Приземление вышло по-кошачьи грациозным и мягким настолько, что даже пыль не поднялась. Слегка согнув ноги в коленях, страж тут же выпрямился во весь свой внушительный рост и обвел склад-ангар скрытым за маской взглядом. Когда его внимание остановилось на моем лице, я испытал ощущение, будто сама Смерть пришла по наши души. Было от чего впасть в уныние. Притом не мне одному.

– Ты – не Аргус, – сказал Мекет, напряженно и с удивлением разглядывающий облик представшего перед нами куата.

– Неплохо подмечено, предатель, – откликнулся страж искаженным и лишенным эмоций голосом. Его корабль, тем временем, примостился на крыше таверны.

– Кто ты?

– Твой палач.

То ли от перенапряжения, то ли из-за ненужного пафоса, звучащего в фразе, Мекет нервно рассмеялся.

– А я думал, малютке Ди поручили эту работу.

– У него теперь заботы посерьезней, – бросил страж, немного раздраженно, из чего я сделал вывод, что вести долгую беседу об Аргусе он не собирался. – Где контрабандист?

– Сбежал, – ответил Треззла, и тоже с некоторой натянутостью.

Я взглянул на ящера внимательней и понял, насколько тому некомфортно в присутствии новоприбывшего. Похоже, он не рассчитывал, что с ним будут общаться настолько небрежно. Гордые фебы к подобному не привыкли.

Вопреки моим ожиданиям, серый страж не стал придавать исчезновению Д’юмы большого значения. Его волновало иное.

– Так это ты у нас воплощенная Тень? – поинтересовался он, возвратив свой невидимый, зато вполне осязаемый взгляд ко мне.

– Я себя так не называю.

Страж усмехнулся. Моя горделивость его забавляла в той же степени, что и потуги паатовой мыши улизнуть от игравшегося с ней гокки.

– Мастер-куат, что насчет оплаты? – встрял в разговор Треззла. – Устроить все это было непросто. И я рассчитываю на хорошую награду.

Опустив руку в кармашек на поясе, страж извлек оттуда маленький кредитный чип и швырнул его в лапы Треззлы. Тот, судя по виду, забыл принцип дыхания и впустил в себя кислород только после того, как проверил баланс чипа с помощью инфопада. Проверил и удовлетворился увиденным.

– Вот это я называю «деловые отношения»!

Куат не оценил его иронии и вместо дальнейших разговоров ни о чем, отдал короткий и четкий приказ:

– Старшего убить.

Я даже глазом моргнуть не успел, когда феб в шляпе, стоявший позади Мекета, плотоядно облизнувшись, нажал на спусковой крючок.

Выстрел, раздавшийся в почти полной тишине, был громоподобным.

Я инстинктивно бросился в сторону брата с немым воплем, рвущимся из груди, но разумеется опоздал. Синий луч плазмы сократил расстояние между палачом и жертвой почти мгновенно. Однако вместо того, чтобы войти в спину Мекета и как следует прожарить его внутренности, наткнулся на пустоту и ушел в песок, подняв в воздух облачко раскаленной пыли.

Резко затормозив, я было подумал, что брежу. Видение Мекета, молниеносно уходящего в перекат и таким образом разминувшегося с выстрелом, любого заставило бы усомниться в здравости своего рассудка. И стрелявший феб исключением не был. За те доли секунды, что он хлопал глазами, брат успел развернуться и выбить оружие из рук ящера.

Тот очумело уставился в дуло собственной винтовки, а потом открытым ртом поймал ее же заряд.

Серые стражи бывшими не бывают, сказал мне Мекет однажды, а заодно намекнул, что не стоит его недооценивать.

Решив так и поступить, я бросился за один из продуктовых контейнеров прежде, чем на складе разразился ад.

Собратья убитого феба оказались чуть менее расторопными и открыли огонь, едва моя задница скрылась из виду. Их бластерные винтовки заговорили, наполняя и без того небольшое пространство смертоносными молниями. Метили в Мекета, да только не могли за ним поспеть. Уворачиваясь с резвостью, достойной сказочного демона, он в отместку методично выводил из игры одного феба за другим.

Ошалело наблюдая за тем, как события принимают скверный оборот, Треззла бросился к стражу, занявшему позицию пассивного наблюдателя.

– Мастер-куат, остановите его!

Но тот даже не шелохнулся, питая явное любопытство к тому, чем перестрелка закончится.

– Ты утверждал, что твои люди способны разделаться с одним никчемным детективом. Это не так?

– Но вы же видите, что происходит!

– Я вижу только то, что вы недостойны той платы, что требовали за работу, – презрительно бросил страж и, вместо того, чтобы и дальше оставаться в стороне, активировал энергоклинок. Серебрящийся полуметровый луч, вырвавшийся из наручей, прибавил к царившему вокруг гвалту знакомый стрекот, трепетом отозвавшийся в моем сердце.

Он выждал момент, когда Мекет, успевший положить более половины фебов, окажется в наиболее уязвимой позиции, и черной молнией взмыл в воздух, метя аккурат моему брату в спину.

– Мекет! – заорал я что было мочи и вместо того, чтобы со страхом наблюдать за тем, как страж пронзает тело брата, выпустил всю злость, что накопилась во мне к проклятым куатам. Мощной волной она прокатилась по складу, сметая все на своем пути, точно цунами. Тучи песка и ящики взмыли в воздух, превратившись в снаряды, сбивавшие уцелевших фебов вместе с Треззлой с их огневых позиций. Но это был лишь побочный эффект, поскольку основная мощь моего удара пришлась как раз-таки по серому стражу и ухватила его прямо в прыжке, обрушив на противоположную стену.

Удар вышел знатным и сопровождался громким хлопком и сетью трещин, расползшихся по некогда прочному песчанику. После такого столкновения все кости и внутренние органы стража должны были превратиться в сплошное желе.

Однако ничего подобного не случилось.

К моему огромному изумлению и изумлению Мекета, застывшего на том самом месте, где и застал его этот импровизированный теневой взрыв, куат поднялся на ноги и сверкнул трещиной в маске.

– Тебе это даром не пройдет, сопляк, – прошипел он, испепеляя меня взглядом.

– Я еще только начал, – парировал я, выходя на середину импровизированной арены и сгребая энергию в кулак для еще одного удара. Мекет по-прежнему оставался между нами, нацелив винтовку стражу в голову, а Треззла и его приспешники (те, что еще были живы) валялись в стороне, неторопливо очухиваясь.

– Ты понятия не имеешь, что вытворяешь, – бросил куат мне, игнорируя фебов и Мекета. – Такую силу нельзя использовать без последствий!

Я не потрудился придать его словам значения. Злость клокотала во мне, потихоньку сгущаясь и превращаясь в плотную темную ауру, окружавшую меня своими трепещущими объятьями. Тень рвалась в бой с такой силой, что удерживать ее становилось тяжко.

– Плевать я хотел на твои последствия! – Я собирался подкрепить слова действием и уж было отпустил воображаемые вожжи, как вдруг…

– Риши? Риши! Ты меня слышишь?! – жуткая статика мешала сигналу прорываться, однако голос Тассии Руэ, доносившийся из моего кармана, звучал на удивление громко. Достаточно громко, чтобы его могли слышать все, кто находился поблизости. Страж и курсу встрепенулись, а Мекет, чуть опустив оружие, вытаращился на меня.

– Это еще что такое?

Я попытался улыбнуться, но следующие слова шаманки на корню задушили этот порыв:

– Надеюсь, ты слышишь, потому что у вас большие проблемы. И говоря «большие», я отнюдь не преувеличиваю. Достаточно будет поднять голову вверх.

Так все и поступили. Чисто инстинктивно. А когда немного напрягли зрение, заметили три крошечных черных силуэта, занявших позицию на орбите. Я узнал их в ту же секунду. Как и Мекет. Иначе трудно объяснить, почему он так смачно выругался, что даже Треззла смутился.

– Это еще что за херня? – возмутился курсу, и в следующую секунду получил ответ в виде раскаленного сгустка плазмы, ударившемуся о землю двумя кварталами левее. – Откуда они здесь взялись?

– Похоже, явились за Д’юмой, – скорей для себя, чем для кого бы то ни было, сказал я вслух.

Казалось, новое солнце взошло на горизонте, когда дома неподалеку взорвались. Земля вздрогнула, так, будто ожила, сбив всех с ног, а сверху накрыв пылью и оглушающим грохотом.

Едва первые мгновения шока миновали и стало понятно, что от обычного укрытия толку не будет, я вытащил передатчик из кармана и немного истерично заорал:

– Тассия, заберите нас! ЖИВО!

– Я с превеликой радостью, милый мой мальчик, вот бы еще знать, что здесь для этого нажать!

Я выругался, вдыхая взвесь из каменной крошки и дыма, быстро заволокших весь космопорт непроницаемым облаком. Казалось, будто посреди Глосса разверзлись врата в преисподнюю. Вой сирен, пламя пожарищ, паника среди жителей, доносившаяся до моих ушей, и непрекращающиеся залпы корабельных орудий, бьющих будто бы наугад, без разбора.

– Врубите автопилот! Придумайте что-нибудь, иначе нам всем конец!

– Усиленно пытаюсь, Риши. Ждите.

Шаманка отключилась прежде, чем я успел еще что-то добавить.

– Мекет, нас сейчас заберут!

Тот молча кивнул, вернув все свое внимание к серому стражу.

– Слыхал? Мы сейчас улетим, а ты будешь паинькой и не станешь мешать.

– Мы не закончили, предатель, – прошипел страж, едва слышимый из-за повсеместного грохота.

– Мы закончили, – возразил Мекет твердо. – Можешь передать это Аргусу и всей ваше чертовой клике. Каждый, кто сунется ко мне или к моему брату, живым назад не вернется.

– Ты еще не победил меня!

– Лишь потому, что хочу, чтобы ты передал мое послание.

– Ты не понял, – поправил его страж. – В Ордене многое изменилось, Динальт. Я не могу вернуться без Тени, а вот твоя шкура никого уже давно не интересует. Отдай мне мальчишку и живи припеваючи.

– Знаешь, что я по этому поводу думаю? – Он активировал собственные наручи и продемонстрировал выросший из них энергоклинок так, чтобы казалось, будто Мекет состроил неприличный жест. – Зря они не прислали Аргуса.

Эти слова вкупе с самой выходкой взбесили серого стража, да так, что он, позабыв о всякой осторожности, отчаянно бросился в атаку.

Но Мекет, похоже, на это и рассчитывал, потому что встретил вражеский удар с легкостью, какую не демонстрировал уже давно. Клинки скрестились, рассыпая искры. Бой между двумя стражами стал личным.

Не смотря на тревогу за судьбу брата, я, тем не менее, не упускал из виду фебов, успевших взять себя в руки и, с не самыми довольными физиономиями, следивших за тем, как сражаются Мекет с куатом. Похоже, наличие в кармане инфочипа с вознаграждением заставило Треззлу философски отнестись к происходящему и сосредоточиться на собственном выживании. Похватав свое оружие, они ринулись к таверне.

Я хотел было окликнуть их, но Треззла и сам уже повернулся, встретившись со мной взглядом.

– Если вас не прикончит бомбардировка или куат, я за них потом это сделаю, – пообещал он одними губами и уже был готов нырнуть в проход, как вдруг один из орбитальных выстрелов угодил прямо в крышу таверны и тут же поглотил и строение, и корабль, припаркованный на крыше, в слепящей огненной вспышке.

Я находился достаточно далеко, чтобы не испариться в ту же секунду и успеть укрыть себя и Мекета за теневым коконом – чистейшее проявление инстинкта самосохранения, которое, увы, и серому стражу помогло выжить. Нас троих обдало раскаленной каменной крошкой, осколками металла и еще чем-то липким, отчаянно смахивающим на внутренности, но не изжарило и не покалечило.

В отличие от фебов, клану которых только что пришел конец.

– Надо уносить ноги! – рявкнул Мекет, стараясь перекричать повсеместный грохот и гвалт и продолжая выглядывать куата, которого силой взрыва отнесло в другой край склада и хорошенько припорошило обломками. Я с отвращением стряхнул с плеча оторванную фебовскую руку. Пламя бушующих вокруг пожаров подобралось слишком близко, и его нестерпимый жар обжигал кожу рук и лица.

– Только если Тассия успеет!

– Должна бы уже!

Я задрал голову вверх, где со стремительно темнеющих небес три черных корабля безжалостно расстреливали крошечный космопорт и всех его обитателей. В голове мельтешила одна мысль: лишь бы Тассия не стала их жертвой.

– Как думаешь, они как-то связаны с куатами?

– Если б так, то не стали бы стрелять по нашему мрачному другу. Да и вообще прислали бы Аргуса.

– По-моему, Аргус сейчас не особенно там популярен.

– С чего это ты взял?

Я открыл рот, намереваясь ответить, но вдруг подумал, что для рассказа о видении, навеянном головой советника Тулпара, лучше подождать другой момент.

– Да так… Предчувствие подсказало.

Мекет, к счастью, не стал выпытывать детали, спросив о том, как долго я смогу укрывать нас за защитной завесой.

– Без понятия, – признался я честно, осознавая всю степень своего везения. Я хотел добавить и это, но, заметив сгусток темноты, зашевелившийся в плотном облаке дыма, вскрикнул: – Смотри!

Мекет взглянул в указанном направлении. Серый страж, по-прежнему в плаще и битой маске, всем своим обликом напоминая неубиваемого темного жнеца, уверенно шагал по наши души.

– Когда ж ты все-таки сдохнешь?! – в сердцах выпалил брат. Он выхватил бластеры и открыл по стражу огонь.

За те девятнадцать лет, что я знал Мекета, мне никогда не приходилось сомневаться в его стрелковом мастерстве, а главное – меткости. Он был способен без труда одним выстрелом убить сразу трех юрких вирмух, не говоря уже о ком-то помассивней. Вот только с серым стражем справиться не смог. Несмотря на то, что сам прошел их подготовку, Мекет все же был не так уж молод и в скорости реакции заметно уступал куату. Он выстрелил четырежды – по два из каждого ствола, – но промахнулся мимо цели. Бластерные лучи разминулись со стражем буквально на волосок.

– Хоть чем-то удивишь? – бросил тот, не прекращая надвигаться.

Я решил, что пришло время напомнить ему о себе. Тень во мне все еще кипела, отзываясь на тот ужас, что творился вокруг. Я чувствовал напряженный поток, скользящий между пальцами, и зачерпнул оттуда. Страж был на расстоянии удара, когда я хорошенько врезал по нему, вместе с энергетическим сгустком выпустив всю боль и страх, что наполняли Глосс.

Его отшвырнуло, будто игрушку, но не убило.

Очевидно, страж был готов к такому трюку. Сгруппировавшись в полете, он оттолкнулся пятками от останков стены и прыгнул обратно, аккуратно приземлившись в паре метров от нас. В трещине маски сверкнул багрянцем глаз.

– Тень и беглый страж. Вы даже сообща ни на что не способны! Как Аргус мог вам проиграть?

– Его подвела самоуверенность, – сказал Мекет, выстрелив снова.

Страж увернулся.

– Или жалость, – заметил он. – Он, видимо, неровно дышит к вам обоим.

Еще один выстрел, не задев куата, оставил новую щербинку на истерзанной стене.

– Вы просто оттягиваете неизбежное.

– Ты так считаешь? – флегматично спросил Мекет и указал большим пальцем наверх.

Это походило на дешевый трюк, но серый страж на него повелся. Он задрал голову вверх, чем вынудил меня инстинктивно повторить это движение. Сперва над нами не было видно ничего, кроме дыма и реющих искр, а когда защитный покров спал, я едва не утонул в нежности к любимой «Ртути» и к шаманке, ею управляющей. Орудия были наведены на врага, а трап опущен.

Я чувствовал, как из Мекета рвется ехидный вопрос. Однако прежде, чем он был задан, «Ртуть» дала один мощный залп.

Стража испарило моментально.

– Отличный выстрел, бабуля! – бросил Мекет, хоть знал, что, кроме меня, его никто не слышал. – Еще бы чуть ниже опустилась.

В тот же миг из моего кармана послышался ворчливый голос Тассии Руэ:

– Риши, вам придется как-то изловчиться, потому что сделать то, чего он хочет, я не смогу. У этого корыта какое-то управление сверхчувствительное. К тому же, мне кажется, я исчерпала запас своего везения. Спущусь ниже – точно грохнусь.

Выхватив передатчик, я быстро ответил:

– Не волнуйтесь, Тассия, справимся. Вы и так сделали больше, чем ожидалось.

– Справимся? – озадаченно уставился на меня Мекет. – Каким образом?

– Тени помогут, – сказал я и указал ему на край трапа, зависшего примерно в двух метрах от нас. – Ты подбросишь меня, а я тебя потом подхвачу.

– Каким образом?!

– Просто доверься мне и все.

В этот раз брат не стал спорить и, чуть пригнувшись, сцепил руки в замок. Энергия переполняла меня, вселяя уверенность в то, что все получится как надо. Ухватив Мекета за плечо, я поставил ногу на его соединенные ладони и, опутав себя невидимыми канатами, скомандовал ему:

– Давай.

Брат подтолкнул меня вверх, заставив взлететь. Будто снаряд, пущенный по дуге, я с легкостью приземлился там, где планировал и, развернувшись, протянул Мекету руку:

– Твоя очередь.

– Поторопитесь, Риши! – снова заголосила из кармана шаманка. – Нас, кажется, заметили сверху!

В отличие от меня, Мекет не мог почувствовать все те силовые линии, которые сплетались вокруг площадки и гарантировали успешность его прыжка. Он разбежался. Немного. Просто, чтобы успокоить нервы, так я думаю. А потом прыгнул. Прыгнул необычно, с каким-то удивительный звуком, какой издают при выстреле бластеры, и очень слабым толчком. Я напряг все силы, чтобы притянуть его к себе силой Тени, но что-то в выражении его лица заставило меня насторожиться. Окружение по-прежнему сходило с ума, так что никаких тончайших намеков я не распознавал. Но по тому, как молниеносно изменилась траектория прыжка брата, превратившись из полета в падение, стало ясно – случилось ужасное.

– Мозголом? – прошептал он одними губами, когда пальцы его руки почти сомкнулись с моими, но вдруг проскользнули мимо.

– Мекет? – недоуменно моргнул я, с опозданием чувствуя изменение матрицы мира. Тень подвела меня?

Казалось, время застыло, и я вместе с ним, пока брат, сраженный нелепым выстрелом в спину, падал вниз прямо на торчавшую из осколков стены арматуру…

Все еще не до конца осознавая, что случилось, я перевел взгляд в сторону развалин, где между кусками кладки виднелась злорадная рожа чудом уцелевшего Треззлы и бластер, который он сжимал в руке.

– НЕТ!!!

Я собирался прыгнуть следом, добраться до мерзавца и разорвать его на части голыми руками. Я почти сделал это, но с изумлением осознал, что не могу пошевелиться. Чужая воля буквально привязала меня к трапу. Я снова закричал.

– Пустите, Тассия!

Но хватка шаманки оставалась неослабевающей. Она будто знала, чем все закончится и нарочно не вмешивалась до последнего момента. «Ртуть» пришла в движение.

Все еще лишенный возможности шевельнуться, я мысленно потянулся к Треззле, окровавленная, но довольная рожа которого превратила мое сердце в солнечный протуберанец. Никогда прежде я не желал чьей-либо смерти с таким отчаянным рвением. Жажда убийства поглотила меня.

Но сжать воображаемый кулак, свернув толстую рептилью шею, не успел.

Как и предсказывала шаманка, черные корабли устроили новую серию взрывов, на этот раз поглотивших с собой и ангар, от которого мы уже вовсю удалялись.

Люк захлопнулся перед моим носом, словно гильотина, отрезав шлюзовой отсек «Ртути» от внешнего мира. Я все еще не шевелился и будто бы не дышал.

Я привыкал.

Я привыкал к ощущению, что где-то внизу навсегда осталась часть моей души.