Чистые листы I

В утренний час пик Аква Тофана спускалась в метро на эскалаторе. Она достала листы – повторить что-то по истории. Но резкий порыв ветра выхватил их у нее из рук, унес далеко вперед и устроил из них листопад. Они лежали внизу, на металлическом щитке, там, где сходят с эскалатора, и там, где нескончаемый поток человеческих ног так и норовил втоптать их в осеннюю грязь. Опустившись сбоку на колени Аква принялась вырывать листы из-под ботинок, едва успевая отдергивать пальцы. Некоторые прохожие из жалости, с силой шаркая, пинали листы, пытаясь отбросить их в сторону. Аква путалась под ногами, об нее спотыкались, она боялась, что ее сейчас затопчут но она елозила по каменному полу до тех пор, пока не собрала все листы, все до одного. Она встала, отряхнулась и побежала дальше. Но это не конец. Позже в тот день выяснилось, что Аква перепутала и оставила нужные листы дома. А эти листы были никому не нужны – никому, даже самой Акве. Можно было и не надрываться… Этот случай отпечатался в памяти Аквы Тофаны, как подошвы ботинок на тех листах и тогда она раз и навсегда поклялась, что никогда…

Чистые листы II

Однажды Аква Тофана получила на работе милый «подарок» на Новый год: текст о половых извращениях – для перевода. Деньги не пахнут, но не до такой же степени! Половые извращения в рамках психиатрии – такое не то что переводить, такое просто читать тошно. Аква промучилась все праздники, она не могла есть, при виде салата «Оливье» ей хотелось блевать, за неделю она похудела на несколько килограммов. Закончив работу, Аква пошла к начальнику. Глянув на принесенные листы, он с удивлением посмотрел на красну девицу и спросил: «Это я тебе такое дал? Да мне это не нужно было». Можно было и не мучиться… Думая только о том, чтобы не блевануть ему прямо на стол, Аква улыбнулась в ответ и пошла работать дальше. Благодаря этому случаю Аква Тофана научилась полностью абстрагироваться от читаемого текста, и с тех пор психиатрия для нее – самое захватывающее чтиво, в которое можно погрузиться с мороженым в зубах.

Учеба I

Маленькая Аква Тофана была страшненьким подростком – Катечка Пушкарева, только прыщавая. Она носила огромные очки с толстенными стеклами, брекеты, одежду, доставшуюся от старшего брата, и длинные вечно растрепанные волосы с челкой, ужасно подстриженной мамой. Любимая цирковая обезьянка для целой своры мальчишек, натравливаемых одним из лидеров класса, – над ней издевались пять лет, каждый учебный день, на каждой перемене, каждые 45 минут. Они были сильнее и быстрее, Аква не могла дать сдачи, потому что боялась, что ей разобьют лицо или выбьют зубы, а еще потому, что она не понимала: как можно бить людей, ведь им же будет больно?..

Классная руководительница постоянно срывалась на своих подопечных на уроках, а те – друг на друге на переменах. У нее были виноваты либо все либо никто, она была зациклена на успеваемости детей и школьных формальностях; что на самом деле творилось в классе, ее не волновало – впрочем как и других взрослых. Это был самый буйный, но и самый сильный класс в лучшей средней школе в районе, родители не захотели забирать из него Акву. И она привыкла к боли и издевательствам – обычным подростковым шалостям со жвачкой в волосах, сморканием в одежду, канцелярскими кнопками в сапогах, постановкой «раком», плевками на голову мужскими причиндалами в открытке на 8 Марта и т. д и т. п. Аква поверила, что по отношению к ней это нормально, и так будет везде и всегда, поэтому не особо возмущалась. По-настоящему горько ей было только раз – когда она нагнулась, и один мальчик отвесил ей пинок, но промахнулся и заехал со всей силы ботинком в промежность.

Аква долго смеялась над сказкой Железнякова: спасительное бегство жертвы и это «Чучело, прости нас!» в конце – какой же нелепый хэппи-энд!.. Такие уроки не для мучителей, а для их жертв. Никто никогда не вспомнит, как потешался над страшненькой Аквой. Она не нашла лучшего компромисса с реальностью, чем тронуться головой и собственноручно понаоставлять на своем теле пожизненные шрамы.

Несмотря на стремительно поехавшую крышу, Акве Тофане повезло: она не озлобилась, более того, поняла, как важно прощать других и себя – к сожалению, слишком поздно. У нее нет никакого желания встречаться со своими обидчиками, но она не держит на них зла, их легко понять: естественный отбор был и будет. То, что нас не убивает, делает нас… увы, нет – сумасшедшими (доказано самим же Ницше).

Учеба II

Аква Тофана вычислила ее сразу. Нечто специфическое во взгляде, мимике, движениях, интонации – это как с запахом: легко улавливаешь отдельные знакомые флюиды, если только их не перебивают свои собственные. О, этот родной «запах» – такой незаметный для самого человека, такой резкий и отталкивающий для других его носителей, но такой слабо уловимый для всех остальных людей. Аква Тофана вычислила ее, вычислила ли она Акву? – вряд ли, ее запах был намного сильнее, по крайней мере, так казалось Акве. Украдкой Аква часто с любопытством разглядывала эту любимицу Христа сатаной целованную в лоб. Аква практически никогда с ней не разговаривала. Что было с той девушкой? Бог ее знает. Но она была живым барометром, измеряющим человечность окружающих ее людей. Впрочем, люди обычно быстро привыкали к ее странностям.

Акву резануло то, с каким презрением он посмотрел на ту девушку, с какой издевкой он отпустил в ее адрес несколько шуток – высмеял ее перед всеми, воспользовавшись своим положением. Он сделал это не со зла, просто он был очень жизнерадостным и саркастично-веселым человеком. До тех пор, пока у него не умер сын.

Думая о чем-то своем, Аква поднималась по лестнице, на одном из этажей она заметила боковым зрением какую-то фигуру и тут же, вздрогнув, сузила глаза, почувствовав пронзительный «запах». Аква повернула голову и оцепенела от ужаса – это был он и от него исходил «запах» даже сильнее, чем от той девушки, над которой он так беззаботно потешался несколько месяцев тому назад. Да по сравнению с ним она теперь казалась самой адекватностью!.. Потупив взгляд, Аква Тофана незаметно проскользнула мимо него и пошла дальше, унося в душе неприятный осадок. Мораль? А ее здесь нет, просто совпало.

Не я I

Распластав сломанные крылья, Феникс лежал на животе в ожидании смерти и собирал огромный пазл – четыре тысячи деталей. Это был очень красивый пазл: возносящийся в небо замок (его название у Феникса не получалось выговорить) в окружении леса, холмов и снежных гор. За пару месяцев Феникс почти закончил замок – где-то полторы тысячи элементов, на которых был отчетливо виден каждый кирпичик. Феникс больше не мог летать, но, усердно полируя животом пол, он построил свой собственный воздушный замок, отгородившись ото всех изумрудными холмами и горным хребтом изумительно-бирюзового цвета. Теперь он, плутая, бродил по осеннему лесу, напоминавшему своей пестротой и однообразием миску салата. Сколько времени уйдет на эту растительность? Месяцы, годы… Ее можно собрать только методом «тыка» – чтобы подобрать нужный элемент, приходится каждый раз перебирать не меньше полтысячи деталей. И Феникс перебирал, ему хотелось уйти в самую чащу и спрятаться в этом лесу. Пазл уже порос пылью и немного выцвел с краев на солнце, но Феникс не сдавался: он видел во всем этом смысл, точнее, только в этом смысл и видел.

Поняв, что пинками Феникса не заставить взлететь, его отнесли к главному ловчему, а тот отправил сей ценный экземпляр в зверинец. Этот зверинец не был похож на обычный зоопарк, там даже не было решеток. На сборе ловчих Феникс сидел, нахохлившись, с потухшими угольками вместо глаз и дышал на озябшие лапки. Ловчие с любопытством рассматривали его, тыкали в него хворостинками и, пропуская мимо ушей его возмущенно-обиженное шипение, смеялись и говорили о чем-то своем.

Феникса поселили в скворечнике, из которого он выползал три раза в день, чтобы набить себе брюхо Кроме того, его кормили зернами с рук. Гулять он не ходил – слишком хотел на волю, только раз протопал туда-сюда по лесной дорожке в сопровождении смотрителя. С другими представителями бестиария Феникс не общался, хотя там было много интересных экземпляров. Несколько раз в неделю они должны были собираться все вместе, садиться в круг и пялиться на одного дрессировщика, как кролики на удава, слушая его бодрые «бла-бла» Нет, этот напыщенный удав-всезнайка Фениксу определенно не нравился, он даже как-то раз показал этому длиннохвостому язык и выгнал из своего скворечника. Фениксу были больше по нраву другие дрессировщики и ловчие, другие манипуляции с собой. Ему нравилось, что главный ловчий просто наблюдает и ждет – Феникс впервые столкнулся с человечностью.

Фениксу ломали и вправляли крылья, а когда наконец выпустили на волю, он взобрался на жердочку, взмахнул крыльями и… кубарем покатился вниз

Нет, потом он все-таки полетел, точнее, ринулся вверх и… обжегся о солнце. Стреляный воробей, вечный подранок, он так смешно летает!

Первое, что сделал Феникс, когда вернулся домой, – с содроганием покидал пазл в коробку и засунул эту «джуманджи» в шкаф.

Не я II

Аква Тофана? Ну, мы росли вместе, но потом долгое время не виделись…

• когда она была совсем маленькой, она была уверена, что ее мама – ведьма и кормит ее вместо макарон червяками, а вместо риса – муравьиными яйцами;

• когда она была совсем маленькой, она была уверена, что произошла ошибка, и на самом деле она – мальчик;

• когда она была совсем маленькой, она часто видела в темноте разноцветные облака, летающих птиц и падающие цветы, и пыталась их поймать, сидя в постели; мама говорила ей, что в детстве все это видят, и Аква до сих пор так считает… я бы могла ей сказать, как это называется, но не хочу ее огорчать;

• в детстве она часто слышала перед сном, как кого-то рвет, и изо всех сил затыкала уши, как можно громче скрипя зубами, а когда руки уставали, она зажимала уши коленями, но все равно продолжала это слышать; она тихо рыдала под одеялом, пока не засыпала… прошло много-много лет, и когда это изредка повторяется и она по привычке затыкает уши, я с трудом убеждаю ее разжать руки, объясняя, что это ей всего лишь кажется…

• я боюсь животных, а она обладает необъяснимой властью над всяким зверьем: в детстве она в два счета могла подоить травинкой тлю на муравьиных пастбищах; каждый наш домашний питомец боготворит ее и служит ей плюшевой игрушкой, она их никогда не кормит, зато завязывает им, балдеющим от счастья, усы узелком;

• Аква считает всех сумасшедшими, кроме себя… и своего психиатра (она у него в фаворе);

• она не знает, где заканчивается ее «Я» и начинается болезнь;

• после прошлого раза потребовалось почти полгода, чтобы восстановить ей память и внимание;

• недавно на таблетках ей исполнилось три года чему эта дурочка очень обрадовалась;

• она научилась вычислять мысли-карусели, которые временами без остановки крутятся в голове, и спрыгивать с них;

• ей очень трудно выбирать, и из-за этого – планировать дела, она не в состоянии принять без посторонней помощи ни одного мало-мальски значимого решения;

• она не знает, где заканчивается ее болезнь, и начинаются «побочки» от лекарств;

• ее природа такова, что настроение у нее переменчиво, как погода;

• когда у нее переклинивает мозги… лучше держаться подальше;

• она верит всем и всему: если ей сказать, что нужно прийти в универ в воскресенье в 5 утра, она прибежит в 7, обливаясь слезами оттого, что опоздала;

• жалостливая, она бросается всем помогать, а ее используют и обдирают, как липку;

• когда ее кто-нибудь обидит, она, возвращаясь домой на метро или автобусе, плачет с закрытыми глазами – чтобы никто не отвлекал;

• если знакомые люди не отвечают на ее звонок или сообщение, она расстраивается, потому что думает – они умерли, и больше им не звонит, а потом очень удивляется, если они еще живы;

• она ревнует меня к моему парню и часто пристает ко мне по ночам в отместку за то, что мама в детстве угрожала связывать ей на ночь излишне подвижные руки;

• когда она была подростком… ей нечего вспомнить о той поре, кроме обложек учебников, она училась из страха с утра до ночи, думая, что когда все сделает, от нее отстанут; но взрослые думали, что ей это нравится и она очень способная, поэтому загружали дополнительной учебой все больше и больше, ни на что другое времени у нее не оставалось;

• родители ее никуда не пускали, и все каникулы она сидела взаперти дома, наматывая круги по комнате и разговаривая сама с собой; она очень редко встречалась с подругами и ходила гулять 2–3 раза в год;

• она ничего не видела, кроме двух ненавистных заведений – школы и поликлиники, и, по сути росла в изоляции, зашуганным зверьком в стеклянной баночке;

• она должна была стать киборгом, который послушно делает только то, что нужно, не имеет своих желаний, мало ест и практически не спит – кто ж знал, что эта машина так быстро сломается?

• когда она случайно оказалась в 15 лет в кино, то была очень удивлена, потому что думала, кинотеатров не существует с середины XX века; у нее вообще немного странное представление об окружающем мире;

• ей с детства везло на талантливейших педагогов-историков, но не судьба – она знает только две даты по истории… ой, нет, уже одну…

• она путала римские цифры и никогда не могла запомнить четырехзначные числа, поэтому теперь у нее в голове Иван Грозный уживается рядом с Наполеоном, зато ей нравилась математика;

• она ничего не смыслит в философии, искусстве, политике, религии, спорте, юриспруденции и экономике;

• она абсолютно не разбирается в технике – но ведь для чего-то же нужны, по ее мнению, старшие братья;

• у нее часто болит горло, и она запивает горы мороженого стоп-ангином;

• она обожает огромные леденцы на палочке, и я покупаю ей их по праздникам; для меня было полной неожиданностью, когда однажды, сидя в донельзя набитом вагоне метро, мы увидели, что у какого-то стоящего напротив извращенца встал на ее леденец, ей было дико смешно, а ему, наверное, не очень…

• Аква – настоящий клоун Красти, с ней куча проблем, но никогда не бывает скучно;

• мне часто бывает за нее стыдно, не так давно у этой инфантилки нога застряла в вешалке;

• ей трудно поднять оксфордский булыжник, чтобы поставить на полку; после того, как она уронила его ночью на батарею и перебудила полдома, все словари у меня перманентно валяются в комнате на полу, она о них вечно спотыкается;

• один раз ей приспичило посреди ночи пожарить рыбу; мало того, что она эту рыбу, пока разделывала, спросонья изваляла по всей кухне, так еще уронила крышку от сковородки, а та стеклянная… была, и, чтобы не порезаться, Аква пылесосила на кухне в 3 часа ночи, хорошо, что соседи оказались глухие… а рыба сгорела;

• я обещала Акве, что у нее будет своя книжка и теперь она не отстанет от меня до самой моей смерти, пока не получит в свое распоряжение эту игрушку – она повертит ее в руках, а наигравшись, закинет за шкаф и начнет клянчить какую-нибудь новую безделицу для своей игры;

• она ранимо-эгоистичная, наивно-циничная, потребительски-жалостливая, боязливо-отстраненная, правдолюбиво-непоследовательная амебно-истеричная, изощренно-простодушная доверчиво-неуверенная и скрытно-показушная;

• я обожаю ее, а она – она не умеет ни любить, ни ненавидеть, но если ее надолго оставить одну без присмотра, этот цветочек-плюнь-завянет скоро погибнет;

• она считает меня то своей старшей сестрой, то настоящей мамой, а то и вовсе собой – Аквой и я даже не знаю, как ей сказать, не обидев, что ее никогда не было и нет…

Тщетность

Таблетка улыбнулась своей половинчатостью…

Пора, быстрее, уже начинается… я стою на автобусной остановке, сонно щурясь на солнце, из-за поворота гусеницей выползает автобус… в конец – поближе к мурлыкающему похрапыванию мотора… ну вот, началось… заплетаются ноги и язык, путаются мысли… метро… колыбель вагона… можно спать… пересадка – броуновское движение… паломничество многотысячной толпы в центр… тяжело идти… переход… заносит из стороны в сторону – конькобежка, блин!.. главное – не упасть, главное – не упасть… эскалатор… почему эта женщина так на меня косится?… ах да, кажется, я заехала ей куда-то локтем… извиниться? как-нибудь в другой раз… допустим, она телепатка… набитый вагон – хоть ноги подожми, не упадешь… можно спать стоя… толпа выносит из вагона… и через считанные мгновения заталкивает обратно… зато освободилось место… падаю на него, проваливаясь в глубокий… вздрогнув… где? где я?… а) в метро б) еще одна станция… глаза рефлекторно открываются на название станции… почапала к эскалатору… хочется лечь, свернувшись клубком где-нибудь в углу… рывок из последних сил к трамваю… есть такая пытка – лишение сна… парализованные мысли с трудом барахтаются в голове… ушки заложило… пересохшее горло… нарастает удушье… без паники, спокойно, спокойно… чертовы таблетки… выписывают, как аспирин, – думают, выпил, и голова прошла… как будто сердобольный анестезиолог-садист, жалея наркоз, вводит его микродозами… зато от них полный пофигизм и на экзамены приходишь с улыбкой до ушей… несколько рокировок с пассажирами перед остановкой… универ… опустевшая лестница… второй этаж… расписание – @#$%^!.. лифт приедет к концу пары… вверх… отдышка после каждого пролета… вверх… седьмой этаж… кружится башка… закрытая дверь… о…п…о…з…д…а…л…а… черт!.. вредный – уже не пустит… сидя под дверью… усыпляющий бубнеж «где власть – там политика, где политика – там власть»… мне его жаль… он так хотел стать политиком, так хотел власти… не хватило самой малости – харизмы… теперь он правит в сонном царстве беззастенчиво дрыхнущих студентов… на второй паре будет продолжение… дождаться перерыва и войти?.. глаза слипаются, как пельмешки… я умею записывать лекции с закрытыми глазами… ха, а толку? я и политология – вещи абсолютно несовместимые… что после нее по расписанию?.. неважно… не хочу… хочу домой спать… завтра с утра перевод… с заложенными ушами, бестолковой головой и заплетающимся языком опять что-то выжимать из себя… жесть… думают, я обкуренная или с бодуна – ну и пусть… завтра будет завтра… а теперь домой – спать.

Не для всех I

Читаешь? Ну, читай-читай, а чтобы не было скучно, я тебе кое-что расскажу, другие все равно не поймут. Я ищу для себя противоядие, и не моя вина что каждый раз получается яд. Другие люди, попробовав мое зелье, могут выплюнуть его, хоть мне в лицо. Но тебе приходится проглатывать все до последней капли. Мне каждый раз очень неловко пить с тобой на брудершафт яд, который не предназначен для тебя. Но мы методично вливаем друг в друга собственноручно приготовленное пойло. Камикадзе, твое спасенье в том, что ты никогда до конца не распробуешь мой яд на вкус, собственно, как и я твой. Хотя их эссенции абсолютно идентичны, ведь свою отраву ты готовишь по моим рецептам, но из других ингредиентов – меня часто приводит в восторг твоя находчивость. Ты знаешь толк в зельеварении, и если бы местами не перебарщивал с патокой и не разбавлял кислоту щелочью, цены б тебе не было. Хотя какую бы вкусную бурду ты ни намешал, ее точно так же могут выплюнуть в лицо – но не тебе, а мне.

Ты не просто знаешь мои секретные ингредиенты, ты знаешь нечто большее, нет, ты знаешь слишком много, и это опасно. Мы не друзья, но если вдруг станем врагами, ты будешь знать, куда бить и чем. Любая из карт, которые мне приходится перед тобой раскрывать, легко может обернуться козырем в твоих руках, и ты побьешь меня в два счета. Но то, что я сейчас пишу, – настоящий кинжал, который я протягиваю тебе острием к себе. Это не провокация и не моя паранойя, это… это была очередная порция яда, на этот раз приготовленная специально для тебя, – извини, но почему бы и нет? Если не веришь, перечитай еще раз – получишь двойную дозу, только, ради бога, не подавись. Но я назову тебе противоядие, да ты и сам его знаешь, – просто сделай вид, что это было не про тебя Спасибо. Все, хватит отвлекаться, читай дальше.

Не для всех II

Сегодня, 3 августа 2009 года, я хочу поздравить будущего лауреата Нобелевской премии, который развенчает Королеву и низведет с престола ее свиту. Именно Вы соберете эту генетически-социально-ортомолекулярно-пренатально-вирусно-психо-имунно-нейробиологическую мозаику, отбросив в сторону все лишнее и подобрав недостающие элементы. Над этой загадкой человечество бьется не одну эпоху, но Вы, наконец, дадите миллионам людей точный ответ на такой по-детски простой вопрос: «Почему?». Нет, действительно – почему? Думаю, меня бы Ваш ответ рассмешил. Я без понятия, кто Вы, я даже не знаю, родились ли Вы уже Но я поздравляю Вас, будущий лауреат, сегодня здесь и сейчас, потому что, в отличие от тех миллионов людей, я вряд ли застану Ваше гениальное открытие при жизни.

Королева: Аква, Аква, а я знаю конец – ты будешь предана теми, кто тебе предан больше всех…

– Врешь, я не верю. И почему ты опять играешь со словами? Мы же договаривались!

Королева: Извини, я забыла.

– А… а кто это будет?

Королева: Хочешь знать правду?

– Да.

Королева: Предупреждаю, будет очень больно. Собери всех персонажей вместе, а сама держись подальше.

– 250 реплик хватит?

Королева: Лучше 275 и без цензуры, и обязательно запиши, а то забудешь.