– Инфочип. Где он? – уперев руки по обе стороны от контрабандиста, Мекет навис над вжавшимся в пассажирское кресло Д’юмой. Снаружи клубились призрачные завихрения гиперпространства, отражаясь от широкого потного лица. Брат был на взводе и это явственно читалось в его резких движениях и рваной речи. – Ну? Где он?!

– Ты чего такой взвинченный, Динальт? Расслабься. – Д'юма выглядел бледновато, но Мекета, кажется, совсем не боялся. – Не забыл, что у нас сделка? Ты мне должен был кое-что достать. Чип в обмен на растение. Нет растения, нет чипа.

– Что ты мне тут втираешь? Думаешь, я не понимаю, что происходит? – Мекет отстранился, но продолжал сверлить контрабандиста яростным взглядом.

– Ты стал очень прозорливым, дружище, – рассмеялся Д’юма, пытаясь скрыть собственный страх. – Или у шаманки трюков нахватался?

– Я тебе сейчас покажу один трюк, – зловеще пообещал брат, схватил толстяка и потащил его вон из рубки.

– Эй, куда это мы?! Динальт, ты чего?!

Это было настолько странно и не укладывалось в обычные рамки поведения Мекета, что я бросился ему на перерез, надеясь помешать произойти непоправимому.

– Мекет, что ты задумал?

Опалив меня взглядом, брат заявил:

– Собираюсь преподать ему урок. Мы рисковали шкурами ради этого ублюдка и его сраного кустика. Ради того, что у него было. А он нам лапшу на уши навешал и теперь все еще пытается выторговать свой гребаный минн!

Если прежде Д’юма просто брыкался, то, сказанное Мекетом, заставило его оцепенеть в неверии.

– Так минн все-таки у вас?! Поверить не могу!

Резко притянув контрабандиста к себе, Мекет прошипел ему в лицо:

– А ты думаешь, мы просто так в эту парашу вернулись? Уж точно не ради того, чтобы твою жирную жопу вынимать из пасти тех ублюдков.

– Как бы то ни было, моя жирная жопа вам благодарна, Мекет, – вставил Д’юма и улыбнулся. Что оказалось ошибкой, потому что сам Мекет окончательно потерял терпение и занес кулак.

Одного удара было бы более чем достаточно, чтобы размозжить размягченный низкой гравитацией череп пухляша. Я тут же повис на руке брата.

– Мекет, не глупи. Ты ведь не можешь знать наверняка, что инфочипа нет. Ведь так?

Но Мекет будто не слышал. Он продолжал смотреть на маленького тучного контрабандиста, как на грязь, к которой меньше всего хотел прикасаться, но был вынужден.

– Спрошу еще раз и, если мне не понравится твой ответ, раздавлю башку, будто яйцо. Итак, где инфочип?

На этот раз угроза подействовала. Причем сильней, чем я ожидал. Д’юма обмяк в руках Мекета. Повис, точно мешок. Его бледная физиономия лоснилась от испарины, выступившей на покатом лбу и шарообразных щеках.

Я попросил еще раз спокойно:

– Отпусти его, Мекет.

Брат подчинился. Он разжал пальцы, сжимавшие горло контрабандиста, словно стальные захваты. С нелепым шлепком Д’юма ударился об пол, а затем медленно и неуклюже вполз обратно на свое кресло.

– Его… его у меня забрали. – Каждый новый глоток фильтрованного воздуха давался ему с видимым трудом. – Забрали. Прежде… прежде, чем налетели эти сволочи. – Он ткнул указательным пальцем назад, явно имея в виду оставшиеся у Кодда Секундус боевые корабли, и закашлялся.

Это был определенно не тот ответ, который я или Мекет надеялись услышать. Тем не менее тон брата смягчился. Слегка.

– Кто забрал?

Подняв свой немного осоловелый взгляд, Д’юма сглотнул, потом ответил:

– Там был человек. Я не знаю его. Я даже не уверен, что это вообще человек. Фигура в балахоне и скрытым под капюшоном лицом. Он появился едва ли не сразу, как только вы отчалили и немало шороху навел…

– Он?

– Ну или она. Да какая разница, в сущности? Впрочем, я не представляю, какая женщина могла бы устроить такое побоище.

– Подробней, – распорядился Мекет, присаживаясь. Я не стал ловить взгляд брата и убеждаться, предполагает ли он, о ком идет речь. Убийца в капюшоне? На ум почему-то сразу пришла только одна кандидатура. Вот только что ему делать на Кодда Секундус?

Облизнув потрескавшиеся губы длинным розовым язычком, Д’юма послушно продолжил:

– Я понятия не имею, откуда этот тип узнал про инфочип. А спросить он мне возможности не дал. Он вообще был крайне неразговорчив. Разделался с охраной за несколько секунд, и это при нулевой гравитации! Верьте или нет, но на своем веку побоища, подобного тому, что устроил этот капюшон, мне видеть еще не доводилось. Мои ребята – опытные рубаки, но на фоне этого виртуоза выглядели настоящими сосунками, понимаете? Кровь плавала повсюду! Этого хватило, чтобы я отдал инфочип без вопросов. – Он сконфуженно покосился на брата. – Прости, Мекет, методы мясника оказались убедительней твоих.

Я думал, тот ему все-таки врежет, но каким-то чудом Мекету удалось подавить порыв. Тихим и совершенно спокойным голосом он спросил:

– Почему он оставил тебя в живых?

В ответ Д’юма издал звук, похожий на смесь отрыжки и смешка.

– А я спрашивал? По-твоему, я конченый болван?

Мекет не стал уточнять, что именно он думает по этому вопросу, а я, улучив момент, задал собственный:

– Что это были за корабли, напавшие на ваше… вынужденное гетто? Риоммцы?

– Нет, не они, – ответил Д’юма.

Я посмотрел на брата, но тот предпочел не реагировать на это заявление. Тогда я вновь вернулся взглядом к контрабандисту и спросил:

– Не они? А кто тогда?

Д’юма с шумом втянул носом воздух, отчего его грузное тело заколыхалось, точно желе. Он заговорил:

– Хотя, нас с вами и хотели убедить в обратном. Думаю, по этой самой причине они не особенно запаривались с тем, чтобы не дать вам сбежать. Ну, чтобы имелся хоть один свидетель, способный очернить Риомм в глазах всего галактического сообщества.

Я встряхнул головой, будто отгоняя наваждение. Не ослышался ли?

– Хотите сказать, что эта атака была подстроена?

Д’юма охотно кивнул:

– Напрашивается такой вывод, да.

– Но мощь кораблей!.. Даже у Тетисс сила флота слабее.

– Поверь, малыш, я знаю, о чем говорю. Я не настолько ослеплен яростью и желанием уничтожить Империю, чтобы не заметить подвох. А именно – риоммцы так не поступают. Они – одна из самых мощных сил в Галактике, с этим не поспоришь, но при этом никогда не опускаются до подобных зверств. Слишком чистоплотны, чтобы так пачкать свои холеные ручки. Нет, это кто-то другой. Кто-то, кому удалось заполучить сразу три тяжелых крейсера новейшей конфигурации и команду, чтобы ими управлять.

– И кто это, по-вашему? Пираты? Диссиденты, готовые пойти на все, ради того, чтобы Галактика захлебнулась в крови?

– Честно? Понятия не имею. Но хочу обязательно выяснить.

– А я тоже много чего хочу, Д’юма, – вставил Мекет, – да пока что помалкиваю. И вообще, все это лишь сплошное гадание. Какие у тебя доказательства?

– Что взрыв техносфер не дело рук Риомма? – переспросил контрабандист. – Абсолютно никаких!

Брата сей ответ не удовлетворил, но он понимал, что большего едва ли добьется, поэтому перешел к другому:

– Как ты избежал взрыва?

– Чудом, Мекет. Чудом! – ответил Д’юма, будто опомнившись. – Хотя, если быть до конца откровенным, он-то меня и затолкал в капсулу.

– Кто? Злокозненный демон в балахоне? – даже мне было трудно в это поверить.

– Он самый, ага, – кивнул тот. – По началу это мало походило на спасение. Капсула уже была запрограммирована на дрейф вблизи пояса осколков. Приводной маяк оказался испорчен. Как и система связи. Думается, я должен был сдохнуть, задохнувшись от нехватки кислорода, не в силах позвать на помощь. Он, видно, не учел, что я неплохо лажу с техникой, и починить передатчик большого труда мне не составит. Благо, все необходимые инструменты я предпочитаю носить с собой. – Тут контрабандист распахнул одну из пол своей куртки, продемонстрировав компактный, но внушительный ремонтный набор. – Все мои ребятки до единого были мертвы, а просить о помощи кого-то из местных я не рискнул. Только ты, Мекет, никогда меня не подводил. Хоть и откликнулся на помощь далеко не сразу.

Брат скривился:

– Уж и не знаю, как с этим теперь жить.

Д’юма постарался беззаботно рассмеяться. На мой взгляд, вышло так себе.

– Перестань! – шутливо проговорил он. – Так или иначе я еще могу оказаться тебе полезным.

– Хотелось бы верить, да верится с трудом, – ответил Мекет. – Как ты умудрился затесаться в обломки? Насколько я понял, тот тип постарался вытолкнуть тебя из зоны поражения.

– Как только эти черные монстры закончили свое грязное дело, я понял, что они обязательно обшарят окрестности в поисках выживших. Двигаясь на маневровых, я постарался затеряться среди обломков станции. И, ради Создателя, не спрашивай, как мне удалось это провернуть! Вспоминаю и сам себе не верю! Хорошо хоть щиты были целы.

Взглянув на брата, я заметил:

– Похоже, будто этот таинственный незнакомец знал о том, что будет бомбежка и нарочно подстроил все так, чтобы твой приятель выжил.

Мекет почесал щетинистый подбородок, обдумывая мои слова.

– Хочешь сказать, нарочно оставил нам этого сказочника? Хм... зачем только?

– Не имею ни малейшего понятия, – вставил Д’юма. – Как я уже сказал, он был крайне неразговорчив. Жуткая ходячая машина для убийства, сбежавшая прежде, чем началась бойня.

Меня все еще не оставляло подозрение относительно того, кто конкретно мог скрываться за столь красочным описанием, но, не будучи убежденным, не стал называть имени вслух.

Тем временем Мекет возвратился в свое кресло и погрузился в задумчивость.

– Куда мы теперь? – спросил я, спустя несколько долгих минут.

Мрачная фантасмагория гиперпространства за иллюминатором не спешила принимать постоянные очертания реальности, что наводило на мысль, будто Мекет сам еще не решил, куда нам лучше направиться.

Вынырнув из омута своих мыслей, он проговорил:

– Если это правда, надо выяснить личность демона, забравшего мой инфочип, и вернуть пропажу обратно. Чего бы это ни стоило.

– Твой инфочип? – хохотнул Д’юма. – Не сильно ли сказано, Динальт?

На что Мекет ответил:

– У нас была сделка, Д’юма. Я свою часть уговора выполнил, достав то, что ты хотел. Можешь забрать свой чертов сорняк. Мне он без надобности.

– Отлично, – Д’юма и впрямь казался вполне довольным. – Только я не вижу растение. Где же оно?

Брат переключил внимание на меня:

– Мозголом, отдай ему минн.

Мне не хотелось исполнять роль мальчика «принеси-подай», но вступать в очередной спор казалось еще менее приятной затеей. Так что я быстро спустился в кубрик, подхватил магнитную сферу с хранившимся внутри ростком, и вернулся обратно, потратив на все это дело не более минуты.

– Вот. Держите. – Я перебросил сферу в раскрытые ладони контрабандиста, глядевшего на растение с каким-то маниакальным вожделением. – Зачем он вам теперь?

С видимым трудом оторвав взгляд от ростка, Д’юма переспросил:

– А?

Я повторил свой вопрос:

– Сейчас, когда станция разрушена полностью и вам больше некого защищать, зачем вам растение?

– Ты, дружок, даже представить не можешь, сколько я смогу за него выручить на черном рынке! Инфочип исчез, станция – тоже, а мой баланс ушел в минус. Этот плотоядный цветочек – мой шанс отыграться на тех, кто все испортил!

Я был разочарован его ответом и не собирался скрывать этого.

– От того, кто не так давно сыпал громкими фразами о революции, я ждал чего-то большего. На худой конец какой-нибудь захудалой басни про чудесные свойства минна.

– Чего ты хочешь от меня, парень? Я – материалист! И деляга. За баснями обращайся к… – Он бросил короткий взгляд на шаманку и очень тихо прошептал: – К старушке.

– Надеюсь, после этого старушка не скормит вас минну, – намеренно громко сказал я и отвернулся.

Я приблизился к брату, собираясь напомнить ему о том, что он так и не ответил на мой самый первый вопрос: куда мы теперь?

Мекет какое-то время молча возился с навигацией, корректируя курс, затем все-таки высказался:

– Я в общем-то надеялся, что, обменяв минн на инфочип, смогу выгадать немного времени и перевести дух, но, похоже, покой нам только снится. Мы должны найти того, кто стащил чип и забрать штучку себе. А поскольку единственный свидетель, способный пролить свет на все это дело, оказался совершенно бесполезным, – тут он не удержался и окатил Д’юму, играющегося с магнитной сферой, точно малое дитя, презрительным взглядом, – придется самим искать зацепки. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это будет непросто? – Голос Мекета звучал устало, но мне хватило проницательности, чтобы понять – он в кои то веки ждет поддержки.

Я не собирался его разочаровывать, да и сам изнывал от любопытства выяснить, что за чертовщина творится вокруг этого проклятого инфочипа. Я сказал:

– Тебе не нужно мне что-либо объяснять, братец.

– Хорошо.

– Какие вы молодцы, – вклинился Д’юма. – А с нами что будет? Я имею в виду себя и вот эту замечательную даму.

Замечательная дама ответила прежде, чем кто-либо успел открыть рот:

– Я от юноши ни на шаг.

Столь сильная привязанность не могла не удивить контрабандиста.

– У тебя очень преданные компаньоны, Риши.

Я оглянулся на него и подмигнул. Не знаю зачем. Просто захотелось поддразнить тучного хитрюгу.

– Хорошо. Пусть так. Я не настаиваю. Но со мной-то что будет?

– Оставлю тебя на Семерке, а у оттуда сам как-нибудь выберешься.

Услышав это, я удержался от слишком явной демонстрации изумления, а вот Д’юма – нет.

– Как это до Семерки?! Что я, по-твоему, там буду делать? Меня же гравитация прикончит!

– Не прибедняйся, – издевательски произнес Мекет. – Плесень, вроде тебя, и в реакторе бы преуспела. Да и на Семерке полно народу, кто практически за бесценок доставит тебя в любую точку Галактики, только заплати. Наймешь корыто и скатертью гиперпространство! В конце концов, не ты ли всегда говорил, что имеешь связи повсюду?

Распластав свое объемное тело по креслу, Д’юма потухшим голосом проговорил:

– Говорил, да. Но так уж сложилось, что теперь в этом и заключается моя главная проблема.

Мекет ненадолго развернул свое кресло лицом к пассажирам и сказал:

– Выкладывай.

– А ты утверждал, будто я не могу тебя удивить, – горько усмехнулся контрабандист. – Если окажусь в пределах Авиньона, мне конец. – Всеобщий интерес, выраженный в выжидательном молчании, заставил его прибавить: – Давняя история, о которой очень неприятно вспоминать…

Нарочито громко фыркнув, Мекет закатил глаза.

– Ой, давай еще всплакни, чтоб мое сердце дрогнуло. Ближе к делу, пухлый! У меня нет свободного дня, чтоб твои басни слушать. Да и своих забот хватает.

Зыркнув на него так, что даже я позавидовал, Д’юма продолжил:

– Мекет, ты не хуже меня знаешь, что означает закон Риомма на всей его территории – повинуйся или умри!

– Не драматизируй.

– И в мыслях не было! А то, что случилось с Кодда Секундус лишнее доказательство моих слов. Сперва они разрушили планету, представив все как несчастный случай, затем согнали выживших в пузыри и превратили их в изгоев. Ни единого кредита не было потрачено на то, чтоб хоть немного улучшить условия проживания коддас! Зато тех, кто осмеливался как-то помочь, мгновенно объявляли вне закона.

– Как так? Ты же сам утверждал, будто Риомм и думать забыл о Кодда Секундус.

– Ты различаешь только черное и белое, Мекет, но не желаешь замечать другие оттенки.

– Еще одна фраза в подобном ключе, и я тебя вырублю.

Предупреждение подействовало.

– Когда Риомм перекрыл всем, кто пытался помочь коддас, кислород, мне пришлось искать обходные пути для того, чтобы поставки продолжились. Сделать это оказалось непросто, учитывая, насколько велико влияние Империи по всей Галактике. Мелкие независимые единицы отказывались рисковать, а те, кто имел более солидный политический вес, готовы были закрыть глаза на любое беззаконие, лишь бы иметь возможность и дальше вылизывать риоммскому Сенату зад. Выход нашелся почти случайно, когда Желтый Малыш познакомила меня с отпрыском одного влиятельного тетийсского семейства – деятельный парень, который знал, где взять деньги и как обойти любые препятствия. Кстати говоря, именно благодаря его стараниям, у коддас есть… в смысле, было более-менее сносное медицинское обслуживание и прочие нехитрые радости.

Выслушав историю контрабандиста очень внимательно, Мекет спросил его:

– А теперь удиви меня и скажи, как звали того парня?

Уверенно посмотрев на моего брата, Д’юма ответил:

– Сивер. Тарс Сивер.

Я не удержался и присвистнул.

– Галактика тесна, – иронично заметила шаманка.

Мекет поочередно встретился взглядом с каждым из нас, затем возвратился к Д’юме:

– Напряги-ка извилины, и постарайся вразумительно объяснить, с чего вдруг этот Тарс Сивер взялся тебе помогать? И причем здесь Семерка? Сдается мне, этот хлыщ в нашу песочницу сроду не совался.

Д’юма выглядел так, будто ответ лежал на поверхности.

– Так ведь Тетисс и Риомм с начала времен грызутся за космическое господство. Каждый год, каждый день они только и заняты тем, что членами меряются. Даже странно, что за столько лет между ними не разгорелось ни единой полномасштабной войны. Я считал, Сивер хочет сделать что-то вопреки воле Совета лордов, даже пальцем не пошевеливших бы ради угнетенных подданных Империи. Ну, или таким образом он объяснял свои поступки в прошлый раз. Он свел меня с кланом Феб…

Тут уж даже братца проняло:

– Час от часу нелегче!

– …За услуги они хапали втридорога, но хорошо выполняли свою часть работы. Это казалось мне более чем выгодным решением.

Мекет выглядел так, будто ушам своим не верит. И я, в общем-то, его понимал.

– Д’юма, ты же сам контрабандист! Неужто ты не мог обойтись без помощи этих хитрожопых ящериц? Ну как так-то?!

Даже при скромном освещении рубки, было видно, насколько Д’юма смущен. Однако даже это не заставило его признать своей ошибки.

– После первых попыток сделать все самостоятельно, меня взяли на заметку. Риомму плевать на творящуюся вокруг несправедливость, но исполнение собственных указов они чтят, будто священное писание. Я был вынужден искать обходные пути.

– Допустим. Что дальше?

– Дальше все пошло наперекосяк. Империи стало известно о тайных поставках на Кодда Секундус, но вместо того, чтобы убрать меня, они просто расстреливали корабли фебов, едва те появлялись из гиперпространства. Без предупреждения, без угроз. Уничтожали на месте. Те, в свою очередь, решили, будто это я их кинул. Хотя на деле, как потом стало ясно, сами не сумели удержать язык за зубами. Попытки откупиться ничего не принесли, и мне пришлось надолго залечь на дно. А потом еще и Сивера убили…

– Это сделали не фебы, – заметил я.

– Как? – и снова неподражаемая реакция. – А кто тогда?!

Ему не ответили. Повисла очередная пауза. Д’юма что-то прикидывал в уме, а я старался не упустить ни единой эмоции на его одутловатом лице. Этот тип оказался куда интересней, чем виделось мне в самом начале, и вполне может статься, что ему известно намного больше, чем он говорит.

Наконец Д’юма спросил:

– Не связано ли это как-то с некими куатами? Говорят, эта секта нынче стала чрезвычайно активна. Прежде о ней и слова нигде нельзя было услышать, а теперь то тут, то там всплывает разнообразная болтовня…

– Что за болтовня? – тут же прицепился Мекет.

– Да так, сплетни всякие, – уклончиво ответил Д’юма. – В том числе и о том, что Сивер был как-то с ними связан.

– Боюсь, что это непросто болтовня, – заметил я.

И снова маленькие вострые глазки Д’юмы как-то подозрительно блеснули, почти заставив меня поддаться искушению и выяснить, что за всем этим стоит… Но тут Мекет влез с очередной многомудрой вставкой:

– Мозголом, не пыли. Болтун – находка для шпиона, а ты ведешься на наивность этого хитрюги.

Д’юму такие слова оскорбили. Или он очень убедительно это разыграл.

– За кого ты меня принимаешь, Мекет?

Впрочем, мой брат не купился.

– За того, кому не следует особо доверять. – Он повторил: – Мы летим на Семерку, и, если тебя это не устраивает, милости прошу обратно в спасательную капсулу. Вышвырну на орбите и хоть до посинения жди, пока кто-нибудь тебя подберет.

Нельзя было сказать, что Д’юму устроили эти слова, но он с готовностью признал свою зависимость:

– Убедительно, Мекет. Хорошо. Делай, как знаешь. Пусть будет Семерка. В конце концов, если за мной бросится свора бешеных курсу, можешь быть уверен, что на твою долю их гнева тоже достанется.

– Как-нибудь переживу.

К тому моменту, как мы добрались до Авиньона, я едва на стенку не лез. Хотя времени на перелет оказалось затрачено не так чтобы много, Д’юма успел меня порядком достать. Не помогали даже попытки укрыться в кубрике. Он и там меня находил. Будто, вдоволь наслушавшись мекетовского хамства, решил таким образом отыграться. Совал свой длинный нос буквально везде, забрасывал меня нелепыми вопросами, вроде того, почему я до сих пор таскаюсь за братом, когда вполне мог бы заняться самостоятельной детективной практикой, и прочее, и прочее, и прочее. Даже шаманка ничего с этим поделать не могла. На ее присутствие он вообще не реагировал никак.

В конце концов я не выдержал и, резко развернувшись к нему, спросил:

– Чего вы хотите?

Ответ меня потряс.

– Чтобы ты показал мне, где здесь туалет.

Я открыл рот и захлопал глазами.

– Чего?

– Туалет тут у вас где? – повторил он с нажимом. – Я терплю уже черт знает сколько времени, с тех пор, как тот недоумок вышвырнул меня вместе с консервной банкой, которую все почему-то называют спасательной капсулой. Это капсула пыток какая-то! Еще немного и лопну!

Невольно представив себе это крайне непривлекательное зрелище, я указал ему в нужном направлении.

– И только ничего там не нажимайте. Система работает автоматически.

Брыли Д’юмы резко встопорщились, и он фыркнул:

– А то я сортиров в космосе не видал!

Я отвернулся, закатив глаза к потолку и слушая, как удаляются его семенящие шажки. Это ж надо! Мог бы и сразу спросить, а не парить мне мозг какой-то нелепой околесицей.

– Ты отвлекаешься от главного, Риши, – произнесла шаманка, все это время стоявшая чуть позади. – И вовсе не он тому причиной.

Я скосил в ее сторону немного раздраженный взгляд. Мне не требовалось пояснений, чтобы понять, о чем она говорит. Содержимое криокуба, покоящегося на верстаке, все еще требовало некоторых умозаключений, а мне не хватало существенных деталей, чтобы эти самые умозаключения сконструировать. Времени на раздумья выкроить пока так и не удалось, а выхватывать ответы из воздуха, будто шаманы, я пока что не научился. О чем и сообщил ей.

– Ты не совсем искренен, – ответила она. – Помнишь условия нашей сделки?

– Тассия, вы и сами понимаете, что доверять вам на сто процентов с моей стороны было бы неимоверной глупостью, – сказал я, глядя на искаженное отражение самого себя в забрале ее маски. – Наша сделка должна иметь обоюдовыгодный характер, но вы ведь не думаете, будто одних знаний о лейрах достаточно, чтобы усыпить мою бдительность? Я ведь не идиот.

– И хорошо, – сообщила она. – С идиотом разговор у меня был бы короткий.

– Рад, что хоть в этом мы солидарны. – Я вымучено улыбнулся, несмотря на то, что в душе чувствовал себя ядовитой амфибией на предметном стекле зоолога. Она все еще изучала меня. Внимательно. Срезала слой за слоем, пытаясь обнажить все слабости, а не только те, о которых уже хорошо знала. Это не просто настораживало, но и, чего греха таить, пугало. Сейчас, когда я научился хоть немного контролировать свои силы, это позволило скрывать эмоции и мысли от ее всепроникающего взгляда.

– И все-таки, тебе нужна помощь и знания, которыми я обладаю. Не отрицай. Ты можешь загнать свою силу поглубже, попытаться забыть о ней, как делал все эти годы. Ей это не понравится. Ни одному дикому зверю не по душе, когда его запирают в темный ящик. А твой уже успел почуять вкус свободы. Рано или поздно, через год или десятилетие, Тень все равно прогрызет себе путь наружу, и тогда тебе уже будет не до шуток. Как, впрочем, и тем, кто в этот момент окажется рядом.

– Тогда я еще не знал о том, что это есть во мне. Сейчас – дело другое.

– Верно. Но ты все еще осторожничаешь. Как будто никак не можешь заставить себя поверить, что все это не сон.

Я вспыхнул.

– Те убийства в подворотне Мероэ ясно дали мне понять, что все это не сон!

– Тем больше необходимость того, чтобы научиться контролировать себя. А именно это я тебе и предлагаю.

– Вот только все еще не сказали, чего хотите взамен.

– Разве не сказала?

– Сказочка о поиске источника Теней? Серьезно?

– Серьезней некуда, Риши! Именно это я и ищу. С твоей же помощью, сделать это будет намного проще. Помоги мне!

В прежние деньки на столь заманчивое предложение я бы согласился даже не раздумывая, и Мекета спрашивать не стал, но сейчас мою непоседливость придавливало к земле криоящиком с головой советника Тулпара. Порыв, сказать ей «да», развеяло, точно дымок от тлеющей свечки.

– Не раньше, чем разберусь, какую игру затеял Ди Аргус.

В наступившей тишине слышались только звуки фильтруемого воздуха и нагнетаемой под респиратор газовой смеси. Я не мог сказать, что именно думала относительно моих слов шаманка, но смею предположить, что была она не очень довольна. Тем не менее, она сказала:

– Тогда советую не мешкать и разрешить эту задачу в ближайшее время. Потоки Теней сгущаются, побуждая некие тайные силы к действию. Атака на техносферы произошла не случайно. В этом чувствуется поступь рока. Нечто грядет… Нельзя нам зря тратить время. Оно, к сожалению, не бесконечно.

Вновь подняв на шаманку взгляд, я собирался поинтересоваться, что конкретно она хотела этим сказать, но тут из-за угла раздалось громкое:

– Кхе-кхе!

Я обернулся и обнаружил, что это Д’юма так изобразил деликатное покашливание, намекая, что мы больше не одни. А я-то успел забыть о нем напрочь.

– Что-то вы долго. С кишечником проблемы?

Состроив простодушную физиономию, тот ответил:

– Никак не мог разобраться с системой подачи воды. Все уже позади.

– Отлично. Надеюсь, провожать до рубки вас не надо?

Намека он, однако, не понял и приблизился к моему верстаку.

– Что за симпатичный ящичек?

– Не ваше дело! – вышло не очень вежливо, как и собственнический жест, которым я придвинул злосчастную коробку к себе.

Д’юме это не понравилось, хотя он изо всех сил старался и дальше изображать безмятежность.

– Да я и не настаиваю. У всех свои секреты, пацан, и лишних мне не надо. Мы, наверняка, вот-вот выйдем из гипера. Не хочу, чтобы приземление застало меня посреди комнатушки, под завязку набитой травмоопасным хламом. Я и так исчерпал лимит своего везения на сегодня.

– Что ж, тогда поторопитесь, – с холодной улыбкой посоветовал я. – Пока не произошло непоправимое.

Д’юма убрался довольно живо. Несмотря на свои габариты, он умел крайне проворно передвигаться, если того требовала ситуация.

Естественно, шаманка не преминула высказаться по этому поводу:

– Ты практически опустился до прямой угрозы. Зачем?

– Меня здорово напрягает этот тип. Я не хочу знать, о чем он думает, и не стремлюсь забраться в его голову, но этот фон, который всюду сопровождает его, действует мне на нервы. Его мысли в постоянном движении, как осиное гнездо. Он и правда очень сильно боится Семерки.

Ответное молчание Тассии можно было толковать как угодно.

– Ты ощущаешь мысленный фон каждого из нас? – спросила она с некоторой осторожность.

Мне стало интересно, как бы она повела себя, ответь я утвердительно. Тем не менее, я сказал:

– Нет. Не всегда. – Затем оглянулся на двери лифта, за которыми скрылся пронырливый контрабандист, и добавил: – Только с ним. И только из-за того, что он, кажется, сам не знает, к чему стремится.

– Или хочет, чтобы кто-то так думал. Кто-то, вроде нас с тобой. Ведь ему известно о твоих способностях, не так ли?

Я кивнул. Шаманка совершила глубокий выдох.

– Считаешь, он может быть опасен?

Мне не пришлось долго раздумывать над ответом.

– Все, с кем имеет дела Мекет, опасны в той или иной степени, Тассия. Это, можно сказать, закономерность.

– Тебя это не удивляет, – проговорила она с интонацией, которую мне не удалось распознать.

– Я всю жизнь сталкиваюсь с подобным. Удивление, сдается мне, следствие чего-то внезапного, а тут… дерьмо, которое воняет за парсек. Ничего нового и интересного.

– Значит, тогда нам следует быть настороже.

– Первая дельная мысль за весь сегодняшний долгий день.