Звёзды ярко горели на иссиня-чёрном небе. Ночь выдалась тёплой, в дебрях Высокой Травы не смолкал хор цикад, ветер пропах цветами Некни и бесчисленных вьюнков, оплетающих травяную чащу. Здесь некому было собирать сухую траву, и прошлогодние стебли валялись под ногами, опутанные мёртвыми лозами и укрытые прелой листвой. Из-под сушняка, хрустящего под ногами Речницы и лапами дракона, порскали во все стороны полёвки, и однажды сова чуть не задела Кессу крылом в погоне за мышью… Травяной лес расступился, выпустив путников на луг, поросший низенькой травкой малфу, и чем дальше, тем реже становилась она.

Перед Кессой лежала пустыня, озарённая холодным светом «болотных огней». Мерцающие сферы медленно кружили над чёрной землёй в поисках добычи — но ни один зверёк не осмеливался выскочить на мёртвую равнину. В неверном белесом сиянии Кесса разглядела смутные силуэты по ту сторону незримой черты. Окружённые дрожащим зелёным светом, они стояли неподвижно и глазами-огоньками взирали на живую степь.

Речница стиснула зубы — до сих пор она не привыкла спокойно смотреть на мертвяков. Тоскливый вой разорвал тишину. Путники поёжились. Вой сменился хрустом — невидимое существо как будто нашло себе поживу. Хрустело оно недолго — отбросило найденное, раздражённо рявкнуло и снова завыло.

— Войкс, — пропыхтел дракон, стараясь говорить шёпотом. — Терпеть их не могу. Чует смерть…

— Мы живые, он к нам не полезет, — прошептала Кесса. — Некроманты, наверное, любят падальщиков… Только взгляни на эту равнину! Долина Костей, прямо как в той сказке…

— Помню. Не надо её рассказывать, — поспешно отозвался Келин. — Нэйн… Гнусное местечко. Летела бы со мной назад! Жгли бы нежить огнём, воевали бы, как честные защитники Реки.

— Моя война — здесь, — еле слышно ответила Кесса. — Спасибо за помощь, Келин, да будет любой ветер для тебя попутным… Если встретишь Речника Фрисса…

— Не надо ему ничего знать, — тяжело вздохнул дракон. — Ему только этого на войне не хватало. Я полетел, а ты будь осторожна с этими магами и прочей мертвечиной. Удачи! Высокая Трава скрыла его. Келин не осмелился взлететь здесь, на глазах у мертвецов и бесформенных сгустков праха. Речница стояла на краю мёртвой пустоши, прислушиваясь к шорохам и шелесту, и в задумчивости теребила подвески на Зеркале. Глядеть в туманное стекло ей почему-то не хотелось — призраков вокруг хватало и без артефакта… Никого, кроме нежити, не было вокруг. Ни синих ящеров, ни красных.

«Пещеры Урталара… Где-то должен быть лаз!» — думала Речница, забираясь обратно в травяные дебри. «Не на голой же земле, чтобы все мертвяки ходили в гости…» Снова затрещали под ногами поваленные стебли. Что-то мерцало в спутанной траве, посреди пучка соломин, которым мешали упасть оплетающие их живые вьюнки. Два больших «болотных огня» гонялись там друг за другом, то прячась в траве, то взлетая и продолжая игру.

Кесса посмотрела на них озадаченно — сгустки праха вели себя совсем как живые… Она сделала ещё два шага, завороженно рассматривая огоньки… и с громовым треском провалилась куда-то вниз. Летела Речница недалеко. Сидя на холодной и сырой земле, она посмотрела вверх, на дыру в спутанных корнях. Ночное небо сквозь пролом показалось ей светлым — вокруг было ещё темнее, чем там, в степи. Но делать было нечего… Кесса встала, настороженно прислушиваясь к темноте. Где-то рядом капала вода, что-то шуршало и потрескивало. Речница повернула руку ладонью вверх и слегка согнула пальцы, будто удерживала небольшой шар.

— Ни-эйю! Мягкий зеленоватый свет залил пещеру. Кесса уже наловчилась различать оттенки сияния — «мёртвый огонь» горел холодным изумрудом, «огонь Нуску» напоминал скорее живую траву, листья степных злаков… Она стояла посреди широкого туннеля с неровными стенами, на тропе, обложенной булыжниками, а вокруг тропы лежали, время от времени покачиваясь и раздуваясь, чёрные и лиловые шары, усаженные короткими шипами. Кесса узнала их с первого взгляда — это была Куджагла, поросль ядовитейших грибов, к которым человеку и прикасаться-то не следовало! Только хески, для которых Куджагла — вкусная еда, могли вырастить её здесь, у самой поверхности… «Вот и Урталар…» — с одобрением кивнула себе Кесса и побрела по тропинке на звук журчащей воды. Пещера постепенно расширилась, но не стала светлее. Куджагле не нужен был свет. Кесса рассматривала грибные посадки, засыпанные преющей травой и листьями. Подземный гриб любил воду, и тут её было в избытке — даже дорожку кое-где размыло, грязь хлюпала под ногами. Осторожно обходя шевелящиеся сферы, Кесса подошла к стене. Из глубокой ниши невысоко над землёй сочилась вода. Сам родник был еле заметен под комьями грязи, влага вытекала медленно, как бы нехотя.

Речница посмотрела на нишу с сомнением, огляделась и сунула в неё руку, выгребая лишний мусор и перегной. Вода потекла быстрее, налилась Кессе в сапоги. Речница нащупала в проломе плотную пробку из гниющей травы, потянула её наружу — и промокла уже целиком.

Подумав, что комку травы неоткуда взяться в подземном роднике, она поспешно затолкала пробку обратно и отряхнулась. Только теперь она заметила чей-то взгляд. Кесса обернулась, забыв об оружии, и тихо охнула. В подземном сумраке перед ней маячил высокий тёмный силуэт, опутанный тускло мерцающими желтоватыми полосами. Такой же бледно-жёлтый свет исходил от коротких толстых рожек на голове странного существа. Речница подняла перед собой мерцающую руку, разгоняя сумрак. В зеленоватых лучах блеснула тёмно-синяя, почти чёрная шкура существа — рослого двуногого ящера с очень толстым хвостом, медленно раскачивающимся из стороны в сторону.

— Ненраани! — воскликнула Кесса, горящими глазами глядя на хеска.

— Ненраани Хелингес? Светел и ярок целительный луч! Существо наклонило голову, рассматривая Речницу, и издало странный звук — то ли вздох, то ли всхлип.

— Над скалами лу-уна цвета меди, — ответило оно, помедлив, на приветственную фразу. Выговор у него был очень странный, как будто оно путалось в собственном языке.

— Феликс Раа сказал, что тут много воды, — быстро продолжила Кесса, припоминая всё, что втолковывала ей Сирилин. — Я от него.

Сирилин Ир'инеррин — моё имя. Феликс Раа сказал, что вы мне поможете.

— Фе-еликс Раа говорил пра-авду, — существо снова всхлюпнуло и склонило голову на другой бок, разглядывая Кессу вторым глазом. — Чёрным Речникам лга-ать ни к чему. Ты Сирилин? Лу-учевая магия в Нэйне… У-удивительно! Кесса вздрогнула при упоминании Чёрных Речников, но тут же поняла, что речь не о ней, а о неведомом Феликсе, о котором она так и не успела расспросить Илриэну.

— Тут темновато, по-моему, — пробормотала она и поспешно пригасила сияние. — Не хотелось бы раздавить гриб или наступить кому-нибудь на хвост…

— Ку-уджагла любит темноту-у, — пояснил Ненраани, качнув толстым хвостом. — Идём. Я обещал, и я помогу-у. Речница пошла вслед за хеском, освещая себе путь. Широкая пещера с грибными грядками вскоре завершилась узким лазом, а сумрак сменился дрожащим синеватым светом. Странный шорох и треск доносились из-за угла — будто сотня жителей вертела в руках трещотки из тонких палочек.

— У-уэа! — раздалось из полумрака. Двое хесков тащили здоровенный булькающий куль. Слабо светящиеся полосы на их телах были не жёлтыми, как у Хелингеса, а красноватыми, но сплетались так же причудливо.

— У-уаэу! — столь же невнятно ответил Хелингес, отступая к стене.

Двое с мешком скрылись в проломе, за которым что-то потрескивало.

Речница сунула туда нос, но Ненраани протянул руку, перекрывая лаз.

— Пау-уки, — тихо сказал он. — Не пу-угай их во время еды.

— Ух ты! Вы и пауков здесь разводите? — шёпотом восхитилась Речница. Рассказы Фрисса о гигантских подземных пауках у кислотного озера врезались ей в память, и сейчас она изнывала от любопытства — такие же огромные чудовища водятся в Урталаре, или здесь поселилось что-то менее опасное?..

— Оста-ались от Скайнов, — ответил Ненраани, остановившись ненадолго у стены. — Скайны хотели забра-ать, но мы ку-упили у них ту-уннель. Это было давно… Свет стал ярче, пещера снова расширилась, и Кесса увидела, что туннель сплошь оплетён сетью толстых длинных корней. Те, что свивались в клубки на полу, сияли бирюзой, те, что свисали с потолка, излучали багровый свет, и все они еле заметно шевелились.

Хелингес шёл уверенно, и Речница тоже рискнула ступить на подвижную сеть. Корни извивались под ногами, и Кесса едва устояла, когда один из них выскользнул и ушёл в землю. Осторожно, на цыпочках, стараясь не наступать на коварное переплетение, Речница пошла дальше.

Хелингес успел уйти далеко вперёд.

— Ненраани! — тихонько окликнула Кесса, когда жёлтые огоньки совсем пропали из виду. Впереди раздалось озадаченное хлюпание, потом Хелингес вернулся из-за поворота и подошёл к Речнице.

— Что тако-ое?

— Что здесь растёт? Оно… живое? — спросила Речница.

— Ценные ко-орни — ицмор и нан-арок, — ответил Хелингес, склонив голову набок. — Ты их ра-аньше не видела? Не стра-ашно… Забирайся на ру-уки, я понесу-у тебя. Так бу-удет лу-учше.

— Не тяжело тебе? — тихо спросила Кесса, держась за плечо существа. Кожа у ящера была холодная, скользкая и мокрая на ощупь, Речница задела случайно одну из светящихся полос и увидела, что её пальцы тоже замерцали золотистым.

— Ты кто-о? — неожиданно спросил Хелингес, обратив на Кессу взгляд ярко-рыжего глаза. — От тебя пахнет водо-ой и во-одорослями.

Отку-уда ты?

— Я? Я с Великой Реки, Хелингес, — ответила Речница и устроилась поудобнее на скользкой лапе. — Сирилин сказала, что Нэйн захвачен, нужна помощь. И я пришла. Мы, Чёрные Речники, не отказываем в помощи…

— Ты — Чёрный Речник?! — Ненраани громко щёлкнул языком и остановился, чтобы посмотреть на Кессу двумя глазами по очереди. — Ты говоришь пра-авду?

— Только не рассказывай Алинхегу и его подручным, — предупредила Кесса. — Сирилин сказала, что ты им не помощник…

— Не помощник, — еле слышно отозвался Хелингес. — Порази их безво-одье! Мы дава-али клятву Ирралину, Санети-Рейксу, а не самозва-анцу, в него вселившему-уся… Отро-одье засухи! Он замолчал и ускорил шаг. Прямой как стрела туннель сменился паутиной переплетённых ходов, в каждой стене чернели провалы лазов и ниш. Некоторые из проломов были наглухо заплетены красными или синими корнями, некоторые занавешены обычными циновками из сухой травы. Бесчисленные мерцающие силуэты выныривали из нор и так же быстро исчезали. С одним прохожим Хелингес обменялся парой странно звучащих возгласов, и даже выпитое зелье не помогло Кессе понять, о чём речь. Ненраани говорили быстро и невнятно. Когда Речница окончательно потеряла счёт поворотам и развилкам, Хелингес остановился у заплетённой корнями норы. Мерцающие растения послушно отползли в сторону, пропустив его в пещеру, и Ненраани стряхнул Кессу с руки на ступени кривой лесенки, винтом уходящей вверх.

— Бу-удешь ту-ут, Чёрная Речница, — сказал он, указав на люк в потолке. — Бу-удешь ждать. Когда узна-аю, что делать да-альше, найду-у тебя. Зде-есь никто из чужих не хо-одит. Тут место для ко-остей. Речница поёжилась, глядя в спину уходящему Хелингесу. Странное существо, по крайней мере, было живым, а тут… Но делать было нечего — и Кесса пошла наверх, к люку, закрытому лёгкой решёткой из соломы.

— Ни-эйю! — прошептала Речница, откидывая крышку и выбираясь в кромешную темноту. Наверху была маленькая комната, сухая и чистая, на полу лежали циновки, а у стены разместилось просторное ложе, сплетённое кем-то из толстых травяных стеблей и укрытое теми же циновками в десяток слоёв. Кесса осторожно села на краешек, но бояться было нечего — постель предназначалась для больших тяжёлых ящеров, лёгкую Речницу она выдержала. В полумраке виднелась дверная завеса, из-за которой что-то светилось, но очень тускло, как гнилушка на болоте. Кесса откинула циновку и переступила порог. Ничего страшного она не увидела — тут была ещё одна пещера, длинная и узкая, и все её стены были испещрены маленькими нишами, а в каждой нише лежала белая, слегка мерцающая трубка или дудка, длиной с руку Речницы, а то и больше. Кесса осторожно потрогала одну из них, рассмотрела отверстия, тонкую резьбу на боках, выкованные из серебра пластинки с причудливым узором… Хотела даже подудеть, но опомнилась и вернула чужую вещь на отведённое ей место. Краем глаза Речница уловила рябь на поверхности Зеркала, быстро поднесла его к глазам — и увидела, как серая муть сменяется красноватой, а за ней проступают рыжевато-бурые скалы или холмы, по склонам которых змеятся трещины. Видимость была скверная — красное марево дрожало за стеклом, как будто воздух в той местности был наполнен песком или пламенем. На склоне одного из холмов что-то шевельнулось, какая-то чёрная фигурка, возможно, зверёк… Кесса прищурилась, поднесла Зеркало ещё ближе — но тщетно, вихрь не то песка, не то огня метнулся в лицо, и Речница от неожиданности выронила медальон. Стеклянный диск качнулся на шнурке, непонятная местность исчезла за пеленой привычного серого тумана. Кесса осталась в темноте. Она вернулась в маленькую комнату, нашла в карманах остатки припасов и съела. Потом забралась под соломенные одеяла и свернулась клубком. Сон сомкнулся над ней, как воды Реки…

— Сирилин из Речнико-ов! — запинающийся голос развеял видения, и Кесса вскочила, с трудом припоминая, где она, кто она, и что тут рядом светится. Всю ночь — если она проспала только одну ночь, а не двое суток — ей мерещилась красная пустыня с раскалённой землёй, русла высохших рек и странные силуэты-призраки, скрывающиеся от Речницы в тенях. И подземное озеро — совсем рядом, в трёх-четырёх локтях от поверхности, недоступное, как звезда Ургул…

— Да, — неуверенно кивнула она светящемуся ящеру, который с любопытством разглядывал её. — Я Сирилин… А ты кто? Полосы на теле Хелингеса светились жёлтым, этот же Ненраани был опутан синеватыми узорами. Кесса немного сомневалась — может, они умеют менять цвет?..

— Холгнорт, — ящер поставил что-то на постель, и Кесса уловила запах жареного мяса. — Хелингес про-осил принести тебе еду-у.

— Спасибо! — Речница оживилась. — А где он сейчас?

— Чтоб я зна-ал, — повёл хвостом Холгнорт. — Наверху неспоко-ойно, у нас то-оже. Ирралин со-овсем распоясался, дру-угие ещё ху-уже.

— А что он делает? То есть — Ирралин… и все правители? — спросила Кесса с тревогой. Ненраани странно всхлюпнул.

— Мно-ого хотят все они, во-от что. Надо им ицмо-ор, надо им нан-аро-ок, надо им паутину, надо им хла-ар, всё им на-адо. Во-ойна какая-то у них, Вайнег их там разберёт…

— Холгнорт! — окликнула его Кесса, но поздно — ящер, продолжая бормотать, нырнул в люк, и его шаги затихли. Речница пожала плечами и зажгла магический свет, чтобы увидеть, что ей предстоит съесть.

Пахло вкусно… Лепёшку размером с дверную завесу, в которую была завёрнута вся еда, Кесса вначале приняла за кусок толстой ткани, испачканный в саже. Внутри свёртка лежал большой ломоть жареного мяса и пара тёмных хлебцев. У кровати ящер оставил мех с водой — обычной водой, но на всякий случай Кесса прошептала заклинание очистки. Еды ей хватило надолго — Речница три раза поела, два раза выспалась и извелась от скуки. Время тянулось медленно. Холгнорт больше не появлялся, другие ящеры в пещеру не заглядывали, никакие звуки не доносились ни сверху, ни снизу. Речница уже собиралась идти и искать кого-нибудь живого в нижних туннелях… Хелингес поднялся в костехранилище, раздражённо булькая и что-то бормоча, его светящееся горло раздувалось от сдержанного гнева.

Говорить по-человечески ему было, как показалось Речнице, ещё труднее, чем раньше — все слова сливались в непрерывный рокот пополам с кваканьем.

— Что случилось, Хелингес? Опять Ирралин? — встревоженно спросила Кесса, так и не уловив смысла. Ненраани замолчал и сдавил раздувшееся горло двумя руками.

— Ирралин ничего-о не полу-учит, что-об ему-у высо-охну-уть со-о всеми отро-одьями! — сказал он, когда дар речи к нему вернулся. — Никто-о из Уртала-ара не по-ойдёт воевать за Некрома-антов! Ту-ут у-уже опа-асно, Сирилин, тебе пора-а наверх. Я гово-орил с Нецисом Дини-Рейксом, он бу-удет тебя жда-ать там, в Долине. Он спра-авится, если напа-аду-ут. Идём, я отпра-авлю тебя ту-уда. Кесса встряхнула помятую одежду, подобрала с кровати ножны с кинжалом и шагнула к Хелингесу. Одна вещь её смущала…

— Так Нецис Дини-Рейкс жив? Говорили, что он погиб…

— Видимо, ошиблись, — махнул хвостом Ненраани. — Я бы не по-оверил. Мо-ожет, его кто-то ранил… Он немно-ого странный сейчас, на мо-ой взгляд. Но ма-аги все стра-анные. Ты гото-ова?

— Конечно, я уже иду, — отозвалась Речница, в темноте нащупывая люк. — Хелингес, а ты говорил с Альриксом Те'валгестом? Хелингес резко обернулся и сердито булькнул, его шея снова раздулась.

— Без него-о обойдёмся, — пробурчал он и больше не сказал ничего. Снаружи, в туннелях Урталара, всё было по-прежнему. Ненраани шёл быстро, но в этот раз Кесса успевала за ним. По её ощущениям, они поднимались, пещера уходила куда-то вверх, а потом завершилась круглой дверью из двуцветных живых корней. За шевелящейся преградой была небольшая пещерка с гладкими стенами, а над ней — тёмный колодец, из которого свисала на длинных канатах, сплетённых из корней, очень большая корзина или люлька.

— Бу-удешь наверху-у — сто-олкни подъёмник вниз, он сам опу-устится, — сказал Хелингес, расплетая косу из корней и привязывая свободные побеги к петлям на корзине. — Мно-ого там не говори, по-ока не ока-ажетесь в замке. У Нециса надёжный за-амок…

Садись и по-однимайся. Речница тронула его мокрую лапу. Ненраани вздрогнул и настороженно скосил глаз. Что-то тревожило его, и Кесса не знала, как его утешить.

— Ничего, Хелингес. Ирралин никому не успеет навредить, и скоро он перестанет отбирать у вас корни и сородичей! — сказала она, забираясь в корзину. — Он задумал очень плохое дело, но ничего у него не получится. Только не отпускай никого на войну! Вас заставят воевать с Великой Рекой…

— Ду-ураков нет, — сердито ответил Ненраани. — Все оста-анутся до-ома, мы о-отро-оду не во-оевали. Если бу-удет ну-ужно, мы тебя сно-ова спрячем. По-олноводных тебе рек!

— И вас пусть не коснётся засуха, — кивнула Речница и уцепилась за бортик качающейся корзины. Корни, быстро сокращаясь и цепляясь друг за друга, поволокли её в колодец, Ненраани превратился в сгусток призрачного света на дне провала, а потом и вовсе исчез. Сверху повеяло теплом, запахами нагретой земли и свежей травы…