Тоскана, 1994 год
Обстановка в долине была какой-то странной. Все окна и двери обоих домов были закрыты, чего Аллора прежде никогда не видела. Не было видно ни мужчины, ни женщины. Но когда она прислушалась и затаила дыхание, то услышала тихий плач, похожий на жалобное мяуканье кошки.
Аллора ковыряла в носу и ждала. Плач иногда затихал на несколько минут, но потом начинался опять. Услышав тонкий пронзительный визг, она дернулась всем телом, и ее охватила дрожь. От страха по спине поползли мурашки. Что там случилось? Может, нужно просто пойти туда и постучать в дверь? Но она побоялась. Ангел не был человеком, к которому можно было бы просто прийти и сказать «аллора».
В ангеле было нечто, что пугало ее. Он словно был обвит невидимой колючей проволокой, которая могла поранить человека, разрезать кожу любому, кто решился бы подойти слишком близко.
И тут впервые она подумала, что ангел, наверное, совсем не ангел.
Солнце давно уже скрылось за горизонтом, и наступила ночь. В лесу темнело быстро, намного быстрее, чем в поле. Аллора пока еще не думала о том, как будет идти назад, — она неотрывно смотрела в сторону мельницы. Лампы справа и слева от двери не горели, и в доме тоже было темно.
Когда Аллора уже перестала различать очертания дома, до нее дошло, что она совсем забыла о времени и что теперь ей нет пути назад. Придется заночевать в лесу.
Вдруг она услышала крик. Долгий мучительный крик, которому, казалось, не будет конца. И в этот миг Аллора поняла, что это не кошка, а человек.
Аллора зажала уши руками и сидела так, пока крик не прекратился. Затем наступила мертвая тишина. С мельницы не доносилось ни звука. Она протерла глаза — в них ощущалось жжение, словно она слишком долго просидела у огня, неотрывно глядя на пламя.
Ее словно парализовало. Она сидела, не в силах двинуться с места. Холод медленно охватывал ее босые ноги, поднимаясь все выше и выше. Аллора забилась в яму поглубже, сгребая к себе ветки, листья, мох, — все, до чего могла дотянуться, не вылезая. Затем она обхватила ноги руками, оперлась подбородком на колени и принялась ждать. Дыхание ее выровнялось, сердце стало биться медленнее. Она была начеку, сосредоточив все внимание на мельнице. Но там ничего не происходило. Не было слышно ни голоса, ни звука. Окна и двери остались закрытыми, мужчина больше из дома не выходил.
Послышался крик сыча. Точно так же кричал сыч в ту ночь, когда умерла старая Джульетта. Ее любимая nonna.
На следующее утро Аллора не могла вспомнить, просидела ли она всю ночь, не сомкнув глаз, или все же уснула.
На рассвете она услышала, как заскрипели петли деревянной двери кухни. Первые лучи солнца как раз появились над вершиной горы, когда из дома вышел мужчина. На руках он нес мертвого мальчика — точно так, как она когда-то несла бабушку. Голова мальчика запрокинулась назад через левую руку мужчины, рот был открыт. Его светлые волосы тихо шевелились на ветру. Правой рукой мужчина держал мертвого мальчика под колени, и его ноги безжизненно покачивались из стороны в сторону. Мужчина подошел к высохшему пруду и бережно опустил в него тело мальчика.
Немного погодя с оглушительным грохотом заработала бетономешалка, и Аллора бросилась бежать. Мужчина, которого она с этого момента больше никогда не называла ангелом, ее не заметил.
За ночь руки и ноги Аллоры затекли и окоченели, она задыхалась, и ей пришлось так много думать, что было трудно бежать. Ей понадобилось целых три часа, чтобы добраться до Сан Винченти. Никто не спросил ее, где она была ночью.
Она ушла в свою комнату и забралась в постель, даже не смыв с рук и ног землю. Она укрылась одеялом с головой и попыталась понять то, что увидела. Но ей это так и не удалось.