Музыка света. 2000.

Фрагмент.

На обложке:

Логос. № 1. 1996.

Фрагмент.

ЧЕЛОВЕК ЭТО

ВОЗНЕСЕНИЕ

ОТ

ЖИВОТНЫХ КОРНЕЙ

К ТВОРЕНИЮ

Д У Х О В Н О Г О

К О С М О С А

РАЗМЫШЛЕНИЯ

О ЗНАЧЕНИИ

ТВОРЕНИЯ МИФОВ

И ПРОИЗВЕДЕНИЙ

ИСКУССТВА

ДЛЯ ФОРМИРОВАНИЯ

СОЗНАНИЯ

ЧЕЛОВЕКА

 

От автора

Процессы, идущие в нашем обществе, породили целый комплекс вопросов, самым непосредственным образом затронули интересы миллионов людей, вызвали смятение в сознании одних и привели к возникновению радужных надежд у других.

Почему люди, которым хорошо, не замечают мучений людей, которым плохо, попросту не желают о них знать?

Почему люди могут слепо верить в политических деятелей, не отвечающих элементарным нормам морали? Ненормально это или, наоборот, естественно?

Что такое Мифы, не творят ли их люди ежедневно для себя самих? Быть может, это мифотворчество спасает человека?

Какова дальнейшая судьба искусства и в какой степени Сознание человека им формируется? Полезна ли для расцвета искусства абсолютная свобода творчества художника? Может ли искусство погибнуть? – эти вопросы непраздны для меня как художника-профессионала.

Оказалось, что все конкретные проблемы текущей жизни неизбежно приводят к основополагающим для мыслящего человека вопросам о том, что такое Человек, как формируется его Сознание, каково Призвание человека в мире, какова роль феномена Веры, творения Мифов и произведений Искусства для настоящего и будущего Человечества.

Так непроизвольно возникли сами собой эти "Размышления".

 

Глава I

Животные корни человека

В основе развития живой материи лежит закон выживания. Выживают в борьбе с внешними условиями и внутренними болезнями самые сильные, здоровые единицы животного и растительного мира. Сильные оставляют потомство, а слабые, погибающие – не оставляют. Этот механизм обеспечивает наилучшие шансы для сохранения здоровья вида в целом и продолжения его жизни дальше. Этот закон не знает морали, как и жизнь Природы в целом. Стадо животных, убегая от хищников, бросает слабых и больных, которые отстают, и оберегает только беременных самок и молодое потомство. Куры заклёвывают больных кур. Одни виды живут за счет поедания других. Сильные звери поедают слабых. В этом процессе выжить могут только самые сильные.

Этот всеобщий закон выживания не мог не действовать и в эволюции развития человечества.

Уже на ранней стадии формирования племени люди стали объединяться в небольшие группы, чтобы совместно охотиться на сильных зверей и так выжить. Мужчины добывали пищу для всего племени (или группы), которую ели все его участники: мужчины, женщины и дети. Этот период носит название первобытного коммунизма: всё было общее, не было личной собственности. Однако, по мере развития племени и количества входящих в него людей, возникла необходимость объединенных совместных действий, которая стала выдвигать руководителя отряда – самого сильного, опытного, смелого и умного. Так было и в стадах и стаях животных и птиц. В дальнейшем эти вожаки добывали свои права в борьбе друг с другом. Победившему стадо подчинялось, зная его силу и жестокий нрав. Уже на этой стадии у вожаков появились "гаремы" – группы самок, которые принадлежали только ему. Другой самец, пытавшийся увести его самку, убивался вожаком. Для выживания вида этот закон был рационален, так как самки приносили потомство от самых сильных представителей вида. То же самое должно было происходить в "стаде" людей, в особенности по мере развития орудий труда и охоты, перехода к земледелию и приучению животных. Появился избыточный продукт, который сразу сообща не поедался, самые сильные воины завладевали им, а один, самый сильный из сильных, и жестокий, становился вождём племени. Он забирал себе также самых молодых и здоровых самок, т. е. женщин, организуя свой гарем и увеличивая своё личное сильное потомство, свой род, который выступал в дальнейшем внутри племени, как отдельная единица, особая, ведущая происхождение от самого Вождя.

Вначале все мужчины были земледельцами и воинами одновременно, но постепенно, по закону целесообразности, произошло разделение племени внутри себя на жрецов, воинов и земледельцев (о роли религии особый разговор дальше) во главе с Вождём. Так произошло разделение племени на неравномерные группы с последующим появлением потомственной "аристократии", на вершине которой стоял Вождь со своим потомством и самые сильные воины – со своим. Они оберегали племя от нападения диких животных и других племён, охраняли свои земельные владения, зоны охоты и, имея вооруженные отряды, совершали набеги на соседние племена, присоединяя их земли, забирая их богатства, убивая или забирая в рабство мужчин, забирая в свои гаремы молодых красивых женщин. Всё это было военной добычей воинов и Вождя, становилось их собственностью, которую они частично забирали себе, частично дарили преданным людям, укрепляя тем самым силу своего влияния на племя и свою власть. Они могли убить недовольных или наградить богатством из военной добычи преданных, которые в дальнейшем становились их опорой. Таким образом, богатство можно было получить, не участвуя в военных набегах и битвах – путем лести, восхваления Вождя и демонстрации ему своей преданности.

Захват новых земель и превращение пленных в рабов способствовали быстрому увеличению богатства того, кто получал их в собственность. К рабам относились как к рабочему скоту. Их плохо кормили и заставляли непосильно трудиться на возделывании плантаций. Рабы не имели никаких прав, их можно было убить по желанию хозяина. Их можно было дарить друг другу, а молодых рабынь отдавать для наслаждений почётным гостям. В такое же положение попадали и члены этого племени, если были побеждены и взяты в плен другим: они, вплоть до Вождя, становились рабами в племени-победителе, работали как скот, были бесправны, а их красивые жены и дочери поступали в гаремы новых владельцев.

Так в человеческом обществе закон Природы борьбы между разными видами, поедание одними видами других, выживание одних видов за счет других, оказался перенесённым на взаимоотношения внутри одного вида – человеческого. Возникло угнетение одной группы людей другой, обогащение одной группы за счёт богатств, полученных в результате рабского труда другой. Первозданный, врождённый животный инстинкт индивидуума, дающий команду: "Дай мне!", – был ограничен у животных объёмом желудка в процессе насыщения пищей и поиском самца (самки) в период спаривания животных для зачатия потомства. Человек, в силу особого развития его мозга и перехода в вертикальное положение, освободившее руки для действий, научился накапливать непоедаемые продукты впрок, с помощью оружия и принуждения увеличивать и увеличивать свои богатства и насиловать женщин в любое время года, дня и ночи.

В основе программы действий, заложенной в живое вещество, лежит закон максимальности: как можно больше, еще и еще производить потомства, как можно больше захватить при этом пространства. Вернадский утверждает, что элементарные формы живого вещества при благоприятных условиях могут за 36 (!) часов покрыть путем простого деления своим потомством весь земной шар слоем толщиной в 1 м (!). Человек не может соревноваться в этой области с элементарными существами. Его возможности воспроизводства потомства неизмеримо ниже. Ограничения заключены в самой физиологии организма. Но Природа заложила в целях неумолимости действия закона воссоздания видом самого себя (во всяком случае у человека) чувство наслаждения, сопровождающее осуществление программ всех инстинктов выживания и размножения. И вот здесь закон максимализма вырвался на простор. Удовольствия, отделившись от цели, для которой они были созданы, будучи, по существу, просто эмоциями, изощряясь, разнообразясь, стали неудержимо заполнять собою мир человеческих желаний и саму его жизнь. Инстинкт "Дай мне!" вышел за естественные возможности организма, стал ненасыщаемым, требуя себе нового и нового удовлетворения – до бесконечности. Наслаждение, получаемое от насыщения пищей, акта зачатия потомства и загрызания жертвы, ставшей пищей для хищников, переросло своё прямое назначение.

Наслаждение стало самоцелью, наслаждением ради процесса наслаждения, упоением наслаждением, а жажда господства над жертвой, ставшей пищей для желудка, переросла в ненасытную жажду власти над другими людьми, жажду своего возвеличивания за счет их унижения, превращения их в средство, инструмент для достижения собственных целей, определяемых патологически разросшимся эгоизмом своего существа.

Здесь наиболее обнажённо выступают наружу те основы побуждений человека, которые связаны прямо и непосредственно с фактом происхождения его из мира животных. Они определились многие тысячелетия назад. Менялись, усложнялись только детали, механизм и формы проявления этих основ. Замена рабовладельческого строя на феодальный, а потом и капиталистический, менял только формы зависимости одних людей от других, но всегда оставались жажда наживы богатства, размножения и наслаждения процессом акта зачатия, жажда господства одних людей над другими и связанная с этим агрессивность. В любых уголках Земного шара у любых народов действовали побуждения в основах которых лежит животная природа человека. Постепенно мир эмоций, связанный с действиями этих законов, разросся до такой степени, что стал как бы самостоятельным миром, предъявляющим всё новые и новые требования. В своих излишествах, извращениях и патологии он стал представлять угрозу здоровью человеческого вида как такового. Подтверждается это, в частности, уже сейчас фактом резкого сокращения рождаемости в среде белого населения Земного шара, численность которого стала уменьшаться при одновременном полном раскрепощении сексуальных инстинктов, удовлетворение которых стало самоцелью. С помощью противозачаточных средств не допускается рождение детей, связанное с заботами и мешающее наслаждениям. С патологией и излишествами в половой сфере, возможно, связано и появление СПИДа.

Но есть и совсем другая сфера деятельности человека, неотделимая от самого понятия "человек". Она возникла одновременно с рождением его сознания, являясь его неотделимым свойством, вне которого можно говорить только о предке человека, дочеловеке, прачеловеке. Она выделяет его из всего живущего и превращает его в Человека с большой буквы, стоящего на вершине эволюции живой материи на планете Земля. Такой сферой его активности является творение его сознанием своего духовного Космоса, населенного богами, фантазиями и мифами, в котором рождаются образы искусств и научные идеи, происходит процесс мышления. Связь этой творческой деятельности Человека с универсальными законами существования живой материи не так очевидна на первый взгляд, но как бы ни представлялись самоценными эти проявления человеческого гения, назначение их, скрытое под волшебной патиной культуры, обнаруживает связь с деятельностью инстинкта самосохранения вида – подобно тому как красота цветка существует не ради самой себя, а в целях сохранения и продления жизни в будущее.

Уже здесь, забегая вперед, можно констатировать подчинение закону максимализма, вектору, направленному в бесконечность, любого вновь возникающего в человеческом сознании феномена.

Это можно проследить на примере изобразительного искусства, организм которого, начиная с конца 19 века, стал стремительно расщепляться на становящиеся как бы самоценными составляющие части, от которых начали отделяться новые и новые ветви. В начале на этом пути появились яркие направления живописи, в которых творческая фантазия художников еще не порывала с традиционным для искусства всех времён принципом гармонии. Общеизвестны замечательные творения в художественных системах импрессионизма, фовизма, кубизма и, наконец, абстрактного, беспредметного искусства, впервые открывшего возможности для воплощения в живописи отвлеченных духовно-интеллектуальных образов сознания Человека.

Однако, закон вектора не действует избирательно в зависимости от оценки его человеком.

Он может быть неиссякаемым источником энергии воспроизводства здоровых клеток организма человека, но, при ослаблении организма, способен питать своей энергией бурный рост раковых клеток. Вектор, направленный в бесконечность, воплощает в себе присутствующую во Вселенной энергию действия, изменения, умножения форм, оставаясь безличным по отношению к их позитивному или негативному содержанию с точки зрения человека.

Будучи источником энергии, питающим творческий порыв художника, на определенной стадии своей деятельности в соответствующих условиях, он может плодить умножающиеся ряды негативных творений. Этот вопрос будет отдельно рассмотрен в главе об искусстве, гармонии и мере свободы.

Аналогичная картина действия вектора обнаруживается и в мире научно-технической цивилизации. Нельзя ничем остановить беспрерывный процесс научных открытий и технических достижений. В то же самое время некоторые из них уже сейчас в руках человечества, по-прежнему содержащего в своих генетических программах действий весь набор первобытных инстинктов, поставили людей перед угрозой постепенной гибели в результате экологического отравления планеты (всё более усиливающегося), или быстрой смерти от последствий применения всевозможных видов оружия массового поражения людей, неутомимо разрабатываемого учеными в наши дни.

Исключительная сложность недопущения катастрофической войны с применением новейшего оружия становится очевидной при воспоминании о всём пройденном человечеством пути, неизбежно сопровождающимся войнами, в которых истреблялись целые племена и народы даже в условиях очень маленького народонаселения планеты в прошлом. Символом этого пути может быть судьба древней цивилизации острова Пасхи, оставившей после себя лишь шеренги каменных истуканов, одиноко стоящих на берегу Мирового океана.

Человек не может отменить действие вектора, как не может отменить закон гравитации, но он может настойчиво, упорно работать над созданием таких условий, в которых энергия вектора будет плодить не деструктивные ряды, а позитивные.

Всё зависит от характера, облика Сознания человека, ибо оно принимает решения. Сознание, порабощённое агрессивными инстинктами, утратившее присутствие Гармонии внутри себя, обречено.

Механизмы формирования сознания есть. Они знакомы человеку с давних пор. Сумеет ли человечество воспользоваться ими и привести в порядок свой внутренний Космос? Достигнет ли человечество духовной зрелости или истребит себя, не дожив до неё?

Настоящее уже посеяло зёрна Будущего. Будут ли люди их заботливо выращивать или растратят все силы в сиюминутной суете?

Настоящее поставило вопрос, но Будущее не даёт ответа.

Как бы ни тянули человека в землю его животные корни, он должен подняться над самим собой.

Человек должен верить в то, что он способен гармонизировать свой внутренний Космос, что у него есть для этого Воля и Разум.

Другой альтернативы у него нет.

 

Глава II

Феномен веры и творение мифов

 

1. Природа феномена веры и механизм формирования мифов

Прежде всего необходимо разъяснить, что имеет в виду автор, употребляя термины «вера» и «мифы». Очень важным для выяснения контуров каждого из этих феноменов является признание того факта, что помимо теоретического, философского их определения, имеет место практическое понимание их в повседневной жизни, отражающее массовое сознание людей, роль которого и является главенствующей для формирования представлений человека об окружающем его мире, с которым он находится в постоянном взаимодействии.

Философская энциклопедия ("Философская энциклопедия", Гос. науч. изд-во "Советская энциклопедия" Москва, 1960 г.) дает обзор суждений по этим проблемам разных философов в разные эпохи, и, с полным основанием, замечает: "трудности исследования сознания связаны с принципиальной непосредственно ненаблюдаемостью его механизмов" (т. V, стр. 43). Особенно нечетко разбирается вопрос о сущности мифологических представлений. Вот некоторые выдержки из текста статьи:

«Миф – фантастическое отражение действительности, возникающее в результате одушевления природы и всего мира в первобытном сознании» (т. Ill, стр. 457)

"Миф всегда есть обобщение тех или иных явлений природы и общества. Мифы не выхолят за пределы чувственных представлений" (т. Ill, стр. 457)

"Мифологические образы мыслятся овеществленными в буквальном смысле слова, они не являются метафорой или аллегорией"

…"Миф же ничего сверхчувственного в себе не содержит, не требует никакой веры" (т. Ill, стр. 458) "

…здесь– и не вера и не знание, но свое собственное, хотя и вполне оригинальное, сознание" (т. Ill, стр. 458).

Тут сплошные вопросы. Утверждение того, что миф является порождением первобытного сознания, как бы исключает возможность возникновения мифов у непервобытных людей. С одной стороны, говорится, что "мифы не выходят за пределы чувственных представлений", с другой стороны, утверждается, что «миф всегда есть обобщение» и что «мифологические образы мыслятся», что как будто предполагает участие в мифообразовании логического мышления в какой-то форме, хотя бы по принципу аналогии. Кроме того, указывая, что «миф – фантастическое отражение действительности», утверждается, по существу, что такое отражение принимается сознанием за истинное вне феномена веры («не требует никакой веры»). Очевидно, что общее понятие веры сводится к частному, конкретному понятию религиозной веры.

Любому человеку, непредубеждённо ознакомившемуся с собранием мифов народов мира, бросается в глаза полная аналогия душевным свойствам людей и практике их взаимоотношений характеристики духов, богов и других действующих фигур мифов, с тою лишь разницею, что людские свойства героев мифов достигают концентрированной формы, доводятся до абсолюта, до максимальной точки выражения (вспомним вектор, направленный в бесконечность!). Это касается духов и богов, воплощающих силы добра и зла, мудрости, могущества, справедливости и т. п. Это относится к духам, олицетворяющим стихии Природы, "души" существ животного мира, окали камней. Они одухотворены именно по аналогии с представлением человека о человеке же, ибо самая богатая человеческая фантазия корнями уходит в опыт повседневной жизни человека, подобно тому, как великолепное дерево, устремившее свои ветви к солнцу, берёт силы от корней, погруженных в землю.

Принимая это во внимание, можно утверждать, что в любом акте творения, происходящем в сфере сознания, участвует фантазия и мышление. Не случайно в поисках определения сущности сознания Спиноза вынужден был прибегнуть к таким разным понятиям, как "дух", "душа", "ум", "мышление" ("Филос. энцикл.", Москва, 1960,т. Метр. 44). Все это можно отнести к процессу творения искусств и к природе научного творчества, хотя последнее, в конечном счете, определяется, как таковое, только на основе строгой системы доказательств.

Признание того, что миф является продуктом творческой фантазии, а фантазия включает в себя элементы опыта повседневной жизни, не определяет ещё главной особенности мифа: в него верят как в истину бездоказательно, без проверки. Другими словами, решающую роль играет присутствие феномена веры.

"Мифологическая фантазия, имея сходство с художественной фантазией в том, что обе они являются обобщением действительных фактов, в то же время резко противостоит последней, поскольку она предполагает субстанциональное тождество идеи и веши или идеи и образа, тогда как художественная фантазия есть только отражение вещей (?!), а не сама вещь" ("Филос. энцикл.", Москва, 1960, т. Ill, стр. 458). Оставим в стороне более чем странное утверждение, что "художественная фантазия есть только (I!) отражение вещей". Очевидно, что указанное субстанциональное тождество, в частности, идеи и образа, немыслимо без феномена веры 5 самом деле, мифы народов мира, при указанном выше определении, в том числе религиозные – в отсутствии феномена веры – попросту перестают быть мифами, так как для воспринимающего их теряют свойство быть несомненными. Они предстают перед лицом аналитического ума уже в виде любопытных сказок, наполненных интересными метафорами, поскольку не могут быть подтверждены доказательствами, которые в отсутствии феномена веры и определяют достоверность.

Таким образом, именно присутствие феномена веры делает фантазию мифом, будь то миф о подвигах героев или о творении мира богами, хотя нравственное и этическое значение их несопоставимо.

Значит ли это, что мифотворчество, в самом широком понимании этого слова, осталось достоянием только первобытного сознания, как определяет философская энциклопедия? Практика повседневной жизни показывает, что это не так.

Как можно классифицировать существование феномена “харизматической” личности, в которую верят по впечатлению, без анализа и доказательств, и которую наделяют с помощью фантазии исключительными свойствами, не желая знать факты, говорящие о её лживости, жестокости или глупости?

Разве не происходит в массовом сознании непомерное преувеличение достоинств любимых поэтов или музыкантов? Чего стоит фанатизм поклонниц модных рок-музыкантов, сопровождающийся экстатическим порывом в желании хотя бы прикоснуться к одежде своих кумиров? Разве это не напоминает поведение одержимо верующих масс в средние века, жаждущих дотронуться до одежды "святого"? Подобную картину зафиксировали кадры документальной кинохроники, показавшие экстаз немецкой толпы, когда немецкие женщины в исступлении рвались к трибуне, с которой выступал в маниакальном порыве их любимый фюрер Адольф Гитлер, в страстном желании целовать его руки. Разве идея национального героя, спасителя, почти божественной личности, сверх-человека, не слилась в сознании этой толпы с личностью и обликом Гитлера, разве нельзя здесь говорить о субстанциональном тождестве идеи и образа?

Подобных примеров много в истории 20 века, в том числе в истории Советского государства. Конечно, облик новоявленных "святых", "харизматических" правителей, кумиров, сотворенных возбужденной фантазией при активном участии средств массовой пропаганды, иной, чем в древние века, но иначе и быть не может, так как история не повторяется буквально. Важно констатировать главное, а именно, идентичность механизма формирования подобных представлений, который зародился уже в сознании первобытных людей.

Перечисленные явления несут в себе все признаки мифотворчества: они включают в себя отдельные реальные, объективные, факты жизни, фантазию, наделяющую эти личности необыкновенными свойствами, и феномен веры, заключающийся в его свойстве бездоказательного и безусловного признания того или иного представления в качестве абсолютно истинного, равнозначного истине.

Если механизм формирования мифов сохраняет свои основные свойства тысячелетиями, то срок жизни конкретных мифов может быть и очень коротким, и связан он самым прямым образом с устойчивостью феномена веры, служащего ему опорой.

Разрушителем феномена веры является аналитическое мышление, основанное на анализе фактов. С развитием научного рационального мышления в государствах развитой технической цивилизации, неизбежно происходит сокращение сроков жизни отдельных мифов и уменьшение силы их воздействия. Но это не мешает возникновению новых, пусть краткосрочных мифов, потому что сознание человека в них нуждается. Это относится как к мифам, творимым сознанием отдельных людей, так и к мифам, охватившим миллионы людей. Такие мифы могут долго жить только при наличии постоянных усилий целой системы учреждений, направленных на воспитание людей с детского возраста в целях обучения основам этих мифов, привлечения к обрядам, молитвам или клятвам в верности духу этих мифов. Эти организации, учреждения ведут борьбу против сил, действие которых разрушает эти мифы, и прибегают нередко к очень жестоким репрессиям по отношению к отдельным лицам или организациям, представляющим опасность.

Такими учреждениями, внедряющими, поддерживающими христианский или мусульманский религиозный миф о Боге-Творце и его деяниях, были соответственно христианская или мусульманская церкви, которые на продолжении столетий вели непримиримую жестокую борьбу с иноверцами. Аналогичную картину можно было наблюдать и в Советском Союзе. В период формирования и функционирования советского "атеистического" мифа о "самом справедливом социалистическом обществе в мире", построенном в СССР, роль таких церковных учреждений выполняли могучий государственный пропагандистский и репрессивный аппараты. Миф систематически внедрялся с детского возраста через детские сады, организации октябрят, пионеров, комсомольцев, партийные организации. Такую же разветвленную систему воспитания населения применяло и руководство гитлеровской Германии. Именно это способствовало мифологизации фашистских идей и личности самого Гитлера.

Миф о построении справедливого социалистического общества был дискредитирован исключительно жестоким насилием, с помощью которого он внедрялся, и он рухнул под напором фактов, хотя содержал в себе целый ряд благородных идей.

Постепенно идет процесс ослабления действия и христианского мифа (в особенности могущества церкви), связанный, как уже говорилось выше, с общей тенденцией развитых стран к рационализации сознания, хотя внешнее соблюдение традиционных обрядов сохраняется. Однако многие нравственные нормы жизни, утверждаемые "Новым Заветом", вошли уже в повседневную жизнь, хотя и в урезанной форме, и, по-видимому, надолго, а быть может, и навсегда. Не потеряют своей ценности и отдельные нормы социалистического мифа, в первую очередь те, которые выросли из положений того же "Нового Завета".

Приведенное выше рассмотрение механизма формирования мифов (которое будет продолжено с большими подробностями дальше) дает основание разделить все представления человека об окружающем его мире на две принципиально разные части, положив в основу такого разделения наличие или отсутствие феномена веры в составе рассматриваемого представления, образа или убеждения.

Одна часть, в таком случае, будет состоять из научных знаний и научных гипотез.

Научные знания выводятся строго аналитическим методом на основе наблюдений, исследования фактов. Они закрепляются установлением математически доказанных закономерностей, которые всякий раз остаются теми же при повторении условий наблюдения.

Гипотезы, опираясь на установленные наукой закономерности, содержат предположения и догадки о еще непознанном явлении и не могут претендовать на истинность, пока не будут аналитически неопровержимо доказаны.

Те и другие полностью исключают присутствие феномена веры как несовместимого с научным знанием.

Вторая часть включает в себя все представления человека о внешнем мире и о себе, которые могут быть объединены понятием МИФ. Сюда входят любые представления человека, основанные на соединении отдельно взятых фактов жизни с домыслами, фантазиями, при условии принятия возникших в результате такого соединения образов, представлений или убеждений за истинные – без доказательств и аналитической проверки – то есть «на веру». Краткость или длительность жизни мифов, универсальность или узость, большая или незначительная наполненность их фактическим материалом при таком чисто принципиальном подходе не имеет значения.

Именно в таком смысле и будут дальше употребляться слова "миф", "феномен мифа".

Возвращаясь ещё раз к понятиям «вера», «феномен веры», хочется подчеркнуть, что они выражают одно из главных свойств человеческого сознания, заключающееся в способности воспринимать без анализа и доказательств те или иные образы, представления или убеждения как безусловные, несомненные, абсолютно истинные. Совершенно очевидно, что религиозная вера, при всей её многоплановости и многослойности, является только одной из сфер, где проявилось действие этого общего для сознания человека свойства.

 

2. Феномен веры и творение мифов как средство самосохранения и самоутверждения человека

Необыкновенная развитость эмоциональной сферы человека имеет в силу своей способности к неудержимой активности не только негативные последствия для здорового развития человечества, о чем шла речь в предыдущей главе, но содержит одновременно в себе Великий Генератор творчества, без которого человечество не достигло бы того уровня приспособленности к среде обитания, на котором оно находится в настоящее время, и без которого человек не смог бы возвыситься над своими животными свойствами и стать Человеком с большой буквы, творящим духовную и материальную культуру.

Именно неудержимая активность эмоциональной сферы человека (вектор максимализма) даёт “горючее” для беспрестанного научного поиска. Именно способность этой сферы к самостимулированию является условием рождения бесконечной вереницы фантазий в её недрах, настолько ярких, убеждающих своей очевидностью, что они могут быть воспринятыми «на веру», как мир реально существующий.

Именно здесь, в эмоциональной вселенной, живёт тот творческий огонь, который рождает и обновляет Космос Человеческого Духа, вмещающий в себя мироздание мифов, Богов и творений искусств, питающий порывы человеческого разума в его стремлении к познанию Истины. Именно отсюда возносится ввысь благородный порыв Человека в мир Гармонии, Добра и Красоты.

Все взаимоотношения человека с окружающим миром основаны на взаимном проникновении друг в друга позитивных знаний и веры. В своё время Шопенгауэр не без основания заметил, что нет никаких доказательств того, что метод логического мышления, которым оперирует человек в своих научных исследованиях, является именно тем механизмом, с помощью которого можно познать глубинную сущность вещей и всего мироздания. Если даже допустить, что суть Вселенной стала бы известна научно, это ничего не изменило бы в Духовном Космосе Человека и не дало бы ответа ни на один из главных для Духа Человека вопросов: зачем мы живём, в чём смысл жизни, каково призвание Человека, что ждёт его после физической смерти тела? Мало того, внимательный взгляд на практику повседневной жизни человека показывает, что и она не может протекать без участия феномена веры.

Если не касаться механизма возникновения религий, а говорить лишь в общих чертах об основном содержании религиозных мифов, то смысл этого содержания окажется в том, что есть Творец-Бог, который создал по своему Замыслу весь Мир со всеми небесными телами, Светом и Тьмой, всеми живыми существами со всеми их основными свойствами, и поэтому Мир прекрасен. В том, каков он есть, есть Высший смысл, нам непонятный из-за нашей ограниченности, но известный Творцу. И тут неважно, что смысл непонятен, главное – он есть, а сознавать это по причинам, о которых речь впереди, Человеку, в отличие от животных и растений, абсолютно необходимо. Раз есть Творец, значит есть Справедливость, Добро должно быть вознаграждено, а Зло – наказано: без этого не может быть Справедливости. Но на Земле, давно заметили люди, часто правит Зло и торжествует несправедливость. Зачем тогда быть справедливым, когда легче достигать своих целей с помощью Зла: ведь одинаково умирают все, но злой живёт богато, а добрый и справедливый – бедно! И кроме того – хочется всегда жить и радоваться. Страшно умирать, превращаться в разлагающийся труп.

На этот главнейший вопрос религиозные мифы дают свой ответ: жизнь человека не кончается со смертью тела: остается душа, которая переходит в другую – вечную – жизнь. Бог при этом производит оценку человеку на основе того, хорошо или нехорошо, в добре или зле, провёл он свою земную жизнь, и на основании Своего Справедливого суда злых направляет на вечное страдание, а добрым даёт вечную радость. Так осуществляется торжество Справедливости, и жизнь на Земле, продлённая в вечность, получает смысл.

Таким образом религия от имени Бога устанавливала для людей нравственные нормы жизни на основе понятий Добра и Зла (в принципе одинаковых во всех религиях и опирающихся на практику жизни человека). Эти нормы абсолютно необходимы для нравственного здоровья общества. Они призваны укрощать жестокую стихию инстинктов.

Вера в торжество справедливости и вечную жизнь помогает людям переносить невзгоды их повседневной жизни и легче принимать неизбежность смерти для себя и близких людей.

Подобно ребёнку, чувствующему свою беспомощность перед угрозами окружающего мира и обретающего уверенность, прижавшись к телу матери, взрослый человек, сознавая свою слабость перед жестоким миром, ищет защиты у Всемогущего и милосердного Бога, обращаясь к нему с молитвой о поддержке («Без Бога я сирота» – Л. Толстой). По-видимому, безотчетное чувство беззащитности, возникшее в комочке плоти, только что появившемся на свет, сохраняется в глубинах подсознания взрослого человека всю жизнь, заставляя его тяжело переносить одиночество и искать поддержку у других людей. Не отсюда ли происходит потребность отождествления себя с племенем, социальной группой, партией, другими словами – своей «стаей», у которой есть свой вожак, Вождь – более сильный, могущий защитить, которому за это можно простить его жестокость? Не отсюда ли потребность в «сильной личности» во главе государства, обычно идеализируемой, облагораживаемой, жестокости которой перелагаются на её «недостойное» окружение: министров, советников и т. п. (миф о добром царе)?

Однако, все варианты замещения модели Всемогущего и Милосердного Бога племенем, партиями, группами, “сильной личностью” не дают в конечном счете людям, связавшим с этими феноменами свои надежды, удовлетворительного ответа на проблемы торжества Справедливости, Смысла, Цели жизни и продления самой жизни после физической смерти в Вечность, поскольку живые люди, входящие в состав упомянутых организаций, несут в себе не только достоинства, но и пороки, не говоря уже о самой «сильной личности», захватившей и удерживающей свою власть часто путём обмана и жестокости. Продление же жизни в Вечность вообще неподвластно человеку.

Никто и ничто не может заменить религию в её роли Великой Утешительницы. Именно она в полной мере способна дать верующему надежду и силы достойно прожить свою жизнь, приобретающую таким образом смысл. Если это и миф, то миф самый продуктивный, самый благородный и самый необходимый из всего бесчисленного количества мифов, которое ежедневно творит сознание человека в своём стремлении на основе своих неполных, ограниченных познаний дать ответы на фундаментальные вопросы о цели жизни, о смысле жизни и о предназначении Человека.

Никто не может отрицать, что эти вопросы существуют, для сознания Человека они несомненны, оно хочет получить ответ на эти вопросы. В то же время на них не может быть ответа на основе научного изучения законов биологической эволюции, ибо в Природе нет понятия нравственности и смысла жизни, там есть только понятие целесообразности.

Если ставить вопрос широко, ни на один вопрос всеобъемлющего характера, даже из области физической материи, Человечество не знает исчерпывающего ответа

Оно знает только отдельные факты и отдельные законы, с помощью которых объясняет эти факты или группы фактов, но оно не знает ещё бесчисленное количество других фактов, стоящих за ними, и потому даже здесь вынуждено творить мифы, называемые, не всегда обоснованно, гипотезами, призванные дать хотя бы в таком виде общую картину явлений. Образно в своё время проиллюстрировал это великий учёный Исаак Ньютон, когда на вопрос о своих научных достижениях ответил: "Я нашёл несколько камешков на берегу Мирового Океана". Учёные в своём стремлении к познанию тайн Вселенной находятся в положении человека, идущего по дороге и стремящегося достичь горизонта, но убеждающегося в том, что горизонт вместо того, чтобы приблизиться, постоянно отдаляется.

Приведённое сравнение никак не умаляет огромных достижений научной теоретической и практической мысли, без которых немыслима современная техническая цивилизация, ставшая необходимым для жизни людей условием повседневного существования. Задача была в другом: показать невозможность познания рациональными методами сути вещей. Неспособность научной мысли прогнозировать последствия сделанных открытий (часть которых уже поставила человечество перед угрозой гибели) только подтверждает это.

Человеку свойственна потребность в полноте представлений о Мироздании, и раз наука не может дать необходимую всеобъемлющую картину его, на помощь приходят мифы.

Никто не может неопровержимо доказать, что существует Творец Вселенной, Бог, но так же никто не может доказать, что Творца не было и нет. То или другое утверждение мы вынуждены принимать “на веру”. Очевидно, что здесь мы имеем дело с мифами, и непонятно, почему учёные-атеисты с негодованием отвергают идею о Боге-Творце, называя её «всего лишь мифом», раз сами взамен предлагают не более чем противоположный миф. Человек волен из всех мифов выбрать тот, который ему кажется более верным, но религиозный миф о Боге-Творце изо всех окажется наиболее всеобъемлющим.

Однако не только на фундаментальные вопросы человек не может дать себе ответа без помощи мифов. Мифами, гипотезами пропитана, пронизана вся повседневная жизнь человека.

Общеизвестно, как по-разному люди оценивают одного и того же человека, как расходится представление человека о самом себе с представлениями о нём других людей. Мнения разных людей не только различны, но часто диаметрально противоположны, причём каждое из них нередко носит характер страстной убеждённости в его абсолютной истинности, и это несмотря на то, что факты в них переплетаются с домыслами, слухами и фантазиями. Очень показательно то, что каждый в отдельности человек не считает, как правило, свои представления о других людях, в том числе о близких, а также о самом себе, мифами или гипотезами.

Человек ПСИХОЛОГИЧЕСКИ НУЖДАЕТСЯ в сознании НЕСОМНЕННОСТИ СВОИХ ЗНАНИЙ. Он не может удовлетворяться признанием зыбкости своих представлений, признать во многом их мифический характер. Он со всей силою эмоций ВЕРИТ (ИМЕННО ВЕРИТ!) в НЕСОМНЕННУЮ ИХ ОБЪЕКТИВНОСТЬ.

Это в полной мере относится к оценке человеком всех объектов и явлений окружающей жизни. Это происходит не потому, что люди глупы: в одинаковой мере этот феномен свойственен людям любой силы ума. Люди, события так многоплановы, противоречивы и сложны, что, как правило, никто не владеет полной информацией о них, а для того, чтобы жить, нужно реагировать на происходящее, принимать решения, нередко быстрые, на основе которых действовать.

Признание человеком своей неспособности правильно понимать окружающую действительность ЛИШАЕТ ЕГО ВЕРЫ В СВОИ СИЛЫ, а тем самым воли к действию, УБИВАЕТ ВОЛЮ К ЖИЗНИ, приводит к стрессу.

Это стрессовое состояние, возникшее чувство потерянности, обездоленности требует НЕМЕДЛЕННОГО ВЫХОДА, оно не может ждать. Не видя такого выхода, некоторые кончают самоубийством, находя в уходе из жизни спасение от невыносимости психических страданий. Подобные состояния общества неоднократно имели место в истории.

Они обычно сопутствуют периодам краха общепринятых верований, убеждений – при отсутствии созревшей в обществе их замены на новые, понятные для большинства людей и принимаемые их сознанием.

Это наглядно проявилось и в наши дни, в годы так называемой "реформы" 1992–1995 гг. Людям, воспитанным на классических произведениях русской литературы 19 в., отвергающей буржуазную мораль, прожившим всю свою жизнь от рождения в условиях большевистского социалистического государства, ориентированного на социальное равенство и одновременно полного самых ужасающих противоречий, вдруг пришлось оказаться в буднях самого дикого капитализма, воспеваемого руководством страны. В растерянности слушают они по радио ежедневные пророчества и советы шарлатанов типа Глобы. Во весь голос зовут их вступать в свои ряды религиозные секты, кто-то даже пытается заполнять свой духовный вакуум, вступая в "Общество любителей пива".

В таком лихорадочном состоянии, не понимая происходящего, ищет человек ответы в высказываниях других людей, своих знакомых, программах партий, словах и заклинаниях их вождей.

Он вынужден поверить в правильность тех или иных оценок ситуации, у него нет другого выхода, ибо ему нужно спастись от стресса. Поверив, он вновь обретает уверенность в своих силах, потому что теперь он уже “ЗНАЕТ” как ему поступать. Он принимает наиболее понятные ему ответы за истинные и вновь может активно жить.

Здесь можно добавить, что человек не только бывает вынужден слепо поверить в кого-то, например, в харизматическую личность типа Сталина, Гитлера или Саддама Хусейна из-за недостатка времени на обдумывание, недостатка информации или недостаточно развитой способности к самостоятельному мышлению, но человеку свойственно в его массовом сознании видеть, иметь кого-то одного, кто и будет думать за всех.

По этому поводу уместно вспомнить древнюю историю человека – феномен стада и вожака Вера в кого-то освобождает человека от заботы думать самому. Если человек разочаруется в одном «вожаке», он немедленно будет искать другого и обязательно найдет его, после чего успокоится. Какого качества будет этот вожак – другое дело Вера в богов и мифы, творение новых и новых кумиров являются формами проявления общего для сознания всех людей явления – феномена Веры, сопровождающего людей в их повседневной жизни и не замечаемого ими.

«Блажен, кто верует, тепло ему на свете», – говорит народная поговорка. Инстинкт не может допустить утраты воли к жизни, и каждый из людей находит для себя во что верить, потому что сохранение способности жить является самой главной фундаментальной задачей человека.

Можно констатировать, что сознание человека не может без катастрофических последствий для него перенести вакуум убеждений. ПОТЕРЯВ ОДНУ ВЕРУ, ОН ДОЛЖЕН КАК МОЖНО СКОРЕЕ ОБРЕСТИ НОВУЮ.

С полным основанием можно утверждать, что за сотни тысяч лет эволюционного развития выработались два фундаментальных для сознания Человека феномена: ФЕНОМЕН ЗНАНИЙ и ФЕНОМЕН ВЕРЫ, одинаково необходимых для процесса успешного приспособления и дальнейшего выживания Homo sapiens.

Вне взаимопроникновения этих двух противоположных начал невозможно постижение Сознанием многокрасочной картины мира и осуществление Человеком своего творческого призвания.

 

Глава III

Особая роль «Нового Завета»

Особую роль для развития сознания человека сыграли тексты “Нового Завета”, по существу объявившие порочными для человеческого общества всеобщие законы биологической эволюции животного мира, в основе которых лежит признание целесообразности гибели слабых индивидов и торжества сильных в интересах здоровья популяции и её способности к выживанию.

“Новый Завет” поднял на небывалую высоту значение личности отдельного человека, поскольку провозгласил, что люди созданы по образу и подобию Божьему. Отсюда вытекало заключение, что все люди равны, и поэтому не может быть речи о целесообразности гибели слабых во имя любой цели. Богатые должны раздать свои сокровища бедным, мало того – отдать им последнюю рубашку. Главными качествами становились не сила, мощь и богатство человека, которые торжествовали на протяжении всей эволюции человеческого общества тысячи лет до этого, а способность к бескорыстной любви, самоотречению и доброте. Богатство становилось не признаком почета, а знаком порочности его владельца, ибо достигалось, как правило, неправедными путями (« Богатому попасть в Рай всё равно, что верблюду пролезть в иголичье ушко»).

Общество, таким образом, делилось на две противоположные части: тех, кто не имеет богатств и делится хлебом насущным с другими, и тех, кто накапливает богатства для себя: одни праведные, другие – неправедные, одни добрые, другие – злые.

Такое категорическое разделение всех людей на две части имело огромные последствия для дальнейшего развития общества.

Вряд ли можно отрицать самую прямую связь с этими положениями "Нового Завета" появления социалистических учений о социальной справедливости, равноправии всех людей и наций. Нельзя не видеть, что идеология и коммунистических партий опиралась на эти же заповеди, но при одновременном отказе от ненасилия.

"Новый Завет", несомненно, первоначально создавался людьми обездоленными, проклявшими существующий порядок вещей, при котором у них не было никаких шансов завоевать себе лучшую жизнь борьбой с жестокой властью людей, владеющих всеми богатствами, вооруженной силой, превративших слабых в рабов и творящих над ними произвол. Так можно объяснить появление слов Христа "Царство моё не от мира сего, и будете вы здесь гонимы", сказанные им своим ученикам. Из этих слов следовало признание принципиальной невозможности установления справедливого общества на Земле.

Утверждение о праведности бедных и порочности богатых, об ожидающем первых Рае и о наказании в Аду вторых, давало этим обездоленным единственную возможность утешения – радость на "Том свете". Её для них на Земле быть не могло – это они знали твёрдо из своего опыта.

Тем не менее, хотя в тексты "Нового Завета" к моменту их канонизации на первом Вселенском Соборе в IV веке н. э. (при участии императора Константина) были внесены слова о том, что всякая власть от Бога (без этих слов христианство и не могло быть допущено властями в ранг государственной религии), а также о необходимости смирения и любви к своему врагу, что как бы исключало возможность борьбы за улучшение своего положения в обществе, само признание, в теперь уже официальных религиозных текстах, равенства людей, праведности бедных, порочности богатства, заключало в себе потенциально взрывчатую силу, которая и вырвалась впоследствии наружу в страшной форме осуществления этих положений в большевистской революции в России. Слова Христа «Я вам не мир принёс, но меч» оказались пророческими, хотя, по-видимому, в ином смысле.

Тексты “Нового Завета” стали огромной нравственной силой, и самое благотворное влияние их действия было тогда, когда события развивались с эволюционной постепенностью.

Столетие за столетием Слово Божие звучало в храмах, изучалось, толковалось и в результате приводило к смягчению нравов, к развитию гуманизма.

Религиозные нравственные нормы не могут действовать как материальная сила, как государственный аппарат насилия, они только указывают направление, в котором общество должно следовать по пути нравственного усовершенствования.

Эти нормы указывают конечные, идеальные цели и не являются руководством для немедленного исполнения их во всём объёме, ибо ни один Идеал и не может быть осуществлён целиком в повседневной практике (“Царство моё не от мира сего”).

В этом плане нельзя не признать очень значительное постепенное "окультуривание" капитализма, появление целого ряда государств буржуазной демократии с высоким уровнем социальной поддержки со стороны государства недостаточно обеспеченных слоёв населения за счёт высоких налогов, взымаемых с предпринимателей (Швеция и некоторые др. страны Европы).

Высокая требовательность бескомпромиссных, идеалистичных и как бы невыполнимых нравственных норм “Нового Завета” очень обогатила и развила духовную жизнь людей, возвысила личность и привела к внедрению, хотя и в урезанном виде, нравственных норм Священного писания в программы политических партий, общественных организаций, декларации о правах человека – другими словами – внедрила в повседневную реальную жизнь.

Несомненно, религиозные, как и любые другие нравственные нормы, не могут отменить действие инстинктов, генетически врождённых и потому неуничтожаемых, но смягчать их дикую необузданность, "окультуривать" их они призваны. Христианские нормы морали выполняли и продолжают выполнять свою задачу: поднимать Человека над его животной стихией, делать жизнь человека "человечной". Ни одна другая мифология не обогатила в такой степени духовный мир Человека, не подняла на такую высоту стремление к Добру и Справедливости.

Духовная и нравственная высота текстов Священного писания так велика, что сила воздействия её на людей вызвала к жизни могучий творческий порыв, родивший из глубин Сознания величайшие произведения архитектуры, живописи и скульптуры, музыки и литературы европейских народов.

К берегам этого Океана Гармонии всегда будут стремиться люди всех поколений в потребности приобщения к радости очищения своего Духа.

 

Глава IV

Механизм воздействия мифов, фантазий творений искусств на формирование образно-мыслительных представлений человека

Никто не знает, как происходит в сознании человека процесс формирования живого эмоционального образа явления на основе конкретно-чувственного восприятия картин Природы, произведений искусства, сигналов, идущих от внутренних органов, или выраженных в словах понятий. Известно, что только одни слова гипнотизёра могут вызвать иллюзорно-образные картины мира, восприятие которых гипнотизируемым ничем не отличается от восприятия им возникающих в его сознании картин, увиденных и услышанных «в натуре». Реакция его на образы в обоих случаях одинаковая. Известны случаи, когда восприятие чувства невесомости на основе сигналов внутренних органов при тренировке космонавтов рождает у некоторых из них чувство тревоги и сопровождается апокалиптическими галлюцинациями, видениями разрушающихся зданий и вырванных с корнями, несущихся по небу деревьев (по рассказу космонавта А. Леонова).

Если в обоих приведённых случаях несуществующие в предметно-физической реальности картины мира были восприняты сознанием, как реально существующие, то почему образы, создаваемые в произведениях живописи, прозы и поэзии на самые разные темы, в том числе на религиозные – не могут восприниматься сознанием как реально бывшие или существующие в настоящее время?

Есть все основания говорить, что они так же могут участвовать в формировании сознания человека, как любые самые достоверные, увиденные непосредственно в жизни события: ведь пример с гипнотизёром и космонавтами показывает, что для реакции человека определяющим является не ДОСТОВЕРНОСТЬ или НЕДОСТОВЕРНОСТЬ СОБЫТИЯ В МАТЕРИАЛЬНОМ МИРЕ, а ВОЗНИКНОВЕНИЕ В СОЗНАНИИ ЯРКОГО ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ОБРАЗА.

Общеизвестными являются факты, когда человек, погружённый "в свои мысли" и сопровождающие их живые образы, не замечает окружающей его материально-физической действительности, попадает под движущийся транспорт, оступается на ступенях и т. п Очевидно, что реальность внутренних образов сознания оказалась в данный момент для него сильнее реальности образов, полученных от восприятия окружающего мира. Более того, известны в истории всех народов случаи, когда человек отдаёт жизнь во имя своих убеждений, принципов, идеалов, полученных им в результате воздействия на него обучения и пропаганды, и ставших столь же определяющими для его поступков, как полученные генетически инстинкты.

В последние месяцы и годы участились случаи, когда члены религиозных сект, которым их Гуру внушил пророчество о скором "конце света", убивают своих детей и кончают самоубийством, чтобы таким образом "быть спасёнными" для вечной жизни. Страшный образ картин “конца света” со всей яркостью и убедительностью возникший во внутреннем пространстве сознания под влиянием слова Гуру, оказался сильнее действия обычной формы инстинктов самосохранения и материнской любви. Эти

инстинкты претерпели трансформацию, искажение, и толкнули на убийство детей и себя. Самосохранение для жизни на Земле превратилось в самосохранение уже для жизни "небесной", вечной.

Именно это внутреннее пространство сознания и является той ареной, на которой происходят драмы страстей человека.

Нередко приходится на улице встречать идущих людей, которые разговаривают "сами с собой", не замечая окружающего мира физической реальности. На самом деле, они разговаривают не с собой, а с персонажами, действующими в данный момент в мире образов, населяющих эту внутреннюю арену.

В отличии от действительности предметно-материального физического мира, эта Вселенная Образов не имеет границ времени и пространства.

Беседа может происходить с совершенно живыми близкими людьми, которые на самом деле умерли. Могут происходить общения с Сократом или Андреем Рублёвым, Микеланджело или Лермонтовым в любой последовательности, в доли секунды перенося картины из тысячелетнего прошлого египетских фараонов в сегодняшнюю деревню под Петербургом, на остров Таити или на Южный Полюс. Здесь не рождается вопрос о реальности происходящего: события просто происходят во всей выпуклой достоверности (как несущиеся по небу деревья в случае с космонавтами). Решают всё не доказательства, а впечатляющая яркость воздействия на эмоции того или иного образа.

Всё это вполне определённо говорит, что сознание человека постоянно оперирует двумя типами РЕАЛЬНО существующих для него образов: образов, получаемых непосредственно от восприятия окружающей предметно-физической действительности, и образов, живущих в его внутреннем пространстве, сформировавшихся на основе ранее бывшего опыта, фантазий, мифов, общения с произведениями искусства, мыслительных процессов и сигналов внутренних органов.

Такое явление возможно, по-видимому, вследствие того, что сознание оперирует не с самими физиологическими, чувственными восприятиями, полученными с помощью органов чувств от окружающего предметно-физического мира или от внутренних органов человека, а НЕПОСРЕДСТВЕННО С ОБРАЗАМИ, возникшими в результате их предварительной переработки сознанием.

Это свойство сознания и даёт ему возможность оперировать с ОБРАЗАМИ САМОГО РАЗНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ, которые, коль скоро они сформировались как ОБРАЗЫ СОЗНАНИЯ, ВЗАИМОДЕЙСТВУЮТ ДРУГ С ДРУГОМ “НА РАВНЫХ”. Динамическое взаимодействие, переплетение этих образов и формируют в итоге характер сознания человека.

На этом свойстве сознания иметь дело в конечном счете только с взаимодействием образов, живущих и появляющихся внутри его самого, и основана, вероятно, вера древних людей в магические свойства сделанных ими изображений и произнесённых заклинаний, за которыми опять же стоят в сознании заклинателя образы. Вера в способность воздействия таких изображений и заклинаний не только на других людей, но и богов (которые сами являются «живыми» образами сознания, созданными фантазией тех же людей), становится вполне закономерной.

На этом свойстве сознания ОСНОВАНА САМА ВОЗМОЖНОСТЬ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ человека, которая не представляема без способности человека жить в мире ОБРАЗОВ, ВОСПРИНИМАЕМЫХ КАК РЕАЛЬНОСТЬ.

Человек, как феномен, состоит из двух реальностей:

1. реальности физически-предметного мира со всеми его закономерностями и ограничениями, в том числе пространства и времени.

2. реальности эмоционально-духовного мира, не имеющего границ пространства и времени. В этом мире взаимодействуют между собой образы, наполненные страстями и эмоциями, рождённые телесным миром, фантазиями и мифами, творениями искусств, философскими размышлениями, научными открытиями.

Именно эта загадочная Вселенная является местом, где принимаются решения, заряженные энергией действия. Это и есть тот Микро-космос (или Космос) Человека, без которого исчезает само понятие о Человеке.

Никто не может ответить на вопрос о границах этого Космоса Сознания. Находится ли он в пределах черепной коробки человека или выходит в безграничные пространства Духовной субстанции, являясь её частью, подобно тому, как тело человека является крошечной частью физическо-материальной Вселенной с её атомами и элементарными частицам, находясь в прямой зависимости от явлений, происходящих в физическом Космосе? Если духовное пространство ограничено размерами черепной коробки, то как в этой коробке могут помещаться бесконечные просторы, в которых воображение, наполненное яркими образами природы, людей, птиц, звёзд, галактик, способно переноситься мгновенно в любые точки мироздания, из прошлого в настоящее и наоборот, беседовать с живыми и умершими, видеть и слышать их и т. д.? Очевидно, что сама постановка вопросов по принципу аналогии с событиями в предметно-материальном мире не применима и не имеет никаких перспектив.

Здесь можно перечислять вопросы и выводить следствия только из предположений. Если духовная субстанция существует также за пределами черепа человека, то между процессами в ней и в сознании Человека может идти взаимодействие. Состоят ли образы, которыми оперирует сознание, только из накопленных каждым человеком в отдельности за свою жизнь или также из тех, которые присутствуют (если присутствуют) во внешней части субстанции? Если духовная субстанция каждого в отдельности человека имеет прямую связь с внешней частью субстанции, то это имеет место в отношении всех людей на Земле, и тогда через среду Большой духовной субстанции может происходить взаимное проникновение образов Сознания одних людей на «арену событий» в мире сознания других. И, наконец, не является ли эта Большая субстанция вместилищем образов, которыми оперировало сознание людей прошлых веков и тысячелетий? Если подобные домыслы правомочны, то естественно предположить и возможность восприятия сознанием человека образов, рождённых сознанием далёких предков в любой части Земного шара. В этом случае возникает возможность говорить о наследовании духовной информации сознанием человека через процессы, идущие в Большой субстанции, непосредственно.

Затронутые вопросы заставляют вспомнить о понятии "ноосфера", предложенном в 1927 г. французским математиком и философом Эдуаром Леруа под влиянием курса лекций В.И. Вернадского, прочитанного им в Сорбонне. Термин произошёл от греческого названия человеческого разума ("ноос"), и “ноосфера” означает, следовательно, в переводе “сфера человеческого разума”. Так Леруа предложил определить новое состояние биосферы планеты с включенным в него человечеством.

Этот термин в дальнейшем был принят и внедрён в научную практику В.И. Вернадским и французским учёным и философом Тейяром де Шарденом, но не совсем в одном смысле.

Вернадский в основном имел в виду тот изменившийся облик биосферы Земли, который возник под воздействием и в результате активной деятельности человека и который касался прежде всего физических характеристик планеты.

"Человек впервые реально понял, что он житель планеты и может – должен – мыслить и действовать в новом аспекте, не только в аспекте отдельной личности, семьи и рода, государств или их союзов, но и в планетарном аспекте" (Вернадский В.И. «Научная мысль как планетное явление». Москва, Наука, 1991, стр. 28). Очевидно, что Вернадского интересует совсем иная область проявления духовной деятельности человека, находящаяся в стороне от проблематики, связанной с темой Духовной субстанции как таковой, однако сам призыв мыслить и действовать с учетом планетарных последствий поведения человека является признанием чрезвычайно возросшей роли Сознания (частью которого и является мыслительный процесс), а это уже имеет самое прямое отношение к кругу вопросов данных «Размышлений».

Вернадский приходит к выводу: человечеству, как части живого вещества, необходимо взять на себя ответственность за будущее развития биосферы и общества. Будущее человечества требует активного вмешательства Разума в судьбу общества и ноосферы в целом.

Такой же масштабностью мышления, свойственной научной деятельности Вернадского, характеризуется и исследование эволюции живой материи у Тейяра де Шардена в его книге "Феномен человека", законченной им в 1946 году, но при совсем другом подходе к содержанию понятия "ноосфера", который не может не вызывать большого интереса у того, кого интересует возможность присутствия в мире Духовной субстанции как особой среды.

В этой очень интересной книге говорится о существовании, прогрессирующем развитии и усложнении духовной оболочки вокруг планеты, состоящей из бесчисленных "крупиц мысли". Будучи убеждённым энтузиастом науки, он считает возникновение и неудержимое развитие мышления человека высшей точкой не только в эволюции человека, но и всего Универсума. Хотя Тейяр де Шарден не говорит о существовании Космоса Сознания, не касается темы каждодневных взаимосвязей Духовного Космоса отдельного человека с тем предполагаемым хранилищем частиц сознания обитателей планеты, которое находит или найдёт своё место в ноосфере, само утверждение об эволюционной неизбежности существования такой оболочки не может не вызывать большого интереса. Трудно удержаться от приведения некоторых цитат из книги. Они имеют самое прямое отношение к темам данной статьи в целом и представляют большую ценность как указание на необходимость активности Духа Человека перед вызовом Будущего.

"Наследственность, перенесённая человеком в мыслящий слой Земли, оставаясь у индивида зародышевой (или хромосомной), переносит свой жизненный центр в мыслящий, коллективный и постоянный организм, где филогенез смешивается с онтогенезом. От цепи клеток он переходит в опоясывающие Землю пласты ноосферы. Ничего удивительного, что, начиная с этого момента и благодаря свойствам этой новой среды, наследственность сводится в своём лучшем проявлении к простой передаче приобретённых духовных сокровищ Из пассивной, какой она, вероятно, была до ступени мышления, наследственность в своей «ноосферической» форме, гоминизируясь, становится в высшей степени активной" (Пьер Тейяр де Шарден. «Феномен человека». Москва, Наука, 1987, стр. 180).

..жизнь, достигнув своей мыслящей ступени, не может продолжаться, не поднимаясь структурно всё выше..." (там же, стр. 185).

"…в какой-то форме, по крайней мере коллективной, нас ждёт в будущем не только продолжение жизни, но и сверхжизнь" (там же, стр. 185).

"… – чтобы представить себе эту высшую форму существования, открыть её и достичь её, нам надо лишь мыслить и идти всё дальше в том направлении, в котором линии, пройденные эволюцией, обретают максимум своей цельности" (там же, стр. 185).

"Гармонизированная общность сознаний, эквивалентная своего рода сверхсознанию. Земля не только покрывается мириадами крупинок мысли, но окутывается единой мыслящей оболочкой…" (там же, стр. 199).

«Судя по ходу вещей, мы скоро сплющим друг друга, и что-то взорвётся, если мы будем упорствовать в стремлении растворить в заботах о наших старых лачугах материальные и духовные силы, отныне скроенные соразмерно миру» (там же, стр. 200).

"Человек сможет трудиться и продолжать исследования лишь в том случае, если он сохранит к этому страстную склонность. Но эта склонность всецело связана с убеждением, совершенно недоказуемым для науки, что универсум имеет смысл и что он может и даже должен, если мы останемся верны, прийти к какому-то необратимому совершенству. Вера в прогресс" (там же, стр. 222–223).

Тейяр де Шарден стремится противостоять всё более развивающемуся в обществе сомнению в способности человека разумно организовать общество Будущего. Он упорно, опираясь на анализ законов эволюции, стремится построить грандиозную конструкцию процесса выхода Универсума посредством человека на качественно новый, более высокий уровень Сознания И приходит к выводу, что сам человек, участник этого процесса, не сможет страстно к этому стремиться, если не будет верить, что Универсум имеет смысл

Ещё раз феномен Веры обнаруживает неизбежность своего присутствия как условия действия.

Природа Духовной субстанции пока ненаблюдаема, и идея Тейяра де Шардена о "мыслящей оболочке" Земли, о "крупицах мысли", в неё входящих, носит отвлечённый характер, природа, ткань их не поддаётся определениям в системе общепринятых терминов, которые образовались в науке, оперирующей с "мёртвой", физической материей, которыми, однако, будучи учёным, он стремится назвать понятия, заключающие в привычном представлении людей иное содержание. Так "дух" он определяет как способность к синтезу и организации, "любовь" – как притяжение, "влечение" частиц друг к другу, свойственное, пусть на элементарном уровне, элементам неживой и живой материи и т. п. Именно убеждённость в наличии в природе общих для всего универсальных законов и позволила Тейяру де Шардену вывести теоретически неизбежность появления ноосферы как более сложной системы структурной организации жизни Несмотря на наличие целой вереницы вопросов, не получивших пока ответов, само признание Сознания человека, его Духовного Космоса, высшей и неизбежной точкой эволюции на Земле, Высшей Ценностью, имеет принципиальное значение.

Не зная всех ответов, мы всё же знаем, что в Сознании человека беспрерывно происходит процесс взаимодействия образов как между собой, так и с мыслительными построениями. Эмоциональный заряд образов влияет на логические построения так же, как логические построения, в свою очередь, воздействуют на ход формирования образов. В результате такого взаимодействия, взаимовлияния, взаимопроникновения возникает Равнодействующая, которая является итогом процесса и полностью зависит от характеристики взаимодействующих частей, её породивших.

Эта Равнодействующая, заряженная эмоционально, по сути дела, и является тем решением Сознания, на основе которого оно отдаёт команды поведения. От этого решения зависит настоящее и будущее человека и человечества в целом.

Людям небезразлично, какие решения будет принимать их Сознание. Для того, чтобы влиять на решения общества, нужно воздействовать на Сознание общества.

Для того, чтобы воздействовать на Сознание общества, нужно заботиться о механизме его формирования, о том, чтобы факторы, участвующие в механизме формирования Сознания, носили позитивный характер.

За исключением космических сил, неподвластных человеку, и воздействия "Большой духовной субстанции", о существовании которой мы ничего определённого пока не знаем, все остальные факторы доступны для влияния на них человека.

В течение тысячелетий люди стремились формировать общественное Сознание с помощью государственных и религиозных организаций, философских представлений, научных познаний, творений искусства и литературы.

В связи со значительным уменьшением роли религии по причине развития общей тенденции к рационализации Сознания человека, особенно возрастает значение искусства, его позитивного вклада в формирование гармоничного облика Сознания.

В Универсуме, не знающем состояния покоя, эволюционный процесс через Человека осуществляет творение Сознания. Дисгармония Сознания, его неуравновешенность и агрессивность чревата гибелью человечеству.

Человек – это вознесение от животных корней к творению Духовного космоса.

Сможет ли искусство выполнить своё призвание, соответствующее миссии Человека в мире?

 

Глава V

Искусство феномен гармонии и степень свободы

«Сможет ли искусство выполнить своё призвание, соответствующее миссии Человека в мире?», – таким вопросом закончилась предшествующая глава.

«Сможет ли искусство осуществить эту задачу, отказавшись от принципа гармонии?» – неизбежно возникает следующий вопрос. Он возникает не из желания чисто философского исследования проблемы, а по причине необходимости, так как поставлен практикой развития изобразительного искусства наших дней.

Понятие "Гармония" уже много раз возникало в этих размышлениях, и ему придавалось исключительное значение: достаточно сказать, что целью творения религиозных мифов и произведений искусства признавалось творение мира Гармонии в Сознании человека. В силу этого возникает необходимость, в интересах правильного понимания позиции автора, в пояснении того, какой смысл вкладывается в это понятие.

Гармонией можно назвать такую систему организации отличающихся друг от друга элементов, при которой сохранение их индивидуальности совмещается с присутствием в них общих признаков, что позволяет говорить об их единстве при разнообразии. Слишком большая общность составляющих частей будет обеднять гармонию, в то время как чрезмерная разнородность – разрушать её. Таким образом, гармония представляет собой некое равновесие разнородности и общности составляющих её частей и не может поэтому состоять из произвольно взятых элементов.

Гармония несовместима с произволом желаний человека.

Принцип абсолютной свободы губителен для существования Гармонии, так как действует разрушающе и ведёт к хаосу.

Чувство меры является той необходимостью, без которой творение гармонии не может состояться, в силу чего художник при создании своего произведения вынужден считаться с определённой системой закономерностей в своём стремлении к организации целостности этого произведения, и не может поэтому быть полностью свободным.

Физическая вселенная не создана специально для человека, тем более, его радостей и удобств. Она безразлична к его существованию.

В процессе эволюции человек постоянно сталкивался с конфликтами и разрушительным действием стихий. Он должен был выжить, своими собственными усилиями преодолеть деструктивное действие окружающей его среды, лишающей устойчивости и надёжности его существование. Мир объективно конфликтен и дисгармоничен в свете того понятия гармонии, в которое человек эгоистически, инстинктивно вкладывает не просто идею о некоем равновесии бесчисленных частей, составляющих окружающий его мир, а о таком равновесии, которое благоприятно для жизни человека и самочувствия его сознания.

В этой борьбе за выживание ему нужно было иметь опору внутри себя, то есть внутри своего Сознания.

Творение мифов, в том числе религиозных, о чём уже говорилось в отдельной главе, было также и творением Гармонии Сознания Человека. Моральные заповеди именем Бога давали фундамент для формирования норм отношений людей друг к другу, способствовали гармонизации их практической жизни и созданию общества людей как организованного целого организма.

Эту же роль выполняло и искусство, воплощая нравственные идеи и сюжеты религиозных мифов в эмоциональных образах. Эту роль выполняло и творение красоты в искусстве, ибо созерцание красоты просветляет, возвышает Дух человека, даёт ему радость и силы аля активной жизни.

Можно говорить, что порыв к Гармонии, творение Гармонии есть неотъемлемое свойство Сознания Человека, поднимающее его над невзгодами материального бытия и дающее ему энергию для утверждения себя на Земле.

На протяжении веков художники не просто сюжетно воплощали в своих произведениях разного типа идеи, в том числе религиозные мифы, но стремились осуществить свои замыслы в гармоничных формах – как бы ни отличались друг от друга эти формы по степени их условности в разные эпохи.

Красота, гармония форм делали выражаемые идеи более значительными, потому что красота – сама по себе ценность – становилась составной частью того единого образа, которым дальше оперировало сознание Гармония форм и цвета, внесённая во фреску или картину, как бы поднимала изображаемый мир на более высокий уровень. Самый трагический конфликт, самая простая сцена жизни, изображённые по законам красоты, приобретали черты благородства, возвышенности. Искусство создавало как бы новый мир, более гармоничный, необыденный и даже идеальный.

Если религиозные мифы давали человеку веру в бессмертие, то художник, запечатлевая в картинах фантазии, мифы, пейзажи, цветы или портреты людей, тоже как бы давал бессмертие изображаемым явлениям. По существу, здесь имеет место свойственное человеку стремление сохранить жизнь, не дать ей исчезнуть, победить смерть.

В полной мере это относится и к событиям, происходящим во внутреннем космосе Сознания, где всё находится в динамике беспрерывных изменений, в отношении которых понятие покоя вряд ли применимо, да и то лишь условно – как символ – динамического краткосрочного равновесия противоречивых побуждений.

Быть может, именно эта вечная неустойчивость внутренних состояний и рождает острую потребность в гармонии.

Общеизвестная "беспричинная" потребность художника в самовыражении, по сути дела, и обозначает его желание не дать исчезнуть, умереть образам, событиям, страстям, наполняющим космос его Сознания, вне которого понятие “жизнь человека” лишается смысла. Потребность сохранить жизнь, удержать мгновение так же глубинна, как потребность творить красоту.

Однако эти побуждения не всегда находятся в гармоническом единстве друг с другом именно в силу, прежде всего, их непроизвольного инстинктивного характера. В мире образов, рождённых в сознании в результате переработки и трансформации впечатлений от окружающей жизни, произведений искусства, физиологических сигналов, поступающих от внутренних органов, есть не только позитивные, но и негативные. Они могут вызываться непосредственно социальными конфликтами, воздействием массовых психозов населения, отравлением окружающей среды обитания, периодическим усилением космической радиации и т. п. Они могут рождаться также из негативных сторон психики самого художника, агрессивными, сексуальными, патологическими извращениями его натуры, и, что очень важно, могут провоцироваться содержанием деструктивных творений искусства других художников. Эти образы тоже "рвутся наружу", тоже * хотят быть" запечатлёнными. Если эти побуждения у художника оказываются сильнее, чем его стремление к творению красоты, он начинает создавать произведения антиэстетического характера, в которых переживания автора, вызванные патологическими, негативными, разрушительными явлениями в обществе и в его психике, могут переходить в их болезненное смакование, навязчивое желание закрепления их в искусстве. Появляется в таком случае “эстетика антиэстетики” с её смакованием уродства, патологии чувств, агрессивностью Такие произведения обычно заряжены огромной экспрессией чувств в самых отталкивающих для нормального восприятия формах, в которых, однако, иногда может существовать извращённая красота.

Ввиду того, что мир искусства, созданный человеком, так же реален для формирования образов сознания, как и мир предметно-физический, созданный Природой, очевидна та негативная роль, которую играют произведения такого искусства. Можно было бы не придавать значения появлению таких произведений, если бы на протяжении 20 века количество их не увеличивалось в пропорциях геометрической прогрессии и к концу века не достигло доминирующего характера. Это уже говорит о серьёзном заболевании общественного Сознания, так как искусство не только формирует лицо Сознания, но одновременно является его рентгеновским снимком.

Возникает впечатление, что вектор стал плодить негативные, деструктивные ряды.

Оправдана ли в таком случае инфантильная позиция общества, считающего своим достижением самоустранение от проблем развития искусства, которое между тем стало наполнять Сознание человека агрессивными, патологическими образами, дестабилизирующими Сознание?

Как выглядит такая позиция перед лицом призывов Вернадского и Тейяра де Шардена к активному действию Разума, сознающего свою ответственность, в век перехода эволюции к фазе ноосферы? Как вообще могло возникнуть такое самоустранение общества и культ абсолютной свободы личности в искусстве, несовместимый с принципами создания Гармонии в искусстве и обществе?

Возникновение таких приоритетов связано с нарождением и формированием капиталистического общества, в основе которого лежит жажда свободы предпринимательства и накопления богатств. Прагматизм и рационализм ослабили веру в

Бога и церковь. Единое миропонимание, устанавливаемое в прошлом Священным Писанием, разрушилось. В отсутствие единой для всех Истины каждый осознал личное право на свою истину. Любое ограничение такого права обществом (государством) объявлялось «нарушением прав человека».

В корне изменилось и положение художника. Заказы от царей, церкви и аристократов ушли в прошлое. Картина стала обычным товаром на рынке других товаров, цена которых зависела от конкуренции и формировалась рекламой. Критерии духовности и гармоничности отпали.

Главное – ошарашить, удивить во что бы то ни стало! Новизна любой ценой! Каноны существовавших в прошлом художественных школ были отвергнуты. Художник теперь в одиночку должен был достичь художественного совершенства. На это не было времени, и не это решало успех. В условиях рынка и права на неограниченную свободу в творчестве, где всё решал сиюминутный успех, были отвергнуты любые критерии художественности, а потом сам принцип художественности произведения, связанный с неизбежным ограничением необузданного своеволия художника. Такое “раскрепощение личности” на деле привело, прежде всего, к раскрепощению первобытных инстинктов. Агрессивность, сексуальность и патология стали определять содержание большинства произведений искусства конца 20 века, в первую очередь, самых модных. На смену сложной личности Человека на сцену искусства стало выходить примитивное животное. Только отдельным, наиболее выдающимся художникам удалось сохранить принцип Гармонии и создать яркие произведения, свидетельствующие всё же об общей для эпохи дисгармоничности Сознания человека и общества, европейской цивилизации в целом.

Искусство второй половины 20 века, безусловно, имеет свои достижения, хотя всё главное, лучшее, было создано в первой половине века, когда ещё не была разорвана традиционная связь с Гармонией. Но достижения были и в прошлые века. Чего никогда не было за всю историю – так это массового производства агрессивной, патологической продукции искусства. Естественно, что уникальность именно этого явления привлекает к себе внимание, потому что именно оно, в силу своего доминирующего характера, стало символизировать главные, отличительные черты искусства второй половины 20 века, выделяющие его из искусства всех эпох. Поэтому заострение внимания именно на этих негативных явлениях представляется вполне закономерным.

Апофеозом торжества деструктивности в искусстве можно считать планетарного масштаба деятельность кинофирм США по производству сотен миллионов метров киноплёнки, начинённой сценами убийств, насилия, патологии и агрессии. Сотни миллионов людей почти во всех странах мира впитывают этот возбудитель первобытных инстинктов у экранов своих телевизоров и кинотеатров. Святой принцип свободы предпринимательства не решается обуздать никто. Нажива – ещё! ещё! – и так без конца. Удивляет странная слепота как производителей этой продукции, так и отстранившегося общества, не отдающих себе отчёта в том, что такое систематическое концентрированное возбуждение агрессивных инстинктов у миллионов и миллионов людей в конечном счёте неизбежно явится причиной самоуничтожения человечества – в том числе и тех, кто на этом наживался. Попытки небольших групп мыслящих людей остановить этот процесс пока не имеют успеха.

С полным основанием можно говорить о духовном кризисе европейской цивилизации. Никто не знает, сколько он продлится.

Ещё раз подтверждается истина, что отказ от принципов гармонии таит угрозу разрушения не только искусства в его миссии творения Гармонии Сознания человека, но и самого общества, ибо судьба общества зависит от облика его Сознания. Принцип неограниченной свободы так же губителен, как и полное отсутствие свободы.

Пока продолжается Жизнь, находятся и будут находиться художники, творческий порыв которых отрывает их от звериных инстинктов и возносит к свету

Гармонии. В обществе ещё есть люди, которые слушают серьёзную симфоническую музыку, ходят в музеи, где не выставляется патологическая продукция.

Быть может, именно Россия с её культурными традициями бескорыстного служения художников, писателей, поэтов и музыкантов нравственным целям, сумев преодолеть тот стресс Сознания и экономики, в который её погрузили, сбросит с себя всю патологию и вернётся в своём искусстве к творению Красоты, формируя тем самым уравновешенный поток своего Сознания.

Стремление к Гармонии – прирождённое свойство Сознания, и, если инстинкт жизни ещё сохраняет свою силу, это стремление не может исчезнуть.

И тогда Человек – мучительно и упорно – будет по-прежнему стремиться подниматься над своими животными корнями к Духовному Космосу, творимому его Сознанием.

Санкт-Петербург

март 1996