Посвящается каждому чуду в перьях, витавшему в облаках
Мой завтрак:
Я – Человек, тот самый падший ангел по имени Икар;
аргонавты ищут золотое руно… а овчинка выделки не стоит:
каждый такой морской волк на своей шкуре узнает, каково это – быть волком в овечьей шкуре;
лавровый венок для почивших на лаврах становится похоронным…
я никогда не поймаю Жар-птицу… ну и гори она ясным пламенем! ты вконец заклюешь меня, Жареный Петух… кыш-кыш, Феникс!..
я – Человек, Падший ангел, в который уже раз витавший в облаках.
Через тернии к звездам – через терновый венец к Утренней звезде…
Мой обед:
в скептицизме скрестив руки, я с такой надеждой скрещиваю пальцы…
белые против черных… кому-то не нравятся шахматы, лично мне – расизм;
среди белых черные – белые вороны;
бьем – значит любим?.. что засосы, что кровоподтеки…
ха-ха-ха, я настолько расист, что мне режет глаза свой собственный разрез глаз…
…и противна собственная цветная тень…
да, я многоликий лицемер, энный по счету Джокер по имени Янус, и я не могу скрестить пальцы, не скрестив руки…
Мой ужин:
если моя Мама – моя богоматерь, почему я не бог? у Нее никогда не было портретов – только иконы, Ее ребенок никогда не признает Ее без нимба;
9 месяцев я было киндер-сюрпризом в матрешке, матерей тошнит от собственного ребенка, даже когда еще неизвестно, мальчик будет или девочка;
подобно растениям они плодоносят; подобно птицам они каждый месяц откладывают по яйцу истекая кровью неинкарнированного Человека;
меня создали из материи матери, я что – Ромул? я что – Рем? зачем же он когда-то орал, что мы сукины дети? старость – это когда у матери линька…
Отравление:
и о чем только Бог думал, когда лепил из глины мой черепок?
и не то чтобы у меня котелок не варил, но у меня в голове одна сплошная каша;
просто я – быдло с телячьими мозгами, жующее жвачку, а точнее – яйцеголовый с цыплячьими мозгами зубами мудрости грызущий гранит науки и ногти, короче, я – желторотая клуша с куриными мозгами и птичьей памятью («временной амнезией на общем фоне склероза»), говорящая на своем собственном птичьем языке;
сладкая ложь мне не по вкусу, правда-матка не по нутру, так что моя серость серому веществу тон в тон;
мои мозги заплыли жиром (у меня «ожирение мозга, обусловливающее мозговую недостаточность»), и от своих собственных распеканий у меня плавятся мозги, растекаясь мыслью по древу;
варясь в собственном соку и высасывая что-то там из пальца, я занимаюсь самоедством – прекрасно, вот только я не перевариваю неудобоваримую пищу для ума!
я травило байки, и теперь мне пора бай-бай: я нечаянно отравилось…
Человек всегда до поры до времени сыт своей блевотиной, а все из-за манеры заедать другого Человека…
пасхальным куличом, думая, что сам из другого теста…
наш жнец Смерть косит Твою поросль, нас – Твоих крох, плоть от плоти, Твоих кровиночек, кровь от крови; Отче, не дай мне, низко пав, разбиться; не дай, повесив голову, повеситься; не дай, опустившись на дно, утопиться; не дай, отравив себе душу, отравиться, не дай.
Я не раскаиваюсь в том, что давным-давно, не пожалев своих клеток, раз и навсегда разлиновало себе кожу… но-Боже-мой-какого-черта нож оказался швейцарским?!