Авиньон, ожидаемо, не изменился за время моего отсутствия. Как, в общем, и россыпь лун, окружившая его жемчужным ожерельем. Почти два десятка спутников, неторопливо скользивших по своим орбитам, объединялись в планетарный ансамбль, от которого вполне могло бы захватить дух, не будь эти самые спутники рассадником нищеты, беззакония и пиратства.

– Дом, милый дом, – негромко пропел я, вкладывая в каждый слог бездну сарказма.

– Я думал, ты будешь скучать, – заметил Мекет, заставляя «Ртуть» проскользнуть между восьмой и четвертой каменюками и выйти прямиком на орбиту коричневато-песчаной Семерки.

Я понятия не имел, что должен был на это ответить, поэтому отделался насмерть заезженной фразой:

– Все меняется.

Брат спорить не стал, что удивительно. Он сказал:

– Это уж точно. Но ради нашего же блага, надеюсь, что не слишком быстро.

 Спуск на дно гравитационного колодца произошел без проволочек и сопровождался только обыкновенной для такого дела тряской. Я был пристегнут к креслу между шаманкой и контрабандистом, а потому обладал возможностью лицезреть, как их обоих корежит. Тассия крепко сжимала подлокотники и что-то шептала себе под нос (наверное, молилась), в то время, как Д’юма выглядел белее яртеллианского снега и, кажется, собирался опорожнить свой желудок.

Наблюдая за его потугами подавить рвотные массы, я не сдержался и съехидничал:

– И это бывалый космический волк? Я вас умоляю!

Совершая частые короткие вдохи, Д’юма исхитрился проговорить:

– Ключевое слово здесь «космический»! А не скачущий с планеты на планету!

В поле зрения показался старый добрый космопорт Глосс. Пыльные улочки, приземистые дома и тьма-тьмущая народу, снующего по утоптанному песчанику туда-сюда. Мелкие, точно букашки, они становились больше с каждым метром, который «Ртуть» преодолевала, снижаясь.

– Гнездо беззакония, – сухо прокомментировала шаманка увиденное. – Удивительно, как это Риомм до сих пор не разворотил этот лунный шалман к чертовой матери.

С легким удивлением воззрившись на нее, я подумал, что общение с Мекетом не пошло благородной огианке на пользу. По крайней мере, я сильно сомневался, что представители ее расы когда-либо о чертях и их ближайших родственниках слышали.

Тем не менее, мой брат сказал:

– Ты судишь лишь по внешнему виду. Не смотря на всю убогость, здесь творятся по-настоящему знаковые дела. Я имею в виду, знаковые для всей Галактики, а не только этого сектора. Риомм это понимает. Семерка – нейтральная территория, заявляться на которую с бластерами наголо большая ошибка.

Будучи свидетелем того безобразия, что подчас творилось на пыльных улицах Глосса, я не удержался от скептического вопрос:

– Но все ли об этом знают?

На что получил ответ:

– Даже если и нет, то быстро найдутся те, кто объяснит смутьянам что к чему.

Я хотел сказать, что не припомню подобного, однако меня прервал Д’юма.

– Сколько «g» на этой луне? – сдавленно спросил бедолага с проступившей испариной на нижней губе.

– Стандартно – одно. Быстро привыкнешь, – ответил Мекет, даже не обернувшись. Он был увлечен выбором места для посадки, нацелив звездолет на распахнутый зев одного из кольцеобразных ангаров, маячивших впереди. Брат не стал тратить время на запросы; на Семерке так делать непринято. Просто опустил «Ртуть» в центре кольца, заставив слонявшихся без дела докеров закашляться от взметнувшихся в воздух клубов пыли. Как только двигатели корабля затихли, Мекет откинулся на спинку кресла и, развернув его к нам, торжественно объявил: – Ну что, дамы и господа, добро пожаловать на Семерку!

– Надеюсь, надолго мы здесь не задержимся, – проворчала шаманка, переведя дух.

– Конкретно ты можешь отваливать хоть сейчас, – отрезал Мекет, нахлобучив свою потертую шляпу. – Никто не держит.

На что Тассия многозначительно заметила:

– Кое-кто держит. И ты сам прекрасно об этом знаешь.

Брат проигнорировал выпад огианки. Он скользнул по ней раздраженным взглядом и занялся проверкой собственных бластеров, чуть ли не с нежностью осматривая их и затем пряча по кобурам.

– Ты вооружен? – вопрос Мекета предназначался Д’юме.

– В каком месте я, по-твоему, прячу бластер? – едко осведомился контрабандист. – Или ты думаешь, он оставил мне такую возможность?

– Мне плевать, – откликнулся Мекет. Он порылся в стенном ящике, выудил оттуда минидизраптор и бросил его Д’юме. – Не благодари.

Тот покрутил оружие в руках, а после перевел недоуменный взгляд обратно на Мекета.

– Что я с ним, по-твоему, буду делать? Меня ж засмеют!

– Пусть лучше смеются, чем примут за беззащитного, – резонно возразил Мекет. – Без оружия ты на Семерке долго не протянешь, а у меня нет ни времени, ни желания корчить из себя сиделку. Я подскажу, к кому тебе обратиться, и на этом разойдемся.

– Складно вещаешь, – пробубнил Д’юма, тем не менее пряча дизраптор за пазуху.

Казалось, что все более-менее довольны, но тут шаманка вклинилась со своим, в общем-то, весьма логичным вопросом:

– Почему, Мекет, ты так уверен, что вас снаружи не поджидает целая свора серых стражей? Я полагала, что после всех проблем, которыми вы с Риши обернулись куатам, эту систему они будут держать на глазах в первую очередь. Или я чего-то не знаю?

Долгим и внимательным взглядом посмотрев на огианку, Мекет вдруг улыбнулся. Это была совсем не дружелюбная улыбка, а хищный оскал, от которого даже у меня забегали мурашки по спине.

– Ты права, шаманка, – сказал он вкрадчиво. – Ты ни хрена не знаешь. – Нацепил свою шляпу и, прежде чем Тассия нашлась с ответом, вышел из рубки.

Недоумение заставило меня последовать за братом.

– Эй, постой-ка, – окликнул я его, выбравшись из лифта. Мекет остановился, но поворачиваться ко мне лицом не пожелал. Это был недобрый знак. – Я хочу знать, что ты задумал.

– Ты многого хочешь, Мозголом, – откликнулся он, почесав старый шрам на ладони.

– Ты всегда так говоришь, – возразил я, становясь чуть ближе.

Мекет издал страдальческий стон и только потом повернулся. Склонив голову набок, он одарил меня ироничным взглядом.

– Лучше бы ты занимался отрезанной башкой. Твоя стихия поиски. Ну так и поищи что-нибудь, что наведет тебя на имя убийцы.

Это заставило меня скривиться. Вот уж похвалил!

– Не убежит, – сказал я. – А вот ты просто-таки рвешься к кому-то. И оттого, сколько туману напускаешь, могу сделать вывод, что эта таинственная личность или даже личности не слишком дружелюбны.

Судя по тени, промелькнувшей по лицу брата, я оказался недалек от истины. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы решиться на ответ.

– Как бы мне ни хотелось, чтоб было иначе, шаманка все-таки права – нам с тобой опасно возвращаться на Семерку. Только по-другому узнать, кто устроил облаву на убежище Д’юмы, я просто не смогу. Нужна информация, которую абы где не отыщешь, ну и кое-какая сторонняя поддержка…

– Это чья, интересно?

На что тот качнул головой:

– Тебе не понравится, если скажу.

– Ты ведь понимаешь, что так только подогреваешь мое любопытство?

Терпение Мекета лопнуло.

– Слушай, Мозголом, это не игрушки! Пора забыть о ребячестве и заняться делом всерьез. У тебя есть задача, вот ей и удели свое внимание, а разобраться с инфочипом предоставь мне. В конце концов, я это все затеял, мне и расхлебывать.

– Но не обязательно делать все одному! Я ведь помочь могу!

– Я и не буду один. А ты гораздо больше поможешь, если останешься здесь и выяснишь, зачем старина Ди подбросил эту голову.

– Думаешь, я знаю, как это сделать? – изумился я, мысленно отметив, что он все-таки согласен со мной насчет причастности Аргуса.

В ответ Мекет ухмыльнулся и, чуть сдвинув шляпу назад, проговорил:

– А тебе будто не у кого спросить?

Они ушли спустя полчаса, да и то задержались лишь потому, что Д’юму пришлось тащить наружу чуть ли не силком. Неясно было только, что именно на него так подействовало: гравитация или ужас? И если с первым все казалось более-менее понятным, то насчет второго я мог сказать, что контрабандист утопал в этом холодном и липком чувстве, словно в трясине. Страх окружал его. Д’юма будто чуял приближение чего-то недоброго и никак не мог решиться сделать шаг наружу.

Впрочем, Мекет не оставил ему выбора, а меня, как бы цинично это ни звучало, заботили вещи куда более масштабные. Вроде поиска скрытого смысла в посылке с сюрпризом.

Оставшись с шаманкой наедине, я не очень-то понимал, с чего следует начать, и потому отправился в свою каюту, надеясь отыскать вдохновение в потрепанном томике трактата Батула Аверре. Занятие заведомо бесполезное, но надо же было с чего-то начинать. Пролистав пару страниц с описанием нескольких ритуальных обрядов лейров и рассеянно пробежав текст глазами, я только убедился в том, что все это не имеет вообще никакого смысла. Сознание просто не желало сосредотачиваться, усиленно стремясь оказаться в центре событий. Прикрывать спину брату, если придется, пусть даже сам он и не считает это обязательным. А сидеть в звездолете и чахнуть над мертвой головой, надеясь на внезапное озарение? Вот уж спасибо!

– Думаешь, старые книжки дадут тебе нужный ключ? – поинтересовалась шаманка, объявившись на пороге каюты. Едва просвечивающий из-под маски скептический взгляд был устремлен на предмет у меня в руках.

– Прежде, именно так и происходило, – ответил я, но все же отбросил книгу в сторону. Я чувствовал, что корпение над фолиантом в данном случае бесполезно. Прежде я уже успел проштудировать его от корки до корки, и знал, что в нем нет и намека на то, что мне предстояло сделать. Великий Аверре был бесполезен.

– Не всему можно научиться по учебнику, Риши, – заметила шаманка и, вместо того, чтобы в очередной раз восхититься уютностью моего скромного убежища, поманила к выходу. – Я покажу тебе способ добиться желаемого. Идем.

Заинтригованный, я устремился за ней следом и, как только оказался у верстака, задал вопрос:

– Что можно узнать у головы мертвеца?

– Когда речь заходит о Тенях, возможно практически все, дорогой Риши, – таинственно откликнулась шаманка, приоткрывая крышку криокуба. С легким шипением оттуда вырвались тонкие струйки пара и обнажили самую ценную часть тела советника Тулпара. – Тени – это больше, чем просто частицы силы; они сложнее, чем любой гравитон или фотон, чем сама реальность, поскольку непостижимо вездесущи и всеобъемлющи. Они повсюду. И даже там, где нет ничего, кроме пустоты. Потому что сама пустота тоже состоит из Теней. Что касается смерти, то это состояние физическое, которое несет в себе определенную информацию, и ее можно прочитать. Проблема лишь в умении это делать.

Ощутив легкую волну мурашек, прокатившихся по моей спине, я тем не менее заметил:

– Только это ведь ничего не объясняет, Тассия.

– Разум властвует над материей, Риши, – напомнила шаманка и пальцем указала на безвременно почившего. – Он-то об этом вряд ли догадывался, а вот тебе стыдно забывать. Ничто в этой Вселенной не проходит бесследно и не исчезает в никуда. Так почему смерть должна быть исключением?

– Ну, ладно. Как вы собираетесь это все устроить?

– Я? – изумление шаманки казалось почти натуральным.

Я скрестил руки на груди и усмехнулся нелепой шутке:

– Ну не я же.

Досадливо покачав головой, шаманка ответила:

– Да нет, Риши, как раз-таки именно ты. В конце концов, разве меня куаты назвали воплощенной Тенью?

Имечко жутко резало слух и заставило меня скривиться. Тассия это конечно же заметила и сказала:

– Ты большой ребенок, Риши. Не борись со своей природой, а прими ее.

– Мне было бы намного легче сделать это, не слыша постоянные пафосные эпитеты и прочую псевдорелигиозную галиматью.

– То есть тебя пугают слова?

– Да нет же! Я просто… а, впрочем, думайте, что хотите, Тассия.

– Мы отклонились от главного. То, чему я собираюсь научить тебя, не является чем-то противоестественным и странным, как бы ни казалось на первый взгляд. Нет ничего более естественного в этом мире, чем Тени, а поскольку ты их натуральное воплощение, тебе и карты в руки, мой милый. Сделай так, чтобы Тулпар раскрыл все свои секреты. А уж я подхвачу, если сорвешься.

Я посмотрел на шаманку, затем перевел взгляд на голову советника-иланианца. Его тусклый взгляд даже посмертно не сулил ничего хорошего.

– Что я должен делать?

– Слушать меня и тщательно исполнять указания. Встань ближе и попробуй прислушаться к окружению. Тени здесь, вокруг и внутри тебя. Они говорят с тобой, подсказывают тебе. Прислушайся…

Закрыв глаза, я постарался проникнуться словами шаманки. Я вспомнил об ощущениях, которые одолевали меня, когда контейнер только обнаружился перед кораблем. Уже тогда я почувствовал колебания, доносившиеся изнутри, но теперь использовал их как путеводную нить, способную привести к гораздо более значимым ответам. Стоя с закрытыми глазами, я все равно видел окружающие меня стены кубрика, но будто через некую затемненную призму. Верстак и криокуб вместе с головой были здесь же. Только на этот раз глаза советника совсем не походили на два стеклянных камня, лишенных осмысленности. Они казались живыми и, что самое удивительное, осознающими все происходящее! Казалось, задай ему вопрос и ответит…

– Риши! – голос шаманки, похожий на тихий призрачный шепоток, сочащийся из-за закрытой двери, сделался обеспокоенным, и это навело меня на мысль, что я делаю что-то не так. – Ты слишком торопишься.

Отвлекаться не хотелось, но ответить было необходимо:

– Разве? Ведь я всю жизнь делал нечто подобное, только немного иначе.

– Все твои прежние занятия – лишь неосознанное заигрывание с силой, – пояснила Тассия. – Ты умело отыскивал пропавшее барахло, используя свой дар на интуитивной основе, но это совсем не то, чему я пытаюсь тебя научить. Сейчас от одной лишь интуиции толку будет мало. Необходимо, чтобы ты усвоил принцип, по которому протекает взаимодействие Теней с реальным миром, иначе, даже не смотря на свою природную мощь, так и останешься никчемным дилетантом.

Если эти слова должны были пробудить во мне честолюбие, то шаманку можно было поздравить с успехом. Меня действительно задело ее замечание и, прервав свой транс, я открыл глаза и уставился на нее:

– Я думал, вы хотели, чтобы я прислушался к своим ощущениям.

Она даже глазом не моргнула. Фигурально выражаясь.

– Прислушиваться это одно, а вот с готовностью повиноваться им – совсем другое. Тут немаловажен один аспект, который многие знатоки, отчего-то, всегда упускали из виду, а именно: разницу между Тенями и, собственно, Тенью.

– Разницу в чем? В числе?

– Неуместная шутка. Разницу в том, что по сути своей, это две абсолютно разные ипостаси единого целого. Ведь что представляли Тени для лейров, как не инструмент для достижения собственных целей, океан возможностей, растянувшийся до бесконечности. И по другую сторону этого источника энергии – ты, целостная личность, оформленная и способная к самопознанию. Как ни крути, тебя уже нельзя отнести к разряду пассивных инструментов.

– Что-то мне подсказывает, Майра Метара с вами бы не согласилась.

– Что толку вспоминать о ней сейчас? – отмахнулась шаманка и, к счастью, не заметила дрожи, пробежавшей в этот момент по моему телу. – Если бы она действительно могла осознать весь потенциал возможностей, которые открыло перед ней твое существование, то ни за что бы не наделала столько нелепых промахов и, вполне вероятно, осталась бы жива.

Обдумав слова огианки, я пытался понять, к чему она клонит, но так и не преуспел. Все эти ее постулаты казались пустым словоблудием и будто бы не несли в себе ничего, кроме намерения запутать. Ведь я и так толком не понимал, кем являюсь, даже не смотря на все открытия недавних дней, перевернувших мою жизнь с ног на голову. Если разница между Тенями и Тенью носила действительно принципиальный характер, то для меня это оставалось не более, чем пустой метафизикой. Я не ощущал ее и был знаком только лишь с жутким монстром, уютно устроившимся в ящике моего подсознания.

Тассия, видимо, учуяв скептицизм, разразилась еще одной тирадой:

– Понимаю, что для тебя мои слова мало что значат, но я хочу, чтобы ты усвоил одно из главных правил существования в мире Теней: все есть иллюзия.

Последние слова шаманки заставили меня нахмуриться. Где-то я их уже слышал…

– Необузданная мощь могла бы помочь тебе выломать любые двери, но к некоторым из них лучше всего попытаться подобрать ключ. Если будешь действовать напролом, то не увидишь ничего, кроме отпечатков, оставленных на поверхности. А ведь нам нужно проникнуть глубже в тайну. Так возьми и побуди ее раскрыться перед тобой самостоятельно. Сделай это.

Вместо того, чтобы забрасывать шаманку очередной порцией вопросов, я подчинился ее словам. Вновь закрыл глаза и сосредоточился на мертвой плоти, которая, казалось, несмотря на все усилия криокуба, уже начала распространять мерзостный сладковатый запах. Я не обращал на него внимания, стараясь, по совету Тассии, поймать волну. Я был расслаблен и невозмутимо отдался во власть силового потока, легко увлекшего мое сознание в неспокойные воды образов и видений…

Всплывшее из туманных глубин бородатое лицо было неестественно бледным и искажено лютой ненавистью, сила которой сокрушала противников одного за другим. Я понимал, что это лишь интерпретация того, что происходило на самом деле, но от этого картина не выглядела менее реальной. Похоже, Аргус копил в себе ярость, чтобы в удобный момент выплеснуть ее на тетийсских солдат, приставленных к нему для охраны. Он бился со скованными руками (одна из которых была к тому же сломана!), используя встроенный в наручи энергоклинок, который, почему-то, никто не догадался заранее снять. Безжалостная машина для убийства не оставляла противникам ни единого шанса. И это, не смотря на огневую мощь и численное превосходство. Кровь била фонтаном, а конвоиры один за другим покидали шаттл трупами.

Только советник Тулпар находил это обстоятельство весьма забавным. Я слышал его умиленный голос, искаженный туманом видения:

– Похоже, слава Серых Стражей – не пустой звук, мастер Аргус. Во всяком случае, меня ваши умения впечатлили.

Избавившись от последнего тела, окровавленный Ди вернулся в рубку, где Тулпар уже торопился скрыться в гиперпространстве.

– Вы не обязаны объясняться, если не хотите, – заявил советник, – однако я вправе рассчитывать на благодарность.

Его предательство не стало для меня откровением, а уж для Аргуса – так и подавно.

– Продолжайте рассчитывать, – сказал он.

Быть может мне показалось, но Тулпар как будто вздрогнул от этой мимоходом брошенной фразы.

– Я ввел координаты для гиперпрыжка, – проговорил советник уже менее самодовольно. – Полагаю, Паракс ждет нас.

Скользнув по иланианцу чуть более пристальным взглядом, Ди даже не подумал как-то комментировать эти слова. Сломанная рука заботила его значительно больше светской беседы. Устало опустившись в кресло второго пилота, он переключил управление на себя и вбил новые координаты. Глаза иланианца изумленно вытаращились, но от комментариев он воздержался. Я чувствовал важность ускользающего момента, но не мог разобрать его значения, и лишь вспоминал, как в тот же момент вместе с Дианой припал к наблюдательным мониторам, надеясь, что крейсер успеет выстрелить прежде, чем шаттл исчезнет…

Резко сменилось место действия. Теперь я оказался в просторной темной комнате, похожей на гибрид спальни и лазарета, с колоннами, поддерживающими сводчатый потолок. Минимальное освещение и пар, исходящий от располагавшегося в центре округлого бассейна, наполненного мерцающим гелеобразным веществом, придавали помещению зловещий лабораторный вид. Запах химикалий и медицинских препаратов лишь усугубляли впечатление. Я содрогнулся от отвращения.

Осмотрелся, пытаясь определить, зачем Тени показывают мне все это.

Мокрые следы босых ног вели к дальней и еще менее освещенной стороне комнаты, где на высоком круглом мате, скрестив под собой ноги, сидел обнаженный Аргус. Прямая спина, глаза закрыты, дыхание ровное. Куска металлической трубы, сковывавшего его запястья, уже не было. Остались только наручи, которые он, похоже, теперь не снимал вовсе. Широкие плечи, исчерченные кривыми старых шрамов, и черная грива блестели от влаги. Борода вдруг оказалась под бритвой робота-цирюльника, из-за чего его суровое лицо на глазах становилось моложе.

Застав Аргуса в столь интимной обстановке, я почувствовал себя крайне неловко, и осознание того, что все это происходило в ином уголке Галактики и в иное время, не умаляло степени ощущаемого дискомфорта. Все равно что подглядывать за расслабленным китхом в его же норе.

Шум открывающихся поблизости дверей возвестил о чьем-то приближении. Я оглянулся на звук: советник Тулпар, кто же еще! В своем объемном и чересчур пестром плаще он походил на обыкновенную жабу, которую живодеры завернули в бабушкин платок. Впрочем, его это не смущало, как и нагота собеседника.

С любопытством оглядев того с ног до головы, иланианец заключил:

– Вы впечатляюще быстро приходите в себя, мастер Аргус.

Тот даже бровью не повел.

– Что за чудодейственное средство позволяет вашим костям регенерировать с такой скоростью?

Открыв глаза и поводив на пробу еще не до конца сросшейся кистью, Аргус скривился и, жестом заставив робота прерваться, изволил проговорить:

– Похоже, недостаточно быстро.

Сообразив, что отвечать на его вопрос никто не собирается, Тулпар попробовал зайти с другой стороны:

– Как долго нам здесь еще находиться?

Снова закрыв глаза, Ди негромко выдохнул:

– Вам лучше набраться терпения, советник. Время до полного восстановления невозможно предугадать. Но чем меньше меня будут отвлекать, тем меньше его потребуется. Продолжай, – скомандовал он цирюльнику.

Иланианец, казалось, собирался что-то возразить, но после секундной заминки, решил перевести разговор в другое русло.

– Как часто вы наведываетесь в этот замок? Кому он принадлежит?

– Вас это не должно беспокоить… советник.

– Вы так думаете? А я вот считаю, что нам пора расставить все точки над «i», мастер Аргус. – Тулпар обошел бассейн, не преминув с любопытством заглянуть туда. Принюхался, скривился и быстро отошел. – Ваша госпожа обещала мне всестороннюю поддержку и защиту в обмен на сотрудничество. Предполагалось так же, что секретов между нами станет значительно меньше. Я исполнил свою часть сделки: спас вашу шкуру, а заодно открыл имя последнего прелата. Пришла пора и ответной услуги, вы не находите?

И снова ни малейшего признака заинтересованности на бледном лице, поразительно изменившемся за какие-то несколько секунд. Теперь, когда исчезли последние признаки растительности на щеках и подбородке, Ди, казалось, не только помолодел разом лет на пять, но и обнаружил удивительную для столь кровожадного человека чувственность черт.

– Не сомневайтесь, награда найдет своего героя.

Что-то в том, как были произнесены эти слова, заставило Тулпара напрячься.

– Немного похоже на угрозу, – сказал он, прищурившись и проводив маленького робота неодобрительным взглядом.

Лицо Аргуса наконец дрогнуло. Казалось, он собрался улыбнуться, но вместо этого вышло нечто неопределенное.

– Всего лишь озвучиваю факт.

Советник осклабился. Правда, кроме меня, никто этого не оценил.

– Если это так, то почему мы до сих пор не встретились с другими лидерами вашей клики? В конце концов, даже смерть Метары не должна была помешать задуманному, а я определенно заслужил право на аудиенцию. Если мальчишка Динальт действительно воплощенная Тень, и все, о чем он рассказал Орре – правда, то он наверняка уже занят поисками Гробниц. У нас не так много времени, чтобы опередить этого неотесанного деревенщину.

– Похоже, вы о нем не очень высокого мнения, советник, – между тем заметил серый страж, одарив Тулпара взглядом дракона из-под полуприкрытых век. Чувственность чувственностью, а зверский норов его никуда не исчез.

– Неужели это так заметно? – с наигранным изумлением вопросил иланианец. – Наглый, самоуверенный, острый на язык и без малейшего намека на уважение к кому бы то ни было. Орре следовало моментально выставить мальчишку с планеты, а его поганого братца посадить за решетку. Он сильно сглупил, пойдя на поводу у капризной дочки.

– Надеюсь, что не личная обида толкнула вас в объятья куатов, – изрек Ди, чуть склонив голову набок и меланхолично погладив свой непривычно-гладкий подбородок.

Встав прямо напротив того места, где он восседал, советник возмущенно ответил:

– Разумеется нет! Но если уж сумею опередить его, то просто так живым не отпущу!

Я слегка опешил от столь явной и необоснованной ненависти и надеялся, что Ди поинтересуется, в чем ее причина. Но не тут-то было. Аргус только едва-заметно искривил губы и не понятно к чему сказал:

– Как предсказуемо.

В следующий миг он резко выбросил вперед правую руку. Это было похоже на удар серпинской кобры – стремительный и практически неразличимый, словно призрак промелькнул. Активированный энергоклинок с характерным стрекотом рассек воздух.

И, как выяснилось дальше, не только воздух.

Неожиданный выпад застал Тулпара врасплох. Советник, как и я, успел только вздрогнуть. Изобразив потрясение, он как-то чересчур беспомощно воззрился на Аргуса, а затем медленно и тяжело начал оседать на пол, следом за собственной головой.

Такой исход, казалось, не должен был стать потрясением, однако на целую секунду заставил меня потерять концентрацию, из-за чего видение подернулось дымкой, а там и вообще едва не развеялось. Я задышал часто-часто, и сердце готово было выскочить из груди. Но тут снова послышался увещевающий голос Тассии, возвративший меня в состояние покоя:

«Помни, ты хозяин потока. Управляй им».

Так я и поступил. Дымка развеялась, а меня встретил серебристый взгляд Аргуса. Казалось, он смотрит прямо в мои глаза, и на лице его, впервые за видение, отразилось нечто, похожее на недоумение. Неужто он мог почувствовать меня? Сквозь время и пространство?

– Прибери здесь, – распорядился он и, встав со своего места, прошел мимо.

Все еще борясь с собственным сердцебиением, я пытался определить, к кому он обращается. Но тут из-за одной из колонн выступила фигура и, низко поклонившись Аргусу, засеменила в сторону трупа.

– Да, хозяин.

Фигура принадлежала старому мекту в мешковатой серой робе. Он был тощ и страшно горбился под тяжестью прожитых лет, тем не менее, проворно потащил обезглавленное тело вон из комнаты.

– Голову оставь. Она мне понадобится, – прибавил Ди, пока слуга не вышел, затем деактивировал клинок и набросил на плечи просторный черный халат.

– Как скажете, хозяин. Кровь-то я хотя бы могу вытереть?

Ди возвратился к тому месту, где лежали останки Тулпара.

– Сперва принеси криокуб.

Старый мект замер.

– Зачем это вам, хозяин?

Ди оглянулся, и я уж было решил, что зарвавшийся слуга получит выволочку. Но вместо этого его ждал ответ:

– Не вижу лучшего способа рассказать о своих намерениях.