02 февраля 49 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Чертишь?

Иджес подошёл к верстаку с неосвещённой стороны и попытался заглянуть в обрывок листа перед Гедимином. Ремонтник досадливо отмахнулся — то, что у него получалось, выглядело так коряво, что показывать это не хотелось, в особенности Иджесу.

— Обосновываю, — буркнул он, вывел ещё одно слово, тяжело вздохнул и зачеркнул его. — Чертить проще.

Снаружи загудело, и ремонтный ангар слегка дрогнул, — что-то тяжёлое проехало мимо и остановилось на дальнем краю аэродрома. За первым толчком последовал второй, дрожь усилилась, и Гедимин, удивлённо мигнув, отложил ручку и повернулся к воротам.

— Что-то привезли?

Иджес пожал плечами.

— Никто ничего не обещал…

Ворота распахнулись, и ангар наполнился гулом тяжёлых грузовых глайдеров, взвесью мелких ледяных кристаллов и холодным ветром. Торкват шагнул на порог, сдёрнул респиратор и широко усмехнулся.

— Хватит отсиживать зад! Оба на выход. Нам прислали две сотни монтажников и сорок сорбционных установок. Гедимин, бери распылитель и ступай на склад. Начнёшь расконсервацию. Сколько сарматов выделить?

Гедимин мигнул. Он уже стоял на ногах, и ручка вместе с недописанной страницей проекта были убраны в карман.

— Сорок установок? По восемь на область? — он озадаченно посмотрел на весёлого Торквата. Тот кивнул и нетерпеливо помахал ладонью в сторону ворот. Они так и не закрылись, и проехавший мимо тягач, волокущий огромный контейнер, загнал внутрь целое облако мелких снежинок.

— Старые установки — в ремонт, новые — на новое место. Руда истощается, знаешь ли. Пять лет — и всё. Иди на склад! Нужна будет вся техника. Двадцати сарматов тебе хватит? Раньше расконсервацию проводил?

— Справлюсь, — буркнул Гедимин. — Двадцати хватит. Бурить скважины среди зимы? Это распоряжение «Вирма»? Это опасный бред. Кто от них прибыл? Я поговорю с ним.

— Чего? — Торкват мигнул. — Тут нет никаких макак. Прямое распоряжение губернатора Оркуса. Иди работать!

— Что там у вас? — в ангар заглянул сармат-патрульный со станнером на плече. — Неповиновение?

Гедимин сузил глаза и немного отодвинулся, прикоснувшись к поясу. Пригоршни фрилового мусора в лицо хватило бы, чтобы обескуражить патрульного на секунду, а больше и не требовалось, — лучевой резак у сармата всегда был под рукой. Торкват, заметив его движение, скривился и отмахнулся от патрульного.

— Рабочие вопросы. Я уже иду. Начинайте выгрузку!

Жестом приказав Иджесу следовать за ним, Торкват выбрался в метель. Гедимин, подобрав распылитель, заглянул в стенную нишу, обнаружил там единственный баллон с растворителем, фыркнул, закрепил его за плечами и, взяв в охапку ещё десять распылителей, вышел из ангара. Мимо один за другим проезжали тягачи. Грузовые глайдеры, оставив на аэродроме прицепы, готовились к отлёту. Вдоль строений выстроились прицепы, уставленные разноразмерными контейнерами; их очертания с трудом угадывались под брезентом и защитными полями. Тяжёлая ткань хлопала на ветру и иногда приподнималась, открывая бока огромных ящиков. Некоторые из них были отмечены угловатым знаком «Вирма». На других никакой маркировки не было — только указания для грузчиков.

«Бурить зимой. Что, лета не будет?» — сердито сощурился Гедимин, подходя к складу. Ворота бывшего рудохранилища уже были открыты, и два десятка сарматов прятались от метели в диспетчерской, рядом с готовыми к монтажу частями разборной мойки. Увидев Гедимина, монтажники замолчали и повернулись к нему.

— У кого растворитель? — спросил сармат. Один из монтажников поддел ладонью крышку контейнера, и Гедимин увидел два ряда баллонов — совершенно новых, в блестящей краске. Он сложил на подстеленную ветошь распылители, пересчитал баллоны и посмотрел на сарматов.

— Есть механики? Машинисты?

Шестеро выступили вперёд.

— Я работал на проходчике, — сказал один из них, с любопытством глядя на Гедимина. — Что внутри? Это проверяли?

— Регулярно, — кивнул ремонтник. — Вы, с распылителями, — внутрь, вы ставите мойку, вы ждёте на выходе. Я буду на кране.

Несмотря на вентиляцию, внутри крепко пахло консервирующим составом. Гедимин повернул рубильник и запустил электрокран. Эту часть оборудования проверяли реже, чем машины, поставленные на консервацию, но не менее тщательно, — она была готова к работе. Сармат окинул придирчивым взглядом два ряда горной техники и хмыкнул, вспомнив день, когда её загоняли в бывшее рудохранилище. «Никто из «Вирма» не прилетел. Странно. Они должны были прислать специалистов,» — думал он, спускаясь к ближайшей буровой установке, коротким возгласом привлекая к себе внимание и беря в руки распылитель. «По крайней мере, они собирались это сделать. И… странно, что не везде проставлены маркировки. Даже если оборудование сделали в Ураниуме, все патенты у «Вирма». И для чего им столько установок? В новых пластах руда богаче? Навряд ли. Здесь давно нет богатой руды.»

Торкват и Иджес вернулись к концу дня, когда Гедимин следил за тем, как кран выволакивает из ангара последний буровой бронеход в остатках консервирующего состава и разворачивает его, заталкивая под мойку. Предпоследняя установка уже выкатилась наружу, где стоял гусеничный заправщик, и к ней подсоединили полагающиеся шланги и кабели. Торкват осторожно обошёл их и, встав на пороге диспетчерской, приветственно помахал Гедимину. Тот кивнул в ответ и отключил электрокран — бронеход уже занял удобное положение, и вокруг него собрались сарматы со шлангами. Запах консерванта выветрился, сменившись запахами масла и топлива. Гедимин отогнал магнит на дальний конец опустевшего склада, осмотрел помещение, довольно усмехнулся и обесточил его. Диспетчер выбрался из будки и подошёл к двери; Гедимина он обошёл по широкой дуге. Сармат, удивлённо мигнув, посмотрел на свои руки и потянулся за брошенной кем-то у стены ветошью.

— Хорошая работа, — Торкват подошёл к нему и протянул чистую тряпку. — Знал, что ты не подведёшь. Завтра с утра вместе с техникой отправляемся на юго-восток. Хочешь посмотреть на схему?

— Давай, — отозвался Гедимин, забросив масляную тряпку в ящик и забрав у Торквата чистую. Командир покосился на его руки и, развернув на экране смарта карту окрестностей, показал её сармату.

— Этот квадрат, — он нажал на кнопку, выделяя участок леса красным, и поверх выделения появились ряды скважин и квадраты сорбционных установок. Гедимин удивлённо мигнул. Их было непривычно много, и они располагались в странном порядке; только две из них были отмечены химическими символами урана и никеля — обычных минеральных ресурсов Ураниум-Сити. «Алюминий, кремний… Кобальт и свинец здесь есть… Железо? Серебро?! Надеюсь, с геологами они сверились…» — сармат недоверчиво хмыкнул.

— Это всё там есть? «Вирм» знает?

— Хватит уже про макак, — сузил глаза Торкват. — Это внутренние дела канадских территорий. Всё это там есть, Гедимин. И не только это.

— «Вирм» знает о работах? — повторил Гедимин, пристально глядя командиру в глаза. Тот сморгнул.

— Нет, и не должен, — Торкват отвернулся от него и посмотрел на монтажников. Последняя буровая установка уже подсоединилась к заправщику, и мойку разбирали и укладывали на просушку.

— Что тебя понесло, Гедимин? — Иджес тронул сармата за плечо. — Это наши установки и наши залежи, и мы можем работать с ними без макак. Что, побежишь докладывать охране?

Гедимин качнул головой. Ему было не по себе. «Может, так лучше. Тут определённо не обошлось без Ведомства развития. Его обычный способ действия…»

— Значит, у нас будет свой алюминий? — усмехнулся он. — Полная автономность?

— Хорошо бы, — сказал Иджес. — Ладно, пойдём мыться. Пора в город.

— Все свободны, — Торкват повернулся к монтажникам. — Быстро справились.

Заправщик подобрал шланги и отъехал в сторону; один из сарматов забрался в бронеход и вывел его на край аэродрома, где уже выстроилась вся техника, прикрытая защитными полями. Метель притихла, но снег ещё падал. Гедимин откинул капюшон, чтобы немного охладиться. Испарина быстро высыхала на холодном ветру.

— Бурить зимой — не лучшая идея, — сказал он, подставляя ладонь под падающий снег. — Откуда срочность? На старом месте хватит урана до мая.

— В мае — плановый переезд, — ухмыльнулся Торкват, понизив голос. — С «Вирмом» и инженерами. А им нечего тут делать. Когда мы добывали железо на Марсе, инженерами там и не пахло. Пусть сидят в своих мартышечьих гнёздах.

— Плохая идея, — тяжело качнул головой Гедимин. — Очень плохая.

…Он вышел из барака в десять, когда город освещали только многочисленные фонари. Метель — или, возможно, неосторожные роботы-уборщики, в спешке чистящие их от снега — повредила некоторые из них, и в переулках стало темнее, но форт и магазинчик Грегори освещались ярко. На углу Гедимин увидел Алексея. Сармат-венерианец опустил на глаза капюшон и пальцами в толстых перчатках пытался набрать что-то на экране смарта. Клавиш у устройства не было — это был новомодный смарт, из тех, с которыми до сих пор ходили только некоторые охранники, в основном самки. Получалось у Алексея плохо, и он недовольно щурился на экран.

— Эй, что там? — спросил Гедимин, подойдя к нему. Венерианец вздрогнул и настороженно сощурился на ремонтника.

— Ничего. Иди, куда шёл.

Сармат недоумённо пожал плечами.

— Я хотел помочь. Это новый смарт? Те, что с клавишами, удобнее.

— Да Кенен, выпади он за борт… — сердито сузил глаза Алексей. — Не надо было его слушать. Вот, смо… А! Заработал! Так-то лучше.

Он развернулся к стене, прикрывая смарт от ветра и чужих глаз, и принялся тыкать в экран. Гедимин прошёл мимо. «Кенен? Тоже с новым смартом?» — подумал он и невольно ухмыльнулся. «Теперь не будет ко мне ходить. Такое я не чиню.»

Снег на окраине города успели истоптать и изъездить, он слежался в твёрдый десятисантиметровый слой, и Линкен Лиск, нетерпеливо вышагивающий по нему вдоль стены барака, не проваливался под наст. Гедимин подошёл к нему и посмотрел на чёрную стену деревьев. Подлетающий глайдер должен был мигнуть бортовыми огнями, но пока над лесом было темно.

— Видел новые баки? — спросил Линкен, понизив голос, и усмехнулся уголком рта, не затронутым шрамом. — Нам тоже завезли. Восемь цистерн и ни одной макаки. Видел карту сольвентных полей? Вот теперь начнётся работа.

— Завтра будем бурить, — кивнул Гедимин, недовольно щурясь. — А к весне всё поплывёт. Когда так дурят макаки, это ожидаемо. А вот сарматы могли бы подумать. Чей это приказ? Ведомства развития?

— Ты их знаешь, — Линкен ухмыльнулся во весь рот. — Команда Маркуса. Ничего не поплывёт, атомщик. Ты не позволишь. А мне дадут повзрывать при опрессовке. Для макак я бы не шевельнулся. Но это другое дело. Надеюсь, меня допустят.

Гедимин кивнул и повернулся лицом к лесу, чтобы довольный взрывник не увидел его глаз. «Что-то здесь не так. Во всех этих действиях и планах. Пока не понимаю, что, но это мне не нравится.»

14 февраля 49 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На верхнем этаже открыли двери кинозала, и по лестнице разнеслась протяжная, немного подвывающая мелодия. Гедимин, оторвавшись от файла с недописанным проектом, повернулся к двери. Сармат-администратор поморщился, хотел закрыть её, но в информаторий уже входили поселенцы, дослушавшие праздничное выступление и не заинтересовавшиеся фильмом. Сармат махнул рукой и вернулся на своё место. Гедимин дописал ещё два слова и закрыл файл. Страница обучающей программы (в честь праздника вдоль её верхнего края прикрепили несколько розовых фигурок) ещё была открыта; сармат покосился в верхний угол и убедился, что ответа от профессора нет. «Идёт вторая неделя,» — напомнил он себе, закрывая сайт. «Для человека это немного.»

— Ну как? Заветная степень всё ближе? — широко усмехнулся Кенен, подойдя к нему. — Пойдём, студент! Хольгер и Лилит уже ждут внизу.

— Что там крутят? — Гедимин указал на потолок. В кинозале прикрыли дверь, и музыка стихла. Кенен ухмыльнулся ещё шире.

— Не в твоём вкусе, Джед. Фильм о брачных играх приматов. Я купил у Грегори кое-что поинтереснее! — он осторожно хлопнул себя по карману. Оттуда донёсся приглушённый писк, и Гедимин хмыкнул.

— Доломал?

— Нет, это мне звонят, — Кенен достал пищащий смарт из кармана и приложил к уху, по пути тыкая в экран. — Алекс? Неплохое сегодня утро, верно? Да, помню. Спускаюсь. Заходил за Джедом. Да, передам. Джед, привет тебе от Алекса.

— И ему от меня, — отозвался ремонтник, поднимаясь на ноги. — Пойдём. Скажи ему, чтобы подождал меня. Есть одна вещь…

Уже по пути к двери он понял, что показалось ему странным, и остановился, удивлённо мигнув.

— Кенен, покажи смарт.

Учётчик хмыкнул.

— Мало ты на него смотрел? Ну ладно, вот он.

Гедимин повертел устройство в руках и озадаченно посмотрел на Кенена. Сомневаться не приходилось — у учётчика по-прежнему был тот смарт, который сам ремонтник собрал по кускам из найденного на помойке — прочная коробка с крупными клавишами, способная выдержать бросок о стену.

— Что-то не так? — забеспокоился Кенен.

— Почему не взял новый? — спросил Гедимин, возвращая учётчику «древнее» устройство. — Алексей себе купил.

— А, — сармат презрительно скривил губы. — Новая мартышечья мода. На материке оно, может, хорошо. Но здесь, в Ураниум-Сити, вещи должны работать. Не беспокойся, Джед. Пока твой смарт не развалится на куски, я его ни на что не променяю.

На первом этаже Гедимина ждали. Хольгер и Лилит уже надели верхние комбинезоны и теперь стояли у его комнаты, вполголоса переговариваясь. Рядом переминался с ноги на ногу Алексей. Ему было не по себе, и он настороженно оглядывался.

— Что не на аэродроме? — спросил его Гедимин, остановившись на пороге своей комнаты. — Сегодня никуда не летишь?

— Зашёл на пять минут, — отозвался Алексей. — На границе уже ждут. Джесси обещала привезти Харольда. Эй, Кенен, тебя долго ждать?

— Сейчас, — донеслось из комнаты учётчика.

— Слышал про интернат для сулисов? — спросил Гедимин. — Харольд ещё не там?

— Никуда его не повезут, — сузил глаза Алексей. — Будет учиться с мартышками. Он за себя постоит. На днях один hasu уже получил шокером. Харольд — сармат, только мелкий. Шокер он сделал сам. Дома его уже опасаются…

Он усмехнулся. Гедимин кивнул.

— Сам сделал? Изучает электротехнику? Мне это нравится, — он подошёл к ящику для личных вещей и вынул одеяло и чистый кусок ветоши. Под мягкой прокладкой лежал макет турбины. Гедимин попытался вспомнить, когда прикасался к нему в последний раз, соединил для проверки клеммы и толкнул пальцем главный вал. Лампы на краю макета исправно вспыхнули.

— Возьми, — разомкнув клеммы, Гедимин завернул макет в ветошь и протянул Алексею. — Вроде бы детёнышам нравятся такие вещи.

Венерианец растерянно мигнул.

— Зачем? Такое сооружение… Мне даже взамен дать нечего.

— У меня оно лежит без дела. Бери, — Гедимин всунул свёрток ему в руки. Хольгер и Лилит уже стояли у двери, оглядываясь на него.

— Отдал свою турбину? А как же твои опыты? — недоверчиво покачала головой Лилит.

— У меня есть ещё одна. Большая, — отозвался Гедимин, мечтательно щурясь на небо. Погода была лётная; оставалось забрать с аэродрома компанию взрывников, втиснуться в глайдер и добраться до «Ската». Теперь, когда пробоины в бортах и хвостовой части были заделаны, Гедимин уже не хотел называть его «обломками». Это был настоящий корабль, с почти рабочим двигателем (по крайней мере, запасные ускорители в хвостовой части к работе были готовы, для запуска не хватало только топлива).

— Кенен, ты что, с нами? — удивился Хольгер, оглянувшись и заметив, что учётчик следует за ним. Рядом шёл Алексей.

— Провожаю Алекса, — усмехнулся Кенен. — Я слетал бы с вами, но в глайдере мало мест.

— Можно что-нибудь придумать, — сказал Гедимин. — Астиаг на обшивке удобно устроился…

— Нет, это не для меня, — учётчик подался в сторону. — Никаких петель, ремней и свисания с кормы.

Он был в обычном верхнем комбинезоне, но из рукава выглядывал краешек белой манжеты. Перехватив взгляд Гедимина, сармат поспешно спрятал рубашку и широко улыбнулся.

Алексей увидел что-то впереди, среди клубов пара, вырывающихся из дверей душевой, недобро сощурился и шагнул в сторону, к переулку, ведущему на площадь. Кенен жестом попросил его поторопиться. У душевой стояли трое сарматов в серебристо-чёрных комбинезонах, и к ним с крыльца спускался четвёртый.

— На старт? — с широкой ухмылкой спросил Линкен, хлопнув Гедимина по плечу. Сармат усмехнулся в ответ.

— Маккензи с нами? Во что одет? — Астиаг потянул застёжку под горлом Кенена. Учётчик оттолкнул его руку и недовольно поморщился, поправляя ворот.

— Без меня, парни. У меня нет одежды для ваших занятий. Могу только принести жжёнки.

— Давай жжёнку, — согласился Астиаг. — Венерианское пойло! Странные они там все, на Венере. Как сейчас помню…

— Эй, не надо, — одёрнул его Линкен и протянул руку за флягой. Кенен раздал сарматам небольшие фляжки. Каждая была отмечена кривовато нарисованной буквой «U».

— Урановое пойло, — хмыкнул Астиаг, в один глоток осушая флягу. — Хорошо согревает. И что, макаки тоже его пьют?

— Для них я бы добавил обеднённого урана, — фыркнул Линкен, прикрепляя флягу к поясу. Заметив его действия, Кенен ухмыльнулся.

— А мог бы и выпить. На тебя не повлияет. Как летал, так и будешь… Эй! Больно!

— Вот мартышка, — покачал головой Линкен. Он успел только замахнуться — Гедимин стоял ближе, а Кенен очень неосторожно повернулся к нему боком. Теперь он озадаченно смотрел на учётчика, потирающего затылок и кривящегося от боли, — Гедимин был точно уверен, что бил в четверть силы и не мог причинить серьёзного вреда — по крайней мере, сармату.

— Тише! — недовольно посмотрел на них Хольгер. Он уже входил в барак, и сарматы, переглянувшись, приняли спокойный вид. Комендант, выглянувший из своей комнаты на шум за дверью, смерил их подозрительным взглядом и ушёл к себе.

— Рассаживаемся по-старому? — спросил Иджес. Он отошёл в сторону, пока Линкен и Гедимин снимали с глайдера брезент.

— Я сижу на Гедимине, — Лилит выразительно посмотрела на механика и подошла к глайдеру. Иджес и Аэций переглянулись.

— Не пойдёт, — буркнул механик. — Сегодня я сяду на тебя. Ты очень твёрдый.

Кенен отошёл к двери, ведущей вниз, и жестами подзывал к себе Гедимина и Хольгера. Сарматы, удивлённо переглянувшись, подошли к нему.

— У меня тут, — Кенен осторожно хлопнул по карману, в котором лежал смарт, — все серии «Вторжения с Марса». Что насчёт совместного просмотра после отбоя?

— Ты смотрел? — спросил Гедимин. — Там упоминают Ассархаддона?

— Не смотрел, но, судя по отзывам, есть небольшие эпизоды с научниками, — ответил Кенен. — В основном речь, конечно, о кораблях и взрывах — всё, как любит Линкен.

— И почему ты его не позвал? — подозрительно сощурился ремонтник.

— Он слишком нервный, — поморщился Кенен. — Совсем себя не контролирует. Ладно, парни. Встретимся после отбоя. Пока!

…Из торпедного отсека не доносилось ни звука — Гедимин заранее закрыл все люки. «Что бы ни случилось, я туда не успею,» — подумал он пять часов назад, протискиваясь через слишком узкий люк в тёмное помещение под брюхом «Ската». Броня этого отсека была такой крепкой, что его не расплющило при ударе о землю, а вдавило в нижние палубы на полтора метра. Внизу было тесно, но в бронированном отсеке — ещё теснее; Гедимин распластался вдоль обшивки, чтобы не повредить остатки антигравитационного генератора, и зажёг наручный фонарь. То, что грудой лежало на дне полукруглой ниши, напоминало обломки волчка из множества колец; на вид оно весило не более десяти килограммов, на самом деле даже Гедимину было бы очень тяжело приподнять собранный «хван» хотя бы на полметра. Сейчас, пять часов непрерывной работы спустя, он мог бы попробовать это сделать, но мышцы затекли от неудобного положения, а в глазах рябило от слишком яркого света. «Зря снял маску после сварки,» — недовольно подумал он, выползая на верхнюю палубу. Кто-то протянул ему руку и помог подняться.

— Знакомая штука, — Иджес посветил в трюм, и все наклонились над люком, разглядывая «антиграв». — В разобранном виде её не вдруг узнаешь. А тут уже всё понятно.

— Что скажешь, атомщик? — Линкен повернулся к Гедимину. Тот, встав в проёме дальнего люка, разминал затёкшие мышцы — и удивлённо мигнул, заметив внимательный взгляд Линкена. На руку взрывника были надеты тяжёлые мотки многожильного кабеля, общим весом не менее центнера.

— «Хван» исправен, — отозвался Гедимин, глядя на кабель. — Это из трюма? Положи обратно. Их нельзя в переплавку.

— Никто не собирается, — ухмыльнулся Линкен, проводя свободной рукой по подсвеченному участку щита управления. Это был небольшой сектор с несколькими поворотными рукоятками и прозрачным табло. Сначала Гедимин подумал, что участок освещается отражённым светом одного из фонарей — раньше он был тёмным — но быстро понял, что светится само табло. «Панель антиграва? Видимо, отреагировала на изменение его положения,» — подумал сармат, подходя к стене и прикасаясь к одной из рукояток. Повернулась она легко, но на табло по-прежнему виднелась только длинная цепочка нулей — два там, где должно быть целое число, и десять после чётко обозначенной точки.

— Иджес, найдёшь, где воткнуть? — Линкен размотал одну из бухт кабеля и спустил её конец в люк «хвана». — Пропустим поверху. Сколько там гнёзд?

— По четыре с каждой стороны, — отозвался из тесного трюма Иджес и подёргал за кабель. — Потрави!

Линкен отмотал ещё полметра, и дёргание прекратилось.

«Зачем им…» — подумал Гедимин и, не доведя мысль до конца, изумлённо мигнул и повернулся к Линкену.

— Не делай этого. У нас не хватит мощности!

— А ты не пробовал, — отозвался взрывник, помогая Иджесу выбраться наверх. Оба кабеля он перехватил и держал одной рукой.

— Вон там входы на РИТЭГ, — указала Лилит, подсветив участок стены. — Здесь один, здесь другой. Надо бы всё обесточить — пустить всю мощность на «хван»…

— Аэций, сходи, — попросил Линкен, втыкая свободные концы кабелей в стену. За открытым люком погас свет; теперь темно было везде, от носа до торпедного отсека, и горели только фонари сарматов. В наступившей тишине Гедимин слышал сквозь переборки, как гудят газовые потоки в единственной работающей установке — там, где в потоке водорода горел диуранат аммония.

— Можно начинать, — сказал Аэций, вернувшись в зал и отойдя подальше от люка в полу. — Нас тут не снесёт?

— Конус направлен вниз, — отозвался Гедимин, сердито щурясь на Линкена. — К тому же он не сработает. Взрывник, ты считать умеешь?

— Сосчитай вот это, атомщик, — Линкен указал на подсвеченное табло. — Что увидим, когда заработает?

— Любую цифру, кроме нуля, в любой позиции, — Гедимин на долю секунды стиснул зубы — происходящее очень ему не нравилось. — Изменится хоть что-то — значит, волчок раскрутился. Но он не раскрутится.

— Tza tiitzqa! — крикнул Линкен, опускаясь на палубу рядом с переключателями. Сарматы попятились от люка. Щёлкнули рукоятки — сначала одна, потом другая. Подсветка табло стала ярче — но на этом эффекты и закончились. В трюме, как и наверху, было тихо, только гудел агрегат в торпедном отсеке.

— Не тянет, — не без удивления отметила Лилит, разглядывая табло. — Одни нули.

— Говорил же, — буркнул Гедимин. Линкен оглянулся на него, морщась и потирая шрам на затылке, на мгновение застыл, опустил руку и быстро вышел из зала. Гедимин отошёл от стены и потянулся к тумблерам, намереваясь отключить бессмысленную подачу энергии, но на полпути отдёрнул руку. В отсеке стало тихо.

Гедимин не сразу понял, что случилось, — или не расслышал за разочарованными вздохами и бормотанием по всем углам. Показания на табло остались прежними — волчок «антиграва» не сдвинулся с места. В зал управления вошёл Линкен, быстро развернулся к табло, вгляделся в цифры и тяжело вздохнул.

— Не тянет!

«Тихо,» — Гедимин растерянно посмотрел на стену, из-за которой не было слышно привычного гула. «Отключение установки? Так ещё не вре…»

Резко выдохнув, он щёлкнул тумблерами, выдрал оба кабеля из стены и швырнул их в люк.

— Hasu!

Линкен уклонился от его замаха и в одно движение оказался на другом краю зала и подхватил обломки кресла. Гедимин сплюнул на палубу и бросился к торпедному отсеку. Его никто не догонял, и ему было совершенно не до сарматов. Он включил свет, вскрыл бак, на ходу надевая респиратор и не обращая внимания на жжение в носоглотке. Все тридцать килограммов урановой соли пополам с оксидом покрывали толстым слоем стенки и крышку бака, набились в патрубки и замуровали газоводные трубки. Тёмно-серая пыль с редкими пятнами жёлтого налёта ещё не остыла, и Гедимин запоздало почувствовал резкую боль в пальцах — перчатка на руке уже начала плавиться. «Основной цвет — серый. Реакция почти закончилась,» — отметил он и тут же досадливо сощурился. «Агрегат — на выброс. Линкен — тупая макака.»

Ещё долго он, не обращая внимания на ожоги, разбирал установку и отскребал прикипевшую пыль от стенок и вытряхивал из трубок и фильтров. Крупные детали почти не пострадали от внезапного оседания урана; клапаны и тонкие трубки, уплотнительные кольца и фильтры пришлось вынуть и после очистки бросить в контейнер для отходов. Когда он подбирал замену среди деталей, разложенных по пакетам и свёрткам в нише для аварийного огнетушителя, он впервые заметил, что пальцы стали неуклюжими, а подушечки при соприкосновении с шершавыми поверхностями слегка поднывают. «Обжёгся,» — хмуро отметил он и снова вернулся к работе. За спиной кто-то переступил с ноги на ногу и шумно вздохнул. Гедимин сузил глаза, но оборачиваться не стал.

— Тебе помочь? — спросил Линкен.

— Уйди, — бросил Гедимин, не оборачиваясь.

— Нужно что-то для этой штуки? — спросил взрывник, не двигаясь с места. — Я не хотел ломать её.

— Не заходи больше в этот отсек, — рука Гедимина дрогнула, и он положил трубку на ветошь и повернулся к Линкену. — Не мешай.

— Если я мешаю — я уйду, — кивнул взрывник. — Скорее бы поднять этот корабль! Я не буду лезть в твои дела, атомщик. Сколько времени тебе нужно?

— Два года, — отозвался Гедимин. — И это мало.

Линкен посмотрел ему в глаза и молча кивнул. Из-за переборки были слышны лязг и шипение — кто-то плотно завинчивал трюмные люки. В машинном отделении с грохотом и скрежетом собирали каркас из металлических балок — скоро «Скат» должен был удлиниться на три метра. На щитке над РИТЭГом загорелся светодиод — к генератору подключили что-то мощное. Теперь тихо было только в торпедном отсеке. «Собрать бак и пережечь сырьё ещё раз,» — подумал Гедимин, оценив состав извлечённой пыли. Анализатор нашёл там остатки аммиака — реакцию прервали в самом конце, но всё-таки раньше времени. «Так или иначе, сегодня надо сделать стержни…»

15 февраля 49 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Я не ожидал, что буду просить помощи. Технические аспекты не вызвали у меня никаких затруднений, и я сделаю необходимые доработки к проекту. Я не прошу помогать мне с чертежами или обоснованием. Но мне очень не хватает некоторых разъяснений по вашим традициям. Насколько я понял, требования профессора Руис как-то связаны с ними. Я не понимаю, что сделал не так.»

Гедимин поставил подпись и нажал кнопку «отослать». Страница с письмом закрылась и просигналила: «отправлено успешно». Сармат закрыл сайт и отвернулся от телекомпа. Пора было идти — последний час он не следил за временем и подозревал, что могло пройти десять-пятнадцать лишних минут. «Как по затылку огрели,» — он потёр висок и досадливо сощурился. «Ничего не понимаю в мартышечьих порядках. А ведь изучал!»

— Эй, Джед, — осторожно окликнул его Кенен, и Гедимин вздрогнул и удивлённо мигнул. «Кенен здесь? У него что, смарта нет?»

— Чего тебе? — спросил он, вставая с кресла. На глаза ему попались часы, и он вздрогнул всем телом. Так засиживаться ему ещё не приходилось, и он не понимал, куда пропало всё это время.

— Линкен говорит, что ты пропал, — Кенен следил за сарматом с настороженностью и даже испугом. — Он ждёт внизу. Вроде бы вы собирались встретиться, а ты не пришёл.

— Я иду, — буркнул Гедимин и направился к двери. «Двадцать минут! Вот я засиделся… Зря Линкен не улетел без меня. От меня сегодня мало пользы. Голова гудит, как пустой бак.»

— Джед, ты в порядке? — спросил Кенен, догоняя его на лестничной площадке этажом ниже. — Ничего не болит?

— Мозги, — отозвался ремонтник, досадливо щурясь. — От мартышечьих традиций. Я опять в них влез. Ничего не понимаю.

— Только не переживай, — Кенен хлопнул его по руке — до плеча было неудобно тянуться на бегу. — Обсудим втроём. Если надо, спрошу у Алексея. Это из-за вчерашнего фильма или ещё из-за чего-то?

— Из-за моего проекта, — ответил Гедимин; он уже входил в коридор первого этажа и видел, что у двери его комнаты стоит Линкен Лиск. Завидев Гедимина, он вскинул руку в запрещённом приветствии, и ремонтник ответил ему тем же жестом.

— Извини, зачитался, — буркнул он, копаясь в ящике с вещами. — Глайдер там?

— Да, ждёт нас, — отозвался Линкен, обеспокоенно глядя на Гедимина. — Я не дождался тебя и пошёл искать. Ты цел? Не ранен? Можешь лететь?

— Всё нормально, — Гедимин одним движением застегнул комбинезон снизу доверху и выпрямился. — В другой раз улетай без меня. Не стоит так долго ждать.

Они вышли из барака, и кто-то дёрнул Гедимина за рукав. Тот обернулся и увидел, что его догоняет Кенен.

— Замёрзнешь, — буркнул Линкен, не сбавляя скорость. — Иди спать.

— У Гедимина проблема, а я его друг, — ответил Кенен, нагоняя сарматов. — Расскажи, что там, Джед. Твой проект отклонили?

— Что?! — Линкен резко остановился и развернулся к Гедимину. — Гребучие макаки…

Ремонтник недовольно сощурился. Проходящие мимо сарматы оглянулись на группу и отошли немного в сторону.

— Никто ничего не отклонял. Я ещё не закончил его. Но, кажется, я в чём-то ошибся.

— Только не в реакторе, — покачал головой Линкен. — Такой атомщик, как ты, не мог ошибиться в реакторе. Что тебе сказала твоя макака?

— Она — учёный, — фыркнул Гедимин. — Я отправил чертежи ей на проверку. Сегодня она ответила. Мне придётся делать доработки.

— Макаки ничего не понимают в планетарных станциях, — убеждённо сказал взрывник. — Она что, была на Сатурне?!

— Тихо, тихо, — Кенен оглянулся на форт и охрану у ограды и предостерегающе пошевелил пальцами. — Расскажи по порядку, Джед. Что пишет эта самка про твою станцию?

— Что в техническом отношении она так хороша, как только возможно, — сказал Гедимин и сам недоверчиво хмыкнул. — Энергетические установки, ходовая часть, промышленные отсеки, разгрузочные палубы… У неё нет ни одного замечания к станции. Только к поселенцам.

— Умная мартыш… учёный, — криво ухмыльнулся Линкен. — Я так и знал. Ты лучший механик на Канадских территориях. У тебя лучшая станция.

— Эй, эй, — Кенен снова поднял руку. — Что с поселенцами? Ты заселил станцию сарматами вместо людей или вообще о них забыл? Это на тебя похоже!

Гедимин посмотрел на него, и учётчик скользнул за спину Линкена. Тот фыркнул.

— В задании говорилось о людях — стационарной колонии на тысячу человек, — хмуро сказал Гедимин. — Я выделил им самую безопасную палубу. Два ряда комнат, каждая — три на два с половиной метра. Это достаточно много для человека. По матрасу на каждого, по два одеяла. Комнаты с закрывающимися дверями. Ещё я спроектировал клонарий и большую медчасть. Люди очень непрочные, легко ломаются и плохо чинятся. Мне тут помогал Кронион, он разбирается в медицине. Я дал им большой пищеблок и указал, что будут завозить вкусовые добавки. Сделал душевые — две отдельные душевые, для самцов и самок, как у них принято. По-моему, это хорошая колония. Но профессор не согласилась. Она спрашивает, как я спланировал места для отдыха и развлечений… и ещё что-то про помещение для ритуалов. У каждого из них есть комната с дверью — какие им ещё места?!

Вынырнув из недовольных мыслей, сармат посмотрел на собеседников и увидел, что Кенен согнулся пополам и держится одной рукой за живот, а другой прикрывает рот, и его спина мелко дрожит. Линкен тоже прикрыл рот, но по блеску его радужки было видно, что сармат с трудом сдерживает хохот. Заметив ошалелый взгляд Гедимина, он с шумом втянул воздух и хлопнул сармата по плечу.

— Именно так, eateske. Правильная колония! Целая комната на одну макаку, матрас, два одеяла… Да сбросить их всей тысячей в один барак, на голые полы, и чтоб жидкая вода в душевой бывала раз в год! Добрый ты, атомщик, я бы так не смог.

— Д-да уж, твоя доброта просто поражает, — Кенен кое-как выпрямился, но ухмылку с лица убрать не смог. — В твоей колонии, что, даже информатория нет?

— Есть один, для связи с Юпитером, — Гедимин угрюмо посмотрел на учётчика, пытаясь понять, что его так развеселило. — Ни разу не видел макаку в информатории. Им там, по-видимому, не нравится. Я написал, что на станции делают жжёнку и раздают рабочим по воскресеньям. Профессор решила, что это шутка. Что, это смешно?

Кенен снова согнулся пополам.

— Похоже, да, — Линкен пожал плечами, в недоумении наблюдая за учётчиком. — Маккензи у нас макака, и на него подействовало. Значит, смешно. Чего ещё не хватает толпе косоруких мартышек?

— Андреа спросила, почему я не учитываю рождение и выращивание детей, если планирую смену поколений, — продолжил Гедимин. — Я написал, что предусмотрел клонарий, и что по прибытии на станцию все они будут стерилизованы, чтобы не было проблем. Это выглядит разумным, но… видимо, я чего-то не учёл. Она ответила, что у меня странный юмор, и что она не понимает причин моего веселья. А если я пишу это всерьёз, то мне следует ознакомиться с Конституцией и с материалами дела «Айрон Стар» и «Вайт Рок».

Он пожал плечами и растерянно посмотрел на Линкена и Кенена. Учётчик, только начавший разгибаться, снова скорчился в приступе хохота. Линкен провёл пальцем по шраму.

— Значит, с нами так можно, а с hasulesh — нельзя? Мне нравится, как ты спланировал. Макаки не умеют работать, но на такой станции у них хотя бы не будет времени на блажь. На Сатурне нужны мозги и руки, а не дурь. У макак — ни того, ни другого.

Кенен с трудом распрямился. Гедимин взял его за плечи и привёл в вертикальное состояние. Учётчик испуганно мигнул, но ухмыляться не перестал.

— Ну что же, картина ясна, — выдохнул он, прислонившись к стене. — Ты замечательный сармат, Джед. Эта добрая женщина знает, что ты сармат? Очень сомневаюсь. Ты ей, надеюсь, об этом не сообщил?

— В этом нет необходимости, — буркнул Гедимин, неприязненно глядя на него. — Я написал, что внесу доработки, и взял две недели на это. Но я всё равно не понимаю, чего она от меня хочет. Через неделю должен прийти ответ от Герберта. Может, он поймёт.

Кенен обхватил его за плечи и слегка встряхнул.

— Энцелад, приём! Обойдёмся без Герберта. Слушай, что я буду говорить, и принимай к сведению. Во-первых, никакой стерилизации и никакого клонирования. Макаки гордятся своим нелепым способом воспроизводства. Покушение на него их злит. Значит, не трогай его. Имеешь представление о выращивании их молодняка? Нет? Тебе нужно будет родильное отделение, место для выращивания мелких детёнышей, образовательное место для приплода покрупнее… да, не забудь выделить отсек под молельню. Десять на десять метров, не меньше. Традиции! Это они ценят. Пусть ещё один отсек будет для разных совместных праздников, вроде этого их Дня Независимости. Они тут, в Атлантисе, всё равно не знают других традиций, кроме своей. Теперь насчёт отдыха и развлечений…

Кенен задумчиво посмотрел на чёрное небо. Гедимин изумлённо мигнул, но слов не нашёл и предпочёл дослушать до конца.

— Макаки родом с Земли. А тут, на Земле, есть много интересных штук, которые не нужно делать. Водоёмы, возвышенности, флора… Устрой им искусственное озеро, Джед. Сделай площадку, где они могли бы побегать и залезть на какое-нибудь искусственное дерево. Мартышкам тяжело без деревьев. И построй информаторий с кинозалом. Некоторые из них всё-таки любят читать и смотреть фильмы. Пусть у них будут сетевые курсы всякой всячины. Совместные праздники с пением и плясками. Если твой профессор хочет узнать побольше, распиши ему всё это на десять листов. Макаки любят, когда вокруг их обычаев и склонностей прыгают. Только бы никто не отнёсся к ним так, как они относятся ко всему остальному! Знаешь, Джед, они больше всего боятся войти в категорию животных или механизмов. А ты — «стерилизация», «клонирование»… Ну что, стало яснее?

Гедимин молча кивнул. Услышанное требовало обдумывания. Он понял далеко не всё, но уже знал, чем займётся следующим вечером. «Очень много места под никчёмные отсеки,» — подумал он. «Ладно, это просто проект. Никто никогда не осуществит его.»

— Спасибо за помощь, — кивнул сармат. — Теперь иди в барак. Тут всё-таки холодно.

Глайдер, как ни странно, дождался их на окраине. Хольгер сидел, облокотившись на зафиксированный штурвал, и нетерпеливо постукивал пальцами по приборной панели. Увидев сарматов, он оживился.

— Всё в порядке? Где пропадали?

— Изучали обычаи макак, — проворчал Линкен. — Летим за ураном. Хоть реактор загрузим. На другие дела времени уже нет.

Бортовые огни погасли, когда глайдер набрал высоту, и Гедимин с опаской следил за мелькающими внизу макушками деревьев. Через пару минут Линкен повернулся к нему.

— Смотрел мартышечий фильм про войну? Как там всё показано?

Гедимин пожал плечами.

— Так же, как в их… фантастике. Много взрывов и вспышек, много восхвалений своей армии. А мы — злобные механизмы без существенных различий. Ассархаддона показали на три минуты. Его лабораторию — на полчаса. Что ему вообще нужно было от макак? Они же не поддаются направленным мутациям.

— Ну кто-то должен был это узнать, — отмахнулся Линкен. — А что с Саргоном?

— Как в речах Джеймса, — отозвался Гедимин. — Жестокий псих. Каким-то образом ставший координатором Марса.

Линкен фыркнул.

— Законнейшее из назначений. Макаки сами усадили его в кресло. Они любят благонадёжных. Саргон был образцовым теском. До последней мирной минуты. А как показали начало войны?

— Вот тут было странное, — Гедимин задумчиво сощурился. — Они утверждают, что атака была ответом на провокацию — обстрел транспорта Саргона, проходящего мимо Луны. Будто бы Саргон, вернувшись, поднял крейсера и без объявления войны всё разбомбил. Его в самом деле обстреливали?

— Животный бред, — шрам на лице Линкена дёрнулся, и сармат прижал его пальцем. — Стрельба там была — по словам макак, случайное срабатывание охранного дрона. Только флот был полностью готов за полгода до этого. Может, для макак это сошло за предлог. Но всё равно приказ был бы отдан. Может, надо было подождать? Не знаю. Из меня плохой адмирал.

— Не надо было начинать войну, — буркнул, не оборачиваясь, Хольгер. — Садимся!

Больше никто не заговаривал ни о Саргоне, ни о прошедшей войне, — ни по пути к кораблю, ни за работой, ни по дороге к Ураниум-Сити.

22 апреля 49 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Утром шёл мелкий снег, и под ногами хрустел тонкий слой льда. Сейчас вышло солнце, и с веток капало, а промокшая лесная подстилка неприятно чавкала при каждом шаге. Трубопровод гудел от напряжения — раствор в скважины закачивали под максимально возможным давлением, но проверка уже подходила к концу, и один за другим насосы останавливались. Гедимин сошёл с миниглайда у очередной точки сбора данных и достал смарт. Иджес, не слезая с летающей платформы, подплыл к трубе и покосился на приборы.

— Десять ровно на сбросе, девять целых девять тысяч девятьсот девяносто семь на выкачке, — доложил он, повернувшись к Гедимину.

— Сойдёт, — сармат отметил очередную скважину на карте. — Дальше.

На полной проверке настоял сам Гедимин; Торкват, махнув на него рукой, снял показания с нескольких выбранных скважин и отправился в ангар, оставив ремонтникам два миниглайда, а сменам на сорбционных установках — указания не начинать работу, пока проверка не закончится. Сольвентные поля растянулись по лесу на несколько десятков миль; работа затягивалась, и Иджес всё чаще недовольно косился на Гедимина.

— Девять целых девять тысяч девятьсот девяносто восемь на выкачке, — объявил он очередные показания. — Может, хватит? Двести из четырехсот точно исправны!

— Хватит одной неисправной, — отозвался Гедимин. — Дальше.

Яркая сеть трубопроводов и баков закачки и выкачки хорошо просматривалась сквозь редкий лес. Вдалеке Гедимин мог рассмотреть сами установки — огромные полосатые цистерны с химическими символами железа и кремния на средней полосе. Теперь урановые скважины остались в меньшинстве — всего две из восьми установленных на каждом новом участке.

— Девять целых девять тысяч девятьсот девяносто восемь на выкачке, — Иджес снова успел к приборам раньше, чем Гедимин. Сармат кивнул. Между ним и насосом стояла большая сосна, и Гедимин, досадливо щурясь, обошёл её, чтобы издалека оценить показания.

— Скважина в порядке. Но на кой тут деревья?!

Иджес хмыкнул.

— Для маскировки, — он указал на ветви, прикрывающие трубопровод от взглядов с неба. — И для демонстрации безвредности всех этих штук. Макакам нравится, когда вокруг заводов и шахт растут деревья.

— Когда одно из них упадёт на трубопровод, им это сразу разонравится, — сузил глаза Гедимин. — Нелепая выдумка… Хочешь, я буду снимать показания? Кажется, ты устал.

— Даже Торкват не стал проверять все скважины, — хлопнул себя по бедру Иджес. — Тебе это зачем?

— Это наши скважины. Они должны работать, как положено, — отозвался ремонтник. — Нам же потом меньше проблем. Сильно устал? Возвращайся в ангар. До вечера я тут закончу.

…Ремонтная бригада, собравшаяся в душевой, выглядела довольной и шумела громче обычного, обсуждая новые скважины и добычу новых веществ. Работа уже началась на всех участках, везде прошли первые циклы закачки, кто-то из ремонтников успел побывать на установках и посмотреть на добытое. Уже зашёл спор о том, какое вещество начнут добывать следующим, и Иджес тут же в него ввязался. Гедимин отмалчивался, недовольно щурясь, если кто-то обращался к нему.

— Нужен экипаж, — тихо сказал он Иджесу, когда все сарматы забрались в готовый к отправке фургон. — Нас слишком мало.

Иджес мигнул.

— Ты о корабле? Но реактор ещё не готов, и рубка тоже.

— Это будет, — отмахнулся ремонтник. — Если нужна помощь с рубкой — скажи.

— Занимайся ураном, — мотнул головой Иджес. — Там тебя никто не заменит. Думаешь, нас мало? В глайдер еле влезаем.

— Нужно больше, — Гедимин загнул все пальцы и начал их разгибать. — Капитан, штурман и стрелок. Один сармат на реактор, по двое на турбину и генератор. Двое в трюмы. Минимум десять. Нас восемь… вместе с Маккензи. А его пристроить некуда. Остаётся семь. Не взлетим.

— Маккензи в трюме отлично посидит, — фыркнул Иджес. — Главное — не выпускать. Кого ещё предлагаешь? Сестёр Хепри?

— Их, Мику и Вигдис. Займут посты у турбогенератора, — кивнул Гедимин. — Этот экипаж уже на что-то похож.

Иджес широко ухмыльнулся.

— Линкена ты никогда не уговоришь, — он покачал головой. — Даже и не суйся к нему. Он одну Лилит еле вытерпел. Тебя тогда чуть не грохнули, а?

— Линкен вполне вменяем, — недовольно сощурился Гедимин. — Должен понимать разумные доводы. Я поговорю с ним, а ты не вмешивайся. Нам очень нужны механики.

…Ответа из Лос-Аламоса не было. На всякий случай Гедимин заглянул в обычную почту, но нашёл там только недлинное письмо от Крониона. «Я бы не отказался от космической экспедиции,» — застенчиво признавался мутант. «Жаль, что ещё пятьдесят лет нас никто в космос не выпустит — если только ваш новый президент не настоит на изменении в законе да Косты. И то его могут не послушать. Хотя северяне, как мне кажется, возражать не станут. Те, с кем я говорил, думают, что надо было дать нам любую планету на выбор и не трогать нас — а мы бы терраформировали хоть Плутон, хоть Седну…»

«Новый президент?» — изумлённо мигнул Гедимин; от неожиданности он закрыл письмо, не дочитав. «Давно? Что ещё я пропустил?»

Отложив и почту, и открытую вкладку с подборкой статей по исследованию гравитации (информационные базы Лос-Аламоса были очень обширны, и Гедимин очень жалел о тех статьях и монографиях, до которых так и не добрался и, возможно, уже не успеет), он вышел на новостной сайт и облегчённо вздохнул. Да Коста всё ещё был президентом Атлантиса, но через семь дней его срок истекал. «Предвыборная гонка? А, помню. Учил,» — довольно кивнул себе Гедимин, вспомнив некоторую информацию о политической жизни Атлантиса. «Значит, адмирал да Коста больше не станет президентом. А никого из этих людей я не знаю. Интересно, что они собираются делать с нами…»

В новостях Атлантиса о сарматах не говорилось ничего. Гедимин прочёл несколько фраз из выступления одного из политиков, тяжело вздохнул и закрыл сайт. «Кажется, это не о нас. Впрочем, я не уверен. Интересно, он сам понимает, что говорит?»

— Это противоречит Конституции! — раздалось за спиной. Голос принадлежал Кенену, но обычно Кенен не говорил так громко и возбуждённо. Гедимин развернулся и увидел учётчика в окружении десятка сарматов.

— Если мы признаны не рабами и не машинами, а гражданами Атлантиса, они не имеют права не допускать нас к выборам, — продолжал Кенен, размахивая смартом. — Они, как обычно, не учитывают наше мнение, и это возмутительно! Я собираюсь отправить петицию. Для начала — Антуану Моранси, а там — как пойдёт. Люди могут забыть о нас, но можно же им напомнить! Кто подпишет петицию? Кто не согласен быть механизмом, забытым посреди канадского леса?

— Ну ты даёшь, Кенен, — хмыкнул один из сарматов и отошёл в сторону. — Тебе заняться нечем? Кому интересно, какая макака там, снаружи, держит нас за оградой и бросает нам подачки? Они все одинаковые. Напиши лучше Моранси, чтобы валил к себе в Чикаго. Командовать сарматами должен сармат.

— Они не одинаковые! — возмущённо фыркнул Кенен. — Ты даже не ознакомился с их политическими программами! Ну ладно, пусть у тебя нет мнения, и ты хочешь вечно сидеть за оградой. Что скажут остальные?

— Кто из этих людей хочет отменить закон да Косты? — громко спросил Гедимин. Сарматы оглянулись на него и расступились, освобождая дорогу, но он остался сидеть. Кенен удивлённо мигнул.

— Такие дела так просто не делаются, Джед. Нельзя на ровном месте взять и отменить закон. Когда одна из партий придёт к власти…

Гедимин сузил глаза.

— Если никто, пусть сами разбираются.

— Правильно, — кивнул один из сарматов. — Кто бы там ни сидел, мы отсюда не выйдем. Иди-ка отсюда, Кенен. И смарт свой забери.

31 мая 49 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Координатор часто запищал, и шахтёрский глайдер, уже снизившийся для посадки, снова начал набирать высоту. В иллюминатор Гедимин успел увидеть ряды крытых прицепов, занявшие пол-аэродрома, собравшихся вокруг охранников в разноцветных экзоскелетах и несколько тягачей, стаскивающих грузы на главное шоссе.

— Один-одиннадцать-сорок три! Немедленно зайдите в медча… — долетело сквозь неплотно прикрытый люк. Гедимин растерянно мигнул, двинулся к люку, но глайдер уже развернулся к Грузовому аэродрому, и шум шоссе заглушил все голоса.

— Вот дебилы, — скривился Иджес. — Сами гонят глайдеры на Грузовой — сами орут над Шахтёрским. Чего им от тебя надо?

— Схожу — узнаю, — буркнул ремонтник, судорожно вспоминая, что и когда он мог нарушить за последний месяц. Ничего не приходило в голову, кроме очень неприятных мыслей о вчерашней проверке на эа-мутацию.

— Смотри, не попади под расстрел, — тронул его за руку Иджес. — Сегодня — как обычно, за бараками?

— Увидишь Кенена — лови, — предупредил Гедимин. — Мне будет некогда. Постараюсь прийти, когда выберусь.

Глайдер сделал два круга над Грузовым аэродромом, прежде чем лечь на брюхо. Крайняя северная полоса была занята огромным барком, принимающим на борт горные машины, несколько южных полос — строительной техникой. С северо-востока доносился знакомый грохочущий гул, прерываемый визгом и скрежетом. Гедимин выглянул с аэродрома и уткнулся взглядом в символическую ограду из подпорок и красно-белых лент. К северу от закрытого со всех сторон завода «Вирма», отступив от него на два десятка метров, вырыли ещё один котлован и теперь быстро углубляли его. Почти вплотную к стене завода ставили ещё одну, двойной толщины, и один из строителей прикреплял к каждому установленному участку крупный знак радиационной опасности.

Сармат двинулся к строительной площадке, но его быстро заметила охрана. Он не разобрал слов за грохотом из котлована, но жесты ближайшего «броненосца» были очень выразительными, а лицо — багровым.

Гедимин отступил в тень ближайшего тягача и снова выглянул, уже осторожно. Иджес придерживал его за рукав. Охранник щёлкнул предохранителем станнера и отошёл за ограждение.

— Смотри, федералы, — прошептал Иджес, указывая на «броненосцев» в тёмно-серых экзоскелетах со множеством турелей, повёрнутых во все стороны. Они оттеснили тёмно-синих охранников Ураниума и рассредоточились по всей площадке, некоторые даже спустились в котлован.

— И «Вирм», — тихо сказал Гедимин, заметив на нескольких экзоскелетах угловатый рисунок. Над котлованом взлетел один из «броненосцев», что-то быстро просигналил, и ещё двое подошли к краю. Гедимин удивлённо мигнул — раньше он не видел ни такой брони, ни такой символики. Это были коротконогие, почти кубические экзоскелеты, с широкими «ступнями» и светло-серой пластинчатой обшивкой, без выступающей «головы», но с прозрачным ободом по всей верхней части, с поворотными турелями на голове и парой ракетомётов. На спине и груди каждого «броненосца» синела крупная, жирно подчёркнутая буква «W».

— Надо же, как доработали «Шерман», — пробормотал Иджес, разглядывая светло-серые экзоскелеты. — Не сразу узнаешь!

— Это не «Шерман», — Гедимин слегка напряг память — что-то похожее он видел на картинке в сети. — Это «Рузвельты». Новшество в армии макак. А чья на них метка, я не знаю.

— Что-то странное, — проворчал Иджес, осторожно отступая вдоль тягача; сарматы-ремонтники уже разошлись с аэродрома, по новой строительной площадке сновала охрана — её там, по ощущениям Гедимина, было не меньше, чем сарматов, и как ему, так и Иджесу очень хотелось отсюда уйти.

— Ладно, расходимся, — он крепко сжал предплечье Гедимина и тут же отпустил. — Надо выяснить, кого к нам принесло. Смотри, не лезь никуда!

Переулок между медчастью и ремонтным ангаром был оцеплен охраной, и Гедимин обошёл здание с запада, со стороны нефтеперегонного комбината. Аэродром кишел «броненосцами» всех трёх разновидностей, посадочные полосы были заполнены контейнерами со знаками «Вирма» и неизвестной Гедимину корпорации — такими же, как на экзоскелетах. Обозначения на контейнерах предписывали обращаться с ними очень осторожно, и за каждым тягачом шли двое, а то и четверо охранников. «Очень много бабуинов,» — недовольно сощурился Гедимин. Он хотел приподнять брезент на ближайшем контейнере и внимательно изучить маркировки, но охрана уже заметила его, и по его лицу скользнул луч фонаря-считывателя. Проморгавшись от красных вспышек, сармат подался в сторону.

— Сменщик? — охранник в светлой броне покосился на экран смарта.

— Сменщики все на местах, — отозвался другой, в экзоскелете Ураниум-Сити, и направил на Гедимина два станнера. — Эй, урод! Вали отсюда!

— Альфа-один-одиннадцать-сорок три! — загремело над аэродромом, и Гедимин, отвернувшись от охранников, быстро пошёл к медчасти. За его спиной протрещал разряд станнера, но сармат ничего не почувствовал — по-видимому, стреляли в воздух.

— Я здесь, — сказал он, настороженно глядя на собравшихся в приёмном покое. Медик тут был всего один, и его оттеснили в дальний угол. Двое охранников в тёмно-синих «Шерманах» переглядывались с третьим — в новом сером «Рузвельте». Рядом с ним стоял человек в тёмно-синей униформе. Гедимин увидел знакомую нашивку и перевёл взгляд на него. Его спутник в экзоскелете посветил на сармата считывателем и протянул человеку смарт.

— Гедимин Кет? — пришелец хмуро посмотрел на сармата и достал два синих пакета с проштампованными углами. — У меня распоряжение отдать это вам из рук в руки. Документы из Калифорнийского университета. Вскрывайте!

Охранники придвинулись ближе. Гедимин, скрывая дрожь, осторожно разорвал конверт с печатью Лос-Аламоса. Внутри был стандартный лист тонкой скирлиновой бумаги и жёсткая карточка из полупрозрачного фрила — синяя с золотым узором, с просвечивающей сквозь неё микросхемой. «Гедимин Кет. Инженер по специализации «Ядерные технологии». Бакалавр Калифорнийского университета технологий» — было пропечатано на ней.

— Удостоверение должно быть подверждено вашим личным кодом и кодом ДНК, — сказал «федерал», ставя на стол устройство, похожее на портативный считыватель. — Постойте… Здесь вписана идентификация по коду ДНК. Вы готовы провести анализ?

Он обращался к угрюмому сармату-медику, и тот молча выбрался из угла и достал из стерилизатора чистый кровезаборник. Гедимин протянул ему руку. Он даже не заметил, как устройство присосалось к его коже и прокололо её — кровь в ушах шумела так громко, что сармат удивлялся, как другие этого не слышат. «Вы закончили Инженерный колледж с честью. К сожалению, из-за особых обстоятельств мы не можем предложить вам аспирантуру,» — прочитал он, мельком заглянув в листок, и расплылся в глупой улыбке. «С честью,» — повторил он про себя. «Теперь я настоящий атомщик. Жаль, в библиотеку больше не пустят.»

— Подтверждено, — человек положил карту перед Гедимином. — Можете идти.

— Физик-ядерщик? Вот этот амбал? — донеслось до сармата через смыкающиеся за его спиной дверные створки. Гедимин едва заметно ухмыльнулся и свернул за угол. Карта всё ещё была в его руке; он осторожно прижал её к груди и только после этого положил в карман вместе с другими сертификатами. Теперь он вспомнил о втором конверте, оставшемся невскрытым, удивлённо посмотрел на него. «Эль-Пасо авеню, Спрингер» — прочитал он в правом углу и вздрогнул. Конверт он вскрыл раньше, чем дочитал адрес. Письмо пришло от Герберта Конара, и внутри, кроме листа бумаги, был маленький съёмный диск.

«Мои поздравления, Гедимин. Не могу передать, как мы все за вас рады — и я, и Майкл, и профессор Аткинсон. Я в вас не сомневался с тех пор, как впервые услышал о вашей тяге к знаниям — и я рад, что вы так прекрасно себя проявили. Майкл следил за вашими успехами до пятнадцатого числа, затем он покинул Землю. Туда, где он сейчас, спрингер добирается трое суток; такое ощущение, что почта идёт ещё дольше. Он поздравит вас лично, как только справится с местными средствами связи. Мисс Эделайн нарисовала для вас открытку. К сожалению, цензура не пропустила её. Я иной раз совершенно не понимаю, чем они руководствуются. Надеюсь, мой маленький подарок дойдёт до вас в целости и сохранности. На этом диске небольшая подборка работ по интересующим вас темам. Мне не пришлось бы присылать его вам, если бы вас приняли в аспирантуру, но это оказалось невозможным. Диск хранится у меня с тех пор, когда я сам был аспирантом; это моя личная подборка, надеюсь, она окажется полезной для вас. С уважением, Герберт — атомщик, как и вы.»

Глаза Гедимина горели жёлтым огнём, когда он возвращался в барак — ненадолго, только для того, чтобы проверить, не повреждён ли диск, и переодеться в личный комбинезон. И диск, и удостоверение он унёс с собой.

Необычный шум на западной окраине города сармат заметил только тогда, когда до неё оставался один ряд бараков. Он остановился посреди переулка и изумлённо мигнул — там, где вчера начинался лес, сегодня не было ни одного дерева, и даже пни успели выкорчевать, а земля была изрыта длинными котлованами по форме фундамента под стандартный ураниумский барак. С места на место переползали гусеничные краны; большая часть конструкций фундаментов уже была в ямах, и сверху укладывали перекрытия, а на южном краю уже ставили первые блоки этажей. Людей на стройке не было; на краю населённого района стояли сарматы-патрульные. На свист Гедимина они обернулись, но за оружие не схватились. Один из них жестом показал ремонтнику, что дорога перекрыта. «Туда?» — жестом же спросил Гедимин, указав на лес. Патрульный махнул на север — в обход всего ряда недостроенных бараков. «Зачем строят?» — спросил Гедимин, растерянно разглядывая стройку. Ему предстояло идти на север до самого фрилосинтезирующего комбината — к каждому номерному ряду бараков добавилась ещё одна постройка. «Иди, иди!» — помахал рукой патрульный.

«У всех сарматов уже есть свои комнаты в бараках. Для кого строят всё это? Это очень много места,» — думал Гедимин, пробираясь на север вдоль цепи котлованов. Он обогнул ещё одну группу патрульных на самом краю стройки и вышел на расчищенную опушку. Отсюда уже вывезли всю лишнюю органику; уцелевшие деревья местами недосчитались ветвей, на одном из них сидел оцепеневший енот и немигающим взглядом смотрел на новостройки. Гедимин постучал по коре дерева — животное не шевельнулось.

— Э-эй! — донеслось из-за деревьев. В просвете между соснами сармат увидел ярко-оранжевый комбинезон — Лилит забралась на капот глайдера и махала руками. Гедимин помахал в ответ и ускорил шаг.

Кроме Лилит, в глайдере были двое — хмурый Иджес за штурвалом и Кенен на соседнем сидении. Учётчик держал в одной руке смарт, а второй периодически трепал Иджеса за плечо. Пилот хмуро косился на него и раздражённо отмахивался. Увидев Гедимина, Кенен широко улыбнулся и развернулся к нему.

— Эй, Джед! Ты видел новые рейтинги? Дюкетт рвётся вперёд, как «Шерман» сквозь подлесок. Я бы сказал, что Гутиэрресу ничего не светит.

— На орбите Плутона видел я твои рейтинги! — не выдержал Иджес. — Гедимин, заткни его! Сколько мы тут сидим, столько я слушаю про выборы у макак. Хватит уже!

— Рейтинги? — озадаченно мигнул Гедимин. Он в очередной раз что-то пропустил, и это волновало его куда меньше, чем новый завод с армией охраны и новый ряд бараков вдоль западной окраины. Кенен сердито покосился на Иджеса и погасил экран смарта.

— Бесполезно, — вздохнул он. — Все хотят быть живым оборудованием для людских заводов. Никто не хочет думать головой.

— Кенен, а ты сам подумал? — фыркнула на него Лилит. — Считать умеешь? Ну пусть нам позволят назначать выборщиков. Сколько нас в Атлантисе? Сколько голосов мы получим — один, два? На что это повлияет, если их всего шестьсот?! Гедимин, лезь в глайдер. За работой он сам заткнётся.

— Где Хольгер? — спросил Гедимин, забираясь на заднее сидение.

— Сегодня не может, — отозвался Иджес, включая защитное поле и направляя нос глайдера в просвет между деревьями. — Видел, что тут делается?

— Новые бараки и много ненужной суеты, — недовольно сощурился ремонтник. — Пять этажей — не один. Могли бы дождаться усадки. Кого там поселят?

— Нас стало больше, Гедимин, — Кенен развернулся к нему. — Через месяц сюда привезут новых сарматов. Клонарии Филадельфии избавляются от лишнего продукта.

Учётчик не шутил, и Гедимин, покачав головой, оглянулся на исчезающий за бортом город.

— Сюда привезут филков? Сколько?

— Губернатор Оркус редко извещает меня о своих планах, — широко ухмыльнулся Кенен. — Надо полагать, ни один из бараков пустым не останется. Интересно, им урежут жилплощадь? В комнате обычного сармата поместятся двое филков. Не говоря уже о высоте потолков…

— В низкие коридоры не войдёт «броненосец», — фыркнула Лилит. — Макаки не для нас стараются. Высокие потолки — для их удобства. Странно, что в новостях ничего не пишут! С тех пор, как перестреляли «чистых», я вообще ничего не слышала о Филадельфии.

— Их хотели поселить с людьми, — пробормотал Гедимин, вспомнив давнее обсуждение в сети. — Видимо, не вышло.

Лилит посадила глайдер на дно оврага; с недавних пор, когда нос корабля удлинился, а под брезентовым навесом появились стальные опоры, закатываться на машине прямо на палубу осмеливался только Линкен, остальные не рисковали. Маскировка истрепалась за зиму, но ещё действовала — издалека «Скат» было легко принять за скалу, заваленную растительными остатками и поросшую травой. Зелень уже пробивалась из комков почвы, рассыпанных поверх брезента на обшивке, запах раскалённого металла и испарений фрила снаружи не чувствовался, и из внутренних помещений его быстро выгоняла вентиляция.

Кенен приподнял полог и держал его, пока сарматы закатывали глайдер на палубу. В этот раз учётчик был без галстука и кружевных манжет — в пятнистом серо-буром комбинезоне с чёрными вкраплениями. «Да, не скажешь, что им платят меньше,» — Гедимин покосился на свою единственную смену одежды (если не считать рабочего комбинезона) и еле слышно хмыкнул, но тут же забыл и о деньгах, и о самом Кенене.

На палубе зажгли свет — настало время долгих белых сумерек, и можно было не прятаться. Гедимин увидел матовый кожух турбогенератора — цельный, без намёков на трещины, со всеми полагающимися патрубками и вентилями. Манометры были на нуле — для запуска не хватало только пара. Ведущий к турбине паропровод — от него осталось полметра — лежал бесполезными обрубками на палубе.

— Кто куда? — спросила Лилит, оглядевшись по сторонам. Справа от неё на палубе громоздились стальные балки и куски многослойной обшивки, чуть дальше был прислонён к стене каркас будущей рубки с прикреплёнными к нему участками щита управления, пока нерабочими мониторами и ни на что не влияющими клавишами. Из-под каркаса свисали хвосты проводов различной толщины. Ещё дальше, у люка, ведущего в литейный цех, лежал брезент, прикрывающий невидимую груду деталей; высотой она уже достигла роста среднего сармата. Из-под брезента ничего не торчало, но Гедимин знал, что там, и едва заметно усмехнулся, посмотрев на груду.

— Я беру глайдер и бур, — сказал он, повернувшись к Лилит. — Вернусь к десяти.

— Бур? — удивлённо мигнул Иджес. — Зачем?

— Вторая скважина, — отозвался Гедимин из торпедного отсека. Все неиспользуемые механизмы он держал там. Самоходный бур было проще собрать на месте и выкатить на его собственной платформе, чем везти в лес по частям; десять минут спустя сармат уже снимал задние сидения глайдера и пристраивал вместо них буровую установку.

— Килограмм урана в день? — хмыкнула Лилит, заглянув в глайдер. — Да, так быстрее пойдёт. А построить сольвентную установку ты не можешь? Будет много сольвента, выроешь сто скважин.

— Бессмысленно, — буркнул сармат, надевая на механизм страховочные цепи. Он вспоминал, как выглядит сверху тот участок леса, который он запомнил по геологической карте. «Двадцать метров вниз,» — он прикрыл установку плотным скирлином и положил рядом части небольших баков и рилкаровых труб. «Послезавтра позову Линкена на опрессовку.»

…Он сделал широкий круг над окраиной Ураниум-Сити, прежде чем заметил на опушке Линкена — тот уже начал сигналить глайдеру ярким обломком фрила. Для плавного снижения скорости не было места, и глайдер на посадке «клюнул» носом до самой земли. Отключив защитное поле, Гедимин жестом позвал Линкена в машину. Взрывник запрыгнул на переднее сидение. Его глаза странно блестели, а шрам на лице то и дело дёргался.

— Слышал новости? — спросил он, пристёгиваясь.

«Линкен не лезет к штурвалу? Уран и торий… Он в порядке?» — Гедимин слегка встревожился, но не подал виду.

— К нам завезут филков? — только это, по мнению Гедимина, могло так встревожить Линкена. «Опять подался в «чистые»? Возьмётся за старое — придётся выбивать дурь. Твэлом. Твэл жалко, но делать нечего,» — угрюмо думал он, набирая высоту над лесом.

— Что? — Линкен удивлённо мигнул. — Нет, теск. К нам завезли атомщиков.

Гедимин вздрогнул и резко повернулся к нему. Глайдер уже набрал высоту и лёг на курс, небольшое отклонение всегда можно было выправить, — у сармата было время на разговоры.

— Кого?!

— Хорошо на Энцеладе, — пробормотал Линкен, потирая шрам на затылке. — Так бы и переселился. Ты что, не видел их маркировки? Все аэродромы заставлены их контейнерами, везде их охрана. Это «Вестингауз», и не говори, что о них не слышал.

— Слышал, — кивнул Гедимин, возвращая глайдер на прежний курс; его руки уже не дрожали, хотя сердце билось несколько чаще обычного. — У нас будут делать топливо? Твэлы?

— Видел котлован на северо-востоке? Там поставят центрифуги, — отозвался Линкен. — Как у тебя в лаборатории. Тысячи таких же. Будут обогащать уран. Раньше покупали у «Вирма», теперь перебираются сюда сами. Может, дойдёт и до твэлов. Видел записи их переговоров. У них большие планы на Ураниум. Их ещё тут не хватало!

— У меня нет центрифуги, — рассеянно отмахнулся Гедимин. Он думал о гигантском обогатительном заводе. «Ещё одно место, куда меня не пустят,» — подумал он и досадливо сощурился. Линкен крепко сжал его плечо.

— Что, хочешь в «Вестингауз»? Вот поэтому они к нам пришли. Кто ещё будет убиваться над гексафторидом за двадцать койнов в неделю?

— Кому надо, найдёт, над чем убиться, — Гедимин стряхнул его руку со своего плеча и зашёл на посадку. Странный белый свет всё ещё лился с неба, хотя солнце давно ушло. Гедимин знал природу этого явления, но сейчас был не в настроении думать о естественных науках. Достаточно светло для работы, — всё, что было ему интересно.

…За пятнадцать минут до отбоя Гедимин вернулся на корабль, загнал буровую установку в торпедный отсек, быстро проверил работу фторного реактора, вытер руки мокрой ветошью и вышел в машинное отделение. Четверо сарматов сидели на турбогенераторе, утоляли жажду и тихо переговаривались. Увидев Гедимина, Лилит отодвинулась на ступеньку выше.

— Помять тебе плечи?

— Хорошо, — кивнул сармат, присаживаясь уровнем ниже и стягивая верхнюю часть комбинезона. От долгого бурения мышцы едва заметно ныли — устали и руки, и спина, чувствовалась неприятная слабость в ногах.

— Хочешь табаско? — сармат достал из кармана один из ещё не открытых тюбиков. — Много капсаицина.

— Давай, — Лилит протянула руку.

Кенен, устроившийся на выступе кожуха, насупился и перебрался пониже.

— Лилит, ты не хочешь помассировать спину мне? Я тебе много помогал.

Самка фыркнула.

— Да, ты хорошо держал балки, — сказал Линкен, хлопнув учётчика по плечу. — Не те, не так и с постоянными перерывами, но всё-таки держал. У нас ещё год на то, чтобы сделать из тебя нормального трюмного. Завтра покажу, как осматривать трубопроводы и замечать протечки.

Кенен вздрогнул и растерянно замигал.

— Эй, парни! Это плохая идея. Я похож на сармата, который чинит трубы в трюме?

— Без удавки на шее — вполне, — ухмыльнулся Иджес. — За год енота можно научить. Пойдёшь в наш экипаж…

— Эй-эй! — вскинулся Кенен. — Вы слишком быстрые, парни. Когда я успел записаться в ваш экипаж?

— Линкен, — Гедимин пристально поглядел на взрывника. — Не надо.

— Надо, — Линкен поморщился и потянулся к затылку. — Его придётся брать с собой. Останется здесь — начнёт болтать.

— Хватит про Маккензи, — поднял руку Иджес. — Какой план на воскресенье?

— Пусть Гедимин скажет, — Линкен повернулся к ремонтнику. — Что нам сейчас нужно?

— Провода, — буркнул Иджес. — Сто километров гребучих проводов!

— Графит и свинец, — отозвался Гедимин. — Присадки для стали и рилкара. Я пойду за проводами.

— А я за присадками, — сказала Лилит, впиваясь пальцами в его спину. — Список прежний?

— Кенен, идёшь за свинцом, — сказал Линкен, найдя взглядом учётчика. — Тут ничего не перепутаешь.

«Закончу скважину — начну собирать корпус,» — Гедимин покосился на груду рилкаровых пластин, прикрытую брезентом. Ему ещё предстояло собрать каркас из особо прочных стальных прутьев и сварить вместе пласты рилкара до полного исчезновения швов. Он надеялся, что новый материал сможет заменить бетон и сталь. «Проложить шов свинцом. Секторами, чтобы не вытекал. У меня полметра на каждую стенку. Не хватит рилкара — придётся закрыть защитным полем,» — думал сармат, мысленно выстраивая объёмную схему реактора. Эта установка была гораздо меньше и примитивнее того, что он спроектировал для сатурнианской станции, но она уже почти существовала, в отличие от станций в атмосфере Сатурна. «Свой реактор,» — сармат едва заметно усмехнулся. «Повезёт — дострою.»