#img_3.jpeg

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

С а л а м — председатель колхоза.

Т у г а н — парторг колхоза.

З а у р б е к — бригадир первой бригады.

М а д и н а т (М а д и н а) — бригадир второй бригады.

Х а б о с }

Д з г о } родители Мадинат и Нины.

У а р и }

К а з и }

С а ф и } колхозники первой бригады.

Н и н а }

М а р и }

M y р а д и } колхозники второй бригады.

С а у д ж е н — франтоватый парень из соседнего колхоза, лет тридцати пяти.

С а л а в р о в  Г у г а — продавец в колхозном магазине, лет сорока.

М ы т ы л — сват.

Д з ы б ы л а  — мальчик, лет тринадцати.

В а н о — молодой шофер.

С т а р и к — колхозник.

К о л х о з н и к и  и  к о л х о з н и ц ы.

Действие происходит в одном из колхозов Северной Осетии

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Красивый зеленый курган. На кургане два дерева. Между ними подвешен гамак. С правой стороны доска Почета с портретами. По обеим сторонам кургана кукурузные и пшеничные поля. Дальше — лес, снежные горы. Перед открытием занавеса слышен шум голосов. На кургане стоят колхозники двух бригад. Слева — б р и г а д а  З а у р б е к а, справа — б р и г а д а  М а д и н а т. Посредине, выше других, С а л а м  и  Т у г а н. З а у р б е к  держит знамя.

С а л а м. Тише! Дайте сказать!..

Г о л о с а  с л е в а. Неправильно! Неправильное решение! Не отдадим!..

Г о л о с а  с п р а в а. Попробуйте не отдать! Правильно, правильно!..

Т у г а н (обращаясь к бригаде Заурбека). Тише! Вы в свое время не криком взяли. В прошлом году хорошо работали и Красное знамя района получили, и «курган веселья» был вам отдан. А потом, не обижайтесь, зазнались, успокоились.

У а р и (кричит в крайнем волнении). Кто успокоился? Мы успокоились? (Бьет себя в грудь.) Посмотрите на меня, я успокоился?

Т у г а н. Если бы ты, Уари, так же горячо работал, как сейчас кричишь, знамя отдавать не пришлось бы.

У а р и (тише). Я от обиды кричу. Чем наша работа хуже прошлогодней?

Т у г а н. А тем, что на прошлогоднем уровне осталась. Больше, лучше работать надо.

С а ф и. А бригада Мадинат чем отличилась?

У а р и. Да, чем?

Т у г а н. Вы посмотрите, какая у них пшеница: как гребешком расчесана. А кукуруза как прополота? Голодному зайцу травинки не осталось.

С а ф и. У них и земля лучше. А на нашей — муравьи крупнее стрекоз.

У а р и. Больше. Я таких муравьев, ну… прямо не видал. (Подходит к Саламу и Тугану, говорит мягко.) Товарищ председатель, товарищ парторг, вношу предложение: имейте сердце, оставьте нам знамя условно…

Г о л о с а  и з  б р и г а д ы  М а д и н а т. Э нет! Не пройдет!

У а р и. Заурбек! Ты же бригадир. Живой ты или нет? Поддержи меня, пожалуйста. (Тугану и Саламу.) Клянусь! Не носить мне шапки, пускай вместо усов перья вырастут — мы их обгоним!

С а л а м. Вот обгоните — и знамя вернется. (Подходит к Заурбеку.) Ну, Заурбек, ничего не поделаешь. (Берет знамя.)

У а р и. Спасибо, что этот позорный момент для кино не засняли.

С а л а м. Товарищи! Райисполком и райком поручили мне передать знамя бригаде Мадинат. Этой же бригаде передается и наш «курган веселья».

Г о л о с а . Ура! Ура!

С а л а м. Мадинат!

М а д и н а т подходит.

Вместе со знаменем вы берете на себя большие обязательства. Сейчас наша основная задача — дать больше хлеба. И вы с этой задачей должны справиться. (Передает знамя Мадинат.) Держите крепче.

У а р и. Ай-ай! Берет знамя так уверенно, как будто всю жизнь только это и делала.

М а д и н а т. Знамя мы берем в первый раз, но, надеюсь, не в последний. (Высоко подняв знамя, несет его к своей бригаде.)

У а р и. В первый раз жалею, что я не близорукий.

Т у г а н (второй бригаде). Поздравляю вас. (Обращается к первой бригаде.) А вы головы не вешайте. Попробуйте отобрать знамя.

Уари бросается к знамени, его оттесняют.

Э, не так, не так. Скоро начнется уборка колосовых. Уберете быстро, без потерь, вот и восстановите былую славу.

У а р и. Не понимаю, зачем на такое короткое время отбирать у нас знамя?

М а д и н а т. Не сердись, Уари. Не обижайся ни на нас, ни на муравьев, ни на сусликов. На нашей земле тоже есть муравьи, но мы не даем им дорасти до величины стрекоз.

У а р и. Это ваши к нам переползают.

М а д и н а т. Потому что им у вас спокойнее. Мы даем слово, что знамя останется у нас на долгие годы.

Г о л о с а. Ура! Ура!

М а р и с гармошкой становится перед Мадинат. За нею группируются колхозники, готовясь тронуться в путь.

У а р и (подбегая). Мадинат, имей сердце, позволь, я в последний раз по улице пронесу знамя.

М а д и н а т. Ты это уже сделал… вчера.

У а р и. Имей сердце, дослушай: я его только донесу и поставлю. Оно ваше, ваше…

Г о л о с а. Нет! Нет! Нет!

М а д и н а т. Счастливо оставаться, наши друзья-противники.

М а р и заиграла на гармошке марш. Мадинат, высоко подняв знамя, уходит. За нею — колхозники и Мари. Оставшиеся смотрят им вслед.

З а у р б е к (невольно). Как она красива со знаменем!.

У а р и. Первый раз вижу, чтобы человек любовался собственным позором. (Всматривается в лицо Заурбека.) Э, да ты, дорогой товарищ… можешь не продолжать.

К а з и (подходя). Мадинат так высоко держит знамя, и его так красиво раздувает ветер!..

У а р и. Э-э. Погоди, мальчик! А без знамени Мадинат тебе совсем не нравится? Тоже можешь не продолжать. Жертвы и потери нашей бригады больше, чем я предполагал.

Подходят Туган и Салам.

С а л а м. Ты, Заурбек, подтяни свою бригаду. Обижаться тебе не на что.

З а у р б е к. Я на себя сержусь.

С а л а м. Устрани причину.

Т у г а н. И еще: во время работы без важного дела в село никого не отпускай.

У а р и. Извини, Туган, при передаче знамени я погорячился. Пять лет на фронте был победителем, а теперь… Побежденный? Нет и нет! Погоди до осени… и если не отберем, пускай вот здесь вместо усов вырастут перья. Пускай тогда не поцелует меня ни одна девушка!

С а ф и. А теперь целуют?

У а р и. Я бы ответил, мешает прирожденная скромность.

Т у г а н. Это у тебя-то скромность? Ну, товарищи, не унывайте.

С а л а м. Счастливо.

Салам и Туган уходят. Члены бригады печально смотрят в разные стороны.

У а р и. «Наедине со своим позором». Картина неизвестного художника. (Поет.)

Заурбек, дорогой, на что ты смотришь? Я думаю, красивая… то есть красивое знамя давно скрылось.

С а ф и (мягко). А ты чего распелся, чему радуешься?

У а р и. Ай-ай-ай, какая ты нечуткая, Сафи! Я радуюсь? Я только хочу приподнять упавшее настроение.

З а у р б е к (быстро отвязывая гамак и швыряя его с кургана). Отдыхали, качались, спали!

У а р и. Правильно. Если человек проспал, кровать виновата?

К а з и. Прощай, курган, почетный курган.

З а у р б е к. Когда Советская власть навечно нам землю даровала, здесь декрет прочли.

Снимает с доски Почета портреты и раздает их членам бригады, те берут свои изображения и прячут их.

У а р и. На войне — на Кубани отстаивал я курган. А здесь… выхватили из-под нас курган, как у всадника на лету седло выхватывают. И кто?.. Женщина! Пускай красивая. Это не для всех утешение. Для меня это не утешение.

С а ф и. Вот заладил: женщина, женщина! Какая разница между мужчиной и женщиной?

У а р и. Мужчина, например, никогда не задает такого вопроса.

К а з и. По правде говоря, нам особенно печалиться не следует: ведь Мадинат тоже наша…

У а р и. Ах, мальчик, тебе бы хотелось сказать «моя». Отгадал? Потупился, не продолжай.

К а з и. Уари, я тебя прошу никогда не говорить…

У а р и. О чем? Вот теперь продолжай, продолжай, пожалуйста. Опять потупился?

С а ф и. Эх, Кази, девушки безусых не любят.

К а з и. Я прошу вас бросить эти шутки!

У а р и. Шутки? Здесь не до шуток. Вчера у них сваты были.

К а з и. Какие сваты? Из нашего села? Из другого? Чужие?

У а р и. Подрастешь — станешь пулеметчиком. А теперь спрашивай, пожалуйста, пореже, вразбивку.

К а з и. Ну, говори же.

У а р и. Жених из другого села. Зовут его Саудженом.

К а з и. Ты его видел?

У а р и. Как тебя. Но он производит более яркое впечатление. Да ты побледнел, милый друг…

К а з и. Красивый?

У а р и. Картина. Клянусь. Правда, масляной краски многовато положено, но картина. И рама богатая: черкеска, шапка, кинжал в золотой оправе, а главное… Держись на ногах крепче, Кази… а главное, у него усы. Совершенно черные усы.

С а ф и. Ну зачем ты его дразнишь? Когда ты видел этого Сауджена?

У а р и. Вчера. Мадина с ним танцевала. Он высокий, стройный… и когда танцевал, как тополь при ветре, покачивался. (Оборачивается к подошедшему ближе Заурбеку.) И ты побледнел, мой друг?

К а з и. Дальше, дальше! Ну, сватали, а что ответила Мадина?

У а р и (Заурбеку). Тебе тоже интересно?

З а у р б е к. Да, я слушаю.

У а р и. Что ответила Мадина, я не знаю, но отец ее, Хабос, ответил. Он ответил: «Вот мы соберемся…»

К а з и. Не тяни, пожалуйста, слова, как гвозди зубами.

У а р и. Это не я тяну, а Хабос вчера тянул. Ты же знаешь, что он всегда говорит медленно. «Вот, — говорит, — мы соберемся, поговорим всей семьей, спросим дочь и тогда сразу дадим вам ответ».

З а у р б е к. Так… Пора за работу.

К а з и. Заурбек, отпусти меня в село. Я скоро вернусь.

З а у р б е к. Вот почему у нас и знамя, и курган отобрали Я виноват. Часто вас отпускал в рабочее время.

У а р и (Кази). Куда побежишь, зачем побежишь? Думаешь, по дороге в село у тебя усы вырастут… Э-э… Заурбек, он серьезно побледнел, у него важное дело, отпусти. В работе от него сегодня толку мало.

К а з и. Я через час вернусь, я раньше вернусь.

З а у р б е к. Ладно, иди. Узнай насчет культиваторов, готовы ли. Иди.

Кази срывается и бежит. За ним уходит Сафи.

У а р и. Ему сейчас, пожалуй, не до культиваторов. (Смотрит вслед Кази.) Смотри, летит, будто ногами земли не касается. Очень хорошо бежит. Когда будет эстафета, его включить надо.

З а у р б е к. Какое же у Кази важное дело на селе?

У а р и. Такое же, как и у тебя, Заурбек.

З а у р б е к. Не понимаю.

У а р и. Зачем скрываешь? От кого? От друга скрываешь? Ну, он мальчик — он побежал, ты взрослый — остался… Но побледнели вы оба одинаково.

З а у р б е к. Говорить? Одному тебе скажу. Два года люблю Мадину. Два года и два месяца.

У а р и. Хвалю за точность. А она об этом знает?

З а у р б е к. Нет, не догадывается.

У а р и. Значит, ты скрываешь?

З а у р б е к. Пока никто не заметил.

У а р и. При таких условиях она тоже никогда не заметит и, пожалуй, выйдет за другого.

З а у р б е к. Что же мне делать?

У а р и. Сказать, сказать! И не мне, а ей.

З а у р б е к. Что я ей скажу? Как скажу?

У а р и. Существует два способа объяснения. Первый способ — скажи: «Я тебя люблю», а потом спой песню. Второй способ — сначала спой песню, а уже потом скажи: «Я тебя люблю».

З а у р б е к. Ты шутишь, а…

У а р и. Клянусь, не шучу, все так делают.

З а у р б е к. Ну хорошо, я скажу, а она засмеется, отвернется…

У а р и. Прекрасно. Приходи на другой вечер и ничего, ничего не говори, только пой, пой самую грустную, печальную песню.

З а у р б е к. И опять она засмеется.

У а р и. Тогда урони голову на грудь, себе на грудь, и медленно отходи убитой походкой. И здесь, клянусь, она тебя окликнет.

З а у р б е к. А если не окликнет?

У а р и. Тогда… тогда ступай домой ужинать. Но клянусь, она окликнет.

З а у р б е к. Это другого, красивого окликнет, а меня… Уари, я же вижу, знаю… С моей внешностью…

У а р и. А какая у тебя внешность?

З а у р б е к. Обезьянья. Вот какая.

У а р и. Никогда не следует преувеличивать.

З а у р б е к. И утешать не следует. Ну, смотри сам. Ведь похож я на обезьяну?

У а р и. Заурбек, дорогой, я плохой судья: тебя я каждый день вижу, а обезьян всего два раза в Сухуми видел.

З а у р б е к. Не виляй, говори честно.

У а р и. Пожалуйста. Возможно, сходство есть, но, клянусь, совсем маленькое. И если Мадина не была в Сухуми, она этого сходства совсем не заметит. И разве наружность — это все? Ты же у нас золотой человек, ты самый… Не желаю говорить, не буду говорить, а то ты зазнаешься. Закругляюсь, Заурбек. Ты хороший человек.

Рукопожатие. Запевают.

З а н а в е с

КАРТИНА ВТОРАЯ

Курган. Лунная ночь. Вдали кто-то играет на осетинской гармошке грустную мелодию. К а з и  стоит, прислонившись к дереву, и поет. Он импровизирует текст.

К а з и (поет).

С левой стороны из-за кургана выходят  У а р и  и  С а ф и.

(Не замечая, продолжает петь.)

У а р и (тихо Сафи). Любовь слепа. Кази даже не разобрал, кого полюбил: кота или кошку.

К а з и (поет).

У а р и. Сам еще цыпленок. Общие интересы. Понятно.

К а з и (поет).

У а р и. Цыплята, куры, потом телка… Чувство явно возрастает.

К а з и (поет).

У а р и. Если не считать автора. Эй, Кази!

Кази вздрогнул и обернулся.

Скажи, пожалуйста, почему ты пропустил буйвола?

К а з и. Вы давно слушаете?

С а ф и. Начиная с кошки.

У а р и. Или с кота. Точно не выяснено.

К а з и. Я эту песню сегодня в книжке прочел, в сборнике.

У а р и. Ах да, совершенно верно, в сборнике. Издание отдела изящного животноводства. Лирика. Ты, Сафи, не читала? Спроси в библиотеке, когда там будет мало народу.

Кази сконфуженно опускает голову.

С а ф и. А мне понравилось. Кази пел с большим чувством.

У а р и. Сафи, у тебя золотое сердце. Кстати, Кази, ты бегал в село. Что ответила Мадина жениху?

К а з и. Пока ничего не ответила. Хабос велел свату прийти еще раз.

С а ф и. Жаль упускать такую девушку из нашего колхоза. Неужели здесь не найдется для нее жениха?

У а р и. Я полагаю, что найдется. И боюсь, Кази, что не ты один.

К а з и. Кто же еще?

У а р и. Заурбек идет, что-то он хмур.

С а ф и. Будь поосторожней со своими шутками.

У а р и. А что? Какие шутки? У меня характер критический.

Подходит  З а у р б е к.

З а у р б е к. Здравствуйте, товарищи!

У а р и. О, бригадир пришел!

С а ф и. Здравствуй, Заурбек.

К а з и. Привет.

З а у р б е к. Еще не все собрались? Поговорить надо кое о чем.

У а р и. И кое о ком…

С а ф и. Уари!

З а у р б е к. Верно говорит Уари. Надо разобраться в причинах нашего поражения.

У а р и. А причины имеют руки, ноги, глаза. Они выглядывают…

З а у р б е к (резко). Из ваших перин и пуховиков, которые вы натаскали в стан.

У а р и. Перины, по-моему, не имеют ни глаз, ни рук, ни ног…

З а у р б е к. Брось свои шутки, Уари, дошутились!

У а р и. Какие шутки, я серьезно говорю, не перины виноваты, а мы сами. А перины что, мешают? После приятного рабочего дня хочу приятно выспаться. Разве перинам место только в селе? В стане жизнь должна быть еще краше, чем в селе.

З а у р б е к. Понятно. Я хочу о другом говорить… Вот и Туган идет.

Входит  Т у г а н. Все подходят к нему.

Т у г а н (садясь на скамью). Так, товарищи… Пришли с курганом попрощаться?

У а р и. Да, ночью не так неловко. Эх, Туган, ты тоже нам друг!

Т у г а н. А разве сомневаетесь в моей дружбе?

У а р и. Друзья так не поступают.

Т у г а н. Как?

У а р и. Среди бела дня, при стечении народа отобрать знамя, курган. Опозорить всю бригаду!

Т у г а н. А как бы ты хотел?

У а р и. Тайком. Ночью. Чтобы никто не видел.

Т у г а н. А вам знамя тайком вручали?

У а р и. Мы — дело другое, ты наш друг.

Т у г а н. Вот я и поступил как друг.

З а у р б е к. Правильно. Был бы плохим другом, если бы скрывал наши недостатки. Но погоди, Туган, мы еще сюда вернемся.

Т у г а н. Допускаю. Я и в райкоме сказал, что вы работники неплохие. Вот это и докажите.

С а ф и. А вдруг земля подведет? А вдруг засуха будет?

Т у г а н. Засуха будет — орошать будем.

С а ф и. А воду откуда пустим? Наша речушка может оросить только участок одной бригады.

Т у г а н. В нашей республике много рек. Терек, Урух, Гизельдон и другие. Ирафский район уже строит канал. Они доведут его до Сухой балки, а нам надо его прорыть до наших полей.

С а ф и. От Сухой балки еще год копать.

Т у г а н. Вчера мы с Саламом долго думали обо всем этом. Вот он подойдет, посмотрим схему, которую мы набросали.

У а р и. А что за схема?

К а з и. Канал строить?

Т у г а н. Да.

С а ф и. Нашими силами это до зимы строить.

Т у г а н. Не только нашими силами.

У а р и. А ведь это хорошая мысль, канал не только нам нужен. Помогут и другие колхозы, государство машинами поможет.

К а з и. Верно! Вот это дело!

С а ф и. Все это мечты. Пока будем строить канал, пройдет лето, пройдет осень…

У а р и. Без мечтания нет жизни, Сафи.

С а ф и. Наши предки тоже мечтали о большом урожае, да не получали.

У а р и. Они больше молились, чем мечтали. Вот наши предки из года в год здесь кукурузу сеяли, а по скольку центнеров получали?

Т у г а н. С божьей помощью по двенадцать, по четырнадцать.

У а р и. А наша бригада в прошлом году без божьей помощи сколько собрала?

Т у г а н. Помню. По шестьдесят пять. А теперь можно и нужно больше. Что решили делать?

З а у р б е к. Некоторые наши участки, Туган, далеки от стана, а сейчас времени на ходьбу между станом и этими участками нет.

Т у г а н. Что предлагаешь, Заурбек?

З а у р б е к. Оставаться на участках.

С а ф и. Жить на участках?

З а у р б е к. Да, жить. По три дня, по четыре дня жить.

У а р и. Туган, я поставлю шалаш в поле, буду жить как святой, а работать как дьявол.

К а з и. Боюсь, ты будешь работать как святой, а жить как дьявол.

С а ф и. А женщины согласятся жить на участках?

У а р и. Странный вопрос, я там буду — женщины придут.

З а у р б е к. Ты, Сафи, боишься засухи? Придется меж кукурузными рядами прокопать канавки. По ним из речки вода пойдет, на первых порах наша речка поддержит влагу… Вот и Салам.

К а з и. Давайте схему канала посмотрим.

Входит  С а л а м.

С а л а м. Здравствуйте, орлы!

В с е. Здравствуй, Салам.

З а у р б е к. С чем к нам пожаловал, Салам?

У а р и. Чем нас можешь порадовать, Салам?

С а ф и. За последнее время у Салама для нас только одни шишки.

Т у г а н. Салам, бригада интересуется схемой канала, я им рассказал.

С а л а м. Но это пока наброски. Проект канала должен разработать инженер. Это очень серьезное дело.

У а р и. А мы что, не серьезные люди?

С а л а м (достает из полевой сумки белый лист, разворачивает его. На нем грубо, разноцветными карандашами нанесены какие-то линии). Вот набросок.

Все его окружают.

З а у р б е к (смотрит). Я тут ничего не разберу.

К а з и. Я тоже, какие-то пестрые линии.

Т у г а н (берет у Салама лист). Эти линии, Кази, вот что означают: вот широкая синяя линия тянется с гор на север, это и есть наш буйный холодный Урух. Линия черным карандашом — пороги ущелья. Отсюда влево — красная жирная линия от креста, это и есть линия канала. Пороги здесь сдерживают напор Уруха, а дальше — водопад. Вот с порогов-то и пускают воду ирафцы.

З а у р б е к. Да, но там нужна большая плотина.

Т у г а н. Они кончают стройку плотины.

С а ф и. А расстояние отсюда туда какое?

С а л а м. Около двадцати пяти километров.

С а ф и. Двадцать пять километров нам двадцать пять лет копать.

С а л а м. Во-первых, не двадцать пять километров, а десять с Сухой балки; во-вторых, нам не только своими силами копать. Отсюда до Сухой балки земли двух колхозов. Им тоже вода нужна. Вместе с ними и будем строить, и государство поможет машинами, специалистами.

С а ф и. Это бабушкины сказки.

У а р и. Сафи, в наше время каналы строятся быстрее, чем бабушка сказку сказывает.

Т у г а н. Это пока наши планы. Мы с вами делимся как с активом. Если поддержите, будем ставить перед районом. Завтра на общем собрании обсудим.

У а р и. Даю добро.

К а з и. Поддержим, поддержим, Туган.

З а у р б е к. Я — за.

С а ф и. Поддержим.

С а л а м. Это дальний прицел, а теперь за дело. Что думаете делать, чтобы выйти из прорыва?

Т у г а н. Я тебе по дороге расскажу. Планы у них хорошие. Ну, друзья…

У а р и. Постой, Туган, а помогать ты нам будешь?

Т у г а н. А как же. Завтра с утра вместе на работу. А перед сном с Уари в шахматы. Согласен?

У а р и. Пожалуйста, но заранее извини, Туган, я тебя обыграю.

Т у г а н. Посмотрим. Счастливо…

Салам и Туган уходят.

Невдалеке слышна гармошка. Музыка приближается.

У а р и. Победители занимают отвоеванные высоты.

Заурбек, Уари, Кази и Сафи потихоньку спускаются с кургана.

На курган входят  М а д и н а т,  Н и н а,  М у р а д и  и  д р у г и е  к о л х о з н и к и. Муради несет знамя. М а р и  играет на гармошке.

М а д и н а т. Муради, поставь наше знамя к дереву.

Н и н а. Кто там прячется?

М у р а д и (всматривается). А, это отступление первой бригады.

М а р и. Гамак с собой захватили? В низине повесите!

М у р а д и. А ну, поторапливайтесь с нашего кургана!

К а з и (выбегает вперед, начинает запальчиво). Эй ты!..

З а у р б е к. Не так, Кази!.. (Обращается к второй бригаде.) Дорогие товарищи победители! Первая бригада от души поздравляет вас. Вы по праву заняли курган, мы, побежденные, недостойны чести оставаться на нем. Сейчас мы уйдем. Но когда мы вернемся, вернемся по праву, мы не станем вас гнать с него, а как лучших друзей пригласим на вершину и попросим разделить нашу радость. (Обращается к товарищам по бригаде.) Пойдемте вниз, товарищи.

У а р и (подтолкнув Кази). Слыхал? Заурбек сейчас под горой, и стоит выше их. Учись.

М а д и н а т. Нет, нет, не уходите… Заурбек! (Бежит и берет Заурбека за руку.)

Остальные товарищи из второй бригады тоже сбегают и ведут на курган Уари, Сафи и Кази.

М у р а д и. Извини, Уари, я глупость сказал.

У а р и. Совершенно с тобой согласен. У тебя иногда бывают глупости, как бывали у моего деда.

К а з и. Твой дед женат был?

У а р и. Говорят, был, не то что ты…

К а з и. Но я тоже…

М а р и. Уари, говорят, что ты про деда и бабушку хорошо рассказываешь.

М а д и н а т. Да, да… как они женились и как разводились.

У а р и. Вы же меня прогнать хотели…

С а ф и. Просим, Уари, расскажи, расскажи. Друзей не прогоняют.

У а р и. И ты просишь, Сафи? Пожалуйста! (Становится посреди них.) Ну, раз вы просите, то, так и быть, расскажу. (Поет.)

Смех, отдельные восклицания.

Смейтесь, я подожду. У меня времени много и терпения хватит.

В о з г л а с ы. Продолжай! Мешать не будем!

У а р и (важно). Уговорили!

С а ф и. Словом… Кази. Что ни говори…

М а д и н а т. Был похож он…

С а ф и. На Уари!

У а р и. Точно! Теперь разрешите вас познакомить с бабушкой.

М у р а д и. Ласточки и старые бывают.

У а р и. Покажи мне старую ласточку, это ворон бывает старый, а ласточки все молодые.

Смех.

Ой, ой, ой… вот люди! Просят рассказать, а правду скажешь, смеются.

С а ф и. Хорошо. Запомним твою бабушку-ласточку. Дальше, дальше. Ты что-то про глаза пел.

У а р и. Сафи, твои глаза дороже десяти бабушкиных глаз, о них можно петь с утра и до вечера.

М а р и. И с вечера до утра.

У а р и. Это моя мечта!

К а з и. Мечты, мечты, где ваша сладость… Дальше, дальше, Уари.

У а р и. Есть дальше! Продолжаю. Теперь, я думаю, вы представляете, каковы были мой дед и моя бабушка. Конечно, в дни, когда их молодые сердца не знали еще друг друга.

С а ф и. А как они встретились, как полюбили, где жили?

В с е. Расскажи, расскажи!..

У а р и. Как встретились и как влюбились?

К а з и. Ты танцевал на свадьбе деда?!..

Все смеются.

У а р и. Да, да… И что ж тут смешного?

С а ф и. Ну ладно, ври.

М а д и н а т. Да только в меру.

В с е. Ну, ну… дальше.

У а р и.

Смех.

С а ф и. Расскажи, как они разводились?

У а р и. Дойдем и до развода. Только, чур, никому не рекомендую доходить до развода. Согласны?

Г о л о с а. Согласны. Давай дальше!

У а р и. Есть дальше. Прошу внимания!

Быстро обнимает Сафи. Крик, всеобщий хохот.

Г о л о с а. Давай концовку.

У а р и.

Общий смех.

В с е. Спасибо тебе, Уари, за хорошую небылицу!

Все поднимаются на курган. Мадинат, Сафи и Муради разводят небольшой костер на вершине кургана. Мари играет на гармошке, все слушают. Кази отходит и стоит в стороне, не спуская глаз с Мадинат.

Н и н а. Кази, почему ты один и такой печальный?

К а з и. Нет, мне хорошо. Посмотри, как красиво огонь освещает Мадину…

Н и н а. Ты смотришь на мою сестру? Может быть, я тебе помешала?

К а з и. Ветка вспыхнула… Теперь она совсем золотая…

Н и н а. Ветка или Мадина?

К а з и. Нина, она вчера долго танцевала с Саудженом?

Н и н а. По часам не смотрела. Я сама танцевала с одним парнем из соседнего села. И знаешь, как он меня называл? «Солнце моей души», «Звезда очей моих»… Правда смешно? Как-то по-старинному.

К а з и. А как Сауджен называл Мадину?

Н и н а. Почем я знаю, мне было не до них. Кази, я хочу тебя спросить… Вот вчера дома спорили, похожа я на Мадину или нет? Как по-твоему?

К а з и. Право, не знаю.

Н и н а. По-моему, нет. И я вовсе не хочу быть на нее похожей. Кази, ну что здесь стоять… Пойдем обойдем вокруг кургана.

К а з и. Пойдем.

Они медленно удаляются.

А в свободное время Мадина что делает? Читает?

Н и н а. Дзыгка кушает!

Пока разговаривали Нина и Кази, Уари, который полулежал около костра, дважды оглядывался на них. Мари все играет. Весь диалог Уари и Сафи идет на фоне музыки.

У а р и (Сафи). Вечная загадка старушки природы.

С а ф и. Ты о чем, Уари?

У а р и. Я о любви говорю. Ну вот эти — молодые, красивые, понятно. А некрасивые? Непривлекательные? Представь, то же самое. Какая-нибудь замухрышка — и вдруг расцветает! Раз в жизни, но цветет, как агава, золотом цветет в синем небе! Один мой приятель влюбился. Я, конечно, проявляю участие и прошу описать ее внешность. «Трудно, — говорит, — и даже невозможно, потому что она слишком замечательная: губки узенькие, глазки маленькие, веснушки яркие, как звезды». Вот ты смеешься, Сафи, а я не понимаю. Смотрит человек на девушку год — ничего, два — ничего, и вдруг веснушки на лице начинают сиять как звезды!

С а ф и. Значит, он в нее влюбился.

У а р и. Я спрашиваю: почему два года не влюблялся, а сегодня влюбился? В какой именно момент наступает обман зрения?

С а ф и. По-моему, в хороший, в счастливый момент, Уари.

У а р и. Знаешь, спой, Сафи, пожалуйста. Ты поешь удачнее, чем говоришь.

С а ф и. Хорошо, я спою. Только скажи: а для тебя все девушки одинаковы? И нет ни одной достойной тебя?

У а р и. Я думаю, есть, и даже не одна. В Орджоникидзе, возможно, даже две найдутся, в Ростове две-три. Ну, а в Москве, может быть, четыре.

С а ф и. Ты всегда шутишь, Уари.

У а р и. Да, часто. Потому что я много серьезного видел. Спой, спой, Сафи…

С а ф и. Хорошо, слушай, Уари.

У а р и. Ах, хорошо поешь, Сафи, прямо в сердце…

Нина и Кази обошли холм, возвращаются с другой стороны.

К а з и. А что ей больше нравится — стихи или проза?

Н и н а. Ну что ты ко мне пристаешь? Спроси у нее самой. И зачем ты потащил меня вокруг этого кургана? Ничего интересного. (Быстро отходит, присоединяется к остальным.)

С кургана спускается  З а у р б е к, другие тоже собираются.

К а з и. Ты куда, Заурбек?

З а у р б е к. Спать пора. Завтра рано вставать.

К а з и. Постой, я должен спросить. Заурбек, уступаю я кому-нибудь в работе? Хотя бы самому взрослому. Уступаю? Погоди… Дисциплину я признаю? Погоди. Если я все, понимаешь, все усилия приложу, могу я через два, через три года стать Героем Социалистического Труда? Я обращаюсь к тебе как к старшему партийному товарищу. Какого ты обо мне мнения?

З а у р б е к. Самого хорошего, Кази.

К а з и. Тогда скажи об этом, скажи Мадине, пожалуйста.

З а у р б е к. Мадине?

К а з и. Да, ей. Я тебе все открою: за нее сватаются. Посоветуй ей не выходить за Сауджена. Я моложе Мадины, но вовсе не на три года, а всего на два года и восемь месяцев.

З а у р б е к (улыбнувшись). Значит, я должен идти к ней от тебя сватом. Почему ты меня выбрал?

К а з и. Я хотел просить Уари, но, ты знаешь, он будет смеяться, станет мой рост измерять, давно ли не пью молока, спрашивать… А ты человек серьезный, она тебя уважает.

З а у р б е к. Уважает… Мне очень трудно твое поручение выполнить. Ты и не знаешь, как трудно. И никогда я не умел говорить об этом.

К а з и. Ты попробуй, выйдет. Тогда вместе будем радоваться.

З а у р б е к. За это не ручайся. Нет, Кази, как-нибудь без меня…

К а з и. Она идет сюда… Заклинаю тебя, Заурбек… (Убегает.)

К Заурбеку подходят  М а д и н а т  и  У а р и.

У а р и. Заурбек, Мадина говорит, что ты обиделся и теперь ее избегаешь.

З а у р б е к. Нет, нет, совсем наоборот. То есть я хочу поговорить с Мадиной.

У а р и. Говори, Заурбек, говори. (Тактично отходя, одобряет Заурбека жестами.)

З а у р б е к. Может быть, ты торопишься домой, Мадина?

М а д и н а т. Нет, я не тороплюсь.

З а у р б е к. Я сам не знаю… Может быть, напрасно начал…

М а д и н а т. Я рада говорить с тобой, Заурбек.

З а у р б е к. Тогда… Ты, конечно, знаешь Кази?

М а д и н а т. При чем же тут Кази?

З а у р б е к. Он меня просил, а я не смог отказаться. Кази очень хороший юноша, прекрасный работник… золотое сердце. За тебя сватаются, а он страдает, страдает потому, что любит тебя…

М а д и н а т (рассерженно). Так ты что же, сватаешь меня за Кази? Напрасно взялся за эту работу. Ты плохой сват. Сауджен к отцу настоящего свата, старика Мытыла, прислал. Мытыл, когда хвалит жениха, не заикается, у него речь идет как по маслу. Мытыла сажают за стол, потчуют аракой, вином, пирогами. Ступай, там еще после Мытыла угощенье осталось. Только будешь входить в дом, сват Заурбек, не спотыкнись на пороге. Счастливо. (Быстро идет наверх.)

Заурбек стоит неподвижно, растерянный, опустив голову.

У а р и (подходя). Давно бы так, Заурбек. Сказал о своем чувстве?

З а у р б е к. Сказал о чувстве, только не о своем. Я говорил по поручению Кази.

У а р и. Кази? Или мне изменяет слух, или тебе — разум.

З а у р б е к. Пожалуй, последнее.

На вершине холма Муради берет знамя и уходит. За ним уходят Мадинат, Нина, Сафи и Мари.

У а р и (кричит вдогонку). Мари, сыграй для Заурбека что-нибудь отрезвляющее!

Мари играет марш. Музыка удаляется.

Заурбек дорогой, ты хочешь, чтобы мы с тобой навек поругались?

З а у р б е к. Нет, не хочу.

У а р и. Тогда уйди, уйди с моих глаз, пожалуйста.

З а н а в е с

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Лунный вечер. Улица. Фасад дома богатого колхозника. Два окна, крыльцо. По обеим сторонам дома за изгородью — сад. Перед домом два старых дерева с густой листвой. Вдали горы. Из освещенного окна слышна негромкая радиомузыка. Под деревом на скамье сидят  Г у г а  и  С а у д ж е н.

Г у г а. А невеста? Где она пропадает?

С а у д ж е н. В поле работает. Очень, говорят, работящая. Меня такая жена устраивает. В старину наши женщины всегда больше мужчин работали.

Г у г а. Хороший обычай, заманчивый обычай.

С а у д ж е н. А видишь, какой дом у Хабоса?

Г у г а. Хороший дом.

С а у д ж е н. Женюсь — сюда жить перейду, приходи тогда в гости, Гуга.

Г у г а. Спасибо, Сауджен. Не упрашивай, я приду, я люблю ходить в гости.

С а у д ж е н. Стариков на вышку переселю, сам займу нижнее помещение.

Г у г а. Я всегда говорил, Сауджен, у тебя большой организаторский талант.

С а у д ж е н. Почему сват Мытыл третий час в доме сидит?

Г у г а. Из-за стола нелегко выйти. По себе знаю. Сейчас посмотрю. (Подходит тихонько к окну и заглядывает.) Один графин уже осушил, за второй принялся. Ох, какой кусок взял с тарелки!.. (Отходит от окна.) Не могу смотреть, когда без меня курицу едят. (Садится рядом с Саудженом.) Одного не понимаю, как тебя твой колхоз отпустил? Страдная пора, а ты торчишь здесь!

С а у д ж е н. Ошибаешься, Гуга, не торчу, я лежу в больнице. (Вынимает бумажку.) Я серьезно больной. И печать почти как настоящая.

Г у г а (пощелкав языком). Крупное творческое дарование.

С а у д ж е н. Лучше скажи, как ты с работы отлучаешься?

Г у г а. Я же магазином заведую, а магазин, когда надо, закрывается (загибает пальцы) на обед, на ремонт, на учет, на переучет и на прием товара.

С а у д ж е н. А сегодня ты на что закрыл: на учет или на переучет?

Г у г а. Магазин открыт. Заходи, пожалуйста. Я там свою старенькую тетю поставил.

С а у д ж е н. Справляется?

Г у г а. Я же ей дал полную инструкцию. На первый вопрос покупателя надо отвечать: «Извините, нету», а на второй: «Неизвестно, зайдите в конце месяца». Тетя очень способная, хорошо торгует.

С а у д ж е н. Покупатели не обижаются?

Г у г а. На что обижаться? Внимательное отношение есть? Есть. Вежливое обращение есть? Есть. А если еще дефицитный товар в магазине держать, что же мы с тобой на базаре продавать будем?

С а у д ж е н. Я с твоим товаром на днях чуть не пропал… Рискованно становится…

Г у г а. Не говори таких слов вечером.

С а у д ж е н. Что, Мытыл пропал?

Г у г а. Посмотрим. (Подходит к окну, заглядывает.) Представь себе, опять курицу ест!

С а у д ж е н. За два часа одну курицу съесть не может!

Г у г а. Я Мытыла знаю. Это не первая, это вторая курица. (Подходит к Сауджену.) Не могу смотреть равнодушно на курицу. Пойдем закусим, пожалуйста.

С а у д ж е н. Пойдем, но что он так долго?

Г у г а. Не удивляйся, дорогой. Два часа — это только кратко перечислить твои достоинства. Пойдем.

Гуга и Сауджен уходят.

С противоположной стороны приближаются к дому  М а д и н а т,  Н и н а  и  М а р и, останавливаются у крыльца.

Н и н а. Я сегодня Уари встретила, а он спрашивает: «У вас гвозди есть?» — «Зачем нам гвозди?» — «Прибивайте, — говорит, — наше знамя, да покрепче. Отберем, или не носить, — говорит, — мне шапки на голове».

М а р и. «…Пускай вместо усов перья вырастут…» Слыхали. Хвастун твой Уари, а усы он все равно бреет.

М а д и н а т. Да, они могут нас обогнать.

Н и н а. Нас?

М а р и. Кошка мяукает — мышей не ловит.

М а д и н а т. А вы на поле первой бригады заглядывали? Заурбек, Уари, Кази с товарищами на участки переселились, им туда и обед носят. Культивацию кончили… А как пропололи! Посевы чище яичной скорлупы и мягче ваты.

М а р и (указывает на освещенные окна). Кто это у вас, Мадина? Гости?

М а д и н а т (посмотрев в окно). Я домой не зайду, пойдем прямо в правление.

Н и н а. Опять Сауджен свата Мытыла прислал.

М а р и. Какая ты скряга, Мадина! Хоть бы мне одного жениха уступила.

М а д и н а т. Сходи на строительство канала, там много женихов, по выбору возьмешь. Там я видела хорошего парня, экскаваторщика.

М а р и. Я сама его видела. Хорош парень, да рядом с ним и хорошая невеста, она не уступит.

М а д и н а т. И я не уступаю… нет, бери моих женихов оптом, но одного не дам.

М а р и. Ну одного тебе оставим.

Из дома на крыльцо выходит  Д з г о.

Здравствуй, тетушка Дзго.

Д з г о (всматриваясь). Это ты, Мари? Заходите.

М а р и. Спасибо, нам с Мадиной в правление надо.

Д з г о. Нина, ступай хоть ты домой.

Нина уходит в дом.

Погоди, Мадина.

М а д и н а т. Я догоню тебя, Мари.

Мари уходит.

Д з г о. Мытыл твой голос слышал. Неудобно. Покажись хоть на минутку. Третий час, дай бог ему здоровья, пьет и кушает. Два раза пояс отпускал. Если он не устал, мы устали. Мытыл жениха хвалит. Мы ему ответ дать должны.

М а д и н а т. Скажите, что за того, кто мне понравится, я и без свата пойду.

Д з г о. Нельзя так отвечать, не полагается.

М а д и н а т (убегая). Мари, подожди меня!..

Д з г о. Мы в молодости так не отвечали, не бегали… И жаль, что не отвечали! Жаль, что не бегали!.. (Уходит в дом.)

З а у р б е к  входит быстро, но у дома замедляет шаги. Подходит к дереву и смотрит на окно Мадины.

З а у р б е к. Что за ветры несут меня по этой улице?! Сердце — как обузданный конь. Надо идти по той улице, а ноги несут по этой.

Слева входит Уари. Увидев Заурбека, останавливается, затем прячется и слушает.

Эх, милое дерево, хоть бы с тобой поменяться местами. С первыми лучами солнца ты заглядываешь в окно к Мадине. И дерево их мне мило. Будто на вершине его сверкающая путеводная звезда любви и манит меня сюда. И курица их мила мне, и петух, и котенок (слышится лай собаки), а лай их собаки — будто трели соловья.

У а р и (высовываясь из-за дерева). Слышишь, соловей поет…

З а у р б е к (вздрогнул). А?.. (Обернулся.) Уари… что ты как тень прокрался за мной?..

У а р и. Почему прежде, когда я тебя окликал, ты не вздрагивал?

З а у р б е к. Ты очень тихо подкрался. Я в правление иду.

У а р и. Разве правление колхоза сюда перенесли? Понимаю, ты забыл дорогу. Вот она — прямо и налево. А здесь дом Хабоса, у которого есть дочка Мадина. Вспоминаешь?

З а у р б е к. Мадина здесь ни при чем.

У а р и. Понимаю, ты старушку Дзго дожидаешься. Заурбек, дорогой, твои слова и твои поступки далеки друг от друга, как рыба и перепелка. Ты их когда-нибудь вместе видел?

З а у р б е к. Только на столе, в жареном виде.

У а р и. Здравый смысл к тебе понемногу возвращается. Пользуйся случаем, постучи в дверь, а когда выйдет Мадина, извинись и открой свое сердце.

З а у р б е к. Ни за что!

У а р и. Тогда я постучу. (Легонько стучит в окно.)

З а у р б е к. Что ты делаешь? Не надо…

У а р и. Я уже постучал.

Заурбек становится в тень и прижимается к стене. В окне показывается  Д з г о.

Добрый вечер, Дзго.

Д з г о. Здравствуй, Уари. Заходи, курица есть, вино есть. Мытыл здесь.

У а р и. Если бы курица и вино без Мытыла, я бы зашел.

Заурбек опустил голову. Вся его поза изображает уныние.

Д з г о. Мадину сватает.

У а р и. А жених каков?

Д з г о. Из себя складный, высокий…

У а р и. Жениха не только по росту выбирать следует.

Заурбек тихонько толкает его ногой. Уари успокаивающе похлопывает Заурбека по ноге.

А Мадине жених нравится?

Д з г о. Не очень нравится, мало нравится, даже совсем не нравится.

У а р и (толкая ногой Заурбека). А что она говорит?

Д з г о. Ничего не говорит. Сейчас в правление убежала.

Заурбек, немного пригнувшись, убегает.

У а р и. Спасибо, Дзго, спокойной ночи.

Дзго скрывается.

(Оборачивается.) Ты где, Заурбек?.. Ага, вспомнил дорогу в правление!

К дому осторожно приближается  К а з и, проходит, косясь на окна, останавливается.

(Спокойным тоном.) Ее дома нет.

К а з и. Я не Мадину ищу.

У а р и. Сразу выдал себя, мальчик. Ага… Понимаю. Ты за стариком Хабосом пришел, потренироваться с ним в футбол. Сядь на эту скамейку, сядь, и давай разговаривать. Но по-мужски, откровенно. Страдаешь?

К а з и. Ну, страдаю.

У а р и. Что тебя мучает?

К а з и. Мадина ничего не замечает: ни меня, ни моего чувства…

У а р и. А ты, Кази, чужое чувство замечаешь? Отвечаешь на него?

К а з и. Какое чувство? Про кого ты говоришь?

У а р и. Про Нину говорю, про младшую сестру Мадины говорю, про ее любовь к тебе говорю. Где же твоя чуткость? Мадина не замечает тебя, ты не замечаешь Нину, и все вы страдаете. Тебе рано жениться, Кази, рано потому, что ты не знаешь, на ком тебе надо жениться.

К а з и. Я…

У а р и. Не перебивай, когда говорят старшие.

К а з и. Но я люблю Мадину целых два месяца.

У а р и. Подумаешь, какой стаж! Заурбек любит ее два года и два месяца, он точно подсчитал.

К а з и. Заурбек?.. Я не знал…

У а р и. Конечно, не знал, если посылал его сватом.

К а з и. Заурбек любит Мадину?..

У а р и. И верь глазу старого пулеметчика — она его тоже полюбит. И Нина прекрасная девушка. Я ее тебе не сватаю. Я тебе никого не сватаю. Тем более что Нина осенью в Орджоникидзе учиться уезжает. Вернется через четыре года с законченным высшим образованием, встретит тебя, всплеснет руками и скажет: «Боже мой, боже мой, и я была влюблена в этого не очень грамотного Кази!» Я прямо слышу, как она это скажет. Поезжай, Кази, в Орджоникидзе учиться, поезжай. Вернешься, встретишь меня и тоже всплеснешь руками: «До чего же умный Уари! Все верно говорил».

Из дома выходит  Н и н а.

(Уходя.) Посиди на лавочке, подумай.

Н и н а. Кто здесь? Ты, Кази? Мадины нет дома.

К а з и. Я знаю.

Н и н а. Зачем же ты тут сидишь?

Кази встает и собирается уходить.

Да, ты все спрашивал, что́ Мадина читает. Могу тебе перечислить.

К а з и (внимательно смотрит на Нину). Нет, Нина, пожалуйста, не надо.

Молчание.

Правда, что ты учиться уезжаешь?

Н и н а. Да, уезжаю.

К а з и. Я еще не знаю, но мне тоже советуют ехать в Орджоникидзе учиться.

Н и н а. И отлично, поезжай в Орджоникидзе. Я в Ленинград собираюсь.

К а з и. В Ленинград?.. Я, конечно, города еще не выбрал.

Н и н а. Поезжай в Орджоникидзе, там хорошо.

К а з и. Ты не хочешь быть со мной в одном городе?

Н и н а. Мне совершенно безразлично. Но, конечно, меня больше интересуют новые лица, новые впечатления…

Молчание.

К а з и. Нина, пойдем пройдемся по дороге.

Н и н а. Я сейчас, платок наброшу. (Забегает в комнату, возвращается.) Ты идешь в правление встречать Мадину?

К а з и. Я сейчас о ней не думал. Клянусь! Идем в другую сторону, пожалуйста.

Кази и Нина уходят.

Из дома на крыльцо выходят  М ы т ы л  и  Х а б о с. Хабос — благообразный пожилой человек с сильной проседью. Держится и говорит спокойно. Мытылу лет шестьдесят, лыс, редкие седые усы закручены кверху. Старая серая черкеска, длинный кинжал, маленькая войлочная шапка. Мытыл заметно навеселе.

М ы т ы л. Спасибо, Хабос. Угостил ты меня замечательно. Но, Хабос, дорогой, почему положительного ответа не дал? (Оступился на верхней ступеньке.)

Х а б о с. Не падай, Мытыл.

М ы т ы л. Почему положительного ответа не дал?

Х а б о с. Не могу выдавать дочь без ее согласия.

М ы т ы л. «Без ее согласия»… Я сам лично три раза женился и ни разу ни у одной согласия не спрашивал.

Х а б о с. Время было другое.

М ы т ы л. Хорошо, Хабос. Скажи: должно быть внимание к человеку?

Х а б о с. Должно.

М ы т ы л. А жених — человек?

Х а б о с. Человек.

М ы т ы л. А где у тебя к жениху внимание? Сауджен день ждет, два ждет, неделю ждет. У него истощение нервной системы начинается. Окажи внимание, дай положительный ответ.

Х а б о с. Отрицательный — изволь.

М ы т ы л. Не давай отрицательный, не давай. Я лучше еще раз приду.

Хабос многозначительно откашливается.

Конечно, теперь порядки замечательные, но раньше душевнее были. Дали отцу выкуп за невесту, взяли ее за руку и увели. Проще было.

Х а б о с. Новые законы и обычаи мне больше нравятся, Мытыл.

М ы т ы л. И я говорю: справедливо, что выкупа не дают, потому что теперешние невесты ничего не стоят. Но за хорошую девушку отец может просто, честно подарок взять, не прямо, а в виде списка вещей для невесты. И никто не узнает, что ты выкуп за дочку взял.

Х а б о с. Брось, Мытыл, забудь. Я дочерьми не торгую.

М ы т ы л. И правильно, разве можно ими торговать? Дикий, бесчеловечный пережиток, но даром отдавать дочку…

Х а б о с. Если бы ты не был моим гостем, Мытыл…

М ы т ы л. Не надо сердиться, Хабос. Зачем сердиться? На тебя молодежь сильно повлияла. Ты человека ценить научился. Почему же ты Сауджена не ценишь? Дай положительный ответ, оцени хорошего человека.

Х а б о с. Не могу, Мытыл.

М ы т ы л. Жениху позор, мне позор… Хороший вечер сегодня.

Х а б о с. Вечер хороший.

М ы т ы л. Может быть, тайком взять выкуп…

Х а б о с. Эй, Мытыл…

М ы т ы л. Зачем сердиться, Хабос, дорогой. Спасибо за угощение. Спокойной ночи. (Неуверенно спускается с крыльца.)

Х а б о с. Смотри с моста не свались. (Смотрит вслед, говорит.) Ох, лиса! Жил ты лисой среди волков. Волки вымерли, а лиса осталась, только в шкуре обезьяны. (Уходит в дом.)

Из-за угла появляются  С а у д ж е н  и  Г у г а.

С а у д ж е н. Мытыл, Мытыл…

Мытыл оборачивается.

Ну, какой ответ?

М ы т ы л. Хабос положительного ответа не дал.

С а у д ж е н. Отказал? Мне?

М ы т ы л. Не совсем отказал. На восемьдесят процентов отказал.

Г у г а. Какие проценты? Какая может быть калькуляция в этом деле? Да или нет?

М ы т ы л. Пожалуй, отчасти, скорее — нет.

С а у д ж е н. Чем мотивировал?

М ы т ы л. Хабос ничего оскорбительного не говорил. Сказал только, что ты бездельник, пьянствуешь, на базаре торгуешь. Плохого не говорил.

С а у д ж е н (угрожающе). Он меня еще узнает!

М ы т ы л. Похоже, он тебя уже знает.

Г у г а. А ты? Почему не опровергал? Деньги брал, товар в магазине за его счет брал. Почему не восстановил его репутацию?

М ы т ы л. Да будет на меня проклятие этой ночи, если я не старался.

Г у г а. Над курицей ты старался, а не над его репутацией! Замечательную девушку упустил.

С а у д ж е н. Тихо. Ее голос слышу. Ступай домой, Мытыл. Ступай, говорю.

Мытыл неохотно уходит.

Гуга, она не одна. У меня соперник… Я ей покажу, что значит мужчина. А пока — давай в кусты, пожалуйста.

Сауджен и Гуга скрываются в кустах. Слышатся голоса. По сцене проходят парами колхозники.

У а р и. Надо было там говорить, а не на меня кричать.

С а ф и. Я там не посмела, а здесь тебе говорю, что неправильно. Все им, а нам ничего…

М а р и. Это неправда.

С а ф и. Пока канал будет готов, наша кукуруза засохнет.

У а р и. А если нам дадут воду, ихняя кукуруза не засохнет? Какая разница?

Проходят. Входят  М а д и н а т  и  З а у р б е к.

З а у р б е к. Неправильно, Мадина. Говорил и буду говорить — неправильно.

М а д и н а т. А по-моему, правильно.

З а у р б е к. Если вы всю воду из речки пустите на свой участок, что же по нашему участку пойдет? Мы первые запруду сделали. Ваша бригада выше воду перепрудила. Хорошо. Но вам мало показалось; теперь вы вторую запруду, и опять выше нашей, устроить собираетесь. Понятно — вся вода на вашу землю хлынет.

М а д и н а т. Вода пройдет по нашим посевам и до ваших участков дойдет.

З а у р б е к. Сколько дойдет? В жаркий день одному быку напиться?

М а д и н а т. Рано горячишься, Заурбек. Может быть, завтра ливень хлынет или канал быстрее закончат.

З а у р б е к. Почему же вы на ливень и на канал не рассчитываете?

М а д и н а т. О своем участке мы должны заботиться в первую очередь. На то и соревнование. В тебе еще старая обида говорит. Привыкай, Заурбек, все равно и курган, и знамя у нас останутся.

З а у р б е к. Я сейчас не о кургане думаю. И соревнование мы с тобой неодинаково понимаем. Я этого дела, Мадина, не оставлю. Завтра с Туганом и Саламом буду говорить.

М а д и н а т. И я с ними буду говорить. До свидания, Заурбек.

З а у р б е к. Прощай, Мадина. (Круто поворачивается и уходит.)

Мадинат делает жест, желая остановить Заурбека, потом медленно идет к дому.

Г у г а (поднимаясь из-за кустов). Не теряй времени.

С а у д ж е н (подходя к Мадинат). Добрый вечер! Не пугайся. Это я, ваш вчерашний гость, Сауджен.

М а д и н а т. А-а, здравствуйте.

С а у д ж е н. Мне надо поговорить с тобой.

М а д и н а т. Сейчас не время…

С а у д ж е н. Всего два слова…

М а д и н а т. Что скажут люди, увидав меня с вами в такой поздний час?

С а у д ж е н. Пускай скажут: красавица Мадинат стоит со своим женихом, красавцем Саудженом.

М а д и н а т. Надеюсь, они этого не подумают. Что вы хотите от меня?

С а у д ж е н. Разве ты не знаешь? Вторую неделю здесь пропадаю. Стремлюсь увидеть тебя, как солнце. Туда-сюда мечусь, места себе не нахожу от любви… отбился от работы… Не могу я жить без работы. Тяжело.

М а д и н а т. Когда же вы успели влюбиться в меня? Вы меня только второй раз видите.

С а у д ж е н. Этого вполне достаточно при твоей лучезарной красоте.

М а д и н а т. Спасибо. Но разве отец не дал ответа Мытылу?

С а у д ж е н. Окончательного и положительного не дал.

М а д и н а т. Тогда я вам даю — окончательный и отрицательный.

С а у д ж е н. Не принимаю. За что такой позор на мою голову?

М а д и н а т. Спокойной ночи.

С а у д ж е н. Солнце скорей сойдет со своего пути, чем я тебя оставлю. Всмотрись в меня. Или мое лицо тебе не кажется красивым, или мой рост не нравится?

М а д и н а т. Рост высокий. Если с вашей головы ворон слетит утром, то до земли долетит только к вечеру.

С а у д ж е н. Не коли мое сердце своими лучами, звезда моя! Скажи, какая причина отказа?

М а д и н а т. Очень важная: я вас не люблю.

С а у д ж е н. Ты, видно, настоящих мужчин не встречала! (Обнимает ее.)

М а д и н а т. А ты — настоящих девушек! (Дает Сауджену звонкую пощечину, спокойно входит в дом и закрывает за собой дверь.)

Гуга подходит к Сауджену.

С а у д ж е н. Ты видел?

Г у г а. Не столько видел, сколько слышал. Я думал, в барабан ударили. По всему селу прогремело, ей-богу.

С а у д ж е н. Смеешься надо мной?

Г у г а. Ничего подобного. Твой позор — мой позор. Веришь ли, как будто мне самому залепили. Я такой пощечины никогда не слыхал. Даже не понимаю, почему так громко вышло. Или у нее рука звонкая. Загадка.

С а у д ж е н. Имел четырех жен и ни от одной пощечины не получал. Выходит, что она меня совсем не любит. Что ты об этом думаешь?

Г у г а. Думаю, что она, конечно, тебя любит. Но еще недостаточно.

Д з г о  выглядывает в окно.

Д з г о. А, гости, здравствуйте. Заходите в дом — отдохните, покушайте.

Г у г а. Спасибо, мы уже кушали.

З а н а в е с

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Полевой стан. Двор. Слева дом. Стены чисто выбелены. Крыльцо и два окна выходят во двор. Справа видна часть сарая, крытая черепицей, дальше — дощатый забор. Посредине двора большое дерево, под ним стол. На дереве репродуктор. Справа у сарая, на переднем плане, водовозная тележка. На ней бочка. В дом и из дома иногда проходят  к о л х о з н и к и  и  к о л х о з н и ц ы  с мешками, серпами. Подбегают к бочке утолить жажду. С поля слышен гул работающего комбайна, шум и сигналы проезжающих машин. М у р а д и  пачками выбрасывает из сарая мешки, С а ф и  их подбирает.

М у р а д и (выносит последнюю пачку мешков). Бока бы намять такому кладовщику за такую бесхозяйственность.

С а ф и. Больному можно и простить.

М у р а д и. Всего два дня как заболел, а мешки надо было приготовить за три месяца.

Шум и сигнал подъехавшей машины.

Г о л о с (из-за кулис). Эй, кладовщик, быстрей мешки, там мешков не хватает!

М у р а д и. Сейчас. (К Сафи.) Быстрей неси готовые на машину.

С а ф и. Там всего около сорока мешков.

М у р а д и. Неси пока сорок, соро́ка!

Сафи, на ходу засовывая мешки в один мешок, идет за кулисы.

Все везут, все везут. Откуда столько мешков взять?!

С а ф и (из-за кулис). Вези, вези. Другие будут готовы позже. (Входит.) И такое зерно везут, просто загляденье…

М у р а д и. Тебе загляденье, а мне морока.

С а ф и. Что ты, Муради, такое богатство!

М у р а д и. Куда это богатство ссыпать…

Шум машины.

Г о л о с (из-за кулис). Эй, кладовщик! Зерно некуда ссыпать в селе.

М у р а д и. Вот, слышишь, придется упрашивать завклубом, чтобы разрешил в клуб ссыпать.

С а ф и. Надо было амбаров больше строить.

М у р а д и. Критика с опозданием, да не по адресу. Я исполняющий обязанности не председателя, а кладовщика!

С а ф и. Ничего, пригодится…

Г о л о с (из-за кулис). Эй, кладовщик, ты жив или мертв?

М у р а д и. Чего орешь, слышу и так.

Г о л о с. Салам приказал живого или мертвого доставить тебя в село. Если, говорит, не найдет место для зерна, ссыпайте, говорит, прямо в его доме, в комнатах.

М у р а д и. Чего, чего? В моих комнатах? (Идет к машине.) Сафи, ты, сорока, приведи в порядок другие мешки, а я поеду. Чего доброго, они и в самом деле превратят мой дом в амбар. Вот тебе ключ. (Уходит.)

С а ф и. Ничего, богаче будешь… (Собирает раскиданные по двору мешки и уносит их.) Ох и досталось же тебе, Муради, наследие! Это тебе не в поле работать! (Уходит.)

Входит нарядный  С а у д ж е н. Он оглядывается. За ним по пятам следует  Г у г а. В руках у него бритва и обмылок с пеной.

Г у г а. Сауджен, побрей меня, пожалуйста.

С а у д ж е н. Что ты как тень ходишь за мной? Здесь стан бригады, люди бегают. Неужели другого места не нашел?

Г у г а. Отлучиться нельзя. Ларек не могу бросить. Побрей, пожалуйста, голову. Вот тебе все принадлежности, а вода — в бочке. (Подает Сауджену бритву и обмылок, сам садится на перевернутое ведро около бочки. Из карманов вынимает сушки, откусывает от одной, другую подает приятелю.) Кушай, Сауджен, сушки хорошие. (Заправляет за ворот носовой платок.)

Сауджен еще раз оглядывается, зачерпывает кружкой воду из бочки, льет Гуге на голову, намыливает.

Г у г а (поеживается). Хорошо, прохладно… Не лей за ворот, пожалуйста.

С а у д ж е н. Не понимаю, зачем тебе так срочно бриться понадобилось?

Г у г а. Вот побреешь, тогда скажу.

Сауджен приноравливается брить.

Что ты с затылка начинаешь, дорогой?

С а у д ж е н. А ты откуда хочешь?

Г у г а. Голову с середины брить полагается.

С а у д ж е н. Середина пуста… извини, у тебя там ничего нету.

Г у г а. Как ничего? Ты преуменьшаешь.

С а у д ж е н. Совершенно гладко, блестит на солнце.

Г у г а. И отчего у меня волосы поредели? Возраст умеренный, жил я умеренно, работал совсем умеренно… Загадка.

С а у д ж е н. Не мотай головой, как лошадь, пожалуйста.

Г у г а. А ты мух отгоняй.

Во двор вбегает  Н и н а.

Н и н а (кричит). Где кладовщик?.. Эй, кладовщик!… (Заглядывает за бочку.) Вы что здесь парикмахерскую открыли? Кладовщика не видели?

Г у г а. Нет.

Н и н а (нетерпеливо). Люди ждут, а он пропал куда-то.

Г у г а (спокойно). Девушка, не мешай. Не нервируй людей.

Н и н а. Расселся, а ларек пустой. Сейчас будет перерыв, люди придут. Надо им продукты отпускать, а что ты им дашь… Вот я Саламу скажу, он тебе не так голову намылит. (Убегает.)

Г у г а. А какое ей дело до моего ларька? Сестра твоей бывшей невесты. Тоже с характером.

С а у д ж е н. Почему «бывшей». Дело еще не кончено.

Г у г а. По-моему, она дала тебе довольно веский ответ. Не волнуйся, Сауджен, не нажимай на бритву. Забудь Мадину, ищи счастье в другом доме.

Во двор возвращается  Н и н а  с ключами в руке, направляется к сараю, но, услыхав имя сестры, останавливается за углом.

С а у д ж е н. Чтобы я снес пощечину от женщины? Позор на всю Осетию. Ягненком прикинусь, добьюсь согласия. Зато потом она у меня десять лет прощенья будет просить.

Г у г а (скорчившись). Ухо, ухо отрезал… бешеный ты человек! Послушай меня: ей другой жених нужен — развитой, с пониманием женской души. А спроси тебя, например, что такое «капрон с черной пяткой»? Ты не знаешь, а Мадине жених с большим кругозором нужен.

С а у д ж е н. На кого намекаешь?

Г у г а. Добреешь — скажу.

С а у д ж е н. Говори, на кого намекаешь? Я знаю, это у тебя капрон-кругозор с черной пяткой… Ты себя самого имеешь в виду! (Размахивает бритвой.)

Г у г а (встает, половина его головы выбрита). Не размахивай бритвой. Положи бритву, бешеный человек. Шакал!

С а у д ж е н. Сам шакал! Отбивать невесту у лучшего друга посредством капрона и кругозора…

Г у г а. Я честно ждал, даже помогал, ты ответ получил? Получил.

С а у д ж е н. Где твоя совесть? Позарился на мою невесту и ко мне же побриться пришел. Моими руками на себя красоту навести хотел.

Г у г а. Ты мне жениться запретить не можешь.

С а у д ж е н. Зеркало. Зеркало тебе запретит! Всмотрись в него. Зеркало скажет, какое у тебя отвратительное лицо. Чего можно ждать с таким лицом?

Г у г а. А ты со своим красивым чего от Мадины дождался?

С а у д ж е н. Опять намекаешь?..

Г у г а. Положи бритву. Слишком острый разговор получается. (Хватает с земли ведро, на котором сидел, и прикрывает им себе голову.)

С а у д ж е н (бросая бритву, в крайней запальчивости). Не буду тебя резать, пускай тебя обстоятельства жизни зарежут! Моя будет Мадина!

Г у г а. Приходи смотреть через забор на нашу с Мадиной свадьбу.

Несколько секунд меряют друг друга сверкающим взглядом, тяжело дышат.

(Поднимает бритву.) Шакал бешеный!

С а у д ж е н. Посмотри в зеркало.

Г у г а. Купи себе свинцовой примочки!

Сауджен быстро уходит.

С поля во двор входит М а д и н а т. В руке свернутые листы бумаги. Мадинат поднимается на крыльцо. Нина вбегает за ней в дом. Сейчас же она показывается в окне, держа за руку  М а д и н а т. Нина что-то взволнованно говорит сестре, указывая на Гугу, который вытирает себе голову, потом пытается рассмотреть свое отражение в ведре. Сестры скрываются.

(Сокрушенно.) Каторжник царских времен. Сейчас же свата Мытыла задобрить надо. Но как идти с такой головой? (Прикрывает голову платком.)

У ворот шум грузовика. Вбегает  В а н о.

В а н о. Воды! Пересох я весь! (Бросается к бочке и выливает на себя полведра воды.)

Н и н а (высовываясь в окно). Товарищ шофер, здесь не источник! Сюда воду возить приходится.

В а н о. Жара замучила.

Г у г а. Вано… Товарищ водитель, побрей меня, пожалуйста.

В а н о. С ума ты сошел?

Г у г а. Половина уже сделана. Добрей из чистого сострадания. Посмотри, что случилось. (Снимает платок с головы.)

В а н о. Действительно. Что, брился в рассрочку?

Г у г а. Парикмахер хулиган попался. (Быстро садится на перевернутое ведро и протягивает шоферу бритву.) Прошу тебя. Всего две минуты времени.

Вано берет бритву.

М а д и н а т (выглядывая в окно). Товарищ водитель, почему машина стоит?

В а н о. Сейчас еду. (Гуге.) Я ж говорил — некогда. (Отдает Гуге бритву и торопливо идет к воротам.)

Г у г а. Может быть, ты скоро освободишься?

В а н о. Вот колосовые уберем, тогда добрею. (Уходит.)

Г у г а. Никакого внимания к человеку! (Печально садится за бочкой.)

Н и н а  выбегает из дома и входит в сарай. В ворота въезжает на велосипеде  У а р и.

У а р и (соскакивает с седла). Эй, кто здесь живой? Вторая бригада!..

Из сарая выходит  Н и н а  с мешками в руках.

Ага, Нина, это ты… Отвечай, пока я до конца не рассердился: где наши серпы?

Н и н а. Какие серпы?

У а р и. Вот такие, гнутые. Ты святой не прикидывайся.

М а д и н а т (выглядывая в окно). Ты что кричишь, Уари? Не мешай мне сводку закончить.

У а р и. Где наши серпы?

М а д и н а т. А на что вам серпы?

У а р и. Полегшую пшеницу комбайн не берет, надо ее серпами убирать. Я их, как бритву, наточил.

При слове «бритва» Гуга вскакивает, но сейчас же опять садится.

М а д и н а т. Серпы Муради унес. Я ему скажу, чтобы наточил для вас наши.

У а р и. Муради ничего не наточит. В следующий раз рассержусь. Ты что делаешь, Нина?

Н и н а. Мешки латаю.

У а р и (кричит). Са-фи! Сафи!

Сейчас же в дверях сарая появляется  С а ф и.

С а ф и. Я здесь, Уари.

У а р и. Надо сразу откликаться, когда зовут.

С а ф и (спокойно). Я тебя не задержала.

У а р и. Мешки для нашей бригады готовы?

С а ф и. Я все перечинила.

У а р и (увидев на заборе выстиранную рубашку). Это же моя рубашка… Как она сюда попала? Кто ее выстирал?

С а ф и. Ах, это я выстирала…

У а р и. Зачем?

С а ф и. По ошибке. Я думала, это рубашка моего брата.

У а р и. Ты, кажется, не влюбленная, чтобы все путать. Надо смотреть, что стираешь.

С а ф и. Я говорю, нечаянно. Большой беды нет. Разве после такого дня ты не захочешь выкупаться и надеть чистую рубашку? (Уходит в сарай.)

Г у г а (приподнимаясь из-за бочки). Уари, дорогой, подойди, пожалуйста, к человеку.

Уари подходит.

Добрей меня, пожалуйста. (Снимает платок.) Видишь — нельзя так оставлять человека.

У а р и. Вижу. А знаешь, тебе идет. Советую всегда носить такую прическу. Кто тебя так? А… Здесь без бога не обошлось.

Г у г а. Какой бог? Почему бог?

У а р и. Разве не слыхал: «Бог шельму метит».

Гуга сердито плюет на землю.

Не плюй около бочки: это негигиенично. (Уходит.)

Мимо ворот проходит  М ы т ы л.

Г у г а. Мытыл, Мытыл!.. Погоди.

М ы т ы л. Гуга, дорогой, я тебя только по голосу узнал. Что с твоей головой случилось?

Г у г а. Дорогой расскажу.

Гуга и Мытыл уходят. Слышен шум автомобиля. В ворота входит  Т у г а н.

Т у г а н. Нина, мешки все в порядке?

Н и н а. Да, я их сложила в один мешок.

Т у г а н. Хватит ли? Пшеницы много. (Зовет.) Сафи!

С а ф и  появляется в дверях сарая с большим набитым мешком.

У тебя, я вижу, тоже мешки готовы.

С а ф и. Все перечинила.

Т у г а н. Хорошо. Там еще новых подкинули. А эти кто повезет?

Н и н а. Я могу свезти.

Т у г а н. Хорошо. Садись в машину. (Смотрит на часы.) К обеденному перерыву успеешь вернуться.

Нина несет набитый мешок к воротам, Сафи за ней.

Постой, скажи, чтобы поставили женщин на очистку зерна. Государству чистое зерно отвезти надо.

Н и н а. Хорошо, передам.

Нина уходит. Сафи возвращается в сарай.

Т у г а н. А ты, Уари, что тут делаешь? Если у тебя работы нет, то сбегай в село, возьми всех, кого найдешь, и с ними марш на строительство канала, там людей не хватает.

У а р и. Я же на уборке полегшей пшеницы, Туган. Я еду. (Вскакивает на велосипед.)

Т у г а н. Тогда езжай и не стой без дела! Мадина, Мадина!

М а д и н а т  выходит на крыльцо.

Салам придет — скажи, что я у комбайна. (Уходит.)

М а д и н а т. Хорошо, скажу. (Перебирает бумаги.) В поле легче работать, чем с этими бумажками возиться…

В ворота входит  С а л а м, за ним — З а у р б е к.

С а л а м. Здравствуй, Мадина. Ух, жарко!

М а д и н а т. Здравствуй, Салам! Ты Тугана встретил?

С а л а м. Да, только что.

М а д и н а т. Четыреста двадцать центнеров отправила. Здравствуй, Заурбек.

З а у р б е к. Прости, Мадина.

М а д и н а т. Ты просто меня не видел.

З а у р б е к. Еще раз прошу прощенья.

С а л а м. Он мне прямо житья не дает.

З а у р б е к. Салам, я не понимаю тебя. Я ничего не понимаю. Все свое внимание на вторую бригаду. Почему первый комбайн им отдали?

С а л а м. А почему первый комбайн должен работать на вашем поле?

З а у р б е к. Хорошо. А вода?

С а л а м. Там тебя груженые машины ждут, а ты…

З а у р б е к. Я спрашиваю: почему они речку второй раз запрудили?

С а л а м. Насчет воды я уже говорил. Знаю, что вам мало достается. Вот скоро канал будет готов, там воды хватит для всех участков. А пока, если снимем наверху запруду, рискуем засушить всю кукурузу и первой, и второй бригады.

З а у р б е к. Не засохнет, Салам, клянусь. Их земля напоена, дайте глоток воды нашей.

С а л а м. Понимаю, ты хочешь и шашлык не сжечь, и вертел сберечь. И я этого хочу. Но рискованно, Заурбек.

З а у р б е к. Клянусь этой землей, ты несправедлив, Салам. Для второй бригады — все, для нас — ничего. Ты пристрастен, Салам.

С а л а м. С чего бы это? Объясни, пожалуйста. Или меня Мари игрой на гармонике пленила? Или вот Мадинат своей красотой? Так знай: музыкального слуха у меня нет. Не понимаю в музыке. А Мадину, кажется, красавец из соседнего колхоза сватает. Нам остается только пожелать ей счастья.

З а у р б е к (опечаленный). Желаю счастья… (Круто поворачивается и быстро уходит.)

С а л а м. Никогда я его таким не видел.

М а д и н а т. Не надо было этого говорить, Салам.

С а л а м. Почему? Что такое?

М а д и н а т. Не надо было так говорить. (Уходит в дом.)

С а л а м. В чем дело? Мадина! (Несколько секунд стоит в недоумении, потом бежит к воротам.) Заурбек, Заурбек!

У ворот сталкивается с  Т у г а н о м.

Т у г а н. Ты куда так стремишься, Салам?

С а л а м. За Заурбеком. Что-то с ним неладное происходит.

Т у г а н. С чего бы это?

С а л а м. Не знаю. Дуется на меня, на Мадину. Вот и сейчас, я с ним деловой разговор вел, а он пулей выскочил при упоминании, что Мадину сватают. У них отношения натянутые.

Т у г а н. А ты, Салам, не пытался доискаться до причин таких взаимоотношений?

С а л а м. Некогда доискиваться.

Т у г а н. Надо, надо доискиваться. Заурбек и Мадина — лучшие люди нашего колхоза. И ты должен знать все о них. Заурбек любит Мадину, и каждое упоминание о женихах Мадины — это острый нож в сердце Заурбека.

С а л а м. В любовных делах наше дело — сторона. Нам хлебом надо заниматься, а не любовными делами.

Т у г а н. Ты не совсем прав, Салам. Хлебом заниматься — это наша основная задача. Но у нас с тобой есть и другие задачи. Например, быть чуткими к людям. Из всех капиталов самый ценный — человек.

С а л а м. Знаю.

Т у г а н. Плохо знаешь, Салам. Ты за хлебом не видишь человека. Вот Заурбек любит Мадину…

С а л а м. А Мадина его любит?

Т у г а н. По-моему, да. Они достойны друг друга? Достойны. Будет хорошая семья? Будет. Они еще не поняли друг друга, и надо им помочь. Сам ты любил когда-нибудь?

С а л а м. Любил! До брачной ночи я краешком глаза не видел невесту.

Т у г а н А это разве хорошо?

С а л а м. Плохо. Но по-моему, у них другая причина. Они из-за воды дуются друг на друга.

Т у г а н. А насчет воды вот Что я тебе скажу. Не прав ты, что вода все время орошает участок одной бригады. Ведь соревнование между ними в разгаре. А ты поставил одну бригаду в лучшие условия, неравные условия создал для соревнования.

С а л а м. На два участка воды не хватит, надо хоть один участок спасти.

Т у г а н. Вы же и виновны в том, что до сих пор нет канала. Я и сейчас чувствую ваш холодок к строительству канала. Почему до сих пор не мобилизовали всех на селе?!

С а л а м. А кого еще мобилизовать? Все мобилизованы, все в поле.

Т у г а н. Всех, кто на ферме, кто в конторах, магазине. Стройка народная, для народа!

С а л а м. Людей и для уборки хлеба не хватает.

Т у г а н. Канал тоже хлеб. Экскаваторы дошли до Сухой балки, они скоро кончат. Надо мобилизовать всех, кто способен держать лопату, чтобы прочистить канал после экскаватора. Конечно, из тех, кто не очень занят на уборке. Командир воинской части, которая строила мост, обещал тоже подбросить людей на канал. А воду из речушки я советую пока пустить на земли Заурбека. Пусть вторая бригада разрушает свои плотины.

С а л а м. Понятно.

Т у г а н. Значит, договорились. А теперь я иду в поле. Идешь?

Оба уходят.

В ворота входит  Х а б о с. Отставая на полшага, за ним следует  М ы т ы л, продолжая горячо убеждать Хабоса.

М ы т ы л. Хабос, дорогой, дослушай, пожалуйста.

Х а б о с. Не хочу! Вчера ты одного жениха сватал, расхваливал, сегодня — другого… Не хочу слушать.

М ы т ы л. Сознаюсь, ошибся. Дай досказать. Действительно, я хвалил Сауджена. Он жених ничего, даже немного выше среднего. Но Гуга… Гуга в десять раз лучше. И еще. Почему Сауджен хотел жениться на Мадине? По бешеной страсти. Что ожидает девушку в таком браке? Крики, ревность, кинжал. А Гуга? Гуга хочет по разумному расчету жениться, по симпатии. Ему Мадина нужна как воздух. Заметь себе: Гуга — директор магазина.

Х а б о с. Просто мы Гугу поставили продавцом в колхозной лавке. Директор… Как будто при нем целый штат…

М ы т ы л. Был бы директор, а штат при нем раздуется. Сейчас, правда, Гуга один в магазине, но была бы собака, а блохи заведутся.

Х а б о с. Верю. Дочь-то моя зачем Гуге понадобилась?

М ы т ы л. Как зачем? Представь себе: является в магазин проверочная комиссия или строгая ревизия, сыплются на Гугу вопросы: «Как, что, где, почему?» И вдруг выходит супруга директора. Молодая, красивая. Комиссия смущается, ревизия смягчается, и хозяйка просит всех к столу. Что тут еще объяснять? Ты же не маленький.

Х а б о с. Чтобы моя Мадина жулику помогала?!

М ы т ы л. Ну да… нет, нет.

Х а б о с. Ты сейчас не гость мой, не у меня в доме сидишь. Я тебя, старая кляча, так стегану, что и спотыкаться забудешь.

М ы т ы л. Хабос, дорогой, от тебя ли слышу такие слова?

Х а б о с. От меня, от меня, лысый сводник. (Уходит в дом.)

М ы т ы л (грустно качая головой). Вредное влияние молодого поколения. (Плетется со двора.)

Раздается звон колокола — сигнал к обеденному перерыву. С поля во двор входят  к о л х о з н и к и  и  к о л х о з н и ц ы. Среди них  Т у г а н ,  С а л а м ,  М а р и  и  М у р а д и. Все, несмотря на усталость, очень оживлены. Громкий говор, смех. Из дома навстречу колхозникам выбегает  М а д и н а т. За нею выходит  Х а б о с.

М а р и. По тридцати одному берем…

М у р а д и. По тридцать два…

С а л а м. А в низине, у оврага, где комбайн не пройдет, вручную придется.

Т у г а н. На склоне тоже серпом надо. Там пшеница полегла: уж очень колос тяжелый. Быстрее убирать надо.

М а р и. Убирали серпом. После обеда сразу туда пойдем.

Из дома  ж е н щ и н ы  выносят и ставят на стол тарелки с едой. Колхозники окружают стол.

М а д и н а т. Салам, Туган, садитесь с нами.

Т у г а н. Сейчас. Только на твою сводку взглянем.

Салам и Туган уходят в дом.

Х а б о с (подзывая к себе Мадинат). Спасибо, дочка, что сказала. Я этого твоим женихам не спущу.

М а д и н а т. Отец, я прошу тебя не волноваться. Я себя в обиду не дам. (Указывает на колхозников; громко.) А если понадобится, и товарищи помогут. Иди домой.

Х а б о с. Ладно. С женихами расправляйтесь сами, а на мою долю старика Мытыла оставьте. Счастливо. (Уходит.)

Мадинат возвращается к столу.

М а р и. Мадина! Просватали тебя или нет?

М у р а д и. Если да, Мари умрет от зависти. Спокойнее, Мари, вилку зубами погнешь.

М а р и. Вот я ее тебе в бок воткну.

В ворота входят  Н и н а  и  К а з и.

М у р а д и. Кази, что это Нина на тебя так сердито смотрит? Мадина, у тебя нет третьей сестры, еще помоложе?

К а з и. Перестань есть, Муради. Не наедайся.

М у р а д и. Это почему?

К а з и. Сытый труднее переносит побои.

М а р и. Ага. Наш Кази растет.

М а д и н а т. Нина, Кази, садитесь. (Подвигает к ним тарелки.)

М у р а д и. Садись, Кази, я тебе молочка налью.

Входит  Д з ы б ы л а. В руках у него письмо.

Д з ы б ы л а (громко, медленно). Здравствуй, Мадинат.

М а д и н а т. Тебе что, Дзыбыла?

Д з ы б ы л а. Тебе письмо принес. Только велели передать наедине. Отойдем, пожалуйста.

М а р и. Мальчик — дипломат.

Мадинат и Дзыбыла отходят шагов на шесть в сторону.

М а д и н а т. Ну, теперь мы наедине?

Д з ы б ы л а. Теперь наедине.

М а д и н а т. Давай письмо.

Дзыбыла отдает. Все следят за этой сценой.

Д з ы б ы л а. Велели принести ответ.

М а р и. Таинственный мальчик, поди сюда! Поешь пока. (Дает ему кусок пирога.)

Дзыбыла берет и отходит в сторону.

Он и ест наедине. Пока Мадина будет писать ответ, ты поиграй, Дзыбыла, там.

Дзыбыла выходит.

Мадинат вскрывает конверт, читает письмо.

М у р а д и. Не иначе как новый жених. Из Бухареста?

М а р и. Скорее из Херсона.

М а д и н а т. Правда новый. Но ближе.

М а р и. Прочти, поделись своим счастьем.

М а д и н а т. Товарищи, помогите мне жениха отвадить. Просто отказать ему — мало.

Н и н а. Хороши твои женихи. Я их разговор слышала…

М а р и. В чем дело?

М у р а д и. Читай вслух.

В ворота въезжает на велосипеде  У а р и. Рулит прямо в толпу. Кое-кто испуганно, с криком отбегает в сторону. Около самого стола Уари соскакивает с седла.

У а р и. В наших рядах смятение. Спешил на помощь.

М а д и н а т. Если так — читай. (Подает ему письмо.)

У а р и (читает). «Счастье мое…» Ага, это мне.

М а р и. Тебе? С чего ты взял? Читай серьезно или давай письмо.

У а р и. «Счастье мое! Свет очей моих, Мадинат». Ага, тебе. «Пощечина, которую ты дала Сауджену, прозвучала в моих ушах как веселая музыка».

Г о л о с а. Что? Когда? Тише!..

У а р и. «Твой вышеуказанный жест в сторону Сауджена позволяет мне думать, что твое сердце свободно, и я надеюсь его покорить». Какой болван это пишет?

Г о л о с а. Дальше! Читай!..

У а р и. «Если ты пожелаешь, то в короткое время можешь стать моей материально обеспеченной супругой. Для деловых и свадебных переговоров прошу прийти завтра, как стемнеет, на курган, пожалуйста. Главный директор промтоварного, съестного и посудного универмага № 1 Салавров Гуга. Прилагаю бесплатный подарок в виде флакона. Отвечай с мальчиком».

Г о л о с а. Гуга! И он туда же!..

М а р и. Нахальнее этих мужчин я никогда на свете не видела.

М у р а д и. Я предлагаю пойти на курган и намять бока этому Гуге.

У а р и. Зачем брать на себя лишнюю работу? Скажи, Мадина, пойдешь на свидание?

М а д и н а т. Ты с ума сошел! И не пойду, и отвечать не стану.

У а р и. Согласен. Мы за тебя и ответим, и на свидание сходим. Кази, бери карандаш, бери бумагу.

К а з и. Что ты собираешься писать?

У а р и. Когда я громко продиктую, тогда узнаешь. Письменные принадлежности взял?

К а з и (кладет перед собой бумагу, достает карандаш). Ну, взял.

У а р и. Без всяких «ну», когда говоришь со старшими.

М а р и (громко, невольно восторженно). Уж этот Уари… Ух выдумщик!

У а р и (чувствует себя центром внимания. Это его вдохновляет). Начинай. Пиши без нажима, тонким почерком, женственно пиши. «Уважаемый Гуга, зачем?..» Вопросительный знак, многоточие. С новой строки. «Зачем ты меня так волнуешь?» Второй вопросительный знак. «Серп, которым я собираюсь жать, со звоном выпадает из моей руки. Что ты со мной делаешь!» Восклицание.

М а р и. До чего верно за девушку говорит!

М у р а д и. Уари, а про свидание не забыл?

У а р и. Не могу одновременно диктовать и отвечать на вопросы. Я не Юлий Цезарь. Пиши, мальчик. «Гуга, ты назначаешь мне свидание. При одной мысли, несмотря на жаркий день, я вся холодею». Дальше. Пиши немного криво и неровным почерком. «Гуга, я не из тех, что бегут по первому зову. Подумай сам: ну как я приду? А если кто увидит? Что скажут? Нет, нет и нет! Я не могу прийти на свидание. Хотя постараюсь». Точка. С новой строки. Помельче. «Твой флакон стоит передо мною. Спасибо». Подпись. (Глядит, как Кази подписывает письмо.) Стой. Ты подписываешь свое имя. Ты честный человек, Кази. Сделай сегодня исключение. Подпиши: «М. Б., твоя Мадина».

Г о л о с а. Здорово. Так, так, Уари.

К а з и. Уари, а что значит «М. Б.»?

У а р и. «Может быть, твоя Мадина».

М а р и. Прямо хоть влюбляйся в него!

М а д и н а т. Я не понимаю, что ты задумал?

М у р а д и. Ну, ясно: придет на курган Гуга, а мы его в четыре кулака.

У а р и. Зачем же расходовать трудовую энергию? Скажи, Мадина, а как с другим женихом? Правда, что ты дала пощечину Сауджену?

М а д и н а т. Да, так вышло.

У а р и. Некорректно вышло. Тебе следует перед ним извиниться. Кази, возьми свежий листочек. Пиши, пожалуйста. «Сауджен, зачем?..» Знак вопроса, многоточие. С новой строки. «Зачем так вышло? Я раскаиваюсь. Даже в самые темные ночи перед моими глазами горит твоя щека. Если ты хочешь, чтобы я нежно загладила след от моей руки, приходи завтра, как свечереет, к нашему кургану». Подпиши буквой «М» и нарисуй цветочек. А теперь пиши адреса. На первой: «Салаврову Гуге. Директору». На второй: «Сауджену…» Как его фамилия?

М а д и н а т. Право, не помню.

У а р и. «Сауджену». Дойдет. А где почтальон?

М а д и н а т. Дзыбыла!.. Дзыбыла!..

Пауза.

В с е (хором). Дзыбыла!..

В ворота входит  Д з ы б ы л а.

У а р и. Слушай, мальчик, эту записку передай Гуге. Скажи, а Сауджена ты знаешь?

Д з ы б ы л а. Который высокий, дурашный, без дела ходит?

У а р и. Вижу — знаешь. Отдай ему вот эту записку.

Д з ы б ы л а. Наедине?

У а р и (серьезно). Можно и при свидетелях. Не перепутаешь?

Д з ы б ы л а (пряча записки). Нет, Гуге — в штанах, Сауджену — в шапке.

У а р и. Лети быстрее ласточки.

Дзыбыла убегает.

Раздается шум репродуктора. Все притихли и внимательно слушают.

Г о л о с  д и к т о р а. Слушайте, слушайте, говорит радиоузел колхоза имени Коста Хетагурова. Передаем сводку уборки колосовых на полях нашего колхоза. Сегодня за первую половину дня бригада Заурбека комбайном убрала одиннадцать гектаров. С каждого гектара получено по тридцать три центнера первосортного зерна пшеницы. Из полегшей от тяжести колосьев пшеницы убрано серпами три гектара. Бригада Мадинат за то же время комбайном убрала десять с половиной гектаров, с каждого гектара получено по тридцать два центнера первосортной пшеницы. Из полегшей пшеницы серпами убрано три гектара. По полдневным показателям уборки — впереди бригада Заурбека!

Все удивлены. Потом общий шум.

М у р а д и. Ай да Заурбек! Ай да первая бригада!

У а р и. Ну, товарищи победители, догоняйте, тридцать три с гектара! Догоняйте нас!

М а д и н а т. Товарищи!

Все стихли.

Поздравим представителя первой бригады с победой. Ура первой бригаде!

Все кричат «ура!».

А теперь, товарищи, по местам! Полдня еще впереди. Посмотрим, кто кого обгонит.

З а н а в е с

 

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Курган. Жаркий вечер перед заходом солнца. На вершине кургана стоят  М а д и н а т  и  М у р а д и. Они смотрят вдаль.

М а д и н а т. Все горит у них. Смотри, Муради, наш участок какой темно-зеленый, а их участок пожелтел. Прав Салам. Надо пустить воду на их участок.

М у р а д и. Да, да, Мадина. А то соревнование получается какое-то нечестное. Жаль их кукурузу.

М а д и н а т. А я еще возражала Саламу. Пойдем, Муради. Нужно скорее разрушить плотину.

М у р а д и. Пойдем.

Сбегают с кургана и уходят. На курган устало поднимаются  З а у р б е к,  У а р и,  С а ф и. Они смотрят вверх, в разные стороны.

У а р и. Ни тучки, ни облачка. Огненный шар катится по земле.

С а ф и. Дорога — что горячая зола. Смотрите, за машиной пыль облаками.

У а р и. Не люблю печальных картин. Гляди в другую сторону.

З а у р б е к. И ветра как будто всю жизнь не было.

С а ф и. Сгорит наша кукуруза… Сколько работы было!.. Канавки в поле как кружевные узоры. Ах, если бы по ним вода побежала!.. Да, на полях второй бригады веселее.

У а р и. Послушай, Сафи, если ты полагаешь, что твои слезы заменяют дождик, ты слишком самонадеянна.

С а ф и. Я молчу, Уари.

У подошвы кургана крадучись проходит  К а з и. Вся его одежда совершенно мокрая.

У а р и (увидев его). Кази, Кази! Поди сюда. Если ты попал под ливень — говори скорей где. А если упал в колодец — расскажи, как выбрался.

К а з и. Тише, не кричи, Уари. Лучше помоги пиджак выжать. (Осматривает себя.) И чувяки полны грязи… Зато по нашему полю вода с пузырями хлынула.

З а у р б е к. Где ты был, Кази?

К а з и. Не задерживай меня, Заурбек. А то кто-нибудь из второй бригады увидит… Я в стан побегу, по дороге высохну, обратно до луны вернусь.

З а у р б е к. Я спрашиваю: где ты был и что делал?

К а з и (после паузы). Одну ихнюю плотину разобрал. Пускай хоть сутки наша земля попьет. Пока заметят, пока починят, вода по всем нашим канавкам побежит…

З а у р б е к. Так вот, Кази, просыхать тебе не придется. Возвращайся до луны на плотину, а при луне починишь.

К а з и. Хоть одну ночь, только ночь погоди…

З а у р б е к. А еще хвастал, что дисциплину понимаешь.

К а з и. Ты же сам говорил, что инициатива тоже нужна.

З а у р б е к. Разумная — да. Ступай.

С а ф и. Несправедливо, Заурбек. Без воды у нас все погибнет. Он завтра починит. Дай ему отдохнуть.

У а р и. Сафи, не подрывай авторитета бригадира, это неженственно. (Кази.) Ты приказание слышал? Потрудись исполнить. На собрании выступай, критикуй, а здесь — как на фронте. Поди сюда. (Отходит с Кази на несколько шагов.) Но всякое дело надо делать с умом. Во-первых, к плотине не беги, а иди не спеша: силы тебе на запруду пригодятся. Придешь на место — не бросайся сразу в воду. А сядь и составь в уме план работы. Час думай, два, три, чтобы выполнить задание и лучше, и скорей. Ступай, мальчик. Разве можно возражать бригадиру?

Кази радостно кивает, потом подобранно, как военный, уходит.

(Возвращаясь к Заурбеку и Сафи.) Кази неглупый юноша, он знает, что делает.

Быстро вбегает  К а з и.

К а з и. Они идут… (Прячется в кусты.)

С шумом вбегают  М а р и,  Н и н а  и  д р у г и е  к о л х о з н и к и  из второй бригады.

М а р и. Я видела, как он, весь мокрый, от нашей плотины бежал.

Н и н а. Ничего, мы его высушим. (Ищет Кази глазами. Увидев его за кустом, указывает Заурбеку и Уари.) Из вашей бригады, узнаёте?

У а р и. Мы от своих товарищей никогда не отрекаемся, если они даже и подмокли немного.

М а р и. По-вашему, разрушить нашу плотину тайком это правильно?

З а у р б е к. Нет, неправильно. И я послал Кази восстановить вашу плотину, хотя и не следовало бы ее восстанавливать.

М а р и. Почему это не следовало?

З а у р б е к. Да потому, что ваша кукуруза достаточно увлажнена, она спасена от засухи, а наша погибает. Поля видели?

М а р и. А почему Салам не разрешал?

З а у р б е к. Если Салам прозевал, то это не значит, что мы не должны его поправить.

М а р и. А разве Салам ошибся? Откуда это видно?

З а у р б е к. Салам должен был обойти поля, оценить положение и дать распоряжение разрушить вашу плотину, но он этого не сделал.

Входят  Т у г а н,  С а л а м,  М а д и н а т,  М у р а д и.

М а р и. Ага, вот сейчас вам будет! Туган, Салам, они нашу плотину разрушили.

М а д и н а т. Помолчи, Мари.

Т у г а н. Что за воинственное настроение, в чем дело?

Н и н а. Они тайком нашу воду пустили к себе.

Т у г а н. Почему тайком? Салам, ты дал распоряжение о разрушении плотины?

С а л а м. Дал. Мадина, почему распоряжение не выполнила?

М а д и н а т. Я хотела еще раз осмотреть поля. С Муради сегодня обходили и решили разрушить плотину, но, как видно, Кази нас опередил. Спасибо ему, что избавил нас от такого труда.

Кази вылезает из-за куста.

К а з и. Вот видите, я еще и благодарность от Мадины заслужил.

Все смеются.

У а р и. Тебе, Кази, досталась высшая награда.

З а у р б е к. Спасибо, Туган, спасибо, Салам. Эта вода у меня в горле застряла, теперь я ее проглотил, и стало легче.

С а ф и. Смотрите. Вода по самым мелким канавкам пошла! Ведь я их своими руками копала.

У а р и. Сафи, не плачь, пожалуйста.

С а ф и. Я никогда не плачу. Зачем ты ко мне придираешься?

Т у г а н. Столько радости из-за воды! Так слушайте, друзья, я вам доставлю еще бо́льшую радость. Наш оросительный канал прорыт до Сухой балки. Экскаваторы закончили работу. Завтра всем на митинг, на Сухую балку! На открытие канала! Навстречу большой воде!

У а р и. Туган, и такую радость столько скрывали! Ура, товарищи!

Все кричат «ура!».

Качать Тугана!

Все подбегают к Тугану и обнимают его.

За инициативу! За воду! За мудрость! За дружбу! Качать!

Все повторяют слова Уари и в такт подбрасывают Тугана.

Т у г а н. Хватит, хватит! Спасибо, товарищи.

Тугана опускают.

Не меня, а Заурбека и Мадину надо качать.

У а р и. Их будем качать на их свадьбе.

З а у р б е к. Уари!

У а р и. Что, не хочешь? Говори откровенно, хочешь свадьбы с Мадиной?

В с е. Говори, Заурбек. Смелее, Заурбек!

З а у р б е к (смущенно смотрит на Мадинат, Мадинат — на Заурбека, тоже смутилась). Но, друзья, это ведь не от моего хотения зависит.

Все обращаются к Мадинат.

С а ф и. Мадина, любишь Заурбека?

М а р и. Говори смело, прямо.

У а р и. Ну же!

М а д и н а т (смущенно). Я… а он… я не знаю…

У а р и (шепотом Заурбеку). В стане противника смятение. Наступай. Не теряй момента.

З а у р б е к (идет смело, затем замедляет шаги и говорит робко). Мадина, я долго скрывал свою любовь…

М а д и н а т (смутившись, оглядывается). Заурбек, неудобно, товарищи здесь.

З а у р б е к (громко). Я люблю тебя, Мадина. При всех говорю, чтобы все слышали. Люблю. Если считаешь меня достойным себе другом, скажи при всех.

М а д и н а т. Считаю.

З а у р б е к. Любишь?

М а д и н а т. Да, я всегда тебя замечала, Заурбек. С тех пор, как ты вернулся с фронта. Помню, как ты тихо, скромно вошел в наше село. Боевых орденов не было на твоей гимнастерке, ты их нес в солдатском сундучке с вещами. А когда справляли в твою честь праздник, ты и там вел себя скромно. Тебя хвалили, ты смущался, пил мало, танцевал мало. Я все замечала. А позже, когда ранней весной распределяли землю и вашей бригаде достался трудный участок, ты постоял на меже и негромко сказал: «Надо работать». Через год у тебя было Красное знамя. Мы встречались с тобой, говорили. Но только о работе. О любви говорили только глаза твои… А когда по вечерам ты проходил мимо нашего дома, я узнавала твои шаги по твердой гулкой земле… Но ты проходил мимо, бросая мимолетные взгляды на наши окна. Я все это замечала, Заурбек… и кто смел сказать, что ты некрасивый!

Все тихо сходят с кургана. Мадинат и Заурбек делают навстречу шаг и застывают в долгом поцелуе.

У а р и. Браво, браво! Слава смелости! Слава чистой и красивой любви!

Общее оживление. Мадинат и Заурбека окружает молодежь и медленно уходит. Кази все это время стоял пораженный, затем тряхнул шевелюрой и ушел за молодежью. На сцене остаются Салам и Туган.

Т у г а н. Как тебе кажется, Салам?

С а л а м. Поразительно! Мне казалось, они ненавидят друг друга.

Т у г а н. Эх ты, Салам, хозяйство колхоза хорошо знаешь, а вот людей… Пойдем. Надо им устроить хорошую свадьбу.

С а л а м. Уж свадьбу я им закачу!

Уходят. Вбегает  У а р и.

У а р и (оглядывается). Все ушли. Ай-ай-ай! Про свидание забыли, завтра свадьба, а перед свадьбой должен быть спектакль. Эй, все ко мне!

К нему спешат  Н и н а,  М а р и,  С а ф и,  К а з и  и  М у р а д и.

И я забыл, и вы забыли. Луна восходит. Здесь, в этот час, счастливая Мадина двум несчастным свидание назначила. (Осматривает свой костюм.) Почему невеста не одета, не прибрана? (Нине.) Платье Мадины принесла?

Н и н а. Все принесла. Не знаю только, пойдет ли тебе цвет.

У а р и. Больше всего мне идет красное, желтое, зеленое и голубое.

Н и н а (убегая). Я голубое принесла.

М у р а д и. Ты хоть брился сегодня?

У а р и. Час тому назад. Если руки чистые, можешь потрогать.

Вбегает  Н и н а, неся платье и шарф.

Н и н а. Вот.

Все рассматривают платье.

У а р и. Фасон немного прошлогодний… Постараемся искупить грацией.

Н и н а. Надевай, надевай платье…

У а р и (с ужимкой). Я стесняюсь. (Отходит за кусты.)

М у р а д и. Они его узнают, еще побьют…

С а ф и (с гордым презрением). Они?.. Уари?..

У а р и (из-за куста). Двадцать две пуговицы!.. Девушки, застегните меня, пожалуйста.

Мари и Нина спешат к Уари. Затем выводят его, застегивая и оправляя на нем платье Мадинат.

Двадцать две пуговицы, и все сзади. Явный расчет на эксплуатацию другого человека. (Нине, которая держит в руке шарф.) Дай-ка мне примерить этот летний башлык.

Н и н а. Шарф… шарф… (Надевает шарф ему на голову.)

У а р и (закинув голову).

Обращаюсь к мужчинам.

Муради и Кази подходят к Уари.

Возможно ли отличить меня от юной красавицы? Поцелуй меня, Кази. Нет, не надо. Боюсь, что у тебя возникнет сравнение не в мою пользу.

Кази сконфужен. Нина отвернулась.

Н и н а. От тебя табаком несет.

У а р и. Нина, где бесплатный подарок в виде флакона?

Н и н а. Вон он. (Подает флакон.)

У а р и (надушив лицо и руки). Интересно, чем я после этот запах выведу? (Смотрит на ноги.) Тапочки сойдут?

К а з и. Сойдут.

М у р а д и. Ты ходить-то умеешь в таком наряде?

У а р и. Постараемся.

Н и н а. Тише. Пора места занимать.

К а з и. Я рядом с тобой?

Н и н а. Хорошо.

У а р и. Все наверх, за кусты, за деревья. И ни звука. Кази, свою роль — шум за сценой — помнишь?

К а з и. Помню.

Все кроме Уари, поднимаются на вершину холма и размещаются.

М у р а д и. А ты внизу будешь ждать?

У а р и (хорошо копируя женскую походку и негодующую интонацию). Ждать? Чтоб я первая пришла на свидание? Никогда! (Уходит в сторону.)

Никого. Тишина. Вдруг наверху испуганный резкий визг Мари.

М а р и. Ой, лягушка!

Смех.

У а р и (на секунду появляясь). Если даже крокодил — молчите. (Исчезает.)

Несколько секунд — никого. Яркий лунный свет падает на склон кургана. Входит  С а у д ж е н. На нем каракулевая шапка, белая кавказская шелковая рубашка, подпоясанная тонким ремнем с кинжалом в блестящей оправе, зеленого цвета галифе и мягкие сапоги. Небрежная осанка.

С а у д ж е н. Рано пришел… Надо бы заставить ее подождать. (Вынимает зеркальце, смотрится в него. Напевает.)

Пишет: «Раскаялась». Чтобы мне женщина не покорилась! Раскаялась, значит, должна прийти раньше и ждать. (Озирается.) Ага… в кустах. (Уходит напевая.) «Много лет и много зим Сауджен неотразим».

Появляется  Г у г а. На нем двубортный пиджак, зеленая шляпа, брюки заправлены в сапоги. Через руку перекинут светлый плащ. В другой руке бумажный мешочек. Походка неуверенная.

Г у г а. Глупо сделал. Сам назначил у кургана, а где именно, какое место — не указал. (Спотыкается, роняет мешочек.) Конфеты рассыпались… (Подбирает их.) Песок прилип… На зубах хрустеть будет. Хотя ночь, незаметно. Скушает. Надо кругом обойти. (Поворачивает обратно, останавливается.) Забыл. Бездарные поэты! Как только сочинят, сейчас же печатают. Потому что через полчаса невозможно вспомнить. Но я же талант, с чувством сочинял… Вот, вспомнил:

Помню, можно не печатать. (Скрывается.)

С противоположной стороны входит  С а у д ж е н.

С а у д ж е н. Черт… И в кустах ее нет… (Идет на середину сцены.)

Робко входит  У а р и  в женском платье. Голова закутана шарфом. Сауджен оборачивается, подбегает к Уари, хватает его за руки. Уари потупился, отвернулся. Все его движения пластичны, женственны и выразительны.

Я заждался тебя, Мадина. Ты раскаялась?

У а р и (громким шепотом). Да.

С а у д ж е н. Писала, что хочешь нежно загладить эту… этот свой грубый поступок.

У а р и кивает головой в знак согласия. Сауджен берет его за руку.

Руки у тебя огрубели. Много работаешь?

У а р и. Да.

С а у д ж е н. Это ты для меня надушилась?

Уари, стоя перед Саудженом, застенчиво опускает голову.

Сними шарф. Мадина. (Хочет снять. Уари ловко уклоняется.) Один поцелуй, в щеку… (Обнял Уари, целует.)

Уари подгибает и выпрямляет ногу, перебарывая гадливость. Наконец вырывается из объятий, негодующе отворачивается и горделиво вскидывает голову.

Вот такая ты мне нравишься, звезда моя. Гордая, как Большая Медведица. Я себе грубости с девушкой не позволю. (Резко хватает Уари за руку и тащит за собой.) Пойдем на скамейку.

В кустах шум и свист.

У а р и (метнулся от Сауджена, потом прижался к нему. Дрожит и говорит испуганным шепотом). Боюсь… Там… там… Ой…

Снова шум в кустах.

С а у д ж е н. Не бойся, любовь моя. (Воинственно идет к кустам.) Кто здесь? Вот я тебя…

По кустам кто-то бежит.

У а р и. Догони его.

Сауджен бросается в погоню. Входит  Г у г а. Уари застенчиво потупился.

Г у г а. Спасибо, ласточка, что прилетела по моему письмецу. Возьми себе. (Подает мешочек.) Пускай твои уста говорят мне такие же сладкие вещи.

У а р и (робко берет конфеты). Спасибо.

Г у г а. Если хочешь измерить величину моей любви, заходи в магазин. Денег не надо. Все бери, все: пуговицы, сушки, капрон черная пятка.

У а р и (громким шепотом). Любишь меня?

Г у г а. Сейчас очень складно стишками отвечу. (Пытается вспомнить.)

Забыл. Надо печатать. Одним словом, вот луна и вот ты. Понимаешь? И если вас поставить рядом и слегка сравнить между собой… Вспомнил! Слушай.

У а р и. Ах!..

Г у г а. Обними меня, если любишь, моя ласточка. (Обнимает Уари.)

Уари сперва застенчиво уклоняется, затем заключает Гугу в такие крепкие объятия, что у него подкашиваются ноги и повисает голова.

У а р и (свистящим шепотом). Люблю! (Выпускает Гугу.)

Г у г а (понемногу приходя в себя). Верно говорят — любовь сильна, как смерть. (Берет Уари за руку.)

Уари снова намеревается обнять Гугу.

(Уклоняясь.) Нет, дорогая. Пойдем на скамеечку, побеседуем.

Они направляются к скамье. Входит  С а у д ж е н. В недоумении останавливается, потом приближается походкой тигра.

С а у д ж е н. Ты?

Г у г а. Ты?

У а р и (метнулся, как бы ища защиты, то к одному, то к другому). Ах! Ах! Ах! (Подобрал платье и опрометью бросился в кусты.) Я погибла!

С а у д ж е н. Ты здесь зачем?

Г у г а. Я пришел совершенно официально повидаться с моей будущей женой. Почему ты врываешься в семейную обстановку? Загадка.

С а у д ж е н. Мадина — моя невеста. Прочь ты, мелочная торговля! (Берется за кинжал.)

Г у г а. Под солнцем с бритвой бросаешься, при луне с кинжалом. Поезжай в другую страну, там и бросайся.

С а у д ж е н. Трус, лавочник!

Г у г а. Директор магазина, из которого ты все на базар перетаскал. Все предметы: и первой и второй необходимости. Последний раз на четыреста двадцать три рубля шестьдесят копеек взял. Где товар? Где деньги? Надо быть честным, жулик ты этакий! Зачем мою невесту спугнул? Уйди, я ее искать буду.

С а у д ж е н. Ты — искать, а я только свистну — она здесь будет. Мадина у меня прощенья просила.

Г у г а. Лжец! Постыдись хотя бы окружающей природы. Она меня, лично меня, вот здесь чуть не задушила в объятиях.

С а у д ж е н. А я без всяких объятий тебя задушу. (Бросается на Гугу.)

Г у г а (убегая). Примите меры!

Сауджен гонится за Гугой. На курган из-за кустов выходят  Н и н а,  К а з и,  М а р и,  С а ф и  и  М у р а д и. Все со смехом смотрят вслед убегающим.

Н и н а. Бегут!

К а з и. Побежали, как индюки по соломе.

М у р а д и. Ой, догонит!..

С а ф и. А ты еще за нашего Уари боялся.

Входит  У а р и. Он в своем обычном виде. Только на шее висит шарф. В руке платье Мадинат.

Н и н а. Уари, молодец…

М у р а д и. Да, ничего не скажешь, здорово!

К а з и. Замечательно представлял!

У а р и (с томным видом бросает платье на руки Нины). Я устала.

М а р и. Спасибо, Уари, что ты не девушка, а то бы на нас и не взглянул никто.

У а р и. Я в этом уверена. Уверен! Уверен! Тьфу! Очень прилипчивая роль.

М а р и. Негодный ты наш! Дай я тебя поцелую! (Звонко целует Уари.)

Н и н а. И я! И я! (С разбегу обнимает Уари.)

У а р и. Сафи, а ты меня не поцелуешь?

С а ф и (мягко). Нет, Уари.

З а н а в е с

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Яркий полдень. Двор Хабоса. Под деревом обильно накрытый стол. Около стола хлопочут  м у ж ч и н ы,  ж е н щ и н ы. Среди них  М у р а д и,  К а з и,  Н и н а,  М а р и,  С а ф и. Они несут на стол блюда, графины, стаканы. Д з г о  указывает, что куда следует ставить. Все празднично одеты в осетинские национальные костюмы. Только на Сафи простое, но опрятное платье. Уари выкатывает из подвала бочку с вином. Он сегодня тоже одет парадно: мягкие сапоги, черкеска темно-вишневого цвета, золотистая каракулевая шапка, кинжал и пояс в золотой оправе. Под черкеской — белая рубашка.

У а р и. Тетушка Дзго, боюсь, что вина маловато. Там только три бочки осталось.

Д з г о. Неужели, дай бог, на здоровье, все выпьют?

С а ф и. Ну, кажется, все готово.

Н и н а. Спасибо, Сафи.

С а ф и. Я пойду.

Н и н а. Куда пойдешь?

С а ф и. Мне домой надо.

Д з г о. Ты лишилась рассудка, девушка? Помогла все накрыть, приготовить и… Обида нашему дому.

Н и н а. Если уйдешь, Мадина с тобой навеки рассорится. И зачем, почему?

С а ф и. Я говорила. Новое платье не готово.

Н и н а. Возьми мое, Мадинино.

М а р и. Только попробуй уйти!

Д з г о (девушкам). Солнышки мои! А кто за пирогами смотрит? Ой, сгорят наши фыдчины!

Нина и Мари бегут в дом. Дзго идет за ними.

Н и н а (с порога). Не смей уходить! (Убегает.)

У а р и (подходит к Сафи и несколько секунд молчит, потом касается ее руки). Какая причина?

С а ф и. Сама не знаю… Нехорошо, когда на свадьбе печальные гости…

У а р и. Если ты, Сафи, уйдешь, я тоже уйду. В поле уйду. Сяду в кукурузном поле и просижу там до ночи один — самый трезвый, самый печальный. И веселая музыка свадьбы будет терзать мое сердце.

С а ф и. Зачем я здесь? Кому я нужна?

У а р и. Мне. Мне ты нужна. Потому что люблю. До чего же ты недогадлива! И не делай удивленное лицо: ты отлично все видишь. Не так надо объясняться в любви, понимаю. Я бы хотел стихи прочитать, спеть песню и говорить, говорить про твою красоту! Но учти обстановку: чувство мое, а свадьба чужая — неловко.

С а ф и. Ты, как всегда, шутишь, Уари.

У а р и. Мне сейчас шутить совершенно некогда. (Сердито.) Говорю — люблю, значит, люблю. Хочешь — всенародно объявлю!

С а ф и. Что ты, милый, с ума сошел! Неужели и для тебя «веснушки засияли как звезды»?

У а р и. Сияют.

С а ф и. «Год смотрел — ничего, два — ничего»… Когда же наступило затмение?

У а р и. Не знаю когда, но просветления не предвижу.

С а ф и. Ты посмотри как следует: руки мои грубые, в мозолях, шершавые…

У а р и. Нет на земле рук добрее и ласковей.

С а ф и. Щеки мои почернели под солнцем, как бока чайника на костре.

У а р и. Загар тебе к лицу. Нет для меня девушки красивее.

С а ф и. А в Нальчике? А в Москве?

У а р и. Раньше были, теперь — ни одной!

С а ф и. Я старше своих подруг, Уари.

У а р и. Ты моложе молодой ласточки, Сафи. Слушай и верь. Понятно?

С а ф и. Кажется да.

У а р и. На свадьбу!

Сафи уходит в дом, Уари смотрит в ворота.

Гости идут.

Х а б о с  подходит из дома к воротам и встречает гостей. Первыми появляются  с т а р и к и. Молодые почтительно кланяются им. Потом идут  п о ж и л ые. Среди них  Т у г а н  и  С а л а м. После всех проходит  М ы т ы л. Его никто не приглашал. На него никто не обращает внимания. Все — и старики, и молодежь — в национальных костюмах. Старики садятся к столу первыми. Несколько секунд сохраняется тишина. Самый старый из гостей встает. В руке бокал. Все без шума встают со своих мест.

С т а р ш и й. Пусть этот день принесет благополучие твоему дому, Хабос. Да будет он началом долгого счастья для Мадины и Заурбека!

В с е. Оммен!

С т а р ш и й (поднимая бокал). Эй, молодые! Первую испробую сам, а вы догоняйте! (Умело выпил.) Тебя ждем, Хабос!

Х а б о с. Нет, нет. Прошу Тугана. Твое слово, Туган, дорогой.

Т у г а н (встает, за Туганом встают все). Добрые люди, не так уж я стар, чтобы вставать передо мною. Но тост мой, да, надо выслушать стоя. За тех, кто дал нам счастье работать на нашей земле, кто сделал нашу жизнь шире и благороднее, за тех, кто дал нам радость пировать под солнцем! За нашу Коммунистическую партию. За наше Советское правительство!

Крики «ура!». Музыка. Все садятся. Мажорно вступили две гармошки. Хором запели молодые:

Молодые сели, пьют, закусывают.

У а р и. Дорогой Туган, разреши спросить.

Т у г а н. Слушаю тебя, Уари.

У а р и. Объяви — кто победил. Чья бригада — Мадинат или Заурбека?

В с е. Да, да. Кто впереди? Чье Красное знамя? Чей курган?

Т у г а н. Мы хотели объявить завтра.

В с е. Сейчас, сейчас говори! Туган, не томи…

Т у г а н. Хорошо, уступаю. Впереди — бригада Мадинат. У нее остается Красное знамя.

Шум, возгласы. Особенно рады Нина, Муради и Мари. Крики «ура!». Кази, Сафи, Уари и их товарищи по бригаде явно огорчены.

У а р и (поднимает свой бокал, но, не выпив, ставит на стол). Только что хотел выпить, но с горя не пью.

Т у г а н. Позволь досказать.

Тишина.

Бригада Заурбека тоже впереди, ей отдается почетный курган. Обе бригады вышли с одинаковыми показателями. Они — лучшие в районе!

Г о л о с а. Ура! Ура!

У а р и. Зачем же, дорогой, на нервах играешь! И курган наш, и Мадина наша. (Выпивает.)

Музыка, смех. Праздник заметно оживился, стал непринужденнее.

С т а р ш и й. А разве наша молодежь разучилась танцевать?

На середину двора выступают две пары. Танцуют. По окончании их танца встает Хабос. За ним встают все.

Х а б о с. Сидите, сидите… Почетные гости, старейшие, хочу видеть здесь, среди нас, детей моих — Мадину и Заурбека. Приведите их.

Молодежь шумно одобряет это предложение.

Т у г а н (быстро встает). Сейчас, дорогой. (Уходит.)

За Туганом уходят две девушки.

С т а р и к. Против обычая, Хабос!

Х а б о с. Держать взаперти молодых — не лучший обычай. Не обижайся, гость.

С т а р ш и й. Налейте почтенному гостю штрафную!

Старику наливают.

С т а р и к (немного поломавшись, выпивает). Скажи, Хабос, Мадина придет сюда, конечно, с закрытым лицом? Под фатой?

Х а б о с. Нет, уважаемый, моя дочь придет с открытым лицом. Ей незачем его прятать.

С т а р и к. Но старинный обычай… В день свадьбы…

С т а р ш и й. Налейте почтенному гостю вторую штрафную.

Нина и Мари с двух сторон наполняют вином бокал старика и улыбаются ему.

Старик (смотрит на девушек). Да! К восьмидесяти годам я начинаю прозревать и вижу, что наши девушки действительно красивы и их не надо прятать. (Выпивает полный бокал.)

У а р и. Уважаемый, через двадцать лет они тебе еще краше покажутся!

С т а р и к. Проверю.

Т у г а н  и  д е в у ш к и  вводят  М а д и н а т  и  З а у р б е к а. Она в национальном платье. Лицо открыто. На Заурбеке темная черкеска, перетянутая поясом с серебряным набором. Молодежь встает. Заурбек и Мадинат кланяются старикам.

Х а б о с. Дети мои! И в дни моей юности молодым желали счастья. Но как редко сбывалось оно… Теперь счастье в нашей стране перестало быть сказкой. Вы счастья достойны. И оно с вами.

Хабос и Дзго обнимают молодых. Их окружают товарищи. Радостный смех, поздравления.

У а р и (разглядывая нарядного Заурбека). Заурбек, дорогой, как ты мог сравнить себя с… извини, с обезьяной! Ни малейшего сходства!

Грянула музыка. Но вот замолкает одна гармонь, за ней — другая. Стихают голоса. Гости расступаются. Виден  С а у д ж е н. Он стоит неподвижно и презрительно смотрит на молодых. Молодежь окружает Сауджена.

М у р а д и. Если ты пришел нас поздравить, мы рады гостю. Эй, музыка! Танец гостю!

Сауджен жестом останавливает его и музыку.

Тогда садись.

Сауджен стоит молча.

У а р и. Садись, конечно, но запомни китайскую пословицу: «Сесть на тигра еще возможно, но слезть с него уже немыслимо».

С а у д ж е н. Я ненадолго. Счастливый Заурбек, скажи, на ком женишься!

Пауза.

На красавице Мадинат, которая тебя любит? Но тебя ли одного?

Шум. Сауджен поднимает руку. Тишина.

Твоя Мадина и мне назначала ночное свидание.

З а у р б е к. Не верю.

С а у д ж е н. Прислала письмо.

З а у р б е к (твердо). Нет.

С а у д ж е н. Вот письмо. (Потрясает письмом над головой.)

З а у р б е к. Все равно не поверю.

С а у д ж е н. Мадинат, ты писала?

К а з и. Это я написал.

С а у д ж е н. Ты?.. Ага, ты. По ее просьбе… Она плохо пишет… Убедись. (Протягивает письмо Заурбеку.)

Заурбек стоит неподвижно.

(Сует письмо Уари.) На, хоть ты посмотри, прочитай.

У а р и. Ну зачем я буду читать, когда я его сам диктовал и помню наизусть? Начинается так: «Сауджен!» Восклицательный знак. «Зачем?» Вопросительный, с новой строчки.

Сауджен, который развернул письмо, смотрит с открытым ртом то на бумагу, то на Уари.

(Почти сочувственно.) Ты дурак, Сауджен.

С а у д ж е н. Но я же ее целовал!

У а р и (мягко). Ты меня целовал. Вот в эту щеку. После я два раза дегтярным мылом мылся. Не веришь? Свидетели, шаг вперед!

Нина, Кази, Мари, Сафи, Муради выступают вперед. Сауджен ошеломлен.

Но это свидетели не только наших объятий, но и твоего разговора с Гугой. О краже товара, о спекуляции. Не буду перечислять твоих «подвигов».

С а у д ж е н. Ты? Это был ты?..

У а р и. Думал — Мадина? Ты женщин не знаешь, а женщины тебя знать не хотят.

С а у д ж е н (после паузы). Погоди, Уари, мы с тобой еще встретимся!

У а р и. Непременно. И скоро. В народном суде. Только в разных ролях. Я — свидетель, ты — подсудимый. Ты пришел сюда с обвинительной речью, а тебе надо готовить последнее слово подсудимого. Иди репетируй.

Сауджен медленно, нетвердо, как будто не видя дороги, идет к воротам.

Полевей, кавалер, полевей!

Сауджен скрылся.

Х а б о с. Друзья, продолжаем наш праздник!

В ворота с шапкой, приподнятой над головой, входит  Г у г а, вид у него смиренный.

Г у г а. Извиняюсь. Я стоял за забором. Немного подслушал. Мое сердце высохло, как осенний стебелек! (Громко.) Он, он главный!

Х а б о с. Ты это следователю скажи.

Г у г а. Сказал. Вчера сказал. До него я был совершенно честным. Сам на себя удивлялся. Кристалл! Разве только общественные сушки бесплатно кушал. Но жизнь пестра, как божья коровка. Пришел Сауджен и соблазнил меня. Я как безумный завел себе пестрые носовые платки, двубортный пиджак справил, как будто в однобортном мне тесно было. Зачем? Загадка. Извините, если слегка омрачил ваше торжество. О своей судьбе я начинаю догадываться. До нескорого свидания. (Скромно уходит.)

У а р и. Как часто преступление начинается с обыкновенной глупости.

К а з и. Сколько женихов на одной свадьбе!

У а р и. Двое удалились… Но кое-кто остался, и я их назову…

К а з и. Уари, не надо!

У а р и. Опять выдал себя, мальчик.

Смех.

Х а б о с. Друзья, продолжаем наш праздник.

В ворота вбегает  В а н о. Музыка смолкает.

В а н о (громко). Виноват. Поздравляю! Мост провалился!

У а р и. С чем же ты поздравляешь?

В а н о. Простите, со свадьбой!

С а л а м. Как — мост провалился? Когда?

В а н о. Сейчас. Зерно вез. Пятитонку насыпали доверху. Ну, мост и не выдержал. Машина цела. Только поднять. Еще бы двух-трех на подмогу.

К Вано подходят молодые колхозники.

Т у г а н. На сколько же дворов зерно вез?

В а н о. Всего на два.

Т у г а н. Это неплохо. Ступайте.

Х а б о с. А потом приходите, Вано. (Указывает на стол.) Окажите честь нашему дому.

В а н о. Покорно благодарю. Все сделаю.

Вано и колхозники уходят.

С а л а м. А мост выстроим новый, вдвое прочнее.

У а р и (поднимает бокал). Пью за то, чтобы новый мост тоже провалился под тяжестью обоза с зерном. (Высоко поднимает бокал.) И полный бокал до краев за тех, кто умеет работать, а после — смеяться и петь!

Занавес

Перевод В. Шкваркина.