23 июня 1951 года

Этим утром я проснулась от ужасно громкого треска. Открыв глаза, я обнаружила, что Уна разорвала перед моего свадебного платья — прямо от воротничка до подола, остановившись на шести дюймах (~15 см) снизу. Мое прекрасное платье!

Я не могла сдержаться! Я начала безостановочно рыдать. Мама взбежала вверх по лестнице и вошла в мою комнату. Я чувствовала такую безнадежность, однако она точно знала, что делать. Прочным швом она соединила огромный зубчатый разрыв. Платье стало похоже на одежду Франкенштейна с ужасными шрамами. Затем мама поместила меня в горячую ванную, наполненную ароматами розмарина и лаванды, наставляя меня оставаться в ней в течение часа и повторять свадебную молитву. Когда я встала и вернулась в свою комнату, платье было таким же красивым, как новое. На самом деле, оно выглядело даже красивее, чем раньше. Мама наложила чарующее заклинание, которое скрыло разрыв. Сейчас я готова, и мы вот-вот выходим. Больше нет времени писать.

— Ивэн

Моментально я поняла, какой из автомобилей принадлежал Чарли. Это был небольшой зеленый Фольксваген, очевидно несколько лет «отроду». Его задняя часть была обклеена почти одинаковыми наклейками различных ирландских и кельтских групп, включая Фианну. Но то, что, на самом деле, его выдало— это надпись, которая гласила: «2+2=5… для Чрезвычайно МногоЗначительных Двоек». Я просто знала, что этот автомобиль — его. Не спрашивайте меня как.

Мы проехали по окрестностям порта, наблюдая за рыболовными лодками и активностью на доках. Он всё мне рассказал о Ройсиле: что они работают преимущественно с энергией моря и что часто собираются в кругу на пляже в полнолуние. Также он объяснил, как был создан ковен и какие у него традиции. Поскольку все они были опытными кровными ведьмами, они совершали гораздо больше сложных вещей, чем мы на кругах Китика. Я задумалась, не расстраивает ли Хантера работа с нами. В сравнении, рабочее состояние Китика должно быть похоже на наблюдение за кучкой детей в детском саду с целью убедиться, что они не едят мелки.

«У каждого из нас есть родовое предназначение в магии», — объяснял Чарли, — «и у каждого из нас своя роль в искусстве поддержания равновесия в ковене. Естественно, мы все — вечные студенты, потому что мы Рованванды. Так мы разделили тяжесть обучения. Рут — главным образом целительница. Бриджид учится тому же самому. Эвелин — прорицательница. Кейт и Джэймс практикуются в защитной и отклоняющей магиях».

«Как насчет тебя?»

«Специалист по заклинаниям», — сказал он. «Как их пишут, как их разрушают, как их ограничивают. Мой дедушка работает в той же сфере, но на менее практическом уровне, чем я. Я, как правило, работаю с повседневной магией. Он же исследует математические составляющие во взаимосвязи с астрономией, искусство рисования сигилов, «Ключ Соломона» и тому подобное — непосредственно из области абстрактной математики, где числа обращаются в звуки, цвета и формы… по-настоящему сложный материал, и при этом он изучает самые неясные области для составления справочника. Теоретическая магия».

Он припарковал автомобиль, и мы направились вниз по Западной Авеню, вдоль воды, затем вверх в зону магазинов. Пока мы шли, я заметила, что прохожу множество мест, описанных моей мамой в ее Книге Теней. Шоколадный магазин, где она обычно покупала шоколадных черепашек и сливочную помадку с арахисовым маслом. Здание муниципалитета с библиотекой через улицу, где Сэм нашел книгу Харриса Стоутона. Я ощутила восхитительный аромат из пиццерии Роккони на Центральной улице, в которой она привыкла встречаться с друзьями после школы. А в окне старого цветочного магазина на Главной Улице была сирень — ее любимые цветы. Всё это было так странно, так нереально. Я чувствовала такую близость к ней. В первый раз за долгое время я скучала по ней физически.

Снова полил дождь, полностью застав нас врасплох. Это была не предупредительная морось, приводящая к большому ливню — а, похоже, тысячи ведер перевернули одновременно, неожиданно и леденяще. Чарли взял меня за локоть и под дождем повел вниз по улице в ближайший кафетерий. Мы прохлюпали до прилавка и внимательно изучили предлагаемые блюда и напитки. Когда я потянулась за кошельком, Чарли предостерегающе выставил руку.

«Пожалуйста», — сказал он. «Оставь это мне. Что ты хочешь?»

«Спасибо», — ответила я. «Просто кофе. С избытком молока и сахара».

«Будет сделано», — сказал он.

Я выбрала уютный столик у окна с двумя мягкими сиденьями и села, чтобы обдумать значение его действий. Ни один парень, которого я знала, никогда так просто мне ничего не покупал. Я даже не знала, что многие люди так делают на свиданиях. Что это означало? Вы не покупаете кофе тому, кто вам не нравится, верно? Я, должно быть, нравлюсь Чарли. Нравлюсь… не нравлюсь… — по крайней мере, он был способен меня терпеть. Или так казалось.

Я заняла себя этим глупым внутренним диалогом до тех пор, пока он не подошел с двумя фантастически огромными кружками чего-то пенистого и двумя бискотти (печенье), завернутыми в салфетку.

«Что это?» — спросила я, принимая одну из наполненных кружек с благодарной улыбкой.

«Понятия не имею», — ответил он, с подозрением помешивая пузырьки, словно проверяя, не живые ли они. «Гигантский каппуфрэйпс или типа того. Я настоятельно попросил их приготовить что-нибудь большое и воздушное, с избытком молока. Они дали мне это. Предполагаю, что это кофе».

Он приподнял пенящуюся палочку для помешивания и театрально сгримасничал. Я не могла не рассмеяться.

Беседуя, мы просидели в кафетерии несколько часов. Обычно мне некомфортно с людьми, которых я не знаю очень хорошо. Я из тех робких девчонок, у которых наступает кризис каждый раз, когда они должны спросить у кого-то, где находится дамская комната в ресторане. Так что моя легкость с Чарли была странной. Почему-то у меня было чувство, что я могу рассказать ему обо всем. Мне нравилось то, как он мог быть таким серьезным, а затем что-то забавное увлекало его, и он подпрыгивал на сиденье, возбужденно наклонялся вперед, всё его лицо сияло. Во время одной истории он так оживился, что трижды уронил сахарницу со стола.

«Итак», — сказала я, продолжая нашу уличную беседу, — «твой дедушка своего рода гений?»

«Более или менее», — ответил он. «Он теоретик чисел. Классический безумный профессор. Невероятно выдающийся, но в буквальном смысле забывает сам себя».

«А ты раньше времени закончил высшую школу? Должно быть, ты изрядно сообразительный».

«Вот невидаль!», — возразил он, помешивая то, что осталось от кофе. «Я действительно усердно трудился, но в этом нет ничего особенного. Плюс моей дедушка действительно-предействительно хороший домашний учитель математики».

«Как насчет твоей мамы?» — спросила я.

«Мм», — он неловко пожал плечами — «она умерла несколько лет назад».

«Извини», — сказала я, понимая его реакцию. «Моя мама тоже умерла, и я ненавижу необходимость объяснять это людям. Они всегда на тебя так смотрят. Вроде как сочувственно, но в основном реально раздражающе. Словно думают, что задели открытую рану, а ты вот-вот закричишь или типа того».

«Именно так», — подтвердил он в благодарной усмешке.

«Итак, ты много времени проводишь в одиночестве» — сказала я.

«Нет» — он покачал головой. «Я провожу много времени с Бриджид и ее семьей. У меня постоянно действующее приглашение на ужин каждый вечер, что неплохо».

Он положил ноги на свободный стул за нашим столом и отклонился назад, чтобы взглянуть на меня.

«Итак», — сказал он, — «что насчет тебя? Твой папа вообще ничего не знает о Викка?»

«Он знает, что она сводит его с ума», — ответила я. «Вот его знание. Уверена, он лишь думает, что это своего рода фаза, через которую я прохожу. Лучше-Викка-чем-наркотики — что-то типа того, полагаю».

«Если ему не нравится Викка, почему он позволил тебе приехать сюда?»

«Мм… мой папа совершенно не в курсе, где я», — я созналась.

«Что это значит?» — уточнил он, его брови изогнулись.

«Это значит — я сбежала».

Ладно. Вот оно. Кто-то узнал. Я как можно безразличнее вертела свое бискотти, макая в остатки кофейной пены и гадая, собирается ли Чарли вскочить и позвать копов. Вместо этого он выдохнул и отклонился назад на красное вельветовое сиденье.

«Почему?» — спокойно спросил он.

«Много причин. Главным образом, из-за того, что со мной творилось — я видела сны об этом месте. Книга Теней моей мамы появилась из ниоткуда. Письма Сэма выпали из сломанной шкатулки. Так я написала тебе и установила контакт. Всё это происходит, словно так и должно быть».

«И, конечно, ты не могла рассказать своему папе об этом».

«Точно», — сказала я, проводя руками по волосам. «Также были другие причины…»

«Например?»

«У меня есть магические силы», — ответила я. «Они свалились на меня внезапно и отчасти свели с ума».

Он сбросил свои ноги на пол и наклонился ко мне.

«Как это может быть?» — сказал он, в его глазах светилось удивление. «Твой отец не является ведьмой, а твоя мама…» Он прервался и покачал головой. «Нда… Я осёл. Поверить не могу, что я только что это говорил. Прости».

«Всё нормально», — сказала я, успокаивающе махая руками. «Я знаю, что это дико. Отец лидера моего ковена думает, что могло быть так: когда моя мама лишила себя своих сил, они каким-то образом сконцентрировались во мне. У меня их определенно больше, чем я способна удержать. Они имеют склонность действовать сами по себе. Последним, что я совершила перед побегом, был вызов чего-то типа водного взрыва в доме лидера моего ковена. Мы совершали освобождающее заклинание, чтобы избавиться от негативных эмоций, и…»

Я повесила голову. Чарли был таким опытным — я была дурой. Всё же, он внимательно слушал, и я знала, что могла рассказать ему о происходящем со мной. Снова не спрашивайте меня почему.

«… я почти затопила его дом. Это было ужасно. Самый неловкий момент моей жизни, а это кое о чем говорит. Я начала плакать и просто не могла остановиться».

Он был тих в течение минуты. Я не могла поднять голову. Я просто смотрела на стол.

"Поверь мне", сказал он, "Я знаю как трудно и стыдно это может быть, когда ты первый раз пытаешься использовать свою силу. Каждый может потерпеть неудачу. Все ведьмы знают это."

«Я не могу представить людей, посещающих мой ковен, допускающими оплошность», — ответила я, рисуя в своем воображении опытных кровных ведьм, которых я знала: Хантера, Скай, мистера Найэлля. Вероятно, они родились уравновешенными, спокойными и талантливыми. Бесспорно, Морган была чудаковатой, но также она была супер-могущественной, и я видела некоторые из чудес, на которые она способна, когда мы слились нашими сознаниями воедино. Я была просто обычной и глупой.

«Они допускали», — твердо настаивал он. «Уверяю тебя. Уж я то знаю, я в этом преуспел».

Он видел, что я сомневаюсь.

«Приведу тебе пример», — предложил он. «Большинство ковенов объединяются для проведения совместных кругов и занятий с целью преинициации (обмен знаниями и опытом). Нашим заданием на очередную неделю было простое заклинание «ночд». Ночд — это разоблачающее заклинание. Наши учителя должны были что-нибудь спрятать, а каждый из нас — найти это с помощью заклинания. Когда я был ребенком, то всегда пытался доказать каждому, какой я умный. Мне хотелось совершить самый изумительный и сложный ночд в группе. Всю неделю я рылся в наших книгах. В конце концов, нашел один, которому было сотни лет, так что я был уверен — никто не совершит такой же. Я до сих пор помню его. Он был очень длинным и замысловатым. Все были впечатлены. К несчастью, чего я не понимал — так это того, что не все ночды одинаковые. Ограничение имеет множество подтекстов, а заклинания — множество целей. Мне не хватило ума, чтобы понять это до того, как стало слишком поздно».

"Что случилось?" — спросила я его с интересом.

«Сразу, как только я закончил, наступила тишина. Каждый просто смотрел на меня. Я имею в виду, изумленно пялился. И потом все они начали хохотать. А до меня дошло, что в комнате стало реально холодно».

«Ты совершил какое-то погодное заклинание?» — спросила я.

«Ночд — », — он ответил с ухмылкой, — «это также заклинание наготы, полностью разоблачающее личность».

Я задохнулась от внезапного смеха, закрыв рот рукой.

«Ну», — продолжил Чарли, — «из-за того, что я был молодым и глупым, я не сразу понял, что стою перед своими друзьями совершенно голый. Я был настолько занят, озираясь по сторонам в поисках разоблаченного мною предмета, что потребовалось какое-то время перед тем, как взглянуть на себя самого и обнаружить, куда таращатся люди».

«Но у Виккан ведь порядок с этим?» — спросила я, всё еще смеясь. «То есть, с нахождением голым?»

«Естественно», — сказал он. «Неприятностей от этого не возникает. Однако мы были всего лишь группой тринадцатилетних подростков. И находиться в тринадцать лет голым перед всеми твоими друзьями, как мальчиками, так и девочками — равносильно проблеме для каждого».

"Что ты сделал?" — спросила я.

"Я застыл", — сказал он. "Я понятия не имел, что делать. Один из учителей быстро отменил заклинание, но я стоял в таком виде достаточно долго, для того чтобы другие рассмотрели меня. Там я был: блестящий, голый Чарли"

Он, казалось, не возражал против того, что я закатывалась со смеху от его детских трагических историй. Он даже отвесил небольшой поклон.

«Из всего это следует один вывод. Жди реальных неприятностей, если пытаешься впечатлить людей магией, которую не умеешь контролировать. Типа той, что Бриджид пыталась совершить в ресторане», — произнес он, глядя прямо мне в глаза, — «до того, как ты остановила ее».

Я чуть со стула ни свалилась. Несмотря на то, что это случалось снова и снова, порой я просто не могла привыкнуть к тому факту, что, похоже, другие ведьмы всегда знают, что ты делаешь и думаешь.

«Я… я не…» — я заикалась. «То есть, да, но я не пыталась смутить ее…»

«Нет», — сказал он, взмахнув рукой. «Всё в порядке. Твой поступок был правильным. Это могло стать опасным».

"Как ты узнал?" — спросила я.

«Ощутил энергию, исходящую от тебя. И почувствовал, как она перенаправляет энергию Бриджид».

Забавно. Он и я могли ощущать энергию, но Бриджит, казалось, была не в состоянии. Я подумала, что что-то случилось с её силой. Возможно её сила была слабая. Может поэтому она пыталась так много себе доказать.

"Как точно ты это сделала?" — спросил Чарли. "Что именно за заклинание?"

«Не знаю», — ответила я, качая головой. «Оно просто типа пришло ко мне. Неделю назад я совершила один ритуал… тат меанма… нечто вроде… я как бы слилась с сознанием другого человека — очень сильной ведьмы».

"Тат меанма брач?" — сказа он, широко открыв глаза.

«Именно. Я тогда не поняла этого, но я просто как бы… получила знания, думаю. Когда я увидела, что делала Бриджид, я испугалась и захотела остановить ее. Внезапно оно всплыло, словно я слышала голос моей подруги где-то в глубине своего разума. Я просто знала, что делать».

Чарли уставился на меня так, как будто у меня выросли крылья и клюв.

"Что?" С тревогой спросила я его. "Что я такого сделала?"

"Ты совершила брач?" — повторил он.

"Разве это странно?" — спросила я его, всё ниже опускаясь на своём кресле.

"Нет…," — сказал он, рассеяно поглаживая кудри на своей голове, — "Ну, не в плохом смысле. Просто это происходит редко, это трудно и опасно. За чем ты делала брач?"

«О. Это была не моя идея — это идея лидера моего ковена, а он в высшей степени осторожен. Он Сикер».

"Ваш лидер ковена Сиккер?"

"Да," — я энергично кивнула головой. "Он самый молодой Сиккер. Ему девятнадцать лет".

Чарли замолчал. Его челюсть отвисла. Он ждал продолжения.

«Возникла крайняя необходимость», — пояснила я. «Случилось кое-что по-настоящему ужасное, и они нуждались в моей помощи с заклинанием. Единственным способом, чтобы я смогла его совершить, являлось получение информации от моей подруги. Поэтому мы произвели тат меанма брач».

Мгновение Чарли тихо сидел, обдумывая это. Я взглянула на часы. Шесть-десять.

"Мы опаздываем," — сказала я встревожено. "Уже больше шести."

Он кивнул, всё ещё погруженный в размышления, мы схватили наши вещи и выбежали к его автомобилю. Дождь лил как из ведра, улицы были погружены в туман. После того, как мы мокрые проскользнули в его машину, я повернудась к нему. Его волосы были очень темными и один или два завитка цеплялись за его лицо очень привлектельно. Я хотела спросить у него кое-что, но его вид заставил меня замолчать.

"В чём дело?" — спросил он, почувствовав незаданный мною вопрос. Он смахнул часть воды со своего лица и стал рыться в бардачке. Он вытащил стопку салфеток, чтобы мы смогли вытереться.

«Ты зайдешь на ужин, или просто высадишь меня?» — быстро спросила я. Он с интересом поднял глаза.

«Я мог бы зайти», — сказал он. «Зачем? Неужели будет не хватать моей ошеломительной компании?»

«Вроде того», — я засмеялась. «Просто Эвелин… моя бабушка… кажется, я ей не нравлюсь. Похоже, она рассердилась, что я здесь. Было бы здорово иметь дружескую поддержку».

Это, казалось, не потрясло Чарли.

"Конечно," — сказал он, — "я буду счастлив приехать. Я помогу пройти тебе через это".

Несмотря на то, что, должно быть, я выглядела ужасно, мне стало в миллион раз лучше в то время как мы возвращались в дом.