Наши прадеды, деды и отцы родились рабами и прожили всю свою жизнь с согнутой спиной и с опущенной головой.
Как будто в насмешку им дана была жизнь для того, чтобы они все свои силы отдали для счастливого и сытого существования других.
Представляя из себя навоз, на котором пышно цвели барские цветы, работая без отдыха на своих угнетателей, они не знали, что такое радость жизни.
Запуганные бесчисленным множеством начальства, всегда заботившиеся о завтрашнем дне, чтоб прокормить миллионы тунеядцев, они не видели ничего, кроме своей душной избы и полосы-кормилицы, и терпеливо несли свою убогую долю, как слепые лошади на мельничном кругу.
Для их удовольствия «благодетели» строили кабаки, где в винном угаре туманились головы и засыпала всякая мысль о том, что что-то неладно делается на земле, где одному живется хорошо и просторно, а другому — плохо и тесно.
Родились рабами наши прадеды, деды и отцы и рабами ушли в могилу, так и не поняв великой несправедливости.
Мы родились от рабов и были тоже рабами.
Но... видно, слабым вином угощали нас «благодетели».
Наши головы не затуманились. Мысль о неладах на земле не заснула в нас, а упрямо стучала в мозгах, колотилась в сердце и заставляла разбираться во всем, что хорошо, а что плохо.
И вот мы сейчас разобрались. Мы прежде всего посмотрели на себя не как на рабочую слепую лошадь, а как на людей, и увидели, что мы такие же, как и те, на кого мы убиваем жизнь, и ничем их не хуже.
Мы поняли, что вместе с работой мы имеем право и на укрепляющий отдых и на радости жизни. Имеем охоту и право распрямить свою спину и поднять голову. Имеем право жить, как хочет голова и сердце, а не так, как позволит какой то «хозяин», «барин», «господин».
Дети батраков, мы сейчас вольные люди. Мы начинаем жить по-новому, так, как надо жить человеку, свободному и счастливому. Мы еще не можем ясно почувствовать того огромного счастья, которое дала свобода. Только недавно выбились мы из мельничного круга и совсем еще не огляделись. У нас сейчас забот, может быть, даже больше, чем было раньше. Но это оттого, что мы только что начали расчищать себе дорогу.
Мы — первые дровосеки, прорубающие прогалину в дремучем лесу.
Тяжело рубить топором вековые сосны! Тяжело подпиливать могучие дубы!
Но зато за этим темным угрюмым лесом — вольный простор, радостное солнышко, веселые песни и сладкий отдых.
Мы, первые дровосеки, пробьем дорогу туда, и наши дети не скажут про нас, что мы, родившись рабами, покорно протянули свою лямку и сошли в могилу, оставив им в наследство позорное рабство и ржавые кандалы.
Но... великие трудности еще ожидают нас.
Впереди много будет жарких схваток с теми, против кого мы восстали, кому мы гордо и смело крикнули: «Мы — не рабы».
Выйдем ли мы победителями?
Да, товарищи! Победа за нами!
Боевая практика ясно доказала, что наиболее надежные, спокойные и уверенные бойцы вырабатываются там, где позиция имеет сближенное расстояние с противником и всегда может ожидать неожиданных выступлений с его стороны.
Наоборот, там, где окопы отстоят в одной версте, а то и более от вражеских окопов и гарнизон не чувствует около своей бойницы глаза врага, часовые «распоясываются», кой-как несут службу на своих постах, становятся беспечными, а при малейшем подозрительном шорохе с фронта тотчас теряются и в большинстве случаев представляют из себя не боевой отряд с согласованными действиями, а стадо слепцов, не находящих своего места.
Наши окопы, которые мы занимаем вот уже год, не могут быть отнесены к тем, которые зовутся бездействующими и где можно распоясаться.
Узорчатой лентой идут они около самых вражеских окопов, и из наших бойниц видны без бинокля глаза противника. И потому, что враг не дремлет, потому, что всегда можно ожидать его неожиданных атак, мы за год приучили себя к спокойствию и уверенности.
Мы не бегаем с места на место при подозрительных шорохах. Каждый из нас знает свой сторожевой пост, знает свое дело при отражении атаки.
Для нас не может быть ничего неожиданного, так как всегда и ко всему мы готовы.
Наш гарнизон — броневая стена, которая доблестно выдержала уже много ударов.
Наши окопы — не простая узкая канава, а крепость, о которую разобьется враг.
Мы не из тех кто боится смерти. В сторону врага и в сторону опасности мы смотрим всегда зоркими орлиными глазами, выжидательно и серьезно.
Мы всегда готовы и к бою и к смерти и чем больше врагов, тем крепче наш дух.
Белого флага плена и сдачи на милость в наших руках враг не увидит.
Мы стоим только под красными знаменами, каждый зная свое место и свое дело.
Мы никогда не молим о пощаде и умираем гордо и мужественно, как надо умирать бойцам.
И мы сами не знаем пощады для врагов, так как вырвали из сердца своего жалость и снисхождение к тем, кто никогда сам не был жалостливым и снисходительным к другим.
Мы всегда готовы к бою и атак наших врагов мы не боимся, а, наоборот, их с нетерпением ждем, чтоб последний раз скрестить мечи, покончить с врагами в великой битве и, победив, утвердить царство справедливости на земле...
Победа за нами!
Залогом тому служит нам настоящий праздник, наша пролетарская пасха, которой мы с неимоверными трудностями, но добились.
Сейчас только русский пролетариат имеет право на радость и веселье.
Но уже поднимаются головы и у зарубежных братьев.
Скоро и там заколышутся красные знамена.
Скоро все народы сольются в одну дружную, счастливую семью вольных людей.
Паразитам и насильникам всех стран и всех народов приходит конец.
И мы, товарищи, без устали работаем для прихода этого желанного времени.
Сегодня мы можем радостно сказать друг другу счастливое:
С праздником!
А... завтра... завтра — опять за работу. Часовые — на свои посты. Дровосеки — рубить вековые угрюмые чащи. Пахари — за плуг, проводить неизгладимые борозды на вольных нивах.
Каждый должен знать свое дело и свое место.
С праздником, товарищи. С праздником, вольные орлы, могучими крылами рвущие черные пологи и завесы.
С праздником, бодрые часовые, неустанно сторожащие врага.
С праздником, могучие дровосеки, прорубающие прогалины в дремучих лесах.
С праздником, вольные пахари, советским плугом разрыхляющие запущенную барами ниву.
С праздником, освобожденная рабоче-крестьянская Русь.
С праздником, родной красный Весьегонск.