– Гха! – Кашель незаметно вернувшегося в зал Грака заставил нас прервать поцелуй. Саттория отстранилась от меня и поправила одежду: конечно, разве я мог держать руки по швам во время такого головокружительного засоса? – Вот Чешуя. – Гном продемонстрировал мне кольчужную рубаху, изготовленную из наслаивающихся друг на друга перламутрово-белых чешуй разного размера: крупные в районе грудных мышц, на плечах и вдоль позвоночника они перемежались с совсем мелкими, что и гарантировало хорошую защиту, и исключало любую скованность движений. – Эх, и народу же сгинуло, пока все эти чешуи собрали в гнезде Гаррога! Надо ж такому случиться, что единственный белый дракон оказался таким несговорчивым: сколько золота ему предлагали эль за выпавшие чешуйки, а он ни в какую!

– Как же собрали? – поинтересовался я, протягивая к кольчуге руку.

– Как-как… – Гном словно не видел моего жеста. – Охотников нанимали, конечно, и, пока Гаррог за ними по окрестностям гонялся, эльфы под Покровом Невидимости обчищали его гнездо. Эти чешуйки, – он любовно провел ладонью по кольчуге, отчего та тихо зазвенела, – самые мелкие и тонкие. Другие даже мы, гномы, не смогли просверлить, чтоб соединить вместе. Их может уничтожить только драконье пламя, причем не каких-нибудь там зеленых или голубых недорослей, а только старого дракона, такого как Гаррог. А сколько светлые силы положили, чтобы их зачаровать! Сам знаешь, как драконы к магии устойчивы… Каждая из этих чешуй поэтому обоз золота стоит…

Он наконец отдал мне кольчугу. Тяжелая и холодная, она переливалась радужными оттенками. Отдельные чешуи были хитро скреплены между собой стальными скрепами, причем каждый верхний ряд чешуй накрывал места скреплений нижнего, и лицевая сторона кольчуги была гладкой, как рыбий бок, а за счет подвижности соединения пластинок между собой вся броня легко гнулась. От синяков она не убережет, а вот лезвие к телу не пустит, равно как и стрелу и копье. Да и от магических выпадов поможет без всяких дополнительных заговоров и амулетов.

– А в чем подвох?

Не верилось, что гном так легко отдаст мне эту сказочную вещь: пусть честь, пусть слово, но раз гномы и эль создавали Чешую вместе, то без взаимных клятв не обошлось. А обещание двух народов превыше любого личного. Что-то тут было не так, это я нюхом чуял!

Грак ухмыльнулся:

– А ты не дурак, не дурак… Правда из дроу, что ли? Откуда тогда про Чешую знаешь, кто проговорился?

– Неважно, это вы сами между собой выясняйте. – Я вывернул кольчугу наизнанку и с интересом рассматривал, как соединены отдельные пластины. Тут мое внимание привлек круглый плоский кристалл, вставленный в стальное гнездо на уровне грудины. – Что это?

– Накопитель, – сказал Грак. – Он нужен, чтобы поддерживать сдерживающие чары: чешуя дракона живет и регенерирует даже после того, как выпадет из его шкуры, поэтому без специальных чар просверленные нами отверстия скоро заросли бы и передавили стальные звенья креплений. Тогда кольчуга просто рассыплется. К тому же, как и живая ткань, – он кивнул на мою одежду, – Чешуя способна менять свой размер – это тоже заклинание эль, и для него тоже необходима энергия накопителя.

– Он большой… – произнесла Саттория. – Подзаряжать его будет стоить очень дорого. В этом проблема?

– Нет, госпожа. – Гном хитро усмехнулся. – Что может значить цена подзарядки накопителя для того, кто может позволить себе купить драконову броню? Тем более этот накопитель особый: он настроен так, чтобы передавать Чешуе энергию только от того, кто ее носит, именно поэтому она идеально подстраивается под любого хозяина. А вот если кольчуга будет долго лежать в сундуке и накопитель опустеет, то она рассыплется.

– Так в этом все дело – в нестабильности чар?

Чего-то Грак все-таки недоговаривал.

– Примерь, – улыбнулся в бороду хитрец. – И сам все поймешь.

– Демон? – обратился я за советом.

– Ты прав: он хочет нас обдурить, но броня хороша, жаль такую не взять! Надевай ее, Волчонок, а с гномом мы разберемся.

Ну, надевать так надевать. Еще раз подозрительно взглянув на кольчугу, я влез в нее, оправил на плечах и стал ждать, что будет. Как и живая одежда, Чешуя некоторое время просто висела на мне бесформенным длинным рубищем, а потом на уровне груди что-то потеплело, и вдруг из меня враз ушла вся сила. Свет в лавке мигнул, меня повело, но не подвели плетения Арнольда – потянули энергию из дара, восстанавливая в организме внезапно возникший дефицит.

– Ничего себе запросы у этой рубашечки! – воскликнул возмущенный Демон. – Да она нас не защищать будет, а истощать с таким-то аппетитом!

– Что, все время?! – ужаснулся я, наблюдая внутренним взором, как энергия из моего тела всасывается в кристалл-накопитель на кольчуге. – Снимать?

– Погоди, – остановил меня Демон. – Сдается мне, что сейчас накопитель заполнится и все прекратится.

– Ага, ну ладно. – С этими словами я послал дополнительный энергетический импульс из дара оборотня в свой правый кулак, отчего тот заметно подрос и потяжелел, и прямым мощным хуком размозжил Граку нос. Гном даже не успел отреагировать – расслабился, зараза, когда меня качнуло в первый момент, как Чешуя потянула силу. – Что, Борода, рассчитывал, что твоя кольчужка высосет из меня всю силушку, а тебе только пристукнуть глупого дроу останется? Так вот – не на того напал! – И я двинул ему снизу в подбородок, а потом от души добавил по печени.

Пока гном стонал, ругался и плевался кровью, я отошел к зеркалу полюбоваться на результат такой огромной энергетической потери. Результат мне понравился. Во-первых, Чешуя перестала переливаться омерзительно-пастельными оттенками и стала матово-черной, как сажа на углях, сквозь которую чуть проступает багрянец жара. Это был едва заметный алый отлив, он то появлялся, то исчезал в зависимости от того, под каким углом на чешуи падал свет, и от этого казалось, что кольчуга действительно мерцает, как раскаленные угли. Кроме того, она перестала свободно свисать с моих плеч, а легла по фигуре. Крупные плоские чешуи над грудными мышцами выгнулись, повторяя их рельеф, а маленькие стали прилегать друг к другу еще плотнее, и теперь между ними нельзя было просунуть даже иголку, но гибкости от этого кольчуга не потеряла. Длина ее достигала до середины бедра, рукава прикрывали локти, а вот предплечья, колени и голени оставались незащищенными.

– Где остальное? – повернулся я к Граку. Тот мотнул головой в сторону двери. – Ну так неси!

Через минуту я уже застегивал на предплечьях наручи из неполированных шипастых и крупных чешуй, жестко соединенных между собой. Каждый из наручей имел свои собственные небольшие накопители, и они тоже пополнились за счет моего дара. Понаблюдав, как перламутровая белизна чешуй сменяется матовой чернотой, я надел поверх сапог поножи из рельефных толстых чешуй, которые прикрыли колени, голени, икры и короткой юбкой из мельчайших чешуек сползли еще и на щиколотки и плюсну. Неплохо, только как эта броня сможет трансформироваться при моем перевоплощении? Мне было до смерти интересно проверить это, но не хотелось демонстрировать результат Граку.

– Недурно, правда? – спросил я у Саттории, довольно похлопав себя по грудным пластинам. – И цвет намного лучше, чем первоначальный.

Эльфийка иронично улыбнулась и кивнула.

– А я вот что выбрала. – Она прошла вдоль одной из стен торгового зала и поочередно указала Граку на несколько макетов.

Тот с мрачным видом снял с пояса кошель и подошел к первому из телепортов. Отправив собрату-гному свое золото, взамен он получил два коротких и легких прямых меча из вороненой стали и вручил их Саттории. Темная взвесила мечи в руках, поударяла один об другой, прислушиваясь к ощущениям – не сильно ли вибрирует лезвие, не передается ли эта дрожь рукам, проверила балансировку, продемонстрировав мне отличное владение техникой веерной защиты, и удовлетворенно улыбнулась.

– Прекрасное оружие. – У гнома блеснули глаза. – Теперь ножны, кольчугу и ножи.

Грак заплатил за комплект метательных ножей, вороненую кольчугу двойного плетения, поясные ножны для мечей, и дроу всем осталась довольна. Я прибавил к нашим «покупкам» кастет для лапищи Олода и засапожные ножи для него и меня и радостно провозгласил:

– Ну, вот и все. И незачем было ссориться! Можно сказать, что я даже забыл о том, как нарубил салат из гномьего топора. Но, Грак, учти – я вспомню рецепт, если вдруг ты решишь меня преследовать. Советую тебе вообще забыть о Райнэре Рэйне – этот дроу тебе не по зубам. Мы друг друга поняли?

Гном молча кивнул.

– Ну, нам пора, бывай, Сердитый!

С этими словами мы с Сатторией покинули оружейную лавку, прихватив Дрын и все «покупки», и вновь окунулись в шум базарной толпы.

– Значит, светлые и гномы сообща разрабатывают оружие… – Саттория не спрашивала, это были мысли вслух. – Нам надо как можно скорее попасть в Драгнар, отец должен обо всем узнать!

– Назревает заварушка? – Я потянул носом – в воздухе плыл умопомрачительный аромат жареного мяса. – Не пора ли нам перекусить?

– Ты неисправим, Райнэр! – Саттория раздраженно передернула плечами. Быстро же она забыла наш поцелуй… – Неужели ты думаешь, что Грак так просто отпустит тебя с этой Чешуей? Да тебе теперь убийц следует бояться в десять раз больше, чем мне.

– Я никого не боюсь! – Бравада, конечно, но не на пустом месте. – А вот есть мне хочется…

– Ты невозможен…

Но Сатти послушно свернула следом за мной, когда я направился к навесу, под которым были расставлены столы и скамейки и откуда до моих ноздрей долетали аппетитные запахи. Торговец подал нам на ломтях хлеба по два огромных куска мяса, только что с решетки, к которым прилагались еще и горка зелени на маленькой дощечке и пара кружек пива. Пока Сатти разбиралась со своей порцией, я успел повторить заказ, а потом еще поотлавливал темных эманаций от мыслишек прохожих тончайшими щупами из дара: жадность, раздражение, обман – обычные темные эмоции на любом рынке, лакомая закуска для Демона. Приходилось быть предельно осторожным, действуя щупами Голода: с того момента, как мы вышли из лавки гнома, я видел уже два патруля во главе с магами, оглядывающими всех вокруг истинным зрением. Но я рискнул и именно благодаря этой своей «охоте» и наткнулся на черные помыслы об убийстве, направленные на меня.

– Не смотри туда, я сам тебе его покажу, – прогудел в моей голове Демон, и в тот же момент я увидел убийцу, даже не поворачиваясь к нему. Непросто оказалось разобраться в двойной картинке, передаваемой в мозг от моих собственных глаз и увиденной с помощью демонического взора.

Это был человек крепкого телосложения, в простом длинном плаще, который все равно не скрывал от демонического зрения оружия с черной аурой: то ли зачарованного, то ли разумного. Такая же зловещая дымка распространялась и от его пальцев, точнее от перстней, которыми они были унизаны. Артефакты?

Назначение одного из перстней вскоре открылось: расплачиваясь с торговцем за мясо, которое тот ему передал, человек провел рукой над подносом с бокалом пива, и аура перстня слетела вниз, окрасив белоснежную пенную шапку в грязно-серый цвет. Торговец, конечно, ничего не заметил и понес отравленное пиво ко мне – это был мой заказ. Когда он подошел, я все еще смотрел в другую сторону. Демон наблюдал за отравителем. Тот – за мной.

– Уважаемый, – я забрал у торговца свое пиво и вручил ему плату, – где у тебя клозет?

– За палаткой, шагах в пятидесяти направо есть общественные уборные.

Кивком я отпустил его. Потом устроился за столиком так, чтобы убийца не мог видеть, что я делаю, и разлил полбокала пива по столешнице. Темная жидкость была практически незаметна на деревянной поверхности, во всяком случае, я надеялся, что это так. Потом, не глотая, я пригубил бокал и отставил его в сторону, чтобы увидел убийца. Саттория впилась в меня вопрошающим взглядом.

– Ты была права, Сатти, Грак решил вернуть себе Чешую. Сиди тут, я сам разберусь.

Я понятия не имел, как должна действовать отрава, но подумал, что довольно быстро, поэтому если я уйду, то убийца обязательно увяжется за мной: во-первых, он захочет удостовериться, что яд подействовал, а во-вторых, ему же нужно будет забрать доспех. Руководствуясь этими соображениями, я встал и направился к задней части навеса, где был выход на пустырь. Уборные располагались там, куда меня направлял торговец, и я поспешно двинулся к ним. Войдя в одну из кабинок и заперев дверь, я перекинулся (броня приспособилась идеально!) и стал поджидать убийцу.

Вот он. Демоническим зрением я совершенно точно видел ауру отравителя – тот остановился немного поодаль от уборных, дождался, чтобы поблизости никого не было, и, вытащив из-за сапога длинный тонкий стилет, направился к моей кабинке. Когда он приблизился к двери вплотную, я приложил к ней с обратной стороны правую ладонь и призвал меч. По ладони словно провели раскаленным прутом, клинок вырвался на волю, с одинаковой легкостью пробив грубые доски и человеческую плоть, и потянул в себя жизнь убийцы. И в этот же момент энергия души, только что отнятой у человека, понеслась по моим энергоканалам потоком раскаленной лавы. Слишком концентрированный, слишком мощный для каналов руки, этот поток прожег во мне целый тоннель от ладони до самого дара демона. С одной стороны, все мое существо отторгало эту силу как чужеродную и враждебную, но с другой – жаждало ею обладать, подчинить, сломать, переварить, и в результате я чуть не захлебнулся этой нахлынувшей злой энергией. Перед мысленным взором пронесся секундный калейдоскоп из бесконечных тренировок, боли, чужих смертей, пыток, допросов, стонов жертв, все их мольбы и проклятия, а потом энергия втянулась вихрем дара, и мой мозг очистился.

– Душа убийцы, концентрированное зло, – прохрипел Демон. – Это подарок для демона, но – проклятие! – как же плохо подготовлена наша энергосистема! Душонка какого-то жалкого убийцы едва не сожгла нам энергоканалы! Что будет, если мы проткнем этим мечом действительно сильного мага?

Едва отдышавшись, я отозвал энергию от меча и услышал, как за дверью тело незадачливого убийцы упало на землю. Тогда я осторожно выглянул наружу и огляделся – вроде никого, вышел, подхватил труп под мышки и впихнул в кабинку. Правая рука и правая половина торса разрывались от ужасающей жгучей боли; было чувство, что в мои артерии и вены закачали расплавленный свинец, а вместо костей в руку вставили раскаленные железные прутья, но я заставлял себя терпеть и ждал, когда регенерация и спеллы Арнольда восстановят повреждения. Чтобы хоть как-то отвлечься от боли, я стал обыскивать труп.

У мужика обнаружился полный кошель с золотом, целый арсенал холодного оружия под плащом и десять артефактных перстней на пальцах. Один он уже использовал, что же в других? Я снял девять оставшихся перстней и вдруг почувствовал, как Чешуя на мне ужалась, сдавив ребра тугими тисками. Что еще такое?

– Посмотри на перстень с драконом истинным зрением, – произнес Демон.

Я послушался и обратил истинный взор на красивый перстень, сделанный в виде дракона, между поднятыми крыльями которого был зажат круглый алый камень. В истинном зрении он виделся мне как сгусток пламени или как капля раскаленного металла.

– В камне заключен драконий огонь, поэтому Чешуя так реагирует на этот перстень. Видать, Грак решил, что если не удастся тебя убить и забрать кольчугу обратно, то он сожжет тебя вместе с ней.

– Драконий огонь. – Я как завороженный смотрел в бушующее внутри камня пламя. – Круто! Как же его активировать?

– Забудь об этом, пошли за эльфийкой. Пора валить из этого города. – Тон Демона был донельзя озабоченный. – Зря мы с гномами связались, это упрямый народец и теперь будет нам мешать постоянно.

Я его почти не слушал – от кольчуги по моему телу разливались волны жара, она то душила меня, то расслаблялась в странном ритме, напоминающем сердечный. Сам не осознавая, что делаю, я коснулся пальцами кончиков крыльев миниатюрного дракона на кольце и развел их в стороны. Камень выпал мне на ладонь.

– Придурок! – Так грубо и стремительно Демон еще никогда не захватывал власть над моим телом. Ошеломленный его ударом, я даже неспособен был соображать. Очнулся только через секунду, всей спиной ощущая, как сзади распахнула огненную пасть преисподняя. Потом меня толкнула раскаленная огромная ладонь, я упал, а она пронеслась дальше, сминая торговые палатки и приводя весь рынок в состояние паники. К счастью, ничего, кроме уборных, не загорелось, но, когда я оглянулся, на их месте осталась только лужа расплавленного камня. Вау!!

– Зато гномы подумают, что я погиб, – попробовал найти я хорошее в этой ситуации.

– Тогда перекидывайся, и уносим ноги, пока нас не увидели! – скомандовал Демон.

Правильно! Я перекинулся обратно в дроу, лежа на земле, чтобы не привлечь ничьего внимания своим огромным ростом. Приняв облик Райнэра, я вернулся за Сатторией под изломанный и покореженный навес, и вместе с разбегающимся народом мы помчались подальше от рыночной площади.

– Даже не надейся, что он был один, – говорила мне эльфийка, когда мы уже торопливо шагали в сторону таверны. – Люди никогда так не работают. Скорее всего, Грак нанял звено из Лиги убийц, так что тебе разбираться еще с четырьмя. А если они так хорошо оснащены… – Она прерывисто вздохнула.

– Да ладно, Сатти, кто предупрежден, тот вооружен, – я попытался ее успокоить. – Просто будем осторожней теперь.

– Значит, ты все-таки чего-то боишься, Райнэр? А я уже подумала, что в тебя демон вселился. – Сатти нервно усмехнулась.

– Придумаешь тоже, – буркнул я, а в голове хохотнули.

В зале таверны нас поджидали Олод и Клэр. Вампирша смерила меня хмурым взглядом, немного задержав его на кольчуге, и недовольным тоном произнесла:

– Что вы так долго? Я уже давно вернулась, кони оседланы, припасы упакованы… Или мы не торопимся?

– Торопимся, – заверил я ее. – Даже больше, чем раньше. – Шагнул к Олоду: – Ну что, зеленый, ты с нами?

– Да. – Он глубоко вздохнул. – Саор отправил меня с отчетом в Гордор, так что нам по пути.

– Тогда держи. – Я развернул ветошь, в которую было обернуто лезвие Дрына, и передал топор изумленному орку. – И вот еще, – отдал ему один из засапожных ножей и кастет. – Трактирщик! – Когда толстяк выкатился на мой зов, я показал ему три золотых: – Найдешь мне новые сапоги, пока я пообедаю, – монеты твои. Не найдешь – моей станет твоя дочка. Все ясно?

Сапоги были у меня еще до окончания обеда. Красный, взмыленный трактирщик принес их, когда я допивал пиво. Я отдал ему честно заработанные золотые и подмигнул его дочке, которая то и дело выглядывала в зал из-за дверей кухни, а с появлением папаши надула губки и чуть не плача убежала на двор. Я ее понимал: будь я девушкой, то и сам бы на нынешнего Райнэра накинулся – кажется, я опять оставил лишние объемы после перевоплощения… Саттория, понятное дело, уже не удивлялась, только косилась в мою сторону с явным удовольствием, а вот Кларисса рассматривала меня совершенно открыто и со всевозрастающим подозрением. Один Олод ничего не замечал, увлекшись разглядыванием новой игрушки.

Дрын ему откровенно понравился, и я чувствовал, что это взаимно: от громадного топора исходило такое довольство, будто он был старым псом, отыскавшим давно пропавшего хозяина. Лезвие, по которому проводил пальцами орк, тихо звенело, а тот не мог удержаться и ласкал ладонью темное полированное дерево топорища, ощупывал каждый уголок насечки на нем, поворачивая топор то одним боком к себе, то другим.

– Олод, это топор или секира? – прикинулся я дурачком.

– Секира, конечно. – Здоровяк поднял на меня удивленный взгляд.

– Так и знал, – кивнул я, пряча усмешку.

Кларисса фыркнула, у Саттории приподнялись уголки губ. Олод недоуменно пожал плечами, а потом улыбнулся как ребенок:

– Правда, она красивая?

Тут уже мы не удержались и заржали все втроем.

– Ты не против, если вашу свадьбу мы сыграем уже в пути, а, зеленый?

Олод побагровел, но потом усмехнулся:

– Но ведь действительно – она красивая!