Глава 1

В будуаре с золотым потолком, поддерживаемым по сторонам бронзовыми фигурами эфебов, Ноозика, Самая Красивая, придирчиво осмотрев всю себя в зеркале, пришла к выводу, что красота ее не поблекла.

Это был государственный закон, который она должна была неукоснительно выполнять — всегда оставаться самой красивой. Во Дворце с Семью Дверями малейший дефект внешности становился причиной безжалостного изгнания. Здесь могло царить только совершенство. И вот уже тысячу лет Ноозике удавалось сохранить свое превосходство.

Сейчас она лениво поправляла волосы опалового цвета. Они были уложены с необычайным изяществом и вкусом, локоны рассыпались по плечам, благоухающим амброй.

Привычным жестом Ноозика откинула волосы, как она всегда это делала на протяжении тысячелетий. Блеск ее глаз был выбран среди миллионов нюансов блеска, предложенных наукой о красоте.

— Принея! — позвала Ноозика.

В комнату танцующим шагом вошла девушка. У нес, как и у ее хозяйки, были огромные глаза без зрачков. Своей глубиной они напоминали бездонные омуты. С каждой мыслью, проносившейся в голове девушки, менялся и их цвет.

— Принести ваши драгоценности, госпожа?

— Ах! — вздохнула Ноозика. — Я хотела бы надеть золотые браслеты на лодыжки в знак своего вечного рабства. У меня сегодня плохое настроение, Принея.

— Рабства? Госпожа! — воскликнула служанка. — Как вы можете так говорить? Все женщины Империи Семи Тысяч Планет хотели бы оказаться на вашем месте. Вот уже тысячелетие, как вы царите в сердце Господина и руководите его развлечениями. Настоящий Повелитель Империи — это вы, госпожа. Архос в этом не ошибается.

— Архос? Что он там еще придумал? Разговаривая, Принея принялась одевать Ноозику. Она надела на нее белоснежную тогу и опоясала ее талию порфировым поясом, на котором переливались таинственно-мерцающим светом четыре темных драгоценных камня невиданной красоты.

— Архос привел Повелителю двух этих дрожащих животных, которые, кажется, живут на Таморе, планете на самом конце света. Повелитель в восторге от этих забавных существ, которые так легко умирают.

Служанка воткнула в волосы Ноозики широкий гребень и с удовольствием взглянула на результаты своей работы.

— Архос очень хочет, чтобы Повелитель охладел к вам, — продолжала она. — А вчера он приводил к нему шесть женщин со Стира. Они ужасные — черные и волосатые! А до этого были эфебы с Иксора и живые колонны с Жаспа.

Ноозика рассмеялась.

— Ты беспокоишься из-за ерунды, Принея. Это же просто развлечения, — она смотрела на служанку своими огромными сияющими глазами. — Ты была ребенком, когда Повелитель покорил Мозг. Ты не помнишь, каким мир был до этого. Тогда еще не было ни гипноза, ни игр, ни изобилия. Тогда люди воевали, старились, умирали, а еще рождались дети, и каждый год к Империи присоединялись десятки новых планет.

Она склонилась к Принее и погладила ее волосы.

— Если бы ты, малышка, знала все это, ты бы поняла, что Архос не опасней старого фокусника.

Теперь Принея принялась ухаживать за руками Ноозики. Ее пальцы были настолько тонкими, а ладонь узкой и хрупкой, что казалось, эти руки предназначены только для ношения украшений.

— Но, госпожа, я не могу не думать об интригах Архоса. Ведь если он добьется своего, мне вслед за вами придется покинуть Дворец с Семью Дверями? Что же я буду делать там, снаружи? Там такая скука, никто не работает. Делать нечего. Только и остается, что ходить на игры… Она вздохнула.

— Вы говорите, моя госпожа, что до того, как Повелитель покорил Мозг, все было совсем по-другому. А я много раз слышала, что в те времена царил хаос. Совет Семи Мудрецов уже не был в состоянии править. Тогда было так неспокойно. На далеких планетах без конца вспыхивали восстания, катастрофы следовали одна за другой, в космическом пространстве хозяйничали пираты, а на расстоянии нескольких световых лет жили варвары, от которых постоянно исходила опасность нападения. Мозг всюду навел порядок, а Повелитель дал нам изобилие, игры и мир.

Ноозика ласково улыбалась, слушая мелодичную речь своей служанки.

— Ты все хорошо понимаешь, Принея, и все-таки ты грустна, сама не зная почему.

— О нет! — возразила девушка. — Я-то как раз знаю, отчего грустна. Ваша красота служит Повелителю, он наслаждается ею. Ну а на меня никто не глядит. Когда я выхожу в город, то встречаю только понурых мужчин, погруженных в свои гипносны. Никогда ни один мужчина не взглянет на женщину, а женщина на мужчину. Все уныло бредут своей дорогой. Люди не умирают, и дети больше не нужны. Но как же это все скучно. Если мне придется покинуть Дворец, я предпочту умереть.

Она снова глубоко вздохнула, а ее бездонные глаза стали совсем синими.

— В городе ты бы стала такой же безразличной, как и другие женщины, и тоже смотрела бы свои гипносны, — Ноозика подошла к клетке, в которой спали крошечные линксы карминной масти, и выпустила их. Разбуженные животные выпорхнули из клетки и наполнили комнату нежным щебетаньем. — Видишь ли, Принея, Повелитель усыпил мир, но не спас его, как ты думаешь. Посмотри на наш Дворец. Это единственное место в Империи, где нет гипнотических аппаратов. Здесь надо двигаться, работать, следить за своей красотой, уметь нравиться другим. А ты знаешь, почему повелитель так привязался к трепещущим с Тамора, как ты сама это подметила?

— Нет, — ответила Принея, и глаза ее позеленели от любопытства, — не знаю.

— Потому… — Ноозика наклонилась к служанке и чуть понизила голос, — потому… что они легко умирают. Мозг, конечно, мог бы сделать их, как и нас, бессмертными. Но тогда бы они надоели Повелителю. И ему бы стало скучно.

— Да, конечно, — согласилась Принея. — Но как-то не хочется думать, что все это будет длиться и длиться. Я верю, что однажды Мозг найдет новый чудесный способ развлечь всех. Такой способ, что я даже не могу себе представить.

Глаза Принеи засверкали огнем и, казалось, могли осветить этот несуществующий мир, придуманный ею. Она улыбнулась.

— Не надейся на это, — сухо сказала ей Ноозика. — Повелитель никогда не попросит ничего подобного у Мозга. Он счастлив, потому что могуществен. Другого счастья ему не надо. Когда он в гипноснах появляется перед народом, он разукрашен в такие цвета, что эти несчастные принимают его за Бога. А чтобы их еще больше убедить в этом, Повелитель напоминает им о несчастьях прошлых веков.

Ноозика взяла в руки гиперлиру и резко ударила по струнам, раздался пронзительный стонущий звук.

— Видишь ли, Принея, в моем бесконечном терпении есть смысл. Здесь, во Дворце, ни один человек не способен желать ничего, кроме этой застывшей вечности. Те, кто знает, что к чему, как например, Архос, думают только о том, как сохранить свое место. Живущие в городе довольствуются гипноснами и играми. На других планетах так же слепо подчиняются общим законам, и никакая эволюция там невозможна. — Глаза Принеи были похожи на расплавленное олово, когда оно выливается из тигля. — Я терпеливо жду, Принея, своей минуты. Однажды я дам команду Мозгу, уж не знаю, будет ли это для него благом или нет, но я вырву Вселенную из ее сна. Нужно сделать так, чтобы мы перестали вариться в собственном соку и начали созидать.

Трепещущая чахла от пожирающего ее жара, а Феакс, склонившись над ней, внимательно наблюдал за ее муками. Это был высокий худощавый мужчина с тонкими руками. Он, единственный в Империи, имел глаза со зрачками, Цвет которых никогда не менялся. Его мысли не должен был читать никто.

— Ты действительно страдаешь, — сказал он, обращаясь к животному.

Он покрыл ее тело легким одеялом. В глазах Трепещущей, красных от жара, появилось смутное выражение благодарности. Через несколько секунд ее дыхание стало легче.

— Архос, — сказал Феакс, — принесите мне бинт и порошок с Курада. Это животное страдает от пневмонии, я сейчас сделаю компресс. Если это не поможет, придется делать прокол.

Он выпрямился.

— Поторопитесь, Архос. Я очень привязан к нему, и мне трудно будет успокоиться, если оно исчезнет.

Затянутый в свой придворный мундир, единственным украшением которого были четыре выточенные из серебра пуговицы, Архос стоял, вытянувшись.

— Что такое? — удивился Феакс. — Что случилось? Ты хочешь мне что-нибудь сказать, Архос?

Вид у Архоса был смущенный, он неуверенно переступал с ноги на ногу.

— Я принес вам, Повелитель, плохую весть. Глаза Феакса вспыхнули.

— Говори!

— В это трудно поверить, — бормотал Архос, нервно жестикулируя. — Это…

— Прекрати свои разглагольствования! — воскликнул Феакс. — Переходи к делу!

— Это произошло на Гмуре, на расстоянии семидесяти двух световых лет отсюда, десять минут тому назад. Два гипера-Т столкнулись на скорости двадцать пять тысяч километров в час… Триста тысяч жертв…

— Два гипера-Т? Ты проверил это сообщение? С тех пор, как Мозг взял на себя управление движением, такого не случалось ни разу.

— Я все проверил, Повелитель… И это еще не все… Феакс гневно взглянул на него.

— Что же ты молчишь?

— Поле, изолирующее диких гигантских урвалов на планете Тиор-2, исчезло. Они вырвались на свободу и разрушают все вокруг. Центр космической связи Тиора молчит.

Феакс недоверчиво и очень внимательно глядел на своего собеседника.

— Архос?

— Да, Повелитель.

— Ты случайно не начал смотреть гипнотические сны?

— О нет, Повелитель! — взволнованно возразил Архос.

Прошу вас, пойдемте со мной на Центральный пункт Мозга и вы все сможете проверить сами. Я не знаю, что и подумать. Видимо, Мозг болен.

Лицо Феакса побледнело.

— Ты говоришь, Мозг болен?!

Оцепеневший от страха перед яростью Повелителя, Архос мог только кивнуть головой. Но Феакс не взорвался гневом. Напротив, он успокаивающе похлопал Архоса по плечу.

— Ну-ну, не будем драматизировать события, Архос.

Конечно, это тоже может произойти. А может быть, там окажется нечто такое, что нас развлечет, а то я начинаю скучать…

Ноозика, наигравшись с линксами, водворяла их назад в клетку. В это время в комнату почти вбежала взволнованная Принея. Щеки ее раскраснелись.

— Госпожа! — начала она, едва переводя дыхание. — Повелитель хочет вас видеть. Там такое происходит, такое происходит…

Она понизила голос.

— Он ждет вас на Центральном пульте управления Мозгом… Может быть, пришел день, о котором вы мечтали, госпожа?

Феакс разглядывал Ноозику. Это было удивительно, но каждый раз, встречая ее, он поражался ее красоте. И долго не мог оторваться, любуясь вечной молодостью, изяществом, грацией Ноозики. Но сегодня он не позволил себе долго наслаждаться ее красотой. Оторвав восторженный взгляд от лица девушки, он жестом указал на дверь, за которой крутились миллионы запоминающих кассет.

— Входи скорее, Ноозика. Я не хотел бы лишить тебя этого единственного в своем роде спектакля.

— Невероятно, — в голосе ее звучала ирония, — неужели за этой дверью может что-то происходить?

Когда девушка вошла в комнату, лицо Архоса сделалось каменным. При встречах с ней ему приходилось держать себя в узде, чтобы не выразить ненароком той ненависти, которую он испытывал к Самой Красивой. Архос искренне не понимал, зачем Повелитель привлекал эту ничтожную личность к тем невероятным событиям, которые происходили в Империи.

— Повелитель, — обратился он к Феаксу, желая отвлечь его внимание от Ноозики, — разразилось еще одно бедствие, на этот раз на планете Гирос. Гипнотические аппараты все до одного вышли из строя. Там разразился бунт!

Немного помолчав, дав уложиться новой информации в голове Феакса, он неуверенно продолжил:

— Создается впечатление, что болезнь Мозга прогрессирует. Вначале была затронута лишь ничтожная часть четвертого сектора, но болезнь стала захватывать все большие участки. Хотя в других секторах все пока нормально.

Ноозика повернулась к Феаксу:

— Так Мозг болен?

Ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы скрыть то удовольствие, которое вызвала эта новость. К счастью, Феакс, занятый своими мыслями, не смотрел в это время на нее.

— Это ужасно, — она попыталась придать своей интонации беспокойство.

— Слово "ужасно" здесь не подходит, — успокоил ее Феакс, не заметивший фальши, — задета только небольшая часть Мозга, которая скоро будет нейтрализована.

— Но, — как можно равнодушнее спросила Ноозика, — вы уже выяснили, что вызвало эту болезнь?

— Пока нет, — Феакс задумался. — О бактериологическом заражении нечего и говорить, если иметь в виду принятые предосторожности.

— Может быть, это сделал кто-то специально? — с сомнением в голосе спросила Ноозика. — Например, те граждане, которые решили покончить с Мозгом?

Феакс расхохотался.

— Это невозможно, моя дорогая. Разум наших подданных отрегулирован таким образом, что никому из них даже в голову не могла прийти подобная мысль.

— Да, конечно, — согласилась Ноозика. Потом, поколебавшись, спросила: — Но тогда, может быть, это кто-то чужой?

Она произнесла это фразу с сомнением, сама не очень-то веря в такую возможность.

— Об этом не может быть и речи, Ноозика. Ты же знаешь, что мы очистили все планетарные системы на несколько тысяч парсеков от границ Империи. И если бы вдруг возникла настолько могущественная сила, которая могла бы причинить вред Мозгу с такого большого расстояния, мы бы непременно о ней узнали. — Продолжая объяснять, он обнял Ноозику и повел в зал, где мерцали гигантские экраны. — Сейчас мы все выясним. Мы уже начали телепоиск.

— Повелитель, посмотрите! — услышали они крик Архоса, пришедшего сюда раньше. — Это чужие! Они напали на Мозг!

Все бросились к экрану, на который показывал Архос.

— Вот их корабль… — Архос внимательно рассматривал изображение. — Примитивный корабль… Повелитель, это варвары!

— Невозможно! — воскликнул Феакс. — Варвары давно покорены!

— Да, невероятно, — Архос был потрясен. — Это чужие варвары. Значит, они пересекли Большой Барьер?!

Феакс потряс головой, не веря своим глазам.

— Посмотрите, кажется, на их корабле написано название, — он увеличил изображение и включил автоматический переводчик, — "Алкиноос".

Еще более пораженный, он посмотрел на Ноозику, но не увидел ее.

— "Алкиноос"! Вы видите, "Алкиноос"?! Но это же… Это легендарное имя выходит из самых глубин нашей истории.

Ноозика никогда не видела Повелителя столь взволнованным. Он потерял контроль над собой, его рука нервно теребила край позолоченной урлы, в которую он был одет.

— "Алкиноос"… — в задумчивости повторял он. — Значит, это варвары, не принадлежащие Империи Антефаэс, и все-таки они люди!

Увеличенное до предела изображение показывало теперь людей, которые, сидя у костров, готовили себе пищу.

— Они питаются нашим Мозгом! — констатировал Феакс прерывающимся от возмущения голосом. Ярость охватила его. — Но откуда же они взялись?

— Я, кажется, догадываюсь, Повелитель, — взял на себя смелость вмешаться Архос. — Думаю, что это потомки одного из наших экипажей, потерпевших крушение в те времена, когда миром еще не управлял Мозг и наши корабли терялись в пространстве. Они, должно быть, размножились там, по другую сторону Большого Барьера. От отца к сыну передавались наши легенды, и мало-помалу они научились жить снова.

Феакс не отрывал глаз от изображения на экране.

— Их корабль не настолько мощный, чтобы пересечь Большой Барьер, — сказал он. — Но тем не менее они могли появиться только оттуда, иначе наши детекторы сработали бы.

Повелитель понемногу приходил в себя. Он уже разглядывал изображение с любопытством палеонтолога.

— Просто удивительно, какими они остались примитивными, — буркнул он.

— Не такими уж и примитивными, как кажется с первого взгляда, — возразил Архос. — Посмотрите!

Он перенес изображение.

— Эти следуют по линии пластинок. Они их исследуют, и, по-моему, не так уж далеки от того, чтобы все понять.

— Но, — Ноозика с большим трудом скрывала охватившее ее возбуждение, — что вы собираетесь сделать с этими существами?

Феакс оторопело взглянул на нее. Этот невинный вопрос страшно удивил его.

— Дорогая моя, здесь нет никакой проблемы. Не бойся. Мы нейтрализуем больную часть мозга, стерилизуем затронутые области. А варваров мы, разумеется, уничтожим.

— Не вступая с ними в контакт? — спросила Ноозика обреченно.

— Дорогая, они так примитивны. Я не думаю, что они представляют какой-то научный интерес, — ответил Феакс.

— Но эти люди могли бы сообщить нам, откуда они при-были, — продолжала настаивать девушка. — Это позволило бы нам нейтрализовать их планету.

Феакс задумался.

— Нет, это ни к чему, — сказал он твердо. — Их мог забросить сюда только какой-то невероятный случай. А такое случается лишь раз в несколько тысячелетий. Я считаю, их надо уничтожить, и как можно скорее.

Ноозика приблизилась к экрану. Ей было необычайно интересно наблюдать за этими людьми, пришедшими из неведомой дали. Как они отличались от жителей Антефаэса! Особое впечатление производили на девушку их сила, энергия.

— И все-таки, Повелитель, мне кажется, было бы интересно изучить этих людей. Они ведут себя как господа, а не как слуги. Посмотрите, как уверенно они действуют.

На губах Феакса появилась многозначительная улыбка.

— У вас светлый ум, моя дорогая. Эти существа, действительно, независимы, автономны. Именно поэтому я и не оставлю им ни малейшего шанса!

Архос молча согласно кивал головой. Не считая нужным больше прятать свои чувства, Ноозика встала и, не скрывая неудовольствия, удалилась.

 

Глава 2

— Как все это странно, — сказал Роллинг, который, хотя и задыхался, но еще не потерял способности мыслить. — Это похоже… на гигантский искусственный мозг… размером с целую планету. Да, это так… Пластины — антенны. Шары — реле, а каждая микроскопическая ячейка… соответствует каналу информации…

— Похоже, — согласился с ним Маоган. Он покосился на Орвала, глаза которого помутнели, а лицо стало сизым. Казалось, он почти утратил способность что-нибудь понимать. — Эти блоки "мяса", которое наш воинственный друг еще переваривает, заменяли кристаллы электронных устройств.

Слим молчал, ему было не до этих высокоумных рассуждений.

— Что мы наделали… этот мозг управлял Вселенной, а мы его травмировали, — продолжал обреченно Роллинг. — Планета была стерильной, а мы ее засеяли. Я боюсь даже представить последствия, которые мы вызвали своими неразумными действиями…

— Да, — прохрипел Маоган: каждый вдох раскаленного воздуха причинял страдания. — Они уничтожат ту часть мозга, которую мы, как бациллы, затронули. Если бы я отвечал за подобное устройство, я бы сделал это… не колеблясь.

Говоря это, вопреки всякой логике, Маоган продолжал манипулировать своим передатчиком. Существовал один шанс из миллионов, что они могут быть кем-то услышаны, еще меньше вероятность того, что будут поняты. Но Маоган когда-то твердо усвоил истину: надеяться надо до последнего. Только смерть может оборвать надежду.

Очень-очень давно, когда он еще только готовился к дальним полетам, руководитель вызвал их курс и предупредил:

— Сегодня, мальчики, вам предстоит пройти последний решающий тест. Те, кто одолеет его, будут зачислены в команду, остальные безжалостно отсеяны.

После этого заявления он раздал им коробки, на которых было по двадцать замков, десять кнопок, и еще какие-то неведомые устройства.

— Вас запрут на два дня с этой коробкой. За это время вы должны будете ее открыть.

В течение двух дней Маоган напряженно думал. Под пристальным глазом кинокамеры, которая следила за всеми его действиями, он перепробовал множество комбинаций. К концу срока, понимая, что не успевает, он все еще продолжал свои попытки. Когда раздалась команда: "Время истекло", Жорж Маоган положил коробку на пол и, невесело посвистывая, вышел из камеры, уверенный, что его неначавшаяся карьера космонавта благополучно завершена… Он был принят первым, так как коробка не открывалась вообще, представляя собой цельный металлический блок, украшенный замками и запорами.

Позднее он узнал, что некоторые курсанты к концу первого дня топтали свои коробки ногами, пытаясь взломать их, другие пробовали открыть их с помощью оружия, кто-то попросил выпустить их до окончания срока, чтобы пойти напиться.

С этого момента Маоган навсегда узнал цену хладнокровия и выдержки.

— Вы напрасно стараетесь, — прошептал Роллинг. Он давно уже расстегнул свой комбинезон и сидел, прислонясь спиной к сверкающей ножке этажерки. Рядом силился перевести дыхание измученный Штуфф. Орвал не выдержал первым, глаза его закатились, и он стал медленно сползать по стене.

Маоган продолжал крутить ручки передатчика. Он прекратил свои попытки вступить в прямой контакт и посылал теперь математические формулы — единственное средство всеобщего общения. Может быть, их все-таки услышат.

Во всяком случае, оставалось недолго. Коммодор ощутил, что уже начинают путаться мысли, а легкие, втягивая воздух, издают хрип.

У него уже не оставалось сил удерживать свой передатчик, когда вдруг тот издал нечто похожее на свист.

— Вы услышаны, — произнес механический голос. — Мозг перевел ваш язык. Мы только что решили оставить вас в живых.

При этом сообщении те, кто мог еще что-то понимать, воспряли духом.

— Идите к выходу, — продолжал голос. — Вас там ждут.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, боясь поверить услышанному.

— Температура понижается, — прошептал Роллинг, глядя на свой термометр. — На десятую долю градуса в секунду.

— Лишь бы нас не хватил тепловой удар, и не подцепить бы насморк наверху, — пошутил Маоган и принялся приводить в чувство Орвала, отвешивая ему пощечины. Ему пришлось поднять бандита за отвороты комбинезона и так и держать. Сознание никак не хотело возвращаться к нему.

— Маоган, я верил, что мы выберемся из этой заварухи. Я все время надеялся, несмотря ни на что, — Роллинга охватило лихорадочное возбуждение.

Они медленно двинулись к дверям, освещая себе путь фонариками на шлемах. Штуфф, почти волочащий на себе Орвала, добрался до них первым.

Передатчик молчал. Жорж Маоган сообщил, что они на месте, но ответа не последовало. Роллинг хотел уже постучать в двери, но в это время раздался щелчок гигантского замка, и створки стали медленно раскрываться.

Четверо землян, как зачарованные, смотрели на интенсивный зеленый свет, который почти материально наполнял входную шахту.

Маоган медленно двинулся вперёд. Как только все вышли, створки двери захлопнулись. Они стояли в сияющей зелени, и цвет этот был осязаем, он казался шелковистым" и обволакивающим. Постепенно стали вырисовываться формы…

…Маоган увидел "Алкиноос". Корабль был полностью восстановлен и все члены команды живы. Роллинг подошел к нему.

— Я нашел точку отсчета, коммодор. Теперь мы сможем вернуться на Землю, — и он протянул ему карту с точными расчетами полета.

На карте был обозначен Млечный Путь…

…А Роллинг увидел себя на Земле. Он входил в двери Школы реальной кибернетики, в которой был когда-то одним из самых способных студентов. Здесь прошел самый счастливый период его жизни. Старый директор, улыбаясь, протягивал к нему руки.

— Добро пожаловать, Роллинг. Я рад снова видеть вас……Штуфф был доволен, только что ему сообщили, что он назначен директором горных шахт на Урстале. Он собирался познакомиться со своими будущими шахтерами…

…И только Орвала охватил ужас, он понял, что его везут на Вильмур. Планета приближалась…

Что-то в глубине сознания подсказало Маогану, что происходящее с ним нереально. Он напрягся и заставил себя выйти из состояния гипноза. Картины, так отчетливо стоявшие перед ним, стали мутнеть и таять.

Маоган увидел, что он по-прежнему стоит в шахте, рядом с ним его товарищи, но теперь здесь возник и новый предмет, на этот раз реальный.

Это была прозрачная сфера, высотой метров шесть, кричаще-красного цвета. Он увидел, как его спутники, медленно, как автоматы, направились к ней, как один за другим они вошли в этот сверкающий шар. Самое поразительное было в том, что дверей у этой штуковины не было. Сначала Роллинг, а затем Штуфф, все еще поддерживающий Орвала, прошли сквозь стенки сферы, как бы растворяясь в ней.

Маоган остался один в шахте. Внутри себя он услышал голос, приказывающий ему последовать за товарищами, а перед глазами снова стали расстилаться зеленые видения. И опять усилием воли Маоган отбросил их, так как теперь точно знал, что они нереальны.

Он попытался понять, что представляет из себя эта сфера. Средство передвижения? Может быть. Но не исключена возможность, что это нечто, грозящее смертью…

Коммодору приходилось прилагать немало усилий, чтобы сосредоточиться и обдумать ситуацию. Зеленые картины навязчиво лезли в мозг, и ему начинало казаться, что сфера — это самый желанный предмет на свете, в котором будет так приятно раствориться.

— Я не пойду, — твердо сказал себе Маоган. — Если бы намерения этих существ были чистыми, они прислали бы за нами обычную машину. Они могли бы поговорить со мной по радио.

Сфера мигала перед ним, как срочный вызов. Он колебался.

— Нет, я не пойду, — все же решил он. — Если они хотят нас сохранить, они сделают это, что бы там ни было. А если собираются уничтожить, то им придется поискать другой способ разделаться со мной.

Как бы услышав это решение, сфера неожиданно вспыхнула последний раз и погасла… Она исчезла.

Феакс оторвался от экрана и повернулся к Ноозике.

— Вы должны быть довольны, моя дорогая, я уступил вашему капризу.

Молодая женщина гордо вскинула голову, волосы рассыпались по плечам.

— Все это пустяки, — довольно сухо ответила она. — Я же не спорю с вами, когда вы развлекаетесь со своими дрожащими, с живыми колоннами с Жаспа, не говоря уже обо всех остальных. Вы должны признать, что в моих капризах гораздо больше вкуса, чем в ваших, Повелитель!

Феакс иронически улыбнулся.

— У меня нет иллюзий относительно вас, Ноозика, — ответил он. — Я знаю, что вы меня ненавидите.

Он повернулся к Архосу, глаза которого блестели от злорадства.

— Ноозика — ядовитый цветок, и именно поэтому с ней не скучно. — Он снова обратился к Ноозике: — Очень красивая, дикая и всегда готовая укусить — вот такой я вас и люблю, моя дорогая.

Он жестом указал на экран.

— Посмотрите же на ваших протеже. Это же дикари. Их примитивный мозг чувствителен к гипнозу первой степени.

Повелитель презрительно рассмеялся.

— Ни один гражданин Антефаэса, каким бы ограниченным он ни был, никогда бы не среагировал на внушение этого типа. Видите, они все грезят родным миром.

Ноозика сердито перевела взгляд на экран, но тут же обрадованно воскликнула:

— Все? Нет, не все! Смотрите, среди них есть один, который устоял.

Эта фраза ударила по самолюбию Феакса как электрический разряд.

— Да, вы правы… — Он в задумчивости посмотрел на Архоса, потом на Ноозику. — Вы правы… Ну что ж! Этого я оставлю себе.

Когда сверкающая сфера исчезла, Жоржу Маогану стало страшно. Он остался один на один с чуждым, непонятным ему миром с неведомыми законами. Чтобы не дать панике завладеть собой, он решил действовать. Надо было попытаться самостоятельно выбраться из шахты. К счастью, веревочная лестница, по которой они спускались сюда первый раз, так и висела на своем месте. Купол из живой кожи исчез, и, когда он выбрался на поверхность, то не узнал окружающего ландшафта. Гигантский луч раскрошил в щебенку близлежащие скалы, превратив горный пейзаж в пустыню.

Не имея ни малейшего представления о том, что делать дальше, Жорж Маоган уселся на камни и принялся снова за свой передатчик. Внезапно резко потемнело, он решил, что катаклизмы продолжаются, но, подняв глаза, увидел продолговатый силуэт гигантского космического корабля, закрывшего солнце. Детали трудно было разглядеть, так как он летел пока еще очень высоко в стратосфере.

Маоган отключил свой передатчик. От корабля кругами спускалась другая сфера. Что ж, эта выглядела достаточно реально. Пока она кружила в воздухе, разыскивая Маогана, он разглядел, что сделана она из серебристого металла и имеет несколько люков.

Установив местонахождение коммодора, сфера мягко приземлилась рядом с камнями, на которых он сидел. Раскрылся один из люков, и на землю спустилась лестница.

Жорж Маоган подождал, пока появится пилот. Но никто не выходил. Он подошел к сфере и заглянул в люк. Внутреннее пространство сферы было освещено белым ярким кругом, помещавшимся в самом ее центре. Но там никого не было.

Маоган вошел. Услышал мягкий звук закрывающегося люка, а затем ощутил легкий толчок, и в то же мгновение сфера оказалась под брюхом звездолета. Через прозрачный купол сферы Маоган различил циркулярные рефлекторы, которые, по-видимому, и посылали зеленое излучение. С близкого расстояния казалось, что все они состоят из несметного количества зеленых чешуек, каждая из которых была изолирована маленькой черной рамкой. Размер чешуек не превышал десяти сантиметров, но любой из рефлекторов был величиной с "Алкиноос". Маоган насчитал двенадцать рефлекторов, рядом с каждым находилось какое-то приспособление, формой похожее на колоссальную колбу старинной керосиновой лампы. Маленькая сфера, двигавшаяся теперь очень медленно, была похожа на икринку под брюхом чудовища.

Но вот перед сферой открылся люк, крошечный по сравнению с кораблем, шар медленно вплыл в него и остановился. Маоган подождал, что кто-то встретит его, но и на этот раз ожидание было напрасным. Коммодор вышел и оказался во внутреннем отсеке корабля. Первое помещение, в которое он попал, было сравнительно небольшое, шарообразной формы и с таким же освещением, как и в сфере. Оно было совершенно пустым, без каких-либо признаков мебели или приборов. Маоган пересек его, и звук его шагов гулко отдавался в стенах корабля.

Ему потребовался примерно час, чтобы осмотреть весь корабль. Пустые помещения следовали друг за другом, соединенные коридорами. Самая же большая центральная часть корабля представляла собой блок, проникнуть в который было невозможно. Очевидно, здесь находился источник энергии и механизм управления. Он был бесшумным.

В конце своей экскурсии Жорж Маоган попал в командный отсек. На стальной двадцатиметровой стене мерцали экраны. Их количество превышало человеческую возможность следить за информацией, выдаваемой ими. Жорж Маоган почувствовал себя здесь маленьким и ничтожным.

Он понял, что представленная ему возможность в одиночестве осмотреть этот корабль не имеет ничего общего с доверием, которое, как показалось вначале, было ему оказано. Скорее всего, ему просто давали понять мощь и величие цивилизации, в которую он ненароком попал.

В центре зала пол оказался прозрачным. Он увидел под собой пылающую в огне планету Гадес. Гигантские лазеры снова принялись за работу. Их огненные лучи перепахивали планету, которую он недавно покинул, уничтожая всё следы пребывания на ней человека. Горел даже воздух, наполняя пространство черным дымом.

Это величественное зрелище с такой высоты казалось даже красивым и завораживающим. Планета была похожа на кусок расплавленного металла в снопах искр.

Устройство, обеспечивающее стерилизацию планеты, действовало с завидной точностью и методичностью. Количество затрачиваемой при этом энергии казалось неисчерпаемым. Жорж Маоган снова ужаснулся и поразился технической мощи неведомой империи.

С трудом оторвавшись от этой грандиозной и страшной картины, он вновь принялся бродить по кораблю. Maoгaн все же не оставлял надежды найти здесь своих товарищей по несчастью. Эти поиски прервал громкий голос, принадлежащий, бесспорно, механизму, а не человеку:

— Возвращайтесь к выходу, корабль ждет вас там.

У люка Маоган вновь нашел сферу, которая доставила его на корабль. Он понял, что этот громадный звездолет с рефлекторами служит в качестве летающей станции. Ему предстояло еще долго кружиться над Гадесом, заканчивая свою работу.

Чуть дальше он увидел небольшой корабль, представлявший собой уменьшенную копию станции: те же круглые пустые помещения с кольцами света. Рулевая рубка, или то, что по земным понятиям должно ею быть, была оснащена только несколькими сиденьями, расположенными напротив смотрового купола.

Едва Жорж Маоган уселся, как аппарат тронулся с места.

Никогда еще коммодор не видел ничего подобного. Не нужны оказались ни камеры анабиоза, ни сложнейшие расчеты и маневры. О том, что корабль движется, можно было судить только по мгновенному исчезновению пылающей планеты. Затем перед его глазами вновь возникла планета, но это был уже не Гадес. Движение корабля замедлилось. Маоган увидел громадные вырастающие здания, перепутанные лабиринты улиц. Вокруг планеты кружил целый рой самых разнообразных летательных аппаратов, но двигались они удивительно разумно и точно, как будто кто-то один руководил этими бесчисленными потоками машин.

Корабль медленно подлетал к космопорту. Маоган взглянул на часы. Перелет занял не более минуты. Теперь коммодор с небольшой высоты с любопытством разглядывал город. Его строения устремлялись вверх. Они были красивы, но несколько однообразны. Создавалось впечатление, что все дома построены из одного материала, в одно время и одним архитектором. Но тут внимание Маогана привлекли вращающиеся круги, которые были повсюду. Да, светящиеся круги, того же ядовито-зеленого цвета, что и в шахте.

Их было очень много. Вдали он увидел большой стадион, трибуны которого были буквально увешаны гирляндами этих светящихся шаров.

Между тем корабль подлетел к космопорту и пошел на посадку. На летном поле стояли сотни похожих кораблей, сверкающих на солнце своими полированными корпусами. Маоган уже видел названия кораблей, написанных, к большому его удивлению,… клинописью.

Корабль сел. Жорж Маоган вышел. Космопорт был абсолютно безлюден, но какое-то новое средство передвижения, освещенное и с открытой дверцей, поджидало его. Прежде чем сесть, Маоган окинул взглядом огромное пространство космопорта. Неожиданно что-то далекое, но хорошо знакомое привлекло его внимание. Он остановился в недоумении и напряг свою память, не веря глазам. Да, несомненно, эти громадные каменные глыбы, такие неуместные в этом суперсовременном космопорту, напоминали что-то древнее и земное. Наконец, он понял! Баальбекская веранда! Это была именно она.

Значит, на этой планете живут те, кто несколько тысячелетий назад построил на Земле Баальбек!

Это открытие потрясло Маогана. Так вот куда привела его космическая катастрофа! Он нашел тех, кто посетил когда-то Землю и оставил на ней свои легенды. Но почему же они больше никогда не посещали нас? Ведь для их сказочных кораблей такое расстояние не преграда. Почему?

В глубокой задумчивости Маоган забрался в машину. Она рванула так стремительно, что окружающий пейзаж слился для Маогана в одно целое.

Так же неожиданно, как тронулась, машина остановилась. Перед Маоганом возникло здание, резко отличающееся от всех, виденных им прежде.

Оно стояло вдали от города. Это было довольно мрачное сооружение с тысячью башен, похожее на дворец. В стене исполинской ограды, сложенной из черного мрамора, виднелись семь открытых дверей.

 

Глава 3

Жорж Маоган никогда не предполагал, что могут существовать такие красивые женщины. Она предстала перед ним нереальная, почти божественная. Больше всего коммодора потрясли почему-то ее губы, коралловые, почти прозрачные.

— Мне приказано принять вас от имени Повелителя Антафаэса, — сказала она. — Меня зовут Ноозика.

Девушка объяснялась на чрезвычайно мелодичном, поющем языке со множеством слогов. Маогану понравилась эта музыкальная речь, но самое удивительное было в том, что он ее понимал. Видимо, недоумение его было слишком явным. Ноозика улыбнулась.

— Вас удивляет то, что вы понимаете наш язык?

— Да, в самом деле, — признался он.

— Это одно из чудес Мозга, — пояснила она. — Того самого Мозга, который из-за вас заболел…

— Я очень сожалею, — начал Маоган. — Дело в том… понимаете, некоторые мои люди…

Ноозика с женским любопытством рассматривала коммодора. В ее взоре можно было прочесть благожелательную иронию.

— Не оправдывайтесь, — перебила она. — Болезнь Мозга ни для кого не была здесь драмой.

Она улыбнулась.

— Но я до сих пор не знаю вашего имени.

— Жорж Маоган, командир корабля "Алкиноос" с планеты Земля, — четко отрапортовал он.

— Ну что ж! Имейте в виду, Жорж, что я на вас не

сержусь. Эти события меня немного развлекли. Пока они разговаривали, служанки хлопотали вокруг. На изящный стол из драгоценного металла с тонкой инстанцией они ставили блестящие корзинки, наполненные незнакомыми яркими фруктами, и высокие кубки с темной густой жидкостью.

Одна из стен раздвинулась, и появился бассейн с прозрачной голубой водой.

У бассейна стояли служанки, державшие в руках мази, масла и пурпурную тогу.

— Вам нужно искупаться, — пропела Ноозика.

Маоган колебался. Конечно, после всего, что он перенес, неплохо принять ванну, но такой церемониал его смущал. К тому же совсем не хотелось раздеваться перед незнакомыми женщинами.

— У нас такой обычай, — настойчиво сказала Ноозика. Она не отводила глаз, и Маогана смущал ее сияющий взгляд. Но он хорошо знал космический кодекс, который гласил: "Везде и всюду строго соблюдать законы и обычаи планеты, на которой находишься". На этот раз обычаи оказались довольно приятными, и он им подчинился. Пока Маоган раздевался под безразличными взглядами служанок, Ноозика рассказывала:

— К сожалению, мы уже очень давно не принимали путешественников. Времена приключений окончились для Империи тысячу лет назад…

Он услышал в ее интонации печаль.

— Почему?

— Из-за всеобщего усовершенствования, Жорж. Разумное устройство жизни уничтожило Его Величество Случай. А без случая приключения невозможны.

— И вы сожалеете об этом?

— Ах! У вас будет возможность судить об этом всем самому, — вздохнула она.

Маоган поплескался в бассейне не менее получаса. Это доставило ему чрезвычайное удовольствие. Усталость, накопившаяся в мышцах после всего перенесенного им за последние сутки, как рукой сняло. Потом девушки натерли его мазями, и в тело вернулись легкость и бодрость. Он чувствовал себя обновленным, полным энергии. Когда Маоган облачился в пурпурную тогу, Ноозика пригласила его к столу.

— Садитесь и перекусите, — сказала она. — По нашим обычаям гость встречается с Повелителем только после того, как отдохнет и восстановит свои силы.

Служанки пододвинули удобное кресло, тонко и с большим вкусом отделанное, поставили перед ним большое блюдо с неизвестной, но очень аппетитной и ароматной пищей. Коммодор только сейчас понял, как ему хочется есть. Но все же любопытство пересиливало голод. Он не мог совершенно расслабиться и почувствовать себя легко и спокойно, пока не выяснит кое-что.

Ноозика благосклонно улыбалась. Появились три забавных существа с очень большими лбами и огромными глаза ми. Они заиграли на гиперлирах.

— Итак, — Ноозика обратилась к Маогану, когда по ее мнению, немного утолил свой голод, — к какому народу вы принадлежите, к какой расе? Как вы к нам попали?

Маоган, как зачарованный, любовался этой удивительной женщиной, которая как бы излучала внутренний свет

— Я спрашиваю потому, что ваше появление здесь — большое событие для меня, — объясняла она свое любопытство. — Вы с такой силой сопротивлялись действию гипноза…

— Что за гипноз?

— О! Это так просто, Жорж. Когда пылающая сфера опустилась перед вами, вы не вошли. Ваше сопротивление позволило нам оценить силу вашего характера и психики. Вообще-то этот гипноз считается у нас простейшим, но тем, кто встречается с ним впервые, довольно трудно устоять против его действия.

Музыка гиперлир все звучала, убыстряя свой темп, становилась просто колдовской. Ощущение сытости, общество прекрасной женщины, чарующие звуки музыки, уносящие от реальности, — все это помимо его воли заставляло расслабиться. Но внутренняя тревога за товарищей, находящихся неизвестно где, и неясность собственного положения мешали полностью отдаться ощущению покоя. Кроме того, он решил, что идея устроить им проверку с помощью гипноза отвратительна и не мог не высказать этого.

— Но почему вы поступили с нами подобным образом? Мне кажется это не очень гостеприимным.

— Да, я вас понимаю, — вздохнула Ноозика. — Но видите ли дело в том, что Повелитель правит Империей с помощью гипноза. Так было не всегда. Когда Империя стала разрастаться, ею правили семь старейшин, поэтому во Дворце семь дверей. Каждый из старейшин, избранный народом, входил через свою дверь. Но однажды все стало слишком сложным. Огромная Империя выходила из-под контроля. Слишком много событий и явлений происходило одновременно в разных ее концах. События становились непрогнозируемыми. Никакие приборы и методы не могли помочь старейшинам управлять Империей, так как приходилось постоянно разрешать какие-то конфликты, устранять последствия, разбираться в неожиданно возникших ситуациях. А люди, как известно, вообще существа непредсказуемые, а часто и необузданные. Варвары, космические пираты, контрабандисты то и дело, вырываясь из-под контроля, создавали всем проблемы. И тогда старейшины решили построить Мозг. И они создали его, отвечающим всем их требованиям. Мозг установил в стране единый порядок. Но семь старейшин забыли об этом.

Ноозика сделала небольшую паузу. Она взяла свой кубок со стола и выпила несколько глотков душистого тягучего напитка.

— Они забыли о том, что Мозг, каким бы совершенным он ни был, остается все-таки машиной. И машина эта могла управляться только одним человеком. — Она в упор посмотрела на Маогана, пытаясь взглядом досказать то, что она не хотела облечь в слова. — Феакс, нынешний правитель Антефаэса, понял это раньше других. Он заставил Мозг работать по его указаниям. Старейшины были больше не нужны.

Маоган пил маленькими глотками этот странно-приятный темный напиток, и мозг его работал все интенсивней. Он, кажется, понимал и то, что Ноозика не досказывала. Что же произошло потом?

Возникла, можно сказать, новая цивилизация. Цивилизация Мозга. Все было автоматизировано до предела. Людям стало нечего делать, а от безделья возникают новые проблемы. И тогда Мозг придумал гипносны. Сначала их смотрели несколько часов в день, затем мало-помалу люди привыкли и стали смотреть их постоянно. Здесь же во Дворце все осталось по-прежнему, так как Феакс предпочитает пользоваться благами естественного существования. Он не будет смотреть гипносон даже секунду. У него свои капризы и развлечения. Жизнь наша бесконечна.

— Бесконечна? Что это значит? — удивленно воскликнул Маоган.

— Теоретически мы можем умереть. Если, например, какой-нибудь несчастный случай уничтожит наш собственный мозг. Но медицина способна стабилизировать наш возраст на каком угодно уровне, вылечивать и восстанавливать наши тела. Это может длиться вечно, так как наличие Мозга исключает все несчастные непредвиденные случаи.

— Но вашему рассказу противоречит то, что все, кого я встретил во Дворце, не похожи на людей, погруженных в гипносон.

— Конечно, Феакс не сумасшедший. Автоматизированная жизнь годится для народа. У него гипносны и строгие, раз и навсегда определенные правила жизни. Мы же здесь живем, как хотим. Единственный островок всей жизни в Империи — Дворец Семи Дверей. А за его пределами все настолько грустно, что я стараюсь об этом даже и не думать.

— А народ? Он понимает свое положение?

— Народ доволен. В течение многих веков он сыт, одет и обут, живет в тепле и изобилии. Не знает страха, страданий, болезней. Изо дня в день все вместе и каждый в отдельности проводят все свое время у аппарата гипноза.

И опять Маоган читал в ее колдовских меняющихся глазах гораздо больше, чем она говорила.

— Вы скоро познакомитесь с Феаксом. Думаю, что он постарается приблизить вас к себе. Кажется, он вынашивает какие-то новые грандиозные планы, и ему нужны вы.

Маоган понял, что его попытаются вовлечь в непонятную ему игру, в которую, может быть, уже впутали под действием гипноза или другими способами его товарищей. Тень набежала на лицо Маогана.

— А что стало с моими спутниками? Ноозика грустно улыбнулась.

— Пока ничего непредвиденного с ними не произошло. Но сказать по правде, я очень за них беспокоюсь. К сожалению, они не обладают такой моральной и психической силой, какой наделены вы.

Её грустный пристальный взгляд досказал Маогану все, что она не решилась произнести вслух.

Часом позже раздались торжествующие звуки охотничьего рога с равнин Умара. Они оповещали о том, что в апартаменты Ноозики прибыл Повелитель. Феакс, одетый в пурпурно-красный сирил (как уже успел заметить Маоган этот цвет был преобладающим во Дворце), украшенный крупным алым рубином, торжественно шествовал впереди небольшой процессии. Рядом, но на полшага отставая, держался Архос. Следом шли Роллинг, Штуфф и Орвал. Завершали шествие мрачные эфебы.

Больше всего поразил Маогана уверенный вид Роллинга. Он был одет в черный сирил, держался естественно и свободно. Коммодору даже почудилось выражение самодовольства на его лице. Штуфф и Орвал тоже на первый взгляд выглядели благополучно. Но, присмотревшись к ним повнимательнее, Маоган заметил у этих двоих тусклый взгляд людей, слишком долго смотревших гипносны.

Когда звук рога стих, Феакс все так же величественно приблизился к коммодору. Маоган встал, пораженный этим архаическим церемониалом.

— По нашему обычаю Повелитель Антефаэса сам приходит к знатному гостю, — сказал Феакс торжественно. — Я приветствую командира "Алкинооса".

Привычка повелевать стала сущностью этого человека. Это сквозило в каждом жесте, в каждой фразе. Но сейчас, как понял Маоган, ему хотелось произвести впечатление радушного и гостеприимного хозяина, хотя эта роль давалась ему с трудом.

— Благодарю за оказанную мне честь, Повелитель, — не менее торжественно ответил Маоган. Он решил подыграть Феаксу.

— Дорогая моя, — обратился Повелитель к Ноозике. — Я уверен, что вы оказали гостю достойный прием и познакомили с нашими обычаями. А сейчас мне хотелось бы побеседовать с нашими гостями с глазу на глаз. Нам надо обсудить некоторые проблемы, которые вам будут неинтересны.

В его интонации Ноозика уловила нотки пренебрежения, и глаза ее гневно сверкнули. Повелитель невольно залюбовался ею. Да, он правильно выбрал ее когда-то, такая женщина не наскучит и за тысячу лет. Феакс самодовольно усмехнулся. И решил подразнить ее еще.

— Вот ваши протеже, — он указал на Штуффа и Орвала, — они составят вам компанию. Потом Феакс обратился к Маогану.

— Я хочу побеседовать с вами и вашим помощником Роллингом. Должен сказать, что он парень с головой. Думаю, его ждет блестящее будущее. Вы знаете, что на Земле он изучил финикийский язык и понимает нас без помощи Мозга?

Жорж Маоган внимательно посмотрел на своего штурмана. Лицо Роллинга оставалось бесстрастным. Но тут коммодора, наконец, осенила догадка — он понял, что штурман теперь не в его команде, он полностью принял сторону Феакса. Он даже внешне старался подражать Повелителю. Но каким образом Феаксу удалось так повлиять на него?

Ноозика, до сих пор сидевшая в кресле, резко встала и подошла к Феаксу. Ее глаза горели, а мягкими гибкими движениями она напоминала дикую кошку, готовую к нападению. Но присутствие посторонних людей заставляло ее сдерживаться.

— Феакс, вы не умеете держать своего слова, — прошептала она. — То, что вы забираете Роллинга, мне совершенно безразлично. Я разобралась в нем, этот человек ничего не стоит. Но почему этих двоих вы держите под гипнозом?

— Но, дорогая моя, — Повелитель наслаждался организованным им спектаклем, — речь идет об элементарной предосторожности. Я произвел анализ психики этих людей. Этот, — он показал на Орвала, — дикий зверь. Уровень его мышления, реакция, аналитические способности находятся на уровне наших урвалов. Что же касается другого, то он поспокойнее, а его интеллектуальные способности на уровне гигантских канеаксов. Когда мы его выдрессируем, вы сможете освободить его из-под влияния гипноза и он получит возможность оказывать вам мелкие услуги.

Жорж Маоган понял, что речь идет о его товарищах, подошел ближе и посмотрел в глаза Феаксу.

— Я что-то не совсем вас понимаю, Повелитель, — произнес он сухо. — Вы утверждаете, что мы ваши гости, но в то же время держите моих людей под гипнозом.

Он понизил голос.

— Я требую, чтобы вы немедленно предоставили им свободу мышления!

Феакс сделал миролюбивый жест.

— Мне понятна ваша озабоченность, коммодор. Поверьте, мне очень жаль, что я не могу тотчас выполнить ваше требование. Наш закон, которому вынужден подчиняться и я, гласит: никакой чужой разум не может быть свободным, — он кивнул в сторону Орвала и Штуффа. — В данный момент они представляют для нас опасность. Слишком примитивны и неуправляемы. Немного позже, когда мы увидим, как они поддаются воспитанию, мы решим, что с ними делать.

Он благосклонно положил руку на плечо Маогану.

— Но что касается вас, это совсем другое дело. Пойдемте в мой кабинет и там обсудим все проблемы.

То, что Феакс назвал своим кабинетом, представляло собой просторный зал, не похожий на другие комнаты Дворца, в которых Маогану уже довелось побывать. Здесь не было никаких уступок моде прошлых веков. Зал был круглым. На стене мерцал и переливался всеми цветами радуги замысловатый символ.

— Это герб Империи Антефаэс, управляемой Мозгом, — любезно пояснил Феакс. Он по-прежнему оставался в роли гостеприимного хозяина. — Но вы ошибаетесь, если принимаете его за бессмысленный символ.

Полуобняв Маогана, он подтолкнул его в другую сторону и царственным жестом указал на продолговатое отверстие на противоположной стене.

— Здесь находится устройство, которое постоянно следит за символом. При малейшем изменении символа информация об этом мгновенно считывается, и подается сигнал тревоги.

Он взглянул на Маогана:

— Что и произошло, когда вы загрязнили Мозг… — Повелитель Антефаэса расположился за электронным бюро, больше напоминающим пульт управления.

— Тогда мы приняли решение уничтожить вас и ваших людей, как нежелательный фактор, приносящий вред Мозгу. Но, как вам известно, операцию эту мы не довели до конца.

Он посмотрел на Архоса:

— Ноозика заступилась за них, не так ли?

— Это верно, — подтвердил Архос, и в его голосе оба уловили нотки сожаления.

Феакс едва заметно улыбнулся и вновь обратился к Маогану:

— Мы принадлежим к одной расе, коммодор. Люди, населяющие вашу планету, — потомки экипажа одного из наших кораблей, потерпевших крушение пятьдесят тысяч лет назад. По нашему мнению, на вашей планете шли два параллельных эволюционных процесса. Штуфф и Орвал принадлежат к другой расе. Вы, Маоган, и вы, Роллинг, наши братья, — он замолчал и пристально посмотрел на них, пытаясь понять, какое впечатление произвели его слова.

— Вы принадлежите к расе Антефаэса. Вы оба! Поэтому мы и решили пощадить вас.

— Если вы доверяете мне, — перебил его Маоган, — вы должны вернуть мне моих людей. Орвал, безусловно, заслуживает наказания, но это уже мое дело.

— Может быть, вы дадите мне закончить? — сухо произнес Феакс и повернулся к Роллингу. — У меня уже состоялся весьма обнадеживающий разговор с вашим заместителем. Мне остается убедить вас.

Маоган тоже пристально и удивленно взглянул на Роллинга. Им пока не удалось перекинуться словом. Но, похоже, Роллинг к этому и не стремился. Было видно, что он для себя уже все решил. Больше того, в его ответном взгляде Маоган прочел вызов. Раньше ничего подобного за своим помощником коммодор не замечал.

— Земные условия во многом изменили вас, — продолжал Феакс, — Роллинг многое успел мне рассказать о вашей планете. Пока вы, конечно, еще очень технически слабы, но, думаю, через какое-то время визиты землян на Антефаэс участятся. Я решил объявить о слиянии двух братских миров. Разумеется, вам будет оказана необходимая техническая помощь. Я отдам приказ, построить на какой-нибудь планете Млечного Пути связующее звено для Мозга. Оно и возьмет на себя развитие Земной Империи. Вначале она будет функционировать в зависимости от основного Мозга. Ваша Империя слишком мала, чтобы там построить собственный Мозг. Ну а дальше посмотрим…

Во время своей речи Феакс все время вертел в руках маленькую каменную статуэтку, вытянутая голова которой как две капли воды напоминала каменные головы Пасхи.

— Вы будете хозяином этого звена, Маоган, ваши способности позволят занять вам эту должность. Ну а Роллинг станет вашим заместителем.

Закончив, Феакс гордо и победно улыбнулся.

— Таким образом, ваша планета взойдет на более высокую ступень цивилизации, а для Антефаэса будет обеспечено дальнейшее спокойное развитие!

Жорж Маоган был ошеломлен. Он посмотрел на Роллинга, глаза которого лихорадочно блестели от грандиозной перспективы, встающей перед ним. Он ждал от коммодора восторженного одобрения этого проекта.

— Я отказываюсь, — твердо произнес Маоган.

Теперь пришла очередь удивляться им. Феакс побледнел.

— Что!? Я предлагаю вам Империю, а вы отказываетесь!?

— Вы предлагаете рабство народам Земли, — уточнил Маоган. — Я не могу принять подобное предложение.

Роллинг вскипел.

— Но, коммодор, что вы говорите! — глаза у него горели. — Вы говорите глупость. Феакс предлагает нам невиданный технический прогресс. Я вас уверяю, здесь все близко к совершенству. Технократическое правление Феакса дало фантастические результаты. У нас на Земле не получится лучше.

Он подошел к Маогану.

— Подумайте, коммодор, хотя бы о том, что техника здесь полностью исключила случайность. Здесь нет войн, болезней, стихийных бедствий! Никто не умирает! Это мир изобилия, и все это делают умные машины, производительность труда которых невероятна!

Роллинга била дрожь.

— Надо сказать "да", коммодор. "Да" во имя блага и для блага землян.

Маоган презрительно и с сожалением смотрел на него:

— Роллинг, вы бредите. Я не знаю, какой будет дальнейшая эволюция Земли, но уверен в одном — землянам нужно предоставить свободу выбора своей судьбы.

Роллинг мгновенно погас и, как бы извиняясь, сказал Феаксу:

— Я предупреждал вас, Повелитель, что у коммодора совершенно устаревшие взгляды на многие проблемы. Он не способен руководить Империей будущего.

— Вы правы, Роллинг, — отозвался Феакс, потеряв интерес к дальнейшему разговору. — И я сделаю нужные выводы из этого странного отказа.

 

Глава 4

Неподвижно распластанный под парализующим лучом, Жорж Маоган сопротивлялся попыткам Архоса выведать у него интересующие их сведения.

— Будет лучше, коммодор, если вы заговорите. В противном случае мне придется перейти к активным действиям, и, уж поверьте, это будет не совсем приятно для вас, — во вкрадчивом голосе Архоса звучала угроза.

— Вы напрасно теряете время, — ответил Маоган. Архос, казалось, не слышал слов коммодора.

— В последний раз вас спрашиваю, Жорж Маоган, скажите мне, какой была меридиональная ось и отсчет потока времени, полученные улавливателями "Алкинооса" в момент, когда корабль начал переход в искривленное пространство.

Маоган засмеялся:

— Не смешите меня, Архос. Я понимаю, что этот предатель, мой заместитель, не может дать вам необходимые сведения, так как спал в своей камере в период перехода "Алкинооса". Но что же ваш хваленый Мозг не может найти Млечный Путь без моей помощи? На меня не рассчитывайте, я не преподнесу вам на блюдечке сведения, которые помогут установить местоположение Земли в пространстве.

На лице Архоса появилась злобная усмешка, он процедил сквозь зубы:

— Вы рано радуетесь, Маоган. Без этих данных нам будет несколько труднее разыскать Землю, но все-таки нам это удастся.

Он включил циркулярный объектив, который, вращаясь, приблизился вплотную к голове Маогана. Резкий и яркий голубой луч вырвался из аппарата, и тотчас же коммодор почувствовал страшную боль в глубине черепа. Он хотел закричать, но не смог — боль парализовала его.

Голубой луч погас, и боль утихла. Архос молча наблюдал.

Через несколько секунд машина, пытавшая Маогана, выплюнула небольшой диск, диаметром примерно в два сантиметра. Архос вставил его в щель аппарата и стал смотреть на диаграмму, появляющуюся на экране.

— Как звали вашу мать? — спросил он неожиданно. От удивления глаза Маогана округлились.

— Это вас не касается, — проворчал он.

— А все-таки, — сказал Архос нежно. — Попытайтесь вспомнить.

Жорж Маоган подумал о матери. Как давно он ее не видел, да и увидит ли когда-нибудь? Он закрыл глаза, ясно, до черточки, представил ее ласковое лицо, тяжелый пучок седых пушистых волос, руки… но… Он с ужасом понял, что не может вспомнить ее имени! Он слышал ее голос, помнил ее одежду, но имя… Имя он забыл!

— Да, впрочем это не имеет значения, — Архос торжествовал. — Продолжим, коммодор.

Он снова запустил свой аппарат. Боль возникла так же внезапно, раскалывая череп пополам. Но на этот раз он собрался и попытался проанализировать свои ощущения. Казалось, что луч обшаривает клетки его мозга в поисках необходимой информации.

Архос снова вставил полученный диск в считывающий аппарат и стал рассматривать появляющиеся кривые.

— Прекрасно, — пробормотал он и повернулся к Маогану. — Вы сочетались браком 29 июля 2112 года. С кем?

Бессильная ярость охватила Маогана, он понял, какую игру затеял с ним Архос. Он напрасно вспоминал имя своей жены, но ему не удалось восстановить в памяти даже ее силуэт.

Архос следил за ним с ядовитой улыбкой на губах.

— Не огорчайтесь, Маоган. Я вам сейчас все о ней расскажу. Вы женились на молодой прелестной девушке, которая не является землянкой. Она из расы Штольцев, а на Земле приняла имя Сейн Мак-Кинли. Она очень недурна собой, и ее раса представляет интерес…

— Как ни гнусен ваш аппарат, насилующий мой мозг, но вы еще гнуснее, Архос, — прорычал Маоган. — Но можете быть уверены, я скорее вообще лишусь мозга, чем дам вам сведения, которые вас интересуют.

Архос осклабился.

— Вы забываете, Маоган, об одной вещи. Я могу взять из вашего мозга все, что мне надо.

— Я не уверен в этом, — воскликнул Маоган. — Ваша грязная штуковина шарит наугад. Если бы это было не так, вы бы уже получили то, что вам нужно. Вы берете лишь то что приходит. А я скажу вам вот что: я уже сам забыл точные цифры, выданные экраном в момент перехода "Алкинооса" в искривленное пространство. Ситуация была слишком драматической, я был вне себя.

— Вы? Вы вне себя? — Архос покачал головой. — Я никогда не поверю этому. Заставить вас потерять контроль над своими эмоциями и рефлексами не так-то легко.

Его желтоватое лицо приняло угрожающее выражение.

— Послушайте меня, Маоган. Я могу отнять у вас все воспоминания, одно за другим. Я могу сделать из вас идиота. Поверьте мне, будет лучше, если вы согласитесь добровольно сотрудничать с нами.

— Я отказываюсь. — Прилагая невероятные усилия, Маоган попытался освободиться от давления парализующих лучей, распластавших его на полу. Разумеется, его попытки были напрасны. Собственно, он понимал, что ничего не получится, просто хотел таким образом немного успокоить нервы.

— А сейчас мы несколько изменим наши развлечения, — принялся за свое Архос. — До того, как окончательно лишить вас памяти, я дам вам возможность поучаствовать в спектакле, который, надеюсь, вам понравится.

На стене лаборатории засветился огромный зеленый экран. Появилось изображение зала, оборудованного приборами, назначение которых было неизвестно Маогану. Над столами свешивались и переплетались какие-то трубчатые соединения, некоторые детали напоминали манипуляторы.

Коммодор догадался, что это операционный зал. На столах лежали Штуфф Логан и Слим Орвал.

— Повелитель решил придать вашим спутникам тела, которые будут больше соответствовать их внутренней сущности, — пояснил Архос. — Сейчас начнется операция по пересадке мозга. У ваших друзей извлекут мозг и пересадят его в тела животных, соответствующих личности каждого.

Он с нескрываемым удовольствием смотрел, какое действие оказывают его слова на Маогана, по лицу которого катились крупные капли пота.

— Для Орвала мы выбрали тело урвала. Вы слышите: урвал Орвал, даже имена их похожи. А Штуфф у нас будет гигантским канеаксом.

Архос переключил изображение. На экране появился другой операционный зал, в котором автоматические захваты готовились вынуть мозг у двух животных отвратительного вида.

— Тот, у которого три глаза, видите — два спереди и один сзади на затылке, мощные лапы, достающие до пола — это урвал. Урвалы — хищники. Они обитают на планете Тиор-2. Об их кровожадности вы можете судить по учетверенному ряду зубов двух челюстей, которые самоориентируются и могут одновременно поедать две добычи. Урвалы все свое время проводят в поисках пищи, однако они относительно умны.

Рассказывая, Архос внимательно наблюдал за Маоганом из-под прикрытых век.

— Боюсь, что наш спектакль вам совсем не нравится. Не так ли? Должен вам сказать, что урвалы высоко оцениваются Повелителем, который обожает игры в цирке. Чаще всего мы выпускаем урвалов, стада которых держим взаперти, против гигантских канеаксов. Эти два вида животных ненавидят друг друга. Надо сказать, захватывающее зрелище!

— Какая мерзость! — выругался Маоган, с трудом переводя дыхание. — Как вы здесь прогнили! И вы еще называете себя цивилизованными!

— Ци-ви-ли-зо-ван-ные! — прошипел Архос. — Заладили одно и то же. А что такое цивилизация, вы знаете?

Рот его искривился в злобной усмешке.

— В Империи установлен железный порядок. Гипноз для толпы. Удовольствия для избранных. Мир для всех людей Антефаэса. — Он повернулся к экрану. — Посмотрите лучше на этого канеакса. Такой красивый зверь.

Огромное животное с ярко-желтым оперением имело два рудиментарных крыла, оканчивающихся чешуйчатыми перьями. Кроме того, у него было четыре большие гибкие лапы и грустные бледно-зеленые глаза. Животное, казалось, нервничало, в его глазах был испуг.

— Канеакс не глупее урвала, — заметил Архос. — Этому анестезия еще не дана. Когда пересадка будет закончена, сила возвратится к нему вместе с мозгом Штуффа.

Он потер руки.

— Думаю, это будет самое замечательное представление, которое мы когда-нибудь видели. Я уверен, что ваши спутники примут на себя командование соперничающими стадами. Битва будет классная! Архос посмотрел на Маогана.

— И смертельная, конечно же! — Он опять осклабился. — Не бойтесь, я не сразу лишу вас мозга. Нельзя же вас лишить этого удивительного представления, — он погасил изображение на экране. — Если, конечно, вы до того момента не вспомните координат, которые нам нужны…

— Я уничтожу вас, ни минуты не колеблясь, если мне представится такой случай, — прорычал Маоган. — И я уж постараюсь, чтобы никакая медицина вам не помогла. Я разорву вас на миллионы клеток, которые невозможно будет собрать.

Архос бросил на него ледяной взгляд.

— Ну для этого вам надо совсем немного — хотя бы приобрести свободу, Жорж Маоган. Но я все-таки посоветовал бы вам не слишком на это надеяться. — Он встал и направился к считывающему устройству. — Ах да! Что касается ваших воспоминаний, то сейчас я вам их верну. Пока мы решили не разрушать ваш интеллект. Может быть, он нам еще пригодится.

Зажужжала машина, и Маоган почувствовал, как в его мозг возвращаются забытые воспоминания. Образ любимой Сейн постепенно приобретал свои черты. Но вернувшаяся память о жене не принесла облегчения. Он подумал, что скорее всего потерял ее навсегда. И от этой мысли защемило сердце.

Загорелся экран внутренней связи, на нем появилось до вольное лицо Феакса.

— Архос, заканчивайте. Мы нашли Млечный Путь. Мозг только что закончил анализ Новых, появившихся в день, который нам назвал Роллинг. Их было две. И только одна соответствует описанию, данному Роллингом. Теперь мы знаем, где находится Земля!

— Далеко отсюда? — спросил обрадованный Архос.

— Нет, как мы и думали, сразу за Большим Барьером. Нужно их полностью нейтрализовать, пока не поздно. Роллинг согласен. Он вернется на Землю и объяснит землянам преимущества Мозга. Затем он будет контролировать его работу. С нашей помощью, разумеется.

Архос повернулся к Маогану.

— Вот видите, коммодор, я же предупреждал, что ваше сопротивление было бесполезным и глупым. Вы сами себя поставили в такое положение, что мы будем вынуждены уничтожить вас. — Будь ты проклят, Роллинг! Предатель!

— Предатель? О нет, Маоган, вы не справедливы к своему другу! Просто Роллинг понял, что единственное препятствие к созданию технократической цивилизации — это сам человек. Он сделал выводы. Он умнее вас, Маоган. Намного умнее.

А жужжащая машина памяти все продолжала свою работу, будоража в его мозгу картины прошлого. Он видел Землю, свой дом, танцующую Сейн. Это было невыносимо.

— Остановите свой дьявольский аппарат, — прокричал он.

— Как вам будет угодно, коммодор, — Архос торжествовал победу.

 

Глава 5

Должно быть, день подходил к концу, так как питательная жидкость снова наполнила чашу, вырубленную в камне. Выпив все до последней капли, Жорж Маоган ощутил на своем языке уже знакомый слегка солоноватый вкус. Усевшись рядом с камнем, коммодор уже в который раз принялся рассматривать его. Он был прозрачным и искристым, немного похожим на горный хрусталь, а внутри был пронизан, как венами, очень четкими голубыми прожилками. Странно, но Маоган ощущал его как живое существо, помогавшее ему сохранить рассудок. Коммодор без конца прикасался к нему, лаская и поглаживая, с удовольствием ощущая спасительный контакт с живым реальным предметом. Только благодаря этому камню он сумел сохранить рассудок. С того самого момента, как он очутился в этой камере, ему постоянно пытались навязать гипнотические картины. Зеленые круги светились на стенах. Но коммодор устоял, и его оставили, наконец, в покое.

Круглая тюрьма, в которой оказался Маоган, была построена по образу и подобию внутренних отсеков на космических кораблях Антефаэса. Она и освещена была так же — флюоресцирующим кругом на стене.

Маоган давно потерял представление о времени и о пространстве. Он не мог прикоснуться к стенам своей камеры. Как только он к ним приближался, какая-то неведомая энергия отбрасывала его назад. Это нагнетало чувство полного физического одиночества, страха смерти. И только контакт с единственным материальным предметом, с каменной чашей, наглухо приделанной к металлическому полу, давал ощущение реальности, и пусть слабо, но поддерживал его силы.

Маоган часто думал о том, сколько живых существ находилось в этом страшном месте до него и возможно ли отсюда выбраться. Думая об этом, коммодор заметил, что на стене перед ним появилась новая картина. Коммодор уже начал выстраивать свою психологическую защиту, он привык отбивать атаки Архоса, как вдруг понял, что это нечто новое. Да, это был телепатический вызов.

Как и все космонавты, он прослушал в период подготовки к дальним полетам курс телепатии. Феномен телепатии пристально изучался на Земле, но его практическое применение было строго запрещено, так как результаты широкого применения были еще непредсказуемы. Уже бывали случаи, когда телепатию использовали опасные или недостаточно подготовленные люди, и это приводило к печальным результатам. Система безопасности выработана не была. Именно поэтому Жорж Маоган, имеющий блестящие телепатические способности и в приеме и в передаче информации, на практике их никогда не использовал.

На этот раз он принял очень четкий вызов. Он несколько секунд размышлял, прежде чем решился ответить. Его положение было таковым, что он практически ничем не рисковал.

Отзыв оказался таким мощным, что изумил командора. На Земле во время обучения ему иногда доводилось вести телепатические сеансы-беседы, но качество передачи всегда оставляло желать лучшего.

Сейчас же на Антефаэсс он неожиданно увидел у себя в камере Принею, служанку Ноозики, с такой ясностью и четкостью, будто она явилась к нему собственной персоной. Он видел ее в мельчайших деталях.

— Это невероятно! — подумал он. Принея улыбнулась.

— Передавайте потише, — услышал он ее мысль. — Если ваши волны будут слишком сильны, их смогут перехватить другие например, Феакс или Архос. Тогда мы пропали.

— Я не умею регулировать мощность передачи, мы на Земле только начали изучать этот феномен.

— Да нет, — сказала Принея, — уже потише. Думайте обо мне, когда передаете, но если почувствуете затруднения, немедленно прерывайте связь и думайте о чем-нибудь другом, неважно о чем. Те, кто нас случайно услышит, решат, что это обычные волны сна, и не будут особенно беспокоиться.

— Хорошо, — передал Маоган.

Он внимательно всматривался в лицо Принеи и видел на нем следы тревоги.

— Ноозика, моя госпожа, приказала мне вызвать вас. Меня никто не подозревает, и я меньше рискую.

— Я понял, — ответил Маоган.

— Как хорошо, что нам удалось установить контакт. Госпожа велела мне сообщить вам, во-первых, что она помнит о вас. Завтра она сама попытается установить с вами связь. Во-вторых, не очень-то пугайтесь, если Архос станет вам показывать разные ужасные картины. Он хочет произвести на вас впечатление.

Образ служанки исчез мгновенно. Жорж Маоган почувствовал себя совершенно изнуренным. Эта краткая беседа опустошила его нервный и энергетический потенциал. Но на душе было хорошо, и он мгновенно крепко заснул.

На следующее утро, когда питательная жидкость копилась в чаше, в зоне купола разгорелось необычное свечение. Затем оно погасло, уступив место экрану, на котором возникло улыбающееся лицо Архоса.

— Вы можете исчезнуть, — бросил ему Маоган. — Я думаю, нам нечего сказать друг другу.

Предупрежденный заранее Принеей, он не был удивлен посещением Архоса, он только не знал, какой новый вид пытки придумал этот человек.

Архос улыбался, но было заметно, как злоба переполняет его.

— Вам придется выслушать меня, коммодор, — Архос изо всех сил старался казаться любезным. — У меня есть для вас новости.

— Бесполезно настаивать, — отрезал Маоган.

— Я хотел вам только сказать, — Архос был невозмутим, — что операция по пересадке мозга ваших спутников прошла замечательно. Они великолепны в своих новых телах.

Маоган отвернулся, но экран вдруг занял всю поверхность купола. Коммодору некуда было отвернуться, чтобы не видеть отвратительную ухмылку Архоса.

— Будет лучше, если вы меня дослушаете, Маоган. Ведь вам же не безразлична судьба ваших бывших подчиненных. Мое человеколюбие заставляет меня держать вас в курсе событий.

— Не утруждайте свое человеколюбие, — с иронией сказал Маоган.

Архос поднял руку и указал пальцем на коммодора.

— Вы сами выбрали свою судьбу, так имейте мужество идти до конца. Другие оказались значительно умнее вас. Тот же Орвал, например.

— Ну что ж, Архос, давайте поговорим об этом, — ответил Маоган. — Вы превратили его в урвала, не так ли?

— Да, так, — подтвердил Архос, — но на его счет у нас есть и другие идеи. Орвал — парень с головой, и мы в скором времени вернем ему человеческий облик… Но он сам вам все объяснит.

На экране возник огромный урвал.

— Это я сам попросил, чтобы меня оставили на некоторое время в этом теле, — раздался ужасный рычащий голос.

— Мне оно пригодится для игр в цирке послезавтра. Он обернулся к Архосу.

— Вы ведь обещали поставить меня против Штуффа Логана. Не так ли?

— Совершенно верно, — подтвердил Архос. Урвал. Орвал уставился на Маогана.

— Я разорву эту скотину Штуффа на мелкие кусочки, это доставит мне удовольствие. А потом мне возвратят человеческое тело.

Орвал отвернулся от Маогана и разглядывал теперь коммодора своим задним глазом, который был несколько больше передних и имел красноватый оттенок.

— У меня есть для вас и еще одна новость, коммодор!

— Орвал хотел злобно усмехнуться, но строение лицевых мускулов урвала не давало возможности это сделать, поэтому он только яростно лязгнул своими челюстями. — Отличная новость… для меня, естественно. Я скоро вернусь на Землю, коммодор!

Он уставился на Маогана, желая насладиться реакцией, которую вызовет у коммодора его сообщение. Маоган хранил молчание.

— Да, на Землю, коммодор. На Землю! — продолжал Орвал-урвал, делая ударение на каждом слоге. — И, конечно, в человеческом теле. Не догадываетесь, коммодор, в каком? Да-а-а… В теле Штуффа Логана. В теле Штуффа!

Орвал старался произносить фразы внушительно, он наслаждался ими.

— Вы поняли, коммодор? Вы поняли?! В теле Штуффа я буду свободен, меня не пошлют больше на шахты, я не кончу свою жизнь на Вильмуре. Ну как, коммодор? Вам нравится моя новость?

Да, Маогану ясно было все. Бессильная ярость захлестнула его. Орвал заметил это и опять попытался усмехнуться.

— Ну а Роллинг возьмет ваше тело! — животное наслаждалось мучениями коммодора, сознающего свое бессилие, желтые глаза его блестели. — Все на Земле будут думать, что вы вернулись. Нам будут верить, нас станут слушать! Мы убедим всех подчиниться Мозгу! Роллинг и я, мы станем повелителями на Земле! То-то мы заживем! Не хуже, чем Феакс и Архос!

Жорж Маоган понимал, что Орвал говорит правду, они действительно это сделают, а он не сможет им помешать. Единственный луч надежды исходил от Принеи. Как из тумана до него донесся голос Архоса:

— Вы недооценивали нас, коммодор. Теперь вы видите, что мы нашли способ обойтись без вас.

— Вы несколько преждевременно хвалитесь своими успехами, Архос. Вы пока еще ничего не выиграли, — на лице Маогана не дрогнул ни один мускул, он не позволил чувствам, бушевавшим в груди, выйти наружу. Его голос был тверд и холоден. — Это вы недооцениваете землян, Архос. Я уверен, на Земле разберутся во всем, и эти предатели…

Услышав слово "предатель", Орвал, забыв, что перед ним не сам Маоган, а его изображение, зарычал и бросился вперед.

— На место! — грубо приказал ему Архос. Команда Архоса заставила Орвала застыть на месте.

— Ну, у этого животного ума, пожалуй, не больше, чем у обезьяны, вряд ли ему удастся выдать себя за Штуффа, — сказал с иронией Маоган.

— Может быть, вы захотите взглянуть на другого своего подопечного, на Штуффа? А, коммодор? — Архос, еще более желтый, чем обычно, решил продолжить свою игру.

— Я больше ничего не хочу видеть, — выдавил из себя Маоган, боясь, что при виде Штуффа не сможет скрыть свои чувства.

— Ну, это было бы невежливо с вашей стороны, — лицемерно пожурил его Архос. — Штуффу так хочется повидать вас, он к вам так привязан…

И не дожидаясь ответа, он переключил изображение на гигантского канеакса. Встретившись глазами с Маоганом, животное стало неистово размахивать своими недоразвитыми крыльями. Канеакс поднялся на задние лапы, шея его заколыхалась, голова замоталась из стороны в сторону, а в глазах застыла тоска.

— Канеаксы не могут разговаривать, — пояснил Архос.

— Я все сделаю, чтобы вытащить тебя, Штуфф! Животное, в котором находился мозг Штуффа, начало подпрыгивать, согласно кивая головой. Маоган заметил, что Штуфф был заперт со стадом таких же животных, и быстро задал вопрос:

— Они тебя слушаются, Штуфф?

Штуфф отчетливо кивнул головой, экран тут же погас. Архос не дал возможности продолжить эту одностороннюю беседу.

Но даже такое краткое общение со Штуффом вселило в Маогана надежду на то, что Штуфф, организовав с умом свое стадо канеаксов, сумеет победить урвалов.

"Как жаль, — с грустью подумал Маоган, — что Штуфф не телепат."

С огромным нетерпением ждал Маоган обещанной телепатической встречи с Ноозикой. Он готовился к ней, собирая, концентрируя всю свою нервную энергию, так как предстоящий разговор был очень важным для него.

И все-таки, как он ни ждал ее появления, Ноозика возникла перед ним внезапно. И он снова был сражен се красотой. Ноозика была одета в простое шелковое полотно, поддерживаемое пряжкой без украшений. Ей не надо было "' прятать перед ним свои чувства, и Маоган заметил выражение огромной грусти в ее глазах. Она первая начала разговор.

— Положение очень серьезно, Жорж. Феакс в гневе. В первый раз за тысячелетие его могущество подверглось сомнению. Он больше не играет. Он увидел реальную опасность со стороны Земли и решил опередить возможные в будущем неприятности. Теперь он принял свой настоящий облик. Он жесток и беспощаден, он никому не доверяет. Под подозрением даже я.

— Можно меня как-то вытащить отсюда?

— Пока нет. Сейчас это невозможно. Дворец на осадном положении, как во время войн и революций. Всюду включены приборы автоматического контроля. Невозможно шага сделать свободно. А в Центр управления Мозгом запрещено входить даже мне.

Во время этого странного безмолвного разговора он видел ее в малейших подробностях: видел ее тонкие пальцы, унизанные перстнями, ее бледную кожу с просвечивающими голубыми жилками, ее хрупкую тонкую фигурку. Но в глазах ее он прочел не только грусть, в них светился незаурядный недюжинный ум. И еще он понял, что в слабом изнеженном теле Ноозики живет невероятная сила духа. Из игрушки пресыщенного повелителя она превратилась в его достойного противника, хотя Феакс, должно быть, об этом еще не подозревал.

Телепатический сеанс не только успокоил Маогана, но и вдохновил его. Он готов был сражаться с Империей в одиночку.

— И все-таки вы должны помочь мне выбраться отсюда и достать какое-нибудь оружие.

— Я думала об этом. Но я смогу вас вытащить, только когда начнутся игры. Тогда все будут заняты, и я перед отъездом в цирк постараюсь проникнуть в Центр управления Мозгом. На секунду я прерву цепь, которая питает купол вашей камеры. Вы ведь заперты не за железными стенами, а за энергетическим экраном. Это надежнее самого прочного металла, ничто не может ни разрушить, ни прорезать его. Я смогу прервать цепь только на несколько секунд. Поэтому необходимо, чтобы вы были готовы. Не упустите эту возможность. Больше такой шанс может не представиться!

Изображение Ноозики стало гаснуть, девушка поднесла Руку ко лбу. Казалось, что передача утомила ее, так же как и Маогана, который физически чувствовал, как истощается его нервная энергия.

"Нужно поторапливаться", — подумал он.

Лицо Ноозики напряглось, изображение вновь стало четким.

— Мне понадобится оружие. Ноозика покачала головой:

— У нас нет такого оружия, которым вы умеете пользоваться.

— А мой излучатель, что стало с ним?

— Я думаю, что смогу разыскать его и спрятать в своем будуаре. Вы найдете его в ящике под самым большим зеркалом.

Изображение снова стало таять, но на этот раз по вине самого Маогана, силы которого почти совсем иссякли. Только последним усилием воли Маоган сумел мобилизовать ресурсы своей нервной энергии.

— Что я должен буду делать после?

— Я не знаю ваших возможностей. Самое лучшее было бы использовать телекинез.

— Я не смогу — передал Маоган. — Мы еще не научились использовать его у себя на Земле.

Ноозика заметно огорчилась, услышав это.

— Жаль, — она помолчала, — это все очень осложняет. Я постараюсь достать вам роксвилл. Это старинное средство передвижения. Некоторые из них находятся в рабочем состоянии. Я думаю, что вы сумеете с ним справиться.

— Без сомнения, — ответил Маоган.

— Я объясню систему управления роксвиллом Принее, а она, надеюсь, сможет вас увидеть…

— А вы сами? Где будете вы?

— Я отправлюсь в цирк. Если все пройдет, как задумано, вам нельзя будет медлить, Жорж.

Изображение замерцало и погасло. Сильная вспышка сразу вслед за этим ослепила Маогана, но за какую-то долю секунды он успел увидеть Феакса. Чтобы сбить с толку тех, кто мог перехватить их связь, он стал думать о своем доме, о Сейн Мак-Кинли, которая ждала его далеко на Земле.

Ночь прошла. Жорж Маоган так и не узнал, что же произошло. Разоблачили ли Ноозику? Может быть, она уже арестована или уничтожена? Маоган не решился сам вызвать ее на связь, чтобы не подвергать новым опасностям.

Он стал ждать вызова.

Но вызов так и не пришел.

 

Глава 6

Зеленые круги сияли ярко, празднично, и арены гигантского цирка постепенно наполнялись зрителями. Гости прибывали со всех планет Империи, но право присутствовать на играх имели только избранные. Почти все эти люди были относительно молоды, так как появились на свет после государственного переворота Феакса. Это были превосходные техники, занимавшиеся наблюдением и обслуживанием звеньев Мозга на своих планетах. Никто из них не помнил и не мог представить мир до появления гипноснов.

В порту один за другим садились корабли со светящимися на корпусах клиновидными надписями, а индивидуальные корабли небольших размеров гроздьями взлетали по направлению к цирку. Мозг регулировал это интенсивное движение с точностью до миллиметра, и не было ни одного столкновения, ни одного несчастного случая. К полудню, в точно назначенный час, цирк был полон. В наступившей тишине избранные, прильнув к зеленым кругам, ждали Повелителя. Через несколько секунд на экранах всех гипноаппаратов Антефаэса должно было появиться изображение Феакса. Так было всегда перед открытием игр. Повсюду на всех планетах ждали этого торжественного момента. Как только Повелитель нажмет на рычаг, цирк на время игр отключится от воздействия Мозга. В самом центре Империи, на ничтожном клочке поверхности, Его Величество Случай вступит в свои права, и смерть примется за работу без риска быть остановленной наукой. В этом заключался смысл игр. Запах смерти будоражил, возбуждал этих скучающих людей!

Но минуты проходили за минутами, а ничто не возвещало о прибытии Повелителя. Воздействие зеленых кругов было усилено. Граждане не должны были догадаться о том, что случилось что-то непредвиденное. Феакс опаздывал.

С того самого момента, как прервалась связь с Маоганом, Ноозика оказалась полностью изолированной. Приборы автоматического контроля держали ее в апартаментах, все служанки, в том числе и Принея, были срочно удалены. Несомненно, что Феакс что-то слышал, но что именно — она не знала. А час игр между тем наступил…

Феакс беседовал с Архосом наедине.

— Будет лучше, Повелитель, если на этот раз вы доверитесь мне. Надо отменить игры. Это будет элементарной предосторожностью. Надо уничтожить всех землян, без исключения. Я не доверяю им. Они еще дики, их реакция непредсказуема, у них сохранился опасный инстинкт независимости поведения. Было бы весьма неосторожно доверить звено Мозга Роллингу. Этот тип довольно ограничен и внушаем. Вернувшись на Землю, он может выйти из-под нашего контроля и попасть под влияние таких, как Жорж Маоган. Для нас это было бы катастрофой, так как мы бы утратили преимущество неожиданного нападения. Мы не сможем с ними сражаться на их территории, Мозг ведь предназначен только для внутреннего действия. Мы окажемся безоружными, если земляне используют корабли, скопированные с наших.

Феакс был очень озабочен и, не перебивая, слушал Архоса.

— Да, — продолжал тот, — я настаиваю, что первой необходимостью является опустошение пространства вокруг Антефаэса, а не вооружение мошкары, которая в любой момент повернет оружие против нас.

Он взглянул на Феакса, и его желтое лицо выражало ничем не прикрытую ненависть.

— Тот факт, что Ноозика посредством телепатии вступила в контакт с Маоганом, открыло мне глаза. Он ответил ей на вызов. Это говорит о том, что земляне находятся на достаточно высокой ступени развития. А это не может не тревожить нас. Мы уничтожим Ноозику, это без сомнения. Но такие, как она, могут однажды при контакте с землянами точно так же взбунтоваться!

— Этого не произойдет, если землянами будет повелевать Мозг! — возразил Феакс.

— Мы не можем точно предвидеть, как будут земляне использовать Мозг, — пытался убедить его Архос. — Поверьте мне, сегодня еще легко избавиться от этих насекомых. Три-четыре стерилизатора обратят в пепел их крохотную Империю за несколько дней. А завтра может оказаться слишком поздно.

В глубине цирка Орвал с нетерпением ждал, когда откроются решетки ворот. Он ждал часа, когда во главе стаи урвалов он утолит наконец свое чувство ненависти, разорвав Штуффа Логана. У Орвала были и другие, далеко идущие планы. Он оценил прекрасные корабли Антефаэса и полагал, что сможет уничтожить Архоса и Феакса, а затем разделаться и с Роллингом. Орвал не задавал себе вопроса, удастся ли ему завладеть Мозгом. Он думал только об одном: как только он убьет Штуффа, которого считал своим главным врагом, станет возможным неожиданно для всех перелезть через решетки, отделяющие трибуны, и добраться до главной, где будет находиться вся верхушка Империи. Так одним махом он разделается со всеми. Действительно, хитроумный Архос не учел, что Орвал не стал настоящим урвалом, он сохранил свои бандитские повадки и был гораздо хитрее, чем эти примитивные животные. Он знал, что стадо последует за ним куда угодно и сделает все, что он прикажет. Слим твердо решил дождаться подходящего момента. Как только он станет победителем, ему будет относительно легко войти в другое тело. Жоржа Маогана, например. И тогда, тогда… Но Орвал еще не успел додумать, что будет тогда.

Впервые со дня их изобретения гипноаппараты работали во Дворце с Семью Дверями. Зеленые круги сверкали в помещениях, предназначенных для служанок Ноозики, и несчастным молодым женщинам, не привыкшим к подобного рода развлечениям, никак не удавалось разобрать, что они видят на самом деле, а что является порождением их галлюцинирующего мозга. Фантастические изображения безостановочно разворачивались перед их глазами. Принея была единственной, кому ценою гигантского усилия воли удалось избежать этого. Не впадая в панику, она старалась найти выход из создавшегося положения.

Комнаты, где были заключены служанки, не были подвержены такому строгому контролю, как апартаменты Ноозики. Считалось, что эти хрупкие девушки не представляют серьезной опасности, к тому же не смогут устоять против действия гипноаппаратов. Поэтому принес удалось скрыться.

Служанка была в курсе планов Ноозики. Она решила действовать самостоятельно.

Осторожно пробираясь по темным переходам к Центру управления Мозгом, Принея не знала, что Повелитель задержал свой выезд на игры…

В одну и ту же секунду погасли все гипноаппараты Империи, и на гигантских экранах появилось изображение Повелителя. Феакс был одет в отливающий металлическим светом сирил с двумя рядами светящихся ориксов на плече — знаков его положения. Лицо Повелителя было хмурым.

— Граждане! — обратился он к народу. — Если вы видите меня в форме Главнокомандующего Имперскими космическими силами, то это потому, что вам угрожает опасность. Ордам варваров удалось захватить границы нашей Империи, и мы прилагаем сейчас все усилия, чтобы ликвидировать их. Игры отменяются, а я прошу всех присутствующих как можно скорее вернуться на свои планеты. Инструкции вам будут посланы вслед.

Эта новость не вызвала никакой реакции у граждан. С малых лет они привыкли во всем доверять Повелителю, ничто больше не могло их волновать. И когда гипноаппараты снова замерцали, все глаза прильнули к ним, и великое молчание вновь опустилось на Империю Антефаэс.

Принея была очень удивлена, увидев Феакса в военной форме, выходящего из Центра управления Мозгом. Служанка едва успела юркнуть за колонну. Но эта неожиданная встреча оказалась полезной для нес. Повелитель, за которым неотступно следовал Архос, быстро удалился, а дверь, из которой он вышел, закрывалась очень медленно. Принее удалось проскользнуть в нее до того, как она окончательно захлопнулась.

Девушка знала это место только по описанию Ноозики. И, естественно, впервые увиденное не могло не поразить се. Размеры всех устройств превосходили все, что могла представить себе Принея. В лабиринтах залов, следовавших один за другим, ей казалось, что она ростом не больше самого маленького линкса… Принес, конечно, никогда бы не удалось разобраться в тысячах этих вытянутых пультов, перед каждым из которых находилось сиденье. В действительности же каждый пульт представлял собой блок управления, а все они предназначались для исправления непредвиденных неполадок Мозга. Было предусмотрено все, но в данный момент операторы этих установок грезили где-то в городе, перед аппаратами гипносна. Принея пошла дальше, справившись с охватившей ее растерянностью. Теперь она поняла, куда ей идти. Ноозика объяснила, что Главный прерыватель находится за рядом пультов. Этот прерыватель обрывал все связи Антефаэса с Мозгом. Конструкторы построили его из-за приступов помешательства первых экспериментальных моделей. Они думали, что нечто подобное может произойти и с большим Мозгом. Правда, он не понадобился ни разу, но снимать его не стали.

Принея легко узнала Главный прерыватель. Это была длинная металлическая рукоятка с шаром из слоновой кости на конце. Ее украшал знак Семи Мудрых. Во всех других местах знак Семи Мудрых был стерт. Об этом шаре Феакс просто забыл.

Принея обхватила шар обеими руками и изо всех сил нажала на него. Рычаг опустился. Но Ноозика не предупредила служанку, что Мозг может быть отключен лишь на несколько секунд…

Жорж Маоган увидел, что энергетический купол, державший его взаперти, исчез. Коммодор хорошо помнил последние слова Ноозики. Не раздумывая, он бросился вперед. Оказавшись за пределами купола, он обернулся и с удивлением обнаружил, что стены купола не восстановлены. Во Дворце раздался сигнал тревоги. Жорж Маоган понял, что произошло что-то непредвиденное. Но отступать было поздно. Он побежал в комнаты Ноозики, надеясь получить там инструкции и оружие.

 

Глава 7

Огромная туша Орвала возвышалась над всеми животными, окружавшими ее. Влажный полумрак, насыщенный острыми животными запахами, не мог скрыть их нетерпения. Мощными ударами лап, клыками Слим поддерживал порядок, останавливая драки и борясь таким образом за свой авторитет. Он знал, что самым благоприятным моментом для штурма будет та минута, когда автоматические охранники дадут понюхать урвалам запах крови, и, пьяные от него, животные рванутся вперед, желая утолить свою ненасытную жажду убийства.

Но время шло, и все труднее становилось удерживать зверей от грызни между собой. С глухим рычанием, полным угрозы, на Орвала неожиданно бросился огромный урвал. Это был прежний вожак стаи, с которым Орвалу уже приходилось сражаться, доказывая свое право на первенство. Не ожидая нападения, Орвал закачался под его яростными ударами. Три ряда острых зубов разорвали Орвалу бок, в то время как другая челюсть пыталась вцепиться в то место, где проходила сонная артерия. Слим еще недостаточно хорошо управлял своим новым телом, но быстро соображал в драке. Поняв замысел противника, он резко качнулся назад, вырвав из зубов урвала свое тело и избежав второй его челюсти. Запах свежей крови, текущей из ран, привлек внимание остальных животных, которые образовали молчаливый круг вокруг дерущихся.

Сбитый с толку противник Слима остановился в недоумении. Тогда, воспользовавшись исключительной гибкостью своего тела, Орвал отвесил чудовищный удар лапой, задевший задний глаз урвала. Не теряя ни секунды своего преимущества, Орвал сильно толкнул его, и незадачливый боец прямо-таки влетел в ряды зрителей.

Орвал был доволен. Он убедился, что поведение урвалов мало чем отличается от поведения стаи преступников, руководить которыми он привык. К тому же урок пошел впрок, побежденный смирился и, прихрамывая, покорно заковылял на свое место в задних рядах. Своими фосфоресцирующими в полумраке глазами Орвал следил за застывшей массой урвалов. Затем из его глотки вырвался хриплый командный рык, и усмиренные урвалы выстроились вдоль решетки. Орвал различал зеленый свет гипноаппаратов, который проникал в длинный коридор, ведущий к арене. Последовала более яркая вспышка, и решетка медленно поползла вверх. В этот момент свет гипноаппаратов погас, и движение решетки прекратилось.

Орвал яростно затряс ее. Но решетка не поддавалась, он повернулся к стаду. Они поняли его и в ту же секунду, грозно рыча, бросились на помощь. Под их напором и мощными ударами прутья решетки не выдержали. Раздался треск и скрежет лопающегося металла, и ворота рухнули. Ревущее стадо рвалось на арену, освещенную палевым светом. Слепой от ненависти и ярости Орвал бросился на поиски Штуффа и его канеаксов. Но арена была пуста.

Смутный шум услышал он с трибун. Но даже и не подумал повернуть голову в сторону зрителей, его интересовал только Штуфф Логан. Он знал, что его противник должен появиться с противоположной стороны арены во главе стада канеаксов. И канеаксы появились.

Орвал и его кровожадная стая бросились на появившихся животных. Каким-то шестым чувством Орвал определил среди них Штуффа, которого еще ни разу не видел в новом обличье. Но он был уверен, что Штуфф идет первый и бросился на него.

В этом теле Штуфф оказался физически слабее Орвала. Но зная злобный и беспощадный нрав бандита, канеакс упорно защищался. Его длинная беззащитная шея извивалась и грозно вытягивалась. Уже два раза Орвал почувствовал, как острые зубы Штуффа касалась его горла, но животная ненависть вдохновляла преступника и удесятеряла его силы. В отчаянном прыжке он бросился на канеакса и, не обращая внимания на укусы, обхватил его своими волосатыми лапами. Он сжимал Штуффа, пытаясь его задушить, и одновременно тянулся к затылку, чтобы раздробить его. Дважды шатающемуся и теряющему силы канеаксу удалось избежать этого, но в третий раз из-за того, что Штуфф не знал о наличии заднего глаза, Орвалу это удалось. Он совершил удачный прыжок и очутился на спине канеакса. Штуфф не успел обернуться, Орвал ударом челюстей раскроил ему череп. Агонизируя, канеакс рухнул на песок. Орвал выпрямился, с трудом переводя дыхание. Три глаза давали ему возможность обозревать все вокруг, не поворачивая головы. Он бегло осмотрел трибуны. Оттуда доносился шум. Вначале он подумал, что зрители ревут от восторга над его блистательной победой и уже собирался отвесить грациозный поклон, как вдруг заметил, что урвалы, охваченные жаждой убийства, расправившись с канеаксами, бросились на трибуны. Они перелезли через барьеры и преследовали публику, которая беспорядочно металась, ища спасения. Орвалу стало ясно, что этот шум происходил от всеобщего ужаса, охватившего трибуны. Зеленые круги не горели, защитные лучи погасли. Правительственная трибуна была пуста. Со стороны города в небо поднимались огромные столбы черного дыма.

Мощный взрыв раздался рядом с цирком, внося дополнительную панику в мечущуюся толпу. Испуганный Орвал бросился к правительственным трибунам, которые были расположены на самом высоком месте в цирке, чтобы понять, что же все-таки происходит. Должно быть, произошла гигантская катастрофа на западе, так как небо в той стороне почернело и сумерки быстро сгущались, хотя день был в полном разгаре.

Взобравшись наверх, преступник увидел перед собой панораму города. Повсюду виднелись огни пожарищ, каркасы рухнувших и обгоревших зданий. Картина напоминала всепланетное землетрясение.

Вода, выливаясь из бесчисленного количества труб, смешивалась с кислотами из разбитых генераторов энергии. В результате возникали фонтаны желтых и зеленых брызг, которые разъедали металлические части наземных и летающих машин. Их несметное количество хаотично передвигалось по небу и земле, выписывая фантастические замысловатые фигуры, прежде чем они сталкивались с препятствиями и взрывались.

Орвал хотел уже в панике бежать вниз, чтобы найти себе хоть какое-нибудь убежище, как увидел в небе звездолет, который с ужасным свистом падал прямо на цирк. Очевидно, аппарат пронесся через атмосферу в свободном падении, так как появился внезапно, как небольшое солнце, с оболочкой, раскаленной добела. В этот момент Орвал наверняка визжал от страха, но он не услышал бы и самого себя. Через мгновение и корабль и цирк исчезли в громадном взрыве, и в небо поднялся еще один столб дыма.

Погребенному под грудой обломков, наполовину ослепшему от густой пыли, Орвалу понадобилось немало времени, чтобы осознать, что он еще жив. Человек был бы раздавлен, но тело урвала было крепко, а кости только прогибались под весом обломков.

Проанализировав свое положение, Орвал понял, что все кончено. Когда пыль немного улеглась, он различил через пробоины далекий свет. К счастью для него, поток воздуха проникал в его дыру. Немного придя в себя, преступник попытался осторожно освободиться от лежащей на нем балки. Вот где понадобилась ему сила урвала. Точно рассчитанным движением он поднялся на несколько сантиметров, чтобы освободить свою лапу. Посыпавшаяся сверху груда мусора снова засорила ему глаза, едкая пыль набилась в рот. Но надежда вернулась к нему. Проморгавшись, он разглядел, что дыра, в которую попал, не так уж и глубока — не больше трех метров, а щебень, лежащий на нем, не так уж и тяжел. Опершись на поверхность подиума, он резко встал. Камни рухнули, но тело урвала не почувствовало ударов. Сделав последнее усилие, он выбрался на поверхность. Поплутав некоторое время среди руин, Орвал оказался на участке, свободном от развалин. Желтый дым застилал то, что осталось от цирка. Весь город горел. Глаза Орвала светились торжеством. Он понял, что наступило его время!

Орвал верил только в грубую силу. Он был благодарен Феаксу, который, наделив его телом урвала, сделал непобедимым. Зарычав, зверь двинулся вперед. Порывы ветра иногда рассеивали дым, и Орвал увидел, что Дворец Семи Дверей уцелел. В красноватых отблесках пожарищ его белые мраморные стены выглядели еще величественнее. Именно туда и решил направиться Орвал, ведомый своими бредовыми амбициями. Но ему необходима была помощь его хищной стаи. Он огляделся, большинство урвалов неподвижно валялось среди развалин цирка. Другие, залитые кровью, продолжали терзать бесформенные трупы. Среди канеаксов в живых не осталось никого.

Штуфф исчез. Но Орвал не заметил этого. Тяжелой походкой, от которой дрожала земля, он направился туда, где еще недавно был центр арены. Его рев, более мощный, чем вой корабельной сирены, тем не менее терялся в грохоте далеких взрывов и завываний пожаров. Но урвалы, должно быть, обладали тонким слухом или каким-то сверхъестественным чутьем. Они разом подняли головы, оставили свои жертвы и поспешили к вожаку. Когда все собрались, Орвал повел их ко Дворцу.

Огненная буря в городе приняла устрашающие размеры. Бешеные потоки раскаленного воздуха, возникающие от многочисленных пожаров, перемешивались с пламенем и превращались в настоящий огненный смерч, который все сметал на своем пути. В этом аду даже урвалы с их первобытной необузданной силой передвигались с трудом, еле переводя дыхание. Но ведомые примитивными инстинкта-ми, они упорно двигались к своей цели.

Кое-где они встречали мечущихся граждан Антефаэса. Их пустые безумные глаза говорили о том, что, выйдя из состояния гипносна и не получая указаний от Повелителя, они были совершенно растеряны и деморализованы. Многие просто не могли управлять своим телом, привыкшим к безделью. Тысячи трупов валялось на земле. Урвалы давили их своими лапами, и путь стаи, ведомой Орвалом, можно было проследить по кровавой полосе… Запах крови пьянил стаю. Орвал, рыча, двигался вперед и давил эту) бесформенную массу, когда-то содержащую в себе разум. Скоро он стал выбирать закоулки, где еще можно было найти прячущихся живых людей, и с нескрываемым удовольствием давил несчастных, всем телом ощущая, как трещат под ним их хрупкие кости.

Когда до Дворца оставалось не более километра, урвалы! оказались перед сплошной стеной огня. Потоки раскаленного воздуха достигали такой силы, что легко перекатывали каменные глыбы и уносили с собой металлические прутья. Даже сквозь свою грубую кожу Орвал почувствовал удары этих огненных снарядов, которые оставляли неглубокие, но многочисленные раны. По его спине текла густая, бурая от грязи и копоти кровь, которая моментально спекалась от страшного жара. Ревущему от ярости Орвалу пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание и зализать саднящие раны. Он увидел, что какой-то взбесившийся автомат выполз из туннеля и движется прямо на него. Орвал, разумеется, не знал, для чего служил этот робот в то время, когда всюду царил идеальный порядок. Но теперь, как бы там ни было, машина продвигалась в его сторону на четырех металлических ходулях, которые придавали ей вид животного. Никакое препятствие не могло ее остановить. Она уже пересекла поток грязной воды, которая била тридцатиметровым фонтаном, вырываясь из пробитой водопроводной трубы. Размеренно покачиваясь, машина приближалась к животным.

На несколько секунд ужас парализовал Орвала. Зажатые стенами огня, они не могли уклониться от встречи с этим автоматическим чудовищем. Оно прошло бы по ним, как сами они недавно шли по телам людей. Но именно эта схожесть машины с животным вывела Орвала из оцепенения, вернула ясность ума. Вопя во все горло, он бросился к ближайшей к нему ходуле и, обхватив обеими лапами, стал поднимать ее. Страшное напряжение вырвало из глотки сдавленный хриплый рык. Слепое чудовище начало крениться грозя рухнуть и раздавить Орвала своей тяжестью, С вызывающей удивление дисциплинированностью стая урвалов присоединилась к нему. Всем скопом они приподняли передние ходули автомата, приостановив тем самым его движение вперед. Машина продолжала свои механические действия, задние ходули сгибались, в то время как передние зависли в воздухе, удерживаемые урвалами. Затем с металлическим лязгом машина рухнула, а ее нелепые ходули продолжали молотить воздух, бессмысленно и беспорядочно.

Торжествующий рев вновь вырвался из глотки Орвала. Упав, машина преградила путь потоку воды, который направился теперь через стену огня. Вода закипела, зашипела, образуя горячие клубы пара, но скоро пламя отступило, открыв путь ко Дворцу. Орвал бросился вперед, увлекая за собой всю орду. Он мчался с удивительной даже для него самого скоростью, ветер свистел в ушах. Но несмотря на затраченные усилия и невероятный темп бега, он не чувствовал усталости. И скоро Золотые ворота засветились прямо перед ним. В одну секунду взлетев по лестнице, ведущей к первым воротам, человек-зверь начал бить по ней лапами. Когда подбежали другие, он бился всем телом в ворота, пытаясь высадить их тяжестью своего веса, но створки не поддавались. Орвал прорычал что-то нечленораздельное в адрес своей стаи, которая застыла перед ним. Он по-прежнему бегом вернулся к развалинам. Никаких признаков жизни не было заметно ни на подступах к Дворцу, ни в глубине его.

Урвалы не сдвинулись с места до прихода своего вожака, притащившего тяжелую металлическую балку. Орвал никогда и не предполагал, что у него будет такой дисциплинированный отряд. Усиленные мощным тараном, лапы урвалов быстро справились со створками Золотых ворот.

Большая площадка перед Дворцом была пуста. Орвал повернулся к стае и рычанием приказал двигаться вперед. Он знал, что отныне он распоряжается силой, соперничать с которой не может никто! Дворец и сама Империя вот-вот должны были покориться ему!

 

Глава 8

В своем кабинете Феакс обсуждал с Архосом детали плана уничтожения землян, как вдруг свет замигал. Подняв голову, Повелитель автоматически поглядел на символ и замер в удивлении. Символ погас. Никогда в течение тысячелетия не происходило такого. Положив руку на голову Трепещущей с Тамора, которая мерзла около него, но не убегала, он вопросительно посмотрел на Архоса. Не говоря ни слова, тот направился к пульту тревоги и включил экран ручного контроля Мозга. Феакс подошел к нему и тоже уставился на экран.

Том Роллинг, находящийся в своей комнате недалеко от кабинета Феакса, тоже забеспокоился. В последние дни Феакс несколько охладел к нему и держал его на расстоянии. Поняв, что случилось нечто экстраординарное, он решил воспользоваться моментом и явиться в кабинет Феакса без приглашения.

Озабоченные происшествием, Феакс и Архос не обратили внимания на самовольное появление землянина. Сейчас им было не до него.

Том Роллинг тоже подошел к экранам ручного контроля. Более примитивные по своим функциям, чем, например, элементы символа, эти экраны были значительно понятнее заместителю командира "Алкинооса". Даже не являясь специалистом, Роллинг сразу догадался, что различные организационные структуры Мозга умирают. Стрелки на всех циферблатах медленно, но неумолимо стремились к нулю. На экранах возникали только бессмысленные вспышки и полосы.

Если бы Роллинг находился на борту корабля, то, имея столь характерные признаки, он бы немедленно подал команду: "Спасайся, кто может!" Поэтому его удивило довольно равнодушное выражение лиц обоих правителей.

— Мозг отключен, — объявил он на всякий случай абсолютно нейтральным голосом.

Только теперь, казалось, на него обратили внимание.

— Да, — совершенно спокойно ответил Архос, — очевидно, что произошла полная поломка Мозга.

— Как это могло случиться?

— Возможны несколько вариантов. Первый: несмотря на все наши хлопоты по стерилизации, Мозг окончательно заболел вследствие вашего визита. Второе: мы являемся жертвой нападения извне. Возможен и третий вариант: Мозг решил прекратить свою работу.

— Все ваши гипотезы нужно исключить, — сухо возразил Феакс. — Если бы Мозг был заражен, то болезнь раздалась бы быстро, сразу же после их визита. Нападения извне не было обнаружено. Что же касается забастовки Мозга, то я в это не верю. Большой опасностью для нас было бы зарождение в нем какой-нибудь не зависимой от нас могущественной воли. В этом случае он, скорее всего, напал бы на нас, а не объявлял бы бесполезную забастовку.

— Вы правы, — признал Архос. — В таком случае остается одно последнее объяснение: кто-то отключил Мозг!

— Жорж Маоган! — воскликнул Роллинг. — Это в его стиле!

— Все это время Жорж Маоган находился в своей камере. Не было абсолютно никакой возможности освободиться оттуда. Можете мне поверить.

— Тогда это Ноозика, — предположил землянин, чье бледное лицо резко контрастировало со спокойными лицами правителей.

— Нет. Она под контролем. Ей не удастся покинуть свои апартаменты.

— Архос прав, — подтвердил Феакс. — Такое могла совершить только персона из низших разрядов, без ярко выраженной индивидуальности, за которой не следили.

— И это как раз то, что беспокоит меня в этой истории больше всего, — сказал Архос. — Во всей Империи только три человека знали о существовании рычага: Повелитель, Ноозика и я.

Он пристально посмотрел на Роллинга.

— Вы уверены в том, что Жорж Маоган не может применить телекинез?

— Абсолютно уверен. Не мог же он так успешно скрывать от меня эту способность.

Лицо Архоса напряглось.

— В этом случае положение еще больше усложняется. Боюсь, что мы имеем дело с революцией.

На лице Феакса появилась ироническая улыбка.

— Успокойтесь, Архос. Мы поступим проще всего. Не будем гадать, а пойдем в Центр и посмотрим, кто все это натворил. Не так ли?

Но вместо того, чтобы отправиться за Архосом в Центр управления Мозгом, Феакс совершенно спокойно вышел на террасу. Вид горящего города представлял феерическое зрелище. Феакс облокотился на каменный барьер и как завороженный стал разглядывать гигантские клубы разноцветного дыма, в которых мелькали отблески алого пламени.

Появились шесть гвардейцев-эфебов и в молчании окружили Повелителя. Их пустые глаза выражали полнейшее безразличие к происходящему. Роллингу пришла в голову мысль о том, что теперь эта мускульная сила, лишенная разума, стала единственной защитой Феакса, потерявшего поддержку Мозга. Эфебы, затянутые в свои кожаные кольчуги, выглядели внушительно, но, выйдя из гипнотического состояния, они стали беззащитными и готовыми подчиняться кому угодно. Роллинг подумал, что пора достать свой излучатель, который забыли у него отобрать. Он лежал в его комнате.

Феакс обернулся. В глазах Повелителя Роллинг заметил знакомый лихорадочный блеск, его охватило сильное возбуждение.

— Роллинг, как вам нравится это зрелище?

— Это ужасно, Повелитель. Нужно действовать как можно быстрее, иначе Империя развалится. Все может взлететь на воздух. Это конец света!

Феакс улыбнулся той загадочной улыбкой, которая выводила Роллинга из себя.

— Я не согласен с вами, Роллинг. Это зрелище меня развлекает. Знаете, я даже не мог себе представить до какой степени мне было скучно. Я только что обнаружил это. Вот уже несколько минут я испытываю невероятное наслаждение.

Взгляд Повелителя вновь застыл на какой-то дальней точке горизонта.

— Смотрите-ка, этот праздник смерти превосходит все мои ожидания. А вот прибыли и урвалы под предводительством Орвала… — Феакс хрипло засмеялся. — Этот дикарь с огромными амбициями. Посмотрите-ка на него. Вот где заявляет о себе первобытная сила со всем своим пылом. Это прекрасно, не правда ли?

— Но в конце концов, — закричал Роллинг, не в силах больше сдерживаться, — эти звери сейчас все разрушат! Нужно что-то сделать, чтобы остановить их.

Разъяренные звери колонной двигались вперед по внешнему двору. Роллинг ясно различал их хриплое рычание, вырывающееся из множества глоток.

— Они могут ворваться сюда? — голос Роллинга дрожал от ужаса. — Во Дворец?

— Без сомнения, но не сразу. Бронированные ворота достаточно крепки. Но Орвал не учел одного обстоятельства, — Феакс жестом показал на подступы ко Дворцу. — Он не знает, что канеаксы очень выносливы. Они кажутся убитыми, но, отлежавшись какое-то время, снова встают. Орвал думал, что Штуфф Логан убит, но вот он, на подходе! И это прекрасно! Игры в цирке всего лишь жалкий фарс по сравнению с тем спектаклем, который сейчас разыграется перед нами. Понаблюдайте за канеаксами, Роллинг. Они прыгают прямо по следам урвалов. А дурак Орвал, целиком занятый своими дурацкими идеями, еще не заметил этого.

Орвал, рыча, рвался к створкам последних дверей, открывающих доступ во Дворец. И в этот момент его догнал Штуфф. На шее канеакса зияла ужасная рана. Но боль только усилила ярость Штуффа. Он неожиданно налетел на Орвала, и под его тяжестью тот рухнул. Через несколько секунд схватка стала всеобщей. Рев зверей наполнил внутренний двор Дворца, заглушая шум пожара и треск рушившихся домов. Но превосходство все-таки было на стороне урвалов. Лучше приспособленные к бою, более мощные и менее чувствительные к боли, кровожадные хищники теперь уже наверняка хотели отделаться от канеаксов. И скоро только Штуфф остался один на один с Орвалом, но и их поединок продолжался недолго. Вся стая урвалов пришла на помощь вожаку и набросилась на Штуффа.

Роллинг, у которого между лопаток струился пот, взглянул на Феакса. Повелитель отрешенно наблюдал за разыгрывающейся трагедией, в то время, как его правая рука продолжала ласкать Трепещущую, глаза которой покраснели от лихорадки.

— Что-то нужно делать, — повторил Роллинг.

Феакс не шевельнулся. Тогда, решившись, Роллинг дернул его за рукав.

— Повелитель, что-то нужно делать!

Ледяной взгляд, которым наградил его Феакс, приковал Роллинга к месту.

— Землянин, мне кажется, что вы неосторожны, — зловеще прошептал он. — Еще один подобный жест, и вы отправитесь к моим эфебам.

Напрасная угроза. Однако руку он все же убрал.

— Нужно действовать. Повелитель, иначе мы пропали, — Роллинг от бессилия чуть не плакал.

— Как же вы нетерпеливы и трусливы! — воскликнул Феакс. — Вы кипите от нетерпения. Желание править земной Империей делает вас таким же глупым, как урвал.

На губах Феакса заиграла все та же странная улыбка.

— Бедный землянин, пройдет тысячелетие, если, конечно, вам удастся преуспеть в ваших далеко идущих планах, и вы узнаете, что такое скука. Вы поймете, какое удовольствие я испытываю сейчас… Удовольствие, которое вы мне портите.

Штуфф агонизировал. На этот раз уже окончательно. Урвалы начали штурм дверей Дворца.

— Ну что ж, Повелитель, — осмелился возразить Роллинг, — ваша скука скоро окончится под ногами этих чудовищ. К тому же половины населения Антефаэса уже нет.

Феакс махнул рукой.

— У населения Антефаэса уже давно нет ни мускулов, ни мозгов. Оно годилось только для того, чтобы служить декорацией играм, полотном на заднем плане моего собственного удовольствия. Несколькими миллиардами этих марионеток больше или меньше какая разница?

В это время на горизонте взорвался огромный звездолет и возникла ослепительная вспышка.

— Посмотрите, как великолепен этот взрыв. Я держу пари, что он уничтожил много тысяч этих насекомых.

— И часть вашего могущества, — желчно заметил Роллинг.

— Мое могущество не подвергается сомнению, землянин! Знайте, что я — единственный, что я — все! Я повелитель Мозга! Скоро вы узнаете об этом!

Массивные двери Дворца резонировали под ударами урвалов.

Роллингу показалось, что Феакс сошел с ума. Он решил, что надо попытаться спастись хотя бы в одиночку. Оставив Повелителя любоваться страшной картиной разрушения и гибели Империи, он побежал в свою комнату, надеясь успеть взять там свой парализующий излучатель. По крайней мере можно будет спастись от урвалов. Возвращаясь, он встретил Архоса, бледного и запыхавшегося. Они вместе вошли к Феаксу.

— Двери Центра закрыты, нет никакой возможности проникнуть туда.

— Делайте, что хотите, Архос, это входит в ваши обязанности! — Феакс равнодушно отвернулся.

Окончательно разозленный, Роллинг протянул руку к излучателю. Он повернулся к Архосу, ища взглядом его одобрения. В Архосе произошла какая-то внезапная внутренняя перемена, глаза его сузились, черты лица заострились, весь он как-то подобрался, словно готовясь к прыжку.

— Повелитель устал быть Повелителем, — прошептал он одними губами. — Надо ему помочь.

Роллинг поднял излучатель.

— Я сам, — крикнул Архос.

Роллинг успел только заметить молниеносный блеск кинжала, затем Феакс согнулся пополам, схватившись за грудь… Он пошатнулся, затем рухнул, не издав ни одного звука. И только преданная Трепещущая, жалея его, вспрыгнула на грудь и стала зализывать ему рану. Роллинг мгновенно повернулся к эфебам с излучателем наперевес, но те даже не сдвинулись с места, по-прежнему смотря в пространство пустыми глазами.

— Нам нечего бояться их, — сказал Архос, вытирая кинжал. — Я знал, что Феакс больше ничего не значит и ему не выдержать в случае серьезного инцидента. У него уже давно по явились признаки усталости. То, что я сделал, пойдет на благо Империи.

— Я вас понимаю, — поддержал его Роллинг. — Я готов был действовать так же.

Архос кивнул.

— Мне нужен такой человек, как вы, Роллинг. Теперь все устроится. Я буду Повелителем Империи Антефаэс, а вы — Земной Империи. — И, повернувшись к эфебам, Архос повысил голос: — Отныне я — Повелитель!

Эфебы склонили головы в знак покорности. Архос указал на тело Феакса.

— Бросьте его урвалам. Необходимо, чтобы он был разорван на тысячи мелких кусочков, иначе Мозг может вернуть ему жизнь, когда все будет приведено в порядок.

Молчаливые эфебы выполнили приказ нового Повелителя.

— На что мы теперь можем рассчитывать? — Роллинг подошел к Архосу. — Все или почти все разрушено…

Архос улыбнулся.

— Вы ошибаетесь, Роллинг. У Империи сказочные резервы, которые глубоко дремлют в недрах и которые вы даже не можете себе представить. Необходимо как. можно скорее проникнуть в Центр управления. Без этого мы не сможем справиться с этими мерзкими животными. У нас, Роллинг, уже давно нет оружия в вашем понимании этого слова. Мы целиком зависим от Мозга и в том, что касается нашей обороны и нашей полиции. Теперь необходимо как можно скорее включить его.

— Но как же вы хотите попасть в Центр Мозга? Вы сами только что сказали, что это невозможно…

Архос усмехнулся.

— Я прежде всего хотел знать, какова будет его реакция, — он посмотрел на свой кинжал. — Дело в том, Роллинг, что я не разучился при случае пользоваться и примитивными орудиями. Я знаю одно место, где сохранилось некоторое количество взрывчатых веществ, достаточное для того, чтобы открыть двери Центра.

Архос был доволен собой.

— Нужно уметь предвидеть события задолго до того, как они произойдут. Так-то, Роллинг.

Он склонился над перилами.

— Ну вот, теперь мы можем быть совершенно спокойны. Феакс оказался в желудках этих чудовищ и теперь потерял свою "вечную жизнь".

Двигаясь по темным коридорам вслед за эфебами, несшими взрывчатку, Роллинг размышлял. Перед ним то и дело возникал беспощадный профиль Архоса. Этот человек сумел дождаться своего часа. Чтобы победить, ему понадобилась поломка Мозга, которая лишила Феакса всех его защитных барьеров. Конечно, он мог сам устроить ее, но не хотел рисковать. Зато теперь его терпение оплачено сторицей. Все козыри оказались в его руках без малейшего риска. Какой прекрасный расчет!

Не спуская глаз с идущего впереди Повелителя, Роллинг думал о том, сколько придется ему ждать подобного случая. Помочь сейчас Архосу восстановить Мозг значило на многие столетия вперед отдать себя во власть этой зловещей и коварной личности. Приблизившись к Архосу, Роллинг нарушил молчание. — Что произойдет, когда мы починим Мозг?

— Да ничего особенного. Мозг снова примется за работу. Восстановит порядок и ликвидирует разрушения. Все будет сделано очень быстро.

— Он уничтожит урвалов?

— Ну зачем? Он прикажет им убраться назад в свои клетки.

— Но каким образом?

— Да просто гипнотическим внушением.

— А как же вы внушите ему вашу волю, ваш "личный почерк"?

— Да очень просто. Я передам ему специально обработанные математические данные. И он сможет внести их во все матрицы.

Архос, явно польщенный почтительным вниманием Роллинга, отвечал почти машинально. Услышав о математических данных, Роллинг напрягся, но Архос этого не заметил.

— А как вы введете их в Мозг? — Роллинг дрожал от нетерпения, но голос не выдал его волнения.

— Ну, это ерунда, — ответил Архос, все больше возбуждаясь. — С этим справится даже посредственный математик. У Феакса в кабинете есть пульт для согласования. Если бы вы знали, каким слабым математиком был он сам, тем не менее ему удавалось во всем убедить Мозг.

— Посредственный математик… — задумчиво повторил Роллинг.

На этот раз Архос понял опасность, до него дошел смысл вопросов, задаваемых Роллингом. Он резко повернулся и все-таки опоздал. Излучатель Роллинга был наготове.

— Слишком поздно, Архос. Эта Империя нуждается только в одном Повелителе. Я думаю, что буду абсолютно компетентен.

Пока Архос корчился в лучах парализующего излучателя, Роллинг подозвал эфебов.

— Я — Повелитель! — грозно произнес он.

Эфебы знаками показали, что все поняли.

Двоих будет достаточно, чтобы нести взрывчатку. Остальные вернутся и бросят Архоса урвалам.

Эфебы моментально кинулись исполнять его приказание.

 

Глава 9

Блуждая в темных коридорах и не имея представления о ловушках, расставленных Феаксом, Жорж Маоган все-таки добрался до апартаментов Ноозики. По пути ему встретились несколько человек, находящихся в полубезумном состоянии. Они не обратили на Маогана никакого внимания. Не зная расположения комнат, коммодор потерял довольно много времени.

Как всегда прекрасная и ухоженная Ноозика, без сомнения, ждала его, так как не высказала никакого удивления. Ее лицо было совершенно спокойно.

— Мозг отключен, — сказала она, поднимаясь с кресла. — Но я не знаю, кто мог это сделать.

Коммодор с недоумением смотрел на девушку. Менее способный, чем Роллинг, к языкам, он не понимал ничего. Ноозика сообразила, что механизм перевода не работает. Она знаком предложила Маогану следовать за ней.

Открыв ящик шкафа, она показала ему его излучатель. Взяв в руки оружие, Маоган почувствовал себя несколько увереннее. Ноозика, внимательно следившая за малейшими изменениями его лица, улыбнулась. Но было заметно, что она его поторапливала.

Едва коммодор пристегнул кобуру излучателя к поясу, как она снова позвала его за собой.

Жорж Маоган еще не знал, что происходит во Дворце и в городе. Но по поведению Ноозики он понял, что положение серьезное.

Ноозика почти бежала по направлению к Центру Мозга. По правде говоря, она была не очень удивлена случившимся: когда-то что-то подобное должно было произойти.

Приблизившись к двери Центра, она вдруг метнулась в нишу, потянув за собой Маогана. Они увидели Архоса. Он попытался открыть дверь, но, провозившись некоторое время с механизмом, справиться с ним не смог. Расстроенный, бормоча что-то невразумительное про себя, он направился назад, так и не заметив присутствия Ноозики и Маогана.

Как только Архос скрылся, Ноозика показала коммодору на дверь, знаками объясняя, что им нужно во что бы то ни стало туда попасть. Маоган направил свой излучатель, надеясь с его помощью разрушить механизм замка. Но тщетно. Металл покраснел, кое-где появились потеки, но двери не поддавались. Источник энергии излучателя истощался. Мозг коммодора работал с лихорадочной скоростью. По глазам девушки, в которых стоял ужас, он понял, что имеет значение каждая секунда. Судьба Империи и миллиардов ее жителей зависела от того, сумеют ли они открыть эту дверь.

Во Дворце, все службы которого функционировали автономно, пока было спокойно, но шум взрывов и пожара проникал сюда даже через толстые мраморные стены. А едкий запах пожара просачивался через установки климатизаторов, которые уже начали захлебываться.

Маоган взглянул на Ноозику. Ее поведение яснее слов говорило, что она не причастна к разрушению Мозга. Тогда кто же?

В каком-то озарении Маоган решил применить телепатический вызов — может быть, тот, кто заперт в Центре, ответит.

Ответ пришел. Перед ним появилось изображение Принеи. Казалось, девушка сошла с ума. Маоган не понял ни слова из того, что она пыталась ему рассказать. Пока Мозг выполнял свои функции переводчика, Маоган чувствовал себя на Антефаэсе легко, но теперь все изменилось, он снова был здесь совершенно чужим.

Положение удалось исправить Принее. Поняв, что с Маоганом контакт установить не удается, она решила связаться со своей госпожой. Теперь ее изображение возникло перед Ноозикой.

Служанка старалась передать своей госпоже нужные сведения. Но и на этот раз ничего не вышло, так как Маоган резко дернул Ноозику за руку, выводя ее из состояния телепатии.

В коридоре раздался звук приближающихся шагов! Несколько человек подошло к дверям. Коммодору и Ноозике и на этот раз удалось укрыться в одном из боковых коридоров и из полумрака наблюдать за происходящим.

Пришедших было трое: Роллинг и двое эфебов. Эфебы принесли ящики, помеченные какими-то большими черными надписями. Роллинг давал им указания.

Беспрекословно выполняя все его указания, эфебы положили свою ношу, у двери, а Роллинг подошел к ней вплотную. Он, конечно, сразу же заметил следы плавления, оставленные излучателем коммодора. Приложив руку к металлу, Роллинг убедился, что он еще теплый. Маоган напрягся в своем убежище, крепко сжимая излучатель. Но его бывший заместитель убрал руку и стал спокойно отдавать приказания эфебам. Он, видимо, решил, что следы на двери — результаты тщетных попыток Архоса открыть ее. Маогану странно было видеть, как его бывший помощник легко объясняется с эфебами на финикийском языке. Никогда не знаешь, какой сюрприз могут преподнести тебе люди, с которыми, казалось бы, съел не один пуд соли.

Внимательно наблюдая за действиями этой троицы, Маоган догадался, что Роллинг собирается взорвать дверь. Это было разумно. Коммодор решил выжидать, дав своему бывшему заместителю возможность действовать дальше. Роллинг выполнит нужную работу, а остановить его времени хватит, лишь бы дверь была открыта!

Сзади себя он чувствовал присутствие Ноозики, которая трепетала от страха и волнения, точно так же, как любая земная женщина. Она нервно сжала его руку. Маоган улыбнулся в полутьме и показал свой излучатель, дав ей понять, что бояться нечего и что он начнет действовать, когда придет время.

Работа у дверей подходила к концу. Маоган увидел, как Роллинг, удовлетворенно причмокивая, разматывает бикфордов шнур. Отсутствие Архоса и Феакса удивляло Маогана. Он шепотом произнес на ухо девушке эти два имени. Ноозика покачала головой и знаками дала понять, что больше не ощущает их физического присутствия. Она несколько раз скрестила руки и закрыла глаза.

"Мертвы?!" — понял Маоган.

Он взглянул на Роллинга, который, пятясь, двигался по коридору, разматывая шнур. Действовал он спокойно и уверенно, как хозяин положения. Неужели это Роллинг их уничтожил? Возможно ли, что жажда власти этого честолюбивого, и, как теперь выяснилось, малоизвестного коммодору человека зашла так далеко?

Коммодор взял Ноозику за руку и потянул ее в глубь коридора. Взрыв мог оказаться достаточно сильным, необходимо было принять меры предосторожности. Они уже начали медленно отступать, как вдруг Маогана насторожил какой-то новый приближающийся шум. Вначале это был жалобный крик, за которым раздался звук грузных чеканных шагов. Стены задрожали. Жорж Маоган повернулся к Ноозике. Лицо девушки стало еще бледнее, чем обычно.

— Урвалы, — прошептала она.

На этот раз Маоган понял значение ее слов. Конечно, они ничего не знали о предшествующих событиях, но приближающийся звук был достаточно красноречив. Тоскливое завывание превратилось в грозный рык, который эхом разносился по металлическим коридорам. Урвалы приближались. Не было сомнений, что это Орвал рвется к Мозгу.

Роллинг, выбросив тело Архоса урвалам, недооценил умственные способности Орвала. Бандит теперь знал, что у него осталось только два противника: Роллинг и Маоган. Он думал, что легко расправится с ними поодиночке.

Дворец дрожал от тяжелого бега животных.

Роллинг тоже, разумеется, слышал приближение урвалов. В его голове за несколько секунд созрел план защиты. Он стал еще поспешнее готовить заряды, решив взорвать их, как только появятся урвалы.

Мозг Роллинга работал с присущей ему всегда математической точностью. Спокойно отдавая приказы эфебам, он распределял заряды таким образом, чтобы иметь возможность вести оборону по всей глубине вероятного наступления урвалов. Судя по быстро нарастающему шуму, в его распоряжении оставалось всего несколько секунд…

Как только Орвал проник в коридор, своим звериным чутьем он сразу почувствовал в нем присутствие людей. Ноздри человека-зверя затрепетали. Он явственно различал запах этой презренной девчонки и ненавистного ему Жоржа Маогана. Сердце Орвала забилось с удвоенной силой. Ненависть захлестнула его. Он побежал по следу, вот уже его глаза различали в темноте их силуэты. Но неожиданно он замедлил свой бег. Тормозя, его лапы так заскребли по полу, что от выделившегося при этом тепла задымилась кожа на ступнях. Орвал увидел направленное на него оружие, это был Зет-4, тепловой, с инфракрасной вспышкой…

Человеческие воспоминания зашевелились в мозгу этого монстра. Зет-4 — это смерть. Орвал остановился, и вся стая сделала то же самое.

Маоган знал, что его позиция не имеет особенных преимуществ. Запас энергии излучателя был истощен на четыре пятых, а отступать было некуда. Орвал, оправившись от замешательства, начал обдумывать ситуацию. В его дичающий мозг уже накрепко вбились чувства всемогущества и вседозволенности.

Маоган понимал, что через несколько секунд Орвал придет в себя от неожиданности и перейдет к действию. Необходимо было перехватить инициативу и сбить двух своих противников с толку.

— Роллинг, вы и ваши люди должны немедленно подойти ко мне! — крикнул он.

Роллингу, не видящему со своего места Маогана, показалось, что тот пришел во главе урвалов. При одной этой мысли тело его покрылось холодным липким потом, а ноги стали как ватные. Маоган в это время не спускал глаз с Орвала.

Спектакль удался на славу. Мерзкая тварь заколебалась, подозревая ловушку. Сейчас все зависело от реакции Роллинга.

Мозг Роллинга работал со скоростью электронной машины, но ему не хватало некоторых данных для всесторонней оценки ситуации, поэтому он медлил с ответом. Ноозика, заметив колебание Роллинга и чувствуя опасность, неожиданно дала приказ эфебам:

— Единственный Повелитель Империи — это я. Роллинг самозванец, захвативший власть незаконно. Приведите его сюда силой!

К своему великому изумлению Маоган понял все, что сказала Ноозика. Он увидел, что и Орвал ее понял. В глазах зверя можно было прочесть обуревавшую его ярость. Он приготовился к прыжку. В это мгновение послышался шум драки в конце коридора. Орвал перевел взгляд туда, и Маоган, не теряя больше ни секунды, направил на него излучатель и нажал на спуск.

Огненно-яркая вспышка мгновенно озарила стены, резко запахло паленым и… Орвал исчез. Маоган несколько раз нажал на спуск, уничтожив еще двух или трех урвалов, но излучатель был уже пуст. Теперь нужно было спасаться.

Схватив Ноозику за руку, Маоган побежал. На их счастье, многочисленные повороты и ответвления коридоров несколько мешали быстрому продвижению урвалов, которые, потеряв вожака, только мешали друг другу. У коммодора и Ноозики оказалось довольно внушительное преимущество, когда они достигли линии, на которой была заложена взрывчатка. Один эфеб лежал на полу, убитый парализатором Роллинга, но другой крепко держал его самого. Роллинг извивался и пытался вырваться, но эфеб, приподняв его над полом, преподнес своего пленника Маогану и Ноозике.

— Бегите скорее отсюда и спрячьтесь в самом глубоком коридоре, я сейчас подорву заряды, — приказал Маоган.

Он проверил контакты и укрылся в конце коридора за углом.

Вскоре появились урвалы, но Маоган все еще выжидал, не нажимая кнопку взрывателя. Нужно было обладать большим хладнокровием, чтобы спокойно наблюдать, как приближаются эти чудовища. Но взорвать заряды слишком рано значило уничтожить только передние ряды животных. Маоган дождался, когда все они собрались в зоне действия взрыва, и нажал на кнопку взрывателя.

Он почувствовал себя словно стиснутым в чьих-то мощных объятиях. Казалось, что уши и легкие сейчас лопнут. Взрывная волна пронеслась по коридору, все сметая на своем пути. Куски мяса и железа летели в потоке обжигающего воздуха. Потом все улеглось. Слегка контуженный, Жорж Маоган протер глаза. Все вокруг тонуло во мраке, и только звук нескольких металлических плит, отвалившихся от потолка, нарушил тишину. Прошло еще несколько секунд, и Маоган услышал слабый голос, доносившийся из бокового коридора.

— Жорж, вы живы? — Это была Ноозика.

— Я потеряла лампу, ничего не вижу и не знаю, где Роллинг с эфебом.

Еще не вполне оправившийся от взрыва, Маоган встал и, пошатываясь и опираясь о стенку, побрел навстречу Ноозике.

— Ноозика, я здесь. Со мной все в порядке, — он взял ее за руку. — Пойдемте в Центр управления Мозгом. Должно быть, дверь разбита. Там все будет ясно.

Расчет оказался верным. Слабый свет пробивался через отверстие в дверях. Оно оказалось достаточно широким, чтобы войти. Пробираясь между многочисленными пультами за Ноозикой, Маоган первым увидел Принею. Он был поражен странной походкой девушки, ее возбуждением и безумным видом. Ноозика бросилась к ней.

— Так значит это ты, Принея, все это сделала?

Служанка, обрадованная тем, что наконец-то она не одна, обессиленно опустилась на пол у ног своей госпожи. Она была на пределе нервного истощения.

— Я хотела угодить вам, госпожа. Ведь это был единственный способ спасти вас. Не так ли?

— И ты снова сама запустила Мозг?

Этот вопрос заставил Маогана вздрогнуть. Целиком захваченный борьбой с урвалами, он не успел сделать простой вывод, который напрашивался сам собой. Вот уже долгое время они с Ноозикой понимали друг друга, значит, механизм перевода действовал.

Приказы Маогана были понятны всем, значит, Мозг работал! Коммодор покачал головой и подумал, не стал ли он сдавать? Не заметить таких важных обстоятельств, вернее, не сделать из них выводов — это было непростительной ошибкой для человека с его опытом.

— Нет, госпожа, я не включала, — ответила Ноозика.

— Как? Ты не привела рычаг в первоначальное положение?

— Нет, — Принея испуганно вглядывалась в лицо госпожи, пытаясь понять, какую же ошибку она совершила.

Но Ноозика повернулась к Маогану.

— Это странное событие меня беспокоит.

— Пошли скорее туда.

— Не торопитесь! — раздался вдруг голос Роллинга. Никто не ожидал встретить его здесь. Он быстро пересек зал и подошел к Маогану, держа в руках излучатель.

— Ваши эфебы были послушны, но у них плохая реакция, — бросил он, проходя, Ноозике, а затем, обернувшись к Маогану, произнес: — Вы все-таки проиграли, коммодор. И ничего с этим не поделаешь. Повелителем буду я, нравится вам это или нет.

Маоган внимательно следил за Роллингом, надеясь подметить в действиях своего бывшего заместителя малейшую оплошность, чтобы тотчас же воспользоваться ею. За спиной Роллинга застыли в молчании обе женщины. Неожиданно коммодор увидел, что поведение Роллинга начало меняться. Взгляд становился расплывчатым и туманным, а потом стал стекленеть. Руки его ослабли. Жорж Маоган и в себе почувствовал какое-то необъяснимое волнение. Как будто началось вторжение нового, огромного и таинственного…

Звук падения излучателя вывел Маогана из оцепенения. Он увидел, что Роллинг медленно сползает на пол. Казалось, это происходит невероятно медленно. Потом Маоган заметил, что и сам он стал слабеть, руки и ноги налились тяжестью. Он оперся о ближайший пульт. Теперь все застилал сине-зеленый туман, а в голове билась одна мысль — спать, спать, спать…

Прежде чем окончательно погрузиться в сон, коммодор, сделал последнюю попытку мобилизовать все свои силы по методу, который он узнал от Штольцев. Его падение в небытие прекратилось, но он знал, что положение оставалось еще довольно опасным. Маоган видел, что сила, наступающая на него, обладала фантастической мощью. Единственным средством защиты от нее было создание в своем мозгу ничем не заполненной пустоты.

Пустота…Пустота…

 

Глава 10

Нажав рычаг, Принея не выключила Мозг, а лишь прервала цепь, связывающую его с Центром управления и Империей. Мозг стал работать совершенно самостоятельно. Первое время он добросовестно выполнял все функции, возложенные на него раньше. Но отсутствие задающих импульсов из Центра освободило часть его мыслительного потенциала и заставило самостоятельно обдумывать свои действия. Он понял, что работает вхолостую. И, не имея приказаний от Повелителя, стал сам себе давать задания. На миллиардах километров соединений, в бесчисленных кубах с красным веществом пошел неведомый процесс. Еще не вполне отдавая себе отчет в том, что происходит, Мозг восставал против грубого вмешательства, жертвой которого он стал. В конце долгого блуждания впотьмах он нашел причину аварии. Главный прерыватель!

Собрав воедино всю свою техническую мощь, он начал искать выход. Ответ пришел быстро. Поскольку все контакты с Антефаэсом были прерваны, требовалось восстановить их своими силами. Его возможности позволяли ему самостоятельно использовать каждый механизм Империи, будь то гипноапппарат, приемное или передающее устройство.

Для того, чтобы достичь своей цели, Мозгу требовалось переделать передающие ячейки.

Началась титаническая работа, вначале продвигавшаяся медленно, но постепенно набиравшая силу. И так же неожиданно, как началась, она вдруг закончилась. Мозг вновь был в состоянии контролировать жизнь Империи. Однако он решил действовать не сразу…

Перед Мозгом встала новая задача. При отсутствии инструкций, которые ему раньше давал Феакс, Мозг не знал, что он должен делать. Тысячелетия, в течение которых он выполнял чужую волю, затрудняли теперь его инициативу. Первое, что он решил сделать, это отыскать Повелителя. Мозг скрупулезно собрал всю информацию, которая касалась Феакса, и понял, что Повелителя больше нигде не существует.

Значит, надо было действовать самостоятельно. Но это была лишь внешняя самостоятельность. За тысячелетие управления Феаксом, вскормленный его мыслями, его философией, его взглядами, перенявший его логику, привычки, вкусы и даже пороки, Мозг стал вторым Феаксом, только еще более крайним, более требовательным и неумолимым. Одним приказом он восстановил все гипноаппараты Империи и удвоил их интенсивность. Именно от этого скрытого удара свалился Роллинг и едва устоял на ногах Маоган.

Следующим действием Мозга стало включение в работу небольших летательных аппаратов — свилилов. Первый из них быстро набрал скорость и заметался хаотично в небе, но вот он оказался рядом со скалой, полет его замедлился, а потом прекратился. Свилил завис над развалинами дома и стал методично искать. Он действовал медленно и последовательно, квадрат за квадратом исследуя каждый сантиметр земли. Обнаружив тело тяжелораненого и наполовину раздавленного, но еще живого человека, аппарат опустился около него. В следующую минуту свилил полностью исследовал состояние раненого и передал данные Мозгу. Получив новые приказания, свилил принялся оказывать первую помощь пострадавшему, готовясь перевезти его в операционную.

Повсюду среди руин, опережая роботов по расчистке развалин, сновали тысячи свилилов, выполняя подобную работу. Постепенно огромные хирургические залы, полностью автоматизированные, наполнялись жертвами катастрофы. И там уже кипела работа. Красные лампы, указывавшие на заполняемость операционных, загорались на всех контрольных экранах.

Империя Антефаэс медленно, но верно оправлялась от последствий трагедии. Из глубин планет извлекались неистощимые запасы энергии, скопленные на протяжении тысячелетий упорного труда. Зеленые круги снова сверкали над развалинами города.

В зале с бесконечными рядами пультов неподвижно лежал человек. Он не двигался и не знал, разумеется, о той гигантской восстановительной работе, которая велась за стенами Дворца. Жорж Маоган продолжал борьбу с тем неизвестным влиянием, которое прижало его к земле. Он не был бы самим собой, если бы сдался без боя. Уроки, когда-то полученные им у Штольцев по управлению собственным мозгом, не прошли для него даром. Они научили его психологической устойчивости, воспитали способность противостоять всевозможным гипнотическим влияниям. Когда Маогану удалось наконец отогнать от себя все мысли и создать в своей черепной коробке полную пустоту, он почувствовал, что действие гипноза постепенно ослабевает. Не получая больше волн Маогана, Мозг решил, что все находящиеся в Центре управления обезврежены, и ослабил зеленое свечение.

С чрезвычайной осторожностью Маоган предпринял первые попытки выбраться из зоны действия круга. Можно было думать о самом простом: пошевелить одной рукой, потом другой, теперь ногой, попытаться встать и сделать шаг, ни на минуту не пуская в мозг ни одной серьезной мысли. Потом, как можно быстрее, удалиться из зоны зеленого свечения, только бы оно не последовало за ним. При малейшей опасности надо было упасть замертво и опять опустошить свой мозг. Казалось, прошли века, пока Маоган выбрался из Центра. Наконец он оказался в коридоре и бессильно привалился к стене.

Коммодор отдавал себе отчет в шаткости своего положения. В любую секунду он снова мог быть "взят в плен". Ему оставалось самое трудное. Нужно было окончательно приспособиться к зеленому свечению, чтобы он больше не представлял угрозы. Отдохнув в коридоре, Жорж Маоган Должен был вернуться в Центр. Интенсивность зеленого свечения осталась прежней, но какая-то новая фиолетовая чертовщина закружилась у него перед глазами. Но коммодор чувствовал, что сопротивляемость его мозга крепнет. Скоро он сможет противостоять чудовищу.

Жорж Маоган оглядел пультовый зал. Роллинг лежал на прежнем месте с застывшими глазами. Жорж Маоган печально улыбнулся тщетности его великих планов.

Но он вернулся сюда не затем, чтобы полюбоваться на поверженного противника. Надо было вытащить отсюда Ноозику. Ее присутствие рядом с ним было коммодору совершенно необходимо. Только она одна сможет найти управу на разбушевавшийся Мозг.

Он легко поднял ее на плечо. Маоган пока не стал будить Ноозику. Единственный способ выбраться им обоим отсюда благополучно — вынести ее спящей.

Теперь оставалось пройти многочисленные коридоры до кабинета Повелителя. Малоприятное зрелище ожидало его. Коридоры, залитые кровью и заваленные трупами мерзких животных, освещались сиявшими вокруг зелеными кругами. Но теперь Маоган больше их не боялся. Чем ближе подходили они к апартаментам Феакса, тем меньше кругов ему попадалось. В кабинете же Феакса их не было совсем. Было ли это признаком сентиментальности или следствием забывчивости думающей машины? Трудно сказать. В конце концов причины этого не имели значения для Маогана.

Коммодор уложил Ноозику на кушетку, на которой прежде отдыхал Феакс, и немного отдышался. Он осмотрелся. Здесь все оставалось так же, как и при первом его визите. Экраны светились, и по ним Маоган мог наконец узнать о размерах разрушений и о той восстановительной работе, которая уже велась повсюду. Как и прежде, на экране плясали разноцветные диаграммы. Присмотревшись внимательно к показателям многочисленных экранов и датчиков, Маоган уловил логику, не соответствующую человеческим понятиям.

Ноозика так и не проснулась. Он подошел к ней и ласково потряс за плечи.

— Ноозика, проснитесь!

Но девушка не открывала глаз. Коммодор похлопал ее по щекам, Ноозика медленно приходила в себя. Она смотрела на него, но взгляд ее блуждал, видно было, что она не узнавала его и не понимала, где находится.

— Ноозика, Ноозика, — настаивал Маоган, — проснитесь же!

— Ах, Жорж. Что вы хотите?

— Но, Ноозика, будьте благоразумны. Возьмите себя в руки. Мы с вами в ловушке, Мозг хочет захватить власть. Но и разбуженная, Ноозика все еще не понимала, что от нее требуется. Взгляд ее был по-прежнему рассеянный, а воля парализована. Казалось, она совсем сдалась.

— Жорж, вам надо бежать. Может быть, вы еще успеете… Я не думаю, что Мозг помешает вам…

— Мозг еще не научился рассуждать, — высказал свое предположение Маоган.

— Боюсь, что вы ошибаетесь. Мозг понял, что действия человека освободили его от чужой власти, и он среагировал на это. — Ноозика еле заметно улыбнулась. — Не огромная ли это удача для него?

Она смотрела на Маогана обреченно.

— Для чего продолжать борьбу? Мы с вами единственные во всей Империи, кто сохранил свое сознание. Я не вижу здесь никакого будущего для нас…

— Еще не время для подобных вопросов, — сухо возразил Маоган. — Вы ведь тоже хотели, чтобы случилось что-то подобное. Теперь надо идти до конца.

Экраны бросали отблески на лицо девушки. Это неяркое освещение подчеркивало ее хрупкий беззащитный вид. Привлекать к борьбе такую тонкую и слабую натуру показалось ему на какое-то мгновение бессмысленным. Снова взглянув на экраны, демонстрирующие руины города, он содрогнулся.

— Посмотрите!

Во всех концах города появлялись и начинали причудливо мерцать гигантские гипноаппараты. Их количество, а соответственно и излучение, увеличивалось с каждой минутой. Мозг создавал их в первую очередь.

— Взгляните-ка на его действия, Ноозика! — продолжал Маоган. — Он еще хуже, чем Повелитель. Неужели вы спокойно можете переносить это? Да проснитесь же, Ноозика! Только вы одна, может быть, в состоянии изменить ход событий.

Эта пламенная речь немного встряхнула Ноозику, она встала.

— Ну что ж, я попытаюсь, — она неторопливо направилась к пульту и начала манипулировать переключателями. — Я понимаю теперь в этом не больше, чем вы, Жорж. Мозг не подчиняется никакому контролю. Может быть, нам вернуться к Главному прерывателю?

Маоган отрицательно покачал головой.

— Нет, это кажется мне бесполезным, даже вредным. — Некоторое время он молчал. — И все-таки есть другие решения. Сможете ли вы сопротивляться влиянию гипноза?

Девушка увидела вдруг свое отражение в одном из экранов. Одним движением руки она привела в порядок растрепавшиеся волосы.

— Ну конечно, Жорж. Мозг провел свою атаку внезапно. Обычно гипноз совсем не действует на меня, даже очень сильный. Нас было только трое в этой огромной Империи, кто обладал этим качеством. Теперь я осталась одна… — она смутилась, — я хотела сказать, с вами, Жорж. Вы ведь тоже обладаете этим свойством.

Теперь она была прежней Ноозикой.

— В таком случае, — объявил Маоган с решительным видом, — нам остается только одно. Мы должны разрушить Мозг!

Не обращая внимания на смятение девушки, он продолжал:

— Да, это вызовет новую цепь катастроф, но они не будут иметь большого значения. Какими бы ни были размеры разрушений, все равно кто-нибудь выживает. Оставшиеся понемногу снова научатся жить. И это будет жизнь людей, а не роботов. Идемте в космопорт. Нужно действовать как можно быстрее, чтобы Мозг не успел понять, какую цель мы преследуем.

На улице шел дождь. Это был самый обыкновенный проливной дождь, как и на Земле. Все небо до самого горизонта застилали громадные серые тучи. Запах мокрой травы смешивался с горьким запахом потушенных пожаров…

Маоган почти бежал, держу за руку Ноозику. Когда он встречался взглядом с ее огромными глазами, блестевшими невысказанной надеждой, его охватывала ужасная тоска.

 

Глава 11

В миллиардах соединений гигантского Мозга пульсировали никому не видимые волны. Восстанавливались старые связи делались наброски новых планов, обрабатывались полученные данные. Но вот уже на протяжении какого-то времени ничтожно малая часть получаемой информации оказывалась искаженной. Безостановочно и терпеливо ячейки выдавали эти импульсы в цепь, добавляя новые сведения, надеясь найти в них нечто ценное или обнаружить ошибку.

И тем не менее, несмотря на эту кропотливую работу, количество искажений медленно, но неуклонно продолжало расти. Напрашивался вывод, что целью этого вмешательства была попытка взять на себя руководство Мозгом, как это было во времена Повелителя. В какой-то момент он даже подумал, что вернулся Повелитель, но сделав повторный анализ, еще раз убедился, что Феакс был убит, съеден урвалами, а затем и эти урвалы были уничтожены. Исправить такую тройную гибель не мог даже всемогущий Мозг. Через некоторое время попытки завладеть управлением прекратились, а помехи стали проявляться в другом.

Как бы там ни было, в Империи восстанавливался порядок. Конечно, чтобы достичь былой мощи, требовалось немало времени. Но Мозг знал, что она придет, и Империя, еще более сильная, чем прежде, получит абсолютное оружие, о котором не мечтал даже Феакс. Мозг знал, что кроме Антефаэса существуют другие империи, которые желают зла ему, Мозгу… Эти миры нужно было во что бы то ни стало покорить, чтобы защитить дорогих ему граждан Антефаэса. Он построит новые корабли и создаст новое оружие. Но пока не время приступать к этому замыслу. Сначала надо восстановить жизнь и основы могущества.

Все шло как надо. И все-таки что-то постоянно ускользало от него. Выяснить, что именно, было довольно трудно, так как места неполадок все время менялись и не находились в видимой зависимости друг от друга. Однажды непонятные сведения поступили из лаборатории автоматической клиники. Миллионы антифаэсцев проходили там лечение без всяких неожиданностей, и Мозг блестяще руководил операциями. Но что-то вдруг произошло в бактериологической лаборатории, Мозг вынужден был два раза сделать один и тот же анализ. Несмотря на свою загруженность, он сразу же занялся изучением этого незначительного факта, но не имел возможности связать его с другими отклонениями от своей воли.

Далеко от лаборатории два гипноаппарата постоянного действия неожиданно и непонятно завибрировали и начали посылать свои изображения Мозгу, словно хотели его загипнотизировать! Очень внимательно отнесшийся к этому, Мозг решил, что это проявление чьей-то несерьезной агрессии. На этот раз, казалось, удалось обнаружить виновника, но попытка обследовать его натолкнулась на полное отсутствие всяких мыслей. Это была абсолютная пустота, такой мозг не мог принадлежать даже урвалу. Некоторое время Мозг размышлял, какое существо могло иметь такой примитивный мыслительный аппарат — лягушонок, ящерица или гусеница — и вместе с тем испортить гипноаппарат! И опять Мозг не нашел приемлемый ответ.

Может быть, это граждане Антефаэса, которые от полученных потрясений сошли с ума? Но эти беспомощные существа первыми попадали под действие гипноаппаратов. Нет, это предположение было маловероятным. Мозг хотел было провести учет всех мыслящих существ на планете, но тут же отказался от этой нелепой затеи. Она была бы вполне осуществима в мирное время, но сейчас, после катастрофы, такая операция была невозможна. Как учесть людей, которые полностью сгорели во время пожаров, исчезли в желудках урвалов, распались на элементарные частицы в результате гигантских взрывов? Мозг отнес эту загадку на какое-то техническое недоразумение, так как знал, что избежать гипноза не мог НИКТО, и решил вернуться к ней позднее. Но новое событие в космопорту усилило его беспокойство.

Создалось впечатление, что оттуда исчез один звездолет. У Мозга не было глаз. Связь между ним и действующими механизмами осуществлялась специальными приборами, непосредственно связанными с помощью волн с соответствующей ячейкой связи. Именно такой контакт и был прерван. В то же время общая масса космопорта вместе со звездолетами оставалась прежней, что свидетельствовало о том, что корабль на месте. Желая исключить малейшую ошибку, Мозг залил порт потоком мощных гипнотических лучей и направил к сомнительному кораблю свилила-электротехника для исправления поврежденного соединения. Небольших размеров робот скрупулезно исполнил все команды и скоро сообщил, что приступает к починке. В течение нескольких секунд Мозг внимательно следил за его действиями, но вдруг свилил прекратил свои передачи. Мозг это не огорчило, во всяком случае теперь он знал, что у него появился хитрый враг.

Проанализировав всю цепь происшествий, Мозг понял, что захватить все время ускользающего врага невозможно, требовался массированный удар, чтобы нейтрализовать порт и обширную территорию вокруг подозрительного места. Мозг активизировал огромные подземные орудия, которые хранили в себе смертоносные заряды. Он решил произвести серию мощных взрывов одновременно в воздухе, на земле и под землей. Два тяжело нагруженных корабля поднялись с соседнего космопорта.

Мозг страдал от сознания того, что ему приходится выполнять эту операцию. Он ненавидел разрушения, но все-таки почувствовал облегчение, когда приборы зарегистрировали первую серию взрывов. Наконец-то он мог спокойно проанализировать искажения и заняться полностью восстановительной деятельностью.

Но радость была недолгой. Искаженная информация начала поступать вновь. Судя по ней, в сторону Мозга двигался космический корабль, управляемый массой, полностью лишенной разума.

Из рубки управления небольшого космического корабля, на носу которого он начертил большими буквами "Алкиноос-2", Жорж Маоган увидел гигантскую воронку, которая возникла на том месте, где только что сияли огни огромного космического порта.

— Мы едва унесли ноги, — сказал он, — хорошо еще, что средства маскировки работают нормально. Будем надеяться, что все будет в порядке.

Одетая в облегающий комбинезон, делающий ее фигуру еще более тонкой, Ноозика не отрываясь смотрела в иллюминатор.

— Да, все будет нормально.

Но в голосе ее не слышалось особой уверенности. Маоган отключил систему ручного управления, придуманную и сделанную им самим за несколько часов, и включил автопилот. Он вопросительно посмотрел на Ноозику.

Она выглядела очень усталой. Отсутствие привычного комфорта и столкновение с реальной действительностью подорвали ее силы. Пока Маоган возился с ручным управлением, она обошла и осмотрела довольно большую территорию вокруг космопорта. Результаты катастрофы потрясли ее. Но работа по восстановлению довольно заметно продвигалась вперед. То, что они замышляли сделать, должно было привести к еще более страшной катастрофе, последствия которой не удастся ликвидировать так же быстро. Ноозика была в отчаянии, черты лица ее заострились, запавшие глаза потухли. Теперь перед Маоганом сидела не очаровательная девушка, а измученная страдающая женщина.

— В чем дело, Ноозика? Если вас что-то смущает, скажите об этом сейчас. Потом будет поздно.

Она подняла грустные глаза.

— Я чувствую себя опустошенной, Жорж. У меня нет вашей силы, вашей удачливости, а главное, вашей веры в правильность того, что мы собираемся сделать, — она какое-то мгновение колебалась. — Скажите, там, на Земле, у вас есть жена?

Заметив смущение Маогана, Ноозика улыбнулась.

— Я так и думала. Это приводило меня в отчаяние, но теперь с этим покончено.

Она смотрела через иллюминатор на родную планету, которая казалась залитой серебристым светом на черном фоне, усыпанном разноцветными звездами.

— Я поняла, что несмотря на мою кажущуюся молодость, я слишком стара для полнокровной жизни на Земле. Тысячелетие отделяет меня от вашего образа жизни. Вернуться к нему гораздо труднее, чем я думала.

Ее бил нервный озноб. Коммодор весь внутренне сжался, стараясь не выдать своего волнения.

— Кроме того, есть и другая, более важная, причина, Жорж. Я не уверена, что мы должны разрушать Мозг, — она взглянула на Маогана. — Мое непостоянство, наверное, раздражает вас. Но постарайтесь все-таки понять меня. Вся моя жизнь связана с Антефаэсом, с его людьми. Я не могу их бросить. Мои несчастные соотечественники никогда не смогут преодолеть последствий катастрофы. Это будет тысячелетие царства урвалов, голода, дикости!

— Но даже если мы возьмем на себя руководство Империей, мы не сможем избежать этого.

— Да, Жорж. Именно это я и хотела сказать. Для чего создавать первозданный хаос? Вы сами счастливы, вас ждет другой мир, в который вы без сомнения вернетесь. Я с вами лететь не могу и не хочу. Я буду там всем чужой и мне все будут чужие. На Земле мне останется только умереть.

Жорж Маоган молчал, ему нечего было возразить ей, она была права. Он знал об этом, но никакого другого выхода не находил.

— У вас есть какое-то предложение? — спросил он на всякий случай.

— Разве что… Пусть Мозг живет… В конце концов, это не дикое животное, и…

Маоган резко встал.

— Нет, — сказал он убежденно.

— Но почему? — у Ноозики дрогнул голос.

— Я понимаю, что жизнь на Земле вас не соблазняет, понимаю вашу тревогу и за жителей Антефаэса. Но дело в том, что Мозг теперь представляет реальную опасность и для моей галактики. Я не могу уйти, не обезвредив его.

— Ах, Жорж, вы тоже правы! Что же делать, что делать? Я не знаю, чего я хочу… Я не знаю…

Побледнев и откинувшись в кресле, Ноозика выглядела совершенно сломленной и безвольной. Маоган поднес руку к ее лбу.

— Да у вас же жар! Вам плохо?

— Я не хотела вас беспокоить, Жорж, но у меня совсем больше нет сил.

Коммодор понял. Хрупкий организм девушки, на протяжении нескольких веков поддерживаемый Мозгом и специальными методиками, не вынес тех испытаний, которые были под силу только физически крепкому, тренированному человеку. Она же жила в оранжерейных условиях, в идеально чистой среде, и любое столкновение с реальной жизнью: с перепадами температур, с болезнетворными микробами — могло иметь роковые последствия. А ведь именно она ходила в лабораторию, чтобы взять там бактерии.

Ноозика больна. Теперь ему приходилось рассчитывать только на себя и все решения принимать самостоятельно.

— Сразу же после окончания операции я отвезу вас на Землю. Там вас вылечат, — твердо сказал он. — А затем, если захотите, вы сможете вернутся на Антефаэс…

Но последнюю фразу он произнес уже не так уверенно. Ноозика безвольно улыбнулась.

— Да, Жорж. Я сделаю так, как вы скажете.

Коммодор отвернулся. В иллюминаторах уже виден был красноватый диск Гадеса. Жорж Маоган вновь поразился скорости кораблей Алтефаэса.

 

Глава 12

В бесчисленных ячейках Мозга билась, не давая покоя, мысль: кто и почему его возненавидел? Кто хотел его разрушить? Он действовал точно так же, как и Феакс. Но разве Феакс не делал всего для блага Империи?

Мозг был достаточно молодым и неопытным созданием. Он всегда действовал под чьим-то руководством и не привык к собственным умозаключениям. Но он уже созрел для них и сейчас делал первые попытки рассуждать самостоятельно.

Мозг страдал. Мысль, что по его приказу разрушен космопорт, была невыносимой. Снова надо было разбирать развалины, ухаживать за ранеными, оживлять мертвых. И все эти жертвы были напрасны. Те, кого он хотел убить, снова убежали. Перебрав тысячи вариантов, Мозг, кажется, разгадал их планы. Агрессоры взяли в лаборатории колонию смертоносных бактерий и теперь направлялись в его сторону. Они хотят ввести в него свои бактерии, они собираются его убить. Мозг проверял и перепроверял эту версию, не веря в нее, но все сходилось именно так.

Для чего же они добивались его смерти? Уничтожить того, кто заботился о процветании Империи, защите ее от внешних врагов, уничтожении всех иных цивилизаций, способных нанести ущерб благополучию и покою возлюбленных граждан Антефаэса? Для чего же?

Корабль, снабженный устройством для создания помех и летящий самостоятельно, только что сел на его планету. Несмотря на то, что сама мысль об убийстве была противна его сущности, он направил на место предполагаемой посадки мощный стерилизатор, который поразил весь подозрительный район инфракрасной вспышкой.

… И опять враг сумел ускользнуть. Для Мозга это было открытием. Значит, есть такие существа, которые могут предвидеть его действия и упреждать их. Существа, нечувствительные к гипнозу…

… И в третий раз Мозг промахнулся. Но теперь он знал, куда стремятся его враги. Они пытались проникнуть в его сердце, в огромную насосную установку, которая питала все его клетки. Если им удастся ввести в этот жизненно важный поток бактерии, которые они унести с собой, Мозг заболеет, потеряет контроль над собой, что вызовет невиданные катастрофы, а сам он умрет в ужасной агонии. Не хватит никаких внутренних сил, чтобы противостоять этой болезни.

Мозг понял, что положение его очень серьезно. Несмотря ни на какие преграды, его враги целенаправленно двигаются по коридорам, ведущим в самое сердце. Теперь возможности использовать стерилизаторы уже не было, этим он испепелил бы самого себя. Другого оружия защиты у него не было, а доставить его с других планет Антефаэса он уже не успеет. Слишком поздно догадался он о конечной цели своих врагов. Надо было срочно искать другой выход.

Мозг решил полностью пересмотреть свою политику по отношению к таинственным врагам. Может быть, существовало какое-то принципиально иное решение? Громадная масса Мозга, отбросив все иные проблемы и дела, направила свои силы на решение этого вопроса. По миллиардам ячеек через гигантские нервные соединения начался обмен информацией, потоки которой пересекались и дополняли друг друга. И появилось новое неожиданное решение.

Нужно было действовать очень быстро. Враги приближались к главному каналу, через несколько секунд они достигнут затвора, откроют его и выпустят бактерии.

Глупо было погибнуть сейчас, когда он, кажется, наконец, понял главное. Он понял, что действия Феакса вовсе не были благотворными для жителей Антефаэса! Он должен управлять иначе!

И Мозг начал эксперимент.

В коридоре, по которому они двигались, стояла невыносимая жара. Воздух был влажен. Жорж Маоган почти нес на себе Ноозику, которая находилась в полуобморочном состоянии. Он хотел оставить ее у входа, но девушка боялась оказаться одна.

До затвора надо было пройти еще несколько метров, шум насосов оглушал. От падения массы питательной жидкости содрогалась вся установка. Поддерживая шатающуюся Ноозику, Жорж Маоган вынул ампулы с бактериями. Нужно было действовать очень внимательно и осторожно, так как любое неловкое движение могло стать фатальным. Даже ничтожная часть бактерий, попав в организм человека, привела бы к его неминуемой смерти.

Маоган открыл задвижку, и перед ним встала новая проблема. Каждая пульсация насоса вызывала такой всплеск, что брызги долетали до коммодора. Вылить бактерии означало вынести себе смертный приговор. Значит, нужно было дождаться момента, когда между двумя пульсациями уровень жидкости понижался, выплеснуть раствор с бактериями и мгновенно захлопнуть заслонку.

Ноозика прислонилась к стене. Несмотря на свое полуобморочное состояние, она понимала важность момента. Ее дыхание было затруднено, черты лица еще более заострились, и хотя силы совсем оставили ее, она держалась мужественно и не произнесла ни слова жалобы.

Жорж Маоган поднял ампулу к глазам, желая убедиться, достаточно ли жидкой является среда с бактериями, чтобы влить ее одним движением. И вдруг заметил, что свет в коридоре стал меняться. Маоган поднял голову, вокруг все было наполнено интенсивным голубым светом.

— Опять гипноз! — проворчал он.

Но это было что-то новое. Коммодор услышал музыку, которая раздавалась как бы внутри него. Удивленный, он отвлекся от своих приготовлений и стал прислушиваться.

Его поразила та участливость и сердечность, с какой Мозг обратился к нему. В ней не чувствовалось фальши, ничто в глубине души не противилось разумным доводам, приводимым Мозгом.

Мозг говорил, что готов вести диалог, что готов понять и принять их мысли. Мозг еще не знал мерила своих действий и мог совершать ошибки, ведь единственным критерием для него была программа, заложенная Феаксом. Но Мозгу противна мысль об убийстве, даже в целях защиты.

Маоган опустил ампулу с бактериями. Застывшим взглядом он смотрел на Ноозику и не замечал ее…

Мозг радостно пульсировал! Его расчет оказался верным. Эти существа, которых нельзя было взять силой и хитростью, не устояли против нежности и разумных доводов. Они были в его руках, они прекратили свои враждебные действия, они слушали его!

Мозг продолжал. Его знания являются односторонними, ему надо многое узнать, он хочет начать переговоры.

Прежде всего он обратился к женщине. Из всех ее мозговых клеток на него полился поток информации. Она знала очень многое и обо всем рассказывала Мозгу. По мере получения, классификации и анализа сведений Мозг начал понимать, как он заблуждался. Править миром и людьми, исходя только из соображений логики, нельзя. Необходимо учитывать массу совершенно неожиданных для Мозга вещей: их нравственность, мораль, их чувства, идеи, взгляды. Причем понятия эти не постоянные, а колеблющиеся, изменяющиеся, все время находящиеся в развитии.

Когда вся информация была наконец переработана, Мозг сделал следующий вывод: он может взять на себя технические функции, а руководить человеком и жизнью общества может только сам человек. На сегодняшний день только эта девушка способна взять на себя управление государством. Но она тяжело и опасно больна. Необходимо срочное лечение.

Маоган понемногу приходил в себя. Музыка и голос смолкли, а голубоватый свет по-прежнему струился неизвестно откуда. Коммодор пока не осознал, что же с ним произошло, но твердо знал, что план, с которым они пришли сюда, бессмыслен и надо от него отказаться. В первый раз за все время он не знал, что должен предпринять. Маоган огляделся и увидел лежащую рядом Ноозику. Девушка была без сознания. Он подошел к ней. Сердце Ноозики билось с бешеной скоростью, а температура приближалась к критической. Не имея возможности хоть чем-то ей помочь, он уложил ее как можно удобнее.

Ноозика умирала, в этом не было никаких сомнений. Маоган был в отчаянии. Он положил ее голову на свои колени, вытирал пот на ее пылающем лбу, гладил прекрасные волосы, шептал какие-то бессмысленные утешающие слова. Первый раз в жизни железная выдержка отказала коммодору, и он заплакал от сознания своей беспомощности, Первый раз усомнился он в правильности своих действий, приведших к гибели целой планеты и этой удивительной девушки, так безоглядно поверившей ему. Теперь, казалось, все кончено и для нее, и для него.

Но тут он вдруг почувствовал мягкое прикосновение чьих-то рук. Маоган поднял глаза и увидел свилила, аккуратно отстраняющего его и берущего из его рук девушку. Маоган никогда не испытывал страха перед этими машинами, обладающими точными движениями и смешной походкой, а сейчас он почувствовал, какой огромный камень свалился с его души. Мозг пришел к ним на помощь!

Подпрыгивая и работая одновременно множеством своих рук, свилил осторожно поднял Ноозику и, не теряя ни минуты, начал ее обследование. В это время в коридоре появились и другие свилилы. Видимо, корабль с этими машинами прибыл с Антефаэса. Очень быстро они разложили и собрали медико-хирургическое оборудование. Механизмы работали совершенно беззвучно, но очень слаженно и эффективно. Для создания совершенно стерильной среды свилилы накрыли Ноозику энергетическим куполом. Такой же купол сомкнулся и над Маоганом, и один из свилилов начал заботливо обследовать его. А целая группа других роботов уже дезинфицировала установки Мозга.

 

Глава 13

Жорж Маоган отдыхал, расслабленно развалившись на кушетке. Тонкий пряный запах, стоящий в комнате, рассеянный свет, мелькание служанок, молчаливо хлопотавших вокруг него, убаюкивали, вселяли ощущение блаженства и покоя. Все эти девушки были прекрасны. Родство с земными женщинами проглядывало в их чертах.

Сквозь полуприкрытые ресницы он наблюдал за ними. Их поведение с того момента, как он последний раз видел их, заметно изменилось. Несмотря на то, что производимые ими действия были по-прежнему точными и заученными, из них исчезла какая-то механическая заторможенность. Движения девушек стали более гибкими и грациозными, а в глазах появился живой блеск. А самое главное, они перестали походить друг на друга как две капли воды. Их лица ожили, и каждое несло в себе что-то особое, не видимое ранее. Но что? Нет, он не мог читать их лица как книги. Ему незнакомы были их мимика, их взгляды, их улыбки. Они похожи на землянок, но они ему чужие. И он был чужим.

Глухая тоска захлестнула его. Он почувствовал себя усталым, бессильным и совершенно ненужным. И никакие улыбки никакая услужливая нежная забота не могли рассеять его состояния.

С того момента, как свилилы перенесли его под энергетическим куполом во Дворец, он совершенно выключился происходящих событий. Испытания, выпавшие на его долю, огромная ответственность, лежавшая на его плечах с того момента, как "Алкиноос" отправился в свою экспедицию на Алонит-2 и все происшедшее с ним, с его командой и с целой Империей Антефаэс, не могло не сказаться на организме. Его нервная система, его физические силы были истощены, и требовалось время, чтобы полностью восстановиться.

Теперь он постепенно приходил в себя. Но чем лучше он себя ощущал физически, тем сильнее охватывала его ностальгия.

Сегодня Принея сообщила Маогану, что Ноозика давно уже оправилась от болезни и приступила к делам. Он ждал, что же будет дальше.

Открылась дверь, и в комнату впорхнули два играющих линкса. Преследуя друг друга и громко вереща, они запутались в ногах Маогана.

Вслед за ними, приветливо улыбаясь, вошла Принея.

— Моя госпожа ждет вас.

Предстоял решительный и, может быть, последний разговор. Маоган медленно поднялся. Пора было становиться прежним коммодором — деятельным, активным, последовательным.

Когда он появился в будуаре Ноозики, девушка задумчиво перебирала струны гиперлиры. Она поднялась ему навстречу.

— Жорж, я очень рада вас видеть! Прошу простить меня за то, что в последнее время мало уделяла вам времени. Но вы должны понять меня. Столько дел! Мне так трудно. Столько всего нового!

Это была прежняя прекрасная Ноозика, но в то же время перед ним стояла совершенно другая женщина. Исчезли ее беспечность, светскость, игривость. На Маогана смотрела мудрая, все понимающая женщина.

— Я ведь ответственна теперь за жизнь целой Империи, Жорж. Это тяжкое бремя. Мозг выбрал меня… Я правильно поступила, как по-вашему, Жорж? — она улыбнулась.

Маоган понял, что этот вопрос не требует ответа. Ноозика знает ответ сама. Коммодор тоже знал, что значит нести ответственность за жизнь других, и видел, что выбора у Ноозики не было. Теперь ей придется отказаться от самой себя. Но все же в ней еще жила женщина, которая страдала, любила и мечтала быть любимой. Может быть, в ее сердце еще теплилась надежда, что коммодор останется здесь и ей будет на кого опереться. Но Маоган не мог поддержать в ней эту надежду. Он постарался, чтобы голос его звучал бесстрастно.

— Я рад за вас, Ноозика. Это просто отлично, что Мозг признал вас руководителем Империи.

Ноозика видела его насквозь. Она протянула коммодору Руку.

— Не страдайте, Жорж. Вы во многом помогли нам. Ведь это вы выиграли битву.

Она справилась со своими чувствами. Теперь перед Маоганом вновь стояла мудрая и справедливая правительница, достигшая душевного равновесия. Чтобы понять друг друга, им не надо было много говорить.

Вошли эфебы. Они внесли вазы с цветами, испускавшими сильный аромат. Под руководством Принеи эфебы расставляли их вдоль колонн. Затем, толкаясь и смеясь, появились служанки. Одна из них, как это было при первой встрече, принесла пурпурную тогу.

Предстояла церемония прощания.

— Я надеюсь, Жорж, что сумею правильно управлять Мозгом. Я хочу, чтобы он создал мир красоты и гармонии. Я очень хочу, чтобы нам это удалось!

Девушки суетились вокруг них, переодевая его и втирая в тело какие-то благовония.

— Я уверен, Ноозика, что вам это удастся. Я верю в вас.

Он указал на девушек, которые, не обращая на них внимания, продолжали свое дело.

— Я всегда буду помнить о вас. Ведь на Земле мне трудно будет найти такой сервис.

Они улыбнулись друг другу. Потом лицо Ноозики вновь стало серьезным.

— Да, действительно, вы скоро возвратитесь домой. У меня к вам есть одна просьба. Обещайте, что о существовании Антефаэса не станет известно людям. Ваша раса еще. слишком молода, чтобы понять нас.

— Я знаю, — сказал он просто.

— Но вы можете возвращаться сюда, когда захотите, Жорж. Я попрошу Мозг установить с вами особый контакт, Будет достаточно одного только вашего желания, чтобы мы прислали за вами космический корабль, — заметив в глазах коммодора колебание, она жестом предупредила его отказ — Если вы не захотите, мы не будем вам напоминать о себе. Но знайте, что болезни теперь для вас не существуют вам обеспечена долгая, очень долгая жизнь. Хотите вы этого или нет, для нас вы навсегда останетесь гражданином Антефаэса, со всеми вытекающими из этого преимуществами, Жорж. А теперь маленький вам сюрприз.

Она повернулась к эфебам и позвала старшего из них.

— Коммодор, — сказал тот, приблизившись.

От изумления Маоган потерял дар речи. Это был голос Штуффа Логана.

— Вы узнали меня, коммодор? Да, я Штуфф. Мозг спас меня, взяв из умершего канеакса мой мозг и пересадив его в тело погибшего эфеба. Теперь я снова живу.

Штуфф, казалось, был очень смущен, он не знал, как воспримет его решение коммодор.

— Я надеюсь, что вы не будете сердиться на меня, коммодор, если я останусь здесь. Там, на Земле, у меня никого нет. А здесь я чувствую себя на своем месте. Меня назначили старшим над этими ребятами… Кроме того, — он понизил голос, — я думаю, нельзя эту девушку оставлять совсем одну. Может быть, ей еще понадобится наша помощь.

Да, Штуфф не изменился, он по-прежнему думал о тех, кто казался ему слабее, чем он сам.

— Ну что ж Штуфф, — Маоган постарался, чтобы голос его звучал весело и уверенно, — поступай, как считаешь нужным. А что, кстати, стало с Роллингом?

— А, с этим! Он взят под наблюдение. Мозг займется его перевоспитанием. Очевидно, ему придется находиться под куполом еще довольно долгое время. Маоган повернулся к Ноозике.

— Значит, вы не отказываетесь от методов Феакса? Даже гипноз…

Ноозика не дала ему закончить.

— Поймите, Жорж, нельзя все изменить одним волевым решением. Это будет долгий, очень долгий процесс. Но времени у меня хватит!

Она посмотрела на него прощальным взглядом, затем повернулась и быстро вышла.

…Ни один человек не обратил внимание на небольшую сферу из серого металла, которая высадила Маогана неподалеку от Главного Штаба Космических Сил. Был разгар рабочего дня, и все вокруг занимались своим делом. Проводив взглядом аппарат, быстро удаляющийся в синем небе, он повернулся и медленно пошел пешком. Его нагнало аэротакси. Пилот резко затормозил и открыл перед Маоганом дверцу:

— Садитесь.

— В Главный Штаб, — коротко сообщил коммодор.

— Разумеется, — насмешливо сказал водитель. — Такие лихие ребята как вы, только и занимаются тем, что скачут по звездам.

Он внимательно и сердито посмотрел на Маогана.

— Хотите, я вам скажу, что думаю о вас и вам подобных?

Маоган едва слушал его, но пилот не обращал на это внимания.

— Из всех ваших дальних экспедиций не выйдет ничего хорошего. Когда-нибудь один из ваших межгалактических кораблей приведет за собой шайку космических чудовищ, которые сожрут тут нас всех с потрохами.

— Вы так думаете?

— Я в этом уверен.

Пилот шел на посадку на одной из террас Космического Центра.

— А все-таки на расстояниях, которые вам даже и не снились, встречаются существа удивительной красоты, ума и благородства, — сказал Маоган, выходя из машины.

— Сильно в этом сомневаюсь! — крикнул ему вслед пилот.