05 сентября 50 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Почему Герберт и Майкл всё время напоминают мне о технике безопасности? Я и так её соблюдаю. Даже слишком тщательно,» — думал Гедимин, спускаясь с крыльца информатория на площадь. «Странные существа эти люди…»

Хольгер ждал за углом, нетерпеливо измеряя шагами торцовую стену. Гедимин, поравнявшись с ним, увидел на стене цепочку вертикальных царапин. Что-то оставило на ней неглубокие следы, очень похожие по очертаниям на центральные элементы сарматских букв. «Бей мутантов?» — сузил глаза Гедимин, распознав некоторые символы. Скорее всего, их рисовали писчим пером; краску роботы-уборщики стёрли, но царапины от наконечника остались. «Старая надпись. Новых давно не видно. Хорошо.»

— Не слышал о патрульных в карантине? — тихо спросил он у Хольгера, когда они вдвоём направились к магазину Грегори. — Они заболели?

Сармат-инженер пожал плечами.

— Насколько я знаю, ни у кого эа-мутация не подтвердилась. Некоторых уже выпустили. Думаю, это неплохо. Эпидемия тут никому не нужна.

Гедимин кивнул. «Им повезло. Или никакой эа-мутации вообще не было,» — думал он. «Интересно, что сделали с тем… мутантом-убийцей.»

Несколько сарматов-венерианцев стояли у магазина, по очереди прикуривая от зажигалки. Гедимин учуял горьковатый запах горелой органики и растительных смол и хмыкнул.

— Ты пробовал курительные палки? — спросил он у Хольгера. Тот, усмехнувшись, покачал головой.

— Я не венерианец и не скучаю по ядовитой атмосфере. Смотри, зелёный таз так и не купили!

Гедимин скрыл усмешку и ещё раз обошёл вокруг зелёного глайдера. Табличка «Продаётся», поставленная перед ним на участке, большую часть дня освещённом солнцем, уже немного выцвела. Сам глайдер выглядел не хуже, чем тогда, когда сарматы впервые его увидели. «Взлетит,» — заключил Гедимин и остановился у входа в лавку, оглядываясь по сторонам. Знакомый голос, сниженный до шёпота, донёсся изнутри — Кенен уже был в магазине и в очередной раз приценялся к спиртным напиткам.

— Эй, Кенен, — окликнул его Гедимин, заходя в лавку. Учётчик едва заметно вздрогнул и нехотя повернулся к пришельцу.

— А, Джед, — он скосил глаз на дверь, но между ней и сарматом стоял Гедимин, загораживая весь проход. — Ты ко мне?

Двое охранников за прилавком заухмылялись и подошли ближе.

— Не везёт тебе сегодня, теск, — вполголоса сказал один из них и испустил смешок. Кенен недовольно сощурился.

— Глайдер, — напомнил Гедимин. — Ты готов?

Кенен, старательно раздвигая губы в улыбке, кивнул.

— Да, Джед. Давай купим этот набор запчастей и покончим с этим. А, Хольг, и ты здесь…

— Что вам, парни? — Грегори смотрел на сарматов встревоженно, и охранники — как им, наверное, казалось, совершенно незаметно — стянулись к нему.

— Мы пришли за глайдером, — сказал Гедимин. — Никто не купил его?

— Чёрт… Ладно, я ничего, — странно усмехнулся человек и ткнул в экран смарта. — Да, никто. Двести восемьдесят койнов, и он ваш. Он заводится и отлично стартует. Восьмисотый «Лифэн», любимец янки.

— Эй! — недовольно посмотрел на него один из охранников. — Мы на таком не ездим.

— Раскинь на несколько карт, — попросил Гедимин, подходя к терминалу. — У меня шестьдесят.

— Сорок, — буркнул Кенен, вкладывая свою карту в считыватель.

— Сто сорок, — сказал Хольгер, дождавшись, пока учётчик отойдёт. Гедимин придержал Кенена за плечо — тот шарахнулся от терминала слишком поспешно, едва не отдавив ремонтнику палец.

— Эй! — донеслось из-за плеча Хольгера. На пороге магазина стоял Иджес и озадаченно смотрел на Гедимина.

— Что это ты покупаешь, такое дорогое? Весь запас крепежа и припоя?

Гедимин недовольно сощурился.

— Тебе я оставил. Грегори, где стартёр?

Иджес мигнул.

— Какой стартёр? Вы что, купили глайдер?! Уран и торий…

— Идём во двор, — закивал под шлемом Грегори. — Эй, янки, посмотри за прилавком. Мы вдвоём пойдём вешать номера. Идите за мной, парни. Покажу, как эта колымага летает.

— Постой-ка, — Иджес поднял руку. — Вы уже заплатили, да? Грегори, спиши с меня тридцать койнов. Я возмещаю их Гедимину.

— Как хочешь, парень, — кивнул человек, протягивая «клешню» экзоскелета. — Давай обе карты.

— Зачем? — Гедимин удивлённо посмотрел на Иджеса. Тот усмехнулся.

— Ты всегда что-то выдумываешь, атомщик. А я не хочу стоять в стороне. Расскажешь, зачем тебе глайдер?

Сармат кивнул.

— Это для Линкена. Он любит летать. Мне сейчас не нужны деньги. Возмести их Хольгеру.

— Он инженер, у него не последние, — отмахнулся Иджес. — А сколько мы получаем, и за какую работу, я знаю. Стало быть, Линкен… Ну что ж, это не спрингер, но мёртвую петлю, пожалуй, выдержит.

Во дворе охранник прикручивал к бамперу — туда, где должны были быть номера — табличку с буквами «АКУ». Никаких цифр на ней не было.

— Атлантис, Канада, Ураниум-Сити, — расшифровал Грегори, возвращая на место стартёр. — Всё в порядке, парни. Кто из вас пилот?

Сарматы переглянулись. Кенен шагнул назад.

— Без меня, Джед. Этот глайдер слишком мал для нас всех. Он и двоих-то не поднимет.

Гедимин втиснулся за штурвал. «Узко,» — недовольно сощурился он. «Ничего, это можно исправить.» Мотор коротко рявкнул, на долю секунды затих — и зарокотал, сначала громко, потом — немного тише. Гедимин прислушался — под приборной панелью ничего не трещало и не булькало. «Взлетит,» — усмехнулся он и оглянулся на Хольгера.

— Садись на заднее сиденье. Иджес, ты с нами?

Иджес попятился.

— Не в этот раз, Гедимин. Он какой-то хлипкий.

Сармат включил защитное поле, и глайдер приподнялся на упругой «подушке» и повис в воздухе. Хольгер хлопнул пилота по плечу.

— Взлетаем?

— Пару кругов над лесом. Пристегнись, — посоветовал Гедимин и сам потянул за ремень безопасности. Он был смехотворно короток — сармат едва мог накинуть его на одно плечо. «Делалось для макак. Ничего, это поправимо. Не самая серьёзная доработка…»

Глайдер покатился назад, и сарматы шарахнулись с дороги. Хватило десяти метров для разгона — перед самой стеной барака глайдер круто ушёл вверх. Гедимина вдавило в спинку сидения, она захрустела, но выдержала. Сармат повернул штурвал, выписывая над бараками плавный полукруг, и направился к лесу. Глайдер уверенно набирал скорость, но чувствовалось, что его предел очень невелик.

— Летит, — с лёгким удивлением отметил Хольгер, наклоняясь к пилоту. — И падать не намерено. Однако… не думаю, что Линкену понравится такая скорость.

— Это не спрингер, — буркнул Гедимин. — Я подумаю, что можно сделать. Но в космос оно не выйдет.

Через пятнадцать минут плавных покачиваний и лёгкой тряски (гироскоп барахлил; Гедимин всю дорогу прикидывал, не заменить ли его, но в конце концов решил, что починит сам) «Лифэн» вырулил к Стометровому озеру. Сармат осторожно посадил его на пригорок под ветками сосен. Глайдер лёг на подушку защитного поля и медленно опустился на брюхо, немного «клюнув» носом.

— Ты тяжелее, Гедимин, — хмыкнул Хольгер, отклоняясь назад. Ремонтник выпрыгнул из машины и остановился, придерживая её за крыло.

— Вылезай. Сначала скважины, потом машина.

На дне широкой низины виднелось поваленное сухое дерево с торчащими по все стороны ветвями. Гедимин, взяв его за комель, сдвинул в сторону на пару метров, осторожно поднял и свернул полотно скирлина, обклеенное сверху мхом, прутьями и сухой хвоёй, — со стороны оно почти не отличалось от лесной подстилки. Из-под полотна показались бронированные крышки, соединённые траншеями, и прикрытые защитным полем отрезки трубопровода. Гедимин окинул их быстрым взглядом, удовлетворённо кивнул и поднял самую большую крышку. Сорбционный чан, обложенный волокнистой теплоизоляцией, не издавал никаких звуков. Сармат посмотрел на таймер и запустил пальцы в теплоизоляцию, нащупывая хорошо замаскированную рукоятку.

— Сольвент внизу, — прошептал он. — Можно снять пробу.

— Подожди, — Хольгер тронул его за плечо. Гедимин, уже пристегнувший респиратор и натянувший одну перчатку, удивлённо мигнул.

— Генератор, — инженер протянул ему округлый коробок с торчащими наружу захватами и парой боковых креплений под излучатели — они висели на сдвоенном кабеле, в несколько слоёв обмотанном изолентой. Гедимин хмыкнул.

— Наручный «арктус»? Любопытное устройство.

Хольгер затянул жёсткие ремни на его левом предплечье. Сармат согнул ладонь, подцепляя излучатели — они хорошо помещались между пальцами, и можно было удержать их одной рукой — весили они немного, значительно меньше, чем сам генератор.

— А включать одной рукой не выйдет, — заметил сармат, щёлкая переключателем. Защитное поле над чаном от прикосновения излучателей сплющилось и расступилось, открывая брешь. Гедимин открутил вторую, плотно пригнанную крышку, и подался в сторону, стараясь не дышать. Теперь, когда стенки бака не мешали, было хорошо слышно, как с поднятой со дна сетки стекает раствор.

Сутки назад это был закреплённый по краям обрезок рыхлого сетчатого скирлина. Сейчас он выглядел как толстый шматок тёмно-серой глины. Раствор стёк, но поверхность ещё маслянисто блестела. Гедимин, затаив дыхание, поднёс к шматку веерные щупы анализатора. Прибор пискнул.

— Окись, — выдохнул сармат. — Сработало.

— Вот интересно! — раздалось над его плечом; голос был знакомый, и всё-таки Гедимин вздрогнул. — А что ты ожидал тут найти? Готовый реактор?

Отключив анализатор, сармат обернулся. Линкен Лиск стоял за его спиной и криво ухмылялся, его глаза блестели, как ртутные шарики, — он был рад и не скрывал этого. Гедимин приподнял руку, широко растопырив четыре пальца, и взрывник ответил тем же запрещённым жестом.

— Дай посмотреть, — Хольгер зашёл к чану с другой стороны и протянул руку в перчатке к извлечённому фильтру. — Тут около двухсот граммов, даже немного больше. Сколько циклов успело пройти?

— Сейчас середина третьего, — задумчиво сощурился Гедимин. — Сто граммов за цикл… Для одной скважины — неплохо.

— Надо полагать, — хмыкнул Линкен, обходя установку по кругу. — Как там трубы? Лишнее не утекает?

— Пока всё цело, — пожал плечами сармат. — Спасибо за помощь.

— Ну вот, — ухмыльнулся взрывник, опускаясь на четвереньки и тщательно прощупывая поверхность вокруг скважины. Здесь она была заметно плотнее, чем на склонах соседних возвышенностей.

— А ты говорил — не надо, не надо…

Он поднялся на ноги и отошёл к пологому холмику, на склоне которого оставил свой миниглайд. Гедимин не слышал, когда Линкен прилетел, и только теперь заметил его транспорт. «Его там охотно отпускают. Третий день подряд, в одно и то же время,» — отметил про себя сармат.

Он поместил в бак новую сетку и закрепил нижнюю крышку. Насосы, включающиеся по таймеру, пока бездействовали; глубоко под поверхностью земли сольвент разъедал гранит, высасывая из трещин урановую смолку, и через полчаса должен был вернуться с добытым. Двести граммов окиси урана обсыхали от едкого раствора на расстеленном брезенте. Местами на нём уже проступили белесые пятна.

Линкен поднялся на возвышение и обошёл вокруг зелёного глайдера, заглянул внутрь и громко хмыкнул.

— Что это за контейнер из-под Би-плазмы? Вы на этом прилетели?

— Обычный глайдер, — недовольно сощурился Хольгер. — Поднимает двоих.

— Летели на этом вдвоём от самого посёлка, — пробормотал Линкен, недоверчиво качая головой. — А психом называют меня.

Он щёлкнул по корпусу «Лифэна» и отошёл от него. Хольгер и Гедимин переглянулись.

— Эта штука работает непрерывно? — Линкен кивнул на сольвентные насосы. Гедимин уже уложил на место верхнюю крышку и теперь растягивал над ней маскировочное полотно. Хольгер подошёл расправить и закрепить края.

— Шесть циклов в день, если всё исправно, — отозвался Гедимин, перетаскивая сухое дерево на прежнее место. Линкен взял растение за ветки и приподнял, помогая уложить его ровно.

— Каждый день будешь летать сюда? — спросил Линкен. Гедимин, оценив качество маскировки, отошёл к отложенному в сторону куску брезента и осторожно завернул собранный уран в защитное поле. На вопрос Линкена он ответил только кивком. «Любит он спрашивать об очевидном,» — слегка сузил глаза Гедимин. «Уран сам себя не выгрузит.»

— Заметят, — качнул головой Линкен. — В городе полно макак. Летай с рудника. Я могу сменять тебя через день. Я не атомщик, но эта работа несложная.

— Согласен, — пожал плечами Гедимин. — Но если что-то пойдёт не так, говори мне. Эту скважину обслуживать некому. Я — вся её бригада.

— Понятно, — кивнул взрывник. — Если что, молчать не буду. Ты стал живее, когда прорыл эти дырки. Глаза опять светятся. Мне это нравится. Не хочешь прорыть ещё десяток? Дело пойдёт быстрее.

— Не сейчас, — отозвался Гедимин, оборачивая уран, замотанный в брезент и сухую ветошь, ещё одним слоем защитного поля — так, на всякий случай. — Сейчас некуда девать кек. Когда найду место для работы — посмотрим.

Линкен слегка искривил рот.

— Не могу дождаться, — пробормотал он. — Ладно, атомщик. Мне пора. Может, вас на буксир взять? Хоть до рудника доберётесь. Этот контейнер… Как вы в город-то вернётесь?

— Обычным путём, — буркнул помрачневший Хольгер. — Лети, Лиск. Там без тебя скучают.

Когда глайдер исчез за деревьями, сарматы переглянулись.

— Это он так, — пожал плечами Гедимин. — Привыкнет.

— Привыкнет, — кивнул Хольгер. — Давай посмотрим, что с двигателем. Мне он показался неплохим — для глайдера, конечно.

Ремонтник кивнул и потянулся за инструментами. Крышка капота держалась хуже, чем он предполагал, металлические края и крепления были тронуты коррозией. Заглянув внутрь, сармат сузил глаза и беззвучно пробормотал:

— Hasu…

— Эй, эй, тише! — испугался Хольгер. — Не разбирай его! Нам ещё обратно лететь. Только посмотри, что нужно заменить. У нас почти месяц времени. Надо, чтобы этот контейнер научился летать.

— Пиши список, — буркнул Гедимин, соскребая слой копоти и пыли, сцементированный протёкшим маслом. «Вот здесь и здесь… и этот узел полностью… и вот это… странно, что не искрит… Действительно, странно, что мы долетели сюда. Летает оно лучше, чем выглядит.»

Заканчивать осмотр им пришлось при включенных фонарях — уже стемнело. Гедимин вернул на место крышку, откинул дверцу и втиснулся за штурвал. В темноте отвинчивать сидения и устанавливать их заново ему не хотелось.

— Думаешь, взлетит? — Хольгер устроился на заднем ряду и попытался пристегнуться двумя ремнями сразу.

— Надо найти площадку для ремонта. В лесу темно, — буркнул Гедимин, заводя мотор. За время осмотра он сам начал сомневаться, что этот механизм когда-либо был способен подняться в небо; но глайдер завёлся мгновенно, и подушка защитного поля мягко оттолкнула его от земли.

— Я напишу Моранси, — пообещал Хольгер. — Пусть даёт разрешение на работу в ремонтном ангаре. Здесь нет никаких секретов. Мы купили этот глайдер открыто, и мы его ремонтируем… Надо же, взлетел. Странно…

Лес внизу сливался в одну чёрную поверхность с торчащими зубцами и поблескивающими белесыми просветами водоёмов. Гедимин включил координатор. С левого борта отозвались патрульные дроны, их бортовые огни мелькнули в темноте и погасли. «Никаких секретов? Даже как-то непривычно,» — весело хмыкнул сармат. «Хоть что-то не придётся скрывать…»

01 октября 50 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Не всё, чему вас обучают, можно прямо так взять и использовать, Гедимин. Но ознакомиться не помешает. Даже с технологиями, применение которых на Земле запретили более двухсот лет назад. Мирные ядерные взрывы никогда не использовались массово — известно менее трёхсот случаев до Третьей мировой и четыре десятка в первые десятилетия после неё, потом от них снова отказались. Но в материалах по «Айрон Стар» и «Вайт Рок» (кое-что вы можете найти по этой ссылке, большая часть, к сожалению, закрыта до сих пор) упоминается несколько тысяч таких взрывов. С их помощью на Марсе и его спутниках, а также на спутниках Юпитера было вырыто множество подземных пустот. И в них не только хранили газ и руду. Скважины от ядерных взрывов использовались как базы для первых колонистов. Это очень неприятные материалы, и, читая их, я гораздо лучше понял ваши мотивы. Тем, кто работал по двадцать часов на рудниках Ио и жил в котловане от ядерного взрыва, было что предъявить человечеству. В настоящее время — последние тридцать лет точно — такой способ строительства не используется, и я высказался резко против его применения на Энцеладе…»

Дочитав, Гедимин сдержанно хмыкнул и закрыл письмо. «Строить с помощью ядерных взрывов… У людей иногда возникали странные идеи. Интересно, Линкен имел дело с такими подземными базами? Надо спросить. И если речь об Ио… Возможно, Лилит жила в такой скважине. Попробую спросить у неё.»

Он не слишком рассчитывал на успех — самка никогда не вспоминала Ио по доброй воле и очень неохотно, в два-три слова, отвечала на прямые вопросы о довоенной жизни. Оставался Линкен; он возвращался с рудника в десять вечера, и можно было уже выйти в переулок и подождать его под открытым небом. Мозг Гедимина, слегка перегретый новой информацией, нуждался в охлаждении.

Ветер к ночи переменился, потянуло с севера; небо очистилось, но звёзды были плохо видны — их свет забивало яркое освещение городских улиц. На каждой крыше горели сигнальные маяки, на стенах были укреплены фонари, направленные вниз, — тёмных переулков в Ураниум-Сити не осталось.

— У-ух! — шумно выдохнули сбоку от Гедимина, и ему в плечо ударил поток горячего сырого воздуха с острым запахом спирта. Сармат развернулся и увидел открытую настежь дверь центрального пищеблока. С тех пор, как в каждой пятиэтажке поставили чаны для Би-плазмы, Гедимин не видел его открытым, — кажется, его держали как резерв или готовили там для охранников-людей. Сейчас дверные створки были полностью раздвинуты, и из здания несло спиртом и обугленной органикой. На пороге, вытирая лицо от испарины, стоял Иджес. Завидев Гедимина, он помахал ему обрывком ветоши.

— Главное — начать, — весело хмыкнул Алексей, отодвигая Иджеса в сторону и отбирая у него ветошь. — Привет, Гедимин.

— Что вы там делаете? — спросил ремонтник, подойдя ближе. Собственно, он мог бы не спрашивать, — запах Би-плазмы, вскипячённой в серной кислоте, не узнать было невозможно. Испарения не умещались во внутренних помещениях пищеблока — на дальнем краю площади уже появились двое охранников, унюхавших жжёнку сквозь шлемы экзоскелетов.

— Варим, — отозвался Иджес. — Точнее, сварили. Теперь остывает. Эй, Маккензи! Слушай, что тебе говорят! До утра тут ничего не остынет. Не те объёмы. Скажи ему, Гедимин! Он вскипятил полный чан Би-плазмы и ждёт, что через час её можно будет пить!

— Иджес прав, — сказал Гедимин, заглядывая в пищеблок. Это помещение он не видел изнутри очень давно — кажется, с того дня, как впервые столкнулся с Эзрой Юнем. Здание проветрилось, запах жжёной Би-плазмы стал слабее. Из коридора с приглушённым светом выбиралось размытое пятно — тёмное снизу, белесое сверху.

— Мы разбавили её вчетверо, Джед. Самой чистой холодной водой, — сказал Кенен, выходя на улицу. На его лице блестела испарина, волосы слиплись в короткие рыжие иглы. Гедимин на долю секунды задумался, прикидывая среднюю температуру в получившейся смеси, — но вид Кенена заставил его забыть обо всём и изумлённо мигнуть.

— Что у тебя на шее? И в руке? И… это не та одежда, в которой я тебя видел, верно?

Кенен поморщился.

— Ну-ну, Джед. Не переигрывай. Я всё равно не поверю, что физик-ядерщик на третьем году обучения в Лос-Аламосе ни разу не видел шляп и галстуков. И — да, граждане Атлантиса не ходят всю жизнь в одной и той же рубашке. У меня их всего три, и это очень мало. Как тебе мой галстук?

— Странно, — буркнул Гедимин, разглядывая кусок ткани, свисающий с шеи Кенена. Никакого практического смысла в нём, по-видимому, не было, — рубашку он не прикрывал, вытирать им лицо или руки было неудобно, а кольцо плотной ткани вокруг шеи могло причинить очень много вреда при попадании куска между движущимися частями любого механизма.

— Я бы с этим не работал. Застрянет где-нибудь — сломает шею, — сказал он, потянув за конец галстука. Кенен несильно хлопнул его по руке и, вытерев голову куском ветоши, поместил шляпу на макушку.

— Свободные граждане, Джед, не ходят с утра до ночи в одной и той же робе. Они заботятся о своём внешнем виде, — наставительно сказал он, подняв вверх указательный палец. — Но оставим этот разговор. Значит, ты думаешь, что Би-плазма недостаточно остыла?

— Я тут при чём? Для этого есть приборы, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. «Свободные граждане? Где Кенен подцепил это выражение? Теперь твердит к месту и не к месту, как заклиненный…»

— Вот это умная мысль, — пробормотал Иджес. — Пойдём, Алексей. Если пора бросать закваску, то пора. Если нет — пусть ждёт до завтра.

Он развернулся и ушёл в пищеблок, за ним последовал Алексей. Кенен, посмотрев им вслед, задержался на пороге.

— Ты что, официально гонишь жжёнку? — пристально взглянул на него Гедимин. — Мартышки разрешили?

— У меня официальное поручение, Джед, — широко ухмыльнулся Кенен. — Приготовить напиток для раздачи ко Дню Благодарения. Если всё пройдёт гладко, через десять дней весь Ураниум будет пить нашу жжёнку. Тебя, к сожалению, к этой работе не допустили. Мы с Иджесом подняли этот вопрос, но увы…

Он развёл руками. Гедимин мигнул.

— У меня есть чем заняться, Кенен, — сказал он. — Иди работать. И спрячь эту верёвку. Намотает на винт — снять не успеешь.

К западу от последних бараков почву покрыли слоем фрила, но, в отличие от дорожного покрытия на центральных улицах, ни разу за семь лет не обновляли, ограничиваясь расчисткой подступающего кустарника. Полоса пятиметровой ширины была бугристой, местами потрескалась, но от живой и мёртвой растительности её регулярно очищали — и глайдер, вынырнувший из тёмного леса, немного проскользил по ней и мягко затормозил на подушке защитного поля.

— Эй! — Хольгер, уложив машину на брюхо, откинул капюшон и выбрался наружу. К его комбинезону прилип жёлтый лист. Гедимин обошёл глайдер по кругу, придирчиво его разглядывая. Последние два дня машина стояла в ремонтном ангаре, и сармат слабо представлял, что там с ней делают. Теперь её трудно было узнать — по крайней мере, по внешнему виду; звук двигателя, генератора Сивертсена и тормозных колодок остался прежним.

— Неплохая покраска, — признал Гедимин. — Что за символика? Что-нибудь означает?

— Ничего, просто зигзаги на бортах, — качнул головой Хольгер. — Тёмно-синий цвет, жёлтые полосы. Я не решился красить его под «Гарпию» или что-то ещё из реальных кораблей. Как ты думаешь, стоит давать ему название? Это человеческая традиция, но она довольно забавная.

— Не надо, — отозвался Гедимин. — Это машина Лиска. Захочет дать название — даст сам.

Они замолчали. На аэродроме задребезжал сигнал оповещения; пять секунд спустя по громкой связи объявили о прибытии первых шахтёрских глайдеров второй смены. Ещё через три минуты Гедимин услышал за углом торопливые шаги. Линкен вышел на пустынную улицу, огляделся, повернулся к сарматам и едва заметно усмехнулся.

— С тех пор, как атомщика выжили со свалки, нам даже собраться негде. Что вы задумали на этот раз?

Хольгер выступил вперёд и положил ладонь на обшивку глайдера.

— Мы посмотрели, как ты летаешь на миниглайде. На нём определённо неудобно делать мёртвую петлю. А на этой машине я её делал. Мы выкупили этот глайдер для тебя. Гедимин выпотрошил его и вставил новую начинку. Это не спрингер, но летает он неплохо. Забирай.

Линкен мигнул, смерил сармата долгим недоверчивым взглядом и повернулся к Гедимину.

— Это правда? Не шутка?

— Да, он твой, — кивнул Гедимин. — Он поднимает четверых сарматов. Крыши нет, но можно поставить защитное поле. И ещё… а, сам проверишь. Можешь сразу опробовать.

Он отошёл от машины. Линкен провёл ладонью по обшивке, прерывисто вздохнул и шагнул к Гедимину.

— Ну ты даёшь, атомщик. Ну ты даёшь!

Объятия Линкена выдавили из груди Гедимина весь воздух. Он постарался не отстать и сдавил взрывника так же крепко.

— Это… идея… Хольгера, — с трудом проговорил он. — Его обнимай.

Хольгер обхватил за плечи их обоих, и несколько секунд они стояли так, пока Линкен не ослабил хватку.

— Значит, у меня теперь есть глайдер? — от ухмылки его лицо перекосилось, но глаза блестели радостно, и Гедимин кое-как скрыл облегчённый вздох — кажется, всё прошло гладко. — Лет через несколько, если Маркус не подведёт, я покатаю вас обоих на крейсере. Но сейчас сойдёт и это. Ты делал мёртвую петлю, Хольгер? Это навряд ли. Определённо, ты случайно клюнул носом на снижении. На этом дело и кончилось. Садитесь, оба, я покажу вам настоящую мёртвую петлю.

— Маска, — напомнил, ткнув Гедимина в плечо, Хольгер. Сармат молча надел капюшон, пристегнул респиратор и спрятал глаза под защитной полосой фрила. Вдвоём с Хольгером он втиснулся на задние сидения. Глайдер больше не перекашивало от небольшого перевеса спереди или сзади, но просторнее он не стал, и сарматы умещались там, только крепко прижавшись друг к другу и обхватив друг друга за плечи.

— Sa tiitzqa! — крикнул Линкен, не оборачиваясь, и рванул штурвал на себя. Глайдер прыгнул вперёд, оторвался от земли и почти вертикально взмыл в чёрное небо. Защитное поле схлопнулось на секунду позже.

До отбоя оставалось три минуты, когда глайдер опустился на крышу барака, в котором жил Линкен. Обнесённая по периметру невысоким ограждением с фонарями, эта площадка могла вместить пять похожих машин, и прямо с неё на пятый этаж вела лестница — но дверь пришлось вскрывать Гедимину. Линкен порывался выбить её пинком, но ремонтник отодвинул его в сторону и просунул под щиток сдвоенную проволоку. Механизм был исправен; дверь открылась.

— Мы ещё полетаем завтра, — пообещал Линкен; его глаза, независимо от падающего на них света, горели белым огнём. — По любым твоим делам, атомщик. С моей второй сменой мы редко встречаемся… если глайдер нужен — приходи и бери. Долго ты с ним возился?

— Мне нравится делать вещи полезными, — смутился Гедимин. Линкен крепко сжал его плечо, заглянул в глаза и отпустил его.

— За мной прогулка на крейсере.

11 октября 50 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

В дверях кинозала стояли, угрюмо щурясь на экран, двое сарматов-патрульных. Ни одного экзоскелетчика рядом не было. Гедимин вспомнил закрытые изнутри двери барака и досадливо хмыкнул. «Исполнительные сарматы…»

— Держись, Джед. Скоро пойдёшь к своим… учёным, — прошептал, стиснув его руку, Кенен. Сармат недовольно покосился на него и стряхнул его ладонь со своей.

— Проходит седьмой мирный год, и мы все, независимо от роста и количества пальцев, встречаем День Благодарения, — продолжал свою речь Маркус Хойд — голограмма, спроецированная на площадку перед вогнутым экраном. Маркус был одет по-человечески; Гедимин увидел на его шее кусок тряпки, похожий по форме и цвету на то, что носил Кенен, и едва заметно усмехнулся. Кенен, не обращая на него внимания, достал свой галстук и сверился, а потом с довольной ухмылкой откинулся на спинку кресла.

— Нам всем есть за что благодарить судьбу и друг друга, — продолжал Маркус. — И я благодарен людям за шанс, данный моему народу, и моим соплеменникам — за то, как они его использовали. Уже семь лет отношения между нашими расами налаживаются, и мы узнаём друг друга с разных сторон. Мне принесли эту маленькую вещь, сделанную на сарматских территориях…

Он поднял руку ладонью вверх, и Гедимин увидел, что он держит крупную цацку — копию венерианского плавунца с прозрачными крыльями сложной формы на проволочном каркасе.

— Её изготовил сармат — по своей воле и для собственного развлечения. Она бесполезна в шахте или в боевом корабле, — Маркусу удалось сказать это, ничем не выразив недовольства, но Гедимину померещилось что-то странное в блеске его глаз, и он ухмыльнулся. — Эта вещь говорит о существовании сарматской культуры гораздо красноречивее, чем мог бы сказать я. Долгие годы мирного взаимосуществования вызвали её к жизни. Пройдёт ещё много лет, прежде чем она расцветёт, но начало уже положено. Я благодарю землян за то, что они позволили ей появиться. Однажды вы познакомитесь с ней гораздо ближе…

«Жаль, Линкена нет,» — подумал Гедимин, поднимаясь из кресла. Голограмма уже погасла, экран, напротив, начал светиться, — пришло время очередного киносеанса. «Он бы дополнил последнюю фразу.»

— Не знаю, чего он прицепился к этим цацкам, — недоумённо пробормотал он, остановившись на лестничной площадке. — Их делали на всех планетах, безо всякого мира и безо всяких макак.

— Разумеется, Джед. Никто не спорит, — Кенен похлопал его по руке, но, встретившись с ним взглядом, слегка отодвинулся. — Хорошо, что тебе не доверяют писать речи для представителей власти! Представляю, что это было бы…

— Хватит вам, — Хольгер слегка отодвинул сарматов друг от друга. — Кто чем намерен заняться до обеда?

Толпа у выставленного на площадке стола с маленькими стаканами и вскрытых коробок с человеческой пищей быстро редела, и Гедимин дотянулся до коробки и вынул несколько запакованных кексов.

— Первый напиток сарматских территорий, — Кенен, широко ухмыльнувшись, протянул ему стаканчик. — Нравится?

Гедимин проглотил содержимое и пожал плечами.

— Спирт как спирт. Вы успели перегнать весь чан? Десять тонн?

— Да, — кивнул Кенен. — Это были трудные дни. Ты чувствуешь привкус горелой органики, Джед?

— Нет, — ответил Гедимин. — И ты тоже не чувствуешь. У всех сарматов одни и те же вкусовые рецепторы. Хольгер, я пойду в информаторий.

— Учёные, — ухмыльнулся Кенен. — Да, конечно, куда бы ещё ты мог пойти… Я думаю, Хольгер, что нам пора навестить Линкена. Я заплатил за его глайдер не так уж мало — и до сих пор не летал на нём.

— Мысль, — кивнул Хольгер. — Несколько кругов над лесом… Гедимин, тебе ничего не привезти?

Он слегка сузил один глаз. Гедимин покачал головой.

— До вечера терпит.

— Летать просто так… это немного скучно, — задумчиво сказал Хольгер. — Даже Линкену надоест через час. Где тебя искать, когда вернёмся?

— У озера, — отозвался Гедимин, разглядывая свою ладонь. «Без лаборатории свободные дни кажутся слишком долгими. Если бы сегодня работал университет…»

— Кенен, у тебя есть карта территорий. Дай её сюда, — он протянул руку за смартом. Кенен удивлённо мигнул.

— Что ты придумал, Джед? По глазам вижу — у тебя есть идея.

Хольгер, подозрительно оглянувшись на патрульных, встал так, чтобы прикрыть Гедимина со смартом от их взглядов. Сармат развернул карту на маленьком экране и потыкал в него, увеличив изображение почти до предела.

— Вот здесь скауты из Макленнана искали упавшие корабли, — он очертил по ландшафту полукруг. — Я прикинул разлёт обломков. Вот эти овраги. Там лежит хвостовая часть «Ската». И, судя по тому, что мелких осколков не обнаружено, — она может лежать там целиком. Мне это кажется интересным.

Хольгер задумчиво кивнул.

— Маловероятно, что полкорабля упало из стратосферы и не разбилось при ударе, но… Это в самом деле интересно. Что скажешь, Кенен? Займёмся археологией?

— Рыться в грязи — не самое любимое из моих занятий, — слегка сузил глаза учётчик. — Там наверняка полно ядовитого плюща.

— Значит, это, — Хольгер подёргал за галстук, — придётся снять, а комбинезон — надеть.

— Оставьте его в глайдере, — буркнул Гедимин. — Ещё удавится на какой-нибудь ветке.

Учётчик фыркнул и прикрыл галстук ладонью.

— До встречи, Джед. Мы поищем твой корабль. Но я настаиваю — если я найду хоть один осколок, ты сделаешь из него брошь.

…Вода в озере к середине октября заметно остыла — недостаточно, чтобы началась кристаллизация, но люди уже не рисковали в неё заходить. Справа от насосной станции расположились купающиеся сарматы, развесив по кустам одежду и полотенца; слева воду никто не тревожил, но над кустами поднимался дым. Несколько жаровен было расставлено вдоль бывшего мусорного оврага под присмотром четвёрки «джунгов». Почти все охранники выбрались из экзоскелетов и столпились вокруг стола с сэндвичами. Гедимин не претендовал на их еду — лавка Грегори была открыта, и у сармата в кармане лежало два целых тюбика с горчицей и один начатый, а в другом — упакованные галеты; но запах дыма долетал и до него, и он невольно поворачивался к жаровням и думал о странных человеческих обычаях. «Нет необходимости кидать на решётку ветки и листья,» — он недоумённо пожал плечами и повернулся к воде, прикидывая, искупаться ему ещё раз, или полученного охлаждения достаточно. «Они только пачкают устройство и пищу.»

Один из охранников выбрался из кустов с охапкой веток и листьев в руках и, оттеснив людей от жаровни, бросил их на решётку. Влажные растения зашипели, вверх поднялось облако густого пара. Робот-уборщик, сметающий палую листву с дороги, остановился, пискнул, подбирая передние захваты, и быстро побежал к жаровням. Охранники, попавшие в дымовое облако, шарахнулись от жаровен, размахивая руками; на месте остались только «джунги». Уборщик добежал до них, приостановился и запрыгнул на плечо одного из охранных роботов. В жаровню ударила струя воды, смешанной с пеной, облако пара стало гуще, а крики разозлённых охранников — громче. Кто-то запустил в робота-уборщика палкой. Вода в его баллонах кончилась быстро, и он, спрыгнув на берег, побежал к озеру. Люди, переругиваясь, собрались вокруг уложенных под кустом экзоскелетов, что-то разыскивая. В залитой жаровне сработали предохранители; она отключилась, и пар начал рассеиваться. Вернувшийся робот-уборщик привстал на суставчатых конечностях, «принюхиваясь» к воздуху, — анализаторы ещё определяли наличие дыма, но расчётный модуль уже находил его концентрацию неопасной.

«Никогда такого не видел. Кто-то подкрутил этот механизм. Интересно, кто…» — думал Гедимин, залегая в жёлтой траве. Уткнувшись лицом в землю, он беззвучно смеялся, но вполглаза следил за дорогой. «Макаки увидят — докопаются. Я ни при чём, но им не докажешь. Ну их в ядро Юпитера!»

На склоне зашуршала трава. Кто-то шёл к воде, и довольно быстро. Гедимин сел, отряхнул комбинезон и поднял взгляд на сармата, остановившегося над ним. Это был Кенен, и его глаза лихорадочно блестели.

— Вот ты где! — выдохнул он, нетерпеливо махая рукой. — Хватит валяться, Джед. Быстро собирайся и иди за мной. Ты должен это увидеть!

— Что? — спросил Гедимин, поднимаясь на ноги, но Кенен уже шёл к аэродрому, и ремонтник двинулся за ним, на ходу проверяя, не выпало ли что-нибудь из карманов. На пустой посадочной полосе стоял одинокий тёмно-синий глайдер с жёлтыми зигзагами по бортам.

— Где Хольгер и Лиск? — спросил Гедимин. — Ты один летел?

— Садись, всё увидишь, — отмахнулся Кенен, прыгая в кресло пилота. Глайдер даже не качнулся.

Через восемь минут полёта глайдер нырнул под кроны деревьев, и Гедимин рефлекторно вжался в сидение и приготовился к прыжку, но ветки просвистели мимо, разминувшись с бортами «Лифэна» и даже не зацепив защитное поле. Резко стемнело. Внизу мелькнули оголённые ветки лиственных кустарников, стволы, на несколько метров вверх покрытые вьющейся зеленью, и блестящие полосы текущей воды. Глайдер резко затормозил, зависнув в воздухе, и плавно опустился на относительно ровную площадку на краю обрыва.

— Э-эй! — крикнул Кенен, выйдя из машины. — Внизу!

— Не ори! — отозвались из-под обрыва. Гедимин подошёл к краю, посмотрел вниз и не сразу понял, что именно он видит, — а спустя полсекунды молча прыгнул вниз.

Здесь было два оврага с небольшими быстрыми ручьями на дне и пятиметровый каменный гребень между ними, на пару метров ниже стен самого оврага. Гребень резко обрывался, упираясь в нагромождение камней и поваленных деревьев, перегородившее всё ущелье. Из-под валунов, покрытых грязью и пожухшими растениями, блестел светло-синий фрил, и вода сбегала по нему, падая на дно оврага.

— Сюда! — крикнул Линкен, увидев Гедимина, и махнул рукой в сторону тёмной пещеры под завалами из камней и брёвен. Обломки лежали тут давно — вьющиеся растения успели скрепить их, и то, что было под ними, сверху практически не просматривалось. Но со дна оврага Гедимин мог и увидеть, и опознать находку, и от увиденного он на несколько секунд забыл, как дышать. Под синим фрилом виднелась металлическая обшивка, слегка сплющенная и покорёженная; чёрная пещера между двумя её слоями обозначала вход в двадцатиметровый обломок хвостовой части звездолёта — достаточно просторный, чтобы сармат мог пройти, не пригибаясь. Гедимин судорожно вздохнул, сбрасывая оцепенение, пристегнул к руке фонарь и шагнул вперёд.

— Sata! — Линкен, метнувшись навстречу, толкнул его в грудь. С обрыва, растерянно мигая, спускался Хольгер.

— Ты сам меня позвал, — напомнил Гедимин взрывнику, но всё же остановился, дожидаясь разъяснений. Отсюда звездолёт казался ещё больше; что-то светилось в темноте метрах в пятнадцати от входа — то ли сквозной пролом, то ли случайно уцелевший светодиод.

— В этой штуке был реактор, — сказал Линкен. Шрам на его щеке возбуждённо подёргивался, глаза то вспыхивали, то темнели.

— Дозиметр у тебя? Проверь радиацию, — прошептал он, вцепившись в плечо Гедимина. — Разбитый реактор — верная смерть!

Сармат пристальным взглядом обвёл края излома и потянулся за счётчиком Гейгера.

— Ничего, — отрывисто произнёс он, поднимая прибор на вытянутой руке. — Чисто. Реакторный отсек отломился до взрыва. Здесь только турбогенераторы.

Он отодвинул Линкена и, как на ступеньку, шагнул на остатки палубы. Тридцатисантиметровая обшивка отломилась практически ровно, как по шву. От удара её сплющило, но обошлось без трещин — только и без того плоский корпус «Ската» просел ещё на полметра. Луч фонаря высветил на левой стене наплывающие друг на друга складки — внутренние перегородки выдержали удар о землю, но сильно деформировались. От остатков корабля шёл резкий аммиачный запах, тянуло гарью и оплавленным фрилом. Гедимин повернулся лицом к входу и надел респиратор. Трое сарматов, застывших «на пороге», переглянулись и потянулись за своими масками.

— Готовы? — голос Гедимина из-под респиратора звучал глухо, и он старался говорить громче. Линкен хлопнул его по плечу и зажёг свой фонарь. Гедимин кивнул и снова посветил на левую стену.

Покорёженные и расплющенные трубы, свисающие с «порога» — слева и справа от широкого прохода — оказались паропроводами. Разлом прошёл по ним, и их незначительные остатки торчали во все стороны. Свет, проникающий снаружи, падал на крышку массивного жёлтого кожуха. Когда-то на неё можно было подняться по металлической лестнице; при падении она отломилась и повисла на паре креплений.

— Турбина, — прошептал Гедимин, глядя на чёрную трещину по всей длине кожуха. — Почти целая. И генератор… статор можно восстановить…

Он медленно продвигался вперёд, освещая длинный кожух — вернее, цепочку разнообразно окрашенных агрегатов с вентилями, выступающими наружу частями трубопроводов и покосившимися лестницами. От агрегата пахло окислившейся смазкой и горелой органикой.

— Внутри обмотка. Она окислилась, но это… это не страшно, — пробормотал сармат, осторожно прикасаясь к корпусу генератора. — Если восстановить герметичность…

— Атомщик, — буркнул Линкен, больно ткнув Гедимина в бок, и направил луч фонаря вправо. — Смотри сюда…

Вдоль правой стены протянулся ещё один турбогенератор — вернее, то, что когда-то им было. Вся правая часть корабля была смята и раздроблена. Гедимин подошёл ближе, осветив месиво из кусков металла и фрила. Ни один кожух на всей цепи генераторов не остался целым — их будто разрывало изнутри, один за другим. Лопатки массивной турбины деформировались от высокой температуры, заклёпки выпали, стальные листы полопались. Гедимин заглянул в остатки красного кожуха и увидел на покорёженном роторе лужицы расплавленной меди. Рядом с позеленевшими медными лужами блестели обычные, водяные — жидкость, затёкшая сюда с последними дождями, ещё не успела испариться.

— Торпедный аппарат?.. — Гедимин, не дожидаясь ответа, посветил вперёд и немного вправо. В углу между остатками турбогенератора и переборкой, отрезающей машинный отсек от остального корабля, темнела дыра неожиданно правильной формы. Часть её, несомненно, была люком; другая — протянувшаяся вдоль всей правой стены и постепенно сужающаяся — имела другое происхождение. Её разлохмаченные края оплавились. Они упирались в обрыв, и камни под ними почернели и местами потрескались.

— Хорошо шарахнуло, — Линкен, наклонившись, провёл растопыренными пальцами ноги по палубному покрытию. Оно поднималось странными волнами, кое-где на их поверхности вздувались пузыри.

— Взорвался только один, — задумчиво протянул Хольгер, разглядывая дыру в обшивке. — В хвостовой части «Ската» их обычно два. Странно, что левый уцелел.

— Торпеды кончились, — буркнул взрывник, освещая крышку люка в левой стене. Она не выглядела ни разбитой, ни оплавленной, только слегка сморщилась вместе со всей обшивкой и вышла из пазов.

— Мятый звездолёт, — сдавленно хихикнул Кенен, разглядывая складки на крышке.

Гедимин налёг на рукоять запорного механизма — она поддалась неожиданно легко, и люк распахнулся, едва не отшвырнув сармата к переборке. Из торпедного отсека потянуло сыростью и мокрыми ветками. Втиснувшись в проём, Гедимин увидел яркий белый просвет — торпедный аппарат, почти разрушенный ударом о землю, превратился в круглый коридор, ведущий наружу, и какое-то животное как раз удирало по нему, гулко цокая когтями. Линкен влез в отсек вслед за Гедимином, посветил в угол за его спиной и с присвистом выдохнул:

— Hasu!

Сармат резко развернулся, но опасаться было нечего. То, что он увидел, действительно было человеком — до той секунды, когда «Скат» взорвался в воздухе. Сейчас в углу лежала кучка изорванных скирлиновых обрывков, в которой запуталось несколько жёлтых костей.

— Животные, — Кенен подобрал одну из них, повертел в пальцах и бросил обратно. — Макаку доели животные. Много следов от мелких зубов.

— Форма атлантисская, — заметил Гедимин, опустившись на корточки рядом с останками. Он разворошил лохмотья, надеясь наткнуться на оружие, и что-то, похожее на рукоять, попалось под его ладонь, но наружу удалось вытащить только обломок фрила — предмет рассыпался в руках.

— Шокер, — фыркнул Линкен, отняв у него кусок фрила и бросив в кучу тряпок. — Откуда у повстанцев бластеры?!

Он заглянул в торпедные шахты, хмыкнул, с силой раскрутил барабан, — под потолком залязгала погнувшаяся опорная балка, и захват сполз с неё и ударился о края пустых шахт.

— Ни одной торпеды, hasulesh, — усмехнулся взрывник. — Так бы крутил и крутил…

Гедимин прислонился к стене и окинул торпедное отделение задумчивым взглядом. «Убрать станину. Вынуть барабан. Поставить РИТЭГ. Туда — бочки со стержнями. Вдоль стены — обогатительную цепь. Тут останется коридор. Полтора метра в ширину, три в длину. Можно ходить. Можно спать на боку. Хорошо…»

— Энцелад, приём! — его ткнули под рёбра, и он от неожиданности резко выдохнул. — Дальше идём?

— Да, — отозвался Гедимин, потирая бок. — Тут хорошее помещение. Много места.

Линкен подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал.

Люк, ведущий в следующее помещение, был открыт — крышку выбило из креплений при ударе о землю, и она стояла на ребре у стены, не падая из-за подпирающих её обломков электрогенератора. Чем дальше продвигались сарматы, тем резче пахло расплавленным фрилом и аммиаком. Гедимин, остановившись у люка, направил луч фонаря внутрь. Свет отразился от искорёженной панели управления, зажёг флюоресцентные стрелки на стенах и выхватил из темноты опрокинутое кресло и ворох тряпья, свисающий с него. Из вороха торчали желтоватые обломки.

— И этот без бластера, — Кенен протиснулся в люк мимо Гедимина и встряхнул скомканные остатки одежды. Несколько небольших костей выпало и раскатилось по палубе.

— В штатском, — заметил Линкен, посветив на тряпки своим фонарём. — Повстанец.

Кенен выразительно хмыкнул и огляделся по сторонам, высматривая что-то под панелями управления. Они были размещены по всему округлому отсеку, вдоль всей стены. Их дальняя часть испытала сильнейший нагрев — всё панели и мониторы на этом участке стены сплавились в неразличимое месиво, из которого торчали обрывки тугоплавких проводов. Вязкая стеклянистая масса начала стекать по деформированной переборке, но остыла на полпути причудливыми натёками. Гедимин подошёл поближе, чтобы лучше разглядеть странный «минерал», и заметил уходящий в глубину стекла провод — с расплавленной изоляцией, но вполне целый. Сармат провёл лучом фонаря по стене — провод очень скоро исчез под уцелевшими панелями, но уже было ясно, где он начинается и куда уходит. Гедимин, отодвинув кресло, подошёл к небольшому щитку со знаком опасности и осторожно поддел его. Заглянув под пластину, он одобрительно хмыкнул и отстегнул от пояса ремонтную перчатку.

— Уверен? — подозрительно покосился на него Линкен. — Не рванёт?

— Нечему, — отозвался Гедимин, просовывая ладонь под щиток. Раздался негромкий треск — повреждения были сильнее, чем он думал, но перчатка защитила руку. Он подцепил оборванный конец кабеля и закрепил его в зажиме. На ощупь он нашёл второй конец, наскоро его зачистил и, дотянув до зажима, плотно сжал. За переборками что-то загудело, и в отсеке вспыхнул свет — три светильника вдоль верхних частей переборок, совершенно исправные и — как показалось отвыкшему от освещения сармату — чересчур яркие.

— Мать моя пробирка! — Хольгер прикрыл глаза ладонью. — Это что, до сих пор работает?!

Гедимин молча разглядывал уцелевшие мониторы. Некоторые из них засветились вместе с лампами, но никакой информации не выдали — хрупкая электроника выгорела первой. Сармат прошёл вдоль панелей и остановился рядом с одной из них. На стене над ней была выпуклыми клавишами обозначена знакомая схема — круг, составленный из множества квадратов. Гедимин провёл ладонью по клавишам, посмотрел на неповреждённые, но бесполезные рычаги и переключатели и тихо вздохнул.

— Отсюда можно было крутить реактор, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь, но его услышали все.

— Уверен? — спросил Линкен, подходя к нему вплотную и озадаченно глядя на щит управления. — Вот эти штуки — для реактора? Это кочегарка?

— Комната управления, — поправил его Хольгер, обходя отсек по кругу. — Даже макаки не топят звездолёты углём.

Линкен фыркнул.

— Если бы тут был реактор, ты запустил бы его? — спросил он, глядя Гедимину в глаза. Тот кивнул.

— Если бы.

Линкен встряхнул головой и криво усмехнулся.

— Ещё один покойник, — сообщил Кенен, выволакивая из-под панели управления ворох тряпок, отдалённо похожий на комбинезон австралийского солдата. — И этот без бластера.

— Все бластеры были в десантных отсеках, — Линкен скривился. — Мы ничего не найдём. Этот свет долго будет гореть?

— Смотря что с аварийными системами, — пожал плечами Гедимин. — От получаса до недели.

— Пока мы здесь — пусть горит, — решил взрывник. Он подошёл к следующему люку и попытался открыть его, но крышка не поддалась — жар вплавил её в переборку. Гедимин протянул взрывнику ремонтную перчатку и отошёл в сторону. Что-то заскрежетало под ногой — часть пола слегка прогибалась под его весом. Сармат смахнул с палубы хлопья жирной фриловой сажи и увидел предостерегающие знаки. Здесь был ещё один люк, и Гедимин задумчиво сощурился — насколько он помнил устройство «Ската», основной двигатель должен был быть именно здесь.

— Sata, — буркнул он, двумя руками берясь за рукоятки и рывком поднимая крышку. Она весила не меньше, чем он сам, и ему повезло, что она не деформировалась ни от перегрева, ни от удара о землю. Сарматы, отступившие было к стенам, переглянулись и столпились вокруг люка. Внизу было светло — там тоже уцелели лампы. Металлические ступеньки, рассчитанные на человека без экзоскелета, вели вниз, но Гедимин не обратил на них внимания. Он оперся руками о края люка и втиснулся в него. Внизу было тесно — двухметровый потолок не давал выпрямиться во весь рост. Под ногами зазвенела ещё одна крышка — её выбило из пазов ещё при падении. Гедимин заглянул под неё — там было темно, пришлось подсвечивать — и резко выдохнул.

— Что там? — Линкен склонился над люком и посветил вниз, но плечо Гедимина закрывало ему обзор.

— «Хван», — ответил Гедимин, выпрямляясь во весь рост и протискиваясь обратно, в относительно просторную комнату управления. — Почти исправный. Жаль, без реактора он бесполезен.

— Что?! — Линкен вцепился в его плечо. — Там целый антиграв? Генератор Хвана?! И ты хочешь сказать… ты мог бы починить его?!

Гедимин недовольно сощурился — хватка взрывника была слишком крепкой. Он покосился на руку Линкена, подавляя желание выкрутить ему запястье, и нехотя кивнул. Взрывник смотрел на него в упор и судорожно вздыхал, прихватывая воздух ртом. Кенен и Хольгер переглянулись.

— Эй, Лиск… — начал было учётчик, но взрывник развернулся к нему и смерил его таким взглядом, что Кенен шарахнулся к переборке.

— Почему он бесполезен? — требовательно спросил Линкен, крепче сжимая плечо Гедимина. — Что не так?

Ремонтник коротко ткнул его под локоть; пальцы взрывника разжались, и Гедимин отступил, потирая плечо.

— Нужна энергия. «Хван» тяжело разогреть, — сказал он. — Нужен реактор. Здесь его нет.

— Значит, если бы он был, — Линкен странно усмехнулся и помотал головой, словно отгоняя неуместные мысли. — Если бы тут был реактор — этот корабль мог бы взлететь? Ты мог бы поднять его?

Гедимин молча кивнул. «Вот он о чём,» — подумал он, и ухмылка против воли выползла на лицо. «Теперь я понял. А это не так уж плохо — корабль с реактором на борту. Самое надёжное укрытие…»

— Атомщик, — Линкен заглянул ему в глаза, слегка пригнув голову — снизу вверх, так, что Гедимин изумлённо мигнул — такой привычки у взрывника никогда не было. — Берёшься поднять корабль? От меня — любая помощь. Что угодно. Подними его. Я хочу увидеть, как он взлетит.

— Два или три года, — отозвался Гедимин. — Твэлов пока не хватает. Уран быстро не накопится.

— Уран будет. Время будет. Ты берёшься? — Линкен сузил глаза.

— Zaa, — кивнул Гедимин.

— Tza atesqa! — широко ухмыльнулся взрывник, обхватывая его за плечи. Он дышал часто и шумно, глаза лихорадочно блестели.

— Мы вернёмся в космос, — пробормотал он так, что это слышал только Гедимин. — У нас будет корабль, и нас не удержат за кордоном. Ты построишь свой реактор. А я покажу тебе, как летают крейсера. Говори, что нужно.

— Эй-эй! — вмешался Кенен, просунув ладонь между Гедимином и Линкеном и тут же её отдёрнув — оба сармата посмотрели на него недружелюбно. — Притормозите! Что это вы надумали? Поднять этот металлолом в космос? Линкен, ты, конечно, псих, — но думать-то нужно! Забыли о «Кондоре» над территориями? Он вас собьёт ещё на взлёте. А потом отстреляется по Ураниуму. Выкиньте из головы этот бред. Хольгер, ты умный сармат, — скажи им!

— Любопытно, что макаки до сих пор не нашли «Скат», — задумчиво проговорил Хольгер, и Кенен скривился — кажется, это было не то, чего он ждал. — Даже после того, как Гедимин им практически указал на него. Это выглядит как надёжное убежище. Тут хватит места для нескольких лабораторий… и, вполне вероятно, готового реактора.

Кенен в досаде хлопнул ладонями по бёдрам. Линкен ухмыльнулся.

— Думать, говоришь? На это времени хватит. Если никто нас не сдаст… — он выразительно посмотрел на Кенена. Тот мигнул.

— Вы делаете большую глупость, парни. Просто огромную. Но сдавать вас я не собираюсь, — он помотал головой. — Так мы пойдём в хвост, или вы ещё не наобнимались?

— В хвосте смотреть нечего, — буркнул Линкен. — Вспомогательные движки и гептиловая гарь. Хвост надо мыть. Атомщик, в твоих запасах есть соль? Мы с Маккензи тут приберёмся. Вы с Хольгером берите глайдер и летите на озеро. Привезите нам соль, ёмкость для воды и много ветоши. И всё, что влезет в транспорт. Стержни влезут?

Гедимин качнул головой.

— Нужен фургон. Возьму его на аэродроме.

Линкен ухмыльнулся.

— Хорошо. Действуй. Куда?!

Он поймал Кенена за шиворот.

— Лиск! Хольгер не знает дороги, — учётчик попытался вырваться, но безуспешно. — А я не разбираюсь в химии. Куда ты меня тащишь?

Линкен помахал вслед Гедимину и Хольгеру свободной рукой и пошёл в хвост корабля, волоча за собой упирающегося Кенена. Сарматы переглянулись.

— Дорогу я знаю, — сказал Хольгер. — У тебя точно есть соль?

— Не поваренная, но есть. Работал с соляной кислотой, — отозвался Гедимин, выбираясь наружу из сплющенного корабля. — Тут много работы. Нужна помощь. Высадишь меня на аэродроме и найдёшь Иджеса. Вдвоём возьмёте вещи из тайника в бараке. Я полечу на озеро. Встретимся здесь.

…На дне расщелины плескалась вода; когда Гедимин в последний раз тут был, оно было сухим, сейчас озеро переполнилось, и сармат шёл по щиколотку в холодной воде. Она подступила вплотную к слепленным из ила и камней пробкам, и они уже начали размокать. Гедимин выломал их пальцами — размякший ил легко поддавался. Он направил свет фонаря вглубь пещеры и увидел блеск защитных куполов и лужиц на полу — жидкость проникла в тайники, но пока не успела ничего повредить. Сармат втиснулся в пещеру и огляделся по сторонам. «Плиты, трубы, фрезерный станок и печь. Стержни в другой норе. Главное — не попасть под дрон с таким грузом…»

В фургон поместилось всё. Самые хрупкие приборы Гедимин рассовал по карманам. Проверив, надёжно ли заткнуты концы труб (внутри был спрятан жёлтый кек), он закрыл фургон и вернулся за штурвал. Против ожидания, глайдер оторвался от земли легко. «Три месяца потерянного времени,» — досадливо сощурился сармат, направляя его на север. «Три полных цикла, два или три стержня. Надо навёрстывать.»

О пропущенном обеде он вспомнил, когда из фургона была вынесена последняя фриловая плита, а опустевший транспорт был отогнан под прикрытие деревьев в стороне от оврага. Отогнав мысли о еде, сармат глотнул пару раз из фляги, затолкал герметичный куль с сыпучим веществом в пустую бочку, бросил сверху охапку ветоши и понёс наполненную ёмкость к хвосту корабля. По пути он едва не споткнулся о тёмный свёрток на палубе. Там, завёрнутые в наиболее целую униформу, лежали собранные по кораблю кости.

— Вернулся? — из крайнего отсека выглянул ухмыляющийся Линкен. Запах аммиака и горелого фрила стал гораздо слабее, запахло мокрым металлом. Гедимин отдал сармату бочку и сам вышел в хвостовой отсек и огляделся.

Там было светло — взрыв топливных насосов разорвал обшивку в клочья, и её края изгибались во все стороны вокруг многочисленных проломов. У одного из них сидел хмурый Кенен и возюкал чёрным куском ветоши по обугленному металлу.

— Помочь? — спросил Гедимин, потянувшись за перчатками. Линкен покачал головой и легонько толкнул его в грудь.

— Мы справимся. Займись своими вещами. Всё здесь? Нужно вернуться?

— Только отогнать обратно фургон, — ответил Гедимин. — Охрана может заметить, что его нет.

— Я отгоню, — из угла выбрался Хольгер. — Размещайся. Иджес уже ломает торпедный отсек. Тебе там будет удобно.

Из торпедного отсека доносился лязг и скрежет металла. Там горел свет, и Гедимин заметил, что в «кочегарке» стало на одну лампу меньше. Заглянув в торпедный отсек, он увидел Иджеса и груду почти не повреждённых металлических частей на полу — сармат успел разобрать податчик торпед и вынуть из стены барабан. У стены лежал сдвоенный контейнер с водой и Би-плазмой; ещё один, пустой, был брошен у выхода, рядом с останками повстанцев.

— Ешь, — сказал Иджес, поворачиваясь к Гедимину. — Я тут освобождаю место. Здесь будет лаборатория?

Гедимин кивнул. Теперь, без ненужных конструкций, было проще оценить размеры отсека и прикинуть, как лучше разместить оборудование, — и сармат уже знал, что и куда поставит. Он вскрыл контейнер с водой и жадно отхлебнул — от волнения пересохло в горле. «Вот и лаборатория,» — думал он, глядя на внутреннюю обшивку «Ската». «Такой у меня ещё не было.»

В машинном отделении послышались шаги. В торпедный отсек заглянул Линкен.

— Важно, чтобы уран обогащался, — сказал он. — Чтобы ты делал стержни. Расставляй свои агрегаты. Когда запустишь?

— Не так быстро, — качнул головой Гедимин. — Нужен РИТЭГ. Нужна вентиляция. Нужно очень много воды. Сейчас снаружи прохладно. Для охлаждения этого хватит. За зиму сделаю новый охладитель. Но вода нужна сразу.

— Понятно, — отозвался Линкен. — Вверх по оврагу есть ручьи. Немного побурить — и можно класть трубы… Постой! Как охлаждался реактор «Ската»? Где была вода?

— Там, — Гедимин указал на широкий пролом на месте носовой части.

— Ясно, — кивнул взрывник. — Мы вот-вот закончим. Тогда поможем тебе с бурением.

Гедимин старался нести все свёртки очень осторожно — и тогда, когда выносил их из разрушенной лаборатории, и теперь, когда оставалось только забрать их из машинного отделения и донести до торпедного отсека. И всё-таки ему было не по себе, когда он разворачивал промасленную ветошь и осторожно вытирал корпус РИТЭГа. Этот генератор он когда-то извлёк из экзоскелета; второй — собрал сам. Оба выглядели исправными.

— А тут просторно, — хмыкнул Иджес, вытаскивая наружу металлические обломки. — Не нужно ползать. Помнишь, ты сделал обувь для коленей?

Гедимин усмехнулся.

«Я снова собираю фторирующий реактор,» — думал он, доставая из очередного свёртка части бака, патрубки, нагреватель и пустой газовый баллон. «В третий раз. Считается, что с каждым разом должно получаться лучше. Проверим…»

13 октября 50 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

До отбоя оставалось пятнадцать минут. Гедимин лежал на кожухе уцелевшей турбины, свесив руки, и чувствовал, как по телу растекается приятный металлический холод. Из торпедного отсека доносился тихий гул прибывающей воды. Насос работал уже полчаса; две запасные бочки наполнились, теперь настала очередь бортовых корабельных резервуаров. Гедимин лениво прислушивался к гулу внутри и снаружи корабля — глайдер должен был вернуться с минуты на минуту.

— Гедимин! — Иджес, сидевший у турбины, зашевелился и повернулся к неподвижному сармату. — Будешь запускать реактор?

— Завтра, — отозвался ремонтник.

Из открытого люка, ведущего в торпедный отсек, бил в переборку пучок яркого света; если бы Гедимин повернул голову, он увидел бы удлинённый купол защитного поля — два купола, накрытые третьим, над фторирующим реактором и обогатительной камерой. Двадцать пять килограммов окиси урана ожидали, когда их загрузят в бак; плавиковой кислоты было достаточно, и нагреватели, и системы охлаждения работали исправно.

— Завтра всё заработает, — сказал Гедимин.

Брезентовый полог качнулся от сильного ветра. Два полотнища разошлись в стороны, пропуская полупрозрачный купол защитного поля. Долей секунды позже в корабль вкатился глайдер. Он лёг на «полевую» подушку между уцелевшей турбиной и обломками разрушенной. Полог опустился за ним.

— Вас видно, — буркнул Линкен, выбираясь из глайдера. Гедимин сел, Иджес нехотя поднялся на ноги. Хольгер помахал сарматам с заднего сидения, но вставать не стал. Он всё ещё опасливо щурился — отходил от недавнего полёта. Гедимин хмыкнул.

— Где светит? — спросил он. — Брезент отходит?

— Да, качается на ветру, — Линкен выключил лампы у входа и потянул полотнища навстречу друг другу, соединяя края. — Вот лабораторию не видно. Светит хвост и нос.

— В кочегарке свет не нужен, — слегка сощурился Иджес. — Там никто не сидит. Не включать его, и всё. И тут маяки ни к чему.

— Что с водой? — спросил Линкен, кивнув на освещённый люк. — Закончили? Доделывать надо?

— Всё работает, — отмахнулся Гедимин. — Наполнятся бортовые резервуары — отключишь. Воду будем брать по мере надобности.

— С ураном работал?

Ремонтник качнул головой.

— Ждёт до завтра.

— Ясно, — Линкен кивнул. — Не спеши, атомщик. Тут обойдёмся без взрывов. Глайдер забирай. Я остаюсь на ночь.

— Не хватятся? — Гедимин настороженно сощурился. Взрывник хмыкнул.

— На рудник успею. Остальное — мои проблемы. Говори, что нужно делать.

— Разбирать генератор, — ремонтник посмотрел на длинную гору обломков вдоль левого борта. — То, что пойдёт в дело, складывай в лаборатории. Остальное переплавим.

— А этот? — Линкен потрогал треснувший кожух второго генератора. — Будет работать?

— Постепенно починим, — отозвался Гедимин.

Линкен внимательно посмотрел на него, потом на повреждённую турбину, обвёл оценивающим взглядом весь корабль и криво ухмыльнулся.

— Четверо сарматов на целый спрингер. Постепенно? Хорошее слово, eateske.

— Пятеро, — поправил его Хольгер. Линкен мигнул.

— Маккензи не в счёт. Лучше, чтобы он тут не лазил.

Гедимин недовольно сощурился.

— Нас и так мало. Я бы позвал самок.

Он шёл к залу управления, чтобы погасить свет, но на резкий выдох за спиной обернулся. Линкен смотрел на него в упор, и шрам на его лице дёргался.

— Никаких самок. Никого, кроме нас. Никого.

18 октября 50 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

По корпусу «Ската» стучал дождь; удары множества капель сливались в размеренное шипение, почти неотличимое от шума из торпедного отсека. Там шипел раскалённый фторирующий реактор — вода, омывающая его бока, немедленно превращалась в пар, и капли конденсата стучали по рилкаровому поддону, стекая в трубу. Рилкар не нагревался так сильно, как металл, и слабее поддавался разъеданию, — Гедимин не жалел, что потратил на поддон такой большой лист. Обогатительная камера работала бесшумно — только был слышен плеск воды, охлаждающей баллон, в котором оседали кристаллы гексафторида, и еле слышно потрескивал счётчик Гейгера. Гедимин, на секунду прервав работу, прислушался и довольно кивнул — это был прибор, поставленный под защитное поле; тот, что висел на стене лаборатории, не издавал никаких звуков.

Внутри разбитого корабля было темно. Уже пятый день сарматы обходились светом наручных фонарей. В лаборатории слегка подсвечивались счётчики Гейгера и датчики температуры; Гедимин несколько раз прошёл вдоль корабля, придирчиво разглядывая все щели, в которые мог бы просочиться свет, прежде чем решил оставить несколько светодиодов. Он уже освоился достаточно, чтобы выполнять простейшие операции на ощупь, а ничего более сложного в ближайшее время не предвиделось. Машинный отсек по-прежнему был завален громоздкими обломками, и четверо сарматов копались в них, разыскивая уцелевшие детали.

— Чем-то надо заделать дыру, — буркнул Линкен, выглянув из корабля наружу прямо через левый борт. Края пролома прикрывал от дождя и снега обрыв, они вплотную прикасались к камню. «Зимой этого будет недостаточно,» — Гедимин вспомнил маленькое убежище под свалкой и досадливо сощурился — там было достаточно не отключать фторирующий реактор, чтобы внутри было тепло, а в летние дни — даже жарко.

— Натяни там скирлин, — посоветовал он, направив на пролом луч фонаря. — Привари по краям. Обшивку пока делать не из чего.

Гедимин и Хольгер вдвоём разобрали массивный кожух турбины, с трудом оттащили его части в сторону. В свете фонарей, закреплённых на опорах генератора, тускло блестели стальные лопатки. Гедимин придирчиво осмотрел ту их часть, которая находилась сверху, и недовольно сузил глаза.

— Мне нужна помощь.

Четверо сарматов окружили турбину, наполовину утопленную в пол, — нижнюю часть кожуха Гедимин трогать не стал. Фонари прикрутили так, чтобы весь свет шёл на лопатки. Гедимин осмотрел их ещё раз, провёл пальцем по металлу и стиснул зубы — кое-где трещины были заметны на ощупь, даже без специального детектора. Сармат взял у Кенена маркер и начертил на повреждённой детали жирный крест.

— Под замену.

— Вот так сразу? — удивлённо мигнул Линкен, снимая перчатку и проводя пальцем по гладкой с виду поверхности. — Сварка не поможет?

Гедимин хотел рассказать об обычных для такой турбины нагрузках и о том, во что на таких оборотах превращается металл с микротрещинами, но передумал и только слегка прищурился, глядя Линкену в глаза.

— Это должно взлететь или бабахнуть?

Не дожидаясь ответа, он тщательно ощупал вторую лопатку. Трещин не было — по крайней мере, тех, которые он мог бы обнаружить таким способом — но на узком конце была небольшая каверна. Сармат начертил ещё один крест. «Ожидаемо. Кожух расколот надвое. Странно, что турбина вообще уцелела.»

Двое сарматов налегли на тяжёлый вал, и он медленно повернулся на пару градусов. Линкен и Хольгер отпустили его и разошлись, освобождая дорогу Иджесу с гамма-излучателем. Защитное поле, экраном натянутое по другую сторону турбины, подёрнулось лиловыми пятнами. Иджес провёл излучателем вдоль лопаток, пристально глядя на «экран», и посмотрел на Гедимина. Тот кивнул и отметил крестом ещё одну деталь.

— Под замену. А вот корпус цел. По крайней мере, снаружи.

— Запуск покажет, — ухмыльнулся Хольгер, разминая руки и упираясь ладонями в вал. — Пошёл!

Даже вдвоём сарматы с трудом ворочали турбину — она весила больше, чем весь их отряд.

— Кого-нибудь сменить? — спросил Гедимин, осмотрев поднявшиеся лопатки. Ему было не по себе.

— Не нужно, — отозвался Линкен, немного отдышавшись. — Проверяй как следует, атомщик.

Турбина провернулась ещё на пару градусов; одни лопатки ушли в тень, другие поднялись. «Три тысячи оборотов в минуту,» — Гедимин окинул задумчивым взглядом массивный ротор, смущённо покосился на сарматов, ворочающих его, — на их лицах выступила испарина. «Огромная сила, чтобы это сдвинуть… ещё большая, чтобы разогнать. Надеюсь, у меня получится. Но пока надо всё проверить.»

30 октября 50 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Порывистый юго-западный ветер гнул сосны в дугу; хлопья снега, не успевая задержаться на ветвях, летели параллельно земле и липли к стволам деревьев и комбинезонам сарматов. Над аэродромом подняли красный прожектор — флажки штормового предупреждения, вывешенные на крыше бывшего административного здания часом ранее, буран уже унёс, и Гедимин не взялся бы искать их. Генератор защитного поля гудел, не умолкая ни на секунду. Полупрозрачный щит закрывал сарматов-ремонтников от снега и ветра; защитное поле едва заметно дрожало, отбрасывая налетающие кристаллы льда, и рыхлый снежный вал вокруг него поднимался всё выше. Там, где стоял Гедимин, лежало чуть больше сантиметра осадков, за пределами поля уже накопилось не менее полуметра.

Сармат завернул последний болт, осмотрел новенький рилкаровый фланец со всех сторон, немного ослабил крепление и шагнул в сторону, поворачиваясь к Иджесу. Тот уже отошёл от трубопровода и собирал разбросанные по земле старые трубы, присыпанные снегом.

— Sata! — вскрикнул Гедимин, увидев вытекающую из них жидкость. Иджес махнул рукой.

— Талый снег.

— Осторожно с… талым снегом, — сузил глаза сармат. — Щелочные ожоги неприятны.

Он поставил одну из труб вертикально, сильно встряхнул её, — кроме струйки жидкости, наружу выпали серо-жёлтые хлопья.

— Уран и торий! — Иджес на секунду отключил генератор защитного поля, и тут же рот ему залепили снежные хлопья. Странно булькнув, он щёлкнул переключателем. Гедимин смахнул снег с капюшона.

— Хорош ветерок, — покачал головой Иджес, обвязывая собранные трубы проволокой. — И мы тут меняем насосы. Другого дня не было?!

— Это просто осадки, — отозвался Гедимин, осторожно поднимая вторую связку. Вода больше не вытекала, но на всякий случай сармат протёр концы труб ветошью, прежде чем положить на генератор. Гусеничная тележка, подталкиваемая сарматами, поползла к ярким цистернам за деревьями. В снегу за ней оставалась глубокая борозда.

Когда Гедимин, устало щурясь на фонари, вышел из информатория, его голова гудела, как трансформатор. Время, когда за один день можно было освоить недельный учебный блок, прошло безвозвратно, и еженедельные тесты от раза к разу становились сложнее. Обучение подходило к концу, оставался всего месяц до последнего занятия, и на странице Гедимина уже появилось напоминание о выборе темы Основного проекта. Сармат порывался заглянуть в список, но решил отложить это до завтра — до свободного дня и относительно пустой головы, не перегруженной заданиями. «Основной проект,» — подумал он и едва заметно усмехнулся. «Жаль, им нельзя предъявить корабельный реактор. Нет, его определённо не засчитают… впрочем, он и не готов.»

Когда сармат вышел на окраину, снегопад уже закончился, и роботы-уборщики почистили крыши и проложили тропинки в переулках. Стоило отойти от барака на полметра, и начинался нетронутый снег. Сармату он доходил до середины лодыжки, и Гедимин не стал в него зарываться — даже на расставленных пальцах он проваливался, снежный покров был слишком рыхлым.

От стены отделился силуэт в пятнистом сине-белом комбинезоне — Линкен уже был здесь. Он допил остатки из контейнера с Би-плазмой и затолкал упаковку в мусорный бак.

— Живой? — он сочувственно посмотрел на Гедимина. Тот провёл ладонью по лбу.

— Я уже почти атомщик. Осталось всего полгода.

— Ты уже семь лет атомщик, — хмыкнул Линкен. — Макакам придётся это признать. Ты был сегодня у озера?

Сармат покачал головой.

— Работа. И ты не был?

— Шторм, — Линкен недовольно сощурился на чёрное небо. — Меня не выпустили.

— Хорошо, — сказал Гедимин, вспомнив улетевшие с аэродрома флажки. — Погода была нелётная.

Взрывник презрительно хмыкнул.

— Нелётная — это гроза на Венере. А здесь — немного замёрзшей воды.

Над лесом сверкнули бортовые огни; секунду спустя глайдер развернулся над заснеженной окраиной и заскользил по невидимой дороге, взметая снег. Гедимин смахнул хлопья, прилипшие к прозрачной маске, и пошёл к машине. Хольгер — он был за штурвалом — помахал ему рукой и снял защитное поле.

— Моя очередь, — буркнул Линкен, сгоняя его с сидения. Хольгер спорить не стал. Устроившись рядом с Гедимином, он пристегнулся, покачал головой и ещё раз проверил крепления ремня.

— Линкен, попробуй, для разнообразия, лететь по прямой!

— Налетался, — ответил взрывник, без разгона поднимая глайдер из сугроба. — Не бойся, из поля не выпадешь!

После третьего кувырка над ночным лесом в голове Гедимина стало пусто и гулко — сильный холодный ветер в лицо остудил перегретый мозг, и сармат смог немного подумать о корабельном электрогенераторе, о лопнувшем кожухе турбины — особенно о его нижней части, которую пока не удалось даже сдвинуть с места (пять сарматов могли бы его отвинтить, но удержать после этого саму турбину от падения — уже навряд ли) и о шестистах граммах жёлтого кека, накопившихся в сольвентной установке где-то в лесу. После четвёртого кувырка он ткнул Линкена в спину.

— А? Да мы на месте. Сейчас сядем, — отозвался тот, выписывая над тёмным лесом широкий вираж и вслепую ныряя в просвет между ветками. Он оказался достаточно широким; Гедимин увидел краем глаза чуть более светлое пятно внизу — глайдер прошёл над небольшим водоёмом и три секунды спустя зарылся в снег. Гедимин и Хольгер переглянулись.

— Ты там сел? — спросил инженер, неохотно отстёгиваясь и пробуя ногой глубину снега. Провалившись по колено, он хмыкнул и, отряхнув сапог, втянул ногу обратно.

— Там, — отозвался Линкен, выбираясь из глайдера. — Hasu!

— Немного замёрзшей воды? — ухмыльнулся Гедимин, прокладывая в снегу борозду. «Если внизу я видел Стометровое озеро, то скважина должна быть где-то…» — его размышления прервала небольшая ямка, присыпанная снегом. Выбравшись из неё, сармат растерянно огляделся по сторонам и достал из кармана «арктус».

— Атомщик, где твоя шахта? — спросил, развернувшись к нему, Линкен. Он прошёл дальше, чем Гедимин, и теперь разгребал снег двумя руками, иногда пытаясь нащупать что-то на глубине. Защитное поле, сформировавшись, отшвырнуло рыхлый слой замёрзшей воды на полтора метра, открыв небольшой участок лесной подстилки. Гедимин прошёл по нему и повернулся лицом к небольшому возвышению.

— Где-то здесь, — он отбросил ещё один сугроб и запустил руку в снег. Ладонь наткнулась на что-то упругое. Спустя три секунды из-под снега появился купол защитного поля. Насос не шумел — сольвент уже был закачан в пласт, поднимать его было рано.

Гедимин осторожно вытянул из чана потяжелевшую сетку. Пласт пока не истощился — сегодня сольвент поднял из него почти семьсот граммов урановой окиси. Отложив мокрую сетку на расчищенный участок земли, сармат вернул на место все крышки, схлопнул защитное поле и присыпал его снегом.

— Иди по своим следам, — сказал он Линкену, осторожно выбираясь на твёрдую поверхность. Сетка, обёрнутая защитным полем, уже не сочилась жидкостью. Сармат забросил её в глайдер и навёл «арктус» на разрытый снег.

— Всё равно заметно, — сказал Хольгер, наблюдая за попытками засыпать широкие борозды. — Линкен, будешь подниматься — попробуй разровнять.

— К утру заметёт, — буркнул взрывник, счищая снег с сапогов. — Нам бы на Марсе столько воды. Атомщик, твою скважину не размыло?

— Работает, — отозвался Гедимин. «Тут камень. Не должно размыть,» — он прикинул толщину снежного покрова, количество дней до лета — и недовольно сощурился. «Действительно, воды тут много. Но эта быстро растает. Проверить скважину, когда потеплеет. На всякий случай.»