Вот что она написала:

«Я удивляюсь, что с тех пор, как рожденная из твоей утробы отдана мне на воспитание, ты не видишься с ней, не справляешься о ней и ничего мне не даришь.

Ты не вспоминаешь ее кормилицу, не общаешься с возлюбленной дочерью и не гордишься ее несравненным ликом. Можно ли быть с таким каменным сердцем, чтобы после того, как ты родила ее и отдала мне, забыть о ней и не воздать ей по достоинству. Она выросла в неге и, подобно птенцу сокола, стремится ввысь.

Я боюсь, как бы она так не возгордилась, что это гнездо ей станет чуждым, или же она начнет искать другое гнездо и в нем себе подобного. Я избаловала ее, ей больше не нравятся ни наши одежды, ни наша пища и питье, хотя с божьей помощью мы ни в чем не нуждаемся; но мы не в силах удовлетворить ее прихоти. Какую бы роскошную одежду я ей ни сшила, она готова отвергнуть все шестьдесят цветов: если я ей даю желтое, она говорит, что это одежда для больных; если предлагаю ей розовое, она отвечает: это для порочных женщин; относительно синего цвета она замечает, что носить его подобает вдовам, относительно белого — что это цвет для пожилых, а о двуцветной одежде говорит, что она подобает ученым.

Просыпаясь утром, она приказывает своим рабам и рабыням принести ей шелковые одеяния, в полдень — златотканую одежду, а вечером — из броката . Поминутно требует разноцветного шелка тысячи оттенков.

Во время еды, когда это подобает и не подобает, она велит подавать большие золотые чаши. Прислуживать должны пятьдесят прекрасных рабов и рабынь, опоясанных золотыми поясами и одетых в атлас и брокат. На пиру она требует присутствия восьмидесяти прелестных, благородных девиц, говоря: «Меньше этого я не желаю!»

Я не могу больше выносить ее причуд и предоставлять ей все, чего она требует. Кто я такая, чтобы могла воспитать царскую дочь так, как ей желательно!

Ныне, прочитав это письмо, подумай и возьми свою дочь, которая украшает мир.

Притча. Десять пальцев не могут оказать такую помощь, как одна голова, так тысячи звезд не дадут света одного солнца».

Она вручила письмо скороходу и послала его к Шахро. Когда матери Вис прочли письмо кормилицы, в котором описывались достоинства ее дочери, она дала грамотею золотой венец и много другого добра и так одарила его, что богатства хватило бы нескольким поколениям его наследников.

Затем Шахро, со щедростью, свойственной царицам, послала из Махрана дочери паланкин , украшенный золотом, драгоценными каменьями и жемчугом, а также свиту из евнухов, прислужниц и рабов. Столько добра и золота послала она одновременно и кормилице, что верблюды и мулы с трудом везли эти сокровища.

Так из земли Хузистанской бережно и заботливо повезли Вис в город Хамиан.