Еще одни сутки прошли с тех пор, как я очнулся в стерильном загоне с раздражающе-психоделическим видом из окна, но по ощущениям казалось, будто минула вечность. Оставаясь прикованным в центре пустой комнаты, напоминавшей операционную, я балансировал между сном и явью, почти не различая границ и с трудом воспринимая все, что творится вокруг. Меня продолжали накачивать неизвестным препаратом с интенсивностью, из-за которой я всерьез опасался, что моя кровь станет такой же блестящей и холодной, как и заливаемая в вены жидкость. За мной ухаживали: кормили, поили, умывали, позволяли ходить в туалет, и при этом ни на секунду не отключали сдерживающее силовое поле. Для процедур гигиенического характера была приставлена пара роботов весьма любопытной конструкции. Всеми остальными же делами занимался тот самый маленький тщедушный эскулап, с которым я познакомился накануне.

Можно с уверенностью заявить, что я в полной мере прочувствовал на себе, что значит быть подопытным зверьком в плену у безумного ученого.

Аргус не появлялся. Как, впрочем, не было и того, из-за кого весь этот цирк изначально задумывался. Я имею в виду таинственного претора, чья подлинная личность по-прежнему оставалась загадкой для моего пытливого ума. Доктор Симпкин боялся лишний раз открывать рот, ибо, стоило мне задать ему самый пустячный вопрос, подпрыгивал чуть ли не до потолка и то и дело норовил что-нибудь выронить из рук.

— Симпкин, да вы настоящий ловкач! — в отместку за все свои злоключения насмехался я над ним, при этом прекрасно сознавая, до чего низко срываться на подневольном докторишке. Сдерживать негодование не осталось сил, а иной жертвы для вымещения злобы под рукой попросту не было. — Удивительно, и как это вы до сих пор умудрились не разнести здесь все к чертям?

С предельной осторожностью опустив многострадальный инъектор на поднос, доктор мстительно пробормотал:

— Вам бы молиться, юноша, чтоб моя неуклюжесть не отразилась на вашем собственном здоровье.

Глядя на него, я улыбнулся. Получилось довольно уныло.

— Мне кажется, об этом молиться уже поздновато. Судя по тому, что мне тут наобещали, говорить о добром здравии не приходится.

— Может так, — пробормотал Симпкин. — А может и нет. На самом деле все зависит от того, какое впечатление вы произведете на претора, когда она прибудет…

Последняя фраза доктора заставила меня встрепенуться:

— Все-таки она?

Он кивнул.

— Насколько мне известно, мадам претор не самого кроткого нрава, так что кое-кому придется изрядно потрудиться, чтобы заставить ее стать хотя бы чуточку благосклонней.

Симпкин продолжал что-то бубнить, но его слова уже не задевали моего сознания. Оно было всецело поглощено мыслью о загадочной женщине, возглавившей столь неординарную организацию, как орден Куатов. Вне всякого сомнения, та, кто была на такое способна, вполне заслуживала более пристального внимания.

— Надо же! — наконец проговорил я, обращаясь к Симпкину, который к тому моменту затравлено глядел куда-то выше моего плеча. — Вы так расписали, что мне теперь не терпится увидеться с ней лично.

— Тогда к чему откладывать знакомство в долгий ящик? — тут же осведомились у меня за спиной.

Резко вывернув шею назад, я удивленно уставился на роскошную даму в черном меховом плаще, взявшуюся, казалось, из ниоткуда. Высокая и стройная, она отличалась незаурядной броской красотой, какую не встретишь за углом. На вид ей было не больше тридцати, хотя утверждать с уверенностью не рискну. Роскошные черные волосы спадали на укрытые переливающимся пятнистым мехом плечи кудрявым каскадом, подчеркивая данный от природы только уроженцам Альфа-Илани зеленовато-оливковый оттенок кожи. Пара витиеватых татуировок вокруг глаз и на подбородке придавали ее, и без того примечательной, внешности малость диковатый вид. Единственным фактором, несколько портившим общее впечатление, являлось слишком симметричное лицо, которое не казалось мне ни интересным, ни запоминающимся, словно у манекена, рядом с которым, точь-в-точь преданный пес, суровой тенью возвышался Ди Аргус.

— Госпожа Метара! — воскликнул доктор и быстро отвесил объявившейся паре глубокий поклон. — П-прошу прощенья! Меня не предупредили… — затем озадаченно прибавил: — Я и не знал, что здесь имеется еще один вход…

— Не стоит беспокоиться по пустякам, доктор.

Снисходительно улыбнувшись Симпкину, дама царственно прошествовала в центр комнаты и остановилась напротив меня. Протянув свою затянутую в сетчатую перчатку руку, она нежно коснулась кончиками пальцев моей щеки и произнесла низким дрожащим от нетерпения голосом:

— Как давно я мечтала с тобой познакомиться!

Чувствуя легкую неприязнь, вызванную столь бесцеремонным прикосновением, я сказал:

— Не уверен, что могу сказать то же.

Ее зеленые глаза холодно сверкнули, а улыбка, слишком жадная, чтобы показаться милой, сделалась еще и угрожающей.

— Позволю себе заметить, у тебя будет достаточно времени, чтобы переменить свое мнение, милый Риши.

Я не ответил, посчитав, что презрительного взгляда для выражения своих чувств вполне достаточно.

— На твоем месте я был бы повежливее, — предупредил Ди.

— Очень жаль, что ты не на моем месте, — процедил я, стойко выдержав его тяжелый, будто паровой каток, взгляд.

— Не стоит так горячиться, мальчики, — проговорила дама самым дружелюбным тоном, на какой только была способна. Если спросить меня, вышло не очень убедительно. — Пожалуй, мне следовало начать наше знакомство по-другому. Позволь же представиться, Риши: мое имя Майра Метара. Я та, кого орден Куатов называет претором, и я здесь для того, чтобы не дать тебе истратить свой редкий и поистине бесценный потенциал на никому ненужные мытарства.

— И что это значит? — все еще полный здорового скепсиса поинтересовался я.

— Только то, что тебе совершенно нечего бояться. Никто в этой комнате не желает тебе зла.

Скосив взгляд в сторону Ди, в этот момент пожелавшего отвернуться к окну, я не удержался от саркастического замечания:

— Должен сказать, у вас весьма своеобразное представление о том, что считается злом, мадам. Или я вас неправильно понял?

Не повернув головы, Ди угрожающе зарычал. Что само по себе удивило, ведь до появления этой странной бабенки, он вел себя совсем по-другому. Не сказать, чтоб дружески, но и до откровенно угрожающих поз дело не доходило. Интересно, в чем причина такой перемены? Поводок на шее чересчур жал?..

— Не стоит принимать все, что тебе говорят за чистую монету, — тем временем откликнулась Метара, картинно взмахнув ручкой. — Кое-кого иногда бывает нелишним припугнуть, чтобы мотивировать в нужном направлении. Впрочем, я вижу, что ты — разумный молодой человек, а потому от всей души надеюсь, станешь сотрудничать по доброй воле и без болезненного принуждения.

— А что мне это даст?

— Хороший вопрос! — похвалила она и сделала вид, будто задумалась над ответом. — Как насчет могущества, которое ни одному смертному и во сне не снилось?

Лениво приподняв одну бровь, я усмехнулся и проговорил:

— Серьезно? Думаете, я на это поведусь?

— Напротив, — сияла как ни в чем не бывало Метара, — от души надеюсь, что ты станешь сомневаться и противиться. Видишь ли, открыв правду твоего происхождения, драгоценный Аргус умолчал о том, что именно в тебе имеет для нас наивысшую ценность.

— Разве? — искренне изумился я. — А, по-моему, он был весьма красноречив. Отделение Тени от оболочки, источник силы, вот это все… — я кивнул в сторону колбы с проводами, зловеще поблескивающей в свете потолочных ламп. — О чем еще, по-вашему, мне следует знать, чтоб не сопротивляться собственному уничтожению?

— Может быть, о том, что никакого уничтожения не будет? Или ты забыл, о чем от начала времен твердят все религии Галактики? Тень, как душа, — бессмертна. Нельзя уничтожить, но можно использовать…

— В смысле?

— Тень — это непросто источник силы лейра. Тень — это сущность, темная сторона твоего «Я», зеркальное отражение, своего рода. Источник хаотичной и неизмеримой энергии. Ее не убить и не изувечить, зато можно отделить. Или рассеять… — Метара говорила и речь ее была полна чистейшего энтузиазма. Ярко-зеленые глаза сверкали, как у девочки. — В свое время наверняка небезызвестный тебе Батул Аверре исследовал этот вопрос, насколько возможно. То, что ему удалось выяснить о природе Тени, в свою очередь, послужило отправной точкой для работ Раса Гугсы…

У меня челюсть сама собой отвисла.

— Вы шутите?

Метара прищурилась.

— Разве я похожа на человека, который станет шутить такими вещами?

Глядя в ее холодные, но пронзительные, точно два изумрудных осколка, глаза, пришлось признать, что на шутницу она походила менее всего.

— Доктор, приведите подопытного! — приказала Метара, не удосужившись даже взглянуть на него. — Не будем тянуть гокки за хвост. Устроим нашему дорогому гостю короткую демонстрацию.

— Сию минуту!

Симпкин вприпрыжку унесся куда-то за пределы моей видимости, в то время как Метара вся подрагивала от нетерпения и то и дело тянула в мою сторону руку, будто желая прикоснуться или погладить, но не решалась… Ди от этого был явно не в восторге. Он продолжал топтаться у окна с таким видом, будто ничто из происходящего вокруг не имело ни малейшего значения. Невольный свидетель, только и всего.

Скоро возвратился Симпкин, толкая впереди себя большую прозрачную сферу на антигравитационной подушке, внутри которой, приняв позу эмбриона, мирно спал обнаженный человек. О том, что человек этот именно спал, а не был мертв, говорила стайка воздушных пузырьков, вырывавшихся через дыхательную маску при каждом выдохе. Едва только взглянув на сферу, я сразу отметил ее необычайное сходство с той, что была обнаружена мною на Яртелле. По коже тут же пробежал неприятный холодок…

— Что вы задумали? — спросил я, провожая Симпкина и сферу недоуменным взглядом.

— Задумали показать тебе, как работает сепаратор, — тут же откликнулась Метара, которую одна только мысль об этом, казалось, приводила в неописуемый восторг. Она приблизилась к сфере и любовно провела по ее податливой стенке отполированным черным ноготком. От этого прикосновения слабые концентрические круги разбежались во все стороны, словно по поверхности пруда. — Знакомься, Риши, это — Номер Два, первый из созданных нами синтетических образцов после того, как тебя похитил Мекет, и чудесным образом доживший до настоящего времени.

Несмотря на стойкое чувство омерзения ко всему, что творилось в этой комнате, я невольно вгляделся в очертания спящего человека. Тощее и замученное существо, представшее моим глазам, казалось, всю жизнь провело внутри этого пузыря под системой искусственного поддержания жизни. Хотя, почему казалось? Подозреваю, что именно так оно и было! Кожа выглядела болезненно-желтой и обтягивала кости черепа, точно посмертная маска. Впалые глазницы, острые скулы и нос, похожий на скальпель, создавали впечатление, будто я в анатомическом музее, где выставляли на показ тела мумифицированных инопланетян. Длинные тощие руки и ноги он держал скрещенными, как если бы, погружаясь в сон, боялся замерзнуть. Во всех смыслах…

— Не очень приятное зрелище, согласись? — проворковала Метара, оторвавшись от своего живого трупа и возвратившись ко мне.

У меня слов не было, чтобы описать ей степень своего отвращения, поэтому предпочел промолчать. Не трудно было представить себя на месте этого бедолаги, откажись Мекет от идеи сорвать планы куатов и уничтожить их лабораторию на Яртелле девятнадцать лет назад… Что бы они тогда со мною сделали? На всю жизнь законсервировали бы в банку в качестве материала для исследований?

— О, я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, Риши, — проговорила Метара, подойдя ко мне почти вплотную, из-за чего я смог еще раз ощутить исходящий от нее резкий и не совсем приятный запах химикалий. — Увы, но он и вполовину не так одарен, как ты. Сказался недостаток практических навыков доктора Симпкина…

— Прошу простить, мадам, — выклинился Симпкин, — но я бы назвал это недостатком информации. С практикой у меня проблем никогда не было… Ой! П-простите!

Одного брошенного Метарой взгляда хватило, чтобы заставить его заткнуться.

— Иными словами, — продолжила Метара, будто ее и не прерывали, — Номер Два вышел такой же посредственностью, что и создатель. Его способностей едва хватало для простейших манипуляций, вроде перемещения небольших предметов усилием воли и так далее. Однако, на примере Номера Два мы смогли выяснить, что в чистом виде Тень представляет собой намного более интересное явление, чем кто-либо когда-то предполагал.

— В чистом виде… — монотонным эхом повторил я.

— Да. В чистом виде. Или, если угодно, первозданном. То есть без примесей, делающих ее такой унылой. Короче говоря, вне тела своего носителя. И именно этот захватывающий эксперимент я хочу тебе продемонстрировать. — Она оглянулась на Симпкина и прищелкнула пальцами: — Доктор!

Тот, едва приказ был отдан, подскочил к сепаратору и отточенными до автоматизма движениями подсоединил его к сфере с болтавшимся в нем телом. В целом, все манипуляции заняли не более минуты, после чего Симпкин уставился на Метару в ожидании дальнейших приказаний.

Чувствуя, как холодеет душа, я затаил дыхание.

— Приступайте к сепарированию!

Кивнув, Симпкин нажал несколько клавишей на консоли, перещелкнул пару тумблеров, после чего вокруг сферы и колбы вновь образовалось тусклое бело-голубоватое свечение. Что это было, я не знал, но продолжал смотреть на происходящее со смесью любопытства и чувства гадливости. Словно оказался во время вивисекции новорожденного тельца.

Свечение нарастало, становилось ярче и сопровождалось монотонным гулом, напоминавшим шум работающих ветряков. Электрические разряды, беспрепятственно снующие по проводам, сделались интенсивней, переходя от сферы к колбе и заставляя ее серебристое содержимое бурлить. Едкое ведьмино варево… Номер Два, при этом, в сознание не приходил.

— Добавьте мощности, доктор! — громко произнесла Метара.

Едва распоряжение было исполнено, яркость свечения, окружившего сепаратор голубоватым куполом, стала практически невыносимой. Глаза резало до слез. Но несмотря на это, я по-прежнему следил за происходящим, точно завороженный. Весь остальной свет в комнате как будто потускнел. В течение минуты-другой ничего не менялось. Затем, настолько неожиданно, что заставило меня вскрикнуть, все вокруг вдруг потемнело и стихло, словно электричество вырубилось. А когда короткий шок миновал, я увидел, что внутри колбы, аккурат над бурлящей поверхностью жидкого металла, замерцал энергетический сгусток, своим непостоянством напоминавший призрачное существо из другого мира…

— Узри, Риши! — воскликнула Метара, заставив меня вздрогнуть и захлопнуть приоткрывшийся рот. — Суть всей нашей природы! Тень, как она есть! Истинная Темная Энергия!..

Она продолжала сыпать подобными фразочками, но я уже не слушал, точно мелкий космический катер, притянутый гравитационным полем черной дыры, целиком захваченный представшим передо мной зрелищем. Сердце пропустило ни один удар. Казалось, я выпал из времени. На лбу выступила испарина, а на глаза навернулись слезы… Какое удивительное, но и пугающее зрелище — словно заглянуть в замочную скважину Мироздания.

Вдруг, что-то в голове моей щелкнуло, и я спросил:

— А как же тело этого человека? Что с ним происходит?

— Без своей Тени, оно погибает, конечно же, — хладнокровно ответила Метара. — Не сразу, но все же довольно быстро. Система поддержания жизни замедляет этот процесс насколько возможно, тем не менее, конец вполне очевиден… Это третья сепарация в жизни Номера Два. Заметь, насколько он успел износиться.

Я снова покосился на безвольное тело, безучастно дрейфующее внутри сферы, и содрогнулся. Не от отвращения. От жалости, которой мои собеседники, казалось, были начисто лишены. Теперь стало совершенно очевидно, что этот бедняга и я для них — не более, чем инструменты достижения целей. Любой удобный случай и нас, не задумываясь, пустят в расход.

Поборов очередной приступ тошноты, я прошипел:

— Вы просто сборище конченных ублюдков!

— Знаешь, Риши, — Метара протянула ладонь и легонько шлепнула меня по щеке, — от синтета твоего уровня я ожидала чего-то и пооригинальнее.

Я пытался смотреть ей в глаза, но зрелище трепыхающейся в колбе и испускавшей мертвенный свет сущности постоянно привлекало к себе моей внимание. Я проговорил:

— Можно подумать, оригинальность что-то меняет.

— Кто знает? — широко ухмыльнулась Метара. — Впрочем, я точно так же не оригинальна относительно планов использования этого умопомрачительного открытия… Или ты не разгадал, для чего я все это тебе показала?

Продолжая дрожать, будто выброшенный на яртеллианский мороз кутенок, я временно утратил способность критически мыслить, а потому лишь продолжал тупо смотреть на колбу.

Госпожа претор долго тянуть с ответом не стала:

— Только представь, какие возможности дает обладание источником подобной силы. Все равно что приручить стихию. И мы в шаге от того, чтобы это сделать! Многие-многие столетия куаты отчаянно сражались с лейрами за каждую пядь пространства, в том числе и духовного. Обладая практически неограниченной властью над энергией и материей, лейры навязывали свою волю Галактике. Настала пора, когда все изменится. Теперь у руля встанут куаты, заслужившие это право своей отчаянной борьбой. Тень лейров станет причиной возвышения их исконных врагов! Ну разве это не иронично?

— Что может быть ироничного в том, что вы собираетесь навязать новый галактический порядок? — спросил я.

Глаза Метары расширились так, что век не стало видно. Он выдохнула:

— А что, разве когда-то бывало иначе? Со времен первых попыток анаки освоить космическое пространство, нормалы только и занимались тем, что воевали за власть. Появление, а следом и уничтожение лейров никак не повлияло на ход вещей. Постоянная борьба за жизнь — краеугольный камень эволюции.

— Хотите сказать, вы делаете это ради общего блага? — мне и в голову не пришло убирать из голоса сарказм.

Но Метара меня проигнорировала.

— Тот, кто сумеет обуздать дикую мощь Тени, будет обладать властью диктовать свою волю не только Риомму, Тетисс или полчищу их верных подпевал, но и вообще всей нашей необъятной Галактике!

— Зачем это вам?

Сверкнув на меня глазами ящера, она сказала:

— Старая поговорка гласит, что Тень хочет быть использованной. Так вот пришла пора дать волю ее собственным желаниям. — Отвернувшись к Симпкину, Метара приказала: — Доктор, отключайте сепаратор. Верните Номеру Два его тщедушные силенки и отведите к остальным.

К остальным?.. Но следующие слова ее заставили меня отвлечься:

— Мне вот что на данный момент интересно, Риши, — будет ли твоя Тень такой же бледной и слаборазвитой, как у него, или удивит нас чем-то неимоверным?

— То есть, это не первая Тень, которую вы… извлекаете? — сочтя ее вопрос риторическим, в свою очередь осведомился я, пока Симпкин возвращал все к исходнику. Оказалось, что без воздействия сепаратора, сущность сама возвращается обратно туда, откуда была вырвана! Хоть это хорошо…

— Разумеется, нет, — откликнулась Метара. — Впрочем, должна признать, и они не смогли вызвать во мне сакральный трепет.

— А вот это меня не удивляет, — сказал я, чем и вызвал короткий приступ звонкого женского хохота.

— Мне нравится, что даже в такой ситуации, ты не теряешь присутствия духа и умудряешься острить. Твой брат, должно быть, души в тебе не чает.

Зря она Мекета упомянула. Очень зря.

Снова заглянув в ее глаза, я резко подался вперед настолько далеко, насколько мог, а затем вкрадчиво проговорил:

— Надеюсь, осознание этого облегчит ваши страдания, когда он придет за мной!

Несколько раз моргнув от неожиданности, Метара вдруг запрокинула голову и снова громко расхохоталась.

— Так ты и впрямь надеешься, будто этот жалкий трус и пустомеля явится сюда ради того, чтобы спасти тебя? — осведомилась она и сложила ладони на груди. — Как же это трогательно! Готова прослезиться. Честно! Жаль, я знаю Мекета Динальта немного лучше, чем ты. А ведь он столько сотворил с тобой!..

— Технически, он спас мне жизнь, — напомнил я с гораздо большей убежденностью, чем ощущал на самом деле. — Но я рад, что осознание этого вас умиляет.

— Еще бы! Всякое выражение родственных чувств, на мой взгляд, достойно умиления. Кроме того, полагаю, не ты один обрадуешься, если Динальт каким-то чудом вдруг объявится здесь, на Тиссане…

Метнув в сторону Ди колючий взгляд, я понял все без пояснений. Случись этим двоим столкнуться на узкой тропинке, мирно разойтись они уже не смогут и будут биться, пока в живых не останется только один…

— Я знала Мекета задолго до твоего появления. Хорошо знала. А потому считаю своим долгом сообщить: не стоит надеяться понапрасну, — продолжила Метара, вновь попытавшись придать нашему диалогу нотки интимности. — Даже если бы ему были известны координаты этой базы, у него бы ни за что не хватило мужества броситься тебе на выручку. Ты любишь брата, но не разбираешься в его психологии. Он предпочтет отсидеться в какой-нибудь вонючей дыре, чем отважится на миссию спасения, заранее обреченную на провал. По правде сказать, я даже не уверена, что ты вообще имеешь для него какое-то значение. И знаешь, что подтолкнуло меня к такому выводу? — Она нарочно выдержала паузу. — Будь оно иначе, он бы присматривал за тобой лучше!

Не могу не признать, в словах Метары была доля истины. Они ударили по моему самообладанию невидимым раскаленным прутом, заставив подавляемые страх, ненависть и отчаяние вырваться наружу новым всплеском чудовищной силы… Я приготовился разметать их, точно ветром былинки, но с удивлением обнаружил, что потерял способность коснуться источника. Нет, его бурлящую внутри ящика мощь я продолжал ощущать, но выплеснуть наружу, почему-то, не мог…

— Что? Никак? — с издевкой поинтересовалась Метара, сияя белоснежным оскалом. — Сюрприз! Совсем забыла, знаешь ли, сказать, что, помимо отделения Тени от тела, мы еще научились контролировать ее проявления у подопытных. Временная, хм… импотенция, так сказать. Удивительная и полезная штука, кстати говоря. В особенности, когда имеешь дело с непредсказуемыми индивидами… Когда долгие годы общаешься с самыми отъявленными негодяями Галактики, так или иначе научишься перестраховываться. На всякий случай.

Воззрившись на нее зверем, я задушил в себе вопль негодования и заставил себя выговорить ровным и ничего не выражающим тоном:

— Ладно. Будем надеяться, ваше умение вас не подведет.

Мои слова Метаре не понравились.

— Не сомневайся, — пообещала она и резко отодвинулась, сосредоточив внимание на Симпкине: — Доктор, что там с результатами биосканирования?

— Почти все готово, мадам, — отрапортовал он. — Осталось дождаться показаний диагностики генетической метки и можно приступать.

— Дайте взгляну.

Быстро пробежав длинными узловатыми пальцами по клавиатуре, Симпкин вывел на голографический экран изображение нескольких диаграмм с неразборчивыми подписями и гордо продемонстрировал их своей хозяйке.

Приблизившись к голограмме, Метара со знанием дела внимательно изучила представленные материалы, после чего сильно нахмурилась и перевела озадаченный взгляд на меня. Она прищелкнула пальцами, выдернув Аргуса из задумчивого созерцания, и поманила его к себе. Тот подчинился, будто и правда был на невидимом поводке.

— Несколько отличается от того, что я ожидала, — проговорила она ему, указывая на чуть подрагивающее в воздухе схематичное изображение моей нервной системы. Некоторые из ее участков были подсвечены красным, другие же демонстрировали градацию спектра от ярко-голубого до темного синего цвета.

— И что в этом удивительного? — осведомился он, изучив те же данные и равнодушно отвернувшись. — Учитывая, что мы вообще не надеялись найти его в живых. Стоит ли переживать?

Чувствуя, как все внутри одновременно сжимается от неизвестности, смешанной с неимоверным любопытством, я поинтересовался:

— Может и меня просветите?

Но вопрос был проигнорирован.

— Гугса утверждал… — забормотала Метара. Данное открытие ее озадачило и заставило чувствовать себя крайне неприятно. Во всяком случае, я на это надеялся.

— Гугса лгал! — оборвал ее Аргус, похоже, забыв свое место. — Почему вас это все еще удивляет? Давно не новость, что он действовал, согласно собственного плана. И, вероятней всего, действовал не один.

Резко подняв на него взгляд, будто два прожектора, Метара процедила одно слово:

— Сивер?

— Будь у меня второй шанс, пригвоздил бы его к стене снова! — прорычал Ди, крепко стиснув кулаки.

Чувствуя слабые проблески надежды, я не удержался и позволил себе усмехнуться:

— Неужто сепарация отменяется?

Уставившись на меня так, словно впервые увидела, Метара заявила:

— Рано радуешься. Я все равно найду способ. Все равно! — И тут же отвернулась: — Доктор! Можно ли с этим что-нибудь сделать?

— Т-трудно сказать, мадам, — откликнулся Симпкин. — Я разбираюсь в генетике, но плохо знаком со всеми особенностями лейров. Доктор Гугса был в этом смысле человеком уникальным и другого такого не сыскать. Неудивительно, что он один сумел создать существо, подобное которому никогда в природе не встречалось!

Слышать о себе вещи, вроде этой, оказалось, мягко говоря, неприятно. В особенности, когда знаешь, как на самом деле к тебе относятся. Хуже, чем к неодушевленному предмету.

— Я поняла вашу мысль, доктор, однако спрашиваю не об этом, — продолжала гнуть сове Метара. — Я хочу знать, есть ли возможность как-то исправить то, что мы сейчас имеем?

Симпкин только головой покачал:

— Пока не все анализы готовы, судить об этом я не возьмусь.

Метара только взглянула на Ди и тот сразу все понял. Протянув руку к хилому ученому, он схватил его за горло и приподнял над полом на уровень собственных глаз.

— А если как следует над этим поразмыслить, доктор?

— Н-ну… — с трудом проглатывая воздух, прохрипел Симпкин, — с этой… точки зрения п-полагаю, мы… могли бы подвергнуть его… своеобразному варианту процедуры… п-пробуждения?..

И без того бледнокожий, Симпкин стремительно терял цвет, из-за недостатка кислорода став практически белым. Он жалко сучил маленькими ножками, вцепившись Ди в запястье в надежде хоть немного ослабить его стальную хватку. Метара размышляла, не замечая страданий бедного доктора. Я же молчал, испытывая нечто, отдаленно напоминавшее жалость…

— Допустим, — наконец проговорила она, дав знак Аргусу опустить готового потерять сознание Симпкина на пол. — Возможно ли это?

Прежде, чем проговорить хоть слово, Симпкин долго откашливался, потирая собственную шею и зверем глядя на невозмутимого Ди. Затем, когда его лицо приобрело более-менее нормальный оттенок, залепетал:

— Я р-работал с Гугсой до того, как он попал в поле вашего зрения, м-мадам, и кое-что почерпнул из его трудов. Гугса всю жизнь страстно интересовался древними инопланетными практиками. В особенности мистических культов с Паракса…

— Конкретней, доктор, — рыкнул Ди.

Симпкин вздрогнул, собрался с мыслями и продолжил:

— Я веду к тому, что если мы попробуем объединить мои знания со сведениями Гугсы, которые мне еще в ту пору удалось у него м-м-м… позаимствовать, то, вероятно, сумеем добиться удовлетворительного результата. Ведь что из себя представляет мозг разумного существа, как не мостик между миром Тени и материальным миром? Предлагаю использовать это.

— Каким образом? — осведомилась Метара.

Невероятно оживившись, Симпкин замельтешил перед голограммой, заламывая руки и периодически бросая в мою сторону осторожные взгляды.

— Всем известно, что лейрами не рождались. Их таковыми создавали другие лейры. У нас же на руках прецедент — не клон, но существо, выращенное искусственно с изначально заданными параметрами. Беда лишь в том, что параметры эти неактивны. Мы могли бы использовать старый принцип, но уже с несколько иным вектором действия.

— А именно? — Обхватив себя за плечи, Метара задумчиво разглядывала мою инфограммку. Было видно, что слова Симпкина ее заинтересовали.

— Предполагаю, Гугса нарочно выставил несколько психоблоков на случай, если эксперимент все же выйдет из-под контроля. Что, если мы заставим эти ментальные ограничения пасть? Пускай Тень сдерживают только препараты. Учитывая степень его потенциальной силы, — тут доктор ткнул в мою сторону, — он может просидеть на них неделями. Если не больше.

На принятие решения Метаре понадобилось меньше секунды.

— Если знаете, как это сделать, то преступайте! — распорядилась она.

Получив добро, Симпкин аж засветился от воодушевления, из-за чего меня чуть не вывернуло. И только Ди по-прежнему оставался мрачен, словно яртеллианский полдень.

— Один вопрос: вы уверены, что потом сможете его контролировать? — осведомился он, переводя взгляд с Симпкина на Метару, а с нее на меня. — Я видел, что он творил в Цитадели. Это были неосознанные, но вполне ощутимые психические вспышки, которые ничем не сдерживались. Они заставили стаю птиц буквально сойти с ума. Сейчас же мы стоим здесь и будто нарочно разжевываем ему свою будущую стратегию. Если развязать Риши руки, с чего вы взяли, что он не обрушит свою ярость на нас?

Тот же самый вопрос искренне интересовал и меня самого!

Прежде, чем дать на него ответ, Метара обворожительно улыбнулась своему стражу, а затем очень медленно приблизилась ко мне.

— Потому что мы не дадим ему возможности самостоятельно принимать решения, — произнесла она. — Сепаратор сделает свое дело, несмотря ни на что, пусть только блоки исчезнут. Правда, Риши?

В который раз поразившись, откуда только смелость берется, я ухмыльнулся ей в лицо и негромко проговорил:

— На самом деле я буду выжидать, когда вы совершите ошибку. И как только это случится, я сделаю все, чтобы вы сами и вся ваша дурацкая база отправились прямиком на дно этого гравитационного колодца!

Дешевая угроза, а сколько удовольствия она мне принесла!

Как ни странно, Метара отнеслась к ней гораздо серьезней, чем я ожидал. Не знаю, были ли то отблески страха (честно говоря, сомневался, чтобы эта жуткая баба хоть когда-нибудь испытывала подобное чувство), отразившиеся в ее холодных глазах, но что-то там и правда промелькнуло. Едкая улыбка сползла с кукольного лица так же быстро, как и появилась. Даже Ди помрачнел еще больше, хотя больше, казалось, было уже некуда.

— Прибереги свои угрозы, милый мальчик, — предупредила Метара. — Не стоит брать дурной пример со своего брата. В свое время он так же пытался ставить мне условия, только ни к чему хорошему это не привело.

На что я отрицательно качнул головой.

— Это не угроза, а предупреждение. Чтобы при случае не удивлялись.

— Очень любезно с твоей стороны. Начинайте процесс, доктор. Заставьте его есть с моих рук.

— Слушаюсь, мадам!

Она развернулась на каблуках и в вихре многочисленных юбок стремительно вылетела из комнаты вон.

— Аргус, за мной!

Не смея перечить приказу, Ди напоследок окинул меня еще одним внимательным взглядом, после чего поспешил за своей хозяйкой. Двери с негромким шумом сомкнулись за ними, и мы с Симпкином остались вдвоем.

— Поздравляю, молодой человек, — немного растерянно проговорил он. — Вам только что удалось невозможное.

Отдавшись свободному парению в антигравитационных сетях, я устало прикрыл глаза, но откликнулся вопросом:

— В каком смысле?

Я этого не видел, но мне показалось, будто Симпкин ухмыльнулся:

— Я еще не видел, чтобы эта стерва вот так от кого-то сбегала!