Прогрессором я стал совсем недавно, до этого был шофером. Сломался как-то мой старый драндулет — грузовой сверхсветовик. Вызывает меня начальник и говорит:
— Слышь, Витек, все равно твою ржавую консервную банку чинить месяца три будут. Новые грузовики раньше чем через полгода тоже не обещают. А тут, понимаешь, требуют с нас одного человека на трехмесячные курсы по организации и стабилизации цивилизаций. Пошел бы ты, а? Надо выручать коллектив, Витек.
Вот я и пошел. Выручил. Окончил курсы. А тут, ну как специально, из задворок нашей Галактики депеша пришла. Прочитали земляне депешу эту, расшифровали, перевели и ахнули — просят помощи у нас братья по разуму. Заели их автоматизация, кибернетизация, роботизация и всякие там другие мудреные «изации». Палец о палец стукнуть не дают. Не успеешь подумать о чем-нибудь, а оно уже вот — на тарелочке с золотой каемочкой.
Разве это жизнь? Вымрут скоро все от безделья, если не поможем. Короче, послали меня на эти самые задворки выяснить: что там и к чему. Не возвращайся, говорят, Витек, пока порядок там не наведешь.
Получил я новенький легковой малогабаритный звездолет со всеми удобствами, по-быстрому осмотрел его, отдал распоряжения киберу-штурману и бегом — в ванну. Анабиозную. Не успел я всласть поплескаться, а уже вылезать пора — приехали.
Вылез я из ванны, попрыгал на одной ноге — вода слишком тяжелая в ухо попала, обтерся на скорую руку махровым квазиполотенцем, натянул безразмерный парадный комбинезон и, опять же бегом, — в рубку. Глянул на часы — в глазах потемнело: два года прошло, а я еще не завтракал.
Жую, а сам в иллюминатор поглядываю. Только одна планета у звезды. Неплохая с виду.
Позавтракал я, попрощался с кибером-штурманом и — в шлюпку. А что тянуть-то? Все же братья по разуму помощи ждут. На грани вырождения, поди.
И тут самое интересное началось. Вижу — город внизу, захожу на посадку, делаю лихой вираж и шарахаюсь прямо на центральную площадь. Проверил состав воздуха — жить можно. Нацепил я на пояс пистолет-парализатор (любую «изацию» разом успокоит!) и осторожно так люк открываю. Высунул голову и обомлел: площадь уже забита до отказа всякими электро- кибер- и прочими тварями. И все уставились, ждут, чего я пожелаю, а некоторые — самые нетерпеливые — уже по стенам шлюпки ползут.
«Э, нет, — думаю. — По дешевке не купите!» Вытащил я свой пистолет и открыл по ним беглый огонь. Они сначала было зашумели — не по нутру, видите ли! — а потом ничего — успокоились. Все поголовно.
Выбрался я из шлюпки и пошел город осматривать, братьев по разуму искать. Ясно, что но дороге без конца пистолет-парализатор в ход пускаю уж больно у них здесь много всякой электронной и кибернетической нечисти накопилось. Долго я ходил, ни одного живого существа не нашел. Мертвого тоже. Неужели не дождались и выродились все?
Короче, целый месяц шатался я по городам планеты и нигде никаких признаков жизни не нашел. Вернее, признаков того, что жизнь была, — сколько хочешь, а самой жизни нет и все тут.
Совсем я расстроился и собирался уже восвояси убираться, когда появился дядюшка Уф.
Случилось это вот как. Сижу я в столичном центральном ресторане и пробую всякие блюда. А киберы вокруг меня так и вьются, так и вьются — все обслужить норовят. Я их время от времени пистолетом попугиваю на всякий случай, но обслуживать все же немного разрешаю.
Интересно смотреть, как ловко это у них получается.
Захотел я чего-нибудь выпить. Смотрю, несутся из другого конца зала целой оравой киберы, и у каждого на подносе сосуды всякие. И вдруг они замерли, словно споткнулись, и сосуды на пол попадали.
Что за новость? Не замечал раньше я за ними такой оплошности. «А, думаю, — это я, наверное, нечаянно на курок своего пистолета нажал!» Посмотрел на пистолет — ничего подобного! На предохранителе он.
И вдруг слышу рядом:
— Уф!
Я аж подпрыгнул. Что за фокусы! Обернулся, а за соседним столиком сидит какой-то тип и странный агрегат перед собой держит. Сам невысокий такой, лысый и чем-то на моего дядю по маминой линии походит.
— Кто вы? — спрашиваю.
— Уф! Уф-уф! Уф-ф-ф-ф!
— А я — Витек, — говорю. — Звездохватов. Прогрессор.
Он так разухался, что тебе паровоз доисторический?
«Ага, — думаю, — неспроста он это. Что-то, наверное, сказать хочет». Включил я наручный универсальный самонастраивающийся переводчик с обертонной диафрагмой двухстороннего действия и жду, когда он на пыхтения и уханья дядюшки Уфа настроится. Долго переводчик шипел, визжал, скрежетал, даже задымился, но настроился все-таки.
Слушаю я и ушам не верю:
— Ага! Ну теперь вы у меня попляшете! — это Уф киберам говорит.
— Сейчас я и с тобой разделаюсь! — это он уже мне.
Не по себе мне как-то стало. Помешанный, что ли? А он на меня свою штуку направляет и бормочет:
— Ишь, до чего дошли, гады! Уже и от живого человека не отличишь!
«Точно, — думаю, — помешанный».
— Убери пушку, — говорю, — чего доброго — выстрелит!
Он посмотрел на меня оторопело, а потом давай опять в мою сторону агрегат свой наставлять. И бормочет при этом:
— Телепатии им мало! Они еще тут и говорить научились без акцентов!
И начал на меня своей штукой сверкать. У меня от такого обращения мурашки по шкуре побежали.
— Кончай дурить, дядя, — говорю, — а то по макушке своей лысой схлопочешь!
Бросил он агрегат, вытаращил на меня фиолетовые глазищи, открыл рот и сидит так, не шевелясь.
Этого мне только и не хватало! Чего доброго его кондрашка хватит, а я за него отвечай потом! Какой ни есть, а последний абориген, поди.
— Закрой рот, — говорю. — И успокойся. Не буду я тебя бить. Ты и так весь какой-то нервный. Думаешь, приятно мне, когда ты на меня своей штукой сверкаешь? Я, может, щекотки с детства боюсь.
Вижу, отходит он помаленьку. Вроде даже румянец появился. А потом вдруг как начал он сам себя за живот хватать и чем-то там щелкать. Щелкал-щелкал и… исчез.
Только что был и нет его. Напоследок бросил:
— Черт возьми! Опять отказало!
Да, такие вот дела. А агрегат свой он второпях на столике оставил. Осмотрел я эту штуку и сразу как-то зауважал дядюшку: парализатор! Допотопный, самодельный, но вполне работоспособный. Так это он и меня, значит, за ультрасовременного кибера принял! Ну и ну!
Стою я так, удивляюсь. Вдруг дядюшка возник на долю секунды и снова исчез. А через минуту опять появился.
— Уф! — говорит, — чуть не проскочил!
А у самого в руках еще одна такая же штука, и снова он ее на меня направляет.
— Вот теперь тебе уж точно — крышка! Я трехкаскадный блок переделал.
— Ну и зря, — говорю.
— Как это: зря?
— Он и в том парализаторе исправным был.
— Разве? — усомнился он. Отложил дядюшка свой новый агрегат в сторону и давай в старом копаться.
— Странно, — проворчал наконец дядюшка. — Что же, в таком случае, отказало?
— Голова, — говорю, — ваша отказала. И воображение тоже.
— Как это? — спрашивает.
— Запросто. Не кибер я, человек — я.
— Быть этого не может.
— Почему же? — спрашиваю.
— Все потому же, — ехидно так говорит. — За целый век здесь вокруг ни души нет.
Непонятно как-то говорит. Ну да ладно. Потом разберемся: что к чему. Лишь бы он опять не смылся.
— А я не местный, — говорю.
— Как это? — спрашивает.
— А вот так. Я из другой звездной системы. Пришелец, можно сказать.
Посмотрел он на меня недоверчиво и спрашивает опять же:
— А что ты тут делаешь?
— По вызову прилетел.
— По какому такому вызову?
Показал я ему депешу. Очень он удивился. Покрутил ее и так и эдак, на свет посмотрел, обнюхал, даже на зуб попробовал, а потом покачал головой и говорит:
— Нет, не моя. Я такую не посылал. Да и на непонятном языке написана она.
— На нашем, земном, написана. Потому как переведенная она.
— И про что в ней?
Я прочитал вслух.
— Ах, это! — говорит. — Как же, помню, помню. Только опоздал ты.
— ?!
— Нашли мы выход.
— Какой?
— Нет ничего проще. Коль не торопишься, расскажу.
Он разморозил пару киберов и заставил их притащить побольше вина и закуски — не каждый день все ж таки на задворках Галактики встречаются братья по разуму…
— Так вот, Витек, я и говорю, — начал дядюшка Уф свой рассказ, осушив бокал зеленого вина и жуя оалат из какой-то местной синтетической травки, нет ничего проще!
Я приготовился слушать.
— Берешь карманный антигравитатор, блок управления от кухонного комбайна, портативный активатор-пастеризатор и коротковолновый приемник-передатчик. Все это соединяешь последовательно.
Дядюшка Уф замолчал и впился голубыми зубами в некий гибрид цыпленка и редиски.
— Ну и что же дальше? — не утерпел я.
— Дальше? — переспросил он. — Включаешь антигравитатор, настраиваешь приемник на волну 25 метров, а передатчик на 31 метр и крутишь регулятор солености: блока управления от кухонного комбайна.
И дядюшка Уф присосался к бокалу с какой-то серебристо-фиолетовой жидкостью.
— Дальше-то что? — снова не выдержал я.
— Как что? — удивленно посмотрел он на меня. — Крути регулятор солености и все. Чем больше соли, тем — дальше…
И снова он замолчал, засыпая в рот какой-то оранжевый порошок из здоровенного золотого кубка.
«Издевается!» — подумал я, и у меня зачесались руки.
Вслух же я сказал:
— Чувство юмора у меня, конечно, имеется — сдавал на курсах на «четверку», но шутить так со мной, можно сказать, официальным представителем Земли, на официальном, можно сказать, контакте братьев по разуму — не советую.
И тут он стал смеяться. Долго закатывался. Минут пять с пола не вставал. Кое-как в себя пришел. А потом говорит:
— На то и расчет был.
— А ты, Витек, не обижайся, — говорит. — Но у киберов тоже чувство юмора есть. Иначе мы их и не околпачили бы.
Я хмыкнул, но ничего не сказал.
— Одним словом, мне повезло — колпак я нашел. — Дядюшка Уф что-то сжевал, что-то проглотил, чем-то все это запил. — В молодости я был неплохим инженером, работал в научно-исследовательском институте психо-теле-кибер-квази-чертификации. Это еще до того, как нечисть электронная и прочая к власти пришла. Потом, понятно, киберы институты все прикрыли, чтоб не перетруждали себя люди. Много думать, говорят, для здоровья вредно. Люди поначалу даже обрадовались — как-никак всю жизнь стремились труд свой облегчить. Потом, правда, поняли что к чему, да поздно было. Забрел я однажды по старой памяти в наш институт. Слоняюсь по лабораториям, а за мной киберы толпой ходят, все выпытывают, чего я желаю (это когда от них уже спасу не стало, после того, как депешу мы тайком послали). А я, как назло, ничегошеньки не желаю. Надоели они мне, заботливые такие. Только они не отстают, так и вьются вокруг.
Захожу я таким манером в одну лабораторию. Все заброшено. Всюду пыль. Огляделся: мама родная — моя лаборатория! Я здесь, считай, лет двадцать не был. Смотрю: кресло. Заставил я киберов пыль с него смахнуть и сел. Вижу: передо мной на столе колпак какой-то шарообразный лежит. Вспоминаю, что это такое, и вспомнить не могу — начисто забыл. И хорошо, что не вспомнил!
А тогда неприятно мне стало. «Как же это так? — думаю. — Не уйду, пока не вспомню!» Спрашиваю у киберов: что это? Не знают, но для человека вроде бы неопасная штука.
Взял я со стола этот колпак да и надел на голову.
Сижу минуту — ничего. Сижу пять минут — то же.
Ничего, одним словом, не меняется. Надоело мне такое занятие.
«Эй! — думаю. — Снимите с меня колпак!» Это я киберам мысленно приказал. А они хоть бы хны — ходят вокруг беззаботно. Я даже разозлился. К чему бы это?
Неужто они и вовсе из подчинения вышли, заботиться о нас перестали? Нет, не может быть такого, потому как забота о нас — главная их цель существования. Через эту проклятую заботу они нас и до вырождения доведут. Тут что-то не то!
«Вы меня слышите?» — спрашиваю вслух. «Слышим», — сигналят. Я говорю: «Домой хочу (первое, что в голову пришло, ляпнул)». Схватили они меня за ноги, за руки и в келью мою суперблагоустроенную в один миг в целости и сохранности доставили. И колпак на мне.
И тут я вспомнил, что на мне за колпак такой. Экспериментальный антителепатический экран! Ребята из нашей лаборатории незадолго до закрытия института его изобрели. Уже в то время киберы своей излишней заботливостью работать и думать нам мешали. Вот ребята и соорудили этот экран-колпак. Один всего и успели сделать.
Дядюшка Уф умолк и кивнул на окно. На улице отиралось несколько киберов.
— Наверное, «разморозились» или только отштампованные, — предположил я. — Но ничего страшного — дверь заблокирована.
— Разблокируют, — уверенно заявил дядюшка.
— Ну, хорошо, — сказал я и выпустил в киберов за окном невидимый пучок парализующего излучения из своего пистолета. Киберы замерли.
— Ух ты! — Дядюшка Уф аж привстал от удивления. — Через стекло берет?!
— Запросто.
— А мой пока — нет. — И дядюшка сник.
— Ничего, — успокоил я его. — У меня на корабле этого добра — целый ящик. Знал, куда лечу. Поделюсь.
Глаза дядюшки радостно засверкали.
— Только это потом, — сказал я. — А сейчас объясните, что вы там про регулятор солености геворили. Я что-ю, можно сказать, не все понял.
— Нет ничего проще, — снова заговорил он. — Но сначала я про колпак все же дорасскажу тебе.
Я молча кивнул.
— В общем, когда я сообразил, что это за колпак такой, очень уж весело мне стало. Захотелось мне над кикиморами электронными покуражиться. Ну и зажил же я! По два-три десятка за день угроблял. А они и увернуться не успевали — мыслей-то моих не знали! И ничего! Даже не ругались. Молча «покойников» утаскивали, а на их место новых присылали, бронированных все больше. Да все железяки, пригодные для выпотрашивания киберов, попрятали. Только надоело мне скоро такое занятие. Всех не переломаешь. Но и сдаваться не хотелось.
Окреп я за эти дни физически и морально: ходил только пешком, руки, киберов вскрываючи, натренировал, книжки читал до умопомрачения, и никто их у меня уже не отнимал. А все опять же потому, что мысли они мои не читали. В общем, стал я на человека похож и физически и умственно, в то время как остальные жители планеты от безделья изнывали и вырождались. Очень захотелось мне всех их вызволить. Но как? Дать всем по колпаку? А где их взять? Хорошо хоть про этот, единственный колпак, киберы еще ничего толком не пронюхали, а то непременно бы стащили. Вот тогда я и изобрел ту самую штуку.
— Которую?
— Ту, что с регулятором солености.
Снова мне показалось, что он надо мной издевается.
— Ну и что же вы с той штукой сделали? — спросил я с расстановкой, даже не пытаясь скрыть раздражения.
— Включили на полную соленость.
— На полную? — шепотом переспросил я, подтягивая к себе одну из пустых бутылок и укладывая горлышко ее удобнее в ладонь.
— Да, — сказал он невозмутимо.
— А дальше?! — взвыл я свирепо.
— Ушли в прошлое.
Рука с бутылкой повисла в воздухе на полдороге. Челюсть моя отвисла.
Дядюшка Уф исчез…
Я ошарашенно осмотрелся. В зале кроме замерших киберов никого не было. За окном осенний ветер гнал по улице сухие листья.
— Черт! — выругался я. — Неужели мне все пригрезилось? Не иначе как с вина ихнего.
— Ничего подобного, — услышал я голос дядюшки Уфа и резко обернулся. Он сидел в другом конце зала и жевал что-то в клеточку. — Ничего подобного! Я тебе не пригрезился.
— Где вы только что были? — спросил я, ставя на стол пустую бутылку.
— В прошлом, — ответил он, даже не моргнув глазом. — Ждал, пока ты успокоишься. Нервишки, нервишки, молодой человек!
Мне стало стыдно.
— Но как это вам удается?
— Нет ничего проще, — сказал он и направился ко мне, — берешь карманный антигравитатор, блок…
— Я это уже слышал, — угрюмо перебил я.
— Включаешь антигравитатор…
— И это тоже я слышал.
— Крутишь регулятор солености…
— Опять? — спросил я и потянулся за пустой бутылкой. .
Дядюшка Уф замолчал, обиженно пыхтя.
— Не опять, Витя, а снова, — сказал он наконец с дрожью в голосе. — Я снова объясняю тебе устройство простейшей машины времени. Очень жаль, что ты такой бестолковый.
Я больше не возражал. Я молча слушал, не зная, что и думать. Минут через пять я вроде бы стал кое-что понимать, еще через пять мне стало интересно и, наконец, в течение следующих пяти минут я чуть не кончился от: смеха, поняв, что нет ничего проще, чем соорудить машину времени.
— Ну, хорошо, — промолвил я, когда мы кончили смеяться. — Это все, можно сказать, понятно. Но как вам удалось организовать такой всеобщий побег? Думаю, если бы киберы узнали о том, что вы затеяли, они бы попрятали все кухонные комбайны.
— Нет ничего проще, — ответил дядюшка. — Принцип действия машины времени я объяснил всем согражданам во время своего выступления по телевидению.
— Как? — не понял я. — И киберы… позволили вам это?
— Видел бы ты, Витек, как они смеялись!
— Кто смеялся?
— Ясно, киберы!
Я поскреб макушку, пытаясь сообразить что к чему.
Понятнее не стало.
— А… почему они смеялись? — спросил я неуверенно.
— Ну я же уже говорил тебе: у них очень развито чувство юмора.
— Ну и что из этого?
— Как что?! — Дядюшка начал нервничать. — Я ведь со своим предложением в развлекательной программе выступил. Номер назывался: «Нет ничего проще!»
— Вот так прямо все в открытую и рассказали?
— Ну да. Объяснил устройство. Посоветовал всем включить максимальную соленость в тот же вечер в 21 час 00 минут, что они все разом и сделали.
— Но…
— А что ты все время удивляешься?! — возмутился Уф. — Киберы сочли мое выступление за удачную шутку!
— Но люди-то! — простонал я. — Они, что же, вам поверили?
— А что им оставалось делать? У них чувство юмора еще лет десять назад выродилось, поэтому они и приняли мое предложение за чистую монету.
Я не верил своим собственным ушам.
— И куда же вы все переселились?
— Естественно, в то время, когда еще не было на планете разумных существ. Не могли же мы ломать ход истории и вторгаться такой оравой, скажем, в средневековье. Нас там просто не поняли бы.
— Ну да, конечно, — пробормотал я, присасываясь к бокалу с кипящей полосатой, фиолетово-зеленой жидкостью. — Ну и как вы там? — спросил я, выплевывая эту пакость изо рта.
— Плохо. Динозавров всяких — тьма, истреблять приходится. Удобств никаких, киберов из настоящего времени выкрадывать и переделывать приходится опять же.
— А почему бы вам в будущее не сигануть?
— Не получается, — дядюшка Уф огорченно вздохнул. — Нет у нас машин таких, не изобрели еще. Можем только в прошлое и назад.
— Ну а ииберы? Почему они за вами следом не ринулись?
— В том-то и хитрость заключается, что машина времени только с живым человеком работать может. Человек — элемент ее системы.
— Ага, понятно. А почему бы вам всем по колпаку не сделать? Антителепатическому.
— Где их делать? Заводов-то там нет. И вообще у нас там почти ничего нет, в пещерах живем.
— Не позавидуешь, — согласился я. — Ну и что вы дальше делать намерены? Сдаваться на милость киберам?
— Как бы не так! — довольно усмехнулся Уф. — А это зачем? — И он ласково похлопал по своему доисторическому парализатору. — Я уже наворовал деталей на десяток таких пушек. Мы им тут поддадим жару! Всех переделаем! Блоки инициативы повыкручиваем — шелковыми станут. Что прикажем, то и будут делать, но не больше. Они у нас быстро разучатся мысли читать!
— Ах, да, — вспомнил он вдруг. — Ты обещал пистолетиками поделиться?
— Запросто.
— Ну, тогда пошли к тебе в гости.
И мы отправились к моей шлюпке, распевая на всю улицу песни и постреливая время от времени из своих разнокалиберных парализаторов.
— А ты не очень расстраивайся, — успокаивал меня по дороге дядюшка, повиснув от избытка вина и чувств на моем плече. — Это ничего, что ты опоздал малость. Мы тебе все равно памятник золотой поставим. Как-никак первый порядочный пришелец, не то, что некоторые.