Возбуждение зрителей достигло пика, и тут из-под купола опустилось огромное прозрачное полотнище с водой. В воде что-то плавало. Разноцветные переливающиеся пятна покачивались в такт музыке — словно шёл какой-то необычный водяной балет. Постепенно Нэт понял, что цветовые пятна — это люди. Но каким образом им удаётся так долго оставаться под водой без специального оборудования? Или это какие-то морские люди, которые могут дышать в воде? Как знать, может, его дедушка подшучивал над зрителями, убеждая их, что все иллюзии реальны?

Огни стали ярче, и прозрачный бассейн взлетел ввысь под бешеные овации зрителей. А на арену выскочили трое сатиров. «Это больше похоже на правду», — подумал Нэт, наклоняясь вперёд. Он с восхищением наблюдал, как сатиры носились по всей арене, выполняя немыслимые акробатические трюки. Толпа только успевала восторженно охать и ахать, реагируя на их мастерство и отменное чувство юмора. В конце своего номера сатиры достали сверкающие пёрышки и принялись щекотать сидящих в зале детей, пока те не начали визжать. Нэту показалось, что некоторые малыши смеялись чуть ли не до рвоты. Что ж, молодцы братья!

И он сам пришёл в щенячий восторг, когда его настоящий дедушка большими шагами направился прямо к нему, а дедушка-голограмма продолжал объявлять следующий номер — «Сюрреалии». Нэт увидел деда впервые за три года.

— Добро пожаловать в семейный бизнес, Нэт, — улыбнулся Джон Карвер, крепко обняв внука и чмокнув его в макушку. — А теперь внимательно посмотри этот номер. Все вопросы — потом.

У Вуди от желания рассказать Нэту обо всех номерах просто капала слюна, но ему было строго-настрого запрещено делать это. Джону Карверу хотелось знать, какое впечатление шоу произведёт на Нэта.

Сюрреалиями оказались три молодые женщины, которые спустились из-под купола на трапециях. Они были похожи на экзотических птиц — синие и лазурные костюмы, макияж той же цветовой гаммы и перья, изображающие хвост. Они раскачивались на трапециях, и одна из них пролетела совсем близко от Нэта. Сначала они показались ему писаными красавицами, но при ближайшем рассмотрении девушки выглядели слишком странными, чтобы говорить о красоте. Их спины вполне могли соперничать с горбом Квазимодо, а птиц они напоминали не только костюмами, но и лицами. Вытянутые нос и рот очень уж походили на клюв, а глаза сместились чуть ли не к вискам. Нэт заподозрил, что всё дело в очень сложном гриме, а может, они выступали в масках — современные достижения позволяли много чего. Но по мере того как номер продолжался и Сюрреалии легко опровергали закон всемирного тяготения, перелетая из одного конца арены в другой, Нэт понял, что трапеции нужны им только для видимости. Его обострённое зрение подсказало: верёвок они даже не касаются.

— Наверное, у них какие-то парашюты, — поделился он с Джуд своими сомнениями, — смотри… никакой страховочной сетки.

Женщины-птицы и их невероятные трюки заставили Нэта забыть обо всём. Потом — о, ужас! — одна из женщин-птиц сорвалась. Смотреть на это было просто невозможно! Он сидел с закрытыми глазами, пока Вуди не тряхнул его.

— СМО-О-ОТРИ! — прошипел он.

Нэт приоткрыл один глаз. У девушек оказались миниатюрные крылья!

И вместо того чтобы разбиться насмерть, женщина-птица на этих переливающихся крылышках мягко спланировала на арену. Зрители ревели от восторга.

— Кто они? — спросил Нэт Вуди. — Они настоящие.

— Криптиды, — ответил Вуди, — но мне запрещено тебе об этом рассказывать. Ты должен догадаться сам.

Нэт пришёл в себя от шока лишь после начала следующего номера под названием «Танцоры-зомби с Закатной улицы». И он очень надеялся, что эти зомби не настоящие. В цирке Нэту больше всего нравились клоуны, но, хотя юмора на арене хватало, Нэт с удивлением заметил, что клоунов-то как раз и нет.

Многим, в том числе и Джуд, которая от смеха просто заливалась слезами, понравилась большая красно-золотая птица, сидевшая на запястье у мужчины, одетого в шорты цвета хаки, такую же рубашку и шляпу с привязанными к ней пробками. Яркая раскраска птицы говорила о том, что она может быть только хищником и ни в коем случае — добычей. И вновь Нэту стало интересно: то ли это настоящая птица, то ли мастерски сделанная кукла?

Мужчина с птицей расхаживал по арене, приглашая зрителей, и, конечно, Джуд, погладить птицу. На англо-французском он объяснял, что зовётся эта птица Оозум, живёт она в Австралии, но и там теперь встречается крайне редко — только в отдалённых пустынных, засушливых областях.

— Не путайте её с вымершей коротконогой птицей Оумегулией, которая в своё время тоже жила на Зелёном континенте, — объяснял он, пока Джуд поглаживала яркий хохолок птицы. — Оозум тоже на грани вымирания из-за одной своей странной привычки. Пожалуйста, не делайте резких движений, а не то…

Где-то бабахнуло, словно выстрелили из ружья, и птица метнулась к вершине шатра. Мужчина в шляпе с пробками всем своим видом показывал, что он страшно расстроен, и призывал птицу вернуться. Наконец Оозум спустилась чуть ниже и принялась описывать круги над зрителями, уменьшая и уменьшая радиус, пока у Нэта не закружилась голова. Внезапно птица закричала, как от боли. Раздался хлопок, будто пробка вылетела из бутылки, и птица исчезла.

— Увы! Её больше нет! — опечалился мужчина. — En haut c'est proper clochard.

Зрители, и Вуди в том числе, залились гомерическим хохотом.

— Что? — изумлённо спросил Нэт.

— Что он сказал? — Джуд тоже ничего не поняла.

— Она улетела в собственный задний проход, — коротко ответил Вуди, перестав смеяться. — Вот почему эти птицы такие редкие.

* * *

Пока Джуд и Нэт приходили в себя после происшествия с птицей Оозум, номера продолжались. Акробатическая группа «Люди-змеи» слишком уж напомнила Нэту клан псилли из Хеллборин-Холта, чтобы их выступление захватило его. Но потом на арене появилась семья всадников-казаков на чёрных лошадях. Их мастерство управлять лошадью и умение точно метать нож заставили Нэта весь номер просидеть на краешке кресла. Особенно потрясли его самые молодые члены семьи — девушки двенадцати и четырнадцати лет с волосами цвета вороньего крыла. На всём скаку они бесстрашно пролезали под лошадью, чтобы вновь вернуться в седло — копыта огромных животных даже не касались их. Но в этом номере Нэт не увидел ничего сверхъестественного, да и они сами — что казаки, что лошади — никак не тянули на криптидов. Выглядели совершенно нормальными. Правда, в тот вечер Нэт уже перестал задумываться, где реальность, а где иллюзия.

Не пришлось долго ждать и руконожек. Они грациозно вышли на арену следом за мужчиной, который представлял собой некий человеческий вариант руконожки, и не одного Нэта передёрнуло от его внешности. Тощий, с чёрными волосами, обрамляющими мертвенно-белое лицо, он двигался очень медленно — не шёл, а крался. Голографический Джон Карвер представил его как Маккаби Хаммера, великого мага, а руконожек — его незаменимыми ассистентами. Обезьяны пугали зрителей своими костлявыми пальцами и инопланетными глазами-блюдцами, а Маккаби впечатлял всех своей уникальной магией. Больше всего Нэту понравилась та часть номера, когда Маккаби (пусть странный, но очень весёлый) заставил руконожек вернуть всё, что они утащили у зрителей. «Может, у них сумки, как у кенгуру?» — подумал Нэт, глядя на огромную гору украденного, вес которого, наверное, превышал вес руконожек. Причём никто из зрителей и не догадывался, что их ограбили.

В любом цирке последние номера — лучшие, и «Сумеречный цирк иллюзий Карвера» не составлял исключения. В конце программы последовала жуткая история о Красной Шапочке — большие зубы и глаза бабушки на самом деле оказались волчьими. Нэт по собственному опыту знал, что на арене произошло реальное превращение: в кровати бабушки лежал настоящий, живой волк. Он взглянул на свою мать — Джуд определённо думала о том же, и по выражению её лица он мог сказать, что ей это совершенно не нравится. «Она всё ещё тревожится обо мне», — подумал Нэт. Зато остальные зрители были в восторге.

Голограммный дедушка появился на арене, чтобы объявить последний номер.

— Et maintenant, Mesdames et messieurs, notre finale — la Femme de Requin! Я представляю вам Женщину-Акулу!

В огромном бассейне плавали две девушки в ярко-синих костюмах дайверов, их светлые волосы колыхались в прозрачной воде. Вода переливалась разными цветами — в такт музыке, под которую ныряли девушки. Иной раз разглядеть их удавалось с большим трудом. Вдруг зрители вскрикнули — вода внезапно окрасилась в тёмно-красный цвет, а обе девушки исчезли. Вода вновь стала прозрачной, и зрители вскрикнули во второй раз. В бассейне каким-то образом оказалась большая серая тварь с длинным плавником и острыми зубами. А из двух девушек осталась одна! Акула съела вторую? Но Нэт с его сверхъестественным зрением мог видеть то, что было не доступно другим. Просто за красным «занавесом» одна девушка каким-то образом трансформировалась в акулу. И когда вода стала прозрачной, зрители увидели, как акула играет в кошки-мышки с оставшейся девушкой. Зрители продолжали кричать от ужаса, вода вновь стала красной, и акула превратилась в девушку. Обе сестры вылезли из бассейна, целые и невредимые. Акула, естественно, исчезла.

Представление, вне всякого сомнения, заслуживало продолжительных оваций. Нэт, поднявшись, хлопал вместе со всеми. Его взгляд неожиданно отыскал в толпе девушку. Она направлялась прямо к нему. Её губы изогнулись в улыбке. Рыжие волосы, блестящие чёрные байкеровские сапоги и яркие оранжевые глаза не оставляли сомнений: это была Кресент.