15 июня 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Придирчиво осмотрев изделие, Гедимин засунул его под поток тёплого воздуха и бросил мокрую ветошь в мусорный ящик. Очередная цацка была практически готова, бронзовые бока позеленели от искусственной патины, — эксперимент по травлению можно было считать успешным.
Убедившись, что цацка высохла, Гедимин снова взял её в руки и осмотрел ещё раз. Внешняя форма нового украшения была предельно проста — металлический бак восьмисантиметровой длины, трёх сантиметров в диаметре, с двумя двухколенчатыми трубами, отходящими от него с двух сторон. К одной из них крепилась миниатюрная шкала манометра с намертво приклеенной стрелкой — декоративная деталь, и не более того; на вторую был помещён маленький вентиль, легко прокручивающийся как пинцетом, так и пальцами. Его диаметр составлял всего полсантиметра, но это была функциональная деталь, часть более сложного механизма — и сейчас Гедимин провернул его до упора. Чан разделился надвое по скрытому шву, открыв внутреннюю полость. Сармат довольно кивнул и вернул крышку на место.
— Можно взглянуть? — ремонтник Йорат Ло оторвался от переливания отработанных реактивов в чан для отходов и подошёл к Гедимину. — Надо же… Если ты так заморочился с простой цацкой, что же твоё звено покажет на Летних полётах?!
Гедимин хмыкнул.
— Это подготовка, Йорат. Разработка мелкой моторики, — он подержал готовую вещицу на ладони и опустился на пол, выдвигая самый нижний ящик под верстаком. То, что его уже не интересовало, лежало там, — опробованные решения, неудачные опыты…
— Иджес все локти себе сгрызёт, — усмехнулся Йорат, заглядывая в ящик. — Ты что, и это раздаришь? Сам не будешь носить?
— Хочешь — забирай, — равнодушно пожал плечами ремонтник. — Мне хватает цацек для ношения.
Ящик, наполненный ячейками с мягкой выстилкой, задвинулся неплотно — что-то мешало, и Гедимин выдвинул его снова. У самой стены лежал комок чистой ветоши — отдельно, не в ячейке, и сармат удивлённо мигнул — ничего подобного он в свой ящик не клал. Бросив тряпку на верстак, он развернул её и хотел отправить в общую кучу чистой ветоши — но что-то мелкое, выкатившись из складок, застучало по полу. У ног Гедимина лежали маленькие тёмно-синие линзы — всего восемь, две большие и шесть маленьких.
— Сивертсенит, — заметил Йорат, подбирая кристаллы и складывая их на сложенную тряпку. — Запасные? Похоже, нестандарт по диаметру. Что они у нас делают? Ни одного генератора сейчас в ремонте нет.
Гедимин вздрогнул и растерянно мигнул, глядя на линзы. «Нестандартный сивертсенит? Генераторы? Откуда…»
Тупая боль сдавила виски, и он, досадливо щурясь, стянул перчатки и потёр кожу тёплыми пальцами. «Это осталось от генератора Арктуса,» — воспоминания возвращались медленно и болезненно. «Наверное, я сделал несколько комплектов и спрятал их… перед тем, как мне стёрли память. Кажется, я сам синтезировал это вещество… A-ah-hasu!»
— Это для цацек, — буркнул он, сметая линзы на тряпку и заталкивая её назад в ящик.
— Гедимин, ты в порядке? — Йорат смотрел на него встревоженно. — Всё хорошо?
Сармат кивнул и задвинул ящик до упора. Для болей в висках не было ни единой физиологической причины — проколы в коже и крошечные отверстия в черепных швах давно затянулись. Тем более нечему было болеть в груди, но рёбра снова стянул невидимый обруч. «Я чего-то хотел, когда взял для генератора нестандартные линзы. Изменить… фокусное расстояние? Растянуть купол на нескольких точках? Надо попробовать снова… может, руки вспомнят, если мозг отказывается…» — досадливо щурясь, Гедимин вышел на порог, под полуденное солнце и ветер с затопленного уранового карьера. День был летний; если бы не прохладный воздух с водоёма, было бы даже жарко.
Над столовой трепыхался на ветру флаг Атлантиса, гимн уже отзвучал и умолк до следующей смены; у мусорного бака охранник в экзоскелете, воровато оглядываясь, что-то выкапывал из-под пустых коробок. Гедимин хмыкнул.
— Вы победили, — заметил он вполголоса. — Так чего прячетесь?
Охранник, прижимающий к груди коробку с непрозрачными бутылями, посмотрел на сармата косо.
— Тебе оставить? — спросил он, указав на бутыли. Никого из людей больше не было вокруг аэродрома, бояться было некого.
— Не хочу, — качнул головой Гедимин и отвернулся.
Рация, подвешенная на ремешок, загудела; «sata» — высветилось на экране. Буквы — всё, что осталось после тщательной маскировки от фразы «sa taikka», «будь внимателен» — обозначали, что происшествие на какой-то шахте, хоть и требует вмешательства ремонтника, к серьёзной аварии не привело. В противном случае на экране зажглось бы слово «fauw» — огрызок «fauwar», «насильственная смерть»…
— Ремонтная база на связи.
— «Жёлтое озеро — пять», — сармат-диспетчер был немного озадачен, но не напуган, и это, как и сигнал «sata», было хорошим знаком. — Проблема на станции пересыпки.
— Что именно? — спросил Гедимин, оглядывая аэродром. Один из двух глайдеров ещё стоял на взлётной полосе, на другом улетел с половиной бригады Иджес; кроме того, остались два миниглайда.
— На упаковке заметили расхождение по весу. Повторили — то же самое. В пересыпочном коробе щелей не заметили, но когда его вскрыли, нашли закрытые удлинённые полости. В них одно отверстие, снизу, и при пересыпке они заполняются кеком. Обратно он не высыпается. Видимо, покрытие расслоилось. Сейчас работа стоит. Запасной короб есть, но там та же неисправность. Когда ждать бригаду?
— Через пять минут, — ответил Гедимин, досадливо щурясь. «Заметили,» — думал он, направляясь к ближайшему миниглайду. «Придётся снять кековые ловушки. Значит, отток такого объёма выглядит подозрительно. Жаль. Через неделю надо опробовать другую конструкцию…»
— Гедимин, кому лететь? — из ангара выглянул Йорат.
— Сам посмотрю, — отмахнулся ремонтник. — Небольшая неисправность на пересыпке.
Йорат, приняв от него рацию, кивнул и скрылся в ангаре. Гедимин встал на платформу миниглайда, просевшую до земли под его весом, и развернул штурвал горизонтально. Лёгкое летающее приспособление поднялось в воздух. На бок оно больше не кренилось, углубления для ног подходили под ступню сармата, — как и всё, что привозили из Атлантиса, миниглайды пришлось дорабатывать под себя…
Ловушки для кека, закреплённые внутри короба, были сняты, вскрыты и опустошены; Гедимин старался не показывать досады, когда отправлял их в короб с опасными отходами. Сами трубки были ценны — сарматы-ремонтники крайне редко выкидывали что-то на свалку, и время, когда можно было пойти в овраг и набрать полные карманы запчастей, давно прошло. Ещё дороже был жёлтый кек, который никуда не выкидывали ни при каких обстоятельствах; в тайнике под ремонтным ангаром уже лежало четыре килограмма, под свалкой — ещё три, и с таким мизерным количеством ни о каких опытах не могло идти и речи. «Ладно, подожду ещё неделю,» — думал Гедимин, выходя с рудника. «Должен быть другой способ, менее заметный…»
Миниглайд летел над зарастающей дорогой — теперь, когда в Ураниум-Сити вывозили только бочки с жёлтым кеком на летающих глайдерах, и рудовозы больше по ней не ходили, покрытие с неё содрали, и флора не замедлила вернуться на привычное место. Полоса чёрной взрытой земли уже зазеленела по краям — трава пустила побеги; сармат думал, что в следующем году останется только просека, а через несколько лет о её наличии можно будет только догадываться. Но пока он мог лететь над дорогой, снизившись почти до земли.
Лес поредел, расступился, открыв каменистую равнину с невысокими соснами и водоёмом почти правильной квадратной формы. Подходы к нему были перекрыты густым кустарником; это никому не помешало бы, но водоём с отвесными берегами стометровой глубины не годился для купания, и даже люди, как знал Гедимин, сюда не совались. Тем более там нечего было делать сарматам — рудных залежей, достойных освоения, на этом месте пока не нашли. Однако из-за кустов были слышны голоса, и виднелись яркие оранжевые пятна и одно красное. Гедимин услышал лязг металла и увидел в кустах свежую просеку — что-то переломало их, проложив широкую колею к водоёму. Бросив миниглайд под деревом, он пошёл на скрежет и крики.
— Убери руки, лысый ублюдок! — пронзительно визжала человеческая самка, невидимая за кустами. — Если вы нас только тронете…
— Вас всех перестреляют, уроды! — поддержал её самец в серо-стальном комбинезоне с поддельными знаками отличия Звёздного флота. — Отдал наш флиппер, быстро! Только подойди… А-а-а!
Вопли оборвались влажным хрустом и звуком падения.
— Has-sulesh, — сплюнул за кустами Кенен — его красный комбинезон виднелся в листве. — Тут в берегу есть углубления? Закопать и придавить камнями.
— Мелко, всплывёт, — отозвался другой сармат, пробираясь сквозь кусты к воде. Гедимин видел, как он держит ладонь под окровавленной кувалдой — вязкие капли стекали и падали, сармат не хотел наследить на берегу.
— Привязать к валуну и на дно, — предложил третий, отходя от неподвижных серых тел к лежащему на боку флипперу. — Завернём в их одежду. На ста метрах их никто искать не будет.
— Железо тоже нужно убрать, — сказал Кенен, обходя флиппер по обломкам веток и ставя ногу на обвалившееся крыло. — Открутить всё нужное и в воду… Эй! Стой!
Гедимин остановился — ему в грудь смотрели два самодельных станнера, выжигатель и двуручное гарпунное ружьё.
— Джед, твою мать! — Кенен медленно опустил оружие. — Как мы тебя проглядели?!
— Увлеклись, — хмыкнул ремонтник, разглядывая обломки глайдера. В мокрой грязи под поломанными кустами лежал маленький флаг Атлантиса. Грязь маслянисто блестела — кровь растеклась по воде. Три трупа в поддельной форме Звёздного флота лежали на берегу, и двое сарматов, увидев, что угрозы нет, убрали оружие и склонились над ними, заталкивая тела внутрь комбинезонов и туго завязывая рукава и горловины.
— Прилетели поиграть в австралийских повстанцев, — сузил глаза Кенен, повернувшись к мертвецам. — Доигрались. Мы в своём праве, Джед, таково распоряжение координатора. Что ты на меня смотришь?
— Мне всё равно, — пожал плечами Гедимин. — Я смотрю на флиппер. Как вы его сбили?
— Гарпун в бак, — сармат с ружьём пнул обломки машины. — Порвало надвое. Эй, да тут генератор целый!
— Отойди, — Кенен надавил на его плечо, оттесняя сармата от флиппера, и сам опустился на землю, вытирая обломки от грязи. — Взгляни сюда, Гедимин. Как думаешь, будет работать?
Ремонтник поддел кусок корпуса. Треск оплавленных проводов был слышен сразу — расколотый генератор затопило жидкой грязью и закоротило. Вбив между клеммами кусок фрила, Гедимин вынул генератор и поднял на руках, дожидаясь, пока лишняя вода стечёт.
— Восстановить можно, — сделал он вывод, заглянув в расколотый корпус. — Линзы целы, излучатель исправен.
Мимо протащили тела — скорее, серые мешки в кровавых пятнах. На берегу ждал сармат с подготовленными валунами. Кенен подобрал грязный флажок и прикрепил к одежде мертвеца.
— Всё на дно, — усмехнулся он. — Гедимин, тебе такой «сивертсен» нужен? Забирай. Никто на него не претендует, верно?
Он обвёл предостерегающим взглядом сарматов-ополченцев. Они переглянулись.
— Щедро, — хмыкнул Гедимин, заворачивая генератор в найденную по карманам ветошь. Чёрной грязи на нём уже не осталось — только озёрная вода.
— Мало ли, какой корабль мог разбиться над лесом? — Кенен многозначительно смотрел на небо. — Если поискать в лесу то, что не доели еноты и муравьи…
Сармат кивнул.
— Ты ничего не видел, и мы тебя не видели! — крикнул ему в спину Кенен, когда Гедимин выбирался из кустарника к оставленному под деревом миниглайду. Ремонтник не обернулся. Он забыл о «повстанцах» в ту же секунду. У него был лишний «сивертсен», в ангаре лежали нестандартные линзы; он знал, чем «арктус» отличался от «сивертсена» по результатам работы. «Длина фокуса… и что-то ещё было с… да, были отдельные концентраторы,» — Гедимин складывал обрывки воспоминаний, заполняя чёрную выжженную пустоту. «Я с ними что-то сделал… Хольгер должен помнить, с чего мы начинали. Два концентратора… их устройство… напряжение? Я повысил напряжение на входе, переключил фазу… проводка сгорела тогда? Нет… что-то другое было… но фаза относится к делу, это я помню. Переключить ещё раз, проверить…» — он тяжело качнул головой. «Я всё восстановлю. Пригодится.»
01 июля 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Под крылом глайдера мелькнула тёмная вода, и он зашёл на третий круг над ровными рядами пятиэтажных зданий. Было время долгих вечеров и светлых ночей, и предупреждающие огни на крышах больше не зажигали; глайдеры летели высоко, не цепляясь за дома посёлка и трубы горнообогатительного комбината.
— Садимся! — Йорат выглянул в иллюминатор и облегчённо вздохнул. Гедимин увидел, как мелькает за стеклом крыша ремотного ангара, а потом глайдер опустился на посадочную полосу и развернулся носом к медчасти, заняв своё место в строю таких же полосатых «Бьюиков». Он был третьим; четвёртый приземлился на две секунды позже.
— С тех пор, как грузовики угнали на север, тут хоть место есть, — сказал Иджес, выбираясь из фургона. — Ну надо же! В этот раз мы не последние.
Пятый глайдер зашёл на посадку и мягко развернулся, встав бок о бок с четвёртым. Из кабины выглянула Лилит и вскинула руку в приветственном жесте. Гедимин помахал в ответ.
— Даже странно, — хмыкнул Йорат, покосившись на Гедимина. — Неужели однажды мы вернёмся первыми? Даже не знаю, что я тогда сделаю.
— Хочешь вылететь первым — вылетай, — хмуро отозвался старший механик. — Собрался — и на аэродром.
— А тебя оставить в ангаре? — Йорат усмехнулся. — С тебя станется заночевать там.
— Это верно! — сказал Иджес, хлопнув Гедимина по плечу. — Ладно, пора на отдых. Ты о Летних полётах не забыл? Время поджимает.
— Знаю, — ровным голосом отозвался ремонтник. Протянув рацию дежурному, он огляделся по сторонам — из-за ремонтного ангара уже выглядывал, нетерпеливо переминаясь на месте, Хольгер Арктус.
— Восстановил? — тихо спросил он, протянув Гедимину руку. Тот кивнул и крепко сжал его ладонь.
— Получил? — спросил он в свою очередь. Хольгер едва заметно усмехнулся и достал из кармана жёсткий серебристо-серый треугольник с красным ободком — значок с изображением наклонённой колбы и дымящихся мензурок.
— Хольгер Арктус, инженер-химик, — слегка наклонил голову сармат, прикрепляя значок к груди, рядом с рабочими нашивками. — Тебе, eateske, по справедливости полагается такой же, но законы наших собратьев-приматов…
Он развёл руками. Гедимин хмыкнул.
— Какой из меня инженер? Таких, как я, к обогащению урана близко не подпускают. Теперь ты работаешь на комбинате?
Хольгер смущённо кивнул.
— Да — химическая очистка, фильтрация и тому подобное. До обогащения урана дело не доходит, речь всё ещё о руде… Хотя ты это знаешь куда лучше меня. Так что с генератором? Он такой же, как… тот первый?
Гедимин пожал плечами.
— Я не помню, Хольгер. Работает. Можем взять глайдер и посмотреть — я сегодня не на дежурстве, но за нами давно не следят.
— Не рискуй так, — покачал головой инженер. — Торопиться некуда. Ты его восстановил… И что теперь? Есть какие-то идеи?
Гедимин огляделся по сторонам — никого в переулке не было, и охранники давно оставили привычку топтаться рядом с ремонтным ангаром и медчастью.
— Уран, — тихо сказал он. — Ещё килограмм, и можно будет начать по-настоящему интересные опыты. Могут понадобиться некоторые реактивы…
— Сделаю всё, что смогу, — кивнул Хольгер.
Вечер был жарким; над южным горизонтом темнела полоса туч, сверкали молнии. «Погода обещает быть нелётной,» — Гедимин недовольно посмотрел на небо. «Этот фронт движется на север и через час будет тут. На месте сестёр Хепри я бы перенёс испытания в ангар…»
Сёстры Хепри прошмыгнули перед ним в информаторий, опасливо глядя на ползущие на север тучи. Гедимин вошёл следом и огляделся в поисках свободного места.
— А вот и Лиск, — усмехнулся Хольгер, поворачиваясь к окну.
— А, вы здесь, — обернулся к ним Линкен, тяжело облокотившись на стол; непрочная столешница под его рукой захрустела. Гедимин увидел на экране открытое почтовое окно — космолётчик переписывался с офицером Звёздного флота по имени Джозеф. «Уже полгода,» — подумал ремонтник, скрывая ухмылку. «Они ещё обругали не всех командиров и политиков?»
— Вы, двое, мне и нужны, — пробормотал Линкен, набивая и отсылая новое сообщение. — Хорошо, что пришли.
— Если нужно выругаться, то попроси Иджеса, — посоветовал Гедимин. — У него хорошо получается.
— Да ну тебя, — шрам на лице Линкена дёрнулся. — Вы знаете, что такое «душа»? Для макак это, кажется, важное понятие, а я как-то упустил его из виду.
Гедимин задумчиво сощурился.
— Никогда не пробовал это выяснить, но… Некоторые макаки говорят, что если у нас нет этой штуки, нас можно заставлять работать и при желании убивать. А если есть, то нельзя. Но чем это может быть…
Линкен хлопнул его по ладони.
— Понятно. Очевидно, это какое-то оружие. Вот память у тебя, атомщик! Ладно, спасибо… — благодарно кивнув, он отвернулся к экрану и продолжил переписку. Гедимин сел рядом, за освободившийся телекомп, Хольгер опустился на пол рядом с ним.
— Сам не хочешь? — Гедимин кивнул на соседний стул. С тех пор, как с машин общего информатория стёрли все игры, посетителей стало в разы меньше — остались только те, кто переписывался с людьми, и студенты разнообразных курсов.
— Дома поиграю, — покачал головой Хольгер. — Почитаешь мне новости?
— «Проект «Слияние»: новый шаг к сближению был сделан в Институте Вистара, штат Пенсильвания…», — Гедимин развернул страницу и изумлённо мигнул. — Эй! Хольгер, Линкен! Сюда! Они всё-таки построили клонарий…
— Кто, какой клонарий? — Линкен развернулся к нему. Хольгер привстал, внимательно посмотрел на экран и хмыкнул.
— Действительно… Жаль, что не для себя.
— «Тридцатого июня закончился цикл роста первого сармата, созданного в рамках проекта «Слияние», и полностью сформированный организм покинул автоклав», — прочитал вслух Гедимин. — «Это большое достижение… и залог будущего…» Так, это не имеет смысла. Тут кусок речи Джеймса и ещё какой-то мартышки…
— Если мартышка — учёный, то читай, — сказал Хольгер.
— Учёного я не назвал бы мартышкой, — сузил глаза Гедимин. — Так, вот дальше… «Как показали тесты, новый искусственнорождённый полностью здоров физически и развит умственно на уровне восемнадцатилетнего подростка… рост шесть футов восемь дюймов, вес двести двенадцать фунтов, внешность и телосложение соответствуют сарматским нормам… Координатор проекта «Слияние» лично присутствовал при первых шагах «новорождённого» и предложил дать ему имя «Эд Вистар». Этот сармат полностью отвечает условиям, выдвинутым координаторами проекта «Слияние». Рассматривается вопрос о скорейшем создании сарматов нового образца и заселении их в пригород Филадельфии, штат Пенсильвания…» Макаки будут рады.
Он повернулся к сарматам. Хольгер согласно кивнул и задумчиво сощурился, Линкен потирал шрам на затылке.
— Шесть футов восемь дюймов… — взрывник провёл ладонью черту на уровне груди. — Вот здесь будет его макушка, что ли?
— Если он сложен пропорционально, то в плечах он будет… — Хольгер пальцами отмерил расстояние по его груди и остановился чуть правее середины. — Хм… Некрупный. Наверное, с такими удобнее будет спаривать мартышечьих самок.
Линкена передёрнуло.
— На что, кроме спаривания, этот карлик будет годен?! В рудниках он сдохнет, не проработав и одной смены…
— Макаки как-то добывали руду, пока не сделали нас, — пожал плечами Гедимин. — И этот справится. Если голова и руки в порядке…
Линкен потёр шрам и поморщился.
— Откуда они будут в порядке?.. Макаки сделали всё, чтобы нас ослабить. Идиотские законы, отрава в пище… теперь ещё эти опыты! Им удобно видеть нас такими никчёмными недомерками. Их они заставят работать, а нас ликвидируют.
— Они думают поселить его в мартышечьем городе, — из-за плеча Хольгера выглянул Кенен и приветственно улыбнулся во весь рот. — Бедный Эд. Мне жалко этого несчастного мутанта. Он ни в чём не провинился, но его разорвут на части. Мартышки будут рады на нём отыграться. К такому сармату, как ты, Джед, или как Линкен, они боятся подходить даже в экзоскелетах. А вот бедный карлик Эд…
— Не думаю, что это забавно, — сузил глаза Гедимин, уловив в голосе сармата насмешку. — Если такого сармата привезут сюда, я не трону его. Никто из нормальных сарматов его не тронет. Макаки — жестокие твари.
— Это очевидно, друг мой Джед, — кивнул Кенен. — Даже выходцу с ледяного Энцелада.
За соседним столом послышался тяжёлый вздох и скрип столешницы — сармат-венерианец, разглядывая экран, навалился на неё всей тяжестью.
— Вот мартышка, — пробормотал он, растерянно глядя на монитор. — Что мне с тобой делать?.. Эй, Кенен, не подойдёшь?
— Со всем желанием, Алекс, — закивал учётчик, оглядываясь на Гедимина. — Прошу прощения, мои друзья…
— Что произошло? — спросил Гедимин, вслед за Кененом подходя к столу Алекса. Линкен и Хольгер, переглянувшись, пошли за ним и встали за его спиной. «Стая,» — мельком подумал ремонтник, удивлённо мигая. «Получается, мы ходим тут стаей…»
— Алексей Юнь, — венерианец пожал Гедимину руку. — Ремонтник Джед с Жёлтого озера? Я о тебе слышал. Но тут, наверное, не по твоей части… Кенен, почитай, что она пишет. Чем вообще думает эта мартышка?!
— Ты… переписываешься с… человеческой самкой? — Линкен прижал ладонь к затылку — видимо, сегодня шрам болел сильнее обычного. Алексей угрюмо кивнул.
— Кого выдали, — буркнул он, протянув взрывнику измятый лист. Скомкать скирлиновую бумагу было непросто, но тут кто-то постарался на совесть, — имя и адрес еле читались среди складок.
— Джессика Уотерс, — прочёл с экрана Кенен. — Довольно пушистая самочка… Ну и чему ты удивился, Алекс? Ты интересен ей. Следовало этого ожидать — они-то переписываются с нами по доброй воле, а не по разнарядке.
— Интересен… — поморщился венерианец. — Это существо считает, что жить на Венере — это романтично, и мечтает туда слетать. Романтично, плавунец её сожри… Тучи сернистого газа, тысячекилометровые смерчи, кислота со всех сторон, — вот что такое эта их Венера. Ни одна мартышка там не выживет. Романтично… Надо деть её куда-то, Кенен. Чтобы она пошла и нашла себе самца среди макак.
— Логично, — пожал плечами Кенен. — Так напиши ей про Венеру — про все ваши климатические прелести и особенности жизни в атмосфере. Про давление на поверхности и добычу всякой дряни из воздуха. Мне тебя, что ли, учить?
Алексей скривился.
— Пробовал. Не помогло. Ей интересно! Вот глупая мартышка…
Гедимин хмыкнул.
— Тебе везёт, — сказал он, покосившись на Кенена. — Твои рассказы кому-то интересны.
— Ага! — Кенен хлопнул его по плечу. — Вот кто тебе поможет, Алекс. Джед знает, что рассказать, чтобы все слушатели разбежались кто куда. У него это получается одинаково хорошо и с самцами, и с сам… Ох!
Он согнулся пополам — Гедимин бил вполсилы, но целился тщательно. Хольгер покачал головой.
— Не надо глупых шуток, — тихо сказал он Кенену. — Гедимин, тебя не хотели обидеть. И Алексей так и не получил полезного совета.
— Скажи ей, что слизистые тески с мохнатыми макаками не общаются, — буркнул Линкен; шрам на его лице нервно подёргивался. — Что мы не умеем спариваться и не плодимся животным путём.
— Она думает, что это неважно, — качнул головой венерианец. — Боюсь, ей будет интересно даже про реактор… или о чём ещё рассказывает всем Гедимин…
— А не должно, — прохрипел, выпрямляясь, Кенен. — Ладно, я придумал, что тебе делать. Спасибо Джеду — куда бы он ни бил, прочищаются мозги… Ты был на Венере во время первых восстаний? Расскажи, что вы сделали с макаками на платформах. Как вы захватили всё железо, и куда дели… излишнюю органику. Что происходит с мартышками в атмосфере Венеры. К чему проявляет интерес местная фауна. Расскажи во всех подробностях. Твоя мартышка сама забудет, как тебя зовут. Больше ты о ней не услышишь.
Алексей сузил глаза, внимательно посмотрел на учётчика и, пожав плечами, повернулся к экрану.
— Если это поможет… — пробормотал он и начал печатать.
— Идём, — Линкен положил руку на плечо Гедимина. Ремонтник удивлённо покосился на него и увидел, что шрам на лице космолётчика заметно дёргается.
— Сбросить Джеймса на Венеру, — еле слышно пробормотал он. — За все его отвратные бредни… Hasu!
04 июля 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Над насосной станцией реял по ветру флаг Атлантиса. С востока — из кустов на самом пологом участке берега — тянуло дымом, этиловым спиртом и подгоревшей органикой. Гедимин принюхался и сглотнул слюну — там жарили сосиски, а к ним обычно прилагалась горчица. «Сходить к ним?» — подумал он и смущённо покосился на Хольгера. «Не сейчас…»
— О реагентах не беспокойся, — Хольгер провёл пальцем по предплечью Гедимина, вычерчивая очередную формулу. — Всё есть, и до всего можно добраться. Вот этот состав воспламеняется от искры. Толчок будет сильный. Если не ошибёшься с направлением. В противном случае будешь снимать звездолёт с верхушки сосны.
Гедимин хмыкнул. «Надо тренировать пилотов,» — думал он. «Много топлива «Гарпия» не поднимет. Надо каждый заряд расходовать с пользой.»
— Вот этот состав тоже неплох, — Хольгер вывел на руке сармата ещё одну формулу. — Очень простой, но немного опасный в приготовлении. Ничего, что я пишу на тебе?
— Пиши, — отозвался Гедимин. — Я запомню, шпионы не увидят.
— Шпионы? — мигнул Хольгер. — Страсти снова накаляются? Даже обидно, что я от всего этого далёк. Столько пропускаю…
Он встал, вошёл по щиколотку в воду и остановился, задумчиво глядя на маленьких рыб на мелководье. Гедимин повернулся на другой бок, дотянулся до озера и плеснул воды на горячую макушку. Солнечные лучи успели нагреть воздух, взлётные полосы аэродрома и тёмно-синюю шерсть на голове сармата — но не озеро, и от него тянуло холодом. Гедимин усмехнулся, вспомнив десятисантиметровый слой льда над головой, сияющее окно проруби и вязкую кристаллизующуюся воду. «Очень много изменений,» — думал он, прикрыв глаза. «Трудно всё запомнить.»
За спиной что-то громыхнуло, и Гедимин развернулся к источнику звука, но увидел только смущённого Кенена со смартом в руках.
— Опять кнопка запала, — пожаловался сармат, поддевая ногтями клавиши. Громыхнуло ещё раз, и Кенен, отключив звук, вынул наушники и недовольно посмотрел на экран. Увидев застывшую там картинку, Гедимин хмыкнул.
— Что ты смотришь? — он отнял у Кенена смарт и заглянул под переднюю панель. — Фантастика? Опять про реактор размером с кулак и стабильные трансурановые элементы?
Кенен, благодарно кивнув, забрал исправный прибор и развернул голографический экран, укладываясь на спину, затылком к солнцу.
— Не на то смотришь, — он задумчиво сощурился. — Дело не в реакторах. Это чистые выдумки, но макаки раскрываются в них до самого дна. Все их мечты, все их страхи, — всё, до капли. Смотри, Джед, и будешь знать о людях всё. Они боятся быть слабыми, но ещё больше, Джед, они боятся стать сильными. И боятся, что кто-то станет сильнее них. Если речь о мышцах, они ещё стерпят… но храни тебя их так называемый бог, если ты станешь умнее них. Тогда они порвут тебя в клочья…
Гедимин пожал плечами.
— Я не понимаю, — буркнул он. — Как всё это следует из реактора без биологической защиты и охлаждения? Тот, кто это придумал, не стал умнее. Он потерял последние мозги.
Кенен с ухмылкой покачал головой и, поймав болтающийся провод, надел наушники. На экране снова замелькали картинки, и Гедимин отвернулся.
Хольгер вынырнул у самого берега и вышел на примятую траву, тут же падая и перекатываясь на спину. Гедимин посмотрел на озеро, потом — на дымок над восточными кустами. Пахло сосисками и горчицей.
— Пойду за едой, — сказал он, выпрямляясь во весь рост. Его подштанники, завёрнутые в комбинезон, вместе с сапогами лежали там же, где одежда Хольгера и Кенена — в примятой траве подальше от воды и песка. «Пусть и дальше лежит. Тут недалеко,» — подумал сармат, поворачиваясь к дороге. Там, на приподнятой над берегом насыпи, стояли двое патрульных в экзоскелетах и смотрели по сторонам. Увидев Гедимина, они едва заметно вздрогнули и повернулись к нему.
— Теск, твою мамашу! Прикройся! — крикнул один из них. Сармат растерянно мигнул.
— Что именно я должен прикрыть? — громко спросил он.
— Прикройся, тебе говорят! — патрульный поднял станнер и направил на Гедимина. Кенен толкнул его в бок.
— С твоими познаниями в местных традициях, Джед, — тяжело вздохнул он, — лучше сиди тут. Я схожу за едой. Хольгер, что тебе принести?
«Ничего не понял,» — досадливо сощурился Гедимин, глядя вслед патрулю. «Что их напугало?»
Кенен, застегнув комбинезон, нашёл среди чужой одежды сапоги и с широкой улыбкой пошёл к кустам, над которыми тянулся дымок. Гедимин видел, как из веток показался сторожевой «джунг», но отдыхающие охранники тут же отозвали его. «Благонадёжный Кенен,» — хмыкнул ремонтник, вспомнив трупы с расколотыми черепами на берегу бездонного озера. «Сармат, которому можно доверять…»
— Гедимин, ты всё-таки с Энцелада, — покачал головой Хольгер; он уже обсушился на солнце и теперь грел спину, растянувшись в траве. Потревоженные насекомые роем кружили над ним, но ни одно не село на его кожу, и Гедимин их интересовал так же мало. Патрульные, возвращаясь от озера, остановились, глядя на них, и рой полетел к ним. «Броненосцы», поспешно опустив лицевые щитки, вполголоса выругались и зашагали прочь.
— Почему? — лениво спросил ремонтник.
— У жителей Земли не принято выставлять на всеобщее обозрение выделительную систему, — Хольгер перекатился набок, чтобы видеть собеседника. — Смотреть на чужую выделительную систему тоже не принято. Самки не показывают грудь. Самцам — можно. Странно, что ты до сих пор не натыкался на эти правила.
— Вот как, — Гедимин задумчиво посмотрел на соседнюю группу купальщиков; там были сёстры Хепри, и когда они входили в воду, то растворялись в ней — тёмно-синяя кожа сливалась с синевато-чёрной озёрной гладью. — Подожди… Тогда как они спариваются? В фильмах, которые смотрит Кенен, и у самок, и у самцов всё открыто.
— Кенен смотрит недостоверные фильмы, — хмыкнул Хольгер. — Но, надо признать, они познавательны…
Учётчик спустился с насыпи, держа в руках полные тарелки. Из его карманов торчали открытые банки и разнообразные тюбики.
— Все разновидности местной пищи, — Кенен поставил тарелки на траву и сам сел рядом, опустошая карманы. — Сосиски, картофельный салат, пирог с яблоками. Что будешь, Джед, — кетчуп или горчицу?
— И то, и другое, — Гедимин забрал у него маленькие тюбики, желтовато-зелёный и два красных. — Что в составе кетчупа?
— Капсаицин, — Хольгер взял один тюбик себе и выдавил его содержимое на сосиску широкой полосой. — Органические кислоты. Интересно было бы получить такие же вкусовые рецепторы, как у людей. Все эти… вещества отличаются для них не только видом… мне трудно это представить.
— Да, капсаицин тут есть, — Гедимин откусил полсосиски, чтобы перебить чрезмерно жгучий вкус. — Я бы тоже хотел такую мутацию. Может, Джеймс ещё пришлёт нам такой мутаген?
Кенен усмехнулся.
— Мы сегодня пропустили праздничную речь, — заметил он, расстёгивая комбинезон; его грудь уже немного порыжела от солнечных лучей. — Интересно, внесут ли нас за это в красный список.
— Список будет длинным, — Гедимин махнул рукой на запад. Между водой и аэродромом расположились десятки сарматов, и многие были тут с самого утра.
Сармат в оранжевом комбинезоне спустился к воде, осторожно обходя лежащих. Кенен привстал, недовольно глядя на пришельца, — и заулыбался.
— Хороший денёк, Линкен!
— Угу, — буркнул взрывник, усаживаясь на траву, и брезгливо посмотрел на «мартышечью» еду. — Чего вы сюда натащили?
— Гедимин просил горчицы, — отозвался Кенен, опустошая банку с салатом. — Чтобы он не обжёг внутренности, я принёс то, чем можно её заесть.
— Ну и вкусы у тебя, — покосился на ремонтника Линкен. Гедимин пожал плечами и выдавил на язык ещё полтюбика горчицы. «В прошлый раз от этой пищи у меня сработала выделительная система,» — вспомнил он и посмотрел на озеро. «Минут через пятнадцать надо отплыть на запад, чтобы никто не видел…»
— Что нового сказал нам наш координатор? — спросил Хольгер. — Я думал, ты давно на озере, — а ты прилежно слушал его…
Линкен хмыкнул. Гедимин посмотрел ему в глаза и увидел серебристый блеск радужки — сармат был чем-то очень доволен.
— Сегодня обошлось без речи, — сказал взрывник, отодвинув от своего локтя банку, брошенную Кененом. — В сети пишут, что две макаки с бластерами подстерегли его на дороге. Теперь он в больнице, но живой. А жаль.
— Покушение прямо в столице? Надо же, — неодобрительно покачал головой Кенен. — Макаки совсем не ценят друзей. И кто выступил вместо него?
— Паркс, сразу за да Костой, — Линкен свернул комбинезон и положил рядом с одеждой Гедимина. — На десять секунд показали сармата-недоростка. Не завидую я ему… Говорят, макаки сделали уже двенадцать таких.
Трава зашуршала — к сарматам приближался ещё один пришелец. Гедимин удивлённо мигнул, поднял на него взгляд — это был Алексей Юнь, озадаченный и хмурый. Махнув рукой собравшимся, он сел рядом с Линкеном и вздохнул.
— Не сработало, — буркнул он, посмотрев на Кенена. — Даже наоборот.
Учётчик озадаченно посмотрел на него и снял наушники.
— О чём ты?
— О мартышке, — слегка поморщился венерианец. — Я написал ей, как ты посоветовал, — про восстания и то, что стало с макаками на Венере. В тот день — и вчера тоже — я в почту не заглядывал. А сегодня там куча писем.
— От этой… самки? — уточнил Кенен. — Что пишет? Если тебя назвали кровожадным уродом, то всё сработало как надо. Люди всегда оставляют последнее слово за собой, только не…
— Да помолчи ты, — сузил глаза Алексей. — Вот никогда не дослушаешь! Она пишет, что ей нравятся мои рассказы. Что я очень брутальный, и она без ума от меня и от всех сарматов. Что ей очень хотелось бы посмотреть на Венеру, на все эти летучие рудники, стаи плавунцов и тысячемильные грозы. Что от меня давно не было писем, и она беспокоится. И что она сейчас пробивает разрешение на видеосвязь с Ураниум-Сити. Если это называется «сработало как надо», то я — венерианский плавунец.
Гедимин мигнул.
— Она хочет увидеть тебя? Это странно, — заметил он. — Видимо, не все мартышки думают, что мы уроды.
Хольгер ткнул его кулаком в плечо.
— Тебе ли жаловаться! Половина местных самочек смотрит на тебя открыв рот, — ухмыльнулся он. — Должно же и Алексу было что-то перепасть.
Линкен поморщился и потёр затылок.
— Дурная выдумка — все эти общения, — пробормотал он. — Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Алекс, похоже, ты попал, — широко усмехнулся Кенен. — Она втрескалась. Не знаю, чем ты её зацепил, но теперь она не отстанет. Ну так пользуйся! Может, вам даже разрешат увидеться. Выйдешь с территорий, подышишь воздухом свободы.
— Да ну вас всех, — буркнул Алексей. — Никуда я не поеду. Пусть летит на Венеру. Их туда пускают, а нас — нет. А это что?
Он отобрал у Кенена банку с недоеденным яблочным пирогом, зачерпнул содержимое и осторожно лизнул.
— Правильно, привыкай, — хмыкнул учётчик. — По ту сторону границы не принято есть чистую Би-плазму. Системы выделения и размножения находятся рядом — если одна неисправна, скоро откажет и вторая, так что там следят, чтобы всё работало.
— Система выделения? — сармата передёрнуло, и он посмотрел на соседей. — Что, с кем-то уже такое было?
Гедимин повернулся к озеру и порадовался про себя, что лица сарматов не так выразительны, как человеческие. Будь он «макакой», сейчас стал бы краснее венерианца…
09 августа 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Респиратор, — Гедимин встал между Линкеном и матовым пузырём защитного поля и сложил руки на груди. Космолётчик хмыкнул.
— Ни к чему. Оно же всё под куполом.
Гедимин молчал и не двигался с места. Линкен усмехнулся.
— У тебя там уран кипит в азотной кислоте — и ты думаешь, что респиратор защитит?
— Респиратор — или иди гулять, — сузил глаза Гедимин. Реактивы за его спиной негромко шипели, и следовало размешать их для равномерности реакции, — но он не торопился.
— Атомщик, — криво усмехнулся Линкен, надевая капюшон и закрепляя под ним ремешок респиратора. — Теперь доволен?
— Сойдёт, — кивнул Гедимин; из-под респиратора голос звучал глухо, но так было даже лучше — меньше будет услышано снаружи, за стенами ремонтного ангара. Он шагнул в сторону и повернулся лицом к защитному полю и прозрачному чану под ним. Из-под купола высовывалась длинная рукоять лопатки, плоским концом уходящей под жаропрочную крышку. Изнутри по ней стекала влага, и Гедимин настороженно косился на сварные швы, протянувшиеся поперёк крышки. В этих местах стекло было толще и прочнее, и герметичность он проверял, но концентрированная кислота всё равно не внушала ему доверия.
— Да, основательное хозяйство, — покачал головой Линкен, глядя сквозь купол на медленные движения лопатки во влажном реагенте. Он тихо шипел, испарения оседали на крышке и стекали обратно по прохладным стенкам, капая на жёлтый с прозеленью порошок на дне.
— Здесь, надо полагать, готовый продукт? — Линкен заглянул под прозрачные крышки небольших ящиков. — Не очень много… Это, наверное, долгий процесс?
— Разве? — Гедимин удивлённо посмотрел на почти полный короб с зеленовато-жёлтым веществом. Подписывать ящики он не собирался — если их найдут, лучше им остаться нераспознанными.
— Вот это, чёрное, — то, что ты делаешь из жёлтого кека, так? — Линкен тронул пальцем крышку ёмкости с почти израсходованной закисью урана. Гедимин покачал головой.
— Это и есть жёлтый кек. Готовый продукт — рядом. Сегодня, если всё пройдёт гладко, переработаю полный килограмм.
Линкен мигнул, недоверчиво посмотрел на ремонтника, потом — на ёмкости.
— Это жёлтый кек? Чёрный с прозеленью?! Мать моя пробирка…
— У людей всё так, — усмехнулся Гедимин. — Мог бы уже привыкнуть.
Он осторожно опустил стеклянную лопатку в смесь реагентов. Она уже перемешалась до полной однородности, состав пожелтел, но ещё дымился, и Гедимин отсчитывал минуты и ждал.
— Аммиак скоро привезут, — сказал он вполголоса. — Оборудование у меня уже готово. Сложнее будет с водородом. Из абсорбента его непросто вытряхивать, а доказать, что мы заправляем что-то газом… Кенен обещал помочь, но его ещё поймать надо.
Линкен мигнул и поднял руку.
— Так, подожди, — он согнул пальцы, разогнул три из четырёх и посмотрел на Гедимина. — Вот это вещество ты засунешь в аммиак?
Ремонтник кивнул.
— Если не вдаваться в подробности, так и будет, — сказал он, прислушиваясь к шипению реактивов.
— А потом… Потом ещё что-то будешь делать с ним и водородом? — сощурился Линкен.
— Да, так, — кивнул Гедимин, приподнимая нагретый контейнер и осторожно встряхивая его. Вязкая зеленовато-желтая смесь поползла наружу, в подставленный короб. «Ещё одна засыпка,» — он заглянул в ёмкость с жёлтым кеком. «Ещё час…»
— Ещё мне будет нужна плавиковая кислота, — сказал он. — И новое оборудование. Но труднее всего будет, когда дело дойдёт до фтора. А потом… Если до тех пор охрана меня не вычислит, тут будет стоять центрифуга. Если с ней что-то будет не так…
Он, не договорив, дотянулся до генератора защитных полей и прикрыл матовым куполом поддон с мокрой жёлтой пылью. Он медленно просушивался в потоках горячего воздуха.
Линкен разогнул ещё один палец, мигнул и растерянно посмотрел на ремонтника.
— Плавиковая кислота, фтор… Ты будешь получать всё новые и новые соединения. Наверное, мне их не запомнить… Скажи сразу — какое из них будет взрываться?
— Все, — мрачно сказал ремонтник, покосившись на стеклянную крышку. Кислота тонкими струями стекала по ней на чёрную пыль на дне и шипела, испаряясь на горячем стекле.
— Особенно это касается фтора, — он слегка поморщился. — Но если ты говоришь о цепной реакции… Даже после обогащения до неё не дойдёт. Слишком мало урана — критическую массу не набрать.
— Мало?! — шрам на лице Линкена дёрнулся. — Десять килограмм, ты говорил? Этого мало?
Гедимин кивнул.
— Это кек. Когда его удастся обогатить хотя бы до пяти процентов, останется килограмма два или даже меньше. Если довести до семидесяти — всего сто граммов. Это очень мало.
Линкен обошёл защитные поля по кругу и остановился перед Гедимином.
— Всё это оборудование, два месяца работы — и на выходе всего сто граммов урана?!
— В лучшем случае, — буркнул ремонтник. — Отойди от купола и внятно скажи, что тебе нужно.
— Мне? — Линкен провёл пальцем по шраму на щеке. — Уже ничего. Спасибо, что показал мне свою… лабораторию. Я никогда не видел, как это делается. Но… я думал, что это будет проще. Значит, сто граммов… Это вот столько?
Он одним пальцем отмерил фалангу на другом. Гедимин кивнул.
— Окись — тяжёлое вещество.
— Что ты будешь делать с ней? На что она годна? — спросил Линкен.
— Положу в бочку с водой и буду смотреть на свечение, — пожал плечами ремонтник. — Других применений пока не предвидится.
Линкен посмотрел на него долгим задумчивым взглядом.
— У тебя глаза светятся, — сказал он. — Это хорошо. Не прекращай работу, атомщик. Десять килограмм — это немного. Будет больше.
15 августа 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Еловые ветви на фоне темнеющего неба казались чёрными; солнце давно ушло, медленно сгущались сумерки. Гедимин вполглаза следил за бортовыми огнями «Иглы» — винтолёт осторожно протискивался между веток. Одну он задел, и она качнулась.
— Хватит, — Сешат, наблюдающая за полётом, украдкой провела рукой по глазам. — Ничего уже не видно. Приземляйся.
— И верно, — Мафдет тронула рычаг на пульте управления, и винтолёт, не зацепив ни одной ветки, выскользнул из кроны и медленно опустился на россыпь хвои. Под елью легко было его искать — тут, в вечной тени, трава не росла.
Мимо, подняв ветер и ослепив наблюдателей бортовыми огнями, пронеслась «Гарпия». Её дюзы на повороте полыхнули, и она рванулась вперёд, на считанные сантиметры разминувшись с еловой веткой.
— Эй! — крикнул Гедимин в просвет между деревьями. — На сегодня хватит.
Сешат и Мафдет сидели рядом с «Иглой», разглядывали её в свете фонаря, приглушённо переговариваясь. Гедимин опустился рядом. Из полумрака с «Гарпией» в руках вынырнула Лилит.
— На две секунды быстрее, — объявила она, присаживаясь на ковёр хвои.
— Солнце ушло, пластины остыли, — недовольно сощурился Гедимин. — Пустая трата топлива. Днём надо было тренироваться.
— Ты, атомщик, давно бы придумал, как подогреть их без солнца! — фыркнула Лилит.
— Эй, вы, тише, — покосилась на них Мафдет. — Ну как, Гедимин? «Игла» готова к бою?
— Она готова давно. Теперь нужно готовить пилота, — ремонтник осторожно развернул винтолёт другим бортом к себе. Вязкая тёмная масса, покрывающая обшивку, была содрана у хвостового винта, ещё несколько царапин осталось на носу — там еловая ветка чиркнула вскользь.
— Два соприкосновения, — Мафдет достала ветошь, чтобы вытереть уже ненужную слизь досуха. — Но летать в ёлках… Ты же не думаешь, что макаки притащат на площадку дерево?
Гедимин пожал плечами.
— Удара по хвосту можно было избежать. Продолжишь завтра. Когда останутся только мелкие царапины, можешь считать себя готовой.
Мафдет повертела в руках очищенную от слизи «Иглу». Длинный тонкий винтолёт укоротился и раздулся, приняв привычную для таких механизмов форму бочки с хвостом и винтами.
— Если они притащат ёлку, я им её в экзоскелеты затолкаю по частям, — пробормотала самка.
Лилит подошла к глайдеру, оставленному под деревом, заглянула в кабину и хмыкнула.
— Без четверти десять. Мы сегодня спать собираемся?
— Полетели, — Сешат, потянувшись, поднялась и подобрала «Иглу», завёрнутую в ветошь. — Я думаю о третьем испытании. Прошлый год все помнят?
Сарматы переглянулись, Гедимин сузил глаза.
— Им, вроде, объяснили, что так не делают, — пробормотала Лилит, но уверенности в её голосе не было.
— Это макаки, — поморщился Гедимин. — До них не доходит.
— В этом году может быть ещё хуже, — качнула головой Сешат. — А может — наоборот…
— Встречаемся с «Марсом» и «Тау», вырабатываем тактику, — пожал плечами ремонтник. — Сейчас говорить не о чем.
Лилит недовольно покосилась на него и прижала к груди «Гарпию».
— Иджес нам не нужен, — буркнула Мафдет. — И он не согласится. А у меня есть идея. Генератор автономных полей у тебя в ангаре?
Все самки повернулись к Гедимину. Он недовольно сощурился.
— Перед соревнованиями возьмёшь с собой «Иглу» и закатаешь её в поле поверх обшивки. Хольгер говорил, что оно держится полчаса? Это было ещё зимой, сейчас, наверное, ты довёл срок до суток. Ты ведь не любишь несовершенные механизмы, верно?.. Нам хватит и часа. Винты мы прикроем манёврами, останется только не промахнуться. Пилотом буду я…
Гедимин покачал головой.
— Очень плохая идея. Генератор засекречен. Узнают, что он у меня есть, — в лучшем случае, расстреляют.
— Кто поймёт? — Мафдет тронула его за плечо и заглянула в глаза. — Кто вообще знает о такой штуке? И кто разглядит защитный слой поверх обшивки? Я знаю, это не простое поле, ты работал над изменением формы, — оно в точности повторит обводы «Иглы». Никто не будет проверять обшивку…
— Тогда сломай датчики попаданий, — сузил глаза ремонтник. — За это не расстреливают.
Сёстры Хепри переглянулись.
— Тебя сильно напугали, — вздохнула Мафдет. — Ладно, как хочешь. Кто за штурвалом?
— Я, разумеется, — фыркнула Лилит. — Гедимин, садись со мной. Ещё успеем до отбоя…
— Забрось меня на рудник, — попросил ремонтник, пробираясь мимо штурвала к слишком тесному креслу.
— Эй! Ты что, спать там будешь? — насторожилась самка. — Ты уже не успеешь в посёлок.
Гедимин пожал плечами.
— Много работы. Некогда спать. Выберусь с попутным глайдером. Завтра собираемся там же и в то же время?
— Как обычно, — кивнула Лилит. — Смотри, не надорвись. На последних полётах ты нам, в общем-то, не нужен…
— Эй! — Мафдет постучала в переборку. — Гедимин, не слушай её. Завтра снова полетим ломать ёлки и жечь горючку. Девять дней в запасе… Говорила же, начнём в мае, — нет, тянули до последнего…
Глайдер взлетел. Дрон-наблюдатель, проплывающий над лесом, мигнул ему бортовыми огнями, — все места тренировок были известны, и пролетающие там корабли подозрений не вызывали. Гедимин, глядя на темнеющее небо, думал о последних килограммах жёлтого кека и припрятанном баллоне аммиака. До следующего этапа опытов оставались считанные дни — и несколько доработок оборудования.
25 августа 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Давно рассвело. За стенами ремонтного ангара гудели приземляющиеся глайдеры — на рудник прибыла утренняя смена. Их шум не мешал Гедимину, как и мерный гул трансформатора за восточным окном; его разбудил тихий шорох открывающихся ворот. «Рано,» — недовольно подумал он, глубже втискиваясь под свёрнутый брезентовый полог. «Ещё пять минут…»
— Ремонтная база, первая, которую тески взяли в свои руки, — громкий голос принадлежал кому-то из охраны. Стальные «копыта» загрохотали по полу. «Этим чего надо?» — Гедимин неохотно открыл один глаз. Выбираться из-под брезента ему не хотелось. Он не помнил точно, когда отключился — смутно вспоминалось, что он успел отключить, разобрать и рассовать по тайникам всю «обогатительную» технику, и что за окнами ещё было темно, когда он устроился подремать на платформе рудовоза.
— Начинает работать вместе с первой сменой, через четыре минуты прибудет их глайдер, — продолжал пояснения охранник. «Кому он это рассказывает?» — лениво удивился Гедимин. «Новички?»
— Можете сделать один-два кадра, — сказал другой, приглушённый, голос. — Это образцовая база. Что-что, а железо у тесков всегда в идеальном порядке.
— Эту машину пригнали на ремонт? Один из рудовозов, верно? — третий голос принадлежал самке. Луч фонаря скользнул по кабине рудовоза, дотянулся до платформы и зацепил свёрнутый тент. Гедимин прикрыл глаза ладонью.
— Стой! — крикнул охранник, отводя фонарь в сторону, но поздно — белая вспышка осветила и платформу, и брезент, и сонного ремонтника. Гедимин выбрался из-под тента и сел на краю, растерянно мигая.
— Чего надо?
— Теск, твою мать! — рявкнул охранник в тяжёлом экзоскелете, направляя луч фонаря сармату в лицо. — Ты что, спал тут?!
— Это мой ангар, — буркнул Гедимин, поднимаясь на ноги. — Фонарь убери.
— Вот гребучий теск, — пробормотала «макака», отводя луч в сторону. — В посёлке спать надо! Иди, умой рожу и сгинь с глаз!
Он с угрожающим видом поднял строенный бластер. Гедимин, удивлённо мигнув, отметил, что его экзоскелет был отмыт до блеска, хотя по плану до мойки оставалось ещё пять дней.
— Гедимин Кет, старший механик, — вполголоса пояснил для самки с камерой один из охранников. — Вам лучше выйти, мисс Фостер. Обычное нарушение распорядка, охрана разберётся.
Ремонтник мигнул ещё раз и, прищурившись, посмотрел на охранника. «Я им разберусь…»
— Эй! Я никуда не пойду, — самка, развернувшись, направила камеру, соединённую со смартом, на Гедимина. — Никуда, пока не удостоверюсь, что с этим сарматом всё в порядке. Эй! Можно задать вам вопрос?
Охранник в тяжёлом экзоскелете, покосившись на ремонтника, встал между ним и самкой.
— Мисс Фостер, у вас есть список тех, с кем можно говорить, — нахмурился второй, разворачиваясь боком к воротам. — На этого сармата разрешение вы не получите.
— Почему? — повернулась к нему самка.
Первый охранник толкнул Гедимина в плечо.
— Хватит пялиться! Сейчас она уйдёт. Иди, чини свой… рудовоз!
— Эй! Я всё вижу, — крикнула мисс Фостер, прицеливаясь камерой в «броненосца». — Вы ударили его. Это нормально?!
— Гедимин — неблагонадёжный сармат, — поморщился второй охранник. — Пока я отвечаю за вашу безопасность, вы будете меня слушать. Оставьте ангар в покое. У нас ещё много объектов.
— Очень интересно, — самка, пользуясь тем, что её в плечо толкать побаивались, встала на дороге и прикоснулась к экрану смарта. — Неблагонадёжный? Он… преступник, бунтовщик, то и другое?
— И ещё много чего, — проворчал первый, направляясь к воротам. — Скоро начнётся их смена. Идём, пока нас рудовозом не придавило.
Гедимин склонился над умывальником, вылил на макушку и за шиворот по пригоршне холодной воды, — охлаждённый мозг заработал быстрее. «Журналист? А, вот как Иджеса подловили в ангаре. Надеюсь, меня не засняли. Или сотрут.»
За спиной сверкнула белая вспышка. Обернувшись, сармат увидел мисс Фостер с камерой. Охранники стояли у ворот и недовольно смотрели на неё.
— Незаурядная личность, — хмыкнула самка, глядя на Гедимина. — Надеюсь узнать больше. Надеюсь, у вас не будет неприятностей из-за этого. Хорошего дня!
…Там, где в прошлом году проходили Летние полёты, давно выстроили пятиэтажку; тут были валуны, чахлые сосны между ними, — сейчас землю очистили, залили синеватым фрилом. Последние ряды трибун строили уже в августе, перед новыми соревнованиями — но всё равно места хватило не всем, и Гедимин с «почётной» скамьи на самом верху видел, как опоздавшие рассаживаются на крышах соседних домов. Голос комментатора доносился из будки, встроенной в одну из стен амфитеатра, там, где трибуны обрывались; там же, у окошка, висел дрон-наблюдатель, дожидаясь последнего приказа. Внизу выстраивались у длинной стартовой стойки пилоты всех звеньев. Их по-прежнему было десять, и каждый прикрепил к комбинезону две таблички с названием звена — одну на спину, вторую на грудь. Охранники и служащие — все люди Ураниум-Сити — собрались внизу, на первых рядах трибун, один человек стоял в кольце «броненосцев», подозрительно оглядывающихся по сторонам. «Мэр Моранси?» — неуверенно подумал Гедимин. «Никогда не запоминал их лица…»
— Неплохая площадка, — хмыкнул Иджес, толкнув ремонтника в бок. — Есть где развернуться. Ну что, проверим, кто чему научился за год?
— Опять за своё, — недовольно сощурился Гедимин. — Мы работаем не для этого.
— Гедимин знает, кто чего достиг, — едва заметно усмехнулась Мика Марци. — Он ночами не спал, всё думал над чертежами. Нам сегодня ничего не светит, правда ведь, Джед?
Наблюдательный дрон взлетел над площадкой и замигал бортовыми огнями. Голографические проекторы выстраивали в небе кольцо воздушного коридора, подсвеченное зеленью. Над ним горела изжелта-зелёная буква «U».
— Вторые Летние полёты Ураниум-Сити объявляются открытыми! — прогремело над стадионом. — Мы все приветствуем наших пилотов! Десять звеньев, лучшие из лучших на Канадских территориях, готовы к состязаниям! Я объявляю первый полёт — Урановые гонки!
Гедимин невольно усмехнулся. Пока «макака» с рупором перечисляла участников и их модели, он задумчиво смотрел на букву над трассой. В последнее время она часто ему попадалась. «Может быть, у нас, как у города макак, будет свой герб,» — подумал ремонтник. «Ещё одна традиция…»
— А твоя «Гарпия» выглядит по-старому, — тронула его за руку Мика. — Снаружи ничуть не изменилась. А чего ты успел напихать внутрь?
Десять «звездолётов» выстроились на стартовой стойке. Гедимин не ошибся в предположениях — почти все они были плоскими, лёгкими, тёмно-серыми, с небольшими баками для стартового топлива и поблескивающими пластинами на обшивке. Заходящее солнце светило косо, но его лучи ещё дотягивались до стадиона в просветы между пятиэтажками. «Ветра нет,» — Гедимин покосился на озеро. «Значит, равные условия. Дело за Лилит. Если правильно рассчитает время для толчка… и если никто больше не выучился на инженера-химика…»
Дрон издал громкий гудок, и все десять «звездолётов», сорвавшись с места, нырнули в светящееся кольцо. Теперь Гедимин видел только расплывчатые тени и блики — скорости были огромны. Чья-то модель, не удержавшись на кольце, вылетела вон, просвистела над трибунами и впилась в стену пятиэтажки. Иджес вполголоса помянул несколько способов спаривания.
Когда Гедимин снова взглянул на кольцо, оно уже было разделено финишной чертой, и летучие тени борт о борт приближались к ней. Доля секунды — и они сплошным потоком прошли сквозь неё. Дрон запищал, отсчитывая последние мгновения. Корабли, виток за витком сбавляя скорость, садились на землю, кто-то даже посадил свой «звездолёт» обратно на стойку. Иджес немигающим взглядом смотрел на них. Гедимин разглядывал свои руки. «Жёлтые пятна сходят,» — машинально отметил он, тронув пальцем старый ожог — кислота брызнула на ладонь и прожгла перчатку. «Взять у лаборантов подходящую спецодежду. Сейчас там много сарматов, должен быть мой размер.»
— Победители Урановых гонок! — объявил невидимый комментатор, и все шорохи на стадионе смолкли. — Снова у нас есть неоспоримый победитель, и это звено «Эгион», обогнавшее соперников на целых полсекунды! Звенья «Тау» и «Аргентум» разделят между собой второе место с точностью до сотой доли секунды…
— Полсекунды, — хмыкнула Мика, повернувшись к Гедимину. — Тебе наступают на пятки, атомщик.
— В следующем году я тебя обгоню, — пообещал Иджес. — Но вот «Аргентум»… этот грёбаный «Аргентум»…
Снизу донёсся негромкий хруст и лязг. Сарматы посмотрели на поле и переглянулись.
— Ура-ан и торий, — пробормотал Иджес. — Они что, издеваются?!
Посреди площадки выставили конструкцию из тонких фриловых плит и планок, кое-где соединённых полотнищами и тросами. Гедимин встал, попытался заглянуть внутрь, — ни одной прямой траектории там не было, и ни одна не прослеживалась до конца. Тихо загудел поток воздуха, нагнетаемый из-под конструкции, и полотнища и тросы затрепетали.
— Меня не взяли в пилоты, — буркнула Мика, сложив руки на груди. — Их проблемы.
— Просветы широкие, — заметил Гедимин, возвращаясь на место. — Никто не разобьётся, если не будет спешить.
— Этого лабиринта на сутки хватит, — покосился на него Иджес. — До темноты будем над ним сидеть?
Гедимин посмотрел вниз — к стартовой стойке с неуклюжей на вид моделью «Иглы» вышла Мафдет. «Тренировались. Должна быть готова,» — он перевёл взгляд на лабиринт, чтобы случайно не смутить пилота. Дрон загудел, подавая сигнал к старту.
Сверху лабиринт почти не просматривался; полотнища трепыхались, канаты и планки раскачивались от ветра и столкновений с винтолётами. Кто-то из пилотов, выругавшись, опустил пульт, — одна из моделей намертво завязла в мешковине и, оборвав крепления, упала вместе с полотном на дно лабиринта. Остальные, лавируя в подвижных сетях, медленно пробирались к выходу. Иджес давно был на ногах — он, недобро щурясь, разглядывал своего пилота.
— Ну, шевелись, твою мамашу, — прошипел он. — Не спи!
Гедимин взял его за плечо и подтолкнул к скамье.
— Это не поможет. Она тебя не слышит. А услышит — будет ещё хуже. Сиди тихо!
Он увидел, как среди планок мелькнул длинный тёмно-серый корпус. «Игла» теперь полностью оправдывала своё название. Проходы между планками были узкими, но их ширина не изменялась при каждом дуновении ветра. «Игла» медленно, но верно приближалась к выходу. Гедимин вернулся на скамью и сидел там, щурясь на закатное солнце, пока дрон не загудел, отмечая завершение гонки.
— Эй, что ты сделал с этим кораблём?! — Мика удивлённо мигала, глядя на «Иглу». Почти все винтолёты уже приземлились на финишную стойку, последние, запутавшиеся в канатах и мешковине, вызволяли сами пилоты, отмахиваясь от охраны. Мафдет, взяв «Иглу» на руки, сдувала с неё пыль и волокна, прилипшие к винту. Повертев головой, она нашла Гедимина и помахала ему кораблём.
— Вот так трансформер, — покачал головой Иджес. — Даже винты складные… Сколько времени ты на него потратил? Это с ним ты сидел по ночам в ангаре?
— В том числе, — отозвался Гедимин. «В следующем году таких трансформеров будет много,» — думал он. «Нужно ещё что-то. Прожигатель на носу? Было бы полезно в верёвочных лабиринтах…»
— Первое место получает звено «Эгион»! — объявил комментатор. — У звена «Марс» — второе место, третье принадлежит звену «Аргентум»!
— Ура-ан и торий, — недобро сощурился Иджес. — Опять этот грёбаный «Аргентум».
— Завидуй молча, — хмыкнула Мика. — Тебе в этот раз хоть винты не менять…
— Кто механик «Аргентума»? — спросил Гедимин. Мика ткнула пальцем в одного из сарматов на скамье. Он был в форме старшего ремонтника; встретившись взглядом с Гедимином, он вскинул руку в приветствии и тут же опустил — такие жесты всё ещё были под запретом.
— Торкват Марци, «Волчья речка», — вполголоса пояснила Мика. — Неплох. Очень неплох.
Иджес недовольно сузил глаза.
— До Гедимина ему не дотянуться, — проворчал он, поворачиваясь к стадиону. — Уран и торий! Они опять его притащили?!
Гедимин молча кивнул. Над стадионом, мигая бортовыми огнями, повис бронированный дрон, окружённый переливающимся облаком. Рядом с ним висел круглый белый шарик.
— Последний этап — Воздушный бой! — крикнул комментатор. — Весь космофлот Ураниум-Сити против единственного дрона-мишени! Белый дрон лишён какого-либо оружия, а также защиты, — любое попадание по нему будет засчитано! Для победы достаточно попасть в него трижды, первый, кто это сделает, займёт первое место! Внимание — за попадания по дрону-матке очки не засчитываются!
— Что они задумали? — прошептала Мика, глядя на дроны. — Тут должен быть какой-то подвох.
— Ты не пойдёшь туда? — удивлённо спросил Гедимин, кивнув на стартовую стойку. Все десять пилотов уже собрались там. Сешат вышла на поле и поставила на скамью тёмно-серый планер. «Зря,» — качнул головой Гедимин. «У «Гарпии» недостаточная маневренность. А скорость ей не поможет.»
— Сказала же — не взяли, — фыркнула Мика. — Потом прибегут жаловаться.
— Ты — хороший пилот, — сказал Гедимин. — Они поступили глупо.
— Ты что, с Кененом переобщался? — покосилась на него самка. — Лучше скажи что-нибудь про свой реактор!
Десять «звездолётов» сорвались со стартовой стойки, сужая круги над и под неподвижным дроном. Его белый спутник висел за радужной плёнкой, слегка покачиваясь. Чей-то лазер сверкнул, но вспышка отразилась от плёнки и погасла.
— Опять за своё, — сузила глаза Мика. — Макаки будто хотят победить в этой игре. На кой им это? Флажок, что ли, им дадут?
Гедимин молча следил за «Гарпией», бесцельно нарезающей в небе круги. Она поднялась высоко над стадионом и превратилась в точку… точнее, в чёрную комету, слегка размазанную из-за высокой скорости. «Разгоняется,» — подозрительно сощурился он. «Зачем?»
Белый дрон внезапно пришёл в движение и вынырнул из-под голограммы. Все корабли, сверкая лазерами, кинулись к нему, но он тут же нырнул обратно, и лучи отразились от зеркальной преграды. Корабли — те, что могли зависать в воздухе — остановились неподалёку. Дрон замер на месте. Только «Гарпия» всё кружила в небе, как будто её пилот забыл и о мишени, и о состязаниях.
— Чего она там болтается? — спросил Иджес. — Новая выдумка? Ну да, верх оттуда хорошо простреливается, но дрон может снизу вылезти…
— Не знаю, что на уме у Сешат, — покачал головой Гедимин. — Надеюсь, это не…
«Гарпия», выписав очередной виток, клюнула носом и, завалившись в крутой штопор, пошла к земле. Гедимин изумлённо мигнул — и в ту же долю секунды «звездолёт» на полной скорости врезался в углубление на верхней полусфере дрона. Двигатели полыхнули, придавая падающему кораблю дополнительное ускорение — и дрон с грохотом раскололся надвое и вместе с провалившейся в него «Гарпией» рухнул на стадион. Белый шарик повис в воздухе, отстав от падающего «защитника», и девять красных вспышек сошлись на нём одновременно. Маленький дрон заметался, но сарматские корабли были повсюду. Те, кто не успел выстрелить в первые секунды, гонялись за мишенью над стадионом. Обломки бронированного дрона дымились на площадке. Гедимина толкнули в плечо; он увидел, как все сарматы молча встают, и каждый вскидывает правую руку.
— Так его, — прошептала Мика ему на ухо. — Так!
Гедимин растерянно покачал головой. «Этот поступок не имел смысла,» — думал он, глядя на обломки дрона. «Это всего лишь механизм. Уничтожить два своих же механизма и радоваться этому… Ничего не понимаю.»
— Ты придумал? — тихо спросил Иджес. — Жаль, вам не засчитают победу! Я бы засчитал.
Корабли сели, пилоты подобрали их. Сешат разглядывала то, что осталось от «Гарпии». К ней подошла Лилит, протянула руку к «звездолёту» и тут же отдёрнула — крыло дымилось. Белый дрон висел у комментаторской будки, в полной тишине из неё доносились приглушённые проклятия.
— Как вы видите, не все участники внимательно слушали правила, — наконец прозвучало над стадионом. — Однако у нас есть несомненные победители, и я рад их назвать. Первые три успешных выстрела сделал пилот звена «Аргентум»!
— Так его и этак, — пробормотал Иджес, смущённо покосившись на Гедимина. — Видишь, я ничего не сказал про спаривание!
— На втором месте — звено «Тау»! — объявил комментатор, и Иджес, забыв о соперниках, повернулся к Гедимину и хлопнул его по плечу.
— «Тау»! Мы идём вровень, атомщик. Ещё год — и я тебя обгоню!
— Пока что вас обоих обогнал Торкват, — хмыкнула Мика. — Хотя… я бы тоже засчитала таран. Вот только макаки… Как бы тебя снова не потащили на расстрел.
— Могут, — кивнул Гедимин. «Можно сказать, что это случайная авария,» — думал он. «Но не поверят. Зачем Сешат понадобилось это делать? На редкость нелепый поступок…»
— И теперь мы называем победителей вторых Летних полётов! — возвысил голос комментатор. — Во всех трёх состязаниях отлично показали себя пилоты звена «Аргентум» — оно по праву получает первое место! Второе разделили между собой звенья «Тау» и «Эгион»…
— Ага! — Иджес ухмыльнулся, многозначительно посмотрев на Мику. — Я сравнялся с Гедимином!
— А Торкват обошёл вас обоих, — отозвалась самка. — Подождём следующего августа!
Секунду спустя вокруг них собрались все механики. Обнялись все разом — даже у Гедимина захрустели кости, но он был доволен и не вырывался.
— Рад был встретиться, — Торкват Марци крепко сжал его руку. — Необычные у тебя корабли — что прошлогодний, что этот… Жаль, что твой звездолёт разбился. Может, тебе нужна помощь в его ремонте?
Гедимин покачал головой. Он видел, как на трибуны за спиной Торквата пробирается Хольгер, а за ним — Линкен, и охрана оттесняет сарматов от площадки к лестницам. Внизу, у выгоревшего пятна на месте падения дрона, стояла самка-журналист со смартом в руках. Охранник за её плечом что-то быстро объяснял ей, она рассеянно кивала; её взгляд был направлен поверх трибун — прямо на Гедимина. Ремонтник растерянно мигнул и отошёл от ограждения. «Гонки выиграл Торкват,» — думал он. «Если она пишет о полётах, пусть поговорит с ним. Я тут уже ни при чём.»
27 августа 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Значит, они оставили центральному информаторию наиболее важные функции? — Гедимин задумчиво покачал головой. Днём шёл дождь, и вечер выдался прохладным, небо так и не очистилось от туч, дорожное покрытие блестело от влаги. Порывистый ветер с озера дул сарматам в спины, подгоняя их к площади перед «фортом». С тех пор, как эти здания поставили здесь, их не достраивали, и сейчас, в окружении пятиэтажных сарматских бараков, они казались крошечными.
— Тогда выходит, что общение с мартышками — так же важно, как обучающие курсы, — хмыкнул Гедимин, заглянув в окно информатория. — Всё равно, ты учишься на инженера, или Линкен ругает командиров со своим космолётчиком. Для макак это равноценно — и очень важно.
— Они странные, — кивнул Хольгер с едва заметной усмешкой. — Но к этому привыкаешь. Смотри, Линкен уже на месте.
— Заберём его и пойдём в барак, — сказал Гедимин. — Там свободнее. А вообще… в последнее время я часто вижу его здесь. Интересно, в какую смену он сейчас работает…
Кенен Маккензи копался в ящике стола администратора, перебирая диски, но, увидев сарматов, развернулся к ним.
— Эй, Джед! Ты вовремя, — он, не разбираясь, сунул несколько дисков в карман и направился к Гедимину. — Мы с Линкеном нашли интересную статью. Тебе понравится!
Ремонтник удивлённо мигнул.
— Обычно тебя не интересовало то, о чём я читаю, — заметил он. — Как и Линкена.
— И то верно, — усмехнулся Хольгер. — От науки у тебя, Кенен, закипел бы мозг. И ты не смог бы оценить, интересно это будет Гедимину или нет. Значит, речь о чём-то другом…
— Уран и торий, — буркнули из-за стола, мимо которого проходил ремонтник. Гедимин обернулся и увидел Алексея. Сармат застенчиво улыбнулся и поднял вверх ладонь с растопыренными пальцами.
— Так говорят на твоей базе, да? Мне нравится, — пробурчал он и опустил взгляд.
— Да, так, — подтвердил Гедимин, опускаясь на пол рядом с его креслом. — Ты не механик?
— Я с «Гуннар — четыре», с выщелачивателя, — качнул головой Алексей. — Оператор сорбционной установки. Вот, рассказываю мартышке, что это такое.
— Ещё не сбежала? — хмыкнул ремонтник. — Наверное, уснула за столом.
Алексей усмехнулся.
— Нет, — он, сам себе не веря, покачал головой. — Кажется, ей… интересно. Странная мартышка! Чем ветер не шутит… может, ещё поговорим вживую. Она тут недалеко живёт, в поселении Грейт-Фолс…
— Ну, хорошо, что вам хорошо, — Гедимин поднялся с пола и успел увидеть, как брезгливо морщится и потирает затылок Линкен. — Меня ни к кому не допускают. Я бы и на мартышку согласился.
— Хватит болтать, атомщик, — Линкен развернулся вместе с креслом и недовольно посмотрел на сармата. — Иди сюда. Тут про тебя пишут.
Гедимин удивлённо мигнул.
— Не уверен, — пробормотал он, садясь рядом с недовольным взрывником. — А ты сейчас в какой смене? Уже неделю пересекаемся в информатории…
— Какие смены… — поморщился Линкен. — Шахту на днях закроют. Я больше не взрывник. На буровой установке сижу. Работа дневная. Поэтому пересекаемся… Не подумай, я тебе всегда рад. Но… Даже не знаю, что теперь будет.
— Надо же, — растерянно мигнул Гедимин. — У вас была хорошая шахта. И её заменили на скважины? Очень странно… Не вижу в этом смысла.
— Ты всё ещё ищешь смысл в том, что делают макаки? — вздохнул взрывник. — По плану к концу года шахт вообще не останется, только скважины. Ну да, работа станет легче, но…
Он посмотрел на свои пальцы с недостающими фалангами. Гедимин сочувственно кивнул.
— Всегда можно взять немного реактивов и уйти в лес, — тихо сказал он. Линкен криво усмехнулся.
— Ладно тебе, — проворчал он. — Посмотри, что пишут в новостях. Потом ответишь на пару вопросов…
Кенен, выглянув из-за плеча Гедимина, хихикнул.
«Что их так разобрало?» — растерянно мигнул ремонтник, наклоняясь к экрану. Сверху, под заголовком статьи, он увидел фотографию — пилоты звеньев-победителей стояли рядом, держа в руках наградные флажки. Он сам сидел у их ног, рядом с Торкватом и Иджесом, и слегка щурился — закатное солнце светило прямо в глаз.
— Сверху статья о полётах, её можешь пропустить, — сказал Линкен. — Начинай со слов «мрачное железное нутро».
«Что?» — Гедимин мигнул. Быстро прочитав верхнюю статью — она была довольно короткой — он нашёл нужные слова и прочёл заметку до конца. Мигнул и перечитал ещё раз. Повернулся к Линкену и растерянно хмыкнул.
— Эта самка Фостер… Откуда она взяла столько… странных сведений? Я ей ничего такого не рассказывал!
— Ну-ну, — криво ухмыльнулся взрывник. — Даже о том, как ты возглавил восстание на Марсе? И вот эту захватывающую историю, как тебя взяли в плен, а ты не успел покончить с собой?
Гедимин приложил ладонь к шрамам на животе и недовольно сощурился.
— Это довольно странный способ убить себя. Долгий и… мне он кажется ненадёжным.
— Напрасно, — качнул головой Хольгер. — Древние жители восточного Сина делали так. Повреждение внутренностей у человека приводит к заражению крови, а это научились лечить не так давно. Однако… богатая фантазия у этой самки. Значит, ты — вождь восстания и соратник Саргона? Буду знать.
— Из всего, что тут написано… — Гедимин перечитал заметку ещё раз и пожал плечами. — Я действительно той ночью заснул в ангаре. Но не на полу. И охранник не бил меня.
— Надо полагать, — хихикнул Кенен. — Я бы на его месте тоже не рискнул.
— И ещё — я вовсе не радовался, когда Сешат сбила дрон, — сузил глаза ремонтник. — Это был глупый поступок.
— Рассказывай, — ухмыльнулся Линкен. — Значит, на Энцеладе тоже были восстания, и ты их возглавил? Это на тебя похоже. Надо было ей ещё написать, как ты по любому поводу посылал Саргона в ядро Сатурна, а он хотел сослать тебя на Плутон, но всё руки не доходили. Я знал, что с тобой всё непросто!
— Ещё она забыла упомянуть, что ты атомщик, — хмыкнул Хольгер. — Не смущайся, Гедимин. Ты впечатлил эту мартышку. Насколько я помню, она далеко не первая. Человеческие самки неравнодушны к тебе. Интересно, это хорошо или плохо?
— Да ну их, — буркнул Гедимин, отворачиваясь от экрана.
— Летние полёты утвердили как ежегодное событие, — Кенен заглянул в статью из-под его руки. — Планируют ввести нечто подобное в других поселениях… и разрешить поселенцам в этот день посещать Ураниум-Сити и наблюдать за соревнованиями, а также участвовать в них. Но это ещё обсуждается.
— Интересно было бы знать, что ты, Гедимин, придумаешь в следующем году, — усмехнулся Хольгер. — Ладно. Кажется, Линкен, ты закончил свою переписку? Мы с Гедимином пойдём в наш барак, займёмся наукой. Ты с нами?