Кто же убийцы? Кому конкретно должно быть предъявлено обвинение в преступлении, которое по своей жестокости может быть поставлено в один ряд со злодеяниями гитлеровцев в годы второй мировой войны?

В расследовании любого преступления весьма важно восстановить хронологическую последовательность событий, соотнести друг с другом факты, на первый взгляд никак между собой не связанные, но оказывающиеся при более подробном рассмотрении звеньями одной цепи. Сегодня мало кто сомневается в том, что взрыв чудовищной силы, раздавшийся в сентябре 1982 года в штаб-квартире партии «Катаиб» в бейрутском квартале Ашрафия, имел самое непосредственное отношение ко вводу израильских войск в ливанскую столицу, оставленную к тому времени палестинскими отрядами, а также к трагической судьбе Сабры и Шатилы.

Но начнем по порядку. После того, как израильская армия 6 июня 1982 года пересекла ливанскую границу и, захватив южную часть страны, блокировала Западный Бейрут, тель-авивские ястребы неожиданно оказались перед дилеммой. С одной стороны, им было ясно, что штурм ливанской столицы с целью физического уничтожения боевых отрядов ООП неизбежно повлечет за собой крупные потери в личном составе и технике. С другой стороны, израильское командование не собиралось отказываться от своих планов, поскольку главная цель агрессии как раз и состояла в том, чтобы окончательно разделаться с Организацией освобождения Палестины.

Понимая, что добиться этой цели вооруженным путем невозможно, правители Израиля прибегли (как они делали всегда в критических ситуациях) к дипломатическому посредничеству США. После долгих и нелегких переговоров через эмиссаров Вашингтона руководство Организации освобождения Палестины приняло решение о выводе своих воинских формирований из Западного Бейрута, чтобы тем самым предотвратить гибель тысяч мирных жителей в этой части ливанской столицы (а их там насчитывалось свыше 350 тысяч человек, не считая беженцев с юга страны). При этом израильское правительство официально обещало, а американская администрация гарантировала, что войска агрессора в Западный Бейрут не войдут и поддержание порядка в нем будет возложено на ливанскую армию.

Правда, ливанская армия называлась таковой лишь на бумаге. Хотя она и насчитывала в своих рядах около 28 тысяч человек, боеспособность ее была практически равна нулю. Во время гражданской войны 1975–1976 годов армия, как и вся страна, раскололась на две части, и лишь некоторые армейские подразделения сохранили нейтралитет и, по крайней мере формально, верность центральному правительству. Попытки президента Ильяса Саркиса объединить страну и восстановить армию не имели успеха. Северо-западные районы Ливана, его южная часть, а также Восточный Бейрут контролировались военизированными отрядами фалангистов и «тигров» из Национально-либеральной партии Ливана, вооруженными формированиями «Фронта защиты кедра» и другими правохристианскими группировками. Западный Бейрут, центральные районы страны, долина Бекаа и часть северного Ливана находились под контролем Национально-патриотических сил, отрядов Палестинского движения сопротивления и частей Межарабских сил по поддержанию мира в Ливане. Последние были введены в страну в 1977 году и состояли главным образом из сирийских подразделений.

Вполне естественно, что в такой обстановке Организация освобождения Палестины в качестве необходимого условия для вывода своих бойцов из Западного Бейрута потребовала размещения там войск ООН, которые гарантировали бы безопасность местного мусульманского населения и жителей палестинских лагерей. США и Израилю удалось, однако, настоять на создании многонациональных сил по наблюдению за эвакуацией палестинских бойцов (итальянские, американские и французские контингенты). В августе 1982 года бойцы отрядов ООП покинули Ливан с оружием в руках и с гордо поднятой головой.

Но прекращение боев не принесло долгожданного облегчения жителям Бейрута. Обстановка в Ливане резко накалилась в результате неожиданного убийства Башира Жмайеля, только что избранного на пост президента страны.

Башир Жмайель. Сын основателя партии фалангистов П. Жмайеля. Возглавлял военные форжирования фалангистов. Давний противник «палестинского присутствия» в Ливане, он пользовался немалым влиянием в правохристианских кругах.

После гражданской войны в Ливане в 1975–1976 годах Б. Жмайель приступил к реорганизации правохристианских военных формирований, на вооружении которых появились американские танки «Шерман», тяжелые орудия 155-миллиметрового калибра, другое современное оружие. В июле 1980 года Б. Жмайель установил единоличный контроль над правохристианскими военными формированиями, разгромив в междоусобных стычках «тигров» клана Шаму нов. В 1982 году в возрасте 34 лет Б. Жмайель был избран президентом Ливана.

Б. Жмайель выдвинул свою кандидатуру на пост президента в конце июля 1982 года в условиях оккупации Израилем большей части Ливана и блокады Западного Бейрута. Предвыборная программа Б. Жмайеля предусматривала ликвидацию всякого иностранного военного присутствия в Ливане — палестинского, сирийского и израильского (именно в таком порядке!). Вместе с тем Б. Жмайель старался, по крайней мере на словах, привлечь на свою сторону консервативную часть мусульманской общины. Стремление полностью покончить с палестинским вооруженным присутствием, утверждал он, отнюдь не означает, что палестинцы лишаются права на проживание в стране: они могут остаться в Ливане, если никакое другое арабское государство не примет их. Кандидат в президенты неоднократно заявлял, что его избрание не будет означать прихода к власти одной партии, и в своих выступлениях ратовал за «демократический и свободный Ливан» с сильной центральной властью. В интервью египетской газете «Маю» он утверждал, что Ливан останется «частью арабской нации», а в беседе с корреспондентом саудовской газеты «Аль-Джазира» Б. Жмайель и два его ближайших помощника — Пакрадуни и Абу Хатер — заявили, что «арабский характер» Ливана сохранится.

16 августа под председательством Камеля Асаада состоялось заседание ливанского парламента, в который входит 99 человек. На повестку дня был поставлен один вопрос: возможно ли проведение президентских выборов в сложившейся ситуации? Ответ был дан положительный. Участники заседания приняли решение, что для избрания президента необходимо присутствие 62 депутатов и он будет утвержден в должности, если не менее 47 парламентариев отдадут ему свои голоса.

Такое решение, по-видимому, не отражало мнения многих политических группировок. Так, например, вряд ли оно могло устраивать представителей влиятельного клана Франжье из Згорты, давно конкурирующего с семейством Жмайелей. Широкий резонанс имело и мнение одного из самых авторитетных христианских общественно-политических деятелей Ливана Раймона Эдде. В интервью частному информационному агентству «Ас-Сахафийя» он подчеркнул, что проведение выборов в условиях оккупации нанесет серьезный ущерб Ливану как независимому и суверенному государству, приведет к его расколу и длительной израильской оккупации южноливанских районов. Избрание на пост президента деятеля, который сотрудничает с Израилем, отметил Р. Эдде, означало бы признание парламентом того, что Израиль никогда не был противником Ливана, и привело бы к заключению сепаратного ливано-израильского договора, который неизбежно подорвал бы позиции Ливана в арабском мире. Против проведения выборов выступил и председатель Центрального политического совета Национально-патриотических сил

В. Джумблат, саркастически заметивший, что, если Израилю необходим «свой человек» в Ливане, то израильским военным властям следовало бы назначить его военным губернатором, а не президентом. Радиостанция «Единый и свободный Ливан»— рупор политической группировки С. Франжье — заявила, что представитель партии «Катаиб» мечтает въехать в президентский дворец на израильских танках. Это мнение поддержал и известный политический деятель Р. Караме. Примечательно, что выборы должны были проходить в пригороде Бейрута Аль-Файядыйя, вблизи которого расположились подразделения израильских оккупантов. Это вызвало беспокойство и даже негодование многих депутатов парламента.

Б. Жмайель надеялся на то, что ему удастся набрать необходимое число голосов. В печати время от времени появлялись сообщения, что все парламентарии в Восточном Бейруте находятся на положении, весьма напоминающем домашний арест и их контакты с внешним миром ограничены. Депутат Наджах Ваким накануне выборов заявил, что определенные лица занимаются подкупом депутатов с тем, чтобы они проголосовали за «общеизвестного» кандидата, и призвал своих коллег не поддаваться нажиму и не продавать Ливан за израильские деньги. Муфтий Ливана, лидер мусульман-суннитов Халед и глава мусульман-шиитов Шаме эд-Дин решительно потребовали отмены выборов.

Несмотря на все это, выборы состоялись, и Б. Жмайелю удалось получить требуемое число голосов. Большинство арабских стран отрицательно восприняли избрание президентом Ливана представителя партии «Катаиб». Так, например, в Сирии Б. Жмайеля открыто называли «кандидатом израильских танков и пушек». Выжидательную позицию заняли лишь консервативные арабские государства, включая Саудовскую Аравию, руководство которой, согласно некоторым данным, заранее санкционировало его избрание.

И все же Б. Жмайель вряд ли был бы избран на пост главы государства, если бы не опирался на мощную поддержку своих покровителей в США. Сегодня не секрет, что официальный Вашингтон давно уже установил доверительные, хотя и не особо афишируемые, отношения с лидерами фалангистов. Репортер влиятельного органа деловых кругов США «Уолл-стрит джорнэл» Дэвид Игнатиус писал, что в Ливане США являются «главной военной и политической опорой христиан-фалангистов, руководящих страной»2.

Но Баширу Жмайелю, избранному президентом Ливана, так и не довелось вступить в эту должность. Полномочия Ильяса Саркиса истекали 23 сентября 1982 года. Девятью днями раньше в штаб-квартире партии «Катаиб» в бейрутском квартале Ашрафия обсуждался вопрос о выводе правохристианских вооруженных формирований из восточной части города и передаче ее под контроль ливанской армии. Во время совещания раздался сильнейший взрыв, и трехэтажное здание рухнуло, похоронив под обломками Б. Жмайеля и еще 20 функционеров партии. Обезображенное тело Б. Жмайеля удалось найти лишь через несколько часов после начала спасательных работ.

Органы информации партии «Катаиб» с самого начала выдвинули версию о том, что в покушении на Б. Жмайеля были замешаны «иностранные силы». Чуть позднее фалангистская газета «Аль-Амаль» сообщила сенсационную новость: убийца схвачен органами безопасности и сознался в преступлении, организованном «иностранными силами». Более того, агентство Ажанс Сентраль д’Энформасьон (АСЭ), тесно связанное с фалангистами, объявило об аресте убийц полуторагодовалой дочери Б. Жмайеля Майи, погибшей при взрыве автомашины вместе с няней и тремя телохранителями в 1980 году. В ответ на измышления агентства о том, что это преступление было совершено палестинцами, представители ПДС опубликовали официальное опровержение в ливанской газете «Ас-Сафир».

Через несколько дней газеты «Аль-Амаль» и «Орьян-Жур», а также агентство Ажанс Сентраль д’Энформасьон практически одновременно выдвинули новую сенсационную версию. Ссылаясь на фалангистские источники, они даже назвали имя и партийную принадлежность преступника, устроившего взрыв в штаб-квартире партии «Катаиб». На сей раз им «оказался» член Сирийской национал-социальной партии Ливана (СНСП) Хабиб Шартуни, действия которого якобы направляла сирийская разведка. В подтверждение своей версии газеты детально описывали, каким образом X. Шартуни ухитрился пронести в хорошо охраняемое здание штаб-квартиры партии «Катаиб» бомбу весом в 35 килограммов, которую взорвал с помощью японского аппарата дистанционного управления.

Цель подобных сообщений очевидна: приписать совершенное преступление Сирии, выставить ее врагом мирного урегулирования ливанской проблемы. Правда, придворные борзописцы фалангистских вожаков явно переусердствовали: выдвинутую ими версию мало кто воспринял всерьез.

Сомнительного в ней было действительно много. Во-первых, как удалось члену просирийской партии пройти в тщательно охраняемую штаб-квартиру партии «Катаиб» с солидным грузом 35 килограммов (в первоначальных сообщениях о покушении речь шла о взрыве не менее 200 килограммов тринитротолуола, что, судя по характеру разрушений, значительно ближе к истине)? Во-вторых, мог ли X. Шартуни столь подробно знать планы высшего фалангистского руководства и практически поминутное расписание дня Б. Жмайеля? Лидер СНСП Инам Раад решительно отверг измышления правой печати, заявив, что человека по имени Шартуни в списках партии не значится.

Горячий отклик версия о причастности Сирии к покушению встретила, пожалуй, только в Израиле. Один высокопоставленный израильский чиновник во всеуслышание заявил, что знает подробности покушения. По его словам, за два дня до гибели Б. Жмайель встретился с министром обороны Израиля А. Шароном и заверил его, что сразу же по вступлении в должность произведет аресты палестинских партизан в Западном Бейруте и конфискует принадлежащее им тяжелое оружие. «Мы полагаем, что ООП или Сирия знали об этом и были обеспокоены», — заявил этот чиновник3.

Попробуем проследить последовательность событий.

13 сентября 1982 года Ливан покинул французский воинский контингент, последний из числа многонациональных сил, в задачу которых входило наблюдение за эвакуацией из Западного Бейрута отрядов ПДС. Ровно через 24 часа в штаб-квартире партии «Катаиб» раздался взрыв, в результате которого погиб Б. Жмайель. Еще через восемь часов израильские войска начали операцию по захвату Бейрута.

Возникает вопрос: был ли Тель-Авив заинтересован в выводе из ливанской столицы подразделений многонациональных сил? Конечно, да, поскольку присутствие этих подразделений мешало тель-авивским ястребам, давно уже задумавшим оккупировать Западный Бейрут. Была ли смерть Б. Жмайеля на руку правящим кругам Израиля?

Уже через три дня после гибели Б. Жмайеля бывший премьер-министр Ливана С. Салям обвинил Израиль в причастности к его убийству. По словам С. Саляма, только что избранный президент Ливана с самого начала повел себя слишком независимо в отношении Тель-Авива. «Они думали, что Башир будет их ставленником, их марионеткой, — заявил С. Салям. — Убедившись, что он таковым не является, они попросту прикончили его».

Несмотря на кажущуюся парадоксальность, в этой версии нет никаких противоречий. Давайте разберемся. Избрание Б. Жмайеля на пост президента израильская пропаганда сразу же попыталась представить как победу произраильской линии во внутриполитической жизни Ливана. В поздравительной телеграмме на имя нового президента Бегин дважды употребил обращение «мой дорогой друг». Не удержался от ликования и майор Хаддад, заявивший, что Б. Жмайель обязан своим избранием только Израилю. По израильскому радио было передано характерное высказывание Хаддада, которого, кстати, Б. Жмайель обещал предать суду как предателя ливанского народа: «Мы считаем избрание Башира нашей победой, так как он один из нас. Это также победа Израиля, так как, по нашему мнению, без присутствия Израиля в Ливане он не был бы избран». Налицо, таким образом, подчеркнутое стремление представить Б. Жмайеля в роли квислинга. «Ливанские фалангисты, — писала израильская газета «Едиот ахранот», — получали существенную помощь от Израиля, и надо надеяться, что новый президент Ливана этого не забудет». «Израиль сделает все, чтобы помочь Жмайелю построить новый Ливан, причем так, чтобы он не выглядел нашей марионеткой», — заявил лидер оппозиции Шимон Перес.

Между тем взаимоотношения Б. Жмайеля с кликой Бегина — Шарона отнюдь не были столь безоблачными ни до, ни после выборов, несмотря на то что Б. Жмайель действительно был многим обязан тель-авивским политикам. Известно, что тайные связи между сионистами и правыми христианами завязались еще в 50-х годах. Уже тогда правящие круги Израиля стремились установить в Ливане «дружественный», а точнее, марионеточный режим, который заключил бы с Тель-Авивом мирный договор, расколов таким образом арабский мир, противостоявший экспансионистской политике сионистов на Ближнем Востоке. Во время гражданской войны в Ливане в 1975–1976 годах Израиль снабжал фалангистов оружием и боеприпасами. В 1976 году Ицхак Рабин, в то время премьер-министр Израиля, совершил на торпедном катере короткий морской вояж в контролировавшийся консервативными силами порт Джуния для встречи с лидерами маронитской общины. Он обсудил с ними конкретную программу израильской военной помощи, и вскоре первые группы фалангистов отправились в Хайфу для обучения обращению с переданной им новейшей техникой. Эти контакты существенно расширились с приходом к власти ультрареакционного правительства Бегина. К началу 1982 года число фалангистов, прошедших военную подготовку в Израиле, перевалило за полторы тысячи.

Все это — факты, с которыми нельзя не считаться. Известно, что правохристианские лидеры приветствовали вторжение Израиля в Ливан в июне 1982 года, поскольку считали, что оно приведет к разгрому ООП и ликвидации ее отрядов на ливанской территории, а также к всемерному ослаблению Национально-патриотических сил Ливана и мусульманской общины в целом. Правда, они в то же время прекрасно понимали, что христиане составляют менее половины населения Ливана и им в будущем неизбежно придется сосуществовать с другими религиозными общинами страны. Отсюда определенная осторожность фалангистов в отношениях с Израилем: во многом подыгрывая Тель-Авиву, лидеры партии «Катаиб» не могли не понимать, что конечные цели сионистской программы, предусматривающие аннексию части ливанской территории и установление израильского контроля над страной, несут смертельную опасность суверенитету Ливана.

В январе 1982 года министр обороны Израиля А. Шарон посетил командующего «ливанскими силами» Б. Жмайеля и провел с ним двухдневные переговоры по вопросу о возможном вторжении израильской армии в Ливан. Он вернулся в Тель-Авив, очевидно, убежденный, что с фалангистами достигнуто соглашение. Израиль ожидал от «ливанских сил» участия в операции по захвату Западного Бейрута и уничтожению палестинских отрядов. Но Б. Жмайель понимал итоги переговоров иначе. 5 июня, за день до израильского вторжения, он объявил всеобщую мобилизацию «ливанских сил», но, когда израильские войска подошли к Бейруту, выделил им в помощь всего две тысячи человек. «Эта помощь, главным образом в форме военно-полицейского сопровождения израильских войск, совершенно не удовлетворила израильтян, — писала американская газета «Уоллстрит джорнэл». — Она глубоко разочаровала и воинственно настроенных членов фалангистских отрядов, которые прошли подготовку в Израиле и не одобряли попыток Жмайеля наладить отношения с ливанскими мусульманами и окружающим арабским миром»4.

Чего же добивались Бегин, Шарон и К° от своих правохристианских союзников в Ливане? В каких целях они оказывали давление на Б. Жмайеля? Известно, что одной из главных стратегических задач сионистов в Ливане был раскол этой независимой арабской страны по конфессиональному признаку на несколько мелких, враждующих друг с другом государств. Вот почему в Тель-Авиве настойчиво стремились подключить Б. Жмайеля к операциям по физическому уничтожению отрядов ПДС и НПС, руками фалангистов ликвидировать последние очаги сопротивления аннексионистским поползновениям Израиля, что фактически сделало бы невозможным достижение национального согласия в Ливане. По свидетельству американской газеты «Уолл-стрит джорнэл», израильские генералы планировали дойти лишь до пригородов Бейрута, полагая, что «грязную работу» (т. е. геноцид в отношении палестинцев и ливанских патриотов. — Авт.) следует возложить на «ливанские силы» и фалангистов. «Сразу после подхода израильских войск к Бейруту, — писала газета, — фалангисты должны были своими силами завершить операцию»5. Совершенно ясно, что израильские лидеры заблаговременно вынашивали планы организации массовых побоищ в лагерях палестинских беженцев, причем роль палачей, по их замыслам, должны были взять на себя фалангисты.

Но сионистов, сделавших ставку на наемных убийц, ожидало разочарование. Когда подразделения оккупантов вошли в пригороды Бейрута, в том числе в его восточную часть, они, по свидетельству «Уолл-стрит джорнэл», «остались фактически в полном одиночестве, предприняв политически губительную для осаждающих блокаду, которая тянулась два месяца».

После ухода палестинских бойцов из Бейрута важнейшим событием в политической жизни Ливана стали выборы президента. Выдвинув свою кандидатуру на этот пост, Б. Жмайель оказался перед лицом нелегкого выбора: стать «кандидатом израильских пушек и танков», послушно следуя воле тель-авивских патронов, или ступить на путь более или менее независимой политики, добиваясь поддержки различных религиозных общин, партий и группировок Ливана.

Б. Жмайель выбрал второе, считая, что мирный договор с Израилем может быть заключен лишь после достижения национального согласия в стране.

«По сообщениям маронитских источников, близких к клану Жмайелей, стремление Израиля заставить Башира немедленно подписать мирный договор стало причиной глубокого расхождения между ним и израильтянами, — писала американская газета «Крисчен сайенс монитор». — Башир открыто выступал за продолжение начатых в 1976 году контактов с Израилем. Но он был в то же время убежден, что после вступления в должность ему придется восстановить ливанское национальное согласие… прежде чем решать… вопрос о мирном договоре»6.

Для Бегина заключение сепаратного мира с Ливаном было очень важно с политической точки зрения. «Мирный договор на условиях, выдвинутых Израилем, — писала газета «Вашингтон пост», — оправдал бы потери израильской армии во время вторжения в Ливан и весьма поднял бы престиж Израиля. Договор с Баширом Жмайелем… фактически закрепил бы право Израиля на торговую и экономическую эксплуатацию южного Ливана»7.

По свидетельству «Вашингтон пост», добиваясь от Б. Жмайеля выполнения своих условий, М. Бегин дважды «вызывал» его для секретных переговоров — в конце августа и в начале сентября. По мнению других американских газет, М. Бегин встречался с Б. Жмайелем только один раз. Но дело не в количестве встреч. Характерно, что Бегин считал себя вправе диктовать свою волю главе соседнего суверенного государства. Да и сама атмосфера вокруг визита Б. Жмайеля в Нахарию (Северный Израиль) напоминала захватывающий детектив: его чуть ли не силой затащили в израильский вертолет и доставили к Бегину. Диалог двух государственных деятелей весьма напоминал перебранку, причем Бегин, по признанию самого Б. Жмайеля, «унижал его, как коридорного». Несмотря на это, израильский премьер так и не добился от Б. Жмайеля никаких существенных уступок. Видимо, после этой встречи Бегин и решил, что Б. Жмайель никогда не станет президентом Ливана.

«Некоторые члены семьи Жмайелей считают, что за спиной убийц Башира стоял Израиль», — писала американская газета «Крисчен сайенс монитор»8. Член Политбюро ЦК Ливанской коммунистической партии Карим Мруе в интервью парижской радиостанции возложил на Израиль ответственность за убийство Б. Жмайеля. К. Мруе напомнил, что после избрания Б. Жмайеля на пост президента между различными политическими силами страны начался диалог с целью определения наилучшей основы для программы национального согласия в едином, независимом и демократическом Ливане. «В Тель-Авиве привыкли считать Б. Жмайеля своим союзником, — сказал К. Мруе, — но он после избрания на пост президента начал думать о единстве страны».

Словом, данный союзник не оправдал надежд, возлагавшихся на него Тель-Авивом. И в Тель-Авиве решили, что он должен уйти с политической арены. Нашлись и люди для исполнения приговора: среди фалангистов было немало израильских агентов, готовых выполнить любой приказ своих сионистских хозяев — от убийства будущего президента до массовых расправ над мирными палестинцами…

15 сентября Б. Жмайель был похоронен в своей родной деревне Бикфайя, в девяти километрах к северо-востоку от Бейрута. Ровно через неделю после его смерти президентом Ливана был избран его старший брат, 40-летний Амин Жмайель. Ему отдали свои голоса 77 депутатов парламента. Поддержали его и мусульманские лидеры.

Президент Ливанской Республики Амин Жмайель

Родился в 1942 году в деревне Бикфайя. Его отец — основатель и бессменный руководитель партии «Катаиб» («Ливанские фаланги») Пьер Жмайель.

Получил юридическое образование во Французском университете Св. Иосифа в Бейруте. Занимался частной адвокатской практикой.

В политическую жизнь Ливана включился рано: в 1961 году вступил в партию «Катаиб» и быстро выдвинулся в ее руководящие органы. В последние годы неизменно избирался в состав политбюро этой партии. С 1970 года А, Жмайель — депутат парламента.

После смерти своего брата Б. Жмайеля

14 сентября 1982 года в результате взрыва в штаб-квартире партии «Катаиб» А. Жмайель был выдвинут кандидатом на президентский пост и 21 сентября избран президентом Ливанской Республики.