1 глава

Когда за ним закрылась, я еще добрых десять минут не могла прийти в себя — уж больно неправдоподобно-чистосердечным выглядело его признание. Подобный ступор бывает со мной крайне редко, если не сказать никогда. Но наваждение, как и все в этом мире, прошло. Рассуждать о его мотивах мне оказалось недосуг, потому что дел предстояло переделать сегодня просто уйму. И уж конечно, ждать я его ни до вечера, ни тем более целых три дня, в мои планы попросту не входило.

Я быстро приняла душ, привела себя в порядок и, попрощавшись с вернувшейся после похода по каким-то своим делам бабушкой, вышла на улицу. Прощаясь, я естественно уверила хозяйку, что мы оба обязательно к вечеру будем дома — ведь еще неизвестно, как все сложится, а иметь в запасе безопасное место для ночлега никогда не лишне.

Прятаться мне и в голову не пришло, поэтому, банально воспользовавшись метро, я забрала со стоянки свою машину и смогла быстро и с кондиционером — что не могло не радовать в эту адскую жару, — проехаться по своим неотложным делам. В том самом игровом зале я подрабатываю только по выходным, основная же моя работа — системный администратор в одной небедной и немаленькой фирме. И именно охранник в её офисе и обомлел, когда я, решительно игнорируя его протесты, заявила, что мне необходимо поработать и, просто так отодвинув его с моего пути, прошла к своему рабочему месту.

Первым делом я заглянула в свою почту, куда Паша сбросил информацию, что была на той злополучной флешке, и которую я, в соответствии с его просьбой, так и не успела удалить, но там уже и без моего участия было пусто. Ну что ж. Расстраиваться я не стала, а, послав так и неувиденную адресатами довольную улыбку, извлекла заблаговременно скопированную папку из недр компьютера. Последующие пару часов ушли у меня на попытки разобраться в содержимом, но даже по их истечении, вопросов у меня, откровенно говоря, только прибавилось. И среди этого множества неизвестных, самой главной было непонимание оснований Паши подозревать кого-то в торговле государственными секретами. Да зашифрованные данные, да в сопровождении, по всей видимости, большой суммы денег, но без дешифровки понять что это за информация невозможно; ведь не стоит же тут пресловутая печать «совершенно секретно»… Вывод напрашивался только один: он попросил помощи не у одной меня, и кто-то другой очевидно смог подобрать ключик. Если быть до конца честной, то был и еще один вариант, но его я сразу же отмела, как заведомо ложный. А заключался он в предположении, что Паша сам знал, что именно за данные кодируется подобным образом. Я, например, не знала; да что там я — весь интернет, казалось, впервые получил подобный запрос.

Вычислять среди множества знакомств покойного, большинство из которых я все равно и знать не знала, то самое, которое привело его к такому утверждению, я посчитала бесперспективным, скопировала на всякий случай все это на собственную флешку и стала выходить из офиса. Подходя к посту охраны, я уж было приготовилась к словесной перепалке, которую просто-таки был обязан возобновить охранник, но на месте его не оказалось, что несколько насторожило меня. Встревоженность окончательно переросла в паническую безысходность, когда, открыв тяжелую входную дверь, я попала в цепкие объятия крепкого молодого человека, который картавым голосом произнес мне на ушко: «Не сопротивляйся, и больно не будет». И он, «нежно» обнимая меня за плечи, куда-то повел меня.

Как только у одной из припаркованных неподалеку машин открылась дверь, и из нее вышел спортивного вида парень, приветливо нам улыбнувшийся, я поняла цель нашего пути. Хотя, будучи девчонкой я и ходила целых два года на каратэ, но сил одолеть моего «кавалера» было, по всей видимости, недостаточно. К тому же, где гарантия, что даже в случае успеха мне удастся убежать от его напарников? Думай, Маринка, думай!

— Может быть, вы мне скажете, чего от меня хотите? Вдруг я охотно соглашусь помочь? — быстро, стараясь придать голосу максимум убедительности, выговорила я, совершенно неожиданно для самой себя.

Мой спутник продолжал идти молча и ни на мгновение не замешкался. Когда мы практически поравнялись с моей машинкой, я все-таки предприняла последнюю отчаянную попытку.

— Вам ведь нужна сумка? — рука на моем плече заметно напряглась, подсказав, что я попала в точку. — Так она вот в этой самой машине! — я указала на нее рукой и, не дожидаясь дальнейшей реакции, стала рыться в сумочке в поисках ключей.

Мой расчет, спонтанно возникший из подсознания, оказался верным и после недолгого колебания мы остановились там, где мне было нужно.

— Давай без фокусов, подруга. — с явной угрозой в голосе прозвучало у моего уха.

Я повернулась к нему, изображая на лице всю наивность на которую только была способна. Он кивнул, тем самым разрешая мне действовать. Тогда я продолжила видимые попытки найти в сумочке ключи, бубня себе под нос проклятия в адрес царившего в ней беспорядка. На самом же деле, за время этих показательных наигранных поисков мне удалось без подозрений оглядеться: ожидавший нас у машины парень, выдвинулся скорым шагом к нам на встречу, — это меня весьма огорчило. Но бросилось мне в глаза и другое обстоятельство, не замеченное моими похитителями: неподалеку прогуливались двое полицейских. Дальше все оказалось делом техники.

Устроить так, чтобы сработала сигнализация на моей машине, труда особого не составило. Вслед за ней истошно верещать начала я сама. Суммы этих двух факторов оказалось более чем достаточно для привлечения столь необходимого мне сейчас внимания. Картавый похититель вообще впал на некоторое время в ступор, а когда слегка пришел в себя от такого поворота событий, то накинулся на меня и своей большой ладонью закрыл мне рот. Подбежал второй, и совместными усилиями, уже не обращая внимания на всеобщее внимание, вдвоем попытались было силой потащить меня к их машине. В этот момент рядом и оказались примеченные мною полицейские. На мое счастье они оказались не зелеными юнцами, коих теперь в правоохранительных органах большинство, а взрослыми мужиками, и спасовать в такой ситуации были не должны. Когда обе стороны обменялись красноречивыми взглядами, я поняла, что расчет оказался верным.

— Они! Они! — изображая крайнюю степень испуга, заикаясь, затараторила я. — Когда я машину стала открывать, они набросились на меня.

Удерживающие меня объятия мигом ослабли, а я не преминула этим сразу же воспользоваться — высвободилась и, пятясь, спряталась за спинами блюстителей правопорядка. Мои похитители не придумали ничего лучшего, как незамедлительно ретироваться, вслед за чем полицейские обратили свой взор на меня.

— Ой! Ну что же вы стоите? — я всплеснула руками, — Они же уйдут…

Они не тронулись с места и продолжали осматривать меня. Я невольно тоже осмотрела себя и даже провела руками — все было в порядке. Только потом мне пришло в голову, что сигнализация продолжает завывать, из-за чего мои обвинения могли показаться им липовыми. Я ее сразу же отключила, и предоставила на ладони, мигом извлеченные из сумочки документы на машину. Тогда только мои спасители прониклись ко мне доверием, но к этому времени похитители уже скрылись из виду.

— Упустили… — с досадой в голосе констатировала я факт, который и так был на лицо. — Я могу быть свободной?

— Да. Естественно. — впервые подал голос один из полицейских. — Счастливого пути.

Угрызений совести они, похоже, не испытывали, а вот облегчение по поводу того, что я не стала раздувать скандал, было на лицо. Я тихонечко, но с чувством высказала себе под нос все, что думаю о них в частности и о всей системе в общем, села в машину и резко тронулась с места.

После нескольких непредсказуемых перестроений и бесцельных спонтанных поворотов, слежка за мной стала очевидной. Паника медленно подкатила к горлу и начинала, в буквальном смысле, душить меня. Ощутимым усилием воли я взяла себя в руки и приказала себе немедленно придумать план дальнейших действий. Благодаря этим усилиям, спустя какое-то время, он в общих чертах вырисовался у меня в голове, волнение тот же час улеглось, и даже появилась слабая, но, тем не менее, заметная доля азарта. Дальше я уже не маневрировала словно умалишенная, а ехала, старательно изображая уверенность в отсутствии хвоста.

Держу пари, что до того момента, пока я не остановилась, вопреки всем правилам дорожного движения, прямо напротив Казанского вокзала, преследователи были спокойны. Но в этом месте их спокойствию наверняка пришел конец. Я, в мгновение ока бросив машину, смешалась с пестрой толпой, которую густым потоком выпустил из своего чрева, как нельзя вовремя подошедший автобус. Далее, все оказалось достаточно просто; спустя несколько минут, меня уже уносила переполненная электричка подальше от преследователей. Машину, конечно же, было жалко, но тут, как говориться, ничего уже не поделаешь.

Для упрочнения успеха я сделала еще парочку пересадок в наиболее людных местах. Каждый раз после перемены транспорта, я внимательно осматривалась, но видимо проделать операцию «уход от погони» у меня получилось мастерски, так как больше ни разу мне на глаза не попалось ничего подозрительного. Однако, у моего внимательного оглядывания окружающих людей и обстановки, в конце концов, проявился один небольшой недостаток: усевшийся напротив меня в автобусе мужчина, принял мой интерес к окружающей обстановке непосредственно на свой счет. Начал мне строить глазки и даже попытался заговорить. В ответ на это, я демонстративно воткнула в уши наушники и сделала вид, что смотрю в окно. Ну а то, что эти наушники подключались к телефону, который все еще был без батарейки, я надеюсь, было незаметно.

Да уж… Я искренне не надеялась вернуться назад в снятую комнату, когда сегодня прощалась с хозяйкой. И если спросите меня, зачем мне понадобилось потратить некоторое время из того, что я провела сегодня за компьютером на то, чтобы хоть в общих чертах запомнить этот спальный однообразный район, ответа вы не получите. Но вот и оказался полезным запасной вариант. Довольная собой, я улыбнулась этим своим мыслям. Как раз в это время, в автобусе объявили остановку, отстоящую от конечной цели моего пути на добрых пару кварталов. Для того чтобы лишний раз убедиться в отсутствии слежки, я решила пройти это расстояние пешком, поэтому со вздохом поднялась и приготовилась выходить. Как только открылись двери, я пробкой вылетела на улицу и, едва не срываясь на бег, двинулась в сторону противоположную той, куда мне следовало идти. По счастливой случайности, прямо по пути оказался небольшой парк, и даже ближайшая лавочка была свободной. К ней я и направилась, но не дойдя метров десять, стремительно обернулась с намереньем застать врасплох преследователей, если таковые конечно же имелись. И какого же было мое изумление, когда я уперлась взглядом в того самого молодого человека, который в автобусе пялился на меня.

По спине пробежал холодок — вдруг эта встреча не какая-то случайность, а вполне себе подстроенная. Преследователь, впрочем, тоже изумился, ну или очень талантливо сыграл состояние, присущее человеку, пойманному с поличным. Даже щеки зарделись стыдливым румянцем. Ну, по крайней мере, нападать на меня в его платы точно не входило. К тому же, чутье мое мне подсказывало, что отношения к настоящим похитителям он не имеет никакого: что странного, в конце концов, когда мужчина (без обручального кольца на пальце) проявляет настойчивый интерес к понравившейся женщине? Эти мысли пронеслись в голове стремительно, но помогли несколько успокоиться.

— Простите, Бога ради! Не хотел Вас напугать. — прижав руку к груди проговорил незнакомец низким голосом.

Я оторвала свой взгляд от него и внимательно изучила обстановку — все оказалось спокойно.

— Но Вам это удалось. — выдала я, приправив слова изрядной порцией желчи. — Зачем Вы пошли за мной?

Мой вопрос оборвал, начавшую было появляться на его лице весьма приятного вида улыбку, но не вызвал абсолютно никакой паузы перед ответом. Словно он заранее готовился к подобному вопросу. А может так и было на самом деле?

— Мне просто необходимо узнать Ваше имя. И еще: хочу пригласить вас выпить со мной чашечку кофе.

Если в его планы и входило, сразить меня своим напором, то им не суждено было сбыться.

— Пить кофе на ночь — идея неудачная. Ходить за мной, Вам также не следует. Так что: До свидания. — четко и отрывисто сказала я и быстро развернувшись, скорым шагом стала удаляться в прежнем направлении.

Когда я отошла на некоторое расстояние и оглянулась, он все еще стоял на том же самом месте. Поблагодарив про себя проведение, я сделала порядочный крюк и наконец-то взяла нужное мне направление. Оставшийся путь был лишен всяческих приключений. По дороге, мне на глаза попался небольшой продуктовый магазинчик, где я взяла кое-чего к чаю.

Хозяйка оказалась дома, и в ее глазах при моем появлении стало заметно неподдельное облегчение. Вот тебе и раз! Чужой человек, а сколько участия. Повыразительнее, уверив старушку, что все в порядке, что у «мужа» аврал на работе, требующий его неопределенно долгого присутствия там, я была отпущена в ванную, с условием разделить с ней вечерний чай. Конечно полной уверенности, что мне удалось удовлетворить ее любопытство, пропитанное скорее искренним интересом, чем любовью к сплетням, у меня не было, но остаток вечера мы провели за дружеской беседой. В каком-то роде, даже откровенной, конечно, если не брать в расчет в большинстве придуманную историю нашей совместной жизни с Володей. Естественно, я придерживалась той линии поведения, которую мы начали еще утром, и ни как даже не намекала на истинную неординарность разворачивающихся событий.

Может от этой согревающей сердце откровенности, а может и от чего другого, мое внутреннее состояние пришло в порядок. Засыпая, я спокойно смогла обдумать произошедшее сегодня со мною, а когда дремота практически полностью овладела моим сознанием, оставшиеся немногочисленные мысли в моей голове стали почему-то вертеться вокруг человека, стремительно ворвавшегося в мою жизнь всего двумя днями ранее. Докопаться до причины этого явления у меня не хватило времени — я провалилась в сон.

 

2 глава

— С этой самой минуты, все дальнейшие возражения считаются неправомочными. Есть тут кто-то, кто не согласен с этим?

Закончившая этими словами свою короткую, но, тем не менее, весьма содержательную речь, женщина застыла на некоторое время в выжидательной позе, буравя глазами по очереди вех собравшихся. Несогласных, как и следовало ожидать, не обнаружилось, тогда она, утвердительно кивнув каким-то своим мыслям, опустилась в кресло. При этом, на ничтожное мгновение, ее лицо, весьма хорошо сохранившееся для такого возраста, исказила гримаса боли, но усилием воли она тут же придала ему обычное выражение, излучавшее спокойствие и превосходство над всем миром. Кресло по размеру, было явно великовато для ее роста, из-за чего она смотрелась в нем словно девочка. Но собравшиеся в этом кабинете люди, включая и меня саму, не питали по этому поводу никаких иллюзий — не смотря на небольшой рост, эта пожилая женщина обладала стальным характером и несгибаемой волей. Говоря откровенно: мы все ее до чертиков боялись.

— Ну, раз так, то вы все можете быть свободны. — она повернулась на стуле к своему компьютеру, не обращая больше на нас, казалось, никакого внимания.

Все дружно поднялись и поспешили побыстрее выйти, в результате чего у двери образовался натуральный затор. Так как я сидела дальше всего от выхода, и, как следствие, не имела шансов выйти в числе первых, то и особо не торопилась — упорядочивала и укладывала в папку листы своего доклада. Когда с этим было покончено, проход уже как раз освободился, но когда я взялась за дверную ручку, послышалось спокойное, но не предвещавшее ничего хорошего: «Останьтесь». Я повернулась, в надежде, что это прозвучало не в мой адрес, но надежда вмиг улетучилась, наткнувшись на оценивающий взгляд, направленный прямиком на меня. На подгибающихся ногах я подошла ближе и осталась стоять.

— Ну что же Вы стоите? Присаживайтесь.

Прозвучало это даже как-то мягко, что было совершенно ей не свойственно. Мне окончательно стало не по себе, руки начали предательски дрожать, и подавить эту дрожь получилось с помощью титанических усилий. А после того, как я уселась все под тем же пристальным взглядом, еще и дар речи пропал. Прочитав это мое состояние, словно открытую книгу, она отвела взгляд в сторону и — представьте себе — улыбнулась. Это событие было настолько редким, что, имей я неопровержимые доказательства его подлинности, могла бы произвести фурор среди коллег. Но сфотографировать босса, или снять на видео, например, я не могла, а без доказательств, кто же мне поверит?…

Переживая свои эмоции и находясь в шоке от увиденного, я едва успела сосредоточиться, когда она начала говорить.

— Тебе знаком некто с именем Константин Георгиевич Панов?

И без того высокий уровень моего изумления подскочил еще выше, до того уровня, выше которого удивляться я уже просто не могла.

— Да. Это мой бывший преподаватель. Я у него диплом писала. — сказала я с плохо скрываемой дрожью в голосе.

Меня шокировал не факт того, что мой бывший преподаватель передает мне привет (в этом как раз не было ничего удивительного — мы с ним до сих пор поддерживаем редкую, но все же стабильную связь), а личность человека, которому он это поручил. Черт возьми, да я даже и предположить не могла, что они знакомы! Видя мою реакцию, она снова улыбнулась и, несколько переменила тему.

— Вы что, меня и вправду все так сильно боитесь? — спросила она тоном, немного наполненным удивлением. — Почему?

Вот как ей ответить на этот вопрос? Человек так устроен, что искренне боится только то, что не в состоянии понять, а все остальное, включая мышей и всяких там пауков, вызывает лишь временный испуг. Её-то мы, как раз, и не понимали. Она ни перед кем из нас не раскрывала своих мыслей, у нее не имелось близких людей ни среди всего нашего коллектива, ни вне его так, чтобы нам было об этом хоть что-то известно. И не сказать, чтобы она была жестоким тираном — стандартный стиль управления кнутом и пряником, — но предугадать ее решений было попросту невозможно, от этого и возникал страх.

— Виктория Олеговна, мы Вас не боимся, а искренне уважаем. — собравшись с духом выпалила я, но заметив недоверие в ее взгляде, поспешила добавить, — Просто Вы для нас недосягаемая, поэтому и…

Заминка вышла, откровенно сказать, не к месту, но ничего с собой поделать я уже не могла, а только сидела и чувствовала, как по лицу растекается предательски яркий румянец. Но, не смотря на то, что я сморозила такую глупость, ответ ее, кажется, удовлетворил, и она вернулась к предыдущей теме.

— Костя… Константин Георгиевич просил меня передать привет его лучшей студентке.

Напомню, что я переступила границу, за которой удивляться было уже невозможно, иначе, услышав такую оговорку, я бы попросту свалилась в обморок. Но тем не менее с ответом пришлось задержаться дольше, чем следовало бы.

— Мне кажется, Вы несколько шокированы фактом нашего знакомства? — совершенно точно подметила она, так и не дождавшись ответа.

— Если честно, то да. — ничего лучше, чем просто сказать правду, мне на ум не пришло. — Спасибо большое.

— Пожалуйста. Ничего удивительного в этом нет: когда-то в прошлом у нас с ним даже был роман. Влюбленность прошла, а вот дружба осталась. — ответила она на так и не высказанный вопрос.

Правда этот ответ породил еще больше вопросов. Но задавать их, или даже намекать на их появление, я посчитала излишним.

Весь наш дальнейший разговор окончательно разорвал в клочья все укоренившиеся представления о начальнице. И не только мои, но и коллектива в целом. Совершенно неожиданно, перед моими глазами предстал совершенно другой человек. Та Виктория Олеговна, которую я узнала сегодня, совершенно сказочным образом отличалась от той, которая руководила нашей компанией с момента ее основания. Страх быстро прошел, сменившись искренним интересом к живому общению. Мы долго сидели и разговаривали о вещах далеких от сферы профессиональных интересов. Длилось это видимо настолько долго, что когда я вышла из кабинета, меня встретил полный недоумения взгляд секретарши. А когда она еще и не обнаружила на моем лице обычного в таких случаях выражения усталости и страха, ее удивлению вообще не стало предела.

— Рассказывай! — заговорщицким тоном произнесла она, подмигнув в сторону кабинета начальницы. — Я думала, что не выдержу и от нетерпения зайду к вам с каким-нибудь вопросиком. О чем вы СТОЛЬКО времени беседовали?

Памятуя слова, которые перед тем как меня отпустить сказала Виктория Олеговна, распространяться о содержании нашей беседы, я естественно не стала — отделалась общими фразами и, игнорируя явно неудовлетворенное любопытство секретарши, поторопилась удалиться.

Со временем, подобные разговоры приняли вид, ну если не регулярных, то уж точно вышли из разряда редких. Они, видимо, приобрели важное значение не только для меня, но и для моей немолодой начальницы. Судила я об этом по тому факту, что мне выпала роль слушательницы. Конечно, в процессе беседы и мне предоставлялся шанс высказать свое мнение, но в основном говорила она. Самое удивительное, что подобное распределение ролей в нашей зарождающейся (не побоюсь этого слова) дружбе, нисколько меня не задевало, а наоборот: придавало такой редкой в этом мире значимости и доверительности. Были откровенны со мной — в ответ была откровенна и я.

Естественно, что ничего сказанное между нами не выходило за звуконепроницаемые двери ее кабинета — будь иначе, она, наверное, меня к себе бы и не подпустила бы. Первое время, весь коллектив целиком буквально бурлил, переваривая новость. Сколько выдуманных сплетен доходило до моих ушей, сколько высосанных из пальца предположений мне довелось послушать. Но потом, благодаря моему редкому дару держать язык за зубами, все начало затихать, а потом и вовсе сошло на нет. А когда, в моем присутствии кто-то не смог сдержаться и высказал, перемежая свою речь бранными словами, не очень лестное мнение о начальнице, но она об этом так и не узнала, доверие ко мне было восстановлено полностью.

Само собой, что я сразу же задалась вопросом: зачем нашей железной леди понадобилось искать себе подругу, да еще и столь неподходящую по возрасту? Ведь, как выяснилось позднее, был у нее и муж (расскажи я кое-кому из нашего коллектива об этом, меня бы просто на просто осмеяли), и внуки, и даже старая собака. Но ей потребовалась именно я. Промучившись в поисках ответа пару месяцев, я в шутку сказала себе: «Мариночка, радуйся! Не иначе как она увидела в тебе молодую себя и учит тебя уму-разуму, чтобы передать в твои нежные рученьки свое дело!» Мысль хоть и была шуточной, но конец моим вопросам все-таки положила. Ну а если серьезно, то завязавшаяся дружба никоим образом не сказывалась на моей работе. Требования оставались прежними, повышением меня так же никто не пугал.

Когда, спустя примерно полгода после нашего первого разговора она пригласила меня провести воскресенье вместе с ее семьей, я этому уже не удивилась. День выдался теплым для середины осени. Все еще синее, но уже зыбкое небо было подернуто высокими редкими перистыми облаками. Воздух был наполнен пьянящим ароматом опавших листьев и содержал едва различимые терпкие нотки дыма. В отсутствии извечного городского шума тишина, разом заполнившая мир вокруг, предоставляла прекрасную возможность прислушаться к себе, заглянуть в свою душу. Я сидела в раскладном кресле, подставив лицо раздаривающему одни из последних в этом году ласковые лучи солнцу. У мангала с поспевающим шашлыком хозяйничал зять начальницы, сама она водила внучку по двору, что-то ей занимательно рассказывая. Муж с дочерью готовили стол. Меня же от всяческой деятельности отстранили — сказали: «Приехала отдыхать — отдыхай!». Это я старательно и делала.

Подошло время садиться за стол, но вокруг явно витало некое ожидание. Образовавшаяся недолгая заминка, во время которой Виктория Олеговна с едва заметным волнением посмотрела на часы, закончилась с шумом колес подъехавшей машины. Зять, завершивший к тому времени свои манипуляции у мангала, отправился открывать калитку. Вошедший молодой человек показался мне смутно знакомым, но сначала, сколько я не всматривалась в его лицо, понять кто передо мной, не получалось. Зато когда он подошел к столу, и нас представили, все сразу же стало на свои места. Позабыв обо всем на свете, я кинулась ему на шею, громко приветствуя друга детства Пашеньку Некрасова.

 

3 глава

О том чтобы следующим утром поехать на работу, естественно не могло быть и речи. Да и, если честно, работе, даже при условии полной моей безопасности, я бы в любом случае предпочла разобраться в той ситуации, в которой я вольно-невольно отказалась, а не снова с головой погружаться в обычную рутину.

Я вышла из дому в самый час пик. Конечно, толкаться среди потных от царившей духоты людей было то еще удовольствие, но, по моему разумению, выследить меня в подобной толчее будет гораздо сложнее. Так как Володя не вернулся вчера, следовательно, ничего еще не кончилось, а рисковать попусту я не собиралась.

Выбравшись из подземелий метрополитена в центре, я отыскала на расположенной неподалеку платной парковке незанятое место и мастерски разыграла нервный припадок с элементами истерики. Рядом со мной мигом очутились сразу двое готовых помочь мужчин. Выбрав того, который был постарше, я попросила у него телефон (мой, мол, пропал вместе с машиной), по которому заявила в полицию об угоне моей машины. Второй мой звонок был сделан на набранный по памяти номер. «Мне нужна помощь», — сказала я в трубку. В ответ послышалось добродушное ворчание. После назначения места и времени встречи, я завершила звонок, с искренней улыбкой поблагодарила мужчину за помощь, вернула ему телефон и тронулась в дальнейший путь.

Сегодня я решила хоть как-то обновить свой гардероб: ходить третий день подряд в одной и той же одежде — удовольствие, я вам скажу, весьма сомнительное. Тщательно осматриваясь, петляя между магазинами, словно заяц, и стараясь не задерживаться подолгу на одном месте, мне удалось приобрести все необходимое и не быть пойманной. Уже ближе к вечеру, преодолев даже более чем вчера замысловатый маршрут, я вышла из автобуса, чтобы пройти оставшееся расстояние пешком. Правда, остановка была та же что и вчера, но это меня, по причине усталости, уже не смущало. А напрасно.

Едва я, решив воспользоваться проверенной вчера дорогой, ступила в скверик, как услышала знакомый голос.

— А я ждал Вас. — голос принадлежал вчерашнему парню любителю выпить кофе по вечерам.

Я вздрогнула от неожиданности и сразу же начала осматриваться, в том числе и для поиска путей отступления. Заметив это, парень подошел ближе, преградив тем самым мне дорогу, и с неуверенной улыбкой протянул небольшой букетик. По заметно поникшим цветам можно было с уверенностью сказать, что ждет он меня уже долго. Наличие цветов не являлось неопровержимым доказательством его непричастности к моим приключениям, но все-таки несколько успокаивало.

— Букетик мог бы быть и посвежее. — холодно заметила я и предприняла попытку обойти его, которая, впрочем, не увенчалась успехом.

— Это и так уже третий! — с каким-то упрямством в голосе произнес он, и махнул свободной рукой в направлении урны, из которой действительно выглядывали стебли букета.

Мне просто не удалось сдержать улыбку. А после, и букетик перекочевал-таки ко мне в свободную руку.

— Довольны? А теперь, дайте мне пройти.

— Теперь, уж точно не отпущу! — явно перехватывая инициативу в разговоре, заявил собеседник. — В конце концов, ужин с Вами я сегодня заслужил. — и, бережно обняв меня за талию, увлек за собой.

От такого резкого поворота событий я даже и не подумала сопротивляться. И только минутой позже, когда мы уже подходили ко входу в какой-то ресторан, принялась соображать, как бы теперь улизнуть без лишнего шума. Но на ум ничего не приходило, а устраивать сейчас сцену, которая однозначно привлечет к нам внимание, мне не хотелось. Время было упущено, так что еще через минуту, официантка вела нас к столику в глубине зала. Я остановилась у места, обращенного к входу, чтобы иметь возможность наблюдать за ним; мой спутник галантно помог мне сесть, и только за тем уселся сам.

— Спасибо. — глядя мне прямо в глаза произнес он, когда официантка, оставив меню, удалилась.

— За что?

Он широко улыбнулся открытой улыбкой.

— За то, что не сбежали от меня как вчера. — и немного помолчав, добавил. — Я очень сильно и долго корил себя за то, что вчера дал Вам уйти. Сегодня вот, весь день ждал. Даже отгул на работе пришлось взять.

— Не понимаю, на что Вы надеялись? — пожав плечами, заявила я. — Появляться здесь, вообще-то, не ходило в мои сегодняшние планы.

— Но ведь Вы тут. На это и был мой расчет и, как видите, он оправдался. Давайте перейдем на «ты». — он все еще не отрывал от меня своих глаз. — Меня зовут Олег.

Я собралась с духом и постаралась трезво и максимально быстро оценить обстановку. Ни каких оснований доверять этому Олегу у меня не было, но, черт возьми, вел он себя чересчур глупо и открыто, если был подослан специально.

— Марина. — все же решилась я. — А вот работу из-за меня прогуливать — плохая идея.

— Обещайте мне две вещи, и этого больше не повториться! — театрально прижав руку к сердцу, проговорил он.

— Это какие же? — я слегка прищурила глаза, в ожидании ответа.

— Оставить свой номер телефона, и встретиться со мной минимум еще раз.

Я не смогла удержаться от смеха и только кивнула головой. Необременительный разговор продолжался в течении всего ужина. Надо отдать должное Олегу: единожды почувствовав мое нежелание откровенничать, он больше не донимал меня расспросами. Рассказывал кое-что о себе, травил действительно смешные истории. Отчасти из-за того, что во рту маковой росинки не было с самого утра, ужин тоже оказался очень даже ничего. Незаметно для себя самой у меня получилось расслабиться, и только расслабившись, мне стало понятно на сколько я была напряжена. До нервного срыва мне оставалось буквально пару шагов, так что эта встреча — случайная ли она была, или нет, — очень сильно помогла мне сохранить рассудок в целости и сохранности.

Осознав это, с искренней благодарностью в глазах и голосе, я поблагодарила Олега за вечер и собралась было уходить, как он остановил меня.

— А как же два обещания?!

— Давай поступим немного по-другому: номер свой оставишь мне ты, а о встрече договоримся, когда я тебе позвоню.

Вы, наверное, даже не знаете, как быстро человеческие эмоции могут измениться от одной крайности до противоположной, а я это увидела своими глазами. Олег в один миг потерял всю уверенность в себе, как-то разом погрустнел. Однако, спустя мгновение, глаза наполнила решимость, свидетельствующая об упрямстве.

— Нет! Так дело не пойдет!

Я продиктовала свой номер. Он записал.

— Только дозвониться мне у тебя пока не получится — телефон выключен. — честно созналась я. Он вопросительно посмотрел на меня, и я, извлекая из сумки ручку, добавила. — Дай мне свой номер. Я позвоню.

Олег написал его на салфетке.

— Пока не договоримся о следующей встрече, я тебя никуда не отпущу.

Мне было приятно, что он не стал допытываться причины выключения мною телефона, еще больше мне понравилась его настойчивость.

— Но я и вправду не могу этого сделать. — смотря ему прямо в глаза и приправив слова искренним сожалением, безапелляционно проговорила я.

Какое-то время он молчал.

— Какова вероятность, что ты мне позвонишь?

— Девяносто девять процентов.

Он улыбнулся.

— Верю.

— Только караулить меня не нужно. — попросила я, приметив искорки в его глазах. — Хорошо?

— О! Это будет нелегко, но я попробую. Главное, ты не затягивай со звонком.

Уверив его еще раз в отсутствии шансов повстречать меня здесь, и в неизбежности моего звонка, я попрощалась и для пущей уверенности, что он не попытается проследить за мной, прыгнула в первое попавшееся такси.

Выйдя из такси за пару кварталов от дома, только уже с противоположной стороны, внимательно осматриваясь, я пошла пешком. Наполнявшее меня, еще совсем недавно, чувство счастья сменилось некой досадой. Досадой на саму себя. Словно я сделала что-то предосудительное и теперь раскаиваюсь. Понять причину этой перемены у меня получилось только после, уже превращающегося в привычку, вечернего чаепития с хозяйкой комнаты.

— И давно вы так живете, Мариночка? — уже во время того как я мыла в раковине посуду, спросила она.

Я повернулась к ней с недоумением на лице. До этого разговор проходил, как и вчера, душевно, по-семейному что-ли.

— Муж на работе вкалывает, а ты с цветами возвращаешься. — пояснила она свой вопрос без следа всякой дипломатии.

Я просто поразилась такой искренности. Широко улыбнулась.

— Он для меня единственный на этой планете, Маргарита Ивановна! Вы не думайте ничего плохого — это от коллеги подарок. — со всей убедительностью, на какую была способна, разделяя слова, проговорила я. А проговорив, вспомнила сцену нашего воскресного прощания, и на лице видимо проявилось то самое чувство, которое и убедило хозяйку в правдивости моих слов.

— Вот теперь вижу, милая, что не обманываешь. Была бы я на твоем месте — ни за что не упустила бы! — с одобрением и дружеской завистью заключила она.

— Вот именно! — согласилась я, а в тем временем голову полезли всякие думы.

Чуть позже, оставшись одна, я поняла источник своей досады, после ужина с Олегом. Это было чувство вины, подозрительно напоминавшее вину от свершившейся измены. Вот уж чудно!

Утро следующего дня встретило меня дождливой сыростью. Добираясь до места встречи, я испытала все тяготы отсутствия собственной машины. По дороге, чтобы не промокнуть окончательно, пришлось даже зонтик купить. Вообще, эта погода могла помешать моим планам. В глубине души, я приготовилась к подобному исходу. Пересекая практически пустой парк, я уже и не надеялась, что меня будут ждать. Однако в условленном месте под необъятным и почему-то цветастым зонтом, держась за чугунную решетку, стоял нужный мне человек. Коренастый и абсолютно седой одетый в яркую гавайскую рубашку и белые шорты, он улыбнулся мне и приветственно поднял свободную от зонта руку. В столь необычном для себя наряде, он скорее напоминал какого-то небогатого туриста, нежели финансового директора весьма немаленькой фирмы с офисом за океаном. Я помахала в ответ и, огибая пухнущие от дождя лужи, поспешила к нему на встречу. Подойдя вплотную и коротко обняв его, я посмотрела в его лицо испещренное сетью многочисленных морщин. Под приветливой улыбкой, как мне показалось, прятались несколько ночей без сна и какая-то скрываемая озабоченность. Только благодаря тому, что я знала его как облупленного, эти детали не скрылись у меня из виду.

— Здравствуй, здравствуй, моя девочка! — голос тоже показался мне уставшим, хотя он явно пытался придать ему бодрое звучание.

— Ну вот! — поздоровавшись в ответ, констатировала я свои наблюдения. — У Вас я смотрю свои проблемы, а тут я еще новые принесла.

— Не говори так! Мои проблемы — это мои проблемы. Прости за тавтологию. А помочь тебе — это, в конце концов, моя обязанность. Рассказывай.

 

4 глава

Такой поворот событий был для меня, мягко говоря, шокирующим. Уж кого-кого, а вечного тихоню Пашу, я в последнюю очередь ожидала увидеть в окружавшей меня компании. Последний раз я видела его утром после выпускного вечера в момент окончания школы. Собственно, весь вечер он просидел на одном месте и ушел, не дожидаясь окончания. Знала я это доподлинно, так как и сама ушла относительно рано — у меня в кармане лежали билеты на поезд, который рано утром должен был увести меня в столицу, в новую жизнь. Уже стоя на перроне, я и приметила его, точно так же как и я ожидающего, с небольшой сумкой через плечо. Кивнув друг-другу, когда наши взгляды встретились, мы разошлись по своим вагонам — на заре большой жизни, лично мне, не хотелось цепляться за прошлое. Ему видимо тоже.

А тут, с высоты весьма успешной московской жизни, увидеть его оказалось хоть и неожиданно, но, однозначно, чертовски приятно. Тем более, что связей с другими одноклассниками я не поддерживала никаких абсолютно.

— Вот это раз! — удивленно провозгласила Виктория Олеговна, заметив нашу реакцию. — Вы, как я вижу, прекрасно знаете друг друга?

— Да мы с этой красоткой в одном классе учились. — объяснил Паша, обнимая и целуя в щечку мою начальницу.

— Это правда! Как же тесен этот мир! — подтвердила я, и, обратившись снова к Паше, успевшему уже по-дружески поздороваться со всеми. — Как поживаешь, Пашка Некрасов?

Заметно было, что он свой в этой компании. Только непонятно было, на каких именно правах. Я уселась на свое место, он присел рядом и повернулся ко мне в пол-оборота.

— А знаешь, нормально.

— Дом, семья, работа?

Он покачал головой.

— Только работа. — сказал он с улыбкой. Взял мою правую руку и, ощупав наличие кольца на безымянном пальце, констатировал. — Держу пари, что так же, как и у тебя.

— Дом да работа. — кивнула я.

Между тем, все остальные тоже расселись за столом, где уже аппетитно вился пар от блюда с мясом.

— Приберегите ваши воспоминания на потом — время на это еще найдется, — а пока, давайте наконец пообедаем. — прервала нас Виктория Олеговна.

Во время этого приятного дня, необычного изначально, но ставшего в продолжении вообще сказочным, я выяснила основные вехи взрослой жизни своего давнего знакомого. В прочем, равно как и сама рассказала ему о своей. Оказавшись в Москве, Паша снял комнату, устроился на работу и принялся поступать на излюбленную им специальность, заканчивая которую, человек обычно превращается в занудного компьютерного гения. Но, хотя он не только поступил, но еще и с красным дипломом закончил, в зануду, на счастье, не превратился. Может это от того, что кроме учебы ему приходилось еще и работать, а может и по какой другой причине, которая мне осталась неведома. Так или иначе, после университета и пары лет безуспешных поисков, ему улыбнулась удача в виде неплохой должности в большой иностранной фирме, где он, наконец, пришелся к месту. Удивительно еще и то, что наши профессии в итоге оказались родственными. Знакомство же с семьей моего босса у него произошло во время подготовки, да и собственно самой свадьбы, где он был свидетелем жениха, который сегодня жарил нам всем мясо.

Естественно, что приглашены сюда одновременно мы были далеко не случайно. Это было как божий день ясно по многочисленным взглядам, бросаемым в нашу сторону всеми остальными присутствующими. Сам же Паша заявил, что не имеет к этому практически неприкрытому сводничеству ни малейшего отношения, и я была склонна этому верить. Факт же нашего прежнего знакомства, кажется, только порадовал заговорщиков.

Единственной неприятной частью этого дня, являлась необходимость вечером уезжать обратно. Не обращая внимания на уговоры остаться, я отправилась в путь уже поздним вечером. Когда я без происшествий добралась до дома и, уже предвкушая встречу с мягкой уютной кроватью, особенно манящей после столь насыщенного дня, поднималась в лифте, телефон разразился мелодией вызова. Это был Паша. Номерами мы естественно обменялись.

— Добралась? Все нормально? — раздалось в трубке. — Или уже разбудил?

— Да нет! Что ты? — прижав телефон к уху плечом, а руками отыскивая в сумочке ключи, ответила я. — Добралась. В лифте поднимаюсь.

Зачем ему понадобилось мне звонить сейчас? Неужели волнуется?

— Мы можем завтра встретиться? — он словно угадал мои мысли.

— Конечно. Но только это будет поздно вечером. Ничего страшного?

— Это даже хорошо — обычно я подолгу задерживаюсь на работе. В девять устроит?

— Да. А где?

Мы договорились о месте встречи, и он даже как-то сухо, на мой взгляд, попрощался. Видимо тоже устал — решила я и не стала придавать этому большого значения.

Следующим вечером на встречу я немного опоздала, за что сразу же извинилась и была благосклонно прощена. В начале, разговор потек о всяких мелочах, но меня не покидало чувство, что Паша прощупывает почву перед тем, как перейти к главному. Это ощущение усиливалось все больше вместе с ненавязчивыми вопросами, суть которых, так или иначе, сводилась к работе да моим отношениям с Викторией Олеговной. Моим представлениям о романтичном вечере двух старых знакомых, у которых масса общих тем для разговора, этот форменный допрос явно не соответствовал. Как следствие, спустя какое-то время, я не выдержала.

— Может мы, все-таки перейдем к той части, ради которой ты и инициировал эту встречу? — приправив слова милой улыбкой, спросила я.

Он улыбнулся в ответ и облегченно вздохнул. Видимо, я ему помогла.

— Расскажи мне, милая, как это тебя угораздило ввязаться в такую кампанию? Ты сама-то понимаешь, чем это может кончиться?

У меня от этого вопроса получился натуральный ступор. Быстро перебрав в голове все факты, которые могли натолкнуть собеседника на подобные вопросы, я не нашла ни одного подходящего.

— Что ты имеешь в виду?

— Сейчас объясню. Только сначала ответь мне еще на один вопрос. — я кивнула. — Не случалось ли тебе совсем недавно получить заманчивое предложение о работе от позиционирующей себя филиалом большой международной фирмы, которая на деле оказалась никому неизвестной?

— Откуда тебе это известно?

Действительно, мне, еще в начале прошлой недели, поступило приглашение на собеседование. И русскоязычного сайта этой фирмы я не смогла найти. На собеседование мне предстояло ехать как раз завтра. Но вся соль в том, что об этом не знала ни одна душа. Признаюсь: Паше удалось меня заинтриговать.

— Скажем так: сталкивался с чем-то подобным. — он многозначительно улыбнулся. — Я даже могу тебе сказать, что будет дальше. Интересно?

— Рассказывай!

— Предложение было настолько заманчивое, что ты не сможешь не пойти на наверняка уже назначенную встречу. И это даже не смотря на стремительно потеплевшие отношения с теперешним боссом. — он смотрел мне прямо в глаза, а после этих слов мне пришлось опустить взгляд, что красноречиво давало понять его правоту. — Интервьюером окажется человек, который сразу же вотрется в доверие. Для тебя он скорее всего окажется мужчиной в годах, занимающем высокий пост в компании. Разговор будет построен таким образом, что уже на его исходе ты примешь приглашение.

Я подняла взгляд и попыталась было вставить свое возражение. Меня все устраивало в существующем положении вещей. Конечно зарплата побольше не помешала бы, но денег и так никогда не бывает много. Предвидя мои заверения в преданности моей настоящей фирме, Паша погрозил мне пальцем и продолжил.

— Когда с осознанием своей вины ты придешь к Олеговне, та начнет разговор первой и сообщит тебе что-то плохое. Я не утверждаю, что все будет именно так, но в любом случае все сведется к тому, что она сама благословит тебя на новую работу. Все красиво — все довольны. — он заметил мои округлившиеся глаза, свидетельствовавшие мое понимание обрисованной им перспективы. — Ну что ты удивляешься? Мир — вообще, штука неоднозначная. В нем кроме черного и белого есть еще и множество полутонов.

— То есть ты считаешь, что это все спланированно ей самой? Для того чтобы иметь своего человека в стане врага? Да ну!

— Ну, в выводах ты конечно же и ошиблась… Но, держу пари, что ее величество Снежная Королева, все-таки приложила к этому свои руки.

— Ты сейчас говоришь о невозможных вещах! Да я ее знаю лучше, чем тебя. Почему я вообще должна тебе верить?

Я настолько разошлась в попытке защитить честь своей начальницы, что и не заметила как перешла практически на крик.

— Тише, Марина. — попытался успокоить меня Паша.

— Да что тише?! Ты так говоришь о ней, будто она меня всего на всего использует. — не унималась я, хотя, голос все-таки убавила.

Паша замолчал, опустил глаза и о чем-то крепко задумался. Его молчание подействовало на меня больше, чем просьбы успокоиться. Замолчала и я. Какое-то время мы вот так и просидели, не притрагиваясь к еде и думая каждый о своем. Первым очнулся от этого приступа неловкости Паша.

— Ну, хорошо! Я был неправ. Давай представим, что этого разговора между нами не было. Ты не подумай ничего плохого. Я Олеговну знаю уже лет пять, и она, действительно, неплохой человек. А то, что не каждого к себе подпускает — действительно, не является обвинительным приговором.

Я молчала, все еще обдумывая его слова. И эти и предшествующие. И не могла найти сколько-нибудь убедительную причину для этого разговора.

— Скажи: а зачем ты вообще начал этот разговор со мной?

— Видишь ли… Ты для меня не совсем чужой человек, и я бы хотел оградить тебя от неприятностей.

— Слышь, Некрасов? Я уже давно не наивная девчонка, которая не может за себя постоять. Так что, пытаться меня оберегать, используя, к тому же, настолько бредовые идеи, не стоит. Понял?

— Теперь уже точно! — со вздохом признал Паша и поднял вверх руки в знак своего поражения. — Не заводись. Давай поужинаем. Обещаю: больше об этом не скажу ни слова!

Я снисходительно улыбнулась и взялась за вилку — какой смысл дуться на человека, который, пусть и непонятно из каких соображений, но все-таки искренне пытается проявить участие в твоей жизни? Дальнейший вечер прошел преимущественно за воспоминаниями наших школьных лет, еще мы оба делились какими-то случаями из наших столичных жизней. В итоге, напряжение развеялось, и время оказалось потрачено весьма приятным образом. Правда, ни о какой романтике в общении речь уже не шла. Наши отношения окончательно повернули на путь дружбы.

Только перед самым расставанием, когда мы стояли и ждали такси, Паша все-таки вернулся не надолго к прежней теме.

— Извини меня. Я помню, что обещал больше не касаться твоей начальницы, но скажу тебе одну вещь. Это, в самом деле, в последний раз. Постарайся запомнить, а решения принимай сама.

— Ладно уж. Говори.

— Если все же случиться так, как я тебе сказал, и тебя, впоследствии, каким-либо образом будут направлять в любую государственную структуру — лучше беги без оглядки.

Надо отдать ему должное: впоследствии, он и вправду больше ни разу не касался этой темы. Может именно поэтому я и запомнила этот совет.

Вопреки плохо скрываемым ожиданиям Виктории Олеговны, мы остались всего лишь друзьями. Но другом Паша оказался, просто превосходным. Я просто представить не могла такой ситуации, в которой бы он мне не смог помочь. И это вовсе не говорит о том, что я использовала его. Напротив. Как и раньше, я все старалась делать сама, но сама уверенность, что у меня есть друг, который, даже в ущерб себе, готов прийти на помощь, придавала уверенности.

Но это все стало известно только со временем, а вечером следующего дня я отправилась на запланированное собеседование.

 

5 глава

Рассказанная мною вслед за уверениями полной готовности меня выслушать история заинтересовала моего собеседника гораздо сильнее, чем я бы могла предположить. Это стало заметно с первых же предложений, в которых я рассказала про встречу с Володей и про эти злополучные флешки. Поняла я это по тому, как изменилось его лицо. Интерес преодолел усталость. Хотя, наверное, исключительно благодаря этой самой усталости, у него и не получилось скрыть свою заинтересованность.

Слушал он меня внимательно и не перебивал. Когда я закончила свое повествование то попросила совета, как действовать дальше. Во время всего разговора он был весь обращен только в слух, ничего не видящий взгляд же был обращен куда-то за мою спину, туда, где была дорожка парка, по которой я подошла сюда. Теперь, он, будто бы, очнулся и посмотрел на меня таким взглядом, словно увидел впервые. От этого у меня даже мурашки по спине пробежали, и откуда-то из глубины, ни с того ни с сего, показалось чувство горькой неизбежности от совершенного ошибочного поступка. Это, видимо, сразу же отразилось на моем лице, и было незамедлительно замечено собеседником. Словно спохватившись, он заулыбался той самой улыбкой, которая вмиг развеяла все мои сомнения.

— Судя по всему, тебя угораздило попасть в крупный переплет. — заявил он, немного поразмыслив.

Не скажу, что я об этом и сама не догадывалась.

— Я, естественно, желаю тебе помочь, но пока, честно говоря, не представляю, каким именно образом могу это сделать. Может, хочешь пожить у меня какое-то время?

Последний вопрос был задан словно буднично, но что-то в нем было странное.

— Не надо: у меня есть безопасное укрытие. А что касается помощи… Мне она, по большому счету, не нужна, а вот дельный совет — это другое дело.

— Не торопись отказываться, Марина. У меня тебе в любом случае будет безопаснее, чем где бы то ни было. А там, глядишь, и придумаем что-нибудь.

Чем больше настаивал Алекс (так звали моего собеседника), тем больше меня что-то внутри заставляло отказываться от его предложения. Возможно, это было глупо, но я привыкла доверять своему чуть, а оно меня, прямо таки заставляло, держаться подальше. Это было весьма странно.

— Ну не хочешь — как хочешь. — видя явное мое нежелание, смирился Алекс. — Давай тогда хотя бы пойдем в какое-нибудь кафе, а то я уже совсем продрог.

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Подходящее заведение обнаружилось совсем недалеко от нас и мы, оставив у входа мокрые зонты, заказали кофе. Когда его принесли, разговор наш продолжился.

— Признаюсь, мне тяжело дать тебе сейчас совет, тем более, дельный. Самым простым, наверное, будет вовсе уехать из страны.

— Вы полагаете, что это единственный путь? — спросила я, заметно разволновавшись от такого поворота.

— Из тех, что мне видятся сейчас, да. Я могу помочь тебе с выездом.

— Мне нужно все обдумать.

— О, конечно же нужно… — с заметной иронией в голосе протянул он. — Вы только на нее посмотрите! Ей предлагают билет в новую жизнь. Безопасную и безмятежную. А она еще думать собирается.

Мне вдруг стало стыдно за свои слова. В самом деле, что меня тут держит? Родителей уже давно нет на свете. Семьи в свои тридцать семь так и не получилось. Может там, где-то подальше, у меня получиться начать новую жизнь?

— Пойми: если ты перешла дорогу органам, то они тебя в покое не оставят. Я тебя уверяю, что пускай ты вляпалась и не по своей вине, но им на это наплевать. — начал он приводить доводы, видя мои сомнения. — Ну же! Решайся.

И вновь у меня взыграло упрямство. Я шла к этому человеку за помощью, и он мне ее предлагал, при чем, самую что ни на есть действенную, а мне взбрело в голову отказываться от нее. Как это называется? Но поделать с собой я уже ничего не могла.

— Извините, Алекс, но я правда не могу принять такое решение с бухты барахты.

— От чего же? — он не унимался. — Или ты ждешь снисходительности от ФСБ?

Ничего подобного я, естественно, не ждала, но сам вопрос потревожил нечто такое, что заставило подумать в совершенно ином направлении. Уж больно навязчивая помощь оказывалась на деле… Кроме того, в реальной жизни не бывает столь четкого деления на черное и белое, а следуя позиции Алекса, почему-то так и получалось.

Третий по счету за сегодня позыв моего подсознания я решила удовлетворить. Стараясь казаться дурочкой, начала твердить о хотя бы сутках, необходимых мне для размышлений. В конечном счете, это получилось, и я была отпущена до завтра с условием прибыть в назначенное место с собранными для дороги в один конец вещами.

— Не натвори глупостей, Мариночка. — словно догадываясь о моих мыслях, напутствовал меня при прощании Алекс.

— Не переживайте — я же не враг сама себе. Завтра увидимся!

— Не будем прощаться. До завтра!

Я отправилась назад по той же тропинке, что и пришла на встречу. Сделала я это сознательно, так как отрываться от преследования гораздо проще в знакомых местах, а в начавшейся слежке, я уже не сомневалась.

Предчувствие меня действительно не обмануло — спустя пару кварталов после выхода из парка, я приметила неотступно следовавшего за мной паренька. Конечно, не будь проливного дождя, прохожих было бы гораздо дольше, и опознать его было бы значительно сложнее. «Ну ничего! Дай только до людного места добраться — там ты меня быстренько потеряешь», — проговорила я про себя. И хотя, недавние успешные маневры подобного же содержания и придавали мне уверенности, что-то было не так. В прошлый раз меня реально догоняли, пытались схватить, а что же сейчас? Только слежка, и то, весьма посредственного качества.

Немного поразмыслив над ситуацией, я поняла, что эта странность может объясняться только тем, что кто-то хочет просто проследить за мной, может, кое-что выведать. Кроме того, где гарантия, что этот самый мальчик, вовсе не скрывающий свой интерес ко мне, всего лишь отвлекает внимание от более профессионального соглядатая? Дилемма…

За этими малоутешительными мыслями я не особо спеша подошла ко входу в метро. Но спускаться вниз я не стала. Да, там была спасительная толпа, да, можно без труда спрятаться, но в моей голове созрел другой план. Круто повернув, от входа я направилась к автобусной остановке, где преспокойно дождалась своего «кавалера» и села в первый подошедший автобус. Парень зашел вслед за мной. Куда направляется этот автобус, я и знать не знала, главное чтобы подальше.

Остановку для выхода я выбрала почти интуитивно. Главное требование к ней было — безлюдность. Вышла я, вышел и парень, а кроме этого, практически одновременно на остановке припарковалось еще и самое обычное желтое такси. Это значит, что мои подозрения оправдались. На мое счастье, правдивым оказалось и то предположение, что целью провожатых являлась исключительно слежка, иначе, тут бы мне и пришел конец. Но нет! Как бы то ни было, я усиленно сохраняла вид, что даже и не подозреваю о слежке.

Дальше, ничуть не пытаясь оторваться, я отправилась на поиски нового места пристанища. Ну не могли же они искренне поверить, что я приведу их к сумке? На просторах Новой Москвы я без труда нашла гостиницу, где зарегистрировалась по собственному паспорту. Ну а чего мне собственно при такой охране бояться?

Оставшись одна, я серьезно призадумалась о своем положении и о том, что мне делать дальше. С одной стороны, совершенно неожиданно, я прямиком нарвалась на покупателей, которые определенно должны быть при «торговле Родиной», о которой говорил покойный Паша. Это во многом рушило тот мир, который я построила вокруг себя за последние годы, но было очевидно. С другой стороны, второй стороной конфликта могло быть только ФСБ, куда, по моему разумению, обратился Вова. Но, как известно, он пропал, а, следовательно, доверия эта вторая сторона мне не внушала вообще никакого. Видимо единственным выходом, действительно, было только бегство. Однако, гарантий того, что получив сумку, меня отправят в безопасное место, а не в неглубокую могилку, не было вообще никаких. Это было весьма удручающее умозаключение. Даже руки как-то опустились. Я не знала, что делать дальше. Так и осталась сидеть на табурете, обхватив опущенную голову руками.

Только сейчас я поняла, как же хорошо мне было в тогда, когда решения за нас двоих принимал Володя. Необъяснимая тоска кольнула в сердце, при мысли о нем. Где он сейчас?

Как ни странно, эти мысли меня несколько встряхнули. Я аккуратно выглянула из номера — ни души, — подошла к двери соседнего, прислушалась. Он оказался пустым. Установив это, я вернулась к себе, подняла табуретку, на которой только что сидела и, зайдя в душ, совмещенный с туалетом, что было силы, приложилась ею по крану холодной воды — он сразу же дал изрядную течь. Далее, я не спеша разделась, обмоталась полотенцем и, слегка намочившись под бьющей струей принялась звонить администратору.

Скандал получился знатным! Воду унять удалось гораздо раньше, чем меня. Результатом этой выходки явилось мое переселение в соседний номер без соответствующей записи в журнале регистрации. Там я спокойно приняла душ, привела себя в порядок и прилегла отдохнуть — кто его знает, что мне может выпасть сегодняшней ночью. Сон, вопреки моему желанию, ко мне даже не подступил, так что около семи вечера, я отправилась поужинать в кафе при гостинице. Во время этого мероприятия, по меньшей мере, двое в зале не спускали с меня глаз. Вернувшись в номер, я закрыла за собой дверь и принялась ждать, но вскоре такой необходимый мне днем сон, пришел в такое неподходящее сейчас время.

Проспала я до глубокой ночи, до тех пор, как увидела во сне Володю. Он мирно спал, а его обступали со всех сторон люди, более похожие на тени, с явным желанием накинуться одновременно и задушить. Я испытала панический страх, лишивший меня возможности не только кричать, а вообще издавать какие бы то ни было звуки. Неимоверным усилием воли, мне все-таки удалось взять себя в руки, и я истошно закричала, чтобы он проснулся. Но увидеть проснулся он, или нет, у меня не вышло — я сама моментально очнулась ото сна.

Вокруг стояла практически полная тишина, естественно, с тем допущением, что я все-таки находилась в городе. И когда мне уже стало казаться, что опасения оказались напрасными, в соседней комнате послышалась едва слышная возня. Предполагать, что после устроенного мною потопа, туда уже заселяли новых жильцов, было чересчур оптимистично. Это явно пришли по мою душу. Медлить дальше было нельзя, и я, надеясь на удачу, пулей вылетела из номера, стараясь не издавать лишнего шума. Мое предположение, что в коридоре не будет никого, оправдалось — видимо, мои визитеры надеялись застать меня врасплох и никакого подвоха попросту не ожидали. А вот выходить через основной выход, я испугалась и воспользовалась, разведанным во время посещения кафе, черным ходом, на мое счастье, имевшем барашек с внутренней стороны замка. Далее, пару кварталов быстрого пешего хода, и я уже сидела в такси, быстро уносившем меня пустыми, по причине глубокой ночи, улицам.

Приплетясь домой уже ранним утром, основательно промокшая, я застала нашу бабушку-хозяйку буквально в пред инфарктном состоянии от волнения. Успокаивать ее пришлось историей о моем посещении мужа, изображая на лице приличествующие подобному случаю эмоции усталости и удовлетворения. Судя по не заставившему себя ждать результату, во мне умерла неплохая актриса.

Так или иначе, в итоге, я была накормлена завтраком и отправлена отмокать в ванную. Только оказавшись одна, я поняла насколько оказалась выжатой и опустошенной. И дело было не сколько в недавнем бегстве, сколько в разочаровании от истиной личины человека, которому до вчерашнего дня я искренне доверяла. Именно это выбило меня из колеи. Да еще и этот сон…

Весь последующий день я провела за поеданием собственных ногтей. Абсолютно никаких идей по поводу дальнейших действий голова моя не захотела генерировать. Конечно, практически очевидным был путь скрыться в неизвестном направлении, но уверенности, что меня не разыщут в любом месте, куда бы я ни отправилась, у меня не было.

 

6 глава

Поднимаясь по роскошным ступенькам ко входу одного из небоскребов Москва-Сити, я испытывала двоякие чувства. В основном, это естественно было чувство неописуемого триумфа. Совсем недавним и одновременно таким далеким казался мне тот день, когда я с широко открытыми удивленными глазами вышла из поезда и сделала первые робкие шаги по заплеванному асфальту столицы. И вот теперь я, опытный востребованный специалист, шествую на собеседование в одно из самых дорогих зданий этого города. Но помимо очевидной, хотя и вполне заслуженной гордости за свои достижения, где-то в глубине моих мыслей ворочался червячок сомнения, преподнесенный мне не далее как вчера появившемся прямиком из небытия Пашей.

А уж когда меня принял не абы кто, а сам финансовый директор фирмы — читай первое лицо в местном филиале, — сомнения окончательно покинули меня. И это не смотря на то, что именно такое развитие событий мне и было предсказано. Но, не смотря ни на что, этот коренастый совершенно седой пожилой человек произвел на меня неизгладимое впечатление. Вокруг него витала некая аура, только вдохнув которую, не возможно было в него не влюбиться. Рассудительность слов, произносимых с легким едва заметным акцентом, только добавляла его образу магнетизма. С самых первых минут разговора я поняла, что под его чары (по другому, просто и не назовешь) попал бы абсолютно любой человек, независимо от того, мужчина он или женщина, почтенного ли возраста, либо едва оторвавшийся от материнской груди.

Само собой разумеется, что попав под этот паровой каток обаяния, я уже не могла остаться прежней. И только в тот момент, когда я выходила из здания, в голову сумела пробиться мысль о предательской нечестности данного мною непосредственно при окончании собеседования обещания. Да. Так и есть. Я согласилась, совершенно не думая о последствиях. Теперь же, когда пришло осознание, я крепко призадумалась.

Глаза Виктории Олеговны не сходили с меня в течении всего совещания утром следующего дня. Мне хотелось провалиться на том же месте сквозь землю. Вина, ощущаемая мною, полностью занимала мысли, так что я даже и не помню тем, затрагиваемых на заседании. Мне мерещилось, что она каким-то образом уже все узнала, так что, когда она по окончании попросила меня остаться, сердце зашлось бешеным стуком. Но, вопреки предчувствию, дальше события развернулись полностью непредсказуемым образом.

Как только кабинет опустел, она оперла голову на руки, сцепленные в замок, и опустила глаза. Это само по себе было необычно, но когда я обратила внимание на ее взгляд, то вообще ужаснулась. Неужели она так переживает мое предательство?

— Я смотрю, ты не вполне поняла смысла, сказанного мною? — словно в пустоту проговорила она.

И тут я решилась! Ну а что мне уже терять? Сделанного, ведь уже не воротишь.

— Если честно, то да. Я прошу прощения, но мои мысли были далеко. — честно призналась я, смотря в упор.

— Тогда я скажу тебе прямо, ведь честности ты заслужила. — она тоже подняла свой взгляд и продолжила. — По итогам вчерашнего заседания совета директоров принято решение о сокращении штата сотрудников. Мне очень жаль, но под него попадаешь и ты.

Ни упрека, ни обиды. Неужели все закончится таким холодным и сухим концом?

— Я решила сказать тебе это лично; остальным извещение придет по почте. Прости.

Что значит остальным? Постойте ка! Так это все не из-за моего вчерашнего собеседования? Вот тебе раз! Осмысливая это, я продолжала молчать. Виктория Олеговна, не выдержав паузы, заговорила вновь, и тон ее был даже какой-то просящий.

— Я уже вчера переворошила свои связи, и мне пообещали помочь в твоем дальнейшем трудоустройстве. Прости, Марин, но это пока все, что я могу для тебя сделать.

Ломать комедию я не стала, ведь не чужим же человеком она для меня была. Рассказала все как есть. И чем больше я говорила, тем более светлело лицо начальницы — она искренне радовалась такому исходу дела. В конце концов, ее удовлетворенность таковым исходом передалась и мне. Будто бы гора свалилась с моих плеч.

В итоге, мы расставались добрыми подругами, хотя, ни о каком расставании не шло и речи. Все последующие годы мы самым тесным образом продолжали дружить. Редкий месяц обходился без, по меньшей мере, одних выходных, проведенных вместе.

Вот так, своевременно и вполне удачно открылась новая страница моей жизни. Тем не менее, первое время, вообще, возникло навязчивое впечатление, что меня прямо таки испытывают на прочность. Глупые и никчемные, но от того не менее сложные задания, нереальные сроки, заведомо излишняя требовательность, — все это я испытала в полной мере. Были моменты, когда и руки опускались и нервы были на грани того чтобы порваться, но я заставляла себя держаться. Свободного времени едва хватало на то, чтобы просто элементарно выспаться. Ни о какой личной жизни речи вообще не могло идти.

Возможно, что это все была только проверка, которую я успешно прошла, возможно, что я просто привыкла к завышенным требованиям, но так или иначе, в один прекрасный день, я поняла, что нахожусь на своем месте и вполне довольна своей судьбой. Изменилось не только мое отношение к работе, да и к самой себе, изменилась и я сама. Из меня начисто вытравили наивность в любом ее проявлении. И я не случайно употребила слово «вытравили» — действительно, первые полгода проходило мое обучение, руководство, полностью отдавая себе отчет, формировало во мне качества, необходимые для достижения поставленных целей. Я конечно не берусь судить об этих целях, но желаемый результат они, судя по всему получали.

Алекса, того самого, который проводил со мной собеседование, я в это время не видела ни разу. Зато, когда закончился мой курс молодого бойца, работать мы стали весьма и весьма тесно. Моей основной деятельностью, с того времени, стало ведение технической части всевозможных переговоров, финансовой частью которых заведовал, как раз таки он. Совместные командировки, в том числе и иностранные, стали неотъемлемой частью моей жизни. Время шло семимильными шагами и, по прошествии нескольких лет, я стала замечать, что превратилась в этакого ушлого торгового агента. Мы скупали перспективные компании целыми пачками. Заводы, чудом умудрившиеся сохранить в наше непростое время любые наукоемкие производства, становились нашей добычей. А уж сколько всевозможных НИИ попало под нашу «опеку» — одному только Богу известно. И ему одному известно, скольких конкурентов мы обходили на пути к облюбованной цели.

Нередко сделки становились возможными только после проведения полноценных полу-шпионских операций, описание которых достойно пера самого Яна Флеминга. Это касается, как и навязывания владельцам решения продавать, так и отбиванию охоты у других покупателей совать нам палки в колеса. Чему я только не научилась за это время!..

За приобретением следовало деление и дальнейшая перепродажа. Мы занимались тем, что до последней капли выжимали все соки из своих приобретений. Знали бы вы, какое богатое наследство оставил павший колосс под названием Советский Союз! Уж сколько народу его грабило-грабило на протяжении многих лет, а богатств все не убавлялось.

В редкие минуты, когда захвативший меня угар спадал, я начинала испытывать чувство вины. Но постоянная занятость, умелое в манипуляциях руководство вкупе с заоблачными заработками, делали свое дело, и совесть каждый раз замолкала.

Целых шесть лет я затыкала рот своей совести. За это время совет, данный мне Пашей, будучи закинутый в самый дальний угол, практически забылся. Однако, когда пришел предсказанный им момент, и меня, при помощи представления, до боли похожего на то, какое было разыграно при переходе сюда от Виктории Олеговны, попытались пристроить в одно из подразделений оборонного ведомства, вспомнилось абсолютно все, во всех мельчайших подробностях. Теперь я уже была далеко не так наивна, и понимала, чем может быть чревата уготованная мне роль. Одно дело, действовать хоть и во вред государству, но вполне легально и в рамках закона, а откровенно нарушать эти самые законы — это уже совершенно другое. Перспектива попасть за решетку за шпионаж меня совершенно не прельщала.

На осознание этого простого факта у меня ушло совсем немного времени. Понятное дело, что в случае отказа, передо мной должны были автоматически закрыться все двери в мало-мальски приличные компании, но я готова была пойти на это. И так, мне предстоял разговор, результатами которого могли стать либо относительно легкое увольнение, либо шантаж и попытки принудить меня выполнять чужую волю.

Я уверенно прошла в кабинет Алекса, не обращая совершенно никакого внимания на попытавшуюся было меня остановить секретаршу. В кабинете, кроме его хозяина, находились двое посетителей. Вероятнее всего, они уже собирались уходить, так как застала я их пожимающими друг другу руки.

— Мариночка! — со своей извечной, искренней на вид, улыбкой обратился он ко мне, когда за посетителями закрылась дверь.

Я прошла к окну, расположенному непосредственно за рабочим столом и бесцеремонно уселась на подоконник. Алекс повернулся ко мне в кресле; улыбка не сходила с его лица, полностью маскируя любые мысли и эмоции.

— Я отказалась от предложенной мне должности. — просто сказала я и тоже мило улыбнулась.

— От чего же? — слегка уменьшив интенсивность своей улыбки, удивился Алекс.

— Меня не устроило одно из условий.

— Какое же?

— Необходимость работы с государственной тайной.

— Ну а какая в этом сложность? — он снова заулыбался в полную силу.

— Алекс, давайте начистоту. Я прекрасно понимаю, чего вы от меня хотите, но я не готова пойти на это. Это совершенно другая игра с совершенно другими ставками.

— Вот именно! Ты совершенно права: ставки совершенно другие. Другого порядка даже. — уже совершенно серьезно сказал он. — Так что же тебя смущает? Прости, но я просто не могу поверить, что ты могла испугаться.

— А я и не испугалась. Это другое.

Он надолго замолчал, продолжая внимательно меня рассматривать. Именно сейчас решалась моя дальнейшая судьба, так что глаз я не отводила, смотрела прямо и ожидала ответа.

— Ну что ж… — глубоко вздохнув, сказал он в итоге. — Как у вас тут говорят? Насильно мил не будешь.

— Спасибо, Алекс. — с чувством сказала я и подарила ему искреннюю улыбку.

Он встал, подошел ко мне и взял мою руку.

— Знаешь, почему я тебя отпускаю с миром? — я отрицательно помотала головой. — Потому, что неоднократно замечал за тобой то, что ты наверное и сама ощущать перестала — тоску в глазах при каждой успешной сделке. Рано или поздно, ты бы все равно меня покинула, я только ждал этого момента. Эх… Тебе бы укоротить твою совесть, ты бы далеко пошла…

Моему удивлению не было предела, а он, приметив его, только кивнул головой, мол, все так и есть, как он сказал.

— Еще, хочу сказать тебе одну вещь. Это лично от меня… — он слегка помолчал, подбирая слова. — Мне было чертовски приятно работать с тобой. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, любая помощь, можешь обращаться ко мне как к другу — я всегда тебе постараюсь помочь.

Я растрогалась настолько, что не смогла сдержать слез и толком поблагодарить его. Из кабинета я вышла только, когда успокоилась.

Вечером этого же дня я шла пешком по улице, чего не делала уже очень давно. И пусть у меня не было больше работы, но зато было чувство, что я, наконец, нашла нужное направление в своей жизни. Правда, если быть до конца честной, через какое-то время энтузиазма у меня заметно поубавилось. Как я и предполагала с самого начала, брать меня на работу ни одна уважающая себя мало-мальски крупная фирма не горела абсолютно никаким желанием. Но, насколько же влиятельным были мои бывшие работодатели, если даже средние и совсем уж мелкие работодатели откровенно воротили нос от моей кандидатуры?

Представить, что таким способом, они решили вернуть меня назад, у меня просто не получалось. Так же, я искренне не хотела верить, что мне сознательно сделали подлянку напоследок. Но факт оставался фактом: проходили месяцы, а я по-прежнему оставалась без работы. Помочь в этой ситуации мне смог не кто иной, как Паша, ужасно обрадовавшийся моему увольнению.

К тому времени, деловой костюм он сменил на заношенный свитер, а вечную занятость — на философское созерцание этого бренного мира. По крайней мере, мне показалось именно так. Наши отношения стали еще более дружескими. Раньше этому препятствовало что-то недосказанное, да и график моей работы не предусматривал времени ни на что лишнее. Он то меня полулегально и пристроил в микроскопическую фирмочку какого-то своего знакомого. Конечно, заработок не шел ни в какое сравнение с предыдущим, но выбирать мне не приходилось.

 

7 глава

Мое и без того нервозное состояние, по мере приближения ночи, постепенно перерастало в откровенную панику — бабушка хозяйка, ушедшая по каким-то своим делам еще утром, все никак не возвращалась. Конечно, может у нее и раньше случались подобные «загулы», но мне этого известно не было, а посему, я искренне волновалась. В десять вечера мои нервы лопнули и я, впрочем, безрезультатно, обзвонив со стационарного телефона все близлежащие больницы, собралась с духом и отправилась в отделение полиции, примеченное мною неподалеку.

Там мне смогли помочь разве что советом успокоиться, мол, время подачи заявления о пропаже еще не наступило. Бюрократы! Устроив достаточно сильный скандал по этому поводу, оказавшийся тем не менее достаточным, чтобы испугать мывшую полы уборщицу, я все-таки решила не нарываться и отправилась обратно. Выйдя на улицу и продолжая про себя излагать свое негативное мнение по поводу работы всех полицейских в целом и конкретно этих в частности, я буквально наткнулась на разыскиваемую пропажу. Хозяйка, с крайне обеспокоенным видом, остановилась и уставилась на меня.

— Маргарита Ивановна! — только и успела с нескрываемым облегчением воскликнуть я.

— Ну чего ты кричишь? Ночь ведь уже на дворе. — она взяла меня под локоть и с неожиданной силой и скоростью буквально потащила меня в сторону, противоположную направлению к дому.

Несмотря на удивление, я решила повременить с вопросами и молча повиновалась. Мы в полном молчании миновали детскую площадку и двор соседнего дома, вышли к улице и буквально уперлись в стенд с объявлениями. Во время пути она все время осматривалась по сторонам, словно выискивая кого-то взглядом. Остановившись, она подняла руку, указывая в самый центр этого самого стенда, и вопросительно посмотрела на меня. Полная недоумения, я посмотрела в указываемое ею место и в неполных еще сумерках без труда смогла узнать человека, запечатленного на фото, размещенное в полицейской ориентировке. Это, естественно был Володя.

Не особо представляя, как мне действовать далее, я перевела взгляд с фотографии на хозяйку, но продолжила хранить молчание. Пауза заметно затягивалась, и она, с интересом и явным беспокойством оглядывая меня, заговорила первой.

— Когда я возвращалась домой, мне, прямо таки, бросилась в глаза эта бумага. Я сразу же спросила у себя: «Что бы это могло значить?», — и, не найдя хоть какого-нибудь правдоподобного ответа, принялась соображать.

Я стояла, боясь перевести дыхание и пошевелиться, чтобы ненароком не прервать бабулю.

— Видишь ли, Мариночка, я неплохо разбираюсь в людях, но действую зачастую, гораздо быстрее, чем следовало бы. — приметив в моем взгляде непонимание, при этих словах, она добавила. — Да-да. Именно так: сначала действую, а потом только думаю. Вот так и сейчас. Одним словом…

Она на некоторое время замолчала, видимо подбирая слова, а потом, словно бросившись в омут, заявила.

— Я позвонила по указанному на листке телефону и рассказала о вас. — пресекая мою ответную речь, которую я и не собиралась произносить, решительным жестом, она продолжила. — Но знаешь, что мне ответили?

Я отрицательно покачала головой.

— Они заявили, что ориентировка была подана ошибочно и указанный на ней человек в розыскной базе не значится. И повесили трубку. Я еще долго простояла здесь, пока, наконец, не поняла, что даже если бы он и действительно значился в розыске, это для меня не имело бы никакого значения. Почему? Да потому, что не можете вы быть плохими людьми. И все тут!

Я стояла и удивлялась не столько непредсказуемым крайностям в ее рассказе, сколько такой ее убежденности своим собственным суждениям. Все это было неожиданно и совершенно непонятно. Тем временем, расценив мое молчание при помощи какой-то своей, непонятной для меня логики, то ли как недовольство, то ли как обиду, она продолжила, уже извиняющимся тоном.

— И вот, когда я все это осмыслила, то отправилась домой. В лифт я зашла вслед за тремя молодчиками. Они сразу же вызвали мое подозрение, так как я их здесь раньше никогда не видела, да и выбрали к тому же они наш этаж. Не будь дурой, я не вышла вместе с ними, а проехала на два этажа выше. Потом, аккуратно начала спускаться по лестнице и едва не столкнулась с одним из этих ребят, который вышел на лестничную клетку, видимо охраняя двоих других. Я замерла и стала слушать, боясь даже пошевелиться, чтобы меня не приметили.

Она снова принялась осматриваться вокруг, потом, видимо решив, что стоять здесь на открытом месте опасно, увлекла меня под защиту деревьев скверика. И только оказавшись там, она заговорила вновь.

— Я стояла молча и ясно услышала, как скрипнула моя входная дверь. Потом значит, один из тех, что взломали дверь, сказал, что внутри пусто и им придется дожидаться возвращения. А еще он что-то сказал про то, что не хочет, чтобы все получилось, как в прошлый раз, и посоветовал тому, что дежурил на лестнице, смотреть в оба. В это время я и смогла улизнуть. И, как выяснилось, совершенно вовремя — только я поднялась на пару этажей, как мне позвонила моя знакомая. Ой, что бы было, если бы она позвонила минутой раньше…

Она аж задрожала от такой перспективы.

— Кто эти люди, Мариночка? И что они от вас хотят?

— Я обещаю, что все Вам объясню, но только сейчас Вы должны рассказать мне, что же было дальше. Пожалуйста!

— Так я и говорю. Знакомая моя полы моет в отделении полиции. Ну, она и услышала, как кто-то пытается подать заявление о моей пропаже. И позвонила. Я сразу сообразила, что это ты и бегом бросилась туда, чтобы предупредить. Что же теперь будет?

— Ну, во-первых, Вам нужно успокоиться, Маргарита Ивановна. А во-вторых… Кстати, а почему Вы сбежали? Может они как раз таки, и были из полиции?

— Не говори глупостей! — моментально позабыв о своем страхе, заявила она. — Я же не слепая. Ни какие они не полицейские! Так же как и вы не преступники…

— Спасибо за доверие к нам, но на их счет я бы не была столь категоричной.

На ее лице проступило явное недоумение, но она быстро пришла в себя и, мотнув головой, словно стряхивая минутное наваждение, с полным убеждением в голосе заявила: «Не морочь мне голову!» Я и не стала.

— Ладно. Как бы там ни было, а возвращаться сегодня домой, я Вам категорически не советую. А вот заявить в полицию об ограблении — будет самое то.

— И правда. Как же я сама-то не додумалась?

Она сразу же принялась набирать на телефоне номер, причудливо щуря глаза в отсутствии очков, но я остановила ее.

— Мне кажется, нужно подумать о последствиях. Ясно, что как только они завидят полицию, сразу же уйдут. А что будет потом? Полиция рано или поздно уйдет, ведь не будут же они Вас охранять, а вот эти ребята, скорее всего, вернуться.

— Что же мне тогда делать? — страх с новой силой завладел ею.

— У Вас есть, у кого погостить несколько дней?

— Думаю, что найду… А что будет дальше?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

— Поверьте, нам очень жаль, что мы втравили Вас в эту историю. Вова вот, тоже отправился правду искать, да только уже как третий день ни слуху, ни духу…

— Почему же ты мне не сказала, что Володя пропал? — после некоторой паузы спросила бабуля, а потом с нотками самобичевания добавила. — Да сама я и виновата, что, не разобравшись, трезвонить куда ни попадя начала.

Уверив ее, что имевшая место быть ее реакция самая что ни на есть нормальная, я принялась решать головоломку, где в числе и без того многочисленных неизвестных появилась теперь и еще одна — судьба не в меру деятельной, но милой и беззлобной старушки. На удивление, решение пришло быстро, и я принялась лихорадочно обдумывать все возможные последствия. Все это заняло не более пары минут.

— Вы мне доверяете?

— Да. — без заминки ответила она.

— Сделаете все так, как я Вас попрошу? — она кивнула. — Тогда слушайте.

И я, максимально подробно, чтобы избежать дополнительных вопросов, объяснила ей то, что от нее потребуется.

— А как же ты, моя девочка? — был единственный вопрос, который она задала.

— За меня не переживайте. Справлюсь. — сказала я стараясь своим видом внушить ей уверенность, которую сама на самом деле не испытывала.

Она позвонила в полицию и заявила об ограблении. Затем, соседка получила инструкции доложить, когда из квартиры выйдут незваные гости. В идеале, мы должны были обеспечить поимку этих ребят либо на месте, либо на выходе. Но планы, как известно, практически всегда отличаются от реального результата.

Изловить их полиции не удалось, так что мне пришлось воспользоваться запасным планом. Пока служители правопорядка поднимались на лифте, мои преследователи опрометью спустились по лестнице. Не зря видимо стоял на лестничной клетке один из них. Так вот, как только они вышли из подъезда, правдоподобно играя роль пьяных местных жителей для полицейского водителя, оставшегося в машине, я, удостоверившись, что была замечена и опознана, юркнула на заднее сидение вызванного заблаговременно такси, и была такова. Далее, по плану, они должны были броситься за мной в погоню, предоставив бабуле возможность разобраться с полицией, собрать необходимые вещи и отбыть в незапланированный отпуск. Естественно, мы условились, каким образом я дам ей знать, когда все закончится.

Сердце мое, меж тем, было неспокойно — я не была уверена, что не сорвется и эта часть плана. Забегая вперед, скажу, что погнавшись за мной и ясно осознавая, что назад я точно не вернусь, про бабулю они сразу же и забыли. Способствовал этому и тот факт, что до приезда полиции они полностью обыскали квартиру и, естественно, не нашли в ней ничего для себя полезного.

Как же сильно я устала убегать… Куда податься сейчас? На дворе ночь. Хорошо еще, что додумалась взять с собой сумочку с документами, деньгами и все так же лишенным батарейки телефоном. Сознательно это было сделано, или нет, сказать не могу, но я попросила водителя остановить неподалеку от той самой остановки, где меня поджидал Олег. Сунув таксисту деньги, естественно несколько большие, чем следовало, я попросила его уехать как можно скорее, а в случае, если кто-то будет справляться обо мне, посоветовала все забыть.

Порывшись в сумочке, я извлекла из нее смятую салфетку и сделав самое невинное лицо, какое только могла, подошла к одиноко стоящему на остановке мужчине. Хорошо, когда у тебя есть природное обаяние! Воспользовавшись его телефоном, я принялась ждать. Олег видимо жил совсем неподалеку, потому, что уже спустя несколько минут материализовался рядом со мной.

— Что стряслось? — был его первый вопрос.

— А я тебя точно ни от чего важного не отвлекаю?

— Разве что ото сна. — с улыбкой на действительно заспанном лице, пошутил он. — Чем я могу помочь?

— Мне негде переночевать. — просто ответила я. — У тебя не найдется места? Подойдет даже и на полу.

— Ну, что-то мы однозначно придумаем. — он улыбнулся и подмигнул, а потом, став моментально серьезным, добавил. — Не знаю какая ситуация заставила тебя обратиться ко мне за помощью, но я обещаю, что не буду злоупотреблять доверием. Пойдем.

Как оказалось по факту, жил он действительно близко. Спустя пару минут мы вошли к нему в квартиру, которая хоть и имела на лицо признаки холостяцкого обиталища, все же была весьма опрятной. На подоконнике кухни, просматриваемом с прихожей, мне даже удалось разглядеть парочку цветочных горшков, над которыми даже возвышалась зелень. Чистые полы и повсеместный порядок были налицо.

— Я смотрю, ты надеялся на мой визит? — не скрывая иронии, спросила я.

— От чего же? — даже с легкой обидой в голосе спросил он. — У меня всегда так.

Он проводил меня в кухню, а сам отправился стелить постель. Так как окна выходили в сторону подъезда, я выключила свет и внимательно осмотрела двор, на сколько мне позволяла сгустившиеся уже сумерки. Все было спокойно, и это не могло не радовать. Осматривая двор, я задумалась о том, что будет с хозяйкой и о том, что же действительно случилось с Володей. За этим занятием меня и застал Олег.

— Мне требуется что-то знать о том, от чего ты убегаешь? — нарушил он молчание, немного постояв в дверях.

— Поверь мне: лучше не стоит. — отозвалась я, отрываясь от окна. — И будет еще лучше, если ты не будешь нигде обо мне распространяться.

— Договорились. Я тебе постелил в комнате. Если хочешь есть, то могу приготовить.

— Обойдусь. Где у тебя ванная?

Умывшись, я улеглась в кровать. Олег же расстелил себе на полу кухни и в скором времени из нее раздался негромкий храп. Под него-то я и заснула.

Надо отдать Олегу должное: и пришел мне на помощь, не смотря на поздний час, и кровать мне свою предоставил, и, что самое главное, не стал приставать с расспросами, на которые мне так не хотелось отвечать.

Проснувшись утром одна в квартире, я обнаружила на обеденном столе в кухне ключи и короткую записку. «Можешь распоряжаться квартирой по своему усмотрению. Буду вечером.» — гласила она. Читая ее, я услышала звонок в дверь от чего моментально напряглась. На цыпочках подошла к двери и заглянула в глазок. Звонила какая-то старушка, при этом дверь соседней квартиры была открыта. Я решила, что это всего лишь соседка и отворила дверь. На мое счастье, я оказалась права, и мне никто не стал крутить руки, зато оценивающий взгляд нежданной посетительницы, словно рентгеном прошелся по мне с ног до головы.

— Ничего так. — прозвучал вердикт.

— Доброе утро. — начисто игнорируя манеры собеседницы, елейным голосом проговорила я. — Чем я могу Вам помочь?

— Соседка я, значит. — заявила она, продолжая меня рассматривать.

Время шло, но дальнейших действий или слов не следовало. Какая-то абсурдная ситуация получалась, и она начинала действовать мне на нервы.

— Я ужасно за Вас рада. До свидания.

Я решила, что с меня хватит, и бесцеремонно закрыла дверь прямо у нее под носом. На то чтобы сообразить себе завтрак из имеющихся в холодильнике продуктов, позавтракать, привести себя в порядок и собраться в дорогу, у меня ушло не более часа. Выйдя из квартиры и закрыв за собой дверь, я позвонила в дверь навязчивой соседки. Судя по тому, что дверь открылась практически моментально, она все это время дежурила у глазка. Упаси меня Бог от таких соседей.

Осматривая соседку, высунувшуюся в проем, с ног до головы, я старалась сымитировать ее же собственный взгляд, которым она недавно одарила меня. И видимо получилось очень доходчиво — надо было видеть, как в ней начинало закипать самое настоящее бешенство. Дождавшись появления густых красных пятен на ее лице, я сочла, что ей уже хватит и протянула ей связку ключей.

— Передайте ключики Олегу, будьте добры. Вы же наверняка узнаете, когда он вернется.

Сказала я это с едва прикрытой издевкой и, не дожидаясь дальнейшей реакции, повернулась, чтобы уходить, но вдруг остановилась как вкопанная. Мне в голову пришла одна мысль, которая сразу же стала настолько очевидной, что я не могла понять, как до этого не додумалась раньше. Хотелось крикнуть: «Эврика», — но вместо этого я, стараясь не потерять нить рассуждений, продолжила свой уход. Соседка, так и не опомнившись от моей наглости, молча проводила меня взглядом.

 

8 глава

Гнетущая духота, предвещавшая скорый ливень абсолютно не была заметна внутри кабинета. В снопах солнечного света, проникавших сквозь свободные от занавесок и жалюзи окна, плясали хорошо видимые пылинки. Добротный стол из темного дуба как раз попадал под один такой поток и был абсолютно пуст, если не учитывать локти сидевшего за ним мужчины. Практически полная тишина, бережно сохраняемая от шума извне звуконепроницаемыми стеклами да двойными дверями сходными по цвету и фактуре с остальной мебелью, не нарушалась и находившимися внутри двумя мужчинами. Тот из них, который опирался локтями на столешницу, сидел в кресле хозяина кабинета, закрыв сухими длинными ладонями лицо. Складывалось такое ощущение, что он уснул. Впрочем, это ощущение моментально исчезло при первых же словах, которые произнес спокойным глубоким голосом второй человек, в свободной позе развалившийся на небольшом кожаном диванчике, стоявшем у стены прямо напротив стола.

— Мне не понятны причины Вашего волнения — товар-то ведь у нас.

— Товар!?! — буквально взревел сидящий за столом, отнимая дрожащие от возбуждения ладони от головы. — Вы меня уверяли, Алекс, что все происходящее находится под Вашим контролем!

— Не стоит так горячиться. — голос Алекса звучал подчеркнуто спокойно. — Я Вас уверяю, что нас никоим образом не смогут связать с этим делом.

— Вы, я вижу, совсем ни черта не понимаете!? — и не подумав успокаиваться, продолжил свои нападки хозяин кабинета. — Какой нам прок, от того, что мы остались не при делах? Я Вас спрашиваю: какой в этом всем прок, если мы остались и без денег, и без агента, и без продавца, и, что самое главное, без товара.

После этих слов, Алекс вскинул свою седую голову, с недоумением посмотрев на собеседника.

— О чем это Вы?

— Я же говорю, что он меня не понимает… — покачав головой, сам себе посетовал высокий. Затем он поднялся со своего места, подошел вплотную к диванчику и, обращаясь уже к собеседнику, продолжил. — Да нету нам проку от этой информации, без ключа к дешифровке.

Снова в комнате воцарилось молчание. Пылинки, потревоженные высоким, постепенно успокаивались в снопах света, лившегося из окон. Лицо Алекса постепенно приобретало, очевидно, несвойственное для него выражение озабоченности.

— Вы можете дать мне твердые гарантии, что русские не играют с нами в кошки-мышки, пытаясь поймать нас с поличным?

— Боюсь, что нет. — говоря эти слова, он опустил взгляд.

Высокий принялся, прихрамывая, расхаживать по кабинету, засунув руки в карманы брюк. В какой-то момент он снова остановился.

— Что бы Вы мне посоветовали?

Седой вскинул голову и проговорил с расстановкой.

— Теперь сложно что-либо советовать… Разве что не предпринимать впредь более никаких действий по этому делу. Повторюсь, но схватить нас за руку, русским сейчас не под силу.

После этих слов высокий остановился как вкопанный и медленно начал поворачиваться в сторону Алекса. В его взгляде снова начало разгораться поутихшее совсем недавно бешенство, однако, последующие слова он произнес, держа себя в руках.

— Уж кому-кому, а Вам ли не знать, что за информация заключена в этих самых флешках. Поверьте, я пойду на любой риск, чтобы заполучить доступ к ней. Но…

— Но рисковать своей головой Вам совершенно не хочется. — закончил за собеседника Алекс.

Высокий не стал высказываться, а снова пустился мерить кабинет шагами. Лицо же Алекса, напротив, стало светлеть, и чем мрачнее становился высокий, тем больше спокойствия возвращалось к нему, разглаживая морщинки. В конце концов происходящая перемена была замечена.

— Своим беспричинно самодовольным видом Вы раздражаете меня. А после фактически проваленной операции вся Ваша напыщенность совершенно не к месту.

Вопреки сказанным словам, Алекс ни чуть не расстроился.

— В прошлую нашу встречу, Вы изволили поделиться со мной историей из своего детства. У меня родилась кое-какая идея, но прежде чем я посвящу Вас в нее, выслушайте тогда уж и мою.

Высокий плюхнулся на стул у окна и закинул ногу на ногу.

— Валяйте!

Прежде чем начать, Алекс не без усилий поднялся из низкого диванчика, расправил плечи и подошел столу для посетителей, примыкавшему к столу хозяина кабинета. Выдвинув из-за него стул, он со вздохом усталого человека опустился на него и, оперев голову на руку, принялся говорить.

— Уже очень давно, через мои, тогда еще молодые и полные энтузиазма, руки прошла одна девушка. Русская. Она была подающей надежды комсомолкой с большими перспективами продвижения по партийной линии — отец ее был каким-то министром. Нашел я этот самородок во время ее туристической поездки в Венгрию летом восемьдесят второго, и, естественно, сразу же взял в разработку. Как мне пришлось убедиться в дальнейшем, она оказалась весьма умна и просто неимоверно талантлива в нашем деле. Вскоре она стала одним из лучших моих агентов. Иными словами, я не ошибся в отношении нее.

Практически без всякого нашего участия, она стремительно продвигалась по партийной лестнице, а после окончания института, ее карьера также пошла в гору буквально семимильными шагами. Передаваемая ею информация всегда была отличного качества, а задания выполнялись с поразительной четкостью и редким изяществом. И хочу отметить: все проверки, так сказать, на преданность, она проходила с убедительным отрицательным результатом.

— Ну и к чему Вы мне это рассказываете? За неимением новых побед, решили сдуть пыль со старых?

— Дослушайте до конца, прежде чем делать выводы. — холодно ответил Алекс. И продолжил. — Когда Союз приказал долго жить и многие из наших друзей, сочтя дело сделанным, буквально визжали от желания переселиться за Атлантику, или, на худой конец, в старушку Европу, но Вика — так ее зовут, — отказалась выезжать, даже не смотря на мое личное предложение. Знаете, что она мне тогда ответила?

— Что в навозной куче мухи толще?

— Нет. Она заявила, что хочет остаться при деле, и списывать со счетов ее пока рано. Мне до сих пор не совсем это понятно, но дальнейшее сотрудничество с ней продолжало быть неимоверно продуктивным. Со временем, она сама мастерски стала не только просто вербовать, но и подготавливать агентов для всевозможной работы. На моей памяти, у нее не было осечек ни в выборе кандидатов, ни в работе с ними. Кроме единственного случая.

Началось все практически стандартным способом. Поставлявший Виктории подходящих кандидатов, преподаватель приметил одну студентку. Она полностью соответствовала всем предъявляемым требованиям и обещала хорошую отдачу в будущем. По большому счету так и вышло, с одним но: своим умом она значительно превосходила уровень уготованной ей изначально роли. Выяснила Виктория это достаточно быстро и, немного поднатаскав, впрочем, без попытки вербовки, передала ее мне.

Люди подобного склада встречаются крайне редко, при правильном подходе она могла стать оружием, гораздо страшнее атомной бомбы. Поэтому, за дело я принялся размеренно, осторожно и не торопясь. Первоначальная проверка на стрессоустойчивость была пройдена с блеском, и я приступил к ее дальнейшему обучению. Шесть лет. Представьте: шесть лет она практически в одиночку тянула всю мою несекретную работу по уничтожению производственной базы русских. И не одного вопроса! Она, будто бы и без слов понимала, к чему это все должно привести, но всякий раз, как я предпринимал попытку вскрыть карты, она закрывалась, уходила от разговора. Я могу поклясться, что делала она это бессознательно, но найти правдоподобное объяснение просто не смог тогда, не могу и сейчас. В итоге, я решился направить ее дальше, так и не расставив точки над «и», но она взяла и отказалась. Что я мог сделать, кроме как уверить, что приду на помощь в любое время, если потребуется, и отпустить? Правда, для пущей надежности, пришлось ей выписать волчий билет…

— Ну и какое отношение, рассказанное Вами, имеет к нашим теперешним проблемам? — прерывая возникшую после последних слов Алекса паузу, спросил высокий.

— А такое, что именно эта моя несостоявшаяся сотрудница и есть та случайная женщина, к которой обратился Счастливый, после смерти хакера. Понимаете?

Алекс вновь замолчал, с интересом наблюдая за изумлением, возникающим на лице собеседника.

— На следующий же день после нашего с Вами прошлого разговора, она вышла со мной на связь и попросила о помощи. — пояснил Алекс. — Я, естественно, тогда ни как не связал ее с этим делом. Мы встретились во вторник, и что бы Вы думали? Она пересказала мне свою версию всей этой нашей истории. И, кроме того, я готов биться об заклад, что сумка находиться тоже у нее.

— М-да… А на основании чего Вы пришли к такому выводу? Она в этом сама призналась? — в голосе явно чувствовалась легкая усмешка.

— О, нет, конечно! Просто помощи она просила не сколько для себя, сколько для него. Из этого я и делаю вывод, что не все так просто, и он вполне мог поделиться с ней местом нахождения сумки. Поняв это, я возблагодарил Бога за то, что сама удача привела ее ко мне, и попытался использовать в наших интересах. Я предложил вывезти ее за границу, естественно, рассчитывая при этом заполучить назад сумку.

— Ну-ну. И что дальше?

— А дальше… Дальше я, видимо, был излишне навязчив, и она почуяла неладное. Стараясь исправить положение, мне пришлось отпустить ее, договорившись о встрече на следующий день. Само собой, я отправил за ней слежку. Если учесть, что спец. подготовки она так никогда и не получала, то остается только сожалеть, что мы потеряли такого агента — она без труда определив факт слежки, мастерски обвела их вокруг пальца и сбежала. А сбежала она в тот самый момент, когда согласно Вашего приказа пытались убрать всех свидетелей, в число которых, кроме Счастливого, естественно, входила и она.

— Почему Вы не доложили мне об этом своевременно, Алекс? — спросил высокий с недоброй улыбкой. — Преследуете какие-то свои интересы?

— Признаюсь, после приказа о зачистке хвостов, несколько усомнился в необходимости докладывать Вам вообще хоть что-то. — будничным тоном отозвался Алекс.

После сказанных слов, между ними вспыхнул молчаливый поединок, в котором участвовали лишь их глаза. С одной стороны, горящие едва прикрытой ненавистью, а с другой, холодные и одновременно насмешливые. Так продолжалось, около минуты, пока их не отвлекли ударившие по стеклу первые косые капли резко начавшегося ливня. Поборов гнев, не оставшимся незаметным для собеседника усилием, высокий процедил сквозь зубы.

— Ладно. Продолжайте.

— Когда я уже было потерял всякую надежду напасть на ее след, вчера к нам поступил сигнал. По номеру с одного из тех объявлений, которые успели расклеить, когда в розыск был объявлен Счастливый, вчера поступил звонок. Мы сработали быстро, но она все равно нас опередила. — он некоторое время помолчал. — Но это может оказаться нам полезным.

— Алекс, я вижу, что Вы совсем спятили.

— Не торопитесь с выводами. Как раз таки теперь, загнанная в угол, она точно совершит ошибку, и в этот момент я буду рядом.

— Но Вы же не знаете, где она.

— У меня есть кое-какие мысли по этому поводу. И, сдается мне, что найти ее будет делом нехитрым. Я уже предпринял необходимые меры.

В который уже раз за этот сложный и неоднозначный разговор в кабинете на несколько минут воцарилась тишина. Продолжающийся ливень бил в окна, небо озаряли молнии, а собеседники продолжали молчать. В какой-то момент Алекс поднялся со стула.

— Если у Вас больше нет никаких вопросов, разрешите мне удалиться.

Высокий только махнул рукой, жестом отпуская собеседника. Еще немного посидел все там же у окна, потом достал из кармана зазвонивший телефон, и, молча выслушав говорившего, произнес: «Хорошо. Делайте так, как он скажет, но обо всем докладывайте мне лично. В любое время». После чего завершил вызов.

Устало поднявшись, он повернулся в сторону окна. По поливаемым дождем улицам, взметая целые фонтаны брызг, передвигались машины. Через какое-то время из ворот выехала машина с сидящим внутри нее Алексом и, присоединившись к потоку, вскоре исчезла из виду. Тяжело вздохнув, мужчина еще плотнее сжал свои и без того тонкие губы и отошел от окна. Усаживаясь в свое роскошное кресло, он снова вздохнул и тихо проговорил: «Ты живешь в ветхом мире своего прошлого, Алекс. На мне же лежит ответственность за настоящее и будущее…»

Весь этот день, вплоть до самого вечера провел он в одиночестве. И практически одновременно с тем, когда в результате долгих раздумий на его лице появилась-таки уверенность, к нему поступил такой долгожданный, как оказалось, телефонный звонок. После чего в кабинет по очереди входили два человека. Каждый из них получил четкие инструкции и сразу же уходил, чтобы приступить к воплощению их в жизнь.

Проводив последнего визитера, хозяин кабинета позволил себе расслабиться и, откинувшись в своем кресле, прикрыл глаза. Спустя минуту его бескровные губы сложились в какую-то неестественную улыбку, которую, все же, можно было достоверно считать довольной.

 

9 глава

Поминутно оглядываясь в ожидании обнаружить за собой слежку, я пешком удалилась на значительное расстояние. В голове прокручивалась и развивалась, обретая все большую ясность и логичность, посетившая меня давеча мысль. К концу этой, как оказалось, необходимой мне пешей прогулки неопределенность потихоньку начала меня оставлять, а ее место стал заполнять все более и более приобретающий законченность план.

Воспользовавшись метро, я очутилась на нужном мне месте. По случаю буднего дня и неимоверной духоты, тротуары были практически пусты. Слева сигналила и рычала моторами наглухо забитая пробкой улица, а, аккурат по правую руку, виднелась вывеска над входом, ведущим куда-то, казалось, в подвал. Вывеска гласила: «Ремонт компьютеров и телефонов».

Эта была именно та мастерская, где работал Паша. Пару раз я его подвозила до работы, так что место было мне знакомым. Оглядевшись в очередной раз, я направилась к ступенькам лестницы.

Приемная мастерской встретила меня прохладой кондиционированного воздуха. У стойки перед молоденьким мастером стоял коренастый мужчина в возрасте, и о чем-то негромким голосом с ним беседовал. Я остановилась прямо под струей холодного воздуха, вырывавшегося из кондиционера, и, делая вид, что рассматриваю выставленные за стеклом прилавка телефоны, невольно стала прислушиваться к разговору. И практически сразу, я буквально обомлела от услышанного. Разговор шел именно о Паше.

Это обстоятельство заставило меня внимательно осмотреть посетителя, которого раньше мне никогда не приходилось видеть. Коренастый среднего роста, на вид, лет пятидесяти, а может и старше, он, судя по осанке, был либо бывшим спортсменом, либо, что значительно вероятнее, военным. Говорил коротко и вежливо, но тоном, не терпящим возражений. Смотрел, не опуская взгляда, прямо в глаза собеседника. Всем своим видом мужчина напоминал солдата из старого мультика про огниво, разве только усов не было, да и сам он был значительно серьезнее, что, в прочем, не помешало мне, пусть и заочно, проникнуться к нему доверием.

Видимо, я подоспела к самому началу разговора, так как посетитель только начал рассказывать суть своего вопроса. Перед этим он, видимо, все же успел представиться и каким-то образом объяснить правомочность своих вопросов, склонив, тем самым, собеседника честно отвечать на последующие вопросы.

— Так когда, ты говоришь, Павел был тут последний раз?

— В субботу. — опустив глаза, ответил паренек. — В тот день, когда… Когда его не стало.

— А не случалось ли так, что к нему сюда заходил его знакомый? Вот этот.

При этих словах, посетитель из кармана рубашки извлек и передал мастеру фотографию. Я буквально чуть не вывернула шею, пытаясь рассмотреть, кто же на ней изображен, да еще и так, чтобы мои усилия не вызвали подозрений. Парнишка, только бросив взгляд на нее, закивал головой.

— Да. Это Вова, друг Паши. Он иногда заходил. А последний раз я видел его в субботу, в первой половине дня. Они поговорили с Пашей, и он ушел. — только сейчас, видимо, парень обратил внимание на меня. — Вам чего?

Я не была готова к такому вопросу, поэтому немного замешкалась. Времени моего замешательства как раз хватило, чтобы посетитель успел мною заинтересоваться. Проговорив, что-то невнятное, о том, что я просто смотрю, у меня не оставалось другого выхода, кроме как сразу же выйти на улицу, так и не дослушав окончания разговора. А между тем, вопросы, заданные мужчиной, были точно такие же, какие бы задала и я сама… Ну как же так?! Сама все испортила — наверняка, теперь мне ничего не удастся тут выяснить.

Рассуждая подобным образом, я остановилась на ступеньках выхода из мастерской, все четче понимая, что другого пути, кроме как выяснить, что это за мужчина беседовал с мастером, у меня, собственно, и не оставалось. Но кто он? Что это вообще за человек, и почему он ищет Володю? Вполне возможно, что он опасен для меня. Но что-то мне подсказывало, что подвоха от него можно не ждать, и я решила рискнуть, дождаться его выхода и поговорить.

Отойдя к примеченной неподалеку бочке с квасом, я купила стакан, устроилась в тени зонтика и стала наблюдать за выходом из мастерской. Ждать пришлось недолго: уже через пару минут, интересующий меня мужчина вышел из мастерской, не оглядываясь по сторонам, миновал дом и скрылся за углом. Я незамедлительно последовала прямо за ним. За домом оказался буйно заросший деревьями двор с детской площадкой посередине. А вот моего мужчины там как раз и не оказалось… Я вернулась назад, снова обошла весь двор — ничего. В момент поняв, что упустила что-то весьма важное важное, я опустилась на лавочку в тени одного из деревьев в этом злополучном дворе и уставилась на носки своих кроссовок.

— Если не ошибаюсь, причина твоего появления здесь некто по фамилии Счастливый?

Эти слова, прозвучавшие рядом со мною, заставили меня вскочить с места, словно ужаленную. Вскочив, я обнаружила на другом конце лавочки того самого мужчину, за которым еще недавно пыталась проследить сама. То, каким образом он, совершенно незаметно, очутился рядом, признаться, напугало меня очень даже сильно.

— Да не волнуйся ты так. — проговорил он, успокаивающим тоном. — Я правда, не хотел тебя напугать.

— Как Вы настолько незаметно смогли подойти ко мне? И куда Вы пропали, потом? Я же весь двор обыскала…

— Скажем так: издержки бывшей профессии. — уклонился он от прямого ответа. — Так я прав, насчет цели твоего визита в эту мастерскую?

— Вы же и без моего ответа это уже поняли. — ответила я, прямо глядя ему в лицо. — А Вы разве тоже ищите Владимира?

Вместо ответа он извлек из того же самого нагрудного кармана рубашки с коротким рукавом фотографию. Да только совсем не ту, которую показывал пареньку за прилавком. На этой было два человека в военной форме и с оружием. Один из них являлся Володей, а вот узнать во втором моего собеседника, оказалось не так-то просто. И дело не в том, что на снимке он был значительно моложе своего теперешнего возраста, дело было в глазах, вообще во взгляде и выражении лица. Тот военный на фото, даже в расслабленной позе перед фотографом, выглядел собранным с металлическим властным блеском в глазах, а сейчас он был другим, каким-то потухшим, что ли.

— Не совсем так. Я знаю, где он находится. — пристально глядя на меня, словно ожидая ответной реакции, проговорил он. — А ты, стало быть, та самая Марина?

— Не берусь утверждать, что именно та, которую Вы подразумеваете, но меня действительно так зовут.

Я смотрела на него в упор, не отводя глаз. Видимо, расценив это как вопрос, он полуофициально представился.

— Панкратов Александр Иванович.

Я тоже представилась.

— Так, где же он находится?

Собеседник не ответил, продолжая сверлить меня взглядом. Образовавшаяся пауза породила в моей голове еще один закономерный, как мне показалось, вопрос.

— Подождите! Так если Вы знаете, где сейчас Володя, то, что же тогда делаете здесь?

Ответ, произнесенный спокойным голосом, весьма сильно меня озадачил.

— Знаешь, Марина, то, что ты совсем недавно появилась в жизни моего друга, я бы даже сказал: ворвалась в нее, — да еще и при столь, мягко говоря, странных обстоятельствах, заставляет меня усомниться в чистоте мотивов, по которым ты меня сейчас расспрашиваешь о нем. — заметив мое замешательство, он добавил. — И не нужно на меня обижаться. Я просто стараюсь быть честным.

А ведь действительно… С чего это у самого Володи, да и у любого, с кем он мог поделиться нашими приключениями, могло появиться доверие к моим красивым глазкам? С точки зрения стороннего наблюдателя, я ведь очень походила на роль, которую определяют липовому сокамернику, чтобы тот смог выведать секреты у отказывающегося говорить преступника. Не знаю, как это точно называется, но смысл точно был такой.

— Мне кажется, Александр Иванович, что Вы несколько неверно понимаете мотивы, двигающие мною. — медленно проговорила я, не отводя своего взгляда. — Я понимаю, что доверять мне у Вас нет никаких оснований, но хотя бы скажите мне: все ли с ним в порядке?

— А вот этого я, признаться, и сам не знаю. — он отвел глаза, которые сразу же стали какими-то грустными.

Стараясь воспользоваться случившейся переменой, я попыталась внести побольше ясности.

— Это как так? Ну, он жив хотя бы?

— Вроде бы да. — он снова уставился на меня. — Он в тюрьме. По крайней мере, вчера он был там, но меня к нему не пустили.

— В тюрьме? Что он натворил?

Он заметно колебался, прежде чем продолжил.

— Во время передачи им флешек, было совершено нападение, в результате чего погибли все участвовавшие в нем сотрудники ФСБ. Естественно, что подозрение пало на Вову.

Я не знала, что и сказать. Александр Иванович, между тем, продолжил, не спуская с меня своего взгляда.

— Но знаешь, самое интересное в другом: в том месте, где по его словам была спрятана сумка с деньгами, на поверку оказалось пусто.

Его взгляд немного изменился. В нем появилась едва заметная толика лукавства.

— Пойми меня правильно, мы с Вовой не один пуд соли съели вместе, так что, даже если ему не верит больше никто, я ни на минуту не усомнюсь в его правоте. И если он мне сказал, что сумка была, значит, она совершенно точно была.

— И что из этого? — мне стало совершенно понятно, о чем пойдет речь дальше. У меня почему-то из головы не выходили его слова о нападении.

— А то, что о ее местонахождении могла бы знать только ты… Ты, я вижу, девушка сообразительная, так что сама делай выводы.

Иными словами, Александр Иванович, не имея никаких реальных фактов, сделал, в принципе, единственный возможный вывод. Ну… На его месте, я, если честно, подумала бы точно так же. Между тем, так и не заметив у меня ожидаемой реакции, он продолжил, изменив тон на какой-то более доверительный, что ли.

— Я сейчас занимаюсь тем, что пытаюсь отыскать хоть какие-то доказательства его невиновности, так что наша встреча — это настоящий подарок судьбы.

Ну, с этим и я не могла не согласиться, правда, наверное, по другим соображениям.

— Получается, что это Вы свели Володю с кем-то из ФСБ? — спросила я, и, получив утвердительный кивок головой, продолжила. — Устройте и мне с ним встречу. Только перед тем, как эта встреча состоится, мне нужно уладить кое-какое дело.

— Мне сказать ему, что сумка при Вас? — не оставлял он свои попытки добиться желаемого результата.

В ответ я лишь покачала головой и пожала плечами.

— К сожалению, это не так. Но у меня есть все основания полагать, что встреча будет обоюдополезной.

Резкий порыв ветра поднял небольшой смерч из пыли и синхронно наклонил все видимые деревья в одну сторону. Послышался нарастающий шелест бьющихся на этом ветру листьев, а вокруг вдруг стремительно потемнело. Из-за дома, скрытая от нас до этого времени, лениво выглянула иссиня-черная туча. Сверкнула молния, и мощный раскат грома не заставил себя долго ждать. Мы оба, позабыв о разговоре, наблюдали за стремительно меняющейся погодой. Тем временем, туча неумолимо надвигалась, неся за собой мутную стену проливного дождя. Я спохватилась первая и, поднявшись с лавочки, бегом устремилась под защиту детской беседки, располагавшейся в нескольких метрах от нас. Спустя пару секунд, как я вбежала в нее, одновременно с обрушившимися потоками воды, ко мне присоединился и Александр Иванович.

— Только не думай, что я тебя куда-то отпущу одну. — безапелляционно заявил он. — Думаю, пока Володя не окажется на свободе, тебе придется терпеть мое общество.

— А знаете что, Александр Иванович? Меня это вполне устраивает. — проговорила я, и не пытаясь скрывать улыбку. — Не смогли бы Вы мне помочь? Мне нужен доступ в интернет.

— Ну, с этим проблем не будет: я живу недалеко, у меня, по случаю есть и компьютер.

Я кивнула, вполне спокойно принимая столь радушное приглашение.

Прежде чем выйти из беседки, нам пришлось прождать добрых полчаса. Когда ливень начал стихать, мы пробежались до его машины, припаркованной неподалеку. Ехать, действительно пришлось недолго. Из машины мы выбрались одновременно, и он, стремительно обогнув ее, прохлюпав при этом через знатную лужу, очутился рядом со мной. Весь путь до его входной двери он держался на расстоянии вытянутой руки от меня, видимо опасаясь моего возможного бегства.

Предоставив мне честь первой войти в квартиру, он на ключ, который тут же спрятал к себе в карман, закрыл входную дверь. А в квартире нас встретил форменный потоп: уходя, естественно, до начала ливня, Александр Иванович не удосужился закрыть открытые по случаю жары настежь окна. Я, окинув взглядом квартиру, сразу же определила место хранения инвентаря, пригодного к использованию в подобных случаях, и, не ожидая приглашения, принялась за дело. Совместными усилиями мы тряпками собрали воду с пола и навели, очевидно, обычный для этого жилища порядок.

Когда с ликвидацией последствий было покончено, Александр Иванович усадил меня попить с ним чаю.

— Александр Иванович, хочу Вас кое о чем спросить. — начала я разговор. Когда он вопросительно посмотрел на меня, я продолжила — Хоть и весьма маловероятно, но тем не менее есть возможность, что после того как я воспользуюсь Вашим компьютером, на наш след нападут те же люди, что и убили Пашу. Вы готовы к такому развитию событий?

— Делай все что нужно. — коротко ответил он. — И не из таких передряг выбирались.

На весь оставшийся день я с головой погрузилась в практически неизвестный мне ранее мир шифрования. И уже вечером, когда стало казаться, что все усилия напрасны, в моей голове что-то словно щелкнуло. Все вдруг встало на свои места. Я повернулась к не оставлявшему меня ни на шаг все это время Александру Ивановичу и с улыбкой сказала.

— Я готова встретиться с Вашим человеком.