решил, что причиной стычек была нехватка плодородных земель на заливных лугах у местной реки.

— Клянусь тофу! — воскликнул он. — Это очень легко поправить. Нужно построить плотину от вон той горы до той, запрудить реку, и тогда воды хватит всем.

— Плотину?! — воскликнул один визирь.

— Аще кто воспрепятствует течению Отца Рек, — торжественно процитировал другой, — его ятра отсохнут и сделаются как маленькие сушеные ягоды. Воистину! И у всех его родственников — тоже.

— Поверьте, я испытываю глубочайшее уважение к вашим культурным установкам, — заверил их Каммерлинг. — Я вообще предпочел бы больше вовлеченности со стороны вашей общественности, с экзистенциальной точки зрения, но в порядке исключения только на этот раз... Смотрите!

И он поднял корабль в воздух и расплавил пару миль горного хребта; река разлилась, и котловина заполнилась водой, грязью и дохлой рыбой, и сделалось озеро, где прежде никакого озера не было.

— Вот вам и плотина, — сказал Каммерлинг. — Вода будет у вас круглый год, и ее хватит на всех. Можете идти копать оросительные канавы — я прикажу кораблю изготовить гипсометрическую карту. И ваша земля процветет.

И визири огляделись и воскликнули:

— Да, о Повелитель. Воистину, теперь у нас есть плотина.

И отправились каждый к своему народу.

Но Каммерлинг всегда заботился о благе окружающих,  и вот, хорошенько все обдумав, он пошел в ближайшую деревню и сказал:

— Слушайте, вы только не подумайте случайно, что я какой-нибудь бог или что-нибудь такое. Ничего подобного. И чтобы доказать это, я решил сойти вниз и жить среди вас.

Он не колебался, поскольку вместе со всем классом получил все положенные прививки по пангалактической программе.

И он сошел вниз и стал жить среди них, и после того, как жители деревни переболели всеми его болезнями и поправились (во всяком случае, большинство), он смог погрузиться в их стиль жизни и испытать на себе их удивительные обычаи и правила, а особенно — изучить их религиозные воззрения. Он знал, что не имеет права вмешиваться в жизнь чужого этноса, но все же определенные аспекты местных религиозных отправлений ранили чувствительную душу славного юноши из породы землян.

И вот он призвал к себе обоих визирей и (по возможности дипломатично) объяснил, что глубоко уважает их культурные установления и хочет облегчить им переход от теперешней фазы религиозного сознания к более абстрактным и символичным верованиям, каковой переход исторически неизбежен.

— Эти ваши огромные статуи, они совершенно потрясающе. Просто классные. Капитальные произведения искусства. Грядущие поколения будут взирать на них со священным трепетом. Поэтому статуи следует поберечь. А то они у вас в пещерах — там, знаете ли, сыро и каплет. А их можно было бы замечательно осветить! И еще не стоит сжигать в них младенцев, статуи от этого портятся. Благовония жечь — гораздо лучше. Как вам такая идея: построить единый религиозно-культурный центр для обоих народов? Тогда все население сможет участвовать в обрядах. И еще, чтоб два раза не вставать: вы же и сами понимаете, что бросать младенцев в колодцы, чтобы вызвать дождь — это полная глупость. Ну сами посудите, с экзистенциальной точки зрения: у вас у всех из-за этого понос.

Он и дальше беседовал с ними в том же духе, как можно более ненавязчиво и тактично знакомя их с новыми идеями. Стоило ему почувствовать хоть малейший дискомфорт собеседников, как он немедленно прекращал. Например, так было, когда он предложил мужчинам взять на себя часть полевых работ. Он своими руками заложил первые камни Культурного центра и терпеливо ждал, когда местные подхватят его идею. Он понял, что его усилия увенчались успехом, когда к нему явились оба верховных жреца. Один был в черно-белой маске смерти в два раза выше его ростом, а другой обмотан церемониальным змеями. Совершив положенные приветствия, жрецы объявили, что пришли просить об одолжении.

— С радостью, — ответил Каммерлинг. Он и впрямь был рад оказать им услугу.

Они объяснили, что примерно в это время года горные деревушки разоряет страшное чудовище-людоед, и они перед ним все равно что соломинки. Но Каммерлинг, конечно же, справится с ним одной левой.

Каммерлинг охотно согласился разобраться с этим делом и назавтра пустился в путь, чувствуя, что наконец-то стал для местных жителей своим. А поскольку жрецы подчеркивали, что для него задача будет проще простого, он пошел в горы пешком, захватив лишь легкий перекус, походный набор галактического скаута и лазерное ружье, подаренное тетей перед отлетом. А жрецы отправились восвояси, довольно потирая руки и ненадолго задержавшись лишь для того, чтобы помочиться на фундамент Культурного центра. И в пещерах, где возвышались мрачные идолы, воскурился обильный дым.

Через два дня Каммерлинг спустился, насвистывая, по тропе, ведущей с гор. Он заметил некоторую растерянность местных жителей, но объяснил ее тем, что за ним тащилась огромная облезлая рептилия с пластиковой гермолангетой на ноге и транквилизаторным ошейником на шее. Каммерлинг объяснил, что животное проявляло агрессию из-за пульпита в клыках, и тут же продемонстрировал пломбирование канале с помощью ксеноаптечки, которая нашлась в корабле. Далее Каммерлинг несколько дней подряд в обеденный перерыв дрессировал рептилию, и в итоге из нее вышел отличный сторожевой дракон для космического корабля, в последнее время страдавшего от рук неизвестных хулиганов. И строительство Культурного центра внезапно пошло куда быстрей.

Но Каммерлинг погрузился в раздумья. Путешествуя в горах, он не мог не заметить, что у этой планеты огромный потенциал. И, так поразмыслив, он пригласил наиболее предприимчивых простолюдинов на заседание неформальной дискуссионной группы и сказал:

— Друзья! Я прекрасно понимаю, что слишком быстрая индустриализация аграрной культуры — неудачная идея, и результаты исследований это подтверждают. Пожалуйста, если вам покажется, что я на вас давлю, скажите мне об этом откровенно. Но не думали ли вы завести у себя небольшую легкую промышленность?

И вот вскоре один народ обзавелся небольшой фабричкой по изготовлению металлического сайдинга, а другой — гончарным заводиком по выпуску высококачественных керамических изделий. Каммерлинг старался не вмешиваться в чужие обычаи и ни в коем случае не глушить инициативу на местах, но все же самим своим энтузиазмом и участием в деревенской жизни оказывал каталитический эффект. И впрямь, нововведения открыли широкое поле деятельности для всех — будь то прокладка труб оросительной системы, сбор каолина и материалов для выплавки руды и тому подобное.

И случилось так, что однажды вечером, когда Каммерлинг был занят — помогал кому-то изобретать прядильный станок, — великие визири двух племен сошлись для тайных переговоров.

И один из них сказал:

— Никоим образом не отрицая мою вечную ненависть к тебе и к твоей орде землепашцев-недоумков, которых я намерен истребить при первом удобном случае, я ясно вижу, что т кощунник-узурпатор скоро пустит наши детородные уды на сцинковый суп. Нам следует от него избавиться.

А другой ответил, что, хотя и не желает унижаться, опускаться до общения с непоправимо оскверненными пожирателями падали в лице своего теперешнего собеседника, будет рад поучаствовать в любом заговоре с целью избавиться от инопланетной обезьяны. Но не бог ли этот пришелец?

— Бог он или нет, — ответил первый визирь, — телом он молодой мужчина, и существуют действенные способы справиться с такими жеребчиками. Особенно если мы объединив ресурсы для максимального эффекта.

На что второй согласился, и они принялись обсуждать детали.

И вот через несколько дней, вечером, услышав, что сторожевой дракон истерически заснёркал, Каммерлинг открыт люк корабля и узрел двенадцать стройных фигур, окутанных тончайшими тканями ярких расцветок. Впрочем, покровы не мешали разглядеть где изящные пальчики ног, украшенные колокольчиками, где глаз, где ручку или ножку, где бедро, где талию, где губы, где сосок и прочее, и все — такого качества, что Каммерлинг еще ни разу на этой планете подобного не видел. Что, впрочем, неудивительно, так как до сих пор он якшался лишь с деревенскими девушками, задорными, но отнюдь не утонченными.

Итак, он выскочил наружу и с живостью произнес:

— Добро пожаловать! О небеса! Чем могу служить?

И девушка, закутанная в дымящиеся от ее красоты шелка, выступила вперед и приподняла свои покровы — ровно настолько, чтобы Каммерлинг вывихнул челюсть, — и сказала:

— Я Лхиша, Птица Восторгов Страсти. Мужчины убивали друг друга за одно мое прикосновение. Я желаю оказать твоему телу такие ласки, о каких ты никогда не мечтал, — они вытянут из тебя душу в истоме сладострастия.

И она показала ему свои маленькие ручки, в ладони которых были вшиты грудки колибри.

И выступила вперед другая девушка, и всколыхнула одеяниями так, что глаза у Каммерлинга выпучились и расплавились и сказала:

— Я Иксхуалка Пылающий Водоворот, и у меня в тайном месте есть тридцать два доселе неизвестных мускула, и я желаю воспламенить тебя до безумия невыносимым наслаждением, длящимся бесконечно.

И третья девушка стыдливо преклонила колени и шепнула:

— Я зовусь Малла, Королева Каннибалов. Всю жизнь я питалась лишь посредством сжимания и щекотания губами и горлом известного неудобосказуемого органа, и смертельно раненые владыки зовут меня, чтобы испустить дух на пике блаженства.

К этому времени Каммерлинг понял, что все девушки будут рассказывать примерно об одном и том же, и воскликнул:

— Это весьма по-добрососедски с вашей стороны! Правду сказать, в последнее время я ощущал некоторую нужду в разрядке. Прошу вас, входите.

  И они цепочкой прошли в корабль через шлюз, который также программировала мать Каммерлинга, так что система защиты незаметно изъяла у девушек разнообразные режущие и колющие предметы, ядовитые зелья, амулеты, отравленные кольца, эссенции, клыки, шипы, удавки, толченое стекло и тому подобное — все это было спрятано у них в различных складках и отверстиях тел. Но даже знай о том великие визири, они не расстроились бы, ибо посланные девы были таковы, что еще ни одному смертному не удалось провести ночь с любыми двумя из них и выжить.

  Когда все двенадцать вошли и люк закрылся, в корабле стало тесновато, но девы, ближайшие к Каммерлингу, тут же принялись трудиться над ним, лаская его грудками колибри, языками, различными отверстиями тела, воспламененными при помощи особых пряностей, тридцатью двумя неизвестными доселе мускулами в тайном месте и другими способами неописуемо интимной эротической стимуляции, типичными для растленного правящего класса эпохи феодализма. В то же время девушки, которым не хватило Каммерлинга, предались невыразимо эротичным и непристойным занятиям, которые он имел возможность наблюдать во всех деталях. И так продолжалось всю ночь, причем девушек поддерживала не только молодость и неутомимость Каммерлинга, но и возможность взаимовыгодного обмена опытом в области методики, ибо половина дев была из одно народв, а половина из другого.

Утренние лучи осветили кучу переплетенных в изнеможении тел. Но вскоре куча зашевелилась, и из-под нее выполз Каммерлинг.

— Ого, — сказал on, — это был весьма ценный и незабываемый опыт.

А поскольку он был славным юношей земного рода, воспитанным на земных оргиях, в основе которых лежал здоровый образ жизни, он выскочил из корабля и сделал тридцать два отжимания — по одному на каждый доселе неизвестный мускул. И умылся холодной водой, и стал насвистывать, и крикнул:

— Эй, люди, пока вы там приходите в себя, я научу вас готовить пиццу. А потом мне надо будет идти на закладку нового отстойника для сточных вод: ведь мы не хотим загрязнял, окружающую среду, правда?

Но девушки были очень расстроены и, выбираясь из корабля, причитали:

— О Повелитель, мы не смеем идти домой, ибо мы не выполнили задание и теперь нас предадут мучительной и зверской казни.

И Каммерлинг разрешил девам остаться у него и показал им, как включается духовка. И они радостно принялись за дело, кроме Иксхуалки с ее пылающим водоворотом; она воскликнула: "Шшштэ этэ эщщще зэ питсссэ?!" — и сердито потопала домой, к палачам.

И Каммерлинг продолжал участвовать в строительстве отстойника и водяного колеса, и в изготовлении гальванического элемента, и во множестве других инновационных проектов; и он был уже сам не рад, что столь активно участвует в местной жизни, поскольку видел, что это дизруптивно влияет на местную культуру. И ему изливали свое негодование люди, которые не могли больше реализовать себя в привычной профессии, поскольку их профессией было, скажем, утрамбовывать трупы, а трупов в последнее время стало заметно меньше; или колотить палками женщин, если они пашут криво, а женщины теперь пахали в основном на ящерах, которые бежали быстро, и надсмотрщики с палками за ними не успевали. И он начал понимать, что имел в виду его робопреподаватель по профориентации, говоря о необходимости выработки зрелого, взвешенного подхода к жизни.

Но он научился с этим справляться. Как, например, в тот раз, когда рабочие плавильного завода пришли к нему и сказали: "Господин, мы построили ту шайтан-машину для изрыгания дьявольского твердого вещества, клянемся священным яйцом игуаны. Что нам теперь со всем этим делать?" — и он ответил: "Давайте поставим вопрос на общее голосование, я голосую за то, чтобы делать трубы для воды". А когда гончары сказали: "Воззри, о Повелитель. Из этих огненных чрев, что мы воздвигли, выходят омерзительные пред лицом неба керамические горшки. Для какой они надобности?", он ответил: "Давайте проведем фокус-группу. Я собираюсь выдвинуть идею об изготовлении керамических унитазов со смывом".

И один из верховных жрецов съязвил:

— По сему вы знаете: новая вера состоит в том, чтобы заливать воду в тело с одного конца и извергать ее из другого с превеликими усилиями.

А тем временем никто больше не бросал младенцев в колодцы и не сжигал в печах-идолах, и младенцев стало так много, что просто не пройти. И вот однажды Каммерлинг услышал странные звуки, открыл люк корабля и обнаружил, что сторожевой дракон окружен сотнями ревущих детей. И Каммерлинг вышел, оглядел их и сказал:

— Клянусь созвездием Близнецов, вот славные карапузы.

И он обратился к одиннадцати гуриям, которые в это время возились с тестом для штруделя, и сказал:

— Послушайте! У нас появилась прекрасная возможность вырастить новое поколение, свободное от предрассудков, страха и ненависти. Давайте построим школу, в которой вы будете учить этих детей.

Но девы воскликнули:

— Это не наша специализация, о Повелитель! Чему мы можем научить этих опарышей?

— Как — чему?! — отозвался Каммерлинг. — Абсолютно всему!

И он пошел в корабль и включил свою детскую компьютерную доску, которую взял с собой.

— Смотрите, — сказал он, — вот "Беби Мультиштейн", "Звездная система Сезам", "Логика с мистером Споком", "Моя первая книжка про карму", "Чистые гены", все дела. Устроим что-то вроде кибуца: исследования показывают, что общественное устройство кибуца имеет свои недостатки, но для наших целей оно подходит как нельзя более.

И вскорости у них уже был кибуц, и девушки преподавали детям "Теоретические основы Лего" и "Творческую гигиену". И младенцев в школе становилось все больше и больше, и девушек тоже, потому что, как выяснилось, Иксхуалка Пылающий Водоворот ушла в отрыв и основала женское освободительное движение, и многие из ее приспешниц выбирали учительскую стезю, предпочитая ее работе на фабрике унитазов.

Время шло. Миновало несколько лет — даже, можно сказать, немало, хотя Каммерлингу они показались за несколько дней, ибо он был славным юношей из породы землян (то есть с ожидаемой продолжительностью жизни в пятьсот лет) и едва вошел в постпубертатный возраст. И вот, откуда ни возьмись, уже новое поколение замечательной, талантливой ясноглазой молодежи в хорошо сшитых туниках рассекает на тракторах, облепленных наклейками "Война — занятие ящеров" и "Печи — для пицц, а не для людей". И они осваивали землю, и помогали тем, кто нуждался в помощи, и организовывали на селе коллективные хозяйства, и музыкальные фестивали, и кооперативы и вечера танцев, и больницы. И хотя большинство людей старше смотрели на все это с опаской, Каммерлинг знал, что его кибуцы изрыгают неостановимую волну младенцев, воспитанных на ценностях земного среднего класса вкупе с инновационным духом, и что их победа лишь дело времени.

И вот однажды вечером он сидел, наблюдая, как его сабры возятся с настройкой передатчика, осваивают каратэ и закладывают фундамент супермаркета, — и вдруг заметил вспышку в небе. И звездный корабль с пронзительным визгом сгустился из ниоткуда и элегантно сел на песок у воды. И Каммерлинг увидел, что это суперспортивная модель, неизвестного ему стиля, но явно очень тяжелая. И он с сердцем, полным неясных предчувствий, подошел к белоснежному люку корабля.

И люк открылся, и оттуда вышло неописуемое создание — славная девушка земной породы.

— О! — воскликнул Каммерлинг. — Надо сказать, давненько я не встречал славных девушек земной породы. Не желаете ли навестить мой корабль?

Она посмотрела на спортивный корабль Каммерлинга —  точнее, на те его части, что еще виднелись из-под зарослей цветов и куч заготовок для пиццы, — и ответила:

— Войди лучше в мой, о странник, ибо у меня есть антигравитация и кондиционер, а также полный холодильник "Грумбриджского юбилейного".

И он ринулся к ней в корабль, и она приняла его с распростертыми объятиями, и он прыгнул прямо на нее по старым добрым земным обычаям. Сперва он пару раз промахнулся, ибо не привык к гравитации в 0,25g, но потом у него все получилось.

И она спросила его:

— Ну как тебе, масик?

И он ответил:

— Ну, я бы мог научить тебя задействовать парочку-другую новых мускулов, но в целом, я считаю, это был весьма аутентичный экспириенс.

— Я знаю, — нежно отвечала она. — Ничто не сравнится со славной девушкой земной породы. А теперь, Каммерлинг, пора тебе вернуться домой.

— Кто это сказал? — спросил Каммерлинг.

И она изрекла:

— Твоя мама.

— В таком случае я повинуюсь, — ответил он. — Здесь уже все идет по налаженной колее.

И он открыл люк корабля и воззвал ко всем своим друзьям, последователям, замечательной новой молодежи и всем прочим, кто хотел его слушать. И они пришли и встали перед ним в свободных, но энергичных позах, выражающих индивидуальную креативность в сочетании с духом коллективизма. И он сказал:

— Друзья! Я служил вам как скромный проводник земной цивилизации и галактического просвещения, хотя, надеюсь, не слишком сильно вмешался в вашу местную культуру. Как бы то ни было, мой труд завершен. Мне пора уйти назад, в небо. Пожалуйста, если у вас будут проблемы, не стесняйтесь послать мне сообщение на корабельный приемник. Так держать, Годольф Четвертый! Прощайте!

И они ответили:

— О великий розовый друг с неба, мы знаем, что ты не бог такое: ты освободил нас от предрассудков. Но все же да благословят тебя небеса. Мы будем продолжать завещанное тобою. Прощай.

И Каммерлинг улетел; и как только это случилось, старые волосатые вожди, жрецы и прочие родоплеменные личности подняли восстание. Они мочили всех и вся направо и налево во имя освященного заветами предков годольфского образа жизни. Но молодежь, которую Каммерлинг предусмотрительно обучил обращению с технологически продвинутым оружием, а Иксхуалка — каратэ, легко подавила восстание. И очень скоро ситуация оказалась полностью под контролем, и молодежь с новыми силами продолжала обустраивать жизнь на всей планете.

И через много лет до планеты Ню в звездной системе Грумбридж-34 долетел слабый, едва различимый субсветовой сигнал:

"Привет, Каммерлинг! Мы отлично обустроили жизнь из всей планете. Кругом сплошные цветники, консенсус и экологическая чистота. Что нам делать дальше?"

Когда пришло сообщение, Каммерлинга не оказалось на месте, но его секретарша связалась с его женой, а жена — с его психотерапевтом, а психотерапевт передал сообщение самому Каммерлингу (когда был уверен, что Каммерлинг к этому готов). И Каммерлинг, его жена и его психотерапевт долго совещались, и сначала из этого ничего не вышло, но потом Каммерлинг взял дело в свои руки и ответил:

"Возможно, теперь вам имеет смысл разработать сверхсветовой двигатель и попробовать нести просвещение ближайшим планетам. Компьютерный учебник по теории разработки сверхсветовых двигателей передаю блип-факсом. Так держать. Всем привет. Каммерлинг".

И вот прошло еще много лет, и в один прекрасный день Годольфа IV пришел новый сигнал, гораздо сильнее. В сообщении говорилось:

"Мы построили сверхсветовой двигатель отправились в путь и передали галактические знания десяти тысячам тремстам сорока восьми планетам. Больше планет нету. Их народы вместе с нами спрашивают: ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ?".

Но этого сообщения Каммерлинг уже не получил.