Вот о чем тайно умоляла Вис кормилицу, утомленная превратностями судьбы:

— Моя судьба ведет борьбу со мной и днем и ночью; сердце мое пресытилось жизнью, и корень древа радости иссох во мне. Я не знаю другого исхода, кроме самоубийства: быть может, смерть избавит меня от всех горестей! Ныне, если ты не найдешь для меня выхода и не спасешь меня от беды, я, как сказала тебе, скоро убью себя, ибо когда я вижу Моабада, мне кажется, что я иду в огонь. Взирать на смерть и на него — для меня одно и то же. Пусть жизнь Моабада станет такой же горькой, как моя. Хотя до сих пор он омывал свое сердце водой терпения и не искал удовлетворить со мною желания своего сердца, я все же опасаюсь, что он дальше не удержится и захочет добиться своего. И вот, прежде чем он станет домогаться моего согласия, раскинь сети на его пути. Знай, что я не сдамся в течение года, хотя бы мне грозила смерть. Траур по моему отцу не может быть короче, до тех пор я буду непреклонной. Моабад же не захочет воздерживаться в течение года и не пощадит меня, ибо он не испытывает передо мной ни стыда, ни страха. Сжалься надо мной, устрой это дело как подобает, свяжи его мужскую силу. Когда пройдет год, может быть, изменится мое настроение и я пересилю сердце, и когда ты избавишь его от бессилия, он станет твоим рабом. Если ты не сделаешь того, о чем я прошу, ты не сможешь радоваться моему счастью, ибо я не желаю ни жизни в неволе, ни радости, омраченной позором. Я предпочитаю расстаться с жизнью, чем исполнить волю Моабада, когда он скажет против моего желания: «Подчинись моей воле!»

Когда старуха кормилица услыхала эти слова, ты бы сказал, что стрела пронзила ее сердце. Широко раскрыв глаза, она мрачно взглянула на Вис и сказала так:

— О свет и око твоей матери! В тебе не осталось ни доли разума, ни справедливости. Ненавистный дьявол вошел в тебя и закрыл путь справедливости и любви. От чрезмерного горя твое сердце почернело и уподобилось агату. И так как ты стала нетерпеливой, то совершенно потеряла рассудок. Я не вижу другого пути для исполнения твоего желания, как лишить Моабада мужской силы, ибо тот див, который вошел в тебя, закрывает все пути к радости твоему сердцу.

Затем кормилица взяла желтую и красную медь и колдовскими средствами изготовила два талисмана: один — подобие Моабада, другой — подобие Вис; она произнесла над ними заклинания и крепко сковала их железом. Кормилица была опытная колдунья, и пока эти два талисмана оставались скованными, Моабад был бессилен в отношении Вис. Но если бы кто-нибудь расторг талисман, Моабад был бы расколдован.

Когда кормилица все это выполнила, она рано утром закопала талисман на берегу реки. Потом она показала Вис то место, где был зарыт талисман, и сказала так:

— Хотя твое повеленье мне не понравилось, все же я сделала то, о чем ты просила, чтобы угодить твоему сердцу. Я нашла способ исполнить твое желание и околдовала твоего повелителя. Когда пройдет месяц, ты, может быть, изменишь свой нрав и согласишься, чтобы я освободила Моабада от чар. Если же будешь упорствовать, пусть все останется без перемены. Когда твое сердце успокоится и ты будешь приветливой и любезной с Моабадом, я извлеку из земли талисман, разломаю его и расплавлю, и тогда вы оба возрадуетесь. Пока же талисман во влажной земле, Моабад будет бессилен. Вода прохладна, прохлада сковывает мужчину. Когда же я расплавлю талисман, Моабад сделается пылким и к нему вернется мужская сила.

Кормилица убедила Вис в том, что ее отвращение продлится месяц, а затем ее сердце обратится к нему, и Вис согласилась на этот срок испытания.

А ныне полюбуйся, что сделало провидение божье и как оно обсыпало сахар ядом. За день раньше до истечения срока поднялась из-за моря черная туча и хлынул такой ливень, что все поля были наводнены, а река в Мораве, разлившись, уподобилась Джеону. Не осталось ни одного сада и виноградника, ни одной постройки, которая не была бы унесена водой; полгорода было снесено и опустошено; земля у берега, где кормилица зарыла талисман, была размыта, и талисман исчез. Увы, Моабад остался скованным навеки!

Притча. И стала Вис для Моабада драхмой богача, созерцаемой бедняком; так смотрит голодный лев, связанный веревками, на спокойно идущего мимо онагра.

Моабад был еще жив, но он завидовал мертвым, он потерял путь к радости и вкусил горечь. Его враги радовались, а друзья опечалились. То ложе, о котором он мечтал, стало тягостной темницей: ночью Вис лежала рядом с ним, но была так же далека, как конец месячного пути. У Вис было два мужа, но ни тому, ни другому не досталась ее девственность. Ни Виро не смог удовлетворить своего желания, ни Моабад.

Полюбуйся, как судьба поступила с Вис: она выросла в неге, имя ее уберегали от позора. Ее стаи был подобен кипарису. Полная луна была ее прислужницей, розы цвели на ее ланитах, тело ее было без изъяна. Влюбленный, который узнает историю того, что случилось впоследствии с ней, с шахом Моабадом, с кормилицей и Рамином, будет лить из глаз кровавые слезы! Никто из влюбленных не претерпел таких испытаний, какие выпали на их долю.