Отсутствие какого-либо таможенного контроля удивляло.

Мы с Дианой сошли с корабля, а нас никто не встречал. Ни видимых систем безопасности, ни охраны, ни даже завалящего ИскИна-контролера. Будто никому и дела не было до того, что к станции пришвартовался посторонний корабль. Удивительно и странно.

— Здесь что, всем все равно, кто и зачем к ним прилетает?

— Учитывая, что этот притон содержится контрабандистами, не вижу ничего удивительного, — проговорила Диана, шагая рядом со мной по короткому полутемному коридорчику, ведшему из стыковочного отсека к жилым помещениям. Оба прятали лица под капюшонами и на всякий случай держали оружие на виду.

— Слишком тихое местечко для притона, — заметил я, пробуя воздух носом. — Где весь народ?

— Ты еще ничего не видел, — возразила Диана и резко остановилась, вдруг задав вопрос: — Почему ты спросил об этом?

Мне не пришлось переспрашивать, чтобы понять, о чем она толкует. Я сказал:

— Когда я ухватился за это дело, мне и в голову не могло прийти, что оно окажется настолько тесно связано с моим прошлым. И ладно бы только это. С этим я уже могу спокойно жить, хоть и сам не пойму, как умудрился так легко смириться. Но вот что меня по-настоящему коробит — это постоянные всплывающие нити из прошлого каждого, казалось бы, случайного участника событий, которые вдруг тесно связывают все и всех воедино. И главное, никто ни словом об этом не обмолвится. Будто каждый нарочно ждет и надеется, что у меня расплавятся мозги.

Заинтересованно посмотрев на меня, Диана вынесла вердикт:

— Не думаю, что кто-то действительно этого ждет. К тому же, разве ты уже не на пороге разгадки?

Я рассеянно кивнул, несмотря на то, что подобной уверенности вовсе не чувствовал. Зато не отпускало ощущение, будто некто злокозненный намеренно подкидывает нужные карты, ведя меня четко по заранее прописанному сценарию…

Резко запищавший передатчик заставил вздрогнуть. Быстро сняв его с пояса и нажав кнопку приема, я пробормотал:

— Ну чего тебе?

— Забыл предупредить, чтоб ты не упоминал Малышу о нашем с тобой родстве, — донесся из динамика вкрадчивый голос брата. — В лучшем случае не станет разговаривать. В худшем — пристрелит на месте.

— Судя по всему, этот Малыш — настоящий душка, — саркастически хмыкнул я.

Но Мекет юмора не оценил.

— Мозголом, у меня к тебе одна только просьба: я понимаю, что по-другому ты не умеешь, но хотя бы в этот раз постарайся никого не бесить. Желтый Малыш не слишком терпеливая личность, так что будь аккуратней.

Приставив воображаемое дуло к собственному виску и изобразив выстрел, я тем не менее ответил:

— Принято, братец. Отбой.

Стоило сказать, что помещения для обитателей станции не сильно отличались интерьером от доков. Те же безликие серые стены, те же тусклые форм-лампы, вмонтированные под самым потолком, та же грязь и запах отработанного машинного масла, смешанного с чем-то сладковатым… В центре просторной комнаты, опоясанной кабинками, где особо состоятельные посетители могли позволить себе уединиться, находилась барная стойка, над которой с кронштейнов свисали несколько широкоформатных мониторов. Видимо, изначально призванные для координации работы самой станции, они давно превратились в голоящики, транслирующие матчи межпланетных соревнований по дрокболу или ралли Интерра-Паракс.

За стойкой трудился всклокоченный шестирукий драаму в зеленом комбинезоне, а вокруг него, как водится, расположилась кучка выпивох не самого дружелюбного вида. Среди последних я приметил лишь двоих людей: низкорослого механика, с совершенно безумным взглядом маньяка и широкоплечего детину в капюшоне, сгорбившегося над своей выпивкой. Что тот, что другой держались особняком и никого близко к себе не подпускали. Остальные завсегдатаи принадлежали к расам, чьи колоритные физиономии в Рукаве Амьенна встречались нечасто, так что названия их я даже не знал.

Шум болтовни перекрывал живую музыку, за которую отвечал местный фолк-бэнд, состоявший из квартета зулланов и длинноногой певички в пестром пончо. Веселые нотки не резали ухо, а вот, клубившийся в воздухе, алый угар здорово действовавл на нервы. К обстановке подобного рода я был привычен давно, но — ради всего святого! — даже «У Мар» хи» так не воняло!

На появление пары незнакомцев в подозрительных капюшонах ни один из завсегдатаев и бровью не повел. Лезть в чужие дела здесь, очевидно, было непринято и каждый занимался своим собственным делом. Из чего я сделал вывод, что Мекет переживал зря.

— Ну и где он, этот Желтый Малыш?

— У Малыша здесь личная кабинка, — ответила Диана и указала вдоль округлой стойки бара. — Что-то вроде персональной ложи на той стороне зала.

— Заглянем на огонек, — сказал я и уже двинулся в указанном направлении, когда Диана неожиданно меня остановила.

— Подожди, — проговорила она, схватившись за мое предплечье, и внимательно посмотрела в глаза. Это было до того неожиданно и… приятно, что я невольно сглотнул.

— Что случилось?

— Прежде, чем мы войдем, я хочу, чтобы ты сказал мне, почему решил, будто Малыш что-то знает об убийце моей матери?

Пытаясь выровнять дыхание, глядя на нее в ответ, я прикидывал, что лучше сказать. Диана ждала объяснения хода мыслей, приведшего меня к озвученному умозаключению, и я ее прекрасно понимал. Вот только не представлял, как описать его словами. Для меня подобные выводы всегда были сродни ударом обухом по голове. Бац! И вот он верный ответ! А уж как там до него дошло, важным никогда не представлялось. Я просто знал. И все. Все эти спонтанные прозрения, безусловно, можно было отнести к чрезмерно развитой интуиции, верно служившей мне девятнадцать лет, а заодно привязать к Теням. Только вряд ли такой ответ покажется Диане откровенным. Водить же девушку за нос не хотелось. Слишком уж она мне нравилась, чтобы я осмелился так поступить. Поэтому я просто сказал:

— Давай зайдем туда, и ты все поймешь.

По лицу было видно, что она ожидала иного, но упорствовать не стала.

Мы прошли вглубь комнаты и, среди некоторого количества раздельных кабинок, отыскали единственную, около которой застыла пара недружелюбного вида хэфу. Каждый был облачен в броню и сжимал бластерную винтовку, наподобие тех, что так любили стражи Аргуса. Лица мужчин скрывались под престранного вида масками, напоминавшими старинные дамские вуали, только сшитые из плотной черной кожи. Если бы не столь вопиющая враждебность этих двух субъектов, я бы непременно позубоскалил на сей счет. А так только тихонько шепнул Диане:

— Похоже, Мекет тут навел шороху.

— А ты сомневался? — с ноткой иронии поинтересовалась она.

— Неужели никто прежде не угрожал Желтому Малышу расправой? — задал я встречный вопрос и сам же дал на него ответ: — Сомневаюсь. С его-то родом деятельности следовало держать маленькую частную армию, а не пару мордоворотов, одетых, словно участники травести-шоу.

— Желтый Малыш считает себя слишком исключительной личностью, чтобы кого-то бояться, — шепнула Диана. — Не волнуйся. Когда увидишь, сам все поймешь. — Приблизившись к занавешенному портьерами входу в кабинку Малыша, она гордо выпрямилась и надменно заявила: — Нас ожидают.

— Назовитесь, — угрюмо ответил один из охранников.

— Винтерс, — представилась Диана.

— Тарс Сивер, — быстро и легко соврал я.

К чести Дианы, она не подала виду, что удивилась моим словам.

— Сейчас узнаю, — ответил охранник и быстро нырнул за занавески. Не прошло и десяти секунд, как он вернулся обратно и тем же недружелюбным тоном произнес: — Сдайте оружие и можете войти.

Так мы и поступили. Первой, избавившись от бластеров, в кабинку скользнула Диана, а уж за ней — я.

Первое, что поразило меня, как только оказался внутри, это размеры, коих кабинка изначально совсем не предполагала, но которые были получены искусственно с помощью буров, углубивших ее непосредственно в сам астероид. Его серая и испещренная рытвинами порода служила стеной и своеобразным украшением интерьера кабинки. Ниже шли вмонтированные в стены мягкие диваны с высокими, обитыми кожей какого-то зверя спинками; в центре — приземистый столик с убегавшим к потолку пилоном для приватных танцев. В данный момент пилон пустовал, зато столик ломился от яств и напитков. Не на всякой космической станции сыщешь столько гастрономических изысков, подумалось мне. Но чего еще ожидать от контрабандистов? Звуки гремящий снаружи музыки сюда практически не проникали.

Помимо нас с Дианой, представителей человеческой расы в кабинке не наблюдалось. Лишь пятеро гуманоидов, одним из которых был поджарый голубокожий анаки, смачно посасывавший трубку, пара инсектоидов-зулланов, нагло пялившихся на мою спутницу, низкорослый курсу с зеленым ромбом на лбу и, похожий на откормленного мурафу, здоровяк в грязно-желтом шахтерском комбинезоне. Он один занимал целый диван. Вместо правой руки из плеча здоровяка торчал механической протез, которым он, кстати, весьма ловко орудовал, набивая свою утробу едой. Кого из них следовало называть Желтым Малышом мне было неизвестно.

— Ты не похожа на проститутку, — проницательно заметил один из зулланов в сторону Дианы, едва мы вошли. Судя по сморщенному выражению курносой физиономии, данное обстоятельство его нисколько не обрадовало.

— Сочту за комплемент, — невозмутимо откликнулась девушка. Обвела всех присутствующих пристальным взглядом и спросила: — Где Желтый Малыш?

— Сейчас появится, — нетерпеливо ответил здоровяк с протезом. — Присядьте-ка. Представление вот-вот начнется!

Ничегошеньки не соображая, я уставился на Диану, но та только молча кивнула, указав мне на один из незанятых диванов, куда тотчас же уселась сама.

Я не двинулся с места, пытаясь разгадать всю суть фарса, который здесь затевался, но Диана прошипела:

— Риши, сядь!

Я подчинился.

Едва моя пятая точка коснулась скрипучей и неприятной на ощупь кожи, и без того неяркий свет в кабинке сделался еще более тусклым. Заиграла динамичная мелодия, под пилоном вспыхнули белые лампы и высветили полуодетую точеную фигурку, скатившуюся к нам через отверстие, проделанное в потолке. Будучи братом заядлого игрока и бабника, я был свидетелем множества пикантных моментов его частной жизни и пребывал в уверенности, что меня уже ничем невозможно смутить. Я ошибался. То, что предстало моим глазам в тот вечер, нельзя было назвать просто танцем и донимало мое распаленное воображение еще много часов после того, как само шоу завершилось.

— Если бы здесь вдруг погас весь свет, тебя можно было бы использовать в качестве светильника, — склонившись к моему уху, насмешливо шепнула Диана.

Всецело поглощенный невообразимыми пируэтами, которые вытворяла маленькая, но невероятно гибкая и грациозная представительница народа хэфу вокруг пилона, я едва слышал ее слова. Более того, практически позабыл, зачем вообще сюда явился. Все происходящее напоминало мне сон. Удивительный, безумный и вместе с тем завораживающий. Таинственный танец, таинственное освещение, таинственная музыка — словно часть колдовского ритуала, уводящего куда-то за горизонт, в иную реальность…

Жаль только, как это часто бывает, закончился он на чересчур резкой ноте, мгновенно разрушив всю атмосферу чудесного.

Музыка стихла, а удивительная танцовщица грациозно спустилась со столика, чудом не перевернув ни одну из стоявших там плошек, под слегка разрозненные аплодисменты малочисленных зрителей и по-хозяйски устроилась на противоположном от нас с Дианой диване. Даже не подумав хоть как-то прикрыть чересчур откровенный наряд, расшитый кристаллами, она закинула одну изящную ножку на другую и осведомилась неожиданно низким грудным голосом:

— Чем обязана визиту дочки великого лорда Орры? Или мне по-прежнему называть вас Винтерс, дорогая леди?

Вот тогда-то я и уронил свою челюсть на усыпанный объедками пол. В переносном смысле, разумеется. Но шок от того, что передо мной практически в чем мать родила предстала личность, в определенных кругах известная под именем Желтого Малыша, меньше не стал.

Не веря ушам своим, я в изумлении оглянулся на Диану. Но та, ничуть не смутившись удивительному разоблачению, спокойно отозвалась:

— Собираетесь поражать меня своей осведомленностью? Если взять в расчет род вашей деятельности, Желтый Малыш, выяснить имя моего отца было нетрудно.

Она и правда была желтой, примерно на полголовы ниже Дианы и выглядела настолько же дерзкой и беспринципной, насколько таковым казался ее наряд. Многие мужчины, пожалуй, сочли бы хэфу настоящей красоткой: большие черные глаза (по-моему, чересчур большие относительно пропорций миловидного лица), шея слишком длинная и унизанная покрытыми купоросным налетом кольцами, но в остальном — идеал грации и женственности. Жаль только возраст никак нельзя было определить. Хотя, это, разумеется, для кого как.

Фраза, сказанная Дианой, не только не покоробила экзотку, но даже заставила ее с усмешкой осведомиться:

— Дорогая похвала из уст леди. — Протянув тонкую ручку, Желтый Малыш взяла со столика одну из наполненных каким-то дымящимся варевом рюмок и, не моргнув глазом, опрокинула ее содержимое в себя. При этом, блестящая лысая голова танцовщицы странно закачалась.

— Вряд ли комплименты помогут, — чуть улыбнувшись, проговорила Диана. — К тому же у меня правило: никогда не переоценивать тех, кто на меня работает. — При этих словах, она будто бы невзначай глянула на меня.

Причмокнув тонюсенькими губами, Желтый Малыш вперила в свою собеседницу пристальный взгляд, будто впервые ее увидела:

— Какое интересное правило. Угостить вас выпивкой? Серьезные дела на трезвую голову не решаются. Во всяком случае, таково мое правило.

Не дожидаясь ответа, хэфу тут же кивнула громиле с протезом, однако едва тот успел пошевелиться, Диана отрицательно качнула головой:

— Благодарю за предложение, но я не пью.

— Это для меня не новость, — хмыкнула Желтый Малыш, влив в себя еще одну порцию, и неожиданно переключила внимание на меня: — Должна сказать, ты неплохо выглядишь для мертвеца, которого насадили на штырь. Отчего ж решил представиться не своим именем? Или это тоже своеобразная проверка моей осведомленности?

Постаравшись изобразить на лице скуку, я признался без обиняков:

— Мне показалось, мое имя вам не очень понравится.

Слегка удивившись этим словам, она выгнула тонко очерченную бровь:

— Вот как? И почему же ты так решил, позволь узнать?

Однако вместо того, чтобы порадовать ее ответом, я с тем же скучающим выражением заметил:

— У вас очень занятное хобби. Для информационного брокера.

Расправив плечи так, чтобы ее и без того примечательная грудь стала еще заметнее, танцовщица подалась вперед и заявила:

— Ну и что с того? Я — разносторонняя личность. Люблю не только выпытывать из людей информацию, которую они, можешь поверить, рано или поздно все равно мне выкладывают, но и танцевать. К тому же лишний доход никогда не повредит, да и мальчикам нравится. Правда, ребята?

На ее призыв «ребята» тут же угодливо закивали, а сама экзотка продолжила:

— Я здесь уже столько лет, что и вспоминать страшно. На Дей-Прим хоть часто и некогда скучать, временами бывает просто нечем заняться. Вот и приходится развлекаться кто как умеет.

— Могу заверить, у вас неплохо получается, — с коротким смешком откликнулся я.

Мечтательно закатив глазищи к потолку, Желтый Малыш саркастично вздохнула:

— Ах! Комплимент от сопливого юнца! О чем еще мечтать?!

Группка нелюдей громогласно заржала. Но вместо того, чтобы стыдливо вжать голову в плечи, я только чуть улыбнулся. Иной реакции от стада недалеких кочерыжек я и не ожидал.

— О чуть более понимающей аудитории, возможно? — самым невинным тоном предположил я.

Смех инородцев и ухмылку Желтого Малыша стерло, точно тумблер переключили. Посмотрев на Диану с некоторым вызовом, дамочка осведомилась подчеркнуто деловым тоном:

— Зачем все же пожаловали ко мне на огонек, уважаемая леди?

Прежде, чем ответить, Диана многозначительно покосилась на прислушивавшихся к каждому слову дружков танцовщицы. Мгновенно поняв намек, хэфу кивком указала тем на выход.

Даже не подумав возражать, пятеро нелюдей поднялись с нагретых мест и выскользнули за ширму.

— Итак? Я слушаю.

— У нас есть несколько вопросов о Сивере и его так называемых друзьях из ордена Куатов, — тщательно подбирая слова, проговорила Диана. — После своей внезапной смерти, он оставил слишком много незавершенных дел и мне необходимо прояснить некоторые из них. А, кроме как к вам, Желтый Малыш, обратиться некуда.

Невысказанная просьба заставила вернуться самодовольное выражение на нетривиальное личико экзотки.

— Если ты решила, что после его смерти я стану открыто трепаться о наших с ним сделках, то ты и вполовину не так умна, как считаешь. Те, кто приходит ко мне за помощью, нередко ценят молчание гораздо выше информации, которую получают. Уж такая подкованная в сфере интриг девица, как ты, должна понимать, что в подобном деле, когда конкуренты плодятся, точно боиджийские навозные мухи, репутация часто играет наиважнейшую роль.

Слова танцовщицы должны были, вероятно, задеть самолюбие Дианы, но если подобное и произошло, то внешне она никак этого не показала. Лишь улыбнулась:

— А мне казалось, у знаменитого Желтого Малыша совсем иные принципы.

— Что ж, ты ошиблась, — недобро сощурившись, отрезала миниатюрная хэфу.

Впрочем, Диану это не смутило. Она, очевидно, знала, о чем говорила. И с кем. Поэтому в ответ уверенно возразила:

— Сомневаюсь. Просто все дело в цене.

Желтый Малыш воззрилась на нее с куда большим вниманием и неожиданно усмехнулась:

— Неужто папочкины денежки настолько жгут карман, что ты так спешишь с ними расстаться?

— Как бы ни жгли, к делу это не имеет отношения и вас волновать не должно, — спокойно заметила Диана.

— Меня и не волнует, — с прежней ухмылочкой отозвалась танцовщица. — Выкладывай, чего надобно, и я назову свою цену.

Диана повернула голову ко мне и подала молчаливый сигнал. Она не знала, что о Сивере я говорить не собирался, поэтому, когда задал Желтому Малышу первый вопрос из тех, что держал в уме все это время, удивил сразу обеих:

— Зачем вы отправили леди Винтерс к Мекету Динальту?

Выражение лица экзотки сделалось ошарашенным:

— Что?

Трудно объяснить, почему я спросил именно об этом. Каким-то образом я чуял, что данное обстоятельство просто необходимо прояснить. Даже несмотря на то, что сам Мекет наверняка выспросил у нее обо всем прежде. Но он-то делиться своими секретами не спешил, зато слишком часто оказывался ключом ко многим загадкам из прошлого, так или иначе связанным с делом леди Винтерс, а потому его нельзя было просто так списывать со счетов.

— Ты о чем это, молокосос? — переспросила танцовщица намного более резким тоном, в который раз демонстрируя не самый богатый словарный запас.

— Это ведь вы посоветовали Диане обратиться к нему, — напомнил я. — Вот и объясните, почему?

Желтый Малыш занервничала, переводя свой возмущенный взгляд с меня на Диану и обратно. Было видно, что она не просто не ожидала подобного вопроса. Он ей не нравился, и это наводило на определенные размышления…

— Причем здесь этот немытый китхожор? — поспешила осведомиться она.

Услышав сие весьма меткое определение моего брата, я постарался не улыбнуться.

— Просто ответьте на вопрос.

— А она сама разве этого сделать не может? — подобравшись, хэфу указала на Диану.

Я качнул головой, проговорив:

— Речь вовсе не о том, правда ли это. Я спросил, почему именно Динальт? Вряд ли во всей необъятной Галактике он единственный путный сыщик, которого вы могли столь любезно прорекламировать.

Желтому Малышу потребовалось несколько мгновений, чтобы обдумать мой вопрос. Ответила она, однако, с видимой неохотой:

— Он непросто хороший сыщик. Он — лучший в своем деле. Это все знают.

— Все, кроме Серых Стражей, очевидно, — обронил я, пожимая плечами.

Не стану отрицать, было приятно наблюдать за тем, как чванливая спесь потихоньку сползает с ее желтого лица. Ненавижу, когда меня пытаются выставить наивным сопляком.

— А это ты сейчас к чему?

— Разве вы не знали, что Мекет некогда был одним из серых?

— Разумеется знала. Потому и помогала ему скрываться от них, как могла. Когда-то мы неплохо ладили. Можно сказать, даже дружили. Но с тех пор слишком много дерьма через шлюзы этой станции утекло… — Танцовщица замолчала, видимо, что-то прикидывая в голове, после чего подозрительно прищурилась: — А тебе какое дело?

— Я и не предполагал, что вы были настолько близки, — вместо ответа проговорил я, но это замечание было адресовано, скорей, самому себе, нежели моим собеседницам. Сколького же еще брат мне не рассказывал и будет ли конец его постоянным недомолвкам?.. Впрочем, быстро взяв себя в руки, я продолжил: — Все, чего я хочу, это знать, что именно Мекет сказал вам, когда был здесь в последний раз? Ведь из-за этого вы довольно сильно повздорили, не так ли?

Лицо экзотки пошло крупными пятнами, а глаза засверкали недобрым огнем. Казалось, Желтый Малыш вот-вот накинется на меня в попытке разорвать на части. Это настолько явственно читалось на ее лице, что мне стало сильно не по себе.

— Не твое это дело, мелкий проныра, — злобно прошипела она.

— Возможно, — уступил я с осторожностью. — Зато это дело леди Дианы. Вот ей и ответьте.

— И не рассчитывай! — отрезала хэфу. — С самого начала вы заявили, что хотите знать о Сивере. Так и спрашивайте о нем! Не смейте приплетать сюда и Динальта!

Стало очевидным, что продолжать выпытывать из нее что-либо было абсолютно бесполезно. Ни угрозы, ни подкуп тут помочь не могли. И пусть мне удалось вывести ее из себя, Желтый Малыш все же оставалась слишком опытной по части ведения переговоров и, если не желала о чем-то говорить, склонить ее к этому силой было невозможно. Другое дело, что я вовсе не собирался сдаваться так скоро. Мне необходим был ответ, и я в любом случае должен был его получить. А как еще это можно было сделать, не прибегая к секретному чудо-ящику, который всегда меня выручал?..

Все случилось само, спонтанно и легко. Намного легче, чем когда-либо прежде.

Как только почуял брешь в психической защите экзотки, я ударил по ней со всей силы. И, сдается мне, Желтый Малыш даже не поняла, что произошло. Едва приоткрылась крышка и невидимые щупальца Тени метнулись к ее возмущенному сознанию, мгновенно подавив любой намек на сопротивление, мне сразу открылась возможность заставить танцовщицу развязать свой язык.

Стараясь не терять зрительного контакта и ожидая услышать подробности кровопролитной битвы, я повторил свой предыдущий вопрос:

— Что сказал вам Динальт?

Моргнув несколько раз, Желтый Малыш рассеянно произнесла:

— Он просто предупредил меня.

— О чем?

— О ведьме.

— О ком? — изумленно переспросил я, едва не разрушив хрупкую связь.

— О ведьме, лейре, — монотонно повторила экзотка, словно находясь в некоем трансе. — Той, что была зачинщицей всего, что творилось среди куатов двадцать с лишним лет назад.

Услышав последнее, я с трудом удержался от того, чтобы не отвернуться и не посмотреть в глаза Диане: догадалась ли она, о ком речь? Но постарался отставить личные чувства в сторону, мгновенно насторожившись:

— Что именно он сказал?

Продолжая смотреть на меня остекленевшим взглядом, танцовщица проговорила:

— Он сказал, что она раскрыла наш с ним секрет и хотел удостоверится, что не я стала тому причиной. Он решил, будто я нарочно навела дочку Орры на него, а затем с той же легкостью сдала Сиверу, который изо всех сил старался защититься от ведьмы и был готов продать любого, лишь бы та его не тронула.

— Сивер знал эту ведьму?

— Он был ее ближайшим союзником очень много лет, пока не струсил и не сбежал.

С огромным трудом я удержался от того, чтобы не переглянуться с Дианой. Неужели эта ведьма была той, о ком я думаю?..

— Но вы ему Динальта не сдавали?

Экзотка отрицательно качнула головой:

— Хоть я и недолюбливаю Мекета, но не настолько, чтобы вот так подставлять. Пусть он и ублюдок, каких мало, а участи быть пойманным куатами вовсе не заслужил. Так что нет, я его не сдавала.

— Как насчет Фебов?

— А что с ними?

— Им вы тоже ничего о Мекете не говорили?

— Они бы и сами не стали о нем расспрашивать, — откликнулась танцовщица. — Знаю, меня считают не слишком разборчивой, тем не менее, это не мешает мне выбирать тех, с кем вести дела. От клана Феб я стараюсь держаться подальше. Даже на Дей-Прим нет более беспринципных и алчных подонков, чем эти гнилоеды.

Благодаря Тени, сомневаться в том, что все сказанное Желтым Малышом было правдой, не приходилось. Однако мне не давал покоя еще один вопрос, и я не смог удержаться от того, чтоб не задать его:

— Если так, то каким образом ведьма узнала обо мне?

Недоуменно моргнув, экзотка смешалась.

— О тебе? — нахмурила она свои тонкие бровки.

Я тут же понял, что сплоховал. Ментальная связь, с такой легкостью установленная с сознанием Желтого Малыша, вдруг начала истончаться, будто таявший на солнце лед, и не желала восстанавливаться обратно.

Почувствовав свободу воли, танцовщица уставилась на меня широко распахнутыми глазами и с придыханием спросила:

— Кто ты такой, китхи тебя задери?!

Но в ответ я лишь тупо пялился на нее. Казалось, в комнате вдруг резко понизили температуру. Меня слегка потряхивало, но ладони вспотели. Диана, которая все это время молча и в напряжении наблюдала за происходящим, обеспокоенно поинтересовалась:

— Риши, что-то не так?

Я не ответил и продолжал сверлить Желтого Малыша пристальным взглядом, тщетно стараясь вернуть контроль над ситуацией себе.

Услышав мое имя, хэфу изумилась еще больше и переспросила:

— Риши?!

Я понял, что мое имя ей знакомо, отчего забеспокоился сильнее, поскольку не знал, чего ожидать в следующий момент.

— Ты — Риши Динальт? Тот самый Риши, которого этот засранец скинул на мою шею, пока сам прятался от стаи серых псов? Тот, ради которого мне пришлось целый год разыгрывать из себя заботливую мамашу, кормить смесью и менять грязные подгузники?! И все ради того, чтобы тот хмырь спокойно отсиделся в занюханном гадюшнике, а потом, без каких-либо объяснений, просто нарисовался и забрал ребенка с собой?!

Не зная, что ответить, я лишь недоуменно пялился в совершенно незнакомое лицо танцовщицы с приоткрытым ртом. Новость была похожа на удар молнии по макушке. И, несмотря на то, что шокировала далеко не так сильно, как недавние признания Аргуса, все равно нанесла ощутимый урон по стене моего самообладания. Какие уж там попытки вернуть ментальный контроль над ее разумом! Будет хорошо, если я вообще в обморок не грохнусь, что, сами понимаете, являлось не лучшим выходом из сложившейся ситуации.

Наконец, я пробормотал:

— Что-то не припомню я вас совершенно.

А Желтый Малыш сорвалась с места, приставила дуло вдруг откуда-то взявшегося у нее в руках бластера к моему лбу и злобно прошипела:

— Когда он забрал тебя, я переживала, потому что слишком сильно привязалась к маленькому Риши. Я смирилась с этой болью и решила думать, что мой малыш умер. Пусть лучше так оно и будет!

— Эй! Погодите-ка! — возмутился я, подняв вверх ладони. — А я-то в чем виноват?! Кроме, очевидного.

— Твоя вина лишь в том, что из невинного младенца ты превратился в омерзительное по своей сути создание, чье существование — это извращение природы! — заявила она. — Присутствие Тени я с легкостью чую, особенно, когда ею пользуются так неумело. Ты — лейр, а мой народ жизни положил на то, чтобы очистить вселенную от этих тварей! Жаль, я раньше этого не видела!

Теперь уже обливаясь потом, я свел глаза к продолговатому черному дулу, упиравшемуся в центр моего лба, все больше соглашаясь с мыслью, что приходить сюда было далеко не самой удачной идеей. Стараясь, чтобы голос звучал ровно, я спросил:

— Вы, что же, хотите просто пристрелить меня? Вроде бы, ничего непростительного я вам не сделал.

— Разве? — неприятно оскалилась экзотка, чуть сильнее надавив на бластер. — А как же попытка управлять моим сознанием? Или ты решил, раз владеешь такой силой, значит имеешь право делать все, что заблагорассудится? Ну уж нет, милый мой, за такие проступки необходимо платить. В твоем случае платой станет аккуратная черная дырочка между глаз, которая заодно послужит отличным предупреждением Динальту, что прошлое всегда настегает тех, кто пытается от него сбежать! Полагаю, леди Винтерс не затруднит доставить послание адресату?

Сидевшая слева от меня Диана неуверенно заерзала. Трудно было представить, что она обо всем об этом думала, однако предположу, что на чем свет стоит костерила меня за то, что уговорил ее отправиться сюда.

— А это как посмотреть, — наконец проговорила Диана и в следующий миг вытряхнула из рукава спрятанный в нем мини-бластер, а затем с совершенно невинным лицом навела его на танцовщицу. Выражение лица последней при этом, надо сказать, ничуть не изменилось.

— Надо бы приказать охране обыскивать посетителей тщательней, — с ложной досадой пробормотала Желтый Малыш себе под нос.

— Знаете, если не уберете оружие и не оставите нас в покое, следующего раза может и не быть, — невозмутимо заметила леди Винтерс.

Экзотка снова широко ухмыльнулась. Ее огромные глаза были прикованы ко мне, и она будто прикидывала, стою ли я того, чтобы рисковать своей жизнью ради сиюминутного удовольствия отомстить Мекету за прошлые обиды. В тот момент я, пожалуй, готов был отдать многое, лишь бы пронаблюдать ход ее мыслей, вот только собственную жизнь в список вносить не собирался.

— Хорошо, — наконец сдалась Желтый Малыш, отвела оружие в сторону и отступила к своему дивану. Взяла со стола очередную рюмку и, выдохнув, залпом осушила ее. Поморщившись, она прибавила: — Можете убираться отсюда ко всем чертям. Я вас больше не держу и видеть тоже не желаю. Ребятам скажу, чтоб на выходе не трогали, но запомнили в лицо. С этой минуты, что бы там ни стряслось, дорога на Дей-Прим вам заказана. И говоря «вам», я имею в виду вас двоих. Пусть вы и прибыльный клиент, леди Орра, зря приволокли сюда этого урода.

— Разве я урод? — притворно скуксился я.

— Валите! — взвыла Желтый Малыш.

Может и следовало еще что-то сказать ей в ответ, но все подходящие слова выветрились из головы, едва вернулось осознание, что смерть меня чудом миновала. А даже если бы таковые и отыскались, то произнести их вслух я бы все равно не успел. Что уж там, мне и дух перевести не дали.

Едва прощальная фраза сорвалась с губ танцовщицы, тяжелые портьеры, отделявшие кабинку от всей остальной забегаловки, с громким хрустом разорвались и внутрь ввалился запутавшийся в тряпках здоровяк с протезом. Одутловатое лицо его было перекошено от ужаса, причина которого находилась где-то снаружи, за пределами моей видимости. Ослепительная синяя вспышка, на мгновение осветившая полутемную кабинку, вошла в громадную тушу инородца и заставила его обрушиться на пол тяжелой грудой дымящегося мяса, а нас троих — недоуменно вытаращиться на новоявленный труп.

— Это еще что?! — возмущенно воскликнула Желтый Малыш, озвучив мои мысли.

Снаружи доносились звуки отчаянной борьбы, в итоге занявшей не больше трех-четырех секунд. Сначала звонко взвизгнула певичка, затем в тон ей ответил какой-то инструмент. До этого момента ненавязчиво льющаяся музыка как-то резко громыхнула и тут же стихла. Еще несколько мгновений были слышны чьи-то отчаянные крики и звуки выстрелов. Затем все внезапно прекратилось и в баре воцарилась мертвая тишина.