ПОЛОЦКАЯ СОФИЯ

В конце XV — начале XVI вв. в Белоруссии возник и затем стал характерным для белорусской средневековой готики тип цитадельного церковного здания, укрепленного с помощью угловых башен. Родоначальницей нового типа храмов стала Полоцкая София — государственный храм древней Полоцкой земли, сооруженный в 50-е годы XI в. На рубеже XV и XVI вв. она была перестроена в пятибашенную церковь-замок — пятая башня возвышалась над самым центром храма.

Возникновение такого типа сооружений именно в стольном Полоцке закономерно, ибо этот богатый и многолюдный торгово-ремесленный город на восточном рубеже Великого княжества Литовского считался тогда «ключом от Ливонии и самой Литвы». Владеть им хотели и Ливония, и Московское государство. Реальная внешняяугроза сделала инкастелляцию храмов насущной необходимостью.

Инкастеллированные пяти- и четырехбашенные храмы — результат развития белорусской готики, яркий образец синтетичности и органичности этого стиля, который удачно сочетал все предыдущие достижения местной гражданской и военной архитектуры. Беря истоки в замковом зодчестве XIV в., где тип постройки с боевыми угловыми башнями впервые обозначился, он прошел значительный путь развития в частновладельческом замковом строительстве. Именно здесь выкристаллизовался тип компактного, небольшого и хорошо укрепленного здания. Рационализм был одним из главнейших факторов, который в условиях бесконечных войн ускорил переход испробованных архитектурных элементов из военной архитектуры в церковную.

Пятибашенная Полоцкая София просуществовала на Верхнем замке (с некоторыми перестройками) до.1710 г. Рисунки храма 1578 и 1707 гг. свидетельствуют, что это был, на первый взгляд, обычный замок с башнями, бойницами и кованой герсой над входом. Во время осад Полоцка церковь становилась убежищем для состоятельных горожан, здесь сохранялись святыни и сокровища города. Едва ли не главным из них следует считать великолепную библиотеку древних рукописей, летописей, грамот, а также различной литературы на греческом, латинском, старобелорусском, церковнославянском и других языках. В Софии происходили наиболее торжественные собрания горожан. Здесь принимались послы. Имя храма было увековечено на городской печати.

В 1607 г. во время пожара Софийский собор сгорел, но вскоре был восстановлен и в нем начали хранить земские и гродские книги Полоцкого воеводства. Однако угловые башни были уменьшены на один ярус;

среднюю же башню, красиво отделав, сделали еще более высокой.

Еще раз церковь восстанавливалась после пожара 1643 г. Во время Северной войны в подвалах Софии сделали склад боеприпасов войск Петра I. Склад неожиданно взорвался 1 мая 1710 г., и фактически храм был уничтожен. В 1738–1750 гг. его перестроили в двухбашенный барочный костел.

При археологическом изучении Полоцкой Софии, проведенном в последние годы, остатков древних оборонительных башен найдено не было. Видимо, они имели небольшие фундаменты или эркерное устройство.

Сейчас в здании Полоцкой Софии находится Концертный зал старинной музыки.

На территории Нижнего замка стоял еще один пятибашенный инкастеллированный храм, почти точная копия Софийского собора. Он хорошо виден на плане города 1707 г. Отчетливые оборонительные черты имели и другие церковные сооружения города: комплекс иезуитского коллегиума и иезуитского костела, который закрывал подход к мосту через оборонительный ров Верхнего замка. Костел бернардинского кляштора имел башню с тремя ярусами бойниц. На подступах к замку не случайно стояло массивное здание двухэтажной еврейской школы.

Полоцкие инкастеллированные храмы, безусловно, стали прототипом для других похожих сооружений — Супраслевской Благовещенской, а также Сынковичской и Маломажейковской церквей.

 

СЫНКОВИЧСКИЙ ХРАМ

Точное время строительства Сынковичской (Михайловской) церкви (Зельвенский район Гродненской области) неизвестно, но общие готические конструкции и звездчатые своды позволили исследователям наиболее вероятным временем считать конец XV — начало XVI в.

В плане Сынковичская церковь напоминает немного вытянутый четырехугольник размером 17,5Х13 м с трехнефным членением. Все нефы имеют почти одинаковую 4-метровую ширину. Толщина стен 1,5 м. Кладка готическая, частично смешанная, из кирпича размером 26,5Х15Х7 см, положенного на извести. Высокая двухскатная крыша придает зданию стройность и легкость.

Четыре башни, размещенные по углам здания, отличаются между собой размерами и архитектурными формами. Две, фланкирующие западную стену и вход, стоят на квадратных фундаментах и подпираются с трех сторон контрфорсами. Верхняя половина башен — восьмигранник с тремя ярусами разных по размеру бойниц. Нижний ряд рассчитан на обстрел ближних подходов к стенам здания. Это фактически бойницы подошвенного боя. Две восточные башни цилиндрической формы также имеют бойницы.

В середине башен — лестницы, которые когда-то вели к бойницам, размещенным в фронтоне. Верхняячасть всех стен, кроме восточной, охвачена мощной аркатурой. Она держится на ступенчатых встроенных кронштейнах. В промежутках между арками — округлые бойницы, которые идут почти встык с нижними бойницами. Вверху, над бойничными проемами, сделаны круглые наблюдательные отверстия. Они давали возможность обороняющимся следить за действиями противника и вести огонь на большие расстояния. Большинство бойниц имеет вид вытянутых в длину четырехугольников, которые расширяются наружу.

Бойницы Сынковичской церкви, в первую очередь, служили целям обороны. Однако они были и немаловажным элементом и средством украшения стен здания. Все ярусы боев придавали зданию суровый вид готового к отпору небольшого замка.

Особенно укреплена западная стена церкви с входом. В щите фронтона — ярусы разнообразных бойниц. В самой верхней части применен своеобразный и редкий архитектурный элемент — «фонарик», который выполнял роль наблюдательного пункта. Система и планировка оборонительных приспособлений Сынковичской церкви перекликаются с подобными приспособлениями памятников замковой архитектуры того времени.

Интерьер церкви имеет вид зала. Это впечатление не нарушают даже 6-гранные колонны, на которые опираются крестовые своды с нервюрами, три полукруглые апсиды.

Здание имеет выразительные элементы романской и готической архитектур. Черты романской — неглубокие, разнообразные по форме и размерам оштукатуренные и побеленные ниши в щите фронтона, очень похожие на ниши Мирского замка. Они снимают впечатление тяжеловесности и массивности и придают зданию определенную яркость и легкость. На восточных башнях и алтарных апсидах, приблизительно на высоте 3 м, есть декоративный поясок в виде плоской рельефной аркатуры из полуциркульных арок романского типа, опирающихся на маленькие кронштейны. Такое украшение очень органично сочетается с арочным поясом бойниц. Выдержанная в одном характере и ритме, она создает своеобразный эффект в алтарной части. Высокая конусоподобная крыша над алтарными апсидами соответствует высокому трехугольнику восточного фронтона. Это противоречит традиционно-византийскому плану апсид, но вместе с тем не встречается и в памятниках церковной готики. Скорее всего, здесь чувствуется прием завершения замковых башен с окнами, поднятыми высоко над землей. Стоит также отметить, что в верхних частях апсид размещены группы декоративных арочек, которые создают общее основание для крыши.

Явные элементы готики — стрельчатые арки оконных проемов с железными решетками, звездчатые своды правой апсиды храма и, наконец, высокая двухскатная крыша.

Анализируя композицию здания, нельзя не заметить небольшой перекошенности плана, скривленности оси апсид по отношению к нефам. Это наводит на мысль, что храм строили местные мастера, которые для разбивки плана пользовались простыми, не очень точными измерительными инструментами. Однако это не помешало им создать блестящий памятник своей тревожной эпохи. Определяяместо Сынковичского храма в общем ряду родственных ему построек и в истории белорусского оборонного зодчества, необходимо отметить, что по своим архитектурным качествам он стоит на уровне памятников мирового значения. Здание на удивление гармонически вобрало в себя стилевые черты поздней готики и традиционные формы и решения внутренней планировки древних храмов эпохи Киевской Руси. Оно несет на себе одновременно выразительные отблески европейского ренессанса. Такое соединение разновременных архитектурных стилей и форм объясняется тем, что Белоруссия, в частности ее западные земли, была своеобразным рубежом, который отделял две культуры, два стиля — западный, готический, и восточный, русско-византийский. Этот рубеж не был глухим, поэтому культуры и стили перехлестывали через него, обогащая друг друга. И только прочная связь с народным зодчеством, давние строительные традици и наличие высококвалифицированных кадров позволили белорусской архитектуре того времени не только сохранить свое национальное лицо, но и заметно обогатиться за счет русской и западноевропейской культур. Такой синтез способствовал возникновению и становлению самобытных черт белорусской готики, которая нашла свое воплощение как в гражданском, так и в культовом строительстве.

Сынковичская церковь — это одно из звеньев в цепи инкастеллированных пятибашенных храмов, начало которым положила на рубеже XV и XVI вв. Полоцкая София. Храм также наглядно показывает, как постепенно шло упрощение системы обороны таких построек от пятибашенных к дву — и однобашенным храмам. Документы позволяют это проследить и на примере самой Сынковичской церкви. Так, «Акт визитации Сынковичского храма за 1760 г.» свидетельствует, что посредине крыши церкви находился башнеобразный «купол с железным крестом». Имел тот купол какое-то оборонительное применение или нет — сказать сегодня с уверенностью нельзя. Скорее всего, нет. Но стилистические связи здания с Софией Полоцкой и Супраслевским храмом очевидны.

Интересно, что этот купол сохранялся вплоть до конца XVIII в. и исчез, видимо, во время одного из последующих ремонтов здания. Акт визитации сообщает о том, что в каждой угловой башне имелся склеп. Большой склеп находился и под полом храма.

Мы находим здесь сведения о том, что в 1760 г. уже существовал каменный бабинец. В специальной литературе между тем указывалось, что бабинец возвели где-то между 1841 и 1881 гг. во время одного из ремонтов. Свидетельство акта 1760 г. не противоречит нашему предположению, что бабинец был возведен, если не одновременно с храмом, то во всяком случае не позднее XVI в. Это подтверждает и техника его строительства. Интересно, что дубовая дверь внутри здания была обита железом и имела крепкие запоры. Они вместе с входными дверями бабинца надежно запирали вход внутрь.

Наконец, акт визитации 1760 г. позволяет подойти к очень важному вопросу — о времени возведения Сын-ковичского храма. Ранее считалось, что он возведен в конце XV — начале XVI в. Акт 1760 г. извещает, что здание было заложено во время королевы Боны, а это значит, где-то между 1518 и 1556 гг. Таким образом, первая половина XVI в., скорее всего его середина, является наиболее вероятным временем возведения Сынковичской церкви — выдающегося архитектурного памятника Белоруссии.

Вид ее с течением времени оставался почти неизменным. Только исчез купол над серединой крыши да в 1891 г. перед входом построили каменную колокольню, которая, однако, выпадает из общей стилистики здания.

 

МАЛОМАЖЕЙКОВСКАЯ ЦЕРКОВЬ

Храм оборонительного типа, известен как Малома-жейковский, или «Мурованка», стоит на южной окраине поселка и железнодорожной станции Скрибовцы Щучинского района Гродненской области в 3 км от деревни Маломажейково.

Недостаток письменных источников и неточное датирование существовавших документов, в которых упоминалось поселение «Мажейковщина», привели исследователей к ошибочному выводу, что эта укрепленная церковь была заложена в 1407 г. Более того, необычная форма здания с высокими стройными башнями дала основание отдельным исследователям даже высказать предположение, что примером и для Сынковичской, и для Маломажейковской церквей послужили мусульманские минареты.

Анализ исторических документов, сделанный Н. Иодковским в 1915 г., доказал, что дата 1407 г. была сфальсифицирована еще в 1648 г. Детальное, внимательное изучение памятника в натуре, искусствоведческий анализ характерных черт и особенностей его архитектурных форм и деталей позволяют признать наиболее вероятным временем возведения «Мурованки» первую половину XVI в. Судя по всему, он был построен где-то между 1516 и 1542 гг. Храм представляет собой четырехстолпное одноэтажное строение размером около 15Х13,5 м со стенами почти 2-метровой толщины. Над зданием высокая двухскатная крыша, на каждом углу храма — цилиндрические оборонительные башни.

В отличие от Сынковичской церкви, где башни являются как бы самостоятельными строениями, присоединенными к основному объему, в Маломажейковском храме они, наоборот, органически связаны с главным корпусом. Впечатление такое, будто стены храма постепенно перерастают в цилиндрические башни. Это создает эффект компактности и единства плана.

Две западные башни небольшие. Их диаметр около 4,5 м, толщина стен близкая к 1,8 м, а первоначальная высота — около 14 м. Восточные башни меньшие — диаметр всего 3 м, толщина около 1 м, хотя высота почти такая же, как и у западных.

Когда-то в башнях были винтовые лестницы, которые вели к обоим ярусам бойниц, а также к бойницам боевой галереи фронтона. Каждая бойница имела вид довольно большого, постепенно сужающегося к середине проема, перекрытого округлой арочкой. Над бойницей — небольшое отверстие для наблюдения за противником. Раньше в северной и южной стенах имелось по 7 бойниц, потом их заложили, осталось только 6 — по 3 с каждой стороны. В щите западного фронтона было два яруса бойниц. Нижний имел 4, а верхний — 3 бойницы, которые держали под огнем подступы к входу в храм. Щит восточного фронтона также имел бойницы для стрельбы из ручного огнестрельного оружия. Этим «Мурованка» отличается от Сынковичской церкви.

Западный фронтон возвышался над крышей и играл роль своеобразного декоративного щита, поделенного по горизонтали на две части. Внизу — три ниши сложной конструкции. В каждой из них — две ниши меньших размеров. В верхней части сделана одна большая ниша с двойной аркой. Несмотря на очевидную простоту, такой декор очень гармонично расчленяет поверхность щита и придает ему изящество. Этому способствуют и боковые абрисы фронтона с его ритмичными вертикальными повышениями и крутыми скатами. Размещение щита фронтона между более низкими угловыми башнями значительно усиливает вертикальность всего западного фасада. Оформление фасада сделано по принципу постепенного нарастания декоративности.

Восточный фронтон, несмотря на то, что он в значительной степени прикрыт конусообразной крышей апсидальной части храма, также имеет свои отличительные черты. Его вертикальные линии возрастают более спокойно и находятся в полном созвучии с неглубокими арками ниш, размещенных в щите фронтона. Подобно западному фронтону, восточный делится горизонтальной полосой на две части. В нижней — две пары ниш, а в верхней — три ниши, позднее переделанные под обычные окна.

Стены «Мурованки» украшены разными декоративными элементами. Преимущественно это многочисленные неглубокие ниши различных форм. Побеленные, они яркими пятнами выделяются на фоне кирпичной кладки и снижают впечатление массивности здания. Своеобразные элементы архитектуры храма — спаренные полуциркульные ниши с небольшим замком, а также круглое окно в центре западной стены, присущее памятникам романской и готической архитектурам.

Декором украшены и боковые фасады, алтарная апсида и башни. Внизу через все здание идет лента традиционного поребрика — ряд кирпичей, положенных на угол.

Вход в западной стене раньше закрывался железными дверями и имел оборонительную решетку — герсу, которая опускалась сверху на цепях через специальный проем. В середине «Мурованки» единственная апсида занимает всю ширину храма и воспринимается как органическое продолжение зала. Зальный характер внутреннего объема не нарушается 4 колоннами, которые делят помещение на 3 почти одинаковые по высоте нефа, средний из них достигает почти 12 м высоты.

Маломажейковская церковь в сравнении с Сынковичской — как бы еще один шаг к готике. И особенно выразительно это проявилось во внутренней конструкции. Все здание перекрыто сложными звездчатыми сводами с резко профилированными нервюрами. В некоторых местах они переходят в кристаллические своды, где нервюрный костяк сливается с распалубками перекрытий. Нервюры густыми пучками сходятся к центральным столбам, образуя ромбы и трехугольники. Вся система сводов здесь более развита и свидетельствует об усовершенствовании приемов готического строительства, умелом использовании его богатых декоративных возможностей.

Несмотря на общее сходство с Сынковичской церковью, Маломожейковская имеет и свои значительные отличия — симметричный и правильный план, более богатое внешнее украшение и более слабую систему бойниц.

В 1656 г. (во время русско-польской войны, «Мурованка» была сильно повреждена и ее обновили только через несколько лет. В 1706 г. войска Карла XII, следуя через Желудок на Полтаву, по приказу короля, обстреляли церковь, которая поразила его своим необычным внешним видом.

После этих событий церковь пришла в запустение и ее обновили только в 1822 г. Ремонт 1871–1872 гг. изменил первоначальное лицо здания. Западные башни были приподняты на целую сажень и в одной из них сделали колокольню. В восточных башнях лестниц уже не было. Часть бойниц заложили, появился бабинец, а над входом сняли герсу. С небольшими изменениями фасад «Мурованки» сохранился до наших дней.

Анализируя планово-композиционную схему инкастеллированных храмов типа Полоцкой Софии, необходимо отметить, что их планировка родственна планировке четырехстолпных храмов, возведенных на территории Белоруссии в XII–XIII вв. Это свидетельствует о преемственности традиций древнего строительства, беспрерывности развития белорусского зодчества, истоки которого берут начало из глубины истории. Вместе с тем этот тип зданий дает возможность проследить влияние на архитектуру инкастеллированных храмов огнестрельного оружия, развитие которого привело и к изменениям в тактике осады и обороны. Прослеживается постепенный переход от пятибашенных храмов к четырехбашенным, постепенно ослабляется оборона восточной части здания, где со временем исчезают бойницы, а башни делаются меньшими по диаметру и толщине. Средства обороны концентрируются с западной стороны, где размещается вход. В щите западного фронтона делается несколько ярусов бойниц, а угловые башни приобретают большую массивность. Одновременно система перекрытий залов усложнилась благодаря новым конструктивным решениям, присущим готике.

Постепенно к концу XVI в. в инкастеллированных храмах остаются только две оборонительные башни, фланкировавшие главным образом вход в здание. Пример такого храма — церковь св. Николая в Бресте, где в 1596 г. была провозглашена церковная уния. В двух башнях церкви имелось по три яруса бойниц. Бойницы были и в боковых стенах здания. Если учесть, что тогда, по свидетельству современников, в «Брест съехалось немало активных противников унии», становится понятным, почему собор проводили именно здесь.

 

КОМАЙСКИЙ КОСТЕЛ

Монументальный оборонительный костел Иоанна Крестителя в деревне Комаи Поставского района Витебской области — один из наиболее поздних инкастеллированных храмов на землях Белоруссии.

Здание начали строить в 1603 г. и закончили в 1606 г. Его фондатором был Ян Рудомина Дусяцкий — герой Хотинской битвы с турками. Имя строителя-архитектора неизвестно, но, судя по всему, им был местный мастер.

Сначала храм был трехапсидным, имел сводчатое перекрытие над нефами, которое опиралось на четыре колонны. В годы русско-польской войны середины XVII в. костел сильно пострадал от пожара. Своды рухнули. Их и колонны разобрали и заменили деревянными. Вместо трех апсид была сделана одна.

Оборонительный характер зданию придают две цилиндрические башни, замыкающие фасадную стену. Ярусы бойниц позволяли вести активный огонь и фланкировать вход. Верхний ярус давал возможность вести огонь на далекое расстояние. Два нижних яруса бойниц редкой чашеобразной формы, с большим сектором обстрела, использовались для обороны непосредственных подступов к зданию.

Комайский костел прост по композиции, имеет лаконичный декор с элементами готики. Фасад завершен скромным треугольным щитом с четырьмя плоскими нишами.

Здание реставрировалось в XVII в., а также в 1726–1736 и 1778 гг.

Как напоминание о многочисленных войнах, которые редко обходили Комаи, в середине XVII в. по приказу сына фондатора Петра Рудомины в стены костела вмуровали ядра от шведских пушек.

В 1778 г. к костелу пристроили 6-оконную часовню, что значительно изменило его внешний вид.

Если сравнивать Комайский храм с Сынковичским и Маломажейковским, то видно, что он значительно больше их по своим размерам. Однако несомненна и родственность плановой композиции этой группы инкастеллированных храмов, в которой Комайский костел является последним звеном. Наличие со стороны алтаря следов двух других башен дает основание полагать, что сооружение сначала было задумано как четырехбашенный оборонительный храм.