Брат Колин, мои руки трясутся, когда я пишу это. Я рассказал обо всем отцу Бенедикту, и он сейчас молится об этом. Вечером после заутреней я не смог уснуть и решил прогуляться по холодному воздуху вдоль скал, надеясь, что это здоровое упражнение поможет мне расслабиться.

Я задал оживленный темп, говоря спасибо своему крепкому шерстяному плащу. Через какое-то время я заметил веселый свет огня. Думая, что это одинокий пастух, я ускорился, чтобы присоединится к нему и немного посидеть в тепле, прежде чем направится назад в аббатство. Подойдя ближе, я увидел, что это был не одинокий пастух, а группа людей. Женщин из Барра-Хед, обнаженных под небом, которые танцевали что-то языческое вокруг огня, выкрикивая какую-то неземную песню.

Страх ошеломил меня, но через несколько мгновений я умчался от того злого места. Я немедленно нашел отца Бенедикта и признался в том, что я видел. Что ты думаешь об этом, брат Колин? Я думал, что Вудбейн – это просто название клана, но теперь я задумываюсь, не состоят ли они в какой-то темной, языческой секте. Пожалуйста, пришли мне свой совет как можно скорее, иначе я полностью обезумею.

Брат Синестус Тор, март 1768 г.

К моему удивлению, Эойф МакНэбб не стала прыгать от радости после моего заявления. Она была очень спокойной и медленно кивнула.

– Я надеялась, что ты так скажешь.

Я глубоко выдохнула и постаралась расслабиться.

– И что теперь?

– Ну, ты прямо сейчас должна поехать в Нью-Йорк, – сказала она.

– Что? Я не могу, – я покачала головой. – Мои родители не в городе, и я обязана сидеть дома и каждый день ходить в школу, иначе они меня убьют.

Эойф моргнула, и мы уставились друг на друга. Поняв нелепость этой ситуации, я начала нервно смеяться. После минуты удивления Эойф тоже улыбнулась.

– Ну, хорошо, – сказала она, пожимая плечами. – Я знаю, что ты необычайно сильна для такого молодого возраста. Но помни, мы говорим об уничтожении бесчисленного количества невинных ведьм. Должен быть способ, чтобы ты и нам помогла, и в то же время получала хорошие оценки и кормила кота.

Как будто его позвали, Дагда забрел в комнату и взглянул на Эойф. Он направился к ней, деликатно обнюхал и подставил свою треугольную головку для ласки.

– Ты красавец, – бормотала она, когда он мурлыкал. В конце концов, он так сильно замурлыкал, что перевернулся на бок, и она пощекотала его серый животик.

– Ты должна остаться в Видоуз-Вэйли, – сказала она, думая в голос.

– Ага.

– Да. Посмотрим. Ты встретила в Нью-Йорке своего единокровного брата Киллиана, да?

– Да, – кивнула я.

– Он знает, что ты его сестра?

– Не думаю. К тому времени, как я это узнала, он уже исчез. С тех пор я его не видела.

– Мы предполагаем, что он должен был принять участие в ритуале Эмиранта, – объяснила Эойф. – Кьяран хотел бы, чтобы кто-то из его детей стал достойным преемником. Если это было испытание Киллиана, а он вместо этого покинул город, Кьяран может быть на него зол.

– Он не произвел впечатление лидера ковена, – сказала я. – Он больше похож на тусовщика.

– Киллиан не такой голодный к силе, как Кьяран, – ответила Эойф. – Но он аморален: он делает, что хочет, но только ради удовольствия, а не для пользы. Я думаю, что добраться до Кьярана можно через Киллиана. Мы как-то можем заставить Киллиана придти сюда. Он придет хотя бы из-за любопытства, если не из-за чего-то другого. Когда Киллиан будет здесь, расскажи ему о ваших родственных связях. Потом попроси привести сюда Кьярана, чтобы ты, как его дочь, могла поближе с ним познакомиться.

По моей спине, несмотря на жизнерадостное тепло пламени, прошла дрожь. Это было ужасно – имя Кьярана вызывало, сколько противоречивых образов и чувств: понимающий, убедительный мужчина в книжном, и пугающая, сильная ведьма Вудбейн, который хотел силой забрать мою магию. Он пугал меня так, как никто, но… он был моим отцом. Я хотела его знать. И как я смогу удержатся даже на секунду против его силы, если он захочет, чтобы я присоединилась к Эмиранту? У меня не будет шансов.

– У тебя есть время до Имболка, – сказала она, прерывая мои мысли. Имболк второго февраля. Меньше двух недель. Что будет через две недели? Я буду жива? Мертва? Злая? Меня чуть не вывернуло.

– Еще немного, – деловито сказала Эойф. Она налила себе еще воды из заварного чайника и снова бросила туда чайные листья. Их смягчающий, сложный, дымчатый аромат поднялся в воздух. – Первое, ты будешь работать как агент совета, так что будешь сверяться со своим наставником из совета, то есть со мной. Мы можем сделать контактное расписание. Если я буду занятой, твои доклады примет Хантер.

«Великолепно», – подумала я, уже чувствуя ту боль, что придет ко мне, когда я его увижу. Почему-то я не думала, что Эойф будет беспокоить то, что мы расстались.

– Второе, мы будем учить тебя заклинаниям, что в могут тебе пригодиться. Само собой разумеется, что выучить их обязательно.

«Без шуток», – подумала я. Дерьмо. Куда я вляпалась? Ее лицо смягчилось, и я опять задумалась, не чувствует ли она мои мысли.

– Это может быть хуже, чем то, что случилось в Нью-Йорке, но я никогда бы не просила тебя об этом, если бы думала, что миссия безнадежна. Я – и остальные в совете – правда, чувствуем, что ты можешь это сделать.

Я обдумала это.

– Теперь мне звать Киллиана?

– У тебя есть его телефонный номер? – удивилась она.

– Нет, – смущенно ответила я. – Я думала, вы говорили о, ну, о ведьмовском послании.

Ее лицо стало абсолютно пустым.

– Ты можешь отправлять сообщения? Разумом?

И почему я просто не вытатуировала себе на лбу вывеску «Экспонат зоопарка»?

– Ага.

Эойф сглотнула.

– Я думала, Хантер преувеличивал, – тихо сказала она. – Неинициированная ведьма зажигает огонь. Посылает ведьмовские сообщения. Призывает древние силы. Даже накладывает удерживающее заклинание на Хантера. Я не могла поверить, что это правда, хотя Хантер никогда не был неточным. Я пришла сюда, ожидая уйти в растерянности. Ожидая возвратиться к совету и сказать им, что надежды не осталось.

– Тогда почему вы пошли на это? – спросила я. – Сказали мне, что научите заклинаниям, что поможете мне. Что я ваша последняя надежда. Зачем делали это, если действительно считали, что я не смогу вам помочь?

– Я делала то, что мне сказали, – с достоинством ответила она. – Поверь, я предпочитаю эту реальность намного больше, чем ту, что ожидала увидеть. Теперь, думаю, самое время позвать Киллиана.

– Хорошо, – сказала я.

«Киллиан», – подумала я, посылая ему эту мысль. – «Киллиан. Приезжай в Видоуз-Вэйл». Долгие минуты мы просто молчаливо сидели. Я задавалась вопросом, как далеко был Киллиан и имело ли это значение. Но вдруг я почувствовала его ответ.

Минуту я просто дышала и выравнивала себя. Когда я встала, мои кости заскрипели, как будто я сидела там часами.

– Окей, – сказала я Эойф. – Думаю, он собирается приехать.

– Очень хорошо, – ответила Эойф. – Морган, я хочу научить тебя наблюдательному знаку в случае, если все произойдет слишком быстро и у тебя будет возможность наложить его на Кьярана до того, как мы еще раз встретимся.

Я кивнула, и начала внимательно наблюдать за Эойф, пока она рисовала знак в воздухе.

– Знак сам по себе не сложный, – закончила она. – Что действительно будет тяжело, так это приблизится к Кьярану достаточно близко, чтобы наложить его так, чтобы он его не обнаружил. Практикуй этот знак, чтобы быть готовой, когда появится возможность.

Я медленно начала воспроизводить в воздухе движения Эойф.

– Хорошо, – наконец сказала я. – Думаю, я его выучила. Я продолжу заниматься, когда вы уйдете.

Эойф кивнула.

– Превосходно. – Она потянулась за своей сумкой и встала, оглядываясь вокруг, чтобы убедится, что ничего не забыла. – Я была рада познакомиться с тобой, Морган Риордан, – официально сказала она, протягивая руку для рукопожатия.

– Роулендс, – сказала я, хмурясь. – Это моя фамилия.

Ее брови сдвинулись к переносице.

– О, конечно. Я сообщу совету о природе нашего плана и, что ты послала Киллиану сообщение. Я скоро свяжусь с тобой, чтобы назначить время, когда ты начнешь изучение заклинаний.

– Хорошо, – я провела ее до двери с плохим предчувствием. После того, что случилось в Нью-Йорке, я надеялась прилечь на дно, сделать все спокойным и тихим. Теперь я подписалась на вход в логово лева. И могу не выйти оттуда живой.

– Ты же знаешь, мы будем очень рады, если ты приедешь пожить, – часом позже говорила тетя Эйлин.

Я позвонила ей, чтобы доложить обо всем, хотя еще не прошло и целого дня с тех пор, как уехали родители. После нереального визита Эойф МакНэбб мне нужна была хоть какая-то нормальность.

– О, нет, со мной все будет хорошо, – сказала я. – Я просто хожу в школу, делаю уроки, ем и сплю. – «О, и еще пытаюсь выследить одного из самых опасных Вудбейнов в мире. Всего то».

– Хорошо, – ответила она. – Но обещай, что будешь звонить в любое время, днём или ночью, если тебе что-нибудь понадобится, или ты захочешь поговорить, или будешь, о чем-то беспокоится. Хорошо?

– Хорошо-хорошо, – сказала я, пытаясь звучать весело.

Как только я положила трубку, я почувствовала, как мои сенсоры начали покалывать. Я открыла входную дверь и увидела Хантера в начале дорожки, направляющегося к дому. Он поднял взгляд, посмотрел на меня и не улыбнулся.

Едва увидев его, я захотела плакать. Он был единственным человеком, кто мог успокоить меня, кто понял бы меня, был бы на моей стороне. Но все же я не могла быть с ним, не могла обратиться к нему за поддержкой или любовью. Я знала, что лучше я раню его сейчас, чем сломаю позже – что бы я возвратила ему, если бы обратилась на тёмную сторону? После того, как я увидела, что желал мне Кьяран, я могла только представлять себе ту боль, что я могла бы причинить Хантеру, если и когда бы моя злая природа Вудбейна проявила себя. Даже боль от этого расставания была точно лучше, чем от знания, что я напала на него из-за темноты.

Как всегда, он не поздоровался. Он всего лишь прислонился к дому, пока я потирала плечи, чтобы согреться. Еще одна холодная ночь. Он подождал, пока наши взгляды встретятся, и начал свою речь.

– Я не могу поверить, что ты решила следовать этому смешному плану, этому невозможному плану! – начал он, и его английский акцент стал более выражен, чем обычно. – Ты хоть представляешь, как это будет опасно? Ты хоть представляешь против чего идешь? Это не один из наших кругов! Это жизнь или смерть!

– Я знаю, – тихо сказала я. – Я была в Нью-Йорке, помнишь?

– Вот именно! Так как ты вообще могла подумать согласиться с этим? Это не твоя ответственность.

Я просто смотрела на него. В тусклом желтом свете на переднем крыльце он выглядел как всегда великолепно, и сердито, что, впрочем, на этих днях было довольно обычно. Но я же видела, как он смеется, как откидывает назад голову; видела, как его лицо вспыхивало желанием; я видела его глаза перед тем, как он целовал меня. Когда я подумала об этом, то задрожала, и снова потерла руки, благодарная, что холод отвлекал меня.

– Ты слышал что-нибудь еще от своих родителей? – спросила я. В Нью-Йорке Хантер принял решение начать искать их. Я знала, что потеря матери и отца были в его жизни огромным событием, и мне было больно смотреть, как он не может их найти.

Сердитое выражение лица Хантера немного смягчилось. Он отвел взгляд.

– Нет, – ответил он. – Ничего. Ты уходишь от темы. Я не хочу говорить об этом. – Он быстро посмотрел мне в глаза. – Эти последние дни у меня тоже не были веселыми, Морган.

Я кивнула, неспособная говорить. Боже, я ненавидела то, что я не вхожу в его жизнь так, как раньше. Я хотела успокоить его, сказать, что все будет в порядке, но теперь именно я причиняла ему часть этой боли.

– Холодно, – сказал он излишне. – Почему мы стоим здесь? Идем вовнутрь. – Он передвинулся к двери, но я подняла руку.

– Нет, – сказала я.

– Почему? – его идеальные брови изогнулись над глазами, такими же зелеными, как море. Все, что я хотела, это чтобы он держал и успокаивал меня, говорил мне, что все будет хорошо.

– Помнишь, я говорила тебе, что родители уезжают в круиз? Они уехали сегодня.

– Где Мери-Кей?

– В Джейси.

На его лице появилось задумчивое выражение, в то время как я храбрилась.

– Ты говоришь, что одна дома, – сказал он.

– Да.

– Этот круиз длится… одиннадцать дней?

– Да, – вздохнула я.

– Так что ты одна в доме. Полностью одна.

– Да. – Я не могла смотреть на него: его голос смягчился, и вся злость пропала. О, Богиня, он был так привлекателен. Все во мне стремилось к нему.

– Так что идем внутрь, – его голос звучал намного спокойнее, чем когда он только пришел.

Я чуть не захныкала от желания. Если он войдет в дом, если мы останемся одни, как я смогу удержать свои руки? Как я смогу остановить его, если он ко мне прикоснется? Я даже хотеть не буду его остановить. И к чему это приведет? Занятие любовью ничего не изменит: ни моего наследия, ни моих страхов, ни той возможности, что я стану больше дочерью Кьярана, чем Мейв.

– Нет, это плохая идея.

– У тебя там какой-то другой парень, да? – тон его голоса был легок, но я чувствовала напряжение, исходившее от него, как жар.

– Нет, – ответила я, смотря на свои ноги. – Послушай, я просто не хочу оставаться с тобой одной, ладно?

– Как насчет моего дома? Там мы не будем одни, – Хантер жил со своей кузиной, Скай Эвентайд.

Я посмотрела на него страдающим взглядом.

– Я так не думаю. Мы расстались, помнишь?

– Нам нужно об этом поговорить, – сказал он, хмурясь. – Как о плохой идее.

«Расскажи мне об этом», – подумала я. Я хотела быть с Хантером больше, чем что-нибудь другое. Но я знала – и заставляла себя помнить – как ужасно будет ранить его позже. Я покачала головой, чтобы очистить ее, пытаясь вернуться к первой теме.

– Мы должны поговорить о том, что ты пытаешься контролировать мои решения.

Хантер нахмурился, и, казалось, вспомнил для чего пришел.

– Я не пытаюсь контролировать твое решение, – сказал он. – Я пытаюсь помочь тебя не сделать безответственных.

– Ты считаешь, что я безответственная?

– Ты знаешь, что это не так. Я думаю, что ты приняла это решение, не зная всего. Например, насколько Кьяран и Эмирант могут быть опасны. За сколько смертей они ответственны. Сколько силы и знаний в их распоряжении. Которые они противопоставят тебе, семнадцатилетней неинициированной ведьме, которая изучает Викку не более трех месяцев.

Я знала все это, но то, что я слышала это с его уст, заставило меня съежится.

– Да, я знаю, – ответила я. – Но все же думаю, что мне нужно попробовать. – Мне нужно узнать какая я, добрая или плохая, на самом деле, добавила я про себя. Мне нужно узнать, кто мой отец, каково мое наследие. Мне нужно знать, могу ли я выбрать добро. Если я не узнаю этого, мы никогда не сможем быть вместе.

– Я не хочу, чтобы ты повредила себе, – сказал он, его голос был измученным. – Спасать мир – не твоя работа.

– Я не пытаюсь спасти мир, – ответила я. – Всего лишь мою маленькую его часть. То есть, сегодня это Старлокет – и Элис, помнишь? Завтра мы. Разве ты не видишь?

Хантер оглянулся, думая, силясь придумать еще один план подхода ко мне. Он был очень хорошо осведомлен, какой упрямой я могу быть, и я могла видеть, как он взвешивает свои шансы, достучатся до меня и изменить мое решение. Он отступил от дома и стал передо мной.

– Когда Киллиан свяжется с тобой, сразу же скажи мне, – сказал он.

Я попыталась не показать своего удивления.

– Хорошо.

– Мне не нравится это.

– Я знаю.

– Я ненавижу это.

– Я знаю.

– Верно. Так что позвони мне.

– Позвоню.

Когда он ушел, я пошла вовнутрь, дрожа от холода. Я села на пол перед пламенем и приложила голову к дивану. Я много чего бы отдала, чтобы Хантер был сейчас рядом. Я вздохнула, задаваясь вопросом, всегда ли в любви так тяжело