До сих пор удивляюсь, как это стражи не обнаружили наш звездолет. Когда мы подбежали к «Ртути» и Мекет деактивировал маскирующее поле, я, признаться, ждал, что сейчас произойдет какая-нибудь неприятность: что-то выскочит и взорвется нам в лицо, например. Но корабль оставался точно таким же, каким был всегда: маленьким, неприметным и, видимо, незапятнанным посторонним присутствием.

Мекет поднялся на борт первым и только спустя пару секунд позволил сделать это и нам тоже, объяснив свой поступок вынужденными мерами предосторожности. Хотя, как на мой вкус, он хотел просто порисоваться перед Дианой, которую, после слов Аргуса, начал воспринимать малость в ином ключе.

— Присядьте-ка пока… и чтоб ни одного лишнего звука! — скомандовал он, когда я, вслед за Дианой, так и не выпустившей из рук вновь обретенного лакея, прошел в рубку. Шлемы и ранцы были сброшены за ненадобностью.

— А в чем дело? — поинтересовалась девушка.

— Думаете, угробили отряд серых и конец на этом? — недобро усмехнулся Мекет, разогревая двигатели. Его пальцы торопливо мелькали над панелью управления, вводя необходимые для старта команды.

— Говоришь так, будто это было плевое дело, — пробормотал я.

Брат оглянулся:

— Не плевое, согласен. Но и до финала еще далеко. Приключение не закончилось.

— В смысле? Мы же расправились с ними.

Помолчав, Мекет сказал:

— Аргус не из тех, о ком я с уверенностью сказал бы подобное.

— Да ладно, — усомнился я, считая, что он намеренно хочет нас запугать. — Ни одно живое существо не способно пережить прямое попадание из той дикой пушки. Даже если доспехи не дали ему испариться, то уж одной силы удара должно было хватить, чтобы перемешать все его внутренности в кашу.

Тем не менее, брат упорно стоял на своем:

— Тебе просто невдомек с кем мы связались.

Я саркастически хмыкнул:

— Ах, ну да. Это же свирепые Серые Стражи, от одного только вида которых у бравых вояк начинают седеть головы. Не ожидал, что и ты подвержен предрассудкам.

— Ты дурак, Риши, а вот Аргус и его люди — нет. — Мекет тряхнул головой, не дав мне снова возразить. — Даже если им не удалось взять нас голыми руками, они наверняка продумали, как не дать нам сбежать с этой чертовой планеты.

Здесь в разговор вступила Диана:

— Думаете, они устроили засаду?

— Пять баллов за сообразительность! Голову даю на отсечение, нас ждет еще ни один сюрприз.

Мекет схватился за штурвал и в следующий миг «Ртуть» с мерным гудением и небольшой встряской оторвалась от плато, а затем, набирая скорость, по плавной дуге стремительно пошла вверх. Корабль вонзился в полосу темных облаков, словно щепка в рыхлый снег, и утонул в ее бескрайних просторах. Грозные яртеллианские тучи обступили со всех сторон и напрочь заволокли обзор через иллюминаторы. Мекета это, естественно, ничуть не смутило. В надежде запеленговать неприятелей раньше, чем то же самое сделают они, он запустил инфракрасные сканеры.

Вялая мыслишка, заскочившая в мою голову в тот момент, неохотно намекнула, что было бы неплохо, если б я понаблюдал за действиями брата на случай, когда самому вдруг придется садиться за штурвал. И я тут же отогнал ее как несостоятельную: привязанный к трясущемуся креслу ремнями, я ощущал, как стремительно ухудшается мое самочувствие, куда уж там до полетов… Перед глазами все плыло, и я ненадолго прикрыл их, изо всех сил пытаясь не отключиться. Я старался дышать как можно чаще, не обращая внимания на холодный пот, обдавший меня под защитным костюмом. Странное чувство медленно овладевало мной. Казалось, ящик стал тесен. Это было неожиданно и… больно. Словно меня запихнули внутрь пузыря, оставив снаружи голову, а после пустили по телу мощный электрический разряд…

Я очнулся почти тут же, притом от собственного крика. Открыл глаза и увидел, что Мекет и Диана с встревоженными лицами смотрят на меня сверху. Боль к этому моменту немного отступила. Даже не успев как следует понять, что происходит, я просто на всякий случай проговорил:

— Я… в порядке…

— У него обморок? — Я был готов провалиться от стыда сквозь пол, но в вопросе ее не слышалось презрения или насмешки, только искренняя озабоченность.

— Нет… все нормально…

Это не было правдой, но ничего другого я сказать попросту не мог. Особенно, когда тут же въедливым инквизиторским взглядом сверлил Мекет, отвлекшийся от пилотирования. Я ждал, что сейчас на меня посыплется град вопросов, однако брат никак не отреагировал, быстро возвратившись к своему делу.

Корабль по-прежнему петлял из стороны в сторону, кабину потряхивало, из чего я сделал вывод, что бешенную атмосферу Яртеллы мы пока не покинули. Затем тут же удивился этому, поскольку, судя по моему опыту, нам давно уже надлежало рассекать космический вакуум, а никак не трястись в грозовых облаках. Что-то явно было не так!

Сквозь пелену полузабытья, не вставая с кресла, я попытался разглядеть творящееся на мониторах, и именно в этот момент сигнальный маячок сообщил, что мы не одни.

— А вот и наши знакомцы! — на удивление бодро высказался Мекет.

— Уверены, что это они? — спросила Диана.

— Нет, блин, космические молочники! Конечно, это они! Кому бы еще понадобилось выпускать звено истребителей для перехвата?

— Звено? Сколько их там? — встрял я.

— Тебе и правда славно долбануло, — пробубнил братец. — Всего три машины, но их для нас может оказаться более, чем достаточно. — Буквально вцепившись в штурвал, он резко дернул его на себя, заставив «Ртуть» изменить направление. Если бы не компенсаторы гравитации и ремни безопасности, нас всех тут же вышвырнуло бы из кресел.

— Прошу, больше так не делайте, — негромко попросила Диана.

— Ничего не могу обещать, — ответил Мекет, закладывая еще более крутой вираж.

С желудком, оказавшимся где-то в районе глотки, я не рискнул возмутиться и так вцепился в подлокотники, что костяшки пальцев побелели.

— Надеюсь, у вас есть чем от них отбиться?

Стрельнув взглядом в сторону, я понял, что Диана обращается ко мне, но все, что я мог ей ответить — только неопределенно пожать плечами.

Зато вопрос услышал Мекет.

— Не все так просто, сладенькая. Моя пташка, конечно, вооружена, но я не собираюсь ввязываться в бой с этими ублюдками. Корабль мне, знаешь ли, дороже. Да и тебя с твоим куском металлолома надо вывезти из системы живой и невредимой. Так что в жопу геройство. Поступим по-простому…

— Это как?

— Слиняем отсюда!

Снаружи что-то полыхнуло. Я сперва решил, что это разряд молнии, но, когда вспышка повторилась еще несколько раз, сообразил: истребители серых открыли по нам огонь!

— Держимся крепче! — гаркнул Мекет на весь салон.

Ну да, а то мы без его совета ни за что бы не додумались!

Это было ужасно, но и одновременно захватывающе. Каждую секунду безудержной гонки «Ртуть» доказывала, что не зря носит свое имя. Под умелым управлением, она уворачивалась от лазерных залпов, которыми ежесекундно плевались вражеские машины, словно и вправду была из жидкого металла. Может в силу того, что сознание мое слегка помутилось, любой поворот или вираж корабля я ощущал так, словно сам являлся его частью. Похоже было на наваждение своего рода или галлюцинацию. Я как будто растворился в происходящем, пусть и довольно смутно предугадывая, откуда последует новый удар. Впрочем, советами я Мекета не отвлекал. И не только потому, что боялся ответной реакции. Брат знал, что делает. Притом куда лучше, чем кто-либо мог себе вообразить.

— Вот хитрющие ублюдки, — в сердцах высказался он.

— В чем дело? — тут же осведомилась Диана.

— Еще три машины идут курсом перехвата. Мерзавцы не хотят, чтобы мы сумели вырваться в открытый космос. Ведь в атмосфере совершить гиперпрыжок практически невозможно, а это единственный вариант для нас улизнуть от преследования.

— И что мы будем делать?

Мекет громко хохотнул.

— «Мы» будем молча наблюдать, как я спасаю наши задницы. Можете пока заготовить благодарственную речь или как там положено в высоких тетийсских кругах?.. А пока полетаем!..

Тоже мне спаситель выискался! Но я не стал ничего говорить вслух, всеми атомами тела ощущая, как ускоряется «Ртуть». До сих пор я и представить не мог, что наш кораблик способен на такие чудеса!

Тем временем вокруг звездолета разразилась настоящая плазменная буря. Противник вновь открыл огонь, испытывая дефлекторы «Ртути» на прочность, при этом не смущаясь попадать по своим же. От серии вспышек, раздавшихся вблизи обшивки, «Ртуть» еще больше замотало, что, впрочем, не помешало Мекету изменить траекторию полета и проскочить мимо какофонии взрывов без каких-либо серьезных повреждений. Я даже толком испугаться не успел.

— М-да, по-моему, с хитрецами я хватил, — самодовольно заметил братец, когда свара риоммских истребителей осталась далеко позади. — Куда им тягаться с нашей красавицей, а? Мозголом, ты это видел?!

Чтобы отвязаться, пришлось промычать нечто утвердительное.

К счастью, Мекету такого ответа хватило. Уводя «Ртуть» за пределы атмосферы, он явно оставался ужасно горд собою и, может быть, ждал, что сидевшая рядом со мной Диана тоже что-нибудь скажет.

Не дождался.

— Не забывайте, что истребители должны были откуда-то сняться, — заметила она на удивление сдержанно. — Сомневаюсь, что это все…

И тут, будто в ответ на ее слова, из динамика за шумом статики послышался чей-то разъяренный голос:

— Неопознанный транспорт, вы нарушили зону карантина! Именем Риомма, немедленно сдавайтесь или будете уничтожены! Повторяю, сдавайтесь или будете уничтожены!

Тем временем оставшиеся не солоно хлебавши истребители заходили на второй круг атаки.

— До чего оригинально, — хмыкнул Мекет, выслушав приказ риоммцев, а потом и вовсе вырубил связь. — К чему весь этот треп?

Вопрос был явно из разряда риторических, а потому остался без ответа. Вместо этого мы с Дианой вновь только крепче вцепились в свои кресла, позволив Мекету вытворять с кораблем все, что заблагорассудится.

И, к слову, он нас не разочаровал.

Стоило «Ртути» вырваться из атмосферы, ничто уже не могло ее остановить. Мы пронеслись практически перед самым носом двух тяжелых патрульных катеров, несших на обоих бортах опознавательные знаки Империи. И сколько они не палили по нам из тяжелых орудий, ни один залп не достиг своей цели. Координаты для прыжка в гиперпространство давно уже были высчитаны ИскИном, так что едва объявилась такая возможность, «Ртуть» моментально исчезла в завихрениях сверкающего туннеля, оставив поле боя далеко позади.

* * *

— Ну, можно и выдохнуть, — закинув обе руки за голову, Мекет обмяк в своем кресле. За почти час неравной схватки со стражами и имперским подкреплением, он, казалось, только теперь позволил себе наконец расслабиться и вспомнил о полученных травмах. Во всяком случае, со стороны вид у брата был неважнецкий: под правым глазом темнел здоровенный синяк, из скулы медленно по капельке сочилась кровь, да и левую ногу он старался держать как-то особенно бережно… — Где-то через полчаса будем на месте.

Калейдоскопическое сияние гиперпространства расцвечивало кабину сквозь лобовой иллюминатор, что немало действовало на нервы. Наконец оказалось возможным избавиться от опостылевших креплений, и я с облегчением выбрался из плена собственного кресла. Физическое состояние мое оставалось далеким от идеального, однако с момента, как мы покинули пределы Яртеллы, заметно улучшилось. Перед глазами все еще мелькали дымные видения, но боль отступила и меня больше не тянуло при малейшем движении хлопнуться в обморок. А это уже прогресс!

Стоило подняться на ноги, Мекет тут же как-то чересчур подозрительно на меня пкосился.

— Что? — напрямик спросил я у него.

С минуту он молча сверлил меня загадочным взглядом, после чего изрек:

— Хреново выглядишь, вот что. Отправляйся к себе и отдохни, пока есть время. Мне нужно кое-что обсудить с глазу на глаз с нашей… леди. — Тут Мекет перевел взгляд в сторону Дианы, чье лицо при этом не выражало ровно никаких эмоций.

Понимала ли она, о чем собирается толковать с ней мой брат, судить было трудно, но даже этого хватило, чтобы мое природное любопытство дало о себе знать, заставив позабыть о ранах.

— И каким это, интересно, образом я мог бы вам помешать?

— Не твое дело, — отрезал брат и негромко, но убедительно прибавил: — Проваливай.

Признаюсь, зря он это сказал, поскольку лишь сильнее распалил мой интерес. Вернувшись обратно в кресло, я упрямо проговорил:

— Спасибо, но что-то не хочется.

И вот тут, к моему величайшему изумлению, терпение Мекета окончательно лопнуло. Вскочив на ноги, он яростно прорычал:

— Я сказал убирайся! Или, клянусь этим самым кораблем, я выволоку тебя за шкирку и запру внизу!

Должен сказать, такого прежде не бывало. Несмотря на всю нашу нескончаемую грызню и постоянные подколки, еще ни разу в жизни Мекет не позволял себе повышать на меня голос. Тем более при посторонних.

Чувствуя, как ответная ярость начинает накрывать меня своими жгучими волнами, я крепко стиснул зубы и изо всех сил постарался не разораться в ответ. Как никогда прежде, мне хотелось подняться, подойти к нему и хорошенько приложить лбом о панель управления, да так, чтоб искры из глаз посыпались! Мой тайный ящик тут же напомнил о своем существовании, застучав кровью в висках. Не знаю, распаленное воображение ли было тому виной, но мне показалось, что металлические переборки корабля жалобно застонали…

Я медленно поднялся на ноги и стремительно вылетел вон из рубки.

Ворвавшись в свою каюту, я со злости пнул оказавшийся на пути стул, но только большой палец на ноге ушиб. Подпрыгивая на месте и грязно ругаясь, я подумывал о том, что бессмысленно будет переворачивать все здесь вверх дном, и тут мой взгляд упал на динамик внутренней связи… Вмиг все настроения и желания переменились.

Мгновенно позабыв про гнев, тошноту и боль, я злорадно ухмыльнулся: братец думает, что просто избавиться от меня достаточно? Размечтался! Вооружившись схемами, еще несколько месяцев назад добытыми из инфосети, я всего минуту провозился с программой коммуникатора, после чего с видом триумфатора наслаждался плодами трудов своих: втихаря подслушивал уже начатый конфиденциальный разговор.

— Мистер Динальт, мне напомнить, на кого вы работаете? — голос Дианы, льющийся из динамика, звучал безмятежно, словно рассвет за полярным кругом.

— С этим у меня проблем нет, — ответил Мекет, явно стараясь попадать в тон собеседнице. По-моему, выходило так себе. — Но от предчувствия, что все это подстава, избавиться трудно. Я привык доверять своим инстинктам.

— Рада за вас, — все так же спокойно откликнулась девушка. — Но знаете, я плачу вам не для того, чтобы выслушивать бессмысленные обвинения.

— Я пока тебя ни в чем не обвиняю, милая.

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, к чему вы клоните. Однако будь я заодно с Серыми Стражами, едва ли стала бы помогать вам спастись, не находите?

Брат не ответил, а я встрепенулся, наконец сообразив, к чему был весь этот спектакль. Мекет счел Диану шпионкой (не знаю уж имперской или нет), заманившей нас в лапы Аргуса! Что ж, тут было над чем посмеяться. Хотя сама мысль, если честно, являлась довольно-таки интересной, было в ней немало фантастического. Во всяком случае мне была неизвестна причина, которая могла бы заставить целый отряд тренированных убийц целенаправленно искать нас с братом и уж тем более привлекать для этого кого-то со стороны. Серые Стражи никогда прежде так не поступали… Насколько мне известно.

— Полагаю, вам нечем крыть, мистер Динальт, — заключила Диана. — Просто доставьте меня домой, а со своими подозрениями катитесь куда-подальше.

— Домой? — переспросил Мекет, переменив тон. Больше он не старался сдерживать раздражение и разговаривал так, словно оказался в любимом притоне в кругу аморальных девок. — А! Бывал я в свое время на Тетисс и видывал местную аристократию. Говори, что хочешь, но даже не смотря на все свои царские замашки и бред Аргуса, ты не похожа на одну из них. Заносчивости маловато. Даже некоторые из моих знакомых проституток и то смотрелись бы в этой роли убедительней.

Было логично ожидать, что Диана возмутиться оскорблению, однако ее ответная реакция осталась столь же непоколебимой, как прежде.

— Значит я хорошо вжилась в образ. Было бы небезопасно, если б о моей принадлежности к высшему тетийсскому обществу знал всякий бродяга. Кроме того, много ли знакомых вам проституток могут позволить себе так щедро оплачивать услуги частного сыщика?

Ответ брата меня ничуть не удивил:

— Смотря, как давно их прикармливают серые или имперцы.

— О, да, — смех Дианы был холоден, но от этого звучал ничуть не менее музыкально. — Я никогда и не думала, будто они способны с кем-либо делиться. Во всяком случае, это не в природе существ, с которыми вы, Динальт, их все время сравниваете. А вы их явно знаете неплохо. Особенно этого Аргуса, с которым так упорно стараетесь меня связать. У вас к нему что-то личное? Старая вражда, быть может? Или что-нибудь более темное?.. Иначе зачем бы вам тогда высылать отсюда своего брата? Вряд ли переживаете за мое реноме.

Ожидая услышать ответ, я невольно затаил дыхание. Мне и самому было до смерти интересно, где и при каких обстоятельствах познакомились друг с другом Аргус и Мекет.

Но брат лишь упрямо продолжил гнуть свою линию.

— Хочешь сказать, что все это чистой воды совпадение?

Я живо представил себе, как она насмешливо пожимает плечами.

— Совпадение, несчастный случай, злой рок, называйте, как вам нравится. Только без моего в том участия. Я прилетела на Яртеллу с единственной целью — найти лакея своей семьи, что и было сделано, благодаря вам. До этого момента я никогда не встречалась ни с Аргусом, ни с кем-то еще из этих жутких стражей. На Тетисс не принято доверять всяким фанатикам.

— Это ничего не меняет, — упрямо заявил Мекет.

Диана вздохнула.

— Риши был прав, когда говорил о паранойе, которая вас временами одолевает. К тому же, если не ошибаюсь, этот Аргус был удивлен встретить вас там ничуть не меньше, чем вы его. Но пришел-то он по мою душу!

— Поправочка: пришел он из-за Риши. Сам так сказал. Но он не мог знать, что Мозголом там появится, если только кто-то ему об этом не шепнул…

— Я бы и сама не прочь выяснить, откуда у него такие сведения, — задумчиво проговорила Диана. — Хотя, если откровенно, меня это сейчас мало заботит. Возвращаться на Яртеллу я не собираюсь, да и с вами мои дела завершены. Пускай теперь делают, что хотят.

— Ну да, — усмехнулся Мекет, — просто махнут рукой и забудут. Не обманывайся. Серые так легко не сдаются.

— И все же Аргус мертв.

— Ни ты, ни я его труп не видели, так что это еще неизвестно, — мрачно заметил Мекет. — По своему опыту скажу, убить этого ублюдка не так-то легко. Особенно теперь, когда он видел Риши… — Последнюю фразу брат произнес так, словно это было чем-то из ряда вон выходящим.

— Кстати, чем ваш младший брат мог так заинтересовать этого монстра? — удивилась Диана, да и я вместе с ней.

Но Мекет не стал развивать эту тему и уже сыпал новыми вопросами:

— Откуда ты узнала о нас? Как вышла? Не просто же пальцем в карту ткнула.

Повисла очередная недолгая пауза, во время которой было слышно лишь мерное жужжание системы фильтрации воздуха. Наконец Диана проговорила:

— Можно сказать, что ткнула. Если вы хорошо слушали Аргуса, то без сомнения сообразили, кому я прихожусь родственницей.

— Орра? — проговорил Мекет. — Ну да, в общем-то небезызвестное семейство, владеют половиной сектора Альпа, возглавляют правительство Тетисс и т. д. и т. п. А ты у нас кто, троюродная племянница бабушки главы Дома?

— Его младшая дочь, — заявила Диана, и после этих слов моя челюсть сама собой почти до столешницы отвисла. Нет, я, конечно, понимал, что она не из простого сословия, но чтобы настолько! Лорды Орра без преувеличения владели четвертью Галактики и были едва ли не единственным семейством, с кем даже Сенат Риомма неизменно считался. Вот это, я понимаю, откровение!

Но если Мекета сие известие и удивило, то я этого не услышал. Он лишь спросил:

— И что же выгнало тебя из твоего великолепного шато, моя прекрасная леди? Неужто сигнал от давно потерянного робота?

— Это далеко не просто робот, — заявила Диана. — Это единственная ниточка, способная связать меня с убийством матери, произошедшим девятнадцать лет назад. Именно она отдала мне тот маячок и строго-настрого запретила кому-либо о нем говорить. Не смотря на все попытки, никто так и не сумел найти убийцу, однако предчувствие подсказывает мне, что кое-какие зацепки могут обнаружиться в памяти этого лакея.

— Ты столько лет ждала сигнала, чтобы решиться на поиски убийцы собственной матери?

От подобного едкого замечания, мне жутко захотелось подняться в рубку и съездить братцу по морде! Но если Диана и разделяла мои чувства, ей неплохо удалось их замаскировать. По крайней мере, в голосе девушки слышались нотки печали, а вовсе не раздражения.

— Многого ли я могла добиться в неполных шесть лет? Мне говорили, что отец сделал все возможное, чтобы отыскать виновного в ее смерти. Нанимал лучших сыщиков и даже охотников за головами; тратил на поиски миллионы, но все было без толку… Со временем все примирились с мыслью, что убийца никогда не найдется…

— Но только не ты.

— Верно. Только я и надеялась, по-прежнему храня маячок. Да и то, скорей, как напоминание о ней, нежели как возможность когда-нибудь раскрыть эту тайну… Но ровно до тех пор, пока маячок внезапно не ожил.

— Кто-то послал сигнал.

— Точно.

— И тебя это насторожило?

— Если бы не так, то я бы не пришла в ту пропахшую табаком и потом забегаловку, где вы с вашим братом обосновались.

— Но ты это сделала.

— Я воспользовалась советом преданной камеристки не лезть в неизвестность самой, а обратиться к посреднику. На Тетисс это, кстати, довольно распространенная практика. Там информационные брокеры ценятся значительно больше, чем на Риомме. И все же я не рискнула пойти к местному меняле, и нашла кое-кого за пределами системы, кому мое имя, как и вам, мало что говорило.

— Ты назвалась Винтерс.

— Девичья фамилия матери. Ее звали Мирея Винтерс, до того, как она стала леди Орра. Я часто пользуюсь этим именем. Особенно, когда не хочу привлекать внимание.

Повисла долгая пауза, после которой Мекет проговорил напряженно:

— Ты могла все поручить служанке. Зачем рисковать и ввязываться в дело самой? Насколько я знаю, богатые аристократические дамочки так не поступают.

— Что ж, я всегда выделялась из толпы богатых аристократических дамочек, — проговорила Диана с горькой усмешкой. — Я не привыкла перекладывать ответственность на других и предпочитаю вести дела самостоятельно.

Мекет признал:

— Неожиданно и похвально. Но я надеюсь, ты запомнила имя того брокера, к которому обратилась?

— Естественно. И это было совсем нетрудно, поскольку прежде подобных имен я не встречала, хотя слышала его от вас.

— Вот как? И что же это за имя?

— Желтый Малыш.

Мне показалось, что-то упало. По крайней мере, звук, донесшийся из динамика, свидетельствовал именно об этом. Потом послышалось приглушенные ругательства Мекета…

— Все в порядке? — поинтересовалась Диана.

— Нормально, — откликнулся он, немного помолчал и неожиданно выдал: — Какого хрена, а?! Почему, ради всех звезд в этой чертовой Галактике, тебя потащило к это… к этому выродку?! Ну, объясни мне!

— Не уверена, что кто-то стал бы отвечать на вопрос, заданный таким тоном, мистер Динальт.

— Да плевать я хотел на то, что ты там себе воображаешь, — ощетинился он. — На моем корабле я решаю, с кем и как разговаривать! Всех недовольных ждет спасательная капсула. Так что если не хочешь бороздить космические просторы в тесной каморке, лучше не испытывай судьбу и рассказывай о Желтом Малыше все, что знаешь!

Желание наплевать на запрет, подняться в кокпит и напомнить Мекету о хороших манерах, воспылало во мне с новой силой. Однако в этом случае мне пришлось бы раскрыть факт подслушивания разговора, что было чревато последствиями, а я никак не мог себе этого позволить. Но, справедливости ради, отмечу, что Мекет прежде никогда не позволял себе совсем уж выходить за рамки с представительницами прекрасного пола, а все его слова можно было легко отнести к пустым и ничего не значащим угрозам.

Наконец Диана произнесла:

— Знаете, Динальт, я с большим удовольствием врезала бы по вашей наглой физиономии, но уверена, что и без меня рано или поздно найдется тот, кому это удастся. Что до Желтого Малыша… это имя мне тоже подсказали. Это было еще за несколько месяцев до того, как я получила сигнал. Я стала невольным свидетелем беседы между прислугой. Ничего примечательного, пустая болтовня, но имя я на всякий случай запомнила. Позже я проверила его и выяснила, что Желтый Малыш славится торговлей информацией любого рода. Говорят, если хочешь что-то выяснить, обратись к Малышу, не скупясь на вознаграждение, и через определенное время получишь ответы.

— Да что ты? Так и говорят? — фыркнул Мекет.

— Представьте себе! — огрызнулась Диана.

— Что ж ты тогда не взяла и просто не спросила его об убийце? — ехидно поинтересовался он.

— Может потому, что я вовсе не такая дура, как вам кажется? — заметила она.

— Допустим. Что было дальше?

— Дальше я выяснила, где он обитает, и отправилась туда.

— И тебя не беспокоило привлечение нежелательного внимания со стороны?

— Немного, — признала Диана. — Но я умею вести себя незаметно, когда это необходимо, а обитатели Дей-Прим умеют не лезть не в свое дело. Никто даже не взглянул в мою сторону.

— Хотелось бы, чтоб это было правдой…

— В конце концов мне пришлось расстаться с внушительной суммой, чтобы заставить Малыша назвать ваше имя. При этом меня все время уверяли, что вы — лучший в своем деле. Как ни странно, тогда я в это поверила.

Мекет что-то задумчиво пробормотал, затем на короткое время из рубки не доносилось ни звука. Я даже успел подумать, не накрылась ли часом моя хитроумная схема. Спустя минуту брат заговорил вновь:

— Так, по-твоему, в памяти этого робота есть что-то, способное раскрыть тайну убийства твоей матери?

— Во всяком случае, я на это рассчитываю. Он — единственная ниточка, которая у меня осталась, — повторила Диана. — Ее нельзя было упускать.

Снова пауза.

— Дай-ка взгляну на этот хлам, — внезапно сказал Мекет, затем последовали звуки короткой возни. Что-то негромко звякнуло, щелкнуло, замолчало… — Если это не очередной подарочек, подготовленный Аргусом, возможно я смогу что-нибудь выудить из его внутренностей.

— Неужели сможете?

— Я сказал: «возможно». Но за это придется еще накинуть к оговоренной сумме.

Диана не поскупилась:

— Дам две тысячи сверху, если расскажете, почему не хотите, чтобы Риши знал обо всем этом?

Я ожидал, что Мекет заупрямится и не станет говорить, но то ли жадность пересилила, то ли еще что… В конце концов он сказал:

— Я, может, и не самый лучший старший брат на свете, но делаю все возможное, чтобы уберечь его от опасности.

— Не сказала бы, что работа частного сыщика так уж безопасна.

— Каждому свое, принцесса. Ничем другим я зарабатывать на хлеб не умею, да и не хочу. Но Мозголом… Думаю, ты успела заметить, что он… как бы это сказать… малость с особенностями.

— Малость? — откровенно изумилась Диана. — Да я подобного в жизни не видела! Эти жуткие птицы… Очевидно же, что он управлял ими! У меня до сих пор перед глазами стоит картина как они разрывают стражей на куски! Самое отвратительное зрелище, что я когда-либо видела.

После этих слов мне показалось, будто температуру внутри корабля понизили сразу на несколько градусов. Мурашки размером с мурафу забегали по всему телу. Хотя, стоит признать, что подозрения Дианы не стали для меня большим откровением. Ведь я и сам прекрасно понимал, что со мной творилось что-то неладное. С самого детства. И этот метафорический ящик… Только вот понять, откуда все это взялось у меня никак не получалось. Даже в трактатах лейров, на которые всегда рассчитывал, не было ни единого упоминания о подобных способностях у индивидов, не пошедших обряд посвящения. В Цитадели же все почему-то только усугубилось. Возможно, виной тому был пузырь с трупом…

И все же признания Мекета стали для меня большой неожиданностью. Я и не подозревал, что его жгучая нелюбовь к лейрам носит куда более личный характер. Он переживал за меня! Но почему?

— Беда в том, — сказал Мекет, — что Мозголом сам не знает, на что способен. Все, чему ты была свидетелем, происходило с ним и прежде. Только тогда мне удавалось замять последствия. В этот же раз вышло немного сложнее. Не сомневаюсь, что он уже переворачивает инфосеть в поисках объяснения. Любопытство — его главный порок.

— Вы говорите это с опаской. Почему?

— Ты и сама прекрасно знаешь, как большинство относится к лейрам. На Семерке с этим особенно сложно, потому что в свое время тамошние жители сильнее всего пострадали от этих выродков. Но и это ерунда по сравнению с тем, какой опасности Риши подвергнется, если он нем станет известно Серым Стражам или куатам.

— Кто такие куаты?

— Не имеет значения, — устало откликнулся Мекет. Казалось, все его раздражение испарилось. — Все, что ты должна усвоить — насколько это на самом деле серьезно. Остальное будет только мешать. А теперь, если нетрудно, проверь как он, пока я займусь твоей жестянкой.

* * *

Когда Диана вошла в мою каюту, я все еще находился в смятении от услышанного. И хотя успел отключить схему прослушки и даже выбраться из запятнанной чужой кровью термооплетки и переоблачиться в чистую тунику, любой мало-мальски знакомый с человеческой психологией сразу бы догадался, что со мной не все ладно.

Естественно, события последнего дня наложили свой отпечаток, не говоря уж о легком электрошоке, неравной схватке с серыми и якунах, которым, похоже, нравилось подчиняться моей воле. Все же здесь таилось нечто большее, о чем сам я на тот момент имел весьма отдаленное представление. Таинственное поведение Мекета и его странные фразочки, брошенные в разговоре с Дианой, только усугубили эффект. Что еще за опасность могла мне грозить (ну, кроме очевидной) и каким боком в этом замешаны стражи и… куаты? Чем бы я им оказался полезен?

— Все в порядке? — осторожно спросила Диана, заглядывая в открытые двери.

— Да, — откликнулся я с лежака. — Входи.

Она переступила порог и с удивлением воззрилась на последствия локального урагана, прошедшегося по каюте.

— Я не вовремя?

Проследив направление ее взгляда, я представил, как выглядят со стороны одежда, книжки и прочая мелочевка, валявшиеся всюду, усмехнулся и ответил:

— Потерял кое-что.

— Понятно, — сказала Диана, после чего ее взгляд уставился на мерцающую голограмму, состоявшую из одной-единственной строчки: «информации не найдено».

— Что ваша милость изволит? — поинтересовался я и встал, надеясь отвлечь ее внимание. — Пришла пошпионить за мной? Лихо же он тебя приручил.

Диана дернулась, словно я отвесил ей пощечину. Из осторожно-озабоченного, ее лицо сделалось жестким. Я понял, что перегнул палку, о чем мгновенно пожалел.

— Вообще-то, хотела проверить твое самочувствие, — холодно отозвалась она и без каких-либо дальнейших объяснений прошествовала к столу, куда и опустила небольшой пластиковый флакончик, наполовину заполненный молочно-белой жидкостью.

Сразу не сообразив, к чему это, я вопросительно уставился на нее.

— Анестетик, — пояснила Диана. — Нашла у вас в аптечке. Я слышала, как ты жаловался на головную боль. Думаю, одной ампулы будет достаточно.

Я хотел сказать, что боль, все еще терзавшая мое тело и подстегивающая внутренние запасы раздражения, вовсе не ограничивается головой, но передумал и просто поблагодарил. Правда, к шприцу пока не притронулся, вместо этого проговорив:

— Мне жаль твою маму. Надеюсь, в памяти робота что-нибудь найдется.

Трудно сказать, что именно на меня нашло, но эти слова исходили от сердца. Я правда сочувствовал Диане. Хотя бы потому, что очень хорошо понимал, насколько тяжело расти без материнской ласки и внимания.

Она восприняла мои слова по-своему. Что и не удивительно.

— Так ты подслушивал!

Отрицать было бессмысленно, и я пожал плечами.

— Мекет не оставил мне выбора.

— Знаешь, — сказала Диана, — я иногда думаю, что вы намеренно выводите друг друга из себя, но потом понимаю, что это не какая-то игра или притворство, а ваша подлинная сущность. Вы как огонь и вода, по-другому жить не умеете. И это еще больше внушает сомнения в то, братья ли вы на самом деле.

Я вздохнул. Знала бы она, сколько раз мне доводилось размышлять на эту тему!..

— Помнится, мы это уже обсуждали…

— Тогда ты понимаешь мое нежелание беседовать с тобой о моей матери.

Хоть и через силу, но мне все же удалось усмехнуться:

— Подловила. Кстати, хочу отдать тебе должное, не у всякой благовоспитанной барышни хватит духу отправиться на Дей-Прим. Самому мне там бывать не доводилось, но я знаю, насколько неприятное это место. Не говоря уж об обитателях. Ты крепче, чем кажешься.

Мои слова заставили Диану улыбнуться. На этот раз по-настоящему.

— Спасибо. Хотя в этом нет никакого особого подвига. Когда нужда заставляет, человек способен пройти через многое… К тому же, я была не одна. Меня сопровождали.

— И кто же? — Я не собирался спрашивать, но вопрос вырвался сам собой.

— Не твоего ума дело!

Только теперь до меня вдруг дошло, что у такой девушки, как Диана, просто не может не быть ухажера. Воображение тут же услужливо нарисовало двухметрового детину с жемчужной улыбкой и чересчур самоуверенным взглядом, притом баснословно богатого и ничуть не менее знатного, чем она… Пф-ф!

— Отчего же к нам пришла в одиночестве? Как тебя твоя охрана на Семерку отпустила?

— Дала обещание, что буду держаться подальше от неприятностей.

Я удивленно взметнул одну бровь:

— Сарказм?

Она шутливо постучала себя по кончику носа:

— Тонко чувствуешь.

— Есть на ком тренироваться, — усмехнулся я, стрельнув взглядом в сторону рубки.

Она оглянулась на двери, словно ожидала, что оттуда появится Мекет.

— Не сомневаюсь. — Потом вновь посмотрела на меня. — Прими обезболивающее. За милю видно, как тебя корежит.

— Корежит? Термин из словарика для благородных девиц? — хихикнул я, но шприц со стола послушно взял. Автоматическое впрыскивание активного вещества в левое плечо произошло быстро и практически безболезненно. Я нарочно не стал упоминать, что это уже вторая ампула, которую мне пришлось принять за последние полчаса.

— Итак, — начала Диана, — что ты по этому поводу думаешь?

Ага! Вот мы и добрались до главной причины, заставившей гостью спуститься в мою скромную обитель. Не удовлетворившись ответами Мекета, теперь она решила попытаться вытянуть информацию из меня. Я подозревал, что все заверения Дианы об отсутствии интереса к тематике лейров, были лишь попыткой пустить пыль в глаза, и все же не был до конца в этом уверен. Потому-то, постаравшись придать лицу наиболее невинный вид, уставился на нее:

— По какому именно?

На спектакль она, к сожалению, не купилась, и раздраженно дернула очаровательной головкой:

— Не притворяйся! Ты прекрасно знаешь, о чем я!

Я, конечно же, знал. Приключения в Цитадели не оставили красавицу-леди равнодушной. В особенности наше чудесное, по-другому не скажешь, спасение из лап зловещего Аргуса… К слову, в ту пору я и сам не до конца понимал, как это произошло и с чем было связано.

— Ты определенно имеешь какое-то отношение к этим… лейрам, — заявила Диана. — И я хочу знать, какое именно?

Мне не понравилось каким тоном было произнесено слово «лейрам», и вместо ответа, спросил:

— Зачем?

Она удивилась:

— Зачем?

— Да. Зачем тебе это? Какое тебе до лейров дело?

Она не ответила. Тогда я сказал:

— Слушай, если ждешь от меня откровений, то и сама веди себя честно. Правда за правду. А если нет, то можешь возвращаться в рубку. Заодно передай тому кретину, что пилотирует кораблем: со мной все в порядке.

Сразу стало видно, что разговаривать в подобном ключе леди было непривычно. Так уж аристократы устроены — делиться с кем-то душевными тайнами, для них равносильно тому, что собственное сердце из груди вырвать и положить на алтарь для всеобщего порицания. Особенно, если этот кто-то тебя ни во что не ставит. Читали мы о таких, знаем.

Наконец, Диана сделала глубокий вдох и сказала:

— Есть еще одна деталь, о которой я прежде никому не говорила. Я не рассматривала ее как существенную, но лишь до встречи с тобой. Однажды я стала свидетельницей, как моя мама, примерно, как и ты сегодня, управлялась со стаей птиц.

Резко опустившись обратно на кровать, я уточнил:

— Управлялась — ты имеешь в виду, приказывала им что-то, и они это тут же исполняли?

На что девушка пожала плечами:

— Трудно сказать с уверенностью — это было очень давно, да и я была совсем маленькой. Во всяком случае, у меня осталось четкое ощущение… Мама явно не думала, что ее кто-то видит; мне и моим сестрам давно полагалось спать. Помню, я очень испугалась, и, переживая, что меня могут наказать, тихонько возвратилась в спальню и постаралась поскорее все увиденное забыть. А уже следующим утром служанка обнаружила ее мертвой. В собственной постели. — И прежде, чем я успел задать свой вопрос, добавила: — Экспертиза показала: у нее в нескольких местах была сломана шея.

То, насколько спокойно держала себя Диана, когда рассказывала об этом, не могло не восхищать. Она любила свою мать, это было видно, но при этом прекрасно понимала — слезами делу не поможешь, чем еще больше заставляла себя уважать.

— И никаких следов вероятного убийцы обнаружено не было? — на всякий случай уточнил я.

— Ни единого, — кивнула Диана. — Мама лежала в кровати, словно умерла во сне. Вот только кости сами по себе ведь не ломаются…

— Это вряд ли.

То ли обезболивающее наконец-то возымело эффект, то ли рассказ Дианы так повлиял на меня, но я вдруг забыл о недомогании и замельтешил по каюте, безумно заинтригованный этой жуткой историей. Более всего, меня в ней интересовало одно:

— Почему ты считаешь, что смерть твоей матери, ее потенциальные способности, Цитадель и я каким-то образом можем быть связаны?

— Потому, — сказала Диана, — что единственной возможностью убить мою мать, не оставив при этом ни одной улики, мог обладать некто со схожими умениями. Понимаешь, к чему я веду?

Я понимал. И даже разделял ее точку зрения, потому как во всем, что касалось этой, без сомнения, темной истории, постоянно проскальзывала некая сверхъестественная нить, уводящая к все тем же лейрам. Из контекста выпадало только одно: я-то здесь причем?

Но на это Диана дала незамедлительный ответ:

— Вероятно, когда твой брат сумеет восстановить память СиОБи, найдется что-нибудь, способное объяснить мне, зачем мама отправила робота на Яртеллу и почему его сигнал пришел оттуда только сейчас. Это укажет дальнейшее направление поисков, а раз тут не обошлось без лейров, то мне понадобится человек, который в этом кое-что смыслит.

С трудом веря своим ушам, я усмехнулся:

— Собираешься нанять меня в качестве консультанта? Вряд ли Мекет это одобрит.

— За работу я заплачу вам обоим столько, что даже он никуда не денется и согласится на все мои условия. Что до лейров… Нам ведь не обязательно ставить его в известность? Если ему так будет легче, пусть думает, будто мы просто занимаемся сбором улик.

Оценив предложение, я с уважением заметил:

— Стоит признать, ты умеешь добиваться поставленных целей.

Шутка Диане не понравилась. Она ответила серьезно и даже с ноткой грусти:

— Это единственное, что я по-настоящему умею.