— Оласт! Оласт, да подожди ты, мне только спросить… — Фрисс развёл руками — убеждение оказалось бесполезным, Речник говорить с ним совершенно не хотел и удалялся чуть ли не бегом. Рука у него была перебинтована.

Фрисс тихо вздохнул — и снова воспрянул духом, увидев Алекса, вдоль стены пробирающегося вслед за Оластом. В руке он держал дохлую крысу.

— Алекс, — начал было Фриссгейн, но и тут ему не суждено было побеседовать — Алекс выронил крысу и исчез так быстро, будто его дракон уволок. Речник пожал плечами, выкинул крысу на свалку, подобрал с земли свой груз — в основном дрова — и направился к Складу. Речники-мародёры так и не рассказали, кого они видели в тот день за спиной Фрисса! А ведь ему снова лететь на Огненную Кручу… Ну, может, он сам увидит там кого-нибудь.

— Война, война, а на Склад никто не забывает зайти! Ещё немного — и складывать будет некуда, — посетовал Кимлан, принимая на хранение вещи Фриссгейна — пару хороших стеклянных сколов, охапку сухой древесины, шкуру бурой крысы из Туннелей Аскес, металку оттуда же и хитиновые снаряды к ней.

— Что за приспособление? — спросил Кимлан, разглядывая металку.

— Вроде самострела. Вещь удобная, но требует привычки, — ответил Фрисс. Кимлан мигнул.

— Халан пронёсся мимо меня со скоростью света, — пожаловался он. — Я опять узнаю всё в последнюю очередь. Что случилось?

Фрисс уже повторил эту историю пять раз, подозревал, что придётся ещё двадцать раз повторить её, и не хотел утомляться раньше времени.

— Так, небольшое дело с сарматами… Алекс что-нибудь принёс тебе?

— Охапку сухой травы, — качнул головой Кимлан. — Мне не нравится, что с ним таскается Оласт.

— Мне тоже. Я уже предупреждал его. Что слышно о Фиосе Хагете?

— Он доволен заказами и ждёт новых. Речникам в этом году некогда собирать сухую траву.

— Значит, слетаю к нему на днях. Ты не знаешь, жив ещё кто-нибудь на Ясных Островах или у Липы?

— На Ясных искать некого. Тот человек утонул, а новый ещё за дело не взялся. Слетай к Липе.

Речник ненадолго задумался, прежде чем задать последний вопрос.

— Кто здесь может продать мне мешок самоцветных обломков и всяческих бусин? Ищу красивые камни, но не такие, что за один можно пол-Реки скупить. Из Каменных Магов кто-нибудь? Или Говорящий-с-Востоком?

Кладовщик задумался тоже.

— Такого у меня ещё не спрашивали. Но не Говорящий точно, у него самые дорогие камни. Спроси Эрсега… или, может, у Морнкхо есть знакомые камнерезы.

В коридорах Замка Фрисс не нашёл Каменного Мага — Эрсег успел улететь в Энергин. Зато, к большому своему удивлению, у дверей Мышиного Зала повстречал Ондиса. Целитель окликнул Речника и посмотрел ему в глаза. Неизвестно, что он там высматривал, но через пару мгновений кивнул с довольным видом и спросил:

— Ничего странного не замечаешь в себе после Змеиных Нор?

— Нет вроде, — пожал плечами Фрисс. — А что, глаза светятся?

Ондис рассмеялся.

— Когда засветятся, поздно будет. И зря ты сразу не сказал, что общался с Запрещёнными Богами. Лишнее зелье после такого не помешает!

— Я только с Аойгеном встречался… и то его не видел, — смутился Речник.

— А хотел встретить Хальмена и посмотреть ему в глаза? Ещё раз встретишь — сразу иди ко мне. И не вздумай отпиваться кислухой или Джеллитом!

— Ондис, я с ними не дерусь. Скажи лучше, что из Энергина слышно. Я думал, ты там, с целителями, — Фрисс решил сменить тему.

— Недурно, в целом, — задумался Ондис. — Маасы и келнениси с нами, Инальтеки отошли за Край. Тиллит Хонва в бою сошёлся с Сайхоном из клана Хеккула — и зарубил его на глазах всего клана. Сам ранен, но мы это поправили. А я тут из-за раненого мага… Новый Хранитель Архивов будет у нас, похоже. Полная потеря Силы и пучок проклятий. Проклятия мы с Силитнэном распутали, хотя они не из лёгких, а вот дальше…

Ондис погрузился в размышления и больше ничего вокруг не замечал. Фрисс пошёл в Подвал Ракушек. Проклятия? Вроде Инальтеки не баловались раньше проклятиями, этим Некроманты занимаются, и то — в легендах…

Мирни Форра пересчитывал куны, Речника встретил неласково.

— Халан предупреждал, что ты придёшь, — буркнул он. — Скажи ему, что магией в моём подвале не занимаются!

Фрисс сначала не понял, о чём речь, потом вспомнил, как Халан призывал деньги в Сунийскую степь… ну да, Мирни Форра не привык к такому.

— Он тебя обидеть не хотел, — заверил Речник.

— Да, он просто решил, что тут проходной двор для магий и всего такого. Держи свои триста кун…

Теперь Речник знал, каким будет его третий дар семейству Скенесов. Хорошо, когда есть время подумать! Цветочное масло, конечно же… Лучшего и не придумать.

Фрисс видел, как получают настоящие цветочные масла — те, что хранятся в зачарованных флаконах и стоят раз в пять дороже золота. Сложность этого процесса приводила его в изумление. Для получения одной капли требовались кучи цветочных лепестков, масса чистейшего белого жира, привозимого с Востока, и кувшины кехаала, который делают на Реке, перегоняя кислуху. Неудивительно, что цены взлетали до небес!

На Реке делали некоторые масла — из Кенрилла, Золотой Чаши, Некни… Более редкие составы привозили навменийцы и куванцы — с Востока и Юга, из странных местных цветов. Самое необычное можно было найти у ханагов, продающих Джеллит куванцам. Но ханагов найти было не легче, чем потерянную сарматскую станцию. Даже Эльгер нечасто привечал их…

То, что продавалось на Реке, было в основном белым жиром, куда добавляли несколько капель масла. Но оно сохраняло аромат в самых малых количествах. Жители Реки охотно покупали различные масла, и навменийцы редко увозили что-нибудь дальше на Запад.

Наверное, Скенесы долго будут делить флакон. Женщин там много. Насколько Фрисс знает Сьютара, он продаст половину масла Мейнам…

Нужно выбрать состав. Фрисс пересчитал куны. Пожалуй, он пойдёт в "Кошатник". Ловить ханагов самому — занятие долгое и опасное. Но сначала — к Морнкхо…

— Ну как леталось, Фриссгейн?

— В основном ползалось, — ответил Фрисс, отложив в сторону рыбий скелет. — Представь себе паука размером с два таких стола…

— Это не страшно, Речник, вот разложение — ужас кромешный, — менн покачался на хвосте. — Так правители дадут тебе отдохнуть хоть немного?

— Ну, если это можно назвать отдыхом… — Фрисс в ответ покачал головой. — Морнкхо, не поможешь мне с припасами? У тебя обычно пряности есть…

— Охотно, Фриссгейн, — менн кивнул всем туловищем. — Тебе — всегда помогу. Даже в долг. Что хочешь взять?

— Где-то так… — Фрисс достал из сумки кошель для пряностей, сшитый из кожи, с костяными трубками внутри — такие кошели были у всех, кто подолгу странствовал. — Нужна одна трубка соли, одна — униви и одна — камти, а другие насыпь до половины макатой, нонкутом, куаной и хекишей. Вот такая фляга сока Кууси мне нужна и вот такой кувшин цакунвы. Ещё найди столько ирхека, чтобы хватило на месяц, и высокий кувшин хорошей хумики. Долго искать всё это?

— Какое долго — сейчас и принесу, — качнулся на хвосте Морнкхо. — Ты, случаем, не поваром надумал стать?

— Да ну, на участке просили, — покачал головой Речник. — И ещё подскажи одну вещь… Где можно за малые деньги набрать самоцветных обломков и бусин? У кого из Каменных Магов?

— Это не к магам… Это тебе в Ладин-Кем надо. Там их россыпями продают, — уверенно сказал менн. — Любые бусины и недорогие камни. Тоже для участка?

— Женюсь, подарки нужны, — коротко ответил Речник. Он не хотел ничего рассказывать заранее, особенно — менну. Легендарный поиск — дело ненадёжное. Может, Гедимин его прогонит, а он уже всем раззвонит, что в поиске… Нет, пока говорить нельзя.

Тут же Речник и отдал Морнкхо тридцать кун, и попросил столько же пряностей и сока Кууси отложить до его возвращения — это он съест зимой. Припасы, как он и рассчитывал, весили немного, хумику он оставил на Складе, чтобы не попортилась в дороге, а сам решил слетать к Ладин-Кему. Вдруг его завтра отзовут в Энергин, а он так дровами и не запасётся…

Снова Фрисс нашёл на корабле запас сухой травы на дорогу.

— Летишь в Энергин? — спросил служитель Ир.

— Меня не отпускают в Энергин. Останусь я, видно, в резерве, — вздохнул Речник.

— Ты слышал о том отряде, загнанном в Угол Инальтеками? Никому не удалось вырваться оттуда…

На лице служителя была траурная раскраска, а на лбу — широкая красная лента — видимо, кого-то из отряда Ир хорошо знал, а может, там был его родич. Фрисс склонил голову в печали. Но сделать он ничего не мог. Да и речные маги были тут бессильны.

Корабль летел над Зелёной Рекой, и Фрисс не мог не приземлиться у Огненной Кручи. Ночь опускалась на развалины, и разбитые цериты тускло мерцали, как скопления светлячков.

Он остановился у входа и чуть не повернул обратно — кристаллы вдруг полыхнули, когда он переступил порог. Но, поразмыслив, Речник посчитал это добрым знаком.

— Мирной ночи, Аойген! Видишь, я снова к тебе пришёл. Всё спокойно?

Речник положил на алтарь кусок жареной рыбы с пряностями.

— Если кто-то потревожит тебя, дай знать. Речники тоже… всякие бывают.

И тут он понял, что жар, исходящий от статуи, не мерещится ему. Языки пламени прорывались из рыжей глины, то поднимаясь, то опадая, и напоминали мех, волнующийся под ветром. Сила захлёстывала маленькое строение, волнами вытекая за дверь, и Фрисс еле мог устоять на ногах под этим потоком.

— Правильно идёшь. Не сворачивай! — не столько услышал, сколько почувствовал кожей Речник гулкий звук, от которого задрожали стены. Что-то тяжёлое и горячее коснулось его плеча… лапа огромного огненного кота!

— Я тебя не оставлю… — затихающим гулом отозвались стены, и пламя погасло, оставив Речника в кромешной тьме. Цериты разгорались медленно, будто приходили в себя от испуга.

…Всю ночь хиндикса плыла по Реке без управления, и мимо пролетавшие путники заглядывали в неё с испугом. Речник очнулся, когда солнце давно уже взошло над обрывом. Впереди сверкали купола Кема — Фрисс незаметно добрался до Острова Кеми…

Ладин-Кем посвящён был Макехсу, Богу Солнца, одному из воплощений могущественного Згена — тому, которое не испепеляет, а согревает и дарит жизнь. Макехс любил смотреть на драгоценные камни, блестящий металл, переливчатый перламутр и сверкающее стекло, дарил благосклонность тем, кто одевался ярко и празднично. А не так далеко от Ладин-Кема были и Гранитные, и Кварцевые Копи, и Стеклянный Город. И никого из Речников не удивляло, что у храма и вдоль по берегу такое множество ювелирных и камнерезных мастерских и лавок. Чуть ли не у каждой пещеры выше по течению выставлен был лоток — по большей части простые украшения, именные диски из перламутра и кости или мелкие амулеты из стекла и фрила. Фрисс во время зимнего безделья тоже вырезал костяные диски с именами героев древности… вполне почётное занятие.

Он тихо зашёл в Ладин-Кем. Внутри тихо журчала вода, блестели перламутровые стены и мерцал священный знак Макехса, украшенный драгоценными камнями — ярким сердоликом и багровым гранатом, привезёнными с Востока. Оба камня были большой редкостью и хранили в себе великую магию.

Чего попросить у Макехса? Как относится бог Солнца к Аойгену?.. Ладно, пусть мир останется светлым. Пусть сила Макехса хранит Речников, ушедших из его владений. Пусть он не даёт Инальтекам, детям подземного светила, выходить под небесные лучи…

Мельком оглядев торговые ряды, Фрисс спустился к нижним пещерам. Здесь во множестве стояли лодки и плоты, причалы были надёжны и даже украшены резьбой. Изрытый берег скрывал в себе многочисленные склады. Не очень понятно, почему именно здесь жители собирали сухую траву, но для добычи Листовиков это было удобное место. Когда они спускались по Реке, любой остров задерживал их. У Кеми останавливается около трети Листовиков Дистана.

Почти все люди ушли в степь. Каждая артель сборщиков травы оставила одного человека, с которым мог бы поговорить заказчик.

Фрисс успел забыть лицо Фиоса Хагета. Или сингел так изменился?

— Фриссгейн? Храни меня Макехс, это ты или твой призрак?

— Фиос! Что за чушь?! Это я. Конечно, я измотался со всеми этими полётами, но на призрака я не похож!

— Эти слухи, гуляющие по Реке… Я запутался в них. Садись.

— В этом году тебе везёт? — усмехнулся Фриссгейн.

— Не то чтобы очень. Всего десять Речников посетили меня. Ты хочешь стать одиннадцатым?

Фрисс кивнул.

— В месяце Каени я снова появлюсь тут. Собери мне к этому времени триста охапок прошлогодней травы. Только стеблей побольше!

— Триста охапок? Ты, как всегда, обходишься малым. Каждая охапка стоит шесть элов. Это будет…

Фрисс не успел досчитать в уме — Фиос раньше сказал ответ. Впрочем, их цифры совпали.

— Девяносто кун. Тебе везёт, Фриссгейн. В следующем месяце я буду брать не менее восьми элов.

Речник заплатил. Можно не сомневаться, что в этом году он будет с дровами. Фиос Хагет ещё ни разу его не подвёл, хотя они знакомы очень давно.

— Кто уцелел у Липы? Есть вести оттуда?

— Из старых остался один, но ты можешь забыть о нём. Он уходит от дел. Его семья улетела на Правый Берег Дистана, и скоро он переберётся туда же.

— Обидно…

Пока этот человек наладит дело на новом месте, пройдёт не один год. Не так просто заготавливать Листовиков на продажу…

— А из новых?

— Разве что Илс Раа. Он из гвелов. Я сам обычно покупаю у него.

Фрисс кивнул. Что же, трудно одновременно собирать траву для Речников и ловить Листовиков для себя. Благо Липа недалеко, он сразу же туда слетает.

Но сначала он поднялся к верхним пещерам, где жили камнерезы и нанизыватели бус. В солнечный день нельзя было глаз отвести от блеска и сияния всех сокровищ Ладин-Кема. Речник же не стал рассматривать их, а сразу постучался в одну из пещер — ту, рядом с которой была самая большая корзинка самоцветных обломков, не вставленных в оправу. И уже там, где солнце не слепило глаза, а блеск не сводил с ума, долго и придирчиво разглядывал камешки и бусины, долго спорил с владельцем — невысоким коренастым синдалийцем с ярким и жёстким взглядом, и вышел оттуда с заметно потяжелевшей сумкой и полегчавшим кошельком. Ему достался кристалл мориона, чёрный, как Провал, срез небольшого, но богатого на слои красноватого агата, две окаменевшие раковины, искусно очищенные от лишнего известняка, два переливчатых обсидиановых скола, красивейший пурпурный родонит, два кристалла розового кварца, два сероватых аметиста и четыре зелёных камня — два обломка унакита и два змеевика, светлый и тёмный. И всякая мелочь сверх того — разнообразные сколы и гальки гранита и мрамора, кристаллы кварца, пара мутных янтарей и небольшой медный камень — осколок руды, похожий на позеленевшую медь. Фрисс надеялся, что Гедимину понравятся камни, или что они хотя бы пригодятся ему…

А поодаль, у лотка, сверкающего, как алмазные россыпи, он выбрал горсть бусин из речного стекла — гранёных, переливчатых, многоцветных и даже таких, внутри которых были листья. Они, может, и Кессе понравятся, не всё же для Гедимина стараться…

И всё-таки до темноты Фрисс успел долететь до Липы и побывать у Илса Раа. Новым знакомством Речник остался доволен… точнее, двумя знакомствами — с Илсом и с Танексом Натаи, другим продавцом Листовиков, на которого указали местные жители. Выбрать между Илсом и Танексом Речник не смог — и жители, и его собственное чутьё хорошо отзывались и о том, и о другом — а потому каждому заказал засолить и завялить десять крупных Листовиков.

Всего Фриссу надо было заплатить девяносто кун. Но он не стал торопиться и дал пока по двадцать кун каждому. Гвелы оказались не менее недоверчивыми. Пришлось им взять в свидетели едва ли не всё население участка, что Фрисс заплатил ещё не всю цену, а только по двадцать кун.

После этого Илс Раа косо глянул на Танекса Натаи и предложил Фриссу купить партию "лэрикону". Речник когда-то пробовал это кушанье, и оно ему понравилось. Делали его только гвелы, а остальные редко решались съесть. Готовится это так: из мяса совсем молодого, не выросшего до длины в локоть Листовика нарезаются плоские широкие ленты и надолго погружаются в особую смесь. Фриссу был известен её состав: масло, чуть-чуть сока ягод Кууси и пряные травы. Лэрикону насквозь пропитывается этой смесью. А потом оно несколько месяцев висит на воздухе, чтобы пропала страшная острота и горечь.

Фрисс согласился, но сказал, что больше семи кун Илс Раа не получит. Во всяком случае, в этом году.

— Тебе понравится, Речник, — заверил гвел. — Семи полос тебе пока хватит!

Так что всё шло как по маслу. Осенью он купит немного рыбы. О дровах позаботится чуть позже. А теперь — в Замок Астанена…

Половину крупного Листовика и одну полосу "лэрикону" Речник взял с собой сразу — "на пробу", как он сказал, а на самом деле — в надежде, что удастся угостить Древнего Сармата нормальной едой. Правда, после общения с хаштменами Фрисс уже сомневался, что сармат согласится есть Листовика. Тому, что выросло на земле и воде, этот народ не доверяет…

В Замок Фрисс вернулся к утру. На Изумрудной Лестнице, щурясь на зеленеющее рассветное небо, стоял Халан. Сердце Фрисса ухнуло куда-то в пятки, но он нашёл в себе силы подойти к правителю Дзельты.

— А, Фриссгейн, — тот кивнул ему с самым довольным видом. — Я только что с "Флана" — всё там в порядке, Река чиста, хранилища пусты. Ну и мы с тобой — почётные друзья сарматов… в смысле — задание окупилось, и даже принесло прибыль.

— А то, что мы нашли в пещерах… ты его в Энергин отвёз? — Фрисс немного беспокоился, не взорвётся ли Халан, путешествуя со взрывчаткой на теле, и что он собирается взрывать с её помощью.

— На Мраморные Копи, — Халан покачал головой. — В помощь горнякам. Инальтекам, ты же знаешь, обычное оружие мало вредит… А это оружие, увы, обычное.

— Скажи, в Энергине нужна моя помощь? Я сижу тут, а там идут бои, — Фрисс замялся, не найдя подходящих слов. — Ты отправишь меня в ополчение?

— Никуда я тебя не отправлю, — взгляд Халана стал ледяным. — Я же сказал — ты сделал уже в сто раз больше, чем должен был. И я сказал — иди в Старый Город, иди на участок, но не лезь в Энергин! Ты что, считаешь, что пара мечей может решить судьбу всей Реки?! Поверь, войско Астанена состоит не из тебя одного. Мы справимся. А тебе удачи в поисках — что бы ты ни искал!

…Все нужные люди собираются в "Кошатнике" к вечеру — и Фрисс пошёл туда, когда солнце коснулось горизонта. На постоялом дворе царил полумрак — тут любили темноту и экономили на ярких церитах. Почти никого не было в общем зале.

— Кто-нибудь здесь живёт? — удивлённо спросил Речник у служителя. — Астанен говорил, что тут повернуться негде.

— Повелитель прав. Это идёт волнами — то не шевельнуться, то совсем пусто… Кого ты ищешь?

— Говорящего-С-Востоком, если он ещё жив.

— Ну, он жив. Иди вон туда. Ты вовремя…

Говорящий-С-Востоком забрался в самый тёмный угол. Он просто сидел, словно поджидал кого-то.

— Речник? Что-то ищешь?

— Не бойся, Майнесс. Я по делу.

Майнесс у редкого Речника не вызывал подозрений. Уроженец Кецани, он пришёл сюда с навменийским караваном. Но ходили слухи, что он не из Навмении, а из Кейрона, пограничного города. Не то чтобы это было запрещено, однако про Кейрон рассказывали всякое…

Найди город, про который не рассказали бы ничего плохого! Речники редко обращали на это внимание.

У Майнесса всегда можно было найти восточные пряности, благовония, талисманы… возможно, был у него и Джеллит. Но на Джеллите его ещё ни разу не поймали. Видели, как он говорил с навменийцами. Но главными его поставщиками были не они. Через куванцев ему часто удавалось связаться с неуловимыми ханагами. Где было место их встречи? Ещё никому не удалось его обнаружить. Неужели ханаги приходят в "Кошатник" при свете дня?..

— Цветочное масло? Ну, тебе везёт, — улыбнулся Майнесс. — У меня есть кое-что для тебя. Смотри!

Он достал несколько флаконов с уже разбавленным составом. Кенрилл, Некни, Золотая Чаша, цветы Хумы, Алай, Зела и Мекесни…

Скорее всего, Мекесни? Масло походило по цвету на перламутр.

— Вот как? — Майнесс улыбнулся ещё шире. — Но у меня есть необычная вещь. Смотри!

По цвету это не отличалось от Мекесни, но запах…Это напоминало о загадочных странах Востока и Юга. И огонь снова ожил в крови Речника, вселяя уверенность и зовя к приключениям. "Зеннага" — так маги называли этот дух странствий и поисков…

Майнесс увидел, как засверкали глаза Фрисса.

— На Реке ты такого не найдёшь. Я получил это с Крайнего Юга, — добавил он.

— Что за растение? — спросил Речник.

— На Юге его называют Ойо'Нви и считают магическим.

— Южане правы. Сколько?

— О, для Речника… Всего пятнадцать кун.

За раствор цветочного масла это была непомерно высокая цена. Фрисс попробовал сбить её. Однако Майнесс упёрся и стоял на своём. Видимо, ханаги привозили Ойо'Нви нечасто.

— Хотел бы я сам встретиться с ханагами. Возможно, они берут дешевле…

— Когда я встречался с ханагами?! Я уважаю закон.

— О да, Майнесс…

Фрисс оставил часть масла для себя. Такая концентрация Зеннаги для участка, пожалуй, даже вредна…

На причале Фейра его встретили многие, и даже был спор за право привязать хиндиксу к кольцу. И все последовали за Речником в пещеру Скенесов и еле там поместились. Фрисс рассказал обо всём, что было с ним — раз им так интересно, пусть слушают. Жители соскучились по Речникам и по странным историям из внешнего мира…

— Странно, Сима… — еле слышно сказала Кесса. — Подземные люди! Может ли такое быть? Почему нам не дано попасть туда?

— Наверное, Кесса, нужно знать особое заклинание, — решила Сима. — Тогда сразу попадёшь в те земли. Древние люди! Как Фрисс не испугался их?..

Но история была закончена, и жители разбрелись по пещерам. Там её повторят ещё сто раз, вывернут наизнанку и пустят гулять по Реке…

А Фрисс остался у Скенесов. Амора накормила и напоила его. Кесса сидела рядом и не решалась отдать ему кусочек стекла — ответный дар, знак согласия. Она думала, что мир полон несправедливости. Бестолковый и нахальный братец Йор отправился в странные земли приключений, а она осталась на участке!

Зато Йор не услышал о приключениях Фрисса. Это хоть и слабое, но утешение.

Она попыталась представить Йора в броне Речника среди демонов из "Приключений Ойги", но ничего не вышло.

Речник же говорил со старшим Скенесом о сухой траве, Листовиках и сборе лепестков. Вместе пожалели, что Фрисс пропустил Праздник Крыс, пока летал по важным поручениям. А потом Речник облокотился на стол — и нашёл кусочек стекла, подложенный ему под руку.

— А! Сьютар, третий дар у меня с собой. Если тебе удастся поймать Кессу, вы его получите.

Кессу поймали быстро, и с ней в пещеру пришли все Скенесы, даже те, у кого были дела в совсем других местах.

— Я привёз вам цветочное масло, — Речник старался говорить вполголоса, чтобы не пришли и все остальные жители. — Это растение с Крайнего Юга. Держи, Кесса. Это напомнит тебе о земле Речников.

Крайний Юг! Хватило бы и этих слов, чтобы Зеннага затрясла Кессу, как подземная лихорадка.

— Это драгоценный дар, о Речник, — Сьютар качал головой. — Стоит ли тебе так тратиться?.. Что это за растение?

— Ойо'Нви.

Пока Скенесы осматривали бутылёк со всех сторон и делили драгоценное вещество, Фрисс покинул их и сел на пороге пещеры Фирлисов — Эмма давно сидела там и ждала. У пещеры лежали охапки сухой травы — маленькие и неумело связанные, но Эмма очевидно гордилась ими.

— Нарин вышел в степь и снова работает! Пять лет его таким не видела. Вот только хиндиксы у нас нет, а в руках много не донесёшь. Я просила у соседей корабль — они отказали…

Эмма пожала плечами.

— Пару дней я тут побуду, помогу вам, — пообещал Речник. — Теперь слушай, что я прочитал в Архивах…

Он рассказал ей о Хельтине Скенесе и металле с сарматских станций, не забыв упомянуть мешок и Речника Найгиса.

Эмма беззвучно смеялась. Такого она не ожидала.

— Пусть они попробуют ещё раз обидеть нас! У нас нет хиндиксы, это верно; но и в мешке нас не возили!

— Если придётся говорить об этом, постарайся не упоминать меня. Скенесы съедят нас живьём.

— Я скажу, что услышала это в степи. От Речника Найгиса. Ну, Сьютар надолго меня запомнит!

Два дня Речник жил в Фейре — ждал, пока для него сплетут надёжный спальный кокон из длинных листьев Агайла, кокон прочный и мягкий, а не жёсткий и колкий, как плохая циновка. Время летело незаметно — то Речник летал в степь и помогал Нарину и Эмме собирать сухую траву, то плавал наперегонки с Агва, то с металкой и самодельными дротиками охотился на птиц, то рассказывал Кессе и всем, кто желал слушать, байки о своих и чужих похождениях. Сплёл для Кессы украшение из бусины с листом внутри, пёстрых перьев и кожаных шнурков. Она уже немного освоилась и не так испуганно смотрела на Речника…

А на третий день Фриссгейн собрался, взял на дорогу связку сушёной рыбы и пучок съедобных корней Зелы, выкопанных из-под воды, посмотрел из-под облаков на Фейр — и направил хиндиксу на юг. Где-то там, среди обугленных руин, злобных Крыс Моджиса и жестоких Фойстов — не говоря уже о зримом и незримом Сиджене — искал потерянную станцию Гедимин. Фрисс надеялся, что сармат ещё ждёт его…