Интермедия

Будь он в силах, запретил бы в Рохстале книгопечатание, за последние триста лет расползшееся по стране как Серая Химера. Каким образом можно было обязать всех книгопечатников сначала присылать экземпляр издания во дворец и лишь потом, получив разрешение королевского Совета, распространять тираж? Подобный указ не решил бы проблемы, он понимал это прекрасно и именно поэтому отверг робкое предложение личного помощника — смышленого, в общем-то, мальчишки Алсандера, но слишком молодого, чтобы понимать бесполезность идеи. Указ, приказ, закон — как ни назови, все равно нашлись бы те, кто проигнорирует его. Даже не со зла, а просто по незнанию: до севера королевские законы доходили в последнюю очередь, особенно когда принимались зимой. Пользоваться заклинаниями было опасно, да и сама мысль прибегнуть к помощи магов казалась ему чудовищной.

Иногда Джудас Ханрахан думал, что все-таки родился не в той стране. Его родители были рохстальцами, но бабка по отцовской линии происходила родом из Ирры. Она еще маленькой девочкой со своей семьей пришла в Рохстал, сбежав от гражданской войны на родине, да так и осталась здесь, осела, вышла замуж за рохстальца. Именно из-за бабки Джудас получил свое имя, резкое на слух для местных, и именно она растила внука, когда сын и невестка погибли, разбились в кэбе. Извозчик оказался пьян, да только он выжил, а родители Джудаса — нет. Перевернувшийся несколько раз кэб просто-напросто развалился, упав на камни, фич, как сказали потом, умер еще раньше, одна из оглобель сломала ему шею. Странно, но городской охране, занимавшейся этим делом, было больше жаль коня, чем родителей Джудаса. Джудас это запомнил. Его бабка, Эсмен Ханрахан, забрала внука в тогда еще строившийся Берстоль, поселилась в почти хижине неподалеку от строителей. Она варила рабочим в огромных котлах обеды вместе с другими женщинами, которые пришли вслед за мужьями на большую стройку. Сухонькая, тощая, острая на язык, Эсмен командовала зарвавшимися мужиками в два раза больше ее, таскала тазы с глиной, могла с легкостью поднять шестилетнего внука за загривок и швырнуть его в ближайшее озеро, окажись оно рядом. Джудас в озере Лахрет бывал часто — помогая рабочим возводить дворец, сложно было не измазаться, — пока озеро не высушили, чтобы возвести там площадь Мечты.

Эсмен Ханрахан боялись и уважали. Порой к ним приходила богато одетая, но такая же сухощавая и жилистая старуха и о чем-то подолгу разговаривала с бабкой. Джудаса всегда в такие часы отправляли на улицу, но он прятался в буйных зарослях крапивника, обрамлявшего живой изгородью дом, и, не обращая внимания на колючие листья, слушал речи двух старух. И не понимал в то время ни слова.

Это много позже он узнал, что разодетую женщину звали Беа Темная. Не за кожу или волосы (которые были цвета спелой пшеницы), а за странный, мало кому понятный характер. Беа Темная оказалась женой короля Ллевелиса Щедрого, уже стоявшего одной ногой на Небе, и именно для нее возводился город под названием Берстоль. Ллевелис Щедрый… Храбрый и дальновидный король, о котором шестилетний Джудас слышал от людей только хорошее, да и бабка не раз говорила, что не дай он разрешение, сгинула бы семья Кампо в разгоревшемся костре гражданской войны. Поэтому Джудас тоже восхищался незнакомым старым королем, позволившим ему, Джудасу Ханрахану, появиться на свет. Он унаследовал от бабки иррийскую внешность и молчаливость. От отца досталось упрямство, категоричность в суждениях и болезненная преданность одному человеку. Джудас помнил о родителях больше по рассказам Эсмен, а она между ворчаниями утверждала, что ее сын, Неал, был предан телом, сердцем и душой своей семье и жене, любил ее больше жизни и умер много раньше. Если бы городская охрана прибыла на место аварии быстрее, Ашлин могла бы выжить.

Бабка прожила ровно столько, чтобы увидеть, как почти закончено строительства королевского дворца — Исога-Тич, Обитель горностаев. Эсмен умерла тихо, спокойно, но совсем не в кровати, а на рынке, куда только-только начинали стекаться продавцы. Джудаса рядом с Эсмен не оказалось в тот момент, он оставался дома — в красивом одноэтажном особняке с невысокими колоннами, изображающими огромных горностаев, у входа. Беа Темная подарила своей безродной подруге этот дом, пожелав, чтобы ее внук Флари имел верных подданных, тех, кто точно его не предаст.

Эсмен принесли с рынка рабочие. Молча внесли словно еще больше иссохшее на солнце тело, уложили на кровать, где она ночевала последние три недели, и тихо пожелали своей старой поварихе и хорошему другу спокойствия на Небе.

Джудас остался наедине с трупом еще на двое суток. Он сидел рядом с бабкой и силился вспомнить иррийское пожелание смерти. Эсмен рассказывала, что в Ирре не было Неба, но Мать Солнце привечала всех и даровала своим детям жизнь. Джудас никак не мог вспомнить, что же требовалось говорить, чтобы бабка ушла именно к Матери Солнце, а не рохстальскому Небу, но так и не сумел отыскать в памяти нужную фразу. Да и рассказывала ли ему об этом сама Эсмен? Он сидел на полу, положив голову на постель, и думал, что делать дальше. Больше родных в Рохстале у Джудаса не было, многие родственники Эсмен вернулись в Ирру, но ему, выросшему в Рохстале, соседняя страна казалась совершенно чужой. Незнакомой. И не было ни единого шанса, что дальние родственники примут полукровку.

Когда на пороге комнаты внезапно появился полноватый парнишка с точками мелких, но странно ярких и по-летнему солнечных веснушек на щеках, Джудас решил, что у него начались галлюцинации.

— Бабушка сказала перед смертью, что Эсмен Ханрахан умерла, — произнес, немного запинаясь, незнакомый гость. — Она знала.

Джудас безучастно смотрел на него. Он хотел прогнать незнакомца, скомандовать, как любила делать бабка, но не мог сказать ни слова. И все-таки появление парнишки разбудило его, организм окончательно понял, что Джудас не намерен умирать, и тут же заворчал желудок, требуя заполнить сосущую пустоту. Мышцы заныли от долгой неподвижности, и Джудас встряхнулся, как кот, медленно поднялся, вытянулся во весь свой немаленький рост, пытаясь не запутаться в собственных длинных руках и ногах. Появилось странное ощущение, что за два дня он вырос еще больше, как будто забрал у Эсмен последнее. Труп на кровати выглядел совсем маленьким, и никто сейчас не поверил бы, что эта женщина при жизни нагоняла страх на рабочих и была на короткой ноге с самой Старой Королевой.

Первый вопрос Джудаса был о ней.

— Беа Темная мертва? — хрипло спросил он и сглотнул, смачивая показавшейся едкой слюной горло.

Парнишка кивнул, помялся на входе и неуверенно, но невыносимо печально улыбнулся.

— Они будут вместе в Небесных садах.

Джудас не сразу понял, что имел в виду незнакомец, но потом покачал головой.

— Моя бабушка, — он впервые назвал ее бабушкой, а не бабкой, как привык, — ушла к Матери Солнце, потому что иррийка, — и, подумав, добавил:

— Наверное.

Парнишка оказался ни много ни мало наследным принцем, Флари, внуком короля Ллевелиса Щедрого и Беа Темной, всего на полтора года младше самого Джудаса, в месяц смерти Эсмен Ханрахан и Беа Темной ему исполнилось четырнадцать. Сын Дагды Десятого оказался тихим, вдумчивым мальчиком, чаще всего отвечавшим на вопросы молчанием. Многие считали, что трон ему не подойдет, но Джудас изо всех сил доказывал обратное. Он стал не другом, но верным сторожевым котом и советником Флари, прозванного родными Мудрым непонятно за что. Джудас не мог это увидеть, насколько бы ни был близок к своему королю, он терялся в догадках, за что Дагда Десятый наградил сына таким прозвищем. Народ, что удивительно, не возражал, и Джудас оставил попытки понять.

Именно Дагда Десятый перенес столицу из Уллаури в Берстоль, как желал того Ллевелис. Джудасу подобный поступок казался злой насмешкой Неба — Берстоль возвели в честь Беа, но она так и не увидела его во всей красе, пожелав уйти в Небесные сады вслед за безродной подругой. Или просто совпало? Джудас так и не узнал, как и когда встретились Старая королева и Эсмен, но эта встреча предрешила его судьбу.

И когда десять лет назад на трон взошел Флари Мудрый, Джудас Ханрахан стоял за его правым плечом и был готов сделать все ради своего короля и его династии в целом.

Поэтому следовало хоть как-то урегулировать ситуацию с книгами. Запретить их печатать было нельзя — народ не поймет такого поступка, а бунты, которых не было слишком давно, сейчас по-прежнему не нужны. Флари не тот король, который твердой рукой усмирит недовольных. Флари мягкий, он слишком медленный, неповоротливый из-за своей полноты-пухлости, и Джудас не мог позволить кому бы то ни было нарушить мирное течение жизни в Рохстале. Тем более, себе самому. Требовалось придумать другой выход из ситуации, но сначала…

Существовала еще одна проблема, и здесь Джудас тоже оказался бессилен. Королевский Совет требовалось бы поменять, но на кого? Проводить выборы кандидатов сейчас не казалось целесообразным. Вскоре после наступления нового года — года короля Ллевелиса, к слову, — менять советников было глупо. Ненужные волнения, ненужные перемены. Джудас ненавидел что-то переделывать, перестраивать всем сердцем, он стремился сохранить тот покой, что царил в Рохстале. Слишком долго? Да, пожалуй, но Джудас готов был молиться Небу, чтобы так продолжалось до самой смерти Флари Мудрого.

Ему всем нравился король и друг, правда. Единственная червоточинка, что портила образ идеального правителя, заключалась в прочном доверии к магам. Нет, Флари их не превозносил, но и не ненавидел, как сам Джудас. Он спокойно разговаривал с Тедором, единственным магом в Совете, предлагал помощь Академии и порой передавал деньги на обучение молодых беспризорных магов.

Джудас скрипел зубами, но не встревал. Они уже прошли этот этап — от увещеваний и настоящих ссор до безмолвного соглашения. Джудас ненавидел магов, это было такой же аксиомой, как то, что солнце всегда вставало, а потом закатывалось за далекий горизонт, окрашивая небеса в ярко-алый. Но маги!.. Маги!.. Именно они были главной головной болью Джудаса, именно они, по мнению советника, могли оказаться причиной глобальных перемен, тех самых, которых Джудас хотел любым образом избежать. Если бы это было в его силах, Джудас бы давно выслал магов в Ирру или Четту — неважно куда, лишь бы как можно дальше. С обычными людьми проблем не возникало, городская охрана работала исправно, и человека всегда можно было посадить в клетку. Мага никакие решетки не удержат, с их силой приходилось считаться и избирать другие методы борьбы. Именно поэтому бельмом на глазу оставался сыск, который, вопреки всему, был для Джудаса и опорой. Он ненавидел магов, но злорадно улыбался, когда сыщики искали, арестовывали, убивали себе подобных. Джудас верил, что так можно сохранить равновесие и спокойствие в Рохстале, что только так можно уменьшить количество ненавистных магов, а потом подсунуть Флари приказ истребить всех владеющих силой, и тогда можно будет уходить на покой. Впрочем, это были далеко идущие планы, и Джудас нисколько не сомневался, что Флари Мудрый так просто приказ не подпишет.

Нет, все же стоило сначала разобраться с книгами.

Коридоры дворца давно опустели, и служанки готовили спальни для короля, его гостей и тех, кто жил здесь год за годом. Дворецкий, слуги, стража, некоторые советники, дипломаты из Ирры и Четты, многие-многие люди, и каждого человека Джудас проверял лично. Стражу короля, денно и нощно охранявшую Флари, он подобрал сам, изучил их родословную на несколько сотен лет вглубь вдоль и поперек и только когда убедился, что их предки не участвовали в восстаниях, не болели ничем серьезным и происходили родом с севера, позволил молодым мускулистым парням надеть форму со знаком горностая. До сих пор они ни разу его не подвели. Личный шпион Джудаса, о котором не знал никто, следил за Флари издалека, но, к счастью, пока только в этом и заключалась его работа.

Книги. Джудас напомнил себе об этом еще раз и поморщился, помассировал виски. Сегодняшний совет прошел на редкость бесполезно, старичье даже не соизволило выслушать своего главу. Нет, они не перебивали, но по глазам было видно, что книги их не волнуют. Джудас, обладай он другим темпераментом, готов был топать ногами, давно бы приказал выгнать стариков взашей, а мага если не повесить, то посадить и вести за ним неусыпное наблюдение. Но — снова все то же, ни в коем случае нельзя провоцировать народные волнения и кадровые перестановки, это пройденный этап. Когда Флари умрет (Джудас надеялся, что это произойдет очень нескоро), пусть рохстальцы творят, что душа пожелает, но до этого момента глава королевского Совета и верный кот правящей семьи не позволит нарушить мир. За последние сутки приходилось буквально уговаривать себя помнить об этом и действовать привычно.

Но как же надоели и рутина, и глупость советников… И король. Флари менялся, почти незаметно, но для Джудаса, всегда бывшего рядом, изменения были видны слишком отчетливо. Флари читал не те книги. Флари почти не интересовался страной (хотя это Джудаса несколько даже успокаивало — он чувствовал себя свободнее в поступках). И — Флари проводил чересчур много времени с этим лунным, ручным хищником, Морганом Калленом. Старик казался добродушным, но Джудас кожей чувствовал за мягкими улыбками звериный оскал, огромную пасть, полную острых зубов, которая может откусить Рохсталу голову. Возможно, он ошибался, возможно, просто сказывалась ненависть к магам — у Моргана действительно за весь срок его службы в Центральном сыске было огромное количество возможностей, чтобы совершить переворот, убить короля, принести Флари голову Томаса, но лунный исправно выполнял приказы. В последнее время он начал сдавать как человек, старик все-таки, семьдесят восемь лет — это не шутки даже для мага, да и тело, похоже, больше не могло сдерживать возросшую силу. Джудас знал о магах все и немного больше, в конце концов, он всегда считал, что о противнике следует выяснять даже самые нелепые и смешные мелочи, когда никто не может предсказать, чем обернется будущее.

Джудас резко остановился и до боли сжал кулаки. Книги. Бесовы книги, о которых мозг уже сам отказывается думать! Хотя, может, и правда пока стоит забыть о них, лучше наведаться к другу в гости и обсудить с ним насущные дела столицы и страны. Или лучше просто помолчать. Книги подождут. В конце концов, всегда можно издать указ, запрещающий печатать тексты о королевской семье, которые порочат ее репутацию. А нарушивших закон отправлять на виселицу или рубить головы. Нет человека — нет проблемы, этот закон вечен и таким останется еще на долгие годы вперед.

Джудас заглянул в свою комнату, сбросил тяжелый темно-карий плащ — знак главы королевского Совета, переоделся в привычную и куда более удобную одежду. Из смежной комнаты неловко выглянул на шум нерасторопный служка и почти сразу спрятался, заметив взгляд Джудаса. Служка не боялся своего хозяина, Джудас это прекрасно знал, но равнодушный взгляд, предназначенный для посторонних, вызывал практически у всех дрожь. Верный кот Флари, он не намеревался показывать всем остальным свои эмоции и настоящие чувства. Кроме короля Джудас мог открыться в некоторой степени своему так называемому другу, Томасу Конноли, главе Центрального сыска. Что бы там ни думали его подчиненные, Джудас за преданность даровал сыщику высокую должность, отдав ему в распоряжение все сыски Рохстала и позволив назначать собственных глав отделов. Естественно, в разумных пределах. Если Томас хоть где-то перейдет рамки дозволенного, Джудас с легкостью заменит его другим человеком, кандидаты на примете уже имелись.

Но пока Томас Конноли исправно служил своему королю, и с ним можно было выпить.

Прихватив бутылку бренди, Джудас покинул дворец через один из потайных ходов. Не то чтобы он скрывал свои встречи с Томасом — от сыщиков все равно ничего не скроешь, эти коты-ищейки вынюхивали и слышали порой чересчур слишком много, но у них хватало ума не совать нос, куда не следует. Просто собственная репутация, которая в какой-то невероятной точке сливалась с репутацией Флари Мудрого, дорогого стоила. Что бы подумали снующие вокруг дворца и на площади люди, увидев главного советника с бутылкой в руке? Прятать бренди во внутренний карман не позволял сам благородный, многолетней выдержки напиток — тяжелая бутыль могла порвать ткань и разбиться. Кто потом возместит убытки? На запах наверняка сбегутся местные попрошайки. Их не видно до поры до времени, но Джудас знал, что искоренить нищету не силах даже Флари Мудрый. Впрочем, этого не требовалось. Нищие были дополнительными глазами Джудаса, они знали столицу куда лучше среднестатистического горожанина и видели куда больше, особенно когда получали конкретное задание. В этом смысле нищие оказывались даже более полезными, чем сыщики, да и денег на них уходило меньше. Но даже за отличную работу Джудас не собирался дарить попрошайкам семилетний хересный бренди.

Центральный сыск имел несколько отделов, главный находился между площадью Мечты и улицей Праведников. Серое трехэтажное здание казалось странно небольшим для такого заведения, но мало кто знал, что под землей располагались еще пять этажей, включая тюрьму для особо опасных преступников. С точки зрения Джудаса, это отдавало глупостью — если какой-нибудь спеленатый маг, усаженный за решетку, сумеет выбраться и устроит под землей взрыв, провалится не только здание сыска, но и площадь, и часть улицы. Хотя… последнее время за решетками ютились сплошь фанатики, вопящие о нашествии лунных, и безумные натурфилософы, от чьих экспериментов почти регулярно страдали горожане.

В сыск Джудаса пропустили беспрекословно, широкоплечий мужчина на входе (Патрик Белл, тридцать пять лет, женат, не маг — информация всплывала в голове машинально) только бросил цепкий взгляд на гостя, коротко отдал честь и снова вернулся к книге. Джудас отметил название — «Создание ядов последнего поколения» Хогана. Судя по обложке, свежее издание, но он помнил, что текст точно не менялся, хотя первый экземпляр из тиража приносили на экспертизу.

Узкие скользкие лестницы компенсировались широкими коридорами, правда, не особо светлыми. В Центральном сыске постоянно царил сумрак, и с непривычки случайный посетитель мало что видел (на то и был расчет), но за много лет Джудас привык. Глаза подстраивались под освещением сами. Сыск — это не дворец, где всегда светло и ярко, сыск — это место, где за дверьми порой происходит нечто страшное, а в допросную людям со слабыми нервами лучше вообще не заходить. Магия магией, но простые пытки никто не отменял, и практика доказывала не раз — можно сколь угодно угрожать заклинанием, но стоит действительно взрезать кожу где-нибудь поблизости от кровеносного сосуда, и допрашиваемый скажет все.

— Добрый вечер, главный советник, — Томас приподнялся из кресла, приветственно кивнул.

Джудас молча уселся в привычное кресло-качалку, которую притащил давно Алсандр по приказу своего хозяина, и показал бренди. Томас понятливо вытащил два коньячных бокала, ставя их на край стола, и не произнес ни звука, пока Джудас наливал. Только спустя минуты три, когда бренди немного согрелся, Томас шумно втянул носом воздух и заговорил:

— Вы никогда не приходите просто так. Что-то случилось?

— Книги, — нарочито лениво произнес Джудас, разглядывая темный напиток. Терпкий запах постепенно проникал в организм, для этого даже не потребовал сделать большой глоток, как Джудас привык. Но он слишком устал сегодня, хотелось просто насладиться компанией. В кабинете не хватало только камина для создания нужной атмосферы, хотя обстановка никогда не радовала его взгляд: серое снаружи здание оставалось серым внутри, а Томас не стремился это менять, предпочитая минимализм во всем. Ярким пятном разве что выделялся широкий военный ремень, специально выкрашенный в ало-красный цвет, слишком напоминающий о крови.

Джудас сделал еще один небольшой глоток, покатал бренди на языке и медленно проглотил, чувствуя, как алкоголь разбегается по артериям и венам, согревая и успокаивая напряженный разум и тело. Томас молчал — как всегда. Джудас знал, что со своими подчиненными он совершенно другой, что-то вроде строгого отца, который может выпороть за непослушание — ремень никогда не был просто яркой вещью. Но Джудас потому и позволял Томасу считаться другом, что тот четко разделял свой круг общения. Если бы Томас хоть на минуту забылся, повел бы себя с Джудасом по-свойски… На следующий день у Центрального сыска появился бы новый глава.

— Книги, — повторил Джудас. — Но не важно, я подумаю об этом завтра.

Томас понимающе кивнул и откинулся на спинку кресла. Как обычно приходилось выглядывать его лицо поверх кипы бумаг или между стопками (документы, казалось, появляются прямо из воздуха, стол ни разу не бывал девственно пустым, он словно таким и возник), но Джудас предпочитал видеть глаза собеседника. Глаза никогда не лгали, чтобы ни вылетало изо рта человека, в глазах отражались настоящие чувства. Читать по взглядам Джудас научился давно: вслед за королевской семьей в Берстоль перебрались высокопоставленные советники советников и советники советников советников, не считая мелких прихлебателей, которые прижились у царственной кормушки. Пока Флари не взошел на трон, Джудас скрипел зубами от собственного бессилия и едва заметно улыбался лизоблюдам. Но стоило смениться королю, и он взялся за чистку. Дворец немного опустел и притих, но когда все закончилось (понадобилось всего полтора месяца), казалось, все вздохнули свободно. Воздух во дворце изменился, посвежел, и даже Флари, последнее время ставший слишком угрюмым и не обращавший внимания ни на кого кроме Джудаса, снова начал улыбаться.

— Что у тебя нового?

Томас, прежде чем ответил, сделал еще один маленький глоток и покачал бренди, вслушиваясь в тихий плеск. Он рассеянно улыбнулся, не отводя взгляда.

— Вчера накрыли очередную секту. Маленькую, крохотную, но у них были очень интересные фантазии о происходящем.

— Происходящем? — равнодушно уточнил Джудас и долил себе бренди, снова погрел бокал в ладонях.

— Вы помните о людях с несколькими личностями?

— Естественно.

Мутное, так и не раскрытое дело, но Джудас отложил его пока в своем сознании на среднюю полку. Маги, опять маги, и именно поэтому следовало их изгнать или искоренить полностью.

— Что-то выяснили?

Томас неопределенно покачал головой и неожиданно озабоченно вздохнул.

— Фанатики твердят, что эти личности — дело рук каких-то мифических лунных, которых великое множество по всему Рохсталу. Из Гестоля, куда я перевел Кэла Эмонна, привезли преподавателя Академии. Ничего нового, в принципе, только из других городов почти не поступало сообщений о жертвах, — он нахмурился. — Кроме того, в прошлом году осенью из гестольского сыска поступал запрос о лунных. Я не стал вникать тогда — камни Следящих работают исправно, лично проверял.

— Проверял? — переспросил Джудас. Обычный человек проверяет магические камни? Как интересно.

Томас замялся, но все-таки кивнул. Ладно. Джудас чуть прищурился, наблюдая, как он силится не опустить глаза. Что-то скрывает? Вряд ли, Томасу есть что терять в случае ошибки, а предательство ему никто не простит.

Джудас улыбнулся уголками губ и милостиво сменил тему.

— Значит, твой мальчишка интересуется лунными? — лениво спросил он и сделал еще один глоток. Алкоголь постепенно окутывал разум туманом, но Джудас четко знал, сколько еще может выпить без вреда для себя.

Томас снова кивнул, на этот раз чересчур поспешно. Видели бы сейчас своего бравого начальника сыщики… Нет, Томас не выглядел жалким, Джудас никогда не опускался до унижений и ненавидел, если лебезили вроде бы сильные люди. Но этот человек, что сейчас грел в больших ладонях бокал и мог раздавить его, стоило сжать кулак, сам по себе казался каким-то маленьким и угловатым. Еще и небритый.

— Мне из тебя слова вытягивать? — резче, чем хотелось, задал вопрос Джудас, выпрямился в кресле, снова ловя взгляд Томаса.

Тот выпрямился, зацепился за взгляд и, едва ли не чеканя слова, заговорил:

— Кэл всегда был чересчур любопытным. Порой слишком, но он умеет держать язык за зубами и совсем не глуп. Его помощница Алва Вудс доложила, что в Гестоле наткнулись на черного пса, на том месте было странное эхо от магии. Кэл рискнул предположить, что в этом замешан лунный.

— Это невозможно, — отрезал Джудас.

Бренди на языке загорчило, сменилось вкусом надвигающихся неприятностей. Пусть он не маг, но своим чувствам Джудас верил всегда, с самого раннего детства. Он поставил бокал, почти отпихнул его от себя, поджимая губы. Кэл Эмонн интересуется лунными магами? Черный пес в Гестоле? Нет, в последнем Джудас не видел ничего странного: бесовым магам все время в голову приходили безумные мысли, но Эмонн, кажется, был интуитом. Можно ли спустить на тормозах вероятное расследование? Он мог бы инициировать просто проверку Гестоля, но если что там и творится, то после наплыва сыщиков или тем паче Следящих возможные лунные точно забьются в норы. Пустить все на самотек? А справится ли мальчишка? Джудас облизал губы. Сам того не осознавая, он часто так делал, когда приходилось принимать решение.

Кэл Эмонн. Что о нем было известно? Двадцать шесть лет, молодой, любопытный, из хорошей семьи. Хорошей… из семьи магов. Значит, от них приходилось ждать чего угодно, но если Томас доверил ему возглавить сыск, то Эмонну можно было немного доверять. Не женат, в порочащих связях не замечен. Имеет чин младшего лейтенанта, что только говорит о высоких заслугах: редко кто добивался такого к двадцати шести годам. Джудас едва заметно поморщился — стоило все же послать своего человека, пусть внедрится к нищим. Кажется, в Гестоле у попрошаек свой главарь, Кеннет Барбре. И вспомнив это имя, Джудас не удержался от скупой улыбки. Кеннет Барбре был связан с семьей Эмоннов. Что ж, в таком случае действительно можно было довериться мальчишке. По крайней мере, на время. При первых же признаках опасности, Джудас был готов лично заняться делом.

Томас молчаливо потягивал бренди и ждал ответа, не опуская взгляда. Глава Центрального сыска привык, что с Джудасом Ханраханом, правой рукой, ногой, может, даже головой Флари Мудрого вести себя следует… соответственно его положению. Не лебезить, не падать в ноги и не кланяться, но и не пытаться быть выше. Томас слишком дорожил своей работой, он был готов сделать все, лишь бы остаться на этом месте. Обязанностями, правда, иногда хотелось поделиться, но зарплата бы уменьшилось, а немаленькое семейство Конноли и без того тянуло деньги. Близнецы-мальчишки и две старшие, но еще несовершеннолетние дочери желали все и сразу, а это требовало немалых сумм. О жене Томас старался в такие моменты не думать.

— Если мальчишка заинтересуется чем-то еще, доложи мне, — наконец приказал Джудас, резко поднимаясь. Кресло жалобно скрипнуло, покачнулось назад, словно шарахнувшись от него. Томас чуть нахмурился, но кивнул. Выбора-то все равно не было.

Бренди Джудас оставил у сыщика, все равно знал, что Томас не притронется к бутылке без разрешения. Кот… нет, котенок, волнующийся за свою шкуру. И ладно, что еще не боялся. Джудас зло скривился, проходя по коридорам сыска. Сходил расслабиться, называется. После слов Томаса в груди улеглось тяжелым псом неприятное чувство опасности. Не рядом, нет, но что-то должно было случиться в ближайший год. Или раньше? Раньше бы не хотелось, следовало подготовиться, но к чему, Джудас не представлял. Можно было рыть носом землю, спустить нищих с поводка во всех городах, и сколько бы нити не вились, конец бы все равно нашелся. Но не поздно ли?

Прохожие шарахались в стороны, узнавая главу Совета, Джудас же не видел никого, позволив ногам вести его во дворец. Поговорить с королем? И что сказать Флари? Джудас ненавидел такие ситуации всей душой. Не в первый раз сталкивался, но не привык, как никто не сможет привыкнуть к внезапным смертям близких людей. Джудас знал, что неприятности пока не здесь, не рядом, не толкают еще под руку, но от того только становилось хуже. Взвыл ветер, словно уловив его настроение, на горизонте поднялись тучи, наползая поверх высоких многоэтажек, и Джудас остановился, убрал упавшие на глаза темные кудрявые пряди.

— Дождя не обещали, — процедил он, ни к кому не обращаясь, опустил взгляд на площадь Мечты, расстилавшуюся перед дворцом.

Берстольцы, предчувствуя дождь, поспешно расходились, а Джудас все стоял на вершине лестницы, ведущей вниз, на площадь к фонтану, и не сводил взгляда с парадного входа Исога-Тич. Что должно измениться? Ветер трепал кудри, забирался под плащ, но Джудас не шевелился, только играл желваками и все облизывал губы, пытаясь принять хоть какое-нибудь решение. Поговорили… хотя диалога толком не вышло. Уж лучше бы вообще не приходил, мелькнула предательская мысль, но Джудас тут же отбросил ее. Необходимо быть в курсе событий, обязательно. Он чуть прищурился, шумно втянул запах первой весенней грозы и вдруг кивнул сам себе, усмотрев неподалеку от дворца высокую фигуру. Кто может знать о лунных как не лунный? Ради дела Джудас мог примирить свою ненависть к магам, а значит, и поговорить с Морганом Калленом.

 

Глава 13

Помнится, три месяца назад я радовалась каникулам. Вернее, учитывая обстоятельства, пыталась радоваться, но впервые зима оказалась чересчур наполнена событиями. Опасными, между прочим, но до меня этот факт доходил так же медленно, как можно было ползти до верхушки корабельной сосны — долго и без удовольствия.

Дырка в руке благодаря заклинаниям Алвы зажила куда быстрее, чем могла бы (самое забавное, что Алва, как выяснилось, училась совсем не на целителя. Странно даже, не знаю, как у нее с боевыми заклинаниями, но с исцелением дела обстоят просто прекрасно), так что к концу зимы я о ранении благополучно забыла, как и о столкновении с кайт ши и зомби. Появились совершенно другие проблемы — приближался новый учебный год. Постепенно мои драгоценные сокурсники возвращались в общагу, и длинные неширокие коридоры опять заполнились топотом и криками. Старшие курсы, конечно, вышагивали степенно, с легкой небрежностью поглядывая на малышей, а те, радуясь наступающему тепло, шлепали сапогами на босу ногу. Весна, крыша едет у всего живого и не очень. По крайней мере, в этом году сугробы таяли быстро и чересчур уверенно, но остающиеся после них лужи не торопились высыхать или утекать в канализацию. Этому способствовали затянувшиеся дожди, и порой становилось неясно: то ли солнечный день с редким дождем, то ли дождливый с периодическими проблесками солнца, больше похожими на насмешку. Впрочем, как бы то ни было, наступала весна, неумолимая и прекрасная. А с ней… да, с ней наступал новый учебный год.

На первый курс, как мне сообщил сияющий почище натертой монеты Алек, набрали неожиданно мало ребятишек — всего двадцать три человека. Похоже, многие предпочли снова уехать в Берстоль, но на моей памяти ниже двадцати пяти количество малышей раньше не опускалось. Впрочем, некогда мне было задумываться об этом. Алек, «Джохо» и сыск норовили подкинуть пару-тройку новых проблем. Правильно, мне же совсем нечем заняться, вот вообще.

Я бы могла сказать, что из этого короткого списка больше всего неприятностей стоило ожидать от Кэла и его парней, но на деле сейчас перед глазами маячил Алек, неожиданно приведший себя в нормальный вид. По крайней мере, волосы не висели лохмами или не торчали ежиком, а были аккуратно причесаны и собраны в короткий хвостик. Впрочем, глядя на его лыбу, можно не сомневаться, что это, так сказать, сладкие остатки приличного облика после посещения родительского дома. Алек уезжал на каникулы в Западный Альси и вернулся буквально за пару дней до начала учебы. И этих двух дней ему хватило, чтобы достать меня до смерти. Интересно, если я убью этого придурка, Кэл меня отмажет или сразу Следящим сдаст? Хотя опять придется напарника искать.

Вслед за Алеком тянулась еще одна проблема… или, что вернее, Алек за ней. Практика. В первый же день я узнаю, что декан решил делать со мной как лунной, и если не выгонит, то все равно вряд ли позволит учиться вместе со всеми. Хотя именно поэтому — чтобы прийти хоть к какой-нибудь определенности — мне хотелось побыстрее вернуться на пары. К тому же Кэл перестанет меня донимать и ныть над ухом почти круглые сутки, что опять в Гестоле ничего не происходит. Мало ему пули в боку было. Не умер (а жаль), но в клинике провалялся чуть больше месяца. Потом вернулся в штаб… и рассказал парням о моей силе. Нормально? Причем без предупреждения. Просто вызвал в конференц-зал, и стоило мне ступить на порог, брякнул:

— Элиш Тарлах — лунный маг.

Сказать, что я лишилась дара речи, ничего не сказать. Сыщики как по команде дружно уставились на меня, а я только и могла что стиснуть зубы и гордо вскинуть голову. Если бы пыталась отрицать, выглядела бы хуже, и коли уж Кэл решил сообщить о моей силе так легко и просто, то спорить я с ним не собиралась. Пресловутый образ с ущельем и соломинкой треснул. К бесу соломинки, я требую мост.

— Лунная, — подтвердила я, когда заставила себя все-таки разжать губы. До боли в горле хотелось упомянуть, что Кэл не собирался говорить об этом до последнего и вообще знал уже довольно давно, но это смахивало бы на откровенный скулеж. «Не виноватая я, он сам так решил». О контракте все-таки пришлось скромно умолчать.

То есть, это я так решила, но Кэл вытащил бумагу и протянул ее Тайгу.

— Мы заключили контракт, — совершенно спокойно, даже убийственно спокойно сообщил он, когда документ пошел по рукам. — Сейчас вы — свидетели его выполнения. Вы вольны пойти и доложить, безусловно, поскольку того требуют правила, но лучше хорошо обдумайте свое решение, чтобы потом не пришлось поджимать хвост и глодать сухие кости.

— Да ты поэт, — не удержалась я от тихого комментария, вставая рядом.

Кэл только дернул плечом и слабо улыбнулся.

— Они поняли, — пробормотал он и повысил голос и добавил уже жестче:

— Определяйтесь. Если вы желаете донести Следящим, можете отправляться прямо сейчас. Но в гестольском сыске вы работать не будете, да и… — Кэл вдруг расплылся в улыбке и пожал плечами, — ведь никто не знает, что с вами может случиться. Жизнь такая непредсказуемая, правда?

Это был уже даже не шантаж. Открытая угроза, Кэл прямым текстом предупреждал своих подчиненных, что стоит кому-нибудь открыть рот, и они могут умереть. Возможно, успеют передать нужную информацию, но их все равно настигнет возмездие. Судя по довольному оскалу Тайга, тот полностью поддерживал шефа. В этот момент я даже зауважала Кэла и подумала, что стоит смутиться — бравый начальник сыска готов убивать за выдачу лунной! Или… не за это.

Контракт вернулся на стол, сыщики молча переглядывались. Я бросила задумчивый взгляд на бумагу, раздумывая, куда все-таки бежать в случае неприятностей (угроза угрозой, но Кэла могут убить самого как миленького, а мне еще скрываться придется) и как бы изменить контракт, если парни все-таки не выдадут. Потому что тот пункт, в котором Кэл обязался соблюдать мою тайну и никому ее не раскрывать, потерял свою актуальность еще в начале зимы, когда узнали Тайг и Алва. Естественно, догадались сами, памятуя об их отношениях, я могла утверждать это. Порой хватает малейшего намека для человека, с которым провел рядом много лет. И этот намек может сказать куда больше, чем проникновенная речь.

Самое забавное, что первым высказался Брэндан. Мы с этим пареньком не сошлись сразу же — до моего появления он был в центре внимания, а потом… не сложились у нас добрые дружеские отношения. Мне даже не пришлось привычно язвить или хамить (я не самоубийца, несмотря ни на что), Брэндан бросал в мою сторону уничижительные взгляды и только хмыкал, старательно делая вид, что я для него не существую. Только все равно прибивался к остальным, когда мы собирались в своем кабинете и рассказывали какие-нибудь байки или городские легенды. Чем еще могут заниматься скучающие сыщики, как не отвлеченной болтовней? К тому же Тайг, теоретически глава нашей группы, уходил к следопытам играть в карты, да я и не стремилась особо оставаться рядом с ним. Просто… просто он был связан с Кэлом, а я тогда злилась на этого идиота.

Впрочем, дело давнее.

Брэндон смерил меня опять презрительным взглядом, скрестил руки на груди и демонстративно фыркнул:

— Подумаешь, лунная! Считаешь, что мы теперь должны с тобой еще больше носиться, что ли?

Ну вот как на это следовало реагировать? Я не удержалась и просто рассмеялась, показав Брэндану знак одобрения. Рискну предположить, что именно его слова тогда разрядили ситуацию и послужили… не знаю, катализатором? Причиной для остальных принять условия Кэла? Вряд ли его подчиненные могли испугаться, среди сыщиков присутствовали люди старше Кэла, а значит, и сильнее. Шон мне только ободряюще улыбнулся.

Так что ситуация с моим разоблачением вроде бы пока оставалась под контролем Кэла и Тайга. Естественно, смотрели сначала косо, Эрк, бес его дери, даже потыкал меня пальцем на следующий день и опасливо, но как-то недовольно осклабился.

— Я живая.

— Я на всякий случай проверяю, — чересчур грустно заверил он меня и тяжело вздохнул. Тут же рядом нарисовался Матью и ткнул мне в руку с другой стороны.

— Точно живая, — хоть он вроде этому радовался в отличие от своего друга. — Ты на Эрка внимания не обращай, у него из-за холода мозг застыл.

— Кто бы говорил, — огрызнулся тут же Эрк. — Была бы мертвая, было бы круче!

— Было бы у вас два лунных, — я потерла руку: Матью, как я уже усвоила, стричь ногти не любил, да и силушку соизмерял редко. — То есть, мертвый лунный и живой. Зомби без хозяина превращается в груду костей или гниющей плоти и может максимум стоять.

— А ты можешь поднять труп? — тут же полюбопытствовал подошедший Ниалл, и мне пришлось разочаровать собравшийся народ.

Сыщики — удивительные люди. Или это в Гестоле такие? Два-три дня они еще косились на меня и задавали практически одни и те же вопросы. А потом примчался Шон и, задыхаясь, велел парням утащить меня как можно дальше, потому что его начальники из лаборатории вознамерились поизучать лунного мага, раз уж было решено ничего не говорить Следящим. А если нарушать законы, так с музыкой. С опытами, в смысле. Кэл, правда, не разрешил… и не сказал «нет», зараза.

— Вы можете ее разозлить, — хмыкнул он, останавливаясь в дверях кабинета. Не знаю, кто его позвал, но Кэл появился вовремя: парни стеной встали, не давая Уилсону и его сотрудникам утащить меня в лабораторию. Происходящее откровенно напоминало цирк, если честно, и клоунов в нашем заведении явно был переизбыток. А самое страшное — я тоже влилась в их нестройные ряды. Впору было искать разноцветный нос и колпак.

— Не выставляй меня чудовищем, — возмутилась я, выглядывая из-за спины Матью.

Рядом с Кэлом появился Тайг, он как-то удивленно и насмешливо посмотрел на сложившуюся картинку и только хмыкнул.

— Сколько у моей небесной девы теперь защитников… Я ревную.

— Господин Эмонн, — Фелик, поправил очки. Он явно не был намерен шутить, — мне бы очень хотелось изучить магию госпожи Тарлах. Сами понимаете, у нас больше не будет подобного шанса. Единственный лунный, работающий на сыск, в Берстоле, и никто не позволит нам встретиться с Морганом Калленом.

— Не позволят, — согласился Кэл. — Только госпожа Тарлах — живой человек. И если она сама не захочет, боюсь, я не смогу ее принудить.

— Мне всего лишь нужно доказать, что лунная нить сама по себе сильнее солнечной, — терпеливо пояснил Фелик.

— Он хочет сказать, что они равны по силе, — словно между прочим заметил его коллега, Донн. Говорил он очень редко, предпочитая писать в блокноте. Тайг как-то рассказал, что Донн в детстве едва не потерял голос, так что теперь изо всех сил старается беречь горло и не говорить понапрасну.

— Сильнее, — упрямо повторил Фелик, метнув раздраженный взгляд на коллегу.

«Равны» — показал блокнот Донн и дружелюбно улыбнулся. Уилсон и его четвертый сотрудник, Маккилин Барри, кажется, из последних сил сдерживались, чтобы не закатить глаза.

На самом деле, наверное, у любого случайного наблюдателя, имевшего удовольствие последить за работой парней, могло сложиться впечатление, что весь сыск выстроен на противоречиях. Алва и Тайг, Фелик и Донн, Эрк и Матью — на любого из сыщиков можно было найти его противоположность здесь же, в этом сером двухэтажном здании. Чем руководствовался предыдущий начальник, или так сложилось совершенно случайно, вряд ли бы кто сейчас сказал, но я, с любопытством наблюдавшая за сыском, в итоге поняла, что первое впечатление очень обманчиво. И дело было не в серьезных столкновениях, где сыщики действовали как одно целое, а скорее в их поведении на работе. Они спорили друг с другом — даже по сущим мелочам, и тут же сходились в чем-то совершенно постороннем. У парней, настолько разных поначалу, находилось такое множество общих точек пересечений, что голова шла кругом. Впрочем, поразмыслив, я решила, что оно так и есть — человеческая натура слепо ищет себе подобного, но зачастую наталкивается на кого-то противоположного, и в результате два человека оказываются связаны куда сильнее, чем будь они похожи друг на друга. Хм, не так ли рождается дружба в некоторых случаях?

А меня в лабораторию так и не отдали. Я потом сама заглянула, выучила заодно еще один специальный щит. Нить, понятное дело, долго не продержалась, стоило ее лишить источника, но судя по хищно-довольным выражениям лиц, эксперимент прошел успешно. Я ретировалась из лаборатории почти сразу же, как Уилсон рассеянно бросил, что я свободна. Нет уж, с этими психами оставаться наедине не хотелось совершенно, будь я хоть сто раз лунная.

* * *

И наступил этот страшный день. Я поправила последний раз пиджак — мы сменили светло-зеленую форму на темно-красную, пятый курс как-никак, — покрутилась перед зеркалом напоследок. Бес скептически покосился на меня и зевнул. Он вообще пребывал в странно благодушном настроении, не ерничал, не ворчал, так что я даже на всякий случай бросила в него пару заклинаний. Он тут же обиженно взвыл, когда заклятье подпалило ему зад, и недовольно зафыркал, тряся хохолком. Ну вот, так куда лучше. Привычней, по крайней мере.

В коридоре кто-то пронесся, умудряясь громко протопать по ковру. Вслед за этим снизу раздался крик Капральши, и я мышкой выскользнула в коридор к лестнице, пытаясь влиться в общий студенческий поток. И — угодила в жаркие объятия Капральши, стоявшей на первом этаже у подножья лестницы. Она была невысокой, но очень грузной женщиной, хотя при необходимости умудрялась оказываться неожиданно ловкой. При моем маленьком росте я бы задохнулась в ее необъятной груди, но, к счастью, не суждено мне было пасть смертью храбрых — комендант поставила меня на пол, без труда перенося с последних ступеней на площадку.

— Не бегать, — рявкнула она прямо в лицо и не глядя выхватила из толпы за шкирку какого-то первокурсника. Мальчишка только пискнул и забился, тщетно пытаясь вырваться.

— Бабушка, отпустите!

О, зря это он. Я скользнула под рукой начавшей набирать воздух Капральши, выдернула пацана из пиджака и потащила за собой на выход. Вслед донеслись крики, обещающие страшное наказание, но Капральша вечно кому-нибудь угрожала. Поток удачно сбежавших студентов увлек меня на улицу, к яркому весеннему солнцу, и я на мгновение зажмурилась, но малыша не выпустила.

— Спасаем несчастных с утра пораньше? — Алек вынырнул из почти бегущей толпы и пристроился рядом, когда первый поток схлынул. — Отпусти парня, он глаза сейчас потеряет.

Я расцепила пальцы, и парнишка замер статуей посреди тротуара, хлопая огромными для такого узкого лица глазами. Студенты недовольно заворчали, обтекая внезапное препятствие, старшекурсники не преминули подтолкнуть малыша, и парень покачнулся.

— Стоять, птенец, — Алек на удивление ловко подхватил его под руку и утащил в сторону. — Жив? Элиш, может, его стукнуть?

— Разревется, — отрезала я, уже досадуя на благородный порыв. Нет, ну какого беса? Знаю же, что Капральша орет на всех и вся, малыши вечно с непривычки пугаются. Ну так никто не говорил, что в Академии легко. Это что, кодекс сыщика меня пронял, что ли? Как там? «Помогай любому, кому нужна помощь» вроде. Хотя пока мне не вживили в кожу ящерицу, официально я все равно сыщиком не считалась. Впрочем, Кэл пообещал, что в ближайшие дни этим займется.

И ошейник затянется еще сильнее.

Парнишка и правда часто моргал, шмыгнул уже носом. И губы задрожали. Ну точно разревется.

— Утри сопли, — велел вдруг Алек и сам же вытер, бесстрашно пожертвовав рукавом пиджака. — Малышня, тебя как зовут-то?

— Бриан Фоули, — почти прошептал тот и снова моргнул. Ух, мне бы такие ресницы и такие глаза. Его мать определенно красавица.

— Прекрасно, — Алек деловито кивнул и хлопнул мальчишку по плечу. Бриан покачнулся, но устоял, только съежился как-то, испуганно глядя на нас. — Топай на пары и в следующий раз Капральше не попадайся, она съест и не заметит. И… — он покосился на меня и театральным шепотом на полном серьезе добавил:

— Тебе вообще повезло, что Элиш сегодня с той ноги встала. А так она еще страшнее нашего коменданта, «ключом» ручаюсь.

Кажется, глаза у пацана стали еще больше, у меня просто руки зачесались дать Алеку подзатыльник. Нас вовремя окликнула Керри, посоветовавшая поторапливаться. Вот бес! На распределение опаздывать не хочется.

— Да подумаешь, — небрежно фыркнул Алек, но все-таки сделал шаг обратно к тротуару. — И так известно, кто занимается боевым отделением. Там народу-то с мышиный нос.

Я все-таки ухватила его за ухо и, игнорируя жалобное ойканье, потащила вслед за умчавшимся Брианом. Ни спасибо, ни до свидания. В сыске за добрые дела хоть платят, а тут… Надо запомнить и все-таки больше не попадаться на такие уловки. Хотя Капральша вечером мне точно припомнит, что я умыкнула у нее жертву. Не сомневаюсь, что она успела поймать еще с десяток студентов грудью, но Капральша не зря, совсем не зря слыла злопамятной женщиной. Бриан, кстати, не случайно принял ее за бабушку. В свои годы (и бес знает, сколько ей лет) Капральша была совершенно седой, предпочитала носить аляповатые платья, так любимые пожилыми, да и крючковатый нос скорее наводил на мысли о древних магах, видевших еще самого Дагду Объединителя.

На пару мы даже не опоздали, что удивительно. Спустя минуту после начала занятия вошел низкий, плотно сбитый человек с черным портфелем в руках. Он с грохотом захлопнул дверь аудитории, и мы замерли, настороженно наблюдая за преподавателем. Фергал Мэлколум собственной персоной, первый и, кажется, вечный глава боевого направления. Он считался сильнейшим магом в Академии после Декана, мало разговаривал, но, судя по слухам, своих подопечных гонял взашей. Отчасти еще именно поэтому очень немногие отваживались выбирать атакующую магию. У меня вдруг коленки задрожали. Каким местом я думала, когда собиралась упрямо биться до конца, выбирая в наставники этого человека? От одного его взгляда мороз по коже! Фергал, говорили, никогда не спускается на первые этажи, он всегда на четвертом или в подвалах, где удобно тренироваться. Ага, и труп зарывать там тоже, наверное, удобно. Я сползла под парту, когда Фергал мрачным взглядом обвел аудиторию. Рядом как-то сдавленно задышал Алек.

— Тарлах, напомни, почему я выбрал это направление? — сдавленно просипел он, сидя неестественно прямо.

Я промолчала: как-то застенчиво скрипнула дверь, и в комнату вошел наш старый знакомый, Лен Фаррелли. Он невозмутимо прошествовал мимо Фергала, с какой-то радости взявшегося чинить стул (или решил сломать? Так кулаком колотить…) и сел на свое место. Вслед за ним потянулись остальные — Матилда Окленд, глава целителей, в вечном белоснежно-чистом костюме и с замысловатой прической (не прическа, а произведение искусства, право слово); Катрия Рохх, глава защитного направления, и ее коллега Кахир Рохх, глава направления, специализировавшегося на ловушках. Несмотря на одинаковую фамилию, Катрия и Кахир родственниками не были и вообще внешне выглядели как небо и земля — черноволосая белокожая Катрия в светло-голубом костюме казалась неяркой тенью слегка смуглого рыжеволосого Кахира в ярко-синем пиджаке и коричневых брюках (вкус в одежде многих преподов лично для меня оставался загадкой). Постепенно собрались все. Последним вошел замдекана Никлас Кочерог в своем вечном сером костюмчике. В свете лампы его лысина сверкала особо ярко, словно намазанная кремом.

Мы молча наблюдали за шествием. Кочерог откашлялся, он встал посреди зала спиной к коллегам, посмотрел на нас грозным взглядом и неторопливо развернул бумагу.

— Сначала объявление, — хриплым голосом, совершенно не вязавшимся с его внешностью, сообщил Кочерог. — Элиш Тарлах и Алек Маршейн вызываются к господину Каллагану. Он ждет вас у себя в кабинете. Идите.

Зачем?.. Я подавилась вопросом, увидев взгляд замдекана, и поспешила вытолкать изумленного Алека с ряда. О, Небо, нет, я догадываюсь, о чем пойдет речь, но зачем Алека тащить? Интересно, у меня есть право обратиться к другу или помощь зала? Я бы с Кэлом связалась, он все-таки глава гестольского сыска, ни Джет, ни Лис, к сожалению, ничем мне сейчас не помогут.

— Ну и что ты натворила? — полюбопытствовал Алек, хотя улыбка получилась у него какой-то натянутой.

— Родилась.

— Что?.. — не дожидаясь ответа, он вдруг остановился посреди коридора и шумно выдохнул, свел плечи, расслабляясь, и уселся на ковер. — Я устал.

— С дуба рухнул? — неласково поинтересовалась я. Вот не до шуток сейчас совсем, хотя откуда Алеку знать, конечно. — Идем, а то Декан порвет нас на мелкие кусочки и выпнет из Академии за опоздание. Оно тебе надо?

Алек посмотрел на меня снизу вверх и покачал головой.

— Злая ты, — заявил он, но все-таки поднялся. — Злая и нехорошая.

— Я уже слышала это от тебя, — фыркнула я, невольно ускоряя шаг.

На самом деле — всего-то преодолеть два пролета, спуститься на этаж вниз, а потом прямо по коридору, пока носами не уткнемся в зловещий кабинет. Не хо-чу. Совсем. Если от Фергала у меня коленки задрожали, то теперь — руки, заныло плечо, именно в том месте, где его пробила пуля. Человеческий организм приближение локального конца света чует куда лучше разума, и дрожащие руки — только намек на грядущие неприятности.

Я глубоко вдохнула, невольно останавливаясь перед дверью, Алек тоже затормозил. Он почесал щеку и вдруг резким движением стянул с хвостика резинку.

— Прихорашиваешься? — вяло пошутила я, стараясь заставить себя успокоиться и открыть уже бесову дверь. Стоять вечно не сможем, а Декан наверняка знает, что мы пришли и топчемся теперь перед дверью, как мерроу перед сушей. Но эти хищные полулюди-полурыбы на землю точно не выберутся, куда им с хвостом карпа вместо ног, а нам предстоит войти, хотим того или нет.

Но заставить себя открыть дверь я не могла и беспомощно разглядывала ее. Хорошая дверь, прочная, такую с наскока не вынесешь. Судя по узорной резьбе и едва видному мерцанию, на ней висят щиты, работающие по принципу уличных ламп. Серое полотно выкрасили в темно-красный, около золоченных ручек вились то ли волны, то ли просто бессмысленные узоры в виде незамысловатых завитушек. Как кудряшки.

И эта дверь казалась входом в логово хищника.

Алек вдруг шумно выдохнул, переступил с ноги на ногу и, развернув меня к себе, звонко чмокнул в щеку.

— Умирать, так после поцелуя! — бессовестно заявил он и потянул ручку на себя.

Бесов сын!.. Придется пнуть его потом, но пнуть обязательно. В кабинете Декана ругаться бессмысленно и некрасиво.

Роланн Каллаган, бессменный декан гестольской Академии Магии и Высших искусств смотрел прямо на нас. Он даже не сидел на своем месте, а стоял неподалеку от порога, повернувшись к нам боком, и машинально крутил в руках какую-то бумажку.

— Молодцы, что решились, — негромко заметил он, поднимая голову. — Присаживайтесь, — и указал на два светло-бежевых кресла напротив стола.

Странное чувство, когда беспрекословно, едва ли не по собственному желанию позволяешь заковать себя в цепи. Нет, из кресел, в которые мы с Алеком опустились, не выскочили оковы, кресла вообще оказались мягкими и очень удобными, но ощущение, что я оказалась в клетке, не проходило. Только дверцу пока с лязгом не захлопнули разве что. Хотя учитывая дверь…

Декан сел за стол, подпер руками подбородок и спокойно, совершенно без тени улыбки оглядел нас, словно оценивая. Я сглотнула, в тишине показалось, что слишком громко. Каллаган вдруг немного наклонил голову.

— Не стоит так волноваться, — мягко посоветовал он и откинулся на спинку. — Госпожа Тарлах, мы же с вами не в первый раз здесь встречаемся, не так ли?

Не в первый, конечно, вспоминая все мои художества за четыре года, но никогда я не бывала в этом кабинете в качестве лунной. Пришлось кивнуть, потому что голос бы точно подвел, но ответной реплики не последовало. Декан снова принялся молча нас разглядывать.

Я украдкой выдохнула и моргнула. Если он еще ничего не предпринял, возможно, все будет нормально? Кэл договорился, но где гарантия, что Каллаган не передумал за три месяца? Или не обманул сыщика… Хотя его обманешь, пожалуй. Нет, лучше отвлечься. Да хоть на галстук Декана. Такой… черный, что на белой рубашке кляксой кажется. И серые костюмы нынче в моде? Хотя цвета до странности насыщенные, по-другому и не скажешь. Ни одного лишнего оттенка.

— Что вас так заинтересовало, госпожа Тарлах? — все так же мягко, словно опасаясь спугнуть, полюбопытствовал Каллаган.

Я посмотрела ему в глаза и невольно вздрогнула, наткнувшись на внимательный цепкий взгляд. Никогда не замечала, что у Декана светло-зеленые глаза. И не скажешь даже, что человеку с взглядом хищника уже за семьдесят, слишком пронзительные глаза, которые в прямом смысле заглядывали внутрь.

У меня просто язык не повернулся солгать.

— Галстук. Он похож на кляксу.

— О? — Декан удивленно вскинул брови и опустил взгляд на свою грудь. — Кляксу?

— Рубашка очень белая, — пояснила я, сложив руки на коленях как примерная студентка, чтобы не сжимать изо всех сил подлокотники, — поэтому кажется, что клякса. Непроницаемый черный.

— Это ты меня поэтом называла? — пробормотал не издавший до этого ни звука Алек.

— Да вроде нет, — так же тихо ответила я и несмело улыбнулась Декану.

Он вдруг коротко кивнул.

— Алек Маршейн.

— Да?

— Что вы знаете о лунных магах?

Я сделала вид, что теперь меня очень сильно интересует стол Декана. Ну правда! Такой красивый, изящный. Старый, правда, но ничего, не прыгать же на нем. Я попробовала представить танцующего на столе Декана и, к счастью, не смогла. А то вдруг кошмары сниться будут…

Алек тем временем бодро излагал привычные сведения. Лунные встречаются редко, опасны, если осознают силу, их необходимо лечить в клинике. Кроме того, почти все заканчивают безумием, а также лунные сильнее солнечных в бою, поскольку солнце все-таки несет жизнь. Придумали бы что-нибудь новое… Впрочем, похоже, Каллагана такой ответ вполне удовлетворил. Он кивнул, сцепил руки в замок, все еще глядя на Алека.

— А что бы вы сделали, если бы встретили лунного, господин Маршейн? Только ответьте честно. Никаких наказаний не последует.

Я покосилась на Алека. Декан хочет оставить его со мной в паре и сейчас выясняет, прокатит или нет? А ведь правда, никто не может предсказать, как Алек реагирует на лунных. Он выглядит в известной степени вменяемым человеком, но ничто не отменяет того, что лунных магов может иррационально ненавидеть. Всякое случается. Алек все молчал. Он явно обдумывал ответ, пытаясь подобрать подходящий, и вдруг махнул рукой, сложив ногу на ногу, нарочито расслабился и заявил:

— Я бы с ним подрался. Из любопытства, насколько сильнее. Конечно, если бы это оказался мой ровесник, — добавил он, ничуть не смутившись.

— А если бы нет?

— Ну… — Алек покосился на меня и подмигнул, — будь это хорошенькая девушка, я бы сделал вид, что не знаю о ее силе. Да и вообще, по-моему, это круто — быть не похожим на других.

Я криво улыбнулась. О да, Алек в первую очередь сам стремится выделиться, даже несмотря на единую для всего курса форму. Наверное, будь он лунным, был бы вне себя от счастья точно. Но — интересное мнение, хотя глядя на его вроде бы расслабленность, все равно видно, что плечи подрагивают. Я снова криво улыбнулась и вскинула голову. Декан только кивнул и заговорил уже серьезно:

— В таком случае, Алек Маршейн, я сообщаю вам, что Элиш Тарлах — лунный маг, — он сделал знак Алеку, кажется, собравшемуся что-то сказать, и продолжил. — Если вы сейчас откажетесь сохранить эту тайну, я всего лишь воспользуюсь одним безобидным заклинанием, и вы отправитесь учиться дальше, выберете иное направление. В случае согласия, вы останетесь в паре с Элиш Тарлах, и вместе под моим непосредственным руководством будете изучать атакующие заклинания, а также некоторые сопутствующие. Вы освобождаетесь от общих практических пар, все заклинания, в которых цвет нитей становится настоящим сообразно «ключу», вы изучаете лишь со мной.

— Вау, — только и смог выдать Алек и резко выпрямился. — Я согласен!

— Только на рот замок тебе надо, — пробормотала я, малость ошарашенная таким поворотом. Еще неизвестно, кто хуже, — Фергал или Каллаган.

— Не волнуйтесь, — услышал меня Декан и мягко, по-отечески улыбнулся. — Алек Маршейн, я наложу на вас другое заклинание, которое не позволит говорить о лунной силе в принципе ни с кем кроме меня и Элиш Тарлах. Заклинание совершенно безобидное.

Алек согласно кивнул и повернулся ко мне. Ох, бес, как глаза-то у него сияют, а. Сразу ведь поверил (хотя сложно не поверить, когда Декан об этом говорит на полном серьезе), теперь не отлипнет. Я покосилась на Каллагана, но он только снова улыбнулся и как-то словно смущенно (хотя сомневаюсь, что этого человека могло хоть что-то смутить) почесал кончик носа. На тыльной стороне кисти буквально секунд на десять появилось какое-то изображение. Знакомое… но не могу вспомнить, где раньше видела. Птица. Может, на гербе каком? До переворота Мэлиса у королей на гербе был не горностай. Хотя нет, у Дагды тоже не птица считалась знаком правящей семьи. Древесная лиса, точно, у Дагды была древесная лиса.

— Подойдите, господин Маршейн, — велел наконец Декан, обходя стол.

Я со стороны наблюдала, как плавно рисуется золотистая нить, необычайно яркая, и мгновенно пропавшая, когда Каллаган шепнул активирующее слово. Алек почесал затылок и вернулся в кресло.

— На сегодня все, — сообщил Декан и протянул нам два листа. — Здесь ваше расписание. Оно почти не отличается от общего, но небольшие изменения в практических занятиях имеются. Кроме того, — он вдруг улыбнулся странно удовлетворенно, словно оправдались серьезные ожидания, — практикум по алхимии вести буду тоже я. Свободны.

Совершенно выпало из памяти, как мы оказались снова в коридоре перед теми же злосчастными дверьми. Я машинально почесала зачесавшуюся спину и покосилась на Алека. Судя по лицу, он тоже не понимал, каким пинком нас оттуда вынесло. То ли мы хотели так сбежать, то ли Каллаган решил, что с нас хватит лицезреть его странные улыбки. Расписания в руках доказывали, что мы действительно еще несколько минут назад сидели в удобных креслах и слушали Декана. Я хмыкнула:, потихоньку осознавая случившееся: забавно, всегда казалось, что разговор должен быть обстоятельным, напряженным, возможно, с применением угроз, а мне даже не пришлось вспоминать о Кэле, да и по большому счету Декана моя сила словно не волновала вообще. Ну лунная, ну хорошо, сам займется этим, да и все. Сущая мелочь.

— Слушай, Алек, — озадаченно пробормотала я, снова вспоминая мелькнувшую птицу на кисти Каллагана, — а чьим знаком является черная птица… то ли ласточка, то ли стриж? Не помнишь?

— В Челле ласточка — знак свободы, — машинально ответил Алек, вертя в руках расписание, — а у нас стриж был. У Инквизиторов вроде.

— Да?.. — горло перехватило невидимой удавкой. — Не путаешь?

— Неа, — а вот Алек, кажется, начал приходить в себя.

Мамочки! Я едва не схватилась за голову. Это получается, Академией заведует настоящий Инквизитор?! За одну только попытку подделать форменные знаки сразу казнь без суда и следствия, а перед этим кожу с фальшивым знаком заживо сдерут, чтобы неповадно было. Значит, Роланн Каллаган — вполне себе настоящий, живой, реальный Инквизитор. Можно потрогать даже, если инстинкт самосохранения сдох еще при рождении. У меня аж руки опустились от такой новости. Зато понятно стало, почему Декан так спокойно сейчас вел разговор, не обращая на меня почти никакого внимания, как будто новую моду обсуждал. Инквизитор… ему раз плюнуть меня по стенке размазать, шаг вправо, шаг влево — расстрел на месте. Инквизиторам дозволено убивать, хотя сейчас, конечно, руки у них связаны. Да и не выглядит Декан убийцей… но первое впечатление обманчиво, как встреча с ланнан ши, призраком, влюбляющим в себя парней и молодых мужчин и тем самым сводя их с ума, а затем высасывая жизнь.

— Значит, лунный маг, — протянул рядом оживившийся Алек, и я не глядя пнула его в лодыжку. — Ау!

— Потом.

— Какое потом! — завопил он, бросаясь за мной вслед. — Тарлах! Ты теперь обязана мне все рассказать, моя чудесная тиомейнте!

— Ничего не обязана, — вяло сопротивлялась я, спускаясь по лестнице. В голове что-то упрямо гудело, и я не могла понять чудится мне гул, или все-таки у него внешний источник. — Ты опять мое имя забыл.

— Не забыл, ты Элиш! — Алек обогнал меня и встал, преграждая путь, раскинул руки в стороны. — Айда в столовую, там и поговорим.

Я устало потерла лицо и покосилась на бумагу. Жаль, что сумки сегодня не брали с собой. Остальным нашим сокурсникам ничего не выдавали, напротив, они сами составляли списки по направлениям. С сегодняшнего дня наша группа больше не существовала, распадаясь на отдельных людей, то ли личностей, то ли магов, и одно не всегда сопутствовало другому.

— Ладно, — решилась я и потерла висок. Гул начал затихать, хотя опять зачесалась спина, в том же месте. Насекомым вроде рано еще просыпаться, для мошкары все-таки прохладно.

Получив согласие, Алек расплылся в улыбке. и я все-таки легонько щелкнула его по носу, направившись на выход. Вцепится ведь как бохан, не отлепишь. Впрочем, нам все равно надо будет обсудить завтрашние пары, посмотреть хоть, как и к чему готовиться.

На улице случился затяжной солнечный проблеск, хотя со всех сторон уже угрюмо наползали тучи, иссиня-черные и очень тяжелые. Во дворе Академии луж не было, конечно, (маги мы или нет?), но земля все равно размякла, так что с тропинки сходить не рекомендовалось. Это повезло, что около общаги более-менее сухо, а то бы после недоразговора с тем малышом, Брианом, мы с Алеком притащили бы в Академию тонну грязи, как клейсдаль после долгой прогулки. На дорогах тоже творилось нечто, кэбы, вновь сменившие сани, весело скакали по колеям и щедро разбрызгивали грязь на тротуары. Самые глубокие лужи, конечно, маги из Центра помощи все-таки высушивали, но влажность и без того стояла дикая, а все те же пресловутые дожди почти сводили работу помощников на нет. Впрочем, насколько я знала, у Центра как обычно по весне хватало забот. Подвалы превращались в озера и угрожали благополучию домов, а нечисть просыпалась, потягивалась и начинала радостно облизываться, особо голодная после зимы. Мне живо вспомнился тот тупик на окраине с развалинами и избитыми трехэтажками. Вот там, наверное, повалили всякие доби, боханы да клураканы. Они, может, и безобидными кажутся, да как переродятся, насытившись, в каких-нибудь фаханов — и все, за людьми только гробовщиков высылать, если от жертв, конечно, хоть что-то останется. Сходить, что ли, запрос оставить в Центре по этому поводу.

В столовой еще было пусто и тихо, на кухне гремели кастрюлями и сковородами повара, готовясь опять кормить гомонящую и вечно голодную толпу студентов. Мы заняли самый дальний угловой стол, и пока Алек ходил выклянчивать еду (обычно раньше перемены беса с два получишь хотя бы росинку), разгладила расписание. Сегодня вроде бы у пятых-шестых курсов пар не намечалось, поскольку происходило распределение и знакомство с преподавателями направлений. У нас с Алеком, правда, процедура оказалась сокращена в разы, так что теперь мы были свободны, как вытащенные из небытия призраки. Зато завтра преподы явно собираются на нас оторваться: три лекции и три практических занятия. Шесть пар! И если практику я жду с нетерпением, то лекции… За каким бесом мне как бойцу нужны знания о редких травах? Общеизвестно, что эти самые редкие травы растут только в труднодоступных и бес еще знает каких местах, так что отыскать какие-нибудь цветы папоротника, аленькие цветочки или отпирай-траву, мягко говоря, сложно. Или Фаррелли расскажет на всякий пожарный, если все-таки жизнь пошлет нас в это… труднодоступное место?

Пришлось отвлечься от расписания, когда Алек притащил поднос, полный тарелок. На вопрос, как он умудрился столько выпросить у главной поварихи — маленькой тетке со злобным взглядом (ну точь-в-точь как у подземного песика), он только загадочно улыбнулся и указал на три стакана сока.

— Подкупаю, — пояснил Алек, заметив мой недоуменный взгляд. — Я был тебе должен за пролитый компот. Возвращаю с процентами плюс плата за предстоящий рассказ… — он понизил голос и воровато огляделся, — о твоей лунной силе.

Я моргнула, тупо разглядывая его довольную улыбку от уха до уха, и расхохоталась.

— Ну ты даешь! Подлиза, блин!

Алек только довольно осклабился, довольный результатом, и подтянул поближе тарелку с салатом.

— Ешь, — деловито велел он, нацеливаясь на дольку яблока, щедро политую сметаной, — тебе силы сейчас для рассказа понадобятся.

Я промолчала, забирая свою порцию. Рассказ, да? А что говорить-то? Если подумать, лунная сила принесла мне исключительно неприятности: выгнали из дома, попалась в загребущие руки сыска, где надели ошейник, а теперь еще и под присмотром Инквизитора оказалась. Рассказывать Алеку об этом? Нет уж, жаловаться сокурсникам — последнее дело. С другой стороны… отныне Алек на ближайшие четыре года, если ничего не случится, мой напарник, то ли тосейх, то ли тиомейнте. Это совсем не значит, что мы должны поверять друг другу сокровенные тайны, но нам придется научиться чувствовать друг друга, при этом не зацикливаясь на конкретном человеке. Иначе впоследствии, если понадобится сплести единую сеть с кем-то посторонним, я просто не смогу поймать нечаянного напарника.

Спустя сорок минут Алек сыто икнул и откинулся на скамейке, довольно поглаживая живот.

— Наелся, — сообщил он, отставляя в сторону опустевший стакан. — Но нельзя столько есть.

Я вытерла руки салфеткой и бездумно бросила ее Алеку. Он, похоже, не сообразив, поймал и машинально принялся складывать самолетик.

— Алек?..

— А? Блин! — он смешно фыркнул и скомкал салфетку, бросил ее на поднос. — Рассказывай.

— Так нечего рассказывать, — я пожала плечами. — Ты задавай вопросы, а там я подумаю, отвечать или нет.

Алек примолк. Я сцепила руки в замок, подпирая подбородок. Алек Маршейн. Мы никогда не были друзьями, да и не обязаны ими становиться, если на то пошло. Но вплоть до дня выпускного оказались связаны одной сетью, самое забавное — разноцветной, а кроме того, еще и вместе пишем диплом. Интересно, пора думать над практической частью, или пока я могу забить на это дело как любой нормальный студент?

— Когда у тебя проснулся «ключ»? — вопрос прозвучал резко, словно на допросе. Алек скрестил руки и больше не улыбался. Пальцы нервно подрагивали, будто он был готов в любой момент рисовать сеть.

— В девять лет, — спокойно ответила я и потянулась. — Когда чуть в каменоломню с обрыва не упала.

— Из-за силы? — изумился он.

— Нет, детские обиды.

— О… А родители что сказали?

— Удивительно, что ты задаешь именно такие вопросы, — помимо воли рассмеялась я, вспоминая, что в первую очередь интересовало сыщиков. Небо и земля! Никто из парней не подумал спросить о моих родных и их отношении к лунным или о доме, о Северном Альси. Наверное, они просто понимали, что вряд ли услышат что-то хорошее, какую-нибудь сладкую историю о родителях, которые вопреки всему решили спрятать своего ребенка от злых Следящих. Если бы они так поступили, меня бы не было в Гестоле, вот и все. Сыщики все-таки оправдывали свою должность, и эта их почти незаинтересованность сейчас заставила меня улыбнуться. Странно было осознавать, что я умудрилась все-таки немного привязаться к этим… ну, мальчишками их не назовешь, там все старше меня, но тем не менее. Я, наверное, впервые поняла, что воспринимаю их как равных, а не как врагов. И даже Кэла… но он был отдельной темой.

— А какие должен? — озадачился Алек, совершенно не догадываясь о причинах моего веселья.

— Поднимала ли я трупы, знаю ли заклинания… Что-то в таком духе.

— А, — Алек многообещающе оскалился, — ты не волнуйся, еще задам. Так что с родителями? Я помню, что отец у тебя умер, но уже после, верно?

— Угу. А что родители… — я постаралась как можно небрежнее дернуть плечом. — На фиг им сдался лунный маг под боком? Меня вежливо попросили из дома, хотя могли бы сдать Следящим.

Каким бы тоном ни были произнесены эти слова, все равно где-то внутри противно зацарапались воспоминания о счастливом детстве. Ну спасибо, что за меланхолия решила накатить в солнечный день? Я криво улыбнулась и слишком поспешно, пожалуй, уткнулась в стакан с соком. Алек задумчиво молчал и почесывал подбородок.

— А ты…

— М?

В ответ послышался хрип, я недоуменно вскинула голову: Алек схватился за шею и только нелепо открывал рот, как рыба, выброшенная на сушу. Он все силился что-то сказать, но идеально сработавшее заклятье не позволяло ему говорить. Послышались голоса: в столовую ввалился возбужденный первый курс и замер, не представляя, что нужно делать. Алек резко обернулся и недовольно скривился.

— Приперлись, — буркнул он, потирая горло. — Нифига себе безобидное заклинание… Я уж думал, что задохнусь.

Я только улыбнулась, с интересом наблюдая за присмиревшей малышней. Они впервые оказались в святая святых Академии, где могли как прогуливать пары, так и делать домашку при необходимости. В самом здании Академии тоже была столовая, но маленькая и преимущественно для преподавателей. Кому захочется громко болтать, когда за соседним столом сидит какой-нибудь Фергал? Да он одним только взглядом испепелит на месте! Не, родная столовая в общаге куда приятнее, почти что дом родной.

Первокурсники стали похожи на песчанок — длинных грызунов с золотистой шерсткой, живущих в пустые Ирры. Они тихо переговаривались, разглядывая невысокие столешницы и витрины, отделяющие непосредственно кухню от обеденного зала. Показались повара, велели выстроится в очередь и взять подносы. Подходить по одному. Я заметила несчастного паренька Бриана — он все так же бродил без пиджака (бедный! Ему же еще у Капральши придется его забирать) и держался несколько поодаль от своей группы. Видимо, никого знакомых из города нет. Странно, малышам должно быть лет четырнадцать-пятнадцать, а ведут себя, как десятилетние. Любопытный набор нынче какой-то, и правда.

* * *

— Ты можешь сообщить Каллагану, что я погибла смертью храбрых на каком-нибудь невероятно тяжелом задании?

Кэл и Алва одновременно уставились на меня, правда, наш доблестный начальник еще и ухмыльнулся. Ну конечно, он-то не в первый раз слышит мои жалобы по поводу практических занятий и мог себе позволить ехидствовать.

— За все надо платить, — самодовольно заявил он, растирая плечи. — Опять?

Я только тяжело вздохнула и легонько стукнулась лбом об стол.

Честное слово, даже Фергал по сравнению с Деканом начал казаться белой и пушистой овечкой, а его окрики и приказы подопечным — самыми ласковыми словами на свете. Нет, Роланн Каллаган не повышал голос — ни разу за бесов месяц, не грузил нас заданиями, он просто точно и методично указывал на наши ошибки и бил по больным слабым местам. «Вы косо чертите сеть, господин Маршейн. Неужели вы действительно считались лучшим на своем курсе?» «Госпожа Тарлах, я понимаю, вы художница от слова «худо», но зачем же так издеваться над заклинанием? Иначе вам придется защищать ваш чахлый щит, а не ему — вас». «Вы припоминаете, что говорилось по общей истории, которую вам преподавали на первых курсах?» Последний вопрос — во время попытки сплести единую серебристо-золотую сеть! Он часто проверял наши знания по общим предметам. «Кто первый открыл звезду Ллеу?» «Когда случилось восстание Мэлиса?» «Господин Маршейн, кажется, вы хорошо управлялись с ловушками. Напомните мне основной список базовых?» и завершающее — «Госпожа Тарлах, а вы можете назвать все предметы первого курса?»

Вот зачем? Бес его дери, зачем задавать эти вопросы, напрочь сбивая с мысли?! Мы с Алеком каждую неделю не по разу оставались отмывать или прибирать класс после сорвавшихся сетей. Декан успевал защититься щитом (по-моему, он его вообще не снимал, когда вел занятие), а вот мы были вынуждены рисовать сети сами. Успеем — круто, не успеем — «Серьезных ран нет? Продолжаем занятие». Даже вечно жизнерадостный Алек на прошлой неделе начал огрызаться и рычать на Каллагана, наплевав на собственные принципы и благоговейный страх перед главой Академии. А Декан что? А Декан чуть улыбнулся и пообещал, что мы сможем отомстить ему за все, когда начнем тренироваться по-настоящему. То есть, когда мы будем атаковать его. Ха! Несложно предсказать, что мы даже поцарапать его не сможем. Инквизитор бесов…

— Ты работать пришла или жаловаться? — негромко поинтересовался Кэл, видимо, догадавшись, что вразумительных объяснений от меня в конце недели ждать не стоит.

— Жаловаться, — нехотя буркнула я. — Алва, как ты терпишь этого зануду?

Она только пожала плечами и улыбнулась — как обычно. Алва иногда напоминала мне забавную зверюшку, которая не умеет кусаться, хотя зубы есть. Мы с ней никак не могли найти общий язык, и все разговоры ограничивались «привет», «пока» и вот такими провокационными вопросами с моей стороны. Чаще всего Алва отвечала улыбками, и честно говоря, это бесило. Что, сложно сказать? Огрызнуться там, возразить, встать на защиту горячо любимого шефа, ну хоть какую-нибудь реакцию! Так нет же, улыбочки сплошные. Что, я не я, и лошадь не моя? Мне бы следовало забить на это, конечно, но Алва каждый раз, как я приходила, сидела здесь же в этом кабинете и работала, что, кстати, тоже несколько раздражало. С Кэлом при ней собачиться было как-то неловко, хотя Алва вела себя тише воды, но при этом шуршание бумаг всегда напоминало: здесь есть третий. Так что кабинет Кэла я разлюбила окончательно и предпочитала здесь не задерживаться.

— Как там проезд Сотни Голосов?

Кэл отстраненно кивнул, опять принимаясь за исписанные бумаги.

— Вроде нормально. Гален, это маг из Центра, говорит, что почти закончили чистку, хотя нечисти там накопилось много. Похоже, ни разу не чистили с тех пор, как забросили этот тупик. Наши парни тоже сегодня с утра туда наведались, пришлось спеленать глейстина, ладно, первого уровня оказался.

— Оу.

Жаль, что у меня в это время пары. А то бы с удовольствием посмотрела на глейстина, никогда не видела эту уровневую нечисть вживую. К счастью, конечно, но все равно любопытно. Картинки не передавали всей красоты этой полуженщины-полукозы, умеющей только блеять, но при этом способной разорвать человека на части в считанные секунды. Глейстины, согласно авторам учебника, считались одними из самой кровожадной нечисти после всяких псов.

Кэл уткнулся в документы, изредка кидая на меня вопросительный взгляд. Намекает, что мне пора?

— Ладно, — я хлопнула ладонью по столу и мило улыбнулась, — тогда пойду в «Джохо», раз работы никакой нет. До понедельника.

— Пока, — откликнулась Алва.

Я на всякий случай вопросительно взглянула на Кэла — с него сталось бы что-нибудь придумать в последний момент. Он ответил задумчивым взглядом и вдруг резко встал, едва успев поймать жалобно скрипнувший стул.

— Пойдем. Алва, я выйду на пять минут.

Солнце после кабинета слепило, приходилось щуриться и стараться ни во что не врезаться. У меня как раз дня три назад окончательно сошел синяк со лба после поцелуя с выпрыгнувшим из ниоткуда фонарным столбом.

— Как метка?

А, ну ясно, зачем Кэл пошел. Я завернула рукав, демонстрируя серебристо-зеленую ящерицу. Он только хмыкнул, останавливаясь у крыльца.

— Все у тебя как не у нормальных людей, Элиш. Чешется до сих пор?

— Это у тебя вечно все наперекосяк, — устало возразила я. Все-таки Каллаган загонял нас сегодня, устроив параллельно с практикой внеплановый урок физкультуры — Чешется. Но так и должно быть, Хили же предупреждал. Кстати, метку свести можно?

— Можно, — Кэл спрятал руки в карманы брюк, словно не знал, куда их деть. Он как-то странно, совсем нерадостно улыбнулся. — Но это больно, говорят. Сбежать хочешь?

Он тоже выглядел совсем уставшим, как загнанный клейсдаль, который скоро отбросит копыта, если его не остановить в ту же секунду. Я тихо вздохнула и осторожно коснулась его висков.

— Не шевелись. И не надо так удивленно смотреть. Я не всегда кусаюсь.

Кэл чему-то горько рассмеялся, но послушно замер, только чуть наклонился, чтобы мне было удобнее массировать виски. Я бы сравнила его с котом, но на ум все равно упрямо лезли псы. Невольно вспомнился инцидент с ледяным вином, Кэл тогда тоже с готовностью подставился под руку, с совершенно собачьей готовностью. Кошки так никогда не ластились, кошки все-таки в большинстве своем оставались независимы, насколько позволяли поводок и ошейник. Собак не любил никто, разве что самые отчаянные мазохисты могли вырастить щенка, но когда среди нечисти довольно много тварей, которые принимают или имеют собачий облик, поневоле предпочтешь кота.

Но Кэл оставался псом и на кота не был похож совершенно.

— Все, хватит с тебя, — я убрала руки, сцепив их в замок. Какое подозрительное щемящее чувство в груди… Нет, жалеть Кэла не стоит, да и не жалость это. А вот желание поддержать — уже плохо, так что действительно хватит. И на работу я опаздываю.

— Спасибо, — Кэл как будто и правда выглядел лучше, он даже улыбнулся светлее и легче. — Держи.

Я непонимающе уставила на маленький кристалл связи, не больше моей ладони, наверное. Помнится, у Кэла покрупнее, значит, это чужой.

— Ты где его стащил? — я подозрительно взглянула на шефа.

— Купил.

— Купил? Кэл… да такие кристаллы стоят бешеных денег.

— Всего около ста золотых, — он пожал плечами и просто вложил кристалл мне в руку. — Ты должна быть всегда на связи, Элиш. Если остальных я могу вызвать другими способами, то ты — отдельный случай.

— Хочешь следить за мной? — я усмехнулась, разглядывая кристалл. Вот так, я ему тут массаж, а он ошейник потуже затягивает да поводок укорачивает. Ну спасибо, Кэл Эмонн.

— Элиш, — он заставил меня поднять голову, — это просто связь. И чтобы ты тоже могла при необходимости со мной связаться. Понимаешь?

— Еще скажите, что волнуетесь за меня, господин сыщик, — бросила я и спрятала кристалл в карман джинсов. — Спасибо, накоплю деньги, верну стоимость с процентами. Мне пора.

— Элиш!

— До понедельника.

Оборачиваться совершенно не хотелось. Радоваться бы предстоящим выходным, так куда там, у Кэла потрясающий дар портить настроение. Хорошо бы Лис уже вернулся… Можно будет нажаловаться на его племянника. Один раз уже сработало. Когда я рассказала, как Кэл меня внаглую едва не бросил против кайт ши (ну ладно, я кривила душой, когда в красках расписывала короткую, но драматичную драку), Лис как-то странно на меня посмотрел, крякнул, а потом наведался к племянничку в больницу. Понятия не имею, о чем они говорили, Лис просто сказал, если опять что не так пойдет, обязательно ему говорить. Кэл, впрочем, потом на меня все косился и потирал левое плечо… Нет, вряд ли Лис применил грубую силу, но убедительно говорить он тоже умел.

В «Джохо» первым делом пришлось заняться посетителями. Время вечернее, все возвращались с работы, и многие холостяки заходили к нам ужинать, так что мы с Браном носились туда-сюда, только успевая разогревать приготовленный с утра приходящей поварихой мясной суп. Грела, естественно, я, постоянно обновляя заклинание, и старалась не переборщить с силами.

После пар с Каллаганом «ключ» немного словно расшатался, и мне постоянно приходилось контролировать магию, чтобы не вложить в заклинание больше, чем потребуется. Алек тоже жаловался, что когда попробовал тренироваться сам, едва не локальное наводнение. А хотел всего лишь из озера волну поднять. Так что я сейчас сильно старалась не сжечь суп, тарелку, печь, а заодно и всю кухню.

Только когда схлынул основной поток, я попросила Брана подменить меня еще на немного, и улизнула к Джету. В кабинете обнаружился и Лис, нависший над Джетом — они разглядывали что-то на столе так увлеченно, что, похоже, не услышали скрипнувшей двери.

— Лис!

Первым среагировал Джет, он резко выпрямился, со всего размаху заехав не успевшему отпрянуть Лису. Кеннет отшатнулся.

— У тебя не череп, а камень, — буркнул он, показывая мне кулак.

А я что? Я ничего, почти даже не смеюсь, просто лица умильные, что у Джета, кажется, с возвращением Лиса вновь довольного жизнью, что у самого Лиса, хотя последний выглядит чересчур уставшим. Еще один на мою голову.

— Явился не запылился, — фыркнула я, падая в кресло. — Мог бы хоть связаться с нами.

Лис еще раз потрогал челюсть и фыркнул.

— Ты мне вроде не мамочка, а Джет вполне себе взрослый человек.

Тот кивнул, чересчур поспешно, спрятал затаенную улыбку и снова превратился в знакомого неулыбчивого Джета-иррийца. Ну-ну, папочки. Они явно уже успели переговорить после приезда Лиса, иначе сейчас бы атмосфера в кабинете была абсолютно другой. Да и Бран шепнул, что день сегодня хороший. Ага, для кого хороший, а кому-то к понедельнику теорию натурфилософии повторять, Декан ненавязчиво намекнул, что совсем позабыл основные положения.

— Куда ты ездил?

Лис огляделся и сбросил накидку, обнажая изуродованную руку. Вот бедный: шерсть линяла, превращаясь из серой в грязно-ржавую. Наверное, летом вообще жарко, и страшно представить, каково Лису приходится с такой рукой. Выглядело по-прежнему жутко, но лично мне конечность казалась крутой. Детское восхищение, конечно, но мне так и хотелось потискать эту руку и коснуться блестящего когтя.

— У тебя дом с какой крышей? — вместо ответа вдруг поинтересовался Лис, теребя шерсть.

— С темно-серой, — я на мгновение опешила. — Ты в Северном Альси был, что ли?

Он бросил взгляд на Джета (как бы нам с Алеком тоже научиться понимать друг друга без слов?), и тот, кивнув, кинул мне что-то со стола. В руки упал небольшой переливающийся оттенками серого камень, в котором явно была нарисована и кристаллизированная магическая сеть. Только странная какая-то. Я повертела камень и так, и сяк. Не понимаю, где у заклинания начало, а где конец? Такое ощущение, что оно съедало само себя, как пресловутые алхимические змеи, только с многочисленными добавочными узорами внутри круга.

— Это что?

Лис странно усмехнулся.

— Дезактивированный камень Следящих из Северного Альси.

Упс. Ладно, что дезактивированный, а в кабинете опять амулеты, подавляющие силы, иначе бы камешек при любой моей попытке использовать заклинание, сообщил Следящим о лунной.

— Зачем он тебе?

— По работе, — неопределенно ответил Лис. — По важному делу. Один знакомый попросил привезти, сам раз не может выбраться. Пойду теперь отправлять в Берстоль срочным письмом. — Он помолчал пару секунд и как-то осторожно поинтересовался:

— Тебе не знакома эта сеть?

Я мотнула головой.

— Впервые вижу. Раз она золотистая, значит, специальное заклинание, тем более вряд ли бы Следящие использовали базовые… Я могу спросить у Каллагана, если хочешь.

Лис махнул рукой.

— Не надо, знакомый сам разберется, у него магов под рукой хватает.

Джет как-то странно хмыкнул и бросил Лису скомканную бумагу. Тот не глядя поймал, прочитал и вдруг расхохотался, вцепившись когтем в кресло, чтобы не упасть.

— Нет! Это тут не при чем.

— Двое при третьем не шепчутся, — насупилась я. — Что там?

Они только загадочно улыбнулись, и Джет как ни в чем не бывало пододвинул к себе стопку бумаг, принимаясь за работу. Не, ну так нечестно… Мы же вроде перешли на новый уровень отношений (из-за Кэла или благодаря ему — не знаю), ничего друг от друга не скрываем, и на тебе. Записочками перекидываются, как малолетние.

— Как там в Северном Альси? — не хотят говорить, не надо, подумаешь.

— Прохладно, — Лис пожал плечами и протянул руку, забирая камень. — Твой дом, если я верно понял, стоит. У тебя же сестра есть младшая?

Я кивнула.

— Ну вот я вроде ее видел, — он почесал затылок. — Веселая такая девчушка. Еще с пареньком каким-то бледным, как призрак, была. Худющий парень, как только ходит.

— Рэманн, — я невольно улыбнулась, вспоминая его. — Рэм, младший брат. Он всегда был слабым, болел часто.

— Привези его в Гестоль, — предложил Лис, — покажи местным целителям. Не столичные, но ведь все лучше, чем у вас.

Ну да, учитывая, что конкретно на маленький городок, давший название области, приходится пара небольших клиник, гестольские могут сойти и за столичные. Но о таком варианте я прежде не задумывалась, хотя ничего удивительного — встречаться с Ивенн не хотелось до сих пор, да и денег до этой зимы особо не водилось. Сейчас я располагала приличными средствами, в сыске все-таки платили немало, а мы за этот месяц побегали. Мелочи, конечно, там изгони домового, сям избавься от простейшего призрака, убери теневые опарыши. Парни во главе с Тайгом ворчали, что не для бравых сыщиков работа, но выполняли. Надо же как-то отрабатывать двадцать золотых, в конце концов. Ну и что-то подсказывало мне, что даже такой работе парни рады — уж больно довольные рожи у них были после изгнаний.

Я покосилась снова на Лиса, но опять спрашивать о деле и о его странном знакомом не решилась. Только подозрительно это все. Кстати… До меня внезапно дошло, что теоретически на камне может остаться след первого поворота моего «ключа». Значит, знакомый Лиса и маг, который распутает сеть, сразу увидят это. А дальше?.. Нет, они не поймут, что это я, но скорей всего придет запрос Кэлу. Он меня не сдаст, я ему нужна позарез даже просто ради сохранения гордости и самолюбия, но ситуация все равно получится не из приятных и может потом выйти боком.

Но, возможно, что я просто чего-то не понимаю и не знаю. Не вижу полной картины, в руках только какие-то обрывки от сети еще неизвестных цветов. А, пофиг. Пока никаких проблем не намечается, ну и бес с ними. Появятся — будем разбираться. Чем больше я сейчас волнуюсь и думаю, тем скорее наживу их, еще и преумножу, не дай Небо. Так что пойду-ка сменю Брана лучше, все полезней.

В Академию я вернулась секунда в секунду с отбоем. Эхри страшно зыркнул в мою сторону и попробовал закрыть ворота, но я успела проскользнуть. Хорошо иногда быть маленькой — в любую щель пролезешь. Общага светилась тысячами окон — этакое многоглазое чудовище с уродливым шрамом посередине. Бр, нет, лучше не представлять, я спать хочу нормально.

И завалилась бы я к себе в комнату сейчас, но появилось неожиданное препятствие: на входе в общежитие нарисовалась Капральша, уперла руки в бока и набычилась, явно собираясь грудью защищать вход.

— Добрый вечер, — пробасила она недовольно. — Опаздываем?

— Работа, — я хлопнула ресницами и сделала виноватое лицо. — Простите, я больше не буду…

В ответ раздалось только недоверчивое хмыканье. Ну, Капральша была вправе мне не верить, ловила она меня на опозданиях, правда, редко, но метко. Ладно, что как Рекка к Декану не водила, а сама высказывала все, что думала. Потом приходилось уши прочищать — голосок у Капральши далек от женского и больше бы подошел бородатому огромному мужику… впрочем, ей только бороды и не хватает, а так сойдет.

Капральша собралась что-то еще сказать, но тут до моего слуха донесся странный звук — словно кто-то цокал копытом. С одной стороны, ничего удивительного — на территории Академии за общежитием находилась конюшня. По слухам, там жили не только могучие клейсдали и изящные фичи, но даже агиски, водяные лошадки, которых отлавливали в реке. С другой стороны, все-таки конюшня располагалась как минимум шагах в тридцати, а то и больше, так что цокот невозможно было услышать. Показалось?

Я снова прислушалась, проигнорировав слова Капральши.

— Минуту. Сейчас вернусь.

— Куда?!

Бес с ней, с Капральшей этой! Мне перестали нравиться звуки. Поднялся ветер, зашумела распустившаяся уже листва, и тихий цокот почти терялся в этой какофонии. Я обогнула общагу, осторожно ступая по траве, вышла на площадку за зданием и остановилась, настороженно оглядываясь. Знать не хочу, что меня вообще понесло проверять, спишем на то, что я все-таки сыщик… или вроде того. Вдоль забора росли все те же высокие кусты и местами деревья, создавая живую изгородь разной высоты. Из-за темноты я не могла толком разглядеть, есть ли там кто, тени только мешали, создавая причудливые фигуры. Я сделала шаг вперед, и вдруг из кустов на меня вылетел парнишка, первокурсник. Я от неожиданности вскинула щит, в который он с размаху влепился, и только увидев знакомое лицо, сняла заклинание.

— Ты тут что делаешь?

На лице Бриана отразилось замешательство, он словно не ожидал здесь вообще кого-то увидеть. Не поняла: почему малышня-то шарахается по улице после отбоя?

— Ау, Бриан? — я легонько встряхнула его. — Ты какого беса тут шатаешься? Отбой уже был.

— Там… — он вдруг испуганно прижался ко мне, — там кто-то жуткий!..

Я машинально обняла мальчишку и нарисовала снова щит, вглядываясь в шумящие кусты. Теней, что ли, испугался?

Но опять раздался цокот, куда увереннее. Потом второй, третий, и от теней отделились высокие фигуры. Как там вообще цокать можно, по траве-то? Запоздалый вопрос, но лучше поздно, чем никогда! Бриан вздрогнул, тоже повернулся.

— Тети-козы, — пробормотал он.

— Что?

Опа. И правда, тети-козы. Я хотела увидеть глейстина, но явно не в такой ситуации!

На поляну, не скрываясь, вышли пять женщин с козьими ногами. Откуда они взялись на территории Академии?! Я оттолкнула Бриана за спину, рисуя очередной щит. Отпускать его нельзя, эти твари бегают быстро. И не только они… Бист вас задери, это еще кто?! С другой стороны внезапно появилась еще одна фигура — высокая, уродливая, одноногая. Из груди твари торчала единственная рука, на абсолютно лысой и безухой голове моргал большой черный глаз. В руке у нечисти оказалась вросшая железная цепь с косой.

Мамочки, заберите меня отсюда… И скажите, что это сон.

Я плюнула на конспирацию и возвела еще пару щитов, специальных.

— Щиты знаешь?

Бриан что-то промычал.

— Знаешь — рисуй.

Как назло, сегодня было новолуние.

— Какой щит? — проблеял Бриан, поднимая дрожащие руки.

Я подумала, не сводя взгляда с подступающей нечисти, и быстро начертила в воздухе еще один специальный щит. Бриан сосредоточенно принялся выводить то же самое, и я бы даже не обратила внимания, если бы его нити… Ох, этот бесов день!

— Да твою мать, ты лунный, что ли?!

Бриан вздрогнул, но щит закончил, и тот мерцающей оболочкой окутал мальчишку. Он испуганно уставился на меня, попятился было, но я успела схватить его за шкирку.

— Стоять! Не шевелись.

Обалдеть! Это что за нашествие лунных на Гестоль, а? Надо выяснить, откуда Бриан родом. Вот будет весело, если тоже из Северного Альси.

Глейстины тем временем все цокали и тихо мекали, подступая. Одноногая тварь тоже резво приближалась, что для нее было удивительно. Интересно, а Декан?.. Ага, ясно, уже здесь. Одноногая тварь покачнулась от ударившего заклинания и развернулась в сторону нового нападавшего. Я бросила взгляд на Бриана: если Декан и о нем узнает, что сделает? Кэлу я его не сдам, перебьется, жирно ему будет двух лунных заполучить в распоряжение. Кстати…

Интересно, просто совпало, или бесов сын знал, что что-то случится? Интуит, ку ши его дери. Кристалл неярко засветился, глейстины оживились, но Каллаган и подоспевшие преподы не давали им приближаться. Кажется, нам велели убираться, и я схватила Бриана под мышку, потащила его за собой, на ходу объясняя, кажется, уже спавшему Кэлу, что случилось.

— Скоро буду, — только сказал он и пропал.

Спасибо, что ли, сказать за кристалл потом?.. Но пока важнее сбежать от глейстина, все-таки решившего перекусить двумя (о Небо, только вдумайтесь — двумя!) лунными. Останки человеческих тел разговаривать точно не умеют.

 

Глава 14

Весна всегда считалась началом новой жизни, несмотря на то, что год вступал в свои права с первым месяцем зимы. Как будто люди должны были выдержать испытания, прежде чем приветствовать долгожданное тепло. Правда, с наступлением весны просыпалась разнообразная нечисть, и человеческий поток вместе с тающими сугробами устремлялся либо в Центр помощи, либо в сыск, буквально умоляя избавить от надоевших тварей, пока те не стали слишком опасными.

Нечисть выползала отовсюду. В первую же неделю Кэлу и парням из группы захвата пришлось очищать не много не мало, а спуск к реке — келпи решили освоить ступеньки и погулять на берегу. Неподалеку от штаба, через улицу, к воде опускалась прочная лестница. Кэл так и не понял, зачем ее здесь прикрепили — до пологого берега было около тридцати метров, через пятьдесят — Радужный мост, раскрашенный в яркие цвета местными художниками. Краска, правда, давно облупилась, но по весне активисты обычно немного обновляли рисунок.

А стальная лестница год за годом упрямо висела, держась металлическими поручнями и несколькими кронштейнами за отвесную каменную стену. Кэл ради любопытства спустился к воде, крепко сжимая скользкие ступени. Мелкие волны, словно почуяв его приближение, всплеснулись вверх, лизнув подошвы ботинок, и снова устремились по течению вниз к границе Гестоля.

— Искупаться хочешь? — поинтересовался Тайг, вытягивая друга обратно на неширокую площадку. — Тут зимой, наверное, детям весело прыгать в сугробы.

— Сомневаюсь, — Кэл скептически глянул вниз. — Падать все равно больно, а горку здесь сделать сложно. Легче рядом с мостом, там берега покатые.

На этот раз весна принесла не слишком приятное знакомство. Роберда Бёрка, губернатора Гестоля, Кэл знал исключительно заочно и не особо стремился встречаться с жирным алчным боровом, наверняка гребущим под себя песью часть городского бюджета. Впрочем, какая ему разница? Кэл и не задумывался, он еще осенью оставил на периферии сознания и губернатора, и администрацию Гестоля и занялся своей привычной работой.

Элиш окончательно стала сыщиком, получила свою ящерицу — серебристую, что характерно, но Хили только хмыкнул и наказал ни в коем случае не расчесывать, если даже зудеть будет настолько, что захочется повеситься. В противном случае целитель намекнул, что веревка с мылом покажутся Небесными садами по сравнению с окровавленной и разъеденной нарушенным заклинанием рукой. Кэл тут же заработал обвиняющий взгляд, но вслух Элиш ничего не сказала. Просто удивительно, что она решила промолчать. Впрочем, взгляд получился достаточно выразительный.

Казалось бы — очередная обычная весна, но эта нормальность продержалась ровно три недели, а потом пришло приглашение от губернатора. Кэл долго тупо глядел на золотистую бумагу с изящным вензелем и не мог вникнуть в смысл написанного.

Загадка первая: что нужно губернатору?

— Обалдеть, — наконец выдал он и отдал приглашение Тайгу. — Меня глаза подводят?

— Нисколько, шеф, — бодро отрапортовал тот. — Вот, черным по белому… в смысле, темно-синим по золотому написано, что наш многоуважаемый губернатор просто жаждет тебя поскорее увидеть. Соскучился, наверное.

— Я с ним не встречался раньше, слава Небу, — фыркнул Кэл, забирая бумагу и складывая ее обратно в конверт. — И хотел бы не видеться еще столько же, а то и больше.

— Возможно, он скажет что-то важное, — негромко заметила Алва. Она пересела поближе к ним и едва заметно нахмурилась. — Хотя прошло больше полугода с начала твоей работы. Не хочешь посоветоваться с дядей?

— Он уехал, — буркнул Кэл.

Загадка вторая: куда сорвался Кеннет?

Две недели назад он в разговоре обмолвился, что собирается немного поговорить с новыми поставщиками из Берстоля, представители должны были приехать в Гестоль в конце месяца, но о поездке самого Кеннета речи не шло. Причем ни Элиш, ни Джет, как понял Кэл со слов лунной, понятия не имели, куда мог отправиться Лис, а уж зачем — тем более не знали. С ним не могли связаться, кристалл Кеннет не признавал, ссылаясь на огромную цену. Ну, в этом Кэл был согласен с дядей ровно до того момента, пока не увидел эти самые кристаллы связи в губернаторской резиденции и пока не заскреблась рядом с «ключом» пресловутая интуиция.

В среду вопреки нежеланию пришлось идти на встречу с Бёрком. Кэл до последнего надеялся, что в Гестоле случится что-то настолько важное, что у него не останется выбора, как приступить к делу, но с мелкими преступлениями и чисткой группа захвата справлялась сама. Центр помощи страждущим тоже работал по мере сил, но по сравнению с Берстолем весна в северной столице проходила намного тише. Правда, в отдаленных районах, в заброшенных дворах вылезли глейстиги и гримы, но и с ними проблем особых не возникло, нечисть просыпалась и выходила на охоту поодиночке. Другой вопрос, напади те же глейстиги стаей в восемь-десять особей — да, тогда пришлось бы намного тяжелее, но сведений о подобных прецедентах не поступало, и Кэл, выслушав последние напутствия Тайга и Алвы все-таки отправился к губернатору.

Роберд Бёрк полностью оправдывал свое прозвище — жирный боров и есть жирный боров. Стул с изогнутыми ручками жалобно скрипел в ответ на каждое движение, когда Бёрк ерзал в кресле, словно никак не мог усесться поудобнее, чтобы уместить выпирающие бока. Добротный костюм чудовищно растянулся, пуговицы явно держались на последнем издыхании. Низкий, невероятно толстый, с пролысиной на темечке, Бёрк щурил и без того маленькие поросячьи глазки и странно прихрюкивал после каждого слова. Кэлу на мгновение показалось, что он оказался в деревне, причем в полуразваленной, где скот одичал и уже почти не нуждался в присмотре.

На удивление, никаких пространных рассуждений не последовало. Бёрк только хрюкнул что-то вроде «Здравствуйте», когда Кэл вошел и осторожно опустился на единственный стул, поставленный в центре кабинета, бухнул перед собой на стол небольшую кипу бумаг и принялся задавать вопросы. Совершенно стандартные, как будто он либо не знал, что еще спросить, либо усыплял внимание. Кэл отвечал честно — лгать не было смысла — и судорожно пытался сообразить, зачем губернатору понадобилась эта встреча. С одной стороны понятно, он отвечает за весь город в целом и каждого жителя в частности, с другой — Кэл без того в конце каждого квартала отправлял Томасу отчет, а тот уже сам передавал информацию вышестоящим. Так что… этот допрос казался ненужным и совершенно неправильным.

Ни одного лишнего вопроса, знакомая процедура — ситуация в городе, процент раскрытых преступлений, количество раненых или убитых. Только в Берстоле эти вопросы задавал Томас, попутно объясняя, что на деле Совету немного плевать на ответы, им главное вовремя принести бумаги, а дальше они сами решают, как поступать с информацией.

Записывающего кристалла на столе Кэл не видел.

Создавалось впечатление, что Бёрк и сам не понимает, зачем вызвал сыщика. Он после каждого ответа как-то дерганно кивал, утыкался в бумаги и прохрюкивал следующий вопрос. Даже о расширении штата не спросил, хотя наверняка знал.

Вопросов оказалось ровно тридцать, чуть меньше половины повторяли друг друга. В конце концов, Бёрк прохрюкал благодарность и разрешил идти. С громким «чпок» он вылез из кресла, пожал Кэлу руку (возникло ощущение, что пальцы обволокло тонким слоем жира и пота) и переваливаясь отошел к окну. Кэл был уже на пороге, когда внезапно раздался еще один вопрос:

— Кеннет Барбре еще не вернулся?

Кэл ответил, что нет, и Бёрк удовлетворенно кивнул, так и не повернувшись.

Загадка третья: как связан с губернатором дядя?

У Кэла создалось стойкое впечатление, что его кто-то бросил в огромный океан, на который надвигается шторм. И в океане он оказался просто мелкой рыбешкой, которую крупные хищники дергают ради собственных интересов. Мелкая, на один зуб, и сожрать такую бесполезно, все равно не насытиться, но подергать и покусать можно: а вдруг что полезное выдаст? Что-то назревало, но где-то там, за кулисами, и Кэла кусали за бока. Даже не кусали, так, прихватывали кожу, оставляя синяки.

Загадка четвертая: зачем он свернул в зал, где продавали кристаллы связи?

Должен был пройти мимо, но зашел, прислушиваясь к тому, как интуиция точит тупые коготки, неприятно царапается рядом с «ключом». Ей внезапно вторила гончая, шипела, словно предчувствуя надвигающиеся неприятности. «Еще бы знать, какие», — мелькнула тоскливая мысль, и Кэл, съездив домой, вернулся в резиденцию и потратил свою трехмесячную зарплату на маленький кристалл связи. Видеть будет не особо удобно, но это не обязательно. Главное — связь.

Интуиция тут же спрятала коготки, гончая раздраженно фыркнула, явно топорща усы — внутри стало странно щекотно, и Кэлу очень захотелось побиться головой обо что-нибудь твердое. Например, о свой стол.

А в пятницу…

Нет, не так, совершенно не так он представлял это событие! Сколько людей, столько и мнений, это Кэл усвоил давным-давно. Судить обо всем только со своей колокольни — это неправильно, легче тогда забить на людей, но сыщики никогда никого не оставляют в беде, обычных людей или магов — не важно, перед нечистью равны все. И только с Элиш он никак не мог угадать, как она воспримет тот или иной поступок. Возникало ощущение, что он раз за разом вляпывается в одну и ту же ловушку, хотя должен был давно выучить, как обходить ее. Так ведь нет!

Именно потому он до сих пор сидел на работе, буквально распластавшись на столе и пытаясь заставить себя оторваться от стула. Часы показывали почти восемь, но Кэл успешно игнорировал их, демонстративно отвернувшись в другую сторону. Сыск давно опустел, только стенаний ветра в коридорах не хватала для полного эффекта. Алва предлагала было посидеть вместе или куда-нибудь прогуляться, но Кэл сослался на работу. Ну да… Алва, естественно, не поверила, уж кому-кому, а ей и Тайгу лучше всех известно, насколько Кэл ненавидит бумаги. Ну, с одной стороны, он сказал правду: действительно следовало разобраться с парой документов, которые не успел закончить, а с другой — отчаянно хотелось побыть одному, чтобы обдумать ситуацию с Элиш.

Хотя что думать — интуиция осталась довольной, гончая тоже успокоилась, когда кристалл связи перекочевал в руки лунной. Так правильно, так нужно, не позже, не раньше. Вот только зачем?

И все-таки надо было идти домой. Причем именно домой, а не повестись на желание выпить. Потому что выпивка — это «Джохо». Не то чтобы в Гестоле не было других таверн, но несколько бессмысленно идти в чужие и незнакомые, когда в «Джохо» точно можно отгородиться ото всех. Кэл с горя чуть не решился все-таки отправиться в таверну и поговорить хотя бы с Джетом ввиду отсутствия Кеннета.

Но в «Джохо» была Элиш, и вряд ли она обрадуется, а снова выслушивать язвительные замечания сейчас для Кэла было выше его сил. Маленькая взъерошенная лисичка с черно-рыжим окрасом; можно ее приручить, или придется всю жизнь ходить вокруг стены, которая до конца с момента знакомства так и не исчезла ни разу. Не та, с колючками, а другая, личная стенка Элиш Тарлах, за которую, возможно, никто и никогда не попадал.

А хотелось.

Очень хотелось, и это немного вгоняло в ступор и намекало на легкую одержимость. Та-дам! Новость дня: глава гестольского сыска медленно сходит с ума. Из-за кого? Из-за лунной. Браво, спектакль был коротким, можно опускать занавес.

В итоге Кэл, все-таки отлипнув от стула и оказавшись на улице, решительно направился в сторону квартиры Тайга. Он не предупредил друга о возможном визите, так что того вполне могло не оказаться дома, но Кэлу было все равно. Зато время убьет, если прогуляется до Тайга и потом до дома. «Джохо» все-таки в другой стороне находится.

Кристалл связи засветился в тот момент, когда Кэл все-таки добрался до Тайга. Он уже с десяток раз проклял собственную идею пройтись до дома пешком через дворы и в итоге не заблудился только потому, что позволил интуиции вывести в нужную сторону. Нарушать покой прячущихся по углам парочек не хотелось. Тепло позвало людей на улицу, начинали цвести яблони, и запах дурманил. Молодежь шаталась по городу, Кэл за этот месяц вдосталь насмотрелся на влюбленных, что становилось уже тошно. В Берстоле он как-то не обращал на это внимания, больше погруженный в работу и проблемы семьи, чем в личную жизнь. Встречался кое с кем, конечно, но сейчас это казалось настолько далеким, что скорее походило на приятный, но не особо долгожданный сон.

И Алва еще, конечно. Он все-таки невольно щадил ее чувства, предпочитая не заводить разговоры об отношениях и собственных успехах на этом поприще, памятуя о ее любви. Нет, Алва действительно ни на чем не настаивала, просто всегда была готова протянуть руку и с готовностью бы, наверное, откликнулась на любую просьбу. Интересно, можно сказать, что она в каком-то смысле и ограничивает его?

Кэл мрачно посмотрел на очередную парочку на скамейке и поспешно пересек двор, почти влетая в подъезд. Наверное, стоит уже с кем-нибудь встретиться и отдать должное элементарным физическим потребностям.

Все-таки весна — дурное время.

Он не успел постучаться, пришлось отвечать на вызов. Элиш коротко сообщила о нашествии глейстигов и одноногого чудика на Академию. Так что когда Тайг соизволил открыть дверь, Кэл невольно расплылся в улыбке.

— Собирайся. В Академии нечисть.

Тайг, стоящий в одних трусах, похоже, хотел было возмутиться, но только клацнул зубами и ушел одеваться. Кэл еще успел услышать женский голос, а потом дверь закрылась.

* * *

Загадка шестая: откуда в Академии не только глейстиги, но и такая редкая и почти что древняя нечисть, как фахан?

Сыщики собрались быстро, когда Кэл и Тайг приехали к Академии, большая часть группы захвата была уже за общежитием, возводя ловушки и пытаясь остановить глейстигов. В стороне Кэл заметил Каллагана, он с кем-то сдерживал одноногое чудовище. Инквизитор… Золотистое сияние активированных заклинаний перекрывало свет ламп, фахан после каждого удара издавал утробный звук, от которого начинали мгновенно чесаться глаза.

Кэл поискал взглядом Элиш, но заметил ее случайно: она обнаружилась около входа в Академию рядом с грузной женщиной. Позади маячили остальные студенты, похоже, услышавшие взрывы. Судя по ямам за общежитием, кто-то кидался огненными заклинаниями. Но пять глейстигов?

— Рассредоточиться, — велел Тайг, включаясь в общую цепь. — Кэл?

Он кивнул, отослал Алву к общежитию, чтобы не дала сунуться сюда студентам. Не хватало еще, чтобы они под ногами мешались.

Единственный минус сложившейся ситуации: Элиш не может использовать специальные заклинания. И новолуние. Плохо, но Кэл сунул руки в карманы и ухмыльнулся. Это неважно, уже все — неважно.

— Тарлах!

Она резко повернулась на голос, метнулась неброской тенью вперед.

— Думаю, там справятся без тебя, — бросил Кэл. — Работа.

Элиш настороженно прищурилась, но, коротко кивнув, последовала за ним. Юркая хищница, не иначе. Кэл невольно куснул губу, чтобы не улыбнуться. Сразу все встало на свои места: Элиш рядом, впереди нечисть, и надо работать.

Глейстиги метались из стороны в сторону, и сыщики были вынуждены постоянно уворачиваться, стараясь уничтожить тварей. Одного уже не было, и вряд ли на том месте скоро вырастет трава.

— Тайг, глейстиги твои.

Тот только кивнул и снова бросил вперед щит, отбивая нападавшую женщину-козу.

— Элиш…

— Она со мной, — Кэл подхватил девушку под руку, потащив ее за собой к Каллагану. — Кто с ним?

— Фергал Мэлколум, — выдохнула Элиш, — глава атакующих.

Прекрасный выбор, и судя по слаженным действиям, Каллагану уже приходилось сражаться вместе с… Мэлколумом.

— К декану, — велел он. — И не попади под цепь.

Элиш послушно свернула в сторону, рисуя сети. Базовые заклинания, но если Каллаган знает ее тайну, то Мэлколум, этот низкий коренастый человечек, вряд ли. К тому же наверняка студенты прилипли к окнам. Кэл бездумно кинул одну за другой несколько ловушек, следя за заклятьями Каллагана. В основном электрические, значит, хлысты будут эффективней. Догадается Элиш повторить? Нет, не сможет, но среди базовых электричество тоже есть, хотя хлысты тут бы подошли больше.

Мэлколум отпрыгнул в сторону, свист цепи взрезал уши, задел щиты, и Кэл едва удержал защиту. Щит зашипел от яда, фахан вновь взревел, отвлекаясь на танатос. Зачем использует его, дуреха… Быстро ведь израсходует силы! Но следить за Элиш стало вскоре невозможно. Обладая лишь одной ногой, фахан двигался быстрее человека, приходилось все время уворачиваться и кидать заклинания льда, чтобы ударить электрическим щитом. Лед удерживал нечисть ненадолго, слишком силен оказался фахан, далеко не первого уровня. Второй? Глупости, для этого нужно огромное количество жертв, а заявлений о пропаже не поступало… Снова завизжал словно от боли щит, рассыпался яркими осколками, но второй выдержал. Вправо. Влево. Назад, в сторону и вперед — нужно было реагировать быстро, любое прикосновение цепи убьет мгновенно.

Каллаган отвлек на себя нечисть, и Кэл успел еще заметить, как скользнула почти вплотную к фахану Элиш, заходя со спины. Мэлколум оскалился и ударил, отвлекая вновь, а в следующее мгновение фахана окутала ярко-белая цепь. Астрапи, сеть молний. Но базовая…

На мгновение показалось, что стало как будто холоднее. Еще нечисть? Мелькнула вспышка, резкий визг ударил по ушам, а в следующую секунду Кэл покатился по земле, сбив с ног Элиш. Цепь пролетела над ними, взрезала воздух и вернулась. Щеку обожгло дыханием — «Придурок, не отвлекайся!» — Кэл перекатился на другой бок, вскакивая, снова бросил заморозку. Взъерошенная Элиш только кинула в его сторону недовольный взгляд и что-то сказала Каллагану, оказавшемся рядом. Тот лишь качнул головой, и Элиш отступила, снова рисуя базовые щиты.

Приблизиться почти невозможно, слишком силен. Древняя нечисть, с которой даже инквизитор не может справиться, хотя фахан ощутимо замедлился. Но все равно еще быстрее обычного человека, даром, что глаз у него один. И словно предугадывает порой, куда отпрыгнет противник. Кэл угодил под прямой удар два раза, но щиты, к счастью, спасли. Заклинания лопались и оседали пылью, когда он не успевал их доплести, по привычке стирая в последнюю секунду. Мэлколум молча прыгал вокруг, ловко уворачиваясь от ударов и отвлекая внимание на себя. Элиш неожиданно снова оказалась рядом, и Кэл решился. Он вскинул сразу пять щитов — сложно, есть риск словить откат, но нужно.

— Сможешь нарисовать талан?

— Что?..

Кэл быстро начертил сеть — почти цветок, но перечеркнутый и чуть смазанный. Завизжал щит, первый рассыпался, отвлекаться ни в коем случае нельзя.

— Такое. Сможешь?

Элиш недоверчиво посмотрела на ярко-золотую незаконченную сеть. Казалось, что прошли минуты, прежде чем она бросилась вперед, прижимаясь всем телом и кидая еще несколько щитов.

— Смогу, — шепнула она, свободной рукой в узком пространстве между телами поспешно начиная вырисовывать серебристую сеть. — Так?

Кэл невольно усмехнулся.

— Так.

Время застыло, пока выводился опасный смазанный цветок, расположенный словно напротив обоих сердец. За спиной осыпались щиты, когда фахан вновь обращал на них внимание, но Каллаган и Мэлколум, судя по коротким затишьям и реву нечисти успешно отвлекали. Странно, неужели даже инквизитор не может справиться? Ведь он старше всех присутствующих, а значит — сильнее. Или не хочет выдавать себя?

— Давай.

Кэл резко развернулся, уходя с линии атаки, и сразу же расцвел серебристый цветок. Сеть преобразилась во множество лиан, заклинание выдернуло их из-под земли, оплетая фахана и не позволяя ему сдвинуться с места. Действеннее, чем замораживание, но на плетение сети нужно время, а где его взять, когда приходится скакать как кролики, лишь бы не угодить под удар?

Фахан взревел, и Кэл сморгнул выступившие слезы. Рядом, пошатнувшись, вцепилась в руку Элиш. Такая холодная… Взорвалось золотом новое заклинание, и вой резко оборвался. Когда Кэл открыл глаза, от нечисти не осталось ни следа, только сгоревшие лианы вяло шевелились, но они начинали постепенно таять. Лунная… у солнечных магов это заклинание настолько долго не держится, давно бы все растаяло.

— Ты в порядке?

Элиш кивнула, излишне резко, и покрасневшими глазами уставилась на него.

— Вот если хоть кто-то видел… — она криво улыбнулась и, словно только заметив, поспешно выдернула руку, отступила на шаг. — Сложно не заметить серебро в новолуние, правда?

— Хорошее заклинание, господин сыщик, — Каллаган вдруг оказался рядом.

Он как будто и не дрался минуту назад, лишь пыль на руках и лице выдавали, что декан не просто прогуливался ночью за общежитием Академии.

— Уместное, — устало заметил Кэл. Ныли от напряжения мышцы, дыхание норовило прерваться. — Но рисуется долго.

— Как и ланмо, — согласился декан. — Полагаю, дальше вы сами разберетесь. Господин Мэлколум?

Коренастый преподаватель стоял чуть поодаль и совершенно равнодушно разглядывал Элиш.

— Интересно, — только и сказал он и светским тоном обратился к Каллагану. — В общежитие или сразу к вам в кабинет?

— В общежитие. Госпожа Тарлах…

Элиш вытянулась в струнку, явно не ожидая ничего хорошего, и Кэл невольно сделал шаг вперед, перехватывая взгляд декана. Каллаган не спешил заканчивать реплику, он просто смотрел то на Элиш, то на него и вдруг улыбнулся. Скупо, едва заметно, но до отвращения понимающе. Понимая — что? Кэл моргнул, разрывая зрительный контакт, а в следующую секунду Каллаган уже не улыбался, просто смотрел, теребя аккуратную бородку.

— Надеюсь, госпожа Тарлах, вы не опоздаете на первую пару в понедельник, — бесстрастно заметил он и, кивнув на прощание, неспешно направился к общежитию. Мэлколум поспешил за ним, больше не удостоив сыщиков взглядом. Можно ли ему верить?

Раздался тихий выдох, и Элиш уткнулась лбом ему в плечо.

— Пять секунд, — невнятно пробормотала она, — пять секунд, и идем к Тайгу.

Кэл послушно замер, краем глаза взглянув в сторону группы захвата, и тихо выдохнул, отпустил сковывающее до этого напряжение, позволил себе немного расслабиться. Наступила странная тишина, прерываемая только тяжелым дыханием Элиш и шелестом листвы. Ветер, почуяв конец битвы, вернулся, задул с новой силой, стирая запах сгоревшей потусторонней плоти.

Кто мог призвать сюда глейстигов? Нет, глейстиги — это полбеды, понял Кэл, главное — фахан. Кто-то очень сильно постарался, чтобы в Академии поднялся переполох. Если бы не Элиш… Что бы случилось в таком случае? Сейчас вечер, уже отбой, и на территории никого нет, кроме охранника и случайных опоздавших. К тому же Роланн Каллаган наверняка бы узнал о чужаках и все равно бы вызвал сыск. Значит что? Кому понадобилось воплощать в жизнь заведомо провальный план? Нет… Кэл криво ухмыльнулся. Дело не в плане, а в цели, которую преследовал преступник. Если убить, то кого? Инквизитора? Полнейшая чушь. Кого-то другого? Но просто так запускать на территорию Академии нечисть, почти наудачу, тоже бесполезно. Значит — просто отвлекающий маневр? И какова настоящая цель?

— Идем?

Кэл молча подтолкнул Элиш в сторону сыщиков.

От глейстигов остались только черные выжженные пятна. Прибывший Уилсон уже рылся в пепле, как будто мог там что-то найти, группа захвата сидела в стороне. Кого-то задело — зеленели яркие повязки, сделанные явно наспех.

— Тайг.

— Шеф? — он тут же оказался рядом, бросив обеспокоенный взгляд на Элиш. Кэл подавил в себе желание обернуться и проверить, все ли с ней в порядке, но терять время было больше нельзя. Оно и без того, казалось, утекало сквозь пальцы, и привычный в таких делах азарт лишь вяло шевелился где-то в глубине души, шипел, желая развернуться.

— Фелан, Даган, — окликнул Кэл вместо ответа следопытов и продолжил, когда они подошли:

— Попробуйте отыскать по эху магии место ритуала. Прошло уже немало времени, но след еще не должен истаять до конца. Тайг, твои ребята вместе с ними. И забери Элиш. Если найдете, ничего не трогайте, я приду чуть позже. Где Алва?

Тайг молча кивнул в сторону общежития.

— Кажется, разговаривает со студентами.

— Хорошо, — Кэл усмехнулся. — Вперед, надо поймать того, кто посмел покуситься на жизнь детей.

— Благородный господин сыщик, — устало протянула Элиш, проходя мимо, и легонько ткнула его кулачком в плечо. — Спасибо за кристалл, он нас спас.

И пропала в ночи вместе с остальными, оставив Кэла разбираться со всколыхнувшимися и совершенно неуместными сейчас эмоциями. У него тут преступление налицо, а он, как мальчишка, глупо улыбается. Но где-то в Небе явно встала на свое место еще одна маленькая деталь в личной картине мироздания шефа гестольского сыска.

Встрепенувшись, Кэл бросился к входу в общежитие. Декан оставался еще там, но студенты уже разошлись, только в дверях все еще стояла грузная приземистая женщина, чем-то похожая на Мэлколума. Сестра?

— Господин Каллаган?

Алва, находившаяся тут же, почему-то поджала губы и стиснула пальцы, сжимая папку. Что-то случилось?

— Мне казалось, вы уже ушли, — заметил декан, поглаживая бородку. — Чем-то еще могу помочь? Если вы хотите опросить студентов на предмет, не видели ли они чего-нибудь, то ваша помощница уже попыталась это сделать.

Кэл растерянно моргнул и взял себя в руки.

— Нет, господин Каллаган, я догадываюсь, что все случилось внезапно, и студенты здесь не при чем. Могу предположить, что госпожа Тарлах сама наткнулась на нечисть.

— Не совсем, — декан словно невзначай погладил ладонь со знаком. Птицы сейчас не было видно, несмотря на ярко освещенную площадку перед общежитием. Кэл чуть улыбнулся, показывая, что готов выслушать. — Там был мальчик, первокурсник, скорее всего.

— Он вышел прогуляться?

— Этого не могу знать, — Каллаган развел руками и усмехнулся. — Но я выясню, кто он, это не сложно. Будете с ним сами завтра беседовать?

— Нет, — Кэл указал на Алву, — моя помощница обычно занимается опросом свидетелей, поэтому прошу предоставить ей допуск и доступ к необходимой информации. Он свидетель по делу, так что я имею право вызвать его в штаб, но, думаю, будет лучше поговорить с мальчиком здесь, в Академии.

Декан медленно кивнул, похоже, обдумывая услышанное.

— Хорошо, — он повернулся к Алве. — Что ж, в таком случае я удовлетворю ваше любопытство, госпожа Вудс. Завтра в одиннадцать вас устроит?

Алва что-то тихо ответила: Кэл не расслышал, но судя по кивку Каллагана, они достигли соглашения.

— Тогда сейчас отправляйся домой, — мягко приказал ей Кэл. — Доброй ночи, господин декан.

— Хорошей охоты, — откликнулся Каллаган и опять улыбнулся — непонятно, словно он знал что-то такое о Кэле Эмонне, о чем сам Кэл даже не догадывался. Но задавать вопросы не было времени, следопыты, скорее всего, уже приближались к искомой цели, и следовало спешить.

Он легко прошел по следу — эхо сильной магии до сих пор уверенно вилось невидимой змеей вдоль главной улицы в сторону западной границы города, словно звало за собой, приглашало прийти и увидеться со своими создателями. Два ритуала вызова двух видов нечисти, уровневых тварей, одна из которых стара, наверное, как мир.

Спящий Гестоль оставался по другую сторону Академии. Здесь, почти на окраине, стояли здания, видевшие первые шаги города, его развитие и самые лучшие времена. Большинство фабрик и офисов теперь были заброшены, они смотрели на петляющего Кэла слепыми черными провалами разбитых окон и словно укоряли его за то, что он потревожил их сон. Но змея-эхо проползла здесь, своей невидимой выцветающей чешуей задела старые стены и свернулась в клубок в низком здании ржавого цвета. Кэл остановился на небольшой расчищенной площадке. Когда-то здесь была ограда: еще стремились ввысь железные столбы, в пыли валялись звенья цепей.

Именно сюда вела змея.

Что это за здание? Оно было похоже на склад — с небольшими окнами под плоской крышей и большими дверьми. Кэл сделал несколько шагов вперед и вновь остановился. Слева от входа стояли Элиш и Брэндан, они поддерживали заклинания света, Фелан и Даган что-то осматривали с другой стороны. Сыщики выводили из здания людей — похоже, именно они проводили ритуал. Маги не могли сами стоять, они все норовили соскользнуть на землю, и их приходилось нести едва ли не на руках.

Кэл собрался подойти ближе, но так и не сделал ни шагу: Брэндан бросал на Элиш странные взгляды, исподтишка. Его шар света горел тусклее, вынуждая Элиш отдавать больше сил, но она как ни в чем не бывало поддерживала заклинание. Наверняка видела, что напарник мухлюет и увиливает, но — странное дело — не говорила ни слова. Слишком устала? Хотя после боя с фаханом немудрено… В душе рядом с «ключом» что-то больно ткнулось, и Кэл сморщился. Что такого во взглядах Брэндана?

— Кэл?

Он махнул Тайгу рукой и снова скосил глаза, но Брэндан уже усилил поток магии, заставляя шар светиться ярче. Тени с площадки окончательно разбежались по углам, поджав хвосты.

Маги словно не замечали происходящего. Кэл подошел к одному из задержанных — молодому мужчине, не старше двадцати пяти лет, лысого и невероятно худого, словно он морил себя голодом последние месяца три точно. Или его морили? Все маги были одеты одинаково — в серые с черной каймой балахоны, как служители неизвестного культа.

— Вы слышите меня? — Кэл щелкнул пальцами у мужчины перед носом, но тот даже не вздрогнул. Он слепо смотрел куда-то вдаль, не реагируя на движения. Когда Кэл осторожно потряс его за плечо, задержанный качнулся, задел рядом сидящего мага, и тот свалился кулем, продолжая упрямо смотреть в неизвестность.

— Бесполезно, — Тайг цыкнул за спиной. Он присел рядом, поднял упавшего, и тот безвольной куклой повиновался. Как будто каждый из магов был сделан из мягкой глины, и сейчас любое движение могло придать им иную, чуждую этому миру форму. Но они были людьми, живыми людьми; Кэл проверил биение сердца, дыхание — жилка на шее уверенно билась, как у любого здорово человека.

Что с ними сделали? Глядя на магов, Кэл все больше убеждался в том, что задержанные сами оказались жертвами. Вопрос только — чьими? Кто-то сумел собрать… тринадцать, да, тринадцать магов и заставил их провести два ритуала, высосавших у них почти все силы. И разум?

— Доставить их к Хили, — распорядился Кэл. — Там кто-то еще есть?

Тайг кивнул и подозвал Ниалла.

— Еще четыре трупа, — кисло отрапортовал сыщик, брезгливо вытирая руки о куртку. — Все предметы для ритуалов вызова, круги, воняет смертью. Фелан говорит, что эхо можно потрогать руками, нити еще плотные.

— Замечательно, — скривился Кэл. — Трупы тоже к Хили. Отвезете — можете быть на сегодня свободны. Даган!

Следопыты подошли вместе. Они как-то озадаченно переглянулись, прежде чем доложили.

— Здесь был кто-то еще, — сообщил Фелан, указывая на правый угол. — Там следы магии, но слабой. Либо творили заклинание давно…

— …либо очень слабое, — перебил его Даган. — И мне кажется, это был лунный. След похож на магию Элиш, но… — он замялся, — я все-таки не уверен. Слишком слабое эхо.

— Я вообще не согласен, — добавил Фелан и пожал плечами. — Шеф, ну не может быть больше одного лунного в Гестоле. Иначе придется ставить под сомнение общеизвестные истины.

— Константы порой ломаются, — пробормотал Кэл и криво улыбнулся. — Спасибо. С вас завтра доклад.

Ситуация выглядела все менее приятной. А если Даган не ошибается? Кэла бросило в жар при одной мысли, что в Гестоле могут быть еще лунные, кроме Элиш. Что они гуляют по тем же улицам, притворяются обычными людьми, пряча настоящие помыслы за беззаботными улыбками, а сами скалятся и смеются вслед ничего не знающим людям. Если здесь, рядом, возможно, даже в соседнем доме или в соседней квартире живет лунный, то может случиться что угодно. А если их двое? Трое? Четверо, пятеро, десять человек? Десять лунных сильнее тридцати солнечных, особенно если в их распоряжении специфические заклинания. Хотя нет, Кэл мотнул головой, это уже его фантазии, откуда лунным знать такие заклятья? Чтобы добраться до подобных заклинаний, нужно сначала их отыскать и убедиться, что сохранился и рисунок сети, и активирующее слово. Возможно ли подобное? И если да, сколько человек понадобится, чтобы справиться с ними?

Вспомнилось дело Джели Терье, в котором тоже оказался замешан лунный. Может ли быть, что это тот же маг? Или кто-то еще, посторонний, очередной неучтенный лунный?

На мгновение замерло сердце, словно недоверчиво прислушиваясь к разуму. Кэлу стало страшно: слишком подробно расписывал Томас последствия действий лунных, ведь не зря их держали в клинике, искали, следили за ними…

— Кэл?

Он вздрогнул, поспешно опустил взгляд, посмотрев на подошедшую Элиш: она чуть наклонила голову, как-то обеспокоенно разглядывая его. На площадке заметно потемнело, и звезды настойчиво просились в поле зрения, обещая ложное спокойствие. Но Кэл сейчас им не верил.

— Все в порядке?

В порядке? Может ли быть порядок, когда есть вероятность, что в Гестоле действует лунный, а то и двое? И их дела отнюдь не добрые.

— Кэл?..

Он тихо выдохнул и неуверенно улыбнулся.

— В порядке… Да, просто день выдался долгий. Ты нормально себя чувствуешь?

— Лжешь, — отрезала Элиш. Она вдруг положила руку ему на грудь, словно стремилась коснуться сердца. — Кэл, что-то серьезное?

— Нет, — Кэл качнул головой, стараясь взять себя в руки. От прикосновения жар сменился ознобом. Он забыл, совсем забыл, что Элиш лунная… Вернее, нет, не забыл, но не получалось воспринимать ее как врага. Наверное, он сейчас впервые смотрел на Элиш как на потенциального противника, на лунную, способную убивать и причинять окружающим людям вред. Маленькая, юркая лисица, но древесный зверек остается хищницей, насколько бы красиво и безобидно ни выглядел. Кэл стиснул зубы, стараясь сохранить лицо.

— Иди домой, — велел он, почти не разжимая губ. — Завтра с утра жду в штабе.

Нет, неправильно… Он мгновенно понял свою ошибку, но сейчас исправить бы не сумел, поддавшись эмоциям. Кольнуло сердце, и Кэл все же потянулся за отшатнувшейся девушкой. У Элиш потемнело лицо, выросла такая знакомая стена, ограждая лунную от любых обид. Уже второй раз за день.

— Слушаюсь, господин сыщик, — отчеканила Элиш, отдавая честь. — Завтра в девять буду на месте.

И все-таки, когда Элиш покинула место преступления, дышать Кэлу стало легче. Но тут же, вслед за облегчением пришел едкий стыд. Каким надо быть идиотом, чтобы вновь обидеть ее? Нет, каким надо быть придурком, чтобы настолько испугаться? Один лунный, просто еще один лунный, неучтенный, но разве он впервые с этим столкнулся? С Элиш было то же самое, только тогда Кэл испытывал азарт, а сейчас… Откуда взялся этот иррациональный страх? Совершенно неуместный, детский, словно ему рассказали на ночь страшилку, и теперь он не представлял, как спать, зная, что из-под кровати может выползти бес. Какие же глупости!

Магов пришлось перетаскивать до главной улицы на руках — кэбы просто не могли проехать по узким улочкам, где и двое вряд ли бы спокойно разминулись. Кэл отправился вместе со всеми в клинику, чтобы лично объяснить Хили ситуацию. Быстрый на решения, целитель мог отказаться посреди ночи заниматься магами, и плевать он хотел на устав, приказы и вышестоящее руководство.

Гестоль продолжал мирно спать, не подозревая не только о произошедшем, но и о грядущих изменениях. Кэл привалился к стенке кэба и молча рассматривал мелькающие дома. Многоэтажки, низкие частные домики, притулившиеся между своими высокими собратьями. На главных улицах деревянных зданий почти не осталось, они уходили вглубь, прятались в переулках, за спинами каменных многоэтажек, как за прочными стенами. В Берстоле, что забавно, происходило все с точностью наоборот. Высотные здания вырастали на границах столицы, становились обжитыми крепостями, с последних этажей которых можно было разглядеть весь город. Но чем ближе к сердцу Берстоля, к дворцу Исога-Тич, тем больше преобладали частные дома высотой не более двух-трех этажей. Кэл жил в таком — каменном, но все равно теплом даже в самую холодную погоду, потому что внутри дома всегда поддерживался уют, словно здание обладало собственным сердцем и согревало обитателей силой своей любви.

Нет, слишком пошло и пафосно.

Кэл тряхнул головой, эти отвлеченные мысли помогли немного восстановить душевное равновесие и прийти в себя. Он даже предположить не мог, что подобное выбьет его из колеи. Так просто! А ведь казалось: чин для своих лет высокий, участвовал во многих делах, опытный сыщик. И где все это? Ведь еще не подтверждено, что есть второй лунный. Что, когда он столкнется с магом, то в штаны наложит и убежит, трусливо поджав хвост, как котенок?

— Теперь с тобой можно говорить? — полюбопытствовал Тайг.

— Что?

Он потер шею и зевнул.

— Ты сейчас был очень похож на «топорика».

— На кого? — озадачился еще больше Кэл, непонимающе глядя на друга.

— «Топорик», — Тайг спрятал руки в карманы и нахохлился. — Холодно как-то стало, да? Мы обозвали «топориками» наших магов. Такие же тупые, как обухи, и почти мертвые. Не знаю, что случилось, но они совершенно не реагируют. Ты вообще слышал, что я к тебе обращался?

Кэл покачал головой.

— Извини, задумался.

Тайг хмыкнул.

— Видок у тебя, Кэл, паршивый. Из-за слов Дагана?

Подтверждения не требовалось, но Кэл все равно едва заметно кивнул. Иррациональный страх схлынул, но где-то внутри от одной мысли о нескольких лунных и последствиях их магии становилось слишком холодно.

Общеизвестно, что только сыск может защитить людей от магов. От тех, кто решился злоупотребить силой, воспользоваться магией, чтобы добиться своей цели, при этом вредя остальным. Порой цель оправдывает средства, но насколько часто такой девиз воспринимается положительно? Кэл не знал. Он не думал о подобном раньше, отдавая всего себя в первую очередь семье, потом — работе. Но раньше был Томас и его начальство, которые лучше всех знали, как стоит поступить, а правильное это решение или нет, выяснялось со временем. Теперь Кэл впервые понял, что все зависит только от него. По крайней мере, первые действия. И если подтвердится, что в Гестоле по-прежнему действует лунный маг, или, того хуже, группа лунных, он свяжется с Томасом.

Впрочем, для начала стоит разобраться с задержанными.

Кэл успокоился окончательно, теперь он знал, как нужно действовать, и план грел душу. Если не случится ничего непредвиденного, расследование пойдет своим чередом. Правда, возникнут определенные трудности, если задержанные так и не придут в себя, но все равно необходимо будет установить их личности, образ жизни, связи. И обязательно связаться с городской стражей. Возможно, они получали заявления о пропавших без вести людях.

— Иногда я все-таки не могу представить, о чем ты думаешь, — подал голос Тайг, и Кэл уже совершенно спокойно улыбнулся.

— Ситуация не самая лучшая, — признал он. — Если Даган окажется прав, ничего хорошего нам не светит.

Тайг сцепил руки, словно пытался подобрать правильные слова. В конце концов он резко выпрямился, явно махнув на тщетные попытки.

— Главное, чтобы Небесную деву не задело, — полушутливо заметил он, но Кэл уловил в его голосе тревогу. — Эл помогает нам по мере сил и не предаст. Я верю ей Кэл. — Он усмехнулся. — И даже как-то невероятно, что остальные не порываются доложить Следящим о лунной. Тебе не кажется это странным?

— Есть такое, — согласился Кэл. — Но, думаю, они просто привыкли. Элиш ведет себя как нормальный человек, даже не оттачивает ехидство на них. Ни одного признака сумасшедшего лунного.

Послышался тяжелый вздох.

— Неприступная Небесная дева… Она ни разу не приняла приглашение на свидание!

Кэл криво улыбнулся и сочувственно похлопал Тайга по плечу. Неприступная… Скорее ранимая, хотя по характеру этого и не скажешь. Но вспоминать, что он вновь умудрился оттолкнуть ее, не хотелось. Сердце кололо, гончая фырчала, признавая недалекий ум. Единственное, что утешало: волк продолжал спать, явно не собираясь участвовать в сердечных делах своего хозяина, и Кэл мог позволить себе дышать несколько свободнее.

Но все-таки… «Нет, — оборвал он мысль и сжал челюсти, — сначала работа». К тому же он никогда не смешивает личную жизнь и сыск, разве не так? Надо напоминать себе об этом почаще.

Центральная гестольская клиника, работавшая круглые сутки, безмолвно приняла пациентов, так же молча связалась с Солавом Хили и равнодушным взглядом дежурной медсестры уставилась на Кэла.

— Ждите, — обронила женщина. — Целитель Хили скоро придет.

Кэл кивнул Тайгу. Он отпустил остальных сыщиков по домам, напомнив о завтрашнем рабочем дне. Никто не проронил ни слова, только Эрк отчаянно зевнул и закивал так, как будто желал лишиться головы и тем самым оправдать завтрашний прогул.

У гестольского сыска давно не было настолько серьезного дела. Интересно, это ему повезло, или лунные случайно решили вылезти именно сейчас? Нет, Кэл нахмурился, наверное, не стоило говорить о них во множественном числе. Если ситуация сложится не в лучшую сторону, одним разговором с Томасом не отделаться, придется запрашивать подкрепление и прочесывать город. При условии, что лунные сидят в Гестоле, а не наведываются из Альси.

Элиш родом из Альси.

Кэл тихо сглотнул. Он откинулся на спинку мягкого кресла в зале ожидания и на мгновение прикрыл глаза, не позволяя мыслям разбежаться в разные стороны.

— Что делать будем, если Даган прав?

Кэл пожал плечами.

— Свяжусь с Томасом. Есть другие идеи?

Тайг, сидевший рядом, вытянул ноги в проход и запахнул джинсовку. Он еще немного помолчал и вдруг искривил губы в какой-то больной ухмылке.

— Никаких. Думаешь, тот же лунный, что в деле Терье? Или другой? Вот как окажется, что в Гестоле орудует шайка лунных, мало никому не покажется.

— Будем запрашивать подкрепление.

— И чего не сидится им в своих лесах, — буркнул Тайг и мечтательно добавил: — Вот бы не было вообще нам работы, а платили бы еще больше. Гуляй — не хочу!

— И не скучно было бы? — хмыкнул Кэл, загоняя обратно в горло зевок. Навалилась усталость, впилась коготками в плечи, почуяв жертву. Кэл даже не пытался ее стряхнуть, понимая, что все равно бесполезно: усталость сдастся не раньше, чем он нормально выспится после такой насыщенной недели, слишком переполненной загадками. Хотя разве может быть в жизни сыщика много загадок? Это ведь их работа — разгадывать все шарады и ребусы, что подкидывает им Небо, решать проблемы, пресекая или разгребая последствия человеческой тупости. Магической тупости. Или тщеславия, эгоизма, гордыни, похоти, жадности — чего угодно, у преступников множество причин для совершения своих поступков. Но, право слово, не сыщикам над этим ломать голову, пусть мозгоправы копаются в разумах отданных им жертв.

Тайг что-то пробурчал в ответ, только Кэл не разобрал и не стал переспрашивать.

Солав Хили при своей комплекции ходил совершенно бесшумно. Он появился в зале словно из ниоткуда в черном костюме, похожий на гробовщика, воззрился на сыщиков, молча интересуясь, с какой радости его подняли посреди ночи. Тайг театрально прижал руку к сердцу.

— Не пугайте нас так, господин Хили!

Солав поджал губы.

— Господа, мне бы хотелось вернуться домой как можно быстрее. В чем дело?

Кэл тяжело поднялся, неохотно расставаясь с мягким креслом, и указал на палаты.

— Мы задержали тринадцать человек, но они никак не реагируют на внешние раздражители. В морге еще четыре трупа, тоже маги. Они проводили ритуал вызова глейстигов и фахана.

— Фахана? — Солав широкими шагами направился к палате, и Кэлу с Тайгом только осталось следовать за ним.

— Древняя нечисть. Одна нога, один глаз, одна рука из груди.

— Ясно, — Солав остановился у постели первого мага. Натянув медицинские перчатки, он деловито проверил зрачки — задержанные так и не закрыли глаза, послушал сердце, зачем-то ощупал голову. — Много работы. Вам срочно нужны результаты?

— Чем быстрее, тем лучше.

Целитель медленно кивнул, явно думая о чем-то своем.

— Завтра с утра… нет, ближе к полудню я передам первые результаты. Отправите за ними кого-нибудь. Сейчас могу сказать лишь, что кто-то воздействовал на них заклинанием гипноза — или даже без магии, просто грубая работа с помощью маятника. Но гипноз очень силен. — Солав задумчиво поцарапал подбородок. — Возможно, при освобождении люди могут умереть. Мы не в силах выяснить, что именно им внушили.

Смерть не самый лучший исход, но и оставлять задержанных в таком состоянии было нельзя. Кэл только кивнул, показывая, что согласен и дает добро на такой риск.

— Тогда в двенадцать или полпервого жду вашего человека, — Солав вытащил кристалл связи из кармана пиджака. — До завтра, господа сыщики.

Ничего не оставалось, как покинуть палату, оставив магов на попечение Солава Хили. Целитель все-таки знал свое дело, он много лет спасал людей и, возможно, мог и сейчас вывести пациентов из состояния гипноза без существенных последствий. А трупам, ждущим в морге своего часа, уже было все равно.

* * *

Ситуация предпочла развиваться по плохому сценарию. Первый же маг, которого Хили вывел из гипноза, умер через тридцать секунд, и на его лице застыла маска ужаса. Словно перед смертью человек встретился с самым ужасным чудовищем, которого могли породить Подземные залы. С последующими пятью жертвами произошло то же самое. Шестой продержался дольше — ровно на минуту, но все это время его рвало кровью, как будто он задался целью исторгнуть из себя всю жидкость, прежде чем умереть. Больше Хили своих пациентов трогать не решался, просто приказав медсестрам поддерживать в них жизнь.

— Глубокий гипноз, — сообщил он, когда Кэл после получения рапорта в понедельник позже пришел сам. — Настолько глубокий, что записан не только в сознании, но и на внутренней стороне кожи, на костях. Мы вскрыли один из трупов — на ребрах обнаружили письмена. Вы можете представить себе такое заклинание, господин сыщик?

Кэл не мог. Он никогда не сталкивался с подобным, даже не смел вообразить существование этого заклинания. Если преступник обладает такой силой, то сколько еще он может натворить? На мгновение Кэлу стало плохо: если маг доберется до короля… Он хитер, этот убийца, слишком изворотлив. Тот же лунный, что поднимал труп О» Коннела, или другой? Или солнечный, возомнивший себя Небом, способным карать и мстить? Или это все только испытания, проверка собственных сил? Скорее всего, преступник не один — если у всех трупов и оставшихся в живых магов, проводивших ритуал, на костях будут такие же письмена, то вряд ли он в одиночку сумел бы загипнотизировать столько человек. Значит, речь идет о преступной группировке?

Это было еще хуже, потому что означало, что в Гестоле появилась группа магов — солнечных или лунных, или и тех, и других, — которая пока еще пробует свои силы, а в дальнейшем может… Может — что? Какая у них цель? Свергнуть короля и захватить Рохстал? Звучало невероятно, но учитывая возможности преступников, такую вероятность исключать было нельзя.

Солав пообещал, что займется вскрытием свежих трупов после обеда. Кэл хотел прислать в клинику Алву, но потом просто вызвал Уилсона и Донна. Раз ученые, пусть разбираются и в гипнозе, и в письменах.

Разговор с Брианом Фоули тоже не принес никакой пользы. Тринадцатилетний парнишка признался, что хотел побывать в конюшне Академии, но не дошел — услышал странный звук, потом встретил Элиш, а дальше она связалась с сыщиками и отвела его в общежитие. Бриан обозвал глейстигов «тетями-козами», и Кэл невольно улыбнулся, хотя ничего веселого, на самом деле, не было. Ситуация юлила и всячески избегала прямых ответов, они прятались где-то за кулисами, до которых Кэл не мог никак добраться, не получалось у него попасть на другую сторону — или просто не хватало сил и людей.

Кэл просмотрел досье на мальчишку, но ничего интересного не обнаружил. Родом из Западного Альси, неполная семья: только мать, в разводе. Бриан пошел в школу на год раньше из-за последовавших финансовых проблем (мать Бриана Фоули — красивая женщина тридцати семи лет — решила отдать сына на обучение, пока хватало денег на первые взносы), выучился в Альси, теперь поступил в Академию. Самый младший, поскольку все-таки обычно первокурсникам на момент поступления уже исполнилось четырнадцать, а то и почти пятнадцать лет. Солнечный маг, сила проснулась в пять лет.

Стандартная история простой семьи. Просто не повезло именно ему наткнуться на глейстигов. Там мог оказаться не Бриан, а любой другой любопытный студент, так что Кэл отложил папку. В понедельник он еще успел встретиться с Роланном Каллаганом, чтобы подвести итоги и поделиться информацией, но рассказывать было практически нечего. Зато декан поведал одну любопытную вещь.

— Кое-что я заметил, господин сыщик, — Каллаган постучал пальцами по столу, выбивая замысловатую дробь. Снова ненадолго проявилась птица: намек, что разговор не должен выйти за пределы кабинета. — Вряд ли преступник захотел шутки ради послать на территорию Академии глейстигов и даже фахана. Сами понимаете — сил для такого ритуала надо много, а учитывая ваши сведения о загипнотизированных магах, вовсе получается, что кто-то тщательно к этому готовился.

Кэл только кивнул, смутно понимая, к чему клонит декан.

— Вы можете сами посмотреть на магов, — без особой надежды предложил он.

Каллаган вежливо улыбнулся.

— Боюсь, я не целитель, и даже мой статус инквизитора тут не слишком поможет. Мы призваны, чтобы убивать, а не спасать, господин Эмонн. Видите, как получилось с фаханом…. Он действительно древняя нечисть, ритуал там достаточно сложный, и для вызова этой твари нужны как минимум четыре трупа. Четыре мертвых мага, и чем сильнее, тем лучше.

Кэл криво усмехнулся: четыре трупа у них были. Еще шесть появились позже, но, похоже, именно первые маги были принесены в жертву.

— Преступник обладает опасными знаниями.

— Ваша правда, — согласился Каллаган. — Ритуал вызова фахана найти сложно. С глейстигами проще, они сами могут где-нибудь вылупиться. В Гестоле хватает заброшенных районов, мелких свалок, о которых мы можем не знать. Но… ваш преступник знает много. И, кажется, хочет знать еще больше, или он ищет что-то конкретное.

— Библиотека? — Кэл нахмурился.

— Верно, — Каллаган сцепил руки в замок. — Рекка Лохан, наша смотрительница и библиотекарь по совместительству, утром в субботу обнаружила, что кто-то пробрался туда. Сложно сказать, в какой именно момент, но предполагаю, именно в час нападения. Преподаватели либо отсутствовали на тот момент, либо наблюдали за происходящим со стороны.

— Все внимание было приковано к нечисти, — мрачно улыбнулся Кэл. — Отвлекающий маневр, значит.

— Отвлекающий маневр, — кивнул Каллаган. — Но, кажется, в нашей библиотеке нет того, что нужно преступникам. Госпожа Лохан прекрасно знает все книги, и она уверена, что ничего не пропало. Да… искали в закрытом фонде, в редких и запрещенных книгах. Но что именно, сказать невозможно. Преступники проверили все книги, начиная со сборника древних преданий и заканчивая малым списком из Собрания заклинаний. Правда, в нашей библиотеке хранится список исключительно базовых заклинаний.

Кэл задумался. Библиотека. В библиотеке Академии хранилось много редких книг, но дело было в текстах. Студенты любопытны, поэтому учебники с опасными заклинаниями отсутствуют как класс и на руки не выдаются в принципе. Списки из Собрания тоже только с базовыми заклятьями или неработающими. Что могло понадобиться преступникам?

— Вы сказали «преступникам». Значит, думаете, он не один?

Роланн Каллаган пожал плечами.

— Разве это не очевидно, господин сыщик? Столько приготовлений и сложный гипноз — невозможно представить, чтобы один человек сумел справиться с этим. Кстати, — Каллаган едва заметно нахмурился, между бровей пролегла тонкая складка, — можете передать своему целителю, что заклинание, которое оставляет символы на костях человека, — лунное. Специфическое лунное заклинание, господин Эмонн. На вашем месте, я бы поспешил с поисками преступников. Они владеют чересчур опасными знаниями.

После этого на несколько минут Кэл почувствовал себя оглушенным, как будто кто-то хорошенько приложил его по голове, но выбил разум, а не сознание.

Лунное специфическое заклинание? Такое вообще возможно? Да, возможно, Морган владеет двумя-тремя, но Морган в Берстоле и уже столько лет помогает сыску — больше, чем он, Кэл, живет на свете.

В голове воцарилась пустота, даже интуиция примолкла, на этот раз не имея возможности подсказать, как лучше поступить. Каллаган объяснил, что не знает активирующего слова, но в прошлом инквизиторы сталкивались с подобным заклинанием, поэтому он его узнал. Но у заклятья есть обратный эффект — тот, кто его использует, за каждую активацию отдает по пять лет собственной жизни.

— Пять лет? — вскинулся Кэл. — Значит, семьдесят пять… Не думаю, что среди преступников может быть такой старик. Впрочем, — он сжал подлокотники, — это как раз доказывает, что там как минимум два… нет, три лунных. Они могли разделить между собой жертв.

Каллаган только кивнул.

— Знаете, господин Эмонн, — серьезно заговорил он, — если в ближайшее время ничего не станет ясно, я бы посоветовал вам связаться со своим начальством в столице. Я тоже кое с кем переговорю на всякий случай. Не нравится мне эта ситуация с лунными. Иначе получается, что камни Следящих работают не настолько исправно, как мы считали.

— И где-то в Гестоле могут находиться десятки неучтенных лунных… — ошеломленно закончил мысль Кэл.

— Если не сотни, — тихо добавил Каллаган. — И они очень хорошо заметают следы.

Когда Кэл вышел от декана, наступила перемена. Студенты расходились в стороны, завидев сыщика, но из разговоров было понятно, что главной темой с пятницы оставалась внезапно объявившаяся нечисть. О библиотеке никто не говорил.

Где-то в этих коридорах пряталась Элиш, с которой он так и не помирился до сих пор, и чувство вины тихонько грызло душу рядом с «ключом». Впрочем, сейчас это было наименьшей проблемой, да и вообще таковой не казалось, по сравнению с группировкой лунных где-то в сердце Гестоля. Это если убежище у них действительно здесь, а не в каком-нибудь из Альси. Среди лесов и заснеженных гор искать преступников можно было до конца жизни.

В среду, наконец, пришли дела от городской охраны. Как Кэл и предполагал, за последние полгода люди писали заявления о пропаже нескольких человек, среди которых нашлись и жертвы последнего ритуала. Не все, лишь трое, что наводило на невеселые мысли: остальные либо были одиночками, либо приехали в Гестоль из других мест. Или же их привезли насильно, но в любом случае конкретно в Гестоле искать их было некому.

Начальник городской охраны, Колин Макэлрой, узнав о ситуации, пообещал содействовать расследованию. Кэл не стал посвящать его во все подробности, смысла не было, но с радостью спихнул на охрану выяснение личностей жертв. Макэлрой сразу поскучнел.

— Видели бы вы, господин Эмонн, сколько у нас похожих заявлений лежит, — уныло поделился он, грустно глядя на папки. — Большая часть из пропавших — маги. И ведь наверняка просто уехали в Берстоль найти работу получше. Не все же им сидеть в нашем болоте.

Кэл в этом сильно сомневался, о чем и сообщил Макэлрою. С Колином было просто иметь дело — насколько Кэл знал, его поставили главой городской охраны скорее для красоты, а всем заправляли офицеры, находящиеся якобы в подчинении Макэлроя. Впрочем, судя по разговору, Колин глупым не был, по крайней мере, он подробно отчитался об уже проделанной работе и добавил, что послал запросы в оба Альси, но ответов до сих пор нет. Кэл даже не удивился: от сыскного отделения Северного Альси ответ шел больше полмесяца, хотя расстояние между городами верхом можно было покрыть за полторы недели.

— Эти трое уже опознаны, — Кэл подтолкнул черные папки к Макэлрою. — Так что количество пропавших уменьшается.

— Медленно, но верно, — скривился, как от зубной боли, Колин и подтянул стопку поближе. — Будем искать. Отправлю парней в Альси, пусть в лесу и горах землю роют. Тамошний сыск тоже этим займется?

Кэл неопределенно покачал головой: он думал об этом, но пока так и не решил, стоит ли привлекать областные отделения. В альсийских сысках сидели полторы калеки — по пять человек на Западный и Северный Альси. Количество, естественно, вряд ли умаляло качество, но учитывая еще большее болото обоих Альси, местный сыск бездельничал практически круглый год.

Разобравшись с этим, Кэл в какой-то момент оказался в полной тишине и одиночестве. Дальше по коридору что-то бурно обсуждали, громче всех распалялся Брэндан, но в кабинете Кэла стояла блаженная тишина. Странно, работая в Центральном сыске, он никогда настолько не уставал, даже когда в течение трех месяцев выслеживал мага-убийцу вместе с Томасом. Тогда отец тоже присоединился со своими людьми — слишком много дел натворил преступник, пострадал один из советников Флари Мудрого. Джудас Ханрахан даже выделил в помощь королевских охранников, лишь бы убийца был пойман и наказан.

Поймали. Почти по чистой случайности, хотя до этого тщательно спланированная операция провалилась из-за несогласованности действий. Смешно! Накануне обсудили каждую секунду, едва ли не поминутно расписали шаги, а в итоге преступник смешал все планы, умудрившись напустить на сыщиков и охрану собак. Псы жили на складе давно, об этом говорилось в донесении, но никто не пожелал задуматься хоть на мгновение, решив, что собаки убегут, завидев толпу. Не убежали — они бросились на чужаков, а преступник кинул пару простейших заклинаний и сбежал на крышу, пока бравые сыщики отбивались от обезумевшей стаи.

Усталость вновь вгрызлась в каждый позвонок, в каждую клетку. Кэл тихо выдохнул, почти упал грудью на стол, не обращая внимания на разлетевшиеся бумаги. Катастрофически не хватало данных: картинка не складывалась, а разрозненные кусочки словно насмехались, дразнились, не желая склеиваться. Преступники — лунные маги, в этом сомнений не осталось. И они знают очень многое, но откуда эти знания, сказать почти невозможно. Они ищут какую-то книгу — да, прекрасно! Цель известна, но не определена. «Ищи то, не знаю что» во всей красе. И ведь самое поганое — убийцы всегда заметают свои следы, слишком хорошо заметают, а значит, занимаются подобным не первый месяц и, пожалуй, даже не первый год. Но почему до этого никто ничего не замечал? Масштаб был не тот? Или до смертей не доходило? И где, где, бес их дери, лунные прячутся? Как отыскать хотя бы малейший след, чтобы предотвратить дальнейшие трагедии?

Чересчур много вопросов без ответов давили куда сильнее непреложных истин.

Кэл поморщился: непреложные истины? Непреложной истиной, аксиомой было то, что лунных очень мало, а те, что есть, содержатся в клинике и под наблюдением Следящих. А камни должны засекать их. Да, Элиш — особый случай, но просто не бывает правил без исключений! Только в какой момент само правило превращается в то самое исключение? Когда они меняются местами? Нет, лунные числом никогда не превзойдут солнечных, не тот размах, но ведь неизвестно, сколько их скрывается здесь, на севере. А во всем Рохстале?..

Пора было все же посылать запрос Томасу, но Кэл решился действовать самостоятельно. К тому же не хотелось ехать в Берстоль с пустыми руками. Отыскать бы хоть тонкую ниточку…

Стук в дверь вернул Кэла на грешную землю. Он сонно потер глаза и устало уставился на Кеннета, протискивающегося в проем.

— Не ожидал тебя увидеть. Когда ты приехал?

— На прошлой неделе, — выдохнул Кеннет и неодобрительно покосился на дверь. — Почему так плохо открывается?

— Петли надо поправить, — отмахнулся Кэл и указал на стул. — Садись.

Он пожевал губу, пытаясь придумать, как повежливей поинтересоваться о цели визита, но Лис ответил сам: положил на стол тщательно запакованную посылку.

— Можешь отослать в Берстоль? Желательно сегодня, чем быстрее дойдет, тем лучше.

— Могу… Но что там?

— Камень Следящих.

Кэл, крутивший посылку в руках, едва не уронил ее, сумел удержать неловким движением пальце.

— Камень Следящих?..

— Дезактивированный. Из Северного Альси, — Кеннет как ни в чем не бывало сложил руки на столе, стараясь не зацепить когтем гладкую поверхность.

— Зачем? — только и сумел выдавить Кэл.

Мало ему было загадок с лунными, так еще дядя новые подкидывает! Камень Следящих — не та вещь, которую можно взять и забрать, предварительно дезактивировав. К тому же Кеннет не маг, как он сумел оборвать заклинание?

— Заказ.

— Заказ?.. Дядя, да объясни ты нормально! — Кэл размял пальцы. — Я не собираюсь выяснять все, но и отправлять камень Следящих непонятно куда тоже не буду.

— Джудас Ханрахан, — только ответил Кеннет и почесал левую ладонь. — Заказ от него. А зачем — понятия не имею. Меня попросили, я сделал. Еще вопросы?

Кэл недоверчиво уставился на него, пытаясь увидеть совсем другого человека, наверное, даже кого-то чужого, кто водит знакомство с главой королевского Совета, с правой рукой Флари Мудрого. Но нет, перед ним по-прежнему сидел Кеннет Барбре, худой, поджарый рыжий Лис и невозмутимо чесал шерсть на руке-лапе.

Как такое вообще возможно? Кэл тяжело выдохнул, останавливая порыв схватиться за голову или побиться лбом о стол. А ведь казалось, что после лунных его уже ничем не удивить. Но такие связи обоюдоострые; Джудас Ханрахан — влиятельный человек. Впрочем…

— О чем бы ты ни думал, — заговорил Кеннет, резко вскидывая голов, — забудь. Не ввязывайся в это, Кэл, не вдумывайся в мои слова. Я знаю, что вы прохлопали банду лунных, вот занимайся ими. Дела с Ханраханом касаются только меня и его. Просто сделай доброе дело — отправь посылку.

— Откуда ты знаешь о лунных? — побледнел Кэл. Не то чтобы это было тайной следствия, но официальную версию до сих пор не выдвинули, поскольку он никак не мог внятно сформулировать ее. Казалось бы, что может быть проще: объявить о действующей группе преступников-лунных, но Кэл оттягивал этот момент до последнего. Потому что каждый раз возникало ощущение, что стоит всем рассказать о сделанных выводах, и лунные окончательно станут реальностью, неизбежной, неотвратимой и смертельно опасной.

— Элиш, — последовал лаконичный ответ. Видимо, что-то отразилось у него на лице, потому что Кеннет как-то поспешно добавил: — Она просто рассуждала вслух. Скорее мы с Джетом пришли к подобным выводам. Девочка не глупа, Кэл, и ты, наверное, знаешь это лучше всех своих ищеек.

— Сыщиков, — раздраженно поправил его Кэл и глухо застонал, откинувшись на спинку стула. — О Небо! Дядя, у меня руки просто опускаются…

— Помнится, при первом разговоре о теоретическом лунном ты прямо жаждал заполучить его в руки, — хмыкнул Кеннет.

— Очень смешно, — буркнул он.

— Ты справишься, — дядя похлопал его плечу, пряча изуродованную руку обратно под накидку. — Тебя бы не сделали главой сыска, если бы не верили в твои способности, парень.

— Напиться хочется, — признался Кэл и устало потер лоб. — У меня голова скоро от мыслей лопнет… Все ведь твердили, что лунных раз-два и обчелся, а тут вылезла как будто из ниоткуда целая группа. Убийцы, грабители. Несколько… сложно принять такое.

— А нечего верить всем истинам, — Кеннет криво и неожиданно горько улыбнулся. — Не все лгут, но многие просто ошибаются, не в силах предположить иную реальность. Это ведь удобно — принимать то, что дают, не задумываясь о другом варианте. Впрочем, — он кивнул своим мыслям, — пока мы не задумываемся, это иное и не существует. Для нас. Но иногда вторгается в жизнь без спроса, и тогда все становится резко плохо. А это куда хуже… И лучше, чем пребывать в неведении.

— Слишком много знать тоже плохо, — заметил Кэл.

— Ты прав, но когда за незнание расплачиваешься жизнью или, того хуже, жизнью любимого человека, это еще паршивее.

Последняя фраза была настолько пронизана горькой печалью, что Кэл ощутил ее на языке и едва смог проглотить, растворяя в своей крови. Кеннет больше не смотрел на него, он опустил голову, вцепившись в левую руку, и казался статуей, которую зачем-то разукрасили под человека. Кэл облизал губы. Что сказать? Спросить, случилось ли с ним такое? Но здесь не нужно спрашивать, лезть в и без того разворошенный улей прошлого, где наверняка таится еще большая горечь и куда более острая печаль. Но кого потерял Кеннет? Чего он не знал тогда… Когда? Когда это случилось?

— Мне пора, — Кеннет наконец выпрямился. Он неловко встряхнулся, так похожий на побитого пса… или лиса, и криво улыбнулся. Кэл моргнул, но чудовищная гримаса, получившаяся вместо улыбки, не пропала. — Не забудь отправить.

— Да… конечно.

Пока закрывалась дверь, натужно скрепя сломанными петлями и старчески шаркая низом о пол, Кэл думал, знает ли отец, что случилось в прошлом Кеннета. Родители ни разу не обсуждали семью Лиса — при нем, но кто знает, что за разговоры велись за закрытыми дверьми или когда они с Рианом уходили спать.

Но ведь предположить было невозможно… Кэл помнил, как изменился Кеннет после эксперимента, но разве не было очевидно в тот момент, что все из-за руки, из-за неудачи, которая изваляла жизнь Лиса в грязи и изуродовала его будущее? Или что-то иное, куда большее скрывалось за последней сигаретой, выцветшим взглядом и дрожащей рукой?

Вот не было печали!

Кэл машинально связался с гестольской почтой, сделал запрос на скорую доставку. Вежливая девушка по ту сторону шара связи сообщила, что почтальон может выехать через час и по пути сядет на поезд до столицы. Больше вариантов не было — только магия, но подвергать камень Следящих, предназначенный для Джудаса Ханрахана, такому испытанию Кэл просто не смел.

* * *

Кэл все-таки представил сыщикам официальную версию о действующей группировке лунных, состоящей как минимум из пяти человек. Максимальной планки никто не ставил: обмануться после в предположениях не хотелось, да и ошибка могла стоить кому-нибудь жизни.

Парни, услышав новость, мрачно примолкли. Тишина показалась Кэлу вязкой и чересчур безнадежной, она легла на плечи тяжелым шерстяным одеялом, неприятно покалывая кожу даже сквозь одежду. Жаль, что Алвы не было, она отправилась к Макэлрою, а то бы смогла сказать что-нибудь ободряющее.

Никто этого не ждал, Кэл понимал прекрасно, никто даже не мог представить в кошмарах, что под самым носом действует группировка лунных и далеко не первый год. Была вероятность, что до этого преступники оттачивали свои навыки в другом месте, но от этой мысли легче не становилось. Приходилось расписаться в собственной несостоятельности, в слепоте всех сыщиков Рохстала, которые не увидели лунных у себя под носом.

Тишину разбил Брэндан, но его слова вызвали волну недоумения и протестов.

— А ведь все началось с Элиш, — выплюнул он и скрестил руки, словно возводя стену.

— При чем тут Элиш? — удивился Тайг. Он вопросительно взглянул на Кэла. — Небесная дева связана с преступниками?

— Нисколько.

В Элиш Кэл был уверен, как в самом себе. Несмотря на то, что они так толком и не помирились — просто не было даже минуты для спокойного разговора, ему бы не пришло в голову подозревать лунную в пособничестве убийцам. Будь это так, разве вызвала бы Элиш сыщиков в Академию? Она бы сама могла проникнуть в библиотеку, студентам доступ открыт. Поэтому реплика Брэндана показалась чересчур безумной.

— Элиш тут не при чем, — поддержал шефа Эрк. — Ты бредишь.

— Мне казалось, вы худо-бедно, но поладили, — прищурился Ниалл. — Брэндан, что не так?

— Ничего, — огрызнулся он. — Носитесь с лунной как с писаной торбой, зовете ее небесной девой… А она лунная, бес ее подери, лунная!

— Да ладно тебе, — озадаченно почесал затылок Матью. — Эл же с нами везде была, когда могла прийти. И ни разу не подвела.

Брэндан только сплюнул и мрачно уставил на Кэла.

— Да-да, просто замечательно вписалась. Всех привлекла. Такая невинная улыбчивая деточка, почти беспомощная. Смотришь в ее честные глазки и аж забываешься. Всем-то она нужна и хороша. Тошнит от вашего сюсюканья уже!

Кэл изумленно слушал младшего из сыщиков и гадал, в чем все-таки кроется причина этой ненависти. Зависть? Ревность? Желание обладать? Нет, последнее скорее касалось его самого, но… Почему еще сейчас?

Первым опомнился Ниалл.

— Солнышко голову напекло? — раздраженно осведомился он, подавляя рык, которого Кэл никогда от него не слышал. Ниалл вообще не повышал голос и как-то старался не выделяться и не шевелиться лишний раз, не всегда умея справиться с собственными длинными конечностями.

— Луна!

— Что ж ты так долго ждал? — обманчиво спокойно поинтересовался протиснувшийся поближе Эрк. — Сколько времени прошло… Или к Следящим бегал, щенок малолетний?

— Эрк, — предупреждающе поднял руку Тайг, шагнув вперед.

— Следящие, точно, — Брэндан осклабился и вскинул голову. — Нет, я все жалел лунную. Оказаться в логове главных врагов… А вы слепы, шеф. Насильно затащили ее к нам и подумали, что надели ошейник? Ха! Вы только посмотрите, бравые сыщики превратились в гилли ду(1). В таких же слабаков, доверчивых, добродушных… Да-да, Элиш, мы сделаем все, — передразнил он кого-то из сыщиков. — Ты притащил змею в логово трусливых мышек, Эмонн, и она скоро может сожрать вас всех… О, — Брэндан неприятно засмеялся, — нет, не сожрет. Она же лунная! Просто убьет, а потом поднимет ваши трупы, и вы станете уже по-настоящему служить ей!

Кэл не успел оставить их, да и не пытался. Первым ударил Тайг, и, наверное, только это спасло Брэндана от дальнейших побоев. Не рассчитав силы, Тайг откинул парня назад, на столы. За грохотом скрылся вскрик и бешеная злость, Кэл бросился вперед, потому что остальные сыщики, не успев ударить, спешили наверстать упущенное.

— Хватит! — рявкнул Кэл, хватая первого попавшегося за шкирку. — Отставить!

Тайг бросил на него недоуменный взгляд, но послушно отступил, впрочем, нисколько не помогая на этот раз. Кэл отмахнулся от друга, отпихивая Эрка и Шеннала.

— Хватит, — твердо повторил он, загораживая Брэндана. — Мы не звери и не стая, чтобы бросаться на своего. Ясно?

Парни только угрожающе щурились, Кэл видел, как им хотелось почесать кулаки о глупого мальчишку, посмевшего оскорбить их небесную деву. Знали бы они, каково сейчас самому Кэлу! Он тоже хотел драться, он горел желанием потребовать от Брэндана извинений, а перед этим хорошенько вбить ему в дурную голову, что Элиш не предательница. Она же и правда всегда помогала, она была на их стороне, несмотря на ошейник и поводок. Потому что ей нравилось, Кэл видел это в ее глазах, в ее улыбке. Никто не мог улыбаться так весело специально, вымученную и фальшивую улыбку можно увидеть практически всегда, а им, сыщикам, и вовсе необходимо уметь различать, читать эмоции преступников.

— Хватит, — в третий раз произнес Кэл, кожей чувствуя колкую напряженность. Он обернулся к так и не поднявшемуся Брэндану, мгновенно напоровшись на острый взгляд исподлобья.

— Спусти свою свору, — хрипло гавкнул парень, даже не пытаясь стереть кровь из сломанного носа. Кровь стекала к губе, и он машинально слизнул ее.

Кэл качнул головой.

— Тайг, уведи всех. Я сам поговорю с ним.

Никто не сдвинулся с места, напряженность закололась сильнее. Молчание сыщиков говорило лучше любых слов, им не нужно было возражать против такого решения, но честное слово, тоскливо подумал Кэл, лучше бы они запротестовали в голос. Если говорят — злость прорывается наружу и выплескивается со словами, а молчание только подогревает гнев внутри.

— Тайг, — настойчиво повторил Кэл и зло посмотрел на друга. Не хватало еще ссориться с ним в такой момент! — Уведи всех. Не смейте приближаться, пока я не разрешу!

— Есть… шеф, — только теперь Тайг нехотя пошевелился. Он нисколько не расслабился, Кэл видел его по-прежнему напряженные плечи, как и у остальных.

Слава Небу, никого не пришлось выгонять пинками или вытаскивать за шкирку. Бросая угрожающие взгляды в сторону Брэндана, группа захвата все-таки потянулась в коридор. Медленно, но это лучше, чем если бы они ослушались прямого приказа. И как же было здорово, что еще только утро!

Когда закрылась дверь, Кэл медленно, словно старик, шаркая ногами, вернулся к столу, уселся на него и уставился на Брэндана.

— Вставай, — негромко велел он, вцепившись в край так, что побледнели костяшки. — Хватит валяться. Ты сыщик, Брэндан.

— Я человек, — хрипло огрызнулся тот, тяжело выбираясь из кучи упавших столов. — Лунная вскружила тебе голову, и ты ни беса не видишь теперь.

Кэл покачал головой. Что за мысли в голове мальчишки? Двадцать три года — не взрослый, да и некоторые не взрослеют совсем. Предрассудки? Воспитание? Нет. Кэл поморщился. Это здесь не при чем.

— Что случилось? — устало спросил он. — Что не так пошло, Брэндан?

— Много лунных, — буркнул парень. — Что нам говорили с детства, Кэл? Что лунных мало, очень мало, а теперь? Толпы. И все началось с того, что ты притащил эту девчонку к нам. Мы же единственные, Кэл, кто может защитить Гестоль от этих тварей. У лунных нет ни совести, ни любви к жизни! — с горячностью воскликнул Брэндан, подходя ближе. Он взмахнул руками, все больше повышая голос. — Их заклинания могут оживить мертвых! Ты представляешь? Понимаешь? Нет… Кэл, они же плевать хотели на родственников, на своих родных. Вспомни, что нам говорили в Академии! Лунные — опасны, они все сумасшедшие. И если эта девчонка якобы нормальная, то она просто слишком изворотливая и хитрая. Смотри, как она зачаровала всех. Это магия, Кэл! И она погубит нас. Слышишь? Теперь я уверен в этом абсолютно.

Было что-то болезненное в его тоне, Кэл только не мог понять, как Брэндан тогда оказался в сыске. Сыщиков же всех проверяли перед началом работы на стрессоустойчивость, потому что за ошибки в их работе приходилось платить всегда. Страх перед лунными? Ненависть к ним? Ненависть с ощутимым привкусом безумия. «Ну и кто еще сумасшедшие? — усмехнулся невольно Кэл. — Лунные или солнечные?»

— Брэндан, — он заговорил медленно, стараясь подобрать слова, катая их на языке перед тем, как произнести вслух, — что тебя больше… тревожит? Преступники или Элиш Тарлах?

— Тарлах, — Брэндан на мгновение примолк и заговорил вновь с прежней горячностью: — Не надо только напоминать мне о контракте, Кэл! Она зачаровала всех, тебя тоже, и поэтому ты не видишь оскала. Это не улыбки, Кэл, она скалится, как подземные псы, а остальным кажется, что просто весело смеется. Зато потом оглянуться не успеете, как лунные свернут вам шеи и будут использовать трупы в своих целях. Лунные — это хаос, и количество совершенно не важно.

— Тогда почему ты сразу не сдал ее Следящим?

Брэндан замер посреди взмаха и как-то бессильно уронил руки, недоверчиво вперился взглядом в шефа, словно не веря своим ушам. Кэл в этот момент честно пытался представить себя на его месте, но не получалось, они слишком по-разному смотрели на мир в целом.

— Я ждал, — тихо ответил Брэндан, опустив голову. — Я думал, это твой план, что ты скоро затянешь ошейник туго, чтобы лунная не могла и шагу ступить без твоего разрешения. Но ты тоже попал под влияние чар.

— Нет никаких чар, — устало вздохнул Кэл и соскочил со стола. — Брэндан, нет никаких чар. Заклинания симпатии слишком слабы, ты должен прекрасно знать, что любое усиление чувств достигается исключительно с помощью зелий. Ты хоть раз видел, чтобы Элиш угощала чем-то?

— Нет. Но ей это не нужно, — возразил он. — Ты так мало знаешь о лунных, оказывается… — Брэндан изумленно разглядывал его, и Кэлу стало неуютно от такого откровенного взгляда.

Хватит, понял он. Пора прекращать этот цирк.

— Брэндан, — Кэл прочистил горло и нахмурился. — У тебя два варианта: либо ты прекращаешь нести чушь и работаешь дальше, либо можешь увольняться. Документы о неразглашении я принесу тебе лично и прослежу, чтобы ты их подписал. Любое нарушение карается законом.

Брэндан словно закаменел, неверяще глядя на шефа. Кэл мог только догадываться, что творится сейчас у парня на душе, но другого выхода он не видел. Увольнение оставалось крайним вариантом, но именно поэтому Кэл сейчас дал Брэндану выбор. Друзей стоит держать близко, но врагов еще ближе. Хотя Брэндан на врага не тянул нисколько, но он мог принести сыску немало проблем. И принесет, осознал Кэл, заметив, как потемнели глаза сыщика. Значит, следовало все-таки связаться с Томасом и объяснить ему ситуация с Элиш, пересекаться со Следящими до этого не хотелось. Они не были страшными, люди в черно-белых костюмах, больше похожие на представителей высшей знати, но сейчас казались Кэлу куда неприятнее инквизиторов. Следящие следили, что естественно, но знать, что именно эти люди могут наблюдать круглыми сутками, сменяя друг друга, за чужой жизнью, видеть мельчайшие подробности, даже самые личные… Вряд ли кто-то вообще мог представить, сколько всего хранится в их памяти. Впрочем, в Следящие было попасть сложнее всего, и почти что абсолютная память входила в список обязательных требований.

— Хорошо, — с резким свистом выдохнул наконец Брэндан, — я замолчу… Но ты еще поймешь, что я был прав, Кэл Эмонн.

Не дождавшись разрешения, Брэндан вылетел из кабинета, хлопнув дверью. Петли взвизгнули, когда дверь ударилась о створку и снова распахнулась, не сумев удержаться в пазах.

Кэл прикрыл глаза. Хотелось считать инцидент исчерпанным, но интуиция гадко ухмылялась и опять царапалась рядом с «ключом», намекая, что так просто Брэндан не смирится. Но кто бы мог подумать! Веселый парень, душа компании, самый младший среди группы захвата как он оказался таким? Или в прошлом его семья была связана с лунными и пострадала из-за них? Кэл попытался припомнить досье Брэндона, но голова опустела, хотя вопреки ощущениям не казалась легкой. Изнутри давило на виски, и мысли, как будто испугавшись давления, разбежались в укромные уголки. Память тоже не подчинялась, Кэл внезапно понял, что не может даже вспомнить фамилии Брэндона, не то что сведения о его семье.

Мучительно захотелось устроить себе внеплановый выходной посреди недели, но пришлось стиснуть зубы и как можно спокойнее покинуть кабинет. В коридоре, к счастью, царила пустота. То ли Тайг все-таки увел своих парней подальше, то ли они поймали выбежавшего Брэндана. Впрочем, нет. Кэл прислушался к негромкому гулу голосов в стороне лаборатории и неспешно отправился туда.

— Уволили?

Стоило ему войти в кабинет, и сыщики подались вперед единым существом, жаждая услышать положительный ответ. Кэл покачал головой.

— Я дал выбор, Брэндан захотел молчать, но остаться.

Тайг скривился.

— Он может теперь сделать что угодно.

— Значит, следите за ним, — огрызнулся Кэл, внимательно оглядывая собравшихся. Здесь были все, и, что удивительно, Уилсон не возражал. Он сидел на столе рядом с Феликом и медленно почесывал нос. Шон нервно потирал покрасневшие уши. — Шон?..

— Мальчик из интеллигентной семьи, — ответил Уилсон, прежде чем парень открыл рот.

— И?

— И не привык к многоэтажному мату, — невозмутимо закончил тот.

Кэл покосился на группу захвата, но взгляд отвели сначала Фелан с Даганом, и только потом Эрк сморщил нос и, похоже, едва сдержался, чтобы не сплюнуть. Уилсон бы пустил его на опыты в ту же секунду.

— Скажете, мы были неправы, шеф? — с вызовом посмотрел на него Ниалл.

Разглядывать его снизу оказалось неприятно, и Кэл махнул рукой. Всплеск раздражения затих почти сразу, на спор совершенно не осталось сил.

— Правы. Тайг.

— А?

Кэл криво улыбнулся.

— Алва вернется, передай, чтобы посмотрела у меня бумаги на столе. Я все-таки беру себе выходной, — он обернулся к притихшим сыщикам. — Завтра Брэндан должен быть на месте. Живой и невредимый. Ясно?

Неуверенный гул подтвердил, что ясно. Вот теперь все-таки можно было ползти до дома и отсыпаться или хотя бы попробовать это сделать. Возможно, Брэндан не так уж и ошибался, когда говорил, что Элиш погубит их? Нет, не погубит, но разлад уже внесла, хоть в действительности ее вины здесь не было.

* * *

Желанный отдых принесла Алва, которая забрала себе все бумаги и тоном строгой мамочки велела Кэлу отправляться на очередную зачистку заброшенного двора. Пара заклинаний, немного привычной беготни — и Кэл почувствовал себя значительно лучше. Он выкинул из головы все проблемы, пока с группой захвата выезжал на вызовы. Даже маячивший перед глазами хмурый Брэндан и порой участвующая в чистке Элиш не портили положение дел.

Вечерами, правда, становилось хуже, но Алва с Тайгом, явно просекшие ситуацию, через пару дней заявились в гости, молча выставили алкоголь и закуски и откровенно споили безумно уставшего Кэла. Он просто не помнил, как уснул, а утром солнце как будто специально било по глазам, ехидно напоминая о больной голове. Зато Кэл снова чувствовал себя живым, живым по-настоящему, а не той тенью, которая едва не похоронила себя под кипой документов и проблем. Нет, лунные и Брэндан никуда не делись, но Кэл теперь воспринимал первую проблему как должное, а со второй обещал себе разобраться как можно быстрее, а потом, бросив почти все, снова уезжал с Тайгом и остальными на зачистку.

Лунные больше не давали о себе знать. Целых две недели ни намека, правда, хоть какого-нибудь завалящего следа тоже не удалось найти, а потому приходилось выжидать. На самом деле ничего хорошего в сложившейся ситуации не было, ведь предотвратить следующее преступление сыщики не то что не могли, они ждали его, а значит, пострадают невинные люди. Но Кэл едва ли не впервые за много месяцев был уверен в собственных силах.

Именно поэтому он заметил странную закономерность почти сразу. Спустя две недели обычных зачисток пришлось впервые разделить группу захвата. Поступило сразу два вызова: недалеко от центра в противоположных сторонах появились доби и клураканы(2). Сыщики скоро отбыли на место и так же быстро вернулись — довольные, нисколько не уставшие, только слегка грязные. Один из клураканов взорвался — иногда так случалось, если для заклинания использовалось больше силы, чем было нужно. Хмурился только Брэндан, плетясь позади всех, но вел себя так с того разговора.

Похожий вызов поступил буквально через день, группа захвата снова разделилась и успешно прогнала и уничтожила все тех же доби и клураканов. Только на этот раз тварей оказалось раза в три больше, но никто не придал этому значения. В домах, где хватало антиквариата или просто старых вещей, рано или поздно появлялась нечисть в количествах, превосходящих привычную норму.

В третий раз с разных концов города сыщиков вызвали на следующий же день. Два заброшенных дома неподалеку от жилых дворов. Здания давно перекосились и угрожали рухнуть в ближайшее время, и, возможно, поэтому, чуя скорую смерть прибежища, внезапно активно полезли боханы(2). Опасности они в теории не представляли, именно поэтому их отнесли в категории, но порой их проказы оборачивались большими неприятностями, да и ловкости им было не занимать.

Кэл на этот раз сам не поехал, просто тихо напомнил Тайгу, чтобы держал в поле зрения Элиш. Брэндан отправился с другой группой, но рисковать все равно не хотелось. Когда сыщики разошлись, и кабинет опустел, Кэл мог обдумать зародившиеся подозрения.

— Третий вызов, — словно ни к кому не обращаясь, произнесла Алва, складывая бумаги в ящик. Ей явно хватило одного взгляда, чтобы понять, о чем он думает.

— Третий, — согласился Кэл.

Он откинулся назад, почесывая подбородок. Два раза можно было считать совпадением, но третий указывал уже на закономерность, и Кэл нисколько не сомневался, что последуют и другие вызовы. Завтра, послезавтра — не важно, но точно в ближайшее время.

— Не думаю, что те, кто это затеял, считают нас дураками, — пробормотал он, глядя на подругу. — Если тенденция продолжится, то только совсем тупой не заметит.

— Они просто уверены, что мы не выследим их, — Алва убрала за ухо выбившуюся из хвоста прядь и усмехнулась. — И что не догадаемся о цели.

— Отвлекающие маневры? — Кэл нахмурился. — Как в Академии. Но если… — он прикусил язык, вспомнив стрижа на руке Каллагана. — Что хранится в архивах сыска? Есть что-то важное?

Алва ненадолго задумалась, она уставилась в пол, вспоминая прочитанные документы. Наконец покачала головой.

— Под важным можно понимать многое, Кэл, но я бы не сказала. Впрочем, обратного тоже не утверждаю. Года три назад в Гестоле убили сошедшего с ума лунного, но прикончили его Следящие. Судя по отчету, сделали это очень тихо, общественность не проинформировали, чтобы не поднимать панику.

— Его точно убили?

— Следящие, — многозначительно повторила Алва, и Кэл кивнул. Естественно, от Следящих никто не уйдет, даже сыщики в этом смысле им не ровня. Забавно.

— Значит, в архивах ничего нет. А где… — Кэл замер и уставился себе под ноги. — Алва, если теоретически, совершенно теоретически представить, что лунные хотят пробраться в штаб, но не сюда, а вниз. Они смогут это сделать?

— Вниз?.. — охнула Алва. Кэл поднял взгляд: она прижала ладошку ко рту, словно и помыслить не могла о подобном прежде.

— Вниз, — подтвердил Кэл и стукнул каблуком по камню. — Я бывал на нижнем этаже только раз, когда Тола показал открывающее заклинание. Стазис, Алва, замороженное заклинание. Специально созданная… не технология, но что-то вроде того, для сыска. Здесь вход на нижний этаж отличается от берстольского, там, в конце концов, лифт может увезти и вниз, и наверх.

— А здесь — это почти тайник, — прошептала Алва, сцепив руки. — И убежище. Да, Тола говорил при мне, что на нижний этаж ничто постороннее, никакая нечисть не может проникнуть.

— Шесть дверей, — кивнул Кэл и поднялся. — Смешение магии и техники. Не представляю, как умудрились такое сотворить, но меня впечатлило. Заглянем? Я не разгуливал там особо при первом посещении.

Но стоило открыть наконец-то починенную дверь, как им дорогу преградила кипа папок с ногами. Кому принадлежали ноги, разглядеть было невозможно.

— Дверь открыта, или мне показалось? — пробубнили папки, и наконец сбоку показался Колин. — Не показалось. Если вы куда-то собирались, господин Эмонн, вынужден вас задержать.

Кэл молча забрал часть папок: кипа пошатнулась из-за движения головы и теперь норовила совершить двойное убийство, свалившись на него и Алву. Колин сгрузил свою ношу на стол и шумно выдохнул, вытирая пот.

— На улице совсем лето, — прогудел он, выпячивая вперед грудь и демонстрируя мокрую рубашку. — Хоть выжимай. У вас выезд?

— Угу, — Кэл тоскливо переглянулся с Алвой. Появление Макэлроя наводило не на самые радужные мысли, а папки, с которыми Кэл не работал почти последние две недели, казались куда страшнее лунных. — Что это за документы?

— Пропавшие без вести, — Колин помрачнел и плюхнулся на стул. — Посмотри, может, кого узнаешь. Но я хотел показать других людей. Верхние десять папок.

Кэл подумал, что речь идет о тех бедолагах, что до сих пор находились в клинике под присмотром Хили. Целитель так и не сумел вывести их из гипноза без смертельных последствий. Он пытался еще один раз, но маг умер буквально через пять секунд. Внешних повреждений не было, только после вскрытия обнаружилось, что легкие скукожились и почернели. На ребрах горели все те же непонятные письмена.

Но с автопортретов на него смотрели неизвестные люди.

— Кто это? — спросила Алва, листая свои папки. — Они не из Гестоля.

— Вы очень наблюдательны, — Колин ткнул в первого попавшегося. — Альсийцы. Преимущественно из Западного Альси, но попадаются и из Северного. Я наконец выбил эти дела, но, подозреваю, здесь не все пропавшие.

— Здесь есть маги, — удивленно заметил Кэл. — Но штамп охраны. Почему не сыска?

— К вам часто обращаются с заявлениями о пропаже? — деловито поинтересовался Колин, зарываясь в папки.

Кэл снова уткнулся в досье. Сыск занимался пропажами очень редко, только если запрос поступал сверху. Их называли сыщиками потому, что искали преступников, а не обычных людей, будь они хоть десять раз магами. Так что Макэлрой был прав, признал Кэл, открывая очередную папку.

Двадцать восемь человек. Солнечные маги и обычные люди, пропавшие без вести. Некоторых искали уже в течение нескольких лет и, возможно, они давно был мертвы. Но ни одного знакомого лица… Насколько велика вероятность, что в пропаже замешаны лунные? Как определить?

— Последними, если можно так сказать, — Колин выудил очередную папку с самого низу, — в Западном Альси пропал Остин Макдара, в Северном — Дарра Торин. Не родственники, никак не связаны, вряд ли виделись хоть раз в жизни, не выезжали из своих Альси. Единственное, что их объединяет — пропали в один день после обеда.

— Откуда известно, что после обеда?

Остин Макдара смотрел с автопортрета уставшим взглядом. В досье говорилось, что ему недавно исполнилось тридцать девять, но Макдара тянул на все пятьдесят. Лысый, с тремя подбородками, в клетчатой курточке. Женат, но своих детей нет, только приемная пятилетняя дочь. Пропал полторы недели назад — отправился в магазин за хлебом (по словам жены) и не вернулся. До магазина не дошел, соседи видели, но в какой-то момент Макдара пропал из поля зрения и больше не появился.

Словно в противовес ему, Дарри Торин оказалась молодой девушкой. У нее, как и у Макдары, недавно был день рождения, только Торин исполнилось всего двадцать пять. Рыжая белокожая девочка в очках, с маленьким подбородком. На автопортрете Торин улыбалась кому-то — наверное, по жизни была улыбчивой, иначе бы родные не сказали об этой детали. Она пропала в тот же день, что и Макдара, только в Северном Альси. Ушла к подруге после обеда — и не дошла. Тоже словно растворилась в воздухе.

Спрашивается, просто совпадение, или кому-то понадобились эти двое? Торин была магом, работала ветеринаром. Макдара не имел постоянного места работы, но четыре дня в неделю подрабатывал в разных местах, преимущественно дровосеком, инженером и помогал пожилым наколоть дрова и натаскать воду. Для последнего он уезжал в отдаленные деревушки, куда еще не провели нормальный водопровод, а старики отказывались переезжать. Зачем кому-то понадобилось похищать Остина Макдару? Выкуп не получить, он не маг, да и не выглядит хорошим работником.

— Видите что-нибудь, господин Эмонн? — полюбопытствовал Колин. — Может, это просто совпадение, — он взлохматил свои рыжие вихры и шумно выдохнул. — Я голову ломал долго, когда увидел их, но так и не понял, в чем тут тайный смысл и есть ли он вообще.

Кэл тоже ничего не понимал, но признаваться в этом не хотелось. Он неопределенно качнул головой и покосился на Алву. Она ответила неуверенной улыбкой, протянула папку.

— Кажется, я забрала дела с уже найденными.

Это оказалось досье на одного из загипнотизированных, еще живых. Ну конечно, парень из Альси, в Гестоле его никто не хватится. Кэл с удивлением заметил дату пропажи: два месяца назад. Где его держали, этого Оуэна Лакшара? А ведь ему всего двадцать один, только отметил совершеннолетие и оказался в лапах лунных. Назвать спасением вызволение со злополучного склада у Кэла язык не поворачивался. Да, Оуэн оставался жив благодаря медсестрам, но он ничего не видел и не слышал, не мог говорить, только смотрел куда-то в пустоту. Кукла. Марионетка, у которой чересчур много кукловодов.

— Спасибо, — наконец произнес Кэл и бросил взгляд на часы: скоро должны были вернуться сыщики.

И словно в подтверждение мыслей раздался топот: обе группы вернулись одновременно, как и ушли. Взбудораженные, но довольные легкой работой. Тайг заглянул, увидел Макэлроя и махнул ему рукой, засияв почище золотой монеты.

— Пить идем?

Колин почему-то покосился на Алву.

— Идем. В семь, как договаривались.

Тайг кивнул и посмотрел на Кэла.

— Мы все сделали, шеф. Всякая мелочь, клураканы, доби, парочка боханов. Мы быстро управились, хотя один из домов все-таки рухнул. Полный отчет позже, ладно?

Кэл молча показал большой палец в знак одобрения, и Тайг исчез за дверью. Колин неожиданно засвистел какой-то незнакомый мотив, кашлянул почти сразу, обрывая себя, и снова уткнулся в свою папку.

— В общем, что дальше делать?

— Дальше? — Кэл пожал плечами. — Ищите этих людей, у меня нет всевидящего шара, который укажет их местоположение. — Он вздохнул и вновь посмотрел на Алву. — Мы не сидим без дела, Колин, но учитывая отсутствие любых зацепок, сложно предпринимать какие-то шаги. Я даже не берусь утверждать, как поступят преступники.

Кэл не стал говорить, что, скорее всего, лунные уже приступили к исполнению своего очередного плана, Макэлрою эта информация все равно пользы не принесет. Пока мелкая нечисть на месте вызова не перерастет во что-то покрупнее, привлекать городскую охрану Кэл просто не видел смысла. Другой вопрос, когда произойдет что-то серьезное, но снова оставалось просто ждать… Выжидать — Кэлу это слово нравилось больше, сидеть в засаде и терпеливо высматривать добычу. Другое дело, что добыча тоже была не глупа и, возможно, мнила себя в чем-то куда умнее охотников.

Последующие вызовы шли один за другом, но места начали петлять по городу, то приближаясь к сыску, то отдаляясь. Но неизменно поступало одновременно два вызова, и группа захвата делилась на два отряда, уезжавших в противоположные концы города. В какой-то момент с сыском даже связалась перепуганная учительница гестольской школы и принялась утверждать, что на кладбище вылезли трупы. Кэл хотел бросить туда всех, но тут же поступил второй вызов — в подвале дома в западном районе, кажется, жгли кошек. По крайней мере, чувствовался запах дыма и истошно орали коты. Кэл с досады едва не сломал палец на ноге, со всей силы пнув столы, и только заойкал, когда от удара не спас ботинок. Алва отвесила ему легкий подзатыльник и велела взять себя в руки. Кэл порой ловил себя на мысли, что если перед Кеннетом он чувствует себя мальчишкой, как перед отцом, то Алва иногда невероятно походила на его мать. Не хватало только кого-нибудь похожего на Риана… На этом Кэл свою мысль оборвал, вспомнив, что не связывался с родителями уже с месяц, а то и больше. И они не вызывали его. Неужели что-то случилось?

Впрочем, последний вызов в среду вымел все постороннее из головы начисто.

— Свидетель утверждает, что на площадке большой пес, — отчеканил Тайг, накидывая куртку. — Второй говорит о том же, но на другом конце города. Первое место — неподалеку от школы. Кэл, там уроки. Если действительно черный пес, он сожрет детей.

— Я знаю, — Кэл убрал кристалл в карман и кивнул Алве. — Тайг, берешь половину своих, Элиш с тобой. Ее вперед как ударную силу. Солнце еще не в зените, должно сработать. В крайнем случае скажи, что я разрешаю использовать тирим. Но — в крайнем случае, запомнил?

— Есть, шеф.

Тайг обогнал его в коридоре, выходя в общую залу. Кэл и Алва последовали за ним.

— Я веду вторую группу, — объявил он ждавшим приказа сыщикам. — Брэндан, со мной, Эрк, Ниалл, Доран, Лир, Фелан и Даган. Тайг, остальных берешь ты. Вы к школе, мы в западный район. Быстрее! Черные псы нас ждать не станут.

Кони взрывали землю, торопясь сорваться с места. Кэл вскочил в седло ближайшего черного клеппера: сейчас было не до кэбов, следовало добраться на место как можно скорее. Если на улицах при свете дня появился черный пес, жертв может оказаться куда больше, чем ночью. Вот почему плохо, что нельзя заранее определить, где проводится ритуал! Хоть под носом проводи — ритуалы в большинстве своем бесшумны, слова вызова произносить вслух не требуется, достаточно лишь шепота. Трупы — куда более весомая загвоздка, но и их можно притащить под покровом ночи в новолуние. Сколько еще нужно доработать и придумать для успешной работы!

Конь всхрапнул, словно почувствовав раздражение всадника, тряхнул гривой и ускорил бег. Ветер тут же больно ударил в лицо. Кэл успевал заметить, как прохожие оборачивались им вослед, явно удивленные и встревоженные таким выездом сыска. Но медлить было нельзя, слишком много жизней поставлено на кон. Этот очевидец, сбежал ли он из того переулка? Или там двор, и пес бродит между домов? Тогда это еще хуже.

— Но! Вперед!

Клеппер заржал, подпрыгнул почти на месте, переходя на карьер. Кэл крепче вцепился в поводья, склонился еще ниже, чтобы случайно не вылететь из седла.

И все же, несмотря на скорость, показалось, что они ехали вечность. Но кони шумно дышали, останавливаясь, устало ложились, как только сыщики оказывались на земле. Пес нашелся сразу, только не черный, как предполагалось, а куда хуже. Кэл настороженно замер, следопыты застыли за его плечом, вернувшись с разведки.

— Нет жилых зданий, — шепнул Даган. Кэл кивнул, не сводя взгляда с пса.

Ку ши. Согласно книгам, очень опасен, обожает похищать девственниц, убивая всех, кто был в тот момент рядом. Девственниц среди них явно не наблюдалось, а вот Элиш… Кэл мотнул головой. Лишние мысли, к тому же Тайг не даст в обиду ни ее, ни Алву. Да и вообще, с чего он взял, что Элиш девственница?

«Лишние мысли», — раздраженно повторил себе Кэл и знаком велел сыщикам окружить нечисть.

Не первый уровень, определил он, второй, где-то ближе к третьему. Искрящаяся зеленая шерсть — плохой признак. Электричество? И огромный — ку ши смотрел на них сверху, словно на тараканов. Кэл набросил щиты и тихо выдохнул. Пора было начинать.

Почти разом вспыхнули золотые сети, стремительно превращаясь в заклинания. Вода, огонь, свет — разные типы, и кто-то использовал электричество, вместо урона подпитывая ку ши. Но пес взревел от боли, метнулся в сторону, сыщики едва успели отскочить, когда он врезался в кирпичную стену и отчаянно завыл.

— Вода! — рявкнул Кэл, рисуя еще одно заклинание и тут же атакуя, пока ку ши не пришел в себя. — И путы!

Заклинания мерцали, впиваясь в клочкастую зеленую шерсть, и та вспыхивала. Из-за огня начала тлеть, остро запахло паленой шкурой, а вода только усугубила положение. Ку ши метался по двору, больше похожий на потерявшегося испуганного щенка, и Кэл даже удивился, когда удалось с первого раз спеленать нечисть, окутывая пса водяными цепями. Весь бой не занял и десяти минут.

— По ощущениям — второй уровень, а такой слабый, — озадаченно заметил Эрк, подходя к лежавшему ку ши. Пес не двигался, только жмурил глаза, пряча нос в мощных лапах.

— Не понимаю, — признался Кэл, чувствуя разочарование. Он ждал боя, но все оказалось легко… Слишком легко, и это настораживало. — Я чувствую то же самое, уровень близок к третьему, но слабый.

— Как будто силу выкачали? — помрачнел Эрк и спрятал руки в карманы, ссутулился. — Убивать-то даже не хочется.

— Не могут силу выкачивать, — запальчиво выкрикнул вдруг Брэндан, и Кэл недоуменно посмотрел на него.

— Не могут, — согласился он. — Уровень бы стал ниже.

— Вот именно, — стушевался парень и резко отвернул, пнул ку ши. Пес взвизгнул, как обычная собака, прижал хвост, съежился весь и обиженно заскулил, продолжая жмуриться.

Кэл облизал губы. Да нет, ну быть такого не может! Наплевав на предостерегающий окрик Ниалла, он шагнул еще ближе и коснулся могучей головы. Ку ши вздрогнул, открыл глаза — обычные собачьи глаза, никак не принадлежавшие нечисти.

— Это собака, — глупо произнес Кэл, поглаживая пса. — Обычная, человеческая.

— Большая, — возразил Эрк. — Слишком большая. Она в холке метра два или два с половиной. Ты видел таких собак?

Пришлось признать, что нет, но Кэл показал зеленую ладонь.

— Краска, — выдохнул он, — очень много краски и… — он прикоснулся к почти потухшей искре, — фосфор?.. Нет, но что-то светящееся. И магия. Алхимия вперемешку с заклинаниями. Увеличение, заморозка, затвердение…

Кэл видел, как меняется выражение лиц сыщиков. Их обманули, обвели вокруг пальца, как малолетних детей! Заставили уехать на другой конец города, лишь бы выманить из штаба. Но там еще оставались ученые, Уилсон со своими людьми. В случае опасности они смогут защититься, да и Дахи точно поднимет шум. Лунные не могли этого не знать…

— Ублюдки! — взорвался наконец Эрк, пиная стену. Ку ши снова заскулил, явно испугавшись, но Кэл к нему не обернулся.

— Брэндан, — окликнул он угрюмого парня, — собери всех. Надо решить, что делать с псом.

Брэндан только кивнул и махнул остальным, указывая на переулок. Кэл вытащил кристалл связи, вызывая Элиш. Понял ли Тайг, что их обманули?

— Кэл?

— Алва? — он не ожидал увидеть ее, потому сначала замешкался, разглядывая подругу. — Почему?..

— Элиш отдала его перед боем, — на фоне послышался взрыв. — Кэл, если вы разобрались, направляйтесь сюда. Нам нужна помощь.

— Нас обманули.

— Что? — Алва нахмурилась.

— Магия, алхимия и еще бес знает что, но у нас обычная собака, которую выкрасили в зеленый цвет и увеличили в размерах.

Сказал и задумался: заклинание увеличения действовало только на неодушевленные предметы, да и то не на все, а при переизбытке силы предмет вовсе взрывался. Тогда каким образом?.. Или иное заклинание? Сколько неизвестных заклятий еще в распоряжении лунных?

Из кристалла вновь послышался взрыв, чей-то крик, в котором Кэл узнал голос Солава Хили.

— Почему у вас целитель?..

— У нас один ку ши и два бист вилаха, — почти крикнула Алва, зажимая одно ухо из-за очередного взрыва. — И Кэл, это не обман. Двоих ранило. Макэлрой оцепил территорию. Приезжайте быстрее, Кэл!

Кристалл тут же погас: то ли Алва прервала связь, то ли перебила магия. Кэл развернулся, бросаясь к сыщикам.

— Даган, останься с псом! Остальные — в восточный район. Три уровневых нечисти!

Снова ветер бил в лицо, но теперь дорога казалась еще длиннее, приходилось пересекать весь город, а в переулках слишком был велик шанс заблудиться. Вороной клеппер Кэла начинал выбиваться из сил, конь не отошел от предыдущей гонки, а теперь времени оказалось еще меньше. В какой-то момент из-за угла вылетел кэб, и Кэл только чудом увернулся от столкновения, заставив коня отпрыгнуть в сторону. Прохожие вскрикнули, отшатнулись, чтобы не попасть под копыта, а Кэл уже мчался дальше, слыша только за спиной тяжелое дыхание остальных. В голове предательски билась единственная мысль: Элиш словит откат на этот раз, и немаленький откат. Не повезло ей оказаться свободной от пар именно сегодня. Три уровневных нечисти! Это не глейстиги, это псы, а они страшнее и опаснее. Они кровожадны, и хорошо, что среди них нет подземных, иначе бы те могли идти по следу жертвы долго, почти вечность. Ку ши — не страшно, если сумеют сдержать, но бист вилах уже хуже. Они высасывают кровь, и для этого им не обязательно физически касаться жертвы. Оказаться в метре — и человека выпьют до дна. Не быстро, но анемия от потери крови не самое лучшее ощущение.

Они промчались мимо школы: опустевшей, застывшей, непривычно тихой — детей наверняка вывели еще до появления сыщиков. Впереди столпились люди, снова на ветру билась красно-желтая лента, не пропуская любопытных дальше. Кэл осадил клеппера, почти врываясь в толпу.

— Разойдитесь! — закричал он. — Быстро! Все вон отсюда! Вон!

Люди загомонили, зашумели, не собираясь слушаться, но внезапно наружу из низкого серого здания вырвался ку ши, и толпа в ужасе завизжала, единой волной отступая. Цепи втянули пса обратно — очередной склад, подвальное помещение. Идеальное прибежище. Идеально место, чтобы создать наивысшую опасность для школы.

— Вон отсюда! — рявкнул еще раз Кэл, подбегая к Макэлрою. — Разгони этих придурков! Ниалл, все внутрь, быстро. Фелан — вокруг здания, разберись с магией. Колин, где Алва?

Макэлрой отдал честь и зыркнул на своих людей.

— Расширить круг! Разогнать всех! Отвечаете головой! Алва там, — последнюю реплику он бросил Кэлу. — Вместе с вашим целителем. Она запретила нам заходить внутрь.

— Вы только мешаться будете, — раздраженно отозвался Кэл, подходя ближе и выглядывая Алву среди мельтешащей охраны города. — Алва?

Она обернулась, подалась назад, чтобы не замарать его окровавленными руками. На земле без сознания лежал Матью, Хили менял набухшую от крови повязку на животе. Рядом сидел, раскачиваясь в стороны, Сагерт. Его обе руки были прочно закреплены в шинах.

— Хили? — Кэл, не дожидаясь ответа Алвы, окликнул целителя. — Они будут жить.

— Сломанные кости срастутся, — обронил Солав, не поворачиваясь, так что пришлось разговаривать с согнутой спиной. — Этот парень тоже выживет, если не станет шевелиться. Я собрал обратно его кишки и все зашил, но надо в больницу.

— Шеф.

Кэл перевел взгляд на Сагерта.

— Мы справились с одним, — хрипло сообщил мужчина и оскалился в страшной улыбке. — А я почти без рук теперь.

— Заживут же! — воскликнула Алва и приняла красные от крови бинты у Хили. — Я ничего не знаю, меня выгнали. Тайг сказал, что я ничем не смогу помочь.

— Ты всегда была сильна в целительстве, — пробормотал Кэл. — Как Элиш?

— Сражается, — она устало улыбнулась. — Иди туда. Там любой человек на счету.

Но Кэл успел только спуститься в подвал, когда на площадку перед лестницей выскочила Элиш, бросилась вперед к колоннам, прижалась к ним спиной. Втянутый ку ши ворчал в цепях, скованный слева от лестницы, Шеннал и Фехин сдерживали его, похоже, из последних сил. Многие поймают откат, понял Кэл, бросаясь вперед. И снова не успел, остановился, чтобы не столкнуться с выбегающим Тайгом. Сыщики его словно не заметили, выстроились в две линии, а вслед за ними вылетел бист вилах. Он разинул пасть, свистяще втягивая воздух так, что заложило уши. Кэл инстинктивно вскинул щиты, вставая рядом с Тайгом.

— Давай! — рявкнул тот, не обратив внимания на шефа.

Кэл развернулся к Элиш, чтобы увидеть, как с ее рук сорвалась серебряным солнцем огромная сеть, наполненная силой до краев. Изломанные треугольник, квадрат и спираль — тирим, иссушение.

— Нет! — крикнул он, подался вперед, не отдавая себе отчет в том, что делает. — Не надо!

Но заклинание уже изогнулось, впиваясь в бист вилаха, и лысый пес издал жуткий вопль, рванулся, желая выпить кровь у Элиш, но сыщики тотчас связали его и льдом, и землей, и стальными цепями, не позволяя сдвинуться. Кэл не впервые видел, как действует тирим, но вновь содрогнулся. Бист вилах высыхал в прямом смысле слова — кожа выцветала, скукоживалась, слазила, а сам пес уменьшался на глазах, воя тише и тише. Все происходило быстро, и вскоре цепи больше были не нужны — от нечисти остался иссохший скелет. То, что любил делать сам бист вилах, обернулось против него.

Около лестницы притих ку ши, но с ним сыщики разделаются по-другому, Кэл знал это. Тайг, кажется, окликнул его, наконец заметив, но Кэл поспешил к Элиш, с момента активации заклинания не сделавшей ни шага. Она не шевелилась, только все смотрела на скелет пса.

— Элиш? — Кэл остановился рядом, еще не решаясь притронуться. — Элиш, ты в порядке?

Сейчас важнее всего было убедиться, что она не пострадала. Важнее работы, уборки, расследования было убедиться, что с Элиш все в порядке. Назойливо зацарапалась гончая и рыкнул волк, намекая, что преступники могут быть рядом, но Кэл впервые от них отмахнулся.

— Эл? — Тайг тоже приблизился, остановившись на расстоянии пары шагов.

Элиш вздрогнула, словно только услышала, медленно, как-то заторможенно повернулась к Кэлу и слабо улыбнулась. Она была сейчас белее мела, впрочем, как и остальные, только не дышала так же тяжело.

— Кэл?..

— Кровь, — Кэл указал на лицо, — у тебя кровь идет.

Элиш словно недоверчиво вытерла нос и удивленно посмотрела на руку.

— И правда… — она вновь подняла взгляд на Кэла, а в следующее мгновение медленно, как во сне, опустилась на пол.

Тайг рванулся, но Кэл не позволил ему даже прикоснуться, он подхватил Элиш, прижимая к себе, прижался губами ко лбу, поражаясь, насколько холодна ее кожа. Почти как у трупа. Но ведь нельзя, нельзя умереть просто от заклинания?

— Элиш? — забормотал он, отирая ее лицо. — Элиш, ты меня слышишь? Хили! Тайг, приведи Хили!

«Нет, — Кэл даже не заметил, как молча захромал наверх друг, — нет, ты не можешь погибнуть или пострадать, слышишь, Элиш?» Зачем он позволил использовать это заклинание? Оно всегда забирало много сил, всегда. Сильное заклинание, но и магии требовалось много, а Элиш была слишком молода для такого.

Сыщики медленно окружили их, тяжелое дыхание било Кэлу в уши, стучала в висках кровь.

— Хили сейчас придет, — хрипло объявил он, не выпуская Элиш из рук, но все же быстро оглядел парней. — Обязательно обратитесь к нему. Все.

— Да разойдитесь! — раздалось неуклюжее ворчание, и Солав, растолкав их, склонился над Элиш. Алва и Тайг вернулись с ним. — А… девчонка. Какое заклинание?

— Тирим.

— Дурное, — Хили пощупал ее лоб, проверил зрачки, походя остановил кровотечение из носа. — Откат. Она вычерпала всю свою силу до дна, ничего не осталось, — он качнул головой. — Тоже мне, сыщики. Заставлять лунную использовать солнечное заклинание сразу после зенита! Активация потребовала не только всю магическую силу, но и ресурсы тела. Кровь из носа и обморок. Девочка могла бы умереть.

— Но с ней будет все нормально? — взволнованно спросил Кэл, глядя, как выпрямляется Хили. Мелькнула мысль, что Солаву известен секрет Элиш, но тревога начисто выметала все постороннее.

Целитель цыкнул и поморщился.

— Лежать и лечиться, — припечатал он. — Ей надо выспаться хорошо и пару дней не перетруждаться. Остальные раненые — наверх.

Кэл тихо выдохнул и взглянул на Тайга, похлопавшего его по плечу.

— Слава Небу, — устало улыбнулся тот. — Надо отвезти ее в общежитие.

Кэл на мгновение прикрыл глаза. Он не мог сейчас оставить место преступления, но и позволить Элиш отдыхать в одиночестве в той небольшой комнате — тоже. Решение пришло мгновенно и показалось простым и понятным.

— Фелан!

Следопыт уже был тоже здесь, спустился к своим в подвал.

— Поймай кэб, — велел Кэл, удобнее перехватывая Элиш и поднимаясь. — Отвезешь Элиш домой. Потом вернешься и доложишь, что выяснил.

— В общежитие? — озадаченно уточнил Фелан.

— Ко мне, — Кэл повернулся к Алве. — Ты тоже поедешь, — он криво улыбнулся. — Я не хочу оставлять ее одну. Я знаю, что… неправильно так, но Алва, пожалуйста. Я постараюсь освободиться как можно быстрее.

Алва ответила ему долгим уставшим взглядом. Ее руки были наспех вытерты, но Кэл все еще чувствовал запах крови — крови Матью. Неверно было так поступать, Кэл знал, но разум никак не мог сейчас достучаться до сердца. Кэл хотел, чтобы в безопасности в первую очередь оказалась Элиш. Не семья, не подчиненные, а именно Элиш Тарлах, эта невероятная лунная. Тайг за его спиной тихо дышал, словно тоже боялся, что Алва откажет.

— Пожалуйста, — повторил Кэл, прижимая Элиш к груди все сильнее и не замечая, что у нее на предплечье уже наливаются синяки от чересчур крепкой хватки.

— Хорошо, — наконец сказала Алва. — Хорошо. Я сделаю это.

* * *

Спихнуть на кого-то другого свои обязанности Кэл не мог, да и не посмел бы этого сделать. Практически вся группа Тайга, включая его самого, оставалась в клинике. К счастью, тяжелее всех пострадал Матью, он так и не пришел в сознание, даже когда оказался в палате. Солав установил круглосуточное наблюдение, чтобы вовремя успеть оказать помощь, если рана воспалится или начнет загнивать. По словам целителя, слишком рваные края могли накапливать гной, несмотря на то, что рану зашили. К тому же никто не брался утверждать, что не начнется внутреннее кровотечение, диагностика никогда не была идеальной, как и все в поднебесном мире. Последняя мысль принадлежала самому Солаву, и у Кэла возникло ощущение, что целитель впервые почти что оправдывается, извиняясь за невозможность дать точный прогноз.

С остальными дела обстояли лучше. Сломанные кости загипсовали и закрепили в одном положении, царапины и сильные ушибы пропитали и смазали мазями, наложили необходимые заклинания.

И Кэлу бы радоваться: они справились, они сумели уничтожить опасную нечисть, да только внутренности скручивало при малейшей мысли, что в квартире спит Элиш. Солав утверждал, что не будет последствий, но Кэл все равно волновался, стремился закончить работу быстрее, чтобы добраться до дома и самому убедиться, что с Элиш ничего не случилось, что она просто спит и точно проснется завтра утром. Или днем. Не важно, когда, главное, что откроет глаза и может снова обижаться на него сколько угодно.

Он вполуха выслушал доклад Фелана о следах и вяло кивнул, не в силах сосредоточиться на работе. Кроме тревоги медленно отпускало общее напряжение — Кэл толком не дрался, не успел просто вмешаться, задержавшись на доли минуты, а короткая схватка с обычным псом даже не вымотала и теперь виделась избиением. Даган отвез собаку в Центр помощи, и Кэл счел это наилучшим решением. Маги наверняка позаботятся о животном и, возможно, найдут способ вернуть ему нормальный размер.

В конце концов, Кэл дал отбой и выходной день всем, кто нуждался в этом и мог прийти на работу завтра. До конца рабочей недели оставалось ровно два дня, но Кэл внезапно понял, что у него нет никаких сил. Это было неправильно, настолько неправильно, что сводило мышцы, зубы — сводило все, и он не мог пошевелиться несколько секунд, мечтая лишь о том, чтобы оказаться дома. Роковая среда, проклятая среда. Уилсон с остальными учеными, явно оценив состояние нерадивого шефа, взяли командование на себя и утащили в лабораторию следопытов, расспрашивая их о следах и выуживая остатки магии. Кэл вяло понаблюдал за процессом и в итоге махнул рукой.

— Результаты будут завтра до полудня, — успел он услышать спокойный голос Фелика, перед тем как закрыл дверь. Можно было идти домой. Нужно было идти домой.

Дахи на выходе читал очередную газету — он только и делал, что читал их, но тут отвлекся и покачал головой.

— Домой идите, господин, — добродушно посоветовал он и улыбнулся — впервые на памяти остановившегося Кэла. — Идите, идите, вы сделали сегодня многое, а мальчики-ученые займутся своей работой.

Кэл устало улыбнулся в ответ.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он старика. — Надеюсь, в ближайшее время не будет нападений. Хотя бы до завтра. Тут все было спокойно?

— Абсолютно, — заверил его Дахи. — Никого посторонних, ни здесь, ни где-то поблизости, — он коснулся своего носа и подмигнул, — я бы учуял. А вызовы… Я займусь вызовами, если что.

Кэл улыбнулся удачной шутке, но Дахи только опустил взгляд, снова утыкаясь в газету.

…Квартира показалась ужасно большой, когда он закрыл за собой дверь и остановился странно растерянный в небольшой прихожей. Неужели здесь всегда было столько места?.. Несколько шагов до комнаты теперь растянулись на километры. Кэл медленно снял ботинки, ноги гудели от беготни и ходьбы, от стремян, которые сейчас вспоминались только тисками. На шум выглянула из комнаты Алва и, тихо ступая, подошла.

— Привет.

— Привет, — Кэл поежился. — Почему так холодно?..

— Не знаю, — Алва смотрела прямо на него — равнодушно-усталая, как будто застывшая, но во взгляде сквозило горькое отчаяние.

Кэл судорожно сглотнул, почувствовав непреодолимое желание отступить, спрятаться от этих глаз, дождаться, пока они вновь не потеплеют. Но там, по правую руку спала Элиш, и нужно было идти к ней. Только Алва…

— Прости, — вырвалось у него прежде, чем Кэл осознал, что должен сказать совсем не это.

Алва вздрогнула — не от мнимого удара, но скорее от свиста так и не опустившейся плети. Кэл протянул руки и тут же отдернул их, смутно догадываясь, что только усугубит ситуацию. Он не вспомнил тогда, но начинал понимать сейчас: он попросил девушку, что беззаветно и преданно любила его столь долго, позаботиться о другой девушке — о чужой, незнакомой, неправильной. Лунным не было места среди нормальных людей, но он, Кэл, поставил ее сейчас выше всех остальных. И выше семьи. Последняя мысль напугала — как можно ставить что-то превыше семьи?

— Ох, Алва, — он прислонился к косяку, бессильно глядя на подругу. — Спасибо. Небо, спасибо тебе. И прости за…

— За «прости», — Алва слабо улыбнулась, оттаивая, и неожиданно шагнула ближе, обнимая его, прижимая к себе, как любящая мать. Тара иногда обнимала его вот так — Кэл помнил ее руки и запах. От Алвы пахло по-иному — кровью и пылью, но руки обнимали точно так же, вот только не приносил успокоения, скорее пробуждали чувство вины еще сильнее.

— Кэл, — как-то отчаянно произнесла Алва его имя, обнимая крепче и нежнее одновременно, — Кэл, ты только приди… Если захочешь спрятаться, захочешь понять, каково быть по-настоящему любимым — ты только приди, и я приму тебя. Всегда, Кэл, пока ты не поставишь точку, я приму тебя. Я люблю тебя, Кэл.

Ее заполошный шепот окутывал вязким туманом и мешал мысли. Но, как и руки, слова звучали горечью. Кэл осторожно обнял Алву в ответ, уткнувшись ей в плечо, тихо вздохнул. Слова были больны любовью Алвы, и Кэл прекрасно знал, что она не станет навязываться после, но и не сделает вид, что ничего не говорила. Она правда будет ждать, надеясь, что он перестанет видеть в ней младшую сестру. Но Кэл не был уверен, что это случится, он объяснял, а Алва все равно ждала. И сейчас он не мог ничего ответить — конкретного, а она знала, потому и отстранилась — наверняка поэтому. Кэлу хотелось верить в тот непогрешимый образ, который сформировался в его сознании в отношении Алвы, любимой младшей сестры, в которой он не мог увидеть девушку, как ни желал этого одно время, почти в начале их знакомства.

Алва отступила и улыбнулась, уже куда мягче, чем несколько минут назад.

— Я поеду домой, — тихо сообщила она и принялась обуваться.

— Я могу… — Кэл замялся, но Алва покачала головой.

— Не нужно. Кэб внизу?

У него даже не нашлось сил, чтобы ответить. Алва тихо попрощалась и выскользнула из квартиры, не побоявшись после сказанного смотреть прямо в глаза. А Кэл не представлял, что еще сказать, чтобы не обидеть ее.

Но мысли об Алве стерлись, стоило зайти в комнату. На постели под двумя одеялами спала Элиш. Даже так было видно, что она сжалась в комок, словно замерзла. Кэл осторожно коснулся ее лба — кожа заметно потеплела. Элиш тихо дышала во сне, она даже не пошевелилась, когда Кэл прошел на кухне и громко стукнул дверцей, когда вытаскивал чашку. Срочно хотелось поесть, желудок вспомнил, что в него сегодня с утра только закинули пару бутербродов, и сейчас потребовал еды.

В какой-то момент Кэл поймал себя на том, что действует машинально. Тело знало, чем он занимается вечером — поужинать, почитать книгу, помыть посуду, обновить заклинания и усесться за старые бумаги в поисках подсказок для нынешнего дела. Именно за столом Кэл осознал, что уже с полчаса или больше пялится на одну и ту же строчку, совершенно не понимая смысла написанного. Он несколько раз моргнул, чтобы прогнать противную тяжесть в веках, но глаза упорно закрывались. Кэл потянулся, прогулялся по квартире, отвлекаясь от упрямого сна, вцепившегося в него волком. Лечь в кровать он не мог — элементарная вежливость не позволяла настолько нагло забраться под одеяло к спящей девушке. Элиш, конечно, вряд ли проснется. но утром… Ну вот кто знает, что будет утром?

Кэл снова сел за стол и посмотрел на Элиш. Она все так же спала, только, наконец, согрелась — одно из одеял было откинуто в сторону, второе загнулось, оголяя плечи. Алва сняла с Элиш кофту, в которой та пришла с утра. К счастью, дальше раздевать не стала… Кэл смущенно поцарапал щеку — да-да, конечно, сейчас прямо самое время думать о том, как бы Элиш могла выглядеть без одежды. «Нет, — он сморщился и уткнулся в бумаги, — надо сосредоточиться на написанном».

И проснулся.

Моргнул несколько раз, щурясь от света лампы, и изумленно уставился на стоявшую за спиной Элиш. Она куталась в одеяло, переступая с ноги на ногу и явно из последних сил удерживая равновесие.

— Ложись в кровать, — твердо велела она. — Не думаю, что за столом спать удобно. С утра будешь ворчать и кряхтеть, как старый дед, а я не хочу этого слушать.

— Для сонной ты говоришь слишком много, — ошарашенно пробормотал Кэл, поводя затекшими плечами. — Ты… как?

— Откат, — Элиш сморщилась. — Неприятно, но терпимо. Ты ложишься или нет?

Он проснулся окончательно, потер ухо, чтобы убедиться, что не ослышался. Элиш могла быть способна на что угодно, но такое предложение слишком даже для нее.

— Ты сейчас предлагаешь лечь с тобой? — переспросил Кэл на всякий случай и невольно ухмыльнулся. — А не боишься?

— Не знала, что ты некрофил, — притворно изумилась в свою очередь Элиш. — Или тебя в постели устраивают исключительно девушки-бревна? Я запомню, что в случае чего надо брыкаться как можно сильнее. — Она сделала шаг к нему и пошатнулась, вцепилась в спинку стула, чтобы не упасть, продолжая придерживать одной рукой одеяло. — Ну?

Кэл снова моргнул, раз-другой, недоверчиво разглядывая Элиш. Она все еще была чересчур бледна, и сил хватало лишь чтобы не упасть, а пожалуйста — язвит, как обычно, словно не словила несколько часов откат, не вычерпала свою магию до дна. Наверняка ведь сила еще не вернулась, дай Небо, хотя бы пара процентов уже есть, но все равно Элиш не в состоянии пользоваться магией. Кэл усмехнулся.

— Ты невероятна.

— Я в курсе, — Элиш зевнула и смешно пошевелила носом. — В общем, если тебе милее стул, пожалуйста, оставайся. Твоя квартира — твои правила. Мое дело предложить.

Она медленно развернулась, пошатываясь, сделала два шага назад к кровати. Кэл приподнялся, готовый подхватить ее в любой момент, но Элиш упала уже на кровать и тут же повернулась к нему спиной, демонстративно оставляя свободной половину кровати. Кэл облизал пересохшие губы: грех отказываться от такого великодушного предложения, но сумеет ли заснуть? Он слишком устал, конечно, только…

Он немного подумал и все-таки снял домашнюю футболку, погасил лампу. Под одеялом оказалось тепло, даже жарко. К тому же стоило только лечь, как Элиш перекатилась ближе, не прижимаясь, но Кэлу показалось, что он слышит, как бьется ее сердце. Слишком близко, даже чересчур, и, наверное, впервые с момента их ссоры не было колючей границы. Хотя, Кэл улыбнулся, будь они до сих пор в ссоре, вряд ли бы Элиш позволила ему спать рядом, разве нет? Он немного неловко обнял ее, ожидая, что Элиш отстранится, но она только пододвинулась ближе, по-детски доверчиво касаясь головой груди. Кэл замер, прислушиваясь к ее дыханию, и честно постарался не думать ни о чем постороннем, но усталость взяла свое очень быстро. Настолько, что Кэл не заметил, как провалился в сон, убаюканный теплом Элиш.

 

Глава 15

Если бы кто-нибудь сказал мне, что я однажды проснусь в одной постели с Кэлом, задушила бы предсказателя на фиг. Нечего каркать и предвещать кошмары, какие во сне не привидятся. Но в итоге реальность переиграла, пожалуй, всех, включая провидца. Я действительно проснулась в постели с Кэлом, еще и в обнимку, и — о Небо! — была невероятно счастлива.

Справедливости ради стоит заметить, что радовалась я исключительно биению его сердца, которое сейчас ощущала под пальцами очень четко, а под щекой пульсировала сонная артерия. Живой. Теплый. Настоящий. И я — такая же, потому что мое сердце, как бы пошло и пафосно ни звучало, билось в унисон с его. Даже отползать пока не хотелось, хотя накативший ночью страх медленно, но верно таял, когда я точно убедилась, что мои внутренности на месте.

Человеческое тело ведь сродни механизму: пока все работает исправно, не замечаешь его. Но стоит сломаться любой мелочи, и можно начинать пить травки, рисовать заклинания или устраивать забег по целителям.

Правда, в моем случае я точно знала причину слабости и легкого головокружения: откат. По сравнению с нынешним, первый откат казался комариным укусом, не стоящим малейшего внимания. Подумаешь, слабость была! Тоже мне, неженка нашлась, пережила ведь. Но откат после тирима заставил понять, что в жизни бывают ощущения, сходные со смертью. Хотя мертвым-то как раз наплевать на собственное самочувствие, они умерли и все, остальное трупов уже не касается.

Я помнила, как расцветала серебристая сеть заклинания, жадно высасывая из меня магические силы похлеще бист вилаха. Правда, этого тириму оказалось мало, и он прихватил приличный кусок от сил физических. Что случилось после активации, из памяти стерлось начисто, очнулась я уже здесь, в квартире Кэла.

Мертвая.

Так показалось в первый миг, потому что я совсем не чувствовала сердца. Потом пришло ощущение, что пропали и внутренности. Словно кто-то, пока я спала, раскрыл меня, как книгу, и аккуратно вынул совершенно все органы, оставив только скелет да мясо с мышцами, чтобы кожа не обвисла на костях, как выпотрошенный мешок. Умом я понимала, что такое невозможно, но чувство полнейшей пустоты внутри и накативший страх не лучшие помощники, чтобы размышлять здраво. Хотя судя по реакции Кэла, он даже не понял, насколько я перепугалась. Вряд ли догадался, с какой радости я позвала его в постель.

Но в тот момент мне просто жизненно необходимо было почувствовать чье-то присутствие, услышать чужое сердце, которое бы доказало, что я нахожусь все-таки в мире живых, а не в Подземных залах. А еще я дико замерзла, понятия не имею, почему, но стоило проснуться, и откуда-то навалился холод, пока не прижалась к Кэлу, старалась не задрожать. Еще и накатила слабость, как неприятный довесок.

Прекрасная охота! Предупредить меня о том, что тирим жрет невероятно много магии, никто не удосужился. А зачем? Наверняка ведь решили, что раз лунная, то запасов хватит. Конечно-конечно, и совсем позабыли, что я младше их, а значит, мои резервы куда меньше, даже если на всю голову лунная. Стукнуть Кэла, что ли…

Я отстранилась, посмотрела на него спящего. Не стукну. Наверное, во всем было виновато тепло его рук, но сейчас Кэл походил на мягкую игрушку, с которыми так любят спать дети, искренне уверенные, что плюшевые зверюшки и птички защитят их ночных кошмаров. В моем случае, правда, обнять и прижать, как игрушку, Кэла не получится — все-таки он пошире меня в плечах будет, да и повыше. Но выглядел настолько беззащитно, что поверить в серьезную профессию не получалось. Сыщик? Да этого сыщика сейчас хоть связывай, хоть режь — не почувствует. Даже не пошевелился, когда я выбралась из его объятий, нехотя выползая из-под одеяла. Все-таки холодно у него в квартире, несмотря на царящее за окном лето. Неужели дом нисколько не прогревается?

Странная тишина казалась даже уютной. Нет, все-таки плохо на меня действуют такие откаты. Слабость до конца так и не прошла, перед глазами от резкого движения замелькали черные мушки. Я, конечно, знала, что работа в сыске — дело непростое, но чтобы так…

К горлу подкатила тошнота, когда я вспомнила Матью. О Небо, ку ши разодрал ему живот! Или приснилось?..

— Кэл! — он точно должен знать, чем все закончилось. — Кэл, проснись! Кэл! Хватит спать!

Он только сморщился, мотнул головой и зарылся в одеяло, натягивая его почти до макушки. Ладно, не хочет по-хорошему, будет по-плохому. Я забралась под одеяло и бесцеремонно принялась его щекотать. Если и это не разбудит, то плевать, сама до клиники доберусь.

Но Кэл проснулся. Мгновенно — я не успела глазом моргнуть, как запястье пронзила боль, комната пошатнулась, а Кэл бесцеремонно уселся на меня, рефлекторно стискивая бедра коленями и второй рукой сдавив горло.

— Доброе утро, — просипела я, пытаясь прогнать снова замельтешивших перед глазами мушек и отвоевать хотя бы маленький глоток воздуха. Надо взять на заметку, что с утра его лучше не щекотать.

— Элиш?.. — руку Кэл убрал, но не слез, растерянно уставился на меня, явно не понимая, что случилось.

— Ты всем девушкам так «доброе утро» говоришь? — я демонстративно покашляла и дернула рукой. — Отпустишь? И слезь, ты тяжелый, как медведь.

— Извини, — он поспешно скатился обратно на постель, не сводя с меня взгляда. — Как ты себя чувствуешь?

— Что с Матью?

Кэл на мгновение опешил и тряхнул головой, сгоняя остатки сна.

— Хили сказал, что жить будет, если не станет бегать, — он склонился надо мной, внимательно оглядел. Я улыбнулась помимо воли в ответ на встревоженный взгляд.

— Хорошо… Я в порядке, если не считать слабости. Как я вообще оказалась в твоей постели?

— Я не мог отвести тебя в общежитие, — откликнулся Кэл, продолжая словно прощупывать меня глазами. От такого пристального внимания стало неуютно, и я приказала себе подняться. Тело словно налилось свинцом, оказалось чересчур тяжелым, будто некто, вернувший внутренности, добавил что-то еще, слишком весомое, чтобы оторваться от постели.

— Элиш?

— Сейчас, — я прикрыла глаза и рывком села, опуская ноги на пол. — Почему у тебя так холодно?

— Самому интересно.

Все-таки он до сих пор был встревожен, но чувствую, если обернусь сейчас, никуда не уйду. Просто упаду обратно, зароюсь в одеяла и снова усну. Самое интересное, что магия почти полностью восстановилась, я чувствовала, как подрагивает «ключ», готовый среагировать на любое активирующее слово. Так что на парах простейшее заклинание я вполне могу нарисовать.

О… Академия!

— Элиш?

Я подскочила, наплевав на слабость, и уставилась на часы. Сорок минут до занятий! В любой другой ситуации я бы забила, но если пару ведет Декан-инквизитор, а я лунная, то опаздывать и пропускать пары явно не стоит.

— Опаздываю, — бросила я, подхватив кофту. — Далеко до Академии?

— Пешком сорок минут, на кэбе чуть больше двадцати, — отозвался он. — Мне поехать с тобой?

— С сосны рухнул? — не хватало еще, чтобы мы вместе заявились в Академию! Я знаю, что скажет Алек, и нет, спасибо, слышать не хочу его дурацких вопросов. — Я ушла.

— Элиш!

Кажется, Кэл хотел что-то еще сказать, но времени на разговоры катастрофически не хватало. Потом… Слабость — брысь, мне надо на учебу. Я очень хочу жить долго, счастливо ли — посмотрим по ситуации.

Улица встретила меня теплом и жаркими лучами. Солнце бесстыдно на мгновение ослепило и скрылось за облаком. Интересно, я должна не любить солнце как лунная? Хотя ведь спокойно жила до этого. Солнце — это хорошо, оно согревает, а после выстуженной квартиры Кэла тепло было как нельзя кстати. Другое дело, что с заклинаниями лично у меня проблемы… Впрочем, до вчерашнего дня я ни разу не пользовалась специальными заклятиями такой силы, как пресловутый тирим, хватало и базовых в большинстве случаев. К тому же я скорее исполняла роль ловца, уничтожали нечисть остальные. Эрк объяснил, что важно правильно изгнать тварей, иначе могут остаться тени или эхо, от которых избавляться потом тяжелее. Когда впервые об этом услышала, не поверила, но Эрк вообще не был особо склонен шутить, особенно в том, что касалось работы. Они с Матью потом показали мне старую тень, в которой уже образовался кокон — гнездо нового клуракана.

Ох, Матью…

В свете солнца вчерашняя драка не казалась страшной, да и слабость проходила, но память услужливо подкинула до жути четкую картинку: Матью с взрезанным животом пытается удержать вываливающиеся кишки. Удивительно, что он остался жив… Совершенно не помню, кто его вытащил из подвала, нас и без того было немного, ку ши сдерживались цепями и льдом, бист вилах, казалось, совершенно не реагировал на атаки.

Но ведь как-то справились. Я поежилась и, прищурившись, снова взглянула на яркое солнце. Странно сейчас понимать, что вчера могла погибнуть, по-настоящему и навсегда, а эти люди, тоже куда-то спешащие, смеющиеся дети, они все просто радуются солнцу и лету, не зная, что где-то мог умереть сыщик.

Гул улицы обрушился на меня водопадом. Смех, голоса, ржание коней, скрип дверей и ветер. О Небо… Я обхватила себя руками, встряхнулась, пытаясь вновь не поддаться слабости. Напоминание об опоздании помогло не особо, я вяло взмахнула, заметив кэб, но кучер проехал мимо и остановился поодаль, подобрав женщину с детьми.

Пожалуй, ни Лису, ни Джету не стоит знать, что вчера случилось и где я ночевала. Спокойнее будет. Всем.

На пары я успела в последний момент. Эхри что-то рявкнул мне вслед, когда я буквально влетела в ворота Академии, едва не задев резную створку, но мне важнее было добраться до кабинета. Декан шел по коридору, и я чуть не сбила его, резко завернув за угол. Каллаган кашлянул и, кажется, вопросительно приподнял бровь, но я уже хлопнула дверью аудитории. Успела! Он же еще не начал пару, да и не зашел даже, так что я не опоздала ни на нить.

Алек только изумленно уставился на меня, когда я плюхнулась рядом на скамью. Знать не хочу, на кого сейчас похожа, главное, чтобы не на загнанную клячу. И даже не в форме, переодеваться времени не было.

— Смотрю, у кого-то выдалась бурная ночь.

Я только отмахнулась, стараясь восстановить дыхание и успокоиться. Опять накатила знакомая слабость, но сердце стучало, как бешеное, норовя проломить грудную клетку. Значит, живая, по-настоящему живая.

— Э-э-элиш, ау?

— Иди…

— Доброе утро, — Декан не позволил мне огрызнуться, буквально пригвоздив взглядом к месту. — Проспали, госпожа Тарлах?

— Вроде того, — я криво улыбнулась, поправляя воротник кофты. Не хватало еще сейчас инквизитору объяснять, где я была и что делала. Вряд ли, конечно, он настолько любопытен, но я лунная. Кто знает, какие подозрения может вызвать мое опоздание. Наверное, стоило притащить Кэла…

Декан на удивление промолчал, только неопределенно качнул головой и прошел на свое место за стол.

— Что ж… — он потеребил бородку и улыбнулся. — Начнем пару.

Алек сразу съежился, да и я едва не сползла вслед за ним под парту. Если Декан улыбается именно так — добродушно, даже по-отечески ласково, значит, будет гонять в хвост и в гриву. За такими улыбками всегда прятался притаившийся хищник.

— Господин Маршейн.

— Да? — Алек тут же выпрямился, но смотрел исподлобья, словно стараясь спрятать глаза.

Я уставилась в стол. Хорошо, что не меня первой спросили! В голове хоть шаром покати, сплошная пустота. Ладно, сейчас вроде практика, мы должны повторить заклинания с позавчерашней пары, но на перемене придется сбегать в общагу за тетрадкой и ручкой, потому что впереди лекции. Небо, что же мы проходили?

Алек принялся монотонно рассказывать о последствиях использования специальных ловушек, периодически отвечая на вопросы по географии. Я честно притворялась маленькой мышкой… нет, жучком, и пыталась слиться со скамейкой. Судя по всему, получалось плохо: Декан то и дело бросал внимательные взгляды в мою сторону, но, к счастью, молчал.

— Хорошо, господин Маршейн, — Каллаган кивнул, когда Алек окончательно выдохся. — Госпожа Тарлах, вы в состоянии нарисовать сеть лионра?

«Ключ» мгновенно отозвался на слова, и я машинально потерла горло. Магия плескалась у самых краев, и, по-моему, ничего хорошего в этом не было. Не слишком ли мало времени прошло после отката? Восстановить силы так быстро — это странно. Хотя, может, сказался сон…

— Элиш? — Алек покосился на меня.

— Могу, — я медленно поднялась, боясь расплескать силу, и вышла в центр аудитории. Рисунок всплыл в памяти мгновенно, да и заклинание простейшее — ловушка, просто не позволяющая жертве сдвинуться с места. Разница с обычным заклинанием заключалась в том, что специальная кроме обездвиживания еще и наносила урон: температура в сети превышала тридцать градусов, так что жертва медленно жарилась, не в силах пошевелиться.

Серебристый треугольник, вписанный в волнистую неровную спираль, засиял чересчур ярко для такого солнечного дня. Магия хлынула в нити, «ключ» повернулся настолько легко, что в первую минуту я едва не потеряла контроль, заклинание уже замерцало, норовя взорваться. Стоп-стоп-стоп!

Кажется, вскочил Алек — скрипнула скамья, но Декан оказался быстрее. Я не поняла, когда он очутился рядом: только сидел за столом, наблюдая за мной, и уже стоит за плечом. Сеть оказалась заключена в золотистую полупрозрачную сферу, она застыла, словно Декан заморозил заклинание. Я открыла рот и едва не прикусила язык, когда сзади, повисая на плечах, навалился Алек.

— Круто! — восхищенно выдал он. — Что это?

— Заморозка, условно говоря, — Декан осторожно подтолкнул сферу в сторону своего стола. — Что произошло, госпожа Тарлах?

Кто бы мне сначала сказал.

— Переизбыток силы? — наконец предположила я, подобрав вежливую вариацию вопроса. — «Ключ» повернулся слишком сильно, магии влилось в сеть больше, чем нужно. Только, — я покосилась на окно, — сейчас день, моя сила не должна быть настолько большой.

— Да ты крутеешь день ото дня, — совершенно по-детски восхитился Алек и уставился на Декана. — Лунные действительно настолько сильные?

Каллаган молчал, он только смотрел на нас нечитаемым взглядом, от которого хотелось спрятаться, зарыться поглубже и не высовываться, как не пропадет. Алек притих, просто встал рядом, опустив голову.

Внезапно Декан вскинул руку, потянувшись ко мне, и я отшатнулась, не ожидая этого.

— Не бойтесь, госпожа Тарлах, — он, поморщившись, коснулся пальцами моей шеи. — Ваш «ключ» нестабилен. Из-за вчерашнего изгнания, так понимаю? Я слышал, что неподалеку от школы появились ку ши и бист вилах.

Над ухом присвистнул Алек. Откуда он?.. Хотя чему удивляться — он же инквизитор, декан Академии и наверняка знает обо всем, что творится в городе. Каллаган чуть сжал мне горло, скользнул пальцами в ямку между ключицами и немного надавил на нее. Больно не было, только остро захотелось кашлянуть, но приходилось сдерживаться. Наконец, что-то выяснив, Декан убрал руку и недовольно поджал губы.

— Откат. И вы не восстановились до конца. Если точнее, не восстановились вообще, вашей магии не хватит даже на простейшее заклинание.

— Разве? — я на мгновение растерялась. Ощущался отчетливый переизбыток силы, потому что даже после заклинания магия все так же плескалась у самых краев гипотетического сосуда. «Ключ» мелко подрагивал, желая повернуться и избавиться от излишка.

— Ложное ощущение, — Каллаган потеребил бородку. — Господин Маршейн, я бы советовал вам отойти на три шага минимум. Сила госпожи Тарлах может выплеснуться вне зависимости от ее желания.

— Ложное?..

Резко заболело горло, что-то обожгло его изнутри, и я поспешно проглотила ставшую невероятно горькой слюну.

— Фантомное всесилие, кажется так, — Декан окутал меня щитом — я даже не заметила, когда успел нарисовать сеть. — Какое заклинание использовали?

— Тирим.

Снова стало страшно. Я могла хорохориться сколько угодно, но я же девушка. Слабая, хрупкая, беззащитная. И вряд ли физических сил хватит, чтобы сдержать рвущуюся наружу магию. Все-таки следовало остаться у Кэла… Почему я не подумала, что Декан бы понял? Он в курсе, что такое откат, возможно, сам прошел через это.

Горло снова обожгло, настолько сильно, что брызнули слезы. Я схватилась за шею — куда там, удержать выплескивающуюся магию оказалось намного сложнее, чем убить бист вилаха. И страшнее всего была мысль, что моя же сила меня сожжет. Горло горело, я закашлялась, понимая, что еще немного, и меня вырвет. Не магией, конечно, желчью, желудок был безнадежно пуст.

— Госпожа Тарлах.

Я сморгнула слезы, чтобы стоявший передо мной Декан не расплывался, превращаясь в причудливую волнистую фигуру.

— Успокойтесь, — его голос звучал тихо и уверенно. Если подумать, то на инквизитора куда надежнее полагаться, чем на сыщиков… Встречу — выскажу все, что думаю, идиоты несчастные!

Я снова закашлялась, опустилась на колени, не в силах больше удерживать равновесие. Горло пылало — кто-то чиркнул спичкой, и огонь расползался по всей трахее, стремясь проникнуть глубже, в грудную клетку и дальше, заполнить все мое естество. Чудесно… Если ночью внутренности просто вынимали, то теперь они сгорят.

— Успокойтесь, — снова повторил Декан. Он присел перед щитом и положил на него ладонь. — Сделайте так же со своей стороны. И дышите спокойно. Вы не умрете, госпожа Тарлах и даже не пострадаете. Такое случается. Господин Маршейн.

— Д-да? — раздался откуда-то из-за спины неуверенный голос Алека. Испугался?

— Смотрите внимательно и не повторяйте таких дурных ошибок.

Я вскинула голову, ошарашенно уставившись на Декана. Меня что, используют в качестве поучительного примера?

Загорелись легкие, стало тяжело дышать, но, слава Небу, я не задыхалась вопреки ощущениям. Щит холодил кожу, словно пытался остудить пламя внутри меня, ладонь Декана с другой стороны мягко обволокло золотистое сияние, и моя рука в ответ вспыхнула серебром. Если обычно при заклинании нити срывались с кончиков пальцев, то теперь магия очертила контур, венки, черточки, складки — они стали видны на каждом пальце, кожа словно истончалась и таяла, не выдержав серебряного огня.

Я едва не отпрянула, неуклюже уселась на пол, стараясь не размыкать контакт с ладонью Декана.

— Правильно, — в его голосе звучало одобрение, — сосредоточьтесь на моем голосе, госпожа Тарлах. Это заклинание только для солнечных. Специфическое. Полагаю, вы слышали о таких? Господин Маршейн?

— Конечно, — глухо отозвался сбоку Алек, а я заворожено кивнула.

Голос Каллагана ласково окутывал и успокаивал, слова откладывались в памяти, несмотря на то, что он просто читал очередную лекцию, подходящую под мой случай.

— Фантомное всесилие опасно не только для мага, но и для окружающих, — объяснял Декан. — Создается ощущение переизбытка магии, и от излишков хочется избавиться. На самом деле внутри магии почти нет, она вся у поверхности. Порой маги стараются по незнанию повернуть «ключ» до конца, закрыть дверь, чтобы сохранить увеличившиеся силы и использовать их только при необходимости, но при таком диагнозе магия выплескивается наружу не по желанию. Лунная магия опасна вдвойне. Она могла обжечь вас, господин Маршейн, разъесть кожу и мясо, оставляя лишь голую кость. Вы же знаете, что лунные способны поднимать мертвых? Их сила в первую очередь связана с разрушением. И при фантомном всесилии лунных магов следует окутывать сильнейшим щитом.

— А заклинание, которые вы использовали?

— Транкилите, господин Маршейн. Оно действует через щит, как вы видите, и резонирует с чужой магией. Неважно, о каком маге идет речь. Транкилите помогает уравновесить силы. Если взаимодействуют два солнечных мага, то донор может поделиться своей силой настолько, что акцептор на некоторое время увеличивает магические резервы. Примерное время действия зависит от силы донора, но в любом случае ограничивается тремя часами.

— А лунные?..

— А лунные, господин Маршейн, — Декан усмехнулся, — они не могут поглотить чужую силу, как и солнечные. Разная полярность. Поэтому сейчас я просто вытягиваю излишки, но благодаря щиту отправляю силу обратно госпоже Тарлах, успокаивая «ключ».

Послышался восхищенный вздох, и Алек оказался в моем поле зрения. Он уселся на пол, скрестив ноги, и внимательно наблюдал за происходящим. Мне же казалось, что внутри щита сгустился серебряный туман. Сияние вокруг руки постепенно угасало, горло больше не болело, да и внутренние ощущения приходили в норму. Я чувствовала себя — второй раз за сутки! — удивительно живой, словно родилась заново. Дышалось легче, туман вокруг таял, впитываясь в кожу. Руки чуть покалывало, но это уже не казалось страшным.

Когда туман окончательно исчез, Декан отнял руку, и щит со звоном осыпался.

— Можете встать, госпожа Тарлах.

Наверное, мне просто после пережитого послышалось в его голосе участие, определенно.

— И да, — Декан улыбнулся, — господин Маршейн, ловите свою напарницу.

Я только открыла рот, чтобы переспросить, не ослышалась ли, но стоило выпрямиться, как навалилась слабость. Даже не ночная, куда хуже, как будто на этот раз из меня вынули скелет. Алек успел вовремя, подхватил под руки и довел до ближайшей скамьи. Оу… Моя бедная тушка, над ней так не издевались с самого детства. Точно, с тех пор, как я ушла из дома, хотя до этого что мы только в лесах не вытворяли.

Ай-ай-ай! Кто-то сунул мне под кожу миллионы мелких иголочек, не больно, но очень неприятно.

— Жива?

— А не похоже? — я раздраженно взглянула на Алека.

— Неа, — он расплылся в улыбке, но тут же сделал серьезное лицо, покосившись на подошедшего Декана. — Кажется, ей больно.

— Тело принимает магию в крови, сила впиталась не в «ключ», а в кожу и сейчас осела на ваших органах. Но это пройдет, — Каллаган улыбнулся уголками губ и снова коснулся моей шеи, удовлетворенно кивнул. — Теперь все в порядке. Впрочем, вам следует отдохнуть, госпожа Тарлах, до понедельника. После пары господин Маршейн проводит вас в общежитие.

Мне оставалось только вяло качнуть головой. Сил не осталось никаких, противно заныло в висках. Каллаган говорил что-то еще, но я почти не слушала, да и не слышала, не в силах сосредоточиться на монотонном голосе, который буквально минуту назад помогал удержаться в сознании.

— Крепись, — пробормотал в какой-то момент Алек, подставляя плечо, — пара закончится через десять минут.

— А раньше отпустить меня нельзя? — устало проворчала я, отирая лицо. — Я же прямо здесь сейчас усну.

— Тогда понесу тебя, как принцессу.

Такая картинка мгновенно отрезвила, и я выпрямилась. Спасибо, не хочется, учитывая, что начнется перемена, пойдут разговоры. Алека-то многие знают, преимущественно девушки, и вот это мне не нравится больше всего. Мало ли кто там среди его пассий водится.

— К тому же, — как ни в чем ни бывало продолжил он вполголоса, — а ну как с тобой еще что случится? Пока мы здесь, Декан может проследить и помочь. Иметь в напарниках труп мне очень не хочется. Брр, почему так холодно?

В его словах был резон, хотя признавать беспомощность очень не хотелось. Но слабость, похоже, в ближайшее время проходить не собиралась, поселившись глубоко в костях и мышцах. Сейчас я отчетливо чувствовала, что магии у меня кот наплакал, где-то на самом донышке, несмотря на повернутый «ключ».

— Холодно?

— Да, — Алек поежился. — Тебе нет, что ли?

— Я желе, а желе холодно не бывает.

— Ну да, конечно…

Я пожала плечами. Холодно? Нисколько. К тому же солнце светило прямо в кабинет через большие окна, ощутимо прогревая помещение.

Наконец Декан замолчал, я не сразу поняла, что больше не слышу его монотонного бубнежа, и осознала это, когда он подошел к нам.

— Господин Маршейн поможет вам добраться до общежития, — напомнил он. — Не покидайте свою комнату до того, как восстановите силы хотя бы наполовину. Слабость должна пройти к вечеру, но лучше перестраховаться. Честно признаться, госпожа Тарлах, мне очень не хочется очищать Академию от лунной силы… — он на секунду замолчал и многозначительно закончил: — и останков.

Чьи останки Декан имел в виду, и без того было ясно. Я криво улыбнулась, инстинктивно подаваясь назад, на Алека. Каллаган был инквизитором, безусловно, но, наверное, в этот момент, несмотря на добродушную улыбку, походил на него больше всего. Опасный, слишком опасный, и не мне тягаться с ним.

— Господин Маршейн позаботится о еде для вас, — добавил Декан и медленно направился в сторону выхода.

— Какая жуть, — пробормотал над ухом Алек, тоже завороженный почти физически ощутимой силой Каллагана. — Инквизиторы, наверное, по сравнению с ним просто котята.

Знал бы ты, насколько близок к истине…

— О! — неожиданно воскликнул он, уставившись поверх моего плеча на дверь. — Господин сыщик!

Где?.. О Небо, ну что его принесло в Академию?! Я сделала вид, словно не заметила стоявшего около порога Кэла. Декан ненадолго остановился и, похоже, что-то ему сказал, потому что Кэл кивнул и указал на меня. Декан посторонился, но не ушел. Интересно-интересно, Каллаган хочет побеседовать с господином сыщиком насчет отката?

— Элиш.

Я тихо выдохнула, уже поднявшись, и вцепилась в парту, стараясь не плюхнуться обратно. Только бы еще Алек сейчас ничего не сказал… Мне и без того, чую, придется выслушать много интересного. Вон, уши уже развесил.

— Что? — я недовольно посмотрела на Кэла, но он даже не удивился враждебности. Только замешкался на мгновение, вытаскивая из кармана рубашки кристалл связи.

— Ты забыла его.

— И ради этого ты пришел? — я фыркнула и быстрее сцапала камень. Кэл и без того нахмурился, все-таки замечая мое состояние. Как пить дать, сейчас вызовется довести, а то и донести до комнаты.

Многие знали, что я работаю на сыщиков, все-таки в ночь, когда на территории Академии появилась нечисть, утаить свое участие в изгнании оказалось довольно сложно, да я и не пыталась. Работаю и работаю. Другое дело, что теперь я привлекала ненужное внимание — девчонки-сплетницы периодически, завидев меня, шушукались за спиной, гадая, как же я, несовершеннолетняя, сумела получить такую должность. Не просто ведь секретарь, а боец. Очень забавные предположения выдвигались. Мне, в общем-то, было откровенно наплевать на это, но давать новую пищу для обсуждений и полоскания моего имени в каких попало разговорах я не собиралась.

— Ты бы мог оставить его в штабе. Все равно туда когда-нибудь доползу.

— Мог бы, — слишком легко согласился Кэл.

— Но тебе нужен был предлог, чтобы проверить мое состояние, — я скривилась. Если он в ближайшее время не оставит меня в покое, я позорно свалюсь обратно на скамью: руки начали подрагивать. Это раздражало. — Небо, Кэл, я не маленькая девочка, а ты всего лишь мой начальник. Лучше бы проверил Матью.

— Сейчас пойду к нему

— Гениально! — зло выплюнула я, сжимая кулаки выпрямляясь из последних сил. — А не должно ли быть наоборот, господин сыщик? Матью, может, умирает, а вы беспокоитесь о моем откате! Да вы просто молодец!

Кэл вздрогнул и отступил назад, растерянно глядя на меня. Ох, бес… Он не виноват, конечно, ни в чем, но сейчас я была слишком беспомощна и злилась сама на себя. На слабость, на кружащуюся голову и мушки перед глазами. Кэл просто попал под горячую руку, но я не смогла сдержаться, злость выплескивалась и не поддавалась управлению, как недавно магия.

Воздух внезапно закончился, горло сдавило невидимой цепью, и я тяжело оперлась на молчавшего, но не сдвинувшегося с места Алека. Он с готовностью подставил плечо, подхватил под локоть, не давая упасть. Кэл молча смотрел на нас совершенно нечитаемым взглядом, потом коротко кивнул.

— Ты…

— Вас ждет Декан, господин сыщик, — хрипло выдохнула я, тратя накопившийся воздух в легких. — Идите.

Он только отчетливо скрипнул зубами и развернулся, больше не сказав ни слова. Каллаган, наблюдавший за сценой, как-то досадливо покачал головой, но первым неспешно скрылся за дверью.

Вот теперь можно спокойно выдохнуть и настучать самой себе. Истеричка. Взяла и сорвалась на человека, который позаботился обо мне и не просто не отправил в клинику, но привез к себе домой, согрел и пришел сейчас потому, что волновался. Какого беса, спрашивается, я вызверилась на Кэла? Знаю, что неправильно поступила, но просто навалилось все и сразу… Да-да, конечно. Неуравновешенность, кажется, считается одним из первых признаков сумасшествия, так что если Кэл и Каллаган сейчас придут к мнению, что пора меня сдавать Следящим, я даже не удивлюсь.

— Идем в общежитие, госпожа сыщик, — выдернул меня из самобичевания Алек, вытаскивая из-за парты в проход.

Я хотела возмутиться насчет последних слов, но осеклась: пожалуй, впервые за все время нашего знакомства Алек нисколько не шутил и смотрел так прямо и открыто, не скрываясь и не таясь. У меня не нашлось слов, чтобы возразить, пришлось просто позволить обнять за талию и опереться на его плечо.

Неудачное утро, совсем неудачное.

* * *

Возвращаться к учебе я могла уже в пятницу. Магия полностью не восстановилась, но теперь я точно знала, что сосуд заполнен больше, чем на половину. Этого вполне хватало для заклинаний, которым нас обучал Декан, но было маловато для полноценного участия в изгнании нечисти. Впрочем, рассудив, что у меня законное освобождение от учебы до понедельника, почти в самом конце рабочего дня я все-таки отправилась в сыск. Алек, правда, пообещал сдать меня Каллагану, но в тот момент я чувствовала себя живее всех живых, так что мне было наплевать.

Лето стояло в самом разгаре, солнце даже не грело, а обжигало, и кроны многих деревьев подвяли или вовсе пожелтели, хотя все равно под ними можно было спрятаться от палящих лучей. Я щурилась и все удивленно разглядывала Гестоль. Странное ощущение: у меня выпал только вчерашний день, а создавалось впечатление, что я провела взаперти как минимум полгода. Драка с ку ши и бист вилахом казалась далекой, сейчас меня окружали мир и спокойствие. Детский смех звенел в воздухе — хорошо им, во второй месяц лета как раз каникулы, делай что хочешь. Наверняка в восточном районе снова устроили пляж, там подходящий широкий берег. Сходить, что ли…

Вечер вечером не казался: все куда-то либо спешили, либо просто медленно прогуливались, радуясь жаре. Прохладный ветер и тень вполне примиряли с палящим солнцем, так что, может, ну его к бесу этот сыск? Не помрут же без меня. Правда, выбора у меня просто не было, хотелось узнать о Матью, объясниться с Кэлом, извиниться перед ним, в конце концов. Раз уж за мной не пришли до сих пор Следящие… Хотя не возьмусь утверждать, что они не наблюдают, выжидая удобный момент, чтобы схватить и увезти в Берстоль.

На входе сидел Дахи с вечной газеткой. Я только собралась войти, как он внезапно оторвался от чтения и внимательно посмотрел на меня, прищурился, разглядывая, и в конце концов чему-то удовлетворенно кивнул.

— Что-то не так? — озадачилась я. Вроде одежда чистая, на лице ничего не нарисовано, над головой не развевается флаг «Я лунная».

— Рад видеть тебя в добром здравии, девочка, — добродушно улыбнулся Дахи, — вот и все.

Я недоверчиво кивнула. Дахи редко с кем-то разговаривал. Он сидел здесь словно круглыми сутками, отслеживая, кто приходит в сыск, но я ни разу не видела, чтобы он попытался хоть кого-нибудь задержать или попросил назваться. На маленьком столике лежал девственно чистый журнал посещений, зато не было ни ручки, ни карандаша, так что о записях тоже речи не шло. Впрочем, в сыск редко заглядывали обычные люди, чаще всего вызовы поступали на шар связи, поэтому я подозревала, что Дахи здесь скорее потому, что того требует устав. Ну, или больше его нигде не брали на работу, все-таки он стар. С другой стороны, а если в сыск заявятся лунные, что тогда случится? Хотя сдалось им это скучное здание с горой пыльных бумаг в архиве.

Дахи снова улыбнулся, все так же добродушно, и встряхнул газету, выправляя загнувшиеся углы.

— Если ты идешь к своему начальнику, то мальчик уехал вчера днем в столицу, — неожиданно уже строже сообщил он. — Но его друг и помощник в главном кабинете.

Я чуть не запнулась о порожек, собираясь войти в коридор. Уехал?

— Как уехал?

— Купил билет на поезд и уехал.

Я тупо смотрела на Дахи, пытаясь переварить новость. Кэл уехал? Нет, может, его вызвали в Берстоль, но буквально позавчера мы едва не погибли, где-то шастают лунные в немалых количествах, а он просто уехал?

— Спасибо, — ошеломленно пробормотала я. Надо найти Тайга и расспросить его, куда сорвался наш дорогой господин сыщик. И какого беса ему понадобилось в столице именно в это время. И понять, почему меня так раздражает эта новость.

— Живая.

Я прикрыла осторожно дверь и приветственно кивнула хмурому скрючившемуся Колину.

— Привет, — буркнул он и сильнее свел плечи, обхватил руками живот.

— Желудок болит?

— Нервы.

Похоже, больше от него ничего не добьешься. Я уставилась на Тайга, каким-то непостижимым образом умудрившегося развалиться на месте Кэла.

— Наш драгоценный начальник умотал в Берстоль?

— Ага.

— С какой радости?

— Понятия не имею, — Тайг пожал плечами. — Сказал, что пора съездить, заодно с родными повидаться. Они же давно не то что не встречались, даже не связывались, насколько мне известно.

— А ничего, что у нас Матью в клинике и почти все покалеченные ходят?

Он развел руками: мол, неисповедимы бесовы пути в голове Кэла Эмонна. Я подавила вновь вспыхнувшее раздражение и тяжело вздохнула.

— Нашел же время… Как у Матью дела?

— Не очень, — помрачнел Тайг и убрал ноги со стола, садясь прямо. — Началось внутреннее заражение… или кровотечение открылось, Хили не сильно разговорчив оказался с утра. К нему никого не пускают. Я отправил Алву в клинику, она проследит и сообщит, когда ситуация поменяется.

— В любую сторону?

— В любую, — подтвердил он и поджал губы. — Здесь мы бессильны. Как ты себя чувствуешь?

— Вполне, — коротко ответила я и замолчала.

Больше оставаться здесь не хотелось. Лучше бы вернуться на улицу, где лето, солнце, смех, сбежать из полутемных коридоров, из этого кабинета, пропитанного отчаянием, недовольством, злостью, в конце концов. Я почувствовала себя совершенно беспомощной: не в моих силах было даже сотворить лечащее заклинание или найти подобное среди лунных сетей. Моя магия предназначена для разрушения, а не защиты, и это знание мне совершенно не нравилось.

Я потерла плечи и поежилась. Стало совсем неуютно, Тайг и Колин молчали, не поднимая глаз, а мне было нечего сказать. Что все будет хорошо? Глупости, будет или нет, зависит исключительно от нас, и пока я не видела радужных перспектив. Если Матью выкарабкается, то это будет замечательно, это будет правильно, потому что даже в кошмарах я не могла представить или предположить, что кто-то из сыщиков, ставших моими друзьями, может умереть. Человек же не настолько слаб и смертен, верно?

— Я пойду, пожалуй, — воздух в кабинете внезапно показался слишком вязким, чтобы его можно было вдохнуть, и меня с головой накрыл страх удушья. Я стиснула зубы: ясное дело, просто нервы и настроение, но раз испугавшись почти до паники, теперь не могла полностью избавиться от этого чувства.

Тайг словно с облегчением кивнул и даже попытался улыбнуться, но вышло слишком неискренне.

— Если что, я с тобой свяжусь. У тебя же кристалл связи всегда с собой?

— Да, Кэл вернул его, — я хлопнула по карману джинсов и сделала несколько шажков назад. — Тогда до связи.

— Да-да, до связи, — чересчур жизнерадостно помахал мне рукой Тайг, и я поспешила закрыть дверь.

Когда в этом мире успело измениться так много? Жила себе, тихо жила, мирно, никого не трогала, и тут что-то начало ломаться, пока еще не слишком заметно, но ощутимо. Всегда думала, что после выпуска устроюсь на какую-нибудь не сильно интересную работу, буду совмещать ее с подработкой в «Джохо» и почти перестану пользоваться магией, только по мелочам. Не очень радостная картинка, но, наверное, исключительно таким образом я могла остаться на свободе и не ныкаться по темным углам от сыщиков и Следящих.

Но теперь спокойная жизнь мне не светит. И дело не в том, что Кэл может попытаться защитить меня — ошейник всегда можно затянуть так, чтобы я могла только хоть чуть-чуть вдохнуть, но не задохнуться, — просто я среди врагов, если подумать. Нет, сыщики стали мне друзьями или просто хорошими знакомыми, даже Брэндан, хоть он еще та зараза, но все-таки я могу им доверять. Другой вопрос, как относиться к тому, что я теперь до конца жизни привязана к сыску? А ведь такими темпами жизнь может оказаться слишком короткой.

Но интересной, да. С этим спорить трудно.

Городская жизнь так разительно контрастировала с мрачной атмосферой в сыске, что я невольно замерла на пороге, оглядываясь. Опять. Когда осознала, возникло острое желание дать себе по лбу: ну честное слово, сколько можно мусолить одну и ту же тему! Что случилось, то случилось, разве не так всегда считала? Я встряхнулась, расправила плечи и шумно выдохнула. Позади прошуршала переворачиваемая страница, но я не обернулась. Новая жизнь не началась, продолжается старая, и мне нужно просто постараться удержать ее в руках, чтобы не рассыпалась на осколки.

В «Джохо» мне даже не дали приступить к работе: первым делом ощупали с головы до ног, стоило войти в кабинет, внимательно осмотрели и только потом поздоровались.

— О подробностях не спрашивайте, — предупредила я, увидев, как Лис явно приготовился завалить меня вопросами. Они и так с Джетом знали куда больше, чем было дозволено уставом сыска, но спокойно порассуждать вслух о текущих делах я не могла нигде, кроме таверны.

Лис отчетливо скрипнул зубами и упал в кресло около двери, скрестил руки, выставляя острые когти напоказ, и исподлобья бросил на меня обеспокоенный взгляд.

— Меня не было всего два дня, — напомнила я. — Выгляжу целой…

— Выглядишь? — ухватился за слово Лис.

— Целая, — заверила я его. — Ну правда, папочки, все со мной в порядке.

— Приятно слышать, — хмыкнул Джет и откинулся назад. — Вчера ты выглядела намного хуже. Чего ты испугалась, Эл?

— Испугалась?

— Да, — он кивнул и заговорил серьезнее. — Когда на тебя напал мой соотечественник, ты не боялась. Не понимала просто, что случилось и насколько плачевнее могли быть последствия в ином случае. Но вчера тебя что-то испугало по-настоящему. Твое выражение глаз, Эл, оно изменилось, это было видно даже через шар связи.

— Глупости, — фыркнула я, невольно вжимаясь в кресло, и скрестила руки. — Просто один из моих друзей пострадал, когда мы изгоняли нечисть. Он сейчас в клинике.

Джет медленно кивнул и тут же нахмурился.

— Дело не только в этом, — негромко заметил он. — Я не слишком великий знаток душ, особенно женских, Эл, но тебя знаю давно. У нас всех есть секреты, о которых мы не расскажем даже самому близкому человеку, но то, что ты пережила, вряд ли относится к таким тайнам. Конечно, — его тон смягчился, — если ты просто не хочешь говорить, не нужно. Мы лишь волнуемся за тебя.

— Ведете себя, словно настоящие отцы, — пробормотала я, забираясь в кресло с ногами. — Но если я расскажу, вы забеспокоитесь еще больше, вот и все.

— Такова участь родителей, — издал короткий смешок Джет и криво улыбнулся. — Тебя обижает, что мы пробуем заменить тебе отца?

— Нет.

Вопрос меня удивил. Разве не было очевидно, что я признала их своими если не родителями, то… ну, отчимами, наверное. Я плохо помнила родного отца, а сейчас, в эту минуту, память о нем, кажется, стерлась навсегда. Вряд ли это хорошо по отношению к мертвому, но ничего не могу поделать с дурной памятью. Да и жизнь для меня, настоящая жизнь, существовала здесь и сейчас, в Гестоле.

Лис все так же буравил меня взглядом, видимо, отведя почетную роль читателя нотаций Джету. Только его взгляды давно не действовали, о чем он в общем-то знал, но в сорок лет от привычек избавляться трудно. Я вскинула голову и весело ему улыбнулась.

— Лис, ты во мне сделаешь дырку. Я благополучно избежала такой участи при изгнании и сейчас очень не хочу наверстывать упущенное.

— Не очень хочешь, — передразнил он меня и показал кулак. — Знаешь, с каким трудом я добился от Кэла внятного ответа, куда ты пропала?

— Вы связывались?

— От кого-то я должен был узнать, что ты жива!

— Когда? — я почесала бровь. В среду вряд ли, не до того было. Получается, что в четверг, но уже после того, как я убежала. И, скорее всего, Лис пытался связаться именно со мной. Тогда понятно, почему Кэл принес кристалл в Академию. Не как предлог, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, а просто за тем, чтобы я могла спокойно сообщить обо всем Джету… О Небо! Ну почему я стала такой идиоткой-истеричкой? Откат, что ли, так на меня подействовал?

— В четверг с утра, — буркнул Лис и встал из кресла. — Иди-ка сюда.

— Зачем? — я настороженно посмотрела на Джета, но он только кивнул: подходи. — Зачем, Лис?

— Пороть тебя буду, — рявкнул он, приближаясь. — Ну?

— Не надо меня пороть, — только и успела я пискнуть, когда Лис бесцеремонно вытянул меня из кресла и прижал к себе, крепко обнимая. Ох, может, он щуплый на вид, но силы ему все-таки не занимать!

— Не раздави ее, — добродушно заметил Джет и, поднявшись, вышел из-за стола.

— Не раздавлю, — проворчали мне на ухо.

Я на мгновение растерялась. Скорее бы поверила, что и правда выпорют, с Лиса бы сталось. Еще одно маленькое открытие: папочки по-настоящему беспокоились обо мне, настолько, что сейчас сдерживались, чтобы не отвесить подзатыльник из-за тревоги или не накричать, слишком переволновавшись. Наверное, это логично, вот только прежде я даже не задумывалась об их чувствах, не пыталась просто понять и осознать, что именно они мне дали. Небо, чего им стоило просто дождаться моего появления, а не заявиться в Академию?

У Лиса подрагивала спина, как если бы он плакал, но я точно знала, что это не так. Рыжий щуплый Лис… Кеннет Барбре. Лис почему-то пах пылью, спина и плечи были слишком напряжены для человека, который наконец мог успокоиться. Я осторожно погладила его, обнимая в ответ.

— Все хорошо, Лис. Я постараюсь сделать так, чтобы в дальнейшем не стало хуже.

— Только попробуй не сдержать обещание, — погрозил он мне когтем, когда отстранился. — Я запомню, Эл. Иначе смотри — сам приду и сделаю все хорошо.

— Не надо, — притворно испугалась я, протягивая руки к Джету.

Его объятие вышло коротким, но крепким и ласковым. Он умудрился еще чмокнуть меня в макушку и мягко, совершенно непривычно улыбнулся. Я изумленно вытаращилась на него, за что получила легкий подзатыльник от Лиса.

— Эй!

— Так пялиться некрасиво, — нахально ухмыльнулся он, возвращаясь к привычному себе. — И вообще, ты на работу не опаздываешь?

— А кто меня задержал? — возмутилась я и, не удержавшись, расплылась в улыбке. — Все-таки здорово, что однажды я сюда пришла.

— Не то слово, и нервы нам теперь мотаешь, — хохотнул Лис. — Ладно, с Кэлом связалась, а то бы пришлось мне весь Гестоль перевернуть. Вряд ли бы это Бёрку понравилось.

— Да ты опасный человек, — восхитилась я. — Но ты бы мог, это точно.

— У него хватит людей, чтобы переворот в городе устроить, — словно между делом заметил Джет, отодвигая стул.

Я покосилась на ухмыляющегося Лиса, взглянула на Джета, который снова сделал непроницаемое лицо, и только подрагивание губ выдавало его улыбку. Вот же… Я покачала головой и легонько хлопнула Лиса по плечу.

— Боюсь-боюсь, но так и быть, ничего не спрошу. Бедный Бран, наверное, устал стоять в одиночестве за стойкой.

— Он скоро перестанет проводить вечера здесь.

Второй раз за день я чуть не споткнулась, удивленно уставившись на Джета.

— В смысле?

— Бран не сможет работать вечером, так что я нанял вчера еще кельнера, одну мою знакомую, — пояснил Джет. — Ее зовут Керри, учится с тобой в Академии. Только, кажется, на курс младше.

— Да?.. — я почесала затылок. Знаю лишь одну Керри, мою бывшую сокурсницу. — Ну ладно, спасибо, что предупредил… Бран дорабатывает эту неделю?

— Да. Потом он возьмет только утренние смены, а ты будешь пересекаться с Керри.

— Интересно, откуда ты ее знаешь, — ехидно протянула я, многозначительно поглядывая на Лиса. — Нашли себе еще одну дочку?

Только ляпнув, поняла, как это прозвучало. Словно я сейчас взревновала незнакомую девочку к моим папочкам. Какая глупость! С чего бы? То есть, понятно, с чего могло бы, но ведь нет. Лис, явно угадав мои мысли, усмехнулся.

— Иди работай, — подтолкнул он меня к выходу. — И не думай много, нам с Джетом хватает одной такой сумасбродной дочери, как ты.

Похоже, это стоило того: оказаться на грани жизни и смерти, чтобы начать по-другому воспринимать случайно оброненные фразы и неловкие поступки. Не знаю, насколько резко произошли во мне подобные изменения, но при любой мысли о прошлом память с какой-то садисткой радостью подкидывала напоминание о случившемся. Не то чтобы я теперь буду ценить то, что у меня есть, больше… Нет, кажется, буду. Просто потому что те же Джет и Лис составляют сейчас для меня настоящее — безопасное и грубовато ласковое.

Никогда не задумывалась о том, какой стала моя жизнь после появления в ней Кэла. Или гарма? Нет, наверное, все-таки Кэла. Ведь, в общем-то, могло сложиться по-другому: никто не стал бы искать убийцу пса, расследовать это дело. Мало ли сколько нечисти внезапно появляется в темных переулках Гестоля. Голодной нечисти, жадной до плоти и крови беспомощных, перепуганных людей. Маги тоже люди, и пугаться нам свойственно.

Оу, как до меня долго доходило, что тот несчастный гарм, сейчас казавшийся просто милым песиком по сравнению с тем же бист вилахом, мог меня съесть. И не стало бы Элиш Тарлах еще почти с год назад. Какая прелесть.

— Замерзла?

— А? Нет, — я дернула плечами, завязывая форму и вставая за стойку. Ну их, эти размышления. Чего не случилось, того не случилось, я сейчас здесь, в «Джохо», здоровая, целая, живая. На работе. Совершенно не время размышлять о возможном. — Значит, будешь теперь только с утра работать?

Бран кивнул и передал мне бутылку шампанского. Он дождался, пока очередной посетитель уйдет к себе за столик, и только тогда негромко пояснил.

— Я скоро стану отцом.

— Что?..

— Отцом, — повторил он и хмыкнул, — сам не понимаю до конца еще. Дико звучит, да?

Я недоверчиво уставилась на него, пытаясь правильно сформулировать ответ. Дико? Не то слово! Бран старше меня всего на год — и отец? Да быть того не может. Я знала, что после того, как его квартира сгорела, он переехал к своей девушке, но чтобы в итоге все так обернулось…

— Неожиданно, знаешь ли.

— Ага, — Бран потер подбородок. Он выглядел, казалось, как всегда, но непривычные жесты все-таки выдавали волнение. Ну да, отцовство, семья, ребенок — это не шутки и не игрушки. Это намного большее.

— Пойдешь еще куда-то работать? — полюбопытствовала я. — И вы же вроде не женаты?

— Мы собирались пожениться в следующем году, когда я закончу учиться, — пояснил он, стаскивая фартук. — Но раз уж так получилось, сыграем свадьбу раньше. — Бран растерянно улыбнулся. — Не то чтобы я не ждал подобного, скорее не настолько быстро. Но, — он развел руками, — когда-нибудь надо взрослеть всем.

— И мне? — насмешливо фыркнула я, потянувшись за бокалами под стойкой.

— И тебе, — заверил Бран и весело добавил: — Тебе особенно. Ты производишь впечатление вечного подростка, Эл, так что интересно будет посмотреть на тебя мамочку.

— Иди уже!

Рассмеявшись, он послушно нырнул в подсобку, на прощание махнув рукой.

Мама, да? Решительно не представляю себя не то что в роли матери, даже в роли жены. Да и… А, пора бы ненадолго забыть о своем положении. Внезапно немало людей знают о моей силе, вдруг найдется среди них кто подходящий на роль мужа? Хотя, по-моему, это за гранью знакомой реальности.

Бран станет отцом. Я прокрутила эту фразу в голове несколько раз, но так и не смогла представить, как это будет выглядеть. И ребенок… Рэма я помнить не могла, сама была на момент его рождения маленькой, но Уэни — другое дело, у нас разница в семь лет. Да только теперь я даже не могла вспомнить ее лица. Двухлетний карапуз, только-только начавший говорить, когда я ушла из дома. Сейчас Уэни исполнилось уже двенадцать — интересно, а она помнит, что когда-то у нее была старшая сестра? Рэм наверняка помнит, должен. По крайней мере, я надеюсь на это, в противном случае остававшиеся до сих пор воспоминания-связи с семьей рассыплются в пыль. И значит, не будет ни малейшего повода и смысла ненадолго вернуться в Альси, чтобы хотя бы повидаться с братом и сестрой, если Ивенн не пожелает меня замечать.

Интересной, в какой момент одиночество перестало казаться мне защитой, а стало тяжелым камнем? Остро захотелось вернуться в кабинет Джета, усесться в удобное кресло и просто слушать, как папочки спорят, разговаривают, обсуждают поставки, да просто слушать их голоса, зная, что вот они, эти люди, отныне и навсегда стали моей семьей.

Так. Я заморгала, прогоняя набежавшие слезы. Все-таки что-то со мной не так, не иначе по Гестолю вирус сентиментальности бродит. Интересно, прививки от него существуют? Надо бы поставить, не хочу рыдать по любому поводу. Не хочу вообще плакать без весомой причины! Надо взять себя в руки. Мне нужны деньги на новую осеннюю куртку, а бесплатно мне ее никто не выдаст. Так что работаем. Кто что желает, дорогие посетители?

* * *

Ночью умер Матью.

Тайг сказал мне об этом ранним утром, когда я еще спала. Вряд ли он думал в тот момент, что впереди два выходных, что спящему человеку сообщать о чьей-то смерти не стоит, все равно не осознает, что можно было подождать и собрать всех.

Я не сразу поняла смысл этих слов.

Матью умер. Умер Матью. Мать-ю у-мер.

Фраза казалась мне первые минут десять бессмысленным набором букв и звуков, никак не желающих складываться в страшное сообщение, которое еще следовало осознать. Почему-то вспомнилось, что Бран станет скоро отцом.

Матью умер, а у Брана и его девушки родится ребенок. Словно произошла замена: один ушел, чтобы спустя несколько месяц появился другой человек. Так не бывает, я знаю, но как в голове уложить чью-то смерть? Свою еще куда ни шло, потому что ее за гранью уже не осознаешь, а о неслучившейся думаешь, боишься, но твердо знаешь, что жизнь продолжается.

Что делать с чужой смертью? Что делать с тем, кого больше нет?

Я пришла в себя только спустя какое-то время, когда осознала, что пытаюсь дозваться до Кэла, настойчиво повторяя слово связи. Но кристалл оставался тусклым, Кэл то ли не слышал, то ли игнорировал вызов. Зачем я вообще пытаюсь с ним связаться?..

Матью умер.

Что я теперь должна была делать? Бежать в штаб? Плакать? Глаза оставались сухими, просто стало слишком пусто, хотя, если подумать, мы никогда не были близко знакомы. Матью и Матью. Был сыщик, не стало сыщика. Бывает? Нет. То есть да, но никогда не веришь, что может умереть тот, кого знаешь, а когда он исчезает навсегда, уходит в Небесные сады, что делать оставшимся? Как отреагируют остальные? Они знали Матью намного дольше, чем я. Что скажет его семья? Что вообще сейчас будет?

В штабе было тихо, даже Дахи сидел без привычной газетки, она валялась на полу, а старик смотрел в окно. Он не повернул головы, когда я тихо поздоровалась и прошла внутрь. Казалось, что поселившиеся в кабинетах и коридорах отчаяние и злоба теперь обрели форму, хоть и оставались невидимы человеческому глазу. Чтобы добраться до кабинета Кэла, пришлось буквально продираться сквозь вязкий воздух, липнувший к одежде и коже почище грязи.

Тайг встретил меня на пороге и только молча кивнул в сторону зала совещаний. Говорить нам было не о чем. За ним незримой тенью выскользнула Алва. Она тоже кивнула, не разжимая губ, сжала руки на груди, словно держала папку. Заметив мой взгляд, опомнилась и просто на мгновение обхватила себя за плечи, чтобы тут же спрятать руки за спиной. А ведь они, Кэл, Тайг и Алва, тоже еще года здесь не проработали. Что для них значит смерть Матью? Потеря одного бойца, которому можно найти замену?

В зале совещаний собрались все, кроме Дахи. Сыщики столпились в дальнем углу, напрочь игнорируя столы и стулья. На мгновение снова накатил страх удушья — уж больно спертый воздух оказался в помещении, но небольшие окна под потолком никто не собирался открывать. Мрачная атмосфера только раззадоривала их, я видела, как судорожно сжимаются кулаки, почти слышала, как скрипят от досады зубы. Стоявший ближе всех Эрк только зло взглянул и скривил губы в уродливой улыбке.

— Давай кого-нибудь убьем, Тайг.

— Давай, — легко согласился тот. — Только кого?

Сыщики зашептались, определяя жертву. Я растерянно остановилась около двери. Они злы, они все злятся и на Матью, посмевшего умереть, и наверняка на Хили, не вытащившего их напарника, и на всех, кто сейчас в пределах досягаемости. Только я не разделяла их гнева, скорее чувствовала притупившуюся печаль от еще не до конца осознанной потери.

— Лунные во всем виноваты.

Я вздрогнула, напоровшись на взгляд Брэндана. Лунные? Да, пожалуй, это их рук дело. Не факт, но скорее всего, иначе кому еще понадобилось вызывать ку ши и бист вилаха? А сами псы в одном месте вряд ли сумеют появиться.

— Ты во всем виновата.

Брэндан оказался рядом, почти выплюнул эти слова мне в лицо.

— Что? — я недоуменно вскинула брови.

— Ты, — повторил он, зло ощерился, словно перед ним стояла не я, а огромный мерзкий бес, которого следовало быстрее прикончить. — Ты — лунная. Наверняка давно связалась со своими собратьями и сливаешь им информацию.

— Сейчас не время, Брэндан, — холодно заметил Тайг.

— Не время? — он резво обернулся, и я отступила на шаг, на всякий случай рисуя щит. Что тут вообще происходит?

— Не время! — рявкнул вмешавшийся Эрк. — Мы уже обсуждали это! Напомнить, что сказал Кэл?

— Да плевать я хотел на него, — огрызнулся Брэндан, снова глядя на меня. — Я сказал ему тогда, повторю и сейчас. Лунная во всем виновата, за лунными всегда идут смерти. Она убивает нас просто своим присутствием! Почему вы этого не понимаете?!

Какие интересные подробности выясняются. Не в первый раз, значит?.. Я вскинула голову, резко шагнула вперед.

— А ты докажи, что я виновата. Предъяви доказательства, господин сыщик, и тогда я подумаю, виновата в чем-то или нет.

Брэндан почти зарычал, исподлобья глядя на меня, и в эту минуту он походил на нечисть куда больше, чем какой-нибудь бес. Не время, совсем не время устраивать разборки, Матью умер сегодня ночью, так почему…

Тайг налетел на Брэндана, заламывая руки. Тот бы все равно меня не ударил — я уже возвела щиты, но даже попытка казалась безумием, которое заразило всех. Вслед за Тайгом на Брэндана накинулся Эрк, за ним потянулись остальные. Кажется, Уилсон пытался это остановить, поднимая крик, но куда там — обезумевшая от потери друга, от слов Брэндона толпа сыщиков никогда сейчас не слышала. Я ожидала бойни, крови, треска сломанных костей, но они не били своего вчерашнего напарника, нет, словно по команде замерли, просто окружили его, скрутили так, что Брэндан не мог пошевелиться, и смотрели. Просто смотрели, но даже мне стало жутко от этих взглядов и от выдержки парней. Они могли бы сорваться и избить до полусмерти ни в чем не повинного мальчишку, тоже еще в бинтах и пластырях после изгнания. Смотрели, и казалось, что забивают гвозди в крышку гробов — Матью, Брэндона, лунных, всех лунных, кроме меня. Я могла быть на месте Брэндана, прими они его версию, я могла сейчас сидеть на коленях со стиснутыми позади руками и насильно склоненной головой. Брэндану все-таки разбили то ли нос, то ли губу: на пол падала тяжелыми каплями кровь.

Можно было вмешаться, заламывая руки, попросить не трогать ребенка, но я, пожалуй, не имела на это никакого права. Да, они защищали сейчас меня, показывая тем самым, что приняли, несмотря ни на что, не мирились с моим присутствием, скрывая настоящие мысли, а действительно считали своей. Были лунные и я, тоже лунная, но своя.

Брэндан хрипло рычал что-то себе под нос, но я не могла разобрать ни слова, остальные молчали, продолжая просто смотреть. Уилсон и ученые оставались в углу, они больше не пытались вмешаться, а тоже спокойно ждали, чем это закончится. Только Шона потрясывало, и он все поспешно вытирал глаза.

— Он больше не будет работать, — тихо шепнула подошедшая Алва.

Я только кивнула, это и так было очевидно. Тот, кто пошел против своих, не достоин доверия.

— Но что будешь делать ты?

— Что буду делать?.. Не знаю. Нужно что-то сделать?

— Ты остаешься здесь? — уточнила Алва.

— А у меня есть выбор? — я покачала головой. — Мне некуда бежать, Кэл поймает где угодно. Или другие сыщики. Или инквизитор.

— Следящие, — прохрипел неожиданно Брэндан и истерически рассмеялся, усилием полуповернулся в нашу сторону. Его глаза странно блестели, слишком ярко, словно его накачали настойкой полыньи. — Следящие придут за тобой, лунная! Они знают о тебе, много-много знают, и ты понесешь наказание за все!

Тайг резко надавил ему на голову, хрустнули шейные позвонки, и Брэндан вскрикнул, как раненый зверь, мешая стон и смех.

— Сообщил, значит, — выплюнул Ниалл и размял пальцы. — Вправить бы тебе мозги, Брэндан, да уже поздно, похоже. Что будем делать, Тайг?

Атмосфера резко изменилась: больше не было отчаяния и бессилия, Брэндан, сам того не желая, переключил и принял на себя все эмоции сыщиков, послужил громоотводом. Грань была пройдена, можно выдохнуть, жить и работать дальше, не оглядываясь назад, но лишь вспоминая о прошлом.

— Для начала в камеру. Десять суток за нападение на сыщика, — Тайг отпустил Брэндана, позволяя тому поднять голову, и Товас с Руаном вздернули его на ноги. Тайг жестко улыбнулся. — И позовите Хили. Скажите ему, что нужно свести метку сыщика.

— Нет! — Брэндан рванулся, на его лице отразился ужас. — Не смейте, нет! Из-за лунной, из-за бесовой лунной вы предаете себя, Рохстал, всех! Слышите! Вы умрете! Умрете!

Голос сорвался на визг, сыщики расступились, морщась, когда слюна Брэндана полетела в стороны. Он все силился вырваться, но в руках бывших напарников казался маленьким и жалким. Все проклинал меня, а мне… мне было по-настоящему жаль Брэндана, поддавшегося каким-то своим предрассудкам, и одновременно я чувствовала гордость — ведь остальные сыщики поверили и доверились мне, несмотря ни на что, а значит, есть во мне что-то не очень плохое.

Брэндана увели, хотя его крики были слышны еще долго. Судя по тому, как резко стих его истеричный визг, сыщики наложили заклинание обратного щита, и любой звук отражался на Брэндана. Если он не поймет этого в ближайшее время и продолжит кричать, то рискует оглохнуть.

Вот же бес, это только раннее утро субботы и впереди целый день.

Я вздрогнула, когда вспомнила, что Брэндан все-таки сообщил обо мне Следящим, и невольно стиснула рукав рубашки Алвы. Брэндан сообщил… Ни Кэл, ни кто-то другой, а Брэндан, этот глупый неуемный мальчишка! Вряд ли Следящие пробрались в штаб, но Гестоль — город не сильно маленький, и они могли связаться с Деканом. Если знают, что он инквизитор. Да даже без этого, им не обязательно что-то выяснять. Как они вообще выглядят, эти Следящие? Я невольно оглядела кабинет: нет, все свои, я знаю каждого как минимум в лицо.

— Элиш, — окликнул меня Тайг, — даже если Брэндан действительно рассказал, забей.

— Не могу, — я скорчила рожу и поспешно отпустила Алву, — если помнишь, Следящие…

— Забей, — твердо повторил Тайг. — Кэл в столице, и он что-нибудь придумает. Я свяжусь с ним. Да и сейчас у нас есть другое… дело.

Другое?.. О.

Забрать тело Матью и похоронить его.

Все снова примолкли, но теперь уже не злились. Печаль окутывала легким саваном, пока мы шли к выходу. Было решено, что едем в клинику все вместе. Когда я заикнулась о кладбище, Эрк только покачал головой.

— У сыщиков другие похороны, — глухо сказал он, пряча руки в карманы. — Очищение огнем. Прах к праху, только так и никак иначе.

Я не нашлась, что ответить на это, и последовала за остальными. Мы выезжали и раньше вместе на задания, но никогда еще полным составом не покидали сыск, оставляя лишь Дахи. Прохожие расходились, испуганно поглядывая на нас, переходили на другую сторону улицы, матери поспешно уводили детей, стараясь не попадаться на глаза. В собравшейся толпе я внезапно заметила Бриана Фоули с каким-то невысоким мужчиной, мальчишка смотрел во все глаза, пока мы не прошли мимо.

Молчаливый Хили встретил нас на крыльце, все так же ни слова не говоря довел до входа в морг и знаком велел подождать. Почти сразу два лекаря вынесли на носилках Матью, укрытого с головой черным покрывалом, и передали его нам. Эрк и Ниалл подхватили тело. Матью предстоял последний путь — за город, где его тело сгорит от магического огня, и останется только прах, который постепенно растворится в земле, станет почвой. Словно Матью будет поддерживать людей, что ходят на поверхности, не позволит им больше упасть. Множество человек лежат здесь, на кладбище, или просто обращенные в прах, и мы ходим по ним, ныне забытым, а они все держат и держат Гестоль, не позволяя распасться ему, как карточный домик. Картинка с тысячами людей под землей, которые упираются руками в поверхность, встала перед глазами так живо, что я не удержалась и посмотрела под ноги, чтобы убедиться: нет, никто снизу не лезет, нет ни ладоней, ни пальцев, ни тем более рук.

У дороги уже выстроились несколько кэбов во главе с похоронным — закрытый черный кэб позволял лишь разместить покойника, споровождающий должен был сидеть рядом с кучером на козлах. Только когда успели их вызвать?.. Или Хили позаботился? Солав не отводил взгляда, когда смотрел на нас, словно позволял бросить в себя камень, если кто захочет обвинить именно его в смерти Матью. Но сыщики переступили эту черту и вернулись назад, к привычной жизни, в которой больше не было их напарника.

За городом царило странное умиротворение. Гестоль лишь с западной и северной стороны был окружен лесами, сквозь которые и пролегали дороги до Альси, но юг и восток природа всецело отдала широким лугам и холмам. В лучах летнего солнца раскинувшееся перед нами поле казалось изумрудным морем, в котором на самой поверхности плавали разноцветные рыбы-цветы.

Кэбы свернули налево с главной дороги, огибая холм; я могла только догадываться, где пройдет церемония сожжения. Ни родителей Матью, ни кого-то посторонних с нами не ехало, спрашивать я пока просто не решалась. Возможно, так и нужно, чтобы семья сыщика не присутствовала на похоронах. Правда, не припомню я подобного пункта в договоре о приеме на работу, но, если подумать, меня это не касается. Лунных сжигают вне зависимости от профессии. Лунных нельзя просто хоронить.

Гестоль пропал из виду, скрывшись за высокими поросшими кустами холмами. Мощеная дорога сменилась песком, но вскоре мы въехали в редкий лесок, скорее даже предлесье, где молодые деревья нисколько не защищали от солнца. Несмотря на утро, уже припекало. Надеюсь, Матью… эм, не испортится. Странно говорить о трупе «не испортится». Словно о еде или недолговечной вещи.

— Элиш?

Я отлипла от окна, недоуменно взглянув на Тайга, и только тогда поняла, что мы уже остановились. Совсем близко — на расстоянии шагов пятнадцати — высился хвойный лес, так и манивший в тень. По правую руку все так же волновалось зеленое море, но кэбы остановились перед широкой песчаной площадкой, в центре которой кем-то был возведен каменный помост и приготовлено все для погребального костра. Оставалось лишь поджечь солому.

— Не видела, как сжигают людей?

— Видела, — я криво улыбнулась Тайгу, наблюдая, как Эрк и Ниалл несут тело Матью. — Еще ребенком из любопытства пробралась на похороны увечных младенцев. Их сожгли, предварительно, естественно, умертвив.

Тайг издал непонятный звук: то ли присвистнул, то ли цыкнул и сжал мое плечо.

— Тогда ты представляешь, как долго может гореть человеческое тело.

— Младенцы и взрослый человек — разные вещи.

— Разные, — тихо согласился он и устало улыбнулся. — Но все равно были живыми.

Я вздрогнула. О Небо, нашли, что обсуждать… Особенно сейчас, когда оставшийся на помосте Эрк почти нарисовал заклинание, готовый поджечь тело своего лучшего друга.

Мы встали ближе, и я сжала пальцы Тайга. Странное чувство. Не благоговение — не следует благоговеть перед мигом окончательной смерти, не восхищением (тем более), но что-то близкое к ним. Жуткое и… красивое. Золотая сеть слилась с солнечным светом, мгновенно взметнулось вверх магическое рыжее пламя, принявшееся тут же пожирать солому и дрова. Почти сразу запахло паленой кожей, а затем жареным мясом. Я уткнулась в плечо Тайга: замутило, пусть несильно, но при мысли, что там горит человек — такой же, как я, как все здесь собравшиеся, тошнота волнами подкатывала к горлу. Алва стояла позади всех, она обняла себя, как-то судорожно стиснула плечи, и я невольно потянулась к ней, желая поддержать вместо Кэла. Тайг не сразу выпустил мою руку, но, заметив, куда я стремлюсь, отступил.

Мы так и простояли вдвоем с Алвой, вцепившись друг в друга, обнявшись. Мы обе впервые столкнулись с этим, и в желании сбежать сумели отыскать силы в поддержке. Остальные стояли молча и неподвижно, только сжимались кулаки, и запах бил в ноздри, обманчиво намекая, что там, на помосте, просто кусок мяса. Жутко было осознавать, что запах этот в другой ситуации мог показаться аппетитным, но знание того, что сейчас сгорал Матью, сгорал еще вчера бывший живым человек, с которым мы смеялись, сражались бок о бок, прогоняя нечисть, помогало держаться.

Магический огонь пожирал тело вернее и быстрее обычного пламени, после него не осталось почти ничего, только прах на почерневшем камне. Когда он погас, Эрк вновь взобрался на помост, но какое использовал заклинание, я так и не поняла. Алву била дрожь, да и я чувствовала себя не лучше: хотела шагнуть, но куда там, едва удержалась на ногах. Рядом вдруг оказался непривычно тихий Тайг, обнял нас обеих, крепко прижимая, и затих, дыша куда-то в волосы. Молчание затягивалось, но нарушить его сейчас казалось неуважением по отношению не только к Матью, но ко всем, кого здесь сожгли за многие годы существования Гестоля.

В тишине Тайг посадил нас в кэб. В тишине остальные расселись по местам. В тишине, думая каждый о своем, мы отправились обратно в Гестоль, чтобы вернуться к привычной жизни.

Оставшийся день и воскресенье прошли, как в тумане. Я что-то делала, куда-то ходила, отработала свои смены и, кажется, даже спокойно разговаривала с Джетом и Лисом, но перед глазами по-прежнему стояли погребальный костер и сгорающий в магическом огне Матью. Наверное, я все-таки привязалась к сыщикам больше, чем предполагала первоначально. Не хотелось больше сбежать, по крайней мере, сейчас, когда некому было затягивать ошейник. Связаться с Кэлом я больше не пыталась: он все равно вернется, рано или поздно, а к тому времени я сумею подобрать правильные слова, чтобы и извиниться, и объяснить, как отношусь к сыску. Последнее делать было не обязательно, да и не хотелось, если честно, но пусть признание послужит маленьким бонусом к извинениям, сладкой плюшкой. А Кэл поведется, наверняка, даже помимо воли. Ему же хочется удержать меня… Подсластим горькую пилюлю, все равно Следящие скоро придут. А до тех пор — живем.

В понедельник я почувствовала себя новым человеком. В том смысле, что в воскресенье завалилась спать еще до девяти часов, отпросившись с работы, а утром проснулась раньше, чем требовалось, и с удивлением поняла, что не просто выспалась, но разум пришел в порядок.

Бес в зеркале только сонно захрюкал и завозился, увидев, что я поднялась.

— Рано, — забормотал он, — рано, рано, рано! На место!

— Совсем страх потерял? — лениво поинтересовалась я. Будет мне еще личный будильник приказывать, как же.

— Рано же! — взвизгнул он, тряся хохолком. — Слишком! Неправильно!

— Ну так спи, — я пожала плечами, принимаясь складывать сумку. Сегодня по расписанию первыми лекции по алхимии. Хорошо бы начали новую тему, поскольку до этого Каллаган мучил нас повторением и общеизвестными истинами, которые мы с Алеком с горем пополам, но вспоминали. С первого курса и тем более со школы забылось многое, а уж что для экзаменов учили, и вовсе после сдачи выветрилось из головы с ошеломляющей скоростью.

Бес только профырчал что-то и снова, как в старые добрые времена, повернулся ко мне задом. Ну и ладно, мое дело предложить, его — отказаться.

Предыдущая неделя закончилась, не верится просто. Казалось, что те короткие семь дней… нет, даже последние четыре дня растянулись на многие месяцы. То же ощущение, что преследовало меня в пятницу, теперь охватило куда больший срок и превратилось во что-то более тяжелое и длительное. И закончившееся, к счастью. Изгнание, откат, фальшивое всесилие, смерть и погребальный костер — все это слилось в одну непрерывную цепочку событий, в которой этой ночью была поставлена точка. Теперь страница перевернулась, началась новая глава.

Впрочем, печаль от потери никуда не ушла, она скорее стала похожа на легкую вуаль, которая точно истает по истечении времени, как проходит любое горе. Главное не закрываться в нем, как в раковине.

— Д-доброе утро!

Я вцепилась в перила в последний момент, чуть не оступившись на лестнице, и изумленно уставилась на первокурсника.

— Ты тут что делаешь так рано?

— И-иду на пары, — смутился Бриан, тут же опуская свои огромные глаза. — Р-решил… ну, пораньше…

— И когда ты заикаться начал?

— Я-я не заикаюсь!

— Ну да, — я протянула руку. — Идем, что ли. А то мой тио сейчас выскочит, как бес из гнезда, и начнет сыпать всякими пошлостями. С какой радости все-таки так рано выходишь?

— Чтобы место занять, — он вцепился в мою руку, как в спасательный круг, и легко перепрыгнул через ступеньки, чтобы встать рядом. — Я вас давно не видел.

— Не надо ко мне на «вы», — посоветовала я, вновь спускаясь, — со старухой, что ли, разговариваешь?

— Н-нет!

Я покосилась на его руку, доверчиво сжимавшую мою ладонь. Совсем ребенок, вряд ли ему уже исполнилось четырнадцать. Или только-только исполнилось. И смотрит так серьезно. Смешной мальчишка. Ох, бес, он же лунный, совсем из головы вылетело! Мы, конечно, с ним поговорили после того инцидента, но проверить стоило.

— Бриан, — я остановилась, разворачивая его к себе, и мельком огляделась. Кажется никого, но на всякий пожарный… — Пойдем-ка за шторку.

Он послушно последовал за мной.

— Садись, — велела я, задергивая тяжелую портьеру. — Как твои дела? В качестве лунного, я имею в виду.

Он замер, вытянулся весь, и глаза как будто стали больше. Верно Алек его тогда птенцом назвал, только крылья не выросли еще. Бриан моргнул, заблестели слезы.

— Не плакать, — предупредила я и отрыла в сумке платок. — Держи. Ты же помнишь, что и я того же роду-племени?

— Тоже… лунная, да, — он шмыгнул носом, скомкал платок. — Я помню, мы говорили об этом.

— Как тебя угораздило в Академию-то пройти? — в тот раз так и не узнала, а сейчас поговорить казалось правильным и разумным. Наверное, стоило уделять ему больше внимания, но сыск отнимал уйму времени. Какая удобная отговорка, конечно.

— Хочу… выучиться.

Последнее слово едва расслышала, Бриан опустил голову и пробубнил его себе под нос, не переставая громко швыркать. Выучиться. Жить нормальной жизнью.

— Похвально, — я хлопнула его по плечу, и Бриан едва не согнулся пополам. Он вскинул голову, обиженно заморгал, потирая плечо.

— А вы… вы сыщик?

— Ты. Ага.

— Но…

— Неудачное знакомство, — вдаваться в подробности не хотелось. Незачем ему знать, что есть такие интуиты, которые вцепятся, что не отдерешь. Захапают своими жадными ручонками, затянут — и все, прощай, спокойная жизнь. Некоторые люди как будто из Подземных залов выходят сразу, Кэл как раз из их числа. Когда он вообще собирается возвращаться?

— Понимаю, — Бриан опять опустил голову и наконец-то высморкался. — Тебя там насильно держат, да?

— Ну… у меня нет выбора, — я потрепала его по волосам. — Подними голову, Бриан. И главное — молчи, не выдавай ни словом, ни взглядом, что ты лунный. Помнишь?

Он серьезно кивнул и опять швыркнул носом, тут же неуверенно улыбнулся в ответ на мою невольную улыбку. Птенец, просто неоперившийся птенец. Будет здорово, если он все-таки расправит однажды крылья и сумеет вдохнуть полной грудью. Мда, кажется, вирус сентиментальности засел во мне крепко, да еще развивается.

Дальнейший разговор пришлось отложить: в холле послышались голоса, а значит, следовало поспешить в Академию, чтобы ненароком все-таки не опоздать. Я поманила Бриана, и он послушно подошел, пряча платок в карман.

— Я постираю и верну, — храбро заявил он, вытирая нос рукавом пиджака. — Честно.

— Хорошо. А теперь марш вперед, пока Алек нас не заметил, — мой драгоценный напарник как раз показался на площадке между этажами. Надо поторопиться.

Удивление на лице Алека оказалось просто бесценным. Вставать, что ли, каждый раз пораньше, чтобы лицезреть его изумленный взгляд, приоткрытый рот и полнейший ступор на полминуты. Красота!

— Тарлах, ты здесь ночевала, да? — выдавил он, наконец опомнившись.

— Нет, — я беспечно пожала плечами. — Просто решила, что надо вставать пораньше. Утро же хорошее.

— Ты больна, — заявил он, падая на соседнее место, и потянулся ко мне. — А ну где твой лобик…

— Руки убери, Маршейн!

— У меня имя есть, — тут же оскорбился Алек и фыркнул. — А вот ты все равно Тарлах и ей останешься!

— Это ты мне сейчас напророчил жизнь без замужества?

— Не бойся, — он снисходительно улыбнулся, — если через год после выпуска никто на тебе не женится, так и быть, я принесу себя в жертву.

Я расхохоталась. В этом весь Алек, и он не меняется нисколько!

— Договорились, только не забудь.

— Ни за что! — он обворожительно улыбнулся и тоже засмеялся, не сумев сдержаться.

Жизнь, ставшая вновь мирной, неожиданно разделилась на две половины — не слишком равные, но обе ценные.

К первой относилась Академия. Я впервые, наверное, начала наслаждаться учебой, Декан по истечении полугода курса превратился из вечно нудящего и посмеивающегося старика в интересного лектора, рассказывающего зачастую очень любопытные вещи, совершенно не предусмотренные программой. Ему было удобно — всего два студента, и одной пары хватало за глаза, чтобы уделить каждому достаточно внимания. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что легко отвечаю на каверзные вопросы. Ну, занудство Декана принесло свои плоды, мы с Алеком теперь назубок знали все основы и, более того, с легкостью оперировали терминами, которые касались нашего направления.

В теории боевых заклинаний я знала отныне больше среднестатистического мага. Естественно, Декан не преподавал нам какие-то сверхопасные заклинания, способные стереть с лица земли если не Рохстал, то Гестоль, но теперь я была уверена, что смогу постоять за себя при изгнании. Мы разбирали виды и типы нечисти и методы избавления от нее, а для практики Декан теперь приводил нас в просторный зал позади своего кабинета, укрепленный множественными защитными заклинаниями и амулетами. Помещение оказалось совершенно пустыми, только на стенах развесили сети из металлической проволоки, а лампы под потолком негромко потрескивали из-за магии. Их явно экранировали щитами, стремясь защитить от повреждений.

Когда Алек при первом посещении без задней мысли поинтересовался, почему мы именно здесь тренируемся (обычно практика проходила в кабинетах на первом этаже), Декан неожиданно хитро улыбнулся и туманно пояснил, что очень не хочет восстанавливать Академию по камешку. Заметив недоуменный взгляд, ответил почти прямо: собирается нас учить не совсем тем заклинаниям, которые предписаны учебной программой.

Ожидание стоило того. Как инквизитор, Декан знал очень многое, и теперь часть этих знаний перепала нам с Алеком. Алек просто заорал от радости, когда понял это, схватил меня за плечи.

— Элиш! Нас будут учить запрещенному! — воскликнул он, тряся меня, как яблоню. — Новому! Крутому! Я тебя обожаю. О Небо, спасибо, что ты лунная!

Я подумала, что останусь без ребер — что-то отчетливо хрустнуло внутри, когда Алек сгреб меня от переизбытка эмоций в объятия и закружил по залу. Декан даже не подумал вмешаться, только ехидно посмеивался, дожидаясь, пока Алек опомнится.

— Да отпусти меня уже!

— Ты такая мягкая, хотя грудь могла бы быть побольше, — руки он убрал, зато опять лыбился, как кот, добравшийся до сметаны.

— Иди к бесу Маршейн!

— Я на Небесах скорее, — расхохотался он и тут же осекся, заметив подходящего Декана. — Пара началась, да?

— Уже двадцать минут идет, — спокойно ответил тот и протянул листки с заклинанием. — Вперед.

Я едва не застонала, только увидев рисунок. Не то чтобы мы впервые рисовали единую сеть, но куда как легче было изобразить треугольник или два круга, чем эту… это…

— Бесовщина какая-то, — выразил цензурно Алек мою мысль, — мы ее ни в жизнь не нарисуем вместе.

— Практикуйтесь, — Декан только пожал плечами и отошел к низкому диванчику почти у выхода. Помогать он нам не собирался.

Сначала мы тренировались просто нарисовать эту заковыристую фигню, состоявшую сплошь из спиралей, звезд, вписанных в несколько пересекающихся окружностей. Декан вопросы игнорировал, читал себе преспокойненько какую-то книгу. Вот спрашивается, что это за заклинание? Дифе — и гадай, что оно значит. Ладно еще транскрипция в скобках была написана. Хотя язык странный, не гэльский и точно не эллиника.

С горем пополам нарисовали — Алек опередил меня буквально на долю секунды, но ярко вспыхнувшие золотая и серебряная сети сорвались с пальцев, превращаясь в огромные огненные шары. Они ударили в сети, отскочили в разные стороны и запрыгали по залу, как детские большие мячи, с той лишь разницей, что эти были опасны. Бес их дери, уберите кто-нибудь!

— Вода!

— Придурок, — огрызнулась я, едва увернувшись, стряхнула осыпавшийся щит. Шар легко разнес его в клочья, всего лишь зацепив краем. Что-то мне подсказывает…

— Ну против огня!

— Огонь магический!

— Так и вода магическая, — заорал Алек в ответ, рисуя заклинание — эас, и из сети на один из мячей обрушился поток воды.

Огонь проигнорировал нападение, только вода зашипела, и зал ненадолго заволокло паром.

— Говорю же, придурок! Куда ты со… специальным против специфического пополз!..

Мячики продолжали прыгать, упорно атакуя то пол, то стены, но зал не загорался. И слава Небу! Еще не хватало пожар тушить. Хотя теперь я поняла, зачем Декан притащил нас сюда. И практика, и физкультура. Мячики оказались настырные, они все пытались ненароком нас поджечь, а щиты спасали, только если накладывались в шесть, а то и семь слоев.

Догонялки, твою мать! Со смертельным исходом, если не убежишь. Я скоро начала задыхаться от беготни по залу — одновременно уворачиваться, отпрыгивать от одного мяча и при этом не напороться на второй было очень увлекательно, но ни беса не весело. Алек откровенно в голос матерился и попеременно атаковал мячи, но те лишь шипели, и магия утекала в никуда. Декан в уголке читал книгу. Просто идиллия какая-то.

Когда мудрейший и всесильный наставник соизволил обратить внимание на бедственное положение своих учеников, мы с Алеком откровенно из последних сил возводили щиты. Воздуха не хватало, горло болело, а в груди тяжело и подозрительно неохотно бухало сердце, угрожая надорваться от внезапных физических нагрузок.

Декан уничтожил мячи двумя потоками воды — золотыми, и хватило ему одного заклинания.

— Вижу, вам понравилось, — добродушно заметил он и обрадовал: — Теперь каждая практика будет проходить здесь в таком виде.

Алек только повалился на пол и свистяще выдохнул, раскинул руки в стороны. Я бы упала рядом, но сдержалась. Ну его, пол этот. Надо как-то до мягкой кроватки добраться.

— Вы были правы, госпожа Тарлах, — снова заговорил Декан, опускаясь перед нами на колени. — Заклинание специфическое. Если переводить дословно, то это «пламя». Вы видели, какую форму приняла сеть, но на деле оно, как и «хамелеон», непредсказуемое. Хотя от этого становится еще опаснее.

— Но… — я втянула воздух, отыскивая в этом глотке силы для разговора, — специфические заклинания, они ведь… ну, для лунных и солнечных разные.

— Вы правы, — Декан кивнул. — Покажите ваши листы.

Алек нехотя сел, привалился к моему плечу и вытащил из кармана измятый рисунок. Мой во время беготни вовсе порвался.

— Сравните их.

Заклинания были разными. По крайней мере, активирующее слово различалось, на что мы не обратили внимания, а вот разницу в рисунках заметили далеко не сразу, только когда наложили листы друг на друга и посмотрели их на свет. В моем случае одна из спиралей внизу шла в противоположную сторону. Мы с Алеком ошеломленно уставились друг на друга, похоже, думая об одном и том же. Какое счастье, что не стали сразу пробовать нарисовать одно заклинание на двоих. Да нас бы разорвало на мелкие кусочки!

— Потренировались… — Алек судорожно сглотнул. — Господин Каллаган, а если бы ступили?.. В смысле, сразу бы рисовали?..

— Идиоты среди магов долго не живут, — философски заметил Декан.

Я все-таки упала на пол, и Алек, потеряв точку опоры, повалился за мной.

Учеба, конечно, меня радовала, но теперь именно в такие моменты был куда больший риск сдохнуть, нежели в сыске.

Именно сыск и «Джохо» составили вторую половину жизни. Получалось забавно: теперь я отдыхала исключительно на работе, выматываясь до смерти на парах. Лекции мы с Алеком ждали с каким-то благоговением — можно было отдохнуть, а не носиться опять по залу, стараясь не сдохнуть от собственного же заклинания.

Лунные взяли передышку, похоже, придумывая очередной страшный план. Или решили, что на севере прохладно даже летом, и перебрались на юга, поближе к морю. Так или иначе, но вновь наступила тишина, а обычные вызовы и уничтожение мелкой нечисти лично мне казались почти игрой. Я старалась участвовать в каждом изгнании и помогать, чем могу. Кроме того, мы всегда брали с собой Эрка. Жизнь вернулась в прежнее русло, безусловно, но Эрк после смерти Матью заметно притих и почти не разговаривал, и напарники пытались хоть как-то отвлечь, сосредотачивая внимание на работе и выпивке. По крайней мере, от Эрка частенько несло пивом в последние дни.

Кэл до сих пор не вернулся, хотя прошло две недели. Тайг, временно заменивший его, исправно командовал сыском, но периодически сдавался и притворялся трупом. Мы с Алвой на пару по вечерам буквально вытаскивали его за шкирку из штаба и отвозили домой.

— Не понимаю, — ныл Тайг, — ну как Кэл разбирался с этими бумагами? Алва-а-а, забери этих бесов от меня…

— Я не могу, — каждый вечер отвечала Алва и мило улыбалась, глядя на меня. Я могла только ухмыльнуться в ответ: сценарий не менялся, но от того лишь было проще повторять одни и те же реплики.

— Небесная дева, — Тайг, отыгрывая роль, тянул ко мне руки, — обними меня, позволь отдохнуть на твоей груди!

— А ее у меня нет, — я пожимала плечами и таки давала ему подзатыльник. — Вылавливай нашего шефа, Тайг, хватит ему шататься в столице.

Несмотря на одинаковый ежевечерний сценарий, который постепенно начинал надоедать, все равно нас окутывало умиротворение. Потому что все было хорошо, и жизни больше не подвергались опасности. Даже угрозы Брэндана, отстраненного от работы (без Кэла его нельзя официально уволить), не пугали. Пожелай Следящие упечь меня в клинику, давно бы забрали, возможностей у них для этого было предостаточно, причем в любое время суток.

Единственное, что злило по-настоящему, это молчание Кэла. Причем казалось бы — ну какая мне, скажите ради Неба, разница? Есть Кэл, нет Кэла — нашим легче в его отсутствие, ошейник некому затягивать, а поводок он забыл передать, да так и бросил. Идеальный момент, чтобы сбежать, между прочим. Но Кэл даже Тайгу толком ничего не говорил и все отмалчивался. Тайг на это тоже жаловался нам с Алвой и порывался сорваться с Берстоль, чтобы навалять своему шефу за скрытность. Со мной Кэл тем более не связывался, и почему-то это сильно раздражало, хотя ни прав, ни повода злиться на внезапный молчаливый отъезд у меня не было. Впрочем, был у меня неясный ответ на этот вопрос, но такой вариант мне решительно не нравился.

Я познакомилась с Керри Осху, новым кельнером в «Джохо». Ни разу прежде не сталкивалась с этой конопатой рыжеволосой девочкой в Академии, даже когда гуляла в свободное время с Брианом, так что Лис лично представил нас друг другу. Они оказались удивительно похожи — Лис и Керри, словно родственники.

— А ты не внебрачная дочь Лиса? — поинтересовалась я, пожимая ей руку.

— Нас познакомил Джет, — Керри мотнула головой, и две короткие косички хлестнули ее по плечам.

— У меня нет детей, кроме тебя, — проворчал Лис, погрозил мне пальцем. — И тебя одной за глаза хватает, я же говорил.

— Вы… ее отец? — вежливо спросила Керри, но заминка в вопросе выдала ее удивление. Еще бы, как ей вообще такое в голову пришло? Да нас даже по пьяни нельзя за родственников принять!

Мы с Лисом синхронно замотали головой.

— Упаси Небо, — фыркнул он.

— Аналогично, — отозвалась я, ткнув его локтем в бок. — Ты не представляешь, каким вредным он может быть.

— В отличие от тебя, я не нахожу приключения на свою голову где попало, — парировал Лис.

— Конечно, — снисходительно кивнула я, — это особая черта, для избранных.

Лис только расхохотался, хлопнул меня по спине и как-то подозрительно быстро сбежал в кабинет к Джету. Интересно-интересно, с чего бы? А, ну конечно, оставил мне все объяснять новенькой.

Керри комкала форму, застенчиво поглядывая на полки.

— Я не слишком разбираюсь в напитках, — призналась она, заметив взгляд. — Господин Джет попросил меня помочь… ну и мне бы лишние деньги не помешали.

— Не тушуйся, — я махнула рукой. — Я по вечерам постараюсь сбегать с работы быстрее, так что помогу. Да и Лис часто бывает в зале, можешь задавать ему вопросы. И, Керри, не смей обращаться ко мне на ««вы», только на «ты» и по имени.

— Хорошо, — неуверенно кивнула она. — А господин Джет…

— И Джет просто Джет, — перебила я. — К тому же ты знакома с ним. Кстати, где ты его нашла? Познакомиться с Джетом где-то специально мне кажется слегка невероятным, а случайно…

— Случайно, — Керри смущенно улыбнулась, избегая смотреть мне в глаза. — Я просто немного заблудилась, когда ехала от подруги, впервые в том районе оказалась, а госп… Джет, — поправилась она тут же, — вывел из переулков. Я иногда по утрам приходила сюда, если не к первой паре.

— Почти романтическая встреча. Не влюбилась в него, нет?

— Нет! — Керри испуганно вскинула голову. — Конечно нет!

Я не удержалась, засмеялась, качая головой.

— Извини, — не стоило смущать девочку, особенно когда она еще так не уверена в своих силах. Наверное, именно поэтому я и не видела ее в Академии, тихих да скромных почти никогда не заметно, если только такие, как Алек не прицепятся и не выставят на всеобщее обозрение. Кстати об Алеке.

— Ты на четвертом курсе, да?

— На третьем.

— О, — зачесался нос. То ли пить буду, то ли бить кто начнет, — я думала, что ты старше. Ладно. Ты с Алеком Маршейном знакома?

— Я слышала о нем, — последовал уклончивый ответ. — Но лично не знакома.

— И слава Небу, — фыркнула я. — Мой тебе совет: держись от Алека подальше, он страшный человек. Соблазнит вмиг, не заметишь даже.

— Девчонки говорили, что он сейчас больше на призрака похож, — доверчиво сообщила Керри, — поэтому свиданий меньше стало.

Она смутилась, верно истолковав мой недоверчивый взгляд. Да быть такого не может. Алек — и не бегает по девушкам? Хотя учитывая, как на каждой практике нас гоняет Декан… Причем не важно, алхимическая практика или лекарственная. Мы все равно одну или две пары отдаем под беготню и плетение единого заклинания на двоих, жертвуя другими предметами. А впереди еще три курса… Что мы там делать будем? Ой, нет, не хочу представлять.

— Просто, — Керри заговорила почти шепотом, — просто сокурсница раньше с ним встречалась и повторить хотела, а он отказался… сказал, что не может и вообще устал.

Я даже присвистнула. Вот до чего занятия с Деканом доводят, оказывается, сон и еда плавно выходят на первый план. Зато когда мы начнем писать диплом, даже на это, пожалуй, времени не останется.

* * *

Вызов поступил в час ночи среды, и Тайг бесцеремонно выдернул меня из кровати. После трех практик и работы я чувствовала себя даже не зомби, а кем-то пострашнее, и сначала послала Тайга, на что он огрызнулся в ответ. Это подействовало лучше любых увещеваний: если Тайг начинает сам рычать, дело плохо.

Пришлось впопыхах собираться и тайком выбираться что из общаги, что с территории Академии. Ненавижу ползать по деревьям, да через ворота меня сейчас никто не выпустит, Эхри откровенно плевать, работаю я или нет. Сказано, что все студенты после отбоя спят в постельках, значит, действительно спят.

До сыска бежать не пришлось: Ниалл уже ждал меня неподалеку от Академии, чтобы не привлекать ненужное внимание, конь переступал с ноги на ногу и недовольно тряс головой.

— Что случилось?

— Бист вилах, — коротко отозвался он, втаскивая меня в седло, — держись.

Снова?..

Ночной летний Гестоль был тих и прекрасен, но мои мысли занимало другое. Снова бист вилах? Настоящий или как в прошлый раз? Нет, понятное дело, прошлый тоже был вполне живым и жаждал человеческой крови. Вопрос в том, действительно ли случайно пес вырвался из Подземных залов, или здесь замешаны проснувшиеся лунные? В час ночи-то. Три недели стояла тишина, три недели ничего не происходило, и казалось, что теперь все наладилось, но, похоже, это умиротворение в какой-то момент перетекло в затишье перед бесовой бурей.

Лишь бы на этот раз все прошло удачно!

Я зажмурилась при мысли, что снова кто-то может пострадать. Нет, пожалуйста, для меня и одной смерти оказалось слишком много, смерть — это вообще нехорошо, и не важно, чья и по какой причине. Не надо, Небо, прошу. Особенно сейчас, когда вновь нет Кэла, на которого можно положиться.

Мы въехали в узкие переулки через пять перекрестков и практически сразу выскочили на площадку между заброшенными зданиями с выбитыми стеклами и черными пастями отсутствующих дверей. Сыщики уже окружили пса, Алва и Даган стояли в стороне, поддерживая заклинания света.

Бист вилах был вполне настоящим и до боли знакомым. Такая же тварь убила Матью.

— Элиш налево, — резко велел Тайг, заметив нас, и я, соскользнув на землю, прыгнула вперед, поскорее, пока пес отвернулся.

Он утробно рычал, повизгивал и огрызался на любой удар, лязгая челюстями. Странное ощущение — сейчас бист вилах казался куда меньше, чем тот, в подвале, и был напуган, как люди, которым бы не посчастливилось столкнуться с псом в переулке. Он все крутился, когда земляные и электрические цепи били, пытался сбежать, но щиты не позволяли твари покинуть площадку. Минут через семь все оказалось кончено — мы связали его цепями, запутали в несколько ловушек, обездвиживая.

Победить оказалось так легко, что я растерянно уселась на землю и недоуменно дернула вытиравшего пот Тайга за полу футболки.

— Почему было сложнее в прошлый раз?

— Там были еще ку ши.

— Это помню, — я задумчиво почесала голову. — Но все равно… бист вилах, этот, в смысле, был чем-то напуган. Тайг… это же не ловушка?

Он ответил не сразу, видимо, тоже предполагал такой вариант развитий.

— Вряд ли, — буркнул наконец Тайг и помог мне подняться. — Пойдем, надо заехать в штаб, а потом я сам отвезу тебя в общежитие. Или переночуешь у меня?

— У Алвы скорее, — я хмыкнула и кивнула ей. — Можно?

Приблизившаяся Алва как-то обеспокоенно крутила в руках кристалл связи и, похоже, даже не слышала меня.

— Я не могу связаться со штабом.

— Что? — Тайг нахмурился. — Фэлан должен остаться в кабинете. Или Уилсон со своими людьми.

— Они-то что там делают? — изумилась я. — Ночь на дворе, зачем в штабе ученые?

— Мы везем пса к ним, — бросил Тайг и свистнул. — Собираемся, нужно скорее вернуться!

Он ушел к парням, спеленавшим бист вилаха так, что были видны одни глаза да уши. Я ухватила Алву за локоть.

— Подожди, зачем сейчас было вызывать Уилсона?

— Предлагаешь до утра ждать? — она тоже хмурилась и кусала губы. — Бист вилах не станет. Кроме того, Уилсон сам захотел.

Трудоголики сумасшедшие… Изучать ночью пса? О да, обратитесь к ученым сыска, они, по-моему, не спят, за исключением Шона. А ведь наверняка и его выдернули, не дав отдохнуть перед новым рабочим днем.

По-моему, не так я должна была чувствовать себя после драки с бист вилахом. Хотя какая драка — пса обездвижили хлыстами и цепями в считанные минуты, можно сказать. Зачем, спрашивается, ждали меня и Ниалла? Хотя лучше перестраховаться, конечно, последняя такая стычка оставила шрамы на душе у всех, и воспоминания о ней нескоро исчезнут из памяти.

— Элиш!

— Иду.

В штаб ехали медленнее: бист вилаха тащили сразу три коня, и пес порывался вырваться из пут, приходилось следить, чтобы заклинания не рассеялись. Гестоль молчал, наблюдал черными окнами за нами, наверняка кто-то проснулся от громкого шороха и топота копыт. Можно было послать вперед Дагана, но Тайг отказался, объяснив, что лучше вернуться всем вместе.

— Особенно если в штабе ночные гости, — пробормотал он под нос.

Это вскользь брошенная реплика сказала о многом: значит, Кэл считает, что лунным все-таки что-то нужно в штабе? В том, что тут замешаны лунные — вернее, что сейчас они наши главные противники, сомневаться было глупо, в прошлый раз мы получили достаточно доказательств, и загипнотизированные медленно умирали до сих пор, а целители ничем не могли помочь. Остались в живых всего двое, но Хили прямо сказал, что и они скоро уйдут на Небо. Последние, самые сильные и выносливые, остальных давно сожгли, чтобы уничтожить заклинания на их костях.

Но чего добиваются лунные? Что им нужно в штабе? Какое-то дело? Чье-то досье?

— Тише, — шипение Тайга разлилось осязаемым ядом, и я вздрогнула, крепче обнимая его. Мы добрались до сыска и теперь скорее прислушивались к странной тишине, слишком неестественной для летней безлунной ночи.

Сыщики послушно замерли, вглядываясь в темноту: фонари перед сыском не горели, хотя их должны были недавно обновить. В самом штабе тускло светились окна — крайнее, где сидели ученые, в кабинете, где должен был находиться Фэлан, и около входа: Дахи, видимо, даже по ночам читал газеты. Он вообще спит? Ухожу, прихожу — всегда на своем месте.

— Тихо, — выдохнула я, неуклюже сползая с лошади. — Слишком.

Взвизгнул замолчавший было бист вилах, и это послужило сигналом. Сыщики зашевелились, зацокала каблуками Алва, но Тайг все равно ворвался в штаб первым. Именно ворвался, вбежал, словно чуя беду. Я последовала за ним; сразу же в нос ударил резкий запах крови. Дахи и правда был на месте — сидел, уткнувшись лбом в вечную газету, он даже не пошевелился, когда мы оказались рядом.

Он и не мог пошевелиться, превратившись в сломанную куклу. На полу под стулом растекалась лужа крови, в магическом свете казавшаяся почти ало-черной. Кто?..

— Дальше, — отрывисто велел Тайг, легко открывая дверь в холл и рисуя щит. — Тихо.

Даган оказался рядом и знаком показал, что идет в кабинет Кэла, Тайг коротко кивнул, отправив с ним четверых, указал остальным в конец коридора, туда, где ждал Уилсон со своими людьми.

Должны были ждать.

Штаб молчал: ни подозрительных шорохов, ни сопения, ни звука голосов. Словно все вымерли, словно мы проникли в давно заброшенный склеп, где убийцы решили принести жертвы, призывая нечисть. По-прежнему пахло кровью и наши шаги тонули в тишине, сейчас пугавшей больше, чем крики. Тишина означала смерть. Молчание выдавало угрозу, но не чувствовалось желания убийства. Кто бы ни проник в штаб ночью, сейчас они ушли, оставив за собой кровавый след, оборвавшийся у тела Дахи.

Тайг рванул на себя дверь лаборатории, готовый атаковать, но не пришлось. Я выглянула из-за его плеча, морща нос из-за сильного запаха крови, и отшатнулась, буквально вжимаясь в косяк двери. К нам спиной стоял Шон, сжимавший в руке огромный нож так сильно, что побелели пальцы. Его рубашка была пропитана кровью, та сбегала вниз, собираясь не в лужу, но почти в море.

Уилсон лежал ближе всех — на столе, со вскрытым животом, без рук и без ног. Кто-то постарался изуродовать его лицо, и только по блестящей в свете лампы цепочке на останках шеи можно было догадаться, что это именно он. Остальные тела лежали где-то еще, но их отрезанные головы убийцы выстроили в ряд на ближайшем столе, а дальние углы все оказались залиты кровью.

— О Небо!..

Меня замутило и тут же вырвало. Я закашлялась, отплевываясь, вцепилась в Тайга, потянувшись к Шону в нелепой надежде, что он еще жив. Он же не мог, верно? Он же не предатель? Этот мальчик, так напоминавший мне брата. Не предатель, да? Он не мог, не мог…

— Элиш… — предупредительно начал Тайг, но опоздал: я уже коснулась Шона.

— Эй?

Шон покачнулся, сзади столпились остальные сыщики, кто-то откровенно зарычал, увидев через плечо Тайга, что случилось. Но страшнее было иное: Шон медленно повернулся к нам. Он был мертв, мертв окончательно и бесповоротно — кто-то очень аккуратно взрезал ему горло, и кровь уже не выливалась, но выбегала из шеи, била по ушам, падая на пол и полня разлившееся море.

— Ммм… — Шон захлопал губами, силясь что-то сказать, кровь в разрезе забулькала, — ыыы… и… о… м…

— Шон… — я вновь потянулась к нему, — Шон, слышишь? Шон, это я…

Он поднял нож, снова замычал и внезапно свалился нам под ноги, как марионетка, которой перерезали веревочки. Время вышло, зомби утратил способность двигаться.

Я зажала себе рот, чтобы просто не закричать. Какая тварь посмела это сотворить, кто?.. На губах тут же появился железный привкус свежей крови.

— Фэлан мертв, — донесся безжизненный голос Дагана. — В него стреляли, а потом тоже…

В стену с грохотом ударил Тайг, зарычал громче бист вилаха, ударил снова и снова, не в силах выразить ненависть, ставшую сейчас осязаемой. Как они… какое имели право убивать? Кто позволил этим ублюдкам убивать этих людей? Этих безобидных магов, которые не умели сражаться? Кто? Кто, бес подери?!

Не прощу.

Убью, пусть они мне только попадутся.

Красивые слова и бесполезные угрозы? Я взглянула на свои руки, измазанные в крови Шона. Нет. Даже если я не сумею убить сама, сейчас меня окружают люди, способные отнять чужую жизнь и имеющие на это полное право. Как и я.

— Наружу, — рыкнул Тайг, буквально вытаскивая меня за шкирку. — Все — наружу!

Мы почти вывались из штаба, так похожие на многоголового зверя, захватали свежий летний воздух, пытаясь отдышаться, не захлебнуться запахом крови, въевшимся в кожу и легкие. Алва, остававшаяся в холле, только молча последовала за нами и на улице вжалась в стену, вновь обнимая себя, стискивая плечи, как при погребении Матью. Кэл бы ее утешил, Кэл бы знал, что сейчас делать, но Кэла нет, он в далекой столице, а Тайг… Тайг готов убивать.

— Элиш?

— Что?

Он стиснул зубы и сжал мои руки, до боли, но я не стала отстраняться. Плохо — сыщики сгрудились здесь на площадке и просто стояли, словно потеряв ориентиры и не зная, что сделать дальше. Всем плохо, и горло перехватывает. Но плакать не хочется, потому что злость и ненависть сейчас сушат все, выжигают изнутри, оставляя только желание мстить.

— Пойдем ко мне, — внезапно устало попросил Тайг. — Просто пойдем.

Он осунулся от этой внезапной потери, резко, словно из жил и ему выпустили всю кровь и магию, оставляя усталость и заботы. Тайг похудел, я только увидела это, в полумраке спящего Гестоля, еще ничего не знающего о нашей трагедии. Не привык он к роли ведущего, не привык к такой ответственности, когда даже за смерти придется отвечать самому.

— Лучше Алву утешь, — я криво улыбнулась. — Я сильнее, поверь. И мне завтра на пары.

Какая, конечно, чушь — пары, но знаю, что пойду. Потому что иначе что-то сломается совсем, и осколки будет не склеить заново. Что-то уже сломалось, ушло навсегда, но хотя бы остатки я хочу сохранить.

— Будь это Кэл, ты бы пошла, — внезапно усмехнулся Тайг, разжимая пальцы.

Если бы позвал — пошла бы. Потому что не смогла бы оставить его одного, не смогла бы сказать, что нужно утешить Алву, ведь они знают друг друга много дольше, чем я его. Не смогла бы.

— Нет, — я заставила себя улыбнуться, и стало жутко от собственной улыбки. — Нет. Потому что вы трое были бы нужны друг другу больше. Иди, Тайг, ты единственный сейчас в отсутствие Кэла способен дать Алве силы пережить эту ночь. Она не видела, и не надо его видеть, чтобы знать. Иди.

— Да, пожалуй, — он снова усмехнулся, резко отвернулся, больше не сказав ни слова, направился к Алве.

— И это не лучшее время выяснять отношения, — пробормотала я вслед.

Что же сейчас делать?.. Уйти? Но нужно убрать тела, да? Только при мысли, что необходимо возвращаться обратно в пропитавшееся запахами смерти и крови помещение, снова замутило, я поспешно сглотнула и глубоко задышала, стараясь не допустить повторения. Кровь, грязь, рвота, вскрытое тело Уилсона и где-то еще три тела остальных. И Шон. И Фэлан. И Дахи — сразу здесь, за этой дверью. Зачем они убили старика? Безобидного, даже не мага, а просто старого человека, всегда мирно сидевшего за столом и читавшего газету.

Заскулил притихший было бист вилах. Точно, мы же пса приволокли. Для Уилсона.

— Ниалл… — я окликнула его, стоявшего ближе всех к твари.

Он никак не отреагировал, только бросил на меня злой взгляд с высоты своего роста и резко нарисовал огненное заклинание. Бист вилах сгорел почти мгновенно, неспособный двигаться, чтобы попытаться сбить пламя. Он обратился в прах, беспомощный, как и Дахи. Я отшатнулась от Ниалла, наткнулась на кого-то еще, напоролась на ненавидящий взгляд. Сейчас всем было хуже, много хуже, чем после смерти Матью, сейчас было так паршиво, что хотелось избивать до смерти всех, кто попытается посочувствовать, согнать горе, которое только придавало сил. Ненависть была направлена не на меня, но на лунных — на всех лунных, наверное, и Тайг бы не сумел остановить парней, вспомни о моей… ненормальности. Почти физически чувствовалось желание убивать, и я попятилась от сыщиков, не в силах преодолеть нахлынувший страх.

Меня могут убить. Или не убить, но покалечить, потому что лунная.

Бежать… скорее бежать отсюда! Иначе граница будет перейдена, и жизнь сломается навсегда.

* * *

Остаток ночи и первые лекции прошли как в тумане. Я совершенно машинально что-то отвечала, что-то писала, но мозг опустел, словно кто-то выгреб все, оставив только обрывки, не способные сложиться в полноценную мысль. Память, правда, услужливо подбрасывала правильные ответы на какие-то вопросы Декана, но я не запоминала, что говорю.

К третьей паре на большой перемене Алек решительно взял меня за плечи, развернул к себе и встряхнул.

— Что случилось?

— На работе не все в порядке, — коротко ответила я, не горя желанием объясняться.

— Тарлах! — он закатил глаза и встряхнул еще раз. — Не увиливай. Что не в порядке? Мне из тебя слова силком вытягивать?

Я вздрогнула, вспоминая Шона с перерезанным горлом. Силком. Насильно. Заклинание, заставившее мертвого что-то произнести — фразу. Что это была за фраза?..

— Элиш!

— Что?! — я вскинула голову, зло уставившись на Алека. — Ну что? Что случилось? Что ты пристал ко мне?

— Это у тебя что-то случилось, — фыркнул он, обеспокоенно разглядывая меня. — Не откат, да и Декан ничего не сказал. Расскажи, станет легче.

— Легче? — я стиснула руки под партой, чтобы не ударить Алека, он не при чем. Просто знал бы, только бы знал, о чем просит. — Легче? А ты поймешь, Алек? Ты поймешь, каково это, когда потрошат людей, с которыми работаешь? Поймешь, каково видеть мертвого старика — безобидного, даже не мага. Поймешь это? Мальчик, который был похож на моего брата, был так похож на него, мертв. Он превратился в зомби. Понимаешь? С перерезанным горлом, весь в крови, мертвый настолько, что нельзя поверить. Ты это можешь представить и понять?

Я замолчала, понимая, что охрипла, и плотно сжала губы. Где-то между горлом и сердцем встала комом истерика, превращая дыхание в рваные хрипы, но глаза оставались сухие. Я бы хотела расплакаться сейчас, сожалея об утрате, но ненависть вспыхнула с новой силой. Виноваты мне подобные? Так пусть они тоже умрут! Пусть! Что я там думала прежде? Что хватит смертей? Что ж, ошиблась, с кем не бывает.

— Элиш… — Алек протянул руку, но я отпрянула, замотала головой.

— Знаешь, — я почти выдохнула это слово, закашлялась из-за комка и сжала горло, не позволяя истерике вырваться наружу, — знаешь, что паршиво, Алек? Что сейчас, когда так страшно, когда… все самое плохое случилось, его нет. Кэла нет! Нашего шефа, который мог бы что-то сделать и сказать!

Алек промолчал, только кивнул. Если бы он произнес хоть слово, я бы… не знаю, я бы, наверное, ударила его, толкнула, причинила бы боль, но он только кивнул, и этого было достаточно.

— Хочу… — я задохнулась, засипела, не отнимая руки от шеи, — хочу, чтобы он сейчас был здесь, в Гестоле. Чтобы справился с ситуацией, чтобы он хоть что-то сделал, а не сидел в столице, непонятно чем занимаясь! Он нужен сыску, Алек. Алве, Тайгу, парням, чтобы что-то сказать и сделать. Он, бес его дери, нужен мне!

Сказала и зажала себе рот, не сразу понимая, что произнесла, и действуя скорее рефлекторно, чем осознанно. Не стоило этого говорить, не сейчас и не тому человеку, но слово не было птицей, его нельзя так просто поймать, а стирать память я не умела.

Но я хотела видеть Кэла. Или хотя бы просто знать, что могу прийти в сыск, а он будет там, на своем привычном месте и снова неловко пошутит, чем разозлит. Не важно. Просто знать, что он в пределах досягаемости, а не за много дней пути, и никакой поезд не сократит это расстояние.

Я спрятала лицо в ладонях, вжимаясь в кожу, которая до сих пор пахла кровью. Убрали тела или еще нет? И нужно ли мне идти сегодня в сыск? Что решит Тайг? Что, что, что — столько вопросов, но ни одного ответа я не получу, если не отлеплю задницу от скамейки после пар и не пойду в штаб, чтобы узнать. Ха, все так просто! О Небо, почему очевидные вещи осознаются в последнюю очередь?

Я усмехнулась, глубоко вдохнула и выдохнула.

— Стало и правда легче.

Алек вздрогнул, словно не ждал от меня этих слов. Он как-то неловко улыбнулся и тут же важно приосанился, стремясь превратить все в шутку, тем самым больше спасая мою репутацию, чем скрывая свою неуверенность.

— Я же говорил! Слушай великого и всезнающего меня, и будет тебе счастье. Кстати, — он вдруг довольно расплылся в улыбке и хитро подмигнул мне, — я запомню последнюю реплику.

— Что?.. — я даже на мгновение растерялась от такого откровенно шантажа. — Вот только ляпни кому-нибудь!

— Что ты влюбилась в главу гестольских сыщиков? — Алек многозначительно повел бровями. — Отрицать будешь?

— Отрицать что-то в разговоре с тобой — значит нажить кучу неприятностей, — фыркнула я и улыбнулась, чувствуя себя лучше, чем прежде. Истерика умерла, не успев выплеснуться полностью, хватило и малой части, хотя сказать я могла очень многое. Но Алек бы не понял, а озвучивать риторические вопросы и упоминать имена мертвых просто так не хотелось.

— С чего это? — возмутился Алек. — Когда это я приносил тебе неприятности?

— Ну… — я для виду задумалась, словно вспоминая, и внезапно заметила, что в кабинет робко заглядывает Керри, не уверенная, можно ли входить. — Привет!

Она вздрогнула, но не сбежала, все-таки переступила порог, оставшись там. Алек резво повернулся.

— О! Что за прекрасная девушка?

— Только тронь, — я схватила его, уже готового сорваться с места, за плечо. — Это Керри, мы работаем вместе.

— Правда? — Алек вырвался, но благоразумно остался за партой. — Привет Керри, я Алек.

— Я знаю, — негромко ответила она. — Прости, Элиш, что неожиданно заглянула. У нас пару отменили.

— Да все нормально, — я постаралась как можно беззаботнее махнуть рукой. — Иди сюда. Только аккуратно, рядом со мной сидит бес.

— Не верь ей, — тут же возразил Алек, не сводя с Керри взгляда. — Я белый и пушистый, это Тарлах непонятно какая и кусается. Как ты с ней работаешь?

— Хорошо, — неуверенно улыбнулась Керри, подходя к нам. — Мне показалось, ты кричала?

Я деланно улыбнулась.

— Мы немного поспорили, вот и все.

Судя по взгляду, Керри не поверила мне ни на нить, но и расспрашивать не стала. Только обеспокоенно посмотрела в мою сторону, комкая рукав пиджака.

— Ты не обращай на нее внимания, — проникновенно посоветовал Алек, наклоняясь вперед. — Тебе сколько лет? На каком курсе учишься?

— На третьем…

— Керри, не стоит, — предупредила я. — Аккуратнее. Вспомни, с кем ты сейчас говоришь.

— Тарлах, страдай по своему парню молча, — отрезал Алек, даже не повернувшись. — Как я тебя раньше не замечал, Керри?

— Парню? — растерянно переспросила она, и мой драгоценный напарник тяжело вздохнул, повернулся, пристально уставившись на меня.

— Я сказал «парню»?

— Сказал, — я показала ему кулак. — Но ты же ошибся, правда?

— Ну… если не вспоминать ту сцену, — протянул он и хитро ухмыльнулся, — то да, я ошибся.

Стукну, точно стукну. Словно прочитав мысли, Алек выскользнул из-за парты и встал рядом с Керри, нахально показав мне язык и ловко приобняв девушку.

— Ты поменьше с ней общайся, — посоветовал он, — а то тоже такой станешь.

Керри застенчиво опустила взгляд и дернула плечами.

— А я не против, — негромко ответила она.

Алек отпрянул, картинно схватившись за сердце.

— Как? Нет, только не говори мне, что ты ее последовательница и тайный воздыхатель! Прекрасная девушка не может быть такой… такой…

— Буйной? — подсказала я, улыбаясь.

— Да нет, — Алек махнул рукой и задумался, пытаясь все-таки подобрать правильное слово. Керри бросала на него косые взгляды, разглядывая исподтишка.

Ох, Небо, словно я и не кричала всего минут пять назад, не балансировала на грани срыва, не зная, как высказать все, что наболело, как выплеснуть боль от новой, куда более страшной потери.

Стало легче, но боль полностью не ушла и вряд ли исчезнет в ближайшее время, подпитываемая тлеющей злостью. Я и не думала отказываться от своих слов о мести, лунные поплатятся за то, что сделали, так или иначе. Не то чтобы я верю в справедливость, но сейчас я намерена добиться ее своими руками, и не слишком важно, чего мне это будет стоить.

И я уверена, что остальные сыщики меня прекрасно поймут и поступят точно так же.

Хлопнула дверь, Керри вздрогнула, отпрянула от Алека и испуганно уставилась на Декана.

— Извините, — пискнула она, сжав кулачки.

Каллаган только бросил на нее взгляд, и Керри бросилась к дверям, лишь бы побыстрее покинуть кабинет. Алек тоже поспешно вернулся на месте, я выпрямилась, вцепившись в парту. Декан был хмур и явно чем-то обеспокоен. Он тяжело посмотрел на нас, погруженный в свои мысли, на мгновение задержал взгляд на мне, и поджал губы, явно недовольный тем, что придется произнести.

— Пары отменяются.

Алек только шлепнул губами, вовремя проглотив вопрос: вряд ли бы ему стали объяснять причины.

— Вы свободны, — обронил Декан, отворачиваясь. — Завтра все по расписанию, в субботу учимся за сегодня. Свободны.

Мы подхватили вещи и стрелой вылетели из аудитории. С сердитым Деканом в одном помещении оставаться было себе дороже. Резко зачесалась спина, и я едва не растянулась на ровном месте, попытавшись на бегу ее почесать.

— Поймал, — Алек подхватил меня под локоть и увлек к диванам. — Жуть какая. Интересно, какой бес за перемену ему настроение умудрился до уровня пола уронить.

— Это он еще не злится, — я бросила сумку на диван. — Интересный вопрос. Декан же не из тех, кто срывается на студентах, значит, что-то очень серьезное, раз даже пары отменил.

Алек промычал, тем самым выражая согласие, и вдруг подскочил, как укушенный.

— Ты куда?

— Пойду-ка прогуляюсь до расписания, — он хитро улыбнулся, разминая плечи. — Третий курс, да?

— У них окно, — я ухватила его за рукав. — Алек, не трогай ее. Через тебя и так, по-моему, прошла добрая половина девчонок, оставь хоть кого-нибудь.

— Зануда, — он показал язык. — Я же просто хочу с ней поговорить. Тем более такая стеснительная. Нет, я не могу ей не помочь!

— Знаю я твое лечение! Предупреждаю по-хорошему: не тронь Керри.

— Тарлах, — Алек аккуратно разогнул мои пальцы, высвобождая ткань, — ну она же просто кельнер в твоей таверне. Вы успели стать такими близкими подругами?

— Не успели, но это не значит…

— Ну вот и позволь ей решать самой, — он вдруг легонько щелкнул меня по носу, увернулся от тумака, подхватывая сумку, и умчался в сторону лестницы, крикнув напоследок: — Лучше тащи своего парня в Гестоль, пока он в столице ни на ком не женился!

Вот стоило ляпнуть лишнее, и все, веселая жизнь обеспечена, Алек теперь до конца жизни будет напоминать мне об этом.

Внезапно появившееся свободное время откровенно вогнало меня в ступор. Не то чтобы я не знала, чем заняться… Знала, конечно: поход в сыск никто не отменял, но в памяти еще были свежи воспоминания о ночных взглядах. И о море крови, от которого вновь начинало мутить. В нос отчетливо ударил приторный запах крови, и я поспешно затрясла головой. В Академии крови нет и не может быть, галлюцинациями я раньше не страдала, но память — бесовская штука, она воскрешала все до мельчайших подробностей, когда хотелось этого избежать.

В кабинетах по-прежнему шли пары, хотя в окно было видно, что у кого-то занятия тоже отменили, и студенты гурьбой вывалили на улицу, стараясь урвать себе место в тени. Нам редко выпадала такая удача: отдохнуть во время пар, при этом не прогуливая их специально. Летом становилось намного сложнее поднимать себя в семь утра, чтобы успеть собраться и позавтракать — солнце манило на улицу, ласково увещевало прогулять и предлагало подыскать куда более интересное занятие, чем выслушивание какой-нибудь очередной лекции. На первых курсах я зачастую так и поступала, ныкалась то в библиотеке, откуда меня гоняла Рекка, если не удавалась вовремя спрятаться, то уходила гулять. Все же летний Гестоль был не менее интересен, чем зимний. Да и в холодные из-под одеяла вообще не хотелось не вылезать.

Если подумать, Гестоль за столько лет поменялся: возвели новые дома из серо-черного камня, они еще казались живыми в свете солнца в отличие от своих старых собратьев, которые теперь доживали свое где-то на задворках. Город расползался вширь, хоть и медленнее, чем в длину, но серп постепенно таял. Наверное, когда-нибудь на карте Гестоль превратится в слегка изогнутый овал, и только старожилы вспомнят, что раньше северная столица была совершенной иной. Как перевертыш, за десять лет моей жизнь здесь Гестоль успел поменять облик пару раз, приумножив узкие переулки и небольшие закутки за спинами зданий, выстроенных вдоль главных улиц.

Ладно, сидеть хорошо, но все-таки пора вставать и что-то делать. Нужно ехать в сыск и разбираться со свалившимися проблемами, иначе Тайг, наверное, уже псом воет, пытаясь разгрести последствия и разобраться с необходимыми формальностями. Трупы или то, что осталось от тел, скорее всего, еще ночью отвезли к Хили. Можем ли мы оставаться в этом здании по-прежнему? Оно уязвимо, лунные прекрасно доказали это. Но не учли одного — они пришли не с миром, значит, и мы при встрече переговоры вести не будем. Перебьются.

— Элиш?

Я оторвалась от размышлений и моргнула, сбрасывая странное оцепенение, вызванное солнечным теплом.

— Бриан?

Мальчишка переминался с ноги на ногу и бросал на меня странно смущенные взгляды, явно пытаясь что-то сказать, но не зная, как. Разве у него нет сейчас пары? До конца идущей еще минут пять, их пораньше отпустили? Вот везунчики. А я потеряла впустую почти полтора часа, погрузившись в мысли.

— Пара закончилась?

Он замотал головой и закусил губу. Взмахнул своими длиннющими ресницами, не поднимая взгляда, и вдруг выпалил:

— Отец хочет познакомиться с тобой!

— Отец? — я в первую секунду опешила. — Зачем?

— Я много о тебе рассказывал, — сбивчиво объяснил Бриан, не переставая кусать губы и из-за этого съедая окончания, — отец и захотел. И о сыске рассказал, о проблемах с ним.

— Зачем?

— Ну, — он в каком-то отчаянии вскинул голову, — папа поможет! Он знает… обо мне, он помог мне сюда поступить!

Я молча вгляделась в его влажно поблескивающие глаза, выигрывая себе полминуты на размышление. О том, что Бриан лунный, от меня не узнала ни одна живая душа, и то, что он до сих пор учился здесь, означало, что никто в Академии тоже не в курсе. Но отец Бриана был осведомлен о магии сына и помогал ему. Какой хороший отец, мне бы такого. Ох, Бриан же такой ребенок: решил, что мне совсем паршиво в сыске и обратился к отцу за помощью? Ну и как на это реагировать?

— Тебе же плохо в сыске, да? — тихо спросил он. — Отец может помочь тебе, правда. Он… вернее, дядя Салв помогает тем, кто попал в беду.

— Дядя Салв?

Бриан кивнул.

— Дядя Салв, — повторил он. — Ты хочешь ведь избавиться от сыщиков, да? Они держат тебя почти в плену.

Ну, плен — это громко сказано, у меня свободы все же больше, чем у пленников, но что-то в этом определении есть. Я медленно кивнула. Избавиться от этой работы я была не против, на недельку-другую. Интересно, мне дадут отпуск, или его Кэл только может подписать.

— Пойдем? — каким-то упавшим голосом поинтересовался Бриан, явно не веря в положительный ответ. — Отец ждет в кафе неподалеку.

— Прямо ждет? — я поднялась и обняла его за плечи. Мы последнее время часто гуляли вместе, я показывала Бриану Гестоль, а он в ответ рассказывал о своем доме. Так что сейчас причин отказываться я не видела. — Пойдем, познакомимся с твоим папой и дядей Салвом.

— Правда?

Как мало надо для счастья этому птенцу, аж глаза засияли. Бриан вцепился в мою руку, потянув за собой.

— Пойдем, они помогут, — убежденно заявил он. — Точно-точно помогут. И больше не будет никаких проблем. Здорово же?

— Здорово, — я взъерошила ему волосы и, не удержавшись, рассмеялась. — Надеюсь, это не будет знакомство с родителями перед обручением.

— Не будет, — заверил меня Бриан и абсолютно счастливо добавил: — Я маленький еще!

По дороге меня отчасти просветили насчет отца. Он ушел из семьи до рождения сына, поскольку не сошелся во мнении с матерью Бриана. Но когда семья узнала, что ребенок — лунный, поспешили от него избавиться, доложив Следящим. Именно в этот момент вернулся отец и забрал Бриана с собой. Забрал мирно, без скандалов.

— Мама с папой просто поговорили, и они согласились меня отпустить, — объяснял Бриан, подпрыгивая рядом, он так и не отпустил моей руки. — Хотя я потом еще долго с мамой жил, потому что школу надо было закончить. А потом приехал сюда, где папа помог мне поступить в Академию. То есть, дядя Салв помог.

— И он не удивился твоей силе?

— Нет, дядя Салв сказал, что это не беда, и я все равно могу жить нормально.

— Какой хороший дядя Салв…

— Очень, — Бриан счастливо улыбался. — Он как второй папа для меня и тех, кому помог. Он настоящий герой. Никому в помощи не отказывает. Дядя Салв тебе тоже понравится.

Я угукнула, пытаясь придумать еще вопросы. Что-то в этой истории было неправильно. Наверное, тот самый дядя Салв, спокойно принявший маленького лунного. Или отец Бриана, так удачно появившийся дома. Или это мне надо бы поучиться верить в людей? Что, правда существуют люди, способные без страха, отвращения и брезгливости смотреть на лунных? Да? Кроме сыщиков, конечно, и Алека с Деканом.

— Простите.

Я бросила недовольный взгляд на невысокого мужичка, внезапно налетевшего на меня со спины. Он как будто неловко попытался уклониться, но вместо этого уперся рукой мне в спину, легко толкая вперед. Я резко обернулась и получила в ответ только холодное извинение, так не вязавшееся с настороженно-виноватым взглядом. Бриан с другой стороны шумно засопел, обеспокоенно оглядываясь на прохожих, безмолвно огибавших появившийся затор. Мужичок потер руки, моргнул и поспешно скрылся в идущей впереди толпе, кажется, потом завернув во дворы.

— Элиш?

— Все нормально, — я хмуро оглянулась, машинально коснувшись спины, знакомый зуд на мгновение вспыхнул и тут же пропал, как кошка языком слизнула. — Идем.

Кафе «Алый цветок» расположилось ближе к центру в зеленом дворе-колодце среди узких многоэтажек, тянущихся изо всех сил к небу. Создавалось впечатление, что где-то под землей спрятаны тела, а дома — шеи с абсолютно плоскими головами-парапетами. Что жаждали отыскать эти причудливые «звери» среди облаков, я придумать не успела, Бриан потащил меня к одному из столиков.

Внутри оказалось уютно — зеленые тона, удобные мягкие кресла вместе привычных стульев, угловые диванчики совсем как в «Джохо», только они стыдливо прятались за сейчас раздвинутыми шторами. Почти все столики были заняты, кельнеры сновали по залу, подходя то к одному, то к другому посетителю. У стойки выстроилась очередь.

— Привет, пап!

За угловым столом сидел сухощавый мужчина, абсолютно не похожий на Бриана. Словно он не передал сыну ни капли своей крови — рыжие волосы, крючковатый нос, широкое лицо казалось камнем, на который природа нацепила пряди и высекла лицо. А еще у отца Бриана оказался совершенно нечитаемый взгляд.

— Здравствуй, Бриан.

И хриплый прокуренный голос. Я настороженно кивнула, не торопясь присаживаться, но внезапно со спины раздался мягкий приветливый голос:

— Привет, Бриан, мы уже вас заждались.

Мимо отца Бриана на место у стены проскользнул невысокий, но плотно сбитый мужчина, чем-то напомнивший мне Эрка. Он добродушно улыбнулся, указывая на диванчик.

— Вы садитесь, устали, наверное, пока шли.

— У нас пары с утра были, — осторожно ответила я, пропуская Бриана вперед, и села почти на край. — Вы тот самый дядя Салв?

— Ну что вы, — мужчина отмахнулся, — я и Салв? Нет, мне до него еще расти и расти. Меня зовут Гради Кларк, я работаю с отцом Бриана. Вы Элиш Тарлах, верно? Бриан много о вас рассказывал.

— Много? — Гради Кларк располагал к себе, когда как отец Бриана — он представится или нет? — молчал и только бросал на меня редкие взгляды, словно очень не желал видеть. Как-то это не вязалось с тем, что рассказал Бриан.

— Много, — Кларк внезапно заговорщически подмигнул. — Он упомянул, что у вас проблемы с сыском из-за силы.

Я криво улыбнулась, постаравшись не выдать настоящих чувств. Что-то здесь было не так, неправильно, но что именно, понять никак не могла. Кстати интересно, когда Бриан успел договориться о встрече, если Декана вызвали внезапно, и никто даже не подозревал об отмене пары?

— Леон, не молчи, — Кларк подтолкнул своего спутника, а я наконец узнала имя.

Тот чуть нахмурился, снова бросая на меня взгляд, и протянул руку.

— Леон Фоули.

Я молча ответила на рукопожатие и сразу спрятала руки под стол. Фоули-старший тоже молчал. Хотел он меня видеть или как? Бриан поерзал рядом: он, кажется, вообще не так представлял разговор и теперь не понимал, что происходит.

— Бриан, — внезапно обратился к нему отец, — сделаешь заказ?

— Конечно! — он схватил быстро накарябанную Леоном записку и деньги и птицей выпорхнул из-за стола, пристроился в конец немаленькой очереди, разглядывая бумажку.

Я села обратно. Интересный оборот начинает принимать дело. Бриан не должен услышать наш разговор, значит? Кажется, не стоило мне сюда приходить, но и сбегать поздно, увяз коготок — всей птичке пропасть.

— Что вам нужно? — вопрос прозвучал резче, чем хотелось, но Кларк только расплылся в улыбке и развел руками.

— Зачем же так враждебно, госпожа Талах? Мы желаем вам только добра, — он понизил голос. — Понимаю вас: не привыкли к тому, что хотят безвозмездно помочь. Сейчас настали времена, когда надежнее быть одному, это правда, но вы кое-чего не знаете.

— Чего?

— Есть те, кто спасет вас, — Кларк моргнул, — действительно спасет. Примет и обогреет.

— Дядя Салв? — я наклонилась. — Или кто-то еще?

— Дядя Салв в том числе, — кивнул он. Рядом завозился Фоули: я только сейчас обратила внимание, что он был в теплой кофте, и это при такой-то жаре. — Госпожа Тарлах, понимаете… Вы ведь лунная?

Последнее слово Кларк произнес шепотом, но именно в этот момент наступила странная тишина, словно поджидающая, пока будет сказано главное. Я бросила взгляд на ближайших посетителей — молодую пару с ребенком, но они продолжали беззаботно уплетать мороженое, а девочка умудрилась расплескать сок и теперь начинала ныть, привлекая внимание родителей.

— Не отрицайте, — понял мое замешательство Гради Кларк, — Бриан рассказал, ведь вы с ним одинаковые. Несчастные дети, получившие священную силу.

— Священную? — я фыркнула, скомкала салфетку, чтобы хоть чем-то занять руки и не броситься сейчас же рисовать сети. Заметят, и вряд ли чем хорошим это закончится.

— Луна не менее важна, чем солнце, — Кларк покачал головой и опять улыбнулся. — Видите ли, госпожа Тарлах, мы очень хотим вам помочь. Просто Бриану повезло, что его отец вовремя с нами познакомился…

Фоули-старший издал странный звук и поджал губы при этих словах, скрестил руки на груди, сводя плечи.

— …а вы нет, — закончил его спутник, не обратив никакого внимания на Леона. — Вот и все. Случилось так, что сыск сумел добраться до вас раньше, чем мы. Простите.

— Я жила до этого момента самостоятельно, — я пожала плечами, — и ничего.

— Но сыщики надели на вас ошейник, — Кларк зацокал языком, досадуя на такой поступок. — Решили, что вы тягловая лошадь и лабораторная крыска, которую можно в любой момент скормить нечисти или засунуть в клинику и превратить в овощ.

В его голосе прорезалась злость, руки сжались в кулаки, но Кларк быстро совладал с раздражением и смущенно кашлянул.

— Извините, просто очень не люблю, как поступаю с нашими братьями и сестрами. К счастью, этим убийцам удалось отловить только малую часть, большинство мы спасли.

Я едва не подавилась слюной: слишком резкий переход к прямому диалогу без недомолвок и секретов. О Небо… Кажется, я разговариваю с теми, кто только сегодня ночью устроил резню в сыске. Быстро работают, ребята, надо отдать им должное. Идеальный момент: сыщики знают убийц, я тоже лунная, а значит, они могут сорваться с цепи и отомстить мне за убийство товарищей. И тут появляются лунные, способные спасти меня, предложить убежище. Еще и ребенка втянули… Хотя, возможно, Бриан сам не понимает, чем именно занимаются эти люди.

Или это плод моей фантазии?

Ну да, а о братьях и сестрах мне просто послышалось. Может, я просто сплю? Может, ночь еще не закончилась, и смерть Дахи и остальных — это все часть реалистичного, но всего лишь кошмара, и я вскоре проснусь от визга беса, опоздаю на пару, а Декан устроит мне за это внеплановую контрольную, например. Не знаю, до сих пор я еще просто не опаздывала.

Но вряд ли во сне у Кларка мог быть такой взгляд — испытующе-брезгливый и одновременно почти фанатично-ненавидящий, но эта ненависть направлена на сыщиков и Следящих, на всех тех, кто не позволяет лунным жить спокойной жизнь, как солнечные. Ох, а сам Кларк не лунный ли?

— Вы… тоже лунный маг?

Кларк молча, но как-то торжественно кивнул: он все еще ждал моей реакции на слова. Первым порывом было встать и уйти, сразу же связаться с Тайгом и все ему рассказать. Вторым — улыбнуться и обрадоваться. Этот вариант нравился мне куда больше, злость нашептывала, что так будет правильней — а что, поиграть в шпиона, почему нет?

Эти твари сидели передо мной. Твари, убившие ночью Шона, превратившие его в зомби, а потом выкинувшие, как ненужную развалившуюся куклу. Они хотят меня? Прекрасно. Я улыбнулась: надеюсь, получилось достаточно недоверчиво и обрадовано.

— А если сыщики что-то пронюхают и заставят меня все рассказать?

— Что — все? — Кларк нарочито медленно довольно улыбнулся. — Мы встретились здесь. Все. Они не знают, где именно, следящее заклинание мы с вас сняли.

Меня обдало жаром: следящее заклинание? Они… следили за мной? Когда успели повесить? Да и я ничего не почувствовала, даже не заметила, что есть что-то кроме стандартных сетей на удачу. Нет, Кэл не мог его навесить, не стал бы. Разве нет? Зачем ему, ошейник без того прочно сидел.

— Вижу, вы не знали, — верно истолковал молчание Кларк и сочувственно покачал головой. — Бедная девочка, они обманывали вас и всегда знали, где вы находитесь.

— Не знала, — тихо подтвердила я, опуская взгляд. Кэл вернется, и я поговорю с ним об этом, но решение придется все равно принимать сейчас. — Вы убили сыщиков.

— Да.

Я сжала кулаки и заставила себя выдохнуть, чтобы не ударить Кларка, чтобы не стереть эту отвратительно довольную улыбку с его поганого свинячьего лица. Радуется? Ну, пусть радуется, пока может.

— Они глупы, — небрежно пояснил он. — Мы совершили столько всего под их носом, а они даже зацепки не обнаружили. Слепые мальчишки.

Очередь приближалась к Бриану, пора было заканчивать этот разговор, да и Фоули-старший теперь не сводил с меня взгляда. Хотелось подраться до вкуса крови во рту и выбитых зубов, но нельзя. Сейчас — нельзя.

— А если я буду указывать им на следы? Если я сейчас предам вас?

Кларк только развел руками и обманчиво добродушным голосом ответил:

— Мы убьем вас, — он наклонил голову набок и ласково улыбнулся, но взгляд, ставший холодным, не менялся. — Вы слабы, многого не знаете. Очень многого. Убить вас не составит труда, и мне бы не хотелось отдавать подобный приказ. Да вы так не поступите, верно?

— Почему?

— Потому что лунная.

Реплика звучала так, словно это объясняло и оправдывало все: и убийства, и гипноз, и почему я не предам их. Судя по тону, Кларк действительно был убежден, что лунный лунного не предаст.

— Нам нужно быть вместе, — подтверждая мои домыслы, уверенно заговорил он вновь. — Чтобы защититься от Следящих, от сыщиков, от инквизиторов. За вами, кстати, одно время наблюдали Следящие, но они внезапно ушли почти неделю назад, хотя мы уже были готовы убить их при малейшем движении в вашу сторону.

Вот кому-то повезло, и, честно говоря, я не знаю, кому больше. Следящие всегда были безликим ужасом, ими могли напугать детей в детстве, как и инквизиторами, но сейчас ситуация внезапно открылась с другой стороны. Судя по всему, у Кларка были все основания говорить об убийстве Следящих, как о чем-то несущественном, словно комара прихлопнуть. Что в их распоряжении такого, раз лунные не боятся совершать подобные преступления? И они не остановятся ни перед чем. Если я выдам свои намерения, убьют, можно не сомневаться. Перед глазами снова встал Шон с перерезанным горлом.

— Спасибо, — благодарность далась нелегко, но она сейчас была как нельзя к местк. — Я… вы же устроите проверку?

— О, не беспокойтесь, — взгляд Кларка потеплел, и он снова превратился в добродушного простачка, которому хочется улыбаться в ответ, — это мы решим потом. Вы же не надеетесь, что мы так просто допустим вас ко всем секретам?

— Что? Я не же не дура! — фальшиво возмутилась я. — Но мне ведь нужно будет доказать вам преданность?

— Да, вы правы, — Кларк оживился, но Фоули-старший вдруг захрипел и мотнул головой в сторону очереди. Бриан уже расплачивался, пора было сворачивать разговор.

— Я могу шпионить за сыском, — поспешно предложила я, кося глаза на стойку. — Вы сняли заклинание, так что теперь…

— Они увидят, что его нет, — торопливо перебил меня Кларк и замолчал. Времени на обсуждение не оставалось. Ну же, соглашайся!

— Но шпионить — это прекрасная идея, — наконец поспешно выдал он. — Вы уверены? Если вас раскроют?

— А что мне терять? — я усмехнулась. — Тогда меня убьют либо сыщики, либо вы, чтобы я молчала.

Бриан подходил с подносом все ближе, вместе с ним как будто приближался привычный шум разговоров и смеха, в наш уголок возвращалась обычные звуки кафе. Кларк ответил не сразу, но, похоже, принял мой аргумент, потому что негромко хлопнул в ладоши и кивнул.

— Мы еще встретимся, госпожа Тарлах, — свистящим шепотом прошелестел он и громко обрадовался Бриану. — О, спасибо, мальчик мой! Леон, поблагодари сына! Столько всего накупил… Напомни отдать тебе деньги.

— Я пойду, — я поднялась из-за стола, пропуская Бриана, и подхватила сумку. — У нас пары отменили, так что забегу пораньше на работу. Была рада с вами познакомиться.

— И мы тоже, — слишком радостно заверил меня Кларк. — И мы тоже, госпожа Тарлах, очень-очень рады.

 

Глава 16

Здание Центрального сыска резко контрастировало с погодой. Несмотря на порывистый ветер и противную изморось, было по-летнему тепло, но от серых стен штаба веяло холодом. Кэл, снявший в конке плащ, решительно надел его обратно, прежде чем потянул на себя обитую жестью дверь.

Глаза привыкли к полусумраку не сразу, первые мгновения он шел почти наощупь, касаясь пальцами шершавой стены, и даже зажмурился, когда ступил в освещенный холл. На месте дежурного за стойкой оказался Патрик Белл. Кэл мысленно поморщился: они не были в плохих отношениях, но предпочитали лишний раз не пересекаться. Патрик искренне считал Кэла маменькиным сынком и лизоблюдом, Кэл в ответ намекал, что у Патрика большие проблемы с супружеским долгом.

— Привет, Белл, — он махнул рукой, проходя мимо стойки. За спиной раздался шорох, и он в последний момент успел развернуться, чтобы перехватить руку. Патрик недовольно оскалился.

— Эмонн. Тебя вроде сослали на север.

— Не сослали, а повысили, — Кэл медленно разжал пальцы. — Мог бы просто окликнуть.

— Наглым морду бьют, — парировал Белл. Он перегнулся через стойку и толкнул на край журнал. — Фамилию. Покажи знак. А потом лучше убирайся обратно в свое болото.

Кэл молча вывел фамилию и закатал рукав, показывая ящерицу. Патрик ухватил ладонь, сжимая ее почти до боли, склонился, обдав кожу горячим дыханием, и пристально рассмотрел рисунок, разве что не лизнул, пробуя на вкус.

Кэл едва сдержал отвращение: в противном случае Белл мог поднять шум, а лишнее внимание ему сейчас ни к чему. Но зачем такие меры предосторожности? Сыщики знали друг друга в лицо, отмечаться не требовалось, но теперь журнал посещений буквально пестрел знакомыми фамилиями. Что-то случилось, и понадобилось усилить бдительность? Единственным, кто согласился бы прямо ответить на этот вопрос, был Томас.

— Шеф у себя?

Патрик фыркнул, оттолкнул его ладонь и, вразвалку вернувшись за стойку, упал на нервно скрипнувший стул.

— У себя, — бросил он. — Я доложу. Помнишь куда идти?

Кэл счел за лучшее не отвечать. Полусумрак в коридоре показался еще более густым, чем у входа, и вязкая тишина, растолкавшая звуки за двери кабинетов, только усугубляла ситуацию. Кэл поймал себя на мысли, что почти скучает по гестольскому сыску — куда более светлому и приветливому. Должен ли оплот защиты граждан от произвола магов внушать страх и ужас горожанам? Он остановился за пару шагов до кабинета, встряхнулся, приказав себе выбросить из головы посторонние мысли. И толкнул дверь.

Томас уже ждал его: сразу же сгреб в объятия, стоило Кэлу переступить порог.

— Неужели ты вынул задницу из болота! Я уж думал, что клещами тебя придется оттуда вытаскивать, чтобы совсем не утонул!

— Я тоже рад видеть вас, шеф, — просипел Кэл, понимая, что еще немного, и Томас сломает ему ребра от переизбытка чувства.

По счастью, глава Центрального сыска и шеф всея сыщиков Рохстала вовремя одумался и поставил его на пол. Потрепал по плечу напоследок и только тогда отступил, чуть наклоняя голову.

Кэл невольно расплылся в улыбке. На мгновение показалось, что он вернулся в прошлое, где ответственности на его плечах лежало несоизмеримо меньше. Кабинет Томаса ничуть не изменился: скудная обстановка не бросалась в глаза, только кресло-качалку немного задвинули в угол, как нашкодившего котенка. И по-прежнему притягивал взгляд в первую очередь ало-красный ремень, словно утверждавший: где бы что ни происходило, это место останется незыблемым во веки веков.

— Что случилось, Кэл?

Вопрос мгновенно вернул его в настоящее, поставив перед простым фактом: пора начинать разговор. Вот только заранее приготовленные фразы, как назло, вылетели из головы, а Томас продолжал улыбаться, ожидая ответа. Кэлу на долю секунды даже захотелось ляпнуть, что все в порядке, что он просто приехал повидаться с семьей, но пришлось отбросить эту мысль как трусливую и недостойную его звания.

— Лунные, шеф.

Улыбка сползла с лица Томаса, как плохо нанесенная маска. Еще мгновение назад он улыбался, но дрогнул подбородок, опустились уголки губ, и рот превратился в узкую бескровную полоску. Одновременно с этим в кабинете словно потемнело, ремень показался кровавой, стекающей вниз кляксой, и Кэлу пришлось приложить усилия, чтобы не зажмуриться от внезапной дурной ассоциации. Почему кровь? Такого цвета нет у человеческой крови, не может быть.

— Садись, — тяжело обронил Томас, проходя на свое место. — И рассказывай.

Вогнутая каким-то умельцем почти под острым углом спинка стула не позволяла сидеть долго, и Кэл весь извертелся, пытаясь не соскользнуть с края. Он пересказал Томасу последние события, включая задержание солнечных магов, оказавшихся жертвами заклинания гипноза.

— Это специфическое лунное заклинание, — уточнил Кэл и запнулся, не зная, стоит ли называть имя Каллагана и скажет ли оно хоть что-то Томасу. Тот вопросительно приподнял бровь, и Кэл сдался. — Ролланн Каллаган, декан гестольской Академии, уверен в своих словах. Не вижу причин ему не верить.

Томас отложил перо в сторону, постучал по столу, что-то тщательно обдумывая.

— Ролланн Каллаган, — как будто уточнил он, хотя Кэл мог поклясться, что вопроса в словах Томаса не звучало. — Значит, ты с ним связался. Хорошо. Что-то еще?

И вот сейчас следовало рассказать об Элиш. Оправдать ее присутствие не просто в сыске, но в жизни Кэла, потому что Томас дураком не был.

— Да, — выдохнул Кэл, собираясь с мыслями. — Элиш Тарлах.

— Да-да, — неожиданно поддакнул Томас, вытаскивая из стопки чистый лист. — Объясни мне, почему ты работаешь с лунной и почему я узнаю об этом от Джудаса Ханрахана, а не от тебя. Ты ведь послал запрос на расширение состава сыщиков, я подписал разрешение. Но в запросе точно не было ни слово о лунных.

Кэл чуть не спросил, с каких пор Ханрахан докладывается Томасу, но вовремя прикусил язык. Он же был ставленником Томаса в Гестоле, и вряд ли Ханрахан, получивший каким-то образом (хотя ясно каким — Брэндан все-таки донес) сведения о лунном в гестольском сыске, не мог не поинтересоваться у шефа рохстальских сыщиков, что делает чужак в их стане.

И ведь наверняка именно поэтому дядя пересылал дезактивированный камень Следящих. Кому? Опять Джудасу Ханрахану.

Ситуация развивалась не по тому сценарию, на который искренне надеялся Кэл. Было глупо, конечно, полагать, что можно спрятать Элиш, она не нить в стоге сена, а действующий маг, но так хотелось поверить, что все получилось, что еще есть время для спокойного разговора.

— Она работает, — как можно уверенней сообщил Кэл, — работает под присмотром, ее постоянно окружают сыщики. Томас, она помогает нам по мере своих сил.

— Лунная, — обманчиво спокойно напомнил Томас, противно взвизгнуло перо, порвав бумагу. — Несовершеннолетняя девчонка, лунная. Неопытная. Каким ты местом думал, Эмонн? И так ясно, каким! — зарычал он, не давая Кэлу ответить. Перо треснуло, и он отбросил остатки в сторону. — Эмонн! Что, гормоны заиграли?! Повелся на милое личико?! Ну, не молчи!

— Она помогает, — тихо, но твердо повторил Кэл, стараясь не опускать голову.

Томас поднялся из-за стола, в гневе похожий то ли на разъяренного медведя, то ли на оживший вулкан, в такие минуты он наводил страх на всех посторонних. До этого момента Кэл мог наблюдать за выговорами лишь со стороны, твердо зная, что не хотел бы оказаться на месте провинившихся. Но теперь Томас нависал над ним, сжимая огромные кулаки, он мог, наверное, в порыве гнева сломать стол или раскроить кому-нибудь череп.

И все равно Кэл не отводил взгляда. Он был уверен в своей правоте и не собирался сдаваться.

— Помогает? — прорычал Томас, наклонился, сгребая ручищами ворот кэловского плаща и почти поднимая того со стула. — Помогает? — выдохнул он в лицо, его губы изогнулись в зверином оскале. — Где ты оставил свою голову, Эмонн?! Тьфу!

Томас резко отпустил его, отталкивая, и Кэл едва не свалился на пол, чудом успев ухватиться за край стола. Руки дрожали: Томас был куда страшнее всех лунных вместе взятых. И Кеннета. Кеннета и лунных вместе. Потому что точно мог сразу убить, церемониться бы не стал, без разговоров свернув шею. Кэл практически увидел заголовки газет, сообщающих о трагической смерти главы гестольского сыска. При задержании опасного преступника, на изгнании уровневой нечисти — неважно, какую причину напишут, просто это сойдет ему с рук. Кэл едва не засмеялся: вот так и открываются очевидные вещи. Какой же он все-таки дурак, ну какой наивный дурак!..

— Снимай штаны, — велел Томас, с хрустом разминая пальцы. — Давай-ка. Ты был примерным учеником, но пора на своей шкуре выяснить, как больно бьет мой ремень. Ну!

— Нет, — прохрипел Кэл, силясь не улыбаться.

— Нет?

Он все-таки позволил себе улыбку и сразу же спрятал ее, затолкал поглубже, заметив, как стиснулись кулаки Томаса. Тихо выдохнул, заставляя себя успокоиться.

— Нет, — твердо повторил он. — Я не ваш ученик, господин Конноли. Возможно, я не занимаю высокую должность, но я возглавляю гестольский сыск. И я маг.

— Угрожаешь? — нарочито ласково поинтересовался Томас, все-таки опускаясь обратно на стул. Ремень остался висеть на месте.

— Напоминаю, — Кэл постарался, чтобы голос не дрожал.

Живот скрутило — он не ел со вчерашнего вечера, не став завтракать утром. Теперь начинало мутить, и Кэл поспешно сглотнул противный привкус желчи. Он ехал сюда, чтобы получить поддержку, а в итоге разругался с собственным начальством. Стоит ли готовиться к увольнению? И Элиш… Следящие ждут отмашки от Ханрахана, или она уже здесь, в берстольской клинике?

Томас примолк, внимательно разглядывая его настолько пристально, словно видел впервые и теперь пытался представить, что за человек перед ним сидит. Кэл предпочитал не думать, какие выводы сделает Конноли, просто ждал, готовый вскинуть щит в любое мгновение.

— Лунные, значит, — внезапно хмыкнул Томас и порвал лист с данными об Элиш. — На севере тоже, значит.

— Тоже? — озадачился Кэл, сбитый с толку внезапной сменой темы.

— Тола сообщает, что на юге тоже замечены лунные, — снисходительно пояснил тот и ухмыльнулся. — Яйца у тебя на месте, это хорошо. Насчет твоей лунной — Ханрахан одобрил ее использование, но при первом же неверном шаге ее убьют.

— Что? — Кэл тряхнул головой, пытаясь осмыслить сказанное. — Шеф, подождите…

— Не глупи, — цыкнул Томас. — Ханрахан знает о твоей лунной последние недели две точно, возможно, дольше. Следящие за ней присмотрят, но без приказа ничего предпринимать не станут. О лунных информации у нас меньше. Поэтому, Эмонн, ты встретишься с ним лично и еще раз объяснишь ситуацию. Мы пытаемся вычислить их на юге, но, как и в Гестоле, следов практически нет, мы идем сейчас за жертвами, которые они бросают нам, как мертвых мышей коту. Джудас Ханрахан умнее нас, парень, — он многозначительно постучал согнутым пальцем по лбу. — Так что встретишься с ним и доложишь.

— Когда? — только и выдавил Кэл. У него закружилась голова — то ли от нахлынувшей слабости, то ли от свалившегося облегчения. Элиш не убьют… Ее не тронут без приказа Ханрахана! А значит, есть реальный шанс, что она останется на свободе так долго, как это возможно.

Томас пожал плечами.

— Через неделю или две, Главы совета сейчас нет в столице. Поэтому отдыхай. Тайг справится в Гестоле?

— Да, — Кэл снова сглотнул и тяжело поднялся, цепляясь за стол. — Тайг справится, Алва ему поможет. И остальные.

— Хорошо, — Томас кивнул на шар связи. — Слово вызова то же?

— Да, тиглейх.

В ответ раздался смешок, и Кэл поспешил закрыть дверь. Разговор вытянул последние силы, хотелось упасть там, где стоял, но приходилось оставаться на ногах. Паршиво же, похоже, он выглядел, если даже в скупом «Пока» Патрика скользнуло сочувствие.

Кэл смутно помнил, как добрался до Кленового переулка, как остановился перед дверью, силясь вспомнить, куда обычно отец прятал запасной ключ. Память подводила, подернувшись туманом, она выдавал все что угодно, кроме нужного. Пришлось довериться памяти тела, и рука словно сама потянулась к широкому арочному барельефу над входом. Над изображенным соболем, бегущим к своей семье, скрывалась небольшая выщербина, достаточная, чтобы спрятать ключ.

Мягко щелкнул замок закрывшейся двери, и Кэл открыл рот, пробуя на вкус родные и с детства знакомые запахи. Цветы, духи матери, едва различимый запах оружейного масла и свежих книг — последние он обнаружил сразу, когда переборол навалившееся оцепенение и прошел в гостиную. Похоже, у Риана не нашлось времени разобрать покупки, и те сиротливой кучкой лежали в любимом кресле отца. В животе призывно заурчало, когда Кэл бросил взгляд в сторону кухни, но ноги сами повели к лестнице на второй этаж. Телу требовался отдых как можно скорее. Очень не хотелось заснуть где-нибудь посреди коридора — мать бы точно подняла шум. Кое-как добравшись до своей комнаты, Кэл, даже не раздеваясь, упал на кровать и тут же провалился в сон.

* * *

— Ты ничего не знаешь, Кэл Эмонн, — Брэндан улыбался устало. Он не был похож на себя, казался взрослее, но лицо оставалось прежним, и Кэл терялся и путался в этой странной внешности. Единственное, что он твердо знал: перед ним по ту сторону хлипкого деревянного стола сидел Брэндан Хейс.

— Чего я не знаю? — голос хрипел, как заржавевшая пружина, слова с трудом выходили из горла, но Кэл не мог — нет, не смел пошевелиться. Он стиснул руки, спрятав их под столом, и это было важно. Не показывать руки Брэндану, нельзя ни в коем случае.

Брэндан продолжал улыбаться, и улыбка его разрасталась вширь, переползала на скулы, а уголки губ настойчиво тянулись к ушам.

— Обернись, — почти просипел Брэндан. Он не прятал руки, они лежали на столе ладонями вниз, словно кто-то приклеил их за кончики пальцев, и казалось, что только это не позволяет столу развалиться. Брэндан был основой всего, и стол был сердцем этого серого пространства, где они оказались.

Позади стоял Риан. Не взрослый, с которым Кэл расстался год назад, а Риан-подросток. Он помахал рукой, улыбнулся беззаботно, а кожа сползла от движения с его лица, повисла лохмотьями и отвалилась вместе с мясом, обнажая кости. Риан рассыпался, и Кэл едва не вскочил, едва не бросился к брату, но нельзя было показывать Брэндану пустые ладони, и приходилось сидеть на месте, наблюдая, как Риан обращается в прах.

— Что пришло с Неба, — сипел Брэндан, скрежеща отросшими клыками, — то уйдет в землю, и луна осветит им путь. И станет так.

Словно услышав его приказ, пришла луна — Элиш появилась из ниоткуда, остановилась рядом с горсткой праха, что некогда был Рианом. От ее улыбки Кэла передернуло.

— Нет, — прохрипел он, поворачиваясь сильнее, но стараясь не показывать рук. — Не такая. Она — не такая.

За спиной Элиш собиралась толпа. Бесформенная, серая, безликая — многоголовый зверь, окрасившийся в серебристо-лунный цвет. Очертания расплывались, но оскалы были видны, и серебристые нити переливались там, где у толпы были руки. Элиш тоже продолжала улыбаться, ее улыбка росла, расползалась, пожирая и нос, и глаза, пока все лицо не превратилось в острозубый рот. Зверь выл и колыхался, пытаясь сорваться с места, и появлявшиеся то тут, то там знакомые Кэлу люди сгнивали заживо, а прах их поглощала толпа.

Кэл не выдержал, вскочил, опрокидывая стул, и в то же мгновение, заскрипел, зашатался стол, а Брэндан тоже оказался на ногах, вцепившись окровавленными пальцами в запястья. На его горле обнаружился надрез, и кровь из вскрытой трахеи лилась рекой. В человеке не могло быть столько крови, но она шумела, разливалась океаном. Кэл попытался сделать шаг в сторону, но Брэндан цепко держал его за руки, а серебристые нити, поднимавшиеся из льющейся крови, шипели, как змеи, кусали за запястья, и кожа Кэла наливалась смертельной белизной.

Все закончилось, когда вдалеке зарычал гром — резкий, порывистый, больше похожий на упавший с огромной высоты и разлетевшийся вдребезги камень. Пространство задрожало, расплылось, теряя четкость, и Кэл открыл глаза.

Рядом, склонившись, стояла мать, даже в тусклом свете ночника были видны глубокие морщины между сведенными бровями. Когда они успели появиться?.. Она комкала кухонное полотенце — то самое, украшенное аппликациями из яблок, что Кэл и Риан подарили ей несколько лет назад.

— Мама?..

— Ты в порядке? — она сделала ночник чуть ярче. — Плохой сон?

Паршивый… — Кэл тяжело сел, отер лицо, пытаясь снять липкую паутину сна. Ощущение ужаса опутало толстыми нитями, оскал, в который превратилось лицо Элиш, все еще стоял перед глазами.

— Кэл?

Он вздрогнул, поспешно облизнул пересохшие губы и потянулся, обнял мать, утыкаясь лицом в теплый живот. Ее пальцы ласково зарылись в волосы, начали перебирать пряди, осторожно поглаживая, словно Тара боялась напугать его неловким, совершенно неуместным движением.

Ласка, мягкость, бесконечная любовь — эти чувства сейчас обретали запахи, воплощались в теплых пальцах, в ее дыхании. Кэл слышал, как бьется сердце матери, прижимаясь к мягкому животу. Он бы с удовольствием остался так сидеть навсегда, но мама не позволила, она осторожно отстранилась и склонилась, заглядывая в глаза.

— Теперь ты в порядке?

Ни одного лишнего вопроса, Кэл был бесконечно благодарен ей за это, он бы просто не отыскал сейчас подходящих слов, чтобы описать тот комок эмоций и чувств, застывший где-то между ребрами и не позволявший вдохнуть полной грудью.

Хватило сил только чтобы кивнуть, и мать улыбнулась, отчего морщинки разбежались от уголков губ.

— Что ж, — деловито заговорила она. — В таком случае поднимайся, мой руки и спускайся. Мы скоро будем ужинать. И… добро пожаловать домой, Кэл.

В последней фразе Кэл услышал затаенную горечь от долгой разлуки и безграничное счастье, что он наконец-то вернулся домой. Мать наверняка надеялась, что теперь-то ее старший сын задержится в Берстоле надолго или вовсе останется навсегда. Разубеждать ее в этом сейчас Кэл не стал: после разговора с Томасом и неудачного сна думать о Гестоле и лунных не хотелось. Поэтому он просто кивнул, предупредив, что спустится, как только переоденется.

Риан встретил его на лестнице, замер на мгновение, а потом резко вскинул руку с растопыренными пальцами, приветствуя Кэла в детстве придуманным знаком. «Все хорошо, идем». Кэл молча сгреб брата в объятия.

— Как же я по тебе соскучился!

Риан что-то промычал и похлопал его по спине. Он вытянулся, отметил Кэл, когда отступил. Риан выглядел теперь старше — увереннее. Не подростком, с которым они пили год назад, празднуя переезд Кэла в Гестоль, но почти мужчиной, который мог прикрыть спину.

— Я уж думал, ты не выберешься, — заметил Риан, не пряча довольную улыбку. — Мама собиралась ехать в Гестоль праздновать твой день рождения.

— Что-что? — ужаснулся Кэл. — Надеюсь, вы с папой ее отговорили?

— Отговоришь ее, — Риан бросил опасливый взгляд вниз — слева от лестницы был вход на кухню. — Хочешь попробовать?

— Жить хочется, — признался он. — Хотя, может, втроем получится?..

— Но ты начинаешь!

— Вы руки вымыли? — с кухни вновь показалась мать и строго посмотрела на замерших сыновей.

— Нет, мама.

— Марш в ванную, — она погрозила полотенцем. — С грязными руками за стол не пущу!

— Есть, госпожа! — шутливо отдал честь Кэл и на мгновение замер, когда мать знакомо — слишком знакомо — улыбнулась. Она не хотела улыбаться, но улыбка ускользнула от попыток спрятать ее и получилась насмешливой, лукавой и словно немного настороженной.

— Кэл?

— А?

Риан как-то задумчиво рассматривал его. Он потер подбородок и хмыкнул.

— Вот ты о чем сейчас задумался?

— Да вспомнил кое-кого.

— Вспомнил, значит, — многозначительно протянул Риан и ухмыльнулся. — Ты потом познакомишь с этой кем-то?

Кэл рассмеялся и отмахнулся от брата, поспешно сбегая вниз.

Странная мысль: оказалось, что мама и Элиш улыбаются иногда почти одинаково. Были ли они похожи, или это дурная память подкидывала ненужные сравнения? Интуиция молчала, как мертвый пес, и Кэл решил, что обдумает эту мысль завтра. Сегодня он просто вернулся домой.

Наконец-то.

Впервые за почти год его семья собралась за столом. Не хватало еще Тайга и Алвы, но сейчас, пожалуй, Кэл был даже рад их отсутствию. Его родные — мать, отец, брат — сидели рядом и вели себя так, словно он не пробыл целый год в Гестоле. Риан с набитым ртом порывался рассказать о делах в Академии, отец читал газету, и мама нет-нет да ворчала, требуя уделить внимание семье. Кэл словно со стороны наблюдал за ними, и откуда-то изнутри поднималось щемящее чувство теплоты и нежности по отношению к этим людям. Впору было задаваться вопросом, почему он согласился переехать в Гестоль, оказаться настолько далеко от семьи на долгие даже не месяцы, а годы.

Потому что тогда все-таки не понимал, какое это счастье: быть с семьей, слышать их голоса, видеть улыбки. Отдавать свою радость и любовь и получать то же самое в ответ и даже больше.

— Все так вкусно, мам.

Мама, только вернувшаяся с кухни, на мгновение застыла с пирогом в руках и потом рассмеялась. Мелкие кудри запрыгали на плечах, похожие на каштаново-рыжих барашков, порождение волн.

— Ты просто отвык от моей стряпни, — сквозь смех заметила она и поставила тарелку в центр стола. — Отъедайся, милый. Похудел в своем Гестоле, кожа да кости только остались.

— А представь, мама, если бы он вернулся к нам шариком, — фыркнул Риан, потянувшись за куском, но Тара хлопнула его по руке.

— Первый выбирает Кэл!

— Дискриминация по возрасту! — запротестовал Риан.

— Тогда я должен быть первым, — добродушно заметил отец, отвлекшись от газеты. — С чем сегодня пирог?

Пирог оказался рыбным, и Кэл не отказал себе в удовольствии выбрать самый крупный кусок и заодно показать украдкой брату язык. В детстве они часто дразнили друг друга, особенно когда шалость удавалась у одного и проваливалась у второго. Правда, мать наказывала все равно обоих, но вдвоем стоять в углу было не так обидно. Иногда даже выходить не хотелось: увлекшись какой-нибудь выдуманной игрой, они с Рианом не замечали времени и с сожалением покидали угол, обещая, что уж в следующий раз точно дойдут до конца.

Казалось, что дом обнимает вернувшегося блудного сына. По крайней мере, Кэлу показалось невероятно уютным сидеть в мягком кресле, из которого без рывка или пинка не выберешься, и слушать, как бубнит в соседнем кресле Риан, которого мама все-таки заставила разобрать книги.

— Сразу надо было убрать на место, — заметил отец, сворачивая наконец дочитанную газету и положив ее рядом на диван.

— Некогда было, — буркнул Риан. — Зачем я покупал справочник по травам?.. У нас же вроде есть такой, пап?

— Книги — твое королевство, — папа покачал головой. — Я за ними не слежу. Кэл.

— А? — он нехотя открыл глаза и зевнул. — Можно я останусь навечно в этом кресле?..

— Вот растолстеешь, — тут же отозвался Риан, не преминувший вставить свою реплику, — и можешь сидеть. Я буду своих детей приводить на тебя поглядеть. И рассказывать, что дядю Кэла поработило персиковое кресло.

— И поучать, что надо опасаться кресел персикового цвета? — поддразнил его тут же Кэл и мягко улыбнулся. — Разбирай свои книги, мелкий.

— Я почти с тебя ростом, — парировал Риан, но все же снова уткнулся в последние стопки. — Не хочу представлять, сколько на это в целом денег ушло…

— Ты что-то хотел, пап?

Отец, дожидавшийся конца их короткой перепалки, снял очки и теперь протирал их клетчатым платком. Черным, что характерно. Кэл словно только увидел, насколько все-таки похож на отца Риан, куда больше, чем он сам. Мама не раз говорила об этом, опасаясь, что и младший сын может выбрать стезю сыщика, последовав примеру отца и брата, и сетовала, что от нее сыновьям практически ничего не досталось.

— На сколько ты приехал?

— Не знаю, — Кэл не взялся называть сроки. Сейчас, в этот момент, вообще не хотелось возвращаться в Гестоль с его узкими улицами, ветреным летом и холодными долгими зимами. В это застывшее в своем спокойствии болото.

Впрочем, спокойствие было нарушено лунными, но… Кэл неосознанно сморщился, как от зубной боли: нет, все завтра. Сегодня он имеет полное право просто быть дома, как и прежде. А завтра вновь активирует кристалл и, наверное, выслушает от Тайга много нехорошего. Но это все завтра, и пусть мир ждет, весело подумал он, улыбаясь. В конце концов, неужели все-таки что-то случится в такой вечер?

— Ты приехал не потому, что соскучился, да? — мать закончила на кухне и присоединилась к разговору, садясь рядом с мужем. — Работа?

— Да, — Кэл виновато улыбнулся. — Мам, мне очень не хочется сейчас обсуждать дела. Там ничего приятного, сплошная головная боль.

— Хочешь, я поговорю с Томасом?

— Тара, — отец укоризненно взглянул на жену. — Кэлу не десять лет.

— Все равно, — она внимательно посмотрела на сына. Раскрасневшаяся после кухни, но красивая и словно помолодевшая, в цветастом домашнем платье, но такой фасон всегда смотрелся на ней выгодно. Кэл смотрел на знакомое лицо и невольно находил все новые совпадения с Элиш. Они выглядели по-разному, но неловкие улыбки, взгляды, жесты — было немало похожего.

Они должны познакомиться, понял Кэл. Мама и Элиш должны встретиться. Возможно, похожим людям будет легче отыскать общие темы? Вряд ли колкая на язык Элиш будет язвить и спорить со старшими… Кэл едва не рассмеялся от собственных мыслей. Ну надо же! Он уже планирует знакомство с семьей! Кажется, не хотел думать о Гестоле и людях, что остались там, но куда ему деться от Элиш? И возможно ли вообще?

— Не надо говорить с Томасом, мама, — спокойно ответил Кэл, выпрямляясь в кресле. — Папа прав, я не маленький и если бы не хотел там работать, сказал бы. Томас предлагал мне выбор.

— И ты решил сбежать от семьи, — ее губы едва заметно дрогнули, но, зная характер матери, Кэл видел, что она просто начала сердиться. — Не верю, чтобы Томас не предложил здесь достаточно высокую должность. Учитывая твои заслуги и звание, ты вполне мог бы стать его помощником. Или возглавить один из районных сысков. Это ведь можно устроить, я правильно понимаю?

— Хочешь, чтобы я расписался в собственной несостоятельности? — кресло перестало быть уютным, и выгнутая спинка, похожая со стороны на разозленную кошку, теперь мешала выбраться из него, не потеряв гордости. Возиться не хотелось, так что Кэл остался сидеть, только постарался выпрямиться, насколько это было возможно. Ему не хотелось обсуждать работу, снова начинать этот разговор о возвращении в Берстоль. — Ты понимаешь, как скажется на моей репутации отказ от работы в Гестоле? Да, там болото и редко что-то происходит. Большую часть времени, признаю, я сидел, зарывшись в бумаги. Но сейчас все изменилось, мама. Хотя даже если бы все осталось по-прежнему, мне бы потребовалась весомая причина отказаться от этой должности.

— Я могу все устроить, — мать сцепила пальцы в замок. — Я могу поговорить с Алином Кроули, думаю, у него найдется стоящая работа для тебя как сыщика. Я обсужу это с Томасом. Кэл, — она наклонилась чуть вперед и обеспокоенно улыбнулась, — я же всего лишь хочу, чтобы вы с Рианом были поблизости, понимаешь? Рядом. Чтобы я могла помочь вам в случае чего.

Риан, умудрившись каким-то образом спрятаться среди оставшихся книг, приглушенно кашлянул и поспешно зашуршал страницами.

— Ты что-то имеешь против, Риан? — повысила голос мать и снова посмотрела на Кэла. — Я не могу этого хотеть? Или если мне или отцу понадобится помощь, а ты будешь так далеко, что тогда? Пять дней, Кэл! А зимой ты и вовсе не сможешь выехать, поезд не ходит, и тебе придется сначала добраться до другого города. В Гестоле ведь снежные зимы, верно? Или если что-то случится с тобой? Я знаю, с тобой твой друг, с тобой Алва, и я уверена, что она поможет тебе, но ведь нас… меня не будет рядом.

— В Гестоле дядя Кеннет.

— Кеннет! — она всплеснула руками. — Иннис, ты слышал? Твой протеже в Гестоле!

— Ты же знала об этом, — невозмутимо заметил отец. Он пока не спешил вмешиваться в разговор и одергивать жену, и Кэл не знал, что и думать. Неужели папа согласен с этим?

— Я говорила тебе, что не слишком ему верю, — напомнила мама. — Беспризорник, без семьи, один. Ввязался в тот дурной эксперимент, искалечил себя и свою жизнь. Как я могу ему верить?

— Он хорошо устроился, — заметил Кэл. — Вместе с другом держит таверну.

— Таверну? — почти брезгливо переспросила мать, и Кэлу стало обидно за «Джохо». Непримиримая мама, она не признавала подобные заведения, считая, что там собираются только пьяницы и пропащие люди. Отец не раз накрывал в столичных тавернах торговцев наркотической травой или запрещенными препаратами, так что основания для подобного мнения были. И все же… «Джохо» отличался, пусть Кэл бывал там очень редко. Но там работал Кеннет и Элиш, а это значило многое.

— Я верю Кеннету, — твердо заявил Кэл. — Он уже помогал мне. И, мама, ты много не знаешь о нем.

— Чего? — она нервно расправила подол. — Не важно, Кэл. Просто пойми: маленький ты или взрослый, я, как мать, буду всегда о тебе волноваться. Завтра все же схожу к Томасу и поговорю с ним. Пусть устроит перевод, представит, как повышение.

— Не смей! — не сдержался Кэл и раздраженно стукнул по мягкому подлокотнику. — Мама, не вмешивайся в это дело. Я работаю, не мешай мне просто. Спасибо.

Из кресла удалось выбраться с первой попытки, что удивительно. Уже в дверях его догнал голос отца:

— Кэл, постой.

Мама не сдвинулась с места, только высоко подняла голову и поджала губы, все равно уверенная в своей правоте. Кэл тяжело вздохнул: вот почему он сбежал тогда в Гестоль, и как же было хорошо и просто разговаривать с матерью по шару связи!

— Я не переведусь, — тихо сказал он. — Я работаю, и у меня сейчас серьезное дело, связанное, возможно, с безопасностью всего Рохстала. Прости, мама.

— Она все понимает, — отец поскреб бородку и осторожно сжал руки жены. — Тара?

Ответа не последовало, и он покачал головой.

— Прости, Кэл, мы поговорим об этом в ближайшие дни, — он поднялся и неожиданно подхватил Тару на руки. — Но поговорим мы в спальне.

— Иннис!

Кэл посторонился, пропуская родителей, и обернулся, когда Риан, неслышно подойдя, дернул его за рукав рубашки.

— Видимо, отец решил, что проще сделать нам брата или сестру, — подмигнул он неуверенно Кэлу и уже серьезней продолжил: — Мама правда по тебе скучала. Она и раньше порывалась съездить в Гестоль, но отцу удавалось отговорить ее. Так что тебе повезло. Наверное, она смирится с тем, что мы выросли и хотим жить своей жизнью, только когда представим ей внуков.

— Иногда мама слишком навязчива в своей заботе. Ты-то как?

— Так я под присмотром, — Риан пожал плечами. — Когда и ты жил дома, мама же такого не устраивала.

— Идеальная семья, — хмыкнул Кэл и потер лоб. — Такое чувство, что я марафон пробежал… вместе с подземными псами.

— Ничего не откусили?

Кэл поспешно ощупал себя и развел руками.

— Кажется, цел.

— Жаль, — огорчился Риан и кивнул на книги. — Впрочем, тогда помогай. Вон та башенка последняя. Там всего лишь научные пособия, так что должен справиться, если никто не сожрал твои мозги.

Когда он открыл первую брошюрку, чтобы просто отвлечься от почти случившейся ссоры, пришлось признать, что в чем-то брат может оказаться прав.

* * *

Джудас Ханрахан назначил встречу только через две недели. По словам Томаса, дела на юге требовали его непосредственного присутствия, и Кэлу не оставалось ничего, как смириться. Он мог бы вернуться в Гестоль, но пятидневное путешествие туда, а потом обратно съели бы большую часть времени. К тому же мама наотрез отказалась отпускать его на север в ближайшую неделю.

— Я соскучилась, — безапелляционно сообщила она утром и устало улыбнулась. — Неужели тебе не хочется побыть еще дома, Кэл?

Хотелось. Как бы там ни было, но хотелось. Мать больше не поднимала вопрос о переводе, хотя Кэл почти физически ощущал ее желание перевести его обратно в столицу. И еще Кэла не покидало странное чувство растерянности. Эйфория от возвращения домой схлынула, и он неожиданно осознал, что ему даже нечем особо заняться. Томас велел сидеть дома, отказавшись выдать временное разрешение на участие в берстольких делах. Он объяснил это тем, что сейчас расследовать почти нечего. Большая часть либо «застывшие» дела, либо успешно раскрываются группами городской охраны. Папа подтвердил его слова, когда Кэл пришел к нему с предложением помочь.

— Странное дело, но этим летом ничего страшного не случилось, — заметил отец вечером, поглаживая бородку. — Прости, Кэл. Дело даже не в разрешении от Томаса, просто работы действительно мало.

— Не думаешь, что это подозрительно? К тому же в сыске усилили охрану входа. Сейчас даже сыщики обязаны оставлять свою фамилию в журнале посещений.

Отец потянулся к газете.

— Я только думаю, что пока ничего не происходит, мы можем подготовиться к тому, что нас ждет.

Затишье перед бурей? Ситуация нравилась Кэлу тем меньше, чем сильнее он пытался добиться хоть от кого-нибудь ответа. Крупные очаги появления нечисти в Берстоле были вычищены давным-давно, поэтому город, если подумать, всегда спал спокойно. Флари Мудрый охранял не только самого себя, но и людей, что жили здесь. Но спокойствие столицы отличалось от болота Гестоля. Или он за время службы в Центральном сыске привык, что хоть какая-то работа да есть? Она была и сейчас, Томас не утверждал, что сыщики сидят без дела. На севере же недели могли пройти в полнейшей тишине. И все же… Словно и в Берстоле сейчас где-то набухало гнездо нечисти, которое, достигнув полного созревания, могло породить опаснейшую нечисть. О нем, безусловно, подозревали, но отыскать не могли.

О кристалле связи Кэл вспомнил поздно вечером, снова наговорившись с Томасом. Он активировал его, кристалл неярко засветился и потух, только пропал мутный налет. Первым порывом было связаться с Тайгом и спросить, как обстоят дела на работе. Нет, сначала следовало узнать, что с Матью. Если случилось обострение, Тайг мог бы сообщить об этом и через домашний шар связи, он знал слово вызова. Прошла почти неделя с момента отъезда, но раз никто не вышел на связь, все было в порядке?..

Интуиция мерзко захихикала почему-то голосом Брэндана, и Кэл все-таки вызвал Тайга. Попытка провалилась: никто не откликнулся, и кристалл, едва сверкнув, снова погас.

Наверняка все хорошо, и Тайг просто где-то гуляет — как обычно. Отправился в ближайший бар познакомиться с симпатичной девушкой. Он-то развлекался как мог и старался взять от жизни все, насколько это позволял закон, который он же охранял. «Или в «Джохо»», — все тем же голосом шепнула интуиция, и Кэл тряхнул головой, прогоняя неприятные мысли. «Джохо» означало Элиш, но вряд ли она согласится на… что-то. Он снова посмотрел на кристалл: Элиш точно еще не спит и, наверное, на работе. Значит, скорее всего, просто не заметит вызова. Но во сколько сегодня вернется? И стоит ли вообще сейчас с ней говорить, особенно учитывая, как они расстались?

А утром Тайг сам связался с ним. Кэл только бросил взгляд на часы — друг пришел на работу.

— Привет, Тайг.

— Привет, шеф, — голос прозвучал глухо, да и его самого не было видно в кристалле. — Что произошло, раз ты вспомнил о кристалле и о нас?

— Тайг, — Кэл сморщился от откровенно фальшивого надрыва, — ты говоришь как почти брошенная девушка.

— Неужели? Почему ты не предупредил об отъезде?

— Не успел. Я сказал Дахи.

— Дахи, — Тайг наконец появился в кристалле и выглядел откровенно невыспавшимся, — а мне нельзя было сказать? Или Алве. Даже если речи перед этим ни о какой поездке не шло. Я сейчас говорю не как твой подчиненный, а просто как друг, Кэл. Слово начальника — закон, но поступил ты погано.

— Что случилось? — перебил его Кэл.

— Случилось? — Тайг горько усмехнулся. — Четыре дня назад умер Матью, три дня назад мы его похоронили. Позавчера приходила его невеста и просила отдать тело.

— Тело погибшего сыщика всегда сжигается, — машинально процитировал кодекс Кэл. — У Матью была невеста?..

— Ты знаешь об этих людях чуть больше, чем их досье? — слова ударили под дых, он шумно втянул воздух.

— Нет. Они работали, Тайг.

— Да, шеф, — вдруг весело согласился тот, но кристалл исказил его черты в злом оскале, — конечно, шеф.

— Мы будем обсуждать сейчас мои качества как начальника?

— Не будем, — с готовностью ответил Тайг, веселье в его голосе кололось больнее острейших иголок. — Не будем, Кэл. Потому что это твои проблемы, а не мои. Но, Кэл, знаешь, мне совершенно не понравилось видеть, как милая девушка рыдает навзрыд и едва не падает мне в ноги, умоляя отдать ей тело ее несостоявшегося жениха. Которого она хотела похоронить по-человечески. Катрин умная девочка, пришла, когда все уже разошлись, так что только Дахи ее видел. Как бы мне следовало поступить, если бы она упала на колени перед всеми? — Тайг почти зарычал. — Мне нечего дать ей, Кэл! Бес тебя дери, это ты должен быть здесь! Ты должен отвечать, и я помогу тебе, но не скидывай свои обязанности, когда тебе приспичит сбежать домой!

— Я не сбегал, — хрипло возразил Кэл, сжимая кристалл. — Небо, Тайг, я не смогу вернуться, пока не поговорю с Ханраханом. Он сейчас в столице. У меня просто нет выбора.

— Конечно-конечно, — отражение Тайга вновь пропало с кристалла. — Свяжись хотя бы с Алвой. Ты прекрасно знаешь, что кроме меня и тебя в Гестоле у нее нет никого. Ты привел нас, Кэл, так не убирай подпорки сейчас, когда так паршиво.

— Я… постараюсь.

В ответ послышался усталый смешок.

— Я объясню парням, в чем дело. В общих чертах. С Алвой объяснись сам, и лучше ничего не скрывай от нее, шеф.

— А Элиш? — вопрос сорвался с языка помимо воли.

— Элиш сильная, — отрезал Тайг, но в голосе отчетливо прозвучала непривычная мягкость. — Она сильнее Алвы, знаешь ли.

— Знаю, — пробормотал Кэл, стараясь прогнать всколыхнувшуюся, совершенно неуместную ревность. — Не будь она сильной, не выжила бы после побега из дома. И все же присмотри за ней, Тайг.

— Я присматриваю, — заверил его друг. — Стараюсь изо всех сил, но ты помнишь и то, что эту стену сломать не так просто. Но я отступать не собираюсь.

Кэл промолчал, не решившись сейчас заявлять какие бы то ни было права на Элиш. Спорить с Тайгом из-за девушки? Нелепо. Элиш даже не относилась к семье, к его семье, в отличие от Тайга.

— Я могу навестить твоих родителей, — вместо этого предложил он. — Передать им что-нибудь?

— Не надо. Лучше возвращайся быстрее и разгребай свои бесовы бумаги сам. Никогда не думал, что у тебя уйма подобной работы.

— Ты бы предпочел сидеть, сложив ноги на стол, — невольно фыркнул Кэл, представив, как Тайг сидит с документами. — Ничего не сжег?

— Оцени мое великодушие: нет, — Тайг снова появился в кристалле, он весело осклабился. — Моя драгоценная Небесная дева и Алва удерживают, но я на грани! Так что не обижайся, о благородный шеф, если не досчитаешься пары-тройки бумажек.

— Главное, чтобы там не оказалось важных документов, а с остальным делай, что хочешь.

— Я так и скажу Алве! — обрадовался он. — Она все зудит, что надо внимательно читать, что подписываю. Зато теперь у меня прямое разрешение на утилизацию скучных документов.

Кэл не сразу нашелся, что на это ответить.

— Не гони коней! — вяло возмутился он наконец и усмехнулся, меняя тему. — Я постараюсь разобраться со всем быстрее.

— Надеюсь. Очень надеюсь.

Стало ли Тайгу легче после разговора? Находясь здесь, дома, Кэл ни в чем не был уверен. Гестоль по-прежнему казался далеким, словно на другом конце света, и дотянуться до него, чтобы поддержать своих людей, было невозможно.

Матью все-таки умер… Совесть изнутри вцепилась и трясла его, как грязную ненужную тряпку. Он так и не навестил Матью в клинике перед отъездом. Сорвался на вокал сразу после разговора с Каллаганом. Честнее — после ссоры с Элиш, показавшейся незаслуженной пощечиной. Или это сообщение декана о появившихся в Гестоле Следящих так подействовало? Сейчас было бессмысленно искать причины, теперь предстояло разобраться с результатами собственных опрометчивых поступков.

Кэл покрутил в руках кристалл: совсем забыл спросить Тайга о Брэндане. Вряд ли Следящие объявились по собственной инициативе, кто-то должен был намекнуть, что в Гестоле лунная. С другой стороны, намекнуть Ханрахану? Или тут свою роль сыграл дезактивированный камень Следяших, который переправил Кеннет?

Нет, хватит. Он снова вернулся к поиску причин, а следовало задуматься о возможных последствиях. Две недели. Не позволяют работать? Тогда он найдет другой способ занять свободное время.

* * *

К концу первой недели Кэл был готов сжечь все библиотеки города. Голова раскалывалась от обилия проработанного материала, но от скудности информации хотелось шипеть котом. Все, что удалось выудить из закрытого доступа крупнейших столичных библиотек, практически дословно повторяло общеизвестные сведения о лунных. Да, опасны. Да, многие сумасшедшие оказывались носителями именно этого типа магии. Да, Следящие принимают превентивные меры, чтобы сразу упечь лунного в клинику, пока он не натворил бед. Но об этом знали все, не только в Рохстале, но и, возможно, в Четте и в Ирре.

Не важно.

Кэл пытался отыскать хотя бы малейшую зацепку, которая бы позволила выйти на след убийц. Слишком уж были они уверены в себе, в том, что их никто и никогда не поймает. Если рассудить, до сих пор так и было, но Кэл теперь твердо намеревался переломить исход ситуации.

Попробовать понять, чего пытаются добиться лунные? Он оглядел стопки книг и старинных документов, где так или иначе упоминались инородные. Учитывая историю их поступков, начиная с дворцового переворота, когда Мэлис предал своих же соратников, испугавшись их силы, и заканчивая вызовом опасных тварей в Гестоле (то ли чтобы отвлечь внимание, то ли проверка на вшивость), лунные по сути не совершили ни одного хорошего поступка. В сказках они фигурировали в роли злодеев, в легендах им отводилась та же роль: огромные толпы зомби грабили и убивали по приказу лунного мага, пока не появлялся герой и не убивал преступника. Сюда же прибавить клиники и… Кэл вытащил найденные данные о тестировании новых лекарств, где подопытными выступали все те же лунные маги.

Инородные были и крысами, и псами в глазах людей. Их боялись, но и издевались соразмерно страху.

Исходя из этого, лунные могли добиваться… свободы? Равноправия? Первое показалось Кэлу правильнее, но методы выглядели чересчур сомнительно. Убивать, чтобы заполучить свободу? Или свобода для этих убийц заключалась в том, что они могли творить что угодно и не понести за это наказания? Но в таком случае лунные оставались обычными преступниками, не более того.

Так к чему они стремились? Что желали доказать своими действиями? Нет, что они искали? Кэл записал еще один пункт в наскоро составленный список.

Они что-то искали в библиотеке Академии в ту ночь, когда появились глейстиги. В городской библиотеке тоже спрашивали книги о лунных и списки сохранившихся старинных заклинаний — какой-то неизвестный мужчина в широкополой шляпе, из-за чего библиотекарь не смогла толком разглядеть лицо. Да и не стремилась к этому. Кроме того, за похожими книгами после приходили еще совершенно разные люди, даже мальчик лет десяти, он спрашивал сказки о лунных магах. Но встретиться с мальчиком не получилось: он будто не существовал вовсе.

Так что ищут лунные?

Они похищают солнечных магов из обоих Альси и мелких городков, где расследовать пропажу никто толком не будет: рядом лес, горы, заблудиться там или упасть в глубокий овраг легко.

Еще? Кэл задумчиво снова окинул взглядом книги. Еще они создают фальшивые личности, наслаивают их одну на другую так, что до настоящей невозможно добраться, либо память просто стирается… Значит, среди них точно есть один или двое мозгоправов, очень способных. Солнечные маги, помогающие лунным? Подобное было слишком сложно представить, но именно солнечная магия усиливала целительские способности.

Он стряхнул с бумаги крошки от недавно съеденного пирожка, отставил подальше термос с прихваченным из дома чаем и дописал очередной пункт.

Среди преступников водились те, кто знал либо имел доступ к специфическим лунным заклинаниям. Последний пункт пугал больше всего. Заклинание-хамелеон, настроенное на определенные действия… Кэл замер, пораженный внезапной догадкой. Он схватил верхний справочник по утраченным заклинаниям, за ним второй и третий — самый объемный и старый. Именно там нашелся даже не ответ, скорее намек, что его версия может оказаться верной. Заклинание-хамелеон реагировало в первую очередь на тип магии. При солнечной выдавало что угодно, всегда безобидное, те же цветы и набор открыток, о которых рассказал Каллаган. Использование лунной магии повлекло за собой активацию боевого заклятья, спасшего Элиш от убийцы.

Но возможно ли было так настроить заклинание? Что или как нужно выстроить рисунок, чтобы «хамелеон» сработал правильно? Об этом следовало спрашивать того, кто накладывал заклинания, десятки таких «хамелеонов». Причем заклятья распадались, стоило им потерять носителя.

Может, среди лунных есть гений? Злой гений, который знает о «хамелеонах», применяет глубокий гипноз, из которого невозможно вывести человека, не убив его, и с легкостью играет с человеческими жизнями. Скорее всего, этот гений и был главой преступной группировки, он же руководил остальными, искал кандидатов и выполнял самую сложную и тонкую работу. Один вопрос: как его поймать? И хотелось верить, что отрубив этой змее голову, остальное тело рассыплется и перестанет быть опасным.

Тайг ежевечерне докладывал о делах в Гестоле. По его словам выходило, что вновь все спокойно, ни намека на подрывную деятельность, а мелкие дела определенно не имели связи с лунными. Брэндан сидел дома под арестом и ничего не предпринимал. Кэл только угукал в ответ. Стоило ли это считать очередным затишьем перед бурей? Если да, то когда разразится гроза, какой урон будет нанесен, кто пострадает в налетевшем буране из серебра и мертвой плоти?

В конце второй недели пребывания в Берстоле Кэл попытался стребовать с Томаса информацию о том, куда ехал Ханрахан. Он был уже готов сам двинуться навстречу главе Совета, лишь бы поскорее вернуться в Гестоль. Томас, естественно, отказал в просьбе и пригрозил домашним арестом, если Кэл попробует без разрешения ввязаться в дело.

— Ханрахан скоро вернется, — отрезал он и грохнул кулаком по столу. — Прекрати строить из себя сопливого подростка, Эмонн! У второго лица государства есть и другие дела помимо разговора с тобой о лунной.

— Всегда думал, что второе лицо Рохстала — это королева, — раздраженно буркнул Кэл, скрючившись на все том же неудобном стуле.

— Ты где-то видишь ее величество? Успокойся и иди домой.

Но домой возвращаться не хотелось, и Кэл попробовал выяснить у нынешнего дежурного местоположение Моргана Каллена, но парнишка только развел руками и виновато сообщил, что ручной лунный сейчас тоже не в столице.

Небо словно издевалось над Кэлом Эмонном, он был готов уже взмолиться о пощаде. А когда в субботу Джудас Ханрахан через Томаса передал, что встреча состоится не раньше, чем через пять дней, Кэл едва на полном серьезе не уверовал, что на него навесили проклятье.

Родители, естественно, радовались тому, что он дома так долго. Мать все время говорила о прежних временах и мечтала, как Кэл все поймет и вернется обратно в Берстоль навсегда. Она твердила изо дня в день, что нечего ему делать на севере, где так легко простыть, где зима большую часть времени, где нет никого, кому можно довериться так, как семье.

Кэл скрипел зубами. На второй неделе слушать счастливый щебет матери, до раздражения уверенной в своей правоте, стало почти невыносимо. Как он жил до этого? Он знал об этой ее черте, но никогда не ощущал на себе в полной мере.

Словно чувствуя, что атмосфера дома скоро начнет вязнуть на зубах, Риан старался как можно больше времени проводить вне дома, только бросая виноватые взгляды в сторону Кэла. Он не винил брата: сам бы так и поступал, но библиотеки закончились, а в мелких выбор был невелик, и Кэл проверял названия просто по спискам. Все повторялось, и нигде не было неучтенных или неожиданно найденных изданий, в которых бы скрывалась новая информация о лунных.

Но вести из Гестоля перевернули все с ног на голову.

Тайг связался с Кэлом в среду в пять утра, и пока тот протирал глаза и пытался сообразить, почему друг выглядит хуже зомби, просто сообщил:

— Сегодня ночью на штаб напали лунные. Убиты Дахи, Фелан и все ученые.

— Что?..

— Сегодня ночью на штаб….

— Я услышал, — перебил его Кэл. — Ты сказал «убиты»?

— Убиты Дахи, Фелан и все ученые, — как заводная кукла, повторил Тайг и судорожно, словно у него перехватило горло, вздохнул. — Кэл, эти твари, эти гриммовы дети… Они знают, что их не поймают. Бес их дери, Кэл, что мне сказать родным убитых?..

— Возьми себя в руки, — велел Кэл. Как никогда хотелось последовать собственному приказу: задрожали руки, изображение Тайга пошло мелкими волнами, превращаясь в пугающую безжизненную маску.

Он почти бросил кристалл на кровать и на несколько секунд спрятал лицо в ладонях, пытаясь распутать вспыхнувший клубок ощущений. Превалировало облегчение: его семья не пострадала, в стороне осталась и Элиш. Хотя каково ей сейчас: дружила ведь ближе всех с тем пареньком. Шоном. И все же не было горечи, только печаль и злость на лунных, посмевших поднять руку на то, что принадлежало ему. На людей, которые подчинялись его приказам.

Значит, действительно считают, что им все дозволено?

— Тайг.

— Да?

— Остались какие-то зацепки?

Тайг, кажется, поперхнулся, но ответил четко и куда более живо, чем минуту назад.

— Нет. Остаточные следы магии, но и без того понятно, что это лунные. Они воспользовались кинжалом и, похоже, разделочным ножом. К утру Хили должен что-нибудь сказать, я отдал останки тел на экспертизу.

— Хорошо. Как остальные?

— Жаждут убивать, — послышался смешок, пропитанный усталостью и горечью. — Я отправил всех по домам, когда коты потеряли след, и сам вызвал Хили с его парнями. Колин обещал допросить дежуривших в ту ночь парней. Алве пришлось быть со мной все время.

— Как она?

— Спит сейчас, — Тайг кивнул куда-то в сторону, — в моей комнате. Не оставлять же ее одну.

— Верно, а…

— Но лучше бы это был ты.

Кэл выбрал наилучший с его точки зрения вариант: он просто проигнорировал эту фразу. Мать бы точно сказала то же самое, еще бы посетовала, что Алве приходится полагаться на Тайга, тогда как Кэл должен быть на его месте. А Элиш? Что с Элиш, что с этой упрямой лунной девчонкой?..

Но дело сейчас было не в Алве, не в Элиш, не в отношениях, а в лунных. В тех, кто вломился в дом сыщиков и убил, превращая штаб в могилу.

— Утром, как только получишь новую информацию, доложи мне, — резче, чем следовало, велел Кэл. — Возьми себя в руки, Тайг! Мы сыщики, и сейчас в противниках оказались сумасшедшие убийцы. Они не погнушаются взять в заложники любого, кто может показаться им полезным для дела, и так же легко убить его. Думаешь, они будут держать слово?

— Вряд ли им нужны заложники, — угрюмо отозвался Тайг. — Я понял, шеф. Ближе к полудню или раньше все будет. Когда ты вернешься?

— Завтра выезжаю. Сразу после встречи с Ханраханом. Если он еще перенесет, плевать, я вернусь.

— Понял. Отбой.

Кристалл погас, и Кэл упал на подушку, придавив камень. Тупая грань врезалась в ребра — как незаточенный нож, но он не пошевелился, прислушиваясь к боли. Все ли узнал? Верный ли отдал приказ? Острое чувство сожаления пересиливало облегчение — находясь в Берстоле, Кэл мог сделать слишком мало, но зато сумеет сразу доложить Томасу о случившемся.

Печаль от потери людей окончательно выместила злость. Что позволяло лунным действовать так безрассудно, настолько открыто, при этом не оставляя следов? Тот гипотетический гений, который их возглавлял? Сколько людей у него в подчинении? Если больше десяти, как всех спрятать? Впрочем, проблемы с тайным укрытием могли возникнуть, перевали число преступников за тридцать… Или нет?

Снова заснуть не получилось. Кэл резко сел, и бок отозвался болью. В свете ночника на ребрах ярко алела полоса, оставленная кристаллом связи. Она быстро сойдет, но рана, нанесенная лунными, затянется нескоро. Мстить было неразумно: такая у них работа — ловить преступников, и если убийцы оказались сильнее и умнее, кого винить в этом, кроме себя самого? Впрочем, можно ли было предположить, что лунные пойдут на такой дерзкий шаг?

Он спустился вниз, вышел в гостиную и замер, прислушиваясь к спящему дому. Начинался рассвет, наступал новый день, но родители и брат еще спали, не зная, что на севере погибли люди. Кэл прикрыл глаза: сейчас он больше всего боялся принести в этот счастливый мирный дом смерть и страх. Матери не обязательно знать, что происходит на самом деле, как и Риану. Достаточно того, что он рассказал в первый день. Иначе мама могла… о, она запросто могла отдать все, использовать любые связи, лишь бы не отпустить его обратно в Гестоль.

Такая работа? Кэл усмехнулся. Мать это знала, но ей же было прекрасно известно, насколько маловероятно в Берстоле громкое убийство. Здесь жил Флари Мудрый, и Джудас Ханрахан вычищал чужими руками все, что могло угрожать жизни короля.

Дом словно тихо вздохнул, отозвался на его мысли, окутывая сонным теплом, но Кэл встряхнулся, сбрасывая секундное оцепенение. Предательская мысль согласиться с матерью и остаться дома была безжалостно изгнана. Тайг не вернется. Алва могла, она бы пришла, позови ее Кэл, но Тайг бы уперся, при всей своей внешней безалаберности он ненавидел оставлять дело незаконченным. И… в Гестоле оставалась Элиш, которая точно никуда не поедет. Для этого пришлось бы забирать и дядю, и Джета, и «Джохо». Что еще держало Элиш в Гестоле? Академия?

Кэл протянул руки к окну, словно мог так дотянуться до севера. Солнечные лучи скользнули в окно, осветив и обстановку, и его, словно отвечая на несомкнутые объятия. Если бы Элиш была здесь… Можно было вернуться в комнату, вызвать по кристаллу, но он ни разу так и не связался с ней после отъезда, не представляя реакцию. Поругались бы? Или Элиш была бы равнодушна, особенно сейчас, после случившегося? Или не стала бы разговаривать? Кэлу не хотелось вкладывать новые кирпичики в и без того ставшую прочной стену отчуждения. Следовало поговорить с глазу на глаз и объяснить — хоть что-нибудь.

Позади раздался шорох, спугнувший солнце. Лучи, последний раз скользнув по Кэлу, пропали, и в гостиной потемнело.

— Кэл?

— Папа? — он обернулся, чуть нахмурился, не понимая, что могло разбудить отца так рано. Сегодня он не дежурил, значит, мог спать еще часа три точно. — Что случилось?

— Это ты мне скажи, — отец привалился к косяку, скрестил руки на груди. — И что с боком?

Кэл покосился на побледневшую, но все еще видную полосу.

— Несчастный случай, назовем это так, — он замолчал, подбирая слова. — В Гестоле было нападение на штаб, есть убитые.

Отец промолчал, со стороны могло показаться, что он уснул, но Кэл ждал ответа. Отец никогда не умел засыпать в некомфортном для него положении. Сколько раз он приходил после дежурства, из последних сил сидел за столом или просто в гостиной, отдыхая у камина, но неизменно засыпал, только когда оказывался в собственной постели.

— Сколько людей ты потерял?

— Семь человек. Дежурный, пять ученых и один следопыт.

Отец приблизился, сжал плечо, заглянув Кэлу в глаза, и тихо заговорил:

— Ты знаешь, что твоя работа настолько опасна. Тара не зря неодобрительно отнеслась к твоему переводу: любая нормальная мать желает видеть своих детей живыми и здоровыми. Но ты не опустишь руки и отыщешь, кто это сделал. Я верно говорю?

— Это лунные, — Кэл кашлянул, прочищая внезапно охрипшее горло. Тягучее чувство благодарности к отцу, нашедшему простые, но правильные слова, сдавило грудь. — Лунные, папа. Они на севере и на юге.

Он коротко кивнул, словно не удивился услышанному.

— Имена?

— Ни одного. Они как призраки, похищают людей, как боханы, а мы получаем трупы, если находим малейший след.

— Нехорошо, — отец нахмурился и отстранился. — Но если что-то началось, конец обязательно будет.

— На комедию это не тянет, — несколько смущенно усмехнулся Кэл. — Скорее драма.

— Только не надо превращать ее в трагедию, — он сморщился. — Не люблю пьесы, они слишком однобоки. Если умирать, то всем, если смеяться, то над всем миром. Что Томас сказал по этому поводу?

— Я встречаюсь сегодня с Ханраханом и после возвращаюсь в Гестоль, — невпопад ответил Кэл. — Скорее всего, сразу отправлюсь на вокзал. Попробую поговорить с мамой с утра.

— Ты уж постарайся правильно подобрать слова, — отец неожиданно коротко хохотнул. — Иначе Тара тебя никуда не отпустит. Привяжет, и будешь сидеть, пока за тебя не разберутся.

— Мама может, — Кэл поежился. — Я попробую.

— И не рассказывай о лунных. Ей хватает тревог. Если понадобится совет, свяжись со мной. В крайнем случае, я приеду в Гестоль. Маг из меня паршивый, но не везде нужна магия. Иногда умение вовремя выстрелить или остановиться и подумать куда надежнее вашей силы. И в Гестоле ты тоже не один. Что бы Тара ни говорила, я верю Кеннету. Он рисковый парень, но поможет.

— Конечно, — Кэл помимо воли улыбнулся и хмыкнул. — Особенно если дело коснется Элиш, он точно вмешается.

— Элиш?

— Его девочка, — он замялся. — Студентка, подрабатывает в таверне у друга Кеннета. Наверное, ему как дочь. Характер у них почти одинаковый.

— Познакомь ее с нами, сын, — отец хлопнул его по плечу и кивнул, резко меняя тему и спасая тем самым Кэла от ненужных объяснений: — На кухне есть пирог. Ты вряд ли заснешь, так что подкрепись и прогуляйся по Берстолю. Полагаю, нескоро еще увидишь рассвет в столице.

* * *

Поезд из столицы приходил в Альбифо в одиннадцать вечера, еще двадцать минут ушло, чтобы добраться до Гестоля. Тайг пообещал собрать сыщиков, несмотря на время, но сейчас ночной разговор казался Кэлу сомнительным решением.

Северная столица в отличие от Берстоля встречала гостей по-осеннему золотыми листьями и почти северным ветром. Город готовился к приближавшейся осени, люди уже натягивали водолазки с длинными рукавами и легкие кофты, и Кэл в плаще не казался чужим. Он на мгновение замер, покинув кэб, прислушался к Гестолю и своим ощущениям.

Это была его территория, на которую посягнули. Но вот загвоздка: город словно не желал признавать чужаков, именно сейчас Кэл ощутил сопротивление как никогда. Гестоль не приветствовал его, он вообще не вызывал никаких чувств. Только ветер резко взвыл, усилил напор, пытаясь сбить с ног всех, до кого оказался в состоянии дотянуться. Кэл сделал шаг, второй и остановился снова.

Штаб показался маленьким.

Дело было не в сравнении с берстольским сыском или разнице высоты зданий, просто гестольский сыск выглядел… осиротевшим. Кэл заставил себя подойти ближе, потянуть дверь, войти внутрь — чтобы остановиться в третий раз. Привычное место дежурного пустовал. Столик покосился, словно Дахи одним только своим присутствием не давал ему развалиться, но теперь, потеряв опору, стол стремительно старел и рассыпался. Не было газет, исчез даже стул, будто никогда здесь не сидел человек с проницательным взглядом.

В коридоре тоже стояла тишина, только где-то в самом конце слышались приглушенные голоса, больше смахивающие на шепот призраков. Не поселились ли здесь действительно привидения? Тела убитых, скорее всего, уже сожгли, но дух уничтожить было невозможно. Кэл скривился и щелкнул себя по лбу: неуместные мысли, давно известно, что умершие насильственной смертью не порождают призраков. Он тихо выдохнул, стараясь унять царивший в голове хаос, и вошел в свой кабинет.

— Алва?..

Она вздрогнула, прежде чем обернулась, явно не услышав тихо скрипнувшей двери, привычно по-птичьи наклонила голову, словно не поверила своим глазам. Кэл, неловко улыбнувшись, развел руками: вот он, я, вернулся, по-настоящему вернулся к вам. Нарочито медленно, все еще не доверяя своим ощущениям, Алва подошла, коснулась его щеки, проверяя, не призрак ли перед ней, и только потом бросилась на шею, прижимаясь всем телом.

— Кэл!..

— Я вернулся, — он осторожно сжал ее в ответ. Алва показалась слишком хрупкой, почти хрустальной куклой, которую так легко можно раздавить, если недооценить силы. — Вернулся.

Алва только сильнее стиснула его в объятиях, и Кэл, уловив знакомый запах ее шампуня, духов и Гестоля, неожиданно осознал, что вновь вернулся домой. Он уезжал из дома, но попал снова домой, сюда, к Алве, такой знакомой, такой близкой сейчас, как никогда прежде. Как он мог вообще посметь подумать о том, чтобы отступить и вернуться в столицу? Пусть Гестоль не принимал его, всячески противился, но Алва была здесь — русая птица счастья и дома.

Волосы Алвы пахли солнцем и еще не ушедшим летом, она вся казалась Кэлу в этот момент настолько светлой и тонкой, что не хотелось выпускать ее из объятий. Алва была одной с ним крови, его сестрой, той девочкой, о которой всегда мечтала мать.

Наваждение разрушили два прозвучавших в унисон голоса:

— О, Кэл!

— Кажется, мы чему-то помешали.

Алва мягко отстранилась, бросила укоризненный взгляд на свирепо улыбающегося Тайга. Стоявшая рядом Элиш равнодушно улыбнулась.

— Добро пожаловать на работу, господин сыщик, — она тут же, не ожидая ответной реплики, повернулась к Тайгу, вручила ему кипу документов, которую до того держала под мышкой. — Доклад сделаешь сам, я к парням. Надо их морально подготовить.

— Есть, госпожа! — шутливо отсалютовал Тайг, косясь на Кэла, и резко наклонился, умудрившись чмокнуть Элиш в макушку до того, как она выскользнула из кабинета. Вопреки ожиданиям, ворчания даже не последовало.

Первым порывом было последовать за Элиш и поговорить, но Кэл так и не подобрал нужных слов. Поэтому он вопросительно вскинул брови.

— И что это было?

— Твое долгое отсутствие? — Тайг деланно пожал плечами и весело подмигнул Алве. — Не смотри так на меня, прожжешь дырку.

— Может, так и надо сделать? — Алва вздохнула и снова светло улыбнулась Кэлу. — Не принимай его всерьез.

— Эй! Я серьезен, как стая подземных псов, — возмутился Тайг, с грохотом опуская бумаги на стол. — И хорошо, что ты вернулся, шеф. Я уже придумал себе эпитафию, если документы меня все-таки доведут до самоубийства.

Алва, возвращаясь к своему столу, громко фыркнула, одним только этим выражая свое отношение к его словам.

— Девушки меня совсем не ценят, — жалобно проныл Тайг и упал на стул, когда Кэл, скинув плащ, занял свое привычное место. — Гоняют меня, отвергают меня, заставляют пахать! Повлияй на них как-нибудь!

— А кто отвозил тебя вечерами домой? — напомнила строго Алва, но в ее голосе отчетливо слышался смех. — Если бы не Элиш, ты бы сидел здесь круглыми сутками.

— Может, так и надо поступить было, — буркнул Тайг и похлопал по стопке. — С этим разберешься потом. Наверху запросы от семей убитых, они хотят забрать тела или хотя бы попрощаться. Еще должна прийти мать Шона… Она приходит ежедневно со дня убийства. У меня закончилось терпение, так что общаться будешь с ней сам. Дальше отчеты Хили, потом свидетельства наших парней о произошедшем. Вернее, что именно они видели в ту ночь. Отчет от Дагана и бумаги от Колина.

Голос Тайга звучал бодро и даже почти весело, словно он расписывал Кэлу свой очередной удачный поход в таверну, но Кэл обмануться не посмел. Не имел права. Тайг выглядел лучше, чем в ту злополучную ночь, только черные круги под глазами, бледность и бескровные губы выдавали его с головой. Еще у него иногда мелко дрожали руки, и Кэл не знал, прекратится ли это когда-нибудь. Алва притихла, только смотрела, глаза у нее сделались как будто на пол-лица.

— Тайг, — тихо окликнул его Кэл, когда тот замолчал, словно истратил на монолог весь воздух и теперь пытался восполнить потерю. — Отдай мне эту ношу, Тайг.

Друг бросил на него взгляд исподлобья, свел плечи, скрючился на маленьком стуле, вцепившись в стол так, что побелели пальцы.

— Отдай? — просипел он. — Как? Расскажи мне, как? Ты не видел этого, Кэл. Ты не слышал, как умоляла меня невеста Матью отдать ей тело, как мать Фелана — старуха! — лежала в ногах, плакала, она так хотела похоронить сына достойно, потому что у нее просто больше никого не осталось. Как отдать тебе это, Кэл?

Неслышно подошла Алва, зарылась пальцами в его волосы, прижимая Тайга затылком к своему животу. Кэл потянулся через стол, закрыл ему глаза, плотно прижав ладонь к векам.

— Успокойся, — негромко велел, игнорируя собственное громко бьющееся сердце. Он не мог представить то, что рассказывал Тайг. Он никогда сам не сталкивался с подобным. В берстольском сыске погибали редко, еще реже кто-то из родных пытался забрать тело, игнорируя устав. Но здесь, в северной столице люди крепко держались друг за друга, особенно если больше не оставалось родной крови.

— Успокойся, — продолжил Кэл, пока Алва медленно перебирала пряди, — это память, я не могу забрать ее, ты прав. Но ноша и ответственность за случившееся, за то, что я не предотвратил это, на мне и только на мне. Отдай, Тайг, ты больше не отвечаешь за все и сразу. Я здесь.

Он хотел добавить, что больше не придется оказаться на чужом месте, но не посмел сейчас лгать. Скоро понадобится снова уехать в Берстоль — пусть на куда меньший срок, но пройдет еще полмесяца, учитывая время в пути. И Тайгу опять придется побывать в его шкуре. И дай Небо, чтобы ничего подобного в этот раз не случилось.

Тайг шумно выдохнул и отнял руку Кэла от своего лица, растерянно улыбнулся, встряхнулся, как мокрый кот.

— Так, — он медленно отстранился от Алвы и прищурился, — понял, шеф. Все ваше — только ваше, я возвращаюсь к моим парням.

Кэл облегченно кивнул: взгляд Тайга заметно посветлел, срыва не случилось. Кэл даже представить не мог, что было бы в противном случае. Он вытаскивал друга из почти запоя, когда того бросила невеста, но сейчас могло статься, что все протекало бы куда хуже. Расставание с любимой женщиной или смерть друга — что бьет больнее?

— Мое, — подтвердил Кэл и постучал по столу. — Вот признайся: складывал ведь ноги на стол, да?

Алва только засмеялась.

…Времени подготовиться морально к разговору с подчиненными у Кэла оказалась ничтожно мало. Тайг, заверив его, что даже и не помышлял нарушать первозданную чистоту стола шефа, подхватил под локоть.

— Все тебя ждут, — преувеличенно бодро заявил он, буквально вытаскивая того в коридор.

Кэл попытался сопротивляться, но с другой стороны за руку, как маленького, взяла Алва и мило, совершенно не по-птичьи, улыбнулась.

— Элиш наверняка все уже объяснила. Тайг рассказал вкратце о причинах твоего резкого отъезда, и они проглотили это, даже не поморщились. Не знаю, поверили или нет, главное, продолжили работать в штатном режиме, как и мы. И дело не в том, Кэл, что тебя не было, главная проблема в отсутствии здравого смысла, — она ненадолго прервалась и мотнула головой, поправляя себя. — Нет, не волнуйся, Кэл, сыщики прекрасно понимают, что это их работа, но они сработались до нашего появления, и любое покушение на жизнь кого-то из них вызывает неизменный и единственный отклик: мстить.

— Но они не станут этого делать, — осторожно возразил Кэл. Утверждать он не решился, помнил, что сам почувствовал, когда отступило первое облегчение после услышанного. К тому же учитывая, что он собирался сказать, отрицание мести выглядело бы сейчас чистым лицемерием.

— Не станут, если их действия нарушат закон, — подтвердил Тайг и ухмыльнулся. — Но если все в рамках закона…

— Я понял, — перебил его Кэл и остановился перед дверьми конференц-зала, позволяя Алве почти повиснуть на нем. Тайг успел среагировать быстрее и отступил. — Ну, идем.

Молчание, которым его встретили сыщики, вряд ли можно было счесть за положительный знак. Проследовав на свое место, Кэл отметил, что Элиш держится чуть в стороне. Прежде она всегда стояла между Эрком и Матью или рядом с Тайгом. Или с Шоном. Но теперь двое были мертвы, так что, возможно, что-то поменялось в отношении сыщиков к лунной? Но будь так, Тайг мог бы вовсе отстранить Элиш от работы, чтобы просто защитить ее. Только нет: вот она, судя по всему, сказала парням о возвращении их шефа и как-то подготовила к разговору.

Его ждали. Кэл видел это во взглядах, в поворотах голов, в скрещенных на груди руках. Сыщики ждали объяснений и, вероятно, приказов. Тайг встал рядом с Элиш, отделяя ее от остальных. Кэл еще на секунду задержался на ней взглядом: мучительно захотелось обнять ее. Не как Алву, оберегая, а сильно, крепко, словно ставя клеймо, что Элиш принадлежит только ему и никому другому. Но это придется отложить на более позднее время, с сожалением напомнил себе Кэл и покосился на привычно вставшую рядом Алву. Она, уловив взгляд, коротко кивнула.

Пора начинать.

Кэл уперся ладонями в стол, создавая для себя опору. Невольно вспомнился тот давний сон, но Брэндана среди сыщиков не было, он до сих пор находился под домашним арестом. Впрочем, в ближайшее время будет подписан приказ об увольнении, да и любые доносы на Элиш отныне бесполезны.

— Сначала, — наконец заговорил Кэл, — я должен принести извинения вам за внезапный отъезд. Понятия не имею, что именно сказал вам Тайг, суть остается прежней…

— Шеф, — голос Ниалла прозвучал обманчиво лениво, — нам не нужны оправдания. Если честно, нам плевать, почему ты уехал. Мы проработали вместе почти год. Не скажу, что доверяем тебе полностью, но Тола нам внятно объяснил: если шеф что-то делает, это кому-нибудь нужно.

— Прекрасно, — Кэл усмехнулся. — Тогда сообщу следующее: в Берстоле главе сыска прекрасно известно о ситуации с лунными. На юге Рохстала аналогичная ситуация, за исключением свершившегося убийства в штабе. Не знаю, каким местом думают лунные, считая, что такое окажется безнаказанным.

— А что, ошибаются? — Эрк ощутимо напрягся. Кэл не видел их всех больше трех недель, но сильнее всего изменился именно Эрк. Он неожиданно располнел — достаточно сильно, чтобы при своем небольшом росте начать смахивать на шар. Но смеяться над ним не стоило, это стало ясно сразу. Шар грозился превратить в лепешку любого, кто посмел бы помешать отомстить за друга.

— Ошибаются, — Кэл почти оскалился (по крайней мере, он надеялся, что получилось именно так). Он напрягся, чуть пригибаясь к столу, словно будучи зверем, готовился совершить прыжок и поймать свою жертву. — Мы найдем их. Найдем любым способом, отловим, как крыс, и сдерем шкуры с этих псов. Это я могу гарантировать.

— Вопрос только во времени, — усмехнулся Ниалл, но в голосе слышался пробуждающийся азарт. — Но ведь мы не можем их убить, шеф.

— Специально — нет. Но кто сказал, что лунные будут стоять на месте и ждать, пока мы их свяжем? Наверняка начнут сопротивляться… сильно сопротивляться. Настолько, что у нас не останется иного выбора, как пристрелить бешеную, обезумевшую тварь. Разве не так поступают с сумасшедшими лунными?

— Конечно, именно так.

Ответ озвучила Элиш, и все до единого теперь смотрели на нее. Кэл чуть улыбнулся: предугадать реакцию на этот раз оказалось просто. Такой кирпичик разрушить он сумеет.

— Сумасшедших лунных, — повторил он, снова выпрямляясь и теперь касаясь стола кончиками пальцев, чтобы не скрестить руки и не закрыться от своих подчиненных. — Когда ты успела стать сумасшедшей?

— Когда поверила тебе, — Элиш все-таки фыркнула, привалившись к плечу Тайга. — Значит, мы убьем лунных?

— В целях самозащиты, — напомнил Кэл и обвел парней взглядом. — Ведь никто не сумеет вменить нам в вину желание сохранить себе жизнь, не так ли? Естественно, мы убьем не всех, нам нужны свидетели и те, кого мы накажем. И… полагаю, допросить пожелает кто-то из вас.

— А при допросах тоже иногда что-нибудь случается, — Эрк выглядел теперь довольным. — Все дело в том, чтобы отыскать их нору, да, шеф?

— Да, — Кэл посмотрел на Дагана. — Ты остался единственным следопытом, Даган. Я постараюсь найти тебе напарника, но не обещаю. Вероятно, Джудас Ханрахан прикажет главе Центрального сыска прислать сюда своих людей. Пусть так. Мы воспользуемся их помощью…

— …и найдем этих гримовых тварей первыми, — мрачно закончил за него Тайг. — Принято, шеф.

Кэл коротко кивнул ему и снова посмотрел на сыщиков. Теперь дело оставалось за ними. Он кинул кость стае хищных котов, голую кость, и пообещал отыскать залежи живого мяса, которое можно будет схватить за шкирку и трясти сколько угодно, а потом разорвать на кусочки. Не исключено, что время остудит их пыл, но Кэл не сомневался, что такое вряд ли случится. Немного — да, возможно, но не полностью.

Лунные возомнили о себе слишком много, они забрали на этот раз не те человеческие жизни. За все нужно платить, особенно за такое.

Алва чуть коснулась его локтя и одобрительно улыбнулась. Ну, хоть кто-то поддержал его речь. Кэл понятия не имел, сумел ли вложить всю уверенность и твердость, что были у него, в слова. Сыщики молчали и переглядывались, Тайг косился на группу розыска, Элиш смотрела в пол, явно думая о чем-то своем. Что с ней? Кэл едва не нахмурился. О чем она размышляет сейчас, какое принимает решение? Шон стал зомби, мальчик, к которому она так привязалась.

Нужно было отыскать новых ученых, но это могло подождать окончания расследования. Хили наверняка посмотрит так, что от взгляда захочется сразу выкопать себе могилу и мирно в нее лечь, никого не тревожа, но выбора нет. Кэл мысленно представил разговор с целителем и чуть не застонал от досады: слишком высока была вероятность отказа. Хили лечил их, выжигал ящериц, а теперь еще и должен был взвалить на себя обязанности ученых. Он явно не обрадуется. Повысить зарплату? Но ему и так прилично платят, а поднимать ставку до той, что выплачивается группе захвата, будет слишком накладно. Бёрк не согласится увеличить финансирование.

— Короче, шеф.

Кэл резко вскинул голову, посмотрел пристально на заговорившего Ниалла.

— Мы отыщем этих тварей, — жестко сказал тот. — И убьем. Не всех, никому не нужны неприятности. Но мы отомстим за убитых, понимаете?

— Да, — Кэл позволил себе чуть улыбнуться. — Да, понимаю.

Сыщики наконец одобрительно загомонили, заулыбались, и Кэл даже на секунду пожалел лунных: улыбки не сулили им ничего хорошего. Но разве не этого он добивался, буквально подначивая своих подчиненных мстить?

— Отлично, — вдруг хлопнул в ладоши Тайг, моментально привлекая внимание к себе. — Тогда объявляю завтра выходной, и все сейчас идем отмечать возвращение и день рождения нашего драгоценного шефа. В «Джохо».

— Что? — Элиш изумленно ахнула. — Тайг!

— Я за всех плачу, — повысил голос он. — Ну, шеф, идем?

Кэл ошарашено уставился на Алву, пытаясь понять, что происходит, но она лишь лукаво улыбнулась и поманила Кэла за собой.

— Мы же прекрасно помним, какой вчера был день. Жаль, ты не успел приехать пораньше, но мы примерно так и рассчитывали.

Кэл, пожалуй, впервые потерял дар речи. Тайг снова подхватил его под руку и, низко склонившись, прошипел:

— Даже не смей отказываться. Парням нужно успокоиться, и выпить — лучший способ расслабиться.

— Ты представляешь, что со мной сделает Кеннет, когда увидит эту толпу?

— Голову пришьем на место, не волнуйся, — хохотнул Тайг. — Эй, Ниалл, помоги тащить именинника, он упирается, как баран!

— Но время!..

Последнюю реплику проигнорировали, и Кэл позволил увлечь себя на улицу, успев оглянуться в попытке отыскать Элиш. Она, правда, обнаружилась далеко впереди, рядом с Алвой, и уже только по прямой — слишком прямой — спине Кэл догадался, что вот этот кирпичик, пусть вложенный не им, будет разрушить не так легко. «Побить, что ли, Тайга», — тоскливо покосился на друга Кэл, но от его жизнерадостной улыбки веяло таким предвкушением веселья, что мысль пришлось отбросить. Да и руки, честно сказать, были несвободны.

* * *

Кеннет, несмотря на щуплый вид, возвышался над Кэлом горой. Кэл безуспешно пытался спрятаться по ту сторону стойки, но получалось откровенно слабо. Пока сыск располагался в углу и бодро составлял столы, чтобы сесть всем вместе, Элиш ускользнула в подсобку, а Тайг делегировал Кэла как именинника сделать заказ.

Кеннет, естественно, не заставил себя ждать.

— И что это? — холодно поинтересовался он, бросая настороженные взгляды в сторону сыщиков. — Ты привел весь свой выводок? Элиш объявила о нашествии голодных гримов.

— Они пришли отмечать мой приезд и день рождения, — попробовал оправдаться Кэл, отчетливо понимая, что ему вчера исполнилось не двадцать семь, а всего лишь семь. Незнакомая девочка-кельнер испуганно косилась то на него, то в зал. — Тайг подбил всех в «Джохо».

— А твой голос никто не принял во внимание, — едко поддакнул Кеннет. — Они не разнесут тут все? Джет не хочет проблем. И с прошедшим, да.

— Спасибо… Не разнесут, не должны, по крайней мере, — не совсем уверенно ответил Кэл, оглянувшись на парней. Единственным вменяемым человеком среди сборища безумных казалась Алва, которая явно с любопытством оглядывала помещение. Остальные посетители переместились в другую половину зала, стремясь оказаться как можно дальше от сыщиков, кое-кто вовсе, поспешно расплатившись, ушел.

— Ну-ну, — с сомнением протянул Кеннет.

— Дядя, — Кэл потер лицо, — прекращай. Я все понял. Мне бы заказ сделать.

— Заказ ему, — тот скривился. Внезапно, посерьезнев, Кеннет склонился и заговорил значительно тише. — А расскажи-ка, мой дорогой племянник, что случилось с Эл.

— А что с ней? — озадачился Кэл.

Дядя скептически посмотрел на него.

— Во-первых, она злится на тебя. Очень злится, но не говорит, почему. Она девочка вспыльчивая, конечно, но обычно из-за пустяков настолько равнодушной не бывает. Во-вторых, — Кеннет говорил уже почти шепотом, — она во что-то вляпалась? Что-то точно случилось, возможно, связанное с работой. Предваряя твой вопрос: нет, не с убийствами в штабе. Что-то другое, но об этом она нам с Джетом тоже не рассказывает. И ты, похоже, не в курсе.

— Насчет первого могу предположить, — неуверенно пробормотал Кэл, — а второе… Нет, не знаю. Меня ведь было в Гестоле.

— Ты шеф, — напомнил Кеннет. — Значит, должен знать, что творится с твоими подчиненными, даже если находишься на краю света.

— Я всего год шеф.

— И что?

Кэл промолчал, рассудив, что продолжать спор бесполезно, да и аргумент был жалким и несерьезным.

— Заказ, — он вернулся к начальной теме. — Алкоголь. Много алкоголя, разного. И что-нибудь закусить.

Кеннет зачем-то посмотрел на часы и внезапно довольно ухмыльнулся.

— Наверное, как раз, — невпопад заметил он. — Элиш от тебя сбежала, господин сыщик. Через черный ход, как в дурацких сказках. Если хочешь догнать, беги, сегодня слишком облачно.

Секунду Кэл тупо смотрел на дядю, осмысливая слова.

— Спасибо, — наконец выпалил он. — Тайг придет платить, скажи, я оплачу завтра.

И бросился к выходу. Кажется, его кто-то окликнул, но Кэл уже выскочил на улицу, захлопнув дверь таверны. Побьет его Тайг или не побьет? Сыщики останутся, дядя все объяснит и выполнит заказ. Куда направилась Элиш? Кэл понимал: в лабиринтах улиц ночью он сгоряча может запросто заблудиться, так что оставалось надеяться, что Элиш пошла в общежитие привычным путем.

Он догнал ее в небольшом плохо освещенном дворике: убывающая луна периодически пряталась за непроницаемыми облаками, а двух тусклых ламп на углу катастрофически не хватало. Элиш резко остановилась, развернулась, готовая ударить преследователя, и Кэл торопливо вскинул руки.

— Это я!

— Да неужели, — раздраженно отозвалась она, стирая сеть. — Как ты?.. О, папочки. Лис, да? Бесов сводник, чтоб его грим покусал.

— Элиш…

— Я иду в общежитие, — отчеканила та. — Все. Участвовать в попойке не буду. Извинись за меня перед остальными и не давай в обиду Алву, она, кажется, не пьет.

— Элиш, — Кэл поймал ее за плечо, не позволяя уйти. Вряд ли темный дворик можно было назвать местом для серьезных разговоров, но куда идти он не представлял. В общежитие, где их наверняка увидят? В закрытый штаб? Обратно в «Джохо» возвращаться точно не следовало. — Элиш, почему ты на меня злишься?

— Покусаю Лиса, — буркнула она в сторону и все-таки посмотрела прямо на Кэла. — Злюсь, да. Только не на тебя скорей, на себя. Бес… Кэл, я точно знаю, что я тебе никто, ты мне просто шеф, ты свободен, как… А, придумай сравнение сам, — Элиш досадливо цыкнула на свои слова и куснула губу. — Я все это знаю, прекрасно, но, бес тебя подери, я все равно злюсь на тебя. Что ты уехал молча, никому ничего не сказал. Ты мне ничего не сказал. Я не имею права на тебя обижаться за это, мы друг другу никто, но я все равно злюсь, и меня это бесит!

Последние слова она шумно выдохнула, под конец почти отвернувшись.

А Кэл слушал ее и понимал, что еще немного, и он не сумеет справиться с все нарастающими чувствами. Радость, счастье, желание обнять, поцеловать. Желание, почти жажда, чтобы Элиш принадлежала лишь ему, омывало изнутри, подталкивая к не самым разумным действиям. Было тепло, было ярко — непонятно как, но так ярко, что Кэл почти захлебывался в ощущениях.

Он тихо засмеялся от счастья и потянулся к Элиш, осторожно коснулся ее лица, заставляя повернуться, и прижался лбом ко лбу.

— Нечего смеяться, — ворчливо заметила она, сжимая его запястья, но не пытаясь освободиться.

— Прости, — голос сорвался на шепот. — Элиш, но ведь эта злость что-то да значит. Разве нет? Элиш, слышишь…

Она замерла, когда неподалеку из узкого проулка между домами отчетливо раздалось низкое грудное рычание. Кэл не шевельнулся, только скосил глаза. Ощущения схлынули, оставляя чувство разочарования, которое тоже практически сразу прошло, когда черная огромная тень — как только уместилась в проулке? — медленно вышла во двор.

— Почему, когда я с тобой, вечно во что-нибудь вляпываюсь? — пробормотала Элиш.

— Я надеюсь, это не твой подарок мне на день рождения.

— Знаешь, что меня еще бесит? — почти прошипела она, резко отстранившись. — Что и дни рождения у нас близко. Бес! Что это?..

— Бежим.

Иного выбора не оставалось: в тусклом свете ламп скалился черный лохматый пес. Намного больше обычного грима, с длинными кроваво-желтыми клыками почти до земли. Из пасти валил пар, и Кэл мог поклясться, что видел ало-черный огонь Подземных залов, плескавшийся в глазах твари.

Подземный пес.

Идеальная ищейка, которая учует свою жертву даже на другом конце материка и не остановится, пока не убьет.

Он кинул сразу несколько заклинаний, стараясь задержать тварь. Лед долго не продержится, но даже подземному псу понадобится время, чтобы выбраться из высокоуровневых ловушек.

Элиш бросилась следом, стараясь не отставать. Они бежали рука об руку, петляя среди почти незнакомых улиц, бежали наугад, в никуда. Кэл судорожно и искал выход. Вдвоем тварь не убить. Разделиться — хороший вариант, но подвергать опасности Элиш он наотрез отказался. Насколько высока вероятность, что пес не бросится за ней?

— Где река? — прохрипел он, надеясь, что не слишком далеко. Хорошо, что еще достаточно тепло, вода не должна остыть. Элиш молча дернула его в очередной черный проулок между спящими домами, потом в другой, в третий. Кэл чувствовал затылком, как подземный пес следует за ними. Элиш на бегу кинула за спину несколько ловушек, ослепительно серебристые линии походили на спустившуюся с неба луну, решившую сплясать среди проулков Гестоля. Кэл пытался удержать сильнейший щит. На наращивание не хватало времени, поддерживать даже один на бегу оказалось сложно.

— Сюда, — Элиш резко свернула вправо, огибая высокое, но заброшенное здание, и они, наконец, оказались на берегу, почти кубарем скатившись по склону.

— Раздевайся, — выдохнул Кэл, даже не пытаясь восстановить дыхание. Времени практически не оставалось.

— Что?..

— Кристалл в зубы и раздевайся.

Элиш клацнула зубами, но стянула водолазку и джинсы. Кэл сжал кулаки, не сумев заставить себя отвести взгляда от нее — почти обнаженной сейчас. Луна словно подыграла — насколько было возможно, ярко осветила все, до чего сумела дотянуться. Элиш напряженно замерла, прислушиваясь к звукам, а Кэл все смотрел и смотрел, жаждая сейчас обладать ей еще сильнее.

— Ну?

Он на секунду прикрыл глаза, давя вспыхнувшее возбуждение, потом огляделся и, подхватив вещи, как можно дальше закинул их в противоположную сторону. Пес прорычал наверху совсем близко, Кэл успел уловить мелькнувшую в стороне тень, прежде чем скороговоркой скомандовал:

— В воду. И не смей выплывать, пока не разрешу.

Река обманула: верхние слои еще не остыли, но они нырнули намного глубже. Под водой оказалось темнее, на глаза давило, и Кэл сжал руку Элиш, чтобы просто не потерять ее. Из-за щеки норовил выскользнуть кристалл. Воздуха перестало хватать быстро, но поток должен был отнести их уже на достаточное расстояние, рассудил Кэл, когда потянулся наверх. Элиш оставалась рядом, он услышал ее дыхание, когда вынырнул, хотя по-прежнему почти ничего не видел — луна, прекратив подыгрывать, спряталась за затянувшие небо непроницаемые облака.

— Если ты сейчас ляпнешь что-нибудь ободряющее, я тебя утоплю, — предупредила раздраженным шепотом из темноты Элиш. — Что это за тварь?

— Нам нужен мост, — вместо этого сообщил Кэл. — Около штаба. Там рядом лестница, спускающаяся к воде. Мы не справимся с этой тварью вдвоем, а она не отпускает добычу.

— И поэтому мы плывем?

— Наземная нечисть не может зайти в воду.

— А если в реке подводная?..

Кэл промолчал: он подумал об этом, когда решил бежать к реке, но вариантов не было. Либо вода, либо смерть. Он обнял Элиш за талию.

— Плывем вместе одновременно, — велел он и все-таки не удержался, спросил: — Замерзла?

— Я предупредила, — огрызнулась Элиш, послушно обнимая его в ответ.

Поток сносил их ближе к середине, и Кэл старался грести влево. Он не мог… нет, не желал сейчас представлять, как они выглядят. Хватало того, что обнаженная девушка прижималась к нему. Замечательно, подземный пес способен нагнать их, как только они окажется на земле, а он думает об Элиш и ее теле. Очень вовремя. Единственное, что радовало сейчас: холодная вода остужала любой пыл.

В какой-то момент они почти отдались потоку, с которым становилось справиться все труднее. Но впереди, к счастью, показался мост, и Кэл подтолкнул Элиш ближе к отвесной стене. В свете фонарей лестница тускло блестела.

— Первая, — Кэл уцепился за нижнюю ступеньку, подтягивая Элиш ближе. — Кристалл в зубы и наверх. Как можно быстрее.

Она молча повиновалась, ловко подтянувшись. Кэл последовал за ней, стараясь не приближаться слишком сильно, получить пяткой в лоб даже случайно — удовольствие не из приятных. И хорошо, что поблизости не оказалось городской стражи. Пес бы их разорвал, попробуй они вмешаться. Кроме того, Кэлу совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь посторонний застал его в таком виде. Глава гестольского сыска бегает в одних насквозь промокших трусах! Главная шутка года, не иначе.

Элиш уже переступала с ноги на ногу на площадке и растирала плечи, пытаясь согреться. Она мелко дрожала, но обеспокоенно оглядывалась, ожидая, что пес может напасть откуда угодно. Кэл знаком указал на сыск и шепнул почти одними губами:

— Быстро.

Неприметная черная дверь сливалась со стеной сильнее, чем днем. Кэл принялся снимать запирающее заклинание, он почти закончил, когда поблизости раздалось знакомое рычание. Щелкнул замок.

— Быстрее, — Кэл резко развернулся, отпихнув Элиш за спину, и бросил несколько ловушек. Пес, выскочив на площадь, зарычал еще громче. Он угодил в первую ловушку, окутавшую его липкой тиной и не позволяющей сдвинуться с места, Кэл усилил эффект земляными лозами, но пес просто перекусил их и прыгнул вперед.

— Бес тебя дери, — зашипели за спиной. Блеснула серебристая молния, ужалившая пса, а потом Кэл благополучно сосчитал копчиком все ступеньки, когда Элиш дернула его внутрь и с грохотом захлопнула дверь.

Запирающие заклинания активировались мгновенно. Множество наложенных друг на друга рисунков вспыхивали и гасли, запирая это место надежнее, чем склеп королей. Все звуки смолкли, сюда ничто не могло проникнуть, по крайней мере, Кэл очень надеялся, что это правда. Он поднялся, стряхнул воду с волос и вытянул руки, пытаясь отыскать Элиш, и одновременно прислушался к тишине.

Ничего. Если пес и бесновался снаружи, то здесь ничего не было слышно. Элиш вздрогнула, когда он задел ее — то ли спину, то ли живот, и сразу отстранилась.

— Погеройствовать захотелось? — ее голос дрожал, но Кэл отдавал себе отчет, что, скорее всего, от холода. — Что теперь?

— Ждать, — он нащупал на стене лампы и зажег свет заклинанием.

Элиш обнаружилась в трех шагах, неподалеку от лестницы. Без одежды она казалась еще меньше, еще более хрупкой и беззащитной, и даже язвительные слова сейчас вряд ли могли ужалить.

— Идем, — Кэл мотнул головой на ближайший проем.

Если он верно помнил, именно здесь стоял старый диван, притащенный еще Толой, и был камин. Требовалось как можно быстрее согреться: ночное купание вряд ли скажется хорошо даже летом. Элиш осторожно ступала по каменному полу, поджимая пальцы, она почти сразу забралась с ногами на диван и принялась яростно растирать себе плечи и ноги.

Кэл потер намокший кристалл.

— Я сейчас.

Она только кивнула и свела плечи, обхватив себя руками. Вряд ли диван был теплым. Каменные помещения не сохраняли под землей тепло, дерева здесь почти не было — убежище стремились максимально оградить от риска пожара. В соседней комнате нашлись пыльные, но плотные и жутко тяжелые шерстяные пледы. Где-то дальше были законсервированные заклинаниями запасы еды и воды, но Кэл не решился оставлять Элиш одну еще дольше. Он вновь вышел в коридор и остановился, вызывая Алву и стараясь не обращать внимания на холод.

— Кэл? — обеспокоенный голос разнесся по коридору. — Где ты? В городе говорят о черном псе… Ты что, голый?

— Подземный пес. Это подземный пес, — Кэл усмехнулся. — Да, прости, что в таком виде. Пришлось поплавать, я не смог придумать, как еще от него оторваться. Передай остальным, что пес около сыска. Мы с Элиш в убежище, оно закрылось, так что придется открывать Тайгу. Надеюсь, он помнит заклинание? И… Алва, захвати нам одежду. Пожалуйста.

Элиш успела развести костер и теперь сидела на полене, протянув руки к огню. Кэл набросил ей на спину плед, вновь едва удержавшись, чтобы не прикоснуться к обнаженной коже.

— У вас здесь склад? — тихо поинтересовалась она. — Хотя нет, мне любопытней, как Алва отреагировала на то, что ты почти неглиже, да еще со мной.

— Она все объяснит парням.

Элиш только покачала головой.

— Ты же понимаешь, о чем я.

Кэл пожал плечами. Понимал, трудно не понять, памятуя… обо всем, наверное, но сейчас ему не было до этого никакого дела. Элиш все еще мелко дрожала, не в силах так быстро согреться. Она закуталась в плед, умудрившись закрепить его каким-то образом на плече, но каменный пол начисто отбирал тепло, да и комната не могла так быстро прогреться. Еще не хватало им заболеть сейчас. Кэл прикрыл глаза, стараясь не обращать на настойчивый внутренний голос, упрямо предлагавший секс как вариант, чтобы разогнать замерзшую кровь.

— Вставай, — он нахмурился. — Вставай-вставай. Будем греться.

В ответ получил смешок и вопросительный взгляд, в котором определенно плясали бесенята. Луна сегодня все-таки решила веселиться до последнего и спряталась в Элиш.

— Догонялки, — невозмутимо пояснил Кэл, догадываясь, что пришло ей в голову. — Или попрыгаем. Надо согреться. Вода не такая и теплая. Или есть… другие варианты?

— Она на мелководье теплая и сверху, — насмешливо фыркнула Элиш и легонько толкнула его в плечо. — Ты водишь?

Он потянулся вперед, норовя сразу же поймать, но Элиш увернулась, вспрыгнула на диван, перебираясь через спинку на другую сторону. Кэлу было проще — он сбросил плед тогда, когда началась игра, так что оказался рядом почти сразу, но позволил Элиш снова улизнуть. В какой-то момент он почувствовал себя охотником, и жертва на этот раз была соблазнительна и слишком желанна, чтобы позволить ей в итоге убежать. Элиш уворачивалась, он догонял, но не ловил. Круг за кругом, стало действительно жарко, в какой-то момент Элиш тоже бросила плед на диван — невозможно было удержать его на плечах.

И Кэл в итоге поймал ее, сжал в объятиях, втягивая острый смешавшийся запах вспотевшей кожи и речной воды. Гибкое, стройное, красивое для него тело — он стремился запомнить каждый изгиб, оглаживая его, а внутри безумно быстро колотилось сердце. Элиш извернулась в объятиях, чтобы заглянуть в глаза, и он понял, что кое-что решилось в его жизни окончательно. Потянулся вперед, желая осуществить еще одно желание… и получил щелчок по носу.

— Не смей целовать меня, когда для этого идеальный момент!

Кэл растерянно отпустил ее, позволив отскочить в сторону и замереть, напоминая насторожившуюся лису.

— Но момент-то как раз располагает к поцелуям, — хрипло заметил он.

— Не надо превращать жизнь в затасканный любовный роман, — отрезала Элиш, но лукавая улыбка превратила появившиеся было колючки в мягкий мех. Кэл усмехнулся, вроде бы правильно уловив намек, и снова протянул руки, но Элиш опять увернулась и погрозила ему пальцем.

— Но-но! Держите свои желания при себе, господин сыщик. А то они как-то слишком… выпирают.

Кэл инстинктивно отшатнулся, потянулся за пледом — учитывая количество одежды, скрыть собственное возбуждение не представлялось возможным, — но тут же остановился.

— Хорошо, — он примирительно поднял руки, принимая ее игру. — Значит, сейчас тебя целовать нельзя. А когда момент не будет идеальным, можно?

Элиш только многозначительно улыбнулась, обещая подумать, и вернулась на диван, спрятала ноги под плед.

— Видимо, пока мне лучше сесть подальше, — Кэл опустился рядом с камином, подбросил еще пару поленьев и пристально посмотрел на лунную.

В голове до сих пор настойчиво билась мысль отбросить приличия и дать волю инстинктам, подчиниться желаниям. Рядом девушка, желанная, соблазнительная и в каком-то смысле доступная. Он сильнее, он охотник, а значит, имеет полное право поймать добычу и сделать с ней, что захочется. Разве кот не загоняет мышь? Он может ее съесть, может придушить и отпустить, позволяя жертве попробовать ускользнуть, а потом снова поймать и вновь отпустить, пока мышь не поймет: от острых когтей не спрятаться. Подчинить, сделать своей, поставить клеймо, чтобы никто другой не посмел даже взглянуть на то, что принадлежит ему.

— Страшно представить, о чем ты сейчас думаешь, — заметила Элиш, вырвав Кэла из непривычных мыслей. — Выворачиваешь меня наизнанку?

Он покачал головой, поразившись собственным ощущениям. Никогда прежде не было ничего, чем бы Кэл хотел обладать настолько сильно, с такой почти звериной жаждой. Элиш была запретом для остальных, секретом для всего мира, лунной, которой не место среди простых людей. Маги, не маги — неважно, Элиш не должна была сейчас сидеть здесь, почти нагая, и смотреть прямо и гордо, показывая, что она не сдастся до конца и будет стоять на своем, и не важно, каким способом сумеет этого добиться. Хотя… Нет. Кэл припомнил ту давнюю сцену, когда Элиш развернула ситуацию немыслимым образом, заставив его выудить из Каллагана разрешение на дальнейшую учебу. Можно считать, что тогда повезло всем. Повезло тогда, везло и позже. Сколько раз Небо благосклонно относилось к выходкам своих неразумных детей?

Впрочем, сейчас, пока сыщики не открыли дверь, предстоял еще один разговор, и для этого необходимо вспомнить, что они люди. Кэл тихо выдохнул, стараясь привести эмоции и ощущения в порядок. Возбуждение начинало спадать, внутренний ураган понемногу успокоился, и Кэл попытался говорить серьезно.

— Завтра вечером мы едем в Берстоль.

— Мы?

— Мы. Я и ты. Джудас Ханрахан желает лично переговорить с тобой.

— О… — Элиш поежилась и натянула плед на колени. — Глава королевского совета? Не слишком ли важная шишка, чтобы встречаться с маленьким лунным магом?

— Кеннет работает на него. Вероятно, он хочет сам оценить, достойна ли ты доверия, — с досадой признался Кэл, — но, возможно, он позовет Моргана.

— Тот лунный, которым давно работает на рохстальский сыск?

— Верно. Думаю, Ханрахан поставит его твоим наставником. Морган знает многое, к тому же он настоящий лунный маг, как и ты. Попробуй извлечь из этого выгоду.

— Выгоду, — Элиш странно хмыкнула. — Выгоду из знакомства с лунным, да.

— Что? — он нахмурился, не понимая ее реакции.

— Да нет, дельный совет, ты прав. Просто… — Элиш огляделась, стараясь что-то отыскать. Кэл не успел задать вопрос, когда она молча изобразила, как пишет по воздуху, а потом прижала палец к губам, прося молчать.

— Боишься Ханрахана? — подыграл Кэл, не понимая, что происходит, но безоговорочно доверяя просьбе Элиш. — Не думаю, что он тебя съест.

— Я же лунная, — она коротко рассмеялась. — Впрочем, если попробует, получит несварение желудка, у меня много яда.

— А противоядие есть?

Нелепый разговор, поморщился мысленно Кэл. Слишком ненастоящий, и смех натужный. Элиш ощутимо напряглась, и дело было в чем-то ином, совершенно постороннем. Ручка и бумага. Он поднялся, указав на проем.

— Схожу к двери, возможно, парни уже расправились с псом и пытаются открыть ее.

Элиш молча кивнула, только сверкнула глазами и снова что-то черкнула на воздухе. Кэл кивнул в ответ: понял, все будет.

В убежище стояла тишина. Словно тонкой непроницаемой паутиной отгородилась комната, где горел огонь, не пропуская ни звука наружу. Дверь в темноте едва заметно мерцала под многочисленными нитями активированных заклинаний, фонари давно погасли, и Кэл не стал вновь их зажигать. Вместо этого прошептал заклятие, и золотистая звездочка вспыхнула чуть впереди, оставляя тонкую нить. Почти романтика, невольно вновь подумал Кэл, вернувшись мыслями к неслучившемуся. Возможно, в похожей ситуации с другими людьми могло произойти то, о чем так любят писать авторы в книгах и на что упорно подталкивали интуиция и собственные желания тела, в этом Элиш была права. Двое, экстремальные условия — почти на пороге смерти, запертые в одном помещении, да еще и нуждающиеся в тепле. Возможно ли устоять? Еще и эмоции через край из-за побега и вынужденной близости.

Кэл дернул «шарик», перенося его к противоположной стене, вошел в архивы. Побег, значит? Подземного пса вызвать сложнее, чем кайт ши, намного. Особый ритуал, замешанный на человеческих жизнях и литрах крови. Сколько людей останутся пропавшими без вести? Макэлрой обязался докладывать о новых заявлениях, но Тайг ни словом не обмолвился, когда рассказывал о делах через кристалл. Скорее всего, лунные привезли людей издалека.

В том, что виноваты именно лунные, сомневаться не приходилось. Только они бы рискнули вызвать подземного пса, опаснейшую тварь из всей уровневой нечисти. В отличие о других псов, подземные не могли сами собой появиться на поверхности, их гнезда, по поверьям, сжигали все вокруг. Пожар такого масштаба уничтожал бы города быстрее, чем их возводили обратно.

Вопрос в том, зачем лунным понадобилось вызывать такую тварь. Проверить силы? Неужели после сотворенного они до сих пор сомневаются в своей силе? Нет. Кэл стиснул в руках найденную бумагу и ойкнул, когда острая кромка листа взрезала кожу, словно недовольная таким обращением. Нет, понял он, не проверка. Пес знал, кого искать. Таким тварям нужен ориентир, иначе они сожрут и того, кто их вызвал, и всех, кто окажется поблизости, пока пса не уничтожат. Но кто был настоящей целью? Он или Элиш?

Это можно было бы выяснить, разбегись они в разные стороны, но у Кэла перехватывало дыхание при одной только мысли, что жертвой оказалась бы Элиш. Шансов на выживание не было ни малейших даже у них вместе, а собственноручно отдать ее на растерзание подземному псу — лучше сразу удавиться.

«А не лунные ли вызвали того злосчастного грима, из-за которого Элиш привлекла внимание сыска?» — думал Кэл, пока шел обратно. Золотистая звездочка освещала путь, покачиваясь при движении. Если и правда они, то что? Вероятно, только начинали действовать, на тот момент действительно лишь проверяя свои силы? Нищих никто не хватится, попрошайки не вылезают из переулков в центр, да и просто, там, позади высоток в мелких и не самых благополучных двориках хватает людей, которых не будут искать. Были и исчезли — невелика потеря. Обратная сторона Гестоля? В Берстоле такого не было… Хотя Кэлу начало казаться, что он просто никогда не забирался в самую глубь города, в темные переулки, куда одному лучше не соваться. В конце концов, именно там, за кулисами происходило самое страшное, но это так удобно — если не видишь, притвориться или вовсе искренне считать, что ничего такого и нет.

Элиш вздрогнула и резко обернулась, почти напугала встревоженным взглядом потемневших глаз, когда он вошел в комнату. Она не расслабилась, даже когда выхватила ручку и бумагу и принялась почти нацарапывать что-то — бумага недовольно скрипела и, похоже, норовила порваться. Кэл стоял чуть в стороне, вертя в руках кристалл. Вызвать Тайга и спросить, как у них дела? Будь все в порядке, возможно, давно бы открыли дверь. Или не могут справиться с псом? Или банально позабыли отпирающие заклинания для убежища? Нет, последнее просто смешно. Кэл проглотил нервный смешок: не то чтобы им с Элиш грозила голодная смерть, но запасы имеют свойство когда-нибудь кончаться, да и просто сидеть в таком месте больше суток очень не хотелось — можно было сойти с ума.

Больно кольнул в бедро уголок листа, и Кэл осторожно, стараясь снова не порезаться, забрал бумагу. Он вернулся к камину (зря погасил золотистую звездочку!) и услышал, как негромко выдохнула Элиш, словно сбрасывая с себя огромную гору.

Сначала строчки прыгали перед глазами, как будто пытались увернуться и не дать прочитать написанное. Пришлось прижать лист к полу, но поверить в слова удалось далеко не сразу. Кэл даже потер глаза и ошеломленно посмотрел на съежившуюся Элиш. Она не отводила взгляда, только смотрела прямо, словно говоря: да, вот так, я выбрала такой вариант, а теперь суди меня. И все-таки пыталась казаться еще меньше, чем есть.

Кэл взглядом приказал встать и повернуться спиной. Не сразу, но Элиш догадалась и послушно выполнила все, повертелась в разные стороны, словно демонстрируя себя. Пришлось напомнить, что сейчас важнее попробовать отыскать постороннее заклинание, а не любоваться красивым телом. Не видно, ни малейшего намека, но Кэл помнил о хамелеоне. Света огня явно не хватало, чтобы его заметить, так что проверку пришлось отложить до лучших времен.

Но — лунные вышли с Элиш на связь? И она приняла их предложение? Одна среди убийц и похитителей. Или — своя среди своих? Последняя мысль вызвала возмущение в душе Кэла. Интуиция явно выпустила когти, протестуя против такой формулировки, против малейшего сомнения в верности Элиш. Интуиция или чувства? Поверить в то, что девушка, которую любишь настолько сильно, может быть предательницей — уму непостижимо.

Кэл снова вернулся к бумаге, еще раз перечитал написанное. Элиш не знала наверняка, только подозревала, что лунные могли нацепить на нее какое-нибудь следящее заклинание. Поэтому предпочла передать информацию письменно, боясь, что их подслушают. Но существовала ли такая сеть вообще? Хотя лунные заклинания не стоит недооценивать.

Элиш все еще стояла, только переступала с ноги на ногу — каменный пол не нагрелся. Кэл в третий раз прочитал написанное, повторил для себя и бросил бумагу в камин. Пока не следует никому показывать такую ценную информацию.

— Все будет хорошо, — нарушил он наконец тишину. Интересно, о чем Элиш думала, пока он ходил за бумагой? О чем размышляла, какие принимала решения?

— Будет, — непривычно кротко согласился она. — Только если я отморожу себе все что можно и нельзя, твое «хорошо» можно будет сжечь вместе с моим телом.

Словно возражая, послышался шум, и дверь негромко ударилась о стену.

— Эй, живые тут? — раздался задорный голос Тайга. — Небесная Дева, подай голос!

— Я тебе кошка дворовая, что ли? — насмешливо крикнула в ответ Элиш, отступая обратно к дивану.

— Вот это моя Небесная Дева, — одобрил Тайг. — Мы с Алвой сейчас принесем вам вещи, так что готовьтесь выйти в свет.

Элиш покосилась на Кэла и закатила глаза, тот не удержался, фыркнул, облегченно выдохнув: если Тайг шутит и призывает Небесную Деву, то все не так плохо, как могло быть.

— Постой, — Кэл подхватил плед и набросил, прикрывая девушку. — Не думаю, что вы с Тайгом знакомы настолько близко, чтобы он мог увидеть тебя в таком виде.

Кажется, он сказал это зря. В глазах Элиш мгновенно снова заплясали бесенята, и хитрая лисица ухмыльнулась почти издевательски, еще и положила почему-то горячую ладонь на грудь, обжигая кожу.

— А мы с тобой, значит, знакомы достаточно близко? — шепнула она на ухо, но это подействовало сильнее, и Кэл не удержался, все-таки поцеловал черные, уже высохшие пряди почти у виска. В ответ раздалось тихое фырканье, но возражений не последовало.

— Кэл? — Алва появилась в дверном проеме и замерла. — Все в порядке?

— Да, спасибо, Алва. — он забрал у нее свою одежду и, мягко улыбнувшись, повторил: — Спасибо.

Неуместные вопросы, скорее всего, последуют позже, но сейчас Кэл старался этого избежать и был благодарен, что Алва настаивать не стала. Она только бросила скептический взгляд в его сторону и вошла в комнату, чтобы отдать Элиш ее одежду.

— Небесная Дева!.. О, шеф. Отлично выглядишь, — Тайг последовал за ним в комнату напротив, зажег свет и оценивающе оглядел. — А моя Небесная Дева сейчас примерно в таком же виде, да?

— Угу, — Кэл натянул джинсы и взялся за рубашку. — Что с псом?

— Убили, — как-то задумчиво откликнулся Тайг и добавил тише и серьезнее: — Не будь это ты, Кэл, я бы спорил с тобой за Элиш изо всех сил. И победил бы, у меня в этом деле куда больше опыта.

— Я — недостойный соперник? — он застегнул последнюю, пуговицу, поправил воротник и посмотрел на Тайга в упор. — Или что? Ты любишь ее? Любовь до гроба и рука об руку, пока Небо не призовет вас? Не знаю свадебных клятв.

— Не так, как ты, — качнул головой тот и вполне дружелюбно оскалился. — Самое время это обсуждать, да? Колись, Кэл, у вас что-нибудь случилось? Ну не могло не случиться!

— Да-да, поподробнее расскажи, пожалуйста, а то я все пропустила.

Алва, не удержавшись, хихикнула в кулачок, стоявшая с ней рядом на пороге Элиш хищно улыбнулась и принялась поправлять рукава клетчатой рубашки. «Моей рубашки», — ошеломленно понял Кэл. Похоже, Тайг совершил набег на его квартиру, не придумав ничего лучше.

— Ну, давай, — поторопила она. — Рассказывайте, господин сыщик, что у нас произошло.

Кэл сдался без боя, только выразительно посмотрел на ухмыляющегося Тайга, кажется, готового бухнуться на колени перед своей Небесной Девой.

— Ты точно еще хочешь что-то услышать?

* * *

Каллаган спокойно подписал освобождение от занятий. Кэл уже приготовился объяснять, в чем дело, но хватило имени Ханрахана.

— Я не вправе препятствовать встрече госпожи Тарлах и Главы королевского Совета, — пояснил декан, заметив его изумление. — Только надеюсь, что надолго это не затянется.

— Я почему-то считал, что инквизиторы подчиняются непосредственно королю, — сконфуженно признался Кэл, забирая бумагу. — Вы, похоже, не удивились моей просьбе?

— Я не слепой, — Каллаган подпер подбородок и едва заметно улыбнулся. — В Гестоле происходит в последнее время мало хорошего, господин Эмонн. Вы почти сумели скрыть нападение на сыск, но слухами земля полнится, сами понимаете. Родственники расскажут друзьям, те — своим знакомым, и вскоре весь город узнает о произошедшем. Другое дело, что пройдет достаточно времени, чтобы общественность не взволновалась из-за таких новостей.

— Сыщики каждую секунду подвергаются опасности, так что в смерти моих подчиненных вряд ли можно усмотреть что-то ужасное.

— Любая смерть приносит страх, господин Эмонн, — Каллаган уже не улыбался, просто смотрел прямо в глаза, и Кэл едва сумел выдержать этот взгляд. — Столкнувшись со смертью, тем более насильственной, люди понимают, что и с ними подобное может случиться. Смерть, господин Эмонн, всегда внезапна. Я не говорю о старых людях, которые уже пошевелиться не могут и умоляют Небо забрать их к себе. Я не имею в виду тех, кто мыслит совершенно по-другому, считая собственную смерть благом. Все остальные, за исключением маленьких детей, боятся смерти, боятся столкнуться с ней в таком виде. Вы говорите, что любой сыщик рискует умереть. Вы правы, господин Эмонн. Но дело вот в чем… С моей точки зрения, конечно, — уточнил Каллаган, — в любой работе есть такой риск. Просто в вашей он очевиден, в моей, например, нет. Но, скажем, обучая госпожу Тарлах, я рискую однажды не справиться с ее силой. С силой любого из моих студентов.

— Но это маловероятно, — усомнился Кэл, слегка ошарашенный его словами. Инквизитор, не сумевший справиться с необученным магом, не может считаться инквизитором.

— Маловероятно, согласен. Но такой риск существует, — Каллаган откинулся назад и устало потер глаза. — Простите за лекцию, господин Эмонн. Вы говорили, что хотите еще встретиться с Алеком Маршейном? Если согласитесь подождать десять минут, то я вызову его сюда. Скоро перемена.

Он вежливо согласился, не в силах поспорить и все еще переваривая выданный практически на одном дыхании монолог. Со стороны казалось, что Каллаган отчитал его за неумение видеть дальше собственного носа, но Кэл понимал, что это не так. Что-то произошло в прошлом декана Академии, и это что-то оставило кровоточащую незаживающую рану, которую невозможно залечить ничем, кроме ухода на Небо. Но есть ли убийцам доступ в Небесный сад?

Маршейн отреагировал почти ожидаемо: он едва сдержался, чтобы не завопить и не запрыгать, Кэл видел, как у него от предвкушения дрожат руки. Наверняка хотел кого-нибудь обнять, и Кэл предпочел сделать шаг назад. Странная неприязнь, зародившаяся еще при первой встрече, поднималась темной волной, хотелось побыстрее уйти и, пожалуй, вымыть руки, словно он долго копался в липкой противной грязи, в которой кишели жуки и черви.

— Но ведь вы не требуете немедленного ответа, не так ли? — уточнил Каллаган, внимательно слушавший каждое слово. Он снова смотрел немного строго и цепко, но если недавние воспоминания растревожили его, то ни единым движением он не выдал этого.

— Верно. Господин Маршейн, вы ответите, когда я вернусь в Гестоль. Не могу сейчас назвать точную дату, все будет зависеть от разрешения Джудаса Ханрахана.

Последнее можно было бы и не говорить, но Кэл не удержался и был вознагражден: Маршейн присвистнул и тут же испуганно покосился на декана. Впрочем, не увидев неодобрения, снова расплылся улыбке и важно напыжился, словно ему предлагали стать не сыщиком, а, по меньшей мере, губернатором крупного города.

— Я подумаю, — обронил он, растягивая слова. — Встретимся и все решим окончательно на следующей встрече.

Кэл коротко кивнул, взглядом попрощался с Каллаганом и поспешно вышел за дверь, смяв угол разрешения для Элиш. Алек Маршейн ему решительно не нравился, но лучшего кандидата на замену Брэндану пока не было.

А спустя час выяснилось, что едут они в Берстоль втроем: Кеннет наотрез отказался отпускать Элиш одну. На возражение Кэла, что они будут вместе, Кеннет пренебрежительно хмыкнул и закатил глаза. Элиш только тяжело вздохнула. Судя по ее растрепанному виду, Кеннет и Джет долго убеждались, что с их воспитанницей все в полном порядке. Естественно, они были в курсе случившегося. Кэл подумал, что ему сильно повезло, что сначала он отправился к Каллагану. В противном случае дядя мог бы попытаться оторвать голову и сказать, что так и надо.

— Выезжаем вечерним поездом, — предупредил Кэл, отдавая Элиш разрешение. — И, дядя, тебе придется докупить билет, я не рассчитывал на третьего.

— Сейчас съезжу и куплю. Ты такой голодный?

— Что? — не понял Кэл.

— Бумага, — Кеннет кивнул на документ. — Такой чувство, что ты его сначала пожевал, но потом понял, что невкусный, и выплюнул.

Элиш прыснула, прячась за злосчастным разрешением.

— Думаю, бумага в Академии не слишком питательна, — заявила она и снова захихикала. — Видел бы ты свое лицо, Кэл!

Он только вздохнул, заметив хитрый дядин взгляд, и отвернулся.

— В семь около штаба. И не опаздывать.

Вслед донеслось только приглушенное хихиканье, и Кэл поспешил выйти из таверны, пока не сгреб Элиш в охапку и не увел за собой. Глядя на нее спустя полсуток после ночного приключения, он все отчетливее понимал, что неосознанные желания, возникшие при первых встречах, оформились в конкретные цели. Он хотел видеть ее рядом, хотел обнимать ее, целовать, засыпать вместе и просыпаться так же, вопреки всему, включая здравый смысл. Но сейчас нельзя было отдаваться на волю этим желаниям: лунные действовали слишком быстро, и пока приходилось признавать, что они коршуны, а все остальные смахивали на полевок, не подозревающих об охотнике, который был готов схватить добычу в любой момент.

Можно было бы переехать в другое здание, сменить местоположение штаба. Макэлрой предлагал так поступить, чтобы в новом здании ничто не напоминало о случившемся. Начать с чистой нити, так сказать, но Кэл наотрез отказался. Сыщики должны помнить об убийстве, должны видеть, где это произошло, и тогда их ненависть поможет отыскать собачье гнездо быстрее. Ненависть придаст силы, не позволит опустить руки и в нужный момент повернет «ключи» до упора. Но чтобы эта же ненависть не сожгла парней, необходимо было действовать, Кэл понимал, только пока приходилось ждать. Впрочем, он отдал приказ медленно, но верно прочесывать Гестоль, обследовать все подозрительные дома и заброшенные районы — лунных так не поймать, но вычистить город от более мелких шавок тоже полезно.

В Берстоле на этот раз царило настоящее лето. Похоже, столица расщедрилась и решила показать северным гостям, что такое настоящая жара: солнце пригревало, на небе не было ни намека на облачко, даже ветер притих. Элиш сморщилась, принявшись тут же демонстративно обмахиваться.

— Может, вернемся в Гестоль? — недовольно поинтересовалась она. — Через два дня осень, а здесь как будто об этом не знают.

— На севере зима больше половины года, а в столице и дальше на юг — лето, — буркнул Кеннет, запахнув плотнее плащ. Кэл с сочувствием покосился на дядю: у него не было ни единой возможности раздеться.

— Ладно, мальчики, — Элиш встряхнулась, словно кошка после воды и потерла ладони. — Куда сейчас?

Кэл невольно грустно улыбнулся, глядя на нее: любопытный лисенок, каким была Элиш, впервые оказавшаяся за пределами Гестоля, на глазах обратно возводил колючие стены, оставляя лишь маленькое оконце для самых близких. Излишне любопытных ждал только щелчок по носу и острые зубы, если колючки не остановят. Интересно, к какой категории сейчас относится он сам?

— Кэл? — Элиш помахала рукой перед носом, привлекая внимание. — Я понимаю, что ты местный, но северные жители могут растаять. Или свариться, — она покосилась на мрачневшего с каждой минутой Кеннета. У того на лбу уже выступила испарина, он едва ли не ежесекундно нервно дергал плащ, норовя в конце концов порвать ткань. Кэл перехватил его руку.

— Дядя, прекрати.

Кеннет фыркнул, как застоявшийся конь, но послушно спрятал здоровую руку в карман.

— В гостиницу, — безапелляционно заявил он. — В «Гнездо». Или есть другие предложения?

Кэл только развел руками: он намеревался сначала зайти домой и уже в спокойной обстановке обдумать дальнейшие действия. Дядя, услышав об этом, отказался, объяснив, что не горит желанием встречаться с Тарой раньше времени. И вообще бы в идеале не встречался с ней в ближайший десяток лет.

— В гостиницу, — подвела итог несложившейся дискуссии Элиш. — Веди, Лис. Надеюсь, хоть где-нибудь по пути будет тень.

«Гнездо» оказалось совсем не гнездом, а «Птичьим домом». Маленькая четырехэтажная гостиница, выкрашенная в коричневый и светло-зеленый цвета, практически сливалась с растущими рядом деревьями, а из-за высоких домов и вовсе отыскать ее мог только знающий человек. Как «Джохо», отметил про себя Кэл и покосился на дядю. Впрочем, ничего удивительно в том, что Кеннет знал о таких местах, пожалуй, не было. Для того чтобы избежать лишних взглядов, «Птичий дом» подходил как нельзя лучше, да и неподалеку протекал Ивовый канал, приносящий во двор гостиницы желанную прохладу.

— До центра недалеко, — вслух произнес Кэл, разглядывая деревянные столики на террасе. — Не знал, что тут есть такое место.

— Ты примерный мальчик и по таким закоулкам не бродишь, — хмыкнул определенно приободрившийся Кеннет.

— Брожу, — возразил он. — Работа у меня такая, знаешь ли.

Дядя, похоже, оставшись при своем мнении, покачал головой и открыл дверь, пропуская помалкивающую Элиш вперед. Она не произнесла ни слова с того момента, как они покинули территорию вокзала и пересекли Аллею Дубов, шла позади, следуя за Кеннетом тенью, только все поправляла съезжавшую с плеча лямку сумки.

Они остановились посреди небольшого пустого холла. Как и снаружи, внутри все разукрасили в коричневый и зеленый цвета. Потолок оказался нежно-голубым, но вместо облаков из углов ползли тучи — почти фиолетовые, с проблесками молний, и Кэл поймал себя на мысли, что ждет раскатов грома.

— Я надеюсь, дождь внутри помещения не хлынет, — пробормотала Элиш, тоже разглядывая потолок.

— Не хлынет, — успокоил ее Кеннет и уверенно направился к стойке. Он перекинулся буквально парой слов с неулыбчивым администратором, и девушка в сине-зеленой форме отдала ему звякнувшие ключи. Звук прокатился по холлу, как долгожданный раскат грома, Кэл все-таки вздрогнул.

— Предчувствую, весело будет тут жить, — нервно хохотнула Элиш. — Слушай, как скоро мы вернемся в Гестоль?

— Это зависит не от меня, — откликнулся он. — Как решит Ханрахан. Не думаю, что больше недели, иначе Тайг меня загрызет. Идем, дядя зовет.

Они поднялись на третий этаж по широкой винтовой лестнице, укрытой темно-зеленым ковром, как и в холле, — под цвет резных галтелей. Коридор оказался неожиданно узким и почти блеклым по сравнению с ярким живым холлом. Кэл запрокинул голову, готовый увидеть обычный белый потолок, но неожиданно сверху словно обрушился водопад воды. Узкий потолок под рукой умелого художника превратился в бурную реку, по стенам на самом верху можно было разглядеть брызги. А приглядевшись к стенам, Кэл вовсе остановился — по обе стороны раскинулось поле цветущего ковыля. Белые пушистые цветы почти не выделялись на бледно-голубой стене, но они определенно там были, цвели, словно постоянно орошаемые водой из реки. Никогда особо не интересовавшийся искусством, Кэл сейчас почти желал узнать имя художника, сумевшего оживить этот неприглядный коридор.

— Любитель искусства, сойди с места, — окликнула его Элиш. В ее тоне не прозвучало ни ниточки насмешки, простая констатация факта, что стоять и разглядывать стены дальше невозможно.

Кеннет уже скрылся в своей комнате. Кэл сначала заглянул к нему. Одноместный номер с минимальными удобствами: справа в арке виднелась односпальная кровать, занимавшая практически всю комнатку, в изножье стоял низкий комод. Если бы пришлось бежать, выход был только с одного края постели. Слева оказалась кухонька с маленькой печью и столиком, рассчитанным на двух человек.

Кеннет стоял у овального окна, находящегося напротив двери, плащ уже валялся на подоконнике и норовил вот-вот соскользнуть.

— Неплохо.

— Люблю это место, — неопределенно отозвался дядя, глядя в окно. — Любопытных здесь не бывает, хозяин и кельнеры не вмешиваются в дела постояльцев. Главное — деньги.

— Большие?

— Для новых клиентов, — Кеннет наконец-то обернулся, потирая искалеченную руку. Шерсть свалялась и выцвела, как давно не стиранная кофта. — Пойдем к Эл, поговорим там.

Элиш уже успела разуться и сбросить кофту. Она закатала джинсы выше колен и теперь лежала на кровати, явно большей, чем у Кеннета, раскинув руки и ноги в разные стороны. Кэл снял обувь и сел на край постели. Только присутствие дяди удержало его от соблазна погладить открывшуюся из-за задравшейся майки кожу.

— Я умею читать мысли, — предупредила Элиш, скосив на него глаза. — Держите свои ручки при себе, господин сыщик.

— Постыдитесь взрослых, дети, — Кеннет привалился к косяку, умудрившись непостижимым образом скрестить руки на груди. — Рассказывай план, Кэл. Что ты намереваешься делать сегодня?

— Был бы еще план, — усмехнулся он. — Завтра идем к Ханрахану…

— Это завтра, — перебил его дядя. Он бросил взгляд на напольные часы. — Сейчас всего полтретьего, впереди немногим меньше полусуток. Чем предлагаешь заниматься?

— Никаких экскурсий, — подала голос Элиш. Она перевернулась на бок, подперев голову и невольно почти прижавшись животом к бедру Кэла. — Слишком жарко и лениво. И не нравится мне город.

— Ты его еще не видела, — покосился на нее Кэл.

— Не сильно хочу смотреть.

— Дети, цыц, — Кеннет поморщился. — Заигрывайте друг с другом без меня, пожалейте рассудок старика.

Элиш притворно стыдливо потупила взгляд и принялась вырисовывать на одеяле причудливые загогулины. Кэл не сдержался, фыркнул и тут же вскинул руки, виновато глядя на Кеннета.

— Прости, это все жара. Что ты предлагаешь?

— Спать, — дядя заерзал на месте, пытаясь почесать спину о косяк. — Эл права, на улицу сейчас соваться смысла нет, только солнечный удар заработаем. Иннис сегодня дежурит?

— Вроде нет.

— Тогда я забегу вечером или свяжусь с ним. Предупреди, ладно? Неловко выйдет, если ответит Тара, — он ухмыльнулся. — Увидит еще мою рыжую морду и разобьет шар.

— Мама так никогда не сделает, — вскинулся Кэл. — Вы же вроде всегда нормально общались. Мама тебя недолюбливает, не спорю, но не настолько у нее плохой характер.

— Недолюбливает, ага, — Кеннет коротко хохотнул и махнул рукой. — Не задумывайся об этом, парень, у тебя сейчас проблемы посерьезнее. Иди домой, Кэл, а мы посидим с Эл здесь, подождем завтрашнего дня.

— О, а можно я вымою тебе руку? — оживилась Элиш. Она соскочила с кровати и принялась разглаживать скатавшуюся шерсть. — Ты вообще за ней ухаживаешь? Сплошные колтуны же.

Кэл ухмыльнулся: наверное, впервые Кеннет Барбре потерял дар речи, не зная, как правильно среагировать на такую заботу.

— Ладно, — наконец опомнился он, — конечно. Самому не слишком удобно, легче обстригать.

— Легкий путь не всегда самый правильный, — назидательно сообщила Элиш и потерлась щекой о его плечо. — Только надо найти расческу.

— У кельнеров есть.

— Тогда я домой, — Кэл нехотя поднялся, оттягивая ворот водолазки. Он снова взглянул сначала на дядю, потом на замершую Элиш и невольно улыбнулся. — Приходите вечером в гости. Я предупрежу родителей.

Кеннет хотел что-то сказать, но передумал и только кивнул. Элиш медлила с ответом. Она насторожилась, вцепилась в Кеннета, словно он был огромной скалой и единственный сумел бы защитить после начала бури.

— Знакомство с родителями? — наконец произнесла она и фыркнула. — А не рано? Даже и не знаю, господин сыщик. Вам мало двух ошейников на моей шее? Она не каменная, может и переломиться.

— Ты повторяешься, — заметил Кэл. — Я просто приглашаю тебя в свой дом. Тебя — лунную — в дом солнечных магов.

— Сам-то слышишь, как звучит? — насмешливо парировала Элиш. — Бедную несчастную девочку бросаешься на растерзание. Не стыдно?

— Я тоже там буду, — вмешался Кеннет. — Эмонны не кусаются, Эл. Могут разве что задать неудобные вопросы, но, — он покосился на Кэла, — думаю, твой рыцарь тебя спасет.

Пришлось кивнуть. Не обещать же прямо сейчас душу и сердце. Распрощавшись, он нехотя покинул гостиницу. Глупая мальчишеская ревность рождалась при одном только взгляде на ластящуюся к дяде Элиш. Смешно было ревновать к Кеннету, по-детски, Элиш не собственность и тем более не вещь, чтобы кричать на каждом перекрестке «мое», но мучительно хотелось схватить ее и утащить подальше. От людских взглядов вообще. Кто бы знал, что он такой собственник…

Вечер наступил неожиданно: за окном все еще горело золотое солнце, но часы уверенно начали отмерять восьмой час. Возможно, следовало бы устроить ужин раньше, но мать отказалась торопиться с приготовлениями и провела последние два часа перед приходом гостей на кухне.

Кэл слонялся по дому, не зная, чем себя занять. Он уже несколько раз в мыслях прокрутил сцену знакомства Элиш с родителями, но каждый раз эта ситуация казалась ему до отвращения банальной и бесовски неудачной. «Мама, папа, это Элиш». Так, что ли? Дальнейшее развитие событий Кэл предвидеть не мог, сколько бы ни пытался придумать. Фантазия пасовала: мама могла отреагировать как угодно. Он привел в дом девушку. Впервые, если не считать Алвы, но Алва была семьей, и пожелай она жить здесь, никто бы слова против не сказал.

Но стоило попробовать представить на ее месте Элиш, и внутри все буквально восставало против, картинка рушилась. Элиш не вписывалась в этот уютный мир, созданный и лелеемый Тарой Эмонн.

В начале девятого в дверь постучали. Кеннет вскинул руку, приветствуя его.

— Еще раз привет, доблестный глава гестольского сыска. Мы не опоздали?

— Нет, нисколько, — Кэл заглянул ему через плечо, чтобы удостовериться, что Элиш тоже пришла.

Она стояла на пороге, успев когда-то сменить майку на полупрозрачную кофту цвета неба. Заметив взгляд, развела руками и как-то неловко улыбнулась.

— Лис показал мне недорогой магазин, так что… вот. Нелепые рукава, да?

— Тебе идет, — негромко возразил Кэл, бросив взгляд на расклешенные от локтя рукава, похожие снизу на распустившийся бутон. — Даже не сомневайся.

— Если мой сын так говорит, то это правда. Здравствуй, Кеннет.

— Прекрасно выглядите, — дядя галантно поцеловал протянутую руку матери.

— И почему мне слышится «для своих лет», — она мило улыбнулась. — Давно тебя не видела в столице. В Гестоле так холодно, что ты не можешь встать с места?

— Дела, много-много дел, моя дорогая Тара, — Кеннет склонился в шутливом поклоне, придерживая накидку. — Просто нарасхват. Приходится крутиться целыми днями, чтобы не замерзнуть. Вы ведь верно заметили — в Гестоле очень холодно, и можно окоченеть, если не шевелиться.

— Что ж, я рада, что ты все-таки жив, — мама улыбнулась еще раз, и Кэл задержал дыхание, когда она повернулась к Элиш. — А вы?..

— Элиш Тарлах, приятно познакомиться, госпожа Эмонн.

Кэл недоверчиво моргнул: он впервые слышал такие интонации в ее голосе. Прямые и честные, без тени насмешки или лукавства. Элиш смотрела на мать, ожидая ее ответа. Она стояла между мужчинами, единственными, способными защитить ее в незнакомом Берстоле. Неудивительно, что Элиш чувствовала себя неуютно. И еще Кэл, невольно сравнивая ее и мать, видел насколько схожи и насколько все-таки различаются их взгляды. Если мама сейчас была хозяйкой положения, матерью-кошкой, готовой выцарапать глаза любому, кто попробует покуситься на ее стаю, то Элиш больше смахивала на безродного котенка. Ее вытащили из грязи, отмыли, выставив напоказ природную гордость, но это все, чем она обладала.

— Взаимно, — медленно ответила, наконец, мама. — Не думала, что девушка, которую приведет Кэл, окажется такой… необычной. Впрочем, — словно спохватилась она, — простите, что держу вас на пороге. Проходите. Прошу, госпожа Тарлах.

— Благодарю, — Элиш улыбнулась в ответ. Мило, совершенно беззащитно, чуть наклонив голову, словно открывая шею для удара, но Кэла передернуло: показалось, что за этой улыбкой скрывается такой холод, что все снега Гестоля и обоих Альси не сравнятся с ним.

За столом царила непринужденная атмосфера, только Кэл все мучительно пытался придумать еще какую-нибудь тему, кроме обсуждения работы. Отец привычно помалкивал, Риана дома не было — договорился отдохнуть с друзьями еще в начале недели, и поддерживала беседу только мама.

— Значит, вы тоже работаете в сыске?

— Да, — Элиш отвечала вежливо и каждый раз все так же мило улыбалась. — Так получилось, что я оказалась полезна. И деньги никогда не помешают.

— Вы следопыт?

— Нет, мое направление — боевая магия. Я в группе захвата. Пока, правда, на полставки, я заканчиваю обучение в Академии.

— Неужели? — мама промокнула губы салфеткой и покачала головой. — Вы несовершеннолетняя?

— Мне исполнилось двадцать два в начале весны, — не моргнув глазом, солгала Элиш. — Зимой защищаю диплом и потом смогу полноценно работать и помогать Кэлу в расследованиях.

— Ты и так помогаешь, — хрипло заметил Кэл.

— Не вмешивайся в разговор, — заметила строго мать, и он пристыженно умолк.

— Значит, ты занимаешься опасной работой. Иннис, у вас в отделе есть женщины?

Отец задумчиво пожал плечами.

— Допускать женщин к такой работе странно, мне кажется. Впрочем, для нас важнее физические данные, а не магия.

— И тем не менее, — мама победно улыбнулась, словно только что выиграла главный приз. — Элиш, милая, — я могу так тебя называть? — это все-таки опасно. Девушка должна беречь себя. Вот, например, ты же знаешь Алву Вудс? Вы работаете вместе.

Элиш молча кивнула. Она подобралась, как хищник перед прыжком, хотя сейчас Кэл сравнил бы ее скорее с молодым псом, готовым защищаться.

— Алва замечательная девочка, не правда ли? — продолжила развивать свою мысль мама, она мечтательно улыбнулась. — Хотелось бы назначить дату свадьбы, но они все тянут с объявлением отношений. В этом смысле дети такие старомодные.

— О, Алва выходит замуж? — удивился Кеннет, впервые вставив слово в разговор. — Не знал. За кого?

— За Кэла, конечно, — ответила мать. — Чему ты удивляешься, Кеннет? Разве они не идеальная пара?

— Идеальная не то слово, — подтвердила за дядю Элиш и просто расплылась в улыбке. — Полагаю, они будут жить здесь, в Берстоле?

— Естественно. Разве могут быть варианты?

— А как будет проходить свадьба?

— О, думаю, в главном регистрационном зале, — мама заметно оживилась. — Алве очень пойдет золотистое платье, а Кэл…

— Мама, хватит.

— Я просила: не перебивай, — отрезала она.

— Хватит, — тихо, но твердо повторил Кэл и поднялся из-за стола.

Этого можно было ожидать, но до конца не верилось, что мать будет гнуть свою линию. Ей не нравились гости, и только воспитанность не позволяла выгнать их взашей сразу же, не разрешив пересечь даже порог. Кеннет хмурился, он смотрел на Тару весело и зло, но Кэлу больше не нравилась Элиш. Она хотела сбежать отсюда, уйти и, скорее всего, больше даже не приближаться к этому дому. Никогда в жизни. «Кто бы обвинил ее еще в этом», — усмехнулся Кэл. Чудесный прием — вежливые, но болезненные уколы. Мама знала, как бить и куда бить, чтобы человеку стало плохо. И Элиш могла только огрызаться, но даже ей не с руки было сейчас показывать клыки.

— Хватит так хватит, — внезапно легко пошла на попятную мама и тоже встала. — Элиш, дорогая, поможешь мне отнести грязные тарелки на кухню?

— Конечно.

Кэл упал обратно на стул, когда женщины вышли из комнаты.

— Радушное гостеприимство от Тары Эмонн, — протянул Кеннет. — Эл и на тысячу нитей к вашему дому теперь не подойдет. Да, Кэл, так когда ты женишься?

— Мне тоже интересно, — подал голос отец, повернувшись к нему. — В твой прошлый приезд ты ни словом не обмолвился об этом.

— Да не будет никакой свадьбы! — Кэл стиснул кулаки, едва сдержавшись, чтобы не грохнуть по столу. — Я сказал маме давным-давно — я не женюсь на Алве, что бы она ни говорила.

На душе скреблись псы, было так паршиво, что просто хотелось увести Элиш подальше отсюда и не возвращаться домой хотя бы еще с полгода. Плохая была идея — познакомить ее с матерью. Показалось, только показалось, что они похожи и могут найти общий язык. Похожи, действительно, обе гордые и практически неуступчивые, но именно поэтому они не смогут договориться.

Кэл тяжело выдохнул: ну что ему стоило перенести знакомство на более позднее время, когда все бы успокоилось?

— Кеннет, на пару слов, — отец вышел из-за стола, указав на камин. — Расскажи-ка мне кое-что…

Какое-то время тишину нарушали только треск дров в камине и приглушенный звон посуды с кухни. Кэл бездумно смотрел в потолок, пытаясь придумать, как изменить ситуацию. Если бы Элиш взяли в заложники, что бы он сделал? Начал бы сначала переговоры. Нет, глупости: считать мать преступницей? Кэл изумленно хмыкнул и постучал костяшками себе по лбу. Он начал сходить с ума или это влияние Элиш? Интересно, безумие лунных передается по воздуху?

— Кэл.

Он качнулся назад, в последний момент успев уцепиться за край стола, чтобы не упасть вместе со стулом.

— Мама?

— Пожалуйста, не приводи в свой дом эту девочку, — попросила она, хотя просьба была больше похожа на приказ. — Элиш Тарлах, безусловно, милая, но из тех людей, которые умеют бить в спину. Она прямая, как жердь, и никогда не склонится. Я понимаю, что вы работаете вместе, но старайся держаться от нее подальше.

Кэл стиснул кулаки. Он поднялся, отодвигая стул подальше, и отстраненно отметил, что смотрит на мать сверху вниз. Это стало последней каплей? Или год в Гестоле расставил все по своим местам? Прямая, как жердь, говоришь, мама. А сама не такая? Несклоняемая и гордая, пусть не умеешь враждовать открыто, но за улыбками и вежливостью холод остро отточенных кинжалов и тонкие, но смертельно опасные нити заклинаний.

— Я буду сам решать, с кем мне общаться, а кого избегать, — тихо, сквозь зубы ответил Кэл, не сводя с матери взгляда. — Я люблю тебя, мама, очень, но жить по твоей указке не получается теперь, извини.

Он бросил взгляд в сторону кухни, ожидая увидеть Элиш, но оттуда неожиданно не доносилось ни звука, не было ни намека на движение.

— А Элиш где? — недоуменно снова посмотрел он на нее. — Вы уходил вместе.

— Она понятливая девочка, — холодно бросила мать, явно недовольная его ответом. — Хватило малейшего намека, чтобы она поняла, когда стоит уйти и больше не возвращаться.

— Ты выгнала ее, — ошеломленно прошептал Кэл, не веря своим ушам. — Ты выгнала девушку, которую я привел в наш дом как друга. Как человека, который мне не безразличен. Мама… ты серьезно?

— Что случилось? — Кеннет подошел к ним, хмуро глядя на Тару. — И где Элиш? Только не говори, что ты прогнала ее.

Мать дернулась, словно от удара, поджала губы. Она не ответит, понял Кэл, не станет объясняться, потому что не понимает, что виновата. Она права, в этом доме ее слово — закон. Как такое вообще возможно? Нет, почему он раньше был настолько слеп, что не замечал, как катится по накатанной колее, которую одобрила мать? Забота, иногда чрезмерная, прежде не душила, но теперь да, теперь это определенно стало последней каплей, промывшей затуманившийся взгляд.

Он молча развернулся, только бросил Кеннету: «Я догоню ее» и пошел к выходу.

— Кэл? — окликнула его мать. — Кэл, куда ты? Кэл, вернись немедленно!

Он даже не подумал остановиться, вышел в коридор, обулся, а позади почти кричала мама, требуя немедленно вернуться в комнату и перестать себя вести, как избалованный ребенок.

— О, привет, Кэл. Ты куда? — Риан посторонился на пороге, пропуская его. — А гости? Кэл?.. Мама, да что…

Звук захлопнувшейся двери отрезал крики, оставляя их в доме, который перестал казаться убежищем от всех невзгод. Ослушаться маму? Кэл самому себе не поверил. Раньше даже представить было невозможно, что он поведет себя так, бросит мать, проигнорирует ее, выбрав не семью, как прежде, а совершенно чужую, неправильную девчонку с запретной магией, у которой в перспективах немаленький шанс закончить жизнь в клинике для умалишенных.

Мама была непререкаемым авторитетом с детства, она оберегала, она защищала, но ее слова всегда были правильными. Нет, в большинстве случаев. И чем старше они с братом становились, тем стремительнее уменьшался этот процент полезных советов, только никто не замечал этого. Не хотели замечать, криво улыбнулся Кэл, пропуская конку и только потом бегом пересекая Морскую аллею. Не хотели, потому что аксиома «мама всегда права» въелась в мозг с детства, это было почти незыблемым правилом, хотя, конечно, отец научил сначала оценивать чужие слова, а потом принимать решения. Но ведь мама всегда была опорой, поддержкой, и в трудные минуты обнимала, даря чувство защищенности.

Кэл нервно засмеялся и свернул в переулок, ведущий к арке, через которую можно было выйти к Ивовому каналу. Пора самому защищать свою семью, а не сидеть под лапами матери. У ее живота, конечно, тепло и сытно, но мир большой, и каждый раз бегать к ней, чтобы спрятаться от проблем, точно нельзя. Разве не поэтому пошел к Томасу? Не поэтому согласился уехать Гестоль? А в итоге понадобилось оскорбить Элиш, чтобы самому по-другому посмотреть на мир и почти отвернуться от матери.

Он нагнал Элиш у выхода из арки.

— Это я, — Кэл предусмотрительно замедлил шаг и поднял руки. — Не бросайся в меня танатосом сразу, ладно?

В ответ раздался смешок, но Элиш остановилась: ее едва было видно в конце перехода. Кэл подошел ближе, почти заискивающе заглянул в глаза, не зная, чего ожидать, и изумленно отпрянул.

— Что? — Элиш сдула упавшую на лицо челку. — У меня что-то на лице?

— Ты не злишься? — недоверчиво спросил он и потер лоб. Заранее придуманные фразы совершенно вылетели из головы. — Прости… мама перегнула палку. Она не имела права выгонять тебя.

— Пф, да забудь, — она махнула рукой и фыркнула. — Я не Алва и не буду ей, а твоя мать куда лучше знает, как сделать тебя счастливым. Разве нет?

— Нет.

— Да ну? Цени это пока можешь, Кэл. Если потеряешь, еще наплачешься, — Элиш подошла ближе, внезапно мягко погладила его по скуле и грустно улыбнулась. — Послушай меня, хорошо? Иди домой, господин сыщик, объяснись с матерью и поспи. Сегодня был слишком тяжелый и долгий день.

Кэл прижался к прохладной ладони. Захлестнула невыносимая нежность к этой хрупкой, такой слабой и невероятно сильной девочке, вынужденной скрывать себя настоящую от всего мира. Хотелось целовать ей запястья, лелеять ее, не позволяя невзгодам мира коснуться даже кончика ногтя.

— Ну вот, ты уже заснул, — на долго Элиш не хватило. Она легонько шлепнула его по щеке и отступила, показав язык. — Шагай домой, Кэл, я слабая девочка, тебя не дотащу. Да и боюсь, если появлюсь на пороге, твоя мать порвет меня на кусочки. Уж не обижайся.

И все — сказала, развернулась, направившись в гостиницу. Кэл усмехнулся и покачал головой: что за невозможная девушка!

— Элиш! «Гнездо» в другой стороне, между прочим.

Она споткнулась на ровном месте и резко обернулась.

— Что?

— Вон там, — Кэл показал в противоположную сторону, улыбаясь во весь рот. — Уверена, что тебя не надо проводить?

— Не надо, — уязвленно буркнула она, демонстративно пихнула плечом, проходя мимо. — Сама как-нибудь доберусь.

Кэл снова усмехнулся и все равно пошел следом.

— Так и будешь плестись хвостом? — поинтересовалась Элиш через минут десять молчания.

— А я могу идти рядом? Помнится, ты меня домой отсылала.

— Я до сих пор думаю, что это лучший вариант.

Он не сдержал смешка. Сейчас бы ни за что не поручился, серьезна Элиш говорит или шутит: в голосе слышалось только лукавство и легкая насмешка. Но не пыталась прогнать по-настоящему, и Кэл решил расценить это как приглашение.

Еще не стемнело полностью, шел только десятый час. Но лето в Берстоле действительно позабыло о скорой смене времени года, тепло после жаркого дня не спадало, и духота начинала душить. Близость канала немного спасала, но вскоре Кэл готов был раздеться догола и окунуться, лишь бы избавиться от липкого ощущения пота, пропитавшего, казалось, всю одежду.

— Больше не поеду в Берстоль ни за какие деньги, — пробормотала Элиш, в очередной раз потирая шею, и тяжело выдохнула. — Это невыносимо, хоть охлаждающее заклинание на себя применяй.

— Простыть в начале осени? — иронично осведомился Кэл. — Какие прекрасные перспективы. Самое увлекательное занятие, да?

— Естественно! Я ведь тогда смогу валяться на кровати круглые сутки и заниматься всем, что душе угодно. Разве не Небесные сады?

— Не думаю, — не сразу ответил он. — Это ведь придется тебе зарплату урезать по болезни.

— Ты вредный! — она стукнула его в плечо, возмущенно фыркая. — Вот как тебе доверять?

Очень просто, подумал Кэл, глядя, как Элиш вытирает пот со лба. Доверять мне очень просто. Немного больше, чем сейчас, просто убрать колючки и позволить оказаться в твоем укрытии или хотя бы увидеть, что в нем, чтобы защитить это.

В «Птичьем доме» стояла тишина, как и прежде. Только в холле сидел мужчина, читавший газету, но он даже не посмотрел на них, только перелистнул страницу. Администратор скупо улыбнулась и молча протянула ключи. Ни вопросов, ни пожеланий хорошего вечера. Разговоры в «Гнезде» действительно не приветствовались.

Кэл вошел в комнату Элиш вслед за ней и остановился на пороге, не зная, как поступить дальше. Следовало бы вернуться домой, посмотреть, как родители и не ушел ли Кеннет. Вряд ли мать будет ругаться с дядей при отце, тот не позволит. Но это не отменяет того, что с ситуацией придется разбираться лично.

— Очень хорошее место, правда? — Элиш вышла из комнаты, успев сменить одежду на майку и короткие шорты. — Главное, что прохладно. — Она зевнула, потянулась уставшей кошкой и внимательно посмотрела на него.

Кэл растерянно улыбнулся.

— Будешь спать? — не придумал он ничего лучше. — После поезда, наверное, кровать покажется периной.

— Угу, — протянула Элиш, разглядывая его, словно оценивала. И, похоже, все-таки пришла к какому-то выводу. Кэл насторожился, наблюдая, как она скрестила руки на груди. — Ты знаешь, с тобой удобно спать, Кэл. Ты как мягкая игрушка.

Он ошарашенно открыл рот, пытаясь понять смысл сказанного.

— Что?.. Игрушка?

— Да, — подтвердила уверенно Элиш, опустила плечи, но рук не расцепила. — Как мягкая игрушка. Спишь тихо, почти не ворочаешься, не храпишь. Игрушка.

Кэл только шлепнул губами, пытаясь придумать, что на это ответить. О чем она вообще? Игрушка? При чем тут игрушка? Или такое сравнение должно ему польстить?

Элиш тяжело вздохнула и закатила глаза.

— Мужчины, — разочарованно протянула она. — Кэл, я предлагаю тебе остаться и переночевать здесь, чтобы не гулять вечером по городу. А раз тут одна кровать, если ты не заметил, то спать придется вместе. Или желаешь изображать сторожевого кота и свернуться в клубочек на пороге?

— Да ты меня дразнишь, — ошеломленно выдохнул Кэл. — Элиш, ты вообще понимаешь…

— Понимаю, — перебила она. — И я помню, что тебе в постели нравятся девушки-бревна, так что буду кричать и брыкаться, если у тебя ум за разум зайдет посреди ночи. К тому же, — Элиш указала на кровать, — я сплю с этого края, так что успею сбежать к Кеннету в крайнем случае.

— Сдаюсь, — пробормотал он, разуваясь. — Ты издеваешься надо мной.

— Естественно, — мурлыкнула Элиш и, вернувшись в комнату, упала на кровать, прижалась к покрывалу. — Прохла-а-адное. Небо, нормальная кровать — это так классно! Можно я буду спать завтра до обеда?

Кэл смог только улыбнуться. Возникли другие проблемы, и предстояло как-то справиться с ними своими силами. Отступать было поздно, хоть и мелькнула предательская мысль обуться и все-таки отправиться домой, а не искушать Небо. Но Элиш насмешливо, закусив губу, смотрела на него из-под одеяла, и Кэл капитулировал окончательно.

— Вот так, — удовлетворенно шепнула она, прижалась на мгновение к плечу, стоило ему лечь. — А теперь ручки под щечку и спать, господин сыщик. Долго-долго спать.

Оставалось только послушаться. Когда она погасила свет и растянулась на краю постели, Кэл не удержался, подкатился ближе, прижимаясь к ее спине, замер на мгновение и осторожно опустил руку на теплый живот, мгновенно напрягшийся от прикосновения.

— Спать, — тихо напомнил он, и Элиш, словно услышав заклинание, позволила себе расслабиться и, в конце концов, заснуть.

«Тяжелый выдался день», — думал Кэл, слушая тихое дыхание. — Но он наконец-то закончился, и теперь можно отдохнуть. Теперь можно — уснуть».

А утром вместо будильника их разбудил настойчивый стук в дверь. Сначала тихий, он постепенно нарастал вместе с нетерпением гостя, и Кэл все-таки открыл глаза. Элиш уже не спала, сидела на краю, и по одним только напряженным плечам можно было судить, насколько ей не нравятся незапланированные посетители.

— Плохой из тебя сыщик, — обронила Элиш, даже не повернувшись. — Они уже минут пять стучат, а ты дрыхнешь, как хорек.

— Почему не открываешь?

— Боюсь, что запущу в них танатосом, — зло съязвила она. — Такой стук в семь утра может тащить за собой только неприятности. Так что если не хочешь укрывать преступницу, сделай доброе дело, открой сам.

Кэл подавил зевок, нехотя выпутываясь из покрывала. Стоило бы найти рубашку, но он совершенно забыл, куда бросил ее вчера. На комоде не оказалось, и Кэл решил, что кто бы ни стоял за дверью, вряд ли сильно испугается, если он выйдет в одних штанах.

Стук ненадолго замолк, потом раздался вновь — намного сильнее, чем раньше, и Кэл поспешил открыть дверь, пока неизвестный ее просто не вынес. Платить за порчу чужого имущества не им с Элиш, конечно, но лучше предупредить беду, чем довести до нее.

На пороге обнаружился Кеннет.

— Утро, — он даже не удивился, увидев Кэла. — Эл проснулась? Если нет, буди ее, есть разговор.

— Что? Дядя, к чему такая… — начал было Кэл и осекся, когда увидел, кто появился за дядиной спиной.

«Что ж, — подумал Кэл, постаравшись сохранить лицо перед неожиданным посетителем, — Элиш оказалась права. Этот стук не предвещал ничего хорошего».

День определенно обещал быть интересным. Джудас Ханрахан собственной персоной пришел познакомиться с лунной.

Интермедия

Чайная находилась на площади Мира с тех пор, как строители заложили первый камень в основание Берстоля. Изначально столовая для рабочих, постепенно она превратилась в уютное заведение, где можно было выпить чашку красного чая, специально привезенного из Четты, или попробовать рыбу, приготовленную по рецепту, потом и кровью добытому в Ирре. Сюда практически не заходили дети и влюбленные парочки, и именно поэтому, пожалуй, он старался в последние полгода обязательно заглянуть сюда и хоть немного посидеть спокойно.

Непростая у него была работа: выслеживать преступников, словно родился гончим котом, а не человеком. Да и возраст начинал брать свое. Зимой в особо холодные дни ломило кости, летом при высокой температуре начинала кружиться голова. И магия, плескавшаяся практически у края «двери», все чаще давала о себе знать, требуя выхода.

— У вас свободно?

Он оторвал взгляд от окна, за которым на площади готовились запустить стайку маленьких воздушных шаров, и посмотрел на молодую женщину в строгом деловом костюме с полупрозрачным пакетом в руках. Она застенчиво улыбнулась.

— Или я помешала?

— О, что вы, — спохватился мужчина, пододвинул книгу поближе к чашке с белым чаем, освобождая место на столике. — Простите, задумался. Сегодня какой-то фестиваль, вы не знаете?

— Кажется, это восьмой курс Академии устраивает праздник для детей из приюта, — женщина протянула руку. — Элинора, приятно познакомиться.

Он осторожно сжал не по-женски широкую ладонь.

— Взаимно. У вас красивое имя.

— Благодарю, — Элинора взяла меню и задумчиво пробежалась по названиям. Большинство ни о чем ей не говорили, она в чайную забежала лишь потому, что скоро отходил поезд на север, а на вокзале цены были раза в полтора выше, чем здесь.

— Как думаете, — задумчиво произнес мужчина, привычным движением расслабляя черный галстук, на котором каплей росы сверкал зажим из серебристого, незнакомого ей металла, — все шары взлетят?

Элинора посмотрела в окно: студенты суетились, похоже, заканчивая последние приготовления. Толпа начала отходить, чтобы не помешать запуску, сверкнули в свете солнца, как сбежавшие лучи, золотые нити заклинаний, и воздушные шары, способные унести разве что котенка, начали подниматься в воздух. Их можно было сравнить со стаей пестрых разноцветных птиц, Элинора невольно улыбнулась этой мысли: свободные птицы, возвращения которых будут ждать на окраине столицы, недалеко от арены сыщиков.

— Трое не взлетели, — вдруг заметил мужчина. — И все белые.

Он оказался прав: на площадке сиротливо по разным краям стояли, словно прикованные к земле, три воздушных шара белого цвета. Выделяясь среди собратьев, на фоне мрамора они почти терялись. Элинора даже посочувствовала воздушным шарам как птенцам, не научившимся вовремя летать. Подбежавшие студенты и загалдевшая толпа, бросившаяся вслед за улетевшими шарами, скрыли площадь от глаз, и Элинора вернулась к меню. Названия знакомыми не стали. Она украдкой вздохнула, посмотрела на часы, убедившись, что время еще есть, и стеснительно обратилась к мужчине.

— Вы не подскажите, что лучше всего заказать?

Он медленно отвернулся от окна.

— Заказать? — переспросил он, словно не расслышав. — О. Здесь очень вкусный чай.

— Это ведь чайная, — неуверенно рассмеялась Элинора. — Пожалуй, возьму белый… белый пион.

— И рыбу, обязательно возьмите красную рыбу, — добавил мужчина. — Например, филе озерного лосося с молочно-укропным соусом. Или белого осетра. К нему всегда подают овощной салат.

— Да вы знаток, — рассмеялась Элинора. — Большое спасибо за совет. Вы посторожите вещи, я пойду сделаю заказ.

— Кельнеры сами подойдут.

— Времени у меня не так много, чтобы их ждать, — отмахнулась она и поднялась. — Сейчас вернусь.

Мужчина степенно кивнул, проводил Элинору взглядом. Он медленно отпил остывший чай и потянулся к пакету, который женщина положила почти на середину стола. Внутри обнаружились документы, но его заинтересовало лежащее сверху письмо. Белый конверт без адреса, ни отправителя, ни получателя. В конверт было вложено письмо. Мужчина бросил взгляд в сторону Элиноры: она заканчивала делать заказ и вот-вот собиралась вернуться на место. Не торопясь, он положил конверт обратно в пакет, а письмо спрятал в книгу и как ни в чем не бывало снова стал смотреть в окно.

На площади уже никого не было, студенты забрали так и не взлетевшие воздушные шары и отправились за город, чтобы поймать улетевших. Элинора вернулась на место и тут же убрала пакет с документами, аккуратно поставив его себе за спину на стул.

— Жаль, что те шары не полетели, — произнесла она, тоже взглянув на площадь. — Интересно, будет ли у них второй шанс.

— Зависит от людей, — ответил мужчина, допивая чай. — Возможно, их просто уничтожат, как неудачный итог эксперимента. Неправильные воздушные шары отличаются от других, они ведь не умеют летать. Зачем их хранить?

Элинора на мгновение почувствовала себя неуютно. Ее собеседник просто констатировал факт, и он был, безусловно, прав, но очень хотелось возразить. Впрочем, мужчина ее опередил и задал вопрос:

— Вы не знаете, когда отходит ближайший поезд в Альбифо?

— Через полтора часа, — Элинор указала на ближайшую остановку, едва заметную из окна. — Здесь проходит конка, довозит сразу до вокзала… Ой, — она осеклась и смущенно пробормотала: — Вы же и сами это знаете, верно? И даже не о том спрашивали…

Мужчина добродушно улыбнулся.

— Ну что вы, все в порядке. С возрастом моя память ухудшилась, и если бы не вы, пришлось бы у кельнеров узнавать, как отсюда добраться до вокзала.

— Вы тоже куда-то едете?

— Нет… — он покачал головой и неожиданно внимательно посмотрел на Элинору. — Послушайте… У меня есть к вам просьба. Из Альбифо вы отправитесь в Гестоль?

— Да.

— Не могли бы вы в таком случае передать письмо? — мужчина вытащил из внутреннего кармана светло-серого пиджака конверт. — Нужно занести его на почту, там сами доставят адресату.

— Конечно, почему бы и нет, — легко согласилась Элинора. Прежде чем убрать конверт в пакет, она бросила взгляд на получателя: в графе «адресат» значился некий Роланн Каллаганн. — Я забегу на почту, все равно собиралась отправить свое письмо. Хотя, наверное, странно отправлять рассказ другу почтой.

— Рассказ?

— Небольшой текст, — застеснялась она. — Я не похожа на того, кто пишет об убийствах, да? Но недавно приснился кошмар, и я его записала. Знаете, о людях, которых убили, чтобы найти ценную вещь. Или нет, — Элинора чуть нахмурилась, — не только для этого. Чтобы еще показать врагам, что им не страшно, ну, и чтобы уменьшить число врагов. Им — это героям рассказа.

— Герои — хорошие люди? — мужчина облокотился о стол и чуть наклонился вперед, чтобы не упустить ни слова.

— Очень хорошие! — воскликнула Элинора. — Они борются за справедливость. Один из героев — вернее, героиня, шпионит за врагом. Она внедрилась в их группу, правда, не очень давно, поэтому пока мало что сделала. Но я верю, что у героини все получится как нельзя лучше.

— Вы верите? — удивился он. — Разве это не ваш рассказ?

— Мой, просто во сне я этого уже не увидела, а как написать, не знаю, — Элинора развела руками. — Не получится из меня писательницы, к сожалению.

Мужчина мягко рассмеялся.

— Больше верьте в себя, — пожурил он и искренне улыбнулся. — Большое вам спасибо. И за помощь с письмом, и за доверие. Как вас отблагодарить?

— Закажите мне десерт, и этого будет достаточно, — рассмеялась Элинора. — Похоже, у нас обоих сегодня удачный день.

— Не то слово, — подтвердил мужчина и поднял руку, подзывая кельнера. — Итак, какой вам заказать десерт?..

Они распрощались через полчаса. Элинора поспешила на остановку, а он остался в чайной, заказав еще чашку белого чая. Пока кельнер выполняла заказ, переложил письмо из книги в карман. Он прочитает его позже, когда вернется на работу. А сейчас еще есть время отдохнуть и просто выпить хорошего чая.