Кто-то с вечера откинул завесу у входа в пещеру, закрепил её меж камней, да так и оставил на ночь. Тусклый свет сочился в летнюю спальню, снаружи шумно плескались Речные Драконы, и чайки галдели над прудом с Листовиками. У входа в пещеру сидел сонный Алсаг и задумчиво умывался, прикидывая, то ли заснуть, то ли выйти на берег.

Речник усмехнулся, подобрал упряжь, накинул перевязь с мечами и покинул пещеру, поманив за собой Хинкассу. Алсаг тихо фыркнул на седло в руке Фрисса. Тренировки на рассвете не нравились коту, но в иное время Речник тренироваться не успевал никак. Вот и вчера…

Спорить не о чем, отличную кислуху варит семейство Скенесов, и семейство Айвинов не отстаёт, но Речнику следовало бы угощаться у них по очереди, а не одновременно… Он нырнул с головой прямо с огромной коряги-причала. Вода подхватила его, и вынырнул Речник чуть ли не на середине, оттолкнувшись от хвоста Речного Дракона. Дракон посмотрел на него, наклонив голову набок, и потащил непрошеного седока к берегу. У берега Фрисс вынырнул снова, подтянулся на корнях «причала», вылез и протёр глаза. Туман в голове немного рассеялся — ровно настолько, чтобы Фрисс расслышал сочувственное похмыкивание и тихий смешок.

— Речник Фриссгейн, рано же ты проснулся! Мои ещё все дрыхнут, хоть бы кто шелохнулся! — еле слышно сказал Сьютар Скенес. Главный и единственный жрец участка стоял у пруда рядом с Эриком Айвином, не менее важным человеком — главой всего рода Айвин. Больше на берегу не было никого — разве что два охранника с плота горшечников, приплывшего вчера утром. Огромный плот — по сути, одна большая решётка, в каждой ячейке которой скрывался горшок или кувшин — наполовину лежал на берегу, наполовину в воде, привязанный четыремя канатами к экхам для летающих кораблей. Торговец из Глиняного Города вчера очень беспокоился за надёжность верёвок и причалов. Сегодня утром Фрисс уже видел его — точнее, его макушку. Пришелец крепко спал в пещере Скенесов… что и неудивительно, после вчерашнего-то празднования. Охранники в пещеру не пошли, остались на плоту, но спали сейчас не менее крепко. Фрисс порадовался про себя, что куванцы Фейра соблюдают договор — при желании увести этот плот было бы легче лёгкого… Алсаг выплыл на берег и шумно отряхнулся. Фрисс укоризненно посмотрел на него, Сьютар махнул рукой.

— Никого не добудишься до полудня — разве что Дуб рухнет! Даже Диснар к своему пруду не вышел. А хвалился вчера, что поплывёт опять за Листовиками… Эрик усмехнулся, Фрисс поглядел на пруд, успокоившихся за ночь Листовиков, скользящих под водой, разбросанные по берегу плоты и снасти — и еле сдержал ухмылку.

— Сегодня Листовики могут плыть спокойно, — тихо сказал он. — Сегодня — только самые тихие занятия. Что мы вчера надумали с пещерой Аймиа?

— Мы со Сьютаром как раз смотрели пещеру, — оживился Эрик Айвин. — Хороший стол получился, Фрисс, и полка тоже ничего. Проснутся мои — погоню доделывать постели. А циновок уже достаточно.

— Завеса на зиму ещё нужна, я вчера кору привозил… Сьютар, не в твоей пещере она осталась? — задумчиво спросил Речник.

— У меня она, прямо у входа лежит — Авит как вчера бросил, так и лежит, — напомнил Эрик. — Вот раздолбаи… Сегодня — ни глотка! Он строго посмотрел на Фрисса. Речник кивнул.

— Верно, спрячьте кислуху подальше… до первой свадьбы, по крайней мере, а то не хватит, — посоветовал он. — Вернусь с тренировки — займусь завесой. Думаю, все к тому времени проснутся…

— Ты ещё тренироваться будешь, в такую рань? — удивился Сьютар. — Поспал бы лучше.

— Нельзя, — покачал головой Фрисс. — Алсага надо гонять, пока он тут в меховой шар не превратился. Ину! Речник спрыгнул с коряги и развернулся к ней. Что-то свистнуло над его головой — и разорвалось с грохотом, разметав острые, как иглы, осколки. Ледяной ветер взметнулся над дырой, оставшейся в дереве, гнилая труха посыпалась на песок. Второй взрыв прогремел над прудом, разогнав чаек и вспугнув Листовиков, но у пруда никого уже не было — двое жителей прижимались к стенам в ближайшей пещере, сжимая в руках подхваченные по дороге поленья. А на прибрежный песок по плитам, выступающим из обрыва, ковылял костяк, лишённый плоти. Пустые глазницы горели зелёным огнём, голые рёбра прикрывала длинная, но порваная и полусожжённая куртка. В костлявой руке раскачивался светящийся «маятник» — череп на длинной верёвке. За первым мертвяком уверенно шагал второй, однорукий, закоптившийся — Фриссу показалось даже, что тварь дымится. А над обрывом, пристраивая конечности к тропинке, шевелилось что-то вовсе жуткое…

— Хаэй! За подмогой, живо! — заорал Речник, взлетая в седло. Он взмахнул мечом, целясь первому скелету под рёбра — удар достиг цели, и разорванный пополам мертвяк покатился по песку. Алсаг прыгнул на второго, впечатав его в обрыв. Третья стрела взорвалась на берегу в паре шагов от хвоста Хинкассы, но кот уже летел вверх по ступеням навстречу новому чудовищу. Фриссу — за миг до того, как он спрыгнул наземь и вскинул мечи — показалось, что перед ним кочевник-олда в стёганом доспехе, восседающий на гигантском пауке размером с Двухвостку. Он успел ещё разглядеть, рассекая ближайшую паучью лапу, что она собрана из гладких желтоватых костей, а дальше Алсаг с размаху налетел на паука, и его седок, выпустив ещё одну стрелу в чистое небо, покатился по земле. Меч заскрежетал по лапе, осколки старых костей посыпались с обрыва, а потом Речнику пришлось быстро пригнуться и прыгнуть вперёд — «кочевник» опомнился слишком быстро, и пятая стрела свистнула уже над плечом Фрисса. На Речника смотрели пустые глазницы, на дне которых мерцали зелёные искры. Мёртвый воин потерял шлем в падении, ничто не прикрывало теперь голый череп, туго обтянутый белесой кожей. На невероятно худом теле болтался длинный войлочный халат — или, скорее, доспех, перетянутый широким кожаным поясом и закреплённый на каких-то обручах — а может, рёбрах самого мертвяка. «Нашествие Квайет?! Откуда их принесло, прокляни меня Река?!» — мелькнуло в голове Фрисса. Нежить вскинула иссохшую руку — её кисть была закована в костяную перчатку, намертво скреплённую с небольшим самострелом. Пальцы мертвяка причудливо изогнулись, нелепое оружие тихонько щёлкнуло, но выстрел вновь прошёл мимо цели — неживому воину пришлось отдёрнуть руку, иначе Фрисс отсёк бы её напрочь. Меч ярко сверкнул и рассыпал вокруг ворох искр, но не коснулся нежити — она подставила щит. Удар был силён, дерево и кости щита затрещали, но мёртвая рука была сильнее — Квайет медленно отодвигал от себя Фрисса, а тот с досадой обнаружил, что его меч намертво засел между гнутых шипов на щите. Он налёг изо всех сил, отталкивая руку со щитом в сторону. Мертвяк был очень силён, но отвлёкся ненадолго на перезарядку самострела, и Фрисс бросил молнию в костлявую грудь. Броня Квайет задымилась, рассыпаясь клочьями, сама тварь качнулась, выронив стрелу, но тут же опомнилась и ударила Фрисса щитом, отбросив его почти на край обрыва. Речник быстро ударил по приоткрывшемуся плечу — и его меч заскрежетал по костяной перчатке. Нежить перехватила клинок, и её рука была не менее прочной, чем сталь. Фрисс рванул меч на себя, но Квайет только ухмыльнулся. Мёртвая рука скользнула по клинку к рукояти, вцепилась в живую руку Речника… и вой ужаса и боли пронёсся над Рекой. Костлявая кисть мертвеца отвалилась от его тела, на глазах обугливаясь и распадаясь на отдельные косточки. Бесполезный самострел упал в траву и хрустнул под ногой Речника. Всего секунду Фрисс смотрел, как белесая культя дымится и разваливается, а потом скосил глаза на свою руку, чудом уцелевшую. Массивный серебряный перстень блестел на пальце — Речник так и носил его с тех пор, как вернулся из Хесса. «Канфен же говорил… Вот я пень дубовый!» — Фрисс с досадой мотнул головой, отбросил бесполезный меч и кулаком ударил нежить в зияющую в доспехах брешь — там виднелись обломанные рёбра, и мерцало, быстро пульсируя, что-то зелёное. Тут же вся рука Фрисса, от пальцев до плеча, онемела, а в ушах раздался звон, немедленно заглушённый предсмертным воплем. Нежить умирала вновь, корчась и обугливаясь, её кости разлетались во все стороны, а потом её хребет переломился, и костяк упал к ногам Речника. Тот наступил на ноги мертвеца и ткнул кулаком в гаснущие глазницы. Удар вышел слабеньким, руку Фрисс не чувствовал, но на черепе осталось выжженное пятно, а зелёный свет, померцав немного на останках, потух окончательно. Странная нежить снова покинула мир живых. Что-то размеренно хрустело сбоку от Речника. Он подхватил мечи, резко развернулся… и с радостным воплем вернул оружие в ножны.

— Алсаг! Хаэй, дробитель костей! Хесский кот сидел на спине гигантского паука, собранного из целой горы костей. Все восемь лап нежити были отгрызены и валялись в траве, а Хинкасса планомерно отгрызала от твари те части, которые были плохо прикреплены, и отпихивала подальше. Куски нежити вяло трепыхались. Когда они ползли обратно, хеск отпихивал их снова.

— Я же говоррил, что могу дрраться, — спокойно заметил он, выплюнув очередную кость, когда Фрисс порывисто сжал его в объятиях.

— Славно ты его разобрал на детали! — усмехнулся Речник и погрузил кулак в переплетение костей, оставшееся от чудовища. Рука онемела вновь, земля чуть заметно вздрогнула, кости встали дыбом — и с тихим стуком раскатились по траве. Алсаг, брезгливо отряхнув лапы, спрыгнул с груды костей и лизнул поцарапанное плечо.

— Стой, — опомнился Речник, вынимая пылающий меч. — Это надо прижечь. Потерпи чуток… Он прижёг царапину Алсага — тот лишь прижал уши, когда раскалённое лезвие коснулось его — и свои ссадины на руке. Из-под обрыва, между тем, явственно пахло горелыми костями и земляным маслом, и слышен был только треск горящих ветвей. Ни криков, ни звуков сражения…

Речник осторожно посмотрел вниз — и широко улыбнулся. Кости двух скелетов, раздробленные в мелкое крошево и политые Шигнавом, догорали в наскоро разведённом костре. Вокруг толпились все жители участка, а у самого костра в торжественном наряде стоял Сьютар Скенес.

— Фрисс, ты цел? — взволнованно спросили за спиной. Там стоял Речник Айому и рассматривал останки нежити.

— Всё в порядке, — ответил Фрисс. — Что было внизу? Никого мертвяки не порвали?

— Ха! Не на нашем участке им кого-то рвать, — ухмыльнулся Айому. — Я выскочил на шум, но мог бы и не выскакивать. Сьютар, Эрик, Авит и Конен уже переломали нежити все кости, какие нашли. Видел бы ты их… Чтоб мне стать зелёной крысой! Фрисс, глянь-ка сюда… Это вот такие стрелы у них были?! Он держал двумя пальцами одну из коротких стрелок, выпавших из руки мертвеца. Фрисс кивнул.

— Тут где-то валялся самострел этого Квайет, только жаль — я наступил и поломал, — повинился он. — Странная какая-то нежить, я о таких не слышал и в легендах. А Алсаг растерзал ещё более странную…

— Слышал уже, — хмуро кивнул Айому. — Сьютар рассказал. Костяной паук, вот как… Неладно у нас на участке, Фрисс. Очень неладно.

Боюсь, пора сообщать магам, пока следом не притащилась сотня скелетов. Поможешь мне поднять хиндиксу?

— Айому, сиди на участке, — нахмурился Речник. — Я отправлюсь сегодня же, расскажу всё Канфену и Астанену. Вот, держи… это самородное серебро, любого мертвяка разрывает в ошмётки. Защищай жителей, я вернусь, как только отпустит Астанен. Он зашёл в пещеру Скенесов лишь на несколько мгновений — накинуть броню, бросить в суму вяленого Листовика и пару лепёшек. Амора Скенесова остановила его у порога и протянула флягу с кислухой.

Фрисс кивком поблагодарил и прицепил флягу к поясу — спорить было некогда. Ещё немного — и «Остролист», выгнув плавники, стрелой взлетел в облака. Фрисс от души натолкал в печку соломы, чтобы хиндикса мчалась, как молния… и остановил её на первом же участке вверх по течению, да так резко, что корабль завертелся юлой и чуть не поломал плавники. Под обрывом, закрывая собой три пещеры, лежала сигнаса. Узкие флаги — предвестники войны — трепетали над ней. У борта сигнасы в кольце жителей стояла женщина в одежде речной колдуньи, с дорожной сумой за плечами и посохом в руках. А на борту стоял и хмурился на облака Речник Кестот, и на его руке тихо звенели колокольчики, подвешенные к тяжёлому браслету. Кестот Ойя собирал ополчение… Жители на берегу были — кое-как приколоченную шипами-якорями к обрыву хиндиксу Речника поймали и привязали к каменному кольцу.

Краем уха Фрисс услышал много «лестных» слов о себе, но ему было не до корабля. Он быстро поднялся на палубу. Речник Кестот посмотрел на него и склонил голову.

— Ваак, Фриссгейн. Куда спешил? Нежить? Речник почувствовал, как палуба уплывает из-под ног, и слабо кивнул.

— Сколько? — нахмурился ещё сильнее Кестот. — Чем кончилось?

— Четверо. Два скелета, костяное чудище вроде паука и какая-то разумная тварь с взрывающимися стрелами, — ответил Фрисс. Его взгляд прикован был к знамени за спиной Старшего Речника — на синем полотнище флага Реки, гордо поднимая хвост, красовался золотистый кот. Древнее знамя Короля-Речника?!

— Разумная и со стрелами? Верхом на пауке, правда? — в разговор вступил незнакомец — низкорослый, но плечистый гвел в тёмно-зелёной броне. Белый плащ укрывал его плечи. Фрисс посмотрел на него и мигнул от изумления.

— Да, верхом. Показать не могу — все четверо раскрошены в пыль и сожжены, — пояснил Речник. — Ваак, доблестный Всадник Изумруда.

— Те, кого ты почуял издали? — хмуро спросил Кестот, глядя на «изумрудника». — Ирн и токатль?

— Скорее, зуггун. Речник, паукообразная нежить стреляла чем-нибудь? И… поведай, как ты расправился с ирном?

— Нет, — Фрисс покачал головой. — Эта тварь называется «ирн»? Сжёг самородным серебром. Моя Фагита прикончила паука, скелетов добили жители. Скажите мне, воины, что творится на Реке? Старший Речник тяжело вздохнул и покосился на колдунью и толпу вокруг неё.

— Сядь куда-нибудь, Фрисс. Мы воюем с Нэйном.

— С кем?! Речник прислонился к борту сигнасы. Поверить в услышанное было почти невозможно. Кестот и Всадник Изумруда переглянулись.

— Да, Фриссгейн. С той самой легендарной страной Некромантов, где всё население — мертвяки. Я собираю магов и Речников по всей Реке.

Попрощайся со своими жителями и отправляйся на Остров Шайла. Там обучают убивать мертвецов. Через несколько дней нас ждут к востоку от Дзельты. Будем отлавливать нежить на границе. И я буду рад увидеть тебя в своей двадцатке.

— Хорошо. Я отправляюсь немедленно, — сказал Речник. Его мысли метались, подхваченные вихрем, ни одну он ухватить не мог.

— Чуть-чуть подожди, Фриссгейн, — голос Кестота смягчился. Старший Речник посмотрел немного в сторону и кивнул кому-то за спиной «изумрудника».

— С тобой хочет поговорить наш союзник — Сирилин. Всадник Изумруда, выразительно пожав плечами, отошёл в сторону. На Фрисса глядела невысокая, чёрноволосая и смертельно бледная девушка в куртке из чёрной кожи.

— Фриссгейн, супруг Кессики? — неуверенно сказала она, переводя взгляд то на Фрисса, то на Кестота. — Я Сирилин Ир'инеррин из Элании. Очень приятная встреча… Не надо так смотреть. Да, я Некромант. Но ваш Король считает, что мне можно верить.

— Ты, наверное, сильный Некромант, — Речник чувствовал, как ледяное облако колышется вокруг Сирилин. — Откуда ты знаешь Кессу?

Где она?

— Фриссгейн, лучше сядь, — вздохнул Старший Речник. — Сирилин, ты хотела сказать — так говори уже.

— И правда, — Некромантка вздохнула тоже. — Речник Фриссгейн, мне очень жаль — но Кессика сейчас в Нэйне. Так приказал ваш Король. Речник смотрел на неё и хотел что-нибудь сказать, но язык не слушался. Некромантка беспомощно взглянула на Кестота.

— Времени мало, Фрисс, — негромко сказал он. — Лети на Остров Шайла. Там узнаешь всё.