В отель возвращались в полном молчании. Занди приказал одному из своих персональных гвардейцев доставить нас обратно. Его приметный флаер мчался по меройским улочкам с неожиданной для себя скоростью. Было даже несколько странно, что по дороге мы так никого и не сшибли, но об этом я подумал только краем сознания, поскольку основную его часть занимали мысли о результате слишком тесного общения с Измой. Ни граф, ни его слова, ни, даже, заново прояснившиеся мотивы Аверре меня сейчас не трогали так, как то, что я выяснил о своей матери.

Во-первых, это был шок. Едва ли я мог предположить, что встреча с мамой, пусть даже посредством чужой памяти, так на меня повлияет. Бессмысленно уставившись в окно, не замечая ничего за ним, я только и мог, что пытаться совладать с ознобом, который раз за разом прошибал меня, стоило лишь вспомнить момент, когда она появилась… Искоса поглядев на сидящего рядом наставника, я все еще злился на него за то, что помешал мне проникнуть в видение глубже.

Он сказал, Изма едва не умер, но… и в этот момент я себя немного презирал, вероятная смерть прислуги меня почти не трогала. Будь я уверен, что его память прольет хоть немного света на загадку исчезновения мамы… что ж, я бы, наверное, убил ради этого.

Но мне этого совершить не дали и вот результат: обессиленный и злой, плетусь в отель, а вопросов в голове в тысячу раз больше, чем было раньше. Что она изучала? Для чего это было нужно? Какую роль во всем этом играл Аверре? И почему они пользовались таким безграничным расположением его светлости Занди? Ответы на них уже могли быть у меня на руках, но возможность была упущена и теперь неизвестно, когда представится снова.

А еще мне было интересно, понимает ли Аверре, чего в итоге это ему может стоить?

Я снова бросил на него украдкой взгляд. С мрачным выражением задумчивости, он пробовал на вкус какие-то решения, впервые забыв надеть свою каменную маску непроницаемости. Хотя, даже, несмотря на это, рисковать и пытаться лезть к нему в голову я не решился и единственное, что мог: предполагать.

Сказать с уверенностью, что для него стала откровением моя способность так легко проникать в чужую память, я не мог, но легко готов был дать палец на отсечение, что впредь не учитывать её он не станет. За совсем недолгий период нашего знакомства, я успел понять, что Аверре едва ли обратит внимание на то, в чем не видит личной выгоды, а моя неожиданная выходка могла грозить ему немалыми проблемами в случае невнимания.

Я задавался вопросом: станет ли он предпринимать попытки ограничить меня или же попытается каким-то образом развить и закрепить этот навык, если сумеет?..

— Что? — Вопрос прозвучал для меня неожиданно и резко.

— Ничего, — отвернувшись обратно к окну, где с новой силой разразился ливень, проговорил я. — Что толку задавать вопросы, если ответы на них не даются?

— Иногда вопросы несут в себе больше, чем ответы, полученные на них, Сет.

— В самом деле?

— Поразмышляй над этим, — посоветовал Аверре, будто слова что-то могли значить.

«Еще чего!» — хотелось заявить мне, но вместо этого спросил:

— Что я вообще здесь делаю?

Прошла секунда, потом — другая. Наконец мастер улыбнулся:

— Ждешь, когда для тебя появится достойное поручение?

Его слова вдруг магическим образом заставили меня забыть о прежних своих переживаниях.

— В смысле?

— Не время для вопросов, Сет, — сказал он веско. — Совсем еще не время.

И снова мои мысли понеслись вскачь, но только направление их слегка переменилось: я вспомнил об организации, упомянутой Занди будто бы, между прочим. Если он и не хотел привлекать к этому внимания, его попытка с треском провалилась. Я хорошо запомнил ту часть, где сообщалось, что Риомм решил вмешаться в дела лейров. Что станет с этим делать Аверре? Будет и дальше пребывать в мечтах об Игле Дживана? А тем временем, судя по словам Занди, какое-то там «лицо» этого Департамента было уже на планете. Могло ли нам это чем-то грозить? Новая загадка, которую мне захотелось разгадать как можно быстрее.

Наше возвращение в отель не осталось без внимания его хозяйки, нарочито заботливо интересовавшейся моим самочувствием. Получив вежливый, но краткий ответ, она быстро остыла, позволив нам с Аверре беспрепятственно подняться на свой этаж.

Двигаясь вперед по коридору, я отставал от наставника лишь на шаг, все надеясь на то, что он что-нибудь скажет. Лишь остановившись у дверей собственного номера, Аверре повернулся ко мне и проговорил:

— Не надо сверлить меня взглядом, Сет. Я знаю, что тебя интересует и ценю, что ты не пытаешься выведать из меня всю правду силой.

— Просто не думаю, что это бы помогло, — прямо ответил я.

— Что ж, тут ты прав, — усмехнулся он. — Входи, я хочу тебе кое-что сказать.

Впервые переступив порог батуловского номера, я первым делом, разумеется, осмотрелся. Как и ожидалось, комната оказалась роскошней, чем моя, и места было в разы больше, но в ней не ощущалось тепла, словно здесь вообще никто не жил. С другой стороны, номер как нельзя лучше подходил характеру мастера, с его несвойственной для лейров тягой к столичной роскоши и блеску.

Аверре жестом предложил мне устроиться на одном из кресел, беспорядочно составленных вокруг низкого стеклянного столика (и почему они все так любят эти кресла?), но, вдоволь насидевшись в гостях у графа, я отказался. Мне не терпелось перейти прямо к делу, нервы были натянуты, как канаты, потому я сходу выпалил:

— Перед отлетом мне говорили, что вам нужна будет помощь. Время идет, а я только и делаю, что таскаюсь за вами, будто на привязи…

— Успевая параллельно встревать в неприятности и залезать в чужие мысли, — закончил он за меня равнодушно. — Надеюсь, это не предел твоих возможностей?

Слегка смутившись, я захлопнул рот. Пусть думает, что хочет. Извинения в мои привычки не входили.

— И дуться здесь совершенно ни к чему, — сообщил мне наставник, а едва заподозрив попытку возразить, тут же добавил: — Своим лицом ты владеешь, а вот глаза всегда выдают тебя с головой. Стоит разозлиться, они вспыхивают, как два факела. Позволь сказать тебе, что это не самая полезная черта для элийра. — Он уселся в кресло и сложил руки на животе, как будто ожидал возражений. — Но раз уж тебе не сидится спокойно на одном месте, можешь сделать кое-что полезное, побывав в местном Архиве. Я хочу, чтобы ты пообщался с архивариусом и принес мне одну весьма важную вещицу.

Все мое на миг пробудившееся воодушевление, словно ветром сдуло. Уставившись на Аверре, как на идиота, я спросил:

— Вы шутите, да? Решили отправить меня в библиотеку за книжечкой? Ничего унизительнее не придумали?

— Успокойся, Сет, — поднял Аверре ладонь вверх. — Сперва выслушай, а уж потом впадай в истерику. Я бы и не просил тебя об этом, если б мог показаться в Архиве сам. Видишь ли, у дамы-архивариуса весьма сложный характер. Договориться с ней непросто, но ты обладаешь особым талантом обаяния. Зовут ее Чи» Эмей. Пообщайся с ней и убеди отдать тебе седьмой инфочип. Она поймет о чём идёт речь.

Такое задание не было пределом моих мечтаний, но выбирать уже не приходилось.

— Что это за инфочип? Ах, погодите, я угадаю: меня это не касается, верно?

— Так и есть, — откликнулся Аверре с ухмылкой. — В нем хранятся некоторые сведения об Игле Дживана, что я успел собрать в прошлый раз. Предупреждаю сразу: можешь не пытаться его прочесть — данные зашифрованы.

— Почему он там, а не у вас?

Голос Аверре сделался тише:

— Так вышло. Вернешь мне инфочип — заслужишь мою благодарность и, может быть, я поделюсь с тобой кое-какой информацией о Сол.

Я недоверчиво покосился на него, пытаясь выяснить, издевается он или же говорит серьезно? И все же я спросил:

— С чего такая щедрость?

В ответ он улыбнулся:

— Любая работа должна быть вознаграждена, ты так не думаешь?

Я смолчал.

— Ну, так что, идешь или нет? — Он в ожидании смотрел на меня.

А что еще я должен был ответить? Любое свободное поручение сейчас было лучше, чем никчемное просиживание в четырех стенах. Естественно я согласился. Да и был ли у меня выбор?

Мастер Аверре ответ на этот вопрос знал прекрасно.

— Вот и хорошо, — сказал он. — Теперь иди. И постарайся на этот раз не попадать в неприятности, не то я решу, будто ты находишь их нарочно.

Спустившись в холл, я почти нос к носу столкнулся с дочерью мадам Бабор. Отскочив от неожиданности на полметра, Лита враждебно сверкнула глазами, но, прежде чем отвернуться и уйти, едко осведомилась:

— Оклемался, как я погляжу?

— Да, — в тон ей ответил я, все еще не забыв бесцеремонное вторжение в номер, заставшее меня в самом непотребном виде.

Ехидная ухмылка цвела на лице девицы:

— И уже куда-то флаер нацелил?

— Не твоего ума дело, — оскалился я. — Займись лучше своим зоопарком!

Моментально вспыхнув, точно сухостой от искры, Лита развернулась на каблуках и удалилась за стойку.

Выйдя через парадный вход и сбежав по ступенькам, я осмотрелся, надеясь приметить где-нибудь свободное такси. Денег мастер выделил достаточно, так что материально я не нуждался, лишь хотел побыстрее все закончить, чтобы не дать ему возможности уйти от своего обещания восполнить пробелы в моих знаниях.

Свободная машина пролетела мимо.

Не представляя себе, как дать знать пилоту, чтобы он остановился, я, воспользовавшись отсутствием наставника, вклинился в его разум, подтолкнув к соображению, что было бы неплохо подобрать меня с собой.

Как выяснилось, здание Архива находилось всего в паре кварталов отсюда, поэтому весь путь занял едва ли больше десяти минут.

— Приехали, — объявил таксист-анаки, притормозив у большого каменного строения, суженным конусом выступавшим вверх из отвесной скалы.

Дав пилоту указание, чтоб дожидался моего возвращения, я выбрался из флаера и, можно сказать, побежал к широкому, окруженному воинственными статуями, входу главного меройского хранилища. Взлетев вверх по белым мраморным ступеням, я приоткрыл тяжелую двустворчатую дверь и вошел.

Оказавшись под сводами атриума, я, к своему удивлению, обнаружил весьма непритязательный интерьер. Разумеется, фирменная пышность и изящество Мероэ никуда не делись, но в глаза не бросалось. Встречала меня опрятного вида очень пожилая дама, представительница инсектоидоной расы с забавным названием хэ-хэ. Она была очень приземистой и на вид казалась столь же хрупкой, что и полупрозрачные крылышки, видневшиеся у нее из-за спины. При каждом движении суставы старушки издавали еле слышный треск, схожий со звуком ломающегося хвороста, усугубляя тем самым впечатление, что того и гляди рассыплется.

— Доброго вам дня, юноша, — голос у старушки был приятный, но, как и она сама сухой и трескучий. — Или уже вечер? Впрочем, это если смотреть под каким-то определенным углом. — Она издала звук, отдаленно напоминающий человеческий смешок. — Вы так не считаете? Для кое-кого день не заканчивается никогда, даже если сутки сменяют друг друга, и длится вечно.

Рискуя с первой же секунды показаться невежей, я в ответ на столь длинное приветствие ограничился обычным: «Здрасьте», и улыбнулся.

— Меня зовут Чи» Эмей, — проговорила древняя, как сам архив, дама. — Скажите же мне, молодой человек, чем бы я могла вам помочь?

Счастливый от того, что не пришлось и дальше расшаркиваться в любезностях, я быстро сказал:

— Я здесь по особому поручению и думаю, что много времени у вас не займу.

Фасеточные глаза насекомообразной старушки внимательно сосредоточились на мне:

— Я вас слушаю.

— Видите ли, мне нужен некий инфочип под номером семь. — Должен сказать, что чувствовал я себя при этом полным идиотом. Будто в дешевой риоммской постановке о сверхсекретных агентах.

Однако архивная дама так, похоже, не считала. Прищелкнув жвалами, она окинула меня оценивающим взором с ног до головы.

— Могу ли я услышать ваше имя?

— Сет Эпине, — без задней мысли представился я.

Еще добрый пяток секунд хранительница в полном молчании рассматривала меня, точно экспонат, а затем развернулась и, махнув рукой, чтоб следовал за ней, проговорила:

— Идемте, мастер Эпине. Я дам вам то, что вы желаете.

Признаться, такого поведения я немного не понял. Еще перед входом готовясь к тому, чтобы заставить госпожу Чи» Эмей сделаться сговорчивей, вспоминал о предупреждении Аверре насчет твердолобости старухи и… мысленно обозвал себя кретином, потому что даже ребенок не повелся бы на такую чушь. Очевидно же, что он просто хотел заставить меня перестать ныть и заткнуться. А я и поверил в эту ерунду о невозможности его появления здесь. Было ли хоть что-то, чего легендарный мастер сделать не мог?

Тихо посмеиваясь над собственной глупостью, я шагал за хранительницей через мрачный и пустой атриум в сторону широкого прохода с гласящей над ним вывеской «Информационный зал». Здесь, по ее словам, располагалась самая большая библиотека в этой части Галактического Сектора. Что было немудрено, учитывая, что в радиусе трех десятков световых лет вокруг не существовало ни одной цивилизованной планетарной системы.

Жизнь в изоляции на Яртелле сказалась и на моем отношении к архивам. Для меня это всегда были стерильные светлые места с большим количеством компьютерных терминалов и открытым доступом в базы данных и тихое жужжание воздушных фильтров, создающих рабочий фон. Однако то, что я имел возможность увидеть здесь, представлялось истинным кошмаром наяву. Огромный, просто невероятный по размерам, зал с потерявшимся где-то высоко потолком, уставленный стеллажами и полками всех мыслимых типов и размеров с теснящимися на них тысячами и десятками тысяч древних, еще напечатанных на бумаге, книг, тонул в темноте. Чувствовалось, что температура воздуха заметно ниже, той, что была установлена в атриуме. Запах старой бумаги и пыли щекотал нос. Стоя на пороге этого грандиозного хранилища, я громко чихнул.

— О, будьте здоровы, юноша, — не оборачиваясь, прокаркала старушка.

Слова благодарности потонули в очередном чихе. С трудом подавив приступ, я уставился на весь этот кошмар, боясь сделать еще хотя бы шаг.

Хранительница сочла мой ступор признаком восхищения и потому гордо прострекотала:

— Должна сказать, вы не первый, на кого наша библиотека произвела столь сильное впечатление, ведь ее основателем был сам генерал Занди I. Скажу по секрету, — тут ее голос понизился на пару тонов, — здесь есть фолианты, за которые некоторые коллекционеры с радостью отдадут собственную жизнь. Конечно, книги хорошо охраняются. Бывали, знаете ли, случаи, когда к нам проникали воры в надежде чем-нибудь поживиться, но, ни разу их предприятие не завершилось успехом. — Она умокла на секунду, многозначительно поведя тонкими усиками. — Некоторые из них так и бродили по лабиринтам в темноте, пока их не обнаруживала охрана.

Понятно, что от меня тут требовалась какая-то реакция, однако единственное, что я мог сделать, это якобы удивленно вскинуть брови и покачать головой: «Какой кошмар!».

— Что ж вы встали? — вдруг спросила старушка. — Идемте, молодой человек, я проведу вас в читальный зал. Мне понадобится время, чтобы найти для вас то, о чем вы просили. — Резко повернув налево, госпожа Чи» Эмей повела меня мимо хранилища в сравнительно небольшую, но куда более уютную комнату, оборудованную длинными прямоугольными столами со скамейками. В теплом золотистом свете настольных ламп я увидел других посетителей, делавших выписки из книг в голопады.

— Подождете меня здесь? — шепотом спросила она.

В ответ я, молча, кивнул. Она удалилась.

Меж тем, никто из присутствовавших даже не поднял на меня глаз. Пройдя немного дальше, я присел на свободный край скамейки и, подперев кулаком подбородок, принялся исподтишка разглядывать каждого. В общей сложности посетителей насчитывалось всего четверо: два плосколицых ганда, худенькая мекта и девушка-человек. Ни на меня, ни друг на друга они ровно никакого внимания не обращали, будто вообще находились не здесь. Совсем скоро сидение мне наскучило и, не придумав ничего лучше, я принялся тихонько бродить между столами, заглядывая в застекленные шкафчики, где опять же не было ничего, кроме книг.

— Может быть, вы прекратите? — вдруг раздался мне в спину чей-то возмущенный вопрос.

Оглянувшись, я увидел хмурое девичье лицо, негодующе взиравшее на меня из-под нахмуренных бровей. Даже в полусогнутой позе выглядела она, кстати говоря, весьма эффектно: выкрашенные в кричащий красный цвет волосы были подстрижены по какой-то малопонятной мне моде, свисая на лоб, виски и шею неравными по длине прядями, в каждом ухе у нее виднелось по целому ряду серег, а на шее — пестрое ожерелье из разноцветных цепочек, спадавшее на внушительных размеров грудь.

Я переспросил:

— Что?

— Хватит мельтешить туда-сюда! Вы мешаете!

— Простите, — вернувшись на место напротив входа, я уставился в стол.

Вдруг ощущение чьего-то пристального взгляда кольнуло меня в бок. Резко подняв голову, я оглядел присутствующих, но каждый из них оставался поглощен своим занятием, а чувство не исчезло. Сосредоточившись, я понял, что исходило оно со стороны выхода. Однако повернув туда голову, естественно никого не увидел. По спине пробежал холодок. Это напомнило мне вечер нападения в отеле. Не знаю, как описать его словами. Было так, словно тебя преследует призрак. Очень неприятно.

Снова встав из-за стола, я подошел к выходу и, рискуя показаться идиотом, осторожно выглянул в коридор. Но там было пусто. Более того, даже на мою попытку прощупать помещение с помощью Теней, никакого отклика не последовало. Все было тихо и спокойно.

Решив списать на разыгравшийся приступ паранойи, я отмахнулся от ощущения, и собрался уже вернуться в комнату, как вдруг совершенно дикий вопль, донесшийся из-за дверей хранилища, заставил меня остановиться и похолодеть. Волосы на затылке встали дыбом от того, насколько знакомым был этот звук для моего сознания. Все, кто был в этот момент в читальне, повскакивали со своих мест и высыпали наружу.

— Что это такое? — испуганно поинтересовалась тоненькая как тростинка мекта. — Где мадам Чи» Эмей?

Но никто ей не ответил. Все, в том числе и та яркая девица вопросительно глядели на меня. Я счел это дурным предзнаменованием, а чутье на неприятности меня еще никогда не подводило.

Не думая о том, правильно ли поступаю, я бросился в хранилище. Один из гандов и Красноволосая отправились следом. Не зная в точности куда бежать, втроем мы быстро углублялись в книжный лабиринт и когда забрались уж слишком далеко, я забеспокоился о том, что плутать здесь можно бесконечно. Практически полное отсутствие освещения делало наши блуждания еще более затруднительными. Единственное, что вело меня вперед — это чувство, но только не храбрости, а страха, и собственного и того, что излучался из глубины хранилища.

— Мадам Чи» Эмей?! — заорала во всю глотку Красноволосая, чем едва не оглушила меня.

— Ты что вопишь?! — резко обернувшись к ней, прошептал я, впрочем, не решившись добавить, что нам это может уже не помочь. Я боялся обнаружить то, что мне видеть совсем не хотелось.

Предчувствие превратилось в убежденность, когда Красноволосая что-то заметила в боковом ответвлении коридора из стеллажей и сдавленно вскрикнула. Притормозив, я присмотрелся к ее находке и сглотнул подступивший к горлу ком: зажатый между двух полок, лежа на полу лицом вниз, рассыпал во все стороны искры архивный робот.

Гандиец тут же кинулся к нему, а я прошел еще немного вперед и за следующим поворотом увидел то, чего и ожидал — тело. Кровь отлила от лица, и дыхание застопорилось, когда я узнал хранительницу. Опрокинутая навзничь, с переломанными крылышками, мадам Чи» Эмей смотрела в потолок безжизненными фасеточными глазками.

Прикрыв свой рот ладонью, Красноволосая выругалась.

Подавляя внутреннюю дрожь, я подошел к телу и присел. Я хотел получше рассмотреть зияющую рану в центре ее груди. Что-то острое пронзило бедняжку насквозь. Странно, но крови почти не было, как не было и самого орудия убийства.

В том, что старушку убили, сомнений у меня не было никаких.

— Надо позвать охрану, — проговорил, появившись за моей спиной, гандиец и сразу же метнулся обратно.

— И доктора, — веско добавила Красноволосая.

Но я ей возразил:

— Для доктора уже слишком поздно.

Она не стала спорить, лишь поинтересовалась:

— Интересно, что тут произошло?

Хотел бы и я знать ответ на этот вопрос. В медицине инопланетных видов я был не силен, однако в криминалистике немного разбирался. Склонившись над несчастной жертвой, я внимательно рассмотрел рану, но ничего путного сказать о ней не мог. У меня даже идеи не возникло, чем именно был нанесен удар. Единственное, о чем я мог говорить уверенно: смерть наступила почти мгновенно. Мадам Чи» Эмей едва успела испугаться. Видимо, убийца сразу попал в сердце, хотя, если честно, было ли у ее вида сердце и где оно располагалось, я не сказал бы даже приблизительно.

Слегка отодвинувшись, я еще раз осмотрел труп с ног до головы, и внимание мое привлекло что-то плоское и черное, зажатое между тонкими длинными пальцами хранительницы.

Инфочип!

Видимо, она как раз несла его мне, когда случилось нападение.

Оглянувшись на стоявшую рядом девушку, я аккуратно, так чтобы не коснуться тела, попытался вытащить чип из мертвой ладони. Старушка еще не успела закоченеть, так что узкая металлопластиковая штучка спокойно легла ко мне на ладонь.

— Зачем ты это взял? — совершенно холодным тоном инквизитора спросила Красноволосая.

Поднявшись с корточек, я повернулся к ней лицом, собираясь ответить, когда мой взгляд, скользнув за ее широкое плечо, уцепился за два светящихся синих огонька в противоположном конце коридора. Они висели в темноте в полутора метрах над уровнем пола и явно наблюдали за нами. С отвисшей челюстью я мог лишь попытаться сосчитать количество ударов моего сердца в минуту, когда глаза заскользили к нам.

Я собирался крикнуть Красноволосой, чтоб бежала, но тут услышал приближающийся топот множества ног с другой стороны. Мгновением спустя, узкий проход между стеллажами заполнили люди в форме меройской службы безопасности, а незамеченные более никем глаза исчезли, словно их и не было.

— Наконец-то! — выскочив навстречу охране, воскликнула девушка.

Я не успел удивиться, как быстро среагировала на вызов местная полиция, когда суровый мужской голос задал вопрос:

— Что здесь произошло?

Благодаря ширине плеч моей неожиданной напарницы, говорившего я не видел, однако уже по тону, которым он к нам обращался, понял, что шутить с ним лучше не стоит.

— Парень, выйди-ка в проход.

Быстро спрятав инфочип в карман куртки, я сделал, как он просил. Никто так и не догадался включить в хранилище общий свет, но у службы безопасности при себе имелись фонарики; один из лучей бил мне прямо в лицо.

Прикрывшись ладонью, я указал себе за спину со словами:

— Она там.

Не переставая ослеплять меня светом, кто-то из офицеров прошел мимо. Он подошел к телу и точно так же, как я до этого, присел, склонившись над ним. Глядя этому человеку в затылок, я понял, что говорил именно он. Слишком важный, чтобы быть рядовым полицейским.

Только окинув труп взглядом, он приказал подчиненным привести эксперта для осмотра, тем временем, сам решил уделить внимание нам.

— Ну, рассказывайте, — офицер отвел меня и Красноволосую в сторону.

Только теперь я смог как следует его разглядеть. Он являл собой сочетание всего того, что, по моему мнению, должен был олицетворять человек, обличенный некоторою властью. На голову, а то и полторы, выше меня, и значительно шире в плечах, смотрел с таким недоверием, будто доподлинно знал, что убийство совершили мы и никто иной. Живые черные глаза на его угловатом лице с квадратной челюстью подозрительно перебегали с меня на мою вынужденную спутницу.

Я пока еще соображал, что и как говорить, когда он задал свой второй вопрос:

— Кто нашел тело?

— Мы, — ответила Красноволосая.

— Вы, — задумчиво повторил офицер.

Я уже успел упомянуть, что взгляд его мне все больше и больше переставал нравиться?

— И как же это случилось? — Голос его лился неторопливо и вполне вежливо, но чутье подсказывало, что теперь я и Красноволосая под номером один в списке подозреваемых.

— Мы были в читальне, когда послышался крик.

— Крик? Опишите его?

— Отвратительный и громкий, — принялась объяснять девушка. — Словно чем-то металлическим по камню провели. Мы сразу же побежали сюда и обнаружили на полу робота. А потом он завернул сюда, — она кивнула на меня, — и там нашел… ее.

Поразительно, я думал, она начнет причитать и лить слезы, однако не тут-то было. Девочка оказалась явно неробкого десятка.

Офицер дал понять, что ее слова учтены, потом обратил взор ко мне:

— Есть что добавить? Или это все?

— Это все, — ответил я.

— Больше вы ничего и никого не видели?

— Нет, — хором заявили мы.

Он снова вернулся к трупу. Поскольку нас пока никто не отпускал, мы вдвоем так и стояли в узком проходе и переглядывались. Я старался понять причину, по которой Красноволосая не сообщила о том, что я забрал с места преступления вероятную улику. Я мог бы, конечно, постараться и удалить это воспоминание из ее головы, однако при полиции не рискнул. После фиаско с Измой, я испытывал сильные сомнения по поводу того, что смогу провернуть все без риска для девушки. Ладно, в любом случае, паниковать еще рано.

Пара охранников стояла у прохода, ведущего к поврежденному роботу, но пока никто не проявлял к нему интереса. Кроме меня. Жаль, никак нельзя было отвлечь их внимание и подойти…

Возвратившийся помощник Главного привел с собой медэксперта — маленького пухлого налийца с белым как мел лицом. Едва оценив ситуацию, он тут же осведомился:

— Тело никто не трогал?

Старший офицер перевел взгляд на меня.

— Нет, — сказал ему я.

— Нет, — повторил за мной он.

— Отлично, капитан Гетт, — сказал налиец. — Может, тогда позволите мне осмотреть труп или так и будете восседать подле него, словно наседка?

— Прошу вас, профессор, — произнес капитан с чуть заметной ухмылкой. — С нетерпением жду вашего заключения.

— Заключение будет только после того, как я произведу вскрытие, — отозвался налиец. — А пока что могу только полагаться на беглый осмотр.

— Ну, так осматривайте! Время-то идет.

Пока они препирались, я, благодаря падавшим на пол лучам полицейских фонариков, быстро обыскивал взглядом пространство возле трупа, надеясь раньше других заметить одну деталь… Я прямо-таки нутром чувствовал, что иголка должна быть где-то здесь.

Интуиция не подвела: у самой головы мадам Чи» Эмей слабо выделялся на фоне мраморной плитки маленький и острый кусочек минна. Не скажу, что появившаяся уверенность в собственной правоте меня порадовала, но лучше так, чем просто блуждать в неведении. Проблема была в другом: как теперь незаметно его забрать? Достать иголку раньше Гетта у меня был единственный шанс на миллион, и упускать его, пусть даже ценой собственной тайны, я не собирался.

Дождавшись удобного момента, когда Гетт и налийский профессор перестали обмениваться реверансами, я заставил клочок Теней сплестись в невидимую нитку и аккуратно подтащил иголку к себе. Как бы просто это ни звучало, от напряжения у меня чуть не лопнула вена на лбу. Наконец мне удалось провести ее мимо медэксперта под самым носом капитана и спрятать в кулаке. Что-то рядом буркнула Красноволосая, но я не обратил внимания, чувствуя лишь облегчение.

— Вы оба можете быть пока свободны, — сообщил нам Гетт и повернулся к подчиненному, приведшему сюда профессора: — Севой, проводи их, но прежде запиши имена и выясни, где живут. Да, и проверь, на всякий случай. А вам, молодые люди, я настоятельно советую не покидать пределов города до тех пор, пока не завершится следствие. Если возникнут вопросы, мы вызовем вас, усвоили?

Свое первое впечатление о капитане я мог охарактеризовать одним словом — заноза, и на его слова обращал внимания не больше, чем на уличную вывеску, предупреждающую о соблюдении правил дорожного движения, весь сосредоточившись мыслями на своей находке. Если убийство совершили махди, сам собой возникал вопрос: зачем им это понадобилось? Имело ли место банальное совпадение или за этим кроется нечто большее, чем я предполагаю?

Неприметный помощник капитана Севой повел меня и Красноволосую к выходу. Я даже не сразу заметил, как изменилось при этом ее поведение. Вышагивая немного впереди меня, теперь девушка выглядела раздражающе надменной, словно она была здесь хозяйкой.

Оказавшись в значительно более теплом атриуме, я незаметно опустил найденное семечко в карман к инфочипу. Остановившись возле стойки, у которой меня встретила мадам Чи» Эмей, Севой обратился к нам:

— Думаю, излишне объяснять, что если капитан Гетт отпустил вас, то это еще не значит, будто о вас забудут.

— По-моему, он выразил это достаточно ясно, — холодно ответила Красноволосая. — Повторять не обязательно.

— Что ж, хорошо. — Он извлек из-за пазухи голографический блокнот и сказал: — Назовите мне ваши полные имена с адресом проживания и можете идти.

Едва с формальностями было покончено, я поспешил к выходу, тут же забыв и о девице и о Гетте вместе со всей его полицейской ватагой, думая лишь о том, как воспримет новость об убийстве Аверре. Но спускаясь по ступенькам вниз, почувствовал, как кто-то похлопал меня по плечу.

Обернувшись, я к удивлению увидел перед собой Красноволосую. Она стояла подбоченившись и немного нагловато смотрела на меня.

— Я видела, как ты что-то забрал из Хранилища, — проговорила она тем удивительным тоном, к которому обычно прибегают шантажисты и мошенники всякого рода.

Повернувшись к ней всем корпусом, я обманчиво любезно поинтересовался:

— И что с того?

— Это нарушение закона — таскать улики с места преступления.

— А ты что же, еще одни блюститель местного правопорядка? Кроме того, таскать запрещено улики, а то, что не имеет отношения к убийству, ничего не стоит.

— Тебе-то откуда это знать?

Вместо ответа я лишь загадочно поиграл бровями.

— Тебе бы быть осторожней, мало ли кто и о чем может сообщить капитану, — сообщила она.

Я хмыкнул. Этого, наверное, и стоило ожидать. Тайны любят все. Особенно, если они чужие. И тем более, когда за них можно кое-что выручить. Жаль, что поделать с этим я пока ничего не мог. Разве что попытаться как-то припугнуть…

— Интересно было бы посмотреть на того, кто это сделает, — проговорил я, как бы между прочим. — Я думаю, Гетту понравится еще один труп в подворотне Архива.

Но на Красноволосую мои слова должного эффекта, кажется, не произвели.

— Думаешь, я тебя боюсь, лейр? — внезапно спросила она, улыбнувшись, и резко подвинулась ближе. Выглядело это достаточно неожиданно и внушительно, чтобы заставить меня невольно отступить назад. — Можешь не удивляться. Я уже насмотрелась на тебе подобных, чтобы отличать вас с первого взгляда.

Немного нервная усмешка искривила мои губы:

— И что это тебе дало?

— Не так уж и мало, — ответила девица и вдруг заторопилась: — Но я и так слишком много времени тебе уделила, а это не хорошо.

Я стоял и глупо хлопал глазами, совершенно не понимая, что и к чему было? Явно эта осведомленная сверх меры нахалка затеяла какую-то игру, вот только суть ее до меня все никак не доходила.

— Можешь не волноваться, — добавила она в конце, — я не собираюсь выдавать тебя кому-либо, но предупреждаю — по сторонам не зевай. — Развернулась и как ни в чем не бывало, побежала обратно в Архив.