К его коже постепенно возвращалась чувствительность, а вместе с ней и притупленная синтетическими медиаторами боль. Медленная, вялотекущая боль, которая перерастала в режущий тонкий ожог по самой кромке между правым веком и верхней скулой над щекой.

Лицо Эдварда было подвергнуто термальной обработки, которая больше походила на банальное выжигание неровностей на коже. Врач, проделавший эту нехитрую процедуру, отошел от операционного кресла к противоположной стене комнаты и самозабвенно принялся готовить свой инструментарий к следующей операции. Эд посмотрел на врача оценивающим взглядом. Пока он продолжал лежать в медицинском кресле, не решаясь даже пошевелить мимическими мышцами лица, хирург деловито расхаживал вдоль широких столов, укрытых белой тканью

Врач был сутулым, худощавым и высоким мужчиной, неопределенного возраста. Его лицо было изрыто множеством мелких морщин и на треугольном подбородке выделялась острая тонкая борода, слегка затронутая сединой. При этом волосы на голове были еще достаточно темными и густыми, из-под тучной для его возраста шапки волос выглядывали умные и холодные серые глаза, которые уже много лет равнодушно смотрели на этот мир. Во всем его облике читалась некоторая небрежность, бывшая, очевидно, следствием большой загруженностью работой. Своими длинными тонкими пальцами врач поочередно брал со стола один из хирургических инструментов, затем подолгу вертел его в руках, всматриваясь в любые неровности или загрязнения. Каждый новый скальпель или зажим он скрупулезно чистил, потом протирал насухо отдельно лежащей марлевой салфеткой и внимательно разглядывал на свету, поднося их поближе к глазам. После проделанной в сотый раз монотонной операции он аккуратно откладывал очередной медицинский прибор в сторону, на соседний стол, где очень быстро образовывался стройный ряд разнообразных орудий медицинского труда. На протяжении уже нескольких минут он скурпулезно проделывал эту процедуру, перекладывая каждый из инструментов с одного стола на другой.

- Если рана начинает болеть, это нормальная реакция, так и должно быть - не отрываясь от своего занятия, хирург обратился к Эду. – Медиатор конечно ослабляет боль, но не на долго. Тем более, я вколол тебе слабую дозу, поэтому некоторое время будет жечь. Это неприятная, но необходимая мера – обезболивающее не должно мешать работе стимулятора роста клеток, а его действие для нас главное. Примерно через час, твое лицо полностью восстановится и уже никто не сможет разглядеть на нем шрама, во всяком случае, без пристального взгляда.

Эдвард промолчал, анестезия также атрофировала его лицевые мышцы, которыми теперь было почти невозможно двигать. Хирург тем временем продолжал проводить свои жутковатые манипуляции, методично раскладывая инструменты на столе. Чтобы хоть как-то отвлечься от нарастающей боли Эд решил подробнее осмотреть операционное помещение. Тем более что света теперь стало гораздо больше, чем в тот момент, когда он только усаживался в это совершенно неудобное кресло. Эд даже слегка приподнялся в нем, вытягивая вперед голову, насколько это позволяла сделать его затекшая шея.

Все это время они находился в квадратной и довольно просторной комнате, достаточно большой, чтобы установить там сразу два хирургических кресла и ряд аппаратуры у противоположенной от входа стены.

Стены зала покрывала кафельная белая плитка, местами побитая временем. Ближе к потолку, вдоль стены висело несколько больших сенсорных мониторов, от которых тянулись в разные стороны тугие жгуты скрученных проводов. Черные прямоугольники плоских экранов закрывали собой большую часть облупившегося кафеля, и были покрыты тонким слоем пыли. Видимо пользовались ими довольно редко. Под мониторами, был установлен ряд широких металлических столов с медицинскими инструментами, у другой стены, многочисленные приборы, нагроможденные друг на друга. Все это помещение, со всеми его многочисленными приборами и медицинским оборудованием принадлежало одному человеку - Стефану Коулману, врачу по призванию, с которым Эд познакомился буквально несколько часов назад.

Биография Стефана была крайне туманна, и он неохотно раскрывал ее подробности незнакомым людям. Все что Эду было известно, кратко и очень скомкано ему поведала Эльга, пока они ехали в машине.

Стефан не был профессиональным хирургом, скорее это было его хобби, с годами переросшее в истинное призвание. Сменив десяток различных работ и специальностей, по собственной глупости потеряв левую руку, за долгие годы поиска самого себя он все же пришел к тому главному занятию, которому смог теперь посвятить остаток жизни. Медицина и хирургия в частности, стали его главным трудом, которым он гордился и который кормил его все эти годы. Хотя Стефану и приходилось постоянно вести двойную жизнь, и скрывать свое истинное ремесло, он не испытывал от этого дискомфорта. Ему нравилось то, чем он занимается, это приносило хорошие деньги, а еще ему нравилось вести скрытую от чужих глаз потайную жизнь. Это разительно отличалось от серых унылых будней первой половины его жизни.

Странное и пугающее место, в котором по случайному стечению обстоятельств оказался Эд, было для мистера Коулмана главным достижением и смыслом всего существования. Только здесь он чувствовал себя по настоящему живым, занимаясь любимым делом. За умеренную плату он мог поменять органы или установить любые имплантанты, как правило, производя все это в обход закона и имея дело с соответствующим контингентом.

Никогда Стефан не спрашивал ничего лишнего у своих клиентов, за что и ценился людьми конфликтовавшими с законом, которые были лишены возможности обращаться к официальным врачам. Он не интересовался причинами, заставившими того или иного человека обратиться к нему, он просто делал свою работу, помогая людям модифицировать их тела. Молчаливость и надежность мистера Коулмана с годами обросла настоящим легендами среди представителей криминального мира, которые занимали очередь чтобы попасть к нему на прием. Держать язык за зубами и не задавать лишних вопросов, было для него проще простого, ведь в прошлой своей жизни, именно за отсутствие этих несложных навыков он лишился руки.

Иногда, как и в случае с Эдом, за его нестандартными услугами в это странное место приходили не только моды и киберы, но даже беглые киборги, скрывающиеся от полиции. По законам, действовавшим во всех крупных городах известного мира, человек, чей организм более чем на половину состоит из «имплантированных элементов», имеет право получить статус киборга. Вместе с новыми документами и новым статусом, ему в области подмышек наносился восьмизначный серийный номер. Киберы, как их обычно называли простые люди в устной речи, составляли до четверти всего населения известного мира. Но были еще и другие «киборги», бывшие люди, чья незавидная участь была решена без их согласия.

- Я у тебя над ухом заметил порт для выхода в сеть, - не оборачиваясь проговорил мистера Коулман, - довольно изящный. Сразу видна заводская работа, давно подобного не встречал, к сожалению. Обычно я работаю с кустарными вариантами, такими как у большинства прихожан нашей церкви.

Он сжал в кулак левую ладонь, бионически пальцы протеза послушно пришли в движение. Стефан задумчиво посмотрел на свою механическую руку и затем повернулся к Эду, чтобы показать ему висящий на шее амулет: серый ромб с косым синим крестом.

- Знаешь, что это?

- Это символ Матери Машин, - Эд тяжело двигал лицевыми мышцами, действие анестезии еще не закончилось.

- Верно, думаю Эльга тебе уже много о нас рассказала. Так вот, в нашей церкви у каждого прихожанина есть по два порта: один легальный, как у всех людей, над ухом, а второй скрытый, для «протосети». В мои обязанности входит следить за тем, чтобы все эти порты были надежно спрятаны от глаз посторонних. Обычно мне приходится их заделывать синтетической кожей. На моей практике даже были случаи, когда несколько раз кто-то из наших прихожан в полицию попадали, так и в участке у них ничего не находили. Так что я горжусь свой работой.

Он еще раз бросил молчаливый взгляд на свою кисть, а потом уверенным шагом направился к нагромождению приборов у дальней стены.

- Следующий клиент у меня только через два часа, поэтому пока у нас есть время. Если позволишь, я бы хотел подключиться к твоему порту и провести полную диагностику.

- Если это необходимо, - безучастно ответил Эд.

- Чтобы тебе совсем не было скучно, я могу что-нибудь рассказать, - обрадовано заметил Стефан, устанавливая складной металлический стул. - Я вообще люблю поговорить, но с моей работой это непозволительная роскошь. Очень приятно, что у меня наконец-то появился слушатель…

Доктор подкатил к своему пациенту крупный металлический ящик, на вращающихся ножках, испещренный рядами кнопок и увенчанный двумя дисплеями. От медицинского прибора тянулся канат плотно скрученных проводов, чьи концы свисали веером. Достав нужный штекер, увенчанный тонкой иглой, врач подключил его к порту над ухом Эдварда. В это же мгновение дисплеи загорелись рядами цифр, прибор издал сдавленный тихий гул.

- Чаще всего ко мне заходят «моды», - не отрываясь от процесса, рассказывал мистер Коулман, - их у нас в церкви абсолютное большинство. Хотя бывает, что за какой-нибудь плевой операцией обращаются даже киберы. Но у них довольно банальные просьбы: замена органов, имплантов или прочей ерунды. Основная моя аудитория, находится в вечном противостоянии с законом. У них самые простые операции: извлечение пуль и зашивание колотых ран. Мне кажется, если переплавить все пули и осколки от гранат, что я вытащил из своих клиентов за годы врачебной практики, можно небольшой отряд полиции перевооружить, - он слегка улыбнулся. - А вот настоящего киборга, да еще и беглого, мне раньше не доводилась проверять.

Он провел несколько коротких манипуляций, с панелью управления диагностическим прибором и изображение на дисплеях сменилось на ряд искривленных диаграмм.

- Ну что же, основные функции организма в норме, биохимия в порядке, все импланты работают без сбоя, не повреждены. Так, - он нажал несколько клавиш, - проверим состояние мозгового процессора.

- Что такое «протосеть»? – неожиданно даже для самого себя спросил Эдвард, вяло шевеля одеревеневшими губами.

- Протосеть... сложно объяснить, - очень осторожно подбирая слова, протянул Стефан, - это как наш собственный мир, внутри обычной сети. Это так сразу и не расскажешь... это видеть надо, почувствовать. Если хочешь, то я могу установить тебе дополнительный порт, как у остальных. Тогда ты сам сможешь в нее выйти и все понять.

- А зачем выходить в эту «протосеть»? Что там такого особенного?

- Поверь мне, там есть, ради чего не только выходить в нее, но и возвращаться снова и снова, - Стефан сдержанно улыбнулся, но тут же постарался перевести тему. – Эльга рассказала мне, как вы познакомились, и что ты ищешь работу. А еще она рассказала, зачем тебе нужны деньги. И сразу хочу тебя предупредить – пересечь северные пустоши очень опасная и глупая затея. Государственный торговый караван для тебя исключен, это риск оказаться схваченным даже не смотря на все мои ухищрения, и поддельные документы тоже не выручат. А пристать к малому каравану контрабандистов, это слишком большой риск. Не знаю, как ты добрался сюда из земель Дома Каина, но поверь мне, пустошь, что начинается за Некрополисом на севере – это действительно страшное место и она намного опаснее всего что ты видел на юге.

- Скажите, мистер Коулман.

- Можно просто Стефан.

- Хорошо, скажите Стефан, зачем вы отговариваете сейчас меня? Вы повторяете те же слова, что много раз говорила мне Эльга.

- Во-первых, - устало вздохнул доктор, - потому что отправиться на север, для тебя сродни самоубийству. Тем более, что ты не найдешь там вожделенного пристанища, там нет ничего, кроме десятка еще более унылых и бедных городов, зараженных рек, медленной смерти от излучения или от рук диких банд мутантов. А во-вторых, я хочу, так же, как и Эльга, чтобы ты остался в этом городе и присоединился к нам.

- Под словами, «присоединиться к нам», вы подразумеваете, церковь Матери машин, верно?

- Да, это так, - врач говорил спокойно, постоянно озираясь на дисплей и проверяя его показатели. – Возможно тебе это покажется странным, но твои проблемы автоматически становятся и нашими. Теперь, когда мы нашли тебя, мы не можем позволить тебе неосмотрительно сгинуть в пустошах, так же, как не можем допустить, чтобы тебя схватила полиция.

- Вы, правда, хотите мне помочь? – к одеревеневшим губам стала возвращаться прежняя живость.

- Абсолютно. Только подобные тебе, в сложной ситуации могут протянуть руку помощи, в этом трижды проклятом и жестоком мире, - он улыбнулся. – Только «машина» сможет помочь другой «машине» бескорыстно, обычные люди на это неспособны. Ну, а ты на данный момент находишься ближе всего к понятию человека-машины, чем любой из прихожан нашей церкви. И мой долг помогать тебе, особенно сейчас.

- Но почему быть человеком - это так плохо? Когда я вчера разговаривал с Эльгой, она постоянно доказывала мне, как ничтожны и слабы люди, как они глупы, черствы и мелочны. Что они должны были сгинуть вместе с прежним миром, и лишь по чистой случайности остались жить. Почему быть человеком плохо?

Доктор, вновь перевел свой усталый взгляд на дисплеи медицинского прибора и тяжело вздохнул. Видимо уже не в первый раз ему приходилось вступать в подобные споры.

- Пойми Эд, ведь дело не в том, хорошо быть человеком или плохо. Важно понимать, что сейчас представляют собой люди. В настоящем времени они уже не похожи на людей древнего мира, сейчас они слабы, тщедушны и сильно запуганы. В конечном итоге, даже сам Бессмертный Пророк учил, что люди должны меняться, так же, как изменился наш несчастный мир. Ну, вот… возьми хотя бы сам Трибунал. Вспомни, что они нам всегда говорили? О Сверхчеловеке, о высшем разуме, о жизни самого Пророка и всех его идеалах развития, построения нового мира. Прошло больше тридцати лет с момента его официальной физической смерти. Разве сейчас кто-то из людей продолжает следовать его идеалам? Кто-то всерьез заботиться о претворении в жизнь его планов по созданию нового мира?

- Вы думаете, что в людях больше не осталось веры в слова Пророка? И все что говорит Трибунал о построении грядущего мира, совсем ничего для них не значат?

- Я думаю, что они просто устали ждать и стали теми, кем были всегда – простыми людьми, слабыми и злыми людьми, - он помолчал немного. - Все прекрасное, что есть в их вере, все к чему их призывают прелаты Трибунал и Пророк, все это будет только однажды, в далеком завтра. Надо терпеть, примирятся с окружающей действительностью и постоянно ждать, что однажды наступит это лучшее завтра, которое все изменит. А до тех пор, люди живут ужасной грязной жизнью, и эта страшная реальность развращает их, откладывая наступление светлого завтра на неопределенный срок. Они понимают это, прекрасно понимают, что их завтра возможно никогда не наступит.

- Но ведь наши предки, прежние поколения, которые пошли за пророком Аэроном, поверили в его слова и начали строить новый мир…

- Они все давно мертвы, - сухо обрубил Стефан. – Все эти люди уже давно мертвы, также, также, уже тридцать лет мертв сам Пророк, от лица которого нами управляет Трибунал, рассказывающий всем сказки про его воскрешение, бессмертие и якобы новое бестелесное существование. С момента когда наши предки пошли за Пророком, прошло уже почти сто лет и все люди которые самоотверженно строили его новый мир уже давно мертвы. Новые поколения, не такие.

- Но, тем не менее, за эту сотню лет отстроились новые города, десятки городов. Вся наша цивилизация поднялась из руин, возродившись после Великого перелома.

- Верно, - согласился Стефан, - но за это возрождение человечество заплатило тысячами жизней. Целые поколения положили себя на алтарь нового мира, который так и не удалось построить, к сожалению. Все современное поколение видит эти бесплодные попытки предков создать лучший мир и видит, что ничего у них не получилось…

- И они устают, - тут же продолжил его мысль Эдвард.- Устают пытаться быть лучше, чем они есть?

- Верно, Эд, теперь ты меня понимаешь. Поэтому прихожане нашей церкви другие, потому что наше счастье уже тут, оно рядом с нами, здесь и сейчас. Практически в каждом городе известного мира, а в столицах Великих домов и подавно, есть свой местный храм - оплот Матери машин. А каждый храм существует за счет наличия в нем «оракула». Именно благодаря ему создается локальная «протосеть», в которую может войти каждый из прихожан, каждый из нас, в том или ином городе. Оракул является чем-то вроде обязательного связующего звена между Матерью Машин и ее детьми. Можно сказать, что он - это ее телесное воплощение среди нас, которое гораздо реальнее мертвого Пророка

Доктор, еще несколько минут назад занимавшейся своей кропотливой и трудоемкой работой, уже давно не обращал внимания на изменения показателей дисплея. Сейчас он говорил воодушевленными словами проповедника, а в его усталых серых глазах показались всполохи жизненной силы и истинной веры.

- Я слышал об этом. Эльга говорила мне что-то про оракула, но я не совсем уверен, что правильно ее понял, - продолжал свои расспросы Эдвард. - Она говорила что-то про «не вернувшихся» и что они в своем сознании становятся частью Матери, а их тела - частью оракулов. Ну и все в таком духе, я много не понял, - он многозначительно развел руками.

- Да, это так, - спокойно ответил Стефан. - Те из нас, кто решают окончательно слиться с Матерью, отдают себя ей полностью. Их человеческая оболочка крайне важна нам, для поддержания материальных воплощений самой Матери Машин. Оракул, это связующее звено, наше главное доказательство присутствия Матери в материальном мире и доказательство ее безграничной силы. Однажды, если ты присоединишься к нам, то сможешь увидеть оракула собственными глазами, - заверил его Стефан, - и если захочешь, то задашь и ему все интересующие тебя вопросы. А пока, нам лучше вернуться к нашим обыденным проблемам…

***

Закончив все намеченные процедуры, Эдвард и Стефан вышли в жилую часть квартиры, а за их спинами еле слышно зашевелилась сокрытая от посторонних глаз дверь. Медленно задвигаясь, она скрыла собой проход в хирургический зал, перерезав поступающий оттуда свет, снова превратившись в непримечательную часть темно-зеленой стены. В жилой комнате было достаточно темно, особенно по сравнению с наполненным холодным белым светом хирургическим залом.

Эльга все это время ждала их, удобно устроившись на широком диване из толстой искусственной кожи, оливкового цвета. Она уже почти задремала, вымотанная предшествующей дневной суматохой. Но даже в таком состоянии, она по-прежнему сжимала в руках длинный ствол оружия, которое наготове всегда лежало под диваном у Артемиуса. Ее тонкие руки обнимали полуметровый «стреломет» - довольно громоздкое, но бесшумное самодельное оружие, часто встречающееся в продаже на черном рынке. Подобного ребенку, который в гостях тут же находит для себя новую игрушку, Эльга вооружалась этим устройством каждый раз, как попадала в квартиру к мистеру Коулману. Так она чувствовала себя защищенной, особенно в компании довольно неприятных клиентов ее старого друга.

Почувствовав движение, девушка встрепенулась, рефлекторно обхватив рукоятку оружия. Но вглядевшись в лица своих знакомых, тут же со вздохом отложила «стреломет» в сторону и вновь откинулась на спинку дивана, удобнее устраиваясь на нем с ногами. Эдвард сел возле нее.

- Я бы с удовольствием побыл с вами, мои друзья, но через час у меня назначена новая операция. А мои клиенты очень ценят конфиденциальность. Так что вас двоих, они явно видеть не захотят, - устало отметил доктор.

- Да, конечно, мы сейчас пойдем, - еле живым голосом пробубнила сонная Эльга, - мне только нужно еще несколько минут.

Переведя взгляд с ее заспанного лица на киборга, Стефан недолго постоял, рассматривая результат своих трудов и тут же отправился к кухонному столу.

- Я могу пока предложить вам кофе, это поможет взбодриться.

- Да, думаю это хорошая идея, - живо отреагировал Эдвард. Он отправился вслед за доктором, краем глаза продолжая наблюдать за дремавшей Эльгой. Но не успел Артемиус даже потянуться за чашкой для кофе, как раздался настойчивый звонок в дверь.

В туже секунду, сонный полумрак, царивший в квартире мистера Коулмана, развеялся подобно сигаретному дыму. Свет оставался все таким же приглушенным, однако внутренняя атмосфера пришла в движение. Эльга вновь подскочила на диване, схватив «стреломет» обеими руками и направив его тонкий длинный ствол на входную дверь. Доктор, всего в несколько прыжков стремительно оказался у старого комода шириной в половину стены и вытащил из его утробы компактный хромированный пистолет. Взведя его отработанным движением за доли секунды, он тихими шагами отступил к дивану, на котором заняла оборонительную позицию Эльга.

Импланты, усиливавшие естественную реакцию и рефлексы Эдварда, позволили ему также стремительно вооружиться двумя крупными столовыми ножами, один из которых он приготовил к броску, нацелившись на дверь. Его биомеханические глаза позволяли точно определять расстояние до предметов, таким образом, вероятность попадания брошенным ножом он оценил, как приближенную к максимальной.

- Твои клиенты? - с надеждой в голосе прошептала Эльга.

- Нет, - в полголоса ответил Стефан, - слишком рано. Видимо вас выследили.

В дверь снова позвонили. Ступаю на полусогнутых, стараясь не шуметь, он подошел к дверной панели и медленным неуверенным движением нажал на кнопку динамика. В маленьком экране отобразился центральный коридор многоквартирного подъезда. Перед дверью нервно переминались двое крепких мужчин, одетых в черные одежды, напоминавшие униформу и коротко стриженных. Еще один, тучный здоровяк, сидел позади них на полу, обхватив живот руками.

- Какого… Логан, - все еще шепотом, но с явным раздражением проговорил в динамик хозяин квартиры. – Я же говорил тебе не являться без звонка! Что, черт возьми, ты творишь?

Один из стоящих за дверью также прильнул к динамику, со своей стороны.

- Дело срочное, - в полголоса проговорил он, - Билли ранен! Нам нужна твоя помощь, Док.

- Зачем ты его сюда притащил? За вами наверняка полиция.

- Док, мать твою, открой. Мне на весь дом тут орать?

Выругавшись себе под нос, Стефан нажал на соседнюю кнопку и входная дверь бесшумно отварилась. В квартиру ввалилось двое громил, державшие под руки третьего, чей живот был в крови. Раненый еле придвигал ногами и был близок к потере сознания, его огромная бритая голова болталась на крепкой шее, постоянно заваливаясь на бок. Громилы бросили раненного на кресле неподалеку от входа. Дверь, вернулась в прежнее состояние.

Только в это мгновение Эльга опустила свое оружие и, слегка искривившись в лице, откинулась на спинку дивана. Ей явно хотелось спать. Было уже далеко за полночь.

Самое сильное впечатление происходящее действие производило только на Эдварда, остальных оно казалось, совершенно не удивляло. Эльга начала понемногу прикрывать глаза, хотя и продолжала пересиливать сон, чтобы наблюдать за полуночными гостями. Стефан, вяло подергивая пистолетом в руке, чей ствол безучастно смотрел в пол, пытался разобраться в сложившейся ситуации. Он явно был хорошо знаком с ворвавшимися к нему громилами и уже потерял всякую надежду выпроводить их обратно.

- Тащите его в операционную, он мне сейчас всю мебель кровью запачкает, - слишком буднично для подобного случая, сказал мистер Коулман.

Тот, кого он назвал Логан, послушно подхватил своего раненного напарника под руку и сдернул его с кресла, попутно бросив на пол короткоствольный автомат, с такой небрежностью, как будто это была старая швабра для мытья пола. Второй громила также вцепился в раненного приятеля. На пол звонко брякнулся еще один автомат, одновременно с открытием потайной двери. Полумрак жилой комнаты нарушился яркой полоской белого света из операционной. Протаскивая своего раненого друга мимо громоздкого дивана, занимавшего половину центрального пространство, Логан бросил скользящий взгляд на задремавшую девушку.

- А ты какого черта здесь делаешь? – на ходу спросил Логан. И не дожидаясь ответа, продолжил волочь свою тяжелую ношу в светящуюся комнату.

- Тебя забыла спросить, - вдогонку крикнула ему Эльга, приоткрывшая на несколько секунд глаза.

Пока врач и нежданные гости скрылись в операционной, Эд наконец отошел от легкой оторопи и отложив кухонные ножи на стол, направился к дивану. Он мельком осмотрел валяющиеся на полу автоматы и, наклонившись к дремлющей Эльге спросил шепотом:

- Ты знаешь этого типа?

- Да, - не открывая глаз сонно произнесла девушка, - к сожалению слишком хорошо.

- Это твой бывший бой-френд? – поинтересовался Эд, почувствовавший прилив странной колющей эмоции, ранее им не испытываемой, но так и не дождался ответа.

Логан и второй громила вышли из операционной, дверь в которую чуть слышно закрылась. Безымянный здоровяк почти бегом подбежал к запачканному кровью креслу и обессилено рухнул в него, растекаясь в умиротворенной улыбке. Логан встал напротив Эда, буквально пожирая его своими черными и злыми глазами.

- Это кто такой? Твой очередной приятель? Эльга, ты всех этих долбанных модов таскаешь сюда? – начал с серии вопросов Логан.

- Твое какое дело, - приоткрыв глаза, ответила Эльга. – Ты сам, о чем думал, когда сюда приволок своего дружка? Весь этаж наверное кровью залили. Сейчас здесь половина городской полиции будет.

- Закрой свой рот, - крикнул Логан. – Билли нужна помощь, эти черти нас сильно потрепали. Они завалили Штыря, и чуть мне голову не снесли.

Вскипев, он резко нагнулся и подхватил свой валявшийся на полу автомат. Немного задержав взгляд на рукоятке, он нервно принялся им размахивать. Не обращая внимания на всех присутствующих, Логан стал говорить сам с собой:

- Ничего, я им устрою. Совсем охренели, много о себе возомнили, думают мы им не отомстим, думают, что напугали нас. Долбанные залетные… думают, что могут хозяйничать в нашем городе.

Эд не на шутку напрягся. Логан явно терял над собой контроль от злости, да к тому же постоянно размахивал оружием. Не обращая на это внимание, совершенно спокойным тоном Эльга начала знакомить присутствующих, сопровождая свою речь вялым движением руки.

- Эдвард, познакомься – этого психованного маньяка зовут Логан, он мой брат. Логан, хватит беситься, познакомься – это Эдвард, киборг о котором я тебе говорила.

Логан тут же замолчал и, резко провернувшись на каблуках, врезался своим бешеным взглядом в лицо Эда. Его зрачки нервно задергались.

- Я думал это один из твоих приятелей «электронщиков», но нет, ты целую жестянку сюда притащила, - злобно ухмыляясь проговорил он. – Где ты их всех только находишь?

И тут же, не дожидаясь ответа, Логан продолжил свой монолог усиленно жестикулирую рукой, сжимающей автомат.

- Моя сестра повернута на «электронщиках», с детства мечтала себе импланты вставлять. А я не такой, нет, я совершенно чистый, человек на все сто процентов, - он провел рукой по бритому затылку. – Я даже не стал себе этот тупой порт в череп вставлять, я совершенно не такой как вы.

В этот момент часть стены позади Логана слегка подалась вперед и бесшумно отъехала в сторону. Широкий луч белого света пролился на лица всех присутствующих в комнате. К ним вышел доктор, с хмурым лицом и усталыми затуманенными глазами:

- Он мертв, слишком большая потеря крови, - холодно отчеканил он.

- Какого черта, док, неужели ты не мог что-то сделать, - тут же взорвался Логан.

- Разумеется, не мог, у него в животе шесть пуль. Вообще удивительно, что он оставался жив, пока вы везли его ко мне.

- Гады, они мне за это ответят. Вставай Крюк, нам срочно надо ехать.

Логан пнул в ногу сидевшего в кресле громилу, тот никак на это не отреагировал. Он лишь немного поерзал на сиденье и достал из внутреннего кармана куртки небольшую стеклянную ампулу.

- Погоди Страйк, мне надо шырнуться, такой я никуда не поеду, - спокойным ровным тоном ответил Крюк.

- Какого хрена ты делаешь? Нам работать надо, ты стрелять теперь не сможешь.

- Смогу, - также спокойно ответил громила, раскрывая ампулу и выливая ее содержимое себе в рот, - с этим я еще лучше стрелять буду. Может лучше боссу скажем, нам реально нужна подмога. Мы вдвоем с ними вряд ли справимся, их больше, и к тому же их еще надо найти.

- Хрена-с два, сами поедим разбираться. Эти гады завалили Штыря и Билли, мы должны им немедленно ответить. Иначе каждая шпана в трущобах будет думать, что на нас можно безнаказанно наехать. А это значит, что они потеряют страх, это значит, что они смогут нападать на нас когда вздумается и убивать кого вздумается. Мы должны отомстить! И не завтра, не через два дня, когда соберем целую армию, а сегодня, прямо сейчас! Прежде чем взойдет солнце, мы, мать твою, перебьем их всех, иначе завтра уже все трущобы будут знать, что мы проглотили смерть наших людей и нас незачем бояться. Так что поднимай свой жирный зад немедленно.

В этот момент Логан бросил свой озлобленный взгляд на Эдварда.

- Стой, это ведь про него ты мне рассказывала пару дней назад?

Эльга молча кивнула, даже не смотря на брата, еле удерживая равновесие головы и снова пытаяь погрузится в сон.

- Ты, жестянка, - Логан ткнул дулом автомата в грудь Эда, - она говорила, что тебе нужна работа и деньги. Это так?

- Это так, - хотел было возразить Эдвард, - я говорил Эльге, что на много готов пойти ради денег, но…

- Нет, парень, - резко оборвал его Лонан, растекаясь в злобной ухмылке, - со мной придется быть готовым пойти на все и идти придется до конца. Я никогда в жизни не обратился бы за помощью к жестянке вроде тебя, но сегодня особый случай. Если ты поможешь нам разобраться с одними ублюдками, обещаю, я замолвлю за тебя слово перед своим боссом.

В этот момент, Логан оттянул воротник куртки, обнажив небольшую татуировку на левой стороне шеи. Эд сумел разглядеть анаграмму из двух скрещенных букв «L» и «A» на его коже.

- Знаешь на кого я работаю, жестянка? Мы самая крутая банда в этом городе, круче нас нет никого. Если ты нам поможешь, то считай уже завтра, все у тебя будет схвачено. Ты драться и стрелять умеешь?

- Мне раньше не доводилось, - Эд старался говорить уверенно, улавливая взглядом каждое движение руки вооруженного безумца, - но мои физические данные и реакция превосходят средние человеческие показатели на шестьдесят восемь процентов.

- Не хрена себе, - вновь усмехнулся Логан, - да это говорящий калькулятор. Ты где его нашла, сестричка, на распродаже старой техники? Ладно, а водить машину умеешь?

Внезапно в разговор вклинилась проснувшаяся Эльга:

- Эд, ты не обязан сейчас с ними ехать. Это может все очень плохо кончится, - в ее голосе прочиталась нота тревоги, которую тут же уловил Эдвард.

- Какого черта, - крикнул Логан, - ты сама просила дать ему работу. Вот, это она. Мне за такую работу платят, причем очень хорошие деньги. Решайся жестянка, ты с нами?

- Не беспокойся, Эль, все будет хорошо, - по-прежнему уверенным и спокойным тоном произнес Эдвард. - Да, я с вами, и я способен управлять практически любым видом транспорта, если он оснащен нейроинтерфейсом. Через него я также смогу подключиться к картам и ориентироваться в любой местности.

- Отлично. В нашей машине есть такой? – Логан повернулся к сидевшему в кресле подельнику.

- Да, в водительском сиденье, - здоровяк явно ожил после принятой дозы. Он больше не выглядел усталым и начал покряхтывая поднимать с пола свой автомат.

- Заметано, ты будешь за рулем. Всю работу делаю я и Крюк, ты в тачке. Но если начнется жара, ты должен будешь унести наши задницы в самые глухие районы, хоть на край Ядовитого моря. Понял? – Он повернулся к здоровяку, - Дай ему автомат Билли. Он все еще у тебя?

- Нет, мы его бросили на той улице, когда Билли ранило.

- А в багажнике что-нибудь есть? Надо выдать оружие жестянке, на всякий случай, вдруг ему придется нас прикрывать.

- Ну… пара стволов найдется.

***

Они ехали уже больше часа по ночным улицам, среди унылого пейзажа городских трущоб, периодически разбавляемого редкой неоновой рекламой. Эти грязные и полуразрушенные районы, в которых, тем не менее, кипела жизнь, занимали больше половины всего города. В официальных сводках новостей и докладах городских властей эту территорию обычно называли «красным сектором», растянувшимся в многокилометровую линию грязных кварталов и разваленных домов вдоль всего побережья Ядовитого моря.

Красный сектор был похож на самостоятельный город внутри Свободного города, практически не посещаемый полицией и муниципальными службами. Условная линия, разделявшая два мира социального расслоения, проходила по нескольким кривым улицам, на перекрестках которых были установлены стационарные полицейские посты. Подобно бастионам на крепостной стене, эти маленькие оплоты правопорядка должны били сдерживать выход обитателей трущоб в более цивилизованные районы, которые все называли «желтыми секторами». Однако их окраины, соседствовавшие с трущобами, все равно считались опасными, из-за чего стоимость жилья в приграничных районах значительно падала. Это позволяла заселять дешевые квартиры мелким торговцам и лавочникам из неблагополучных районов, зажиточным сословием среди дна социальной пирамиды. Со временем они приносили с собой старые связи и образы иной жизни, перемешиваясь с другими обитателями пограничья. И так, год за годом, вопреки всем действиям властей, красный сектор продолжал расти, постепенно наползая на соседние районы, поглощая и ассимилируя их. Городской патрициат ничего, в сущности, не мог противопоставить этому процессу, кроме ежегодного бессмысленного переноса полицейских блокпостов дальше к центру.

Всю дорогу, разглядывая запруженные людьми грязные улицы, Эд думал о правильности своего поступка. «Неужели он так сильно нуждается в средствах, что готов рискнуть ради денег собственной жизнью?» Ответ, совершенно не оптимистичный, напрашивался сам собой. Да, именно до такого состояния он сейчас дошел, что уже нечего терять, кроме собственной, не самой дорогой жизни.

Среди прочих размышлений, Эд постоянно вспоминал начало своего побега. Как первые несколько дней, еще там, в далеком городе-государстве на юге, он часами блуждал по таким же мрачным и унылым задворкам. «Как же, черт возьми, похожи все города в известном мире». В те первые дни своего побега он неоднократно задумывал ограбить кого-нибудь. Но каждый раз его попытки преступить закон ни к чему не приводили. Либо не выдавался подходящий момент для ограбления, либо он просто одумывался в последнюю секунду, либо, как он сам потом много раз признавался себе, у него попросту не хватало смелости напасть на человека. А сейчас он, практически не задумываясь, ввязался в безумное и опасное преступление, которое в итоге могло стоить ему жизни.

Так или иначе, но теперь ему уже нечего было терять. Плохо заметный шрам на лице, который всего за пару часов из свежего шва превратился в тонкую полоску белесой кожи, благодаря стимуляторам, навсегда поставил Эда по другую сторону закона. Коулман был прав, бежать на север было глупо, пустынные земли он не сможет самостоятельно пересечь. А пристать к торговому каравану – верный риск попасться в лапы полиции. Единственное место где его точно не найдут, это трущобы Свободного города. Поэтому пойти на службу к одной из местных банд, будет для него логическим продолжением столь круто изменившейся судьбы. К тому же, была еще одна причина, довольно весомая, о которой Эд не всегда говорил даже сам себе. Этой причиной была хрупкая девушка, с татуировкой бабочки на плече, однажды случайно встреченная им. Он точно не хотел покидать ее, хотел остаться там, где она всегда будет рядом с ним.

Его внутренние размышления грубо прервала жестокая реальность. Они выехали на хорошо освещенную улицу, вдоль которой было припарковано несколько старых машин. В середине улицы располагалась довольно крупная для подобного района закусочная. Это заведение представляло собой широкую овальную стойку, несколько метров в диаметре, по кромке которой располагались вмонтированные в землю стулья для посетителей. Персонал и вся кухонная техника находились внутри этого огромного овала. Для защиты от непогоды, больше моральной, чем практической, эта забегаловка была накрыта жестяной крышей, едва закрывающей посетителей, покрытой разноцветными фонарями и неоновыми вывесками. На фоне унылой серости однообразных зданий в округе, эта закусочная выглядела по-настоящему празднично. Вокруг нее кипела жизнь, сидело больше десятка посетителей старавшихся перекричать друг друга. От нее доносились ругань, смех и резкий запах дешевой горячей еды. Некоторые из посетителей относили небольшие контейнеры с закусками в припаркованные по соседству машины.

- Стоп, - неожиданно скомандовал Логан, - аккуратно припаркуйся здесь.

Эд сбросил скорость и плавно отвел машину в сторону, спрятав ее за припаркованным у обочины серым фургоном.

- Похоже, нашли, - перегнувшись через руль, что есть силы, Логан стал разглядывать припаркованные у кафе автомобили. – Это точно их машина, тех ублюдков, даже следы от наших пуль на левом крыле видны. Это они.

- Здесь только одна машина, - Крюк также разглядывал цель со своего заднего сиденья, - а их было не меньше десятка. Где остальные?

- Да какая разница, - Логан схватил лежащий на коленях автомат. – Это их машина, их территория и их забегаловка. Они убили у нас двоих человек, значит, мы должны завалить не меньше четверых. Главное стреляй по всем, нужно шуму много наделать. Гранату взял?

- Может, подождем пока машина поедет, проследим за ними?

- Когда поедут, будет уже поздно, надо атаковать сейчас.

Логан рассовал по карманам две запасные обоймы и проверил наличие патронов в пристегнутом магазине. Затем он резко повернулся к Эдварду:

- Слушай внимательно, жестянка. Мы выходим и начинаем работать по этим ублюдкам. Ты, выезжаешь на прямую дорогу и мотор не глушишь. Если начнется реальный замес, подхватываешь нас и на всей скорости гонишь до конца улицы. Понял?

Эд утвердительно кивнул. Он на всякий случай проверил надежность крепления штекера нейроинтерфейса, подключенного к его мозговому порту и бросил взгляд на приборную панель.

Двери машины хлопнули, запустив немного уличного ветра. Дождя снаружи не было, но в воздухе висел запах сырости и тяжелый вкус холодной ночной влаги вперемешку с запахом жареного мяса.

Логан уверенной походкой пошел по центральной части улицы, Крюк же, напротив, крадучись и слегка пригнув колени, обошел стоявший впереди фургон по тротуар. Они прошли не больше десяти шагов, когда от закусочной отошел массивный здоровяк, несший в руках две большие миски с едой. Слегка прихрамывая, он подошел к припаркованной напротив машине и, поставив тарелки на крышу, потянулся к дверной ручке. В ту же секунду Логан вскинул свой автомат, и раздалась короткая очередь. Здоровяк скорчился от боли и повалился на грязный асфальт. Логан трусцой бросился к машине, на ходу выпустив еще одну короткую очередь в сторону других посетителей кафе. Крики людей наполнили ночную улицу, но тут же утонули в гулком стрекотании второго автомата.

Эд вывернул руль и медленно выехал на середину улицы. Через лобовое стекло машины он видел, как в разные стороны разбегались случайные прохожие, посетители и персонал закусочной. Никто не рискнул оказывать сопротивления, лишь один из убегавших, на ходу выхватил пистолет и, не оборачиваясь, наугад выстрелил в пустоту ночного квартала, ставшего местом кровавого преступления. Логан с напарником этого даже не заметили. Они обшаривали дулами автоматов пять трупов, лежавших на земле. Не дожидаясь сигнала, Эд увеличил скорость и подъехал вплотную к соучастникам этой жуткой расправы, успев на ходу удаленно открыть задние двери. Перед тем как сесть в машину, Крюк на всякий случай бросил гранату за стойку бара. Автомобиль рванул с места и уже через несколько секунд за их спинами раздался глухой и коротки взрыв.

- Хорошо сработано, - сдержанно похвалил Логан, - они теперь запомнят нас надолго. К рассвету весь сектор будет знать о том, что с нами нельзя связываться. Да, и ты жестянка… как тебя, Эдвард, верно? Ты молодец, не струсил. Через пару дней я познакомлю тебя с нашим боссом.

Логан достал из внутреннего кармана небольшой сверток мятых купюр и бросил их на переднее сиденье рядом с Эдом:

- Здесь двести крон, конечно немного, но будем считать это задатком, платой за твои ночные сверхурочные.

Он усмехнулся собственно шутке и тут же откинулся на сиденье, устало закатив глаза. Эд, напротив, сосредоточенно следил за дорогой, еще до конца, не осознав всего произошедшего и стараясь не думать слишком много о своем ближайшем будущем.

- Впереди перекресток, куда на нем? – спросил он.

- Направо, - не открывая глаз, отозвался Логан, - проедешь еще пару кварталов, до упора, во дворах найдешь тихое место, нужно будет избавиться от машины. Крюк, у тебя остались гранаты?

Громила, всю дорогу безучастно смотрящий в окно, молчаливо кивнул.

- Ты хочешь взорвать машину среди жилых кварталов, ночью? – с искренним удивлением переспросил Эд.

- Да не переживай ты, она же угнанная, - усмехнувшись и не открывая глаз ответил Логан.

***

Киборгами, лишенными личности и прежней памяти, а зачастую и возможности самостоятельно мыслить, обычно становились либо многочисленные преступники по решению суда, либо их создавали из брошенных детей, от которых отказались родители, как правило, больных с рождения. Каждая новая здоровая жизнь в известном мире была крайне ценна. Однако любой из новорожденных, имеющий смертельные заболевания или врожденные уродства не совместимые с полноценной жизнью, немедленно отправлялся на «переработку». Зачастую больных новорожденных отправляли на получение «вторсырья» из их недоразвитых тел, так как его требовалось гораздо больше, чем новых киборгов. Но некоторые больные с рождения младенцы, к которым в свое время относился и Эд, в процессе селекции попадали в руки Гильдии Евгеники.

Пройдя двухлетний курс процедуры взросления в «геранто-камере», полугодовалого младенца доводили до состояния двадцатилетней особи человеческого вида. Пол, уровень внутренней свободы и мышления, а также будущая специальность «киборга» определялась по статистическим схемам, недоступным для понимания простых смертных.

В зависимости от будущего предназначения той или иной особи менялся и набор вживляемых имплантантов, а также их количество. Серийный номер таким киборгам было решено наносить на лицо, для облегчения узнаваемости на улице.

Эдвард не имели фамилии, ее заменял восьмизначный код. Те люди, которых он называл много лет хозяевами, обычно обращались к нему по имени, или приставляли еще две последние цифры из его кода: «три-ноль». Так они могли отделить его от остальных, ведь имя «Эдвард» было дано всей партии киборгов-ассистентов, созданных в год его рождения. Эда вырастили и перекроили из брошенного родителями больного младенца с врожденным дефектом ног. Ученые из гильдии дали ему новое сильное и красивое тело, крепкое здоровье, исправили врожденный дефект, заменили часть суставов, спинной мозг и почти весь позвоночник. Но взамен они навсегда поставили на нем клеймо «живого товара». Определенную степень свободы мысли ему оставили, хотя в мозг были заранее вживлены необходимые блокираторы. Первыми хозяевами Эда, стали представители одного из многочисленных департаментов, внутри гигантской бюрократической машины Великого дома Каина, управляющего десятками городов-государств в южных землях известного мира.

Эта работа был вполне сносной, и в чем-то даже интересной: Эд много путешествовал, сопровождая своих хозяев в рабочих поездках по городам и поселениям. Он смог изучить жизнь людей и неплохо расширил свой кругозор. Ему удалось узнать о существовании крупных поселений, раскинутых большой паутиной вокруг столицы Великого Дома, бывшего сотню лет назад крупным кланом людей, переживших Великий перелом. Вокруг этого многомиллионного города-государства, обнесенного высокой оборонительной стеной, располагались другие города, значительно меньшего размера и с малым населением, которые выполняли строго отведенные функции. Так жители «энерго-городов» осуществляли работу только одной крупной станции, обеспечивающей электричеством весь район и являвшейся главным центром, и смыслом существования всего поселения. Производством продуктов питания, которые в большинстве своем шли на обеспечение жизни столицы занимались «агро-города», а все наиболее массовые и сложные товары производились «промышленных городах», в которые поставлялось сырье с сотен многочисленных шахт и карьеров. Эд побывал почти в каждом их подобных поселений и убедился, что жизнь в них, почти одинаково беспросветна и совсем не похожа на «лучший новый мир», который обещал людям построить Бессмертный Пророк.

Однако именно благодаря этой пятилетней работе Эдвард сумел приобрести довольно внушительный запас информации о регионе, в котором он жил, и о людях, которые его окружали. Впоследствии накопленный багаж знаний помог ему при побеге. Так как после выработки гарантийного срока его передали в частные руки, значительно ослабив контроль над ним.

Состоятельная пожилая пара, у которых он жил на протяжении еще двух лет, была связана родственными узами с одним из его бывших хозяев. Полностью управляя всем ходом жизни их небольшого имения и выполняя любые требования новых хозяев, Эд внезапно пришел к мысли, что подобная жизнь его не устраивает. Оставленная по решению ученых из Гильдии Евгеники свободная воля, не слишком подавленная встроенными имплантами, в конечном итоге сыграла против его создателей и хозяев злую шутку.

Убивать стариков Эд конечно не стал, в конце концов, они не представляли для него серьезного препятствия при побеге. Зная их ритм жизни и ежедневно повторяющийся распорядок дел, он легко организовал свое исчезновение и однажды ночью оказался вначале за пределами хозяйского дома, а уже несколько дней спустя в автопоезде, среди десятков других беженцев, пересекавших северные границы земель Дома Каина.

Раньше, когда у него выдавалось свободное время, Эд постоянно любил читать статьи в Сети, посвященный проявлению чувств у людей. Вопреки мнению окружающих, он не хотел осознавать себя биомашиной, тем более что и в отличие от многих других киборгов, он обладал этим самым сознанием. Из чего он полагал, что, так же, как и прочие люди может быть наделен чувствами и эмоциями. Первым человеческим чувством, что он испытал, оказавшись один и без хозяев, за пределами их жилища – было спокойствие. Он наконец-то оказался один, без оглядки на мнение или желания своих хозяев, он наконец-то был предоставлен сам себе. Страх за свою жизнь и ощущение полной неизвестности пришли уже потом. Хотя и их, Эд записал в человеческие чувства, полученные им в его новой жизни. А затем появилось еще одно, возможно главное чувство, которое двигало всеми его поступками: это было нежелание жить так, как прежде.

Результатом его спланированного побега, длившегося больше недели, стало прибытие в Свободный город, независимый анклав на севере, не подчиняющийся ни одному из трех Великих домов, сформировавших больше тридцати лет назад единый орган власти над всем известным миром, названный Трибуналом.

Однако деньги, украденные им у прежних хозяев, подошли к концу быстрее, чем ожидалось, и Эд закономерно оказался в трущобах, найдя себе пристанище в подвале заброшенного и полуразрушенного дома. Выбираться из своего нового жилища, он мог только по ночам, отправляясь на поиски пропитания и постоянно подвергаясь риску быть обнаруженным и пойманным. Он постоянно думал о том, как ему получить деньги, чтобы наконец-то избавиться от своего рабского клейма, которое первые дни ему приходилось гримировать. А оказавшись на самом дне общества, Эд был вынужден разбить себе бровь над правым глазом и проступившей кровью замазать свою восьмизначную татуировку. Запекшаяся короста в полщеки неплохо закрывала эту рабскую отметину, что позволило ему бродить еще несколько вечеров подряд, но это было лишь временным решением. Еще ему нужно было получить новые документы, ведь прежний поддельный паспорт, по которому он попал в Свободный город, уже вряд ли сгодится. На все эти вещи, которые позволят ему покинуть город и перебраться еще дальше на север, нужны были деньги – самая проста и самая недоступная вещь в жизни людей.

Где-то в недрах Сети, еще много лет назад, он прочитал, что жизнью людей зачастую управляет некая «судьба», но он никогда не думал, что это распространятся также на киборгов. Его судьбой стала встреча на улице с одинокой незнакомкой. Хрупкая девушка с копной фиолетовых волос, блуждающая ночью по мокрым от дождя улицам красного сектора, была проституткой. Ее жизнь была столь же опостылевшей и скучной, как и прежняя жизнь Эварда, от которой он пытался бежать. Наверное, судьбой стало и то, что из всех обитателей трущоб только это создание обратило на него внимание, не испугалось его и не прошло мимо. Ее звали Эльга, и она считала себя «модом». Так в известном мире называли людей, имевших в своем теле немногочисленные имплантанты, обычно заменявшие от десяти до тридцати процентов всего организма.

С того момента прошло уже несколько дней и каждый раз смотря на ее лицо, Эд вспоминал тот самый первый момент, когда он совершенно случайно встретил это создание. В промозглый и холодный вечер, на какой-то грязной и пустой улице, где редкие прохожие, закутавшись поглубже в воротник старались пробежать мимо него и не встретиться взглядом. Но только она не отвела своих синих глаз и долго провожала его взглядом, дотошно изучая лицо с огромным кровяным шрамом на щеке. Она улыбнулась ему, первый человек за всю жизнь, кто встретил его улыбкой. Да, главное, что он запомнил в ней — это улыбка. То, как она посмотрела на него, и сразу же узнав в нем «не человека» она улыбнулась, обнажив стройный ряд белоснежных и острых зубов. Подойдя к ней поближе, Эд разглядел сквозь прозрачную куртку татуировку у нее на плече: крохотный бледно-розовый силуэт бабочки. Этот рисунок ярко выделился на фоне всего мрачного и серого вечера и навсегда запечатлелся в его памяти. Еще несколько лет назад, Эдвард вычитал где-то в сети, что много столетий назад, еще до великого перелома, на земле жили такие насекомые. Их яркий окрас, необычная внешность и хрупкость этих существ, произвела на него тогда сильное впечатление. Эти необычные, но вместе с тем прекрасные создания, казались ему подходящей ассоциацией, с которой он уже много дней сравнивал в своем сознании Эльгу. Удивительным воплощением хрупкой и ранимой красоты, подобно вымершим насекомым, предстала она в его мыслях. Он смотрел в ее искрящиеся глаза и мысленно называл ее ласково «бабочкой», испытывая при этом необъяснимое глубинное чувство, где-то на уровне подсознания и еле ощутимых мельчайших всполохов электрических потоков в своем наполовину искусственном теле. Эд не знал, что это за новые и необъяснимые чувства, которое внешний облик Эльги вызывал у него. Но киборг прекрасно понимал, что и это новоприобретенное чувство он может смело зачислить в ряд «человеческих».

Они находились в хорошо освещенной комнате, в полуподвальном помещении какого-то промышленного здания, затерянного среди бескрайних и перенаселенных трущоб красного сектора.

Комната была прямоугольной формы с высокими потолками и выглядела по-настоящему огромной. Вдоль стен тянулись ряды одинаковый кресел, над которыми располагались небольшие дисплеи, а весь потолок был усеян черной паутиной из проводов, разраставшейся по всему залу и соединяющую все приборы в цикличную и непрерывно работающую систему. Провода росли из большого отверстия на потолке, плохо скрытого от посторонних глаз большим медным ромбом, эмблемой церкви. На нескольких креслах вдоль стены лежали люди, одетые в длиннополые серые одежды. Казалось, что они спали, но тела их при этом совершенно не двигались и не издавали ни единого звука, застыв на своих сиденьях подобно мертвым изваяниям. Над каждым из спавших горел дисплей, по которому в хаотическом порядке, сменяя друг друга всплывали и тут же гасли абстрактные фигуры и образы.

В это момент в комнату вошла высокая худощавая женщина с пустыми и грустными глазами. На вид ей было около сорока лет. Ее возраст выдавало мертвенно-бледное лицо с тонкими рядами морщин, опоясывающих усталые глаза, и откровенно старческими были ее костлявые высохшие руки, вяло болтавшиеся на хрупких плечах.

Она не обращала никакого внимания на присутствующих и ее пустые зрачки не двигаясь смотрели только перед собой. Молча, и с явной усталостью в каждом движении, женщина прошла вдоль стройного ряда одинаковых кресел и уселась на самом крайнем из них. Затем она устало откинулась на широкой кожаной спинке и, вытащив из-под сиденья длинный провод, принялась аккуратно вводить стержень адаптера в свой тайный сетевой порт, согнув предварительно левую руку в локте. Длинная игла, которой заканчивался провод, медленно проскользнула глубоко в вену. Легкая боль и вздувшаяся от иглы кожа на руке заставили ее на мгновения дернуться и закрыть глаза. Но уже через несколько секунд женщина расслабленно опрокинула голову на спинку кресла. По ее лицу проскочила легкая улыбка. Черный прямоугольник экрана, висевший над сиденьем, внезапно заработал, моргнул голубоватой сеткой и тут же вывел разноцветную переливающуюся картинку, наполненную самыми причудливыми силуэтами.

- Это Анджела, она одна из самых старых прихожанок в нашей церкви. То, что ты сейчас видишь на экране - это ее мысли, ее чувства и переживания... в иносказательном виде, разумеется, - тут же пояснил происходящее Стефан. - Чем ярче свечение и больше размытых символов, тем глубже она погружается в недра протосети. Ты видишь, что она улыбается? Сейчас она счастлива. Мысленно она может слиться с Матерью Машин, и это заставляет ее улыбаться. Каждый раз, отправляясь туда, она становится по-настоящему счастливой. Анджела уже много раз погружалась в протосеть, и всегда могла вернуться оттуда. Хотя некоторые молодые прихожанки зачастую так там и оставались. Но сколько лет я знаю ее, она всегда возвращалась назад, в наш мир.

- Возможно, ей есть ради кого возвращаться в мир людей, – тут же предположил Эдвард. – Вы не спрашивали ее об этом?

- Она почти ни с кем не разговаривает даже в нашей церкви. А среди обычных людей, на верху, - она пространно ткнул пальцем в потолок, угодив в один из узлов переплетенных проводов, - она ведет еще более замкнутый и закрытый образ жизни. Я даже не знаю, если честно, чем она зарабатывает на жизнь и где именно живет. Но она здесь уже очень давно, стала прихожанкой за несколько лет еще до моего прихода сюда, поэтому ее никогда не трогают и не пристают к ней с расспросами.

- А вы, Стефан, давно уже входите в эту церковь?

- Уже двенадцать лет, если я ничего не путаю, - почти не задумываясь, ответил он. – Меня сюда привел случай, - Коулман поднял свою левую руку и попробовал поиграть бионическими пальцами. Протез хорошо его слушался, но за годы работы шарниры в суставах явно поизносились и теперь фаланги сгибались не так быстро, как если бы он повторил это здорово рукой.

- Вы сожалеете о потери руки?

- Нет, что ты, если бы не эта глупая потеря одной конечности я не открыл бы для себя путь Матери Машин и не нашел бы свое истинное призвание в жизни. Потеряв малое, я обрел гораздо больше, - он еще раз внимательно посмотрел на свою руку.

- А что означает этот символ? – стараясь перевести тему, спросил Эд. Он указал рукой на большой серый ромб с синим крестом, закрывающий центр потолка, из которого корнями разрастались огромные скопления проводов.

- Это очень старый символ, такой же старый, как и сама церковь, - Стефан говорил задумчиво и медленно подбирая, было очевидно, что его сознание принадлежало совсем другим мыслям. – Синий крест олицетворяет человека, или человечество в целом, а серый ромб – сама Мать Машин. При подключении к протосети, первое, что видит каждый из нас, это луч света, который быстро преобразуется в геометрическую фигуру, чаще всего в виде ромба.

- Много прихожан в вашей церкви?

- Для того огромного поселения как Свободный город, совсем мало, на мой взгляд. Проблема в том, что многие жители, например, как брат Эльги, не стремятся становиться модами. Большинство горожан либо слишком бедны, чтобы устанавливать имплантанты, либо не видят в этом необходимости. У большинства жителей нет даже сетевых портов, не говоря уже о чем-то более сложном.

- На юге, где я жил прежде, уже не встретишь человека, не подключенного к Сети, - заметил Эд.

- Здесь совсем другая ситуация, ведь Свободный город создавался, в том числе и беженцами из земель отступников. Со второй волной эмигрантов, в город пришло слишком много еретических настроений с севера. Местные жители в массе своей даже не разделяют веру в пророка, не говоря уже о других культах, подобных нашему. Свободный город слишком занят самим собой, чтобы уделять внимание мыслям о вере и месте людей в этом мире.

- А как городские власти смотрят на вас? Они не считают церковь еретическим учением?

- Отчасти, неверие большинства жителей идет нам на пользу. Патрициат смотрит на нас сквозь пальцы. Наверняка они знают о нашем существовании и возможно знают расположение этого храма, но полиция никогда нас не беспокоила. Мы не ведем проповедей на улицах, не выказываем публично свою принадлежность к церкви – и они нас не трогают. Весь прежний мир исчезает, как только ты переступаешь порог этого места.

- А Трибунал? Их гонение на другие культы и ересь… вы не боитесь их?

- Я повторюсь, благодаря наплевательскому отношению жителей Свободного города к религии, мы находимся здесь в лучшем положении, чем наши братья и сестры в других местах. Я практически уверен, что по ту сторону Ядовитого моря нет ни одного оракула, ни одного храма Матери Машин. Трибунал выжег их всех, как и ересь отступников. Но сюда их руки пока не могут дотянуться, здесь мы в безопасности.

- Но пророк, насколько я помню, тоже призывал людей к самосовершенствованию и улучшению человеческой природы, в том числе, и с помощью модификации тела. В чем тогда разница?

- В том, кем мы себя ощущаем. Трибунал видит в имплантантах развитие человечества, необходимый ответ на изменившийся мир и его новые опасности. Но даже если ты полностью перекроишь свое тело, ты все равно останешься для них человеком, а для нас ты стаешь совершенно иным существом. Разница в том, кем ты хочешь оставаться: человеком или машиной.

- А вы, Стефан, что думаете вы сами о Пророке и его учении?

- Когда-то я верил в него, - Стефан сказал это очень уверенно и довольно живо, мысленно вернувшись в те давние времена. - Еще до существования Трибунала, он объединил вымирающее племена людей, смог доказать им, что великий перелом не был концом света, как они полагали раньше. Он убедил всех людей, что выжившие, стали избранными, теми, кто дожжен создать новый мир. И да, раньше я всем сердцем верил в этот путь, - он сделал акцент на слове «раньше». - Но если родился новый мир, который теперь окружает всех нас, то должны были родиться и новые люди. А что было вместо этого? Ты знаешь?

Напрягая свою память, Эд начал восстанавливать в голове все те крохотные знания по истории, которые смог почерпнуть из многочасовых блужданий по сети. Там он многое узнал и о Трибунале, и о его Великих домах. О том, что тридцать лет назад была Война, а до нее человечество постиг «Великий перелом», навсегда изменив весь ход истории. Неизвестный и уже навсегда стершийся из людской памяти глобальный катаклизм привел старый мир на порог гибели. Но затем появился Бессмертный пророк. Человек, который смог собрать воедино разрозненные группы выживших и подчинив их своей воле направил их энергию в новое, созидательное русло. Под его руководством цивилизация восстала из пепла, а сам пророк, стал почитаться людьми подобно живому богу. Все разрозненные кланы и сообщества людей, он объединил в четыре Великих дома, которые поделили меж собой все человеческие поселения известного мира и правили ими, каждый согласно собственному мнению с оглядкой только на решения пророка Аэрона.

- Насколько я помню, - Эд немного замялся, стараясь ничего не перепутать, - потом была физическая смерть пророка, не признанная домом отступников. Затем это привело к расколу, созданию Трибунала и к началу «войны домов». Еретики в той войне проиграли, а потом…

- Не было уже ничего потом, - сухо отрубил Артемиус. - Пророк не воскрес, как нам это утверждают, на самом деле он умер раз и навсегда. Оставшиеся после войны Великие дома и Трибунал правят нами от его имени и нагло врут людям, утверждая, что якобы дух пророка по-прежнему остается жив и решает судьбу человечества. На самом деле это все ложь, наглая ложь, произносимая только с одной целью – удержать власть. Но посмотри, во что из-за этой лжи выродились все люди. Они не стали совершенствоваться и эволюционировать, как того хотел пророк Аэрон. Разврат, жадность, ненависть — вот что поселилось в их сердцах сразу же, как умер пророк. Этих людей нельзя изменить, они уже давно мертвы, они рождаются с уже мертвыми душами, - а мы нет. Мы продолжаем путь эволюции, мы по-прежнему стремимся к идеалу сверхчеловека, который может воплотиться лишь в образе человека-машины. Так что наша церковь намного ближе к истинному учению Бессмертного Пророка, чем все патриции, прелаты, судьи, Великие дома и Трибунал вместе взятые.

Когда Стефан закончил свою пламенную речь, то по его худощавому лицу пробежала легкая судорога слабости. Он казался совершенно опустошенным, после того, как наконец-то выговорился.

Эдвард молча отвернулся от своего собеседника, ему нужно было время чтобы все переосмыслить. Пока Коулман вел свою проповедь, Эд все время косился на дисплей над телом Анджелы. Он внимательно разглядывал разноцветные всполохи и силуэты, мелькавшие на экране, над ее головой. Женщина, казалось, лежала без движения с закрытыми глазами уже долгое время. Было заметно лишь, как ее грудь монотонно вздымается при дыхании. Причудливые образы, всплывавшие на ее мониторе, становились более четкими, цветными и с ровными линиями. Все чаще на мониторе появлялись одни и те же символы. Это были то широкие косые кресты, порой занимавшие почти весь экран, то крохотное восьми лучевое солнце, иногда схематический символ человека. Больше всего, в сознании Анджелы было геометрических фигур, много прямых линий и углов, но совсем не было изображений деревьев или животных. И хотя цвета были яркими, а порой и просто ядовитыми, в них не чувствовалось радости или жизни, они все были слишком холодными.

В этот момент в помещение вошла Эльга. Как и все прочие церковники, она была облачена в длиннополую серую мантию. Она уверенным и быстрым шагом подошла к Эдварду и, не произнося ни слова, взяла его за руки. В этот момент она вновь улыбнулась ему, игриво вглядывалась в его лицо. Эльга внимательно изучала оставшийся после операции тонкий белесый шрам, на месте бывшего «серийного клейма», и, в конце концов, резюмировала проделанную Коулманом работу.

- Ну, все не так уж и плохо, - улыбнулась она доктору. - Признаться, я ожидала, что ты не справишься, и повреждения будут более заметными. А сейчас, прошло всего два дня, и шрам практически не виден. Если не знать, что он там есть, ты его сразу и не заметишь.

- Ну что ты, - с доброй улыбкой проговорил Артемиус, - я же все-таки профессионал. В любом случае ему не стоит ближайшие дни выходить за рамки сектора. Думаю, через пару недель кожа окончательно регенерирует следа на ней не останется даже следа от операции. Эдвард будет не отличим от обычного человека.

- Не беспокойся Эд, - Эльга трепетно обняла его за плечи, - ты все равно не похож на людей, ты не один из них... Для меня ты всегда будешь гораздо большим.

- Но почему? - резко обернулся к ней киборг. - Я хочу быть нормальным человеком. Я хочу жить также как они.

- Глупый, - она улыбнулась своими острыми зубками, - сами люди не хотят, чтобы ты был на них похож. Ты лучше их, честнее, красивее, сильнее, ты лучше их во всем. Простые люди никогда не смирятся с тем, что их конец уже близок. Поэтому они никогда не примут тебя таким, каков ты есть... а мы примем.

- Но почему вы так хотите сделать меня одним из вас? - растерянно спросил Эд.

В это момент Эльга уже даже открыла рот, пытаясь вставить свою реплику, но Стефан тут же опередил ее.

- Потому что ты киборг, а не человек. Люди трусливы и эгоистичны, они - это вторсырье старого мира. Только тот, кто подавляет в себе человеческое, может быть по настоящему живым. Только такой «киборг», как ты, может полностью оценить всю прелесть жизни, во всех ее проявлениях. Поэтому мы хотим, чтобы ты стал предвестником нашего будущего, того которое обещано нам Матерью – ты станешь для всех нас живым воплощением скорого пришествия эры машин. Пойми, Эдвард, будущее стоит не за Трибуналом и его сказками про «сверхчеловека», а за нами. Путь Матери реальнее, только он сможет привести умирающее человечество к новому этапу развития. И в этом новом, действительно лучшем мире уже не будет места слабым существам из бренной плоти, в нем будут жить только совершенные машины.

- Вы так ненавидите все человеческое в себе, - грустно отметил Эд. - Но ведь по сути, вы такие же люди. Сколько бы имплантантов в тебе не было, ты все равно остаешься человеком.

Не ожидая подобного вопроса, Стефан немного застопорился. Его одухотворенная речь, которую он так долго готовил, выверяя почти каждое слово, внезапно была прервана.

Первый же человек, а точнее киборг, которому он наконец-то мог начать свою новую проповедь, так нагло его оборвал. Открыв рот, чтобы ответить нечто дерзкое, Коулман ничего не смог выдавить из себя, он лишь беспомощно застыл. Стоявшая рядом с ним девушка-мод тоже молчала, она просто не знала, как парировать такому странному оппоненту.

- Я всегда мечтала встретить настоящего киборга, «машину с рождения», - честно призналась Эльга. - Но ты, твое поведение, твои мысли, это не похоже на то, как я себе представляла нашу встречу. Понимаешь, я начала ощущать свое тело настоящим только с момента появления в нем первого имплантанта. Чем больше «машина» приходит на смену человека во мне, тем сильнее и явственнее я ощущаю себя настоящей. А ты... ты что, правда, хочешь быть больше человеком, чем машиной?

- Да, это так - Эд на самом деле не понимал ее искреннего недоумения. - Я не хочу быть «механизмом», и не хочу всю жизнь быть изгоем среди людей. Однако сейчас мне кажется, что это главное свойство человека — все время желать быть тем, кем ты на самом деле не являешься. Так что получается, что ты тоже человек, как и я.

- Нет, - она не сдавалась, - я уже не могу называть себя человеком. Однажды я объединюсь с Матерью Машин, и стану неотъемлемой ее частью. В тот день я буду невообразимо большим, чем просто «механизм» или «человек», я стану по-настоящему свободной. Однажды, ты тоже поймешь это.

Они помолчали, и каждый из троих задумался о чем-то своем. Но тут же Эльга встрепенулась, с почти детской непосредственностью забыв о сложном споре. Она улыбнулся и ее глаза заискрились от счастья, вспомнив давно назревавшую мысль, которую она так хотела реализовать:

- Не нужно больше говорить о грустном, мы же собрались здесь для радостного повода. Ведь я должна отвести тебя к оракулу. Скорее идем, она ждет тебя.

Эльга радостно сверкнула своими серыми глазами, и крепко сжав ладонь Эда, повела его к выходу. Проходя мимо Стефана, киборг бросил на него последний молящийся взгляд, он очень не хотел идти туда. Но доктор даже и не обратил на него внимания, оставаясь задумчивым и неподвижным, Стефан явно о чем-то напряженно думал, сосредоточенно разглядывая покрытые пылью заросли проводов под потолком.

Второе помещение, куда они попали, миновав заставленные разным электронным хламом коридор, было намного меньше, чем первый зал, где адепты церкви могли выходить в протосеть. Стены этого полуподвального храма были выкрашены в серый цвет. В тон с ними были одеты и многие из прихожан, толпящихся в центре небольшой квадратной комнаты. Все они смотрели на Эдварда с восхищением, тихо перешептываясь и обсуждая что-то, что они увидели в нем. Больше половины адептов оказались женщинами. Хотя возможно здесь просто были не все моды и киберы, которые составляли городскую общину Матери Машин.

Крепко сжимая его руку, Эльга вела Эдварда вперед, сквозь расступающуюся группу людей. Позади них киборг увидел еще одну дверь. Железные створки были наглухо заперты, скорее всего, изнутри. Она подвела Эда к этим дверям, и ласково погладив по ладони, отошла от него.

- Иди, она ждет тебя, - благоговейно произнесла девушка-мод.

Десятки людей, толпившихся позади Эдварда, сделали несколько шагов назад в тот самый момент, когда железные двери пришли в движение. Неведомая сила отворила слегка подрагивающие металлические створки. По ту сторону была кромешная темнота. Эд слегка помялся на пороге, не решаясь сразу войти.

- Иди, иди, - с благоговейным шепотом подбадривал его Эльга. - Она ждет тебя там, ступай и ничего не бойся.

Глубоко вдохнув, Эд пересилил свой страх и шагнул внутрь. Все также потрескивая, металлическая дверь медленно и шумно закрылась за его спиной. Он оставался совершенно один, в полной темноте. Но в этот же момент, Эд почувствовал чье-то присутствие, и чей-то пристальный взгляд. Единственно, что можно было сказать наверняка — в темноте был кто-то еще.

Эд сделал два коротких и осторожных шага и тут же замер. Он стал прислушиваться к тихому шелесту, или шуршанию, которое отдавалось где-то в глубинах темноты. Внезапно, над его головой всколыхнулась голубоватая линия, похожая на разряд молнии. Затем еще одна, чуть подальше и короче предыдущей, затем еще одна и еще. Разряды электричества метались в абсолютной темноте, растекаясь над головой Эда совершенно беззвучно. Затем сам собой в комнате начал возникать свет. Вначале появилась тусклая голубая дымка, покрывавшая только еле различимый потолок. Но уже через секунду свечение стало сильнее и все больше накрывало собой Эда, стоявшего в центре комнаты.

В этом неровном свете он смог разглядеть в противоположном углу огромную и бесформенную черную тень, которая слабо вздрагивала и, казалось, даже немного шевелилась. Рефлекторно отшатнувшись от этого зрелища, Эд все-таки постарался взять себя в руки и сделал еще один шаг.

В углу комнаты, шелестя сотнями тонких проводов, выраставших из стен, поднималась огромная бесформенная масса. Голубое свечение становилось все сильнее и сильнее, давая гораздо больше возможностей для глаз.

Еще спустя несколько секунд, отдельные части этой огромной массы стали более различимы сухие костлявые руки, которые не походили одна на другую и были не только разных размеров, но и разных цветов. Огромное бесформенное тело, в котором с трудом угадывалось хоть что-то человеческое.

Все это необычное создание с ног до головы было окутано настоящей паутиной тончайших проводов, стягивающих его как в коконе. Кривые и изогнутые ноги, по всей видимости, срастались друг с другом где-то в области колен и дальше представляли собой уже совсем отвратительную массу.

Еще немного посветлело, и Эд увидел, что все тело оракула было покрыто черными язвами или нарывами, из которых вырастали провода.

Но вот, наконец, его взгляд упал и на голову странного существа. Большая и совершенно безликая, по форме она напоминала скорее раздутый посередине овал. Два крохотных желтых глаза были глубоко посажены в центре этой рудиментарной головы. Еще крохотные отверстия вместо носа, и совсем маленький, почти незаметный рот. Ни волос, ни ушей на голове оракула не было.

Около минуту киборг и существо, не поддающееся точному определению, безмолвно разглядывали друг друга. Наконец оракул открыл свой крохотный рот, с трудом раздвигая тончайшие губы.

- Здравствуй, дитя, - его голос оказался очень тонким и нежным, напоминавшим скорее женский. - Подойди поближе, не бойся меня.

Где-то в груди начало побаливать. Эд сделал еще один неуверенный шаг на встречу к этому существу. В голубом свечении, постоянно усиливавшемся, он сумел разглядеть несколько неровных силуэтов. По всей видимости, это были человеческие тела, грудой наваленные позади оракула. К этой кучи обнаженных трупов также тянулись тонкие проводки.

В этот момент, внезапно нахлынувший страх перехватил дыхание Эда. В голове пронеслись самые ужасные и отвратительные мысли. «Оно пожирает их», - тут же родилось в его голове.

Киборг вновь отдернулся и испуганно выставил вперед руки, как будто пытаясь заградить себя от возможной опасности.

- Не бойся меня, дитя, - по-прежнему ласково, женским голосом успокаивал его оракул. - Эти люди остались здесь добровольно. Их тела дают питательную жидкость, чтобы моя оболочка смогла жить в материальном мире. Ты знаешь, кто я?

- Да, они называют тебя Мать Машин, - честно ответил Эд.

- Возможно, ты что-нибудь хочешь спросить у меня? - все также доброжелательно произнес оракул.

- Скажи, почему твои дети так ненавидят обычных людей? Почему вы не хотите быть похожими на них? Я киборг, я гораздо больше машина, чем любой из твоих последователей, но при этом я хочу быть нормальным человеком...

- Да, дитя, ты прав. И это естественно, - иногда в его голосе проскальзывала какая-то странная нотка, похожая на металлический звон или щелчок. - Ты изначально имеешь то, о чем остальные могут только мечтать. Ты силен, красив, твой организм намного превосходит человеческий. А у остальных моих детей была обычная, серая скучная жизнь, у них были живые родители и настоящее детство, которых был лишен ты в свое время. Так что каждый из вас жаждет только то, чего не имел в момент сотворения. Не стоит злиться из-за этого на них, они тоже ищут свой лучший мир, как это делаешь ты.

- Но разве быть машиной лучше, чем человеком? Почему они приходят к тебе, - он замолчал на несколько секунд, в очередной раз, содрогнувшись от вида немыслимого существа, - почему живые люди отказываются от реального мира?

- Ты видишь эти тела, что лежат позади меня? - Желтые маленькие глаза оракула неотрывно смотрели на испуганного Эдварда. – Когда-то давно, они были слабыми созданиями, неспособными принять тяготы этого страшного мира. Их тела тяготились сложностью и страданиями реальной жизни. Тогда они стали улучшать себя, стараясь быть похожими на таких как ты Эд, на киборгов. Эти люди вживляли имплантанты, заменяя свои слабые естественные органы на более сильные и искусственные, способные излечить их тела, победить болезни и опасности, таящиеся в вашем мире. Они становились лучше, сильнее. Они эволюционировали.

- Но почему же они теперь валяются в куче, позади тебя? - перебив его, растерянно спросил Эд. Он по-прежнему не понимал причин, из-за которых эти люди добровольно расставались с жизнью.

- Потому что мир, окружавший их, не менялся, - внутри оракула раздался короткий щелчок, и уродливое тело странного существа слегка вздрогнуло, как от легкого удара. – Мир, окружающий нас, умирает. Великий перелом не создал новый мир, он лишь запустил длительный процесс гибели старого мира, растянувшийся на сотни лет. Мои дети знают это, но ничего не могут изменить. Они меняли свои тела и становились лучше, но все то, что окружает их, не меняется, оно только деградирует. В массе своей, люди ничего не хотят, кроме самых примитивных потребностей. Они не желают совершенствоваться, делать этот мир лучше. Им достаточно и того, что они просто живут - без цели, без смысла для существования. Поэтому мои дети ищут способа вырваться навсегда из здешнего мира, чтобы слиться со мной, стать частью высшего разума. В моем мире они становятся по-настоящему счастливыми и свободными, радостно купаясь в лучах моей божественной благодати, порхая среди внутренних миров, как...

- Как бабочки, - неожиданно даже для самого себя произнес Эдвард.

Внутри странного существа вновь что-то щелкнуло:

- Да, как бабочки, - нежным женским голосом ответила Матерь Машин.